БИОЛОГИЧЕСКАЯ АКТИВНОСТЬ ЭНДОГЕННЫХ ОПИОИДНЫХ ПЕПТИДОВ В НОРМЕ И ПРИ ПАТОЛОГИИ

БИОЛОГИЧЕСКАЯ АКТИВНОСТЬ ЭНДОГЕННЫХ

ОПИОИДНЫХ ПЕПТИДОВ В НОРМЕ И ПРИ ПАТОЛОГИИ

Эффекты электростимуляции стволовых отделов головного мозга

Открытие стимуляционной анальгезии и установление её эндорфинергических механизмов привело к формированию представления о защитных (защищающих) механизмах мозга. Эти механизмы и их нейрохимическая структура (опиатные рецепторы и эндогенные опиоиды) установлены при изучении вопроса о связях некоторых участков мозга с предполагаемым электронаркозом или электроанальгезией. В работах D. Reynolds (1964-1969) было показано, что инвазивная фокальная электростимуляция некоторых структур ствола головного мозга избирательно вызывает отчётливую анальгезию у лабораторных животных без развития наркозоподобного состояния и без изменения поведения, например, пищевого. В результате проведения экспериментальных исследований сформировалось понятие стимуляционной анальгезии и было уточнено, какие структуры головного мозга связаны с этим феноменом [8].

Дальнейшие исследования показали, что эффекты электростимуляции некоторых стволовых отделов головного мозга не ограничиваются только анальгезией, но характеризуются общей саногенетической направленностью на защиту организма от повреждающих (nocere, лат. – повреждать) воздействий. Так возник термин - антиноцицептивная система (АНС). Именно эта система обеспечивает нормализацию психофизиологического статуса, стимулирует репаративную регенерацию повреждённых тканей, обеспечивает купирование болевых синдромов, нормальные иммунные реакции организма и т.д. Изучение механизмов возникновения этих гомеостатических эффектов привело учёных к обнаружению опиатных рецепторов, широко представленных во всех органах и тканях, и связывающихся с ними лигандов - эндогенных опиоидных пептидов, вырабатываемых собственным организмом.

Важнейшим из этих пептидов является β-эндорфин - нейропептид, широко представленный в мозге и во всём организме. Название происходит из сочетания слов: эндогенный морфин. При этом современные исследования позволяют утверждать, что β-эндорфин может в организме выступать и в качестве гормона, и в качестве нейротрансмиттера, и в качестве нейромодулятора [2,4,12]. Именно антиноцицептивная система, эндогенные опиоидные пептидов и опиатные рецепторы составляют систему защитных механизмов мозга.

Эндогенные опиатные пептиды - энкефалины и эндорфины - присутствуют в гипоталамусе и в головном мозге, в эндокринных железах (гипофизе, надпочечниках, яичниках и семенниках) и в пищеварительном тракте (включая поджелудочную железу). Эти пептиды составляют класс, состоящий приблизительно из 10-15 веществ, молекула каждого из которых включает в себя от 5 до 31 аминокислоты. Некоторые из них делят общие пути биосинтеза и секреции с такими гормонами, как адренокортикотропный (АКТГ), α-меланоцитостимулирующий (α-МСГ), β-меланоцито-стимулирующий (β-МСГ) и β-липотропный (β-ЛПГ). Они обладают: 1 - морфиноподобным анальгезирующим действием; 2 - влиянием на поведенческие реакции; 3 - способностью функционировать в качестве нейромедиаторов и нейромодуляторов. Действительно, эти пептиды могут играть определённую роль в осуществлении многих функций, таких как память, способность к облучению, реакция на стресс, размножение, передача болевых импульсов и регуляция аппетита, температуры тела и дыхания.

Кроме того, с действием энкефалинов и эндорфинов могут быть связаны реакция на плацебо, обезболивание посредством акупунктуры, индуцированная стрессом аменорея и патогенез шока. Во взаимосвязи с эндорфинами могут находиться и такие феномены, как седативное действие, раздражительность, возбуждение, буйное поведение, каталепсия, нарколепсия и кататония. Другие поведенческие феномены, такие как привычка к курению, алкоголизм, наркомания, могут отражать биохимические нарушения в этой системе.

Изучение энкефалинов и эндорфинов

Изучение энкефалинов и эндорфинов началось с обнаружения опиатных рецепторов, которые были выявлены и охарактеризованы до того, как были выделены первые эндогенные опиатные пептиды. Существование рецепторов, связывающих алкалоиды опиума, такие как морфин, в центральной нервной системе и других тканях вызвало к жизни телеологический вопрос о причине их существования. Кажется невероятным, чтобы эти рецепторы существовали для обеспечения взаимодействия с экзогенно вводимыми лекарственными средствами; было постулировано существование эндогенных веществ с морфиноподобными свойствами и были предприняты усилия для их выявления [13].

В 1975 г. Hughes и Kosteriitz с соавт. опубликовали сообщение об открытии ими двух небольших (молекулы состоят из 5 аминокислот) пептидов головного мозга, которые связываются с опиатными рецепторами и являются более сильнодействующими веществами, чем морфин. Они назвали эти вещества энкефалинами (in cephalon - в головном мозге). Через несколько месяцев из гипоталамо-гипофизарных экстрактов было выделено ещё три опиатных пептида, размер молекулы которых был больше, чем у молекул энкефалинов, и их назвали эндорфинами (сокращение от слов «эндогенный морфин»). Позднее к этому списку были добавлены динорфин, α-неоэндорфин и другие вещества. Термин «эндорфин» используется некоторыми авторами в качестве общего названия всех опиатных пептидов. Хотя эти вещества химически не родственны морфину, исследования с моделированием соответствующих молекул показывают, что молекула морфина может принимать форму, сходную с гипотетической формой молекул энкефалинов и эндорфинов, которую они могут приобретать в момент их взаимодействия с рецептором.

