Жанровое своеобразие поэмы "Руслан и Людмила"

КОМИТЕТ ОБЩЕГО И ПРОФЕССИОНАЛЬНОГО ОБРАЗОВАНИЯ

ЛЕНИНГРАДСКОЙ ОБЛАСТИ

АВТОНОМНОЕ ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЕ УЧРЕЖДЕНИЕ ВЫСШЕГО

ПРОФЕССИОНАЛЬНОГО ОБРАЗОВАНИЯ

«Ленинградский государственный университет имени А.С. Пушкина»

ФИЛОЛОГИЧЕСКИИ ФАКУЛЬТЕТ

Кафедра литературы и русского языка

ЖАНРОВОЕ СВОЕОБРАЗИЕ ПОЭМЫ А.С. ПУШКИНА

«РУСЛАН И ЛЮДМИЛА»

Специальность: 050301.65 - Русский язык и литература

с дополнительной специальностью иностранный язык

Выпускная

Квалификационная работа

студентки 5 курса

очной формы обучения

Чвановой Н.В.

Научный руководитель:

к.ф.н. Жиркова М.А

 «К защите допускаю»

Научный руководитель:

___________________

«____»________20__г.

Санкт-Петербург - 2011

Содержание

Введение    .         .        .        .        .        .         .        .        .        .         3

Глава 1. Специфика жанра поэмы

1.1. Поэма как литературный жанр: определения и особенности .        9                

1.2. Проблемы типологии поэмы    .        .         .        .        .        .        12              

Глава 2. Поэма «Руслан и Людмила»: жанровые особенности

2.1. Предыстория написания поэмы «Руслан и Людмила»: источники и прообразы .         .        .         .        .        .        .        .         .        .        21

2.2. Полемика вокруг поэмы «Руслан и Людмила»: от истории до современности   .         .        .                  .        .        .        .         .        29

2.3. Жанровые особенности поэмы «Руслан и Людмила»    .        .        38

Заключение         .        .        .        .        .         .        .        .        .        49

Список литературы      .        .        .        .         .        .        .        .        52

Введение

Представленная работа посвящена исследованию жанрового своеобразия поэмы А.С. Пушкина «Руслан и Людмила».

Поэмы А.С. Пушкина – важнейшая часть его художественного творчества. Они создавались в течение всей жизни. А.С. Пушкину было двадцать лет, когда произведение было закончено. Он работал над ней долго, задумал ее, по-видимому, еще в лицее, но всерьез начал работать с 1818 года. Первая пушкинская поэма была завершена в апреле 1820 года. Отдельным изданием она вышла в 1821 году, переиздана в 1828 году. В этом же году к несколько переделанному и подчищенному тексту был добавлен пролог – «У лукоморья дуб зеленый…»[1]. Для А.С. Пушкина поэма была первым большим опытом поэтической свободы, опытом создания новой поэтической формы. Поэмы А.С. Пушкина тесно связаны с его творческой эволюцией, они отражают поиски героев и идей, они свидетельство открытий жанровых возможностей и новаций поэтического стиля.

Проблема жанра в творчестве А.С. Пушкина и в поэме «Руслан и Людмила» является наиболее интересной для проведения исследовательской работы. Ранее была написана курсовая работа по исследованию архаических истоков в произведении «Руслан и Людмила». По результатам исследования стало ясно, что данная тема раскрыта неполно и требует систематизации и дополнений. И поэтому в дипломной работе хронологически указаны источники и прообразы первой поэмы А.С. Пушкина и соответственно охарактеризованы жанровые особенности.

Объектом исследования является поэма А.С. Пушкина «Руслан и Людмила», а также ее жанрово-стилистические источники: в творчестве самого Пушкина - поэмы «Монах» и «Гавриилиада»; в непосредственном литературном контексте - баллада «Двенадцать спящих дев» В.А. Жуковского; в литературных традициях, которые влияли на молодого А.С. Пушкина и были переосмыслены им - поэма-сказка «Душенька» И.Ф. Богдановича, сатирическая сказка «Причудница» И.И. Дмитриева.

Актуальность темы заключается в научном интересе к проблеме жанра и типологии поэмы в целом, которая раскрывается в теоретической части диплома, и проблеме жанрового своеобразия в «Руслане и Людмиле» А.С. Пушкина, в частности. Особенность исследования заключается в том, что многие литературоведы интересовались проблемой жанрового своеобразия поэмы, и этот вопрос широко раскрыт, но нет четкого и единого подхода к изучению данного литературного явления.

Внимание, которое в русской критике и литературоведении уделено пушкинским поэмам, послужило их дальнейшему изучению и дало возможность проследить развитие творческого метода Пушкина и развитие жанра поэмы в русской литературе XIX века.

Для определения понятия жанра поэмы мы обратились к литературоведческим словарям: Поэтический словарь под редакцией А.П. Квятковского, Словарь литературоведческих терминов под редакцией Тимофеева Л.И. и Словарь литературоведческих терминов Белокуровой С.П.

Теоретической основой исследования послужили учебники и учебные пособия по литературоведению таких авторов как Г.Н. Поспелов, Л.М. Крупчанов, О.И. Федотов, Э.Я. Фесенко, В.П. Мещеряков. Литературоведы и теоретики выделили следующие жанровые разновидности поэмы: героическая или эпическая (Ф.Ф. Павленков, Б.В. Томашевский,  Г.Н. Поспелов, В.П. Мещеряков); дидактическая или нравоописательная (Г.Н. Поспелов,  В.П. Мещеряков); сатирическая (Г.Н. Поспелов); романтическая (Б.В. Томашевский, Г.Н. Поспелов, В.П. Мещеряков); реалистическая (Г.Н. Поспелов, В.П. Мещеряков); бурлескная (В.П. Мещеряков); ирои-комическая (В.П. Мещеряков, В.Б. Семенов).

Практической основой исследования послужили труды литературоведов и критиков по творчеству А.С. Пушкина и работы по теории литературы, а также для написания дипломной работы мы обратились к журналам и газетам XIX века, откликам и рецензиям современников А.С. Пушкина.

Для создания поэмы «Руслан и Людмила» А.С. Пушкину понадобилось много источников, которые можно условно разделить на два компонента. Это русский фольклор, былины и сказки, поэмы В.А. Жуковского и, в особенности, «История государства Российского» Н.М. Карамзина. Второй компонент составляют европейские источники: «Неистовый Роланд» Л. Ариосто, «Орлеанская девственница» Вольтера, но в первую очередь, «Оберон» К.М. Виланда, на это указывали Л.Поливанов и Н.И. Черняев.

В.Г. Белинский своими наблюдениями подтверждает то, что при написании поэмы А.С. Пушкин опирался на «Двенадцать спящих дев» В.А. Жуковского[2]. Последователями этой точки зрения являются А.И. Незеленов, Л.Н. Назарова, Д.Д. Благой, О.А Проскурин, А.Н. Соколов. Против данной точки зрения выступил П.В. Владимиров, опровергающий решающее значение для Пушкина «Двенадцати спящих дев» в период работы над «Русланом и Людмилой»[3].

В завязке поэмы, согласно исследованию О.А Проскурина[4], А.С. Пушкин также ориентировался на поэзию Батюшкова К.Н. («Русалка», «Рурик»).

Поэма «Руслан и Людмила» стала объектом литературной полемики в связи с ее публикацией, в которой приняли участие журналы «Вестник Европы», «Сын отечества», «Невский зритель», «Благонамеренный» и «Рецензент».

Основой полемики стали выступления критиков-классиков, увидевших в новом произведении яркое выражение стиля нового литературного направления. Их мнения разделились на положительные и отрицательные. Не приняли поэму - И.И. Дмитриев, А.Г. Глаголев, А.Ф. Воейков, другие исследователи И.В. Кириевский и В.Г. Белинский приняли поэму. И в статье «О Борисе Годунове» В.Г. Белинский[5] подвел итог полемике критиков-современников о поэме «Руслан и Людмила».

С 1880-х годов появился ряд статей о «Руслане и Людмиле» Л.И. Поливанова, А.И. Незеленова, П.В. Владимирова. Видя немалую заслугу А.С. Пушкина в возрождении жанра поэмы, П. Владимиров[6] первым указал на связь «Руслана и Людмилы» с предшествовавшими опытами Хераскова, Богдановича, Майкова, Карамзина и Радищева и на то значение, которое имели для Пушкина поэмы-сказки И.И. Дмитриева.

Итоги изучения поэмы были подведены в 1908 году М.Г. Халанским[7]. Исследователь Л.П. Гроссман в 1955 году в своем изучении поэмы «Руслан и Людмила» пришел к выводу, что «жанр поэмы раскрывается как романическая поэма, разработанная в духе прогрессивного классицизма и в основном завершающая традицию этого эпического вида»[8].

Вопрос о жанровом определении пушкинской поэмы стоял в центре всей журнальной полемики, возникшей после выхода ее в свет. Исследователи и критики отмечали соединение сказочного и эпического, волшебного и лирического, средневекового и современного. Существуют такие определения поэмы: богатырская или героическая (А.Ф. Воейков, Б.В. Томашевский, Ю.Н. Тынянов); волшебная (К.Н. Батюшков, В.Г. Белинский, А.Ф. Воейков, В.М. Жирмунский, Е.А. Маймин,); ирои-комическая (И.И. Дмитриев, А.Н. Соколов, Е.А. Маймин, Е.В. Карабегова); романтическая или романическая (А.Ф. Воейков, Н.И. Греч, Л.П. Гроссман, В.М. Жирмунский, Б.В. Томашевский); рыцарская (Е.В. Карабегова, Б.В. Томашевский); сказочная (А.Ф. Воейков, В.М. Жирмунский, Б.В. Томашевский, Ю.Н. Тынянов); шуточная или шутливая (А.Ф Воейков, Е.А. Маймин, Б.В. Томашевский).

Из этого следует, что целью дипломной работы является выявление жанрового своеобразия поэмы «Руслан и Людмила».

Достижение поставленной цели предполагает решение следующих задач:

¾              изучить особенности жанра поэмы и представить ее типологию, охарактеризовав отдельные ее виды;

¾              рассмотреть восприятие и оценку современниками и первыми критиками поэмы «Руслан и Людмила»;

¾              выявить источники и прообразы первой поэмы А.С. Пушкина;

¾              определить, какие разновидности поэмы присутствуют в «Руслане и Людмиле».

