«И нам уроки мужества даны В бессмертье тех, что стали горсткой пыли…»

«И нам уроки мужества даны В бессмертье тех, что стали горсткой пыли…» УРОК­КОМПОЗИЦИЯ, посвященный творчеству поэтов­фронтовиков ЦЕЛЬ:  помочь   учащимся   осознать   истоки   нашей   Победы   в   Великой Отечественной войне, помнить об ужасах войны, любить и беречь Родину, как любили и защищали ее наши воины­поэты. Эпиграф:                                                                 Что гибель нам?                                                                                   Мы даже смерти выше.                                                                                   В могилах мы построились в                                                                                     отряд,                                                                                   И ждем приказа нового.                                                                                   И пусть                                                                                   Не думают, что мертвые                                                                                                                          не                                                                                        слышат,                                                                                     Когда о них потомки говорят.                                                                                                        Н. Майоров.   Тема Великой Отечественной войны – необычная тема… Необычная, потому что написано о войне так много, что не хватит целой книги, если вспомнить только названия произведений. Необычная, потому что никогда не перестанет волновать людей, бередя старые раны и душу болью сердца. Необычная, потому что память история с ней слились воедино. Я, как и все мои ровесники, не знаю войны. Не знаю и не хочу войны. Но ведь ее не хотели и те, кто погибал, не думая о смерти, о том, что не увидят больше ни солнца, ни травы, ни листьев, ни детей…  Этот день начался не тихой росной зарей, а грохотом бомб, свистом пуль и скрежетом стали. То было 22 июня 1941 года. Война… В этот день писатели Москвы собрались, как по боевой тревоге, на митинг. С   краткими   речами   выступили   А.   Фадеев,   В.Жаров,   И.   Уткин,   В. Лебедев­Кумач. «Писатели Советской страны, ­ заявил Фадеев, ­ знают свое место в этой решительной схватке. Многие из нас будут сражаться с оружием в руках, многие будут сражаться пером». Перо было приравнено к штыку, поэзия надела фронтовую шинель и шагнула в бой. Более тысячи писателей и поэтов ушли на фронт ( свыше четырехсот не вернулись назад). Уже на третий день по всей стране, как призыв, звучала песня на стихи Лебедева­Кумача «Священная война». Прозвучавшая с чеканной простотой и силой,  выразившая   общее   настроение   и  чувство,   эта   песня­присяга,  песня­ жизнь.   и     Родины. войной   нашей   свободу оборванная   независимость гимн сразу была взята на вооружение армией и народом и в течение четырех лет бессменно служила делу борьбы и победы. ( звучит грамзапись песни) ведущие: ..Священна память о павших.  Но как мало мы знаем о людях, сражавшихся с фашистами и павших в борьбе за   Знаем ли мы, помним ли мы о поэтах, талант которых убила фашистская пуля?..   Имена...   Имена...   Имена...   Все   молодые,   талантливые,   жадные   до   жизни,   преданные   Родине   и   поэзии.   Ведь   что   ни   фамилия,   что   ни   строчка   ­   то   молодая,   Бессмертен   подвиг   Мусы   Джалиля,   писавшего   даже   в   гитлеровском   застенке.   