По своему строению эти вещества идентичны друг другу по четырём аминокислотам в их аминоокончаниях, которые представляют собой «активный центр» молекулы, хотя каждое из этих веществ обладает различным биологическим действием. Эндорфины как класс лучше связываются с опиатными рецепторами, чем сам морфин, и они проявляют себя в 20-700 раз более сильнодействующими, чем алкалоиды морфина, в различных исследованиях их биологической активности, проводимых как in vitro, так и in vivo [4]. В ряде случаев высокая лабильность может привести к недооценке величины их действия: она является результатом ферментного расщепления энкефалинов, веществ, имеющих наименьшие размеры молекулы. Хотя опиатные пептиды имеют общие химические особенности, пути их биосинтеза различны. Первоначальному синтезу единичного белка-предшественника - проопиомеланокортина (ПОМК) (мол. масса около 31 000) - способствует трансляция гена, кодирующего структуру адренокортикотропного гормона (АКТГ), β-липотропного гормона (β-ЛПГ) и β-эндорфина. Полученные в результате расщепления прогормоноподобные вещества могут генерировать образование других гормонов из того же самого предшественника, хотя такой процесс происходит не в гипофизе, а в других тканях: МСГ - меланоцитстимулирующий гормон; ЛПГ - липотропный гормон; КППП - кортикотропиноподобный промежуточный пептид; АКТГ - адренокортикотропный гормон.

Синтез β-эндорфина (количество которого в организме наибольшее из всех эндорфинов) в гипофизе происходит как часть синтеза более крупной молекулы-предшественника (проопиомеланокортина, или ПОМК), которая также содержит полную последовательность АКТГ, α-МСГ, β-МСГ и β-ЛПГ. Эта молекула-предшественник обладает также способностью образовывать другие формы эндорфина - фрагменты, называемые α-эндо-рфином и δ-эндорфином. Внутри ПОМК существуют места отщепления «прогормоноподобных» веществ, что позволяет образоваться каждому из упомянутых выше пептидов в некоторых анатомических областях. Отсюда следует, что β-липотропный гормон, вероятно, является прогормоном для β-эндорфина. Хотя β-липотропный гормон обладает собственным спектром биологических свойств, его физиологическое значение у человека не определено. Важнее всего уяснить, что этот путь биосинтеза представляет собой единственный способ, посредством которого гипофиз продуцирует АКТГ. Следовательно, биосинтез АКТГ и биосинтез β-эндорфина сложным образом связаны между собой в гипофизе происхождением от одного и того же гена, который кодирует оба гормона [4]. Всегда, когда в гипофизе секретируется АКТГ, там также происходит секреция β-эндорфина.

В разных тканях происходят дифференцированные превращения ПОМК. Такое превращение может включать в себя метаболическую инактивацию пептидов, генерируемых из молекулы-предшественника в определенных анатомических областях. Например, хотя в гипофизе не происходит превращения AKTГ в более мелкие фрагменты, в гипоталамусе молекула-предшественник превращается в α-МСГ. β-МСГ генерируется в промежуточной доле мозга у животных низших видов. У человека отсутствует промежуточная доля мозга как чётко выраженное единое анатомическое образование, и поэтому β-МСГ у человека продуцируется только в отдельных разрозненных клетках гипофиза. Эти клетки гипофиза секретируют β-эндорфин, β-липотропный гормон и АКТГ. В других клетках конечные продукты секреции определяются видом расщепления большой молекулы пептида-предшественника ферментными системами внутри этих клеток. Хотя клетки нескольких типов могут синтезировать один и тот же первичный генный продукт, конечный профиль гормональной секреции может быть совершенно разным.

Энкефалины ведут своё происхождение от разных предшественников, например, в надпочечниках происходит биосинтез энкефалина, представляющего собой часть большой молекулы (мол. масса 50000) белка, - проэнкефалина-А, в котором содержится шесть повторов последовательности мет-энкефалина и одна структура лей-энкефалина. И снова типичные места отщепления «прогормоноподобных» веществ будут обусловливать структуру энкефалина. Динорфины и неоэндорфины ведут своё происхождение от третьей отдельной молекулы-предшественника - проэнкефалина-В. В структурах этих белков-предшественников закодированы дополнительные («загадочные») пептиды, и они могут быть синтезированы в результате расщепления «прогормоноподобных» веществ. Неизвестно, секретируются ли эти таинственные пептиды in vivo, но некоторые из них были синтезированы химическим путём и, как установлено, могут оказывать биологическое действие. Адренорфин и амидорфин были открыты в 1980-х годах. Опиорфин, обнаруженный в слюне человека, является ингибитором энкефалиназы, т.е. предотвращает метаболизм энкефалинов. Новый эндогенный опиоидный пептид был выделен в 1995 году и назван орфанин FQ или ноцицептин. Изученная аминокислотная последовательность его предшественника - препроноцицептина, позволяет предположить существование препроноцицептин-производных нейропептидов, кроме орфанина FQ/ноцицептина. Открыт также новый класс эндогенных опиоидных пептидов - эндоморфины [18].

Проявления биологической активности опиатных пептидов

 Как и для других пептидных гормонов, первый этап проявления биологической активности опиатных пептидов состоит в их связывании со специфическими рецепторами на плазматической мембране клеток-мишеней. Были охарактеризованы по меньшей мере пять функциональных типов опиатных рецепторов: взятые вместе с многочисленными видами эндогенных опиатных пептидов, они образуют очень сложную систему. Эта сложность ещё более возрастает из-за различий в ответной реакции (десенсибилизация, толерантность и т.д.) на действие данного опиата на протяжении времени или в зависимости от вида его воздействия на рецепторы и вследствие того, что единичный нейрон (или эндокринная клетка) может секретировать более одного нейромедиатора.

Взаимодействие с рецептором ведёт к образованию вторичного медиатора. Для опиатной системы взаимодействие с рецептором обычно приводит к снижению как базальной, так и стимулированной концентрации циклического аденозинмонофосфата (цАМФ), а длительное воздействие опиатными пептидами вызывает долговременное снижение его внутриклеточной концентрации. Однако в качестве компенсаторной реакции с течением времени постепенно число единиц аденилатциклазы возрастает. Это биохимическое изменение может физиологически коррелировать с толерантностью и тахифилаксией, требующими высоких доз опиатов для снижения уровней содержания цАМФ. Внезапная отмена опиатов в то время, когда клетка обогащена аденилатциклазой, устраняет угнетение этих единиц, что приводит к резкому повышению концентраций цАМФ и, возможно, вносит свой вклад в развитие синдрома отмены опиатов.