Решению выше названных задач подчинена структура работы. Исследование включает введение, две главы и заключение.

Основная функция первой главы – это создание теоретической базы для анализа поэмы, которой посвящена вторая глава. Прежде всего в этой главе рассматривается поэма как литературный жанр: сопоставляются определения поэмы для выявления ее особенностей, рассматриваются проблемы типологии поэмы.

Вторая глава посвящена исследованию жанрового содержания поэмы А.С. Пушкина «Руслан и Людмила», которое включает в себя рассмотрение источников и прообразов первой поэмы А.С. Пушкина. А также прослеживается полемика вокруг «Руслана и Людмилы», затем выявляются жанровые особенности поэмы.

Научно-практическое значение работы состоит в том, что материалы выпускной квалификационной работы, ее основные положения и выводы могут быть использованы в условиях современной школы на уроках литературы, на факультативных и элективных курсах, в исследовательской работе, в вузовских курсах по истории русской литературы конца XVIII - первой четверти XIX веков, а также в спецкурсах по творчеству А.С. Пушкина.

Научная новизна работы заключается в следующем:

¾              в обобщении различных точек зрения исследователей на жанр поэмы;

¾              в представлении типологии жанра поэмы через характеристику отдельных ее видов;

¾              в выявлении жанрового своеобразия поэмы «Руслан и Людмила»;

Использованы такие методы исследования: формальный, структурный, сравнительно-исторический и метод интертекстуального анализа.

Глава 1. Специфика жанра поэмы

1.1.          Поэма как литературный жанр: определения и особенности

Жанр поэмы имеет длительную историю. Возникнув в своих истоках в первобытном родовом обществе, поэма прочно сложилась и широко развернулась в эпоху формирования рабовладельческого общества, когда еще преобладали элементы родового строя. Возникновение различных родов литературы связывают с обрядовыми действами, из которых потом выделяются эпос, лирика и драма. При этом поэму соотносят со стихотворным эпосом, или эпопеей («Илиадой» и «Одиссеей» Гомера в первую очередь)[9].

Традиционно поэму относят к лиро-эпическим произведениям, «в которых эпическое и лирическое начала соединяются на равных правах. <…> Эмоциональное размышление (медитация) и повествование о событиях в ряде лиро-эпических произведений составляют нерасторжимое целое, находясь друг с другом в гармоническом равновесии»[10]. Такого же мнения придерживаются авторы современных пособий: «Наиболее характерным для лироэпического жанра является жанр поэмы, сочетающий эпический размах и лирическую исповедальность, развернутый сюжет и широкое развитие образа лирического героя»[11].

Или: «Сочетание лирического и эпического начал как вполне сопоставимых компонентов целого можно наблюдать в лиро-эпической поэме»[12].

Автор одного из последних учебников по теории литературе Э.Я. Фесенко также относит поэму к лиро-эпическому роду: «На протяжении всей истории письменности поэма является одним из ведущих жанров литературы, претерпевающим изменения, но сохранившем два содержательных структурных центра – выбор темы, отражающей «дух эпохи, дух нации» как условие ее эпического содержания, и позицию повествователя, с которой связан оценочный момент в изображении персонажей и происходящих событий, т.е. субъективное, личностное начало. <…> Основными чертами поэмы является наличие развернутого сюжета и вместе с тем глубокое развитие образа лирического героя»[13].

Соотношение эпического и лирического начал может быть различно, так происходит в различных видах поэм. Например: в «лирической поэме лиризм естественным образом выходит на первое место, подчиняя себе эпическую нарративность»[14]. Тогда как в реалистических поэмах, в отличие от романтических,  повествовательное начало будет выражено более сильно. Э.Я Фесенко замечает: «Акценты могут меняться: так, в поэме Пушкина «Граф Нулин» на первом месте стоят события, а в «Облаке в штанах» Маяковского – «пожар сердца» лирического героя»[15].

Для определения понятия жанра поэмы обратимся также к литературоведческим словарям.

Литературная энциклопедия в 11 томах дает такое определение: «обычно поэмой называют большое эпическое стихотворное произведение, принадлежащее определенному автору»[16].

А.П. Квятковский в «Поэтическом словаре» пишет, что «поэма - большое многочастное стихотворное произведение эпического или лирического характера. Форма поэмы на протяжении всей истории литературы претерпела значительные изменения и поэтому лишена устойчивости»[17].

Л.И. Тимофеев считает, что «поэма - большая форма лиро-эпического жанра, стихотворное произведение с сюжетно-повествовательной организацией, повесть или роман в стихах. Своеобразие поэмы основано на сочетании повествовательной характеристики действующих лиц, событий и их раскрытии через восприятия и оценку лирического героя, повествователя, играющего в поэме активную роль»[18].

Словарь литературоведческих терминов С.П. Белокуровой дает такое определение: «поэма – лиро-эпический жанр: крупное или среднее по объему стихотворное произведение (стихотворная повесть, роман в стихах), основными чертами которого являются наличие сюжета, как в эпосе, и образа лирического героя, как в лирике. Первоначально, в античную эпоху, основу содержания поэмы – торжественного, «высокого» по духу и слогу произведения – составляли героические и мифологические сюжеты, однако с течением времени ее содержание расширилось»[19].

Как видим, в большинстве случаев поэма представляет собой лиро-эпическое произведение, написанное, стихами и воспевающее какие-либо значительные события, выдающиеся характеры, человеческие деяния. Соотношение эпического и лирического элементов в произведениях, написанных в этом жанре, может быть неодинаковым.

В русской литературе известны поэмы, в которых доминирует повествование (например, поэма А.С. Пушкина «Полтава»), и поэмы, в которых преобладает лирическое начало (например, поэма М.Ю. Лермонтова «Мцыри»).

1.2.          Проблемы типологии поэмы

Термин «поэма» укоренился в литературе как вид художественного словесного творчества и вместе с литературой пережил ряд эпох. Александрийские ученые установили признаки поэмы. Они исследовали «Илиаду» и «Одиссею», которые и стали образцами данного литературного жанра. Эти эпические произведения можно назвать классическими поэмами. Позднее появились историко-героические поэмы «Неистовый Роланд» Л. Ариосто, «Петр Великий» М.В. Ломоносова, «Россияда» М. Хераскова. Каждый период создавал свои специфические разновидности поэмы.

Жанровая особенность названных выше поэм, по мнению Л. Богоявленского,  заключалась в следующем:

«1) в основу поэмы полагалось важное событие, имеющее народное или государственное значение,

2) широко вводился описательный элемент,

3) в изображение человека вводилось трогательное,

4) в событие вносилось чудесное: сны, непосредственное участие высших существ,

5) высказывались личные верования и убеждения поэта,

6) вводились намеки на современность»[20].

Эти особенности поэмы стали законами для писателей XVI и XVIII веков.

От классической поэмы существенно отличаются романтические поэмы, например, Дж. Байрона. По своему содержанию они «принимают вид то краткого, то распространенного стихотворного рассказа о событиях из личной жизни вымышленного лица, не подчиненного никаким обычным правилам поэмы, с многочисленными отступлениями лирического характера, с обращением главного внимания на сердечную жизнь героя»[21]. Таковы романтические поэмы А.С. Пушкина, Е.А. Баратынского, М.Ю. Лермонтова, К. Рылеева и др.

Сближаясь с разными видами эпического творчества, в поэзии Н.А. Некрасова поэма становится реалистическим произведением (поэмы «Саша», «Кому на Руси жить хорошо», «Крестьянские дети» и др.), скорее, похожим на повесть в стихах, чем на романтическую поэму. При этом внешняя форма поэмы видоизменяется. Гекзаметр классической поэмы заменяется другими метрами. В поэму вводится строфа и появляется ряд поэм, написанных октавами, сонетами, рондо, триолетами (А.С. Пушкин, В. Иванов, Игорь Северянин, Ив. Рукавишников).

В русской литературе конца XIX и начала XX веков поэма как жанровая форма становится сравнительно редким явлением: В.Я. Брюсов - несколько поэм, А.А. Блок - «Возмездие» и «Двенадцать», И.А. Бунин - «Листопад», А. Белый - «Первое свидание».

Возрождение новой русской поэмы началось с В.В. Маяковского.  В поэмах 20 в. интимнейшие переживания соотносятся с великими историческими потрясениями, проникаются ими как бы изнутри: «Облако в штанах» В.В. Маяковского.

  В советской поэзии выделяют различные жанровые разновидности поэмы: возрождающие героическое начало («Владимир Ильич Ленин» и «Хорошо!» В.В. Маяковского, «Девятьсот пятый год» Б.Л. Пастернака, «Василий Тёркин» А.Т. Твардовского); поэмы лирико-психологические («Про это» В.В. Маяковского, «Анна Онегина» С.А. Есенина), философские (Н.А. Заболоцкий), исторические («Тобольский летописец» Л. Мартынова) или сочетающие нравственную и социально-историческую проблематику («Середина века» В. Луговского).

Литературоведы и теоретики выделяют следующие жанровые разновидности поэмы:

¾              героическая или эпическая (Ф.Ф. Павленков, Б.В. Томашевский,  Г.Н. Поспелов, В.П. Мещеряков);

¾              дидактическая или нравоописательная (Г.Н. Поспелов,  В.П. Мещеряков);

¾              сатирическая (Г.Н. Поспелов);

¾              романтическая (Б.В. Томашевский, Г.Н. Поспелов, В.П. Мещеряков);

¾              реалистическая (Г.Н. Поспелов, В.П. Мещеряков);

¾              бурлескная (В.П. Мещеряков);

¾              ирои-комическая (В.П. Мещеряков, В.Б. Семенов).

В истории поэмы прежде всего следует отметить получивший широкое распространение жанр героической поэмы, восходящий к героическим сказаниям и песням.

«Героическая поэма или эпопея, - пишет Ф.Ф. Павленков, - это развившийся у отдельных народов из эпических народных стихотворений известный цикл преданий, облеченных в поэтическую форму»[22].

