Дети войны

Ребята, вы уже знаете, как началась Великая Отечественная война, какие подвиги совершали наши воины. Но в войне погибают не только солдаты. От нее больше всего страдают самые маленькие и самые старенькие. Сегодня наша беседа о детях войны. Мы откроем страницы воспоминаний детей военных лет. Не всегда дети могли понять, что пришла настоящая беда. Вот воспоминания маленькой девочки:Беседа « Дети войны» Перед началом беседы звучит аудиозапись песни Б. Окуджавы «Ах, война, что ты, подлая, сделала». Ребята, вы уже знаете, как началась Великая Отечественная война, какие подвиги совершали наши воины. Но в войне погибают не только солдаты. От нее больше всего страдают самые маленькие и самые старенькие. Сегодня наша беседа о детях войны. Мы откроем страницы воспоминаний детей военных лет. Не всегда дети могли понять, что пришла настоящая беда. Вот воспоминания маленькой девочки: «Мне было немногим более семи лет, когда Молотов объявил по радио о начале войны. Я отлично помню этот день и последние слова выступавшего: «Враг будет разбит, победа будет за нами!» И, как мне помнится, в тот же выходной день, 22 июня, взрослые стали заклеивать окна тоненькими полосками наискосок, а мы, дети, выбежали на улицу и стали делиться впечатлениями. По-моему, мы совсем не испугались и даже как-то возгордились случившимся. Особенно после того, как через несколько дней старшая из нас сказала: «А знаете, что это не просто война, война Отечественная?» И ещё нам очень понравились вырытые вскоре поблизости от домов укрытия от бомбёжки, так называемые щели, где днём, когда не было воздушной тревоги, мы играли и в прятки, и в куклы». («Мне заказали гроб», автор Г. П. Стукалова.) Вы знаете, ребята, очень страшно было всем – и взрослым, и детям, - когда начинались обстрелы. Людям приходилось скрываться в подвалах или в специально сделанных бомбоубежищах. Все внимательно прислушивались: не летят ли самолёты, или начинала завывать сирена, и по её звуку все быстрее бежали прятаться. Вот ещё одно воспоминание девочки из города Ленинграда: «Всё чаще при обстрелах спускались в бомбоубежище – сырой подвал с облупленными стенами. Было скучно сидеть при слабом свете маленькой лампочки. Взрослые размышляли: нужно ли всякий раз туда спускаться? Наступила осень. В тот день на мне было лёгкое пальтишко и какие-то тёплые ботинки, по тревоге мы не успели добежать до подвала и остановились под аркой дома, прижавшись к стене. И сразу раздался оглушительный взрыв, я почувствовала, как мимо нас мчится горячий упругий воздух, волокущий за собой мелкий мусор, а затем пролетела и целая дверь, по счастью нас не задев. Оказалось, что бомба разрушила соседний дом. Вернувшись домой, мы обнаружили, что окно у нас выворочено вместе с рамой и лежит на середине комнаты. Нашу маленькую семью приютил Михайловский театр, выделивший под проживание подвал в хозяйственном дворе с условием, что при необходимости он будет служить одновременно бомбоубежищем. Вселились туда сразу несколько семей. На деревянные скамейки положили листы фанеры, а сверху - постели .» ( «Долгий путь из войны», автор В. Левецкая.) Но представляете, ребята, были и такие случаи, когда приходилось вопреки страху под бомбами и взрывами добывать себе продовольствие. Вот как рассказывает об этом ещё одна маленькая девочка: «За Доном подтягивались наши войска. На улицах рвались мины. Выходить стало опасно. Но, как говорится, голод не тётка – надо было чем-то питаться. Съев в первую неделю всё продовольственные резервы, мы отправились на пристань, где , по слухам, стоял разбитый вагон с пшеницей. Вагон разнесло снарядом, и пшеница, перемешанная с углём, покрывала железное полотно. Место простреливалось как немцами, занявшими позиции на правом высоком берегу, так и нашими – с левого берега Дона. Надо было под обстрелом подползти к россыпям пшеницы. Насыпав её в наволочку пополам с крошевом антрацита, мы долгими вечерами при свете свечи выбирали зёрнышко от зёрнышка для кутьи – пшеничной каши. Нам с мамой удалось без потерь проделать эту операцию и просуществовать несколько дней до прихода наших, выбивших немцев на десятый день оккупации». ( «Двадцать второе июня сорок первого: неоправданные ожидания», автор А. Чижов.) «Оккупация» - это очень страшное слово. Немецкие войска расстреливали людей по малейшему подозрению их в связях с партизанами – теми людьми, которые скрывались от немцев в лесах и боролись с ними: взрывали поезда с войсками, оружием, устраивали засады. Но самое страшное было в том, что немцы угоняли молодёжь в Германию, и многим из них не суждено было вернуться с чужой земли. Послушайте воспоминания об этом: «В мае 1942 года немцы собрали молодёжь со всей округи, привели в Сланцы и погрузили в эшелон. Когда поезд тронулся, за ним бежали наши мамы, громко рыдая и махая нам руками. Оторванные от своих родных, мы очень горевали. Даже песню сочинили грустную – прегрустную. Были в ней и такие слова: Раньше ели сладости, Сахар и