Если рассматривать важные периоды истории Воронежского края: от эпохи основания крепости Воронеж, до революционных перемен и падения монархии, все эпохи просматриваются через призму одной дворянской семьи Веневитиновых, члены которой стали участниками многих ключевых событий тех времен.

 Откуда пошел славный род Веневитиновский? Откуда пошла благозвучная фамилия «Веневитиновы»?  Где истоки их богатств, которые позволили представителям рода стать крупными помещиками и вести культурную жизнь на ниве творчества, просвещения и меценатства?

 Это трехсотлетняя история. Я предлагаю вам, мой читатель, перелистать страницы этой истории, которая сложилась из кропотливого поиска документов, архивных источников и исторических фактов проведенного большим количеством ученых историков и краеведов, а   также моим краеведческим поиском в тесном сотрудничестве с потомком рода Веневитиновых Джеймсом Алексисом Венворт.

Русское государство тех времен по своим территориям значительно отличалось от современного. Уже за рекой Окой начинались земли, подверженные татарским набегам, опасные и ничейные. Местность ту называли «Диким полем». Редко располагались на донских кручах сторожи или монастырь. Русские пограничные посты слали гонцов к воеводам. Везли гонцы, загоняя лошадей, тревожные грамоты с предупреждением о нашествии врагов. В сторону Дикого поля с весны воеводы высылали дозоры из городов Тулы, Рязани, Мещеры, Путивля. Далеко в степь пробирались дозоры выискивая татар. Невиданное разорение обрушивалось на южные земли Руси. После опустошительных набегов оставалось запустение. «Грады сожжеши, дворы пусты, людей в полон поимаши крымские татарове». Царь Иван Грозный для бережения страны на пути татар строил города - крепости – Алатырь, Орел, Болхов, Данков, Епифан, Веневу. 

Крепость Венева была основана в 12 веке, в 7 км от современного города, в районе современного села Гурьево. Впервые она упоминается в 1371 году. Название связывают с расположением близ реки Венева (ныне Веневка). Так же существует версия, согласно которой, в здешних местах называли дерево березу словом «венева» (версия первого веневского краеведа Гедеонова Д.Г. середины XIX века). То есть, по отличительной черте местности, где крепость воздвигли, произрастали березы- название крепости «Венева» означало «Березовая». На этих землях происходила знаменитая Куликовская битва (1380) положившая начало освобождению русских земель от татарского ига. После освобождения все эти земли были присоединены к Московскому княжеству. На месте городского посада, испепеленного татарами, были похоронены веневские защитники. На пустоши построили часовню в их честь, а через десятки лет — городской Богоявленский мужской монастырь. Сама пустошь потом стала называться Красной площадью.

В 1570 г. город Венёва, позднее - Венев. Это был город – крепость на южной окраине Московского государства. Не раз героический Венев подвергался нападению крымских татар, разрушался, сжигался, но возрождался вновь, защищая собой подступы к Москве.

В конце XV века венёвские земли приобрел великий князь московский Иван (III) Васильевич. Его внук царь Иван (IV) Грозный развернул в XVI столетии строительство Большой засечной черты. Она протянулась широким фронтом с запада на восток через все тульские земли, прикрывая Московское государство от набегов южных кочевников. Во время одного из набегов старая крепость Венёва вновь была сожжена дотла.

 В 1560-е годы на высоком берегу Венёвки при впадении в нее реки Моржовки вырос новый город. Дубовый острог с башнями поставил здесь боярин Иван Васильевич Шереметев Большой. Это было мощное оборонительное сооружение, вооруженное пищалями и пушками, выдержавшее не одно нашествие крымских и ногайских татар, Литвы. В память о том времени до сегодняшнего дня сохраняются Стрелецкая и Пушкарская слободы.

Невероятно! Но факт. На веневской земле зародилось казачество. Казачеством называли слой общества, без определенных занятий. Их стали называть в Московской Руси «вольно гуляющими» или «вольницами». Старое казачество называли себя «белыми» или «белодворными» - это был наиболее привилегированный слой казачества. «Казак» – слово тюркское и в переводе на русский означает «вольный человек, храбрый воин, удалец».

Казачество появилось на Дону в первой половине ХVI столетия.  Русский историк Н.М. Карамзин отмечал, что казаки, прорвавшиеся в поисках воли на незаселенный юг России, на Дикое Поле, «составили один народ, который сделался совершенно русским, более и более размножаясь числом, питая дух независимости и братства». По характеристике Карамзина казаки всегда были готовы встретить неприятеля и добавляет, что это имя «без сомнения не бранное, когда витязи мужественные, умирая за вольность, отечество и веру,добровольно так назывались». Их роднит «непреодолимое стремление к вольной волюшке. Это были люди крепкие телом и непреклонные духом пассионарии, которые в поисках свободы бежали на незаселенные просторы Дикого Поля, в низовья Дона и его притоков». («Карамзин Н. М. История государства Российского // «Москва». № 11. 1989. С. 126.). Равные между собой во всем, казаки не подчинялись ни московскому царю, ни турецкому султану, ни крымскому хану. Многие от службы бежали на Дон. Дон стал олицетворением казачьей вольницы, т.е. свободы.

Не для того пробирались они сквозь засечную черту и спасались от сыскных отрядов, чтобы «своего» барина или царя поменять на татарского мурзу или хана. Описывая тип казаков и их характер, один из исследователей отмечал: «Они почти все смуглого и румяного лица, волосы черные и чернорусые, острого взгляда, смелы, храбры, хитры, остроумны, горды, самолюбивы, пронырливы, насмешливы. Болезней мало знают, наибольшая часть умирает против неприятеля и от старости». Н.Г. Чернышевский, литератор и общественный деятель, по этому поводу добавлял: «Народ они здоровый, красивый, живой, дельный, послушливый, храбрый, добродушный, гостеприимный, неутомимый и умный». В свои ряды казаки принимали всех желающих. «Казачество, – писал известный российский писатель и общественный деятель А.И. Герцен, – отворило дверь нетерпеливым и не любящим покоя, всем искавшим приключений и жаждавшим сильных ощущений, всем, рвавшимся к опасным подвигам… Оно вполне соответствовало тому буйному началу, которое выражается русским словом «удаль» и составляет одну из характерных черт славян. Казак не хотел знать никакого правительства, кроме своего выборного, …но родине служил верой и правдой и не жалея лил за нее свою кровь».