Белок-предшественник содержит 260 аминокислот и имеет мол. массу около 50000. Отщепление «прогормоноподобных» веществ способно привести к образованию шести копий метионин-энкефалина (Мет-энк) и одной копии лейцин-энкефалина (Лей-энк) из одной молекулы предшественника. Характеристикой секретируемых белков служит сигнальная пептидная последовательность в аминокислотном окончании (слева) белка-предшественника. Биосинтез и секреция гипофизом АКТГ, β-эндорфина и β-липотропного гормона связаны как с нормальным, так и с патофизиологическим состоянием организма. При нормальном состоянии организма β-липотропный гормон циркулирует в крови в более высоких молярных концентрациях, чем β-эндорфин, но применявшимися радиоиммунными методами клинических исследований оба эти вещества определяются суммарно [4]. Таким образом, уровни содержания иммунореактивного β-эндорфина отражают суммарные уровни содержания β-эндорфина и β-липотропного гормона.

Такие радиоиммунные исследования обеспечивают получение клинических данных о связи биосинтеза АКТГ и биосинтеза β-эндорфина. Например, при аддисоновой болезни уровни содержания в плазме крови, как АКТГ, так и иммунореактивного β-эндорфина повышены; аналогично заместительная терапия глюкокортикоидами уменьшает уровни содержания как АКТГ, так и β-эндорфина. Введение либерина кортикотропного гормона (ЛКГ) стимулирует высвобождение, как АКТГ, так и иммунореактивного β-эндорфина одновременно. При синдроме Нельсона (развитии опухоли гипофиза после двусторонней адреналэктомии по поводу болезни Кушинга) повышены концентрации в плазме крови, как АКТГ, так и иммунореактивного β-эндорфина. Эктопическое продуцирование АКТГ опухолями сопровождается также избыточным содержанием иммунореактивного β-эндорфина. В последнем случае измерение уровня содержания иммунореактивного β-эндорфина может быть использовано в качестве маркера опухоли и в некоторых случаях служит для контролирования результатов лечения.

Иммунореактивный β-эндорфин легко определяется и менее подвержен разрушению во время хранения и обработки, чем АКТГ. Кроме того, отделение больных, страдающих гипофиззависимой болезнью Кушинга, от здоровых людей на основании одного лишь определения уровня содержания в плазме крови АКТГ и концентрации кортизола обычно бывает не надёжным вследствие эпизодического высвобождения и быстрого клиренса АКТГ, как у здоровых людей, так и у больных страдающих болезнью Кушинга. Эндорфин-β и β-липотропный гормон имеют более длительный период полувыведения из крови и перекрёстно реагируют во время проведения большинства радиоиммунных исследований.

Совместное измерение в плазме крови концентрации иммунореактивного β-эндорфина и кортизола может быть эффективным при диагностике болезни Кушинга. Кроме того, определение реакции гипофиза на такие воздействия, как подавление дексаметазоном или стимуляция метирапоном, также можно осуществить, используя радиоиммунное определение концентрации β-эндорфина. Следовательно, измерение уровней содержания β-эндорфина и β-липотропного гормона в плазме крови может дополнить, если не заменить, измерения концентрации АКТГ при оценке гипофиз-адреналовых реакций в случаях подозрения на болезнь Кушинга. Кроме того, при патофизиологических состояниях меняется картина гормональной секреции. Например, опухоли гипофиза, вызывающие болезнь Кушинга, могут секретировать β-липотропный гормон и β-эндорфин в изменённых соотношениях по сравнению с их секрецией гипофизом в норме.

Существуют два основных подхода к определению роли эндорфинов при нормальном физиологическом состоянии организма. Первый заключается в определении эффектов прямого введения эндогенных опиатных пептидов в большой круг кровообращения или в цереброспинальную жидкость животных или человека. Например, фармакологическое введение β-эндорфина вызывает увеличение секреции соматотропного гормона (СТГ), пролактина и аргинин-вазопрессина (АВП), а также снижение секреции АКТГ, кортизола, лютеинизирующего гормона (ЛГ) и фолликулостимулирующего гормона (ФСГ). Считают, что влияние β-эндорфина на гипофиз не является результатом прямого действия на эту железу, а осуществляется путём усиления высвобождения нейрогормонов гипоталамуса. Отсюда следует, что эндорфины не являются прямыми гипоталамическими либеринами.

Альтернативный подход к выяснению роли эндогенных опиоидных пептидов заключается в определении эффектов селективных антагонистов опиатов, таких как налоксон. Такие вещества блокируют действие эндогенно секретируемых опиатов, выявляя стимулирующую, или модулирующую роль опиоидных пептидов. Введение налоксона вызывает повышение уровней содержания лютеинизирующего (ЛГ), фолликулостимулирующего (ФСГ) и адренокортикотропного (АКТГ) гормонов в плазме крови и предотвращает опосредуемое стрессом повышение уровней содержания пролактина. Однако налоксон не вызывает стойкого снижения концентрации соматотропного гормона у страдающих акромегалией больных или концентрации пролактина у страдающих пролактиномами.

Введение антагонистов опиатов изменяет картину секреции гонадотропных гормонов, что заставляет предположить наличие определённой роли эндорфинов в осуществлении нормальной функции размножения. Эти эффекты зависят от пола, возраста, вида животных и уровня содержания в плазме крови половых гормонов (стероидов) во время проведения исследования. Введение антагонистов опиатов вызывает изменение частоты и амплитуды пульсирующей секреции лютеинизирующего гормона (ЛГ), что позволяет предположить наличие тонизирующего угнетения гонадотропных гормонов эндогенными опиоидными пептидами, и что овариальные гормоны могут модулировать и играть разрешающую роль в секреции гипоталамического эндорфина, а β-эндорфин может регулировать нормальный менструальный цикл [4].

Кроме того, эндорфины могут играть определённую роль в достижении организмом половой зрелости. В пубертатном возрасте у человека происходит постепенное увеличение уровней содержания β-эндорфина в плазме крови, а у животных по мере их полового созревания происходит снижение чувствительности гипоталамо-гипофизарной системы к опосредованному опиатами угнетению секреции ЛГ. Таким образом, избавление от тонизирующего угнетения может быть сигналом наступления половой зрелости. В ряде случаев нарушение репродуктивной функции у некоторых женщин связано с изменениями уровней содержания эндогенных опиоидных пептидов. Чрезмерный стресс часто вызывает задержку полового созревания у девочек. Подобным же образом у женщин в периоды стресса могут происходить задержки или полное отсутствие менструаций, что, возможно, отражает влияние повышенных под воздействием стресса уровней содержания эндорфинов в центральной нервной системе и последующее подавляющее действие на секрецию гонадотропных гормонов гипофизом. У женщин-наркоманок менструальный цикл редко бывает не нарушенным (это происходит даже прежде, чем начнётся заметное снижение массы тела), что опять-таки позволяет предположить наличие связи между активацией опиатных рецепторов и угнетением эндокринной репродуктивной функции.

