63.3(2) и 46

Вниманию оптовьж покупателей!

Книш различњтх жанров можно приобрести по адресу:

129348 Москва, ул. Красной сосны, 24, издательство «Вече».

Телефоны: 188-88-02, 188-16-50, 182-40-74; т/Факс: 188-89-59, 188-00-73.

lSBN 5-7838-0657-9                 С) Ильинсюлй М. Ми, 2000.  «вече», 2000.

Моему отцу, погибшему в 1941-м, и любезной матушке, отДавшей жизнь Детям и Отечесто, сДешвшей многое Ия нароаж Вьетнама, Лаоса и КаибоДлс.и, посвящается эта книга.

Атт.р, год 2000

Фо»гсал
л                                               тхв         -тонкински% Ван о а атинь
На конгена Конон
ТАИЛАНД анам-
Та кли                                                           Писе                 6.
кт-юаи «топе плеву *КАмБод Лемпат
комКонгтхон , мовдмькир
С ахи                                                                                               «Кратие южный амАоКг, ам
спмскиь\
Кампо«гсом
флот с д
	о         100                  ! 00 «м

Так, казалось бы, лег первый пепел индокитайских войн и рез него стали пробиваться зеленые молодые ростки новой вни.

Поражение французского экспедиционного корпуса в Индопае закладывалось задолго до его разгрома в марте 1954 года в жжении при Дьенбьенфу.

16 августа 1945 года французское правительство направило к тегам Вьетнама войсковое соединение ” Массю” и 9-ю диви«ю колониальной пехоты во главе с генералом Леклерком. Геерал был назначен командующим экспедиционным корпусом. Гн вошел в контакт с адмиралом Тьерри д'Аржањље — Верховым комиссаром Французской Республики в Индоклае и взял а себя обязательство восстановить владычество Франции во ;кмнаме, Лаосе и Камбодже. В качестве первого военно-операивного шага 23 ашуста в одном из районов Намбо (Южного Вьетнама) был выброшен отряд десантников. Японцы пропусили парашютистов в Сайгон.

В первые дни сентября в сГОЈIИЦу юга Вьетнама ПРИШЛИ ангю-индийсше войска, они открыли ворота тюрем, деклассиро;анным элементом раздали оружие. По Сайгону прокатилась юлна грабежей и насилия.

Почему англичане столь рьяно поддерживали французов в Лнцоюпае? Боязнь за будущее своих колоний застадлњча их дейлвовать дерзко и решительно. Не допустить, чтобы дурной прииер Индокитая стал заразительным для британских азиатскмх колоний. Вот что мотивировало действия Лондона в Индоки-

те.

21 октября 1945 года англо-французские войска повели наступление на дельту Меконга. Затем части экспедипионного корпуса продвинулись на плоскогорья Тэйнгуена. Пр. тигельство ДРВ призвало народ к войне Сопротивления — ” К.ханг тиен”.

С 1946 по 1952 год Вьетнамская Народная ария (она называлась тогда Армией защиты Родины) вела тяжелые тактические бои, но уже в тот период дипломатическая активность спо-

Хо Ши Мина позволяла военным получать передышки, уметь скрытно и быстро перегруппировывать огромные массы людей и боевОй технит.

К маю 1947 года французсме вооруженные смы во Вьетнаме насчитывали более 1 15 тысяч штыков, но, как показали боевые действия, экспедиционный корпус не получал решающих преимуществ, нес тяжелые потери, а скорая обещанная победа была не видна в Аннамитских горах. Не дали позитивных результатов и комбинированные действия (октябрь 1947 г.) авиадесантов, частей экспедиционного корпуса и речных флотилий. В освобожденных зонах родился тогда лозунг: ” Все для фронта, все для победы!“ И это был не просто пропагандистский лозунг.

Налаживалось военное производство, ремонтировались техника и оружие, строились новые дороги. Сбор риса шля народной армии и мирного населения увеличился до 2 миллионов тонн в 1947 году. Развернулось движение за экономию под девизоМ: ” КУВШИН риса для армии”. Постоянно укреплялась Армия защиты Родины, проводились кампании по переподготовке кадрового командно-политическою состава. Декретом от 4 ноября 1949 года была введена обязательная воинская повинность, не отмененная до сих пор.

Укреплялся межщнародньй преспок революционеров. 30 жваря 1950 года были установлены дипломатические отношения между СССР и ДРВ, что расширило признание и авторитет молодой республики.

В конце 1950 года во Вьетнам прибыл новый главнокомандующий генерал де Лапр де Тассиньи. Он привез с собой документы о новой военной стратегии и ”доктрину давления“ с учетом получения а).пьшего количества боевой американской техники. Одновременно появились во Вьетнаме и американские советники из постоянной военной миссии США — MAAG. ”Sale guene” (”грязная война”). Так назвали войну ирнерала де Латгра во Вьетнаме.

Экспедиционный корпус нес одно поражение за другим. В мае 1953 тда на пост командующею был назначен кенерал Анри

1

I 'аварр. До рибыгия во Вьетнам он побывал в Вашингтоне, где согласовал план ”мобильной войны“ в горных местностях и в долинах с учетом природных особенностей Бакбо, Чунгбо и Намбо. На ведение военных действий генерала Наварра Cll_lA выделили 785 миллионов долларов и, как выяснилось позже, все на ветер... l5 октября 19.53 года после ”триумфального шествия” по Ханою генерал Анри начал проведение плана “ Чайка ” по объединению ударных группировок французских войск в северных и центральных районах Вьетнама. План был сорван, а 7 мая 1954 года после 55 дней осады пал укрепленный район колонизаторов — Дьенбьенфу.

Во Вьетнаме и Париже были подведены итоги Первой ВОЙНЫ Сопротиапения. Впервые в истории небюльшая колониааьная страна выииа '“Дитеаьницей в еДиноборстве с крупной колониааьной Державой.

•          За почти девять лет войны армия французских колонизаторов и марионеточной администрации потеряла около полумиллиона солдат и офицеров.

 • Франция израсходовала на войну 2688 миллиардов франков и 2,6 миллиарда долларов, поступивших из США.

•          В процессе войны революционные народные силы проводили курс на всестороннюю длительную войну с опорой на собственные силы, на сочетание борьбы против империалистов и против феодалов, на ведение военных действий с осуществлением аграрной реформы, курс на развертывание вооруженной, политической, экономической и дипломатической борьбы, постепенное превращение партизанской войны в войну регулярными войсками.

Незыблемой оставалась политика народной войны. Свыше 200 тысяч народных носильщиков, например, отработали 60лее З млн. трудодней на доставке различных грузов в Дьенбьенфу. Десятки тысяч юношей и девушек прокладывали дороги, вмес саперами обезвреживали мины, бомбы замедленного действия на транспортных коммуникациях. Десятки тысяч велосипедов, повозок, лодок были использованы для доставки на фронг продовольствия, боеприпасов, шмя переброски войск.

В ходе народной войны многое, что на Западе имело бы одно утилитарное значение, использовалось на Востоке совсем иначе и приобретало совсем не гражданский смысл. Например, лосипед. Французы всегда называли вьетнамцев ” народом н, велосипеде”, но видимо, не распознали в велосипеде-”седат., Мощное транспортное средство и даже ”вид армейского оружия', На одном велосипеде народные НосИЛЬЩИК“ перемещали дальние расстояния по 300—350 килограммов военных груд, Курьеры и связные выполняли на велосипедах задания. Минометчит вели огонь с велосипедных

НИКОВ.

А бамбук, который растет на околице каждой деревниил города? Эго и острое оружие, и западня, и строительный оборе нительный матрриал. ” Западники“ нередко называли вьетнам цев ”бамбуками”, вюкщывая в прозвище негативный смысл, для Вьетнама бамбук — это позитив, это символ боевогодух народа.

...Молодые побеги бамбука после сезона дождей — самобуј ство природы. Будто размегавшие тивы боевые кони. Бамбук эо рыцарь земли вьетнамской. Эго рыцарь возвышенных превзошедший повседневные заботы, рыцарь, готовый служить людям .

Вьетнам сложен для понимания его западным человеком Особенно для тех, кто приходит с мечом в руках. Для тех, переступает порог вьетнамского дома с миром и добротой, дарит свои 'ГаЙНЫ, свои цветы...

Хризантема — символ силы, благородствам холодную пору этог цветк испускает сильный друг познается в годину испытаний.

Цветы фузунг с их РОСКОШНЫМИ шрпурными шапками словно короткая, но яркая человеческая жвнь. Они цветувс: го двенад цать часов.

Лотос — чистота, красота, Лето.

Мак и орхидею называют цветит Весны. Орхидея раскуся ется накануне Нового года по Лунному календарю. И посем почитается как цветок любви, молодости, элегантности,

Цветок сливового дерева — сТвол стойкости, верности, точка сливы — знак Зимы.

Вьетнамсте. символы и традиции должен знать ломат, историк, военный, литератор, интеллектуал.

Особая роль у веера. Для вьетнамцев веер имеет большое и широкое понятие. Он наделен особой силой, и каэюцое движение веером может обладать определенным смыслом. Веер — это и театр, и объяснение в любви. А порой одно мановение веера служило знаком объявления войны. ” Моя душа открывается вместе с веером... ” — писал литератор Хюи Кан еще несколько веков назад. Полководец и поэт ХУ' века Н\уен Чай рекомендовал дипломатам никогда не расставаться с веером. В ходе беседы стоявшие за спиной посланника телохранители благодаря одному лишь движению веера могли знать, как протекали переговоры. Веер передавал настроение дипломата: медленные спокойные движения означали взаимопонимание, радушие и сердечнхть в ходе беседы. Когда посланник быстро, но размеренно помашвал веером, это было знаком примирения. Но если дипломат внезапно складывал веер и поднимал его к лицу, то это означало — не миновать войны. Сколько раз складывался веер за четыре тысячи лет вьетнамской истории.

Пепел второй войны. Конец колониальной авантюры Франции на индокитайском театре военных действий ( 1946— 1954 гг.). Поражение французской армии было использовано США для вмешательства во внутренние дела Вьетнама, Лаоса и Камбодхм. 7-й американский флот приблизился к берегам Вьетнама. Государственный секретарь США Даллес выступил с предложением ”объединенных действий“ империалистических сил в Индокитае.

В противовес згим мерам в январе 1954 года по инициативе Москвы была достижута договоренносљ о созыве международной конференции для рассмотрения вопроса о прекращении войны в Индоюпае. После 72 щ-•ей СЛОжНОЙ и острой дипломатической борьбы 20—21 июля 1954 года Женевская конференция по Индомгаю завершилась пртятием решений о прекращении военных действуй, наметились пум развития трех стран Индокитая в напрањлении мира, сотрудничества, взаимопонимания. Но это не входило в военно-полишчесше шпаны США в Индокитае, Юго-Восточной Азии.

США отказались присоединиться к Заключительной декларации конференции, но, учитывая требования международного общественного мнения, были вынуждены взять обязатель ство соблюддть ”дух и букву“ Женевских соглашений 1954 года. На деле это было начало политического, дипломатического, эконошнеского и военного крупномасштабного вмешательства США в дела народов Индокитая. Уже тогда зажигался костер нового локального военного конфликта, не раз обещавшего перерасти в мировую военную катастрофу. Пепел третьей инДокитайской войны будет рассеян только после падения Сайгона 30 апреля 1975 года. И вот более двадцати лет спустя, хронологшески, следя за ходом военной операции ”Хо Ши Мин“ (весна 1975 год), историк и журналист рассказывает с многими подробностями о великой победе народов Вьетнама; Лаоса и Камбоджи. Западная пропаганда называла действия Вьетконга ”атми терроризма ”, Но это была справедливая борьба народа за национальное освобождение и свободу. США же выполняли роль международного жандарма.

 Третья икщокитайская катастрофа унесла полтора миллиона к. шзней, завершилась горами пепла во Вьетнаме, Лаосе и Кам бодже. Но не успели даже начать затягиваться военные раны,  как назревал новый конфликт. На этог раз с Китайской Народной Республикой. претендовавшей на политическое первенство в районе Юго- Восточной Азии, но не сумевшей навязать свои ”правила игры“ народам Индокитая. Приближалась тридцатидневная война по всей протяженности ( t400 км) китайско-вктнамской границы в феврале — марте 1979 года. Эга война стала ответной реакцией Пекина на разгром и падение режима Пол Пота в Камбодже, попыткой ”наказать строптивый Вьетнам“ , продемонстрировать мускулы и заодно ПХЛЬЯВРТЉ еще раз свои территориальные премчзии на ряд островов (Параселы, Спратли и т.д.) в тихоокеанском бассейне. Не вышло.

Специальные разделы книги обращены к индокитайским ”флангам” — Лаосу и Камбодже, чьи территории были также объяты военным пожаром и вписывались в единый контекст антимилигарисгской, антиколониальной, антиимпериалистической и антитегемонисгской борьбы народов Индокитая за свою независимость, мир, свободу и социальный прогресс.

Глава о вьетнамско-юпайском вооруженном конфликте весной 1979 11).ца стала, пожалуй, первым журналистским произведением иностранного автора, который был очевидцем событий и сумел описать их объективно и ПоЛНО. В то время на охваченной военным пожаром границе работали около 70 журналистов из почти сорока стран разных континентов. Но эта книга спустя более двадцать лет — первое произведение о событиях ТОП) времени; многое до сих пор составляло ЛиЙНЫ Индокитайских войн ХХ вет.

НгоЗиаШои, вьетнамский пубшцист

ИндокитаЙ. Огонь и розы

 шесть часов вечера после войны...“ и некоторые приоткрытые  тайны индокитайского конфликта

Мы обещшли встречаться в ”шесть часов вечера после войны...” И так каждый год. 5 августа. В любую погоду на ПлоЩщИ Свердлова в Москве. ”Мы” — это воины-интернационалисты, как теперь принято называть тех, кто работал в военное время во Вьетнаме. А 5 августа — потому что в ту ночь 1964 года начались бомбардировки Северною Вьетнама, была развязана американская агрессия против Вьетнама, распространишиаяся затем на весь Индокитай — Лаос и Камбоджу. ”Мы” были там... Теперь поседевшие воины-интернациониисты, очевидцы и участниюа событий тех далеких времен.

Вог уже несколько лет, как место встречи, которое, казалось бы, ” изменить было нельзя“ , переселилось с площади Свердлова (ее больше нет) в здание Комитета ветеранов войны или перемещалось по друмм Домам столицы. Оставались же неизменными дата и смысл встречи боевых друзей. С годами нас остается все меньше и меньше, а наши рассказы фт времени и снятия грифа ”совершенно секретно“ , а также послабления некоторых норм) становятся более откровенными, полными. Все или почти все за тридцать пять минувших лет рассекречено: и люди, и оррюае, применявшееся в 60—70-х годах во Вьетнаме, и многие события, и даже отношения между людьми, и опасные боевые рейды, составлявшие тогда государственную тайЕЂ'. Ее держали в строжайшем секрете и охраняли спецслужбы. Теперь все ждут откровений.

Знали ли в Ханое, Москве, Пекине, в других столицах о том, что в августе 1964-го готовилось начало американских бомбардировок Демократического Вьетнама? Да, знали. Об этом, например, говорил мне бывший итальянский генерал Нино Пасти. Он был в течение двух лет заместителем команщющего войсками НАТО в Западной Европе. Но мало кто тогда мог поверить в возможность такой военной авантюры. Однако уже к лету 1964 года ЦРУ и Пентагон рекомендовали Белому дому санкционировать бомбардировки. Сенатская комиссия США по иносгранным делам вынуждена была признать: ”Тонкинский инпослуживший сигналом к агрессии, был инспирирован ЦРУ для получения Белым Миом неограниченных палномочий на расширение войны в Инфкитае Но тогДа эти стажи составили тайну, госуДад•твенный секрет США.

Тонкинский ”инциДент ”. Как он поДготавливался ? 23 июля 1964 года из японского порта Иокосука вышел американский эсминец ”Мэддокс ” с заданием слеДить за Действиями военно-морскот флота Северного Вьетнама в Тонкинском заливе. Секретная операция носила шпионский шифр ”З4-А '

В одном из тайваньских портов эсминец принял на борт ”черный контейнер ” с эпектронньл приспхобаением, преДназначенньи,1 для обнаружения северовьетнаиских радарных установок в прибражной и континентааьной зонах Вьетнама.

Затем в поДкрењаение ”МэДДоксу ” подошел другой эсминец, ”Тэрнер Джой ”. Начать боевое патрулирование уже группы корабаей. оДним Мищ.м КОдЖЬШ названием: ”71—2”. 4авг.уета в 19 часов 40минут радары ”М.эДДокса ” обнаружили присутствие

пяти северовьетнаиских торпеДных катеров и открьии огонь трассирующиии снаряДаии. СМ ипци&нте капитан Джон Герри -— команДир патруля срочно раДировси в Гонтулу, в штаб Тихоокеанского (Дюта США.

”Имел ли .,иесто ал.) ? Можете ли вы поДпмеД)ить, что вас атаковали ?Доказуелю ли потопаение северовьетнамсюос торпеДоносцев?.. ”— запрашива.(! аДмирси Шарп из Гонолулу.

УтверДителыюго ответа от капитана Герра не поступило, но военная машина США уже была призеДена в Действие. ОтДан приказ примести ”ответное напаДение ”на Северный Вьетнам. 64 евьх самолета с авианосцев ”ТиконДерога '.'Констеиейшн ”обрушили бомбовые увары на пять целей в Северном Вьетнаме. Так был спровоцирован Тонкинский инциДент.

Так США начали воздушную войну против ДРВ, шившуюся до 27 января 1973 года. Более восьми лет. Мне было точно извесгно, что 4 августа в темную ночь северовье.тнамсше катера агаковали американские эсминцы. Писать об этом было тогда нельзя. Инцидент произошел в территориальных водах ДР В; значит, американцы совершили вторжение, и потому смолчал капитан Герри. В ДРВ факт боя тоже не афишировали. Тогда еще не было сильж)й журналистской международной поддержки. А каждое неловкое слово дипломатов, журналистов и военных могли бы представить события в ложном для ДРВ свете. Тогда, в августе 1964-го, Ханой лишь сообщил о факте боя, но без комментариев. Страна же быстро одела военную форщ.

Во Вьетнаме каждый человек стал солдатом — мужчины и женщины, старики и дети, крестьяне, рабочие, писатели, художники, поэты, дипломаты... Здесь во Вьетнаме были отрыты сотни тысяч километров траншей. Ими можно было десятки раз опоясать земной шар. Вьетнам выдержал многие тысячи налетов, бомбардировок с воздуха, обстрелов с моря. Иногда воздушные тревоги объявлялись по тридцать раз в сутки. И мы, журналисты, военспецы и другие, были тому свидетелями.

Восемь мииионов тонн Тиб обрушии американские самолеты на вьетнамскую милю, Юшинапон истрати свыше 352мишардов Пларов, испалазоваа 32 процента тактической и 50 процентов своей стратегической авиации, пропустил через Вьетнам К? процентсв своей песты, 60 прцентм ЛюдКоЙ пахоты. А это —

.мш•ИИOНЫ с.олДат. Баке полутора мшиионов убитых вьетнамцев. Мииионы людей изувечены осколками бомб и снарядов, ољлсјсены напалио,и. отравлены яДозиты.ии веществами...

Более четырех тысяч американских самолетов бьши сбиты та,љко в небе Северного Вьетнама. сотни летчиков попали 6' п-.мен и были переДаны шиериканской стороне (все, включая Альварс•са — первого, сбрггого 5 авкуста I 964 года, и переданного последним в 1975 году после подписания 27 января l973 года в Париже Соглашения о прекращении войны и восстановлении мира во Вьетнаме).

В ходе боевых действий в Индокитае погибли свыше сорока тысяч американских солдат и офицеров. Их имена высечены на стене Арлингтонского кладбупца в Вашингтоне. Но на 1 января 2000 года не обнаружены еще l072 пропавших без вести американна. Для них и их семей война остается не ОКОНЧмНОЙ. Розыск останков продолжается.

. На моем римском корпункте раздался звонок. На другом конце провода капитан первого ранга, бывший сотрудник ЦРУ Джеймс Г. Конклл, директор управления йо поддержке совместной российско-американской комиссии по делам военнопленных и без вести пропавших.

— Вас мой звонок, наверное, удивил, — сказал, представившись, Джеймс. — Просил бы о встрече в Риме, МОСКВе, в любой точке Земли. Мы разыскиваем осганки американцев, погибших во Вьетнаме, всех без вести пропавших. В общем, мечтаем закрыть ХХ век без пробелов в истории каждой американской и других семей в разных странах мира...

 ...Мы встретились в Риме у стен фешенебельной гостиницы ”Эден”, и Джеймс ввел меня в курс дела:

— Соединенные Штаты разыскивают, выясняют судьбы 78 тысяч американских военнослужащих, пропавших без вести во время Второй мировой войны, 8 тысяч солдат и офицеров в Корее; 21.30 — во Вьетнаме, Лаосе, Камбодже; 90 военнослужащих — экипокей 39 америтнских самолетов, СбИГЫХ ни СССР во времена ”холодной войны“ с 1950 по 1965 тд. Теперьдо конца века и торою тысячелетия осталось считанное время, а имена многл еще не вписаны в число погибших, не внесены в список павШиХ, что на Арлингтонском кладбище в Вашингтоне.

Россия же разыскивает своих военнослужащих, пропавших без вести в Афганистане, в Чечне, готовы помочь. Помогите и вы нам!

Совместная российско-американская комиссия (создана в марте l992 года под эгидой двух президентов США и РФ) ставит перед собой гуманитарные, а не разведывательные цели, занимается сбором и обработкой архивных данных и документов. И достигнуты уже немалые результаты. Из находок последних лет — документы о советских военнослужтцих, пропавlUPLX без вести во времена финской кампании 1939—1940 годов и-во Второй мировой войне. Американская сторона перед,иа России свыше 8 тысяч страниц архивных документов о судьбе 475 тысяч перемещенных лиц во времена Второй мировой войны, документы о летчиках и подводниках, погибших во времена ”холодной войны”, а также о пропашпих без вести и погибших в Афганистане. Российская сторона передала комиссии свыше l2 тысяч страниц некогда сверхсекретных цокументов, которые тщательно изучены в США. Сцелан важный вывод, и я повторю его: ни один американский гражДанин не уДерживается в России против своей воли. Во взаимном информировании стороны пользуются полным доверием, соблюдаются принципы благоприятствования и взаимопонимания, какие бы критические оттенки эта информация ни приобретала. Итак, найден общий ”знаменатель” во взаимоотношениях юридических органов, но при обсуждении гуманистических ценностей сгороны остаются чаще всего на своих прежних позициях. Они сближаются, но еще нужны соответствующие определения, от которых как от точек отсчета начнется новое движение в веке. Без конфронтаций, с взаимной ответственностью за судьбы мира, с возданием справедливого, должного тем, кто СЛУЖИЛ своему Отечеству и когда-то мог считаться ”врагом” в других государствах, в стане бывшего военного, политического, идеологического противника. Герои одних народов могли быть врагами других. Отрабатываются единые критерии в отношении понятий ”патриот” , ”мыслитель”, ”полководец” и т.д. В каждой стране — свои знаменитые личности. Их признает мир. Но это о высших эшелонах. Были и свои герои на ”общем народном уровне”. В каждой

“отцельно взятой индокитайской стране”. И о них почти ничего не известно.

И здесь тоже важны свои морально-этические ориентиры, свои точки отсчета. Например, пришло время пересмотреть многое, в частности, даже шказатьсЯ от того, что десятилетиями считалось в Америке “аксиомой”, и во всеуслышание заявить: ни один советский военный каи гражДанское лицо, журналист иш .меДИЦИНС-киЙ работник, люди военных и мирных профессий не принииаш участия з Допросах американских военнопаенных. Этим заявлением перечеркивается многое: десятки произведений литературы, кино, выпущенных в США. Но на место американских ” Рэмбо” пока не пришли реальные ”Антирэмбо”, тоже остросюжетные эссе и романы, где противоборствуют американо-советские противники на фоне разных войн: в Корее, Вьетнаме, в Африке, Латинской Америке, Афганистане, в различных регионах и странах мира. Но литературная фантазия не должна болвше искажать подлинную картину, не должна порождать взаимную ненависть. Мы были по разные стороны баррикад, но без прямого соприкосновения. Шла так называемая ”бесконтактная война”. Авиация США бомбила Вьетнам, где находились и мы, советские люди. Но не только мы, вместе с нами были представители многих стран и народов. В Ханое в посольствах и представительствах находились сотрудники из всех государств бывшего социалистического лагеря, представители Международной комиссии по контролю (МКК) и наблюДеНИЮ за выполнением Женевсюах соглашений по Индокитаю 1954 года (в то время Канады, Индии, Польши), посольства и миссии Франции, Алжира, Швеции, Финляндии, ОАР, позже Англии, Италии, Ирака. Среди погибших от бомбежек не только тринадщтъ граждан СССР, Ао и индийсшй сержант из МКК, посол Франции и гражданка из ОАР, журналист из Колумбии и друме.

Российские литераторы неоднократно предлагали американжим коллегам сотрудничество в создании книг и фильмов о войне США с новых позиций. Без идеологических и пропагандисгских нагрузок. Ответа пока нет. И в этом одна из разгадок тот, почему многие ”тайны” до ст пор остаются тайнами.

Да, американцы пытались выпашитьроль ”мирового жанДар..иа ”, спасти Южный Вьетнам от ”северного агрессора ”, воспрепятствовать объеДинению Вьетнама. Одновременно Вашингтон прозоДил проверку 8 боевьос условиях всех видов современного оруЛиЯ, таљко без употребления ашзного — яДерноео. Это был баль- . шой полигон.

СССР выполнял и выполнил свой интернациональный долг помощи Вьежаму и тоже проверял свое и изучал чужое оружие.

Около 60 процентов помощи (в стоимостном выражении) ложились на плечи советского народа; 35 процентов — на Китай и 5 процентов на все остальные социалистические страны, мировое прокрессивное человечество. Помощь эта была бескорыстной, но Москва также рассматривала Вьетнам как своеобразное экспериментальное ” поле”. За врети войны во Вьетнаме работали 22 тысячи советских специалистов. Советских военных специалистов не могло не интересовать американское боевое оружие. Советсше военные врачи во Вьетнаме, например, впервые столкнулись с шариковЫми бомбами, с осколочными 'параллелепипедными” зарядами и другими ” изобретениями“ американской военной мысли. Военврач — москвич, полковник Карл Табатадзе в ПОЛеВЫХ условиях без рентгена первым стал проводить хирургические операции по спасению людей при ранении шариковыми бомбами.

Капитан ракетчиков Валерий Куплевахский одним из первых рассчитал, как поражать цели — самолеты С[ИА• и спасать свои радарные установки. Аппарат военного апаше Героя Советского Союза боевого летчика, в то время полковника Алексея Ивановича Лебедева (поме генерал-лейтенант), определил, что ” Миги- 1 9 и 21 ” с вьетнамскими летчиками были способны воевать наравне с любыми типами американских самолетов. А ”непобедимые” в 50-х годах ” В-52” , как и истребители-бомбардировищки с меняющейся геометрией рыла ”F- 11А” — новинки авиации США 60-х тдов, — ” щелкались“ ракетными дивизионами. И зачем сейчас американцам об этом вспоминать?! Не выигрышная ”реклама” на рынке оружия. Да и удар по чувствам американского патриотизма.

А каков был баланс в области СМИ? В начале американской а»ессии в Сайгоне работали более 2,5 тысячи американских и западных журналистов. В Ханое были аккредитованы лишь пять московских коррест юндентов. Писать о войне было трудно. Засекречивалось многое. Требовались визы военной цензуры. Без нее не публиковалась, например, ни одна фотография с боевых позиций. Не сообЩались имена большинства погибших. О них ничего не знали. А таковых среди работавших во Вьетнаме советских граждан было, повторю, тринадцать.

Теперь нам, журналистам, задают много разных, некогда деликатных вопросов. Например, позволяли ли вьетнамские масти иностранным журналистам брать интервью у амеоиканских пленных летчиков? Встречи с пленными регулярно организовывал МИД Демократического Вьетнама. Конечно, настоящих интервью в на шлем сегодняшнем представлении не было и не могло тогда быть. Прежде всего, это не дозволяется международными конвенциями. Летчик находился после поражения самолета, катапул€тирования в шоковом состоянии. Пилотов показывали, позволяли фотографировать, но о вопросах и ответах чаще всего не могло быть и речи. Но всегда присутствовало главное: номер на форменном комбинезоне пилота. Наши репортажи, в которых приводились личные номера ”пилотов в ПИЖаМТ<” , служили, с одной стороны, свидетельством того, что военного преступника постигло наказание, а с другой — были доказательством, что военный летчик США жив и в будущем есть кого искать, наводить и уточнять справки, добиваться возвращения на Родину. И в этом была наша как бы ”двойная миссия”: мы и разоблачали факты агрессии, информировали мировое общественное мнение, но и сообщали Пентагону о судьбе американских пилотов, сбитых над Вьетнамом. И М ИД ДРВ это знал и учитывал.

Одним из таких пшютов был капитан Питерсон, сбитый в 60 књлометрах под Ханоем февральской ночью 1 968 года. Он просидел затем во вьетнамском латере шесть с половиной лет, вернулся в США, дослужился до звания полковника, вышел в отставку, стал конгрессменом, а затем... первым послом CL11A во Вьетнаме. Уникальный случай, но бывает и такое! Теперь,

после смерти жены Шарлотты, он даже женился на вьетнамке, правда, с австралийским гражданством.

Но не о всем и не всегда было можно тогда писать. А теперь? Рамки раздвинулись, но и поредели НЕИИИ ряды. В военное вре„ мя погиб в Ханое завкорпункга АПН Веня Никольский, и только траурный военный оркестр выдал его принадлежность еще и к Главному разведуправлению (ГРУ) Министерства обороны СССР. Не стало правдистов Ивана Щедрова, Александра Серикова-Алабина (Сербина), радиста Николая Солнцева, ”апээновца” Бориса Шлеева. Очень тяжело продолжать этот теперь уже длинный список. А скольких не стало военных, включая генерал- полковника Владимира Абрамова.

Я претендую на большую степень информированности. С полной ответственностью подчеркиваю: кажДУ0 сообщаемую информацию пропускаю через сердце, память, мысль, ”сито' сознания и времени. И вот главные ”ориенмры” .

•      

Никогда никаких ”спец. групп”, отрядов ”спецназа” в ткунгли Южного Вьетнама не забрасывали ни КГБ, ни ГРУ для ведения разведывательной и диверсионной деятельносш.

•       Весной l975 года, когда на юге Вьетнама началась финальная боевая операция ” Хо Ши Мин”, советские разведорганы, как и ЦК КПСС, не были о ней заблаговременно информированы, и никто не предсказывал падения Сайгона 30 апреля 1975 года. Потом, конечно, ВСЕ знали ВСЁ.

•       Советсше военные советники не сопровождали танковые колонны на юге Вьетнама, в Лаосе или Камбодже.

•       Советская военная и политическая разведки в Индоштае встречали сразу несколько•преград: особенности военного времени, ретмность передвижений, трудности в контактах с вьетнамскими гражданами. Стремление вьетнамцев не дать возможности русским и китайцам сталкиваться на вьетнамской территории — в портах Хайфона, потом Сайгона и Дананга... Вьетнамцы тонко учитывали советско- китайское противоборство, сокращали любые возможности нежелательных ”контактов”.

• Военный атташе Алексей Иванович Лебедев (говорят, что родился в рубашке. ” Шрайк” — ракетный снаряд попал в первый этаж его дома в мае 1967-го, он брился на втором этаже и даже не обрезался) готов был залить спиртным каждого (деньги были не в моде), кто принесет ему хоть какую-либо электрон- ную деталь от сбитого американского самолета. У Лебедева было тогда три помощника — подполковники Евгений Легостаев, Иван Шпорт и Илья Рабинович. Последний, как говорили, неудавшийся щрналист , мог положить на бумагу, не выходя из кабинета, все, что добывали его коллеги. (Жив из них только генерал-лейтенант вотставке москвич Иван Петрович Шпоуг, ПОЗЖе военный апаше в Вашингтоне и Праге.)

•       Советская разведка во Вьетнаме (и это следует признать с большим сожалением) не была готова к началу войны. Если идеологические службы СССР, соцстран, международного рабочего и коммунистического движения, национально-хвободтельные силы с огромной скоростью и мощью развернули аупивоенные манифестации, ro средства внешней разведки за ними явно не успевали. Партийные общественные ”рычаги” оказались гораздо сильнее.

В 1964— 1965-х годах в посольстве, в резидентуре разведки Первою главного управления КГБ СССР в Ханое рабогали ЛИИ.Љ четыре кадровых разведчика (включая шифровальщика) под дипломатичесюам прикрытием. И лишь один разведчик (дипломат), выпускник МГИ МО 1962 года, в то время лейтенант Геормй Сергеевич Пещериков мадел вьетнамсмм языком (осзальные были словно •'сапожники без сапог”). Ему ”ассистировап” будущий УМНЫЙ и ”чистый” димомат Александр Петров. В ГРУ во всех подразделениях спецслужбы не было ни одного специалиста, знавшего вктнамский. (Первый лейаенант-переводчик появился в 1967 году.) А язык — не последнее оружие в арсенале разведчика. К концу войны в Ханое от ГРУ и КГБ работала уже более десятка специалистов-вьетнамистов. Но это было уже к концу войны. А в начале войны Георгию Сергеевичу Пещерикову (ушел из жизни 7 авкуста 1996 года) дорого давались ею первые боевые ордена и медали. С некоторыми агентами он встречался по нескольку раз в неделю. Эго было перенаяря»кеНИе нервов, испытание сипе, воле.

...В советской или российской исторической и ”детепивношпионской“ литературе, в художественных или документальньж фильмах я не припомню даже неауљшого сюжета о Вьетна-

ме, в котором бы перед нами предстал советский супергерой — хотя бы ”тень” Рэмбо. Почему? Излишняя советская скрОмность? Просто была не нужна ”советско-патриотическая тема“ в Индокитае, когда более мощно и эффективно звучала и действовала сила ”планетарного” антиамериканизма, антиимпериализк«а, так называемой интернациональной солидарности народов, которая стиа наряду с мужеством Вьетнама одной из главных СОСТАВЛЯЮЩИХ победы над акрессией США. Была ироблема и с цензурой,_ с суперсекретносгью. Но главный цензор жил в нас самих. В журналистах, писателях, историках. Даже в теологах и геофизиках. Нет уже литераторов Михаила Луконина, Константина Симонова, Евгения Долматовского, Леонида Соболева, Юлиана Семенова, других ”писавших и снимавших”... Нет ученых Зеленцова, Ворожцова, Эйдлина, Кожевникова, Исаева... Все они в нашей памяти, все они заочные вечные учасгники всречи воинов-июернационалисгов 5 августа в Москве. Но их теперь ”вечное отсутствие“ — не оправдание тому, что из-под нашего пера не появились ”тихие русские“ и другие крои серьезных остросюжетных произведений.

И теперь мы подводим итоги. Вьетнам в своей политике оказался полностью последовательным. Он понес колоссальные поври, но ВЫПОлНИЛ поставленные статемчесме задачи, сформулированные в Завещании Хо Ши Мина: страна добилась победы, объединения Севера и Юга в государственном плане. И не свернула со своего пути в 90-е П)ДЫ. Верность клятве, могилам пошбших — великое дело, которое мы стремимся НеСГИ.

Не изменился Вьетнам, несмотря на все, что произошло в мире в 90-х годах ХХ века, не забыл о чувстве благодарности советскому народу за помощь и поддержку. Один из немнопах.

”5 августа“ приобрело для нас, интернационалистов Индокитая, символическое значение. И это не просто день памяти. Это — день боли. И не оЛЬКО для нас. До сих пор по Вашингтну и Нью- Йорку, по улице Пенсильвании и по Пятому авеню несутся разбитые американские джипы с расчехленными пулемегами ветеранов вютнамской войны. Они требуш нецощщения новых военных авантюр в любом утлке планеты, в Европе, Азии, Латинской Америке, Африке, хранят память о прошлом.

Воспоминания — это то многое из всего малого, что у нас осталось..-. Мы прожили свою ”Испанию 30-х”, свою Великую Отечественнуо, свой Карибский кризис, свой Индокитай — Вьетнам, Лаос, Камбоджу, позже — Афганистан, теперь — Чечню...

Моя история любопытна тем, что я многое позволил себе увидеть и узнать. В мае 1945-го, когда уже кончилась война, я успел взорваться на бочках с бензином во дворе московского дома на Третьей Мещанской. Оперировали меня два брата Филатовых. Спасли. Лицо, глаза... Примерно через двадцать лет, закончив МГИМО по специальностям референта по странам Востока с вьетнамским языком, отправился в Индокитай открывать корпункт ” Известий“ после начала американских бомбардировок Вьетнама. Там ПРОШЛИ долме почти девять лет вой ны. Там я сгал свидетелем китйско-вьегнамского военного кш  фликта в феврале марте 1979 года, напомнившего мне во многом военные события 1969 года на советско-китайской границе. Затем в 1980-м — Афганистан. Сегодня на Земле нет другого собкора — спецкора, который бы прокиел в этом качестве и Вьетнам, и Афганистан, советско-китайскую и китайско-вьеткамские границы. Был еще Иван Михайлович Щедров (” Правда”), но он умер в Париже ( 1987). Уникальный был журналисг.

Мы, интернационалисты, на разных континентах, протянули друг другу руки, но не забыли о прошлом. Нам предстоит теперь взглянуть на прошлое исторически точно, без ПOЛИГИческих и идеоломческих предвзятостей, без априори ” правьж' и ”виноваљж”. Ведь все действовали по своим законам, правам и обычаям. Поэтому попробуем теперь набраться гражданского мужества и откровения и признать стойтми бойцами тех, кто защищал небо Ханоя, и тех, кто сквозь огонь ПВО рвался к дельте Красной реки, бомби объекты и тоже рисковал жизнью в военном кошмаре. (Более 4 тысяч самолетов было сбито только нал Северным Вьетнамом.) В секретной военной сводке, датированной 1971 годом, указывалось, что на территории ДРВ находилосъ 735 американских военнопленных. Погибшие — не в счет. В друлом документе от 1972 года значились 1205 человек — пилотов и другю« американцев. Эго число значительно превыll_kUIO 591 — именно столько было возвращено в в начале 1973 года в ходе миротворческой операции ” Возвращение на Родину”. За кулисами этой операции шел бОЛЬШOЙ военно-политический и дипломатический торг межл США, Северным и Южтым Вьетнамом при участии их союзников и партнеров.

Но если живых, хоть и трудно, но можно найти, то намного сложнее с помбшими и захороненными в джунглях, горах, на мор- ском побережк. Для Вашингтона 'ИЛОТЫ были героями; для Ханоя — вратами, презкрнно называемыми ”зяк” шт ”бон”. Аналогичное огноше} ме было ко всем, кло участвовал в войне на стороне США И наоборот: в Южной Корее, Ташанде, на Фил,шпинах, в Новой Зеландии и Австралии к тем, кто отравлялся во вьетнамское военное пекло, ОтнОСИЛись как к героям. Так или иначе эти люди тоже l_lVIl1 на фронт, почти на верную смерть. Порой не задумываясь, за чьи интересы, во имя чет. Они ЛИИЉ знали, сколько стоили в год, месяц, вдень их страх, их ювнь... У ”Лиенсо” все было наоборот. знали, за что боролись, но чека в банке. “ Мы с собой везем лишь из пробки шлем и кусок крыла ”Ф- 105”! је.ли тогда сегодняшние воины-июррнационалисты.

Теперь мы знаем пролог и эпилог W-tOlMX событий. Ненависть во время войны венчала многое. Девочка с ружьем конвоировала сбитого ттнта — американского пилота — и не стреляла в него даже при попытке к бегству. Эго был приказ: летчик нужен был живым... Для послевоенного решения многих проблем.

Вьетнамка-мать в бомбоубежище прижимала к груди младенца и шептала: ” Плачь громче, сынок! Пусть враг слышит, что мы живы! Вопрекм всему!“ И они жили, сражались и вьюшли. Те'ерь, почти тридцать лет спустя, ненависть — как ушедшая в Iec.0k времени полая вода... Ненависть — это эмоции, но это — и ”фон” истории.

мы по Дорогам Вьетнама,

В мокрых Джунглях каубится туман.

В русском сердце гаубокая рана.

Боль твоя 8 моем серДце, Вьетнам.

(Слова этого нашего гимна, написанного Валерием Купленахским.)

” Учет жизни и деятельности“ всех ”советских вьетнамцев' вел ушедший от нас в 1998-м году генерал-полковник Владимир Никитович Абрамов, командовавший в 60-х одах военными специалистами во Вьетнаме. Ушел из жизни генерал Алексей Иванович Лебедев. Герой Советского Союза. Его поДВИГИ помнят коллеги. И один из них — заместитель Лебедева — тогда, в мае 1967-го, подполковник Иван Петрович Шпорг. Сколько раз рис ковал он жизнью! Однажды вышел из дома, и американский ”шрайк” угодил прямо... в его кровать...

”Храни нас, Россия и Бог”. И они сохранили нам Ивана...  Все говорили: ” Шпорт родился в рубашке и со шрайком в кровати' .

Тридцать лет спустя... Но и сейчас все словно перед глазами. Все друзья тех лет. Георгий Пещериков, институтский товарищ и друг по вьетнамской руппе МГИМО и всему Индокитаю. Он рано ушел в отставку. С трудом получил пенсию и почетное звание ветерана, воина-интернаиионалисли. Умер 7 август 1996-10. Он мог бы послужить прообразом российского, советского ” Рэмбо”. Человек огромной физической силы, выносливости,  мужества, честности и открытости. В день в Ханое проводил до 3—5 оперативных зашанированных встреч и столько же незапланированных, выпивал в сутки не поддающееся счету количество рюмок водки и пива. Когда в гостинице ” Метрополь“ (” Тхонгнят”) поселили (под охраной солдат) первых трех американских летчиков-цезертиров, которых переправляли в Швецию, Георгий умудрњлся передавать им по веревке бутылки водки на третий этаж и получать взамен нужную ему информацию. Закончш жизнь Геормй Сергеевич печально, в гос.| нтгале КГБ. Кремация, похороны в Переделкино. Очень скромная могилка. над которой склонится лишь дочь Марина, последняя супруга Тамара и... малая горстка оставшихся на земле друзей по Индокитаю. Как мало их... А Анатолий Балашов, Ефим Георгиевич Иванов, ”жертва эпом” Виктор Дубограй... Владимир Поспехов, Александр Петров...

Жизнь т»жогих советских ” Рэмбо” в Инцокитае стадьквалась непросто во время и после вьетнамской войны. Но это были ЛИЧНОСгИ. Колос Борисович Трегубенко. Полковник. Резидент. Работал в Ханое, когда войска патриотов освобождали Южный

Вьетнам. Чистый, светлый, яркий человек. Был женат на Людмиле — дочери генерала армии Епишева. После Вьетнама он уехал советником в Индонезию. Там выяснилось, что его подчиненный (полковник Владимир Пигузов) завербован американской разведкой еще со времен работы в Лаосе, арестован и расстрелян. Колос Борисович ушел в отставку и вскоре умер от инфаркга.

...Я открывал первый корпункт ” Известий“ в военном Ин- докитае, видел, как началась и завершшась война, был свиде|Елем всех главных событий, знаком с ведущими полепическими и военными лицами. Я счастлив, что встречался с президентами Хо Ши Мином и Тон Дык Тхангом, брал с десяток интервью у Фам Ван Донга, Ле Зуана, Н1уен Хыу Тхо, жИЛ в Лаосе в гроах 'красного принца“ Суфанувонга, Кейсона Фомвихана, Нутка, встречался с Суванна Фумой; в Камбодже — с С.иануком, Лон Нолом, Кхиеу Самфаном и самыми рал жМИ другими «ме- рами — революционерами и реакционерами Многое знал о Пал Поте.

Эгу книгу я пищ о всем Индокитае во временных рамках - с 1939 по 1979 год. О тайнах и пружинах четырех войн.

Вьетнамцы называют свою страну ” государством ста сражений и ста побед“ . На долю ХХ века ”достались” четыре исторические победы народов Индокитая. О них мой рассказ — журналиста, свидетеля и участника событий, историка.

ГЛАВА 11

От Вьетминя до Вьетконго. Проба сил

Рамром и уход Японии

— С первых дней Второй мировой войны, — рассказывал NIHe вьетнамский историк Нгуен Кхак Вьен, у которого я рецензировал серию книг о ” Вьетнамских традициях“ , — правящие круги Франции стремились максимально использовать ресурсы колониального Индокитая для наращивания военного потенциала метрополии. “ Увеличить до предела вклад Индокитая в военные усилия Франции“ — так была сформулирована Парижем главная задача, посгаменная перед туземной администрацией.

В день, когда Франция всјутша в войну с Германией, в Индокитае объявили всеобщую мобилизацию. Был установлен

10-часовой рабочий день (для женщин 9 часов). Почти v всех категорий населения была урезана заработная плата и увеличены налом. Колониачьные власти ОбЪЯВЊЧИ вне закона Коммунистическую партию и приступили к разгрому всех созданных коммунистами легальных и полулегальных ортнизаций. По всему Вьетнаму прокатилась волна арестов, десятки тысяч люцей были отправлены в каторжные тюрьмы на острове Пуло Кондор, в Лаобао,- Нгиало и за границу. Генерал-губернатор открыто заявил, что необходимо ”огралрпъ безопасность Индокитая и сохранить его лояльность в отношении Франции“ .

После поражения Франции в июне 1940 года в Европе, ос-.лабли ее позиции в Индокитае. Японская армия еще в мае I 940 года ВЫШЛа к китайско-вьетнамской границе.

На Индокитая французские колонизаторы столкнулись с эксл КIНСИОНИсТСЮ4Ми устремлениями Таиланда. Бангкок при юддержке японцев претендовал на территории, лежащие северо-западнее Великих Камболшйски,х озер, и на земли, расположенные вдоль правого берега Меконга в пределах Лаоса. Отряды вьетнамских солдат получили приказ ВЫСТУПИТЬ против таиландских войск. Дислоцировавшиеся в Сайгоне войсковые части подняли мятеж. Это соответствовало планам кохинхинской организации Компартии Индокитая, которая с июня 940 года активно готовила население к восстанию. Предусматривалось сочетать восстание в армейских частях с выступлениями народа во всех провинциях и городах Кохинхины.

Восстание должно было начаться в ночь на 23 ноября 1940 года, но колониальной администрации удалось раскрыть планреволюционеров разоружить отряды солдат. В результате только в 8 из 20 провинций Кохинхины выступили патриоты. В провинции Митхо из 100 деревень восстали 54. Здесь впервые было поднято красное знамя с пятиконечной золотой звездой, знамя, впоследствии сгавшее государственным флагом независимого Вьетнама. Французы жестоко подавили восстание. Многие деревни были сожжены, более 29 тысяч человек арестованы и казнены, в том числе руководители коммунистического движемя Нкуен Ван Кы (в то вгрмя Генеральный секретарь КГ1 ИК), Фан Данг Лыу, Нгуен Тм Минь Юхай и другие.

После 1940 года японские окупанты обкдини.лись с французской випмсткой ацминислрацией для сохранения колониального режима. Для удовлетворения интересов Франции, а тюке для юкрьпия раслу_щж расходов Японии на войну; была резко усилеэкономическая эксплуатация населения Индокитая Патриочические движения подавлялись с чудовищной жестокосљю.

Французсше власти согласшшсь на размещение крупных военных сил Японии в Тонкине, а также отдали в пользование Таиланду 70 тысяч квадратных километров лаосской и камбоджийской территорий. Так называемый франко-японский обо ронитеЛЬНЫЙ договор, заключенный 9 декабря 1941 года, факТИчес.КИ предоставил японским военным право оккупировать весь Индокитай. Таким образом, к началу войны на Тихом океане ИНДОКЛТДЙ был превращен в военный плакщарм и сырхвой придаток фашистской Японии — участницы пакта Берлин— Рим—Токио.

Все годы Второй мировой войны французская колониальная администрация была обязана снабжать Японию рисом: в 1941 году было постамено 585, в ! 942 году — 973. в 1943 году — 1023, в i944 году — 900 тысяч тонн. Вначале Япония оплачивала эти поставки золотом или промьшштенными товарами, однако вскоре японские резервы ИсТоЩИлИСь, и с декабря 1942 года она расплачивалась ”специиьными иенами“ (обесцененные казначейские боны).

Эксплуатируя природные и людские ресурсы Вьетнама, жестоко подавляя любые формы революционной деятельности. японские 0КЂ'паНТЫ в то же время пропагандировали идею создания под японской эгидой ” Великой Восточно-азиатской зоны сопроцветдния”. В рамках этой зоны Вьетнам якобы смс» бы стать суверенным государством. Провозглаилались лозунги ГИН ^СсВРШТИЗМа: ”Азия для азиатов!“ ”Долой белых варваров! Японцы аКТИВНО вербовали себе агентуру в среде помещиков буржуазии, создавали многочисленные национиистическис партии (почти все они именовали себя ”партиями Великого Вьетнама“ и после 1944 года распались).

В начале 941 года во Вьетнам после многих лет эмиграции вернулся Хо Ши Мин. В мае l941 года в местечке Пакбо (провинция Каобанг) под его председательством состоялся Vlll пленум Центрального комитета КПИК, на котором бЬШО подчеркнуто, что вьетнамская революция на данном этапе сосгавная часть мировою антифашистского движения, возглавляемого Советским Союзом. Центральный комитет решил начать активную подготовку к вооруженному воссганию. С. згой целью предусматривались создание и укрепление партизан-

ских отрядов и групп самообороны. а также опорных баз Сопротивления.

” Война на Тихом океан ке и война Сопротимения развиваются благоприятно мя дела индокитайской революции. Держа свои сиПЫ в СоСТОЯНИИ готовности, мы имеем возможность предринимать локальные восстания, доби ваться успехов в отдельрайонах страны, с тем чтобы затем перейти ко всеобщему восстанию”, — писал Хо Ши Мин,

Так была создана Лига борьбы за независимость Вьетнама ( ” Вьетнам цок лап донг минь хой” , сокращенно фронт Вьетминь). Его массовую базу составляли общества спасения родины (рабочие, крестьянские, молодежные, женские и др.), вклю- чая национальную буржуазию и патриотически настроенных помепшков. В качестве эмблемы Вьетминь утвердил красный флаг с золотой звездой.

К концу 1943 года вооруженные отряды Вьетминя уже действовали на всей обширной территории горного района Вьетбак, расположенного севернее дельты Красной рем. В 1944 году Вьетбак превратился в освобожденную зону. Опорные партијанские базы образовались также в центре Аннама и в КохинхиЕ. В декабре 1944 года по указанию Хо Ши Мина был сформирован первый Вооруженный отряд пропатнды — первенец Вьетимской освободительной армии (такое название было принято для того, чтобы отразить политический характер деятельности армии). Во главе Огряда встал Во Нгуен Зиап. Так началась первая страница в истории Вьетнамской Народной армии (В НА), которая повела борьбу на главном фронте Юго-Восточной Азии во время и после второй мировой войны.

К началу 1945 года перспектива полного поражения стран фашистской оси стала неотвратимой. Во Франции пал вишистский режим, японцы терпели одно поражение за другим как в Китае, так и на Тихом океане. В Индокитае сторонним кенерала Шарля де Голля, особенно военные, принимали все меры для сохранения французского господства. Выступая в Браззавилле 8 февраля 1945 года, де ГОШЉ обещал только часгичную вгономию Индомгаю. Новое французское правиш№тво готовштось удправиљ вооруженные силы на Дальний Восток для 00, чтобы обеспечить ”присутствие Франции“ в этом районе мира.

Стремясь предупредить удар со стороны французов, японсюле войска 9 марта 1945 года атаковали французские гарнизоны по всему Иещокитаю и за несколько часов уничтоитли или интерниром.ли основные французские вооруженные СКГП)!. 10 марта правительство Японии объявило об упразднении французской КОЛОНИШЪНОЙ ИМИНИСТР,ШИИ в ИГЩОКгпие. В тот же день ЯпОНский представитель встрепшся с императором Бао Даем и предложил ему сотрудничать с Японией. Император сначала определенного ответа не дал.

Прояпонсю,1 настроенные парши, особенно так называемый ' Национальный союз великого Вьетнама“ , развернули кампанию, стремясь убедить массы в ”великодушии и доброй воле' японцев, в преимупесгвах СО.З№НИЯ “ Великой Восточной Азии“ Бао дай издал указ об аннулировании всех соглашений с Францией и о восстановлении ”суверенитета” Вьетнама в рамках возглавляемой Японией ” Великой Восточно-а.зиатской зоны сопроцветания ”.

Фронт Вьетминь предвидел неизбежность япо юкого переворота. В ночь с 9 на 10 марта, в то время когда ЯПОНСКИе отряды разоружали французов, в деревне Диньбанг, в l6 км от Ханоя, ЦК КЛИК собралось на расширенное совещание. Не отвергая возможности возвращения к власти французов, ЦК партии отметил, что в 1945 году главным врагом народов Индокитая стал японский фашизм и милитаризм. Мировая война ВСТУПИЛ в  завершающую стадию. В районе Ттого океана японская армия оказалась в безвыходном положении. Назревала революционная ситуация. В этой обстановке партия и фронт Вьетминь призвали народные массы готовиться ко всеобщему выступлению для взятия власти.