Ему   посмертно   присвоено   звание   Героя   Советского   Союза.   Это   звание   присвоено   и   Борису   Котову,   погибшему   в   боях   при   форсировании   Днепра,   и   Хусену   Андрухаеву,   погибшему   в   первый   год   войны.   Другие не удостоились этого звания, но они и без звания были Героями: под Ленинградом погиб Всеволод Багрицкий, убит в боях под Смоленском Борис Богатков,   под   Киевом   погиб   Борис   Лапин,   в   боях   под   Смоленском   убит Николай   Майоров,   в   боях   под   Сталинградом   погиб   Михаил   Кульчицкий. Погибли смертью храбрых на фронтах Великой Отечественной войны Мирза Геловани и Татул Гурян, Павел Коган и Султан Джура, Георгий Суворов и Микола Сурначев. Витаутас Монтвила, Али Шогенцуков и Дмитрий Вакаров замучены в стенах концлагерей.  Пусть им не поставлены памятники. Разве в этом дело? Главный памятник, главный обелиск им всем ­ это их поэзия. Вчитаемся в стихи повнимательнее: за   ними   живые,   трепетные   души   тех,   кто   ушел   "не   долюбив,   не   докурив последней папиросы".   Давайте вспомним о них, чьё, творческое движение было прервано войной. Они заслуживают этого.   Один из  наиболее ярких поэтов этой поры – Константин Симонов.   Начало войны потрясло Симонова и наложило отпечаток на все его последующее творчество. Он сразу же отправился на фронт и в течение всей войны   работал   в   качестве   корреспондента   газеты   «Красная   звезда».   Ради нескольких строчек в газете Симонов переезжал с фронта на фронт. Он видел войну   собственными   глазами,   бывал   в   окопах   вместе   с   солдатами.   Умер Симонов   в 1979  г.  Перед  смертью   он   попросил   исполнить   его   последнюю волю. Он хотел навсегда остаться с теми, кто погиб в первые дни войны, поэтому его прах был развеян на поле неподалеку от Бобруйска. Наиболее   ярким   и   сильным   является   стихотворение   Симонова   «Ты помнишь,  Алеша,  дороги   Смоленщины».  Это   стихотворение   поэт   посвятил своему старшему товарищу Алексею Суркову. Ты помнишь, Алеша, дороги Смоленщины, Как шли бесконечные, злые дожди, Как кринки несли нам усталые женщины, Прижав, как детей, от дождя их к груди, Как слезы они вытирали украдкою, Как вслед нам шептали:­ Господь вас спаси!­ И снова себя называли солдатками, Как встарь повелось на великой Руси. Слезами измеренный чаще, чем верстами, Шел тракт, на пригорках скрываясь из глаз: Деревни, деревни, деревни с погостами, Как будто на них вся Россия сошлась, Как будто за каждою русской околицей, Крестом своих рук ,ограждая живых, Всем миром сойдясь, наши прадеды молятся За  в бога не верящих внуков своих. Ты знаешь, наверное, все­таки Родина ­ Не дом городской, где я празднично жил, А эти проселки, что дедами пройдены, С простыми крестами их русских могил. Не знаю, как ты, а меня с деревенскою Дорожной тоской от села до села, Со вдовьей слезою и с песнею женскою Впервые война на проселках свела. Ты помнишь, Алеша: изба под Борисовом, По мертвому плачущий девичий крик, Седая старуха в салопчике  плисовом, Весь в белом, как на смерть одетый, старик. Ну что им сказать, чем утешить могли мы их? Но, горе поняв своим бабьим чутьем, Ты помнишь, старуха сказала:­  Родимые, Покуда идите, мы вас подождем…   И особенно нравится всем стихотворение «Жди меня».  