Для нее характерен рассказ о важном историческом событии, гиперболическое изображение могущества героя и объективный тон повествования[23].

В России предпосылкой появления героических поэм можно назвать былины, составляющие богатырский эпос. В русской классической литературе XIX века героическая поэма основывается преимущественно на исторической тематике. Герой такой поэмы должен был быть исторической личностью, причастной к событиям которые имеют общенациональное, общечеловеческое значение.

Русский классицизм несколько изменил жанр героической поэмы, что выразилось в вопросе о соотношении в поэме исторического и художественного. Художественное изображение событий и характеров лишь в самой общей форме должно соотноситься с историческими фактами и лицами.

Авторами подобных первых эпических поэм стали В.К. Тредиаковский и М.В. Ломоносов. Но ни «Петр Великий» М.В. Ломоносова, ни «Тилемахида» В.К. Тредиаковского не разрешили проблемы русской национальной эпопеи, они вызвали усиленный интерес к ней у поэтов-современников.

Образцом классической русской героической поэмы можно назвать «Полтаву» А.С. Пушкина, рассказывающую о разгроме русскими войсками вторгшихся в Россию шведов.

В нравоописательных или дидактических поэмах, которые появились позднее, изображается отно­сительно устойчивое состояние всего общества или какой-то отдельной социальной среды. И это состоя­ние всегда оценивается автором: нравоописательные произведения пронизаны пафосом идейного ут­верждения или отрицания.

Характеры в нравоописании подчеркнуто «репрезента­тивны», его герои - представители своей социальной среды, воплощение ее недостатков или достоинств. Поэтому и сюжеты произведений обычно не строятся на развитии какого-то принципиального идейного конфликта между героями и средой: эти конфликты часто случайны и созда­ны для того, чтобы лучше и ярче показать сущность гражданского или бытового состояния среды[24].

В нравоописательных произведениях на первом плане - не судьбы и развитие характеров героев, а общественно-бытовая среда, обусловливающая их повседневное существование, поведение и психологию. Герои предстают, прежде всего, как носители устойчивых качеств, воспитанных и поощряемых определенным укладом жизни, бытом и нравами той или иной среды.

В античной литературе одним из ранних нравоописа­тельных произведений была поэма Гесиода «Труды и дни». Гесиод - поэт крестьянского труда, и цель его поэмы - обличить дурные нравы современности, научить крестьянина быть счастливым, не тягаясь с «соколами» (под которыми разумеются аристократы). Продолжателем Гесиода в римской литературе был Вергилий, создавший поэму «Георгики»[25].

В средневековой и ренессансной литературе получили большое распространение нравоописательные сатири­ческие жанры. В них часто в развитых сюжетах изобра­жались и высмеивались различные нравственные пороки старого феодального общества. Такова, например, сати­рическая поэма («Корабль дураков» С. Бранта), вос­создающая галерею комических типов (скрягу, невежду, брюзгу и т. д.)[26].

Сатирическая поэма выбирает и осмеивает какое-нибудь низкое, пошлое, безобразное явление, представляющее себя или представляемое другими высоким, значительным, прекрасным. К этому жанру можно отнести «Графа Нулина» А.С. Пушкина, «Тамбовскую казначейшу» М.Ю. Лермонтова и «Современников» Н.А. Некрасова.

В эпоху Возрождения возникла бурлескная поэма. Бурлескная поэма, как отмечает В.П. Мещеряков,  имеет комический характер, определяющийся контрастом между темой и способом ее трактовки[27]. Серьёзное содержание выражалось несоответствующими ему образами и стилистическими средствами, а «возвышенные герои» классической античной либо неоклассической (реже - средневековой) литературы оказываются как бы «переодетыми» в шутовское чуждое им одеяние[28].

Родоначальником собственно бурлескного жанра в Европе считается поэт Лалли, который в 1633 году написал поэму «Eneida travestita» («Перелицованная Энеида»).

В России основоположником бурлескной поэзии был поэт В.И. Майков, который написал поэмы «Игрок ломбера» и «Елисей, или Раздраженный Вакх». В конце XVIII века Н. Осипов написал классическим четырехстопным ямбом поэму «Вергилиева Энеида, вывернутая наизнанку», которую в начале XIX века закончил А. Котельницкий. Под воздействием поэмы Н. Осипова украинский поэт И. Котляревский создал свою знаменитую «Вергилиеву Энеиду»[29].

Русская бурлескная поэзия получила в XVIII веке название «ирои-комической поэзии»[30].

Ирои-комическая поэма – исторический жанр комической поэзии в европейских литературах XVII – XVIII веках, образцы которого характеризует контраст тематического и стилистического планов[31]. В произведениях данного жанра сталкиваются высокое и низкое: поэты либо описывают торжественным слогом о «ничтожных» предметах, либо используют низкий стиль.

В дальнейшем в русской литературе травестийная поэма уйдет на периферию литературных жанров, оставшись исторической формой, а поэма бурлескная породит бурлескную поэзию малых форм[32].

В классической литературе XIX века большое место заняла романтическая поэма, «ее расцвет наступает в эпоху романтизма, когда создается «байронический» тип поэмы с центральным конфликтом между героем и неудовлетворяющим его обществом, от которого герой ищет спасения в экзотической жизни»[33].

В «Словаре древней и новой поэзии» Николая Остолопова: «Поэма романтическая есть стихотворческое повествование о каком-либо происшествии рыцарском, составляющем смесь любви, храбрости, благочестия и основанном на действиях чудесных» [34].

Романтические поэмы имеют ряд особенностей, замеченных Г.Н. Поспеловым: эпизодичность фабулы, распадающейся на короткие сцены, с большими пропусками в изложении, которые приходится читателю восполнять в своем воображении, а также наличие описательного элемента, иногда перевешивающего повествовательную часть[35].

Романтические поэмы также характеризуются противопоставлением их героев окружающей среде, условностью изображаемой обстановки, символикой, особо подчеркнутым лиризмом в изображении главного героя.

Как отмечает В.П. Мещеряков, романтическая поэма содержит более сильно выраженное субъективно-лирическое начало, тогда как прозаические подробности бытия почти не затрагиваются. Романтический герой страдает от разлада с окружающим миром и борется за собственную свободу и независимость, романтический герой является, прежде всего, выражением авторского «я» (поэмы Байрона, Шелли, Пушкина, Лермонтова)[36].

Когда основным методом литературы стал критическим реализм (XIX век) сформировался такой жанр как реалистическая поэма.

В подобных поэмах описывалась роль народа, его трудолюбие, духовная красота. Реалистическая поэма, как отмечает Н.Г. Поспелов, унаследовала от романтической принцип эпического повествования, пронизанного лиризмом, ей свойственна свободная, «панорамная» композиция[37]. Однако реалистическая поэма отличается от романтической тем, что воссоздает типичные характеры в типичных обстоятельствах.

Эти свойства реалистической поэмы ярко проявились в русской классической поэме второй половины XIX века, но первоначально отразились несколько ранее в своеобразном жанре романа-поэмы «Мертвые души», созданном Н.В. Гоголем. После «Мертвых душ» были созданы реалистические поэмы Н.А. Некрасова «Мороз, Красный нос» и «Кому на Руси жить хорошо».

Большую роль сыграла реалистическая поэма и в советской литературе. «Ее характеризовал пафос органической связи человека с народом и социалистической Родиной, пафос труда и борьбы народа, осуществляющего заветные чаяния трудящегося человечества - строительство коммунизма»[38].

Отражение этих черт мы можем увидеть, в поэме В.В. Маяковского «Владимир Ильич Ленин».

Позднее в реалистической поэме усиливается лирико-психологическое наполнение: поэмы А.А. Блока, С.А Есенина, М.И. Цветаевой, А.Т. Твардовского и А.А. Вознесенского[39].

Таким образом, поэма, зародившись в Греции, пережила целый ряд изменений, но через все века пронесла свой основной признак эпического произведения, характеризующего моменты яркого подъема и самоопределения народности или личности.

Глава 2. Поэма «Руслан и Людмила»: жанровые особенности

2.1. Предыстория поэмы «Руслан и Людмила»:

источники и прообразы

В пушкинском творчестве поэмы занимают самое большое место наряду с лирическими стихотворениями. «В сознание своих современников - пишет В.Б. Сандомирская - Пушкин вошел прежде всего как автор поэм - как «певец Руслана», автор «Кавказского пленника», «Бахчисарайского фонтана» и «Цыган»[40].

Пушкин написал двенадцать поэм, пишет С.М. Бонди, и еще более двенадцати сохранилось в набросках, планах, начальных строках[41].

Поэмы стали ведущим жанром первого периода его творчества, что отражало поиски новых эпических и лиро-эпических жанров, характерные для новой литературной эпохи.

Как отмечает В.Б. Сандомирская: «поэмы Пушкина были важным этапом в развитии русской литературы XIX века, так как они означали окончательное преодоление классицизма в области эпических жанров и ознаменовали собою начало нового периода истории русской литературы - периода, в который расцвет романтизма привел к утверждению реализма. Этот процесс становления реализма - через полное раскрытие возможностей романтического метода и его преодоление - с наибольшей четкостью выразился в развитии жанра поэмы в творчестве Пушкина - от «Руслана и Людмилы» до «Медного всадника»[42].

Закономерно внимание, которое в русской критике и литературоведении уделено пушкинским поэмам. Их изучение дало возможность проследить развитие творческого метода Пушкина и развитие жанра поэмы в русской литературе XIX века.

«Руслан и Людмила» - первая опубликованная поэма А.С. Пушкина, итог двух первых этапов творчества поэта: лицейского и петербургского.

Начав работу в 1817 году в Лицее, Пушкин закончил поэму 26 марта 1820 года, причем, по словам П.В. Анненкова, «ни одна из поэм не стоила Пушкину стольких усилий», сколько было положено на эту «полушутливую, полусерьезную фантастическую сказочку»[43].

Эпилог поэмы был написан на Кавказе в конце июня 1820 года и был  напечатан отдельно в журнале «Сын отечества» (№38 за 1820 год).