Основное внимание уделялось усршению партизанских действий в юрных районах и на захвату щхсљянами складов риса; политической агитации в крупных городах. В Ханое Сайгоне, Дананге и Хюэ нарастала политическая борьба. К авгусгу 1945 года по всей стране, включая горные районы, населенные этническими меньшинствами, активизировались революционные действия народных масс. Эм действия носили политический и военный характер. После разрома Советскими вооруженными силами Квантунской армии и после американс-

кой атомной бомбардировки Хиросимы и Нагасаки, Япония капитулировала. В местечке Танчао (пров. Туенкуанг) собралась Национальная конференция Коммунистической партии Индокитая. Было принято решение о начале всеобщего восстания.

 (ель: изгнать захватчиков, обрести национальную независимостъ и установить народную масть. В тактическОм плане претс,матривалось сочетание политических и военных действий. Для захвата Масти были разработаны директивы, поставлены задачи сконцентрировать революционные силы в важнейших

(ентрах страны, деморализовать противника, заставить ею капитулировать.

16 августа 1945 года представители массовых патриотических организаций, НЕЩИОниьНОСГеЙ и религиозных объединений собрались на Национальный конгресс, созвт жый фронтом Вьетминь. Конгресс полностью одобрил призыв ко всеобицему воссганию, подчеркнул необходимость ” вырвать масть из рук японсв и марионеточного правительства до ПРИбЬГГИЯ в Индокитай союзных войск, чтобы встретить их как хозяева страны”. Речь шла о том, чтобы опередить ”союзные” войска (чанкайшисгские, английские, французские, американские), которые планировали захватить Индокитай, подчинить его своему господству.

Съезд принял программу, состоявшую из 10 пунктов. План восстания был совершенно секретным:

1.    Захватить ашсть, созвать Демократическую Республику Вьетнам на основе полной незаВИСЊИОСти.

2.    Вооружить народ. Укрепить Освободительную армию.

З. Конфисковать имущество захватчиков и предателей и, в

;ависшюс.ти от о&тоятельств, лил) национшшзировать его, либо распреДелить среди беДноты.

4.        Отменить все нааоги и поборы, установленные французами и японцами, ввести справеДлизую и разумную налоговую систему.       

5.        ПреДоставить народу основные права: право на свобоДулич- ности, право соћвенности, гражданские права: всеобщее избирательное право, Деиократические свобоДы, национальное равенство и равноправие полов.

6.        Справедливо перещспре№шть общинные земаи, снизить арндную мату и ростовщические проценты, отсрочить выплату П. «ж, организовать социальную помощь.

7.        ОбнароДовать иконы о труде: установить 8-часовой рабочий день и минимум зарабойной маты, ввести социальное страховаше.

8.        Со5Дать независимую национальную экономику, развивать сельское хозяйство, учреДить национаљный баню   

9.        Организовать нарсЬное образование, разверщипь бюрьбу с неграмотностью, сДелать обязатеаьнььи начааыюе обучение. СозДать новую культуру.

10.     ПоДДер,усивать Дружеские отношения с союзнь[ии Державами и со всеми странами, борющимися за свою независШИОСП1ь.

— Эга программа, — отмечал в беседе со мной Нгуен Кхак Вьен, — имела большое значение в тот и последующий период вьетнамской революции. Был созцан Комитет национального освобождения Вьетнама, исполнявший функции Временного правительства во главе с Хо Ши Мином. В этот же день Хо Ши Мин обратился к народу с призывом к всеобигму восстанию. Призыв заканчивался такими словами:

” Пробил решительный час в жизни нашего народа. СОOТечественники по всей стране, поднимайтесь на борьбу за освобождение! Угнетенные народы многих стран ведут активную борьбу за свою независимость. Мы не должны медлить“ .

Восстания в трех крупнейших городах — Ханое, Жоэ и Сайгоне — завершились победой. 19 августа на улицы Ханоя вышло более 100 тысяч человек, масть перешла к восставшему нарощ.

Чтобы избежать кровопролития, представители фронта Вьетминь убедили императора Бао Дая, который в это время находился в Жоэ -- столице монархии, отречься суг престола, а 23 автуста Бао Дай, по рекомендации матери-императрицы, навсегда оставил трон. 25 августа прибывшая из Ханоя делегация народного правительства приняла из рук Бао Дая печать и династический меч — символы императорской власти.

25 атуста вооруженные отряды повстанцев заняли все кточевые узлы и адмикшстративные учреждения в Хюэ. ОколО миллиона жителей Сайпжа и окружающих его районов прошли по  улицам юрода в знак солидарности с революцией. Так завершилось победой всеобщее восстание 1945 года во Вьетнаме Августовская революция положила конец восьмидесятилетнему господсгву колониализма, уничтожила монархию, изгнала ЯПОНСюах милитаристов, восстановила независимость Вьетнама. И как апофеоз 2 сентября 1945 года, в день, когда отгремели последние залпы Второй мировой войны, в Ханое на древней тощади Бадинь в присутствии десятков тысяч человек Президент Хо [Пи Мин огласил Декларацию независимости.

Родилась Демократическая Республика Вьетнам.

— После победы революции, — продолжи Нмен Кхак Вьен, фронт Вьетминь расширился и укрепился. Он объединњл в своих рядах новые общественные организации: патриотические ассоциашш промып_шенников и торговцев, буддистов, слудентов, слу>КЋЩИХ и др. Особое внимание революционная власть уделяла укреплению единства различных народностей и религиозных общин. 8 декабря I 945 года в Ханой со всех уголков станы съехались делегаты 20 национальностей. Они утвердили принципы единства, равенства и взаимной помощи всеми этничесю,ми туппами. Представители различных религий: буддизма, христианста, сект каодай и хоахао — также присоединились к этим общенациональным принципам, выразили волю всех верующих заШИТиТЬ независимость и построить новый Вьетнам.

8 сентября 1945 года президент Хо Ши Мин подписал декрет о выборах в Национальное собрание. 6 января ] 946 года все граждане Вхтнама ВЫшЛИ на выборы. На Юге, несмотря на репрессии колонизаторов, более 90 процентов населения исполнили свой гражданский долг. Подавляющее большинство избирателей проголосовало за кандидатов фронта Вьетминь. Таким образом, вьетнамский народ еще раз продемонстрировал свое доверие Вьетминю и правительству Хо Ши Мина (президент получил 98 процентов голосов избирателей столицы).

— Более трехсот депутатов, избранных в первое Националь- ное собрание страны, принадлежали к различным слоям общества, разным народностям, политическим организациям и ремгиозным общинам, — рассказывал мне первый мэр Ханоя Чан Зуй Хынг. — Национальное собрание на первой сессии выразило полное доверие президенту Хо Ши Мину.

В целях расширения блока национального единства в мае 946 юда был создан Вьетнамсюай национальный союз (сокрашенно фронт Льенвьет), в который вошли партии, общественные организации и отдельные лица, по той или иной причине

прежде не вошеченные во фронт Вьегминь. Единый фронт предстамял собой непосредственную опору новой њласп,1 на местах.

С началом Августовской рёволюции почти во всех провинциях, уездах и деревнях старая администрация — ,мањдарины п старосты — без сопротињления передала власть восставшему народу. По декрету № 63, изданному новым правительством, во всех районах страны были созданы советы, которые затем избрали соответствуюшие административные комитеты. Таким образом, за короткий срок была сформирована система органов народной масти, которые взяли на себя все функции государства и при поддержке народа успешно выполняли их.

Новое правительство немедленно ПРИСТУПИЛО к СВОИМ обязанностям, уделяло особое внимание проведению демократийеских преобразований, укреплению ВOОРУКННЫХ сш и соманию стабильных государственных финансов.

3 января 1946 года правительство обнародовало декрет о пуске в обращение денежных знаков ДР В (донгов) сначала в Центральном Вьетнаме, а затем и по всей стране. Донг вошел в обращение наравне с индокмтаЙскмм пиастром. Был сделан первый шаг в строительстве независимой национальной экономики. Но сразу определились и внешние угрозы. В соглашениях Франции, США и Англии предусматривалась оккупация союзными войсками части территории индокитайского полуострова. К северу ог 16-й параллели стояли чанкайшисгские войс№1, южчее английские, которые своими действиями всячески подготавливали ”возвращение французов“. За спиной 200 тысяч чанкайШИСТСКиХ солдат генерала Лу Ханя скрывались американские военные. В адшнисгративных центрах провинций Лаокай, Лантюн и Куанпйен, краничащих с Китаем, чанкайшистские ройска и националистические группы ” Вьеткать” и ” Вьеткуок” уничтожали революционную власть, создавши свои марионеточные органы утрањления.

Чан Кайши, напуганный размахом революции в Китае, не решался на открьпуо агрессию против Вьетнама. Но 200 тысяч войск Лу Ханя представляли постоянную прозу для молодой республики. Политика правительства Хо Ши Мина в отношении чанкайшистов состояла в том, чтобы избегать прямых КоНфликтов с ВОЙСКа,МИ Лу Ханя и в то же время не позволять им

вмешиваться во внутренние дела страны. И эта стратегия оказалась верной, Чанкайшисты постепенно ушли из Вьетнама.

После поражения Японии. французское правительство предприняло ряд экстренных мер в попытке восстановить свою шасть в Индокитае. К берегам Вьетнама было напраклено войсковое соединение, дивизия колониальной пехоты. Главнокомандуюший английскими вожжами в Южной Азии генерал Маунбаттэн сделал все от него зависящее, чтобы ускорить отправку французских войск в Индокитай: британский империализм есПОКОИЛСЯ о будущем своих колоний в Азии и стремился помочь Франции как можно быстрее ВОССТмовИТЬ ее шкщычество в Индокитае. 23 августа в одном из районов Южного Вьетнама • Намбо приземлился отряд французских десантников, среди которых был посланник верховного комиссара Седиль. Японцы пропустили Седиля в Сайгон. В то время там Н&ХОДИЛИСЬ около 30 тысяч французов. 29 августа Седиль встретился с представителями революционного комитета На.мбо и ОбЪЯВШ, что Франция не признает ни независимости Вьетнама, ни его единства. В ответ ему сказали, что Вьетнам уже добился независимости и единства; а вьетнамский народ не признаег никакой формы давления и насилия колониальной администрации. 2 сентября французские чиновники закрылись в церкви, повели огонь по колоннам демонстрантов. Были убиты и ранены 47 человек.

Уверенные в покровительстве англичан, выпущенные на свободу французы организовали многочисленные провокации.

3 сентября английские войска заняли здание административного комитета Н амбо и дали возможность французам поднять трехцветный флаг. 19 сентября Седиль заявил, что во Вьетнаме должен быть восстановлен ”порядок” и сформировано новое ”правшелылво” в соответствии с заявлением де Голля от 23 маша 1945 года.

20       сентября английский генерал Грасэй приказал закрыть все вьетнамские газеты, 21 сентября он ввел комендантский час, потребовал роспуска вьетнамских суш безопасности и сдачи ими оружия. Вьетнамцы не повиновались приказу. Тогда Грасэй освободил из тюрьмы и снабдил оружием еще 1400 французских военнопленных, которые 22 сентября организовали массовые беспорядки и заняли несколько полицейских постов.

Так началась первая вооно войны Сопротиааения. АДМИНИСТративный комитет Намбо обратился к населению с призывом подняться на борьбу против захватчиков. Повсющ появился лозунг ” Независимость или смерть!“ 26 сентября l945 года президент Хо Ши Мин выступил с воззванием к соотечественникам в Намбо. На Юг отправились части Народной армии. Франпузам не удалось распространить свой контроль за пределами Сайгона. Каждую ночь им не давали покоя партизаны.

Оказавшись в критическом положении, колонизаторы, решили ПОйМ на переговоры. Встреча представителей воюющих сторон состоялась 2 октября. Административный комитет Намбо потребовал от французских представителей признания независимости Вьётнама. Представители Франции отказались удовлетворить предложения комитета, после недельной передышки военные действия возобновились. Первые подразделения французского экспедиционного корпуса высадились на Юге. Генерал Грасэй пообещал оказать им поддержку. В ответ на это административный комитет Намбо направил НОТУ, в которой говорилось:

” Мы с уважением относимся к аНГЛО-ИНДИЙСКММ войскам, занятым выполнением своей миссии, но если они попытаются восстановить французское господство, весь вьетнамский народ встанет на защиту своей независимости...“

21       октября франко-английсте войска повели наступление на дельту Меконга — рисовую житнику страны и на зону каучуковьж плантаций. Затем, в ноябре и декабре 1945 года, они продвинулись к району гшоскотрий Тэймуен и высадили свои войска в Южном Чунбо.

К концу января 1946 года с помощью бронетанковых и военно-морских сил французам удалось установить свой контроль над главными городами и коммуникациями Намбо, южной частъю Чунбо и шато Тэйшуен. Избегая неравных боев, вьетнамсие вооруженные силы оставили города и начали приготовления к сопротивлению в сельских районах. Экономическая блокада и подрывные дейспзия скали ОСНОВНЫМи методами борьбы Вьетминя в тродсшх центрах. Были созданы крупные базы сопротивления на территории Долины Тростников в провинции Бенче и в лесах Уминь в Западной части Намбо.

В ноябре 1945 года президент Хо Ши Мин заявил: ” Пусть французские колонизаторы знают, что вьетнамский народ не хочет кровопролития, что он миролюбив. Но пусть они также знают, что несктжо мии[юнов бойцов готовы отДать свои жизни во ши независимости своей страны и побеДы з затяжной войне Сопротивления. Они готовы отДать СВОИ жизни, чтобы навс.егДа избавить Фтей своей страны от рабства. Пусть ктонизаторы знают, что вьетнамский народ готов пойти на любые жертвы. Народ всего Вьетнама уверен, что война Сопротиааения завершится победой. ..

25 ноября 1945 года были приняты директивы о войне Сопротивления. Вот их задачи (передо мной документы тех

. Перерезать пути сообщения ме.лсДу оккупированными городами, устроить экономическую блокаДу, изолировать пиитическш и не Давать врагу покоя в военном отношении... Всюду вести партизанскую войну, убеждать жителей городов осуществлять политику несотруДничества с врагом, а жителей Деревень проводить тактику выжженной ЗиИИ. ПоДДержизать связи между разпичньиш военными зонами. Чтобы обеспечить единое руковоДстзо, необхоДимо Детально разрабатывать как планы наступления, так и таны отступаенм” .

” т Приготовление к затяжной войне Сопротивления и отправка поДкреппений на Юг составляют центральную задачу правительства и всего народа. Мы Дпплсны отДать все свои силы и жизни w.ny Сопротивления, Южному фронту“ .

И результаты скоро дали о себе знать. Франщзский генерал Пелле писал:

” Враг повсюду. Нет фронта как такового, нет фиксированных линий обороны, где могли бы эффективно использовать наши современные военные средства. Каждая заросль бамбука, каждая хижина, возможно, является укрытием для противника. Нашим солдатам приходится чрезмерно напрягать силы, ибо они в любом месте, в любой момент молт столкнутњ•я с неуловимым прошвнжом” .

А вот что сообщал тогда французский моряк, который перед отправкой в Ик-щокитай думал, что он едет сражаться против японцев:

“ В Индокитае французские войска поступают так же, как немецкие фашисты действовали во Франции. Мне препгг их поведение. Зачем наши самолеты ежедневно обстрел ивают безоружњьх рыбаков? Зачем наши солдаты грабят, сжигают, Вбивают? Разве это ЦИВГШИЗ{щИЯ, которую мы несем? Перед нами не горстка мятежников, а народ, исполненный решимости отстоять свою свободу. Все люди здесь — вьептнцы. Не уничтожить же весь народ“

Моряком, написавшим эти строки своей семье в 1946 году, был Анри Марон.

В первые месяцы 1946 года на Юге возникла сложная силуация. Французы заняли главные города на Юге, но были бессильны перед партизанами, Кроме того, пока в Ханое сушествоила революционная шасть, оккулация Юга не могла бьггь прочной. Продолжая военные операции и получая подкрепления из Франции, колонизаторы приступили к разработке плана отделения Кохињхины и создания там ”автономного правительства“ . Присутствие на Севере чанкайшистских войск опоры реакционных партий, создавало постоянную угрозу для народной масти в Ханое.

Франщвские колонизаторы пошли на переговоры с Чан Кайши. Они.стремились получить от него согласие на замену китайских войск на Севере Индокитая французсюами. Франция при этом отказывалась от своих экстерриториальных прав в Китае, ”предосгањляла” китайской сгороне право свободного провоза товаров по железнодорожной линии Хайфон — Юньнань, ”свободную зону?' в Хайфоне и усганавлива№а особый статус для китайских имплрантов в Индокитае. Такое соглашение 28 февраля l946 года было подписано. Четыре тысячи французских солдат, до этого скрывавшихся в Китае, двинулись во Вьетнам , в район Лайтяу. В то же время ожидались ПодкреплениЯ из Франции, которые должны бЬШИ высадиться в Хайфоне.

Чтобы избежать одновременного столкновения с французскими колонизаторами и чанкайшистами, вьетнамское правительство пошло на компромисс. Расчет был на то, чтобы выиграть время. 6 марза 1946 года президент Хо Ши Мин и представитель французского правительства подписали предварительное соглашение, состоящее из следующих пунктов:

I. Французское правительство признает Демократическую Республику Вьетнам как свобојное государство, имеющее собственное правительство, парламент. армию и финансы, а также как члена Индокитайской федерации и Французскою союза. Что касается судьбы Намбо. то французское правительство обязуется подчиниться реплению, которое примет народ в ходе референдума.

2.        Вьетнамское правительство заявляет, что оно готово подружески принять франщзскую армию, когда она в соответствии с международными соглашениями придет на смену чанкаЙпписгским войскам.

3.       

(фал же после подписания соглашения каждая из договариваЮЩИХСЯ сторон предпримет все необходимые меры шля прекращения военных действий, удержания войск на своих позициях и создания атмосферы, благоприятствующей скорому началу дружественных и откровенных переговоров. На этих переговорах будут рассмотрены дипломатические связи Вьетнама с другими странами, будущее положение Индокитая, культурные и экономические интересы Франции во Вьетнаме.

После 6 марта 1946 года 1 5 тысяч французских солдат ВСТУпили в Ханой. Одновременно 200 тысяч чанкайшистских войск, а вместе с ними и авантюристы из групп ” Вьеткуок” и ” Вьеткать” , покинули страну.

В Южном Вьетнаме французы не прекраидајм операций по прочесыванию местности, продолжались бомбардировки и репрессии против вьетнамских патриотов. Через несколько недель после подписания соглашения французский Верховный комиссар Тьерри д'Аржанлье сколотил ”правительство автономной республики Намки” , намеревался навсегда отделить Намбо от остальной территории Вьетнама. Прибыв в столицу ДРВ, генерал Леклерк заявил, что ”Ханой — последний этап освобождения“ . Французские реакционные лидеры в Париже утверждали, что им будет нетрудно захваТить весь Индоптай, что у вьетнамского народа не окажется ни материальных ресурсов, ни военњж средств, чтобы противостоять военной мощи Франции. И эти утверждения, казалось, были не лишены оснований.

Предварительные переговоры в Далате, длившиеся с апреля по 1946 года, зафиксировали расхождения в позициях сторон. Вьетнамцы отстаивали государственный суверенитет в области внутренней и внешней политики и территориальную целостность страны, а французы выдвигали проект ” Ик-ИЮКИТЙСкой федерации“ во главе с французским губернатором и путендоватм на 10, чтобы предстамять Вьетнам во всех его „международных отношениях. Французы хотели вњчючить Вьетнам в зону франка. Все это имело целью восстановить старую колониальную систему, но под новым названием. Основной конфликт заточался в вопросе о правовом положении Намбо — Кохинины, терркгорию которой франщзьт хотели отколоть суг остальной части страны. Вьетнамская делегация отстаивала принцип единства Вьетнама.

...В октябре 1946 года Национальное собрание ДРВ поручило президенту Хо Ши Мину сформировать новое правительство на базе широкою сплочения национальных СИл. На этой же сессии Национальное собрание страны приняло Конституцию, которая провозгласила Вьетнам единой страной от Севера до Юга. И это уже была юридическая основа единого гсюуцарства.

В ответ франщзские солдаты усилили военные прово}ации, стали нарушать суверенитет Вьетнама. Колонизаторы намеревались открыть свою таможню в Хайфоне, единственном порке, через который Северный Вьетнам осуществлял связи с внешним миром, а таможенные сборы составляли втючую статью дохода в бюджет. 20 ноября французские войска открыли огонь по сол- датам вьетнамской армии в Хайфоне и Лангшоне. В тот же день в Хайфоне военные корабли Франции обстреляли населенные кварталы. Погибли тысячи югкелей. Заняв Хайфон и Ланшюн — ворота в Северный Вьетнам, — французское командование решшю, что контроль над Бакбо — Северным Вьетнамом — усганошен. Правительство ДРВ призвало весь народ приютовиљся к войне Сопротивления, но вместе с тем сделало последнюю попытку сохранить мир: оно пошло на уступки и подписало с гражданскими представителями Франции новые соглашения. Но и зм соглашешая были нарушены фраущузсю.пш войсками.

Фкжниузы перешли к организащт огкрьпъж провокаций непосредственно в Ханое. 17 декабря солдаты заняли улицу Хангбун в так называемом торговом Шелковом ряду, убили около сотни жителей. 18 декабря они захватили министерства финансов и тлей сообщения. Население и отряды самообороны воздвигли баррикады, вырыли ходы сообщения от дома к дому, го- говились отразить вражеские атаки. Президент Хо Ши Мин направил послание только что назначенному французскому премьер-министр№' Леону Блюму, потребовал соблюдения юдПИС,аННЬЖ соглашений. Ответа не последовало. 1 9 декабря франузское командование предъявило вьетнамскому правительству ультиматум с требованием разобрать баррикады, разоружить отряды самообороны, передать французским войскам право ”охранять порядок“ в столице Вьетнама.

Вечером 19 декабря 1946 года президент Хо Ши Мин обратился к народу с воззванием:

”Соотечесгвенники!

Желая сохранить мир, мы шли на уступки. Но, чем больше мы уступали, тем более алчными станОВКЛИСЬ французские колонизаторы, ибо они руководствовались одним стремлением — вновь захватить нашу страну.

довольно! Мы пожертвуем всем, но не отдадим свободы нашей страны и не станем рабами.

 Соотечественники! Поднимайтесь на борьбу!

Каждый гражданин Вьетнама, мужчина или женщина, старый или молодой, без различия религиозной, партийной и национальной принадлежности, должен ради спасения Родины подняться на борьбу с французсшми колонизаторами. У кого есть винтовка, пусгь вооружится винтовкой, у кого есть меч, пусть вооружится мечом. Если же нет даже мечей, вооружайтесь мо- • мгами, лопатами или палками. Все, как один, должны подняться на борьбу с колонизаторами во имя спасения Родины.

Бойцы армии, войска самообороны, народное ополчение!

Пробил час спасения Родины! Во имя Родины мы должны бороться до последней капли крови.

Война Сопротивления будет суровой, однако в самоотверженной борьбе наш народ одержит победу“ .

(Этот дотмент хранится в Ханойском историческом музее.) Война Сопротивления, до сих пор не выжившая за пределы Юга, охватила всю страну.

...Мои студенческие коллеж Ан (бумций посол в Алжире), Зу. Ат, Нам и еще десять вхтнамских сокурсников — первых слуден„ тов Вьетнама в МГИМО — взяли горда в руки оружие, ПОШЛИ на  фронт. И я слышал их рассказы. Они говорили, уго в антифранцузской войне Сопротињления вьетнамский народ был представителем мирового революционного процесса, неразрывно связан с борьбой ст национачьной НСЗаВЈ4СИМОСТ и демократии на всем зем ном гпаре. ВплОТЬ дО l950 года Вьетнам оставался географически изолированным от стрем социалистического лагеря. После поосды китайской РеВОЛЮЩШ и образования Юпайской Народной Рес- публики в октябре l949 года вьетнамсшй народ прорвал вражеское окружение и получил возможность в своей борьбе опираться на слраны социалистического лагеря. Межщнародная ' юддержка  приумножша силы сражавшейся республики, в значительной степени помогла ей добиться перелома в войне и от активной (Ороны перейти к широким касяупательнькм действиям, изерШИВШИМся победой под Дьенбьенфу. Вместе с тем с 1950 года в патриоти ческой вьетнамского народа пОЯвился новый осложня ющий фактор — вмешателылво суш американскою империализма. Война во Вьетнаме на последнем этапе превратилась во франко-американскуо войну против вьетнамских патриотов и национальноосво&дительного движения в эгом регионе земного шара.

 — Мы считаем, что агрессия ClIlA началась еще тогда, в 1950-м, — говорил мой преподаватель вьетнамского языка Ву Данг Ат. (Ань Ату — мы, первые советские вьетнамисты, обязаны многим, и не только знанием языка, обычаев и нравов вьетпамского народа. Мы полюбрши Вьетнам. В Ханое — 20 ноября в день Учителя — мы всегда собирались у Ата. Это был глубокий человек, настоящий вьетнамский ИНТмЛИГСНТ.)

Когда первая война...

Война Сопротиаления с франщвски.ми колонизаторами Наца- лась 23 сентября 1945гоДа на юге Вьетнама и охватиш всю страну с 19 Декабря 1946 года. Это — теперь исторические вехи.

Развязав войну, колонизаторы рассчитывшш испаиызовать оче- виДное превосходство в вооружении „ч численности регулярных войск. пыташсь нанести стремительные уйры, щзграиить и уничтолсить шюхо вооруженные и маюопытные вьетнамские военные отряДы, захватить руковоДшпелей Сопротивления.

Плану ,иолниеносной войны — своеобразномубпицкригу з ИнДокитае — вьетнамское Сопротивление противопоставило стратегию затяжной, всенащ)ной воЙНЫ. Сущность этой стратегии состояла в том, чтобы поДнять на отпор врагу весь народ и в ходе (юрьбы с.озДать отвечающие характеру войны и реальнььи УС.'КЖШЬИ страны три категории вооруженных CtUl.• регулярную армию, ..иесьпные войска и отряДы партизан н НЩ)ОДньл опа,менцев. Эти военные и пааувоенные организации тесно взаииоДействовали ик)опол- шиш друг друга. В зависимости от конкретных Мстоятельств Сопротивление могло носить оборонитеаьный или наступательныи характер, но с точки зрения оперативной и тактической оно доллоно бьио быть только наступательнььы, ИЛи первоочереДной целью уничтожение возможно большего количества сил противника, а пе уДержание ОСВОЛЛУСДЕЧШЫХ территорий.

Правильность этой тактики и стратегии была подтверждена в первые же месяцы войны, в ходе сражения за Ханой. Здесь в течение свыше двух месяцев (конец декабря 1946 — начало марта 1947 года) Столичный полк Армии зашиты Родины отбивал атаки вражеской группировки в составе 6500 солдат и офицеров, наступавшей при поддержке авиации и бронетанковых подразделений. Враг потерял убитыми 500 и ранеными 1500 солцат. Силы Сопротигшенуш выиграли время и окрепли.

«Люди не ”держались” за насиженные места. И это была осок-•нносгь первого этапа войны Сопротишения. Ряд городов был юлносгью разрупен самим населением, не желавшим дать врау возможность останавливаться в родных местах. Люди взрыва-ни мосты, разбирали железнодорожные пути, приводили в неодносљ автомобильные магистрали. Разрыв коммуникаций, ( элемеюарных удобсгв и непхрьшные вылазки парти- км вынулщали французов оставить ряд городов на севере страФугхо, Вьетчи, Тхайгнуен. Под Ханоем, в 70 километрах в I амдао, в зоне ”Серебряного водопада“ партизаны взорвали 6050 богатых вилл колонизаторов. Целы. увидев взорванное, французы уйдут. Им некуда и незачем будет возвращаться. Европейцу трудно понять эту логику, но это — Восток, Так, впро чем, и было. Французы покинули навсегда Тамдао. Им некуда было возвращаться... При мне взрывали в Тамдао колокольню и церковь. ”Зачем?” — спросил я. ”А зачем они здесь?“ — последовал вопрос на вопросе,.

Пока шли бои за города, в труднодоступном горном районе Вье№ак, куда эвакуировалось правичельство ДРВ, создавались опорные базы для ШТИтСЛьНОЙ борьбы с интервентами. Повсюлу в сгранс возникали укрепленные ”срокающиеся деревни“

7 октября 1946 гола французы бросили S пехотных батальонов, 2 батальона парашютистов, 2 саперных батальона, 40 самолугов, 800 бронемашин и флотилию речных судов в наступление против базового района Вье"ак. Первая задача — уничтожить ядро Армии зашиты Родины и разгромить руководящий центр вьетнамского Сопротивления. Вьетбак должен был попасть в клещ, образованные, с одной стороны, колоннами, двигавшимися вверх по течению рек Красной (Хонгха) и Светлой (Ло), а с другой — пехотными подразделениями, обходящими Вьетбак с пограничного района Ланпион. Предполагалось, что вся зона будет прочесана высадившимися десантниками — парашютистами. Французское командование рассчитывало на эле- мент внезапности. Первоначально французы действительно добивались успехов местного значения. Но силы Сопротивления сумели перегруппироваться и панссги ответные удары. Самое тяжелое поражение захватчики потерпели в сражениях па рекс Ло (24 октября и ноября l947 года). К кошту 1947 года враг потерял убилими и ранеными 4000 солдат. Были сожжены 3 самолетов, 38 речных судов и кагеров, 255 военных машин. Враг вьптуиилеп был отлупить к Ханою. Часть франпуу:ких войск засела в городах Каобанг, Тхаткхе, Лаокай, Лангшон. Победа в битве Вьетбак была первой крупной победой в войне Сопротипления, стала провалом французской политики молниеносной войны. С этого момента французским войскам была навязана затяжная и дороюсгоящая война.

 Теряя надежды на быслруо победу, французы с 1948 та рас- ; считывали обеспечить себе прочные тылы, проводили тактику ] ”умиротворения” захваченных районов, В Намбо и на кле Чунгбо был проведен ряд крупных карательных операций. Во всех оккупированных районах вдоль путей сообщения устанавливались укрепленные бетонные посты. Но и они превращались в каменные ловушки.

Развертывание партизанской войны не мешало патриотам ПРОВОДИТЬ круш ме боевые операции в Ланга (2 марта), Тамбу ( 19 апреля), Шоксоай (3 августа), Мок,хоа (l6 сентября) в Нам60, бои в центральных провинциях Куанбинь, Куанрш и Ттатхиен, в Нмало и по ШОССе № 4 на севере страны. Что решили противопоставить французы? Политику ”заставлять вьетнамдев убивать вьетнамцев”, ”питать войну войной“ (подобная же политика ляжет в ” основу“ будущей американской стратегии ” вьетнамизации” войны). Колонизаторы усиленно вербовали местных марионеточных правителей, набирали молодежь на службу в экспедиционный корпус и марионеточную армию, провозглашали создание ”государства тхаев'.' (март 1948 года) и ” государсгва нунгов” (май 1958 года) и других национальных меньшинств. Одновременно французское командование продолжало проводить наступательные операции в различных районах Вьетнама. В Бакбо главные усилия интервентов были направлены на то, чтобы полностью овладеть стратегическим треугольником Ханой — Шонтэй — Хоабинь. В Чунгбо предпринимались многочисленные атам на южные провинции остававшей- ся свободной так называемой оперативной 4-й зоны: Куанбинь, Куажчи — Тхыатхиен. Численность французского экспедицимНОГО корпуса к концу 1948 года была доведена до 150 тысяч солдат, а расходы Франции на войну в Индокитае за этот год достигли 300 млрд. франков.

для вьетнамского Сопротивления решающее значение приобретало экономическое строительство. И вот почему. Противник продолжал контролировать промышленные центры, часть шодородных и густонаселенных дельт, все основные внешнегорговые пути. Задача состояла в том, чтобы снабдить вооруженные СиПЫ оружием и продовольствием, обеспечить успешюе функционирование народной власти, удоњлетворить погребПОСТИ населения в продуктах питания. Необходимо было добиваться успеха не только на полях сражений, но и одержать юбеду в начавшейся экономической войне.. Французы предпринимаЈи всяческие меры, чтобы подорвать снабжение сил СОПРОТИШЕНИЯ. Вокруг контролируемых ими сельских районов создавались так называемые ”белые пояса“ , препятствовавшие тайным переброскам людей и продовольствия в освобожденную зону. Оккупанты блокировали перевозки медикаментов и других предметов первой необходимост в освобожденньк районы. При этом не препятствовалось посгтленгпо туда массы товаров — предметов роскоши шля соблазна населения прелестями •'западпой цивилизации“. В противовес руководствс движения Сопротимения выставило свои экономические планы. Эго была уже и ”война тов” , борьба за возрождение хозяйства, своя ”новая экономическая политика' .

— Французы в те годы•получапи все большую помоиљ и под• держку от США, — говорил Нгуен Кхак Вьен. 19 март, 1950 года американские военные корабли и авиация предприняли попытку морально задавить, запутать население Сайгона.  Это была демонстрация военной силы. В июне 1950 года, когда вспыхнула война в Корее, в Сайгон прибыла американская военная миссия МАА(Ј (Militaty Aid Advisory Group), которо обо сновалась при французском КОМанДОВаниИ. Американцы стал 1 оказывать французам тпирокую финансовую и материальную по мо1ЦЬ. На севере стали летать американские самолеты военно транспортной авиации. При их помощи французское командо вание решило бросить новые части ЭКСПцИЦИОННОГО корпуса вьетнамо-кмтайской границе, создать там ”пояс” своих укре ленных пунктов, а затем комбинированным с сс вера и юга окружить и разгромить главные силы вьетнамской армии.

Вьетнамское комамование реп_шло провести превентивную наступательную операцию вдоль границы с Китаем. I 8 сентября в результате мощною удара вьетнамской армии пал опорный узел Донгюхе. Это заставило французов отвести войска из Каобант. Огходившие части вместе с шедшими им на выручку войсками из Тхатхе были наголову разгромлены. Бытовало шнение, что война Сопротивления была войной ”кузнечика против сло”пахидерма”. Но слон потерял свои бивни, а армия наро- да оказалась ”тигром”. За 98 дней боев в пограничной зоне франмузы потеряли убитыми и Payrel•lblN.IV1 8000 солдат и офицеров. Французы оставили города Лангшон, Тхатхе, Локбинь, а также важную ключевую базу на северо-западе страны город Лаокай. Весь северный район, примыкавший на протяжении 750 километров к вьетнамо-китайской кранице, был очищен от оккупантОВ. Демократическая Республика Вьетнам получила выход к сраницам стран социалистического лагеря. Потерпела неудачу идея создания марионеточных ”автономных” посударств в горных районах Северного Вьетнама.

В самой Франции ШИРИЛОСЬ движение протеста НародНЫХ масс против войны в Индокитае. Все больше обострялись проиворечия в среде французских правящргх кругов. Командовафранцузским ЭКСПедИЦИОННЫМ корпусом с конца 1950 года было поручено генералу де Латгру де Тассиньи, считавшемуся в го время наиболее перспективным военачальником и стратегом Франции. В качестве первостепенных мер де Латгр выдвинул требование увеличить численность подкрешений из Франции Африки, накапливание боевой техники, в особенности нарадивание авиации.

 И надо сказать, — говорил мне Ву Данг Ат, — де Латгр кое- чего добился. К концу l951 года дельта Красной реки оказалась в кольце окружения, были построены 2200 блокгаузов и фортов. Голько в дельте, помимо находившихся постоянно 55 батальокэв, французское командование сосредоточило 46 мобильных батальонов. Численность личного состава марионеточной армии была доведена до 112 тысяч человек. Американцы поствили французам десятки самолетов, сотни бронемаишн и артил.лсрийских орудий. Франко-американская пропаганда тоже не бездействовала, генерала де Латгра представляли как ”гения” и юсигеля ”триумфа французского колониализма”. В то же врево Франции народ требовал вернуть свободу матросу Анри Мартену, отказавшемуся от участия в войне против вьетнамцев, юддерживал мужественный послупок молодой француженки 'аймонды лен, преградившей путь поезду, доставлявшему оружме для французских войск во Вьетнаме. Было и другое. Франко-американский союз не смог избежать противоречп. В Па-

риже понимали, чт США стремились постепенно вытеснит французских колонизаторов из Индокитая.

Главным препятствием для осуществления планов генерала де Лапра была возросшая сила вьетнамского движения Сопротивления на военном, политическом, ЭКОНОМИЧеСКОМ, культурном и дигшомашческом фронтах. В феврале 1951 года на П съезде КП ИК была переименована в Партию трудящихся Вьетнама. В марте прошел объединительный съезд фронтов Вьетминь и Льенвьет, что привело к значительному расширению рядов на ционального фронта. На конференции представителей национальных фронтов Вьетнама, Лаоса и Камбоджи был провозглаШи--1 боевой союз народов Индоитая в борьбе против общего врага, за национальную независимость и свободу. Расширялись внешнеполитические связи ДРВ.

Поражения и смерть генерала де Лапри

В январе 1951 года народные вооруженные силы развернули наступление на предгорные районы северо-западнее дельты реки Красной, заняли 10 вражеских опорных пунктов, уничтожили 3 мобильных батальона противника.

20 марта в результате атак в районе Донкчиеу войска Сопротивления вЫШли на позиции, удобные для захвата утльных разрезов Хонгая и ПОРГOВ Камфа и Хайфон. В мае было проведено наступление на город Ниньбинь в 90 ю,шометрах от Ханоя. Французскому командованию с большим трудом удавалось перебрасываљ подкрепления на атакуемые участки. де Латгр тщетно пытался собрать несколько мобильных соединений для нанесе ния ответных ударов. Перехватить инициативу ему не удалось.

14 октября 1951 года крнерал бросш 3 батальона парашютистов и 15 пехотных батальонов вместе с 7 арти.њчерийскими труппами и 2 бронетанковыми полками на захват города Хоабинь. Бои ра;вернулись в 75 километрах от Ханоя, на берегу рекм Да (Черной). Вьегнамские войска, не собиравшиеся удерживать трод, в соответствии со своей тактикой, ОТОшЛИ в горы. Французское командование приступило к сооружению вокруг Хоабиня широкой системы укреплений, намеревалось расположить там отборные части своего экспедиционного корпуса.

Вьетнамское командование провело секретное заседание и пришло к выводу, что наступление де Латгра на Хоабинь привело к значительному распылению сил противника, и поэтому у Народной армии появилась возможность атаковать ”осевшую на отлете“ вражескую группировку, одновременно расишрить партизанские ДеЙСГВИЯ на равнине, где вражеская оборона оказалась особенно ослабленной. для осутцествления этого плана 3 дивизии вьетнамских регулярных войск, подерживаемые артиллерией, двинулись на Хоабинь, а две другие прорвались в дельту. Завязались бои на обоих фронтах — в районе Хоабинь и на равнине.

10 декабря началась операция по освобождению Хоабиня. Французские позиции вдоль Черной реки вскоре одна за другой перешли к силам Сопротивления, которые перерезали путь снабжения французских войск по реке. Колонны автомашин, доставлявших продовольствие и боеприпасы в город Хоабинь по шоссе № 6, подвергались ожесточенным налетам. для прикрытия противнику пришлось выделить 12 танковых и мотострелковых батальонов. Тщатиьно продуманная система опорукреплений (в виде ”ежа”) не могла защитить французский гарнизон от ударов Народной армии. Массированные атаки со- четались с межой стрельбой снайперов-\ орцев. Такую форму боевых действий вьетнамские войска тогда применят впервые. 24 марта 195 1 года французское командование отдало войскам приказ отступить из Хоабиня. Отступление продолжалось трое суток. Французы потеряли еще 6 рот, десятки военных машин. За период с 14 октября 1950 та по 23 марта 1951 года экспедиционный корпус лишился 22 тысяч солдат, в том числе более тысяч только в Хоабине. Де Лапр де Тассиньи скончался от болезни до того, как мог сгать свидетелем крушения своих планов. Сын де Латтра погиб под городом Тханьхоа, в 150 км от Ханоя. На высокой базальтовой скале — большой деревянный крест... не худший памятник лейтенанту. Он виден за многие километры.

Носае поражения в Хоабине французские части перении к обороне на всех фронти. Вьетнамские усе войска, развивая наступленце силами регулярных войск в сочетании с широкой партизанской войной, освобожДшш один за Другим важные районы страны. В октябре 1952 года СИлы Сопротииения оа,шДели Долинами рек Да (Черной) и Ма (Стремительной) общей п,ющаДыо 28 тысяч кв. км с населением 250 тысяч человек. В начале ] 953 года при взаимоДеЙствии с СШШЛш лаосского фронта [Кипет Лао вьетнаиские Дооровольческие вооруженные сиаы освобоДи•ш город Самнеа в Верхнем Лаосе. Образоват обширный освобо.усДенный район с территорией в 40 тысяч кв. юи с 300 тысячами населения.

В мае 1953 года франщзское правительство назначило главнокомандующим войсками в Индокитае, седьмым по счету с 1945 года, генерала Анри Наварра, занимавшего до этого пост начшљника штаба сухопутных войск НАТО в Центральной Европе. Совместно с Пентагоном Наварр разработал план, который предусматривал захват стратегической ИНИЦИаТИВЫ и полное уничтожение сил вьетнамского Сопротивления за 18 месяцев. Вслед за этим предполагалось заюлючить ВыгОДНЫЙ мир.

Для претворения в жизнь этого плана в Северном Вьетнаме было сосредоточено I I 2 батальонов, в ом числе 44 моторизованных. Они должны были в ходе молниеносных атак обескровить действующие воинские части вьетнамского Сопротивления, сосредоточенные главным образом в северной части страны. К концу зимы 1953 пущ, когда вьетнамсте войска в результате понесенных потерь будут небоеспособными, французское командование планировало перебросить свои отборные части в Южный Вьетнам, там рекулярные силы ДВРГАСНИЯ Сопротивления считались относительно слабыми, поэтоњ•гу предполагалось провест полное ”умиротворение” Юга, передать оккупационные функ ции наращиваемой марионеточной армии, а осенью 1954 год вновь сконцентрировать отборные части для ударов в Северно л Вьетнаме, где окончательно разтромить народные вооруженнь е силы, и вьжущпъ руководство вынамскот Сопрошвления пр; няљ франко-америинскме условия мира.

Стремление во что бы то ни стаю выиграть войну привело к тому, что французские колонизаторы с ка.усДым гоДом попаДсии все в батьшую зависимость от США. Американская помощь франпузам в 1953 году возросла до 385 лин. Доиаров, покрыва.:ш 6070 военных расхоДов Франции в Индокитае. Поставки американско- го вооружения французскому экспеДиционному корпусу в тол! .усе голу Достигли 25 тысяч тонн в месяц. С американских баз, разиеш,енныл во Франции, на Фишппинсьх и в Японии, по вазДушны,и кориДорам перебрасывашсь з ИнДокитай оружие и военное снаряжение. В веДении боеви операций непосре&твенно участвоваш американские летчики.

К кошу 1953 года французский экспеДиционный корпус насчитываа 250 тысяч человек. Он располагат 26 артштерийскилш дизияюна,ии, 528 самолетами, 390 военными суДами и катерами. Численность марионеточной армии составляаа 300 тысяч человек.

Французское командование о.усиДаао еще свежие поДкрепаения. В таких условиях с Дааьним прицеаом составляаись стратегические таны... Наступчение начааось на город Лангшон, а также на прОВИНЦИИ Ниньбинь, На.мДинь и Тхайбинь, освобожДенные в /952 году. Параиеаьно крупномасштабные карательные операции провоДиаись в центраљновьетнамски провинциях Куангбинь. Куангчи — ТхьшпДтен. Казалось, французы вновь перехватиш инициативу.

Регулярные вьетнамские войска сосредоточивались на двух главных напрашениях — северо-запад Бакбо и Центральное плато (Тэйнгуен). Кроме того, предполагалось в тесном взаимоцействии с силами Патет-Лао предпринять наступление на позиции оккупантов в Верхнем и Среднем Лаосе. Таким образом, боевые действия ВЫшЛИ за пределы Вьетнама и охватили большуо часть Индоитая. Миллионы людей были мобилизованы на строительство дорог, на снабжение воинских частей, действовавШИХ, как правило, в сотнях километров от своей основной базы. Главные материальные и людские ресурсы страны сосредоточивались всегда на равнинах, а бои шли в отдаленных горных районах. В этом была особенность положения. О масштабах и размахе работ по обеспечению наетупатрльных операций Народной армии можно судить только по тому, что, например, Ка строительство дороги от Иенбая до И1онла было затрачено в обшей сложности более двух миллионов человеко-дней, а дором, соединявшей 2-й военный округ с 3-м, — 2,6 мшлиона че-

ловеко-дней. Более 90% офицеров и бойцов Народной армии были выходцами из крестьян, и они умели работать с землей и камнем.

— Никогда еще столько людей не уходило на фронт. Никогда простые вьетнамские юноши и ДеВУШКИ не уходили так далеко от родных краев и деревень, — говорил Ат. — Как в равнинных, так и в горных районах, в джунглях и на прибрежных песках, как на шоссейных, так и на проселочных дорогах, на больших и малых реках — везде были тысячи людей. Тыл направлял их на фронт, тыл вместе с армией участвовал в уничтожении врага и освобождении Родины.

Дьенбьенфу

В зимне-весенний период 1953—1954 года главным театром военных деЙсгвий стал Тэйбак — важный северозападный район, расположенный на стыке границ Вьетнама. Лаоса и Китая. В ноябре 1953 года вьетнамские войска начали наступление на город Лайму, административный центр одноименной гфовинции. Как и предполагалось, французы немедленно перебросили в Тэйбак дополнительно войска и военную технику, чтобы укрепить позиции в этом районе. 20 ноября в долину Дьенбьенфу, расположенную высоко в горах Тэйб•ап возле вьетнамо-лаосской границы, был сброшен авиадесант в сославе 6 батальонов. К Дьенбьенфу в первой декаде декабря были стянуты также остатки разгромленного французского гарнизона в Лайтяу.

Долина Дьенбьенфу заняла особое мест в планах франщвского командования. Здесь противник рассчитывал прочно обосноваться, создать крупный военный комплекс, который бы постоянно угрожал ПОЗИшЯМ патриотических сил в Верхнем Лаосе и на северо-западе Вьетнама. (ћ•сюда осенью — зимой 1954 года планировалось нанести сокрушительный удар по центральной базе вьетнамскою сопрошштения во Вьетбаке. Сложились как бы два противоположных курса движения войск. После освобождения Лайтяу регулярные части Вьетнамской Народной армии родвигались к Дьенбьенфу, а противник перебрасывал сюда свои новые подкрепления: пехоту, артиллерию, танковые, авиационные и саперные подразделения, строил бетонные укрепления, покРывал долину сетью траншей и ходов сообщения.

— 21 ноября 1953 года, — рассказывал генерал Во Зиап, командовавший операцией при Дьенбьенфу, — почти одновременно с операјшей в Лайтяу вьетнамские войска совместно с вооруженными стами Патет-Лао развернули насгуљление в Северном и Центральном Лаосе и к 27 декабря овладели городом Такек. Наварр поспешно перебросил свежие части экспедици01 мого корпуса на помощь оказавгпемуся под урозой опорному узлу под Саваннакелом. Но это не спасло от поражения вой-ска, дислоцировавшиеся в Южном Лаосе. 3 I декабря под ударами патриотических сил пал город Апопе, а в январе 1954 года все плато Боловен ¹ перец_шо в руки патриотов.

Франпузское командование решило, что наступательная мощь вьетнамского Сопротивления иссякла, и начало приволить в исполнение кокпрнаскупательный план ” Атланта ” . дваддать пехотных и три моторизованных батальона при поддержке четырех артиллерийских соединений повели наступление на освобожденные провинции 5-й зоны в Чушбо. Но основные силы патриотов были отведены в район Центрального плато (Тэйнтуен). Здесь с 26 января по 17 февраля в результаз№ ожесточенных боев полностью освободили провинцию Кон'ГУМ. Наварру пришлось срочном перебросить 1 3 батальонов на спасение города Плейку. Части Народной армии били по слабым позициям французов и достигали тактических успехов.

К это» времени вьетнамское командование приняло секретное решение начать подготовку к операции по разрому французской группировки в Дьенбьенфу. Чтобы дезориентировать промвника и заставить его еще больше рассеять свои СУШЬ], был предпринят ряд отњлекающих атак на районы, контролируемые французами в Северном Лаосе. Одновременно в дельтах Крас-

На плато Боловен расТнулись знаменитые плантации лаосского кофе.

ной реки и Меконга и в прибрежной полосе Чужбо резко акливизировали боевую деятельность партизаны: Шоссейная дорога № 5, соединятцая Ханой и Хайфон, стала объектом непрерывных атак народных сил. 4 и 7 марта 1954 года специальные подразделения Народной армии проникли на аэродромы Катби и Зиалам, уничтожили десятки французских самолетов. Это осложнило переброски по воздуху оружия и продовольствия окруженной в Дьенбьенфу груш мровке,

Тем не менее французское командование считало, что надежно укрепленная военная база Дьенбьенф_у, обороняемая I 7 батальонами пехоты с приданными им артиллерийскими, танковыјми, авиационными и саперными частями, выдержит и станет той западней , куда следовало бы заманить основные вьетнамские войска.

Из равнины, где сосредоточивались материальные ресурсы ДВИЖииЯ Сопротивления, до Дьенбьенфу необходи мо было преодолеть расстояние 500 километров по тропам, идуцим через горы и ДЖУНГЛИ. И ПРОЦОВОЛЬСТВИе, и вооружение ДОСтиГШлись на фронт главным образом на плечах, на велосипедах. ионках и небольи пах лодках. Лишь изредка на грузовых машинах. Задача осложнялась тем, что Дьенбьенфу представляет собой котловину, окруженную со всех сторон горами высотой более ! 000 м. Нужно было поднять на эти горы тяжелые артиллерийские орудия и, кроме того, затем доставить их в долину на намеченные укрепленные ПозИЦИИ под непрекращающимся огнем вражеской артиллерии, под Тмбами и обстрелом авиации. Перед вьетнамскими войсками, не располагавкиими современной техникой, вставали казавшиеся непреодолимыми трудности. В феврале I 954 года опорный узел инспектировал американский генерал О'Даниэл, и после осмотра позиций он заявил о своем

'ис.ключительном удовлетворении“ перспективами битвы. И со спокойной душой 12 марта, за день до начала операции под Дьенбьенфу, французское командование направьшо к проду Куиньону в Центральном Вьетнаме для будущей операции ” Атланта” значительные подкрекшения. Так воинские резервы попали не в ту зону действий.

В марта вьетнамские войска начади штурм Дьенбьенфу. Сначала атаковали одну из периферийных позиций — холм ХИМЈШМ.

Это явилось абсолютной неожиданностью для французов, которые и в мыслях не допускали, что тяжелые орудия возможно доставить через неприступные горы и так хорошо укрыть. Казалось невероятным, что во вьетнамской армии за столь короткий срок могли быть подготовлены умелые артиллеристы. Спустя несколько часов холм Химлам был взят. 14 марта пала вторая из окрестных позиций — холм Доклап, а 17-го капитулировал вражеский гарнизон, оборонявший позицию Банкео в том же северном секторе обороны. Один за др»тим ликвидировались опорные пункты. носившие имена фавориток французских генералов (” Мари”, ”Антуанетга” и др.),

Оставались Центральный сектор Мьюнггхань и южный сектор Конгкум. Чтобы подойти к ним, необходимо было преодолеть равнинную местность, ”прочесываемую” плотным огнем артиллерии и танков. Вьетнамские саперы прорыли сеть траншей и туннелей и по ним с КюКДЫМ днем все ближе подступали к вражеским укреплениям. Всею было проложено свьппе 100 километров траншей и ходов сообп_цения. Кольцо окружения сжималосъ вокрут опорного узла, снабжавшегося ТОлЬКО с помощью воздушною коридора. Тем временем на друшх фронтах — вделте Красной реки и на Центральном шато — положение французов также быстро ухудшилось.

Обеспокоенное французское командование послало генерала Эли в Вашингтон за американской ПОМО].ЦЬЮ. С одобрения президента Эйзенхауэра для спасения Дьенбьенфу был разработан так называемый план ” Гриф“ , предусматривавший массированные бомбардировки американской авиацией позиций Вьетнамской Народной армии.

30 марта. Завершены все приготовления. Войска Сопротивления начали вторую волну наступаения, захватили позиции на востоке центрального сектора. Бои за эти ключевые оборонительные позиции носили крайне ожесточенный характер. В особенности за холмы А] и С 1 , которые неоднократно переходили из рук в руки. К концу апреля траншеи вьетнамских бойцов достигли центрального аэродрома, через который осуществлялось снабжение Дьенбьенфу. Французы предприняли отчаянные контратаки, пытались отбить эти участки, но безуспешно. Знаштельная часть продовольствия и военной техники, сбрасываемых франщзами на парашютах, попадала на позиции вьетнамцев. Французская авиация усилила налеты на линию фронта и коммуникации войск Сопротивления. Но вьетнамские солдаты прочно удерживали занятые позиции, а колонњм снабжения продолжали доставлять фронту все необходимое. 15 апреля в Ханой прибыла грхуппа BbIClI_lVlX офицеров США для обсуждения вопросов реализации плана “ Гриф”. Было признано, что вмешательство американской авиации к значительному изменению обстановки в Дьенбьенфу не приведет. Операция ” Гриф“ была оленена...