( «Записки С. А. Тучкова». СПб., 1908. С. 24–25; Чернышевский Н. Г. Полное собрание сочинений. Т. IV. М., 1948. С. 342.; Герцен А. И. Избранное. М., 1974. С. 41)

Казачьи поселения оседали на среднем Дону, в верховьях рек Дон, Хопер, Медведица, Бузулук, Северский Донец. Они основывались на островах или берегах рек, в лесной глухомани и среди топких болот, труднодоступных для татарской конницы, дорогу из которых знали только казаки. Свои поселения, называемые городками, казаки укрепляли стеной, рвом, на которых ставили легкие пушки. Внутри городка располагались землянки и бревенчатые избы, называвшиеся у казаков куренями. Свои селения, и прежде всего столицу – Главное Войско – казаки стойко защищали, окружив надежными пикетами и конными разъездами, направляемыми в разные стороны. Даже в мирное время казаки старались не показывать туркам и татарам местонахождение своих городков, и если случалось крымским и турецким послам следовать в Москву через казачьи земли, то их провозили в трюмах судов так, чтобы они «не знали дороги и не могли высматривать, как стоят казачьи городки». Впрочем, донцы не особо боялись, что враги разорят их городки: они быстро восстанавливали порушенное, благо под рукой находились лес, дерн, земля. Вот почему в ответе крымскому хану, грозившемуся разорить на Дону все городки, казаки писали: «Зачем тебе так далеко забиватца? Мы люди небогатые, городки наши некорыстны, оплетены плетнями, а обвешаны тёрнами, а надобно их доставать твёрдо головами, на посечение которых у нас сильные руки, острые сабли и меткие пищали, а стад у нас конских и животинных мало, даром вам в путь забиватца».

Донцы избирали своих предводителей – атаманов. Если кандидат в атаманы подходил казакам, они трижды кричали ему «Любо!». Избранному большинством голосов атаману вручались знаки атаманской власти и достоинства – булава и насека. Если атаман был неугоден большинству казаков, то его могли на Кругу переизбрать, но утвержденному Кругом атаману подчинялись беспрекословно, говоря: «Куда наш атаман взгляд свой кинет – туда мы свои головы бросим!» Казаки шли за своими атаманами в огонь и воду, ибо почти все они были людьми выдающимися, волевыми, харизматичными. (Астапенко М.П., Астапенко Г.Д., Астапенко Е.М «Казачья доля – Дон, степь да воля») (Донские казаки в прошлом и настоящем. Ростов-на-Дону, 1998. С. 11. 2 Гоголь Н. В. Тарас Бульба. М., 1984. С. 70. 3 Собрание сочинений К. Д. Кавелина. Т. 1. Изд. Н. Глаголева. СПб., б/г. С. 763).

В конце 15 века образовалось Русское централизованное государство. Столицей его стала Москва. Золотая Орда распалась, но на протяжении более чем двухсот лет пришлось вести борьбу с «осколками» Золотой Орды.

 С 1570 года у донских казаков установились союзнические взаимоотношения с московским государем Иваном IV Грозным. Царь нуждался в донцах, как источнике стратегической разведывательной информации о положении дел на южных территориях: в Турции, Крыму, ногайских землях. Московское правительство ценило казаков за боевое искусство и приглашало на военную службу. Казаки освобождались от налогов и других повинностей. Они переходили в разряд войсковых казаков. Им доверяли самые опасные и государственные приказания. Они же возглавляли караваны и отвозили Донские отпуска донцам, в низовье Дона. Правительство доверяло им деньги и хлеб (денежную и хлебную казну). Государь Московский и платил донцам жалованье, состоящее из денег, селитры, свинца, сукна, хлеба, вина, ядер. За получением жалованья с Дона в Москву казаки, обычно раз в год, на зиму, отправляли свое посольство – зимовую станицу. А для поддержания постоянной связи с Москвой по нескольку раз в год к государю отправлялись легковые станицы (посольства). Буданов И. П. Указ. соч. С. 23. 2 Сватиков С. Г. Россия и Дон. С. 43. «Казачья доля – Дон, степь да воля»).

Крепость в   поле

Далеко простиралась степь, которая доходила до Чёрного и Азовского морей. Эти земли были опустошены кочевниками в XI—XIV веках, а Северное Причерноморье находилось во власти крымских татар и турок. Из-за татарских набегов русские люди долго не могли поселиться вновь на плодородных землях среднего Подонья. При царе Федоре Иоановиче (1584-1598), чтобы оградить русскую землю от набегов татар, на порубежье строились укрепленные линии и крепости, впоследствии, давшие начало многим русским городам.

«Государь царь и великий князь всея Руси Федор Иоанович указал на поле городы ставить. На Дону на Воронеже, не доезжая Богатого Затона два днища, велено ставить Воронеж…»

Крепость Воронеж строилась против крымских татар и Речи Посполитой – польско–литовского государства. Ведь польская корона считала эти земли своими, граница проходила совсем близко – по реке Оскол.

В 7093 году (что соответствует периоду с 1 сентября 1584 по 31 августа 1585 года) был заложен город-крепость Воронеж.[1]

9 июля 1585 года в Москве был назначен правительством в Воронеж воевода Семен Федорович Сабуров. Выходец из знатного боярского рода, С. Ф. Сабуров стал первым воронежским воеводой. В помощники ему дали сына боярского Василия Григорьевича Биркина, он назначался казачьим головой над всеми донцами, а Воронеж становился их столицей.  Ивана Никитовича Судакова назначили городским головой.

Воевода Сабуров вместе с Биркиным и Судаковым, с выселенцами из городов Данкова, Венева, Пронска, Ряжска, Рязани и других, с отрядами стрельцов, казаков, пушкарей, с обозами и снаряжением, строителями и крестьянами выступили в путь на освоение новых земель. Посылалась и государева казна: на строительство крепости выделялось 40 тысяч рублей золотом.

Для несения службы по охране южных рубежей Руси, набирались отряды служилых людей. В одном из первых таких отрядов был атаман Терех   из Веневы – Веневитин.  Отсюда и пошла их благозвучная фамилия «Веневитиновы».[2]

Крепость Воронеж строилась на высоком правом берегу реки Воронеж, как укрепленное поселение на путях, по которым крымские и ногайские татары продвигались к Москве. Она была выстроена в труднодоступном для неприятеля месте – на высоких холмах правого берега реки Воронеж. Она надежно была защищена искусственными сооружениями и природными преградами. Отсюда, как на ладони, была видна левобережная равнина, откуда ожидалось появление неприятеля.
 Город-крепость имел оборонительное значение и создавал предпосылки для быстрого заселения края. Его окружали крепостные стены высотой 6 м. Среди стен возвышались башни высотой до 20 м. С трех сторон Воронежскую крепость защищал крутой обрыв к реке, с четвертой был прорыт глубокий ров. На случай осады крепость имела тайник - подземный ход к реке. И башни, и стены имели бойницы для пушек и были хорошо приспособлены для обороны крепости.