До выхода поэмы в полном объеме два отрывка  уже были опубликованы в журналах: «Отрывок из первой песни поэмы „Руслан и Людмила“» (рассказ Финна, стихи 295 - 520)[44] и «Отрывок из третьей песни поэмы „Руслан и Людмила“» (Людмила в замке Черномора и бой Руслана с Головой, стихи 35 - 465)[45]. Полностью поэма вышла в августе 1820 года.

В 1828 году было опубликовано второе издание «Руслана и Людмилы». В этом же году, как пишет Е.А. Маймин,  к переделанному и подчищенному тексту был добавлен пролог – «У лукоморья дуб зеленый…»[46].

Интерес вызывает то, как он создавался. Вот одна из записей Пушкина, сделанных со слов няни: «Что за чудо, говорит мачеха, вот чудо: у моря лукоморья стоит дуб, а на том дубу золотые цепи, и по тем цепям ходит кот: вверх идет – сказки сказывает, вниз идет - песни поет»[47]. Это было «драгоценное добавление», как говорилось в журнале Н.А. Полевого «Московский телеграф»: «Здесь целый мир русских сказок, в эскизе представленный рукой великого мастера…»[48].

Для создания поэмы Пушкину понадобилось много источников, и пользовался он ими совершенно свободно, иногда даже вступая с ними в спор.

Так, например, случилось с поэмой В.А. Жуковского «Двенадцать спящих дев»[49], отличавшейся мистическими мотивами.

В.Г. Белинский, указывая на четвертую песнь первой поэмы Пушкина, справедливо отмечал, что в ней содержится пародия на «Двенадцать спящих дев» В.А. Жуковского[50]. Повод к такому выводу, пишет Л.Н. Назарова, дал Белинскому сам Пушкин в стихах 17 - 53 четвертой песни «Руслана и Людмилы», обращенных к Жуковскому («Поэзии чудесный гений...»)[51].

 Позже исследователи также неоднократно сопоставляли «Руслана и Людмилу» с «Двенадцатью спящими девами». Так, например, А.И. Незеленов считал, что первая поэма Пушкина является «переделкой» «Двенадцати спящих дев», и ошибочно утверждал, что «если сравнить содержание обеих поэм, то окажется, что они почти тождественны»[52].

 Против утверждения А.И. Незеленова выступил П.В. Владимиров, опровергающий решающее значение для Пушкина «Двенадцати спящих дев» в период работы над «Русланом и Людмилой»[53].

 Однако несколько позже, в 1902 году, к точке зрения А.И. Незеленова присоединился (хотя и с некоторыми оговорками) П.Н. Шеффер, считавший, что в «Руслане и Людмиле» «могут быть указаны несомненные  реминисценции из поэмы Жуковского»[54].

Надо отметить, что и, по мнению советского исследователя Д.Д. Благого, «поэма Пушкина тесно и непосредственно связана со «старинной повестью» Жуковского „Двенадцать спящих дев“»[55].

О.А. Проскурин, вторя В.Г. Белинскому, указывает на то, что, изображая странствия Руслана, Пушкин ориентируется на произведения Жуковского. При этом фабульным стержнем поэмы поэт делает «киевский» эпизод из второй части баллады «Двенадцать спящих дев» - «Вадим» (спасение Вадимом княжны из рук злодея-похитителя, влюбленность в нее и приезд с нею в Киев к старому князю)[56].

В завязке поэмы, согласно исследованию О.А Проскурина, Пушкин ориентировался на поэзию К.Н. Батюшкова. Но у Пушкина путь безнадежных страданий лирического героя, удаленного от возлюбленной, иронически переосмысляется. Ситуация, в которой оказался Руслан, представлена более драматично, чем те, в которых пребывают герои элегий Батюшкова[57].

В своем понимании эпической поэмы К.Н. Батюшков, придерживался арзамасских взглядов, то есть отвергал необходимость точного соблюдения аристотелевских правил и выдвигал требование искренности. «Первым правилом» он считал одно: «живи, как пишешь и пиши, как живешь»[58].

Как пишет А.Л. Слонимский, К.Н. Батюшков выступал горячим пропагандистом «больших родов» в поэзии. Только эпическая поэма, по его мнению, была «важным делом», способным доставить «великую славу» поэту. На это «важное дело» он толкал и Жуковского, и молодого Пушкина[59].

Написанный К.Н. Батюшковым в 1817 г. план поэмы «Русалка»[60] показывает, что это должна была быть сказочная поэма небольшого размера, представляющая собой эпическую элегию.

Сюжет, как отмечает А.Л. Слонимский, носит дидактический характер: юный герой Озар попадает в волшебное царство влюбленной в него русалки Лады, но голоса товарищей, возвращающихся после победы, заставляют его забыть любовные наслаждения, и он, при помощи волхва, освобождается из любовного плена[61]. Тогда же К.Н. Батюшков задумывает историческую поэму «Рурик». «Я хотел было приняться за поэму», - сообщает он Гнедичу в мае 1817 г. «Она давно в голове. Я, как курица, ищу места снести яйцо - и найду ли, полно? Видно, умереть мне беременным моим Руриком»[62]. Дальше планов Батюшков так и не пошел. Он остался мастером малых форм.

Сопоставляя «Руслана и Людмилу» с «Двенадцатью спящими девами», исследователи обходили тему о возможных связях между первой поэмой Пушкина и одним из неосуществленных замыслов Жуковского. Например, А.Л. Слонимский и Д.Д. Благой вскользь упоминают в своих исследованиях о намерении Жуковского написать поэму о Владимире.[63]

Отдельные сопоставления «Руслана и Людмилы» с планом Жуковского сделаны А.Н. Соколовым[64]. В связи с этим задуманным, но не написанным произведением, сохранились только планы поэмы «Владимир», необходимо рассматривать, по нашему мнению, знаменитую надпись Жуковского на портрете, который он подарил Пушкину: «Победителю-ученику от побежденного учителя в тот высокоторжественный день, в который он окончил свою поэму Руслан и Людмила. 1820 марта 26 великая пятница»[65].

В 1810 году у В.А. Жуковского возникает замысел поэмы «Владимир». В письме к А.И. Тургеневу от 12 сентября этого года он уточняет: «Поэма же будет не героическая, а то, что называют немцы romantisches Heldengedicht; следовательно, я позволю себе смесь всякого рода вымыслов, но наряду с баснею постараюсь вести истину историческую, а с вымыслами постараюсь соединить и верное изображение нравов, характера времени, мнений, позволяя, однако себе нравы и мнения времен до Владимира перенести в его время...»[66].

Из письма и из плана «Владимира» видно, что В.А. Жуковский собирался написать волшебно-рыцарскую поэму, которая русскими теоретиками литературы того времени могла бы быть отнесена к поэмам «романтическим» или «романическим». Но замысел В.А. Жуковского остался неосуществленным. В документах его сохранились лишь наброски плана «Владимира» и два наброска «Мыслей для поэмы»[67].

Сопоставление эпизодов и деталей «Руслана и Людмилы» с планом «Владимира», по мнению Л.Н. Назаровой, свидетельствует, что Пушкин не просто знал о замысле Жуковского, но и читал план его поэмы[68].

Отметим, что сюжет поэмы «Руслан и Людмила» начинается и оканчивается в Киеве, как и в плане ненаписанной поэмы В.А. Жуковского. В двух поэмах героями являются князь Владимир и его богатыри, среди которых находится Рогдай (имя его взято и Пушкиным и Жуковским, очевидно, из «Истории Государства Российского» Карамзина[69]).

Первая песнь поэмы Пушкина, напоминает А.Л. Слонимский, начинается с изображения пира князя Владимира по случаю брака его дочери Людмилы с Русланом. «Владимир» должен был начинаться с описания приготовлений к торжеству - женитьбе Владимира на Милолике, новгородской княжне[70].

Осада Киева печенегами (эпизод, сведения о котором Пушкин позаимствовал из «Истории государства Российского» Н.М. Карамзина[71]), описанная в шестой песни «Руслана и Людмилы», - событие, вокруг которого Жуковский предполагал развернуть всё действие поэмы «Владимир».

На пиру князя Владимира присутствует певец Баян, который является действующим лицом и у Пушкина и у Жуковского.

Имя Черномора, взятое Пушкиным, вероятно, из поэмы «Илья Муромец» Карамзина, упоминается и в плане «Владимира».

Наконец, из отдельных мелких деталей необходимо отметить шапку-невидимку, играющую важную роль в третьей песни «Руслана и Людмилы» и упоминаемую Жуковским в «Мыслях для поэмы».

«Наличие подобного рода отдельных совпадений – пишет Л.Н. Назарова -  не помешало, однако, молодому поэту совершенно самостоятельно разработать композицию и сюжет «Руслана и Людмилы»[72].

Совершенно прав был Белинский, когда отмечал впоследствии, что «в этой поэме всё было ново: и стих, и поэзия, и шутка, и сказочный характер вместе с серьезными картинами»[73].

Таким образом, два главных представителя «Арзамаса»: В.А. Жуковский и К.Н. Батюшков оказались бессильными создать поэму нового типа. Это удалось сделать Пушкину. После «Руслана и Людмилы» стало ясно, что старая эпическая поэма сошла с исторической сцены и что ее реставрация, хотя бы с теми или иными изменениями в арзамасском духе, невозможна.

2.2. Полемика вокруг «Руслана и Людмилы»:

от истории до современности

Имя Александра Сергеевича Пушкина впервые стало объектом литературной полемики в связи с публикацией его крупного произведения - поэмы «Руслан и Людмила», в которой приняли участие журналы «Вестник Европы», «Сын отечества», «Невский зритель», «Благонамеренный» и «Рецензент».

При появлении в печати уже первых отрывков поэмы, пишет В.Б. Сандомирская, она была воспринята критикой как явление, родственное поэзии В.А.Жуковского, как произведение, созданное в духе «балладного романтизма», введенного В.А. Жуковским в русской литературе[74].

Основой полемики были выступления критиков-классиков, увидевших в новом произведении яркое выражение стиля нового литературного направления.

Сам А.С. Пушкин в предисловии к изданию 1828 года написал о двух отрицательных суждениях о поэме И.И. Дмитриева, шокированного вольностью шуток в «Руслане и Людмиле», а также почти полностью привел два отрицательных журнальных отзыва.