Жди меня, и я вернусь. Только очень жди, Жди, когда наводят грусть Желтые дожди, Жди, когда снега метут, Жди, когда жара, Жди, когда других не ждут, Позабыв вчера. Жди, когда из дальних мест Писем не придет, Жди, когда уж надоест Всем, кто вместе ждет. Жди меня, и я вернусь, Не желай добра Всем, кто знает наизусть, Что забыть пора. Пусть поверят сын и мать В то, что нет меня, Пусть друзья устанут ждать, Сядут у огня, Выпьют горькое вино На помин души... Жди. И с ними заодно Выпить не спеши. Жди меня, и я вернусь, Всем смертям назло. Кто не ждал меня, тот пусть Скажет: ­ Повезло. Не понять, не ждавшим им, Как среди огня Ожиданием своим Ты спасла меня. Как я выжил, будем знать Только мы с тобой,­ Просто ты умела ждать, Как никто другой.   Всеволод Багрицкий – «сын поэма и сам поэт» ­ погиб в 19 лет   при выполнении боевого задания под Ленинградом, записывая рассказ политрука. В   его   кармане   нашли   тоненькую   коричневую   тетрадь   фронтовых   стихов, пробитую тем же осколком, который убил юношу. В письме матери в 1941 году он писал: « Война застала меня за мирной игрой в волейбол  на берегу моря. И 27 июня я выехал в Москву…пошел с двумя товарищами в райком комсомола, нас направили в автошколу». До свиданья, дорогая, уезжаю на войну, Уж когда вернусь – не знаю – На родную сторону. Опадет листва сухая, будут вьюги и дожди. Я вернусь к тебе, родная, не печалься, подожди. Он все­таки добился, несмотря на плохое зрение, отправки на фронт. Вот   что   писал   поэт   в   последнем   письме   матери:   «Я   пошел   работать   в армейскую печать добровольно и не жалею. Наша победа надолго освободит мир от самого страшного злодеяния – войны».  Он   похоронен   на   опушке   леса,   у   сосны,   на   которой   скульптор   Е. Вучетич вырезал надпись: « Воин­поэт Всеволод Багрицкий убит 26 февраля 1942 года». В   предвоенные   годы   был   в   Москве,   в   Сокольниках,   Институт философии, литературы и истории. Когда началась война, многие студенты ушли   добровольцами   на   фронт.   Среди   них   был   и   молодой   поэт   Семен Гудзенко. Из  записных  книжек   солдата  Семена  Гудзенко:  «Ранен.  В живот.  На минуту теряю сознание. Больше всего боялся раны в живот. Пусть бы в руку, ногу, плечо. Ходить не могу. Везут на санях». Но он выжил тогда. А в 1946 году он напишет: «Мы не от старости умрем – от старых ран умрем.» Так и случилось. Умер он в 1953 году от старых ран. Нас не нужно жалеть, ведь и мы никого б не жалели. Мы пред нашим комбатом, как пред господом богом, чисты. На живых порыжели от крови и глины шинели, на могилах у мертвых расцвели голубые цветы. Расцвели и опали... Проходит четвертая осень. Наши матери плачут, и ровесницы молча грустят. Мы не знали любви, не изведали счастья ремесел, нам досталась на долю нелегкая участь солдат. У погодков моих ни стихов, ни любви, ни покоя ­ только сила и зависть. А когда мы вернемся с войны, все долюбим сполна и напишем, ровесник, такое, что отцами­солдатами будут гордиться сыны. Ну, а кто не вернется? Кому долюбить не придется? Ну, а кто в сорок первом первою пулей сражен? Зарыдает ровесница, мать на пороге забьется,­ у погодков моих ни стихов, ни покоя, ни жен. Кто вернется ­ долюбит? Нет! Сердца на это не хватит, и не надо погибшим, чтоб живые любили за них. Нет мужчины в семье ­ нет детей, нет хозяина в хате. Разве горю такому помогут рыданья живых? Нас не нужно жалеть, ведь и мы никого б не жалели. Кто в атаку ходил, кто делился последним куском, Тот поймет эту правду,­ она к нам в окопы и щели приходила поспорить ворчливым, охрипшим баском. Пусть живые запомнят, и пусть поколения знают эту взятую с боем суровую правду солдат. И твои костыли, и смертельная рана сквозная, и могилы над Волгой, где тысячи юных лежат,­ это наша судьба, это с ней мы ругались и пели, подымались в атаку и рвали над Бугом мосты.   