Строителями и первыми жителями Воронежа были русские служилые люди: стрельцы, казаки, пушкари, воротники. Они строили крепость, несли пограничную службу и, если надо было, вступали в открытый бой с врагом.
Руководил строительством Воронежской крепости Семен Федорович Сабуров. В 1586 году завершилось строительство деревянной крепости для защиты государства от набегов крымских татар и других неприятелей. 25 марта, на Благовещенье крепость была освящена. В честь этого был заложен деревянная Благовещенская церковь, ставшая символом основания Воронежа и Божьего Благословения. И поныне главным кафедральным собором города является Благовещенский собор.

В апреле 1590 году крепость Воронеж подверглась жестокому нападению. Боевое крещение Воронеж получил в бою со служившими полякам украинскими казаками–черкасами. Атаман Терех вместе с защитниками Воронежа сражался на смерть, неприятеля отбили, а крепость не спасли. 600 черкасов с атаманами Селепским, Бараном и Гусаком сожгли город, убили воеводу Ивана Шибановского–Долгорукова и многих защитников крепости, причинив убытки «на 40 тыс. рублёв, опричь людей». Крепость была сожжена дотла.

Для возрождения крепости Воронеж из Москвы прибыл дворяние Петр Наумов, который руководил строительством. В 1594 году была выстроена новая, более обширная крепость. Городовой мастер Илья Катеринин возродил крепость. Найдено несколько ее описаний. Самое раннее в «Дозорной книге» 1615 года, составленной группой московских писцов под руководством Григория Киреевского: «Крепость имела два укрепленных пояса: малый – рубленый городи большой – острог. Рубленый город имел 3 башни. Его стены, из толстого дуба, составляли в окружности 300 метров. Внутри находился сарай для хранения оружия. Погреб для военных запасов, воеводская канцелярия, 2 житницы с хлебными и прочими запасами, Благовещенская церковь». После возведения крепостных стен город Воронеж заселялся представителями служилого сословия. К рубленому городу с севера и запада прилегал острог, который имел 18 глухих и 7 проезжих ворот. В остроге и за его приделами размещалось 7 слобод, в которых жили служилые люди, ремесленники и торговцы. - Стрелецкая, Казачья, Пушкарская, Ямская, Беломестная, Напрасная и некоторые другие. Каждая слобода имела свою церковь. Например, в Стрелецкой слободе была построена Никольская церковь, в Казачьей - Покровская, а в Пушкарской - Ильинская.  Население города тогда составляло около 6000 человек.

 В книге Воронежского Губернского статистического комитета (т II, 1891 год) в материалах для истории   Воронежской и соседних губерний есть выдержки из «Воронежской писцовыя книги». В этом документе перечислены 964 жителей – воронежцев, в числе которых упоминается атаман Терех Веневитин»- «слобода беломестных атаманов и казаков, а в слободе церковь во имя Покрова Пречистыя Богородицы. Да в той же слободе дворы атаманские улицею Воденых от Покровских ворот подле острогу: во дворе Селиван Чернышев, во дворе Селиван   Желтухин, во дворе Петрушка Казаринов, во дворе Томилка Тулин, во дворе Терех Веневитин». [3]

Двор беломестного атамана Тереха Веневитина находился «подле острога», т.е. возле крепостной стены на особом «белом месте.

С первых дней существования крепости Воронеж стал судовой верфью. Здесь сооружались речные суда. На пристани всегда стоял на якорях караван больших стругов.

Атаман воронежских детей боярских Терех Веневитин принимал участие в исторической обороне крепости Воронеж и битве с польско-литовским отрядом в 1617 году, осадившим крепость. К крепости приблизился польско–литовский отряд в 5 тыс. человек. «Нападавших встретил плотный огонь из пушек, пищалей, и луков. На их головы лились горящие смола, летели камни и бревна», - пишет историк В.Н. Глазьев. На другой день большой отряд нападающих бросился в бегство, а воронежцы бросились в погоню, захватили в плен много литовцев и черкас, взяли знамёна, литавры и порох. Была одержана Победа и отбита и спасена город-крепость Воронеж. Русские люди всегда обращали свой лик к небу. В минуты беды и скорби или великого ликования Господь не покидал нас. Победа свершилась в День памяти Святого Алексия Московского, который бился вместе с воинами и усиливал их веру в Победу. В благодарность Господу в этот День на Акатовой поляне был основан Алексеево-Акатов мужской монастырь.400 лет в нем творится непрерывная молитва и над Воронежем небесный щит монастыря.

И тогда, в 1617 году, Тереху вновь посчастливилось выжить и испытать радость победы. Так жили и служили защитники крепости, подвергаясь постоянной опасности. Сам Терех служил «на коне, в сабли с пищалью». Атман продолжил нести нелегкую службу за пределами крепости – караулил   в степи неприятеля со своим отрядом. Не раз приходилось ему участвовать в схватках с татарами. Далеко уходил он в Дикое поле. Трудна пограничная служба и опасна!

Городские дачи Веневитиных

Форпост рос, за свою службу атаманы получали привелегии, освобождались от налогов, получали земельные наделы вблизи от города, осваивая «городские дачи». Служилые люди «по прибору»: стрельцы, казаки, пушкари получали земельные наделы в городском поле (наделы пашенной земли). Служилые люди «по отечеству»: дворяне выборные, дворовые, дети боярские городовые, атаманы получали наделы в Воронежском уезде по нормам поместного права, в зависимости от поместных и денежных окладов, а также по степени боеспособности.

Под «дворянством» понимаются служилые люди «по отечеству», помещики и вотчинники, которые в ХVП веке были разделены на чины: думные (бояре, окольничьи, думные дворяне), московские (стольники, стряпчие), городовые или провинциальные (дворяне выборные, дворовые, детибоярские) [i]. К воронежскому дворянству отнесем выборных дворян, дворовых, городовых детей боярских, поместных казаков и таманов отмеченных в воронежских десятнях и списках.