Один (за подписью NN) выражал отношение к поэме Пушкина круга П.А. Катенина - поэта и критика. Автор этой статьи в длинной серии придирчивых вопросов упрекал поэта в непоследовательности и противоречиях, критикуя поэму по законам классического «правдоподобия».

Другая статья исходила из противоположного, реакционного лагеря - журнала «Вестник Европы»[75]. «Письмо к Редактору», подписанное «Житель Бутырской слободы», было первым доказательством того, что критиками поэма А.С. Пушкина была воспринята как произведение новой литературной школы, стоящее в одном ряду с такими явлениями современной литературы, как баллады В.А. Жуковского.

Ее автор, как отмечает С.М. Бонди, с семинарской неуклюжестью защищая светский, салонный характер литературы, возмущается сказочными образами поэмы, «простонародными» картинами и выражениями («удавлю», «пред носом», «чихнула» и т. д.)[76].

Вопросы, затронутые в этой статье, подверглись обсуждению при публикации поэмы в целом: о связи с народнопоэтическим творчеством и вопрос о жанре этой поэмы, о поэтической традиции, которой она следует.

Сам А.С. Пушкин в 1830 году, в неоконченной статье «Опровержение на критики», возражая обвинениям в неприличии и безнравственности, видел главный недостаток своей юношеской поэмы в отсутствии в ней подлинного чувства, замененного блеском остроумия: «Никто не заметил даже, - писал он, - что она холодна» [77].

К мнению «Вестника Европы» вскоре присоединился А.Ф. Воейков, опубликовавший в «Сыне отечества» свой разбор поэмы[78]. Суждения критика, отмечает В.Б. Сандомирская, основывались на нормах «изящного вкуса», привычных догмах поэтики Буало, Лагарпа и других, на характерном для классицизма строгом разграничении жанров и стилей и на представлении о семантической однозначности слов[79].

Именно с этих позиций критики писали о новой поэме. Они не могли оценить ее новизну, критиковали ее за неясность жанра, так как она не подходила под нормативные рубрики классической поэтики; за сказочные и просторечные составляющие ее содержания и стиля, потому что он введен был автором всерьез, в плане высокой поэзии.

Значительная часть критических замечаний относилась к языку и стилю «Руслана и Людмилы». Немалая часть этих замечаний воссоздавала неприятие классиками нового отношения к слову как материалу поэзии. Такое отношение к слову было заимствовано А.С. Пушкиным у В.А. Жуковского: «к слову как средству создания эмоционального образа, когда четкий предметный смысл слов в известной степени приглушался»[80].

Нападению классиков, по мнению В.Б. Сандомирской, подвергся и легкий и изящный эротизм поэмы, при этом характерно, что обвинения в «сладострастии» некоторых картин и образов «Руслана» звучали скрытым обвинением в либерализме и вольнодумстве[81].

Таким образом, первый серьезный дебют Пушкина показал слабость старой классической критики, ее неспособность понять и оценить новое и свежее явление русской поэзии.

Полемика, завязавшаяся вокруг «Руслана и Людмилы», подтверждала необходимость появления новой, современной критики, стоящей на уровне задач литературы своего времени.

Формирование и развитие этой критики неразрывно связано с обсуждением новых произведений Пушкина, его стихотворений и поэм, появившихся после «Руслана и Людмилы».

В 1828 году в «Московском вестнике» появилась статья И.В. Киреевского «Нечто о характере поэзии Пушкина», в которой поэма «Руслан и Людмила» рассматривалась как наиболее полное выражение первого периода - периода «школы итальянско-французской»[82].

В описании поэмы, отмечающей традиции французской и итальянской поэзии, нет ни слова о «русской народнопоэтической стихии, ни о простонародном элементе стиля поэмы»[83], которые были основным вопросом в критических спорах 1820 года.

Такое умолчание не было случайностью, так как это мнение вскоре было повторено целым рядом журналов.

То, чему не уделено внимание в статье И.В. Киреевского, было написано в статье «Московского телеграфа» о «Борисе Годунове», в которой представлен анализ всего его творческого пути - и в том числе первой его поэмы[84].

Автор статьи указал на то, что «ее народность определена теми представлениями о народности, которые сформировались в русской литературе в самом начале XIX века, но которые в 20-е годы сменились новыми, более современными и глубокими представлениями о народности искусства, выдвинутыми романтизмом»[85].

Поэтому близость «Руслана» к народному творчеству, столь очевидная в 1820 году для критиков классического направления, оказалась неощутимой для критиков-романтиков начала 30-х годов и требовала специального комментария.

Потребность в исторической точке зрения, считает В.Б. Сандомирская, стала особенно ощутима с выходом первого посмертного собрания сочинений Пушкина[86].

Так, по мнению В.Г. Белинского, для «Руслана и Людмилы», вызвавшего при первом своем появлении чрезмерные восторги и «бешеное негодование» и сыгравшего большую и важную роль в литературной жизни начала 20-х годов, уже настала история; «литературно-историческое значение этой поэмы гораздо важнее значения художественного», потому что «по своему содержанию и отделке она принадлежит к числу переходных пьес Пушкина, которых характер составляет подновленный классицизм: в них Пушкин является улучшенным, усовершенствованным Батюшковым»[87].

Отказывая поэме в художественном новаторстве, считает В.Б. Сандомирская, Белинский, однако, видел причину необычайного успеха ее у современников в блеске и совершенстве художественной формы поэмы[88]. Отмечая возмущение «бутырских критиков» такими проявлениями романтизма, как «колорит местности и современности», сам Белинский не находил в ней ни романтизма, ни местного колорита, ни тем более народности: «...она столько же русская, сколько и немецкая или китайская. Очевидно, что она - плод чужого влияния, и скорей пародия на Ариосто, чем подражание ему»[89].

Однако он же, обозначил в поэме ряд таких деталей, которые указывают на стремление А.С. Пушкина придать своему произведению этот «колорит народности и старины»[90].

Статья Белинского подвела итог критическим рассуждениям современников о «Руслане и Людмиле», выдвинувшим целый ряд проблем и указавшим на необходимость их конкретного историко-литературного изучения. Но для историко-литературного изучения творчества Пушкина, считает В.Б. Сандомирская, настало время только в 80-е годы, когда в связи с двумя юбилейными датами (1887 и 1899 годы) Пушкин и его эпоха привлекли к себе серьезное внимание историков литературы[91].

В 1880-90-е годы появился ряд статей о «Руслане и Людмиле», в которых основной интерес был отнесен к установлению литературных традиций этой поэмы. Первый этап историко-литературных исследований стремился выявить сюжетные параллели и «заимствования», разыскать «источники» сюжета или отдельных сюжетных ситуаций.

К данному этапу принадлежит статья А. Незеленова[92], который первым обозначил связь поэмы Пушкина с творчеством Жуковского, но понял ее поверхностно. Подобен первому и очерк Л. Поливанова[93], который в качестве основного источника волшебно-сказочных мотивов «Руслана и Людмилы» наряду с «Неистовым Роландом» Ариосто назвал сказки французского писателя начала XVIII века Антуана Гамильтона. Таким же указанием конкретного источника «Руслана и Людмилы» была и первая статья П. Владимирова[94].

Тем не менее, уже следующая статья П. Владимирова - «Пушкин и его предшественники в русской литературе»[95] - показала, что вышеприведенные работы были лишь подготовительным этапом в изучениях творчества Пушкина, неизбежным периодом первоначального накопления фактов, имен и идей.

В этой второй статье, отмечает В.Б. Сандомирская, вопрос о происхождении первой поэмы Пушкина рассмотрен уже на широкой историко-литературной основе, в соотношении с поэтической традицией XVIII века[96].

Видя немалую заслугу А.С. Пушкина в возрождении жанра поэмы, П. Владимиров первым указал на связь «Руслана и Людмилы» с предшествовавшими опытами Хераскова, Богдановича, Майкова, Карамзина и Радищева и на то значение, которое имели для Пушкина поэмы-сказки И.И. Дмитриева.

Приобщив к вышесказанному указание на влияние на замысел поэмы, «Истории государства Российского» Карамзина, П. Владимиров дал тем самым общий очерк проблем и материалов, связанных с изучением русской литературной традиции, отразившейся в «Руслане и Людмиле».

В этот же период была сделана попытка критически рассмотреть положение в подражании А.С. Пушкина западноевропейской рыцарской поэме.

Первый опыт в этом отношении был сделан Н.И. Черняевым, который в «Критических заметках»[97] попытался определить степень самостоятельности и зависимости Пушкина от таких произведений, как «Неистовый Роланд» Ариосто и «Девственница» Вольтера, «Оберон» Виланда и «Освобожденный Иерусалим» Тассо.

Проанализировав сближения «Руслана и Людмилы» с поэмой Ариосто, Н.И. Черняев пришел к выводу, что «Неистовый Роланд» был для А.С. Пушкина образцом жанра, а не подражания. Относительно же «Орлеанской девственницы» Н.И. Черняев отметил, что основная идея «Руслана и Людмилы» не имеет ничего общего с главной мыслью Вольтера, но в отдельных деталях поэма Пушкина и поэма Вольтера во многом сходятся.

Исследования Н.И. Черняева и сформированные на них выводы касались только замысла, сюжета и композиции поэмы, но не касались вопросов стиля «Руслана и Людмилы». Впрочем, такой подход к разбору этой поэмы характерен для большинства статей этого периода.

Итоги изучения поэмы в 1880-1900-е годы были подведены в 1908 году М.Г. Халанским. Его статья о «Руслане и Людмиле» начинается обзором историко-литературных наблюдений о поэме за 1887-1907 годы, «основной задачей которых явилось выяснение соотношений пушкинской поэмы с традицией волшебно-рыцарского романа и героической поэмы» [98].

 Целью исследования М.Г. Халанского было решение вопросов новаторства и оригинальности «Руслана и Людмилы», того, что вынуждало современников воспринимать ее как нечто новое, свежее, небывалое. В связи с этим М.Г. Халанский указал на первоочередную задачу в изучении «Руслана и Людмилы», на необходимость исследования стиля и языка этой поэмы. Однако реализация ее принадлежит уже пушкиноведам советского времени.

