«Сразу стало тихо в доме,Облетел последний мак,Замерла я в долгой дрёмеИ встречаю ранний мрак.Плотно заперты ворота,Вечер чёрен, ветер тих.Где веселье, где забота,Где ты, ласковый жених?Не нашёлся тайный перстень,Прождала я много дней,Нежной пленницею песняУмерла в груди моей».
Не с теми я, кто бросил землюНа растерзание врагам.Их грубой лести я не внемлю,Им песен я своих не дам.
Но вечно жалок мне изгнанник,Как заключённый, как больной.Темна твоя дорога, странник,Полынью пахнет хлеб чужой.
А здесь, в глухом чаду пожараОстаток юности губя,Мы ни единого удараНе отклонили от себя.
И знаем, что в оценке позднейОправдан будет каждый час;Но в мире нет людей бесслёзней,Надменнее и проще нас.
(1922 г.)
Не с теми я, кто бросил землю...
Мне голос был…
Мне голос был. Он звал утешно. Он говорил: "Иди сюда, Оставь свой край глухой и грешный. Оставь Россию навсегда. Я кровь от рук твоих отмою, Из сердца выну чёрный стыд, Я новым именем покрою Боль поражений и обид". Но равнодушно и спокойно Руками я замкнула слух, Чтоб этой речью недостойной Не осквернился скорбный дух.
(1917 г.)
Живая боль, кричащее горе матери, потерявшей сына, сдавленный стон, проникновенная мольба; это скорбный дневник человека, доведённого отчаянием до безумия и смерти.
«Реквием», 1935–1960 гг.
«И упало каменное словоНа мою ещё живую грудь.Ничего, ведь я была готова,Справлюсь с этим как-нибудь.У меня сегодня много дела:Надо память до конца убить,Надо, чтоб душа окаменела,Надо снова научиться жить.А не то... Горячий шелест лета,Словно праздник за моим окном.Я давно предчувствовала этотСветлый день и опустелый дом».
«Мы знаем, что ныне лежит на весахИ что совершается ныне.Час мужества пробил на наших часах,И мужество нас не покинет.Не страшно под пулями мёртвыми лечь,Не горько остаться без крова, —И мы сохраним тебя, русская речь,Великое русское слово.Свободным и чистым тебя пронесём,И внукам дадим, и от плена спасём Навеки!»
(1942 г.)
Мужество
© ООО «Знанио»
С вами с 2009 года.