Воронежская разборная десятня 1621/22 годов зафиксировала 371 сына боярского и 253 атаманов, есаулов и поместных казаков[iii]. Из массы помещиков и вотчинников выделялась служилая верхушка, которую отличали более высокие чины, должности, поместные оклады и «дачи», наличие крестьянских и бобыльских дворов. Воронежский историк О.В. Скобелкин назвал эту верхушку «служилой элитой» [iv].    В это время высшим для Воронежа был чин дворового сына боярского. 

Служилые люди, выдвинувшиеся в силу своих личных заслуг и способностей, формировали верхушку служилого сословия и становились представителями местной дворянской верхушки, отличавшиеся от рядовых детей боярских более высокими окладами, дачами, наличием крестьянских и бобыльских дворов. В Воронежском уезде выделяется несколько дворянских родов, представители которых чаще, чем другие занимали руководящие должности в Воронежском управлении – Шишкины, Михневы, Паренаго, Струковы, Тарарыковы, Веевитиновы.[4]

В 1622 г за исправную службу беломестный атаман Терех Веневитин был жалован землями в городских воронежских дачах, севернее Воронежа. [5]

Терентий Веневитин стал владельцем поместного надела земли вблизи небольшой деревни «Животинная» (современного села Староживотинное). Деревня «Животинная» расположилось вблизи реки Воронеж, на краю труднопроходимого могучего леса, близ Животинного колодезя. Вода целебная, как говорили, «животинная –живая-живительная», лечила многие недуги, особо глаза. Народ называл родник «озарянец». По легенде, из многих мест сюда шли ходоки за исцелением. Животинная вода дала название деревне. Поначалу здесь обосновался служилый человек-стрелец Василий Бухонов, потом Животинное принадлежало его детям Бухоновым Семену и Артему.

«Сельцо Животинное на Животинном колодезе, в нем часовня, наречена на имя Архангела Михаила, а церковь срублена стоит в срубце,…поп во дворе Данило Клементьев..» - Эта запись в писцовых книгах Воронежской губернии относится к 1615 году.

Поместья Веневитиновых, со временем, разрастались, благодаря их воинской службе, которая становилась наследственной и все более ответственной и значимой для Отечества. Пройдет время, и потомки атамана Тереха будут иметь поместье и в самой деревне. Это будет самая ранняя усадьба на территории современного Рамонского района.

Герасим Веневитин – беломестный атаман, продолжил военное служение отца. Он дослужился до стрелецкого старосты всей крепости Воронеж. Командовали стрельцами стрелецкие головы, назначенные в московских приказах. Головы осуществляли руководство стрельцами в ходе обороны крепости, распределяли служебные поручения, отвечали за выполнение стрелецких повинностей, решали судебные дела стрельцов. При назначении головой учитывались служебные заслуги: ранения, пребывание в плену, гибель в боях близких родственников. Назначение стрелецким головой рассматривалось как награда дворянину или сыну боярскому. Пребывание на этом посту позволяло улучшить материальное положение служилого человека. При определении срока пребывания стрелецким головой московские приказы учитывали мнение амих стрельцов отраженное в их коллективных етиций. Главными качествами головы стрельцы считали, наряду с выполнением правительственных поручений, отсутствие притеснений в отношении подчиненных.

(Musketeers (or strelets) constituted one of the social groups in servicemen population in
Russia in the 17th century. In the southern borderland, they were located in fortified cities. The officials who ran the musketeers are not well known to the researchers. Strelets were commanded by
heads appointed from Moscow. The heads supervised the musketeers during the defense of the fortress, distributed official assignments, and were responsible for the implementation of various
tasks. When appointing the head, service merits were considered: wounds, captivity, close relatives’ death in the battles. The appointment was seen as a reward for a nobleman. Staying at this
role allowed them to improve their material situation. The opinion of the musketeers influenced
the commander’s length of stay in the position. One of the main qualities of the strelets’ heads was
peaceful relations with subordinates. Despite the fact that military danger for the cities of the
southern borderland in the 17th century changed, the role of the musketeer heads in the governance structure remained the same. Until the middle of the century, the Black-earth region was directly attacked by the Polish, Lithuanians, Crimean and Nogai Tatars.)

В связи с участившимися татарскими набегами в 1642-1643 гг. численность воронежских стрельцов и казаков была увеличена.[6]

В 1646 г. Герасим владел землями в селах Бобякове и Ямном и пятью крестьянскими и бобыльскими дворами.

Село Ямное возникло вскоре после построения Воронежа, примерно между 1590-1600 г. в виде атаманского поселения.  В «Дозорной книге» отмечено «Ямное озеро» и «Яменский луг». Историк Загоровский считает. Что первичным было название озера, от которого и получило свое название селение. Ямное не было защищено от набегов татар и поэтому часто подвергалось их набегам. Большую часть деревни составляли атаманы, казаки и дети боярские. Атаманы, боярские дети получали, в том числе, свои наделы в деревне Ямная – так тогда называлось село, Насчитывало оно не больше 50 дворов. Если точнее, то по архивным данным, в 1676 году здесь жило 46 семей. Так в 1676 году в нем из 46 дворов только 11 приходилось на долю крестьянских. Остальные распределялись так:

6 — поместных атаманов,

24 — поместных казаков

4 — детей боярских.

В дозорной книге 1615 года отмечено: «Да, на Воронеже на атаманских и на казацких, на придаточных землях деревни, в тех деревнях дворы атаманские, казацкие поставлены на приезд, а за ними же живут бобыли, пашут их же землю». 

Известны двое детей Герасима Веневитина: дочь Ирина (?–?) и сын Лаврентий. Имя жены, матери его детей не сохранилось.

Свою дочь Ирину (?–?) стрелецкий староста Герасим Веневитин отдал замуж за сына боярского Струкова Василия Минеевича. По грамоте от 8 июля 1659 года на место воронежского осадного головы назначен сын боярский В.М. Струков]. В круг его служебных обязанностей входила подготовка города-крепости к возможному нападению неприятеля. Осадный голова следил за «нарядом» – артиллерией и боеприпасами. В его непосредственном подчинении находились пушкари, затинщики, воротники, казенные кузнецы и плотники. Функции осадного головы определялись наказами. До середины ХVП века наказы выдавались Разрядным приказом, во второй половине столетия назначение осадных голов входило в компетенцию Пушкарского приказа. Он занимал должность стрелецкого и казачьего головы до 1646 года. В 1646 году он был направлен для службы на Нижний Дон и был назначен воронежским казачьим головой. В 1657 году В.М. Струков по поручению Разряда производил сыск в Валуйках о «заповедных лесах», составил чертеж и представил его в Москву. В 1660 году Василий Минеевич Струков получил чин выборного дворянина. Его поместья располагались в с. Углянское, с. Чертовицкое, д. Болоцкая. Усадьба размещалась в селе Чертовицкое. О детях В.М. и И.Г. Струковых сведений не имеется.