Победу приближали не только мужчины. Нежные, хрупкие девушки и женщины тоже взвалили на себя тяжесть войны. Говорят, у войны «не женское лицо», но женщины уходили на фронт. Они помогали раненым, подносили снаряды, они были снайперами, летчиками… Они были солдатами. Слово их тоже было оружием. Ольга Берггольц – «блокадная поэтесса», влюбленная в свой город, в свой народ, в свою страну.  Умирая в блокадном Ленинграде, поэтесса не сдается и пишет лучшие свои стихи. БЛОКАДНАЯ ЛАСТОЧКА        Весной сорок второго года        множество ленинградцев        носило на груди жетон ­        ласточку с письмом в        клюве. Сквозь года, и радость, и невзгоды вечно будет мне сиять одна ­ та весна сорок второго года, в осажденном городе весна. Маленькую ласточку из жести я носила на груди сама. Это было знаком доброй вести, это означало: "Жду письма". Этот знак придумала блокада. Знали мы, что только самолет, только птица к нам, до Ленинграда, с милой­милой родины дойдет. ...Сколько писем с той поры мне было. Отчего же кажется самой, что доныне я не получила самое желанное письмо?! Чтобы к жизни, вставшей за словами, к правде, влитой в каждую строку, совестью припасть бы, как устами в раскаленный полдень ­ к роднику. Кто не написал его? Не выслал? Счастье ли? Победа ли? Беда? Или друг, который не отыскан и не узнан мною навсегда? Или где­нибудь доныне бродит то письмо, желанное, как свет? Ищет адрес мой и не находит и, томясь, тоскует: где ж ответ? Или близок день, и непременно в час большой душевной тишины я приму неслыханной, нетленной весть, идущую еще с войны... О, найди меня, гори со мною, ты, давно обещанная мне всем, что было,­ даже той смешною ласточкой, в осаде, на войне... На фронт   идет 17­летняя   поэтесса Юлия Друнина и до конца войны служит санинструктором. Из   воспоминаний   Н.  Старшинова:  «  Надо   еще   подчеркнуть,  кем   на войне была Юля. Медсестрой, санитаркой в пехоте, самом неблагоустроенном роде войск, и не где­нибудь в госпитале, а на самой передовой, в пекле, где под   огнем   приходилось   некрепкими   девичьими   руками   вытаскивать тяжеленных раненых.»  В память о своей подруге­однополчанке, о Герое Советского Союза Зинаиде Самсоновой   Юлия Друнина написала стихотворение «Зинка». Мы легли у разбитой ели, Ждем, когда же начнет светлеть. Под шинелью вдвоем теплее На продрогшей, сырой земле. ­ Знаешь, Юлька, я против грусти, Но сегодня она не в счет. Где­то в яблочном захолустье Мама, мамка моя живет. У тебя есть друзья, любимый, У меня лишь она одна. Пахнет в хате квашней и дымом, За порогом бурлит весна. Старой кажется: каждый кустик Беспокойную дочку ждет. Знаешь, Юлька, я против грусти, Но сегодня она не в счет... Отогрелись мы еле­еле, Вдруг нежданный приказ: "Вперед!" Снова рядом в сырой шинели Светлокосый солдат идет. 2. С каждым днем становилось горше, Шли без митингов и знамен. В окруженье попал под Оршей Наш потрепанный батальон. Зинка нас повела в атаку, Мы пробились по черной ржи, По воронкам и буеракам, Через смертные рубежи. Мы не ждали посмертной славы, Мы хотели со славой жить. ...Почему же в бинтах кровавых Светлокосый солдат лежит? Ее тело своей шинелью Укрывала я, зубы сжав, Белорусские ветры пели О рязанских глухих садах. 3. ­ Знаешь, Зинка, я против грусти, Но сегодня она не в счет. Где­то в яблочном захолустье Мама, мамка твоя живет. У меня есть друзья, любимый, У нее ты была одна. Пахнет в хате квашней и дымом, За порогом бурлит весна. И старушка в цветастом платье У иконы свечу зажгла. Я не знаю, как написать ей, Чтоб тебя она не ждала...  * * * Целовались. Плакали И пели. Шли в штыки. И прямо на бегу Девочка в заштопанной шинели Разбросала руки на снегу. Мама! Мама! Я дошла до цели... Но в степи, на волжском берегу, Девочка в заштопанной шинели Разбросала руки на снегу. В   начале   лета   1941   года   Тушнова   поступает   в   Московский Литературный институт имени М.