Уровни содержания иммунореактивного β-эндорфина в периферической крови (отражающие гипофизарную секрецию) увеличиваются в несколько раз при интенсивных и регулярных физических нагрузках, и развитие олигоменореи или аменореи у женщин-спортсменок может отражать действие индуцированного физической нагрузкой β-эндорфина на секрецию гонадотропного гормона. Отсюда следует, что при некоторых стрессовых ситуациях эндогенные опиоидные пептиды могут служить в качестве средства для подавления овуляции. И, наконец, кроме головного мозга и гипофиза, система предшественника - про-АКТГ/эндорфина - имеется в яичниках, семенниках и плаценте, что также позволяет предположить наличие у эндогенных опиатов определённой роли в обеспечении нормальной репродуктивной функции.

Эндорфинсодержащие клетки состоят в близком родстве с инсулинсодержащими клетками поджелудочной железы. Эндорфин-β стимулирует высвобождение инсулина и глюкагона и угнетает секрецию соматостатина; эти эффекты могут устраняться налоксоном [10]. У больных, страдающих инсулиннезависимым диабетом и получающих хлорпропамид, после употребления алкоголя развивается внезапный прилив крови к лицу. Эта реакция блокируется налоксоном и восстанавливается под действием опиоидных пептидов, что относят на счёт повышенной чувствительности больных диабетом к эндогенным опиатам. Однако существенного влияния эндорфинов на метаболизм углеводов или какого-либо вклада β-эндорфина в патофизиологию диабета не установлено.

 Эндорфин-β присутствует в гипофизе и в головном мозге. В гипофизе человека АКТГ и эндорфинсодержащие клетки обнаруживаются в переднемедиальной области передней доли, у задней границы передней доли и в нервных волокнах задней доли. По данным гистохимических исследований в гипофизе выявляют самое высокое содержание эндорфинов в организме. Нейроны, в которых происходит биосинтез эндорфина, располагаются в гипоталамусе и имеют длинные отростки, проникающие в другие отделы головного мозга. Например, отделы головного мозга, связанные с лимбической системой, содержат значительные количества иммунореактивного β-эндорфина, что позволяет предположить наличие его влияния на память, способность к обучению и эмоции.

Нейроны, содержащие энкефалины, ещё шире распространены в центральной нервной системе. Концентрации энкефалинов особенно высоки в заднем столбе спинного мозга, т.е. в той области, которая содержит опиатные рецепторы и проводящие пути, участвующие в передаче болевых импульсов. Энкефалины присутствуют также в пищеварительном тракте. Их концентрации в нервном сплетении мышечной оболочки кишечника выше, чем в головном мозге. Энкефалины синтезируются в хромаффинных клетках надпочечников и хранятся вместе с катехоламинами в тех же самых секреторных гранулах. Высвобождение энкефалина происходит как часть симпатической реакции на стресс вместе с высвобождением адреналина и норадреналина. Аналогично этому концентрации энкефалинов в крови высоки при феохромоцитоме.

Эндогенные опиоидные пептиды играют определённую роль в регуляции передачи болевых импульсов. В заднем роге спинного мозга энкефалины высвобождаются интерцептивными нейронами, которые взаимодействуют с афферентными волокнами болевой чувствительности, идущими с периферии. Эти передающие болевые импульсы волокна образуют синапсы в сером веществе заднего рога со вторым комплектом нейронов; эти волокна поднимаются вверх через ствол спинного мозга и пересекают его, образуя латеральный спиноталамический путь. Высвобождение энкефалинов (на которое могут влиять нисходящие нейроны из вышерасположенных центров) подавляет выделение вещества Р (медиатора, опосредующего передачу болевых импульсов) из афферентных волокон, входящих в состав заднего рога.

Микроинъекции β-эндорфина в центральную нервную систему у животных вызывают обезболивание. Электрическая стимуляция областей головного мозга, участвующих в передаче болевых импульсов, таких как перивентрикулярная серая область, вызывает обезболивание, сопровождаемое увеличением концентрации эндорфинов и энкефалинов в цереброспинальной жидкости. У лишённой коры головного мозга кошки локальное введение энкефалина селективно блокирует самопроизвольное включение нейронов, участвующих в передаче болевых импульсов [9].

Повышенные уровни содержания β-эндорфина были обнаружены в цереброспинальной жидкости больных, страдающих хроническими болями, вызванными злокачественными опухолями или каузалгией. Как и у животных, электрическая стимуляция соответствующих мест в перивентрикулярной области у людей вызывает обезболивание, сопровождаемое увеличением концентрации иммунореактивного β-эндорфина, а введение β-эндорфина в цереброспинальную жидкость больных, страдающих злокачественными опухолями в четвёртой стадии, приводит к долговременному обезболиванию без развития морфиноподобных системных побочных эффектов [9].

Эндогенные опиоидные пептиды могут опосредовать обезболивание, вызванное с помощью акупунктуры. В ряде исследований было установлено, что обезболивание в результате акупунктуры сопровождалось увеличением уровня содержания эндорфинов в цереброспинальной жидкости, в то время как одновременное с акупунктурой введение налоксона (антагониста опиатов) блокировало это обезболивание. Таким же образом действие плацебо может являться отражением способности организма призывать на помощь систему эндогенных опиатных пептидов. При проведении исследований, источником болевых импульсов в которых служила экстракция зуба, обезболивание, достигнутое с помощью плацебо, устранялось введением налоксона. Аналогично этому феномены толерантности к плацебо и зависимости от него согласуются с известными свойствами системы эндогенных опиатов.

Введение опиоидных пептидов животным в дозах, меньших, чем необходимые для достижения обезболивания, приводит к развитию специфических и поразительных поведенческих реакций. Было высказано предположение, что аномальные концентрации эндогенных опиатов или их рецепторов могут играть причинную роль или вносить свой вклад в серьезные психические заболевания. В одном исследовании больных шизофренией было установлено, что при введении налоксона у них уменьшалась частота развития слуховых галлюцинаций. Однако другие попытки выявить корреляцию между уровнями содержания β-эндорфина с состояниями депрессии, мании или другими психическими заболеваниями были безуспешны.