изюм, Будем кушать гвоздики И шурум-бурум… Привезли нас в Гамбург и распределили по заводам. Мы, шесть девочек из одной деревни, попали на электромоторный завод Ханса Штиля. Каждой присвоили рабочий номер и выдавали тряпочки со знаком «»ost», которые велели пришить к одежде. Мой номер был «ost-6». Такой же номер значился и на моих нарах в бараке. В 7 утра мы приступали к работе. На станках наматывали на шпульки тонкую проволоку. Вместе с нами работали и немецкие женщины. Они трудились старательно, чему учили и нас: «Работайте медленно, но хорошо! Они получали за свой труд зарплату, мы же были бесплатной рабочей силой, и если кто-то отлынивал от работы, то попадал на сутки в карцер – узкий, как шкаф, бункер, где можно было только стоять. В полдень полагался получасовой перерыв на обед. У нас не было никакой еды, и мы просто отдыхали, сложив на коленях руки и стараясь не смотреть на работниц – немок, разворачивая свои завтраки. Но они всегда делились с нами, хотя сами жили небогато и продукты получали по карточкам. Наверное, если бы не помощь этих женщин, мы бы не выдержали и погибли от недоедания. Кормили нас только раз в день, после работы. Обычно давали порцию шпината и 200 граммов хлеба-эрзаца. Раз в неделю мы получали кусочек маргарина или ливерной колбасы». Педагог обсуждает с детьми эти сведения, останавливаясь на рассказе о помощи немецких женщин. Но без оккупации многие семьи потеряли друг друга. Конечно, особенно страдали дети без своих родителей, которые или погибли при бомбёжке, или потерялись при эвакуации. Им пришлось жить в детских домах. И хотя там о них заботились, каждый вспоминал родной дом и своих близких. Взрослые старались отвлечь детей, налаживая их жизнь: проводили занятия и для малышей, и для школьников, устраивали праздники. Вот такие воспоминания остались от пребывания в детском доме одного мальчика, папа которого сражался на фронте: «В детском доме я учился в пятом классе. Школа наша находилась в двухэтажном здании, рядом со спальным корпусом. Пока было тепло, учиться было не так трудно. Очень тяжело стало с наступлением холодов. В каждом классе топили железные печурки, как в спальном корпусе. Пока шли уроки, за печками следили ученики, но после занятий в классе становилось холодно. У каждого ученика была персональная чернильница, которая хранилась в парте. Когда дети приходили на занятия, то первым делом брали чернильницу и отогревали её за пазухой так, чтобы можно было пользоваться чернилами. Контрольные работы писали в тетрадях, а в классе писали на газетных листочках. Тетради сшивали из книжных листов и писали на белом поле между строк. Учебниками пользовались по очереди, договариваясь между собой. Иногда отдельные рассказы читали в слух для всего класса. Также коллективно учили стихотворения. После обеда занимались самоподготовкой». Как по всей стране, так и в детском доме дети помогали взрослым, хотя, конечно, трудно им приходилось, но они не жаловались, а старались выполнить работу как можно лучше. Вот как пишет об этом уже знакомый нам мальчик: «После окончания учёбы детей направляли целыми отрядами на полевые работы – на прополку и окучивание. Это было самое тяжёлое время, особенно в жаркие летние дни. Бывало, пропалываешь грядку, а конца её не видно, весь обливаешься потом. При этом товарищи тебя подгоняли, если ты отстаёшь от «цепи». Надо было не только успевать идти в линии, но и обращали внимание на чистоту прополки. Всем хотелось, чтобы по окончании работы воспитатель похвалила не только за быстроту, но и за качество». Однако во время войны были и такие случаи, когда дети и молодёжь воевали вместе со взрослыми: кто-то находился в партизанском отряде и добывал сведения о врагах, ведь маленький ребёнок или подросток не вызывал подозрения у немцев; кто-то жил вместе с солдатами, и тогда его называли «сын полка». Вот о таком мальчике даже написана книга писателем В. Катаевым. Солдаты заботились о своём питомце как могли, оберегали его от опасности, даже заказали ему настоящую форму. Этих ребят, конечно, старались отправлять в тыл, как правило учиться в какое-нибудь военное училище. Но связь не терялась, и такой человек навсегда считался сыном полка. А некоторые питомцы по примеру старших бойцов становились героями. Запомните, дети: молодой возраст не мешает биться горячему сердцу и совершать подвиги. Они остались в народной памяти, о них написаны песни. Послушаем песню о юном герое, которая называется «Орлёнок». Педагог включает аудиозапись песни «Орлёнок» (муз. Я. Шведова, сл. В.Белова). После прослушивания проводится беседа. Наша сегодняшняя беседа о детях войны заканчивается. Теперь вы, наверное, поняли, что каждый человек независимо от возраста может быть и мужественным, и смелым, а самое главное –не бояться помочь другому в трудный час. Вам я желаю быть и вырасти именно такими, и тогда нашу Родину никто и никогда не победит. Звучит аудиозапись песни «Орлята учатся летать» (муз. А. Пахмутовой, сл. В Добронравова)