Лаврентий Герасимович Веневитинов (1629–1689)– также как отец и дед, нес государеву службу. В Воронежском государственном архиве хранится старинная книга - «Сказка»1675 г. В документах этой книги есть сведения о нашем герое: завоеводчик Л.Г Веневитинов сообщает, что полковую службу он служит с 1658 года, начинал служить копейщиком, в завоеводчики написан из копейщиков - то есть помощника воеводы крепости, в В 1667-1668 годах служил казачьим головой, а в 1678-1679 годах – стрелецким старостой. 1668/69 годах занесен в список дворовых детей боярских (В то время это был самый высший сословный чин в Воронеже).

В 1669 году Лаврентий Веневитинов выполнял важное государственное поручение - отвозил Донские отпуска казакам. В такие караваны отправляли самых отчаянных и уважаемых донцами гарнизонных атаманов. Путешествие вовсе не походило на приятную прогулку по реке Дон. Местность по берегам Дона была благоприятна для бродяг, которые сбивались в разбойничьи шайки. Часто разбойный и беглый люд нападал на струги и, перебив всех, овладевал богатой добычей. Струги плыли «лебединой стаей», стараясь не приставать к берегу. Вернулся Лаврентий благополучно, затем еще раз возил Донские отпуска и опять возвратился.

За эту службу жалован был деньгой и землей – 1000 десятин на берегу Дона. Так, в 70-х годах XVII века Лаврентий Герасимович стал владельцем земли, на которой возникнет их родовое имение Новоживотинное. Поместный оклад его составляло 50 четвертей, располагалось в селах Бобякове, Ямном и в городском поле.

В 1675 году у Л.Г. Веневитинова было 4 сына: Антон (1652-ок. 1717) 23 года, Андрей (1655-?) 20 лет, Семен (1663-?) 12 лет, Федор (1666-?) 9 лет. Сказка» подписана лично Лаврентием Герасимовичем. Текст написан сыном Антоном.

В 1678-1679 годах Лаврентий Веневитинов служил стрелецким старостой всего Воронежа. Головой у «старых» стрельцов и казаков остался иногородний служилый человек Т. Семичев. К новоприборным стрельцам и казакам головой был назначен воронежский сын боярский В. М. Струков, находившийся на этом
посту до 1646 г. В  первой половине 1679 гг. обязанности головы воронежских стрельцов исполнял воронежский дворянин Л. Г. Веневитинов[7]

В 1692г. в с. Ямное была построена церковь Параскевы Пятницы, на месте бывшей с начала XVII века. В 1695 году основной массив земель сосредоточился в руках Веневитиновых Герасима и Лаврентия.

Всего по архивной выписке земельные владения Л.Г. Веневитинова находились в Чертовицком стане на территории сел: Животинное, Чертовицкое, Рамонь, Ямное, Бобяково, д. Пруцкая, д. Ивница, Боровщиково, Шиповка, с. Арталанское. Доподлинно не известно где была его основная усадьба? Можно предположить - в Ямном, ближе к городу-крепости.

Его сын Антон Лаврентьевич Веневитинов (1652–ок.1717), мог родиться в Ямном, нам доподлинно это не известно. Божий промысел уготовил Антону Веневитинову содержательную и трудную, полную взлетов и падений судьбу. С детских лет познавал науку жизни, впитывая уроки от своего отца. Ходил в лес, подступающий к порогу дома, учился ходить под парусом по Дону, владеть оружием, строить небольшие корабли. Его обучали грамоте, он умел читать и чертить несложные чертежи. С отцом ходил промышляли зверем, медом. По рекам Воронежу и Дону ходили за рыбой. Он еще подростком познал все тропы и богатства своего края. Все это пригодилось ему сполна. Когда «поспел» к службе, как и его отец, он служил царю-Государю и Отечеству честно.

В 1670-е годы Антон стал владельцем земель в Животинной деревне (современное Староживотинное). Он был женат – на дочери Анкиндина Григорьевича Бухонова, к нему перешли два здешних землевладения, причем одно – от тестя.

В это время Антон Лаврентьевич обрел достаточный авторитет и получает новое назначение. В 1682-1684 годах он служил воеводой в городке Орлове (ныне село Новоусманского района).

Весной 1685 года воронежский дворянин Антон Веневитинов на речных судах - стругах отвез в низовье Дона очередное жалованье - «Донские отпуска»: 5 тысяч рублей деньгами, 6500 четвертей муки, 230 пудов пороха,115 пудов свинца,430 пачек сукон, 500 ведер вина. За эту опасную экспедицию он получил благодарность от царей Ивана и Петра и  земельную прибавку.

Обустроившись в своем поместье в Животинном, Антон обратился к частной жизни. Ему было уже 44 года. Но размеренную жизнь ему судьба не сулила.

«Морским судам быть!»

К концу XVII века возникла необходимость в создании регулярного русского военно-морского флота. Прорыв к морю было решено осуществить путем захвата мощной турецкой крепости (Азак)-Азов, которая располагалась на левом берегу одного из рукавов дельты Дона в 15 километрах от впадения реки в Азовское море и, по существу, являлась ключом для выхода в Черное море. Донские и запорожские казаки однажды уже захватывали крепость, которая с 1637 по 1642 год находилась под их контролем, но затем Азов снова перешел во владение Османской империи. Имея главной целью Азовскую крепость, Петр I начал свою первую войну, которая вошла в историю под названием «Азовских походов».

Царь Петр не случайно избрал наш воронежский  край для строительства военно-морского флота и взятия турецкой крепости Азов. Большой лесной массив по берегам реки Воронеж, которая впадала в Дон, и таким образом по Дону можно было выйти к Азову. Немаловажным обстоятельством был тот факт, что воронежцы имели 100-летний опыт строительства речных судов, который можно было использовать.