Постулировано, что привыкание людей к какому-либо агенту и раздражителю связано с изменёнными уровнями содержания эндогенных опиоидных пептидов. Восприимчивость к наркотикам и развитие наркомании у определённых лиц может быть вызвано генетически детерминированным дефектом в системе эндогенных опиатов. Кроме того, некоторые типы обычного поведения были описаны как обусловленные привыканием. Марафонский бег и другие виды интенсивных физических упражнений резко увеличивают концентрации β-эндорфина в организме, что вызвало к жизни гипотезу, в которой предполагается, что деятельность такого рода порождает внутреннюю (центральную) самокомпенсацию. Опиатные пептиды могут играть определённую роль в развитии реакции адаптации к воздействию тепла. Долговременное воздействие высоких температур на животных, за которым следовало введение налоксона, приводило к быстрому повышению температуры тела. Пептиды, родственные эндорфину и закодированные в молекуле-предшественнике, такие как меланоцитостимулирующий гормон, вызывают быстрое снижение температуры тела.

Повышенные уровни содержания в сыворотке крови АКТГ и кортизола во время стресса сопровождаются повышенной секрецией β-эндорфина и β-липотропного гормона. Аналогично этому, при стрессе повышаются концентрации пролактина в сыворотке крови. Такое увеличение концентрации пролактина блокируется введением налоксона, что позволяет предположить, что вызванное стрессом выделение пролактина отчасти стимулировано эндогенными опиатами. Эндокринная и центральная роль либерина кортикотропного гормона (ЛКТГ) в качестве гормона стресса связывает секрецию гипофизарного β-эндорфина и β-липотропного гормона с АКТГ и кортизолом, делая их частью реакции на стресс.

Эндорфины могут играть роль в нормальной регуляции аппетита и быть ответственными за нарушения пищевого режима. У мышей и крыс, страдающих генетически обусловленным ожирением, отмечается выраженное увеличение содержания β-эндорфина, β-липотропного гормона и АКТГ в гипофизе. Инъекция β-эндорфина в головной мозг таких животных или подкожная инъекция им морфина вызывает стремление к ещё большему увеличению потребления пищи. Такое увеличение аппетита у животных, страдающих генетически обусловленным ожирением, отсутствующее у здоровых животных из контрольной группы, блокируется налоксоном. Снижение стремления к увеличению потребления пищи наблюдается и у людей после введения антагонистов опиатов. Местом действия эндорфина, оказывающего влияние на аппетит, по-видимому, является гипоталамус (его паравентрикулярное ядро). В дополнение к потенциальным местам действия эндорфина в центральной нервной системе опиатные рецепторы присутствуют и в пищеварительном тракте. Кроме того, β-эндорфин синтезируется в поджелудочной железе, где он стимулирует (паракринным путём) выделение инсулина, что, возможно, приводит к повышению аппетита и изменению характера утилизации глюкозы.

Тяжёлая степень гипотензии или шок стимулируют высвобождение из гипофиза АКТГ, β-липотропного гормона и β-эндорфина и последующее увеличение концентрации кортизола в сыворотке крови. Однако по большей части такая реакция на стресс может быть вредной для организма. При сепсисе уровни содержания иммунореактивного эндорфина в сыворотке крови повышаются прежде, чем разовьётся гипотензия. Введение налоксона частично или полностью восстанавливает величину артериального давления при экспериментальном геморрагическом, неврогенном (спинальном) и септическом шоке, в результате чего смертность в результате последнего снижается. Количество β-эндорфина, выделившегося из гипофиза в таких условиях, по-видимому, регулируется; введение налоксона во время опосредованного эндотоксином шока приводит к ещё большему увеличению уровня содержания β-эндорфина в сыворотке крови, а это позволяет предположить, что его секреция находится под контролем обратной связи.

Предполагаемая короткая петля угнетающей обратной связи от гипофиза к гипоталамусу может действовать через кровеносную систему, поскольку подбугорная область гипоталамуса является единственной областью головного мозга, которая лежит кнаружи от гематоэнцефалического барьера. Результаты единичного исследования позволяют предположить, что эндорфины гипофиза могут попадать в гипоталамус через гипоталамо-гипофизарную систему кровообращения, что можно рассматривать как его распространение в обратном направлении. Важно отметить, что внести свой вклад в развитие септического шока (в дополнение к эндогенным опиатам) могут несколько биохимических медиаторов: тромбоцит-активирующий фактор, метаболиты арахидоновой кислоты, кинины, иммунорегуляторные пептиды и другие вещества. Относительный вклад этих факторов в гипотензию, по-видимому, варьирует у разных видов животных. Отсюда следует, что для выяснения роли эндорфинов и энкефалинов в патофизиологии септического шока у человека необходимо проведение дальнейших исследований.

Эндогенные опиаты обеспечивают биохимическую связь между

нейроэндокринной и иммунной системами

Эндогенные опиаты обеспечивают биохимическую связь между головным мозгом, нейроэндокринной системой, иммунной системой и могут служить объяснением концепции о том, что эмоциональный стресс сопровождается нарушением иммунного ответа, возможно, приводя к увеличению частоты случаев инфекционных заболеваний и замаскированных злокачественных опухолей в условиях не оптимального иммунологического надзора. Известно, что изменение концентрации b-эндорфина в головном, спинном мозге и гипофизе часто сочетается с неврологическими и аутоиммунными нарушениями (мигрень, рассеянный склероз, болезнь Крона) [17]. Важную роль b-эндорфин играет в патогенезе инфекционных заболеваний, модулируя функции клеток адаптивного и естественного звеньев иммунной системы при их контакте с микроорганизмами и вирусами.

Опиатные рецепторы выявляли в гранулоцитах, лимфоцитах и моноцитах человека, и существуют данные, свидетельствующие о том, что лимфоциты продуцируют β-эндорфиноподобное вещество. После выявления оппозитного действия опиоидных пептидов на некоторые иммунные реакции возникло представление о наличии нескольких типов опиоидных рецепторов на лимфоцитах. Оказалось, что такие рецепторы, полученные из нервной и лимфоидной тканей идентичны [13].

Широкий спектр биологической активности b-эндорфина определяется его способностью взаимодействовать с различными по своей природе сайтами связывания, к которым относятся опиоидные (налоксон-чувствительные) и неопиоидные (налоксон-нечувствительные) рецепторы. Экспрессия опиатных рецепторов трёх основных классов (µ, d, k) и неопиоидного рецептора на клетках различных органов и тканей, в том числе и клетках иммунной системы, доказана методами радиолигандного связывания и детекции соответствующей рибонуклеиновой кислоты [5].