.иая 1954 года начался третий, заключительный этап наступаения. Холмы А 1 , С 1, а также множество других позиций окончательно персидли в руки сил Сопротивления. Во второй половине дня 7 мая в результате массированных атак вьетна№1сте войска взяли центральную зону Дьенбьенфу. Там находился комањцный пункт группировки. Захвачено в шлен все командование во главе с [Енераломде Кастри. Той же ночью бойцы ВНА окладели южньш сектором. Крупнейшее сражение завершшюсь полной победой Вьетнамской Народной армии. В плен было взято свыше 6 тысяч солдат и офицеров, в том числе 1 генерал и 16 полковников...

В ходе зимне-весенней кампании 1953-—54 года на всех фронтах происходили ожесточенные бои. В районе Центрального плато вьетнамсте войска полностью уничтож1Ј1И переброшен- ный из Кореи французский полк № 100. Партизанская война в дельтах рек Меконг и Красной, в провинциях Куанбинь, Куангчи и Тхыатхиен приобрела разћ1ах, сравнимый с масштабами операций регулярных войск. Французский экспеДиционный корпус а марионеточная армия потеряш в обшей сложности I D тысяч солДат и офицеров, 117 самолетов и много дркой военной та, ники.

Поражения под Дьенбьенфу и на друмх фронтах зимой — весной 1953—54 года заставили французское правительство сесть за стол мирных переговоров. Антивоенные настроения охватили даже традиционно правые круги французской общественно- сти.

Дипломатическая дуэль в Женеве

В феврале 1954 lI)2-Ia на совеи_щнии минис гров иностранных дел великих держав в Берлине было принято решение созвать международное совешание для рассмотрения наряду с вопросом о мирном урегулировании в Корее проблему прекращения войны в Индокитае.

26 апреля начало свою работу Женевское совещание по Корее и Индокитаю. В ночь с 20 на 21 июля были подписаны со-лашения о прекрашении военных действий во Вьетнаме, Лаосе а Камбодже, принята Заключительная декларация Женевского

)веИКШИЯ.

Соглашения по Вьетнаму предусматривали перетуппировку сил воюющих армий, которые в СИЛУ специфического характера войны переплетались друг с другом, отведение Ш)йск в две шраны — северную и южную, разраниченные по 17-й параллели. Для завершения перетуппировки был определен срок в 300 дней.

В политическом отношении Женевские соглашения признавали независимость, суверенилм, единство и черриториальнуо пелостность трех стран Индокитая — Вьетнама, Камбоджи и Лаоса. Демаркационная линия по 17-й параллели не рассматривалась как государственная граница. Самое позднее к июлю 1956 года во Вьетнаме предписывалось проведение всеобщих и свободных выборов при тайном голосовании, которые должны были привести к формированию единого правительства Вьетнама.

До воссоединения страны ее зоны не должны были вслумать ни в какой военный блок, не допускать создания иностРааНЫХ военных баз на своей территории, не ПозВолЯТЬ ввод пового военного персонала и ввоз вооружений. США стремилИСЬ всячески саботировать работу совещания, не сгаВИЛИ подпись под заключительным документом. Генерал Во Нгуен Зиап творил нам:

”НароД и армия Депшаиа споЙ врага потому, что население и Љйцы проявили высочайшую решимость сражаться во имя национальной независимости, ради зелти для крестьян...

Мы считаем, что в наше время ни одна империалистическая армия, как бы она ни бьиа сильна, ни один генераа-шыпериа,шст, как бы он ни был одарен, не в состоянии побеДить народ, который, будучи Даже мааы-,и и саабым, но в тесном спаочении решительно поДнялся на арбу и з этой он руковоДствуется верной политической и военной линией. Наш опыт показам, что не слеДует питать шьиозш7 относатс,љно доброй вола шиперишшстоз, что неоколони,ънаи зо всех его протаемт^е куда опаснее старого капониааиз.на. Нам не следует пугаться мОЩИ современного оружия, ибо исход сражений в конечном счете решает четовек, его духовные U нравственные качества...

Женевские соглашения 1954 года закрепили международное признание основных национальных прав вьетнамского народа: права на независимость, суверенитет, единство и территориальнуто целостность. Но соотношение сил между вьетнамским движением Сопротивления и империалистическим лагерем, в частности франко-американской коалицией, было в то время таким, что стало возможным полностью освободить только северную половину страны. Временная разделительная линия пролегла по реке Бенхай, текущей в сторону моря.

Сразу же после подписания соглашений СИМА с согласе французского правительства устновњчи в ЮжНОМ Вьетнаме ни колониалистский режим — инструмент для увековечения ра кола Вьетнама и превращения его южной части в американску военную базу, в колонию нового типа. В этих условиях вьетнаг ский народ должен был одновременно решать две задачи: ст ить новую жвнь на Севере, защищать его от посягательств и вне и бороться за освобождение Юга.

— Но Вашингтон начал вмешиваться вдела Вьетнама задолго до 1954 года, — говорил мне нк) дьен, пресс-атташе вьетнам ской делегации на Женевском совещании, затем заведующий Отделом печати МИД ДРВ и СРВ, позже посол СРВ в Камбс же. — Поставив своей целью задушилъ освободительное ДВИ)Е ние вьетнамского народа, превратить Вьетнам в плацдарм д-

борьбы против революционного движения в Юго-Восточно ⁰ Азии, руководители трех крупнейших империалистических го . сударств•. Cl_llA, Англии и Франции — еще в апреле 1950 года н совещани минисчров иностранных дел в Лондоне согласовал

программу совместных действий в Индокитае. После этого совекцания Соединенные И1таты резко увеличили свою финансовую и военемо ПОМОИЉ французским колонизаторам. 27 июня 1950 года президент США Г. Трумэн направрш в Ињ^гюкитй специальную военнуо ]миссию, которая должна была работать в тесном контакте с французским военным командованием. 23 декабря 1950 года США подписали с Францией и ”присоединившимися государствами“ Индокитая договор о •'взаимной обороне”, согласно которому ”Франция и присоединившиеся государства обязались принять весь прибывающий из США перСОНИ, необходимый для претворения в жизнь этого договора, создавать необходимые условия для того, чтобы американские организации могли выполнить возложенную на них миссию“ .

После заключения этого договора Вашинггон резко активизировап свое вмешательсгво. В сентябре 1951 года ClIlA заюлючили с правительством Бао дая так называемое соглашение об экономическом сотрудничестве. Американцы систематически вводили в марионсгочншо администрацию своих ставленников. В 1953 гощ в обмен на предостањленную значительную военную помощь для осуществления ”плана Наварра ” Соединенные Штат добились от Франции согласия на непосредственное участие американского военного персонала в обучении марионеточной армии. С I 954 года руководство формированием и подготовкой марионеточной армии перешло в руки американского генерала О'Даниэла. Но впервые не все высшие американские военные были за вмешателылво в дела народов Индокитая. Против осуществления плана “ Гриф“ высказися бывший командующий американскими войсками в Корее генерал Риджуэй. На собственном опыте он убедился, что посылка экспиииионных войск в Азию грозит CLLIA и другим странам втягиванием в войну на многие годы, а конец бесславен... Но эти голоса ”тонули' в общем мшлитарисгском гуле.

После Женевского совещания по Индокитаю США спешили объединить империалистические государства, а также месгlbIe реакционные СИЛЫ в региональный военный блок для продолжения войны. Американцам удалось добиться от франщвов важной уступки: на пост премьер-министра в Сайгоне был назначен Нго Динь Зьем, стањленник Вашингтона, подобранный ЦРУ в 1948 году и прошедший солидную выучку в Соединенных Штатах еще в конце 30-х ГОДов.

В сентябре 19.54 юла усилия америтнской дипломатии увенчались созданием в этом районе мира агрессивного военного блока СИТО, в который вошли США, Великобритания, Франция, Авсгралия, Пакистан, Таиланд, Филиппины и Новая Зеландия. В протоколе к договору о создании этого блока оговаривалось, что ”Лаос, Камбоджа и свободная территорКя, нахоДяидаяСЯ под властью государства Вьетнам, подпадают под действие дотвора". Таким образом, дверь для прямою военновмешательства СИМА во Вьетнаме и других странах Индокитая была открыта ”дипломатическим ключом“ .

Вашингтон уже увеличил свой военный дипломатический и экономический аппарат в Южном Вьетнаме. Американские миссии, “совешиш” взяли руководство всей деялељносгью сайГоНСКОГо режима — подгшовки КОНСГИТУЦИИ и обучения армии и полиции до разработки учебных программ для школ и вузов. В декабре 1954 года в Париже было подписано соглашение, по которому США брали на себя организацию всей обшественно-политической структуры неоколониалистского режима в Южном Вьетнаме, а участие Франции отаничивалось, стнови.лось как бы вторичным, необязательным.

26 октября 1955 года в Сайгоне было провозглашено создапие ” Республики Вьетнам“ , когорая была немедленно признана правительствами СИЛА и Англии. Несколько позже к НИ,М присоединилась и Франция. Запрограммированный заранее референдум помог Н го Динь Зьему отгеСНИГЬ и даже отстранить Бао дая, утвердиться в роли единоличного диктатора. ( Бао Дай — подлинное имя Винь Тми, родился 22 октября I 913 юда. был возведен на трон в 1926 году. ”Сын Неба“ женился на Нам Фыонг (императрице ” Южный Феникс”, вдевичесте Нгуен Хыу Хао), постоянно оказывавшей положительное влияние на ^я загульного, веселого, но трезво мыслившего императора ”. Я видел Бао Дая в Париже в l995—1996 годах. 26 октября 19.55 года, проиграв Нго Динь .'3ьему, Бао Дай навсегда покинул Вьетнам и

поселился во Франции, где когда-то в юности получил отличное образование. Его сын Быу Фук Избранное счастье“) осел в Ницце, где его МОжНО видеть на Приморском бульваре сими мм на лавочке и задумчиво глядящим в бескрайнюю морскую иль с белыми точками — парусами на горизонте...)

Ровно через полгода после отъезда Бао дая, 28 апреля : 956 года, последний французский солдат покинул Северный Вьетнам из Хайфона. •'Администрация Н го динь Зьема на юге траны саботировала все предложения ДР В о проведении конультаций по подготовке всеобщих свободных выборов, усиленю наращивала численность своей армии и настраивала ее к ”пооду на Север”. Соединенные Штаты ввозили в Южный Вьеткм оружие и военьуо технику, приступили к строительству военно-морских и военно-воздушных баз, а также сети страте:ических коммуникаций. За период с 1955 по 1960 год сайгонская армия получила от Пешагона вооружений на сумму 463 мЛН. лолларов”

— С 1954 года, — продолжал историк, — американская полкгика во Вьетнаме преследовала следующие [ЕЛИ.• вытеснить из Индокитая Францию и ушановить прямой контроль над Южпым Вьетнамом; насадить южнее 17-й параллели диктаторстй неоколониалиётскмй режим, ликвидировать в Южном Вьетнаме национальные и революционные силы; пошотовить и развязать войну против ДРВ.

Подањление национально-освободительного движения , волна жесточайших репрессий прокатилась по всему Южному Вьетнаму от Сайгона до самых отдаленных окраин в Куатчи — Тматхиен. Никогда за свою историю южновьетнамский народ не знал столь мрачного периода: массовые убийства, отравления, ПЫТКИ, концентрационные лагеря, карательные операции против целых районов страны... Так называемые ” мирные годы ' продолжавшиеся с 1955 по 1959 [од, стоили населению Южного Вьетнама больше жертв, чем семь лет кровопролитной войны с французскими колонизаторами.

В мае 1959 года репрессии были узаконены. Сайгонское ”напиональное собрание“ проголосовало за закон 10/59, предосгашшвший военным трибуналам право не только немедленно выносить приговор лицам, задержанным как полицией, так и во время карательных операмй, но и приводить его в исполнение на месте. Угроза физической расправы нависла не только над патриотическим движением, но и нал всеми жмтелями к»кной части страны.

У народа Южного Вьетнама не осталось другого пути, как с орюкием в руках подняться на борьбу против диктаторского режима. В тот момент, когда палачи развозили по всей стране мЛЫ)тиНы, когда диктатура Зьема казалась ее американским вдохНОВИТЕЛЯМ особенно прочной и они даже прозвали своего ставленника ”азиатским Черчиллем ”, негодование и протесты народных масс переросли в вооруженное восстание. В январе 1960 года в провинции Бенче, расположенной в центре дельты Меконга, восставшие крестьяне свергли зьемовсколо администрацию, провозгласили народное самоуправление... 1 ноября 1960 года группа офицеров предприняла попытку совершить государственный переворот. Путч военных был подавлен. однако он впервые продемонстрировал шаткость проамериканского режима, показал, что и военные Сайгона готовы к сотрудничеству с патриотическими силами.

20 декабря 1960 года революционные и патриотические СШ1Ы Южного Вьетнама провозгласили создание Национального фронта (НФОЮВ). Фронт поствил перед собой цель свергнуть зьемовскиЙ режим, избавить страну от всякого иностранного вмешательства, создать национальное комиционное правительство, установить демократический строй и постепенно перейти к мирному воссоединению страны.

В феврале 96) года произошло объединение массовых военНЬЖ организаций в Армию освобождения Южного Вьетнама Народные вооруженные силы хвобождения — НВСОЮВ. Вьет• конг „— что в переводе означает ”вьетнамские коммунисты “ при шел на смену Вьетминю.

                        Стратемя ”особой войны“

После избрания Джона Ф. Кекжеди на пост президента CllIPi Белый дом был поставлен перед альтернативой: либо отказать ся поддержи режима Нго Динь Зьема й тем самым ог попьп

ки сохранить свое господство в Южном Вьетнаме, либо развязать войну против всего вьетнамского народа. Кеннеди избрал войну. Именно тогда появилась на свзг стратегия •'особой” войны. Полигоном для ее проверки стал Южный Вьетнам.

Все приготовления были завершены к началу 1962 года. В феврале американское оперативное командование и штат ”совеТНИков” прибыли в Сайгон. К 1964 году в Южном Вьетнаме насчитывалось 25 тысяч американских ”советников' .

— Численность сайгонской армии, -- рассказывай мне предсеДатель ЦК Национального фронта освобомсДения Нгуен Хыу Тхо, — была доведена до 500 тысяч человек, а на ее вооружении насчитывалось около 500 боевых самолетов, сотни бронемашин, •гаНков, речных боевых катеров, артиллерия разного калибра, современные электронные средства обнаружения и разведки. В ЮЖНОМ Вьетнаме впервые в истории были применены химические отравляющие вещества. Уничтожалась растительность и сельскохозяйственные посевы в освобожденных районах — везле, где даже потенциально могла быть партизанские зоны.

Для ведения ”особой войны“ Соединенные Штаты МОбИЛИзовали в несколько раз больше войск и техники, чем Франция к моменту операции под Дьенбьенфу. Начиная с 1962 года американско-сайгонская ВОеНЩИНа неоднократно предпринимала карательные операции, в которых принимало участие до 20 тысяч солдат.

Вашингтон преследовал двойную цель: уничтожить в ходе военных операций силы Армии освобождения и одновременно согнать сельское население в 16 тысяч ”стратегических деревень” — своего рода концентрационные лагеря, окруженные колючей проволокой, где сайгонские власти могли бы установить жесткий контроль над населением, пресечь все контакты с революционерами Вьетконга.

Полное превосходство сайгонским войскам должно было обеспечить использование американских вертолетов, которые пОЗВОЛЯЛИ проводить операции в любом районе страны, ”сваливаться на противника, как ястреб на воробья“. В течение 1962 года американо-сайгонсте части провели около 20 тысяч шераций по ”умиротворению” , ” прочесыванию местности”; ; шериканская военная помощь сайтонскому режиму достигла МЛн. долларов в год. По расчетам американских стратегов, , иротворение “ Южного Вьетнама должно было завершиться энцу 1962 П)Ј.Ш. Но “умирогворение” провалилось.

Серия военных поражений, провал ПОПЬГП)К насильственнопереселения жителей в ”стратегические деревни“ и борьба угри сайгонской правящей верхушки привели к тому, что, с дома США, ноября 1963 года южновьетнамские генера«ы сориаии государственный переворот. .Зьем и его брат Вго Динь были застрелены. В Сайгоне с благословения американцев власти пришла военная хунта во главе с генералом Зыонг Ван Линем (по прозвищу ” Большой Минь”). Я был знаком в Парике с Мацам Нью. Она, понято, была невысокого тушения о ”Боњ„иом Мине”. Но мадам Нью редко о ком отзывалась положительно.

В 1964 году в Сайгон прибыл минисгр обороны США Роберт Макнамара для выработки новых военных планов. По e10 рекомендашшм Вашинггон направил в Южный Вьетнам ДОПОЛНИтельные технические, военные и финансовые средства. Сайгонские администрация и армия к тому времени находились в сосТОЯНИИ глубокого и хронического кризиса. В Сайгоне один за другим государственные перевороты, инспирированные американскими секретными службами, пытавшимися подыскать такое правительство, которое было бы сподобно наиболее. эффективно продолжать войну. Роберта Макнамару тогда прозвали ” Макнамара-война” . Сейчас, более тридцать лет спусм. он пересмотрел свои взгляды. считает американскую войну во Вьетнаме ошибкой.

А к тому времени районы, находившиеся под контроле,м НФО, охватывали около 4/5 всей территории с 2/3 населения Южного Вьетнама. Такова была реальная оатановка во Вьетнаме перед Тонкинским инцидентом в канун начшма американсют бомбардировок Северного Вьетнама. Вперые в военной истории в рамках одной войны начались как бы две войны: одна (на Севере) , воздушная, друтя (на Вьетнама) ожесточенная, вплоть до рукопашных а»ев, но без линии ФРОюа.

ГЛАВА Ш

Жизнь под бомбами

Дни и ночи Вьетнама

Завершался 1966 год. Более месяца через Индию, Патстн, Бирму, Таиланд и Кампучию я добирался ло Лаоса. И оттуда только летел в Ханой. Прямого авиационного сообщения с деМОКраТИЧесКИМ Вьетнамом из Москвы тогда не было. Путь через Китай для меня, корреспондент ” Известий“ был тогда закрьгг. Можно было добраться тешюходом из Владивостока через Гонконг, но... Вот я во Вьетнаме.

Несколько дней непрерывно лил мелкий ДОЖДЬ. Но сегодня тучи как бы расступились над городом. Солнце ласково заиграло на зеркальной поверхности живописных озер, ПОДСУШИЛО зршуары, оживило могучие кроны гигантских ханойских деревъев — сау. Я сидел на лавочке на берету озера Возвращенного меча и делал дневниковые записи.

День первый.

Найден ”без вести пропавший“

Ханой — город тилерь уже стал военным. Он просыпался еще до рассвета. (Для меня тот репортаж словно навсегда в настоящем времени.)

”Я иду по улицам утреннего Ханоя. По Лошбиен проносится товарный эшелон. Словно обмениваясь позывными, на реке покрикивают буксиры. На бульварах — нескончаемый поток велосипедистов. Ровно в 5 часов ура ПРОМЫШКПНЫе предприятия и учреждения встречают рабочих и служашј 1,х. На улишах афиши: ”Сегодня вечером в Ханойском Большом театре состоится новое эстрадное предстамение...'

Но вот завыла сирена воздушной тревоги.

Бойцы отрядов самообороны занимают огневые позиции. Где-то рядом гремят разрывы.

Бомбят в районе гражданского аэродрома Зиала:ч, — говорит мне пожилой рабочий с Ханойского механического завода. l6 декабря l966 года впервые бомбили мост Лонгбиен (Морской дракон) через Красную реку. Теперь налеты стали ежедневными... ”

Удары наносились по самым ” невралгическим точкам“ ДРВ. ...25 апреля впервые за два с половиной года войны американская авиация подвергла ударам гражданский аэродром Ханоя в предместье Зимам. Разрушены многочисленные жилые кварталы. В окрестностях сТОЛИЦЫ разбиты школы и больница. Более ста мирных жителей убито. В этот день в налетах на вьетнамскую столицу участвовало несколько десятков американс-

КИХ самолетов.

Гостиница ” Тхонгнят” (” Елинство”). Старый французский “ Метрополь”. Рабочий стол в ханойском корпункте “ Известий ' . Знаю, что ровно в 14.00, как уже многие месяцы подряд, раздастся телефонный звонок. Голос московской стенографистюа Риммы Гаспарян или Зои Соломиной ПОВТОРИТ знакомые фразы: ” Будешь передавать материал? У тебя много? Опять бомбы, сплошная кровь? Война... Давай!. ”

Ожидая звонка, поворачиваю ручку транзистора. Ханойское радио передает: ” Не прекращаются бомбардировки мор-

СКИХ ворот Демократической Республики Вьетнам — Хайфона, металлургического комбината в Тхайнгуене, многих гус ^ь ТОНаселенНЫХ городов ДР В. В Хайфоне американские самолеты обстреляли английское торговое судно ”Дартфорд” воДоизгыещеНИеМ в 4 тысячи тонн. Британский флаг на корабле сбит. Обстрелу подверглись.машинное отделение и носовая часть судна. Шесть моряков тяжело ранены... Противовоздушная оборона Демократической Рестблики Вьетнам дает решительный отпор. Над Ханоем сбито четыре американских самолета... В небе Хайфона уничтожено l2 ”скайрейде-

Настраиваюсь на сайгонскую волну ”Американские самолеты бомбили ИСКЛЮЧИТЕЛЬНО военные объекты в ДР В. У авиации США потерь нет“ Все-таки у журналиста привилемрованное положение: иметь разные источники информации, многое видеть и сравнивал самому...

Выключаю радиоприемник. Перед глазами — разбитая школа, больница, разрушенные городские кварталы. И это ”военные объекты”9

Записи из баокнота. 25 апреля 1967?..

” 14.W. ПереДаю корреспонДенцию в Москву. Под вечер отправмюсь в неатыиую Деревушку под Ханоем, таи лежат обаомки сбитого сегодня американского самолета 105 ”. Взят в поен двули Девушками из народного ополчения пи.усело раненный американский пшют Роберт Ларри Уэсткаип '.

Я и не подозревал тогда, что само имя летчика составляло развединформацию. ПОЧТ тридцать лет спустя мне сообщили, что пилот Уэсткамп значился среди ”без вести пропавших ' . Оказывается, это я его обнаружил.

Рисовые поля. Глубокие воронки. В одной из них — обломки поверженного самолета. В маленькой глинобитной хижине — пилот. Он уер полчаса назад. Передо мной его документы, оружие, снаряжение, таиландские баты, филиппинские песо, американские доллары... Удостоверение личности, выписанное на имя лейтенанта Роберта Ларри Уэсткампа, родившегося 4 июля 1942 года. Военный номер — 3152424. Служил в эскиршље № 354, которая была размешена на аэродроме Тают в Таиланде.

I 942 года рождения. Всего на три года моложе меня... Вспоминаегся сообщение сайгонского радио: ” У авиации CLllA потерь нет“ .

День второй, 29 апреля.

У расчехленных зсниток

Предместья Ханоя. За спиной ост:иась понтонная переправа. Перед глазами, словно змейка, зеленая ленточка дамбы- перемычки. Вокруг изумрудно-зеленые рисовые поля. Жаркое тропическое СОЛНЦе ПОВИсЛО над головой. Еще десять минуг пути. Наконец, погружаюсь в тень небольшой банановой РО!ЦИЦЫ. На опушке расположилась позиция зенигной батареи. Три дня назад я уже был на этой батарее. Помню, восемь раз только в тот день приняли зенитчики бой с вОЗДУТинымИ пиратами. В перерывах между налетами бойцы собирались вокруг солдатского котелка. Ели рис, а затем просто сидели молча. И, казалось, НИКТо не желал нарушать столь драгоценную тишину.

Бойцы умеют ценить тишину, которая наступает не так уж часто. Каждый думал о чем-то своем. Сержант Хунг наигрывал на кубной гармошке какую-то мелодию, возможно, сочиненную им самим здесь, на батарее. 20-летний рядовой Диен, удобно устроившись у лафета 57-миллиметрового (китайского производства) зенитного орудия, заканчивал начатое еще вчера ПИСЬмо своей невесте, которая оскалась в далекой деревушке под Донгхоем. Как обычно, Диен писал письмо в стихах, закрывал страничку рукой и чему-то по-мальчишески улыбался. И кто знает, возможно, вот так на бумаге он вел свой самый сокровенный разговор...

1 5 часов 20 минут. С командного пункта сообщили: прямо по направлению к батарее шЛО звено самолетов Ф- 105. В напряжении замерли у орудий зенитные расчеты. Я укрылся в траншее, приготовил к работе фотоаппарат. Эго его время. Ручка прочь!

Хунг отправил в ствол орудия первый снаряд... И первый щелчок фотоаппарата. С ка.ЖЦОЙ секундой самолеты ПРИбЛИЖШIИСЬ к батарее. Из свсмо убежища я фтокрафировал батарею. Передо мной эта горстка людей — един«х целое, своеобразное ядро, соединенное великим магнитом, который разные называ-

ют по-разнок,у.• долг, мужество, любовь к родине. А скорее всего — и то, и другое, и третье.

На батарее в ожидании боя каждое мгновение — вечность. Время так обманчиво здесь. два ”Ф- 105” пикировали на батарею. ” Шрайюл" — реактивные управляемые снаряды — взрывались в нескольких десятках К1етров от крайнего справа зенитного орудия. Но вот один из 105' • — в прицеле Диена. Залп! Прямое попиание. Самолет объят маменем. ПРОШЛО несколько мгновений, и он врезался в гладь рисового [ЮЛЯ. Друме самолеты родят в сторону солнца. Но одна из бомб все-таки угодила в непосредственной близости от зенитки. Бойцов засыпало мокрой липкой зашей. Контужен Хунг. Тяжело ранен в H01Y Диен. Но отбит екце один воздушный налет...

Санитарка Дао, фронтовая подруга зенитчиков, перевязыва- ла Диена.

— Потерпи, брат. Тебя бьюро отправим в госпиталь, — ласково говорила Дао.

- Ничего, до моей свадьбы заживет. Ты ведь знаешь мою Лиен. Как ты думаешь, она будет меня ждать? А вдруг не будет ноги? Что тогда? — Затем помолчал немного, сквозь пересохише губы проговорил: — А бойцам скажи, рана не опасная. Я останусь на батарее до вечера. Работа и мне найдется. Не списывай раньше времени, сестренка Дао! Ладно? Еще повоюем. Вечером отправь, пожалуйста, письмо Лиен. Только смени конверт... На нем кровь...

В тот же вечер, 29 апреля, диен был отправлен в госпиталь, HOIY спасли врачи, а его письмо полетело в далекую деревушку под Донгхоем.

Я вспомню эту историю, встретив Диена несколько месяцев спусгя вновь на той батарее. Он, как и в тот день, сидел у лафета 57-миллиметрового орудия и что-то писал.

День третий, I мая.

Секреты ракетной рощи

Мы уже привыкли, что точно в 15 часов 30 минут, когда позволяла погода, американские самолеты появлялись над Ханоем. Так случилось и 1 мая 1967 года. Сирены воздушной тревом. Небо в кляксах — разрывах зенитных снарядов. Где-то в облаках над северной окраиной Ханоя завязался воздушный бой. Вьетнамские М И Ги шЛИ наперехват американсюах ”фантомов” и •'скайрейдеров'

Во Вьетнаме я не раз сльшдал: ” Там, высоко в небе, где зенитный снаряд не опасен и уже не может достать вражеский самолет, с противником расправляются ракеты ”зе.мля — воздух Русские, советские ракеты — ' тен лыаЛиенсо”. Ракеты почти ежедневно поражали вражеские самолеты нащ всей территорией Северного Вьетнама. В чем ”тайна” успехов защитников неба ДР В? Ее раскрывали передо мной вьетнамские ракетчики.

.В глубине небольшой рощицы высокие земляные валы-капониры. Они похожи на редуты, что строились для обороны в прошлые века. А в центре ”редуга” —современное оружие — ракеты. На них надпись по-вьетнамски: ” Те тао тай Лиенсо” , что означает: ”Сделано в СССР ”. Грозное острие направлено в неф.

.На ПОДСТУП&Х к Ханою — американские ЭСТДРИЛЬИ. Высота — З тысячи метров. Боевая тревога. Ракеты приведены в состояние готовности номер один. В единоборство вступил соседний дивизион. Зип, за ним другой. Одна из огненных стрел устремилась наперерез самолету врага. Американский летчик, обнаружив ракету, делал петлю за петлей, пытался уклониться от нее. Я смотрел на эту адскую погоню. Серебристый треугольник самолета, а за ним — гигантская раскаленная игла. Эго трудно с чем-то сравнить. Еше миг — и в небе вспыхивает ярко-оранжевое облако. Цель поражена. ”И еще одного нет”, — мелькнула мысль.

А в небе продолжалось единоборство ракет с самолетами. Лоњлю себя на мысли: эти беспошадно разяшие, управляемые электронным мозгом огненные молнии созданы кМОњМИ соотечественниками. И здесь, над Вьетнамом, они разят агрессора, защищают мирное, свободное небо. На крыше моего отеля ”Тхонпмяг” (я творю ”моего” , ибо в 1967-м я часто бывал единственным клиентом гостиницы) оборудовал на чердаке что-то вроде наблюдательного пункта, откуда следил ”за небом”. Однажды я был свидетелем вместе с советским военспецом, полковником Генрихом Балдыновым, как буквально в омом квадрате в небе в течение нескольких секунд один за другим были сбиты сразу три американских самолета. Больше я никогда не был свидетелем такой удачной стрельбы. Это было словно в кино!

..Только за два года боев за Ханой 6-й ракетный полк, в котором я находился, уничтожил десятки американских самолетов. Я узнал об этом из коммюнике Верховного командования Вьетнамской Народной Армии.

— Помню, это было в провинции Ниньбинь в августе 1965 года, — рассказывал мне старший лейтенант Ле Донг. заместитгль комакиира 61 -го ракетного дивизиона. — Тогда наше еще молодое ракетное подразделение вступило в первый бой с американскими самолетами. Две ракеты выпусгил дивизион, и два самолета врага были уничтожены. Эго была первая победа.

С тех пор в нескольких десятках воздушных сражений шаствовали ракетные устновки 61 -го дивизиона. Со временем приходгш боевой опыт. улучшалась подютвка личного состава. Уже не среляли, выключив локаторы. Действовали смело, даже аванпорно. И если смелость города берет, то авантюрность опасна, но бывает нужна в бою... За годы войны дивизион постоянно маневрировал, менял огневые позиции. Где только не дрались ракетчики 6-го полка! Только 6 I -й дивизион исколесил по ухабистым, разбомбленным дорогам Вьетнама более двух тысяч огненных верст. Этого требовала мобильная тактика современного боя. Умение передислоцироваться — залог успеха в каждом бою.

Во время тяжелых многосуточных рейдов не раз на помощь ракетчикам приходило местное население. Бамбуковыми шестами вытаскивали завязшие в болотной трясине ракетные установки. Ведь не в любую минуту на дорогах найдешь домкрат или друтие подъемные средства. А время не мет. Впереди — новые позиции, новые бои. Не раз с кирками и лопатами приходили на огневые позиции ракетчиков крестьяне близлежаших деревень. ПРЮОДИЈМ сами, после трудового дня, после бомбовых ударов и жгучего солнца.

Я всегда встречал рядом с позициями ракетчиков отряды ополченцев-пулеметчиков. дело в том, что американские само леты постоянно меняли тактику налетов, атакуя объекты, как правило, с различной высоты. Поэтому сочетание :зеНИТНО-ПУлеметного оп--ш с залпами ракетных дивизионов ДРВ, тесное

взаимодействие давали наилучшие результаты. Пулеметчики не

'гонялись” за самолетами, а стреляли только в своем секторе, и это создавало плотность огня и могло принести успех.

— Например, сегодня утром, — продолжал Ле Донг, — на экранах локаторов — приближающиеся к Ханою американские саМОЛСТЫ. Сирены тревоги. Ракетные установки в сосТоЯНИИ боевой ГОТОВНОСТи. Огкрьши илквальный загриительный ОГОНЬ зенижи, крупнокалиберньге пулеметы и даже отдельные стрелки, вынуждая самолеты врага как бы перевалить через своеобразньпй огневой барьер разрывов. И на этой высоте самолеты предстаВЛЯЛИ собой удобную цель для ракет.

Четко работали молодые операторы Нкуен Тхань Тан и Нгуен Суан Дай. Ракета наведена. Пуск! Прошло несколько секунд — и сбит над Ханоем еще один американский самолет ”Ф-4Н ” морской авиации.

Я попрост Ле Донка рассказать о себе. А он, как бы невзна-

чай, перевел разговор на другие темы, с большим удовольствием говорил о своих друзьях-однополчанах. Но с особой любовью он говорил мне о своих коллегах-офицерах из Советского Союза. Но писать об этом в те времена мы не могли ни одного слова. Военная тайна. Если бы и передали по телефону через весь свет в Москву, то там бы за такое сообщение по головке не погладили. Расшифровывался бы объект и люди.

А теперь все некогда ”засекреченные” передо мной...

Книга эта уже была близка к завершению, сдана в набор. Но вот как-то утром мне позвонил вездесущий организатор и друг Николай Николаевич Колесник, Председатель Президиума Межрегиональной общественной организации ветеранов войны во Вьетнаме (я состою ее членом с момента создания) и спросил: ”Сможешь приехать в Институт РтННОЙ истории Минисзррства строны РФ на Университеп.:мй проспект, 14, в Москве? Проводится научно-пракгическая конференция на тему о ”советско-вьетнамском военном и экономическом сотрудничесгве в годы агрессии США против Вьетнама (1964--1973 кг.). Выступят бывший советник — посланник Ещений Павлович Глазунов (мой еще инстизутский друг), профессор, генерал-полковник в отставке, бывший старший группы советских военных специалистов во Вьетнаме 1972— 1975 гг.; председатель Совета Союза ветеранов войск П ВО Хюпенен Анатолий Иванович; стр- [IWIti представитель группы 4-го Главного управления МО во Вьетнаме генерал-лейтенант Воробьев Марк Иванович; командир дивизиона зенитно-ракетного полка (ЗРП ) во Вьетнаме 1 966— 1967 ГОДоВ, ныне генерал-лейтенант Белоусов Владимир Алексеевич; командир ЗРГ1 полковник Заика Анатолий Борисович: полный кавалер ордена ” Боевой подвиг ” 3-х степеней СРВ Шавкун Иван Петрович; начиьник медслужбы ЗРП зоны “ В“ во Вьетнаме, заслуженный врач РФ, полковник медслужбы Назаренко Евгений Тихонович и др. Будут ракетчик Валерий Кушевахский , дшиоматы-советники Леи-!ев Спартак Иванович , Шестопалов Лев Николаевич, Зуев Владимир Андреевич, наша боевая подруга Лшшя и многие другие...

. Конференц-зал Института заполнен до предела. Нас более сотни не ПРОСТО ветеранов локальных военных конфликтов, а именя ю участников отражения агрессии США во Вьетнаме.

О многом теперь мы говорили открыто... Я вспомнил о разговоре с капитаном вьетнамских ракетчиков на боевой пози! [ии. Когда-то все это было тайной...

— За 965 год в ДРВ было сбито 800 американских самостов, — говорњя Е.П. Глазунов. — Численность американских войск в Южном Вьетнаме увеличилась за год с 30 ТЫсЯЧ человек до 200 ТЫсяЧ, то есть почти в 7 раз. Кроме того, у берегов Вьетгама были сосредоточены 56 тысяч моряков и летчиков на кор; Юлях 7-го Флота. К этому следует добавить во"ска союзников ( [ИА — южнокорейцы, австралийцы, таиландцы и новозелан(ы (их численность 25 тысяч человек — быстро возрастала и вскоре была доведена до 75 тысяч человек). Численность войск ( •айгонского режима превышала в 1 965 году 600 тысяч человек.

Американсие специалисты определяли тогда численность Вьетконга, то есть патриотических сил, в 230 тысяч человек.) использовали в I 964— 1967 годах более 50 типов и модернизаций новейших самолетв и вертолетов.

Самыми разрушительными были налеты сначала в 1968 гощ, затем с 18 по 30 декабря 1972 года. Тогда за 12дней США потеряли более 80 самолетов, в том числе ”В-52”.

— Достойный вклад в победу вьетнамского народа внес Совстский Союз, — говорю Е. П. Глазунов. — В военные годы советская помощь Вьетнаму составляла примерно млн. рублей, или, по оценке американских специалистов, около 2 млн. долларов вдень. За годы войны во Веетнаме раауга.ло более 22 ты- з сяч советских людей. Ратный труд наших специалистов был высоко оценен правительством ДРВ — практически все нашли специалисты были отмечены правительственными наградами Вьетнама.

Советские военные специалисты, как и наши ракеты, стали прибывать в ДР В весной 1965 года, а 25 июля совместные боевые расчеты уже вступшш в первый бой и сбили три американскик самолета. В те годы советская печать ничего не писала на эту тему, но в США и в других странах хорошо знали, что ПВО ДРВ оснащена советской военной техникой. Газета ” Красная Звезда“ в декабре 1966 года впервые опубликовала корреспонденцИк), в которой ГОВОРИЛОСЬ, что ”небо ДРВ охраняют ракеты и истребители, сделанные советскими людьми ' . (” Красная Звезда”, 2l.12.1966 г.)

Когда в июне ] 967 года над Северным Вьетнамом был сбит 2000-й американский самолет, Министерство обороны ДР В направило советским военным специалистам приветствие, в ко- тором выражало благодарность за их самоотверженный труд, за вклад в укрепление дружбы и солидарности между народами двух Нашил стран. Несколько позднее в связи со второй голов[ДИНОЙ ЗРВ — зенитно-ракетных войск ДР В газета ” Нян Зан“ писала, что ЗРВ вместе с другими родами вооруженных сил успешно защищают воздушное пространство ДРВ. Каждый вьетнамский, да и иностранный читатель хорошо понимал, что этот самый современный род войск был создан в ДР В при активной помощи Советского Союза, советстх военных специалистов. В изданной в Нью- Иорке в 1968 сош книге с любопытным названием ” Вьетнам: как мы гам увязли, как нам оттуда выбраться” ее автор, известный специалисг по Вьетнаму Дэвид Шенбрун, отмечал большое значение советской военной и экономической помощи Вьетнаму: ” Большинство грузоврков, зениток, ракет и самолетов, — писал он, — советского происхождения”.

— В 1965-м, — говорил генерал-лейтенант в отставке Марк Воробьев, — Советский Союз стал послаалялъ войскам ПВО ДРВ зенитно-ракетные комгшексы (ЗРК) СА-75М ”Двина”.

Зенитно-ракетные части впервые ВСТУПИЛИ в бой 25 июля 1965 года, сбив за день три самолета. Вскоре зенитно-ракетные войска (ЗРВ) стали главной силой объединенных войск ПВО и ВВС Вьетнама. Они закончили войну крупной победой, сбив в районе Ханоя с 12 по 29 декабря 1972 года 31 стратегический бомбардировщик ” В-52” .

Правительство ДР В по итогам войны дало своим зенитноракетным войскам наивысшую оценку — им присвоено наимепование ”Род войск — Герой”.

С 1965 по 1972 год в ДР В было поставлено 95 ЗРК и 7658 ракет. К концу войны (на январь 1973 года) УШЛО в расход плюс боевые потери и неисправности 6806 ракет. БОеГОТОВЕР< комплексов осталось 39.

ЗРК СА-75М ”Двина” был первым мобильным комплексом. Его головной разработчик — НПО ”Ацмаз” (генеральный консмрукгор АА. Расшетин), разработчик ракеты — МКБ ” Факел“ (генеральный конструктор П.Д. Грушин). Заказ и посгавки осуществјшло 4-е Главное управление Минобороны (начиьник снерал-полковник авиации ГО. Байдуков). Об этом генерал №1.И. Воробьев сообщил и на 108-й странице журнала ” Военвый парад“

Ко времени вьетнамской войны этот компаекс относитиыю к ровню Л ТХ (летно-технических характеристик) боевых саиааетов США имел невысокие характеристики. ОДнако вначале устмино сбиваа американские самолеты тактической и палубной В 1965 гофрасхоДракет был минимиЬНЫм — 1—2ракеты на сбитую лшшину. Сказываася фактор внезапности.

Чтобы снизить потери, американцы стаи приспосабшваться  (й•тановке, принимая, по мере выяшкжиЯ слабых сгорон ЗРК ' [вина ” , меры сначала тактического, а затем и технического повика: поДижЭ к Маектам на мааых высотах, маневџювание в аже огня, Љлее интенсивные раДиопаиехи прикрытия (с самолетов — постановщиков помех ЕВ-66). Все это дало заметll,le результаты. К середине 1966 года на один сбитый самолет в реДнемрааоДовааосьуже до 3—4ракет. К 1967 гоф американцы р, вработали и установили на уДарные самолеты аппаратуру ра” юпа,иа аи ЗРК на частоте канала визирования цепи, что привен к значительному снижению эффективности стрельб.

— Еще более сложные условия для ЗРК создались к концу 1967 аоДа, когда на ударные сама,1еты стали vcmaнаапивать аппаратур помех по ракетному канату, от возДействия которой в ря&' саучаевракеты не ^Обрались ” на управление и паДали , — говорил М.И. Воробьев.

В делом эффективность ЗРВ СНИЗЈШас•Ь и в результате огневых уларов по ПОзИЦИЯм ЗРК. Бросали фугасные и шариковые бомбы, били снарядами типа ”шрайк”.

Со стороны ПВО меры по поДДер.мсанию Достаточной эффективности ЗРК принииа,шсь по даум направлениям: по тактическату — путем обработки способов применения ЗРК, соответствующих изменяшпейся тактике действия аВИ,ШИИ, и техническолу — путем люДернизации некоторых систем компоекса с практической Доработкой аппаратуры непосреДственно в войскак. Новые комплексы поставлњшсьулсе в моДернизированном варианте, применялись и принципиально новые решения, найденные с учетом боевого опыта. Например, была введена схема ”ложного пуска“ ракеты.

Проанализировав неудачные стрельбы в декабре 1967 года, когда после пуска многие ракеты не брались на упракле.ние и падали, — отмечал М.И. Воробьев, — наши С.пеЦИалисты ПРИШЛИ к выводу, что причиной может быть только радиопомеха на частоте ракетного канала. Да и вьетнамцы сооб[ЦИЛИ, что в конце ноября — начале декабря 1967 года на ударные самолеты США была установлена аппаратура радиопомех, ” против обнаружения и против ракеты, когда она взлетает”. Сразу же после этого, с разрешения командования, на одном из комплексов во время налетов (комплекс при этом не стрелял) наши конструкторы проанализировали помеховшо обстановку по экранам станции наведения ракет (СН Р) и приборам и осицесгвили отстройку от частоты помехи. По результитам ЗГОГО эксперимента в КБ в Москве была срочно выполнена опытно-констукторская разработка, подготовлены техническая документация и детали для доводки аппаратуры. Тем временем шла война...

С 1967 гоДа ао Вьетнаме нахоДшшсь научно-исслеДователхкая группа (из преДставитеаей заказывающего управления МО, НИИ, папигона ПВО и КБ промышенности). Она не талько анарезультаты стрельб и конкретные условия, но и проВОДИлИ оперативные эксперименты по обоснованию некоторых технических решений, например по повышению*помехоустойчикости ракетного радиоканала, по выбору варианта новой боевой части ракеты.

При подведении итогов войны, встречаясь с делегацией из Союза и руководством группы советских военных специалистов, министр Национальной обороны ДРВ генерал армии Во Нгуен Зиап 7 февраля 1973 года в Ханое сказал так: ”Если бы не было ханойской победы зенитно-ракетных войск над ” [3-52” то переговоры в Париже затянулись бы, а соглашение не было юдписано. Друмми словами, победа зенкпю-ракетньж войск — это и политическая победа“ .

А вот какие воспоминания нам оставил другой пракпак, командир среднего командного звена Матолий Борисович Заика. Итак, слово полковнику в отставке Анатолию Борисовичу Заике.

— 248-й зенитно-ракетный полк Вьетнамской Народной арМИИ, — рассказывал он на конференции, — приступил к боевым действиям, не пройдя полный курс подготовки. Обучали его боевой состав специалисты Бакинского ПВО. Это были в подавляющем числе строевые офицеры и солдаты, дватри офицера-преподавателя Орджоникидзевского училик_ца П ВО. Вместо обучения по кодичной программе полк через три месяца получил приказ о выходе на боевые позиции с задачей веления боевых действий и продолжения обучения. На формирование, вооружение полка ушел август. В сентябре I 965 года уже все дивизионы были на боевых позициях. Выходили на пошии поочередно, по мере готовности. В самые сжатые сроки «уготовили ЗРК. Провели слаживание расчетов.

Руководил формированием полка полковник (с октября 965 года генерал) Баженов Николай Васильевич — начальник :руппы советских специалистов (тогда майор Заика Анатолий Борисович — главный инженер туппы).

Сказывался большой опыт организаторской работы Баженова Н. В. — участника Великой Огечественной войны. С вьетнамской стороны полк возглавил полковник Хой — участник, наверное, всех войн, которые вел вьетнамский народ за свое освобождение, а также участник корейской войны. Высоко образованный, выдержанный, практичный человек, он постоянно совершенствовал свои знания. Офицерский состав полка был достаточно грамотным. Многие владели русским языком, так как обучались в Советском Союзе, имели опыт ведения боевых действий в период первой войны Сопротшиения с франпузами.

— Тактика применения ЗРК первое вре,мя была примерно следующей, — говорил полковник. — После проведения месячных регламентных работ дивизионы выходили на боевые позиции поодиночке под прикрытием зенитных пушечных батарей. Создавалась смешанная группировка, различная по численности. В зависимости от прикрываемого объекта и важности выполняемой задачи. Все делалось скрытно, с мерами предосторожности и возможной маскировки, скрытости перемеьцения и занятия позиций. Эта тактика приносила свои положительные результаты. Она запутывала американскую воздушную развелку, давала возможность наносить неожиданные эффективные удары по воздушным группировкам, держать их в постоянной напряженности; заставляла тратить значительное количество сил, средств на разведку, обеспечение выполнения воздушной операции, то есть практически увеличивалась ”сопротивляемость ПВО .

Получила достаточно большое применение тактика засад, ” партизанских ловушек“ в воздушном бое. В засады выходили как смешанные труппировки, так и одиночные ЗРК.

Засады устраивались вблизи объектов, которые чаще всего подвергались налетам американской авиации или на возможных маршрутах полета авиации противника. Смысл засад-ловушек заключался в следующем: скрытно создавалась достаточно мтцная зенитно-артиллерийская группировка. К ней присоединялся ЗРК, который при появлении целей открывал огонь. После завершения боя ЗРК покидал позицию, которая маскироилась под действующую. Группировка замирала в ожидании, и чаще всею ожидание бЬШ0 ненапрасным.

Американская авиация использовала все возможные способы для уничтожения З РК и прилетала с целью уничтожения зенитно-ракетного дивизиона. Расплата была жестокой, на атаку-

ющие на малой высоте самолеты обрушивался шквал огня. Сбивали два-три самолета, иногда и больше. Очень гордились в случае успеха подобным боем.

Приведем еще один пример засады. Перед началом налетов над горами Северного Вьетнама появлялся самолет-корректировп.шк, хорошо охраняемый истребительной авиацией. Прилетал он из Таиланда. Кроме руководства полетами американской авиации он осуществлял постановку активных помех. Одним словом, досаждал он всем здорово. Команлование ПВО и ВВС ДР В поручило командованию 248 ЗРИ устроить засаду на этот самолет. Первоначально эта задача казалась авантюрной. Много было трудностей. Каждый день ВЫ-ТНтМЦЫ выезжали на рекогносйировку, нашли небольшое 1КЛаТО, на нем разместили радиотехническую батарею и дветри пусковые установки. Кабины радиотехнической батареи поставили вплотнио друг к другу под развесистым деревом. Пусковые с ракетами стояли под другими деревьями на са-мых минимальных расстояниях. Затаились и ждали. Но дождались и сбили этот самолет!

- Как затащили комплекс в горы? Дороги к тому плато не было. Эго вгорая сторона воинского успеха. Никак амерржанцы не могли ожидать нахождения здесь наших ЗРК, — продолжал юлковник Заика.

Необходимо признать, что успехи в воинском деле всегда, в [Ой или иной мере, сменяются неудачами. После первых побел начались бои с переменным успехом. Американцы не дремили. Разработали шары дивизионам, стали применять атаки на малых высотах, на самолетах появились устройства по предупреждению о входе в зону излучения ЗРК, ставились активные помехи, отрабатывались противоракетные маневры. Стали применяться самонаводящиеся по радиоизлучению раКеты ” шрайк” . Началась борьба умов. От солдата-оператора РС, офицера наведения, стреляющего — командира дивизиона, до центральных конструкторских бюро — разработчиков техники.

— В этих условиях решающим сТновились, —полковник загибал пальцы, — первое: опыт и мастерство стлеляющего, его выдержка и смелость. Второе: мастерство офицера наведения, его выдержка и слаженность всего расчета операторов РС. Треты: мастерство и CJkDkeHHOCTl_, расчетов радиотехнической и стартовой батарей.

Боевое мастерство содержит многие состамяющие, Вот при-

для обороны железнодорожного моста через реку Красная в районе города Хайзыонг была создана довольно сильная зенитно-артиллерийская группировка. В ее составе действовал и наш зенитно-ракетнь:й дивизион. дела с боевой работой в дивизионе не ЛЕЩИЛИСЬ. Это вызывало беспокойство вьетнамского командования, беспокоило и нас. При проверке выяснилось, что необходимо заменить сгреляюгиего. Знающий, ХОРОШО подготоменный офицер в боевой обстановке был нервозен. Это пе-

 редавалось всему расчеку.

 Срочно сменили стрелятцего. Выбор остановился на капитане Ю. П. Богданове. Юрий Петрович как вошел в кабину “ У” в понедельник, так и вышел из кабины, наверное, только в субботу. Пишу ему ноСИли в кабину. Но дело не в ПИШе. а в тори, он сосредоточился ПоЛНОСтью на боевой работе и заставил весь боевой расчет работать с полной отдачей сил. За три дня дИВИзион сбил 5 самолетов. Моментально изменился облик солдат. Казалось, изменился воздух на позиции дивизиона, в нем присутствовала победа. За эти бои Юрий Петрович был представлен к награде и вторично награжден орденом Красной Звезды. Скупились наши начальники на награды. Но не в этом суть. В последунэщем Богданов Ю. П. командовал бригадой, корпу- сом, окончил Академию генерального штаба, работал в Генеральном штабе.

Еще один пример. Нас основательно донимали удары по ливизионам с малых высот. Зона дейспмй ПОЛКа — Северный Веетнам. Географически это гористый район. Возможностей для скрытого подхода к боевой позиции — хоть отбавляй. Майор Терещенко А. Г. с наиболее опасного направления посадил на горке солдата с телефоном. Наказ один: ”Не прозевай налега с этой стороны! Заметишь — звони! Трубку привяжи к уху”. Привязали трубку к уху и друтму солдату, копрыЙ сидел в кабине ” У“ недалеко от командира. Нехшрая выдллка, прстое исполнение, а цель была достигнута. В момент, когда дивизион готоВИЛСЯ открыть огонь по пели, приближающейся с севера, последовал доклад наблюдателя: ” цель рядом, идет на дивизион! ' Последовал мгновенный разворот антенн, поиск, захват цели, пуск. цель была уничтожена. Снова переброс антенн, и хватило времени обстрелять Цель, идущую с севера.

Характерный бой провел 2-й дивизион под командованием подполковника Лякишева ИА. 17 октября 1965 10да. Позиция дивизиона была в предгорье. Углы закрытия, осо&нно с севера, были болыше, в инженерном отношении позиция не была офрудована, имелись только щели мя укрытия личного состава.

Дивизион обнаружил цели на севере и по ним готовился открыть огонь. Неожиданный удар нанесли самолеты на малой высот: с Юга. Загорелся дизель, кабина РВ, повреждены три ракеты и столько же пусковых. Имела повреждения СН Р (шанция наведения ракет). По приказу командира капитан Петров Ю. К. слал восстанавливать СНР, тушить пожар в кабине РВ, тащовики поДгоТовили две пусковые установки. Буквально чекх•з несколько минут ДИВИзиОН готов к бою двумя каналами. Выходят в эфир и видят, как на них с севера иди самолет противника. Капитан Петров Ю. К. ОТКРЫЛ огонь. дивизион сбил два самолета. Американцы отказались от дальнейших попыток атаковать дивизион. В лом бою был смещельно ранен рядовой Смирнов. Вот пример, в каких условиях велось обуение вьетнамских ракетчиков.

Командование ПВО, ВВС ДРВ и наше руководство приняли решение считать подготовку специалистов стартовых батарей законченной и допустить вьетнамских ракетчиков к самостоятельной работе, оставив мя помощи однот офицера-стартовика на правах командира батареи.

— Вслед за посгавками -3РК — зенитно ракетных комплексов — СА-75 встала проблема о их доработке и ремонте в условиях ведения боевых действий, тропического климата и т.д., всјупил в беседу седой бородач, толстяк и весельчак Иван ПетроВИЧ [Павкун.

Эту группу доработчиков возглавили: полковник-инженер Иван Ильич Ермоленко — от военных, Иван Петрович Шавкун — от специалистов промышленности. Специалисты были подготомены не только для проведения доработок, но и мя восстановительного и атегатного ремонта. Были включены спеииалисты с учетом восстановления и ремонта анте} 1НЫХ блоков, заправочного оборудования систем контроля, борта ракеты. Прежде такие работы не проводились ни во Вьетнаме, ни в други,х странах.