 Еще до Петровского кораблестроения на верфях Воронежа и Воронежского края строились как гребные, так и парусные суда в больших количествах. В 1996 году краеведом из Мичуринска Сухоруковым Н.М. в Российском Государственном архиве древних актов обнаружен документ, датированный 1659 годом. Он представляет собой  ответ царю Алексею Михайловичу воронежского воеводы Сента Хрущева на Указ государя строить в с. Тарбеево на берегу Лесного Воронежа 500 стругов. Вот фрагмент этого документа:

«По указ тебя, великого государя, велено Ивану Романчукову в Козловском уезде на пристане реки Лесного Воронежу в селе Тарбееве зделать пятьсот стругов и мне, холопу твоему, послать в Козловский уезд к Ивану Романчукову для стругового дела струговых и якорных мастеров, которые умеют струги и якор на морской ход делать, и плотников, и кузнецов, и работников сколько ему надобно…Я, холоп твой…всех работников ему прислал…сентября в 10 день…». Далее из послания воеводы следует, что с осени 1659 года на Тарабеевской верфи работа пошла полным ходом. Весной 1660 года в конце мая флотилия с 8-ми тысячным отрядом казаков под предводительством воеводы Хитрово отправилась в низовья Дона. Сохранилось и описание стругов. Каждый имел мачту, парус, железный якорь, 16 весел и рулевое весло на корме. Попытки создания военного флота были во время русско-шведской войны 1656-1661 годы. Струги строились в 1677-1678 годах накануне русско-турецкой войны для Чигирских походов; в 1687,1689 годы – для Крымских походов князя Василия Голицина, где их использование при ведении боевых операций достигло заметного успеха.[8]

К подготовке первого Азовского похода  приступили с декабря 1694 года, начав в Придонье массовое строительство стругов, морских лодок и других плавсредств, которые должны были доставить речным путем к Азову часть войск, а так же артиллерию, боеприпасы и запасы продовольствия. Тысячи жителей из окрестных городов и деревень были собраны на строительство флота в Воронеж. Стук топоров стоял с утра до вечера. Царь Петр I сам руководил строительством: его высокую фигуру с топором в руках постоянно видели в гуще работ.

В 1694 году было основано первое Адмиралтейство – Воронежское положившее начало массовому государственному судостроению в России, обеспечивающее создание кораблей и постройкой судов Азовского военно-морского флота. Здесь сосредотачивались запасы корабельного леса, металлических изделий, кадры кузнечных и плотничных мастеров, которых вместе с участвовавшими в работах солдатами и крестьянами насчитывалось несколько десятков тысяч человек. Всего в первом Азовском походе для перевозки войск и грузов было задействовано около 1900 стругов и морских лодок, из общего числа которых в Воронеже и его окрестностях было подготовлено к спуску 522 струга, 42 мореходных лодки и 134 плота. Но первый Азовский поход потерпел неудачу.

Желая «завести флот для Черного Моря» (перед вторым Азовским походом), Государь решил средства, собиравшиеся на кораблестроение, из Поместного приказа перевести во Владимирский судный приказ; для увеличения же средств на постройку повелел образовать особые товарищества («кумпанства») с общею между членами складчиной. На средства складчины эти товарищества должны были строить корабли и следить за их постройкою. Как корабли кумпанств, так и корабли, строившиеся на казенные средства, приказано было строить в Воронеже, на особо устроенных для того верфях. 18-го декабря 1696 г. вышел указ Протасьеву (из рязанских дворян Александр Петрович Протасьев отличался исключительными энергичностью и сноровкой в делах) как начальнику Владимирского приказа, сделаться главным распорядителем по постройке кораблей кумпанских и казенных, причем ему указано было «быть на Воронеже у корабельного дела»; сообразно с таким важным назначением, Протасьев получил особое, новое, впервые данное ему, звание «адмиралтейца», т. е. заведующего адмиралтейством. На обязанность адмиралтейца было возложено: составление росписей, отвод лесов, нужных, как материал для постройки, и наблюдение за самой постройкой; 28-го декабря была дана Протасьеву инструкция, состоявшая только из 4-х пунктов, но предусматривавшая все, до самых ничтожных мелочей.

Не имея возможности финансировать все работы по строительству флота, правительство Петра I обязало крупных землевладельцев – помещиков и духовенство строить корабли на свои деньги. С этой цели с 10 тысяч крестьянских дворов светские владельцы обязывались строить по 1 кораблю, а духовенство  - с 8 тысяч крестьянских дворов. Помещики по числу дворов объединялись в  «кумпанства», которые практически несли расходы по постройке кораблей.

Утвердив обширную программу судостроения в количестве 52 (позднее 77) судов, Дума по настоянию царя следующим Указом от 4 ноября 1696 года «приговорила» строить флот не за счет государственной казны, а всем миром, так называемыми, «кумпанствами» —объединениями духовенства, дворян, помещиков, купцов и городских обывателей, на которых были возложены издержки по сооружению большей части всех этих судов. 20 (30) октября 1696 года Бояряская Дума вынесла приговор «Морским судам быть!».

Центром грандиозной по замыслу кампании по строительству военного флота снова было суждено стать Воронежу, а так же Воронежскому краю, где на Дону и его притоках одна за другой были основаны 17 судостроительных верфей, из которых наиболее крупными были судостроительные комплексы на реке Воронеж (Воронежская, Чижовская, Тавровская, Рамонская и Ступинская верфи), на реке Ворона (Павловская верфь – город Борисоглебск), на реке Хопёр (Пристанская верфь — город Новохопёрск) и на реке Осередь при ее впадении в Дон (Осередская верфь — город Павловск).

Во время подготовки второго Азовского похода, в Воронеж и на другие воронежские верфи стекались тысячи людей со всех сторон России, ведь для постройки только одного крупного корабля требовалось свыше 60 плотников, 4 кузнеца, столяр, живописец, а также иноземные специалисты — мастер и два подмастерья. Одновременно с мастеровыми на судостроительные верфи Воронежа и Воронежского края непрерывным потоком шли материалы, которые требовались в огромном количестве. К примеру, для строительства лишь одного большого корабля необходимо было доставить от 1400 до 1500 дубовых и сосновых стволов.  К слову, Ступинская лесопильня Веневитиновых работала без остановки. Помимо этого для постройки каждого такого судна требовалось более 20 тысяч железных гвоздей, 5 якорей, 1350 кусков парусиновых полотен, около 200 ружей и до 50 пушек.