Подобное распределение участков связывания b-эндорфина объясняет широкий спектр активности данного пептида и указывает на возможность как прямого, так и опосредованного влияния на формирование иммунного ответа. Интегральная роль эндогенной опиоидной системы в нейроэндокринной регуляции иммуногенеза в норме, в условиях стрессорного воздействии и при введении стресс-реализующих гормонов - глюкокортикоидов и катехоламинов экспериментально обоснована [1,2,11,15,17]. Основные компоненты эндогенной опиоидной системы принимают непосредственное участие в активации иммунной системы при стрессе.

Эндорфин-b оказывает влияние на процессы активации, пролиферации, кооперации и Th1/Th2-дифференцировки Т-лимфоцитов, притом неоднозначно на различные клеточные фракции. В клеточных культурах b-эндорфин стимулирует пролиферацию лимфоцитов и продукцию интерлейкина (IL-4), не влияет на синтез IL-2 и интерферона (IFN-g), при этом усиливает степень поляризации Т-хелперов в направлении Th2-клеток. Выявлен характер участия опиатных рецепторов различных типов в регуляции иммунных реакций под воздействием b-эндорфина и синтетических лигандов опиатных рецепторов пептидной природы. Влияние b-эндорфина и селективных агонистов m- и d-рецепторов на пролиферативный ответ лимфоцитов зависит от концентрации митогена и концентрации пептидов. В реализации стимулирующих эффектов b-эндорфина на пролиферацию и продукцию IL-4 доминирующая роль принадлежит d-рецепторам. В условиях блокады m, d-опиатных рецепторов, отмены стимулирующего влияния b-эндорфина на продукцию IL-1b не наблюдается, а угнетение продукции IL-8 опиатными антагонистами отменяется [2].

Этот эффект зависит от присутствия моноцитов в клеточной культуре. Эндорфин-b снижает степень выраженности реакции бласттрансформации лимфоцитов при удалении моноцитов из клеточной культуры. Он стимулирует фагоцитарную активность эффекторов естественного иммунитета и оказывает модулирующее влияние на цитокин-продуцирующую функцию моноцитов и нейтрофилов. Клетки моноцитарно-макрофагального ряда играют важную регуляторную роль в направленности эффектов b-эндорфина в отношении функциональной активности CD4⁺ лимфоцитов.

В условиях блокады m-, d-опиатных рецепторов в период индукции иммунного ответа повышается степень выраженности иммуносупрессивного действия гормонов стресса (глюкокортикоидов и катехоламинов) на антителогенез и регистрируется снижение степени выраженности угнетающего действия глюкокортикоидов на количество ядросодержащих клеток в регионарном лимфатическом узле.

В экспериментах in vivo и in vitro подтверждено, что основной мишенью b-эндорфина является гуморальное звено иммунного ответа, при этом выявлена зависимость эффектов b-эндорфина от фазы развития иммунной реакции [6,7]. Эндорфин-b в высоких (100 мкг/мл) дозах угнетает, в низких (0,005 мкг/кг) дозах стимулирует гуморальное звено иммунитета и при этом не влияет на степень выраженности реакции гиперчувствительности замедленного типа.

Установлено, что биологические эффекты опиоидных пептидов (ОП) на иммунную систему строго дозозависимы, при разных дозах могут проявляться различные эффекты. Оптимальный эффект наблюдается в случае соответствия концентрации пептидов и количества связавшихся рецепторов. При использовании высоких доз опиоидов, значительно превышающих их физиологические концентрации, проявляются иные эффекты, поскольку в этом случае вовлекаются и другие типы рецепторов. Показано, что проявление иммунорегуляторных эффектов ОП зависит не только от сродства лиганда к рецепторам, но также и от потенциальной возможности и выраженности последних на клетках-мишенях. Биологический эффект ОП на иммунокомпетентные клетки может реализоваться как через специфические, так и неспецифические опиоидные рецепторы при взаимодействии с ними N- и C-концов опиоидного лиганда, соответственно [15].

Установлено, что α-эндорфин, лей- и мет-энкефалин подавляют, а β-эндорфин увеличивает антителопродукцию. Введение синтетического β-эндорфина мышам на пике вторичного иммунного ответа к эритроцитам барана или добавление его в культуру зрелых антителообразующих клеток приводит к 2-3 кратному усилению антителопродукции [7,12]. Эффект отменяется налоксоном, что указывает на участие в этом процессе специфических опиоидных рецепторов. Показано, что опиоидные пептиды обладают широким спектром иммуномодулирующего действия на различные субпопуляции иммунокомпетентных клеток [1,16]. Основные из них: модулирующее влияние на развитие гуморального иммунного ответа, на активность цитотоксических лимфоцитов и естественных клеток-киллеров, на пролиферацию Т-клеток-эффекторов, на хемотаксис лейкоцитов; регуляция синтеза супероксидных анионов макрофагами и тимоцитами; влияние на тучные клетки. ОП усиливают связывание Ca²⁺ плазматическими мембранами. Через неопиоидные рецепторы b-эндорфин индуцирует связывание компонентов комплемента человека.

В лимфатических узлах лимфоциты синтезируют b-эндорфин, а в очаге воспаления его секретируют, что обеспечивается ауто- и паракринной регуляцией. Выявлена очевидная специализация различных типов опиоидных рецепторов в сочетанных механизмах регуляции болевой чувствительности и иммунитета. Нейроэндокриноиммунные взаимодействия реализуются не только в условиях действия повреждающего фактора, но и в нормальных физиологических условиях организма, во всех его тканях, органах и системах, где имеются контакты между элементами нейроэндокринной и иммунной систем. Установлена отрицательная корреляция между значениями порога боли и уровня антителопродукции в экспериментах на животных, а также в сочетанном повышении болевой чувствительности и реактивности на антигены [11].

Иммуномодулирующие свойства опиоидных пептидов

Накоплены обширные сведения об иммуномодулирующих свойствах опиодных пептидов (ОП) и воздействий, эффекты которых обусловлены повышением синтеза и секреции β-эндорфина. Это позволило приблизиться к практической реализации тех возможностей направленного влияния на процессы нейроиммуноэндокринной регуляции гомеостаза, которые открываются в результате создания целостной системы взглядов на иммунофизиологию человека. В соответствии с результатами экспериментов введение ОП или стимуляция их синтеза и секреции оказались эффективными в клинической практике.