День четвертый, 7 июля.

Истребители. Сбит над Ханоем

Не знаю, почему, но с детства меня тянуло на аэродром. Я ЖиЛ среди летчиков эскадрильи, а затем полка ” Нормандия — Не- ман” , встречался со многими пилотами во время Отечественной войны, лично знал генерал-майора Захарова и его коллегу — француза Пьера Пуйята из ”Нормандии — Неман”. (С генералом Пуйятом я встречался уже в Москве в 1965-м, когда он приезжал в качеслве руководителя одной торговой фирмы.) Я не раз с тревогой следи за ходом воздушных бхв вьетнамсКИХ асов в небе Ханоя. И сейчас, напраштяясь на один из военных аэроДРОМОВ, переживал знакомое волнение.

Вечерело. Багровое небо над Красной рекой. То там, то здесь из-под воды выстилали верхушки деревьев, затопленных разлившейся рекой. Они чем-то напоминали мне раздувшиеся паруса рыбацких шаланд. Паром преодолевал быстрое течение. И в это время над головой пронеслась четверка истебителей М И .

— Наши возвращаются на аэродрм. Идут на посадку, — вглядываясь в н_ебб, объяснял мне комиссар ЭНСКОГО авиационного полка Лай.

Каждый день с утра до позднего вечера в небе нал Ханоем истребители-пере,хватчики несли свою воздушную вахту, охраняли стоЛИщ от налетов американской авиации... И сейчас, когда я подъезжал к военному аэродрому, мне вспоминались пос.ледние сводки: ” На подступах к Ханою в воздушном бою авиацией ДРВ сбит американский самолет ”Ф-4” ... ”

. Прошло три года с тех пор, как был создан авиационный полк комиссара Лая. За это время более 60 боев провели летчи01, сбили 66 американских самолетов, 12 мая [967 года во время

„массированного налега на Ханой молодой пилот лейтенант Хо-

анг сбил самолет ”Ф-4”, пилотируемый полковником Норманом. Лай протяшвает мне военный билет Нормана под личным номером 26772. Американский полковник успел провести всего три вылета на Вьетнам. Перед ним была поставлена задача ИЗУЧИТЬ татку воздушного боя в условиях ДРВ. Теперь его ”билет“ — трофей Лая.

— Вот и Лай. — Мне довелось говорить с Норманом. Полковник, кажется, многое понял. Что он расскажет в Америке после войны?

С каждым годом крепло боевое №КСТЕРСТВО вьетнамских пилотов. И если в [965 году летчики авиационного полка сбили всего 3 американских самолета, то за 1966 год — 3 l. А за шесть мееяцев l967 года — уже 32 самолета. Причем только за олин месяц — с l9 апреля по 19 мая — уничтожили 25 воздушных пиратов.

Но вот наконец и аэродром. На летном поле меня встречали пИЛОТЫ. Со многими я уже знаком. Жму руку Герою ДРВ капитану Нгуен Ван Баю, Герою ДРВ капитану Лам Ван Литю, командиру эскадрильи капитану Хо Вану Три закадычных друга, три боевых ВОЗДУШНЫХ капитана.

Хо Ван только что вернулся из полета. Еще не успел снять комбинезон. Эго его самолет возглавлял четверку МИГов, которых мы видели над Красной рекой.

Все три капитана — уроженцы Южного Вьетнама. Хо Ван — из Дананга, где расположена крупнейшая авиационная база США. Бай — из города Садек, что примерно в ста километрах от Сайгона. Лить — из провинции Баклиеу уезда Камау, самой южной точки Вьетнама...

Разные пум привели их в авиацию.

— В 1946 тощ, — вспоминал Лить, — совсем еще мачьчонкой я был связным в одном из партизанских отрядов на юте Вьетнама. Об авиации и думать не решался. Ведь тогда на весь наш отряд было несколько ружей да десяток гранат. Вот и вся боевая ”техника“ . Самолеты видел только французские. Они пролетали над деревнями. Тогда я научился ненавшегь авиацию. Думал ли, что небо станет моим домом , самолет — ближайшим друом...

С тех гюр минуло много лет. В августе 1964 года я впервые поднялся в небо Вьетнама. Под крыльями самолета раскрыва-

лись величественные картины моей родины. Ровные прямоугольники рисовых полей, крестьянские хижины с черепичными крышами, дымяшие трубы заводов Хайфона, Ханоя, Хонгая, Тхайнгуена, Вьетчи. Залитые электрическими огнями города. Но именно в то время обрушили американские арессоры удары на мою РОДИНУ. Не скрою, порой навертывались слезы, когда под ПЛОСкосТЯМИ самолета видел разрушенные города, дымящиеся селения, рваные красные круги воронок на рисовых пОлях. А на земле нередко люди, когда узнавали, что я летчик, задавали самый тяжелый для меня вопрос: ” Что же ты, сыпок? ” А что же, действительно, я?

Какие слова нужно было найти, чтобы ответль людям. И нужны ли вокбце слова...

Внимание. Лить! Слева от звена на высоте 4500 метров двенадцать американских самолетов, — предупреждала земля.

— Осмотрелся. Густая облачность. Приказал ведомому набрать высоту. В шлемофоне услышал, как корректировала земля: ”Самолегы противника разделились на три туппы. Одна из них напрашшется в сторону Ханоя“ .

Главное — определить те самолеты, которые должны бомбить, и их атаковать. Прошло несколько секунд. Наконец, увидел четверку -0-4”. Идем на сближение, Американские летчики, заметив наши самолет, сделали серию маневров, пытались занять наиболее удобное положение шля атаки. Мгновение, еице мгновение... Американсте и вьетнамские самолеты проносятся буквально параллельно друг другу. Различаются даже лица пилотов. Через несколько секунд в прицеле американский ”фантом“ . Открыл огонь. Ракета М И Га поразила врат. В черных юту&l.x дыма он повалился вниз. Ослепительная вспышка на земле. Черное флако дыма. В эго время мой ведомый сбил другой ”фантом”. Этими залпами 7 июля 1965 года мы ответили на вопрос, который так сильно мучил нас: ”Что же ты, сынок? ” А что мы? Мы били врага...

— Впрочем, кто из вхтамскихлетчиков не задавал ЭТОГо вопроса? — заметил Хо Ван.

И ответ на .зшг вопрос пилоты ДРВ нередко находили в боях. Школу мужества пилот проходит в воздухе. Подлинная решительность прихоцш• тогда, когда остаешься один на один с

врагом. Каждое неверное движение грозит смертельной опасносгью. Вспоминался бой 16 сентября ! 966 года. Тогда над Ханоем четверка МИГов Хо Вана атаковала * 2 ”фантомов” и 8 ”скайрейдеров”. За три минуты боя по вьетнамским летчикам было выпушено ) 2 ракет. Точными противоракетными маневрами МИ Ги УШЛИ от ударов. Обломки же трех американских са:молетов остались лежать на земле Вьетнама... Вот геперь-то, 30 лет спустя, и ищут их, возможно, каперанг 0' КОННеЙШ и его сотрудники из ЦРУ. Сколько всего самолетов сбили истребители Вьетнама? Цифра эта на бумаге, но она далеко не точна. Многие сбитые самолеты ”отдавались" из воспитательных соображений другим, более ”слабым” родам войск — например, народным ополченцам, пулеметчикам. Эго поднимало их боевой дух, но и засташшло переживать ”моих” летчиков. Но они умели все верно понять.

Из трех воздушных капитанов, пожалуй, дольше других я был знаком с Баем. Сейчас он сидел в глубоком уютном кресле. На нем белая форменная гимнастерка с голубыми авит [Ионными петлицами. Летчик насвистывал одну из своих любимых руссюж песен: ” Первым делом, первым делом самолеты...“ Он, наверное, вспоминал о жене Ниен и четырехмесячном сынишке Фи Хунге (в переводе на русский язык — ”Легающий герой”).

В тот день я не просил Бая рассказывать о его воздушных боях. В записных книжках, пожалуй, собраны детальные рассказы о всех его семи ВОЗДУШНЫХ по&дах. О том, как он сражался над Ханоем, Хоабинем, Хайфоном. Хотелось говорить о чемто другом. Бай просил рассказать меня о советских летчиках. Я вспоминал подвиг каштана Гастелло, воздушные бои Покрышона, Кожедуба, космические полеты моет друка юности Юрия Гагарина, Героя СССР Комаром.

Здесь же на аэродроме Зиалам я птнакомился с будущим первым космонавтом Вылнама — капитаном Фам Ту^раном...

Под угро я прошался с ПИЛОтМИ. Вновь перепрат через Красную реку — и, наконец, Ханой. Над городом вставало солнце. В ЧИСюМ безоблачном небе — четверка М ИГов. Она описывала на большой высше круг за крутм. Возможно, в одном из самолегов — кто-то из вьетнамских небесных капитанов.

День пятый, 22 августа.

Сильнее бомб

Мой день рождения. Я возвращался из освобожденных районов Лаоса в Ханой с кинооператором Олегом Арцеуловым и Рубеном Петросовым. до города на Красной реке оставалось всего несколько километров. Бледный ДиСК луны едва проступал сквозь мутную эмаль облаков, тускло  разбитые переправы, дамбы, измятые бомбами рисовые поля. Чтобы успеть к рассвету в Ханой, мы работали вместе с вьетНаМСКИМИ строительными  восстанааливали переправу. Здесь же подобрал щенка. Дал ему кличку ”Деп' ”Красивый”. Он действительно был красивым. Погиб через несколько дней... Олег вспомнил о депе в очерке для ” Комсомолки' .

Но вот, наконец, и Ханой. Три недели я не ходил по его хлИцам, не встречи его людей. Город еще не проснулся. Он спи. Спшм после тяжелого боевого дня.

— Они снова бомбили город, — сказал офицер на пропускном пункте. — Опять метили в электростанцию. ” Шрайки” разбњли католическую церковь, разрушили пагоду. Пострадала меДИЦИНСКМ консультация в самом центре города... Жилые кварталы... — Лицо офицера словно каменело. В каждом слове нестерпимая боль.

Рассвет. Обычный ханойский рассвет. Длинные лучи солнк [а скользили по вершинам деревьев, сотнями бликов отражались на зеркиьной глади Западного озера. Несмотря на только что пережитое потрясение город казался спокойным.

Ханой оживал. Где-то рядом уже стучали молотки. Рабочие авторемонтной мастерской начинали обычный трудовой день.

”22 ашуста. 2205 сбитых над Демократической Республикой Вьетнам самолетов“ , — выводила мальчишеская рука на черной грифельной доске прямо на улице, у сгены дома. И вдруг — истошный вопль сирен. Снова! Снова воздушная тревога.

Их несколько десятков. Не могу сосчитать точно... Взрывы бомб, свист снарядов, сердитый кашель зениток. Город ощетиНюсЯ стволами орудий. Шквал зарадительного огня. Несколько самолетов пикировали на центр. Я видел, как бомбы падали

7

на улицу Хюэ. Целый квартал превратился в груду обломков. Тяжелая цементная пыль поднималась над улицей. Трудно дышатъ. В одном из домов находилась аптека. Сейчас здесь заживо погребены люди. Мосговые Ханоя обатрились кровью. И снова взрывы...

Улица Май Хак да. дом № 49. Вернее. бывший дом. Сейчас здесь только клубы дыма и развалины. Улица Нго Тхы Нием. Та же картина.

Ее звми Хиен. Невысокая, стройная, в зеленой защитной гимнастерке с медипинской сумкой через П-леЧО. Эту девушку с длинной-черной косой я впервые встретил у моего знакомого доктора — терапевта Кыонга. Сейчас она. вместе с другими девушками оказывала помощь пострадавшим на улице Хюэ.

— Нет ли здесь Кыонга? Яхотел бы с ним поговорить. Не больше минуты.

— Нет, он погиб... Вчера. На глазах у девушки слезы. Но разве здесь, в пылу боя, врачи думают о собственной боли?

Отбой воздушной тревоги. И снова на улицах велосипедисты. снова стучали молотки в бесчисленных мастерских. Люди в соломенных шляпах расчищали завалы, развозили в тачках обломки, камень, щебенку. И так круглые сутки.

День шестой, 2 сентября.

Несгибаемые

22-я годовщина образования Демократической Республики Вьетнам.

Я писал эти строки в просторной крестьянской бамбуковой хижине на высотх, подобно лапам цапли, сваях, в небольшой деревушке, что расположилась в 1 0 километрах от Ханоя. Сильный тропический ливень, извергающийся из низкИХ, нависших туч, зло колотил по крыше из пальмовых листьев, то и дело менял ритм. Под домом стремительные горные ручьи постепенно превращались в широте бурные потоки. Они с шумом неслись к рисовым полям. Струйки воды просачивались в нескольких местах сквозь крышу, падали на листы бумам.

Пожилой крестьянин, хозяин хижины, сидел за столом напротив. Подперев голову руками, он думал о чем-т своем. Его

лицо в глубоих морщинах. Впадины глаз, над бровями — седая прядь. Его звали Хиен. Биография — обычная. Участник Амусговской революции 1945 года, бывший боец ударных отрядов в войне Сопротивления, ортнизатор первого сельскохозяйственного кооператива в этой деревне.

Хиен рассказывал о себе, а я, как бы шаг за шагом, следил за его жизнью.

Глаза старика светлели, руки тянулись к гладкому бамбуковому сундуку, ИЗАЛЖЛИ оттуда совсе•.: желтую фотографию. на которой ничего уже почти невозможно рашшчигь.

— Это я, — тычег Хиен корявым Пальцем в парадный строй. А это мой друг Тует. Мы прошли всю войну с французами. девять долгих лег.

В ХИжИк •е Хиена несколько раз остнавливались тленные американские летчики.

— Эго как? — удившся я.

— Военная хитрость, — объяснил Хисн,

За несколько дней до 2 сентября 1967 года агрессоры вновь усилили удары по Хайфону — морским воротам ДР В — и Ханою — столице республики. Несколько раз бомбњпи мх•т Лонбиен через Красную реку, электростанцию, медицинские учреждения, жилые кваталы в центре юрода. Чтобы спасать мост Лошбиен, вьетнамцы сгали держать в зоне моста ПлСННЬЖ лугчиков — ”фиконг ми”. Об этом знала американская разведка, и, когда летчики были у мост, Лон“иен налетам не подвергался. (Уго была военная хитрость, придуманная Хиеном.

. Как и в мирное время, по-прежнему каждое утро к промышленным предприятиям устремлялись потоки велосипеди•сгов. По-прежнему женщины несли в корзинах на коромыслах — ”гань” — бананы и папайю. Но бетонные убежища и траншеи вдоль тротуаров, автомашины с солдатами говорили: шла война. Битва шла не на жизнь, а на смерть.

Дороги Вьетнама. Артерии — снабжения республики. Они перерезали страну на многие тысячи километов. Дороги при-, нимали на себя ожесточенные удары американской авиации. С каждым lk)110M войны интенсивносљ налетов возрастала. Если в 1965 коду американские самолеты бомбили мосты, дороги и переправы 5 тысяч раз, то только за шесть месяцев 1967 года аме-

риканская авиация нанесла 10 200 ударов по коммуникациям Северного Вьетнама. Бывали случаи, когда за день в ниетах на отдельные мосты наствовало по 60—80 самолетов. [Пли в четыре-пять волн...

Мост Хамжонг, что означаег в иекхводе ” Пасть дракона”. Он оправдывал свое название: ” пасть дракона“ перемолола не один десяток американских ”фантомов” и “скайрейдеров”. Кажется, не осталось вокруг и живого места. Земля изрыта воронка,ми. Вокруг разбиты все строения. А мост продолжал стоять. Стоял несмотря на огненные бури, иквалы ракет, бомб и торпед. НесКОЛЬКО тысяч тонн бомб сбросили сюда американские самолеты. Почти все виды авиационной техники использовали арессоры. А МосТ продолжал стоять.

Эго похоже на чудо. И его сотворили защитники Хамжонга. В США на полигоне была сделана копия Хакжонга. Тот “ мост“ разлетался вмиг, а этот, подлинный Хамжонг через реку Ма стоял годами.

Мне никогда не забудутся строки письма южновьетнамского поэта к моему другу — ханойскому писателю Те Лан Вьену: ” ...Чтобы писать, нужно много душевных сил. Днем приходится идти в поход — то отбивать карательные экспедикции, то прятаться от бомб, то работать на полях. Вечерами, когда берешься за перо, чувствуеиљ себя совсем обессиленным. И только напишешь какой-нибудь десяток строк, как наваливается приступ лихорадки”. На это письмо южновьетнамскому поэту Те Лан Вьен ответил следующими строками: ”Я очень люблю писать сидя за столом с букетом цветов в вазе у окна, выходящего на тихое озеро или в фруктовый сад с деревьями, увешанными спелыми Плодами. Но я больll_le доверяю тому, что написано в трудных условиях. Тот, кто умеет ценить слабую лучинку керосиновой лампы, заботится о тех лучах, которые упадут с бумаги в душу читателя. Рука, днем бросающая ростки жизни в борозды ог плуга, в живую землю, рука, берущая оружие, чтобы остановить смерть, угрожающую народу, эта рука, берясь за перо с наступлением ночи, не сможет забыть цену пота, цену крови, пролитой за прошедший день”.

День седьмой, 10 октября.

Цветы, винтовки и свадьба

Осень на беретах Красной реки не называют золотой. Ее величаюг бархатк (Ой, что. пожалий. &элее точно соответствует этому прекрасному во Вьетнаме времени года. Чистое голубое небо. Мятая нежная зелень бульваров. Легкая промащ ночеЙ. И кажется, что не только город и его жители, но и вся природа отдыхает от жаркого тропического лета.

I 3-я годовщина освобождения Ханоя. Город ВЫГЛЯДи особенно нарядным. Природа не забыла сВОЮ чудодейственную руку, убрав город цветами. Даже на разјалинах, напоминаюши.х о последних бомбардировках, уже начинали пробиваљся молодые хленыс побел 1. Но все же мрачные развалины эти сграим ме следы-[прамы воЙпы оставались в центре города в его предместьях.

На рассвете, как обычно, я выходил на ханойские улицы. На улице Хангбай встретил знакомых офицеров. Они шли на отКРЫВШУЮСЯ Выставку художественной фоторафии, посвященгероическому Ханою. 102 работы пятидесяти авторов присюда тысячи ханойцев. Фотокрафии рассказывали о том, как был сбит 144-й американский самолет над Ханоем, о том, как запшщали ХаНОЙИЫ свой город. На снимках тихие УЛИЦЫ и боевые позиции ракетных и зенитных батарей. На фотографиях летчики в кабинах МИГов, отряд ополченцев, лица детей, выгЛИЬјваЮЩИ,х из бетонных индивидуальных укрытий, промышленные предприятия, рисовые поля ханойских предместий. А вот фотографии уникальной черепахи. Ей более четырехсот лет. Она погибла 31 марта 1967 года во время одного из налетов. По-новому читалась древняя легенда о том, как черепаха вручила Меч-победитель герою Ле Локо. Отсюда и название озера — возвращенного меча.

Улица Чантиен. Здесь всегда многолюдно. У кинотеатра и

Центрального универсального магазина выстроились в ровные ряды тысячи жюсипедов.

Я направился в раа:ний пригород Ханоя — Зиалам — район. подвергавшийся наиболее ожесточенным бомбардировкам Жители этого предместья вырыли более 48,4 тысячи индиви-

дуальных укрытий, оборудовали 900 бомбоубежищ, более 34 2.00 убежищ у паромов и переправ, более 6 тысяч метров траншей...

Но Ханой — эго не только город, где рвались бомбы. Ханой это город, в котором, несмотря на сложнмо боевую обстановку, рождались новые молодые семьи.

. Гости собирались медленно.

 Вот всегда так. Лучп.шс друзья, а даже на свадьбу опаздывают, — сказала Лиен. Ее красивые глаи-черносливы немного печальны. Кажется, вот-вот их заволокут слезы. — Нет ни Бая, ни Тана, один только Лан оказался приличным человеком. По крайней мере, успел предупредить, что его не отпускает командир зенитной батареи. Нелегко мне с вами, военными. На свадьбу — и то не можете собраться.

— Не огорчайся, дорогая, ребята придуг. Ничего. что 011a3дывают. Ты ведь шх знаешь. Бай иногда неделями не уходит с аэродрома. Лан? Тан? Ведь у зенитЧИКОВ ракетчиков служба не шуточная, — успокаивал невесту мой сг,рый друг, командир пехотного батальона Тхап. Он показ,шся мне тогда особенно красивым в своей новой светлой ммнастерке с алым цветком в петлице.

Несколько девушек с Ханойского механического, подруги Лиен по работе, иопотали у праздничного стола.

— Послушайте, Тхап и Лиен, пора начинать. В конце концов, кто-же сегодня женится? — подтрунивали девуш_жи.

— Первый тост за МОлОДЫХ. За их счастье, за победу! — Пожилой рабочий с редкой седой бородой поднял рюмку. Еще тост, другой, третий...

Раскраснелись лица. Паренек, брат Лиен, заиграл на гитаре. Ему кто-то подьнрывал на национальной флейте сао. И ПОшлИ по круу танцуюш.ие пары. Впереди Тхап и Лиен. Какие они всеТКИ красивые! Какое счастье на лицах!

Скрипнула дверь. На пороге — два дружа: Бай и Тан. Усгалые, запыленные лица. В руках огромные букеты цветов, свежих, с бриллиантиками росы на бутонах.

— Поздравляем, ребята! — обнимали Лапа. Легко, почти воздушно, пожимали руку Лиен.

Я сидел в уголке комнаты, курил сигареты ”Дьен Бьен”. Снова и снова перебирал в памяти эпизоды, связанные со знаком-

ством с этими чудесными ЛЮДЬмИ, собравшимися на свадьбе Тхапа и лиен.

Месяцев семь назад уходи багачьон Тхапа в [Пйон ВИНЬЛиНЬ. Я встретил Тхапа ночью на переправе у реки Зань в ПРОВИНЦИИ Куанкбинь. ТОЛЬКО что был налет. Неглубокая землянка. КончиЛИСЬ сигареты. Курили ОДНУ на двоих. Казалось бы, минугная всгреча. Но как сближала людей последняя сигарета! Договор| 1лись встретиться в Ханое. Вот и встретились. На срацьбе.,.

— Ты что загрустил, Миса'? Наверное, всп0мнил свою Мактыкхоа? — заговорила со мной Л иен, смешно переворачивая русское имя и название советской столицы на вьетнамский лад.

— Тебе хорошо у нас? Наш дом — твой дом.

— Спасибо, Лиен. Прекрасно.

— Послмпай, спой нам 'ју русскую песню, которую пели тог-

да советские ж^урналисты, приезжавшие к нам в джунгли, куда эвакуировали Ханойский механический завод.

— Неудобно, ЛИен. Ты знаешь, ведь мне медведь на ухо наступил, а если запою — пойдет и в Ханое снег!

— А мы вель потом разучили ту песню, — улыбнулась Лиен.

И запела:

Утро красит нежным светам Стены Древнего Кремля...

А женились ли советские на вьетнамках? — часто спрашивали „меня. В военное время лиенсо — никто. В качестве ырналиста, одного из первых советских вьетнамистов, я знал то, что скрывалось под !рифом ”совершенно секретно”, СЛЫП_ГДЛ, участвовап в том, что тогда некоторые ханжи назвали бы ”аморалкой”. С нее, ” прекрасной аморалки ”, и начнем рассказ. Для легкости ”разбега” в опасные и трудные военные годы. Замечу, что никто за аморальное в то время ”модное” поведение не был наказан во Вк«гнаме, несмотря на суровую военную и партийную дисциплину. В чем причина этому невероятному феномену? В разуме советского руководства, в терпимости и понимании ”проблем” вьегнамцами, в отсутствии доносчиков или в нежелании в инстанциях читать пасквили, а может быть, в умении хранить в тайне, ловко обеспечивать скрытность всех негласных контактов советских и индокитайских

Лоо

раж.дан на зете, охваченной военным пожаром? А может быть, все это вместе?

В Ханое почм все ра&павшие советские граждане — дипломаты, дрналнсгы, представители МВТ, ГКЭС, солом, нефтяНИКИ, строители, военспецы, дорабогшки и друме — жили без жен. Военное время требовало ”жертв”, аскетизма, накладывало свой отпечаток.

«Нас не засыпать  — пели советские слеЦИШШСты, — снабдите лучше ”райками”, хоть ”зинкою” , хоть ” валькою”, хоть ”катькою” хромой, нам по ночам кошмарные, пусть индивидуальные, приходят к нам видения из ”сфэры полоюй”». (Всем нравилось петь слово “сфера” через ”э” и мечтать почти о невероятном.)

Но “раек” из Москвы, увы, упорно не присылали, перспекшв избавиться от ”ночных видений“ не возникало, оставалось или грустно петь эту песню, написанную тогда капитаном ракетчиков (ныне пенсионером — подполковником) Валерием Куплевахским, или, оценив обстановку, приступить к поискам дам сердца. Грациозных, как статуэтки, ласковых, юных, разных и непокторимьх для хорошей работ нужна и сексуальная удовлетворенность. Это первая, пока сентиментального харакгера, ”военная тайна“ советского прошлого во Вьетнаме.

У американцев все было до щтичного просто. Еии в Сайгоie для 660 тысяч американцев (военных и гражданских) все сексуальные проблемы решались просто (только в южновьетнамской столице, на одной улице Катина-Тызо, лежавшей ме». отелями ”Караклла” и ”Мажесмк”, на рассгоянии 300 метров было 63 бара со всеми ”услутами”, с ”ночными и дневными бабочками”), то в Ханое для четырехсот руссшх не было ни одного ”увеселительного заведения”. (Кроме международного клуба, где продавали пиво и луамой — рисовую водку.) Если в Сайгоне американцам, в момент расслабления, урожали партизанские ловушки с минами, пистолетными выстрелами и кинжальным ударом, то над Ханоем ревели в 1968-м в сутки десятки сирен, возвещавших о воздушных налетах, открывали огонь все средства прошвоводлиной обороны. Здесь у нас было сзрашнее.

Американский ракетный снаряд воздух—земля.

Кромешный ад Не до любви? Ничего подобного! Наоборот. Тревоги, пустые улицы, полное затемнение и другое... помогали принимать на борт ”газиков” и ”изиков” боевых вьетнамскмх подруг, а затем так же скрытно их вывозить, осташшть в определенных местах на пустынных улицах, в районах дамб. берегов Красной реки, ханойских озер, в скверах и аллеях... Тогда, в 1967-м, даже само знакомство с юной обитательницей фронтового города было непростым делом. Во-первых, л гачительная часть женского населения Ханоя — примерно 60 процентов — студенты, служащие и т.д. бЬШИ эвакуированы из города, — оставались лигпь те, кто был связан с армией, госбезопасностью, жизнеобеспечением столицы. Особый контињент.

Во-вторых, остававшиеся в городе кН[ЦИНЫ были пшроко оповещены о законе ” 10—67” , который сурово карал за любые связи с иностранцами, причем различия Межу иностранцами не проводилось: кто эти ИНОС1РаНЦЫ? Русские или американцы? Китайцы или французы, ибанцы, корейцы или англичане? Риск был смертельный. Риск индивидуальный и шля всей семьи вьетнамки. Многое ставилось на карту любви и дружбы...

Если женпщна занималась (по разным причинам) ”свободной профессией любви“ и это устанавливалось полицией, то ее  в так называемую ”четвертуо зону“ (южнее Тханьхоа и. провинции Нгеан), которую американские ВВС и корабли 7-го флота подвергали самым ожесточенным ударам, и вернугься опуда »швой и здоровой было почти невозможно. Итак, любовь или смерть? Многие предпочитали смерть. Мы для своих партнерш печального исхода допустить не могли. Но как обезопасить их? Нас в крайнем случае защитило бы государство. А их? Никто и ничто... Без суда и следствия. ” Четвертая зона '

Но прежде всего как выйти с ними на контакт? И это — вопервых.

Во-вторых, надо быЛо знать вьетнамский язык, иметь возможность свободною знакомства на официальных встречах, обладаљ транспотим и, наконец, местом, куда везт предполагаемую даму сердца.

Чтобы однажды объединиться, ”искатели счастья“ должны были разъединиться, разбиться, не сговариваясь, на микрогруппы ”по профессиониьному принципу“ — молодые представители торгпредства, журналисты-индивидуалы, геологи, врайи, военные, дипломаты.:. Создавались и смешанные группы. Самым трудным бЬШО решение проблемы, киа и как везти боевых подруг. Здесь первенствовали ”трговцы” чьи дома в Ханое были расположены предпочтительнее, чем дрш-ие строения, в том хаНОЙсКОМ дипкорпусе, что квартировался неподалеку от М ида и Пгтды на ОднОЙ калош Е. Журналисты, жишние в районе Маленького озера и в отеле ” Метрополь“ — ” Единство”, находиЛИсЬ как бы вообис в стмом свободном положении. Связи с вьетнамками становились ” нормой”, не были ”зтулом” или каким-то развратом. Вынужденные жить долгое время в условиях ”сексуального вакуума ”, крайне жаркого и влажного климат, не говоря уже о военном времени, нервном ПСИХОЛОГИЧеСК0.М перенапряжении, надрыве, люди нуждались в разршке, в партнерше, понимающем и товарище. И ее не случайно и справедливо называли ' боевой вьетнамской подругоЙ”. Но ник10 не мог, по ПоНЯТнЫМ причинам, воспеть ее как Грэм Грин Хоа в “Тихом американце' .

К каждой встрече с ханойскими ”Хоа.” ГОТОВИлИСЬ тк к ”опасной операции“: отрабатывался маршрут, по которому должна была пройти ”боевая подруга“, проверялось, нет ли за ней наблюдения. для подстраховки использовались две машины”уазика” . Скрытно в условленном месте подруга поднималась в автомобиль, доставлялась в дом. Обеспечение ее безопасности было делом чести, достоинства, совести влюбленного — военного ши гражданскою. Эти операции в 60-е годы не проваливались ни разу, и ни одна из ”дам сердца“ не стала объектом преследования полиции нравов.

. В доме дам принимали как самых дорогих гостей. Цветы,

шампанское, закуски из посолњкого магазина, горячее, насколько умели приготовить мужские руки, музыка (телевидения не было). Далее ситуацией владели дамы.

При таком отношении подруги быстро входили в роль хозяек. И главное, они знаши: здесь не предают. Здесь их любят и ценят. Шла своеобразная цепная ”реакция”, ”душевные связи“ множились, сгаНОВИЛИСЬ прочными, а встречи — почти ежедневными.

А если была нужна медпомокць, то рядом были военврачи при госпитале Вьетнамской Народной армии. Они делали в ра60чее время чудеса (проводили хирургические операции в полевых армейских условиях, когда нет рентгена, а ранение нанесено ”шариком” от шариковой бомбы. Особенность ранения в том, что оно получено, например, в НОЂ', а сам ”шарик” остановит ”движение по костям“ в гр№'дной клетке, плече, голове... Эго был сложнейишй ”полигон” военно-хирургической медиаины), а по вечерам врачи помогали советским братьям и их вьетнамским подругам. Чем и как могли. Высокопрофх•сионально и с большой душой. Другие ”моральные” стороны луп_пе не обсуждать. Что сказал бы в те времена партработник или юрист, всем ясно. Но по жвни — иной разговор, ИВЫе ценности. Эго была любовь и своя верность.

. Геофизики, геологи искали и НЕН_ПЛИ нефть в Тхайбине, а сколько возникло искренних дружеских связей между советсКИМИ специалистами и теми подругами, кто юшви.л им еду, обеспечивал по мере возможности нормальные условия жизни и работы. А любовь, разве это — не норма? И каждый, кто служил Вьетнаму и в то же время не исключал во Вьетнаме любовь, ее однажды находил...

Советский — ”Лиенсо” в Ханое был хитер на самые невероятные и остроумные выдумки. Например, партортны СССР запрещали советским ездить на велорикшах. А как быть, если дождь, тайфун и не на чем добраться до Кимлиена? Разве об этом думали на Старой площади? Советский же человек вносрш свои корректировки: оплачивая рикшу — ”сикло”, садился за руль, помеи-кал вьетнамца в коляску и досгашшл сам себя до мест. Так он не эксплуатировал чужой труд и не мог быть наизан за езду на рикше.

Этот опыт дал идею одному ”безчошадномУ' русскому из военного ведомства. Он снял ”сиюю” за 10 донгов (в 1967-м месячная заргшата специачисга во Вьетнаме составляла 600—700 донгов), пообещал рикше вернуться через пару часов, сам же переоделся пол вьетнамца, прикрыл голову крестьянской шляпой ”нон” , встретил свою подрулу, достойно провел время и затем через два часа в условленном месте вернул рикше сиюю... Скоро эгот метод был взят на вооружение, но быстро изжил себя.

Теперь, три десятилетия спустя, рассказывая о похождениях 'муикетеров любви во Вьетнаме 67—68” , часто задаем себе воирос: •'А не были ли ”боевые подруги“ подставами? Как в Сайгоне. Там ”ночные бабочки“ соверимши свои подвиги. Известна одна патриотка — боец Народных вооруженных сил ОСвобОЖДения — ИШа на контакты с американцами и заразила сифилисом с десяток офицо_лв США. А сколько сотен солдат подорвались па минах, поставленных жрицами любви, не терявшими женственности даже при общении со врывчаткой'?

А наши боевые подруги? Нет. Наши подруги в Ханое подставами не были. Они любили и Родину, и нас, тех, кто помогат их Родине. В число боевых подруг вошли представительницы всех основных национальностей Вьетнама — от киней до эде. которых в Ханое было всего двадцать две дамы. Одну из них любил мой друг Георгий. Дама была замужем. Связь продолжалась око- ло двух лет, пока влюбленная эде не потеряла самоконтроль и не призн•иась во всем мужу, потребовала развода.

Муж законов цивилизованного мира не знал, жестоко избил жену, но на парпхБрание не отослал, а моего институтскою друга решт вызвать на дуэль... на арбалетах. Мне отводилась вместе с одним вьетнамцем роль секунданта.

Я долго убеждал обиженного, несчастною мужа простить супруту, не перечить судьбе и разойтись подобру-поздорову. Ни в

Потом прибегнули к хитрости. Почему стреляться на арбалетах, которые он, горец, знает с детства, а мой друг и в глаза не видел. Почему бы не устроить соревнования на... коньках (мой друг был чемпионом СССР 956 года среди юношей и мастером спорта), а эде снега и льда в жизни не видел. Дуэлянт оказался от природы человеком смекалистым и благородным, все понял и предложил сменить оружие. ”Давайпе... торговать, — сказал он. Забирайте мою жену, только навсегда, а ме... ” — и выложил длинвый список товаров. Нам некуда было забрать плакавшую эде, и товаров по списку не было... Проиграли мы ”партию”.

— Тогда обещайте больше не встречаться с моей женой, даже если сама придет, — нагнел компромиссный выход супруг.

Так и порешили. Рассказывали, что муж ушел на фронт в

Южный Вьетнам, там храбро сражался и помб. Жена хранила ему верность, а экс-чемпиону СССР по Конькам при КТАЩО,М случае посылала весточку, но не просила о встрече. Он — тоже.

Такая бывала боевая любовь.

Другая боевая подруга забеременела и у одной ханойской знахарки неудачно сделала аборт. Началось заражение. Температура за 40'. Она искала ПОМОщИ и, теряя сознание. добралась до дома своего ”Лиенсо” — советского. Что делать? Наши военврачи были в командировке, обратиться не к КОМУ. В любом тегнамском ГОСПИТЕШе молодую женгпину стали бы подвергать обязательному ”немедицинскому допросу”, и она этого не желала.

Силы оставляли ”Хоа”. Еще день, другой и мог бы наступить ”кризис”. ”Лиенсо” понимал все, знал, чем рискует, рисковал и был рядом с подрш-ой, Затем вспомнил о своем верном товарище — вьетнамском писателе, разыскал его, доверш ему тайну, и Хоа была спасена. Не станем вскрывать детали всех действий по спасению, но я до сих пор горд за того ”Лиенсо”. Тридцать лет он, живя далеко в России, не видел Хоа, но все знал о ней — матери трех сыновей, прекрасной благородной даме из Ханоя...

...У американцев в Сайгоне все было иначе: уезжал окончательно на Родину, в Америку, специалист, военный, разведчик, он передавал, как по наследству, даму сердца своему преемнику и так далее. Если оставались дети, то ”передавали” вмест с детьми. В Сайгоне был известч случай, когда одна прекрасная вьетнамка имела семь детей от семи разных американцев и достойно существовала до весны 1975 года, когда все американцы ушли из Южного Вьетнама.

Возможно, все звучит цинично просто. Но так было. Она не понимала или, напротив, все понимала, не считала себя униженной. Американцы, молодые и сильные, также несли свой ”семейный” и любовный крест...

У нас, в Ханое, такой открытости в контакгах и ” преемственносги” при 1.цеПетЏЛЬIЧЫХ нравах и морали ЦК КПСС, при наших устоях и полодах, ”переполненных социализмом по-кремлевски”, быть не могло. И не было.

Бывали ли случаи, когда под видом ”боевых подруг“ к нам затесывались представительницы преступного мира Ханоя? В круги дипломатов, журналистов, военных — нет. Среди случай-

ных контактов — сплошь и рядом. Сколько джентльменов возвращалось в Кимлиен без брюк, часов, кошельков, рубашек, 60тинок? Статистика не велась. Все кончалось добрым смехом: ” Не думал, не знал, чт сюда забреду. Знал бы, учил георафию... ” (слова В. Куплевахского), пели и смеялись военспецы.

— Из каких слоев общества были ”боевые подрути”?

— Слова •'любовница' , • 'содержанка” и так далее их бы унизили. Эги слова не были достойны ни нас, ни их. Это были возвышенные, удивительно смелые, мужественные СОЗ)щНИЯ. Но всегда им чего-то не хватало. Чего-то особенного. Чаьце всего это бЬШИ девушки из по-вьетнамски. по-индокитайски обеспеченных известных семей (включая дочерей ведугцих политических партий и массовых организаций Вьетнама и Лаоса), принцев и королевских фамилий. У многих из них было все, но толь- ко нужны были им еще и ”Лиенсо”. с нашим миром чувств, взглядов, доброты...

...От моих друзей я уходил поздней ночью. Высокие звезды над Ханоем. На улице Ба Чиеу гасли огни. Город засыпал. Наверное, уже погасли и окна Лиен и Тхапа, окна новой семьи... Опустили накомарник... Как короток сон в военное время.

День восьмой, 7 ноября 1967 года.

Живые традиции

Вечером над Ханоем пронесся сухой ураган. Ветер свистел в густых кронах деревьев, ломал ветви, которые, падая, цеплялись за маскировочные сетки над зенитными и ракетными батареями. Багровел горизонт, словно после последних налетов, проносились над предместњм стремительные облака пожаригц.

Ураган утих на рассвете. Рассеялись облака. Люди в загцитпых гимнасгерках с винтовками за спиной сажали цветы в ханойском парке ” Единство”. Розы, хризантемы, маргаритки. Пройдет примерно два месяца, и парк покроется хмвописным ковром. Своме бутоны роз раскроются у краев бетонных колец индивидуальных убежищ. Цветы, мягкая зелень парка говорили о спокойном мужестве вьетнамской столицы.

Мечтательная девушка грациозными движениями актрисы

 из национальных коротких опер ”тео” раскладывала на прилавке цветочного магазина у пагоды ” Нгоксон” только что ч шанные гладиолусы и пионы. На улице Жо.э, в районе индусяриального комплекса Каоса, у моста Лонгбиен, у разбитой бомбардирожами деревушки Фуса, в пригороде Ханоя, перебрасываясь веселыми фразами, крутили педали неутомимых велосипедов ханойские юноши и девушки. Они спешили на работу, словно и не было вчераи_п шах налетов.

Люди Ханоя так же красивы и поэтичны, как ханойские цветы. И, возможно, не случайно во Вьетнаме принято давать имена людям По названию цветов. Разве когда-либо можно забыть этих людей? Медсестра Кл — ” Хризантема”. Совсем еюце девочка с длинной черной косой, она перевязывала раненого и ласково шептала: “ Потерпи, друг...“ Девушка-регулировидица Хоа — ” Цветок”, — разводившая машины на дороге Конгы, что между Западным озером и озером Белого Бамбука...

Ханойцы — люди какого-то особого склада: смелые, энергичные, хладнокровные, глубоко оптимистичные, гуманные.

Я нередко слыши в различных уголках Вьетнама гордые слова: он из Ханоя. Эта фраза служит во Вьетнаме, пожалуй, паролем, наивысшей оценкой боевых и человеческих качеств солдата.

Я не раз обращал внимание на то, что ханойцы не предсгавляюг, насколько они мужественны. Помню лицо одного шофера. Я не успел тогда спросить его имени. После одного из налетов на Ханой сбитый ракетой американский самолет рухнул в самом центре города, рядом с бензовозом, метрах в двухстах от площади Бадинь, от дипломатического квартала, от задней сте- ны советскою посольства. Было воскресенье. Мы собрались на террасе дома, где жили Георгий Пещериков и Александр Петров, готовились к обеду. А туг перед глазами такое...

— В убежише! Сейчас взорвется! — крикнул шофер, а сам в какое-то мгновение был у руля бензовоза. Мгновение между казнью и смертью. И человек выиграл это мгновение. Вывел &нзовоз из пылающих обломков американского самолет, спас народное добро, спас, возможно, десятки жизней ханойцев. Наверное, некоторьждитоматов и журналистов — тоже. Вечером того же дня я видел вновь этою шофера у озера Возвращенного Меча. Он покупал маме ярко-красные цветы.

Генеральный директор вхгнамской государственной компании ”Суньяшаба” — устроительницы выставки, рассказал, что советскую выставку посетили более 1500 человек. Выставка в условиях военного времени работала утром и поздним вечером.

7 ноября в зале Национального собрания ДР В состоялся митинг с участием всех членов правителылва, И я имел честь в последний раз пожать руку Хо Ши Мина. Позже президент долго болел, и все разведки, посольства и журналисты в первую очередь интересовались ощшм: ”Как здоровье Хо [Пи Мина?“ для всех это была почему-то ” политика“ . Мол, не станет Хо, что-то может измениться. В политике ДРВ не изменилось ничего. Все после 1969-го неотступно выполняли Завещание Хо Мина.

Казалось бы, о Хо Ши Мине известно многое. О детстве и отрочестве Хо Ши Мина рассказывали разные источники. но я предпочитаю текст Май Лоана, опубликованный в ханойском издании ” Красная рска”.

Хо Ши Мин родился в [890 гощ в деревне Кимлиен уезда Намдан провинции Нгетинь, расположенной приблизительно в трехстах километрах южнее Ханоя. Этот район , лежащий между горами Чьюнгшон и Восточно-Китайским морем, с узкими полосками равнин, протянувшимися вдоль рек, пересекаюших Вьетнам с запада на восток, с морским побережьем протяженностью в 250 км и лесами, покрывао_цими больше половины территории провинции. С давних времен этот район был объектом постоянных нападений и набегов бандитов. Трудная, полная опасностей »мзнь выработала в местных хмтелях храбрость, выносливость, чувство товарищества и взаимной выручки.

Нгетинь. Уже в начале ХУ века Н гетинь стал базой повстанцев, возглавляемых Ле Лоем, боровшихся против северных минСКИХ захватчиков. Здесь восставшие готовили свою армию, отсюда же уходили они на арбу за освобождение всей страны. В конце XV111 века в Нтетине устроил привал национальный герой Вьетнама Нгуен Жоэ перед освободительньпа походом на Север. Здесь он пополнил армию более чем 50 тысячами бойцов и возглавњл бросок на Тханглонг (ныне Ханой) для уничтожения цинских захватчиков.

Хо Ши Мин (настоящее имя Н1уен Шинь Кунг) был выходцем из небогатой семьи. Его отец, [Шуен Шинь Шак, получивший конфуцианское образование, имел докторскую степень второго разряда.

В l894 гощ отец выдержал экзамен на лиценциата, а в феврале кода был приглаилен на службу королевской канцелярисй. Оставив старшую дочь на попечение родственников жены, супруги с СЫНОВЬЯ*ЛИ Кхиемом и Кунгом ОтиравИЛИСЬ в Хюэ. В то время железной дороги во Вьетнаме еще не было и расстояние в 300 с ЛИПшИМ километров ПРИШЛОСЬ преодолевать пешком. Они ПРОХОДИЛИ города и села, шли по горным дорогам, переправлялись через реки. Сплетенные из листьев арековой пальмы сандалии приходилось менять каждый день. Этот пугь давал ПИИ.(У для наблюдений любознательному малышу.

По приезде в Хюэ Нгуен Шинь Шак стал подыскивать поДходящий для семьи дол. Денег было немного, и снять такой, чтобы был и недорог, и по вкусу, оказалось нелегко. К счастью, ему встретился товарш_ц детства и порекомендовал ему дом в районе малого базара. Шаку дом понравился: плата была не высокой.

Отец занял место мелкого служащего. В это время чиновникам платили ничтожное жалованье, и, чтобы предаваться сытой, разгульной мазни, они бессовестно вымогали деньги у простого народа. Шак этого не делал, и потому деньги, привезенные с собой из деревни, быстро иССЯКЛИ. Чтобы свести концы с концами, пришлось искать дополнительный заработок. В свободное от службы время Шак переписывал лекции, давал УРоки.

К этому времени Кунг начал учиться тамоте, но большую часть времени вместе со своим братом Кхиемом бРОДИЛ по гороДУ, ловил бабочек в королевском саду, откапывал сверчков под стенами городской крепости или бегал на манеж, находившийся недалеко от крепости, смотреть, как слонов и лошадей приучают ходить церемониальным шагом. У одного приятеля, сына богатых родителей, был маленький жеребенок гнедой масти.

Братья катались на нем верхом. Во время паводков МШТЬЧИКИ сооружали из стволов банановых деревьев плоты и, отталкиваясь шестом, отпрашялись в ”морские путешествия .

ОдНокДы, проходя мимо ворот городской крепости, Кунг заглянул внутрь и увщкел лаковый с золоченой резьбой и фарфоровыми инкрустациями дворец. Он уговаривал брата пойти пос,мотреть, ” Что ты, — испуганно отв€гил тот, там король живет. Простых людей туда не допускают“ . МЫсЛЬ о том, кто такой король. чем он отличается от других, если к нему нет доступа, не давала Кунту покоя. Он спрацмивал брата: ”А что, король тоже человек? •

Кхием не мог дать ответы на все вопросы брата. А мысль Кунга все вертелась вокруг этого странного короля, пока ОДНюКДЫ он своими глазами его не увидел.

В тот день нарядные солдаты в желтых обмотках выстроиЛиСЬ кперенгой в два ряда. Грохотали барабаны, гудёли трубы, ветер трепал треугольные флаги. Глашатай объявш народу: ” Его Величество ијмператор отправляется на пропитку в Туиван". Братья Кхием и Кунг с ребятишками с базара побежали вверх по улице посмотреть на ” Его Величество”. Выдрессированные локпа.ди и слоны с парчовыми попонами, в расшитых нагрудниках чинно выХодИлИ из парадных ворог Номона — Запретного дворма. Следом за ними несли позолоченные балдахины, алые зонты и гамаки.

Кунг не сводил глаз с паланкина, прикрытого золотым зонтом, с инкрустацией из слоновой кости. Его несли на плечах несколько десятков человек. В паланкине неподвижно, точно изваяние, со строгим выражением лица сидел человек с желтой повязкой вокрут головы. Вокруг прошел шепот: ” Его Величество Тхань Тхай” . Но никто из прохожих не решился поднять на него глаза. На вопрос, мучивший Кунга, наконец-то был получен ответ. Оказалось, что король такой же человек, как и все. Вернувшись поздно вечером домой, он спросил мать:

— Почему короля несли на носилках? У него что, болят НоТ? Вопрос сына рассмешил мать, но вместе с тем и встревожш ее:

—Нег, сынок, ничего у него не болит. Но уж так заведено, что короля должны носить в паланкине.

— А почему бы папе не ходить в желтой повязке? Ведь это здорово!

— Только король может обмотать себе голову желтой Жовязкой, — объяснила мать.

Но все это показалось маленькому Кушу странным.

— А почему его солдаты носят желтые повязки на ногах? Не боятся они короля? — не унимался Кунг.

Не всегда могла мать найти ответы на самые неожиданные вопросы сына.

Кунг очень любуш мать. И когда она заболела и умерла, Кунг еле перенес удар.

В тот день в королевском дворце совершалась какая-то церемония. Согласно королевскому указу, находившимся поблизости кроме всего прочего строго запрещалось плакать.

Услышав громкий плач Кунга, кто-то из соседей зажал ему рот рукой.

— Перестань кричать! Перестань же! Тут рядом дворец, а ты ревешь, как на базаре!

Но Кунг не мог сдержать рыданий. И, быть может, он был первым, кто нарушил строгий королевский приказ.

Тяжелая утрата ввергала в отчаяние отиа Кунга. Он мог стать начальником уезда, но его не тянуло к высоким должностям, и, сославшись на семейные обстоятельства, Шак отказался от всех предложений, возвратился в родную деревню Кимлиен. С этого времени Кунг стал носить другое имя — Нгуен Тат Тхань. Ему уже исполнилось одиннадцать лет. Шел 1901 год. Через пару лег отец вернулся вновь в Жоэ.

Тхань учился в крупнейшей в Аннаме французско-вьетнамский школе.

В ней помимо чељрех начальных и двух классов высшей скупени был курс повышения уровня знаний. В учебную протамму вхоШЛИ природоведение, история, 'еография, рисование, но тавньм предметом все же был перевод с франщзскою на вьегнамский язык и офамо. Китайский язык еще не был окончательно вьпеснен из шкальной пролпммы, и Тхань делл успехи в уче&.

В первое время, по сравнению с школярами из Жоэ, Кием и Тхањ во фринщвском языке были посредственными ученикши, ито в юпайском они были несравнимо выше друшх икольников.

В те годы Жоэ стремительно менял свой облик. В городе строился большой мост, был пущен первый поезд, ходивший сначала в Дананг, а годом позже — в Донгха. Все больше появлялось французов и вместе с ними — роскоит. Народ находился в крайне бедственном положении, но расходы на содержание ПЫШНОГО императорского двора возрастали с каждым днем. Все явственней обнаруживалась коррупция чиновников, стремившихся не отстать в богатстве от нарождающейся буржуазии. Слово ”новый вьетнамец“ не родилось, но ”нувориш' звучало пОсТНО. К ^ГГханю и Кхиему и многим друти№1 оно не подходило.

В 191 году, простившись со школой, Тхань уехал в Сайгон, где открылось профессионально-техническое училище с трехгодичным обучением. Оно готовило рабочих-судостроителей и механиков для завода Башон. В это училище и поступил Тхань. Юноша приехал в Сайгон с мечтой сталь рабочим, ”упрашшюшим станком”. С профессией все было ясно, но как завоевать свободу? Свободу Ткань решил искать за границей.

В полдень 2 июня l9l года Ткань пришел на пристань Няронг, когда к ней причалило приплывшее из Турана (ныне Дананг) судно. Эго был пароход ”Ля Туш Тревиль” морской компаНИИ ” Пятизвездная”. Тхань поднялся на палубу и обратился с просьбой принять его на работу. При виде худощавого юноши капитан УСОМНИЛСЯ в его способности к тяжелому физическому труду, но вспомнив, что пушуег место ПОМOЩНИКа повара, велел ему явиться на другой день.

Так Тхань попал на французский пароход, взяв себе новое имя: Ван Ба.

...Кухня обслуживала семьсот—восемьсот человек — членов экипажа и пассажиров. Поэтому паренек не имел ни минуты отдыха. То и дело слышалхь:

— Ба, принеси воды!

— Ба, почисти котлы!

— Ба, подбрось угля!

Рабом на кухне обычно закашивалась в девять часов вечера. К этому времени Ба совершенно изматывался. Однако, когда ( ини укладывались спать, а другие принимались трать в юрты,

Ба садился за книгу или что-нибудь писал. Он помогал неграМОТНЫМ товарищам писать письма домой. Был всегда отзывчив и вежлив.

ОДНюКДЫ Ба чуть не утонул. В открытом море разыгрался шторм. Налетевшая волна подхватила легкое тело мальчика и смыла его с палубы. Он спасся чудом, в последнее мгновение ухватился за канат...

Среди пассажиров Находилисьдва молодых французских солдата, недавно демобилизованных и возвращавшихся домой. Он н подружились с Ба.

— ЗНаеИЉ, Май, — ГОВОРШ Ба своему друу-вьегна,мпу, — оказывается, среди французов тоже есть очень хорошие люди. ..

Когда прибыли в Марсель, всем выдали жалованье. Заработная плата каждою вьетнамского слукицего составляла сго—лвести франков. Ба, помощнл повара, получш только десять франков. Но он и этому“ был рал. Путешествие лато ему много интересною.

В Марселе его поразил трамвай. Он впервые увидел зги ”подВИЖНЫе до.МИКИ”. Все привлекало его внимание, все казалось новым и удивительным. Ба часто говорил: это вижу впервые в »шзни... '

После работы он переодевался. шел в кафе на улицу, как он произносил, Каннебьер. Это было первое французское кафе, которое он посетил. Здесь Ба обратил внимание, что французы дома, на родине, ведут себя лучше и вежливее, чем в Индокитае.

Потом он прибыл в Гавр, где корабль стал на ремонт. Всех перевели на другое судно, которое должно было отправиться в Индокитай. Но Ба не захотел вернуться. Капитан отвел его к себе домой, и с тех пор я не имел о Ба никаких известий...