Значительным достижением первой монографической работы о «Руслане и Людмиле», появившейся в советский период, явился конкретно-исторический подход к изучению проблематики поэмы. В статье А.Л. Слонимского «Первая поэма Пушкина» вопросы жанра поэмы были рассмотрены в связи с попытками разработки больших эпических форм поэзии, которые предпринимали арзамасцы - Жуковский, Батюшков и Уваров, в связи с историей «богатырской» поэмы, традиции которой были созданы деятельностью поэтов сентиментализма, осознавших ее как жанр, противостоящий поэме классицизма[99].

В дальнейшем, пишет В.Б. Сандомирская, изучение поэмы все более сближается с изучением эпохи, с изучением конкретных историко-литературных условий ее возникновения[100]. Тщательное текстологическое изучение поэмы, ее печатных и рукописных текстов, прочтение и расшифровка черновиков поэмы, было проделано С.М. Бонди для академического издания Пушкина[101].

С середины 1930-х годов появились работы о языке и стиле поэмы А.С. Пушкина, в которых значительное внимание уделено его первому крупному произведению[102].

В результате этих исследований, отмечает В.Б. Сандомирская, были установлены три стилистических слоя поэмы: высокий стиль, с обилием церковно-славянской лексики, просторечный, «низкий» стиль, и средний стиль светской литературы, созданный по преимуществу карамзинской школой[103].

Так, Л.П. Гроссман в 1955 году в своем изучении стиля и жанра «Руслана и Людмилы» пришел к выводу, что «передовым созданием вольнолюбивой пушкинской музы делал эту поэму не романтизм начала века, а <...> освобожденный и боевой классицизм», что «жанр и стиль «Руслана и Людмилы» раскрываются как романическая поэма, разработанная в духе прогрессивного классицизма и в основном завершающая традицию этого эпического вида»[104].

2.3. Жанровые особенности поэмы «Руслан и Людмила»

Представители нового направления в литературе приветствовали появление поэмы. Белинский отмечал, что «возбужденные этою поэмою толки, и споры о классицизме и романтизме были эпохою обновления русской литературы»[105]. В «Руслане и Людмиле» А.С. Пушкин соединяет мотивы сказочные, литературные, бытовые. Свободное владение материалом подчеркивается легкой, непринужденной манерой повествования.

Мы можем отметить, что в поэме А.С. Пушкина «Руслан и Людмила» представлено смешение разных жанров и это является главным ее своеобразием. Сам А.С. Пушкин сопроводил заголовок «Руслана и Людмилы» жанровым определением поэма, который указывал на традицию классицизма – предромантизма.

Вопрос о жанровом определении пушкинской поэмы стоял в центре всей журнальной полемики, возникшей после выхода ее в свет. Исследователи и критики давали такие определения поэмы:

¾              богатырская или героическая (А.Ф. Воейков, Б.В. Томашевский, Ю.Н. Тынянов)

¾              волшебная (К.Н. Батюшков, В.Г. Белинский, А.Ф. Воейков, В.М. Жирмунский, Е.А. Маймин,);

¾              ирои-комическая (И.И. Дмитриев, А.Н. Соколов, Е.А. Маймин, Е.В. Карабегова);

¾              романтическая или романическая (А.Ф. Воейков, Н.И. Греч, Л.П. Гроссман, В.М. Жирмунский, Б.В. Томашевский);

¾              рыцарская (Е.В. Карабегова, Б.В. Томашевский);

¾              сказочная (А.Ф. Воейков, В.М. Жирмунский, Б.В. Томашевский, Ю.Н. Тынянов);

¾              шуточная или шутливая (А.Ф Воейков, Е.А. Маймин, Б.В. Томашевский).

Таким образом, мы видим, что многими отмечается соединение сказочного и эпического, волшебного и лирического, средневекового и современного, что  является самым большим достоинством поэмы. Всякая попытка свести ее только к одной из этих характерных черт обречена на неудачу.

А.Ф. Воейков, чтобы оправдать «Руслана и Людмилу» перед классиками, относил ее к виду поэм шуточных, богатырских и волшебных. «Богатырская, - отмечает Воейков А.Ф., – так как в ней описываются богатыри Владимировы, и основание ее почерпнуто из старинных русских сказок; волшебная, ибо в ней действуют волшебники; шуточная, что доказывается многочисленными отрывками[106]»:

Арапов длинный ряд идет

Попарно, чинно, сколь возможно,

И на подушках осторожно

Седую бороду несет;

И входит с важностью за нею

Горбатый карлик из дверей;

Его-то голове обритой

И острой шапкою покрытой

Принадлежала борода.

Уж он приближился; тогда

Княжна с постели соскочила,

Седого карлу за колпак

Рукою быстрой ухватила,

Дрожащий подняла кулак

И в страхе завизжала так,

Что всех как громом оглушила.

Трепеща, скорчился бедняк[107] ...

Сейчас такой род поэзии называется романтическим.

Подобные характеристики встречаются и в дальнейшем: «Для шуточной поэмы, - пишет А.Л. Слонимский, был признанный образец – «Душенька» И.Ф. Богдановича, представлявшая собой шутливую обработку мифологического сюжета, с легким налетом «народности» в слоге»[108]. «Что касается поэмы богатырской, - отмечает А.Л. Слонимский, - то для нее законченного образца не было»[109]. Первой попыткой в этом направлении был незаконченный «Илья Муромец» Н.М. Карамзина, появившийся еще до опубликования сборника Кирши Данилова, далее была написана и опубликована в 1804 году  богатырская песня Н.А. Львова «Добрыня». Далее последовал ряд произведений таких как «Бова» А.Н. Радищева, «Бахариана, или Неизвестный» М.М. Хераскова.

«Но более близким предшественником А.С.Пушкина - и по времени, и по существу – был В.А. Жуковский, поэма которого «Двенадцать спящих дев» прямо соотносится с «Русланом и Людмилой»[110].

«На фоне жанрового сродства, - пишет А.Л. Слонимский, - понятны совпадения тех или иных мотивов у Пушкина и его предшественников»[111]. Совпадения поясняются тем, что авторы богатырских поэм брали свой материал из тех же источников, что и он: из новиковских сказок, из западных волшебно-рыцарских поэм, из Ариосто и Виланда, из сказок Гамильтона, Лафонтена и Флориана, из Вольтера и так далее.

Наибольшее значение имела для Пушкина «Бахариана, или Неизвестный» М.М. Хераскова. На некоторые реминисценции из «Бахариана, или Неизвестный» обратил внимание П.Н. Шеффер. В «Бахариане, или Неизвестный»  четырехстопным рифмованным ямбом написаны три главы (IV, IX, XII), который после «Руслана и Людмилы» стал основным размером романтической поэмы.

«Задачу создания шутливой поэмы, - как отмечает В.Б. Томашевский, - Пушкин разрешал не шутовством, а иронией: в его поэме присутствует автор, перебивающий ироническими замечаниями свой рассказ и вносящий свое освещение событий в эпическое повествование. Эта ирония позволяет незаметно скользить от откровенной шутки до лирического отступления»[112].

А.С. Пушкин берет за основу  жанр сказки, но делает ее эпосом, большой эпической формой. Поэма написана четырехстопным ямбом. Как отмечает Ю.Н. Тынянов: «четырехстопный ямб, представлял ряд условий, важных для жанра поэмы. Прежде всего, с ним не была связана определенная жанровая окраска: четырехстопным ямбом писались в XVIII-XIX веках торжественные оды, «горациански-анакреонтические» оды (В.В. Капнист), бурлескно-пародические поэмы XVIII века («Энеида» Н.П. Осипова), сказки («Сон» О.П. Козодавлева), и, наконец, послания. Всё, за исключением героической поэмы[113].»

Отсюда следует, что А.С. Пушкин остается в пределах сказки - по отношению к теме (волшебная народная сказка), но пластичность и гибкость материала, а вместе и способа его подачи, (авторское лицо) выводит его на новый стиль.

Как отмечает Ю.Н. Тынянов, «элементы «высокого и низкого» штилей вместо «среднего штиля» были использованы А.С. Пушкиным  для различной окраски материалов, а «низкий» словарь - для новой трактовки «народности»[114].

В итоге поэма перестала быть «легкой сказкой», появился комбинированный жанр с использованием других лирических жанров, что также подчеркнуто лирическим эпилогом, и частичным переходом в героический эпос.

Так у поэмы, появилась возможность стать новым большим эпосом. Как пишет Ю.Н. Тынянов: «это было подлинной жанровой революцией»[115].

По мнению В.М. Жирмунского, «Руслан и Людмила» предшествует эпохе увлечения Байроном и написана в сказочно-шутливом жанре, распространенном в XVIII веке у многочисленных подражателей Л. Ариосто (Вольтер, Виланд и др.). «Традиционные приемы этого французско-итальянского жанра считает В.М. Жирмунский, ничем не напоминают тот новый тип лирической поэмы, который уже через несколько месяцев утвердится в поэзии Пушкина <…>, вызванного знакомством с поэмами Байрона: таковы например фантастическая, псевдонародная тема и ее ироническая трактовка, широкий эпический сюжет, распадающийся на несколько ветвей, с большим числом героев, с разнообразными приключениями и эпизодами, нанизанными на старинный композиционный стержень - путешествия в поисках за похищенной красавицей. Разве только фикция рассказчика, обычная в таких поэмах, давая повод к лирическим вопросам, восклицаниям и так называемым «отступлениям», напоминает внешним образом такие же приемы поэмы «байронической» и знаменует проникновение субъективного элемента в эпическое повествование, а также метрическая форма – строфические тирады четырехстопного ямба с вольными рифмами»[116].

Таким образом, написанная богатырская поэма сказочно-исторического содержания приобрела новое качество: она стала поэмой романтической.

А.Н. Соколов, говоря о шутливо-иронической манере повествования, являющейся характерной чертой стиля поэмы, заметил, что в ней «Пушкин хорошо уловил народную манеру, ту «лукавую насмешливость скоморохов», о которой он писал позднее. Это было новым шагом в понимании народного юмора»[117].

Исследователь видел жанровое своеобразие поэмы в том, что это был опыт создания романтической поэмы в народном духе, он считает «что поэтический мир, созданный Пушкиным в его поэме, отнюдь не имитируя сказочно-былинных героев и сюжетов, тем не менее «находится в кровном родстве с миром народной сказки»[118].