При этом выявлены: нормализация психофизиологического статуса, антистрессорное действие, снятие утомления, в частности при синдроме хронической усталости, устранение признаков депрессии, повышение нейропсихической устойчивости; купирование болевых синдромов, стабилизация гемодинамики, нормализация артериального давления. Показана эффективность стимуляции ОП процессов репарации при лечении ожогов и ран, трофических язв, язвенной болезни желудка и двенадцатиперстной кишки, острого инфаркта миокарда. Обнаружено их лечебное действие при аллергическом рините и бронхиальной астме. Центральные и периферические эффекты в значительной степени обусловлены возрастанием в крови концентрации ОП.

Таким образом, в иммунной системе и во всём организме для ОП существует множество клеток-мишеней.  Синтезируемые как в нервной, так и в иммунной системе, опиоиды могут действовать как на ауторецепторы, так и на рецепторы клеток других систем. Действие опиоидов может модулироваться неопиоидными продуктами иммунной системы: интерлейкинами, интерферонами, цитокинами. Нарушение баланса нейро-эндокрино-иммунных взаимодействий, приводящее к сочетанной сенситизации нервной и иммунной систем, является начальным патогенетическим звеном многих аутоиммунных и аллергических заболеваний, болевых и иммунодефицитных синдромов.

Эффективность ОП в клинической практике

Полученные экспериментальные данные подтверждают целесообразность использования иммуномодулирующих свойств b-эндорфина в терапии ряда аутоиммунных заболеваний (рассеянный склероз, болезнь Крона и пр.). В связи с широким использованием агонистов опиатных рецепторов в практической медицине, необходим учёт последствий их применения. Результаты исследований эндогенных опиатных пептидов позволяют надеяться на то, что эти вещества могут с успехом применяться не только при терапии иммунопатологии, но и при лечении многих заболеваний внутренних органов, связанных с репродуктивной функцией, контролированием аппетита, ожирением и др. [3].

Изучение путей и способов передачи ноцицептивных импульсов имеет большое значение для эффективного лечения болевых ощущений. Углублённое понимание механизма действия и клеточных реакций на опиоидные пептиды (ОП) может способствовать проникновению в патофизиологию привыкания, толерантности и синдрома отмены наркотиков, помочь в разработке оптимальной терапии этих нарушений. В результате проводимых исследований природы и свойств эндогенных опиатов может быть получена информация, относящаяся к психическому здоровью и психическим заболеваниям, а исследования налоксона ставят цель сделать его средством, участвующим в лечении септического шока.

Знание химического строения молекулы эндогенных ОП позволяет осуществить химический синтез этих веществ и их аналогов. Наиболее эффективно в клинической практике могут быть использованы аналоги, обладающие любым из следующих свойств: большой продолжительностью действия, биоусвояемостью при пероральном применении, повышенной активностью, селективностью в пределах широкого спектра действия, уменьшенной частотой побочных эффектов и отсутствием привыкания. На основе исследования эндогенных ОП были выяснены многие важные принципы. Биологические свойства пептида естественного происхождения зависят не только от его строения, но также и от его локализации и типа клетки, с которой он взаимодействует. Например, одно и то же химическое вещество может действовать и как нейромодулятор обезболивания, и как гормон, влияющий на секрецию гонадотропинов. Кроме того, исследованиями системы опиоидных пептидов был продемонстрирован фундаментальный фармакологический принцип.

Рецепторы, которые связывают лекарственные средства, в норме взаимодействуют с эндогенными лигандами. Такие эндогенные вещества могут принадлежать к химическому классу, отличному от того класса, к которому принадлежит соответствующее лекарственное средство (например, морфин является алкалоидом, а эндорфин - пептидом). Кроме того, эти эндогенные вещества могут быть более сильнодействующими и вызывать развитие меньшего числа побочных эффектов, чем находящееся в употреблении общепринятое фармакологическое средство. Применение этого принципа может помочь обнаружить эндогенные субстанции, обладающие действием, сходным с действием дигоксина, трициклических антидепрессантов и бензодиазепинов. Выделение таких веществ и определение их химического строения обеспечит получение новых биологически активных средств.

Обнаружение энкефалинов и эндорфинов в организме и установление их химической структуры привело к широкому развёртыванию работ по синтезу их аналогов и производных. Были получены некоторые новые пептидные соединения, обладающие разными видами нейротропной (анальгезирующей, снотворной, антидепрессивной и др.) активности и другими фармакологическими свойствами. Одним из соединений этой группы, нашедших практическое применение, является отечественный препарат даларгин (синтетический аналог лей-энкефалина) [1]. Он доказал свою эффективность в гастроэнтерологии, благодаря своей антисекреторной активности и способности ускорять заживление язв желудка и двенадцатиперстной кишки, оказывать панкреатопротекторный эффект при токсических повреждениях поджелудочной железы и др.

Транскраниальная (через покровы черепа) электростимуляция

В настоящее время одним из наиболее перспективных методов лечения и профилактики, действующим комплексно и направленным именно на нормализацию гомеостатических процессов, является транскраниальная электростимуляция защитных (эндорфинных) механизмов мозга – ТЭС-терапия. Под этим понимают транскраниальную (через покровы черепа) электростимуляцию (ТЭС), направленную на избирательную активацию защитных (антиноцицептивных) механизмов мозга, расположенных в подкорковых структурах, работа которых осуществляется с участием эндорфинов и серотонина как нейротрансмиттеров и нейромодуляторов. ТЭС с выработанным режимом активирует главным образом эндорфинергические и серотонинергические механизмы антиноцицептивной системы. При этом наблюдается существенное увеличение концентрации β-эндорфина в структурах мозгового ствола, дорсальных рогах спинного мозга, в спинномозговой жидкости и крови, и мет-энкефалина - в спинномозговой жидкости. В соответствии с увеличением концентрации опиоидных пептидов в спинномозговой жидкости уменьшался уровень вещества Р, особенно на фоне болевого раздражения.

Метод ТЭС-терапии разработан с применением принципов доказательной медицины и основан на самых современных достижениях физиологической науки и медицинской практики. Аппаратное обеспечение данного метода отличают высокая эффективность, доступность, безопасность, простота освоения, экологическая чистота и экономическая рентабельность. ТЭС-терапия позволяет значительно сократить количество используемых медикаментозных препаратов, включая анальгетики, инфузионные растворы, антибиотики, иммуномодуляторы, антидепрессанты и нередко полностью от них отказаться.