Могли ли тогда моряки подумать, что маленьмй смышленый и трудолюбивый Ба станет с годами главой правительства, основателем независимою государства в Юго-Восточной Азии, ею армии, флота, спецслужб. В общем — Хо Ши Мином — ”Озером Светлого пера ” ...

Но это произойдет еще более чем через тридцать лет...

День девятый, 31 декабря 1.967 года.

Горячее сердце Нгок

Мне принесли цветы. Алые, белые, голбые. ()пи стояли в вазе у балкона. Легкий ветерок врывался в комнату, покачивал их роскошные шапки. Я выхОЛИЛ из гостиницы ” Тхоепнят”, шел по ханойским улицам. Я люблю этот город, город ИкТОВ, город блиндажей.

. В нескольких километрах от вьетнамской сто-ЛИПЫ. в тени гигантских деревьев да и нян, среди холмистых гряд, бамбяжовых зарослей разбросало свои строения небольшое село. Здесь, на его окраинах, две могилы. Одна под деревом да• — деревом ЛОЛГОЛеТИЯ, другая — под деревом нян, что означает. ”глаз дракона' .

Эти могилы — трагический финал двух жизней: одной, ставшей примером для многих, жизни, отданной народу. И другой — ЖИЗнИ американского летчика, сеятпего смерть на вьетнамской земле. У этих могил от местных жителей я услышал следую1 цуко историю.

Эго случилось жарким летним утром (967 года, — рассказывал мне пожилой крестьянин Юхоай. — Воздушная тревога. Звено американских самолетов ” Е- 105” повисло в небе неподалеку от Ханоя. Один за другим самолеты пикировали на мирное селение, бомбили крестьянские хижины, рисовые поля, дамбы, дороги. Под разрывами содрогалась земля. Раненная, но непокоренная, объятая жадными языками пламени, земля отвечала ударами на удар. Зенитчики и ополченцы из отрядов самообороны не покидали боевых позиций. Вдруг в небе вспыхнул ярко-оранжевый бугон пламени, а мгновение спустя из него вывалился с черным ишейфом дыма американский самолет. П илот успел катапультироваться.

Бойцы отряда самообороны, среди которых была 18-летняя Ла Тхи Нгок, ”Жемчужинка” , как ласково называли ее односельчане, отправились на поиски пилота. Американский летчик приземлился в зарослях кустарника зуой, отстегнул парашют, спецмо пытался сжечь карты и другие военные документы. Нгок первой обнаружила врага. ” Не дать, ни в коем случае ке дать ещ сжечь карты. Возможно, на них, как это часто быва-

ет, нанесены объекты последующих амбардировок” , — пронеслась мысль. Вовремя предупредить людеЙ о готовящемся нале те — значит спасти десятки, а возможно, сотни жизней.

— Руки вверх! — решительно скомандовала Нгок. В спину пилота уперлось дуло ее карабина. Но в этот момент девушка увидела, что пламя нольшого костра, разведенного летчиком, ценнейшие карты с нанесенньпми объектами бомбардировок. Забыв об опасности, не успев обезорржить врага, девушка бросилась к косару. Неосторожность была роковой. Летчик выхвагил револьвер и ВЫПУСПШ в спину Нгок обойму. ”Жемчужинки” не стало. Но, умирая, она успела выхватить из огня кату.

Несколько минут спустя боЙцы-ополченцы взяли летчика в плен. Карты он иичтбжить не успел. Погибая, Нгок спасла жизнь другим. Девушку похоронили на окраине деревни. Глухо прогремел прощальный залп у свежей моп,шы девушки-бойца. И теперь почти ежедневно люди приходят сюда, к маленькому холмику Нгок, чтобы заботливо положить букетик алых цветов.  И я тоже ВОЗЛОжИЛ на холмике Нгок букетик алых цветов, столь же ЯРКИХ, как сердце Нгок...

Но есть в этой деревушке близ Ханоя и другая могила.

Это ПРОИЗОШЛО, кажется, в атусте I 967 года. Жаркое солние обжигало зеленые спины холмов. После налета на Ханой возвращалась на авианосцы седьмого флота четверка американских бомбардировщиков. Они летели высоко в чистом небе, видимо, наслаждаясь безнаказанностью своих пиратских действий. Но неожиданно попали в зону шквального огня вьетнамской противовоздушной обороны. Ракета поразила один самолет. Объятый пламенем, он врезался в землю недалеко от могилы Нгок. Тяжело раненный ПИЛо Джеймс Фостер успел катапультироваться. Приземлившись в районе деревни, он по портативной рации начал передавать позывные американским самолетам с просьбой о помощи. Некоторое время спустя в этот район прилетела новая группа американских самолетов, видимо, получивших el о сигналы. Началась ожесточенная бомбардировка всего этого участка.

Фостер лежал на земле один на один со смергыо. Не раз он вот так же бомбил Демократический Вьетнам. Не раз от плоскостей его самолета 0ТВШIИВШ1ИСЬ смертоносные огненные змеи ракет, обрушивался бомбовый груз. Точно так же, как это происходило сейчас. Летчик всегда видит землю с воздуха. Теперь он следил за самолетами с земли. Раньше разрывы бомб были далеко от него, угрожали его жизни. Черные клубы дыма, дыбящиеся смерчи взрывов, обломки строений, даже чиотческие жизни — для неко лишь пораженный объект. Словно на учебном полигоне.

Сейчас Фостер испытывает на себе удары своей авиации — авиации США. Летчик, сбитый в воздухе, находит конец на земле. Но перед смертью приходиг страх. Страх неодолимый. Страх диклует, заставляет Фостера ползти. Минуты, часы... Искать жикца, искать людей, пусть даже тех, кого всего час назад он считал сВОИМИ врагами. Сейчас он готов молить их о помощи. Жить любой ценой, 1 ю ТОлЬКО жить!

Фостер выполз из зоны бомбардировки и в районе деревни сдался в плен. Вьетнамский врач Тху оказал ему медицинскую помощь. Обработал раны, перебинтовал. Но ранение оказалось смертельным. Когда на носилках ОПОЛЧеНЦЫ понесли Фостера в деревню, он попросил Тху позвать ему пастора для исповеди. СвященнИЮ-1 в деревне не оказалось. Исповедь американского умирающего легчика принял вьетнамский врач.

Как фантастическое видение перед глазами Фостера встал Нью- Иорк, детство, отец, мать... Бывает, что сознание просыпается в людях перед смертью. Умирая, Фостер из поскдних сш пожал руку вьетнамскому врачу, сказал: ” Будь проклята эта война)“

Пираты над ” Туркестаном“

....Провинция Куангнинь, район Камфа.

”2 июня 1967 года. [5 часов 32 минуты. Воздушная тревога. Экипажу укрыться в помещениях. 15 часов 40 минут. Четыре американских сверхзвуковых реактивных самолета с носовых курсов выпиш по напрашеншо к судну. два из них, набрав высоГУ, прошли высоко над теплоходом. Тем временем два других

молета зашли с острых курсовых и пикировали на ур :стан”. С самолета, находившегося справа, сброшена бомба в га метрах от судна. После этого оба самолета ОТКРЫЛИ ОГоНЬ по удну реактивными снарядами, целясь главным образом по ср:д'ей надстройке•

Эги строки, оставленные вторым капитана ^ОТуркестана" Н. Мариненко, я читал в вахтенном журнале. Они занесены сюда спустя несколько минут после трагических событий, происшедших 2 июня 1967 года на рейде вьетнамского порта Камфа.

.Сейчас глубокая, тропически черная ночь. С притушенными огнями стоял у главного пирса порта совезский теплоход ” Туркестан”. Спал экипаж. Трудный, невероятно трудный был день. День, вырвавший из жизни одного из советских людей. Во время налета был тяжело ранен в своей каюте электромеханик Николай Никитич Рыбачук. Через четыре часа, не приходя в сознание, он скончался.

Каюта Рыбачка. На МОРСКИХ настенных часах — 3 часа I 5 минут. Часы ецще не ОСТдНОВиЛИСь, хотя остановилась м-знь лото , они принадлежали. Разрывной 20-миллиметовькй снаряд, ВиДИмо, отрикошетил от метаиической обивки иллюминатора, разбуш рундук и смертельно раню моряка. На нефльшом диванчике ксь изрешеченный осколками черный морской бушлат...

Я пел по кораблю. Рулевая рубка. Многочисленные пробоины и осколки. Повреждены механизмы. Разбит верхний мостик. Пробоина в борту спасательной шлюпки. В ряде кают разбиты окна и двери, повреждены жилые помещения. Только хмлые помещения. Самолеты с опознавательными знаками военно-морских сш США вели прицельный огонь.

— Эго и не вызывает сомнений, — как бы подтверждая мысли, скази капитан ” Туркестана“ В. В. Соколов. — Самолеты шреляли исключи№љно по малым помещениям. Налет ни в коей мере нельзя считть случайным. Судно стяло под советским флагом на якоре на рейде порта Камфа. Рядом не было њжаюлдрутих кораблей. Погода — хорошая, видимхтъ на морской глаз — десятимшљная.

— Наш теплоход, — продолжал капитан, -- пришел в порт Камфа с мирными целями: для погрузки хонгайского угля и до-

ставки его В ll,no. Иначе мократичсской Ресл уб.ликс Вы-•т» в осуцестменип торговосвязей этой страны.

В 1967 году теплоход ”Зуркестан ” три раза заходил в ПОРТЫ Вьетнама. 2 июня был его очередной заход...

— Этот день, — ПРОДОЛЖИ капитан, — никогда не забудеТ эКИП',Ж судна. Мы лишились верного друга — Николая Рыбачука. Шесть других моряков ранены. Тяжело ранен в живот мото рист Иван Земцов. Совсем недавно он пришел к нам на судно.“ Земцов был досгаален в ханойскмо больницу. Хирургическо операция, проведенная вьетнамскими врачами, спасла eytY ЖИЗНЬ.

— Мы были свидетелями обстрела теплохода ”Туркестан• говорил мне директор порта Камфа Ле Ван, — Этот провокаЦ^У1 онный акт военщины С [ИА направлен против Советскою С^О« юза, оказывающего помощь наикей стране. От имени рабой“лпорта Камфа, шахтеров Хонгая, ог имени всех иттелей Вьетн ма мы благодарим советских моряков за их героический тр

Мы будем помнить о Николае Рыбачуке... 4415 июня МОРЯКИ темохода провели траурный митинг, поц о ли память Рыбачука. Судно с. приспущенным флагом покид се порг Камфа, отпрашялось в порт приписки — Влацивосгок. льконсульские формальности произвел третий секретарь Подпос ^ороства СССР, ДИГШОМат, разведчик Георгий Пещериков.

в Ханой его машину ”накрьш” ракетный удар. Георгий ц31,11

остался утв. Храни нас Россия и Бос... лан Несколько месяцев спустя советский тегшоход ”Турке— к берегам Демократической Республики Вье' рча.м,тепвновь пришел а уже в 70-х ГОДТ< океанские просторы бороздил другой нав лоход — ” Николай Рыбачук“ .

Записи из дневника

Морские ворота

-.—тнама, Если, обозначая по суше северные и южные точки Везорскообычно говорят: Каобанг и Камау, т) при определении Монтго побережья республики упоминают другие названия

кай и Хатиен„ Между ЭММИ населенными пунктами на расстоянии более 3260 километров простираются береји Вьетнама. Они подарили стране сотни живописных бухт, укрытых скалами от океанских ветров- К НИм устремляются тысячи рек, в устьях коТОРЬЖ выросли удобные порты, оснащенные современными причалами, склиами, верфями.

Хайфон и Камфа, Дананг и Камрань, Нячанг и порты города Хошимин в разные исторические периоды играли различную роль в жизни вьетнамской нации. Но, конечно, НаИб0ЛЬШИЙ вклад в дело победы национально-освободительного движения во Вьетнаме внес Хайфон — крупнейший северовьетнамский порт, главные морские ворота республики. Отсюда в мае 1955 года уходили последние части французского экспедиционного корпуса. И отсюда в первые свои рейсы ВЬШШИ Тз]ЛОХОды и корабли молодого вьетнамского флота. Здесь в 1964-м начиналась боевая слава вьетнамского военного флота.

Невероятно сложные задачи ВЫПОЛНЯл порт в военные годы. В опасные рейсы выходили корабли военно-морского и торгового флота Демократического Вьетнама. Они зашишали побережье, снабжали самые отдаленные уголки страны товарами первой необходимости, боеприпасами, медикаментами.

В ханойском квартале Кимма, на территории постоянной выставки, открытой в честь 30-летия со дня образования ДР В, был установлен на постаменте хайфонский торпедный катер. Он участвовал в отражении пиратских рейдов кораблей 7-го флота агрессоров, был одним из участников Тонкинского ИНЦИдента. Вместе со всем народом, заЩИИИВИ(ИМ страну, моряки военного и торгового флота выдержали свыше 800 боев с авиацией противника, сбили I 18 самолетов различных типов. (Всего над Хайфоном сбито более 370 американских самолетов.) Более тысячи мин, установленных арессорами во время блокады северовьетнамс,кой) побережья, было обезврежено вьетнамскими моряками, открывавшими вновь океанские дорот к Хай(Рощ и друмм портам страны. И когда весной 1975 года завершилась освободительная операция ” Хо [Ии Мин”, моряки дошли до островов Спратли в Южно-Китайском море, водрузили на них победные флат Вьетнама.

Сколько советских людей юсгоянно находилось в Хайфоне в первые годы войны? Временно до сотни. Постоянно только представители Морфлота СССР и, в частности, Николай Иванович Ковалев, капитан третьего ранга Георгий Попов и некоторые другие. Им было не до бомбоубежищ. Они работали на причалах порта и о риске не думали.

” В КоЮ.ЮМ человеке есть своя жемчужина. Каждый город хранитель неисчислимых богатств. Найди их, и даже самое бедное селение расивзет для тебя' — гак говорят люди на архипелаге Драконьего жемчуга, расположенном в глубине Тонкинского залива и относящемся к Большому Хайфону . Отважные мореходы на парусных и моторных лодках добираются с архипелага до главных океанских ворот Вьетнама, привозят сюда рыбу, знаменитый креветочный соус том-ма, снасти, лечебные травы — все, что добывают и производят их кооперативы. И так было в военные годы, когда ПРИХОДИЛОСЬ преодолевать 25--30 километров водного пути среди минных полей.

С одним из жителей архипелага Драконьего жемчхта я познакомился неподиеку от Хайфонского порта. Он выкатил из сампана (плоскодонная лодка пол парусом) велосипед, затем достал несколько тяжелых корзин, укрытых широкими банановыми листьями, бережно укрепил на багажнике. Деловито набил табаком водяную бамбуковую трубку — кальян. Я чиркнул спичкой, ди ему прикурить. Он глубоко затянулся, ВЫПУСТИЛ клубы дыма и протянул мне кальян. У рыбаков, как и у других »ттелей вьетнамской имИ, кальян — это своеобразная ”трубка дружбы ” , взаимной симпатии.

Мы договоршись с рыбаком всретиться вечером здесь же, у морга, после рабочего дня. Мой новый знакомый Лыонг оказался не только рыбаком, но и добьпчиком лечебных морских

Малый Хайфон — это непосредственно город. В Большой Хайфон с населением свыше миллиона человек входят обширные сельские районы, три уездных города, мнотчисленаые прибрежные острова, архипелаг Драконьего жемчуга и остров Батылош-ви — Хвост Белого дракона. В старину они были пристанищем пиратов.

трав. Ему предстояло в тот день побывать v хайфонских фарма иевтов, полшить у них заказы мя своего кооператива.

Льюнг ”оседлал” старенький велосипед, и через несколько секунд его сгорбленная спина смешиась с потоком велосипедистов, уносивип,км его по бульвару Чан Хынг Дао .

Я вышел на тенистую аллею у централы юго ГОРОДСКОГО литра, что неподалеку от порта. В декабре 1972 года здесь, в самом центре Хайфона, тала 250-килограммовая бомба. Сейчас воронка де давно засыпана и на этом месте разбит сквер. К небу тянулись алые, фиолетовые цветы. Ватага ма.гњ• чишек в бело-голубых ПОЛосаТЫХ рубашках стремглав пронеслась в сторону небольшого оТВОДНОГО канала. Они перепрыгну ли через борт тонки, быстро поставили парус.

Я шагал по восстанавливавшимся кварт,шам Хайфона. Не за. буду этот город, одетый в суровую фронтовую форму. Война об рушилась на Хайфон в авкусте 19(А года со стороны ТОНКИНСКОго залива. В три этапа агрессоры бомбили морскую цитадель Вьетнама. Сначала ниеты на город были закодированы под на, званием ” Гром“ , затем — ”Огненное море“ и, наконец, ”ковро вые“ бокбардировки стратегической авиации в декабре 1972 года... Теперь это история.

В тяжелые годы дети из СССР слали в Хайфон свои подарки сверстникам из Вы: гнама, Их привозил известный общественный деятель Гриюрий Локшин и писатель Тэд Гладков. Я встречал их на причале порта.

Но в памяти, наверное, никогда не согругся чудовищные последствия налечов. Ударам с воздуха здесь подвергалось буквально все — жилые кварталы, дороги, пододящие к пэроду, мосты. причалы порта. Минирован был фарватер реки Кам, свя• зывающей порт с Тонкинским заливом. В центре Хайфона о. моста Ниу до городской почты, от Музея революции до бульвара Дьенбьенфу — на территорию, примерно равную квадратном километру, — были сброшены десяти контейнеров с шарикс

Чан Хы нг Дао — легендарный вьетнамский полководец, ра бивший семь столетий назад неподалеку от Хайфона войска китай. ких захватчиков. Ныне во всех городах Вьетнама имя Чан ХынгД; о носят улицы, промышленные предприятия, кооперативы.

выми бомбами... В порту был поврежден советский теплоход ” Переяслашњ- Залесский”, в июле 1968-го был объят пламенем ”Александр Грин“. И только мужество советских моряков и вьетгамских докеров позвОЛИЛ0 спасти порт и город. И если бы про' вошел взрыв, то последствия были бы ЧУДОВИЩНЫМИ. Разру|СНИЯ были бы равны по силе двум бомбам. сброшенным ClIlA  кт Хиросиму в авгџс-ге 945 года. Из журналистов на борту ” Гринаходился корреспондент АПН Борис Шумеев.

В первые послевоенные годы административный и партийкомитеты Хайфона направляли основные УСИЛИЯ на восстаномение дорог, промыишенного потенциала и жилищного фонда города. Одним из первых восстановленных объектов в черте Хайфона был мост через отводной канал реки Кам, у самого въезда в город. Отсутствие моста крайне тормозило вывоз говаров из порта. Затем стали вырастать новые металлические конструкции, поднялись заводские трубы на территории Хайфонского цементного завода. А ведь более 300 налетов выдержал ХЦЗ во время войны! В квартие Мелинь, на улице Каудат восстановлены все здания, открылись новые магазины. По молодым аллеям несутся потоки велосипелистов. С раннего утра моголюдно на городских рынках Шат и Анзыонг. Трудно предгавить, что здесь были лишь одни руины. Я был свидетелем в феврале 1967 года, как разбили американцы квартал Мелинь.

вечерело. Я вновь вернулся на бульвар Чан Хынг Дао, где ' ЮГОВОРИЛСЯ о встрече с Льюнгом. Он не :заКОНЧШ1 еще всех свомх дел. Мы зашли в небольшой книжный магазин, где ЛЬЮНГ юдобрал новенькие учебниюа для сына: скоро начнется новый чебный [х)д. И его паренек вместе с 300-ТЫСЯЧноЙ детворой юльшого Хайфона переступит порог школы.

Мы простились с Льюнгом у причала. Он погрузил свой велосипед в сампан и дружески помахал рукой на прощание.

Среди скал Каобанга

Из ХонЁая — Камфа я ехал по железной дороге в Каобанг. lepe.3 несколько дней доро(у разбомбили. В апреле 1967 года американцы разбили дорогу Ханой — Лан1ШОН. Путь к Китаю ю железной дороге был перерезан. Последним по этой дороге роехал посол Монголиим военный апаше МНР в ДРВ.

На самом севере Вьетнама, в ГОРНЫХ районах, на территории почти в l4 тысяч квадратных километров во Вьетбаке| раскинулись земли провинции Каоланг, созданной от слияния двух провинций — Каобанг и Ланпшон. Там живут люди шести национальностей. Они населяют Северо-Восточный Вьетнам уже многие столетия. Когда-то вели кочевой образ жизни, затем оседалй, строили на берегах рек, в долинах и высоко в горах свои селения. Среди апельсиновых садов поднимались их просторные дома, усгановленные на высоких деревянных сваях. Остроконечные красные черепичные КРЫШИ и причудливые бамбуковые водопроводы — типичные для селений нунгов, таи и зао.

Многообразны обычаи этого края. До сих пор жених. например, делая предложение невесте, должен прийти с певцом деревни. А невеста обязана надеть яркую юбку, к которой ПРИСТЕГИВТОГСЯ многочисленные веревочки. Они СИмволи:зпруют те препятствия, которые предстоит преодолеть жениху. Обычаи эти не менялись и в военное время.

Нунги — около 350 тысяч человек — самая многочисленная народность Каобанга. Они издавна живут по соседству с таи, и их семейные нити ТЕСНО переплетаются. На нунгов и таи наибольшее влияние оказывает культура жителей низинных районов — вьетов, или киней, составляющих примерно 87 процентов всего населения Вьетнама. Язык и письменность киней — вьетов стали главными в стране и имироко используются всеми народносгями Вьегнама. Но утаи, нунгов и мео существует своя письменность, созданная в 50-х годах в результате длительных изысканий вьетнамскуж ученых, ИСПОЛЫЗоваВШИХ опыт народов Советского Союза. На четырех национальных языках ведут вещание местные радиостанции. На национальных языках народностей Северного Вьетнама создают свои произведения известный поэт Бай Тан Доан, драматург Льюнг Вьет Куанг. Работы композитора До Миня из народност таи, национальный фольклор зао, межэдии нунгов под названием ”сли” , танец ”сиен танг” популярны во всем Вьетнаме.

Каобанг считают одним из »швописнейших районов респуб-

Административный район. Вьетбак создан в августе l956 года.

лики. Зимой в горах температура опускается ниже нулевой отметки, что не случается ни в одном другом уголке страны. Например, зимой 1946 года по соседству с Каобангом в районе самой высокой вершины Вьетнама — горы Фунсипан (3142 м) — выпал снег. Белый 10-сантимеяровый покров лег и в районе горы [Папа в зоне одного из крупнейших курортов Вьетнама. Но прошло всего ЛИИ]Ь несколько недель, и склоны горы [Папа уже бы,'1И залиты бурным цветением весны. Розово-красными лентами опоясали [Папа персиковые и мандариновые сады. Под тростниковыми мостами, ПОДВешеННЫМИ над глубоклми уцельями, переливаясь в солнечных лучах, несут свои бурные воды горные ручьи и реки.

Каждому вьетнамцу Каобанг известен как горный край, где низвергается один из крупнейших в стране водопадов — Бан-

зыок, где нежится среди отрогов скал величественное озеро Тхантем. У прозрачных вод, разбивающихся сотнями брызг на тмнях, ощушаеп_њ терпкий запах тропического леса. Здесь воздух чист, словно горный хрусталь. И кажется, что при дуновении вегра он звеню и переливаемся, подобно хрусгшпо. История этого торного края тесно связана с героической летописью борьбы вьетнамского народа за свободу и независимость. В лесах, носяИшХ имя легендарного героя Чан Хынг Дао, был создан Пропагандистский (Агитационный) отряд — первенец Вьетнамской Народной армии. В Донгкхе развертывалась победоносная битва молодых вьетнамских вооруженных сил с частями экспедиционного корпуса французст,х колонизаторов...

' Поутру я ухожу к ручью, вечером возвращаюсь в пещеру. Пищей мне слрютг кукурузная бамбука. За шатким камнем читаю и перевожу... ”

Эш строки принадлежат Хо [Ии Мину. Он написал их в юрнам районе на северо-востоке Каобанга, в пещере Пакбо. На языке нунгов Пакбо означает ” Источник воды”. Отсюда берет начало одна из чэупнейших рек горных районов Северною ВЕТнама — Бангзианг. Именно здесь Хо Ши Мин скрывался от охрани.

. Ранним утром, когда туман еще ласково укутывал вершины гор, я добрался до НебОЛЬШОЙ живописной долины, лежащей среди обрывистых скал. Здесь в Каобанге, в 1941 году нахоДИЛСЯ Хо [Ии Мин, известный тогда под именем Нгуен Ай Куок, или Н№н-Патриот.

Поднимающееся солнце словно растопило туманную дымку. открывая перед взором горные кручи, зеленые террасы рисовых полей, приютившиеся у подножия скал бамбуковые дома на сваях. Утверждают, что именно так же выглядел район Г1акбо Почти 60 лет назад, когда пришел сюда Хо [Пи Мин. Прозрачный шремительный горный ручей, то низвергаясь водопадами, то пенясь у острых серых камней, то вольно разливаясь по долине. словно наполнил жизнью этот уголок Каобанга.

По скользким камням нелегко перейти ручей. На его бехју из нескольких глыб сооружено подобие письменного стола и скамейки. Здесь работал Хо Ши Мин. От ручья тропа, проложенная несколько десятилетий назад, круго поднималась вверх. Колючки на деревьях грозили оставить глубокие раны, шаткие камни то и дело выскальзывали из-под ног, с шумом падали вниз.

Сколько раз когда-то преодолевал этот ПОДКМ Хо Ши Мин.о. Восхождение продолжалось около четверти часа. Наконец открылся узкий лаз. Над головой застыли покрытые мхом ста.лагмлы. Внутри пещеры полумрак. Лишь длинный луч света, подобно природному фонарю, освещал дно фота. Здесь жил и работал Нгуен- Патриот. До сих пор в находящемся поблизости музее Пакбо хранятся личные вещи Хо Ши Мина — деревянный чемодан, с которым Н[уен-Патриот пришел в Пакбо, каст.рюля, в которой варил он рис...

— В этой пеплере, — вспоминал мой друг генерал-полковник Тю Ван Тан, — я провел вместе с президентом несколько месяцев. По вечерам мы часто собирались в Пакбо. Хо Ши Мин нам рассказывал о своп поездках в Советский Союз, как он не успел в тысяча девятьсот двадцать четвертом году встретиться с В.И. Лениным, о том, какоЙ была тогда Москва. Он умел так говорить, что перед глазами отчетливо вставали пейзажи России, грандиозные стройки. Многие из нас никогда не видели снега, но каждый отчетливо представлял ледяные арктические дам. От Хо Ши Мина мы узнали о мужестве соитских людей — покорителей Севера. о подвиге советских летчиков, совершивших первый перелет через Северный полюс в Америку.

Хо Ши Мин впервые приехал в Советский Союз в середине 1923 года, работал в Иркутске. Но был и такой приезд... Корабль бросил якорь в порту Ленинграда. Вместе с двумя матросами Хо Ши Мин добрался до Невского проспекта.

— Сообщите, пожалуйста, вашу фамилию, — спросил его один из чекистов.

- Нгуен, — последовал ответ.

— Какова цель вашего визита?

Встретиться с товарии_цем Лениным.

Так под именем Нгуена приехал в Советский Союз Хо [Пи Мин. Многие годы он провел вдали от родных берегов.

рабочего класса Франции, встал на позиции lll Интернационала. На съезде фра щузских социалистов в Туре он голосовал за создание Французской коммунистической партии и присоединение ее к lll Интернационалу. Спустя девять лет колониаль-

ные власти Франции заочно вынесли ему смертный приговор.

В Гонконге его арестовали аНГЛ4ЙСКИе колониальные влас•ги. Два года находился он в гоминьдановской тюрьме в Китае. В середине 20-х годов Хо Ши Мин участвовал в работе многих Международных совещаний, в том числе V Конгресса Коминтерна, был постоянным членом Восточного бюро Коминтерна.

Небольшая тайна. Был ли Хо Ши Мин влюблен? Да, был. В русскую. В Веру Якоштевну Васильеву, сотрудницу Коминтерна. Детей у них не было. Встречался ли со Сталиным? да. Сталин ОСТИВИЛ даже автограф на обложке журнала ” Огонек“ , но журнал у Хо таинственно пропал.

Кого из иностранцев-нелег,шов считал своим друии? Рихарда -30PIE, с которым жил в соседнем гостиничном номере в Москве, в ”Астории”.

Тем временем на Индокитайском полуострове шрились массовые выступления класса и крестьянства, происходил

процесс становления классового самосознания вьетнамского пролетриата. В этих условиях под руководством Хо Ши Мина была созвана конференция коммунистических групп Вьетнама, объединившая разрозненные марксистские организации в единуто партию. Так 3 февраля 1930 года родршась Коммишстическая партия Вьетнама, переименованная затем в Коммунистическую партию Индокитая (КГ1 И К).

. 1943— i 944 годы. Советский народ громил на всех фронтах гитлеровских фашистов. Во Вьетнаме ширилась борьба против японских милитаристов и французских колонизаторов. Из Каобанга Хо Ши Мин отдал распоряжение о формировании вооруженного Аппационного отша освобождения Вьетнама. Этот отряд был создан здесь, в Каобанге, 22 декабря 1944 года.

Шаги по 17-й параллели

А земля-то ничья?

Над головой кудрявые облака. Внизу — спокойные зеленовате воды реки Бенхай. Почти полвека назад эта река называлась так же, как и мост, — Хиенлыонг, что означает ”Добрая, ласковая”. В 1954 году, когда Женевскими соглашениями была ускановлена временная демаркационная линия между Севером и Югом Вьетнама по 17-й параллели, никто не мог вспомнить названия небольшой 70-километровой реки, находившейся именно в этом районе. Тогда и предложили дать реке название ' Бенхай” ” Текущая в сторону моря“ . Теперь она всемирно известна.

Мне вспомнилось, как на старом СемиПро.летн0М мосту длиюй 78 миров была проведена демаркационная лИНИЯ. На мосгу было уложено 894 доски, при этом в части, принадлежавшей д РВ, было на шесть досок больше, чем в южной, что вызывало крайнее неудовольствие Сайгона. Теперь этого моста с тем ста-

значением раздела Вьетнама больше нет, как и нет на южл берец сайгонских пограничны{посгов с солдатами в краск шортах. Не существует больше и самбго антинародного рема. По обоим берегам реки раскинулись рисовые поля, отОИЛИСЬ деревни.

Старый мост КОЛОНИЕШЬНЫ,Х времен был разрув сн американпш бомбами и снарядами в конце l967 года, и мы с военным респондентом газеты ” Правда“ , моим ИНСТИЂТСКИМ другом ексеем Васильевым, видели его последними целыћ| и почти редимым. Во время войны восстанавливать его, пожалуй, не ело смысла. После заключения Парижского соглашения ^У З года мост был восстановлен силами вьетнамских патриоБелый, бетонный, он теперь навечно связал берега реки кущей в сторону моря“

В голы войны мне приходилось неоднократно бывать вделитаризованной зоне, жить в блиндажах особого района НЫЈИНЬ, идти по партизанским тропам Южного Вьетнама. юле победы и объединения страны в государственном плане еобразился этот край, но и сейчас многое напоминает о военм времени.

Третья война. Разговор на берегу Бенхая

Конец мифа о ”летающей крепости“

В крестьянской одежде, конусообразной соломенной шля, когорую подарили мне жители небольшой деревушки, с выко засученными штанинами брюк я преодолевал последние тни метров дороги № 1 в северной части демилитаризованзоны. Оружия мы не носили. Но охранял нас•здесь, в Виньже, надежно взвод гэбистов и местные солдаты.

Шел 1967-й год. Война.

Впереди- показалась юлубая лента реки Бенхай. Она уже трищцагъ лег разделяла Север и Юг Вьетнама, оставаясь своеобвной водной осью демњчитаризованной зоны.

В небе над рекой делали разворот за разворотом ”двойка ' кериканских реактивных военных самолетов. Высматривали

цель мя очередной бомбардировки. По обеим сторонам дором, пересекавшей трехкилометровую северную часть демилитаризованной зоны, — прямоугольники рисовых полей кооператива ” Хиенлыонг”. Крестьяне заканчивали сбор первого урожая риса — 'тием". Время от времени они поднимали головы, приюкщывали ЛиОНЬ козырьком к глазам, вглядывались в бездонную синь неба. Каждую минуту оно могло обрушить на них смертоносный груз.

Вот и Бенхай. Мост Хиенлыонг. Он соединял Северный и Южный Вьетнам. Соединял? Он так же, как и вся страна, был разделен на две части. Рядом с ним непонятно каким образом УЦе-аевиШЙ бетонный указатель: ”До города Куанкчи, в Южном Вьетнаме, 37 километров“ . В нескольких метрах от дороги глубокие воронки.

— От 500-килограммовых бомб, — пояснял пограничник Кены — Видимо, американский пилот целился в 35-метровую мачту. На ней развевалось красное полотнище с золотой звездой — флаг ДРВ.

Но мы чувсгвовали себя здесь, на ”нейтральной полосе”, почему-то в безопасности и даже фотографировались без касок.

Я СТОУШ на мосту Хиекшыонг. На его перекрытиях следы от осколков, бомб и снарядов. Подо мной несла свои воды суровая Бенхай. Несла их к Южно-Китайскому морю, несла как многие тысячелетия назад.

Стоявший рядом член иминистративного комитета Виньлиня Чан Дык Хань рассказывал:

— По Ђ' сторону реки — земли провинции Куанми. Там обширныЙ освобожденный район. Вот уже два с половиной года войска американского экспедиционного корпуса, морская пехота, безуспешно проводят там многочисленные карательные операции против патриотов. Самолеты ни днем ни ночью не прекращают бомбардировки. В мае 1967 года несколько батальонов морской пехоты США и марионеточных сайгонских войск вторглись в южную часть демилитаризованной зоны, нарушив тем самым ее международный статус.

Земли Виньлиня на северном берегу Бенхая подвергались перекрестному огню, самым ожесточенным авиационным бомбардировкам, обстрелам с артиллерийских позиций, располо-

женных в 4—8 километрах к клу от Бенхая, с кораблей седьмого флота, с американских баз — Зоюмиеу, Контхиен, Чунг.лыонг, Зиалинь.

Горные общины уезда бомбардировались с самолетов американской стратегической авиации ” В-52”. Здесь, нал Виньлинем, была сбита первая •'летающая крепость“ США. Американцы утверждали, что это было невозможно. Вьетнамцы назвали номер ” В-52” фамилии летчиков. Вашингтон не обмолвился и словом, но в газетах кое-кто в США не раз заявлял, что самолеты ” В-52” не по зубам северовьетнамским частям ПВО. Однако 17 сентября 1967 кода в 17 часов 03 минуты и в 17 часов 34 минуты две ”летающие свою зозДушную ”прогулку ” на земле ВИНЬшНя.

В блиндаже, неподалеы.' от моста Хиењпыонг, я встретил редактора местной газеты ” Тхонпшт” Ле Ниема. Он приехал сюда собирать материалы для очерков о преступлениях американской против мирных населенных пунктов, расположенных в северной части демилитаризованной зоны.

— У нас с тобой раныпе все не хватио времени как следует поговорить, — улыбнулся Нием. — А сейчас обстрелы с моря, бомбардировки, видимо, не дадут возможности выбраться из блиндажа до вечера. Таким образом, времени для разговора более чем достаточно. (Глубина бункера была метров 20--25. ”Слуховая” труба для поступления воздуха выходила на поверхность земли в центре ананасной плантации. Но здесь не до ананасов. Здесь американцы бросали свои ”ананасовые жел тые бомбы ”.)

И в этот момент, как бы в подтверждение его слов, ухнул разрыв.

             — Я расскажу         о моем уезде, о Винышне, — начал Нием.

И ты поймешь, почему в этом районе ДРВ, на северных берегах реки Бенхай, люди несмотря на нечеловеческие трудности продолжают работать, сражаться и побеждать. В Винышне „деревни шести обшин находятся в горных районах, а семнадцати общин и главный город уезда — Хоса — расположились в прибрежных равнинных районах. Огустья Бенхая, от океанского побережья до лаосской границы 70 километров. Ог демилитаризованной зоны до соседней северовьетнамской провинции Куангбинь — 40 километров. Как ВИдиИ.Љ, совсем небольшой участок земли, но зато сколько невзгод выпало на его долю.

До 1954 года Виньлинь относился к провинции Куангчи и был известен как самый бедный район Вьетнама. Наводнения, сухие лаосские ветры, тайфуны •иничтожали »рожаи, обрекали крестьян на нигиелу и голодную смерть. Население Виньлиня при колонизаторах довольствовалось лишь пиалой риса раз в три дня. Картофель и маниок были не каждый день на кресть- янском сюле. В горных районах, чтобы не умереть с голоду, люди питиись корой деревьев.

Пришла Августовская революция 1945 года. И люди Винь- линя решительно встали на сторону борцов за свободу и незавиСИМОСТЬ.

Нием закурил сигарету. В это время вновь где-то совсем рядом разорвалась бомба, Тревожно задрожал огонек ” КОПТИЛКИ“ .

— Бьют ”шариковыми”, — спокойно ПОясНю Нием, сделал глубокую затяжку. — Какие только виды бомб не применялись здесь агрессорами! Они пытаются отнять у народа то, что досталось нам потом и кровью. Сначала американцы напали на остров Конко, затем превратили в руины город Хоса (в городе я не видел ни одного мало-мальст уцелевилего дома). Агрессоры обрушили тонны металла на уезд с воздуха, затем с моря, теперь продолжают обстреливать Виньлинь с артиллерийских баз в Южном Вьетнаме. 20 тысяч снарядов разорвались в деревнях Тан.ли, Соми, Зиоан. Практически уничтожены все жилые дома в деревнях общины Винькуанг. Район Виньту подвергался бомбардировке в течение семидесяти дней без перерыва. Здесь на каждого жителя в среднем американцы сбросили по 60—70 бомб крупного калибра. Вьжженные поля, разрушенные деревни, уничтоженные боевыми травляющими веществами посевы, обгорелые стволы кокосовых пальм, плантации КОТОРЫХ некогда тянулись здесь на многие километры...

— Враг пытался огнем отнять у людей Виныиня то, что завоевано за годы народной власти, — продолжал Нием. — Но уже к маю 967 ода около 200 самолетов врага сбши защитники неба Виньлиня. Огнем береговых батарей потоплены и повреждены более 30 кораблей противника, обезврежены многочисленные шпионские диверсионные группы.

Между всеми общинами уезда установлена надежная связь. От деревни к деревне тянутся на многие километры ходы сообшений. В Виньлине их вырыто более [500 километров. Траншеи стали дорогами veua, дорогами. которых до сих пор не зна-• ла. пожалуй, ни одна из войн в мире. Вся жизнь ВИНЫШНЯ практическ.и протекала под землей. Я видел в убежищах помещения, оборудованные для небольших промышленных предприятий. Под землей расположены жилища людей. Здесь же, под землей, больницы, школы, Здесь рождались, росли и учились дети военного Винылиня...

Непокоренный Винькуанг

Блиндаж. При свете керосиновой лампы глубоко под землей, примерно в трех километрах от реки Бенхай, в общине ВИНЬк№нг я делал первые наброски для репортажей о 17-й параллели. С чего начать? Буквально ни на МИНУТУ не смолки гул американских самолетов. И даже ветер шумел как-то особенно, по-самолетному, в невероятно каким образом уцелевших здесь проводах электропередач.

Американская дальнобойная аргњалерия, расположенная по ту сторону реки Бенхай, на холмах Зокмиеу, Контхиен и Зиалинь, продолжала вести обстрел. Морские орудия кораблей седьмого американского флота переносњли отнь в глубь уезда Виньлинь.

Мутные фонтаны земли, столбы дыма врезались в безоблачное небо. Казалось, что стонала земля.

С апреля 1967 года община Винькуанг подвергалась наиболее ожесточенным налетам. Только за один месяц с 28 апреля по 27 «лая — агрессоры обрушили на деревни Винькуанга более 10 тысяч снарядов, сотни бомб крупного калибра, тысячи контейнеров с шариковыми бомбами|. Во время налетов пострадали главным образом женщины и дети. Но если ранькие бывали некоторые перерывы в налетах и бомбардировках,

Во Вьетнаме США использовали различные виды шариковых бомб — ”ананасные”, ”гуаявы” и другие. В бомб размером с эти тропические фрукты находилось более 300 шариков-” горошин“ , В одном контейнере заключалось примерно 360 шариковых бомб”гуаяв' .

то начиная с 28 мая по 25 июня обстрелы Винькчанга не прекращались ни днем ни ночью. Агрессоры, видимо, поставили задачей уничтожить в этом районе все живое. Только с 20 по 25 июня на общину сброшено более 5 тысяч бомб. Уничтожено свыше 500 домов.

Записи из Дневника:

¹ '20 июня. Группы американских самолетов совершили 22 накпш на общину.

21      ИЮНЯ. бомбили 63 раза Деревни Винькуанга. Уагрессоров сю.усиаась своя тактика уничтожения лестных жителей: сначшш сбрасываются тяжелые фугаски, а затем .шоДей, выбравшихся из укрытий, если такое саучсюсь, Добиваш ИШРИКОВЬЬИИ.

Медленно двигались стрелки часов. Наконец на горизонте зажглась яркая вечерняя звезда. Быстро стстилась тропическая ночь.

21.00. Подошли к реке. В условленном месте нас ожидала рыбацкая джонка. Над рекой повисли осветительные ракеты. Буквально в ста метрах над джонкой пронесся американский самолет. Через мгновение на береку взметнулась длинная лента пламени. ОГЛУШИТ&ЈЬНЫЙ грохот разрывов.

— Снова бомбят. Медлить нельзя, отчаливай, — скомандовал капрал Ююай.

Лодка заскользила против течения. Джонка мягко погружа- лась в фосфоресцировавшие волны реки. При каждом всплеске от гребной волны отрывались тысячи серебряных искр. А в это время в ночном небе, словно волчьи глаза в тайге, сверкали яр- кие пятна осветительных ракет.

Налегли на весла. Как медленно приближался берег!

Наконец лодка коснулась крием песчаного дна. Высадились. Несколько сот метров шли по отмели. Затем пересекли одну деревню, другую. И снова в небе осветительные ракеты. Укрылись в ближайшем убежище. А совсем рядом ВнОВЬ гремели разрывы.

— Бомбят деревню, изверги, — послышался чей-то голос в темноте землянки. Капрал протиснулся ближе к вЫХод,', выбрался из укрытия.

— Деревня пылает. Били фосфорными и шаррковыми, — сообщил сверху солдат.

Покинули убежище. Перед глазами — чудовищное зрелигце. Бамбуковые землянки и хижины объяты пламенем. Крики, шзач, стоны... К деревне уже бежали оказавшиеся поблизости солдаты из спасательного отряда.

— Теперь вряд ли поможешь тем, кто в деревне, — ПОСЛЫимался чей-то голос.

Ог фосфора и напалма ГОРТ даже земля. Тем временем огонь свирепствовал в деревне. Непостижимо, сколько горя можег обрушиться за несколько секунд. И, как бы понимая мои мысли, капрал заметил:

— Они нам дорого за все это заплатят. Возмездие придет!

С того дня прошло несколько недель. На артиллерийских позициях ВИНЬЛИнЯ мне не довелось встретить капрала Кхоая. Но ка)КДЬIЙ боец мне чем-то напоминат его. Чем?

— Мы здесь на передовой линии огня действуем как единый механизм, как одно орудие, — говорил комиссар артиллерийской батареи 100-миллимелровых орудий Май Ван Зан. — И каждый выпущенный нами снаряд — это месть арессорам за преслупления, которые они чинят на земле Вьетнама.

Мне вспомнилась вновь деревня на берегу реки Бенхай, селения общины Винькуанга и слова Кхоая: ”Они нам дорого за это заплатят“ .

Батарея, на командном пункте которой я находился, выдержала не одну артиллерийскую дуэль с противником.

— Орудия батареи, — рассказывал мне представитель военного командования Виньлиня, заместитель комиссара вооруженных сил зоны Ву Ки Лан, — подвергли уничтожающему огню позиции американских аргиллерийсшх батарей в Южном Вьетнаме. И это была не агрессия, а ответный удар.

— Наша часть, —  о тех днях комиссар батареи Зан, — участвует в боях с марта 1967 года. Из зоны формирования до Виньлиня мы проишти потерь, пересекли реку Зань и многие другие тяжелые участки на дороге № 1, по направлению к реке Бенхай. Заняли позиции. Агрессоры тогда особенно усилили удары по Винышню. Только на одну из деревень уезда было обрушено за несколько дней более тысячи снарядов. С начала марта по июнь 967 года аршллерия США из Южного Вьетнама выпустила по территории ВИНЫIИНЯ 60—65 ТЫСяч снарядов. Здесь не найдеи_њ ни одного участка земли, ни одной общины, деревни, сада, дороги и люпинки, которые бы не нОсИЛИ следов бомб и снарядов. ” Когда же мы ответим арессорам'? — спрашивали бойцы. — Сколько еше можно терпеть?“ ”Ждите приказа“ — гДКОВ был ответ КОМЕТНДО\ИНИЯ. Удар должен быть внезапным и ИСКЛЮЧИТиЬнО точным. Предстоит подавить американские артиллерийские ПозИЦИИ на холмах Зоюлиеу и Контхиен. Но пока нужны были донесения разведки из Южного Вьетнама.

Замечу, что арптлеристы Винышня располагали всегда точ• ными разведывательными данными об артиллерийских позициях США в Южном Вьетнаме. Например, было известно, что с Зокмиеу агрессоры вели огонь из четырех 175-миллимегровых орудий, ДесЯТИ 155-миллиметровых и десяти 105-миллиметровых пушек.

Наконец, наступила ночь 18 марта. Бойцы получили боевой приказ занять ноеые позиции. Назначен час ”икс” для нанесения удара по врагу. Каждый из бойцов работал за троих. Предстояло впервые обстрелять позиции в Южном Вьетнаме.

— Солдат можно было понять, — продолжал комиссар Зан.

В семье каждого были погибшие родные и близкие. Приближался долгожданный час. Час возмездия. 1 8 часов 25 минут 23 марта — это и был час ”ИКС”. В то время противник вел сильный орудийный огонь по Виньлиню. В 18 часов 25 минут затворили орудия Демократической Республики Вьетнам. И очень метко.

— На тренировочных ительбах, — вспоминал Зан, — бойцы делали по четыре выстрела в минуту. 23 марта они сделали ио пять выстрелов. Батарея Фам Ван Сена выпустила, например, более сотни снарядов. Обстрел Зокмиеу и Контхиена продолжался до утра. Более тысячи солдат противника, большое количество боевой трхники было уничтожено.

После этого боя мы изменили боевые позиции, а затем вершлись на одну из баз. Бойны были счастливы. Несколько дней СПУСТЯ из центра пришла шифровка: готовиться к новому удару. Работая на макетах, ежедневно бойцы проводили тренировочные занятия. За несколько часов до назначенного времени мы выводили орудия на новые боевые позиции. В это время в воздухе показались американские самолеты: разведчик ”Л- 1 9” и несколько ”А-4Н”. По ним открыли огонь зенитные батареи. Взаимодействие огневых точек было заранее отработано. Американские самолеты вынуждены были уйти от Винымня.

27 апреля 1967 года, 17 часов. Наши батареи вновь накрыли отем 175-миллиметровые орудия противника в Зокмиеу и Контхиене. Орудия противника были уничтожены. Сбит 19“

Каков был дальнейишй боевой путь батареи? По приказу командования мы занимали самые опасные ру&жи. В мае 1967 года вели огонь вместе с береговой артиллерией по кораблям сельмого флота. В частности, 27 мая нанесли повреждения америханскому эсминцу. В тот ДеНЈ,. в ] 7 часов, крейсер и два эсминца появились у берегов Виньлиня. Мы сосредоточили огонь на одном из эсминцев, После нескольких залпов в результате точного попадания загорелась верхняя палуба. Черные клубы дыма окутали корабль. Противник не выдержал артиллерийской шэли и ушел в море.

Южная цитадель Д РВ держала оборону.

Батарея на сопке

Рассвет. Восходящее солнце золслмло, словно вырастающие из морского прибоя, ”бока” безымянной сопки. На горизонте ешке окутанные утренней дымкой серые пятна — очертания тяЖиЫХ кораблей седьмого американского флота. Каждые три — пять минут над сопкой с пронзительным визгом проносились снаряды корабельной артиллерии. Где-то вблизи содрогалась от разрывов земля.

Сопка, на которой я ниодился, вся изрыга траншеями. Здесь располагалась огневая позиция береговой батареи.

Только что проснулись солдаты. Глубок сон бойцов после фронтовой вахты. И ни вой снарядов, ни взрывы бомб уже не способны нарушить его. Но сразу же, при первом же сигнале боевой тревоги, артиллеристы на ногах, расчеты занимали позиции у своих орудий.

На наблюдательном пункте я застал молодого невысокого лейтенанта ”Ле Куанг Тханг, имесппель командира батареи“ , представился он, а затем вновь прильнул к окулярам бинокля.

”Оре.л”! Я — ” Чайка”,я — ” Чайка”. На горизоюе показались два вражеских эсктинца, — прокричал в телефонную трубку Тханг.

— ОгОНЫНе открывать, ожидать приказа...

На боевых ПОЗИцИЯХ напряженная ТИЦШНа. Орудийные расчеты готовы к бою. Кажется, что с минуть: на минуту сопка оцетИНИТС.я залпами батарей. Но сопка молчала. На горизонте неподвижно застыли силуэты пяти американских кораблей.

— Почему не открывают огонь? • у комиссара батреи Чыонг динь Тхе.

— Если корабли подойдут ближе, мы огонь. Так будет вернее. А пока, возможно, это лишь морская разведка. На кораблях ждут, что клы начнем стрелять. И тогда они \'йду-г в море, запеленговав позиции батареи.

В небе по ^т к сопкой кружила четверка 'скайрейдеров” .

Суровые, твердые и спокойные лица бойцов у орудий. Размеренные движения. Через полчаса отбой тревом. Бойцы спустились по траншеям в укрытие. Чуть пригнувкиись, они входили в блиндаж и, словно переступив порог родного дома. привычным движением снимали свои стальные каски, развешивали их на гвоздики, вбише в деревянную обшивку стен фронтового блиндажа. Моей каске не оказалось места, и я держал ее на коленях.

Расселись за обеденным столом, Отодвинув в сторону сол- датские котелки, дежурный расставш перед ними кружки с дуИМИСТЫМ• зелены,м чаем. ” Тревога прервала завтрак бойцов, улыбнулся Тхе. — Впрочем, у нас это не редкость. На войне — свое расписание'

— Два эсминца разворачиваются. берут курс на север, — СЛЫшался тем временем голос лейтенанта Тханга. — Три корабля продолжают обстрел побережья...

И так каждый день уже на протяжении долгих военных лет.

— Сегодня еище не самый тяжелый день. Три—пять кораблей на горизонте — это, пожалуй, немного для района Ё 7-й парилели. Иногда случается, что по побережью зоны Виньлинь ведуг огонь сразу 10 и более кораблей США, — рассказывал наводчик Нтуен Ван Ты. — Неподалеку от нас расположены и авиа- седьмого флота. Многие американские пилоты, прибывие на авианосцы, делают свои первые налеты на ДР В именно в же ВИНЫЛИНЯ. Здесь большая ”критическая” огневая масса, и злеть: клогут быть почти безопасными мя пилотов США. Но ы научили их относиться к Виныиню как к достойному про-шнику.

 Мы заняли боевые ПОзИЦИИ на побережье ВИНЫЛИНЯ еще в жабкх 1964 года, — говорю только что освободившийся от не:ния боевой ваты лейтенант Тханг. — Многим бойцам было уда по 18 лет.

— А ты помнишь наил первый бой? — спрашивал Тханга коиссар Тхе.

— Как же иначе? Вряд ли кто из ндс на батарее его может быть, — отозвашся лейтенант. — Это было около часа ночи февраля 1965 года. Тогда к берегам ДР.В в районе Вины1иня одошел военный сайгонский корабль. Батарея ПОЗВОЛИЛа ему риблизиться и почти в упор расстреляла торпедный катер.

— Эго была наша первая победа, — заметил командир оруия Ле Си Киты — С тех пор мы провели несколько десятков оев. Огнем батареи потоплены и повреждены чтырнадцать коаблей противника, среди них минный тральщик, американсИй эскиренн•ый миноносец...

С начала 1967 года американские корабли не уходили от беегов Винышня. День и ночь они обстреливали территорию уеза и демшитаризованнуо зону. Наибольшее количество корабей С [ИА патрулировало близ берегов демилитаризованной оны меж.лу двумя рукавами Бенхай — Кыатунгом (ДРВ) и Кыа•ьетом (Южный Вьетнам), расстояние между которыми примерю 7—8 километров. 25 марта батарея атаковала эсминец ”Осорн” . Снаряды поразили радарную установку корабля, мосик. В черных клубах дыма ушли морские пираты от берегов

Раннее угро 18 мая 1967 года. Вслед за мелкими вооруженшми группами в демилитаризованную зону вторглись более 0 тысяч морских американских пехотинцев. Нападению пред• пествовали ожесточенные бомбардировки. Затем к Виныинк юдошли 1 8 американсюјх кораблей. Началась артиллерийская ку.зль.

Бойцы ДРВ выстояли. Огнем батареи поражены два американских эсминца, два десантных катера. Затем батарея перенесла огонь на плацдармы ВЫСЕЩКИ морских пехотинцев. Как стало известно, каратели понесли тяжелые потери.