Горького: Ее желание профессионально и всерьез заниматься поэзией и филологией вроде бы начинает сбываться.  Но учиться не пришлось. Началась война. Отец Вероники Михайловны к тому времени скончался. Осталась больная мать и маленькая дочь Наташа. Используя   свои   медицинские   познания   Тушнова   почти   все   годы   войны проработала в госпиталях врачом, ­ их ведь не хватало катастрофически! ­ выхаживала раненых:Работа тяжелая, часто и неблагодарная, не оставляющая, казалось бы, времени для "возни" с капризными рядами поэтических строчек: Но Тушнова во время ночных дежурств умудрялась, при свете затененных ламп,   прислушиваясь   к   сонному   дыханию   и   стонам   больных,   все   время чиркать что ­ то в тетради. Ее так и звали ласково: "доктор с тетрадкой".  Поэтессы не стало 7 июля 1965 года.  А знаешь, все еще будет! Южный ветер еще подует, и весну еще наколдует, и память перелистает, и встретиться нас заставит, и еще меня на рассвете губы твои разбудят. Понимаешь, все еще будет! В сто концов убегают рельсы, самолеты уходят в рейсы, корабли снимаются с якоря... Если б помнили это люди, чаще думали бы о чуде, реже бы люди плакали. Счастье ­ что онo? Та же птица: упустишь ­ и не поймаешь. А в клетке ему томиться тоже ведь не годиться, трудно с ним, понимаешь? Я его не запру безжалостно, крыльев не искалечу. Улетаешь? Лети, пожалуйста... Знаешь, как отпразднуем Встречу!   Антокольский   Павел   Григорьевич   (19   июня   (1   июля)   1896,   Санкт­ Петербург   —   9   октября   1978,   Москва)   —   русский   советский   поэт, переводчик, эссеист, актёр театра им. Е.Вахтангова.  В   Великую   Отечественную   войну   Павел   Антокольский   был   военным корреспондентом.   В   1942   на   фронте   погиб   его   единственный   сын Владимир, ему поэт посвятил поэму «Сын» (1943), за которую был удостоен   Сталинской   премии   2­й   степени   (1946).   Умер   Павел Григорьевич Антокольский в Москве 9 октября 1978.  Москва. Зима. Бульвар. Черно    От книг, ворон, лотков. Всё это жить обречено.    Что делать! Мир таков. Он мне не нравился. И в тот    Военный первый год Был полон медленных пустот    И широчайших льгот. Но чувствовал глубокий тыл    Квартир, контор, аптек, Что мирных дней и след простыл,    Просрочен давний чек. И все профессии равно    Бесчестны и смешны Пред бурей, бьющейся в окно,    Перед лицом войны.   Михаил   Валентинович  Кульчицкий  родился   в 1919  году  в  Харькове. Отец   его,   профессиональный   литератор,   погиб   в   1942   году   в   немецком застенке.  С первых дней Великой Отечественной войны Кульчицкий в армии. В декабре  1942  года   он   окончил   пулеметно­минометное   училище   в  в   звании младшего лейтенанта отбыл на фронт.  Михаил Кульчицкий погиб под Сталинградом в январе 1943 года. Мечтатель, фантазер, лентяй­завистник! Что? Пули в каску безопасней капель? И всадники проносятся со свистом вертящихся пропеллерами сабель. Я раньше думал: "лейтенант" звучит "налейте нам", и, зная топографию, он топает по гравию. Война ж совсем не фейерверк, а просто трудная работа, когда,             черна от пота,                                         вверх скользит по пахоте пехота. Марш!             И глина в чавкающем топоте             до мозга костей промерзших ног             наворачивается на чеботы             весом хлеба в месячный паек.             На бойцах и пуговицы вроде             чешуи тяжелых орденов. Не до ордена. Была бы Родина с ежедневными Бородино.    