Исследования в клинике [14] позволили достоверно установить и систематизировать лечебные эффекты ТЭС-терапии, основными из которых являются следующие.

¨        Нормализация психофизиологического статуса, антистрессорный и антидепрессивный эффекты, повышение работоспособности, нормализация сна, снижение утомляемости, улучшение настроения, повышение качества жизни в целом.

¨        Репаративный эффект: ускорение заживления повреждений различного генеза всех видов тканей, в том числе дефектов кожи и слизистых, регенерация гепатоцитов, β-клеток островков Лангерганса поджелудочной железы, периферических нервов, соединительной ткани и др.

¨        Эффективное обезболивание, даже в тех случаях, когда медикаментозное лечение болевого синдрома оказывается неэффективным.

¨        Нормализация процессов вегетативной регуляции, нормализация сосудистого тонуса и системного артериального давления.

¨        Стимуляция иммунитета и противовоспалительный эффект, торможение роста опухолей.

¨        Купирование абстинентных синдромов, устранение постабстинентных аффективных нарушений при алкоголизме, токсикомании и опиатной наркомании, устранение патологического влечения к алкоголю и наркотикам.

Таким образом, существует тесная взаимосвязь между нейроэндокринной и иммунной системами, что позволяет использовать параллельную коррекцию стрессорных, болевых, воспалительных и иммунных нарушений. Нарушение баланса нейро-эндокрино-иммунных взаимодействий, приводящее к сочетанной сенситизации нервной и иммунной систем, является начальным патогенетическим звеном многих аутоиммунных и аллергических заболеваний, болевых и иммунодефицитных синдромов. ТЭС-терапия, основанная на избирательной активации эндорфинных и серотониновых механизмов мозга, является высокоэффективным безлекарственным лечебным воздействием. Эффективность ТЭС-терапии может быть увеличена с помощью синхронных музыкально-речевых суггестивных воздействий. Она практически не обладает побочными эффектами и имеет ограниченный круг противопоказаний. Аппараты ТЭС-терапии образуют практически полный модельный ряд, который предоставляет потребителям все возможности для эффективного и удобного практического применения.

ПРИМЕЧАНИЯ

1. Балачевский Б.В. Опиоидэргическая модуляция функционально-метаболической активности лейкоцитов: Автореф. дис. канд. мед. наук. - Краснодар, 2007. - 20 с.

2. Гейн С.В. Роль β-эндорфина в нейроэндокринной регуляции функций иммунной системы: Автореф. дис. докт. мед. наук. - Пермь, 2007. - 56 с.

3. Дмитриева О.Ф. Опиоидные пептиды при заболеваниях внутренних органов: язвенной болезни, панкреатите и инфаркте миокарда: Автореф. дис. канд. мед. наук. - Москва, 1989. - 22 с.

4. Коста Э., Трабукки М. Эндорфины. - Москва: Мир. - 1981. - 368 с.

5. Наволоцкая Е.В., Малкова Н.В., Заргарова Т.А. и др. Действие синтетического З-эндорфиноподобного пептида иммунорфина на Т-лимфоциты человека // Биохимия. - 2002. - Т. 67, № 3. - С. 430-438.

6. Каде А.Х., Боровиков О.В., Парахонский А.П., Рубцовенко А.В. Опиоидергическая модуляция функций иммунной системы: возможности и перспективы // Кубанский научн. медиц. вестник. - 1995. - № 5-6. - С. 37-39.

7. Каде А.Х., Рубцовенко А.В., Парахонский А.П. и др. Иммунотропные эффекты транскраниальной электростимуляции // Вестник Краснодарского научного центра Адыгской международной Академии Наук. - 1999. - № 4, Медицина. - С. 30-36.

8. Лебедев В.П. Транскраниальная электростимуляция: новый подход // Транскраниальная электростимуляция. Экспериментально-клинические исследования / Сб. статей / Под ред.  проф. В.П. Лебедева.  - С.-Пб. -  2001. - С. 22-38.

9. Лебедев В.П., Савченко А.Б., Кацнельсон Я.С. и др. Об опиатном механизме транскраниальной электроанальгезии // Транскраниальная электростимуляция. Экспериментально-клинические исследования / Сб. статей / Под ред.  проф.  В.П. Лебедева. - С.-Пб. - 2001. - С. 91-105.

10. Лебедев В.П., Биличенко С.В., Малыгин А.В. и др. Транскраниальная электростимуляция нормализует уровень сахара крови при аллоксановом диабете у крыс // Росс. физиол. журнал им. И.М. Сеченова. - 2004. - Т. 90, № 11. - С. 1426-1429.

11. Парахонский А.П., Рубцовенко А.В., Каде А.Х. Взаимосвязь ноцицептивной и иммунной систем // Боль и паллиативная помощь / Сб. статей научно-практической конференции, Новосибирск, 2002. - С. 191-194.

12. Рубцовенко А.В. Иммунотропные эффекты транскраниальной электростимуляции: Автореф. дис. канд. мед. наук. - Краснодар, 1996. - 21 с.

13. Смагин В.Г., Виноградова В.А., Булгаков С.А. Лиганды опиатных рецепторов. Гастроэнтерологические аспекты. - М.: Наука. - 1983. - 271 с.

14. Транскраниальная электростимуляция. Экспериментально-клинические исследования / Сб. статей в 2-х т.т. / Под ред. д.м.н., проф. Лебедева В.П. - 2-е изд., С-Пб. - 2005. - т. 1. - 528 с., т. 2. - 528 с.

15. Bidlack J.M. Detection and function of opioid receptors on cells from the immune system // Clinical and diagnostic laboratory immunology. - 2000. - V. 7, N 5. - P. 719-723.

16. Kade A, Rubtsovenko A., Parakhonsky A. et al. Regulation of immune response by opioid peptides / In: The 5-th International congress of  Int. Fed. Of Immunol. Soc. (IFIS). Abstracts, Spain, Barselona, 1994. - P. 220.

17. Panerai A.E., Sacerdote P. Beta-endorphin in the immune system: a role at last? // Immunol. Today. - 1997. - V. 18, N 7. - P. 317-319.

18. Zadina J.E, Hackler L, Ge L.J., Kastin A.J. A potent and selective endogenous agonist for the mu-opiate receptor // Nature. - 1997. - Vol. 386, N. 6624. - P. 499-502.

Скачано с www.znanio.ru