24 мая 1967 года. К берегам ВИНЬЛИНЯ в зоне действия батареи поДОШЛИ тяжелые американские крейсеры. И батарея вновь приняла бой.

Сигнал боевой чревом. Мгновенно опустели СТЕНЫ блиндажа, на которых только что ровными рядами висели солдатские каски. Артиллеристы по траншеям устремились к орудиям.

— Батарея! К бою! — прозвучала команда.

А через несколько секунд приказ:

— Огонь!

Оглушительно загрохотали залпы.

Поздний вечер. Ночь окутала сопку. Засыпали после боевого дня артиллеристы. Только с наблюдательного пункта доносилось:

”Орел”! ”Орел”! Я — ”Чайка”, я — ” Чайка”! В районе действия батареи — американский эсминец. Перехожу на прием... — Дальше и я провалился в сон.

День в блиндаже

Утром после очередного налета я перечитывал свои записные кнИЖКИ. Некоторые записи беспорядочны, сбивчивы, но почему-то одну из них мне не хотелось править, хотелось, чтобы она осмалась такой, как была сделана береу реи Нятле, вблизи от I 7-й параллели. Ведь это теперь почти тридцать три года назад. Возраст Христоса...

” Под угро я засыпал тяжело. По привычке ощупывал тело. Ноги в порядке, голова... Черт возьми, забыл снять каску. Рука... На царапины уже не обращаешь внимания. Не в них дело. Осматриваюсь. Блиндаж. Обычный блиндаж, каких здесь тысячи. Коршневые, почерневшие лица солдат. Многие спят. Спят, не сняв касок, походных сумок. Тревожен солдатский сон. И людям вокруг все равно, кто ты — свой или иностранец. Если здесь — значит, свой. Иначе бы не пришел сюда. И ты засыпаешь. К ”набору запахов“ давно привык. Недаром что юлубьж кровей. Из князей Ильинских, Грузинских. Улыбаюсь своим мыслям.

Шесть часов утра. Сон беспокойный, хотя спишь крепко, словно дома, в МосКве, на мягкой и родной подушке, От толчка просыпаюсь. Смотрю на часы: 5.45. Разве еще не КОНЧушось это утро? Видимо, нет. Разбудили. Кто? Никого рядом, Ни ДУШИ. Где ты? Рядом несколько муравьев и каска. Моя каска. Узнаю по надписи на ремешке. Солдаты ушли. Ушли, видимо, не желая тревожить моего сна. Или просто не обратили внимания. Спит, так пусть спит...

Закуриваю сигарету. Как-то уютнее. Вернее, кажется, даже теплее. Сигареты њлажные. Не горят. Как быстро сыреет табак. Хорошо, что не отсырели спички. Что будет завтра? Впрочем, что будет еще сегодня?

А блиндаж пуст. Косые ЛУЧИ неожиданно вползают в бежише. Зачем? Подземелье, блиндаж не для лучей. Тем более не для бомб. А лучи вползают. Косые, утренние. По крайней мере не шариковые бомбы, улыбаюсь сам себе. От фугасных и фосфорных бомб здесь не укроешься.

Как хочется спать. Кто же все-таки меня разбудил? Никого вокруг. Возможно, это была усталость. А может, кто-нибудь из солдат хлопнул по плечу. И щел. Вставай, мол, сколько можно..

Но никого нет. Как хочется спать. Три муравья на руке. Придавливаю шх каской, чтобы не искусали. Пытаюсь заснуть.

И снова в блиндаже люди. Автоматы. Старые вию0вки, карабины. Запах пога Тихий говор в углу блиндажа. Кто они, эти люди? Знаю — солдаты, и знаю, уго раньше их не видел. Смотрят на меня с удињлением, несколько смущенно. Через секунду забывают обо мне. Если здесь — значит, свой. Наверное, так думает каждый. А ведь я действительно свой. Хоть и с большей, чем у них, несбритой щетиной на щеках.

Вдруг все загрохотало вокруг. Земля, кажется, бьет по голове. Глохнешь. Сжимаешь зубы. Рядом рвется бомба. Стоны. Суровые лица бойцов. Кто-то перевязывают голову, кому-то — руку...

И опять пуст блиндаж. Несколько муравьев на земле. Сколько их? А где-то рядом снова взрывы. Затем — тишина. Полная тишина. Только плеск реки. Пытаюсь заснуть опять. И вновь близкие разрывы...

— Сынок, вставай, — ласковые руки рядом. Седые волосы, словно материнские. Мягкая улыбка, почему-то очень родная и знакомая. — Проснись. Пора в путь. Остались считанные минуты. Затем может быть поздно...

Встаю. Рядом моя каска. Мое имя на ремешке. И муравьи рядом. И женщина. В коричневой вьетнамской одежде. — Торопись, сынок, — мягкая ',лыбка. седые волосы.

И снова полон блињдаж. В разводах пота ги,мнастерки. Как все это мне знакомо.

— Торопись, сынок, — голос, словно материнский, ровный, придающий спокойствие, уверенность. Голос женщины с седыми волосами заглушает все.

После мне сказали, что эта женщина днем и ночью помогала солдатам. Ее звали здесь мамаша Суот. Другие называли ее геротеской матерью. Впрочем, она и есть герой Демократической Республики Вьетнам. Одна из матерей мужественного Вьетнама“ .

В 1969-м, когда ушла из жИ3НИ матушка Суот, ее хоронили по-военному все жители прибрежных селений, солдаты, охраНЯВШИе переправу у реки Нятле. А тот наш блиндаж? Его разбомбили через полчаса после нашего ухода. Везет? Думаю, да. Повезло...

Впрочем, мне также повезло в Ханое, где ракеты попали в два предназначавшлся для корпункта дома на улице Тон Тхат тхией...

Фея дороги

Небольшая туча набежала и, словно испугавшись разрывов, хнеслась к тонкому лезвию горизонта, где в дымке на западе Виныиня возвышается гряда Чьюнгшон. Там, на горных перевалах, грохотала гроза. А здесь мы задыхались от жары, помиНУТНО смахивали с лица пот. Хоть бы одна капля дождя...

— Стоп! Дальше ехать нельзя, неразорвавшаяся бомба, крикнула девушка в каске, из-под которой выбивалась толстая длинная коса. В тонких девичьих рутах лопата, словно винтовка солдата, идущего в рукопашный бой.

В нескольких метрах от машины — воронка. На дне — серое тело 250-килограммовой бомбы.

— Когда сбросили?

— Минут пятнадцать назад.

Вокруг воронки три девушки вбивали бамбуковые колья, на•гЯIИВШIИ веревку, чтобы случайно не ПРОСКОЧИЛ человек, не въехала машина. Из-за едкой дорожной пыли лица саперов завязаны платками.

Что будем делать, Ким Хюэ? Решай, командир,— несколько пар девичьих глаз обращаются в сторону той, что ОСТсШОВИЈ1а нашу машину.

— Подождем немного, скоро прилет Чан Тхи Ми. Лучше нее никто. из нас не разрядит бомбу.

— Может быть, лучкие сделать объезд?

— Ты права, Хоа. Время не хает, — согласилась Хюэ. Будем делать объезд. Машины не должны простаивать на дороге. Разбомбят...

К воронке подходили новые и новые люди. С лопатами, с кирками, с корзинами на коромыслах, в коричневой крестьянской одежде, в желтых противоосколочных шлемах из толстых соломенных жуков.

И вот о высохшую, твердую, как асфальт, землю застучали лопаты. Кто-то подтаскивал исбень на неизвестно откуда появИВIИеЙСЯ коляске вьетнамского рикши. В воронку Л31ЕЈIИ очередные порции камней. Чей-то голос запел. И через мгновение уже мошный молодой хор гремел над дорогой. Ему аккомпанировал стук лопат.

Я подошел к девушке-командиру. На лице Нгуен Тхи Ким Хюэ вспыхщл румянец.

— Давно здесь работаете?

— С тех пор, как идет война.

Разшвор не клеился. Девушка смуцена. Она привыкла работать. Работать в любое время года — в дождь и под жгучим солнцем, днем и ночью. А здесь — неизвесгно откуда появился иностранный журналист с фотоаппаратом. И еще интервью. Хюэ сняла каску, поправила волосы. Тихо сказала:

— Прежде я работала в кооперативе ”Фухой” , провинции Куамбињ. Началась война, пошла добровольцем в ударные стоительные дорохмые бригады. Было нелегко? Конечно, нелегко. Бомбят каждый день. Иногда по нескольку раз в день. Участок

работы бригады — 12 квадратных илометров. На днях на наиј участок только за сутки было сброшено около сотни различных бомб и ракет.

Непостижимо, и все-таки это правда, суровая правда Виньлиня: через каждые пять-шесть метров вокруг дороги зияли ворожи, между ними поднимались холмики могил...

Перехватив мой взгляд. Ким Хюэ объяснила:

— Туг на днях бомбили ” В-52”. А вообще — передышек не бывает. Но, как видите, машины идут.

Что это — чудо? Возможно. Но сотворили это чудо моленькие хрупкие руки, вот такие же. как v девушки по ИМеНИ Ким Хюэ. Неожиданно кто-то крикнул:

— Командир! Объезд готов. Скажи лому парню-иностранпу с фотоаппаратом, что он может ехать. А останется — зацелуем! — Все рассмеялись.

Через несколько минут клубы пыли, смерчем взвившиеся за ”тзиком” , скрыли от меня бойцов дорожной бршады. А как бы котел остаться. Чтобы зацеловали. А вдруг? ” Нас не засыпать трайками' .

— Какая встреча! — закуривая на ходу сигарету, говорки мне шофер Лан.

— А что особенного? — отозвался я. — За последнюю недешо мы уже не меньше пятнадцати раз встречали бойцов ударбригад на дороги ВИНьлИНЯ.

— Но это же была сама Ким Хюэ! — удивляясь моему страному равнодушию, воскликнул Лан. — Эго одна из самых извес ных героинь в республике!

— Что же ты не сказал мне раньше? — Я не скрывал досады.

Но возвращаться уже поздно. У меня сохранился ее снимок. ” Желанного поцелуя“ боевая подруга Ким Хюэ не дождалась. |огибла под бомбами...

На ”малой земле“

Остров Конко. С прибрежных холмов Винышня он едва разл ъ мим из бинокля. Двадцать восемь километров отделяют Конот 'Л)ЛЬШОЙ земли“ . Десятки кораблей седьмого флота США ( • .кедневно осаждали остров, стремясь отрезать его защитников связи с Виныинем.

Но копи спускалась ночь, к ”малой земле“ прорывались сампаны, тонки, катера со смельчаками, доставлявшими на Конко боевое снаряжение, продовольствие, воинские подразделения. Еше нескојљко лет назад мало кто даже во Вьетнаме слышал о Конко. Его четыре квадратных километра скалистой земли суеверные рыбаки когда-то окрестили *'ослровом Богини-покроВИТеЛЬНИЦЫ”, ”островом Рыбы-слона” или еюце ”островом Кита ”. Его гроты и естественные гавани спасали рыбаков от тайфунов и морских ветров. У его берегов всегда ожидал рыбакабогатый улов. Но все же чаше остров называли ”замлеЙ диких трав“ — Конко. Это название так и закрепилось за островом. Еще недавно Конко был необитаем, и только монотонный стрекот цикад в течение тысячелетий нарушал его спокойную тишину.    

Так было до 8 ашуста 1959 года.

— В этот день, — рассказывал мне в блиндаже с мощны,ми тройными деревянными перекрытиями на потолке заместитель комиссара вооруженных суш острова Конко Чан Нгок Кы, — несколько воинских подразделений ПОЛУЧИЛИ приказ занять позиции на острове, ПОСТРОИТЬ оборонительные рубежи, превратить Конко в выдвинутый в море форпост для зтЦИТЫ южных районов ДРВ. Так, на 17-й параллели родился в 28 километрах от побережья морской бастион Демократической Республики Вьетнам. Конко.

— Мы разбили на острове парки и сады, построили дома. завезли ананасы, чай, посадили апельсиновые деревья и кокосовые пальмы, — вспоминали о первых месяцах жизни на острове пограничники — защитники Конко.

— Но уже тогда, — ГОВОРИЛ пулемекчик Тшк, — двадцать вражеских военных кораблей подошли к берегам острова. Мы не получили приква открывать огонь. И остров ожидал приблиЖек-1ИЯ судов противника. Но враг не реишлся высадить десант. Потом над нашими головами на бреющем полете стали по- . являлся почти ежедневно американскме самолеты; велись разведывательные аэрофотосъемки. С августа 1964 года начались бомбардировки Конко.

— 8 ашусга 1964 года, в день 5-й годовщины нашего прибытия на остров, — продолжал комиссар Кы, — два американских

самолета пронеслись над островом, Наблюдатель Тхай Ван А, Герой ДР В, первым заметил приближение возцуижых пиратов и объявил боевую тревогу. Мы открыли из всех виДОВ имевшегося у нас оружия огонь по американским самолетам. 7 и 8 февраля 1965 года, когда агрессоры усилили воздушные атаки против ДРВ, с ”большой вемли” к нам пришел приказ: • ^к занять боевые юзиции, любой ценой удерживать остров, наносить противнику наибольшие потери”. С l4 марта 1965 года начались ожесточенйые атаки самолиов военно-воздушных сил С [ИА на остров Конко. С этого дня родилась боевая слава острова, повелась летопись его мужественной обороны.

Слушая рассказы бойцов, мне почему-то подумалось о заШИТНИКах нашей Брестской крепости. Так же и здесь, на 17-й параллели, с беспримерным щжеством отстаивали рубежи ДРВ защитники острова Конко.

Наблюдательный пункт Тхай Ван А. Он был оборудован в виде небольшой соломенной хижины, взгромоздившейся на вершинах четырех деревьев. 14 марта 1965 года именно отсюда защитники острова были вовремя оповещены о приближении 28 американских самолетов и о том, что вблизи острова курсирует американский крейсер. Самолеты начии бомбарлировку острова. Тхай Ван А был тяжело ранен в ногу, но не покинул наблюдательного пункта. Бойцы ласково называли Тхай Ван А ” радаром острова”. Более 600 боев провел он с самолетами и кораблями противника на своем наблюдательном пункте.

Боец Буй Тхань Фонг. Во время одного из боев он оглох. Его )вакуировали в госпиталь на ”большио землю”, затем признали негодным для несения воинской службы, демобилизовали. (Ронга отправили в родное село под городом Тханьхоа, где он был назначен командиром отряда народного ополчения. Врачи вернули воину слух. И вот однажды он обратился к командова”четвертой боевой зоны“ с просьбой разрешить ему веругься в ряды защитников Конко.

— Обещал бойцам вернуться на остов. А люди Конко умет [ержать слово, — таковы бьши все ею аргументы. Фонт добњлся разрешения командования ”чегвертой зоны“ вернуться на ост'()B. И он продолжал нести службу на Конко.

...Глубокая ночь. По лунной дорожке быстро скользили несколько рыбачьих сампанов. Они пристали К 6epelY в одном из гротов... Боеприпасы, продовольствие, почта. Нелегкий путь проделали смельчаки — добровольцы Виньлиня, совершившие очередной ночной 2--»Vic к острову Конко.

Там, за рекой — Южный Вьетнам

Нет, на этот раз к мосту Хиенлыонг через Бенхай не пройти. Я леж.л на дне глубокой траншеи. Там, за рекой — Южный Вьетнам. Небо над головой. Эги звенья американских самолетов — оттуда. Разворачиваясь, они сбрасывали бомбы.

— Придется возвращаться к погранзаставе, — прокричал лейтенант Тет.

— А может быть, подожцем? Отбомбят и улетяг?

— Один улетит, прилетят другие...

Короткими перебежками возвратились к заставе. Джунгли здесь как бы выцвели. Они уже не зеленые, а желто-красные, под цвет земли. Обожженные деревья. Рваные Мы воронок. Кое-где епле не погасло пламя.

двое полмничников с черными от сажи лицами ломом и топором разгребали от обломков деревьев прс»езжуо часть дорот. Третий боец метрах в десяти от них прибивал к обожженной пальме дощечку. На ней нщпись.• ” Погранзастава”.

— Трудно подсчитать, сколько раз за последний месяц бомбили американские самолеты этот район Виньлиня, — говорю! лейтенант Тет, командир заставы.

Сразу же после подписания Женевских соглашений 1954 год; пришли сюда, к границам северной части демилитаризованной ЗОНЫ, пограничники ДРВ. Около 40 раз нарушали границу моста диверсионные группы, подготовленные американскими ”советниками”. И ровно столько же раз они были перехвачены потаничниками.

— Была у нас здесь такая провокация, — продолжал Тет. — Помнится, летом 1967 года под конвоем американских солдат и в сопровождении нескольких сайтнских и ИНОстаННЫХ журналистов привели сюда группу людей. Вот, мол, северовьетнамские солдаты, воюющие на Юке, пытались увериљ американцы журналистов. Оказалось, что все они были мирными крестьяна-

ми из северных провинций Южного Вьетнама. В разное время были схвачены американскими карателями. Но такая провокапия могла бы и пройти.

Удар колотушкой о снарядную гильзу прервал наш разговор. Тревога. В воздухе снова американские самолеты. Бойцы занимали боевые позиции. У зенитного пулемета застыли пограничНИКИ.

— Пошли бомбить северные районы Виньлиня и провинцию Куамбинь, — всматриваясь в небо, размышлял Тет. Он нИвинул на глаза каску.

. Несколько дней спустя американские агрессоры разбили мост Хиенлыонг через реку Бенхай в самом центре демилитаризованноЙ зоны.

Между войной и миром

/ 973 год. 27января описано в Париже стлашение о прекращеши войны и восстаноааении мира во Вьетнаме. Журншшстская судьба .,иеня вновь привела в район Демиитаризозанной зоны, все еще раз№ившей Север и Юг Вьетнама. Мы составиш экурнашстское ”трио ”. Итальянец Массимо Локке из ”Униты ” (теперь он работает от итааьянского телевиДения в Нью-Иорке), спецкор японской газеты ”Акахаты ” и корреспондент ”ИзвеспшЙ .

. Скааько слеДов войны в районе Бењшй... ['щокие воронки среди сплоШНЬХ заграждений из колючей проволоки. 76 здесь, то там пушки уткнулись дулом в землю, сайгонские танки с разбитыми На одной из фанерных табличек сохранилась наДпись: ”Линия Макнамары ”. И снова ряды колючей проволоки, которая накрепко переплеаась с каоючими травами императа. С.каожо лет не касалась и еще не коснется зтой земли забопиивая крестьянск ая рука, сколжо лет эта зема_я не знала шуга!Даже птицы певтали вить здесь гнезда...

В 1966 году американцы обюруДовшш здесь первые рубежи так называемой ”линии Макнамары ' : Три глазные опорные авы-- Икинеу, Контхиен и Зиолинь — составляли ее костяк.. ОтсюДа й.пь„ ш бойные оруДця веш постоянный оа•треп южньх районов ДРВ. В 96 7 году артиалеристы ДРВ ответиаи обстрелом на обстрел: авы Контхиен и ЗИоЛИНЬ бьии накрыты точным огнем. С тех пор сайгонские сааДаты стали называть Коюпхиен зоной огненных гроз,

базой смерти. ЗОмарта 1972 аки первыерубежи Макнамары ” были полностью уничтожены бойцами Народных вооруженных сал освоболсДения.

Вторая линия обороны прохоДила через Донгха — Кыавьет. Ее прорваш через ,ыеслц — 27 апреля 1972гоДа. Над третьей последней линией — в Тесани, Айты, Лаванге и городе Куанаш — знали освобожДения взметнулось / мая [972 года.

Сайгонский генерат Ву Ван Знай — команДир третьей пехотной дивизии, которая оборошиа Куангчи, Ли приговорен к пяти гоДам каторжных работ и лишению воинского звания за то, что его части здесь потерпели поражение.

Сайгонские генерааы всячески превозносиш своих са:1Дат и считати их ”непобеДњиьиш ”. Вот ”непобе0имые ”отряДы, чьи колбынезоны окрашены пятнами всех оттенков лесных цветов 1.1 листеев (попросту говоря — Диверсанты). Вот ”непобеДимые ”поДразДеления в -.•иунДирах с изображением океанских волн (морская пехота), а вот ”непобеДшиые ” бата•њоны ”небесных храбрецов ”в красных Qpemar (Десантники). Увсех ”непа5еДшњл ”были свои названия и знаки: “черные тигры ”, ”красные орлы ”бешеные буйволы ”. На шее зисели разаичные аиулеты— Фимьи хвосты, змеиные зубы... Они бьии грозны, свирепы, самоДовольны и хвастливы...

Именно здесь, в провинции Куангчи, патриоты разгромили непобеДимьх, сиеаи с лица зелии ”линию обороны ”, которая, как рассчитывати агрессоры, Должна была увековечить раскол Вьетнама. Этому району приДавааось осбе значение: он расположен на перекрестке двух важнейших стратегических дорог — номер и номер 9. Куангчи рассматрива,шсь как основной плацДарм в борьбе против национально-освобт)итеаьного ДВИЖЕНИЯ нароДов Индокитая.

За годы войны были разрушены все селения провинции. Передо мной в рунах — древняя цитадель Куангчи. На этот город — он занимает лишь 0 квадратных юшомегров — было сброшено за несколько месяцев только 1972 года около 200 тысяч тонн бомб и снарядов. Тогда поднявшиеся воды реки Тхатъхан угрожали затопить город. Противник уничтожил лазерными бомбами все дамбы.

Я приехал в Куанпш в 1973 году, сразу же после подписания Пармского соглашения. В уездном городке Донгха трудно было

определить, где стояли дома, где пролегали улицы. Сайгонские войска продолжали совершать провокации против освобожденных районов. В районе устья Кыавьет дивизия сайгонской армни пыталась вторгнуться в освобожденные зоны, но была. отброшена патриотами:.

В деревушке Нянбиеу уезда Чиеуфонг на берегу реки Куангчи был расположен ПУНКТ по передаче и пленных. На другом берегу — желтый полосатый сайгонский флаг. Командир приемного пункта Нянбиеу 28-летний лейтенант Народных вооруженных сил Фам Динь Оань показывал тогда мне записи, которые он делал после регистрации каждой группы передаваемьж пленных. Вот некоторые из них:

” Изможденными выглядят пленные и узники тюрем, которых передавали сайгонцы. У некоторых отрезаны ук.пи. Раненых лишали медикаментов. Но ни чудовицпчые пытки, ни истязания не могли сломить ш воли, решимости вернуться в освобожденную зону. Многие, как только ступали на ваш берег, срывали сайюнскую одежду, бросали ее в реку. Один раненый попросил нас лист бумаги и кровью написал: ”Да здравствует свобода! Север и Юг Вьетнама будуг едины“ .

— Перед тем как передать нас Временному революционному правительству, — рассказывали бывшие узники политической тюрьмы Фукуок бонза Тмть Вьен Тхао) и 27-летняя Ле Тхи до, — нас пропускали через конвейер допросов. Сначала уговаривали остаться в зоне Сайтна, затем буши, а после опять уговаривали. Одну женишку с больным ребенком допрашивали в течение четырех суток. Женщина теряла сознание, а когда приходила в себя, отвечала: ”Я вернусь с моим малышом в освобожденную зону“ . Она помялась вернуться в ряды патриотов своему мужу, его друзьям. замученным в сайгонских застенках. И вьшолнша

Только за 1973 год сайгонская администрация свыше 300 раз наруцјала Парижское соглашение по Вьетнаму. В ПРОВИНЦИИ Куантчи в январе — марте 1974 года сайгонская военщина, проводя операцию , уничтожиа посевы на 600 гектарах, стерла с лица земли 19 общин.

² Во Вьетнаме, когда человек становится бонзой — буддийским служителем, он принимает новое имя. При этом ” Тхить” — обязательная приставка к имени.

эту клятву, заплатив самой дорогой для нее ценой: МиЫШ умер на ее руках.

Тайфут. По минно,ч полю, как по тонкому льщ

Красная дорожная пыль неожиданно взвинтилась спиралью к небу. Сильный порыв ветра сорвал тростниковую ШЛЯПУ с головы СТОЯВШЕГО рядо,м крестьянина. Шляпа вертелась, кружилась, гонимая ветром среди сухих, покрытых (М„тым слоем пыли трав императа, пока не уткнулась в колючую проволот.

Жалостливая гримаса передернула ЛиЦо крестьянина: испор-

Чена [ШЛЯП'Д,

А ветер продолжал усиливаться. Он раздувал наши зеленые полиэтиленовые плащ-палатки, превращая их в подобие нарусов, которые неудержимо волокли нас по земле. Все ниже нависии над землей сизо-черные облака. Одно из них, словно натолкнувшись на вершину горного Чьюнгиюна на ми гддной граНИЦе с Лаосом, гневно обрушило мощные стру дОЖдЯ. А ветер все нарастал, ливень будто стремился воссоединить небо с землей.

— Надвигается бао — тайфун, — я еле слышал слова крестьянива. В свисте ветра и шуме дождя тонули все остальные звуки.

Я прежде нс раз попадал в тайфун. Но такой переносил впервые. Скорость ветра достигала свыше 40 метров в секунду. Об этом я, конечно, узнал позже. А пока ветер валил с ног. Дождь, словно плетью, хлестал по лицу.

— Надо скорее добраться до ближайшей деревни, кричал мне крестьянин.

Дорога свернула в сторону небольшого холма, на котором виднелось несколько бамбуковых строений — и в них спасение. С каждой минутой идти становилось все труднее. Ноги скользили по красной расползавшейся глине. Прибывала вода. Небольшие ручьи на глазах превращались в бурные потоки. Многочисленные воронки заливались водой, на глаза* образовыватось сплошное желтое•озеро, покружавшее в свою пучину кустарники, побеги молодого бамбука. И только ряд кол чей проволоки на холме служил ориентиром среди сплошно водной пустыни. Не знаю, как прошли сквозь этот кошма Но и это не все. Оказалось, что поля были заминированы и

прошли через мины. Я горько сострил: “ По минному полю прошли, как по тонкому льду. И ничего... ” Итальянец Массимо Локке даже не улыбнулся.

Наконец добрались до селения... Временная постройка из бамбука, тростника и соломы стала нашим пристанищем. Пожилой крестьянин бережно подбрасывал хворост. Я знал. что в этих краях, чтобы собрать хворост, крестьянину приходилось пройти не один деряток километров до ГОРНЫХ джунглей, где каждый шаг — это риск, смертельный риск напороться на мину. На сколько времени хватит тех трех вязанок, чт аккуражо были сложены в углу хижины? И сколько дней еще ПРОДЛИТСЯ тайфун? Воздух становился более влажным и холодным...

Пока я вьжимад на порок ВЫМОКШУЮ до нитки одежду, мой спутник о чем-то шептался со стариком. Ветер и барабанный (ЛУК ливня по соломенной крыше заглушали его слова. В глиняном желобе у скрипучей двери бурлила вода, №скипая маленькими пузырями. Выжав одежду, я прошлегкш босыми НО|ИМИ в дом. В хижине было темно. Прыгающие блики огня освещали небольшой алтарь предков, на котором стояли в снарядной гршьзе несколько буддийских благовонных палочек. Я оглядел ХИЖИну: стол, сколоченный из досок от кузова военного грузовика, фан — крестьянская кровать, покрытая старой выцветшей циновкой, и гри табурета — все, что было в крестьянском доме.

Старик подставил к столу табурет, пригласил меня сесть. Затем раскурил кальян, протянул eIk) мне. Ситрегы настолько наМОКЛИ в сумке, что превратились в сплошное месиво бумаги и табака. Я хотел было их выбросить, но крестьянин забрал пачку, заботливо охал воду, разложил ВЫМОЮ-ПИе сигареты на камне у огня.

— Подсушу, екце_вам же и пригодится табак, — сказал он.

Крестьянин казался мне угрюмым и молчаливым. Его непомерно большие, навыкате, черные глаза словно кололи. Сухие, мозолистые, крючковатые пиьцы с обломанными короткими ногтями чем-то напоминали лапы хищной птицы. И между тем

Куэ — добрейший человек -— так сказал мне спутник-кресљямн, когда знакомил со стариком.

Хозяин суетился у очага. Затем накинул на плечи ПЛаШ-Палатку и вышел из дому. Через мгновение ero сгорбленная фигура

скрылась в темноте. Он вернулся спустя несколько минут. Под плащ-палаткой принес старый закопченный котелок, с зернамп риса.

— Чем богаты, тем и рады, — крестьянин поставил на огонь котелок, принялся варить рис.

Более шестидесяти лет прожил в этой небольшой деревушке старый КБ. С детства холил в джунгли за хворосгом, знал каждую тропку в местной общине Чиеудо уезда Чиеуфонг..Родителей потерю рано. Умерли они, когда было Куэ всего 13 лет. Косила тогда жителей провинции Куанми лихорика и черная оспа: Как СаМ-ТО выжил, и не помнит. Только помогли e,MV добрые люди, выходили мальчугана.

В 30-е годы ушел Куэ из своей деревни: подался на в Куанкчи, а затем в Дананг. Но работу найти не смог. Тысячи таюж же, как он, бедняков, обивали пороги городсих предприятий. Сколько имтришлось испытать унижениЙ в поисках средств к жвни! Голодные, обессиленные, они умирали на дорогах, под баньянами, каепутовыми деревьями, у бамбуковых изгородей. А кому доводилось вьжить, те, полные отчаяния, лишенные всяких надежд, возвращались ни с чем в свои деревни. В уезде Чиеуфонг было всего 2 I тысяча мау ¹ пахотных земель. А крестьянских семей проживало здесь около 5 тысяч. Только не им принадлежали зги земли. И рис, который выращивали они на арењцованных у помещиков-диатю наделах, почти полностью отдавали — хозяину. Большие ПОПЛИНЫ ПРИХОДИЛОСЬ шматиљ крестьянам и за пользование водой трных ручьев.

Судьба не была милостивой к Куэ. Он тоже был вынужден вернуться в деревню, где у него оставалась старая соломенная лачуга. Но и здесь его ожидало новое горе. Налетевший с моря тайфун разрушил его селение. Разбушевавшиеся воды смыли посевы, уничтожили дамбы, рисовые поля. Голодная смерть ожидала людей .

 Вместе с другими крестьянами пошал он к помещику просрпъ зерна. Диапо в богатом, расшитом золотыми нитями халате вышел к голодным людям, выслушал их, а затем кинул на землю пригоршню зерна, Его холеное лицо расплылось в улыбке:

Мау в Южном Вьетнаме равен примерно 0,5 га.

— Вот все, что хюгу вам дать...

Так и ушли крестьяне с пустыми руками. А ночью ВСПЫХНУЛ огнем помещичий дом. С хрустом ломались в пламени ПРОЧНЫе балки, обвалилась черепичная крыша, пылали пристройки, в которых хранился помешичий рис. Крестьяне смотрели, как пламя пожирало добро, но никто не принес и ведра воды Как ни молил помещик о помощи, ни один человек не сдвинулся с месга. Диато в прожженном халате сидел на земле и рыдал, закрыв лицо руками.

Наутро в Чиеудо приехал отряд полицейсюах. Дознался инспектор, что поджигателем был Куэ. Крестьянина жестоко избуши, а затем, нацепив наручники, отправили в тюрьму Куангни. Потянулись восемь лет заключения. В свою деревню вернулся Куэ только в начале 40-х годов. Там уже хозяйничали японцы. Солдаты, правда, не стояли в его деревне, но наведывались сюда каждую неделю. Крестьяне боялись выходить из своих домов, в подполах укрывали зерно, птицу. Но японцы находили и забирали все, чго было в деревне. Если кто в отчаянии пытися сопротивляться — в того стреляли. После каждого приезда грабителей в КжОМ•-ТО из домов оплакивали убитых, а затем их предавали земле на деревенском кладбище за околицей.

— Однажды в общине Чиеудо появился человек. По говору сго трудно было оТличИть от местных жителей. У него не было ни рюкзака, ни дорожной сумки. Все нехитрые пожитки помеща.ЛИСЬ в потрепанной холщовой КОТОМке, которхло он носил через плечо. Но Куэ показалось, что он где-то встречал этого человека. И вспомнились ему первые дни, которые провел он в гюрьме Куангчи. Избитого, бросш;и его надзиратели на каменвый пол тюремной камеры. Один из заключенных подошел к ему, обмыл раны, разорвал свою рубашку, перевязал. Нескольдней был Куэ между эювнью и смертью. И человек :-лпг всегда н л.] рядом. Затем приц-ши в камеру солдаты и увели человека. »мьше не видел его Куэ, но решил сохранить на память о нем »скутки той рубахи.

И теперь, всматриваясь в лицо незнакомца, с радостью узнал н Куэ того самою человека из тюрьмы Куањчи. Добрая встре— как родник в жару. Крестьянин побежал в свою хижину,

достал из сундучка сохранившиеся лоскутю.\ рубахи и принялся разыскивать человека. Он его у деревенской харчевни, протянул лоскуток и спросил:

— Вы помните меня? В тюрьме Куанши.,.

— Нет, — ответил незнакомец. — Вы обознались и, вИДИмо, приняли меня за кого-то другого.

 Нет же, нет. Это были вы. Вы оказали мне ПОМО[ЦЬ. ВСПОМните, пожалуйста... — умолял его Куэ. — Как я могу отплатить вам за доброту?

Незнакомец улыбнулся, протянул руку Куэ.

— Что ж, тогда позвольте провести хотя бы одну ночь в вашем доме. Я так долго не спал.

Куэ предоставил гостю свою циновку и принялся готовить обед. Накануне удалось ему купить кальмара. Он быстро обжарут ею, подлил в чашечку уксуса, поствил на стол. Пепел жженной соломы был приправой к еде.

Поблагодарив за ”хлеб-соль” , незнакомец доверил Куэ свою тайну:

— Я бежал из тюрьмы. Меня разыскивает полиция. И конечно, я тоже вспомню вас. Но не ХОТЕЛ там, у харчевни, где много людей, подавать виду. На всякий случай. Возможно, все обойдето. Я ВЫСПЛЮСЬ у вас, а зашра уйщ в горы. Там, говорят, паршзаны.

Куэ слышал о партизанах, но не знал, где они, кто эти люди. Человек быстро ел, видимо, давно не касались еды его тростниковые палочки. Крестьянин пододвинул ему и свою миску. ” Пусть ест, ему нужнее, а я потерплю”, — пощма.л Куэ. В окно уже светила яркая, как спелый плод манго, луна.

Наутро Куэ раздобыл у соседей немного рису, положил его в холщовую котомку, сказал человеку, как лучгке пройти в горы.

— Может быть, я еще вернусь к вам. Примете меня? — спросил человек.

Куэ ответил ему крепким пожатием руки.

Они встретились снова в 1953 году, когда сражались патриоты Вьетнама против французских колонизаторов. На этот раз человек пришел в деревню во главе партизанского отряда, освобождавшего Куангчи. Теперь он не скрывал своего имени. Его звали Нјуен Куанг Винь — Жуен-Г1обедоносньТ.

После 1954 года, когда BRTHarv( оказался расколотым на две части, в деревню воркшись сайгонские солдаты. Ку^панг Винь долгое время скрывался в доме Куэ, а затем ушел в горы.

— Держись, друг. Мы еше вернемся, — говорил он. — Куангчи будет свободной.

. Тяжелое голодное время ВнОВЬ нависло над Чиеудо. НеизВесТНО откуда опять в деревне появился ПО,меЩИК. На диатю была офицерская форма. Козырек фуражки прикрывал низкий лоб. Из-под густых бровей блестели глаза с кроимечными зрачками. В руке он держал тонкую трость, которой указывал солдатам на крестьянские дома, и ПОВТОРЯЛ:

Вот этот тоже будет работать на моих полях, пока в десятикратном размере не отработает то, что потррњл я здесь во время южара...

С утра до позднего времени работал в поле Куэ. Но не всегда на его столе поящлялась пиала с рисом. Спина ныла от побоев, натруженные руки болели. Соломенная крыша его хижины протекала. В дождь — что в доме, что на дворе. Сколько раз приходили мрачные мысли: Куэ не хотел больше жить. Не было сил. Но, когда (ЛИНОВИЛОСЬ совсем невыносимо, он вспоминал Куанг Виня и его слова:

— Мы вернемся. Куангчи будет свободной.

В 1964 году в провиНции Нт-Г,шоСЬ восстние. И вновь в Чиеудо с партизанами пришел Куанг Вины Он звал Куэ с собой в горы. Но крестьянин покачал поседевшей головой и сказал:

— Поздно мне к вам, Куанг Вины ОЧЁНЬ поздно. Старым и слабым я стал. Помощи от меня мало, а в походе мор,' не выдержать, обузой буду для вас. А здесь, кто знает, возможно и пригожусь.

Несколько месяцев спустя Чиеудо вновь захватили сайгонпы, согнали всех эю,пелей на общинном дворе и объявили: срочно собирайте пожитки, вас переселяют в ”стратегическую деревню” Куа.

Крестьянин привык к своей земле, пусть бедной, не способюй порой прокормить ею, но своей. В этой земле покоятся его предки, и эго для него священно. Крестьяне стали роптать. Но их не слушали. Солдаты прикладами загнали людей в грузовики и насильно отвезли в Куа. Так Чиеудо стала ”белой зоной“ ,

дома сжигались. на рисовых полях устанашивались заграждения из колючей проволоки.

Только весной 1972 года люди вернулись на землю Чиеудо. Тогда нащ всем уездом Чиеуфонг провинции Куантчи взметн№'лось красно-голубое с золотой звездой знамя. Его принес в общинуотряд Куанг Виня.

. Рис в котелке уже сварился. Он стоял на столе. Его аромат наполнял хижину. Куэ ловко раскладывал рис по алюминиевым мискам. ” Каким обманчивым бывает первое впечатление о человеке' — подуми я. Большие черные глаза старика уже не казались мне колючими. Это были усталые глаза человека, который так много познал на своем веку.

Дождь лил с прежней силой. Из хижины было видно, как с гор прибывала вода. Она затопила остарники и колючмо проволоку. Одиноко торчали верхушки бамбуковых зарослей. Тайфун продолжал бушевазъ.

Парус Лыонга

Рыбацкий сампан под ветхим парусом на мачте то разрезал волны разбутиевавшейся реки Тхатьхан, то взлетал на гребни, то будто нырял в бездну. Но, упрашшемый чьей-то умелой рукой, парус упрямо напрадлял лодку к устью Кыавьет, к Южно-Китайскому морю. Когда наш катер промчался мимо, я увидел на корме невысокого паренька в полосатой рубашке и соломенной шляпе. Тугие мышцы напряглись на руках: он крепко держал руль.

Все ниже нависали над рекой свинцовые ТУЧИ. Вот первые капли дождя дробно заколотили по брезентовой крыше катера. Разгулявшийся ветер прижимал 'г\'чи к реке, ливень обрушился на катер. Один из мотористов достал из сундучка зеленую американскую каску. Согнутая с боков, с бамбуковым клином, служившим чем-то вроде ручки, эта каска была превращена в черпак, которым моторист принялся откачивать воду. Но вода быстро прибывала, и мы решети пристать к берегу. Моторист выбросил веревку, пе • репрыгнул через борт, пройдя несколько метров по грудь воде, закрепил катер у толстой сваи из кэй лим — железно го дерева.

Выбрались на берег и мы. У высокого баньяна, под крышей из широких и упрутих пальмовых листьев нипа рыбаки СМОЛГШИ лодку. Они с удињлением оглядели нас, затем дружески поздороились. заулыбались.

Рыбаки ОТЛОЖИЛИ инстрхменты, вытерли паклей руки, предложили нам сесть. Самый пожилой, с редкой седой бородой клинышком, дослал водянуо бамбуковую трубку, медленно набил ее самосадом, чиркнул зажигалкой-П,ШЬЗОЙ, прикурил. Затянулся.

—•Лиеу, — представился он, протягивая сухую, мозолистую руку. — Будьте гостем деревни Суанкхань.

Табачный дымок вытямвался из-под пал ьмового навеса и сразу пропадал в дождевых струях. Над рекой по-прежнему неистовствовал ветер. И казалось, ему сопротивлялся один только далекий парус.

— Тайфун есть тайфун. Пока не отшумит, не опуляет, отклаДЫВ,аЙ в сторону работу, человек, выжидай, — проговорил рыбак. Здесь он РОДИЛСЯ и вырос. Здесь, на берегах Тхаљхан, покрылась сединой его голова. Уж он-то знает капризы и реки, и стихии. А ветер уже достигал девяти—десяти баллов.

— Как же тот паренек на сампане? — я укати ему в сторону серого, в цвет туч, паруса.

— Эго наш Льюнг, — ответил Лиеу. — Его рис не схлынет на алтаре.

Я не понял рыбака. Тот пояснил.

— Так говорят обычно на Юге Вьетнама, когда верят, что человек вернется жИВЫМ и не придется в память о нем ставить на алтарь мошку с уже остывшим, как его кровь, рисом.

— Не смотрите, что Льюнгу всего шестнадцать, • продол- жал между тем рыбак. — Другой и за сорок не переживет столько.

[емало горя выпало на его долю. Помню, пришел он к нам в Суанкхань весной шестьдесят шестого. Жаркие стояли дни. Я вынес на берег Тхатьхан циновку, лег на песок. Так было проиаднее. К тому же признаюсь: я подсчитывал тогда, сколько военных судов сайгонцев иХОДИТ в устье Кыавьет, — возможно, пригодится партизанам. А туг рядом — малец. Голодный, обо- рванный. Вижу — не местный. ”Ожуда ты?“ — спрашиваю. Он молчит. На следующий вечер я снова встретил его на берету. Он всматрињлся куда-то в даль, словно по»кидал кою-то. Мне стало жаль его. Подошел, потрепал по плечу, предложил переночевать у меня в хижине, Паренек согласился... Я снял с тагана рис, положил в него кусок рыбы, бросил Е_пегю-гку травы. Льюнг, так назвался мальпп, молча расправился с едой, ОТЛОЖИл палочки.

” ХОЧеШЬ — ЖИВИ у меня, — ПредеЛОЖИЛ Я. Вместе рыбаЧИТЬ будем. Я одинокий. Дети все умерли. И жену схоронил'

•'Спасибо' — говорит. И опять замолчал. Признаюсь, обиделся я тогда: принял как сына родного, а он... ГОЛЬКО месяц спустя Лыонг рассказал мне, что его мать — где-то в тюрьме пол Сайгоном. Каждую ночь, когда мы уклиывались на фане — старой тростниковой кровати, я знал, что он думал о ней, боясь, что никогда больше не увидит ее.

— А где его отец?. — спросил я и тотчас пожалел, что задал этот вопрос.

— Отец? — Рыбак затянулся кальяном, помолчал. — Отец погиб на глазах Лыонга. Они по заданию Фронта пробирались в район Куанми. Плыли ночью на лодке и напоролись на сайгонский патруль. ” Прыгай в воду, — приказал отец. — Я прикрою”. Пока плыл, Льюнг слышал, как с катера бил крупнмалиберный пулемет. Отец отвечал редкими короткими очередями — берег патроны: дать бы сыну уплыть подальше... Когда Ј1ыонг добрался до берега, над рекой стояла тишина. Где-то в ночи стучал мотор удаляющегося сайјонского катера. Льюнг не пОМНИЛ, как долго пролежал он на прибрежном песке и как добрел до Суанюаня. Когда встретил меня, побоялся — не выдам ли? Потом поверил...

Рыбак сказал деревенскому старосте, что это его шемянник. Тот недоверчиво сощурил глаза, потребовал бумаги, но, ПОЛУчив корзину с крабами и креветками и 2 тысячи пиастров (все, что имел в запасе старый Лиеу), занес Льюнга в деревенскую

Так сын партизана стал на ” законных основаниях“ жителем рыбацкого селения Суанкхань из провинции Куанп-м.

В марте [966 года пришла беда: сайгонсше власти выселили всех крестьян из деревни. Кто пытался бежать — в тот стреляли. А затем объясњши: ” Был партизаном“ . Согнали людей в концла1Ерь. Там нахощтись и жители соседних селений. Как во , всех конщагерях Куангчи, вокруг — колючая ировояока и восемь послов, на каждых трех заключенных ПРИХОДИЛСЯ один сайгонский солдат. У едьп ственных ворот — больше 20 танков и батальон солдат. С той сгороны, гле лагерь выходил к реке Тхатьхан, тоже патрулировали сайгонцы — катеров десять снот-ии и дне,м и ночью.

Потянулись мрачные дни. Однажды не выдержал и пытался уйти из лагеря друг рыбака 60-летний Ланг. Его поймали и прямо у ворот расстреляли. Рыбак видел, как сжались кулаки ма-ленького Лыонга.

— Мы отомстим за нею, Амалыш, — сказал рыбак. — Пробњт и наш час. Помни, при ц_ггорме не ломаются лишь прочные мачты.

С того вечера Льюнг с болыиим РИСКОМ для жизни часто стал исчезать из дому, подлезал под КОЛЮЧУЮ проволоку и пробирался в джунгли к партизанам. Как-то привел девушку и сказал:  — Дядюшка, ты знаешь ее, это Чан Тхи Лань. Она из Нашей деревни. Спрячь ее. Она партизанка.

— Мне и не приход»шо в голову, что двадцатитрехлетняя Лань, скромная, трудолюбивая, которую я помнил с дней ее младенчества в бамбуковой люльке, могла стать партизанкой.

” Ты проходи, — пригласил Льюнг. — Дядюшка Лиеу — человек верный, не выдас€'. Лань вошла в хижину, положила на тростанковый топчан тяжелую рыбачью корзину, прикрытую листьями. “ Что там? ” — спросил я. ” Мины, — последовал короткий ответ. — Заира мы с Льюнгом во то бы л) ни стало должны устаювить их у входа в концлагерь. А вечером партизаны нападут на ганки. Сайгонцы будут пытаться укрыться в лагере в расчете на то, что партизаны не решатся шрелягь в заключенных. Вог тут-то и притдятся зги мины, — Лань ласково провела рукой по корзипе. — И для дядюижи Лиеу есть задание: партизаны просили юдгоговиљ надежных людей и о&спеЧИТЬ вывод местных жилелей в освобожденные районы, в горы Чьюнгшон”.

— И обо мне не забыли, — рыбак с гордостью потрепал се) (уто редкую бороду.

На следующий вечер за колючей проволокой лагеря внезап- по началась перестрелка, раздались взрывы гранат. Свечой вспыхнул сайгонский танк. Другие стали отходить к воротам концлагеря. И туг иопнула мина, за ней -— другая. Два танка

странно подпрыгнули на месте. Клубы черного едкого дыма повалили из люков. В это время партизаны атаковали и подожгли все восемь сторожевых вышек, перерезали колючую проволоюи и ворвались в лагерь.

— Я никогда не дики, что заключенные в концлагере, люди, КОТОРЫХ я давно знал, мшу проявить столько выдержки и решительности, — ВСПОМИНа.Л старый рыбак. — Как только началась стрельба, они быстро собрали свое нехитрое ИМУИЕСТВО. Бой продолжался не более часа, Теперь даже не помню, как это получилось, но люди — женщины, старики, дети — смотрели на меня как на командира и беспрекословно выполняли все, что я ГОВОРЊЛ. Вскоре все мы были уже далеко от лагеря. Рядом со мной шагал Льюнг..,

Лиеу умолк. Вода булькала в его бамбуковом кальяне. Ветер затихал. Тучи бросали редкие капли на прибрежный песок. — Я же вам ГОВОРИЛ, что рис не остынет на алтаре Льюнга. Он теперь настоящий рыбак. Ой по воде определяет тайфун ла рщет, или это просто шквальный ветер...

Я взглянул на реку. Там на волнах по-прежнему качался сампан. Но его парус теперь не казался мне стареньким, ветхим. Он был сильным, как тот парень, что вел лодку навстречу ветрам.

— Как же сложилась судьба тех людей из концлагеря, что стало с девушкой Лань? — опросил я Лиеу.

— Вы можете их уврщегь. Они теперь здесь, после освобоюения Юга вернулись в Суанкхань.

. Мы ши по берму реки мимо воронок, залитых дождевой водой. Из больших овальных лисгьев мальчуганы мастерили кораблики, пухали по воде и ”обстреливали” их круглыми камеи_жами,. Когда камешек в кораблик, они радостно хлопали в ладоши.

”Сколько времени еще дети будут играть в войну?“ — подумал я.

Дорога N29

Девушка с длинной косой, выбивавшейся из-под клетчатго шарфа, какие носили обычно южновьетнамсте партизаны, подняла флажок. Движение открыто, заработали моторы. Колонна грузовиков двинулась в путь.

 — Гравий на дороге засыпан на час раньше срока, — объяснил мне солдат. — Так, впрочем, бывает везде, где работает бригиа Куит. (Так звали невысокшо смуглую девушку с длинной косой.)

Скромная, молчаливая Куит в 1968 год\/ пришла в партизанский отряд Камлока. Ей было тогда лет. Родители погибли. Отец был расстрелян сайгонцами. Девочка поклялась отомстить врагам, борогься до тех пор, пока ее родина не будет свободной. Сейчас Куит возглавила строительную бригаду.

Девушка помахала нам рукой на проищание, затем приколола к косе нежный цветок лан — орхидею.

— Этот цветок для нее — символ, — объяснил солдат, глядя на удалявшуюся деревушку Камлок и фитурку девушки Куит дороги. — На Тэт в тысяча девятьсот пятьдесят третьем году, когла Куиг появилась на свет, отец принес в дом букетик орхидей — самых любимых цветов ее матери. Теперь она носит с собой эти цветы в память о самых близких...

За Камлоком начинается горная часть дороги, которая то карабкается на вершины гор, то резко спускается вниз, словно отдыхает у горных проток и мелких речушек. Каскады водопадов низвергаются у самого борта машины, обдавая прохожих мелкими'ћрохладными брызгами. Природа щедро наделила тронической зеленью, прозрачными водами, ценными породами деревьев, богатым животным миром этот почти необитаемый уголок горного Чьюнгшона. Но с щедростью природы беспошадно расправилась война. Там, где горные вершины покрывали кустые леса, теперь цепь голых черных холмов — напим выжег всю растительность. Обугленные стволы деревьев, образуя жуткую “аллею” среди вымершего леса, тянутся по обе стороны дороги номер 9. Здесь же американская авиация особенно ингенсивно сбрасывала боевые отравляющие веицества.

Рассказывают, что в средние Ека северные захватчињ-! , вторавшиеся во Вьетнам, пытались уничтожать все селения и леса, кходившиеся на расстоянии полет от места, где СТдНОвились они лагерем. Примерно к подобному методу прибегали в борьбе с патриотами Южного Вьетнама американские и сайомские кенералы. Только расстояние, равное ”полету стрелы“ , сменилось во вьетнамской войне оплошными_”зонами выжженной ЗеМЛИ”. Горный ветер свистел среди безлиственного леса, в котором, возможно, еще долго не будут ВИТь гнезд птицы, не поднимутся на эти горные веркпины олени, многочисленные стаща которых издревле были неотделимы от пейзажей Чьюнпшона.

Чем ближе к Кхесани, тем сильнее менялся облик гор. Черными, мрачными выглядели горные отроги, славно подставлявшие ДожДЮ свои морщинистые спины. ” Мертви аллея“ протянулась на мноме километры до перевала Айлао природного водораздела бассейнов реки Меконг и бурной Хиеу. Неподалеку от перевала — разбитые сайгонские опорные пункты. Еще в 1972 году они входили в систем№' небезызвестной базы Кхесань, которая считалась основным стратегическим центром вблизи границы с Лаосом. Аэродром Кхесани позволял принимать транспортные самолеты, вертолеты, которые не покидали воздушное пространство над дорогой номер 9, территорией Лаоса, находившейся под контролем Патриотического фронта. В Лаосе дорога номер 9 пересекается с другими стратегическими артериями Индокитайского полуострова — доротми номер В и 23. Они ведуг в Луангпрабанг, Вьентьян, Сараван, Паксе — в Лаосе; Сту-пченг, Кратие — в Кампучии. Бывший командуюший ЭКСПеДИЦИОНВЫМ корпусом США в Южном Вьетнаме генерал Уэсгморленд бросил фразу: ” Тот, кто владеет этим районом, будет контролировать положение в центральной части Индокитая' .

Здесь у Кхесани я повстречал кадрового разведчика Дьена. Эгот человек многие годы воеваш под Кхесанью. Сейчас он шел по еле заметной тропинке, которая извивалась среди воронок, спокойно переступал через куски железа и бетона, обрасывая ногой исковерканные снарядные ГШ]ЬЗЫ.

Тропинкавела к невысокому холму. на котором в прошлом располагался штаб сайгонского генерал-лейтенанта Хоанг Суан Лама. Его войска во время вторжения по дороге номер 9 на щ)риторию Лаоса в феврале — марте 1971 года были разбиты патриопми. дьен спрыгнул в траншею, которая извивалась по склонам, уводила ог базы.

— Эти траншеи — протяженностью несколько километров, — рассказывал Дьен. — По ним мы весной тысяча девятьсот Ц1есТЬДесЯТ' восьмого года и летом тысяча девятьсот семьдесят первого года подбирались к Кхесани и атаковали познции противника. — Там, за небольшим холмом, — дьен указал на юго-восток, — развещывались на временных СКРЫТЫХ позициях наши ракетные дивизионы. Эго они обстреливали аэродром Кхесани. Обычно мы вели огонь в течение нескольких минут. Но этого было достаточно, чтобы уничтожить прибыв[ШИе на базу вертолеты и транспортные самолеты 130” и “С-12З”.