Вслед за А.Н. Соколовым, Л.П. Гроссман в 1955 году в своем исследовании стиля и жанра «Руслана и Людмилы» пришел к выводу, что «передовым созданием вольнолюбивой пушкинской музы делал эту поэму не романтизм начала века, а <...> освобожденный и боевой классицизм»[119], что «жанр и стиль «Руслана и Людмилы» раскрываются как романическая поэма, разработанная в духе прогрессивного классицизма и в основном завершающая традицию этого эпического вида»[120].

Жанровая особенность «Руслана и Людмилы» как ирои-комической поэмы заключается в интертекстуальности. Так как сюжет поэмы, хронотоп, детали и элементы поэтики выявляют прямую связь со многими источниками. Интертекстуальность поэмы передается открыто: все источники легко узнаваемы. А.С. Пушкин подвергает переоценке подвиги героев, понятие героизма, и, в течение этой переоценки подготавливается появление героя  нового романного (романтического) типа.

Источники поэмы «Руслан и Людмила» можно условно разделить на два компонента. Это русский фольклор, былины и сказки, поэмы В.А. Жуковского и, в особенности, «История государства Российского» Н.М. Карамзина. Второй компонент составляют европейские источники: «Неистовый Роланд» Л. Ариосто, «Орлеанская девственница» Вольтера, но в первую очередь, «Оберон» К.М. Виланда.

Романтические черты «Руслана и Людмилы» в значительной степени обусловлены влиянием Л. Ариосто. В «Руслане и Людмиле», как и в «Неистовом Роланде», ирония не является элементом преобладающим (и в этом смысле пушкинская поэма ближе к Ариосто, чем к Вольтеру); иронические пассажи и у Ариосто и у Пушкина сочетаются с эпизодами лирического свойства.

Новаторство А.С. Пушкина заключается в творческой переработке русского фольклорного и европейского литературного материала, в итоге которой было создано неповторимое произведение русской литературы.

А.С. Пушкин выбрал для поэмы «Руслан и Людмила» «былинное», эпическое время - правление киевского князя Владимира. Также А.С. Пушкиным передана русская старина, русские пейзажи, Киев и примыкающие к нему земли.

Очень точно отметила Е.В. Карабегова, что в «Руслане и Людмиле» перелагаются «внешние детали ирои-комической поэмы: мнимое счастье героя в начале, уход от государя, сказочные приключения, возврат в историческое время, победа в битве с сарацинами»[121].

Пушкиным в посвящении намечается основной эпизод поэмы, «там русский дух … там Русью пахнет»[122] – вся поэма приобретает подчеркнуто русское звучание, переосмысливает русскую историю и олицетворяет русский национальный характер.

Новаторство А.С. Пушкина заключается также и в воссоздании в поэме нового восприятия истории, ее влияния на судьбу героя, что было характерно для России начала ХIХ века, в особенности, после написания «Истории государства Российского».

«А.С. Пушкин сохраняет исторические реалии Киевской Руси, времен князя Владимира, - пишет современный исследователь, - но вместе с этим приближает героя к своему современнику. В поэме открыто авторское начало, обрисовывается «автопортрет» поэта, который выступает как современник и собеседник читателя. В полемике с Жуковским и с эстетикой сентиментализма в целом Пушкин создает новый образ героя – активного и целостного, вполне земного человека, достойного счастья и обретающего его в финале поэмы»[123].

Из рыцарского романа приходит мотив «параллельного» странствия. В поэме А.С. Пушкина Руслану противостоят трое других витязей, любящих Людмилу, – Рогдай, Ратмир и Фарлаф.

Особое значение в поэме имеет финал - его смысл заключается в возвращении из сказочного времени в историческое время и в примирении Руслана с князем Владимиром. Конец поэмы выдержан в эпическом духе русской былины – Руслан возвращается, когда Киев осажден печенегами, и вступает с ними в бой. После победы и изгнания врагов, он идет в княжеский терем, чтобы с помощью волшебного перстня, который ему вручил Финн, пробудить Людмилу ото сна. «Интересно отметить, - пишет Карабегова Е.В., -  что Пушкин в сцене боя с печенегами даже не упоминает, что меч Руслана имел волшебную силу, витязь побеждает врагов сам[124]!»

Главные герой пушкинской поэмы - Руслан и Людмила, прежде всего русские люди, которые выдерживают те испытания, которые посылает им история их родной страны. Хотя действие поэмы отнесено к далекому прошлому Русского государства, во времена Киевской Руси и князя Владимира, - герои поэмы наделены чертами национального характера.

Сквозь «былинный» облик вырисовываются образы лучших людей России уже пушкинского времени. Руслан и Людмила представляют по своему внутреннему содержанию и психологической характеристике уже более сложные образы - они похожи на героев романа. И А.С. Пушкин в первых строфах своего романа «Евгений Онегин» обратится к своим читателям так – «Друзья Людмилы и Руслана».

Наиболее плодотворным объяснением подобного изменения представляется заключение, предложенное в книге Б.В. Томашевского[125]. Он, «не упуская из виду ни одного из лексико-стилистических элементов поэмы, и опровергая точку зрения В.В. Виноградова дает возможность видеть в поэме не «механическое смешение литературной русско-французской фразеологии с бытовым просторечием и осколками народно-поэтической, фольклорной стилистики»[126], а стройную стилистическую систему, обусловленную жанровыми особенностями поэмы»[127].

Б.В. Томашевский указывает на то, что Пушкин, сознательно воспроизводя в «Руслане Людмиле» ключевые черты героической, или рыцарской, поэмы XVIII века, формировал иллюзию грандиозного повествования с массой приключений; «но всем своим содержанием, построением и общим тоном повествования первая поэма А.С. Пушкина была обращена не к прошлому, а к будущему, так как отличительной чертой, резко отделяющей «Руслана и Людмилы» от традиции эпических поэм, является лиризм пушкинской поэмы, постоянное присутствие автора-рассказчика; голос рассказчика пронизывает весь рассказ, звучит не только в лирических отступлениях, но и в характеристиках участников действия и даже в пейзаже. Не столько самые события, сколько общение с автором поэмы через его рассказ составляло сущность новой формы поэмы»[128].

Читая отзывы критиков о первой поэме Пушкина, мы приходим к заключению, что критика консервативная, классическая и критика прогрессивная, романтическая одинаково заняты вопросом о новом явлении в русской поэзии, возникшем под влиянием Байрона. Спорят о границах литературных жанров и о новом жанре, уничтожившем старые границы; обсуждают композиционные особенности – отрывочность, вершинность, недосказанность; останавливаются на экзотической обстановке, описаниях природы, картинах жизни диких народов, на так называемом местном колорите; «говорят о характере «байронического героя» и о приемах его характеристики»[129].

Поэма «Руслан и Людмила» заключает в себе все достижения пушкинской поэзии лицейской и петербургской поры - анакреонтические и элегические мотивы, романтические настроения и раздумья по поводу жизни и интерес к русской народности, разговорному языку и просторечию.

Пушкинская поэма означает разрушение старой, классицистической поэтики. Вот почему выход поэмы вызвал ожесточенные литературные споры. В литературном отношении это была смелая оппозиция В.А. Жуковскому, тогдашнему корифею «Арзамаса». Своим произведением А.С. Пушкин стремился освободить русскую поэму от влияния немецкого мистического романтизма и направить ее по пути романтизма боевого и протестующего.

Заключение

Своеобразию жанра поэмы А.С. Пушкина «Руслан и Людмила» посвящено большое количество исследований, но вопрос об особенностях жанра первой пушкинской поэмы не является решенным в литературоведении.

 В данном исследовании использовался комплексный подход к проблеме жанровых особенностей поэмы: совмещение историко-типологического и конкретно-исторического аспектов наметили более плодотворный путь, выявляющий жанровую специфику поэмы.

Были проанализированы статьи из литературоведческих словарей, что позволило нам сделать выводы и общее представление об определении понятия жанра поэмы. В большинстве случаев поэма представляет собой лиро-эпическое произведение, написанное, стихами и воспевающее какие-либо значительные события, выдающиеся характеры, человеческие деяния. Соотношение эпического и лирического элементов в произведениях, написанных в этом жанре, может быть неодинаковым.

Следовательно, именно по этой характеристике литературоведы и теоретики выделяют следующие жанровые разновидности поэмы: героическая или эпическая, дидактическая или нравоописательная, сатирическая, романтическая, реалистическая, бурлескная, ирои-комическая.

Таким образом, поэма в своем развитии пережила целый ряд изменений, но сохранила свой основной признак эпического произведения, характеризующего моменты яркого подъема и самоопределения народности или личности.

Поэмы стали ведущим жанром первого периода творчества А.С. Пушкина, что отражало поиски новых эпических и лиро-эпических жанров, характерные для новой литературной эпохи.

Большинство исследователей утверждали, что А.С. Пушкин создал новую поэму, опираясь на труды В.А. Жуковского и К.Н. Батюшкова, но два главных представителя «Арзамаса» оказались бессильными создать поэму нового типа. Это удалось сделать Пушкину. После «Руслана и Людмилы» стало ясно, что старая эпическая поэма сошла с исторической сцены и что ее реставрация, хотя бы с теми или иными изменениями в арзамасском духе, невозможна.

В связи с появлением новой поэмы завязалась полемика, вокруг «Руслана и Людмилы», которая подтверждала необходимость не только преобразования жанра поэмы, но и появления новой, современной критики, стоящей на уровне задач литературы своего времени.

Соответственно критики-современники не могли оценить новизну пушкинской поэмы, критиковали ее за неясность жанра, так как она не подходила под нормативные рубрики классической поэтики; за сказочные и просторечные составляющие ее содержания и стиля, потому что он введен был автором всерьез, в плане высокой поэзии.

Формирование и развитие этой критики неразрывно связано с обсуждением новых произведений Пушкина, его стихотворений и поэм, появившихся после «Руслана и Людмилы».

Проанализировав исследования литературоведов и пушкиноведов, новая пушкинская поэма включает в себя такие жанровые определения поэмы: богатырская или героическая, волшебная, ирои-комическая, романтическая или романическая, рыцарская, сказочная, шуточная или шутливая.