Павел Коган родился  в 1918 году  в Киеве. В 1922 году семья переехала   в   Москву.   В   1936   году   Павел   поступил   в   Институт истории, философии литературы (ИФЛИ), а в 1939 году перешел в Литературный институт им. Горького, продолжая заочно учиться в   ИФЛИ.   Предстоящую   войну   Павел,   в   отличие   от   некоторых известных тогда поэтов, не рисовал в радужных красках. Не писал о малой крови и скорой победе. Он твердо знал, что мы победим. Но   он   знал   и   другое:   крови и многие не вернутся... На переднем крае Павел встретил последний день своей жизни. Это случилось 23 сентября 1942 года под   Новороссийском,   когда   он   возглавил   поиск   разведчиков.   А было Павлу всего 24 года!   будет   пролито   много Они нас выдумают снова ­ Косая сажень, твердый шаг ­ И верную найдут основу, Но не сумеют так дышать, Как мы дышали, как дружили, Как жили мы, как впопыхах Плохие песни мы сложили О поразительных делах. Мы были всякими. Любыми. Не очень умными подчас. Мы наших девушек любили, Ревнуя, мучась, горячась. Мы были всякими. Но, мучась, Мы понимали: в наши дни Нам выпала такая участь, Что пусть завидуют они. Они нас выдумают мудрых, Мы будем строги и прямы, Они прикрасят и припудрят, И все­таки пробьемся мы! Но людям родины единой,  Едва ли им дано понять, Какая иногда рутина Вела нас жить и умирать. И пусть я покажусь им узким И их всесветность оскорблю, Я ­ патриот. Я воздух русский, Я землю русскую люблю, Я верю, что нигде на свете Второй такой не отыскать, Чтоб так пахнуло на рассвете, Чтоб дымный ветер на песках: И где еще найдешь такие Березы, как в моем краю! Я б сдох, как пес, от ностальгии В любом кокосовом краю.  Евгений Николаевич Березницкий родился в 1909 г. Окончил среднюю школу.   Некоторое   время   работал   литературным   консультантом   в   газете «Советская   Сибирь»   и   журнале   «Сибирские   огни».   Одновременно   писал   детские и лирические стихи.  Выпустил в Новосибирском книжном издательстве детскую книжку в стихах «Похождения храброго ерша» и сборник лирических стихотворений «На   Оби».   В   начале   Великой   Отечественной   войны   ушел   на   фронт   добровольцем. Осенью 1941 г. .погиб в боях на Ельнинском направлении.      За честь Родины   За каждый колос, опавший С твоих, отчизна полей; За каждый волос, упавший С головок наших детей;   За стон от боли жестокой, Слетающий с братских губ, Отплатим мы око за око, Отплатим мы зуб за зуб.   Не быть рабыней отчизне, И нам рабами не жить! За счастье свободной жизни Не жалко голов сложить!   Отсюда наше бесстрастье, Начало свое берет. Священна ненависть наша, Расплаты большой черед!   Нет краше, страна родная, Счастья тебе служить, Идем мы, смерть презирая, Не умирать, а жить! Каждый год мы отмечаем День Великой Победы, день святой народной памяти. Александр Блок в далеком 1919 году писал: « Имеем ли мы право предавать забвению добытое кровью? Нет, не имеем. Надеемся ли мы, что добытое кровью сослужит еще службу людям будущего? Надеемся.» Вечная память  и слава  всем участникам той страшной войны…    Мне кажется порою, что солдаты, С кровавых не пришедшие полей, Не в землю эту полегли когда­то, А превратились в белых журавлей. Они до сей поры с времен тех дальних Летят и подают нам голоса. Не потому ль так часто и печально Мы замолкаем, глядя в небеса? Летит, летит по небу клин усталый ­ Летит в тумане на исходе дня, И в том строю есть промежуток малый ­ Быть может, это место для меня! Настанет день, и с журавлиной стаей Я поплыву в такой же сизой мгле, Из­под небес по­птичьи окликая Всех вас, кого оставил на земле.