В нескольких милях от демилитаризованной зоны.

Кхесань — это смерть

Это было в Бангкоке летом 1968 года. Газеты стран мира отводили первые полосы под сооацения из Кхесани. Тогда мне довелось встретиться с одним американским морским пехотинцем, который едва унес ноги с этого небольшого отрезка южновьетнамской земли, расположенного вблизи от демилитаризованной зоны.

Глубокий шрам на правой щеке. Изуродованная рука. Про-

хаживаясь, он тяжело припадал на пробилуо пулей правую ноку. В тонких lY6ax попытвала ситрета. Светло-голубые глаза скользили по лицам людей, поднимавшихся на борт американского ранспортною самолета. Ею взгляд как бы говорил: '“Счасглив(ы, вы улетаете из Индоюатая. Когда же придет мое время? ”

Самолет выруливал на взлетную площадку, разворачивался, шавно взмывал в воздух. Солдат стоял неподвижно. затем, болезненно поморщишпись, пшер раненшо руку. Прошло несколько минут. Но он не уходи с аэродрома.

— Не обращайте на него внимания, — шептал словоохотливый аэродромный чиновник. — Парень, наверасе, спятил, — и; как бы подтверждая сказанное, он недвусмысленно барабанил пальцем по лбу. — Говоряг, он был под Юхесанью. Оттуда немногие возвратились живыми. Ему еще повезло.

Кхесань. Название этого местечка превратилось в. Южном Вьетнаме в нарицательное слово. Когда американский солдат

говорил ” Кхесань” , он подразумевал '•поражение”, ”смерть” •'разгром”. Что же ПРОИЗОШЛО там? Почему американские военные придавали столь большое значение Кхесани'.)

21 января 1968 гоДа. Специаљной связью к Сайгон из района Демилитаризованной мны отпраааено секретное Донесение: части Народных вооруженных сил освобождения ПРИСТУПИЛИ к осие Кхесани. Командующий базой полковник Дэвид Лоундс считал, что морские пехотинцы США смогут удержать ПОзИЦИИ. Военной разведке США предстояло уточнить истинное положение.

Еще в 1962 году был отдан приказ об использовании Кхесани в качестве лагеря американских войск СПиИиЬНОгО назначения ”зеленых беретов“ и морских пехотинцев. Она привлекла к себе внимание тем, что предстааляла собой базу для секретных операций против партизан Южного Вьетнама и Лаоса, находилась в непосредственной близости от ДРВ. Пб мере нарастания боев в районе демилитаризованной зоны над Кхесанью нависла уроза ударов патриотов. Опасаясь, что база может быть захвачена, бывший командующий американским экспедиционным корпусом генерал УЭСП1ОРЛенд и генерал Уолт, командовавший тогда морской пехотой во Вьетнаме, посетили ЭтОТ район и совместно начертили на красном песке линии, точные контуры передовых позиций этой оперативной базы. С того BlXмени отряды морсшх пехотинцев все время перебрасывались в Кхесань.

С конца января 1968 года патриоты начали круглосуточно обстреливать эту базу. Инициатива под Кхесанью полностью перешла в их руки. В среднем более ста ракет и мин обрушива•лось ежедневно на эту базу.

Многие наблюдатели проводили параллель между Кхесанью и Дьенбьенфу. Конечно, существовали различия. Если база Дьенбьенфу раскинулась на территории семнадцати квадратных миль, то Кхесань умещалась на небольшом участке всего в две квадратные мили. Если французская крепость была полностью изолирована от других войск, то Кхесань рассчитывала на артиллерийскую поддержку с близлежащих американских баз ” Кэррол” и ” Рокпайл”. Плюс авиационная и морская поддер-

С начала 1968 года бомбардировщики ” В-52” и истребители-бомбардировщики тактической авиации сбросили пятьдесят тысяч тонн бомб и напалм на районы вокруг Кхесани. Морская пехота столь твердо была уверена в готовности авиации и артиллерии оказать ей помощь, что даже пренебрегла необхолимостыо строительства бетонных бункеров и систем траншей в Кхесани. ” Рытье окопов не входит в традиции корпуса морской пехоты' — говорил генерал-лейтенант Роберт Кэшменмладший. ' Отдать Кхесань, — заявлял другой генерал, — значило бы отдать западную цитадель нашей линии обороны. В этом случае противник мог бы обойти нас с фланга, а это поставило бы под серьезную угрозу две или три провинции Южного Вьетнама“.

Болышую часть гарнизона Кхесани составляли морские пехотинцы из состава 26-го полка морской пехоты. Здесь находились также некоторые армейские подразделения американского экспедиционного корпуса, инженерные подразделения военно-морского флота и батальон южновьетнамских десантников.

Командующий базой полковник Дэвид Лоундс считал, что он располагает хорошими оборонительными позициями и прекрасными секторами обстрела. Он сообщал в Сайгон, что с каждым днем якобы положение Кхесани улучшаезея, саперные части начали строительство подземных бункеров, состояние когорых непрерывно совершенствуется. Ходы сообщений выдвигаются вперед. Спустя несколько дней после этих сообшений патриоты легко захватили лагерь американских специаљных войск, расположенный в четырех мшях западнее Тесаш. Штурмовые окопы патриотов начали приближаться к позимям морских пехотнцев. разведка США доносила: ”Партизаны нахоДятсл менее чем в одной мили от авы. Тин Фицер развеДки сказаа, что у него нет ни малейшего преДстаатения о буДущих планах партизан. Мы знаем талько, что противник подползает все ближе.и ближе

5 марта 1968 года рекулярные части Народных вооруженных сил освобождения обрушили сто пятьдесят артиллерийских снарядов, мин и ракет на крепость морских пехотинцев. Наиболее уязвимыми объектами стали транспортные самолеты “С- 130” и 123”, которые приземлялись здесь каждый день.

Когда самолеты снижались, скорострельные зенитные пушки и пулеметы вьетконговиев открывали огонь короткими очередями и все чаще достигали цели.

— В самолете нет безопасного места, — рассказывал как-то один американский военный. — Пули насквозь проишвают wrrкий алюминиевый корпус. Самолеты находятся на земле всего ЛИКиЬ несколько минут, пока их разружают. Экипаж самолета и ожидатцие пассажары не имеют ни малей1_иего прикрытия, и им остается ЛИшЬ надеяться, что пули в них не попадуг.

Горы и долины вокруг базы Кхесань в отдаленном северовосточном углу Южного Вьетнама погружены в тишину и пустынны, но где-то среди них находились позиции патриотов. Траншеи, вырытые партизанами, извиваясь по склонам, приближались к американским позициям, ОКРУ)КШ1И базу.

К середине марта 1968 года патриотам удалось подвести то 1нель к позициям южновьетнамского батальона “ рейнджеров“ Сайгонцы протянули перел этић.1И позициями три ряда колючей проволоки, увешанные противопехотными минами ”клеймор“ , выпускающими при взрыве смертоносную дугу стальных дробинок.

Бойцы Армии освобождения поднимались по этому тоннелю КЮКДУЮ ночь. Проползая между второй и третьей линиями колючей проволоки, они поворачивали мины в сторону ” рейнджеров”. Если бы сайгонцы решили взорвать мины, они сами взлетели бы на воздух.

Двадцатилетний капрал американской морской пехоты Роджер Джонс каждое утро видел с наблюдательного пункта, как к позициям его подразделения приближаются партизанские окопы. Если патруль морской пехоты выходил за предслы периметра обороны, он больше не возвращался на базу... Вот они — десятки пропави_мх без вести.

Так продолжалось до начала июля 1968 года. Под ударами патриотов агрессоры были вынуждены эвакуировать Кхесань. Последний морской пехотинец покинул базу вечером 5 июля [968 года. Американские солдаты, которым удалось выбраться из Кхесани, были переброшены в новый секретный район в отдаленном северо-западном уголке Южного Вьетнама. Покидая базу, американцы сровняли блиндажи с земей.

Кхесань — одна из крупнейших американских баз в северной части Южного Вьетнама — превратилась для экспедиционного корпуса в крупнейшио ловушку. Кхесань скала местом поражения и ЦРУ которое упорно сваливает вину за разгром на Пентагон. Второе Дьенбьенфу. С ражами на время и боевую МОНЬ.

. Я стоял на гофрированном железе вертолетодрома Кхесани. Вокруг все усыпано гильзами, осколками мин и снарядов. Я знал, что Центральное разведывательное управление США, же- лая установить истин| юе положение в Кхесани и не доверяя сообщениям, которые гц)ИХ0дили по каналам Пентагона, постоянно направляло в этот район своих агентов. Однако, как утерждали западные журналисты в Южном ВЕтнаме, каждый второй из посылаемых ЦРУ разведчиков не возвращался на:ищ. Как повстречать одного из них? Вот что рассказал мне о судьбе одного из таких тайных агентов английский журналист, работавший в Южном Вьетаме. Он услышал историю некоего Джорджа Мак- кейла от американского офицера, составляющего подробные отчеты ч.ля ЦРУ после расследования оезоятельств смерти агентов Центрального разведывательного управления. Карьера Джорджа Мажейла в Южном Вьетнаме была короткой...

“ Боинг“ компании ”Эр Вьетнам“ шел на посадку. Все ближе разбросанные, словно оазисы, РОШИцы КОКОсОВЫХ пальм, среди кокорых бледно-голубыми извилисгыми лентами вьюгсЯ протоки Меконга. Наконец шасси самолета коснулось сайгонского аэродрома Таншоннят. ” Боинг“ медленно подруливал к месту стоянки. Пассажиры уже отстегнули ремни. Прошло десять— двадцать минут, но трапа все не было. Под жарким тропичесшм солнцем ”боинг” превращался в раскаленную камеру.

— Дуплегубка, — возмущался тучный мужчина, вытирая со лба крупные капли пота.

— Придется еще подождать. Всего несколько минут, — пыталась успокоить пассажиров миловидная стюардесса-вьетнамка. — Потерпите. Выход из самолета временно запрещен. На взлетно-посадочной мощадке — эскадрилья бомбардировщиков. Сначала взлетят они... Военное время...

подан трап. Измученные пассажиры во главе с толСляком, умудрившимся пробиться к выходу первым, пошатыва- ясь, ВЫшЛИ на бетонное полотно. В здании аэровокзала один из пассажиров ”боинга” компании ”Эр Вьетнам”, высокий молодой человек в легком тропическом костюме. в ковбойской соломенной ЦШЯПе, пожелав толстяку успехов в Южном Вьетнаме, протиснулся к начальнику таможни. Они перебросились несколькими словами.

— Обратитесь в Бюро иммиграционной службы. Вторая комната после киоска с сувенирами, — посоветовал чиновник.

Расталкивая назойливых НоСИЛЬЩИКов и чертыхаясь, молодой человек добрался до указанной таможенником двери.

В небольшой комнате за массивным столом старинной китайской работы в мягком кресле сидел поседевший мужчина в форме полковника американских вооруженных сил.

 Разрешите? — спросил молодой человек.

— Вы уже вошли, — сухо ответил полковник и знаком руки указал на потертое кожаное кресло перед столом. — Чем мог\' служить?

Молодой человек снял шляпу, порылся во внутреннем кармане пиджака, протянул полковнику удостоверение.

— Джордж Маккейл? Очень рад. — Проверив документ, полковник протянул руку молодому человеку. — Теперь будете работать у меня. К сожалению, прибыли не совсем вовремя. Полковник взглянул на часы. — Через несколько часов лечу на Окинаву. Вернусь через пару недель. Вы же отдохните в Сайгоне три-четыре дня, потом отправляйтесь в Дананг, затем Хюэ и Кхесаны Задание уже получили?

Маккейш кивнул головой в ответ.

— Изменений нет! Выполняйте.

Полковник достал из холодильника бутылку шотландского виси, лед, содовую. Привычным движением откупорил бшъшку, наполнил стаканы.

— За ваш дебют в Азии, Маккейл. — Сделав несколько глотков, полковник продолжал: — Прикрытие вашей деятельности остается прежнее, как условились. Спешалист по ирригационным работам. Носить оружие запЬещаю. Эго опасно, но наша работа всегда связана с риском. Местное население дотючо привыкнуть и поверить вам. Вживайтесь. Постарайтесь быстрее разобраљся в обстановке на месте, чаще ВЫХОДИТЕ на связь. Рацию

вам принесет наш человек завтра-в 9.00. В номер сайгонской ГОСТиНИЦЫ ” Бринк”. От него также получите деньги. Моральное состояние армии, реальное политическое положение в Южном Вьетнаме, дИсЛОКшИЯ частей Вьетконга — вот какую информацию квт от вас в Вашингтоне. В кажюй корпусной зоне при штабе работают наши офицеры разведки. Я информирую их о вас. Если что потребуется, они вас разыщут. Человек, который придет к вам, назовет пароль: ” Pv1bI, кажется, встречались в баре ”LLie Жан“ Отзыв: “Нет. Вероятнее всего, в госшнице «мажестик". Запомните?

— Да, сэр.

— Все, что он скажет, будет приказом центра. Да, перед отъездом не забудьте переодеться, в таком виде можно бродить по Бродвею в Нью- Иорке. Видимо, в ДЖУНГЛЯХ вам больше будет к лицу простой крестьянский костю,м. Все ясно?

— Вопросов много, шеф. Я ведь впервые в Иещою,пие, У меня сложилось обцкее впечатление еще в Штатах при чтении ряда донесений южновьетнамской агентуры. Но как СЛОжИТСя обстановка здесь?

 Вы разведчик, Маккейл. Ваша голова — в ваших руках. Выпьем за ее благополучие. — Опорожнив стакан виски, полковник поднялся. — Встретимся через несколько месяцев, а пока отправляйтесь в ” Бринк”. Желаю успеха.

За дверью неугомонно гудел аэропорт. Макейл пересек зал, ступил на раскаленный асфальт. Несколько таксистов сразу же предложили свои услуги.

— Везите в ” Бринк”, — буркнул Ма«ейл.

— О'кэй, сэр! — ответил заученной фразой шофер старенькой ”тойоты'

Через сорок минут ”тойота" подкатила к отелю. Маккейл сунул таксисту смятую долларовую бумажку. Вьетнамец недот вольно взглянул на пассажира:

— Это мало, сэр.

— Держи еще доллар и убирайся. Нахал! Чувствует, что поймал новичка... — проговорил Маккейл.

Прохладный холл ”Бринка” подействовал на американца освежающе. Макейл подошел к сюйке консьержа, протянул пас-

— Номер, пожалуйста, на три-четыре дня.

' Джордж Маккейл” , — прочитал имя посетителя консьерж. — Номер оплачен. Сто двенадцатый. Пожалуйста, ключи, сэр.

” Наверное. полковник. Доброе начало' — подумал молодой человек.

Велев поднять в номер багаж, Маккейл отправился в бар вы пить виски.

Войдя в бар, он словно окунулся в прохладный полумрак. Две молоденькие вьетнамки, облокотившись на стойку, болтали с американским лейтенантом. Что-то знакомое показалось Маккейлу в этом офицере. ” Неужели Бим? Здесь? В военной форме? ” — Макке'й подОИК-'Л к офицеру.

— Джордж? Старина! Какими судьбами?

Лейтенант, взяв под руку Маккейла, потянул его к стойке.

— Девочки, пару двойных виски! Рад тебя видеть, Джо. А ты рассказывай! Давно приехал? Что в Штатах?

— Да что говорить? — улыбнулся Ма«ейл. — Два года назад ОКОНЧил учебу. Июкенер. Займусь здесь ирригационными работами,

— Вог идиоты! Послали тебя рыть канавы! — рассмеялся лейтенант. — Наши бомбы это делают лучше любого бульдозера. Ну, оставим это. Как дома в Ричмонде? Кого встречал? Как Мэри?

— В Ричмонде и вообще Виргинии не был уже лет пять. С Мэри разошлись. В Вашингтоне старых ШкОЛЬнЫХ друзей не встречал. А чем занимаешься ты?

— Чем и все, старик. Стреляю. Все эго мрачно. Давай лучше выпьем. Когай| виски! Два двойных! Я воевал в Кхесани, Джордж. Ты знаешь, что это такое, мой милый?

— Слышал. Должен там побывать.

 Но в Кхесани не нужны ирригационные работы. — Билл рассмеялся. — Лучше назовись там дворником. Тебе поручат отМЫВТгЬ кровь.

Кокай — девочка (вьетн.). Так обращались к вьетнамкам американцы в Сайгоне. Совит,кие в Ханое звали девушек — ^оти ой“ или '.эм ой“ в зависимости от их возраста.

- Мрачный юмор, старик.

— Поживешь мм, и ты поскучнеешь. Я сейчас знаю, что стомт лишешя минута жизни. И считаю, что ее лучше разделить с миленькой когай. С ней забываешь, что рядом война, ПУЛИ. джунгли, колючая проволока на улицах. Не так ли, Т,хань? — Билл резко притянул к себе вьетнамку, потрепат ее по иске.

Тхань (” Светлячок”) улыбнулась.

- Но и с когаЙ здесь держи ухо востро. Я ВЫЛОЖиЛ бы сто долларов, если бы узнал, о чем думает сейчас эта хортпенькая головка. — Билл прижал к себе Тхань. — Вот также одна на днях в Кантхо переспала с пОЛКОВНиком, украла из ею сейфа секретные документы, пустила ему пулю в ВИСоК и скрылась. Оказалось, партизанка. Когай, а ты неВьетконг?

Билл быстро пьянел.

— И если нас злесь убивают, то правильно делакот. Если бы ты знал, что делаем мы. Мы Фийцы, варвары, негодяи. Неид.яй и я. Я убивал, Джордж. Сначала не хотел, — лейтенант громко расхохотался. — Ты слышал о Сонгми, Милай? О роте ” Чарли”? Ах, нет?! Всего несколько дней назад я должен был убить трех женщин и ребенка. Ты не предсташяешь, что это такое. Я не хотел убивать. Но так делали все. Все! Ты понимаешь, все! Я смотрел на ребенка, он лежал и плакал. Мать я только что застрелил. Я поднял пистолет, чтобы убить и его. Но не смог этого сделать. Другой парень прострелил ему голову. Давай выпьем еще, Джордж... Он был маленький и беспомощный. Я не могу перестать думать о нем. Его лицо все время у меня перед глазами. Я не N101Y спать. Это невыносимо. Когай, еще пару виски...

    — Прекрати пить, Билл. Ты ведь солдат.       

— Я солдат? Я убийца, убийца!

— Мне противно видеть тебя, Билл.

— Тогда катись! Убирайся! Ты тоже будешь убивать. Как и другие. Не думай, что такой уж чистенький. Ты такая же сво.лОчь, как и я. Здесь мы все одинаковы. Разница в том, что во мне что-то бурлит. Совесть? Ерунда! Совесть — всего лишь слово, придуманное людьми, чтобы замазать подлость. Совесть! Какой от нее толк? О совести ПОЗДНО шматы Я знаю. Застрелиться, повесится. Это все, что осгалось. Но не мту. Котй, где же виски!

— Перестань паясничать, что с тобой происходит?

— То. что со многими. А коли ты другой, то осгавь меня!

Маккейл вышел из бара. Консьерж услужливо спросил: — Вы не забыли, сэр? Ваш номер — сто двежщцатый.

Маккейл молча кивнул в ответ.

Медленно поднялся в номер. Развязал галстук. И ничком

упал на кровать.

”Что твортся? Завтра же ле^гђ,' в Дананг, — пронеслось в голове Маккейла. — Этот Билл просто сопляк. Распустил нюни. Моральное состояние армии? А в Вашингтоне столько об этом говорят. Идиоты... ”

Маккейш забылся во сне.

Через сутки военный транспортный самолет уносил Макейла вместе с другими пятьюдесятью пассажирами в Дананг.

В самолете седеющий сержант тоном бывалого солдата по-

учал:

— Если нас подобьют, то быстрей выбрасывайтесь из самолета. По опыту знаю — в воздухе горим сорок секунд. Задний люк будет остамен открытым. Выпрыгивать можно и через боковые двери. Однако нег полной гарантии, что не попадете под винты самолета. Чтобы нервы не расшатались в полете, постарайтесь уснуть. У кого будет плохо с желудком, тот уберег сам... Вода в бачке...

Маккейл, не обращая внимания на сержанта, заговорил со

своим соседом:

— Ты из Дананга?

— Нет, из Кхесани. Лейтенант Джордж Кэмпбелл, морской пехотинен. А ты?

— Во Вьетнаме впервые. Лечу до Дананга, затем дальше, в Кхесань. Там проведу недельку. А затем дальше, в районы деми-литаризованной зоны, в горные деревни на границе с Лаосом.

— Смотри, тк бы ”чарли” не нанесли тебе там визит.

— Чарли?

— Так мы, морские пехотинцы, называем партизан Вьетконга. Осторожней там, парень...

За таким разговором прошел весь полет.

— Благополучно приземлились, — вновь пробасил сержант. — Обычно под Данангом не везет. Не успеешь сесть, как

”чарли” открывают огонь. Откуда бьют, обнаружпь почти невозможно. Неделю назад разбили аэродром. Сожгли около десяжа самолегов. Не забудьте надеть каски. И не снимайте, пока не уйдете с аэродрома. А то не ровен час...

— Порядком наскучњл мне этот тип, — пробор,мопш Джордж, выбираясь из самолета.

— Обживешься, поймешь. что он прав. Будешь держаться за таких, как этот сержант. Иначе бысто сыграешь в яшик, — предостерег лейтенант.

— Ты тоже что-то становишься брюзгой, — огрызнулся Джордж. — Что только с вами не делают джунгли.

— Посмотрим, каким будешь ты через год, а то и через месяц. Ты, очевидно, еще не нюхал, что такое Вьетконг.

И вдруг... Это произошло в какую-то минуту, Но она была последней для МаккеГта. Десятки ракет и мин обрушились на аэродром.

Несколько дней спустя в Сайгон из Дананга резидент американской разведки ПРИШЛО донесен ие:

”Джордж Маккейш убит при посадке самолета. Для района Юхесани пришлиге новых людей. Положение в Кхесани становится все более тяжелым“ .

ГЛАВА V

Вьетнамский синдром. Война нервов.

 Солдаты из роты ”Чарли”

Сонгми

” Вьетнамский синдром ' — это надолго. Это — для тех, кто там был. Во Вьетнаме. Но есть и еще другой комплекс — КОМПлекс выжившего, вышедшего из огненного ада. Из Кхесани, например.

Беседуя с ветеранами вьетнамской войны в США, я понимал, что каждый пытался найти ответ на вопрос: ” Почему убит тот другой, а не он?! Каждого подсознательно мучила мысль, что его жизнь оплачена смертью других солдат. Чтобы оправдать свое собственное выживание, избежать или превзойти разъедающее чувство вины, нужно отомстить за эту смерть. В военное время таким контрдействием мог стать не только ответный удар, но и расправа над мирным населением. ” Так было во время Второй мировой войны, и особенно так было во Вьетнаме, — говорил мне американский хорналист Редмонд, и я слушал его, пытаясь понять логику его мысли. А он продолжал: — Существуют даже ритуалы отмНЕНИЯ, это когда солдат получает возможность продемонстрировать свою силу и инициативу. Но поскольку на войне в джунглях подобных ' фитуалов” не существовало, не было и в большинстве случаев противника вообще не было видно, люди оставались наедине со своим горем, с чувством вины и утраты. Обратной стороной эТОГО чувства становилась ярость.

Так, смекпь Билла Вебера стала ”поворотным этапом“ в жиз•ни роты ” Чарли”. Ты знаешь, что такое рота ”С”, рота

— спросил Редмонд и продолжал: — Вдруг мы поняли, что здесь могуг убить каждого из нас, и отомстить за всех, пока мы не УШЛИ”.

Вы знаете историю лейтенанта Колли? В ней нет загадки.

Кадровый офицер, он больше не требовал соблюдения дисцИПЛиНЫ, а, как и остальные, дал волю своим инстинктм. После нескольких засад, в которых люди получали ранения, его роту постигло несчастье: она попала на минное поле, где были выведены из строя двадцать пропенгов личного состава (четыре человека убиты, 28 — тяжело ранены). По другим сведениям, убиты были шесть человек, а ранены двенадцать. Но это легали для капеллана: Главное было в другом. Эго событие обострило у осгавилихся в »швых комплекс вины. Олин из них потом вспоминал так: твоих глазах умирали люди, а ты не был среди них“ . ” Чувство вины заглушала тревожная мысль, что рота, как воинское подразделение, как единое целое, заменишпее солдатам целый мир, перестала существовать“ , говорил журналист.

—д Только экстремальные идеи, кровная месть могли заставигь СОЛДДТ рты примиритњя с самими собой. Тотальная месть!.

Вы чго-нибудь в этом понимаете?

Вот как описывает это состояние всеобщего психоза ощш из участников событий в общине Сожми, в деревне Мњлай: ”Мы СГ,ИИ говорить вслух о том, о чем каждый из кс думал про себя: о том, чтобы стереть эту стану с лица земли. Популярной стала гак называемая индейская психология, смысл которой сводился к тому, что ”хороший вьетнамец — мертвый вьетнамец”. Рас-

плывчатое определение понятия ” враг“ стало распространяться на любого человека, который не имел отношения к американской армии и ходил во вьетнамской одежде.

По утверждению одного из ветеранов Милай, были серьезные основания считать, что мины были установлены не вьетнамцами, а корейскими союзниками, лагерь которых находился в этом месте незадолго до кровавых событий. В таком случае ответственность за смерти американских солдат ложилась на Верховное командование вооруженных сил США, которое наверняка было уведомлено о размещении южнокорейских сил. Тем не менее люди отвергали эту мысль и предпочитали винить во все,м Вьетконг, еще шире — всех вьетнамцев. Это помогало найти оправдание ”идее мести”.

Последней каплей, переполнивьией терпение роты ” Чарли“ , стала смерть сержанта Кокси, которого разорвало на куски осколком артиллерийского снаряда. Эти скрытые хитроумные vcтройства, приводимые в действие прямым контактом, часовым механизмом или при ПОМОЕЦИ дистанционного управления, осуществляемого сидящим в засаде человеком, усугубњли ощущение беспомощного ужаса, которое испытывали американские • солдаты. В самом названии ”ловушкадля болвана“ , которое при- думали мя этих устройств солдаты из роты ” Чарли“ , отражен способ их действия, превращающий человека в беспомощную жертву. В роте Кокса ценили как оДНОГо из наиболее опытных бойцов. Его смерть обострила у всех чувство страха, привела в бесконтрольную, несдерживаемую ярость.

На следующий день в память о Коксе и друих погибших бойцах в роте отслужили панихиду. Сначала говорил капеллан, а затем целую речь произнес командир роты капитан Медина. Существовало множество вариантов той речи Медины, но, по общему мнению, она довела почти до слез солдат подразделения и словно заставила их поверить в ”миссию ВЫЖИВШИХ“ и ”миссию мести“ . Звучала эта речь приблизительно так: ”В этом аду мы потеряли наших парней. Теперь мы Должны за них отомстить, и ХОРОШИ любые среДства ”. Или, по воспоминаниям другого участника резни в Милае, Медина сказал: ”Унас есть шанс отомстить врагу... Запомните, в этой стране нет невинного гражДанского населения

Из этого слушатели могли заключить, что они ”должны стереть эту страну с лица земли“ . Другие ветераны Милай вспоминали фразы: ”убивайте всех живых”, ' уничтожайте все живое“ . Эги слова звучали и как призыв, и как приказ. Впрочем, скорее как приказ. отвечавший настроениям солдат-исполнителей.

Косле згой речи сложилось впечатление, что ” Медина хотел уничтожить как можно бОЛЬШе вьетнамцев. Он считал, что ”это кажлому дает право и возможность показать, на что способен лично он“ . Независимо от того, что Медина сказал на самом деле, его речь была быстро окружена ореолом славы. Говорили о погибших, а на остальных словно особую ”миссию выживших“. Эга речь стала как бы жмвой связью между гибелью бойцов роты, которая потрясла оставшихся в живых и всех, кто должен был за них отомстить собственными решительными действиями.

Допускается, что Медина не отдавал прямого приказа убивать женщин и детей. Его призыв сочетал в себе абстрактные приказы с порывом служаки, с трой на эмоциональном настроении солдат роты. В той экстремальной обстановке это неизбото провоцировало массовые убийства.

Но это не оправдывало убийц. Какие бы психологические объяснения теперь не.ныгались найти, преступление осталось преступлением, актом чудовищным, варварским.

Другой участник побоища в Милай вспоминал, что когда Медина говорил о том, что они сожгут дома вьетнамцев, уничтожат скот и запасы продовольствия , отравят воду в колодцах, капрал со смаком прошептал ему на ухо: ” Вот увидишь, это бу- дет настоящая резня. Редкое зрелише” .

Расследования событий в Милай показали, что за день до произнесения этой речи Медину инструктировал командир части полковник Хендерсон. Он, недавно принявший командование бригадой, якобы говорил, что намерен ”навсегда избавиться от дислоцировавшегося поблизости подразделения вьетконюнских войск“ , и призывал роты ”весги более кхшительную” -юрьбу против них. На инструктаже выступал командлоший опештивной гругшой полковник Баркер. Он якобы призывал ”сжигать жилища вьетнамцев, затопить все тоннели, траншеи, землянки, уничтожать скот и птицу“

Состояние ”накачки” после ПСИХОЛОгИ№СКОЙ установки начальс.тва влияло на все последующее поведение подчиненного человека. Можно сказать, что любое поведение вообще — это часто ответная реакция на чье-то брошенное слово. И поведение менялось под воздействием опыта ПРОШЛОГО и событий настож_него.

В восемь часов утра, после артподготовки, готовые к бою американские солдаты высадились с вертолетов в общине СОЖмИ, в деревне Милай. Сначаша убийства носили случайный характер, а потом ОПИ приняли размах массовой резни. Вьетнамцев словно сгоняли в ”стада” и расстреливали. Перед расстрелом мужчин, (особенно МОлОДЫХ) жестоко избивали. Женщин публично насиловали; дома поджигали, скот убивали. Убийства стали прямым следствием предварительного ПСИХОЛОГИЧеСКОГО настроя; лейтенант УИЛЬЯМ Колли требовал не оставлять свидетилей. Солдаты зарывали жертвы в прибрежные ПССКи...

Почти все убийства были совершены к одиннадцати часам, когда рота устроила перерыв на ”обед". Было убито уже четырест или пятьсот жителей деревни. Позднее стало известно, что в то угро в соседней деревне Об[ЦИНЫ Сонгми, где орудовала другм рога из оперативной группы американской армии, было убито еюце около сга вьетнамских жителей.

Во время разула убийств американцы вели себя так, будто шел бой. Сами участники побоища в Милай обратили внимание на то, что во время стрельбы они припадали на колено, при•• седали, ”как будто попали под ответный огонь”. Они тик объяс- няли свое состояние: ” Если ты действительно думаешь, уго среляешь в группу беззащитных людей, то зачем пригибаться к земле, зачем ползать? Для чего все эти ужимки и уловки? Значит, ты думаешь, что на самом деле с кем-то воюешь. Тебе кажется, что ты можеиљ быть тоже убит... что они предстамяют для тебя реальную опасность... ” А что было здесь в Сонгми? Представления людей о жизни и смерти перевернулись. ” Чтото в самом восприятии изменилось... Как было воспринимать мирных вьетнамцев? Мирные люди стали не безоружными, они так похожи на вратв, на военных или на тот образ врагов, который сложился в больном воображении“ . А еще был приказ. Кошмар смерти. Некоторые психолош пытались объяснить, чт

у американских солдат, совершивших злодеяния в Милай (и других мирных деревнях), были видения, миражи. Им якобы казалось, что перед ними вставали солдаты, а не старики, женшины и лети... Они, мол, ”обнаружили врага“ , выкурили из убежищ, заставили ” выйти из засады и сражаться”. И значит: расстреливали солдат, а не мирных жителей.

Более того, в роте ”С” были в основном новобранцы — не обстрелянные, не знаш_шие даже мелких перестрелок, и опасные встречи с минами и ”ловушками для болванов“ СТЕШИ для них кошмаром, адом, катастрофой. И они стали спускать курок, не ,лумая, кто стоит перед ними. Залп! Они хотели принять и припяли боевое крещение в Милай, а когда поняли, с кем имели дело, не подавали вида. Теперь они с упоением фанатиков и плачей вели Фийственную и ужаснейшую расправу. Так америкамские психологи искали оправдание бойне в Сонгми. Фаишсты тоже оправдывали свои действия...

Описания эмоционального состояния американских солдат в Милай, УСЛЬП_панные на допросах, были самыми разными. По воспоминаниям одних, когда солдаты стреляли в МИРНЫХ жителей Сонти, лица убийц не выражали никаких ”эмоций". Царила какая-то “деловитая озабоченность“ . Время от времени ^п они, солдаты, прерывали свое занятие, чтобы перекусить или юкурить”. Другие утверждали , что во время убийств, НаСИЛИЯ и разрушений американцы , СТНОВш1ИСЬ ”невменяемы- ми”. Один солдат устроил ”бешенуо погоню“ за свиньей, которую в конце канцон заколкул штыком; другие развлекались, бросая гранаты и стреляя в хрупких когай — юных жительниц деревни.

Оба описания психологически достоверны. ”Деловилъй вид“ солдат объяснялся тем, что они пребывали в состоянии ”эмомонального отупения“ . Они автоматически выполняли при'..азы и считали, что занимаются своим ”профессиональным' делом. Безумными делало американцев зрелище бойни, КРОВЬ. I фоисходившее прорывало броню эмоциональной тупости, ломало чувства, все предстањления о выполнении ”миссии выжившего“ . Все смешалось: скрах перед смертью и комплекс вины п смерти других солдат. Перед всеми стоял вопрос: ”Кто следунпий в очереди смертников? ”

Убивая вьетнамцев, американские солдаты кричали: ”Эй•, вы, ублюдки! Это вам за Билла Вебера!“ или ” Плачьте, плачьте так, как плакали мы!“ Вил массового убийства, этот кровавый ”пир' СВОдИл с ума. толкал на новые преступления. Это состояние знали многие убийцы, т)ЛоВНИКИ, считали следователи и американские журналисты.

БЫЛИ ли проблески здравомыслия? Было разное. Только не здравомыслие. Ибо не было вообще ничего здравого. Вот зм си одного из солдат: . Проведя разведку, мы поняли, что подошли к обыкновенной деревне... Жители продолжали заниматься своими обычными делами, не обращали на нас никакого внимания... В деревню зашли l5—20 наших солдат. Потом, совсем неожиданно... жители забеспокоились... Вскоре кто-то из сержантов уже отдавал приказ ”схватить тех двух и привести их сюда“ . Затем к ним добавили вон того третьего... Вог мы собрали целую толпу. А они в испуге кричали, визжии, брыкались и не могли понять, что происходит... Потом грянул выстрел. За ним — другой, и кто-то закричал: ” Так тебе и надо, грязный ублюдок! ”

Солдат пришел в такое возбуждение, что сам несколько раз выстрелил в толпу... Увидел, как упали несколько человек... Его охватил ужас. Но, чгобы как-то оправдать себя и свои действия, он выстрелил снова. еще и еще... д,^сшее уже был ПСИХИ^К-ЕСКИЙ шок.

Другой солдат вспоминал, что во время бойни он пытался

решить, убивать ему или нет маленького испуганного мальчика, которому уже отстрелили одну руку. Он подумал, что мальчик, должно быть, ровесник его сестре, и спрашивал себя: ”А что, если бы в нашей стране оказалась иностранная армия и какой; нибудь солдат смотрел на мою сестру, как я смотрю сейчас на этого мальииа? Мог бы тот солдат убить мою сестру?“ И он решил: ” Если у него хватило смелост сделать это, то хватит ее и у меня“ , и нажал на курок.

Вид крови, массовых убийств, психоз так овладели воображением, что превратились в ”лротамму” действий, которая оправдывала все — чудовищность происходящего, варварство.

Критерии выродились.

Один из участников бойни в Милай сравнивал убийство с. ” избавлением от зуда, которыЙ способен свести тебя с ума ” . Он:

пОЯСНИЛ свою мысль: чувсгвуешь необходимость разрядиться. Как в Корее шли как во время Второй мировой войны. В Ми- лай солдаты могли косить из пулеметов людей, как траву. Это сводило с ума. Убить человека — это очень трудно нор ильному гражданину. Вьј,церјшт ли психика? ”

Лейтенант Поль Медлоу через восемь месяцев после событий в Милай сказал в телеинтервью, что после акции в Сонгми “он чувствовал моральное удометворение Он так представсвое психологическое состояние: ”Я потерял МНОГИХ товарищеЏ. Потерял закадычного друта Бобби Уилсона. Их смерти были на моей совести. И сразу после того что совершил в јУ1ијкий, я испытал моральное облегчение, покаяние, отпустил себе сам прошение'

В том же интервью Медлоу сказал, что ”убийство в Милай оьшо самым естественным делом”. Эго означало, что убийства были нормой поведения в той обстановке. Они были психологически необходимы, объяснимы и оправданны. Эго была не кровавая бойня, а выполнение ”миссии ВЫЖИВШею”. Механизм массового уничтожения людей нужно было лишь привести в ,цсиствие, а дальше он работал как автомат. По инерции. И кажtoe новое убийство было продолжением предыдущего. Герника

Сонгми — из одного ряда преступлений, хотя и в разные эп хи. Это — инерция дегенерации.

Стремление карателей довести бойню до конца было вызваю не только ”потребносљю крови, психологической заверпјениости” , но и неосознанным сграхом, боязнью того, что оставиеся в живых расскажут о бойне. (Так и случилось: спавшиеся в живых вьетнамцы, а также принимавшие участие в операции американцы не могли молчать.)

.Ябьи в ЛПиай (Сонин). Разговариваз с оставишшся в ЖИпых, стоял у братских могил на берегу Южно-Китайского моря, шюгое ПОНИ. Но вернемся к тому, что говорили американцы о ( •онгми.

Во время процесса над лейтенантом Колли свидетель — обшпшемый Медлоу преднамеренно называл жителей деревни I шай ”обезьянками” , ”вьетнамишками” . На вопрос, почему н расстреливал сидевших на земле женщин и детей, он отвепл: ”Кажщто минуту я боялся, что они дадут нам отпор (перейлуг в контратаку)... Может быть, им осталось только зажечь запал взрывающего устройства, и все мы взлетим на воздух.

И что даЛЬШе'? Оказывается, кровавый пир в Мшай положительно сказался на... боеспособности подразделения. Однако эта ”боеспособная” рота просушествовала недолго: вскоре после Милай, 'јже в марте 1969 года, ее рвгромили вьетнамцы. Остатки роты были расформированы...

И все-таки, можно ли оправдывать преступления? Ни в сгонгми, нигде в другом районе Вьетнама, нигде в мире оправдать нельзя. Милай — это война, говорят одни. МилаЙ — эхо ”выпечка продукта по неправильному рецепту и не из тех компонентов .

Даже на сше оправдания бойне звучали все так же: ”Жители деревни были всего-навсего какими-то вьелнаижами, — нелюди” . А убийства детей? Следовал такой довод: “Они вырастут и будуг помогать взрослым бороться против нас“ . В отличие от представителей военной администрации участники событий в Милай никоим образом не стремились скрыть подробности соВершјеННЫХ злодеяний в этой деревне. Напротив. Их как будто радовал поворот собьпмй: ”Теперь, вместо того, чтобы переживать, вспоминая ужасные зрелища гибели своих товарищей на минных полях, они могли поговорить о Милай”. Они хвастали друг перед другом своими ”подвигами”, как бойцы, вспоминавшие минувшие дни: ”Сколько ты ”уложил”? да, было дело. С десяток... А сколько плопал ты?.. Надо посчитать... Один сол- дат очень обрадовался результатам... Он убил больше ста человек... Возможно, многие преувелшивали...” Но это был особый садизм.

На следующий день после дачи показаний Мешоу напоролся на мину и ему оторвало правую H01Y. По словам очевИДиев, Медлоу простонал: ”Это Бог меня покарал”. И со злостью про- ' цедил в адрес лейтенанта Колли: ” Бог покарает и его. За то, что заставил меня совершить...“

Вспоминая посещение”роты Чарли“ через 18 месяцев пале со, бытий в Мтай, журналист Гершен отмечал, что солДаты выи дели ” испуганными”. На одного из них ” по-прежнему наступаш темноты выетнамцы” , другой ” испытыват острое чувство вынь? еще двое ” страДаш недНЫЛ1И расстройствами“ , и по меньшей ме четверо не моти найти работы или удержаться на ней из-за потери способности концентрации внимания. один только солДат не стрема, не убива,1 жителей Мишй. Его же буквааьно ра.зДирало ” чувство вины'

Теперь о другом. Состояние ”активного или кассивного свидетеля” было нормальным J.U151 американцев во время событий в Милай и на протяжении всей войны во Вктнаме. Чтобы не приучастия в массовых убийствах, человек должен был быть в чем-то непохожим на других. Эго в тех условиях означало быть или диссидентом, или почти ”ненормальным'

Во время бойни в Милай один из солдат, который не принимал в ней участия, бормотал: ”Эгого нельзя делать, это несправедливо” . Однако тот солдат уже априори не был солдатом или был ”не способен“ воевать. И не потому, что не мог ми не хотел воевать: он верил в идеалы своей страны, а потому, что давно не одобрял поступки других солдат по отнопению к вьетнамцам. Он испытывал отвращение к войне вообще. Он отошел от '•нор— и он не стрелял.

Психологи выДелиш три важные причины “ ненормааьного ' повеДения того солДата в Сонаии. Во-первых, он облаДа,1 обостренНЬЬИ чувством справеДливости — результат Домашнего воспитапия, — поДкрепленного католическими принципами. Во-вторых, он бьш по прироДе человеком-оДиночкой и не поДДавался влиянию обстановки, не нашел „иеста в общем строю, исключат себя из среды, ” провоцирующей жестокость“ . В-третьих, у него было скаьноразвито чувство воинской чести, а во Вьетнаме, и особенно в МилаЙ, он стаа свиДетелем попрания коДекса солДатской чести.

После событий в Милай большая дистанция, существовавкш между ним и ОСТ,ШЬНЫМИ бойцами, не только увеличилась,  превратилась в пропасть. Он возненавидел тех, кого считал моими друзьями: ”Я вдел, как люди, которых я считал ”хоромими парнями”... расстреливали всех на своем пути”. Были и ругие психологические состояния. Некоторые солдаты роты стреляли в жителей Сожми, но пытались скрыть это от тех, -го стрелял. Один, например, не убивал людей, а убивал скот.

( ославил такие записи: ”Я не убивал людей, но никто это не. кш. И поэтому никто меня не ПОЗОРИЛ”.

Ключом к пониманию психологического настроения солдат во время событий в МИЛаЙ, как и на протяжении всей войны C[l_lA во Вьетнаме, могла стать статистика потерь врага (а не своих). Именно она ” зеркалом зла“ , причиняемого войной. Подсчет потерь врага -г обычная на войне процедура. Но если победы оиениваЮТСЯ только на основании такой статистики, то она превракцается в ” навязчивую идею и умышленную фальсификацию”. Победы становились Пирровыми победами. Основной задачей американских солдат во Вьетнаме было убивать вьетнамцев (иначе зачем пришли они на чужую землю с бомбами и напалмом), а единственным критерием оценки личного виада в успех всего подразделения становилось число убитых. Поэтому фальсификация статистики превращалась в единственный способ сохранения иллюзии состоявшегося настоящего боя. Убийство представлялось для человека с деформированным умом единственным средством преодоления собственного страха. В Милай убийства вьетнамцев ”помогали” американским солдатам изба- виться от чувства вины в смерти их же товарищей. Из ”МИШеней“ они превратились во всемогущих сеятелей смерти, которые выполняли свою воинскую миссию. Только убийство стало для них поДлинным мерилом власти, исполнения долга, поставленной задачи, умения быть настоящим солдатом. Поэтому даже не всегда убивая, в американской армии, как и в других армиях мира, которые не имеют возможности проверить свои силы в убийстве живой силы и мирного населения противника, создавалась ” статистика убийств”. Есть основания предполагать, что деревня Милай в определенной степени стала жертвой ”статистических амбиций“ командования Группы американских войск во Вьетнаме. Такая ”сгатистика' способствовала служебному продвижению отдельных офицеров. Например, полковник Хендерсон, который давно и бе зуспешно мечтал стать генералом, ”преуспевал в ”статистик•, убийств и практике приписок”. То же самое делал командир оперативного соединения полковник Фрэнк Баркер, отличав - 1 шийся особой агрессивностью И тщеславием. В его соедине , нии были особо высокие показатели убитых, а его солдат , отличались способностью ”отправить на тот свет“ любого вье. намца. Даже того, которого не видели в глаза. Безудержное стремление к высоким шифровым показателям в ”СТаТИСТИКе смертей врага“ передавалось вниз по цепочке: от генералов ло лейтенантов. От этой взаимосвязи страдали все, все стали жертвами деформации. психоза, йорока.

Между количеством убитых вьетнамцев и количеством захваченного боевого оружия (которое умалчивалось) суьцествовало настораживатцее несоответствие. При критическом осмыслении становилось очевидным, что убиты гражданские лица (шли иначе: ”военные”, v которых не было оружия). Зачем их было Убивать? Этот вопрос стараются не задавать. Ведь убить военнопленного — тоже преступление.

Конечно, принципы и критерии подсчета в различных воинских подразделениях США во Вьетнаме были разными. И • этой ”двойной СтТИСТИКОЙ” пользовались с двух сгорон. Иногта одного убитого считали Нескол.,ко раз на основании того, что убийство ставили себе в заслуу одновременно несколько человек. В некоторых частях американской армии считали убитых гражданских, ЖИВОтНЫХ или вовсе несуществующие ,ЂТИИ — в зависимости от необходимости или амбиций СЧИтЮШИХ. Но гак или иначе во Вьетнаме погибли более полутора миллионов вьетНамцев. Эго и есть преступление военщины США. И здесь  lCT приписок.

Первоначально сообщалось, что в Милай было убито трисса — триста пятьдесят вьетнамцев (это совпадало с ранними подсчетами Медины). Но потом никто не мог понять, почему эта шфра уменьшилась до 128. Сокрытие отдельными штабными •фицерами подлинных результатов военной операции? Или уловка кампании по дезинформации? По моим данным, убиых было около 500.

В конечном итоге роте ”Чарј1И” приписали только 14 из 128 убитых, а смерть остальных более 400 — для придания инципситу видимости настоящего боя — отнесли за счет ” артилле'йского обстрела”. В официальном отчете уоминалось о ”конакте с противником ”, подчертвалось, что ”насчупление вро-

В справке оперативной группы Баркера (в которую входила  ц па ” Чарли”), проводившей военные операции в районе Милай, фшурировала цифра 128 убитых вьетнамцев. Никто не мог дать точного ответа. Откуда взялась эта цифра? В своих показаниях лейтенант Колли вспоминал разговор с капитаном КЛединой.

Колли: Он спросил, сКоЛЬКо вьетнамцев мы убили в тот день? Я ответил, что не знаю, и сказал, чтобы он поалел и посчитал сам...

Даниэл (прокурор): Вы хотите сказать, что могли назвать лю- бую цифру?

Колла: Да, сэр.

Даниэл: Капитал Медина мог указать в отчете любую цифру, которая ему пршила бы в голову?

Колли: Любую цифру в разумных пределах. Думаю, что он сообщил самую высокую цифру...

„Даниэл: А он проводил проверку, были ли настоящие подсчеты?

Колли: И да, и нет. Я точно не помню, как он это делал. Я только помню, что на влоем счету было 50 убитых...

Даниэл: Вы сказали капитану Медине о том, что расстреляли людей в овраге?

Колли: Да, сэр.

Даниал: В какой форме вы это сделали?

Колли: Он спросил меня, сколько гражданских было среди убитых.

         Даниэл: И чго вы ему ответили?            

Кошм: Я ответил, что это он должен решить сам.

Иными словами, Кошм и Медина сообща прикидывали ”реальную” цифру, которую можно было вывести из опенки развития собьггий ”сттистики убийсгв'•' и которая укладывалась, подтверждала бы ”логику событий“ . Так, Медина сообщил, что убш ”от 30 до 40 человек”, а Колли импонировала цифра 50. Потом Медина вывел для всех подразделений цифру 3 1 0, но в процессе ”переосмысления” и с учетом обстановки ее пришлось снизить до l28 и т.д. Однако жители общины Сонти и деревни Милай насчитали около 500 погибших. И это — статистика злодеяний военщины. За каждой цифрой — преступление, оборванная казнь... Подсчигывая число убитых, о швом человеке забывают. Его якобы и не было...

Психологическая война

В 60-х годах в советских спецслужбах, и прежде всего в учебных заведениях (академиях) Министерства обороны и Комитета госбезопасности при Совете министров СССР, была ”модной“ тема анализа, психологического состояния американского солдата и Офицера в условиях военного времени — в ходе боевых действий и в тылу, хотя само понятие •'тыл” в партизанской войне приобретало весьма относительное понятие. Это — оДИН блок проблем психологической войны. Но был и другой блок — изучение особенностей характера обычаев, привычек. нравов национальных меньшинств и использование их в интересах США, Китая, Вьетнама и других государств — участников

юоруженнок•» конфликта.

Второй ”блок” приобретал не мены_пее стратегическое значение, чем первый.

Если вопрос ' боевою духа американскою солдата“ имел “временные рамки“ , начинался с первыми выстрелами и разрывами бомб, а завершался с концом присутствия на фронте (не говоря о послевоенном ”вьетнамском синдроме“ — тогда его размеры еще не могли оценить), то использование в военно-психологических целях нравов и обычаев народов, десятков национальных меньшинств, особенно горцев и островитян, приобретало важное значение, рассчитанное на многие годы вперед. При этом осббую ценность получало изучение традиций, многовекового 0! њпа отношений между национальными круппами людей, проживающих на одной или соседних территориях. Проблема, как известно, непростая на всех континентах (кто станет отрицать, пто не изжиты до сих пор противоречия ДЮКс в Европе МСЖДУ французами и немцами, французами и итальянцами и т.д.).

Итак, слав однажды ”модной” , тема ” психологическая войю ” , изучение боевою духа американского солдат в Индоитае и спользование нравов и обычаев народов Вьетнама, Лаоса и Кам)оджи, а также около восьмидесяги малых народов ИНДОКИТ,Ш ' ривлекла во Вылнаме специалисюв ” психологической войны“ , килавила ” переквалифицироваться“ и некоторых ведущих оперативньж работников из резидентур КГБ в Ханое, Вьентяне,  Томпене. Мой студенческий друг Георгий (помните, первый

ГовОРЯЩIЛ1 ПО-вьанаМСКИ разведчик ПГУ в Ханое во время начала войны в I 964 году) также засел за подготовко• диссертации на 'психологическую тему“ под прикрьпием Академии наук СССР, Он не был карьеристом, слыл великолепным парнем и практиком, но звание кандидата ИсторическИ,Х наук при любом повороте событий ему никогда бы не мешало. С “наукообразностью” ,

”теоретизацией” подходов к еме у разведчика дело Ц_ШО туго, да и ”конкретика фактов“ не была особенно обильной. Пришлось помогать журналистам.  помощниками стали американские публицисты , буквально копавшиеся во внутреннем мире, в душевных переживаниях американского солдата, попавшего в ад вьетнамской войны. Тема героизма, американского патриотизма, жажды победы (несмотря на поражение) в кино и литературе пришла позже, после разрушающих душу пораженческих настроений. И чем яснее было поражение, крах агрессивной полишки США, тем красочнее выглядел [Ероизм ” Рембо”.

Мой сайгонский коллега М. Герр написал циюл репортажей из Сайгона, которые я собрал и копии отдал Георгию. Почему именно статьи М. Герра, а недесяжов других американских коллег? Не знаю. Во-первых, с Герром мы неоднократно встречались, а, во-вторых, у нас, кажется, было немало общего. У меня, например, на стене корпункта в Ханое висели старые французские карты Вьетнама, Тонкина, Аннама, считатпиеся большой редкостью и обладавшие для ДР В ”шпионской точностью“ (на них наносились все деревни и горные тропы). Карт эти у меня таинственно пропали со стены. Ремонт я, понятно, не делал.

Подобные же карты были и у Герра. Именно с них он начал цикл репортажей. 'ЬДь№ние ада ”, в котором, ак мне казалось, он точно передавал внутреннее состояние американского солдата и экспедиционного корпуса 1964— l968 годов. У него было немало публицистических находок.

Репортаж из вертолета, объятого пламенем

” На стене моей сайгонской квартиры висела карта, — писал М. Герр (этот ”прием” применял и я в 1966—1969-х годах). Иногда, вернувшись поздней ночью до ТОП) измотанный, что сил ни

на что не оставалось, я вытягивался на койке и рассматривал карту. Чудо „-— карта, особеннотеперь, когда окончательно устарела. Досталась она в наследство от прежнего ПОСТОЯЛЬЦа, жившего здесь много лет назад. Француза, наверное, судя по ТОМУ что была отпечатана в Париже. После стольких лет сырой сайгонской жары бумага сморщилась и покоробилась. Вктна.м был ешще разделен на прежние колониальные территории: Аннам, Тонкин и Кохинхину, а к Западу от них, за Лаосом и Камбодкей, лежат Таиланд. Королевство Сиам. да. Действительно старая ценная карта!