Большую часть времени царь Петр трудился, не покладая рук. Еще за несколько недель до визита Петра в Воронеж стали стягивать силы и средства для строительства боевых кораблей. Царь хотел не только наблюдать за ходом строительства, но и участвовать в нем. Как свидетельствуют сохранившиеся документы, царь фактически руководил строительством флота, лично работая на корабельной верфи, занимаясь оснащением кораблей и комплектованием их экипажей. Оценивая собственную роль в подготовке похода, 6 марта 1696 года Петр I писал из Воронежа думскому боярину Т. Н. Стрешневу, возглавлявшему Разрядный приказ: «... в поте лица своего едим хлеб свой». И в этом царю следовали его ближайшие соратники в деле строительства флота — Франц Тиммерман со своим помощником Андреем Креветом.

В 1696 году Антон  Веневитинов   получил царскую грамоту: «…Велено ему быть в Воронежском, да Усманском уездах для надсматриванья и сбереженья тех угожих лесов, которые годятся на струговое и лодочное дело и сторожи в селах и деревнях  человека по два из городовыя службы из детей боярских, чтоб тех лесов потому ж не рубили и не жгли, и никакой порухи никто не учинил, и о том ему, Антону, дана наказная память…».

Дворяне Антон Лаврентьевич Веневитинов, Иван Петрович Савелов и дьяк Никита Павлов выполнили важнейшую задачу – составили карту - Опись  всех корабельных лесов. По этой карте создавались Описи и осуществлялись отводы лесов разным кумпанствам  по р. Воронеж. Так, Антон Веневитинов стал сотрудником великого замысла Петра I  и на первых этапах строительства флота его непосредственным помощником. Впервые была сформирована государственная охрана леса.

 В 1696-1701 годах фамилия А.Веневитинова, первого стража лесов России, часто упоминается в делах адмиралтейства по охране лесов, дознанию самовольных порубщиков, отводу лесов в рубки, строительству кораблей на Ступинской, Рамонской и Чертовицкой верфях, которые также находились в ведении А.Л. Веневитинова. Охрана лесов Орловского и Белоколодского уездов также была обязанностью Антона. Усиленное строительство флота за счет лесных богатств воронежского края продолжалась и в последующие годы. В дальнейшем, Антон постоянно получал адресованные ему указания царя, которые дьяки писали в Государевом шатре, а затем писали в Адмиралтейском Приказе и доставлялись лично Антону. Он аккуратно складывал эти указы-свитки в кованный сундук и сохранял эти важные государственные бумаги. Но время сохранило эти драгоценные хроники-свидетельства грандиозных дел, у начала которых суждено было быть Антону Веневитинову!  От Антона Веневитинова, по указам царя Петра, воеводы Воронежа и Усмани получали указания о выделении стражу лесов служилых людей для рассылки служебных документов и иных поручений.

К постройке кораблей приступили весной 1697 г., но дело шло очень медленно. Царь Петр торопил с постройкой и, начиная терять терпение, 25-го августа издал указ, в котором было сказано, что если к 1-му сентября суда не будут заложены, то тем людям будет учинено жестокое наказание. Строгий указ, однако, не ускорил дела, и срок окончания постройки был государем отдален. Боясь, как бы, узнав об отсрочке, кумпанства не запустили совсем постройку кораблей, Протасьев им даже не объявлял об отсрочке, и флот был выстроен, хотя, по общему признанию, очень плохо. Таким образом, Протасьев не оправдал возложенного на него доверия; к тому же, стали открываться темные стороны его деятельности и слухи о злоупотреблениях его самого и ближайших его подчиненных стали доходить до государя, который решил сам ехать в Воронеж – поторопить с сооружением флота и расследовать дело на месте. Постепенно ознакомляясь с деятельностью «адмиралтейца», государь раскрыл разные злоупотребления его, которые были одной из главных причин неудачи в постройке судов. Так, выяснилось, что Протасьев брал взятки с городов, приписанных к Воронежскому адмиралтейству, продавал за большие деньги доходные места и производил такие сделки, которые, несомненно, шли в ущерб делу. Если верить иностранному источнику (Плейеру, царскому резиденту), Протасьев успел собрать 37 тысяч рублей, из которых только за продажу должностей получил до 18 тысяч. Желая личного признания, государь призвал к себе Протасьева и лично допросил его, и Протасьев «Великому Государю вины принес». Государь однако, захотел и из уст других узнать все в точности и дал повеление Преображенскому приказу «послать в оные города к бургомистрам указы, дабы они самую истину показали, с кого что взял». Протасьев не мог перенести всего этого и, возвратясь в Москву, в конце 1699 года скончался.

Благодаря активной деятельности на воронежской верфи, возбуждаемой присутствием самого царя, в Воронеже, вдали от морей, за предельно короткие сроки была создана целая кораблестроительная отрасль и построен «морской воинский караван» — флотилия военных кораблей и транспортных судов. И, когда войска в марте прибыли из Москвы в Воронеж, там их уже ждало первое соединение русского военного флота – 2 парусно-гребных фрегата, 23 галеры, около 1500 стругов, плотов, барок, лодок.  В конце апреля из Воронежа к Азову вышла 76-тысячная армия во главе с воеводой А.С. Шейным (произведенным в генералиссимусы), а в мае в сторону Азова отплыла флотилия из четырех отрядов галер под общем командованием адмирала Ф. Лефорта. Во главе одного из этих отрядов плыл Петр I, находившийся в качестве капитана на борту галеры «Принципиум». Здесь, во время плавания им был создан первый военно-морской устав России — «Устав по галерам», одна из статей которого гласила: «Понеже пока в корабле доски плотно стоят меж себя, тогда всю вселенную могут объехать и никакого шторма не бояться».

Взятие Азова явилось первой крупной победой царя Петра I и создаваемого им регулярного русского военного флота России. В Воронеже в честь победы русского военно-морского флота при взятии турецкой крепости Азов (впервые в истории) был дан военный салют! Получив Азов с прилегающими землями, право свободного плавания по Азовскому морю и выход в Черное, Россия заканчивала XVII век страной-победительницей.

Осенью 1696 года в Москве состоялась пышная «триумфания» в честь взятия турецкой крепости. Причем первым в ликующую столицу въехал в раззолоченных санях адмирал Лефорт, а за ним, согласно своему воинскому чину, пешком шел царь-капитан Петр Алексеев.

 У колыбели  флота

В истории края неординарная личность и роль Антона Лаврентьевича Веневитинова оставалась явно недооцененной. О нем часто говорят лишь как о страже лесов. Антон Веневитинов один из плеяды  руководителей Первой судостроительной государственной программы в России (1696-1712 годы).