«Руслан и Людмила» явилась переходным этапом от эпической, ирои-комической поэмы классицизма к лирической поэме романтизма; к свободному авторскому повествованию романа в стихах.

Таким образом, поэма А.С. Пушкина стала итоговым произведением русского предромантизма и определенным этапом творческого развития Пушкина.

В целом, мы постарались показать в настоящей работе, что в «Руслане и Людмиле» Пушкин обобщает собственный поэтический опыт как опыт своей литературной эпохи, значение которой переосмысляется сквозь призму литературных традиций, прямо предшествующих ей.

Очевидно, что проблема изучения романтической поэмы второй половины XVIII - начала XIX веков продолжает оставаться актуальной.

Список литературы

Художественная литература

1.          Батюшков, К.Н. Сочинения: В 2 т. - М.: «Худож. лит.», 1989.

2.          Жуковский, В.А. Собрание сочинений. В 4 томах. Т. 2. Баллады, поэмы и повести. – М.: «Худож. лит.», 1959.

3.          Карамзин, Н.М. История государства Российского. В 12-ти томах. Т. I. – М.: Наука, 1989.

4.          Письма В.А. Жуковского к А.И. Тургеневу. - М., 1895.

5.          Пушкин, А.С. Собрание сочинений. В 10-ти томах. - Т. 3. Поэмы. Сказки. – М., «Худож. лит.», 1975.

Научная литература

6.           Анненков, П.В. А.С. Пушкин в Александровскую эпоху: 1979-1826гг. – СПб.: Наука, 1874.

7.           Батюшков, К.Н.  Нечто о Поэте и Поэзии // Батюшков К.Н. Сочинения. - Л.: Academia, 1934. - С. 45-47.

8.           Белинский В.Г. О Борисе Годунове, сочинении Александра Пушкина // Московский телеграф. – 1833. -  Ч. 49. - № 1. - С. 130-138.

9.           Белинский, В.Г. Поэмы: «Руслан и Людмила», «Кавказский пленник», «Бахчисарайский фонтан», «Братья разбойники» // Белинский  В.Г. Полное собрание сочинений. Т. 6. -  М., 1954. - С. 365 – 372.

10.       Белинский, В. Г. Сочинения Александра Пушкина. - Л.: Гослитиздат, 1937.

11.       Благой, Д.Д. Творческий путь Пушкина. М.: Наука, 1950.

12.       Бонди, С.М. Поэмы Пушкина // Пушкин, А.С. Собрание сочинений. В 10-ти томах. - Т. 3. Поэмы. Сказки. - М.: «Худож. лит.», 1975. – С. 433 – 445.

13.       Введение в литературоведение / Под ред. Л.М. Крупчанова. М.: Оникс, 2007.

14.       Виноградов, В.В. Стиль Пушкина. – М.: «Худож. лит.», 1941.

15.       Виноградов, В.В. Язык Пушкина. – М.: Academia, 1935.

16.       Владимиров, П.В. Происхождение «Руслана и Людмилы» А.С. Пушкина (1817—1820 гг.). // Университетские известия, Киев. – 1895. - № 6.  - С. 1-11.

17.       Владимиров, П.В. Пушкин и его предшественники в русской литературе» // Университетские известия. – Киев. – 1899. – № 5. – С. 15-23.

18.       Воейков, А.Ф. Разбор поэмы «Руслан и Людмила», сочин. Александра Пушкина // Пушкин в прижизненной критике, 1820-1827. – СПб.: Государственный пушкинский театральный центр, 1996. - С. 36-68.

19.       Гроссман, Л.П. Стиль и жанр поэмы «Руслан и Людмила» // Ученые записки Московского городского педагогического института им. В. П. Потемкина. – T. XLVIII. – Вып. 5. -  М., 1955. – С. 173-193.

20.       Еще критика (Письмо к Редактору) // Вестник Европы. – 1820. - № 11. - С. 213-220.

21.       Жирмунский, В.М. Избранные труды. Байрон и Пушкин. Пушкин и западные литературы. – М.: Наука, 1978.

22.       Карабегова Е.В. Жанровая специфика ирои-комической поэмы и ее эволюция в русской и немецкой литературе XVIII-XIX веков («Оберон» К.М. Виланда и «Руслан и Людмила» А.С. Пушкина) // Карабегова Е.В. Аспекты сравнительной типологии немецкой и русской литературы XVIII – XX веков. – Ереван: «Лингва», 2009. – С. 17-24.

23.       Киреевский, И.В. Нечто о характере поэзии Пушкина // Московский вестник. – 1828. - Ч. 8. - № 6. – С. 30-37.

24.       Литературное наследство. Т. 58: Пушкин, Лермонтов, Гоголь. -  М.: АН СССР, 1952.

25.       Маймин, Е.А. Пушкин. Жизнь и творчество. – М.: Наука, 1982.

26.       Мещеряков, В.П. Литературные роды и виды // Основы литературоведения / Под общ. ред. В.П. Мещерякова. - М.: Московский лицей,  2000. - С. 43-75.

27.       Назарова, Л.Н. К истории создания поэмы Пушкина «Руслан и Людмила» // Пушкин: Исследования и материалы. - Т. 1. – Л.: АН СССР, 1956. – С. 216 - 221.

28.       Незеленов, А.И. Александр Сергеевич Пушкин в его поэзии. Первый и второй периоды жизни и деятельности (1799—1826). СПб.: Наука, 1882.

29.       Неупокоева, И. Г. Революционно-романтическая поэма первой половины XIX века. Опыт типологии жанра. - М.: Наука, 1971.

30.       Ответ на письмо к Издателю Сына отечества // Вестник Европы. – 1820. - № 16. - С. 283-296.

31.       Отрывок из первой песни поэмы «Руслан и Людмила» // Невский зритель. – 1820. - № 3. - С. 44-52.

32.       Отрывок из третьей песни поэмы «Руслан и Людмила» // Сын отечества. – 1820. - № 15. - С. 120-128.

33.       Отрывок из третьей песни поэмы «Руслан и Людмила» // Сын отечества. – 1820. - № 16. - Стр. 160-165.

34.       Поливанов, Л. Руслан и Людмила // А.С. Пушкин, Сочинения, изданные Л. Поливановым, с объяснениями их и сводом отзывов критики. Т. II. -  М.: Наука, 1887. - С. 33-54.

35.       Поспелов, Г.Н. Введение в литературоведение. – 3-е изд., испр. и доп. - М.: Высш. школа, 1988.

36.       Проскурин, О.А. Поэзия Пушкина, или Подвижный палимпсест. - М.: Новое литературное обозрение, 1999.

37.       Пушкин в школе. Пособие для учителей, студентов, учащихся старших классов. Сост. В.Я. Коровина. - М.: Наука, 1998.

38.       Сандомирская, В.Б. Поэмы // Пушкин: Итоги и проблемы изучения. - М.: Наука, 1966. – С. 354-406.

39.       Сандомирская, В.Б. Прижизненная критика (1820—1837) // Пушкин: Итоги и проблемы изучения. - М.: Наука, 1966. – С. 13-32.

40.       Слонимский, А.Л. Первая поэма Пушкина. // Пушкин. Временник Пушкинской комиссии. Т. 3. - Л.: АН СССР, 1937. – С. 183 - 202.

41.       Соколов, А.Н. Очерки по истории русской поэмы XVIII и первой половины XIX в. - М.: Наука, 1955.

42.       Томашевский, Б.В. Пушкин: В 2 кн. Кн. I. (1813—1824). -  Л.: АН СССР, 1956.

43.       Федотов, О.И. Основы теории литературы. В 2-х ч. Ч. 2: Стихосложение и литературный процесс. - М.: Гуманит. изд. центр ВЛАДОС, 2003.

44.       Фесенко, Э.Я. Теория литературы. - М.: Академический Проект; Фонд «Мир», 2008.

45.       Халанский, М.Г. «Руслан и Людмила» // Пушкин А.С. Полн. собр. соч. / Под ред. С.А. Венгерова. - Т. 1. - СПб. - С. 572-590.

46.       Черняев, Н.И. О «Руслане и Людмиле» // Черняев Н.И. Критические статьи и заметки о Пушкине. Харьков. - 1900. - С. 592–625

Словари, энциклопедии

47.       Белокурова, С.П. Словарь литературоведческих терминов. СПб.: Паритет, 2006.

48.       Богоявленский, Л. Поэма // Литературная энциклопедия: Словарь литературных терминов: В 2-х т. Т. 2. П-Я. - Л.: Наука, 1925. – С. 629-633.

49.       Квятковский, А.П. Бурлеска // Квятковский А. П. Поэтический словарь. - М.: Советская Энциклопедия, 1966. – С. 66-67.

50.       Квятковский, А.П. Поэма // Квятковский А. П. Поэтический словарь. - М.: Советская Энциклопедия, 1966. – С. 221.

51.       Остолопов, Н. Поэма // Словарь древней и новой поэзии, составленный Николаем Остолоповым Действительным и Почетным членом разных Ученых Обществ. Т.1. - СПб, 1821. – С. 53-55.

52.       Павленков, Ф.Ф. Эпопея или героическая поэма // Словарь иностранных слов, вошедших в состав русского языка. Составлен под ред. А. Н. Чудинова. - СПб.: Наука, 1910. – С. 205.

53.       Семенов, В.Б. Ирои-комическая поэма // Литературная энциклопедия терминов и понятий / Под ред. А.Н. Николюкина. – М.: НПК «Интелвак», 2011. – Стлб. 313-314.

54.       Тимофеев. Л.И. Поэма // Словарь литературоведческих терминов. Ред.-сост.: Л.И. Тимофеев и С.В. Тураев.  – М.: Просвещение, 1974. - С. 286-287.

55.       Тынянов, Ю.Н. Характеристика творчества Пушкина // Энциклопедический словарь Русского библиографического института Гранат. - 7-е изд. Т. 34. - М., 1929. - С. 196-199.

56.       Фохт, У. Поэма  // Литературная энциклопедия: В 11 т. Т. 9. - М.: ОГИЗ РСФСР, 1935. – С. 203-215.

57.       Скачано с www.znanio.ru