В 1696-1697 годах он был поставлен Петром I во главе самых  крупных из первых адмиралтейских кумпанств (то есть объединений по сооружению кораблей за государственный счет), непосредственно руководил и строительными работами на реке Воронеж на ближней к его усадьбе пристани - Животинской. Руководитель 3-х государственных кумпанств(1696-1699). Лично знал царя и неоднократно выполнял его распоряжения и адмиралтейца Протасьева (морского министра) касающиеся строительства кораблей. Вся его семья – дети,  племянники были корабелами, принимали непосредственное участие в  строительстве кораблей и судов.

«206 года в 3 день. Завоеводчики у Корабельного и иных дел: Александр Михнев с (сыном) Степаном, Антон Веневитинов, Трофим Стерлегов, Иван Лосев, Алексей Титов.

У стругового дела: Агей Лосев.

У хлебного приему: Иван Северцов.

Есаулы у корабельного дела: Иван Титов, Семен Веневитинов с племянником Тарасом. По трубачу послано, капитан Мартин Петров на адмиралтейском дворе».[9]

Итак, воронежский дворянин Антон Веневитинов «ведал строительством кораблей на Животинновской, Рамонской, Ступинской, Березовской, Грязновской пристанях», «был лично известен Великому Петру». Удача сопутствовала Антону. Царь Петр  доверял ему важные дела.

Суровые времена выпали на долю Антона Лаврентьевича, когда он находился под началом адмиралтейца А.П. Протасьева, который впоследствии был уличен в злоупотреблении и взяточничестве. В 1700 году, апрель 18 дня адмиралтеец Протасьев за воровство разжалован, (хотя его уже не было в живых) на его место с тем же званием назначен стольник Федор Матвеевич Апраксин, родственник царя и первый сотрудник его по оборудование верфей и порта в Архангельске, но с большими правами и полномочиями, т.к. ему был подчинен весь Воронежский край с Азовом и Таганрогом. Следствие признало и вину Антона Веневитинова в том «что не отписал в Лебедянском уезде Романцева леса и за то взял с лебедянцев 100 рублей на Протасьева». Петр никого не щадил и не терпел воровства. После разбирательств, роль Антона в этом деле признана незначительной, но он уже был отстранен от руководства дел флота.

В 1702 г. А.Л. Веневитинов комендант  в Чернавске.

В 1710 г. Турция, подстрекаемая австрийской и французской дипломатией, объявила войну России. Прутский поход русской армии 1711 г. закончился подписанием Прутского мирного договора, согласно которому Россия возвращала Турции Азов и ликвидировала крепости на Азовском море.

С 1712 г. А.Л. Веневитинов упоминается в качестве коменданта в городке Битюге – центре Бобровской дворцовой волости. К 1710 г. в Битюцкой дворцовой волости насчитывалось 15 сел. Интересно, что названия битюцким дворцовым селам дали не переселенные сюда дворцовые крестьяне, а беглые служилые люди, которым хорошо были известны поселения Прибитюжья конца XVII в. На Битюге это были Бобров, Мечетка, Коршево, Чигла, Тойч, Анна, Курлак, Садовое, Борщево, Щучье, Шестаково, Тишанка. На Икорце - Нижний Икорец (или Никольское), Средний Икорец (или Яблочное) и Верхний Икорец (или Городецкое). Все они сейчас входят в разные районы Воронежской области. Административным центром битюцких дворцовых сел был Бобров, в котором находилась изба во главе с управителем.
По состоянию ли здоровья или иным причинам, но Антон, похоже, тяготился своим местом службы. В 1713 г. его предписывалось «переменить», однако и в следующем году он все еще комендантствовал на Битюге[i] и настойчиво добивался увольнения.

В 1716 г., будучи комиссаром без жалованья, подчиненным павловскому обер-коменданту, Антон Лаврентьевич просил, «чтоб ему быть по Воронежу с отставными». В 1717 г. А. Веневитинов повторил свою просьбу об отставке. Его могучее здоровье было подорвано. Возможно, после такой тяжелой службы, полной лишений и трудов, он умирает.

 Могучая фигура Антона Лаврентъевича Веневитинова, которого судьба вынесла на передний план державной политики молодого энергичного царя Петра I Алексеевича Романова, стала опорной фигурой в становлении всего веневитиновского рода. Не выполни он  поручение с картой, (в 1696 году руководил  описью лесных угодий, годных на корабельное и струговое дело) в самом начале  своих взаимоотношений с царем и его окружением, его судьба пошла бы по другому пути, а мог бы и головы лишиться в полном физическом смысле. Но нет, ему суждено было со своими сотоварищами исходить по необъятному воронежскому лесному краю и сосчитать и нанести на карту все корабельные сосны и дубы, произрастающие тогда в борах и дубравах. Вооруженные простой саженью и компасом, готовальней и угольным стилом, за кратчайший срок карта отвода лесов корабельных была изготовлена. Талант организатора и авторитет среди местной служилой элиты, ответственное руководство кораблестроительными работами, и как итог - Антон Веневитинов стал истинным сподвижником Петра Первого  при строительстве российского военного флота  в Воронеже.

Его братья были с ним бок о бок:

 Андрей Лаврентьевич (1655-1689). – участник петровских кораблестроительных работ. Женат был на Евфимье Петровне, фамилия в девичестве не известна. Имел сыновей:

Иван Андреевич, известен как воронежский помещик(1689),

 Тарас Андреевич, воронежский помещик (1732-1747), тоже был в звании есаула у корабельного дела в Воронежском адмиралтействе.

Семен Лаврентьевич (1661-1689) в 1689 был в звании есаула у корабельного дела в Воронежском адмиралтействе.

Федор Лаврентьевич (1665-1725), воронежский помещик (1689-1725). В 1699 г. женился на Агафье Семеновне Петровой, хвощеватской помещице. Известен его сын Максим Федорович, воронежский помещик (1712).

Все  Веневитиновы питомцы старинного поместья Животинное, из которого вылетели они  вершить историю края, осваивать новые земли, обустраивать свои имения. Поколение за поколением, все  представители гнезда Терентия Веневитинова служили верой и правдой царю, своей Отчизне. Воинская служба, далее служба на поприще дипломатии и просвещения, общественная   деятельность, служение роду, своей семье, своим идеалам – всегда составляли смысл жизни представителей этой семьи.

Скачано с www.znanio.ru