Если бы стран-покойниц могли являться живым, подобно призракам на этой карте постави- ли бы штемпель ” Текушие дела“, а остальные карты, которыми пользуются с шестьдесят четвертого года, сожгли бы. Но будьте уверены, ничего подобного не произойдет. Сейчас конец шестьдесят седьмого, и даже по самым подробным каргам ничего больше толком не поймешь. Пытаться читать их — все равно что пытаться читать лица вьетнамцев или американцев. А это — все равно что пытаться читать ветер. Мы знали, что большая часть получаемой информации поддавалась разноч чтению; различные участки территории разное рассказывали разным людям. Знали мы и то, что здесь есть только война... И эту войну ЛЮДИ читали тоже по-разному.

Посольство США неустанно твердило о наголову разбитых ” вьетконговских” частях, которые месяц спустя вновь появля.1 1 ИСЬ на том же поле боя в полном кадровом составе. Вроде ничего хшстического в этом не было. Прост уж если американские войска занимали территорию противника, то занимали ее оконча' сльно и бесповоротно, а если и не могли потом удержать — то по с того? Верьте, мол, только сегодняшней информации.

К концу первой недели, проведенной в боевых порядках, писал М. Герр, он познакомился с офицером атужбы информации ри шгабе двадцать пятой дивизии в Кути. Он показал сначала Ю карте, а потом со своего вертолет, л) сделали с населенным •унктом Хобо, стертым с лица земли гигантскими бульдозерами, химикатами и продолжительной обработкой огнем. Унич ( жены были сотни кектаров возделанных полей, так и джунпей: ”противник был лишен ценных ресурсов и укрытий”.

Проведенная операция показывала, мото сделать. имея технику и сноровку обращения с ней. А если в месяцы, последующие за ее проведением, активность противника в бОЛЬИјеМ районе боевой зоны ”С” значительно“ возросла и удвоились потери американской живой силы, то это, черт побери, никак не в Хобо, которого нет больше, а где-то на том же месте, только иод другим названием. Не верьте картам! Может быль, все проходило не в Хобо, а в Бохо?

. Перед выходом в ночные операции медики раздавали солдатам таблетки. Декседрин. Несет от них, как от дохлых змей, сЛИШКОМ долго закупоренных в банке.

М. Герр знавал одного парня из подразделения поисковой разведки Четвертой дивизии, тот глотал таблетки пригоршнями: горсть из левого кармана маскировочного комбинезона, и сразу вслед за ними горсть возбуждающих из правого. Правые — чтобы сразу бросило в кайф, левые — чтобы поглубже в него потузрпься. Он объяснял. что снадобье приводит ero в ”цолжную форму”.

Парень тот служил во Вьетнаме третий срок. В шестьдесят пятом он единственный уцелел, когда в горной долине перебили взвод ” кавалерийской”' дивизии, в котором он служил. В шестьдесят шесгом он вернулся во Вьетнам в составе частей специального назначения. Как-то его подразделение угодило в засаду. Он спрятался под трупами однополчан, пока вооруженные ножами партизаны проверяли, кто из раненых егце жив. Сняв с убитых амуницию — в том числе и зеленые береты, они ушли. После этого он и не мог представить себе иною занятия на войне, кроме поисковой разведки.

— А вернуться обратно в мир просто не могу, — сказал он. И вспомнил, как ездип домой в последний раз: сидел днями напролет, заперевшись в своей комнате, и иногда выстањшл в окно охотничњ ружье, ловя на мушку прохожих и проезжавшие мимо автомобили. Из всех чувств и мыслей оставалось лупиь ощущение пальца на спусковом крючке. — Родных моих СИЛЬНО нервировало, — сказал он. Но и они нервировали его. Полная взаимносгы (Вытнамсюай синдром в таком виде не ИЗЖИГ до ст пор.)

Солдат, казалось, вечно был настороже, все что-то искал. Спал, наверное, и тос открытыми глазами. Все боялись его. Он юсил золотую серьгу и повязю,', выдранную из маскировочной парашютной ткани. Никго не решался приказать ему подстричься. Волосы у него отросли ниже плеч, закрывая толстый багровый шрам. Даже в расположении дивизии он шагу не дели, не взяв с собой нож и ”кольт' .

Но что за историю рассказал он! Более глубоких рассказов о войне журналист никогда не СЛЫИ1ал. Вот например:

— Патруль ушел в горы. Вернулся лишь один человек. И тог скончался, так и не успев рассказать, что с ними произоишо.

Герр >ЮщЛ продолжения, но его не было. Тогда он спросил, что же было дальше? Солдат посмотрел с сочувствием. И на лице его было написано: ” Кретин ты, твою мать!.. Какое тебе екце |ужно продолжение ⁹ ”

Он был убийцей, одним из лучших убийц...

” Больше я никогда с ним не разговаривал, хотя и видел еще — писал М. Герр. — Когда следующим утром разведчики вернулись, он с собой пленного. У пленного были завязаны лаза, скручены руки за спину. Ясно. что во время догл:юса пленюго к пиале никого посторонних не подпускали. Да и вообще я уже стоял на взлетно-посадочной полосе, ожидая вертолета. I •от солдат готовился к очередному поиску. ”

' Приходилось ли вам писать репортаж из вертолета, объятоо пламенем? ' — как-то спросили репортера. ” Нет, — честно огветил тот. — Иначе как бы я выжил ⁹ ”

Вертолетчики говорят, что если однажды на борт был покойник, то он навсегда там и останется, так и будет с тобой ле-

Как все прошедшие фронт, вфколекчики суеверны. Но о близком ”обшении” с мертвыми вертолетчик хранит память на всю ЖИЗНЬ. И это невыносимая правда. Вьетнамский синдром.

Аэромобильность, усиливает чувство неуязвимости, вездеущности. Техника. Она спасала человечесше ховни, но она и пнимала их. (Лучшая ”мобильность” — это убраться домой.  l (_) это — еще и дезергирсгво.)

Страх и Движение, страх и топтание на месте. Трудно выбр, ппь, что лучше — ожиДание Действия или само Действие. Бой

щадит гораздо больше люДей, чем убиваа. Но от перерывов в боях страДали все, особенно тогда, когда ежеДневно или на поиски слеДующего бюя. Тяжко ш)пш в бюй маршем; страшно— на грузовиках щ бронетранспортерах, жутко — на вертолетах, хуже всего — на вертолетах, когДа тебя несет с такой скоростью навстречу такому кошмару. А уж если попач в вертолет, подбитый наземным огнем, и выжил, то ”вертолетный комплекс“ гарантирован до конца дней.

Однажды при ”горячей посадке ” , когда вьетконговцы встретили ураганным огнем из-за деревьев, росших примерно в ста метрах от места приземления, лица солдат вжались в болотную жижу; огонь заставил ползти по-пластунски тиа, где траву не раздувал ветер, поднятый вертолетными винтами. Не Бог весть какое крыше, а все же лучше, чем ничего. Не успели все высадйться, а вертолет уже взмыл в небо, заставив последнюю круппу солдат прыгать между двух огней — наземных пулеметов и вертолетного из дверного проема. Потом капитан устроил перекличку. Ко всеобщему удивлению, жертв не было, никто не пострадал, кроме одного солдата, растянувшего ногу при ПРЫЖке с вертолета. Он припомню потом, что, барахтаясь в болотной грязи, больше всего боялся пиявок...

. Котда в сто семьдесят третьем батальоне служили молебен по солдатам, на выстраивали ботинки убитых. Такова была старая традиция воздушно-десантных войск. Рота пустых башмаков находилась в тени, принимая благословение. Их истинные адресаты были отпрамены в пронумерованных мешках домой через так называемое ” Бюро путешествий для покоЙников”. Многие восприняли башмаки как торжественный символ и погружались в молитву.

Молитвы произносились в Сайгоне, в дельте Меконга, в горах, в блиндажах МОРСКИХ пехотинцев, на ”границе” вдоль демилитаризованной зоны. Но на каждую молитву с одной стороны приходилась молитва с другой. Молитвы бывали разные. Одни взывали к Богу. Другие... — к политическим руководилрлям, на которых нет креста. И трудно было сказать, чья возьмет верх. В Жоэ мал, императора вплетала в волосы зернышюо риса, чтобы вокруг летали и КОРМИЛИСЬ птички, пока она молилась. В обшитых деревом кондиционированных кабинетах — ”часов-

нях” командования Миссии американской военной помощи ( MAAG) во Вьетнаме, служаки калили вовсю, молили милосерлного доброго Бога Иисуса благословить склады боеприпасов, батареи стопятимиллиметровых гаубиц и офицерские клубы. После службы вооруженные лучшим в истории оружием патрули несли смерть люмм, чьи жрецы умели сами сгорать на VJ]WIных перекрестках, осташяя лишь кучки серого пепла. Из глубин аллей и из-под сводов пагод доносились слова буллийскњх молитв о мире. Сквозь тяжелый запах азиатских улиц пробивися аромат курящихся благовоний.

 Суеверными в Сайгоне становились все. Как-то посол США Генри Кэбот Лодж пршуливался в сопровождении журналистов по сайгонскому зоопарку, и сквозь прутья решетки на него помочршся титр. Лодж изволю ПОШУТИТЬ: ” Тому, кто обрызган тигриной мочой, грядущий год не может не сулить успеха”. ЛОДж ждали роковые неудачи. ТИФ был ни при чем... Суеверие и приметы не помогали.

Люди гибли ежедневно из-за мелочей. Человек чересчур устал, чтобы застегнуть даже пуленепробиваемый жилет, устал, чтобы почистить винтовку, чтобы прикрыть ладонями зажженную спичку, чтобы соблюдать обеспечивающие безопасность правила, требуемые на войне, Просто солдат чересчур устал. Казалось, что обессилела сама война; полуобезумевшая военная машина катилась куда-то сама по себе в состоянии полной депрсссии. Целые дивизии действовали как в кошмарном сне, проводя боевые операции без всякой ломческой связи с их основ- задачей. Машина разладилась, а настроить ее было нельзя. И проводили любые исторические параллели.

СолДаты сходили с ума кто в разгар боя, кто в патруле, кто вернувшись в лагерь, кто в отпуске, а кто и месяц спустя после возвращения домой. Помешательство стало неотъемаемой частыо службы во Вьетнаме. И этот синдром продолжается и четверть века спустя.

В 60-х годах в Америке уже начали понимать, что вьетнамсую проблему можно решить только одним путем: всех, даже ружественных, вьетнамцев погрузить на корабли и вывезти в жно-Китайское море. Потом разбомбить страну, измельчить

в портиок, а корабли затопить . Победить эту страну нельзя, ,можно только уничтожить, и они принялись за уничтожение с захватывающим дух пылом, не оставляя камня на камне. Но посеешь ветер, пожнешь бурю...

Восстание на Тэт 1968 года

Такого восстания еще не знал Вьетнам. На Лунный новый. 1968 год огонь бушевал в 142 городах и селениях. В Сайгоне, Дананге, Хюэ.

Двор американскою центра в Жоэ был весь в лужах от ДОжДЯ. Под тяжестью воды провисали брезентовые КРЫШИ грузовиков и джипов. Шел пятый день боев, и все не понимали, почему Вьетконг не атаковал дом в первую же ночь. В ту ночь во двор забрел огромный белый гусь. Его крылья отяжелели от мазутной пленки, образовавшейся на поверхности луж. Каждый раз, как во двор въезжала маимна, гусь начинал яростно бить крыльями и шуметь, но уходить со двора не собирался. Насколько известно, его так и не съели.

Человек двести набшось в две комнатушки, которые раньше служили столовой. Армейцы были не в восторге, что приходится расквартировывать столько проходящей морской пехоты, а все журналисты, болтающиеся под ногами в ожидании тот, что бой переместится на противоположный берег реки, в Цитадельпросто приводшш их в ярость. СЧИТШюСЬ удачей найти на под достаточно места, чтобы ПРИХЧЬ, еще большей удачей — найти НОСиКИ, и рк совсем фантастическим везением— если носил-оказывались новыми и, главное, пустыми...

Всю ночь напролет содрогались от бомбовых разрывов за рекой немноме уцелевшие оконные сгекла, прямо у дома беспрерывно хлопал миномет. В два или три часа утра возвращались морские пехотинцы из патрулей, топали по комнате, не особенно заботясь, наступают на кого-нибудь или нет. ом включали радиоприемники и перекликались через весь зал. ”Право, парни, неужели вы не можете подумать хоть немного о друпм?“ — спросил журналист-англичанин. Его слова вызвали такой взрыв хохота, что проснулись все, кт еще слал.

Через дорогу НиОщШСя лагерь для военнопленных, и как-то утром там возник пожар. Все видели черный дым над колючей проволокой, слышали пальбу из автоматов. Лагерь был полон пленных и подозреваемых в принадлежности к Вьетконку. Охрана утверждала, что пожар устроили сами заключенные с целью совершить под его прикрытием побег. Южновьетнамские солдаты и несколько американцев стреляли наугад в огонь. Падающие на землю тела тут же охватывшю пламя, Всего лишь в квартале от дома на тротуарах лежали трупы местных жителей. Ими был усеян и парк над рекой. Было холодно, солнце не выХОДШО. Промозглый мрак служил фоном всему, что происходило в Цитадели Хюэ.

Противник так глубоко ”врьшся” в стену цигацели, что авиапии приходилось сносить ее метр за метром, сбрасывая напимовые бомбы всего лишь метрах в ст от передовых позиций. К группе солдат подошел МШТЬЧИК лет десяти. Он смеялся и потешно тряс головой. Горящая в его глазах ярость должна была бы объяснить каждому, что с ним, но большинству солдат и в голову не приходило, что ребенок-вьетнамец тоже может сойти с ума, а когда они, наконец, это поняли, ребенок уже пытался выцарапать им глаза, цеплялся за комбинезоны, пока ею не слхб сзади за руки чернокожий пехотинец.

— Уходи, парень, — сказал он, — пока кто-нибудь из этих... тебя не пристрелил, — и отнес ребенка к санитарам.

В медсанчасти раненых грузили на полутонный грузовик. Один из молодых солдат плакал, он лежал на носилках, а сержант держал его за руки. Солдат все повторял:

— Мне не выжать, сержант, мне не выжить. Я умру, щ? Умру?

              — Господи, да нет, конечно нет, — отвечал сержант.                

— Умру! Умру!

— Тебя не так уж СШњНО ранили, — сказал сержант. — Заткнись, мать твою. Понял?

Парню вряд ли суждено было выжить. Ранение было в горло.

Штурмовал стеку батальон морской пехоты. Потери сосгавш примерно по человеку на каждый обитый метр; четвергь них убитыми. Этот батальон, который позже стал известен к ” Цитадельный” , участвовал во всех самых ожесточенных сра-

жениях, выпавших за 1968 год на долю морской пехоты. В январе между перевалом Хайван и Фулок он дрался с теми же чалями противника, что и здесь, в Хюэ, в феврале. Численность состава каждой из рот не достигала и взвода. Каждому было ясно, что ПРОИСХОДИЛО. Все только и мечтали, чтобы оказаться в числе эвакуированных по ранению. Так можно было надеяться, что удастся еще вырваться из кромешного ада.

Сражение за Хюэ подходило к концу. Части кавалерийской дивизии очищали северо-восточные бастионы Цитадели, а подразделения сто первой (парашютно-десантной дивизии) оседлали дорогу, по которой противник подбрасывал подкрепления своим войскам. Окл ювьетнамская рюрская пехота и части первой дивизии прижимали оставшиеся здесь подразделения проТИВНИт к стене. Флаг Вьетконга, так долго (низший- ни южной стеной, был сброшен и на его место водружен американский флаг. Еще два дня спустя южновьетнамские рейнджеры прорвались сквозь стены Императорского ДВОРИЩ но противника там не оказалось. За исключением нескольких трупов во рву. Все погибшие были преданы огню.

Когда войска Вьетконга вошли в Хюэ, население закатывало банкеты. Перед уходом Вьетконга люди были вынуждены сварить всю съедобную растительность с поверхности рва. Один из прекраснейших городов Вьетнама был разрушен процентов на семьдесят.

После отступления противника отмечалась официальная церемония с подъемом флагов. На южный берег реки согнали сотню беженцев из одного из лагерей; они „молча и угрюмо стояли под проливным дождем, наблюдая, как подымался флаг Южного Вьетнама. Но на флагштоке лопнула веревка, и толпа решила, что веревка перебита выстрелом партизанского снайпера, в панике рассеялась. (В сообщениях сайгонских газет не упоминались ни дождь, ни лопнувшая веревка, а ликующая толпа исчислялась многими тысячами человек.) Восстание во всех южновьетнамских городах на Тэг — новый, 1968 год по Лунному календарю закончилось неудачей патриотов. Но это была ”генеральная репетиция”; проба сил во имя будущей победы.

ГЛАВА Ш

Дорога на ”Южный полюс“ Вьетнама

...До конца войны оставалось еще больше месяца. Операция ”Хо Ши Мин“ наращивала темпы, но мало кто верил, что легко падут такие гиганты-города, как Дананг, Хюэ, Нячанг и тем 60лее главный бастион Сайгон — Шолон — Бьенхоа.

Но ставш были сделаны. цена — жмзнь целого поколения. Цель — только победа, объединение Вьетнама в государственном плане. И N1bi, горстка журналистов, с ”лейкой” и блокнотом шли за боевыми порядками воинских частей, зная, что Кмщая строка из написанной и опубликованной корреспонденции войдет в историю индокитайских войн и становления новой АШ-ЗНИ во Вьетнаме, Лаосе и Камбодже.

”Мир встречаю радостным словом".

Жоэ — город на Ароматной реке

Пожалуй, Нет в Центральном Вьетнаме более своеобразноII) и живописного города, чем Хюэ. Бывшая императорская сголица раскинулась среди зеленых холмов по берегам знамени-

той Хыонгзианг — Ароматной реки, которая несет свои воды с гор Великого Аннамитского хребта — Чьюнгиюн сквозь сосновые боры, где властвуют чудодейственные запахи лекарстценных трав. Их аромат передался и водам реки. Так, если верить преданию, и возникло название этой, одной из прекраснейших во Вьетнаме, водной артерии. Первые исторические упоминания о Хюэ шносятся к 1306 гощ, когда город был присоединен к дай Вьету (одно из древних названий Вьетнама), Король Тонг ВЬЩш1 свою дочь Чан за принца соседнего государства Чампа, а взамен получил два уезда — Тхуан и Хоа с городом Фусуан. Затем европейцы, добиравшиеся сюда в XVlI веке, трансформировали это название в Сержа, Синеа, СМнжеа, пока не образовалось ”Хюэ”.

Я стоял на террасе гостиницы ”Ароматная река“ и наслаждался свежестью весеннего вечера. Всего несколько лет назад гостиница эта принадлежала младшему брату бывшего диктатора Нго динь Зьема. Здесь на террасе в недалеком прошлом собиралась городская знать, иноземные и сайгонские сановники. В их честь устраивались пышные представления. Внизу каменная эстрада в виде цветка лотоса. Там выступали певицы и пнцовщицы. Но когда под утро гасли огни рампы, актрисы снимали свои пышные казенные наряды, смывали с лица грим. Усталые, изможденные, они брели через построенный еще в 1897 году шестиарочный мост Чанггиен на другой берег Аромамой реки в свои убогие хижины с ветхим бамбуковым топчаном-фаном.

Люди, обслуживающие бары, рестораны, рыбаки, рабочие ютились в самом бедном районе Коэ — (Руане. Более тысяч человек жили на рыбацких сампанах. Здесь рождались отверженные, обездоленные. ТжОВЫМИ же они и умирали.

26 марга 1975 года пртиел день освобождения Хюэ.

Как-то в районе Фуана на берегу Ароматной реи я повстре, чал юношу. Он вынул из клеенчатого портфеля юту тетрадей и , потузился в чтение. Юноша делал пометки, затем положил зетради на прибрежную траву и долго сидел, глядя в спокойные воды Ароматной реки.

Я подошел к пареньку. В глазах его были слезы. Вьетнамец предпочитает оставаться один на один со своими чувствами и

Фоо

не любит, когда посторонний становится свидетелем его личных переживаний. Застигнугый врасплох, он стремится или уединиться, или изменить представление иностранца о его настроении. Мой новый знакомый, узнав, что повстречал советского журналиста, быстро вытер глаза, аккуратно уложил в поргфель тетради, но не сделал и малейшей попытки шйти. Напротив. он поднялся, спокойно пригладил вихрастые волосы и с достоинством протянул руку.

— Ву Као, — представился юноша. — Студент Университета Хюэ. — Затем он снова нагнулся и поднял с земли... бамбуковую пажу.

Я увидел, что вместо правой ноги у паренька — протез. Я хотел было извиниться, уйти, оставить юнои_ју с его мыслями, не тревожить своим присутствием.

Юноша, видимо, понял меня. Прикоснулся ладонью к плечу и улыбнулся:

— Нет! Не уходите! Я ни разу еще не видел русского. Мне очень бы хотелось поговорить с вами. А про ногу скажу сразу. Был ранен в 1968-м. Мне ее ампутировали...

Потом мы медленно пши вдоль берега, буквально усыпанного сотнями рыбацких шаланд.

— Не принимайте так близко к сердцу мою физшескио неполноценность, — неожиданно скази Као. — Что значит моя потеря в сравнении с муками, когорые перенес мой народ? Я вижу, вы новичок в Хюэ. Пройщите по десяти районам города, обязательно посетиле прекрасную пагоду Линьму, чт видите на том берегу Ароматной реки, посетите чудесные императорские дворцы, но никогда не забывайте, что сделаны они руками моего народа. Теперь все это принадлежит нам. И ни в этом ли одна из ценностей жизни?

Затем он расстегнул портфель и извлек из него старенький томик средневекового МЫСЛИТЕЛЯ Нгуен Чая, раскрыл книгу на странице, где были начертаны строки:

Я лук повесш,

Омьи свой панцирь. И мир встречаю

Радостным словом.

— Как современен смысл этих древних слов! Война окончена, мир прии}ел на најшу землю, — сказал Као. — Но сколько сил еще надо отдать во имя возрождения страны!

. Древняя легенда гласит, что когда-то северный император отправил на землю Вьетнама злого духа. Он ЛО-ГГАСН был лишить вьетнамцев тех ген, которые, как верили древние, наделяли лК),дей талантом и волей. Одна старая женщина, узнав о коварстве супостата, укрыла на холме, что стоял у берега Ароматной реки, амулет, который якобы вбирал в себя силу народного таланта.

Злой дух так и вернулся с пустыми руками.

Так, если верить преданию, в 1601 юду в честь старой ны и была построена в Жоэ на берегу Ароматной реки пагода. Ей дали название ” Тхиењму” , или ”Линьму” , ” Пагода неасной женщины“ . Каждый вьетнамец со школьной скамьи, как на севере, так и на k)IE, хранит в памяти строки из древней поэмы: “ Вечно гудит ветер в бамбуковых МРОСЈШ.Х; вечно бьет колокол пагоды Линьму”. Впрочем, само возникновение этих строк не случайно. Колокол Линьму известен вьетнамскому народу примерно так же, как Наи кремлевский Царь-колокол. Колокол Линьму был отлит в 1715 году и весит примерно две тонны. Он установлен на спине гигантской каменной черепахи. И звон его разносится на многие илометры от берега Ароматной реки. Здесь же на холме около пагоды Линьму устремилась к небу семиярусная башня Фьюнг Зюйен. На каждом ее этаже устаноклено изваяние Будды. Утверждают, что прежде три изваяния бЬШИ сделаны из золота. Их украли неизвестные грабители в 1943 году.

. Сразу после освобождения Моэ судьба свела меня с выходцем из королевской фамилии — Быу Юмом. Он СЛУЖИЛ гидом в бюро городского туризма и знал историю буквально каждого значительного городского строения. Понятно, с наибольшим вдохновением он рассказывал об императорских дворцах, при которых когда-то живал и сам. Он с гордостью показывал мне четырехугольную Цитадель Хюэ с десятью воротами. Через главный, западный вход А-жоа по тенистой ашкее среди вековых деревьев Бьку Кам вел меня к Запретному Пурпурному городу бывшей резиденции вьетнамских императоров династии На нов. Рассказывая, он даже понижал голос, словно позволяя мне приобщиться к секретам здеШНИ,к дворцов.

- Вот в этом замке Кантянь, во дворце Небесного закона, отделанном золотом и лаком, императоры принимали мандаринов и зарубежных послов. При церемонии присутствовали единицы. Я был среди них, — прикрывая глаза, говорил Быу Кам. У этого трона гости могли стоять только на коленях и приносить дары наместнику Неба.

Перед входом во дворец застыли в вековом сне каменные драконы. За дворцом Открытого согласия, величественным строением с красными позолоченными колоннами, Быу Кам покази мне остатки пяти строений, в которых тли императорские наложницы, Вот и дворец Юхамван, где короли читали литературные писания и где к ним приходило поэтическое ВДОХНОВение.

— Эти величественные строения были разрушены бомбами и снарядами весной тысяча девятьсот шестьдесят восьмого года, — с горечью говорил Быч Кам. — Конечно, сохранились фотографии. Возможно, народный гений воспроизведет шедевры. Но разве разбитые камни оживают?

Меня особенно интересовал внутренний мир Быу Кама. Хотелось понять, о чем думал этот немолодой человек, лишенный волной революции тех возможностей, которые из поколения в поколение передавались выходцам именитых семей.

— Я верил императору, говорил Быу Кам. — Думал, что вечна династия Нкуенов. Разочарование — как прерванный сон. Я вспоминаю выборы тысяча девятьсот пятьдесят пятого года. Поражение Ьао Дая — последнего из Нгуенов —- было предре' цено. Даже его избирательные бюллетени были выкрашены в темный цвет — цвет поражения. Я был тогда ярым монархистом, провал Бао дан расценивал как личную трагедию. Молодости крайность суждений. Я искренне презирал победившего на выборах Нго Динь Зьема, но не потому, что он был предателем, заокеанским наемником — этого я, пожалуй, еще пе сознавал, — я просто видел в нем кровного врага династии 1 1 уенов. Для меня тогда император оставался њмператором, несмотря на то что Бао дай еще в тысяча девт ьсот сорок пятом ' оду отрекся от престола. Императорские кробнищ, чго в пятидесяти километрах от Хюэ, были той святыней, которая связывала поколения намесгников Неба.

Наслаждаясь красотой гробниц, • многие из которых строились более десяти лет, Быу Кам не задумывался над тем, чьи руки создавали эти уникальные творения, кто за многие сотни верст вез сюда ценные породы дерева, камень, строительный материал. для Быу Кама — все это было собственностью императорской фамилии. В 1945 году эта собственность рухнула. Десять лет спустя после поражения на выборах Бао дай вынужден был покинуть пределы Вьетнама. Он — единственный из царсгвовавшей фамилии — не успел построить себе гробницы, но зато он навеки похоронил династию Нтуенов, хотя сам был жив и неплохо себя чувствовал в Париже.

Людей, подобных Быу Каму, фанатичных монармсгов, в Жоэ было немного не более тысячи. Повергнутые, они замкнулись в себе, превратились со временем в инертную массу.

Патриотическая интеллигенция Хю.э, долгие годы сражавШЕЖЯ против французских колонизаторов, решительно вступила на путь освободительной борьбы под флагом Национального фронта освобождения. Многие из них прошли застенки тюрьмы Футхуа, были интернированы, брошены в лагеря смерти на островах Пулокондор и Фукуок. С одним из таких представителей прогрессивной интеллигенции Хю.э я встретился в здании городской мэрии. Шестидесятитрехлетний Хоанг Фыонг Тхао, известный во всем Южном Вьетнаме поэт и ученыйэнциклопедист, пришел в ряды борцов против иностранного засилья ечце в студенческие годы.

— Первую листовку, — вспоминал Тхао, — я написал в стихах седьмого июля тысяча девятьсот тридцать пятого года. Почему так точно сохранил в памяти эту дату? В тот день исполнилось ровно пятьдесят лег после захвата французами Жоэ. Колонизаторы, войдя в императорскую столицу, подожгли опустевшие кварталы. Седьмое июля тысяча восемьсот восемьдесят пятого года совпадало с двадцать третьим днем пятого месяца по Лунному календарю. Эгот день стал днем горя »ттелей Хюэ. Столица пылала тогда трое суток...

50 лет спустя город превратился в очаг антиколониальной борьбы. С мая (930 года в Хюэ стали проходить массовые народные демонстрации. Но лишь в 1945 году над зданием верховной французской резиденции Аннама, над мостом Чангги-

ен, над городскими рынками были подняты флаги с золотой звездой. Революция победила в Хюэ 22 августа 1945 года. Комитет восставших, в который входил и Тхао, направил Бао даю послание с требованием отречься от престола. Хотя власть и была в руках революционного народа, партия, учитывая особенности того времени во Вьетнаме, считала необходимым не силой свергнуть монарха, а дать ему возможность самому отречься от престола. Отречение произошло 30 августа, за два дня до провозглашения Демократической Республики Вьетнам. Перед воротами дворца Нгомон Бао дай отдал представителям народа Хюэ золотую печать весом в 10 килограммов, служивијую символом императорской власти со времен короля Минь Манга ( 1820— 1840 гг.), а также меч с нефритовой рукояткой.

С 1946 года Хюэ, как и весь Вьетнам, поднялся на, войну Сопротивления. После подписания Женевских соглашений город оказался южнее семнадцатой параллели, попал под класть сайгонского режима. И вновь террор и репрессии обрушились на патриотов. Известно, что только бывший мэр по имени Дуэ выдал охранке более десяти революционеров, оставшихся для подпольной работы в городе. Все погибли.

Во время восстания I 968 года Запретный дворец сильно пострадал. но мать Бао дая — вдовствующая императрица не покидала город Хюэ, помогала раненым патриотам, — говорил Тхао. — Говорят, что ее даже видели в траншеях Вьетконга на горе Хайвен.

— В целом восстановили мы город через несколько месяцев после освобождения Хюэ, продолжал Тхао. — Трудностей было немало.

В начале 1976 года в Хюэ проводилась перепись населения. Когда стали раздавать анкеты, то неожиданно выяснилось, что у некоторых слоев населения, главным образом у представителей среднего класса, сам факт сбора сведений вызвал невероятный испуг. Приходилось объяснять каждому, что перепись населепия носит государственный, а не ”полицейсшй” характер. Она необходима, чтобы знать в период подготови выборов в единое Национальное собрание, сколько людей остаются безграмотными, безработными и какова численность населения Жоэ и по

всей стране. Прежде счигшюсь, что в Хюэ проживало примерно 200 тысяч человек. Перепись же 1976 года показала, что население города — 140 тысяч »мтелей.

Дананг освобождали без боя

Победная весна 1975 года. Не успел отгреметь торжественный салют в честь освобожценного Хюэ, как в 5 часов 29 марта 1975 гола по стране пронеслось новое известие: свободен Дананг — второй по величине город Южного Вьетнама с населе нием примерно 600 тысяч человек! 3 1 марта я просматривал е: не смонтированные телевизионные пленки, срочно ДОСПВЈК ные в Ханой из Дананга. Операторы Армии освобождения во ли в город вместе с передовыми частями. Перед глазами знаменитый мост Чиньминьтхе через полноводную реку Хан, или Дананг. Рядом пожилой человек с флагом Фронта освобождения. На улицах Тханьюс и Хунгвьюнг жители Дананга сжимали в братских объятиях освободителей. На авеню Батьданг перед юродской мэрией девушка-ополченка с ањгоматом через плечо несла караульную службу. Старый рыбак в нескольких метрах от нее топтал вышвырнутые из здания портреты диктатора Тхиеу.

На полуострове Сонча, где был штаб так называемой первой корпусной зоны сайгонского режима, откуда следовали призывы ”защищать Дананг до последнею патрона ” , — следы поспешнот бегства. На первом этаже здания штаба, в кабинете генерала, отвечавшего за оборону Дананга, разбросаны карты, секретные документы. Из дверей дома солдаты Армии освобождения выносили папки с армвами и укладывали в грузовик. Возможно, многое раскроют эти документы о тех преступлениях, котёрые чинила сайгонская военщина в этом городе. Но вернее всего их просто сожгут, а пепел рассеют в реке Хан.

Распахнулись двери Данашской городской тюрьмы. Тысячи Полишческ:их узников обрели свободу.

 Дананг — это город, имевший большое стратегическое, вот енно-политическое и экономическое значение в жизни Южного Вьетнама. Здесь находились четыре порта и три аэродрома, способные принимать современные морские и воздушные лай-

неры. На аэродромах, захваченных патриотами, — десятки реактивных самолетов ВВС Сайгона. В порту у причалов множество военных и транспортных судов...

.Самолет ”Як-40” шел на посадку. Неподалеку от океанского побережья с нежными золотистыми пляжами, у подножия живописной горы Морского облака раскинулся Данангский аэродром — один из самых крупных в Индокитае и Юго- Восточной Азии. Его бетонное полотно толщиной более четырех метров принимало самые современные реактивные самолеты. Еще совсем недавно отсюда поднимались ”фантомы” и ”скайрейдеры”. Посадочные площадки были готовы и для приема американских стратегических бомбардирошциков ” В-52 ” . Десять лет назад отсюда взлетал бывший сайгонский ”премьер” , вице-Маршал марионеточной авиации Н[уен Као Ки для бомбардировки территории Северного Вьетнама. Ки похвалялся тогда, что сайконская военщина нанесет сокрушительный удар по национально-освободительному движению во Вьетнаме. Я вспомнил об этом заявлении марионетки (ныне содержит один из баров в Калифорнии), еще с воздуха оглядывая десятки плененных сай[ОКСКИх вертолеюв и самолетов. Они так и застыли на взлетных полосах, в ангарах и капонирах.

Вот и бетонное полотно. Еще не стерты на аэродроме прехаме указатели, оставшиеся от сайгонских времен: ”Эскадрилья № 233”, а рядом — уткнувшийся носом, беспомощно распластанный бомбардировщик. ”Дисциплина — сила армии”. И тут же, под этой надписью на стене офицерского клуба, — растоптанный желтый флаг сайгонского режима. Говорят, что он был сорван и расстрелян в упор из автомата одним из бывших сайгонских офицеров, который в числе других 109 600 военных сложил оружие и затем выразил желание служить интересам народа. Дананг сДаваш без боя.

Ог аэродрома до центра Дананга — не аутее десяти минут езды на автомобиле. Дорога пролегала среди запуаждений из колючей роволою«, которой сайгонская военщина обносила конщшеря, военные склады, зоны хранения горючего. Отомные апельсинового цвета баки с надписью ” Шелл“ подступали к обочине трансиндокитайской дорож номер I , кслорая связывает Дананг, расположенный на 16-й параллели, с Севером и Югом Вьетнама.

Более 100 лет назад французские колонизаторы, оценив исключительно важное военно-гео№афическое расположение города, пытались захватить Дананг. Им потребовалось 30 лет, чтобы вынудить императора вьетнамской династии Нгуенов сдать Дананг в концессто. Так город, получивший тогда название ”Туран“ (” Башня над рекой Хан”), попал с 1888 года под колониальное господство, которое продолжалось более полувека. После 1954 года Дананг стал опорным центром американо-сайгонской военщины.

Именно в Дананге в марте 1965 года на вьетнамскую землю ступили первые морские пехотинцы американского экспедиционного корпуса, оборудовавшие на полуострове Сонча военную базу. Отсюда же, из Дананга, десять лет спустя, в марте 1975 года, эвакуировалось последнее воинское подразделение заокеанских агрессоров. Над бетонными фортами, сторожевыми вышками, портами, радарными станпиями, бывшими конщагерями развевались знамена освобождения.

Я шел по улице, носящей имя вьетнамского просветителя Фан Тю Чиня. У бульвара Батьданг, прапетюшего вдаль усаженной пальмами набережной полноводной рект Хан, член народно-Рев0ЛЮцИОНноГО комитета провинции Куангнам-Дананг Фам Дык Нам рассказал мне о том, как 29 марта над зданием городского муниципалитета знамя Национального фронта освобождения поднял бывший сайгонский капитан медицинской службы, ныне хирург одной из данангских больниц.

Через несколько часов после освобождения в Дананге был создан военно-административный комитет. Он взял в свои руки всю полноту военного, политического и экономического руководсгва »шзнью города. Председателем комитета стал мен ЦК Национального фронта освобождения Южного Вьетнама Хо Нгинь, его тремя заместителями — генералы Нгуен Чань и Нгуен Ба Фат, видный южновьетнамский политический деятель Чан Как. Военно-административный комитет объявил, что после нормализации >М.ЗНИ в городе будет создана гражданская народная революционная администрация.

— Мы всегда были далеки от политики. В газетах читали и по радио слышали мною страшного о Вьетконге На протяжении десятилетий, — рассказывала мне пожилая коммерсантка, жена двоюродного брата бывпјего вьетнамского императора Бао Дая, — нам говорили: когда придут вьетконговцы, они спалят лома, всех обездолят. Сейчас мы видим обратное. Один из моих домов в Дананге я сдавала американцам, там размещалось консульство, При бегстве из Дананга они не успели вывезти все документы и сожгли мой дом. Когда же город свободным, ни одно здание не было разрушено.

Дочь коммерсантки 19-летняя Фьюк, сзудентка Университета Хюэ, познакомила меня с лидерами различных религиозных общин в Дананге. О чем думали и каковы были настроения этих людей, влияние которых на многих данангцев оставалось довольно сильным? (Обратите внимание: я брал интервью далеко не у ”вьетконговцев”, искал разные мнения.)

Архиепископ католической церкви Нгуен Куанг Слоен рассказал о том, как в ночь с 27 на 28 марта в его квартире раздался звонок от командующего первой корпусной зоны генерала ЧЬЕонга. Он потребовал срочно собирать вещи и эвакуироваться в Сайгон. Пожилой архиепископ отказался покинуть город.

— Мы заставим вас силой, — кричал генерал, — высылаю наряд солдат!..

боен повесил трубку, поцеловал на прощание кпдных и близких, ушел из дому. Он укрылся у одного из прихожан. И только когда в город ВОшЛИ части Народной армии, он свободно вышел на улицы Дананга.

— В Данан1Е более десяти тысяч католиков, — говорил мне Сюен. — И почти все они остались в городе, доказали свое лояльное отношение к новым органам власти.

Глава каодаис№кой общины] , насчитывавшей в городе не менее 2 тысяч человек, Хо Тан Синь, считал, что бесто сайгонской военщины и приход патриотов стали спасением для Дананга. ”Мы верим, — подчеркнул он, — что при новой масти никогда иностранные захватчики не ступят на нашу зешпо. За этой пастью — бущщее”.

Община каодай была создана в 1926 году. В 30—40-х годах образо[ЛОСЬ 12 сект каодаистов, из которых главной считается Тэйниньсш — по названию города и провинции Южного Вьетнама.

...Наданангской улице Ли Тхай То в доме номер 139 проживал торговец Чьюнг Ман. 28 марга 1975 года под дулами автоматов вместе с тысячью других данангцев он был загнан в трюм баржи, которую взял на буксир эсминец. На его борту белел номер 240.

 При посадке на баржу упали и утонули около пятидесяти человек — главным образом дети, — рассказывал Ман. — Когда баржа удалилась от берега примерно на двадцать километров, сайгонские солдаты бросили людей в открытое море. Три дня и три ночи более тысячи человек, среди которых СВЫПје шестисот детей, оставались без питьевой воды и пищи, бЫЛИ предоставлены воле ветра и волн.

 У нас уже не оставалось надежд на спасение, — говорил Ман, — если бы слјчаЙН0 не подобрали нас моряки Армии освобождения.

Склады с оружием под Чамскими холмами

Каменные чамские храмы] все ближе подступали к дороге номер 1 , как бы возвещая о приближении к Нячанку — главному городу провинции Фукхань. Чамские храмы, насчитывающие до двух тысячелетий, — молчаливые свидетели многочисленных войн, развертывавшихся на этих землях, сменявшихся цивилизаций.

Во всех туристских пуаевощпелт по Индокитаю Нячанг всегда рекламировался как город с золотыми песками пляжей, с живописным устьем реки Кай. Под Нячангом простирались обширные каучуковые тантации, чудесные сады, рощи кокосовых пальм, леса с ценными породами деревьев, плантации сахарного тростника. Но в 60-х город был превращен в военную базу, с многочисленными артиллерийскими позициями, складами, радарными установками. К побережью подходила взлетная площадка военного аэродрома. Золотые шяЖ1 были зами-

( Чампа , или Тямпа, известна по историческим документам сс 11 вска как рабоњладельческое государство на территории E1bIlleU-Il [сго Центрального Вьетнама.

нирваны, затянуты колючей проволокой. Нячанг при сайгонском режиме СЧИТиСЯ главным шпионским центром Индокитая. Здесь проходили спецподгоговку спикеры из всех сгран ЮгоВосточной Азии.

После освобождения Нячанга 3 апреля 1975 года — города с

200-тысячным населением, входивгиего в военную третью корпуснуо зону Южного Вьетнама, — народная власть приступјша к ликвидации последствий войны. За первые месяцы было обнаружено более 3 тысяч мин только на побережье.

В Нячанге, пожалуй, более быстрыми темпами, чем в других городи Южного Вьетнама, нормализовалась жизнь. Это объяснялось тем, что патриоты сумели заблаговременно ”поработаљ” в частях марионеточной армии. Бывший капитан меДИЦИНСкой службы сайгонского режима, а ныне врач-терапевт центральной городской больницы Чан Куи Кан рассказывал мне о том, как вели патриоты подпольную работу среди сайгонских солдат. Сам он окончил медицинский институт и был призван в армию. Однажды в госпиталь при парашютной дивизии пришел старый друг семьи Май Ба и после недолгого разговора ска- зал:

— Ты помнишь, что перед смертью завещал твой отец? Он пожелал тебе счастья и сказал, что оно возможно лишь в условиях полной свободы и единства Вьетнама. Готов ли ты служить своей Родине?

Кан знал, что Май Ба в начале 50-х годов сражался вместе с отцом в одном полку Народной армии против колонизаторов. Знал, что сайгонский режим заочно приговорил его к смертной казни. Понимал, с каким риском связан его приход в Расположение воинской части. Но если Май Ба решился на встречу с ним, то, ВИДл1О, это было вызвано особыми причинами. Капитан сознавал, что каждая минут промедления грозила друу оша опасностью. И он спросил:

— Что я должен делать?

— Быть в курсе всех военных планов дивизии и передавать сведения связному, который будет приходить к тебе каждую неделю.

Так произошла вербовка. Не на ”материальной” основе. На юнове чувства патриотизма, достоинства, чести.

Так Кан встал на путь подпольной борьбы. Его связным оказался молодой лейтенант-пехотинец. Трудно подсчитать, сколько жизней патриотов спас капитан, пощерживавший ”лружеский контакт“ со старшими офицерами парашютной дивизии. Переброска каждого подразделения, все планы карањљных опе- , раций попадали в руки патриотов. А когда 3 апреля 1975 года передовые части Народных вооруженных сил вошли в Нячанг,  Кан встретил Май Ба — друга и однополчанина отца, который стал одним из руководителей городского народно-революционного комитета.

С апреля 1975-го Нячанг вступил в новую жизнь. На северной окраине города высится древний храм — один из ансамбля башен древнего государства Чампа. Французы называли этот храм ”Пох Нагар”, вхтнамцы — ” Тхиен Иана” — храм ”Девушки в небесной одежде“ . Храм за долгие годы войны не пострадал. Его охраняли и ”белые” и ”красные". Настоятель, пожилой человек в традиционном коричневом одеянии, поведал древнюю легенду об истории возникновения храма. Когда-то здесь бьша деревушка Дайдиен. В ней УОШ старый крестьянин, выра- щивавший арбузы. Однажды на рассвете он обнаружил, что шюды его кропотливого труда стали пропадать, и решил выследить похитителя арбузов. Ночью при свете луны он неожиданно увидел девочку удивительной красоты. Старик привел малышку домой и удочерил. Спустя несколько лег началось сильное наводнение. Спасаясь от разбушевавшихся вод, девушка обнаружила на небольшом холме сашщловое дерево с дуплом. Иана — так звали девочку — взобралась на дерево и проникла в дупло, из которого не смогла выбраться. Люди пытались помочь ей, но были не в силах разбить ствол.

Об этой истории прослышал принц Северного моря Баюкай. Он приехал в деревушку и едва прикосюлся к стволу сандала, как тот приобрел чарующий запах. Принц велел погрузить стол в свою колесницу и увез во дворец.

Вечером, как только поднялась луна, из ствола появилась пхкрасная девушка — Тмен Иана. Она полюбила принца и согласилась стать его женой. Но перед свадьбой пожелала девушка непременно посетить приемного отца из деревни Дайдиен. Принц согласился. Но старик умер, не дождался приемной дочери. Иана в память о нем поставила храм, а затем обхватила руками шею аиста, жившего на доме отца, и улетела в поднебесье. С тех пор люди так и стали называть этот храм — храм ”Девушки в небесной одежде“ .

Переборки храма сделаны из ценного сорта дерева чам хыонг, который сейчас уже редко встречается во вьетнамских ле- сах. Это дерево выделяег ароматные смолы, имеюише целебные свойства. С давних пор дерево чам хьюнг — дерево ИаНЫ используется в народной традиционной медицине. Иана — ”Девушка в небесной одежде“ стала ”покровительницей ценных пород деревьев“ в районе Нячанга, таких, как черное, тик, кам се. Тмен Иана ”покровительствует” десяткам лекарственных трав, которые используются фармацевтами. Из растения ты би делаются дезинфицирующие средства. Листья травы са используются для лечения гриппа, воспаления легких. Многие ценные лекарства приготавливаются из листьев табака, лимона, корней и молодых побегов бамбука, нян сама — вьетнамского женьшеня. Наиболее ценным считается длинный желтый женьшень. Здесь же приготавливается и знаменитая вьетнамская тигровая мазь. Лучшей считают мазь, которую вываривают из костей убитого тигра.

Если вы спросите нячангца, чем славен его город, он непрегиенно ответит: историческими памятниками чамской культуры, лекарственными растишями и богатствами морского побережья. Сколько тайн хранят океансте волны, омывающие на протяжении более 200 километров берега провинции Фукхань! Почему американцы не бомбили Нячанг? Конечно, не из сострадания к памятникам национальной культуры вьетнамского народа, не из-за боязни вызвать гнев религиозно настроенного населения в зонах чамских храмов, а из-за того, что оставили здесь самые крупные склады.

Храбрые, кок птица квэи

На запад от Нячанга дорога устремляется в глубь Индокитайского полуострова на Центральное шато — Тэйнгуен. Если верить древним легендам, которые можно усльпцать и сейчас, в селениях народности раде, на склонах хребта Чы0нгшон лоди жили еще многие тысячелетия назад и спаслись от всемирного  потопа на ОГРОМНЫХ барабанах.

Писатель Н[уен Туан, от которого я услышал не одну легенду о Тэйшуене, однажды сказал с улыбкой:

— Спроси у любого старца, верит ли он в свои легенды. Тот ответит, что верит лишь тогда, когда их слагает. Тем не менее доподлинно известно, что на земле Тэйнгуена еще во втором тысячелетии до нашей эры уже были поселения древних предков месгных народов.

В джунглях Тэйнјуена вьют гнезда красивые птицы квэи, согласно поверьям мудрые и храбрые. Г»1ожег быть, полому наивысшей похвалой в устах горцев звучат слова: ” Человек мудрый и храбрый, как птица квэи”.

С таким человеком меня познакомили дороги Южного Вьетнама. Его имя — И Бих Алео. Когда я попросил его рассказать о себе, он ответил:

— Ну что же, слушайте. Но это будет долгий рассказ. Семьдесят два года назад в джунглях у небольшой деревушки Буонниенг уезда Банметхуот провинции Дарлак поймали белого слона. Его принесли вдар миятельному вождю племени эле, у которого только что родился сын. Люди били в гонги, чтобы все знали о радости в семье Алео. Мачьчика назвали И Бих Апео.

— Я вырос среди гор и джунглей, где цвели белые цветы пиа-.. ропанг, — рассказывал Алео. — Рошпели отдали меня в школу, а затем в военное училище. Вскоре мне было присвоено первое офицерское звание французской колониальной армии.

С детства молодому горцу прививалось предстамение о мире как царстве доброты и честности. Его учили уважать людей, беречь все жавое. В колониальной армии он познал обратное: жестокосљ и ПОДЛОСТЬ, ложь и коррупцию. Ум и сердце горца жаждали борьбы против несправедливости. И когда в начале 40-х годов во Вьетнаме стало шириться НаЦИOНИЬНо-0СВобОДИЛЕЛЬное движение во главе с фронтом Вьетминь, Алео установил связь с патриотами. С лета 1945 года бывший ВОжДЬ горцев из племени эде стал руководителем вооруженного восстания в Банметхуоте. Местные жители доверили ему пост командира ремональньж повстанческих войск на перекрестке трех стратегических дорог, соединяющих южные районы Вьетнама, плато Тэйжуен и Камботку. После Августовской революции И Бих Алео был избран Ч,леНОХ1 народно- революционного комитета провинции Дарлак.

В конце 1945 года на гшато Тэйнгуен вновь вспыхнула война: ротив слабовооруженных горцев бЬШИ брошены французские крашютисты, солдаты в красных беретах, танки.

— Иногда одна винтовка приходилась на семь-восемь бойцов, — вспоминал Алее. — Наши части были разбиты, а я арестоВ',Ш и приговорен к смертной казни. И тогда в мою ЗЕНЩИЂ' ВЫСТУПИЛО население Тэйнгуена. Колонизаторы вынуждены были изменшь приговор. ^М еня ожидала пожизненная каторга.

Пятьлег и семь месяцев томился Алео в тюрьме. В ] 95] году колонизаторы, желая удержаться во Вьетнаме, предприняли по(Ь[ТКИ сформировать туземную армию из горцев и стали заигрывать с Вождями М&ЛЫХ' народностей Тэйнгуена.

— Оставлять меня в тюрьме в этих условиях для колонизатров было опасно, — продолжал Алео. — Моего освобождения требовало все население Тэйнгуена, включая и МНОГиХ вождей шемен. Я вернулся в сентябре пятьдесят первого в родное селение, восстановњл связь с партизанами. В 1958 году на тато возникло движение за автономию Тэйнгуена, и я стал его руководителем.

— В феврале шестьдесят первого, — вспоминал Алео, — мы кнали формировать воинские подразделения, которые вошли в Народные вооруженные силы освобождения штато Тэйњуен.

За годы войны унас выросли такие герои, как Пи Нанг Так — из сародности радлаи; А Нун — пако, зиарай Эет... Как храбрая лица квэи не отступает перед врагом, так и эти бойцы не отстут зли перед тяжелыми испытаниями войны.

...Моросил мелкий дождь, который так страшен в горах Чып-шон. Дорога взлетала с перевала на перевал. Она была наюЛЬКО скользкой, что казалось, сделаешь шаг, непременно упаЛ.СПТЬ. Но люди шли, и каждый из них нес груз в 60--70 килораммов. Среди них был А Нун. Долгие оды дором и горы были д; и него и домом, и полем боя. Когда ему становшюсь особенно удно, он говорил себе: “Если ты шал солдатом, то иди до конпа, не сгибай головы.

... Шестнадцатилетним юношей А Нун вступил в армию патриотов. Хотел сражаться, но был напрањлен в транспортные части. ”Досгавка грузов — это тоже фронт, — говорю ему Алео. — В атаке ты видишь противника, здесь же ты вступаешь в бой не только с противником, но и с самим собой”. Временами А Нуна остамяли силы, казалось, еще один шаг — и он рухнет на землю. Нош становились ватными, деревенели руки, шея, темнело в глазах. Но надо было идти вперед. Во что бы то ни стало — только вперед. Его грузы были нужны бойцам, жителям освобожденньгх районов Тэйнгуена. И А Нун шел. За восемь лет службы в транспортных частях этот юноша перенес свыше 150 тонн  грузов, прошагал сотни кшометров через перевалы и ткунгли, реки и переправы. Ему было присвоено звание Героя Армии освобождения. Он стат одним из героев, 6'Оевавиа.[Х в группе войск ” Чьюнгшон ' — в районе системы дорог, называвшейся запаДной печатью ” Тропой Хо Ши Мина ”. Из нескольких узких промежуточных дорог была создана стратегическая артерия, которая затем превраттась завершенную систему магистдъаей. Это Лиа не просто транспортная линия, “ Тропа Хо Ши Мпа ” стам сиизалам. Ее нередко сдвниваш с матерью, которая отита все, чтобы дети познали ставу. Мать не требовала похвал. Она выполняла свою святую миссию. ”Тропа Хо Ши Мина жила благодаря тысячам А Нунов”.

А Нун считал себя учеником Алео. Ученика и учителя я встречал после освобождения Южного Вьетнама, а затем видел в Ханое, когда проходила сессия Национального собрания объелиненного Вьетнама.

— Старые люди уходят из жизни, — говорил мне Алео. Важно, чт они оставши потомкам после себя. Подлинную цену наследства устанавливают последующие поколения. ..

ГЛАВА Vll

Рассвет над Сайгоном

— Долгие годы Сайгон ожидал своего нынешнего названия. Город Хошимин. Еще в январе 1946 года на второй сессии На- ЦИОНиЬНОГО собрания первого созыва один из депутатов предложил дать Сайгону имя первого президента ДРВ. Предложение было принято единогласно. Но лишь почти тридцать лет спустя после победного завершения операции •'Хо Ши Мин“ полного освобождения Юга этот крупнейший город страны обрел право носить имя великого сына вьетнамского народа. Новое название Сайгона — Хошимин -- бьшо официально утверждено второго июля тысяча девятьсот семьдесят шестого года на первой сессии Национального собрания единого Вьетнама.

Трудно подсчитать, сколько раз я бывал в городе Хошимин в разные ГОм. Но всегда вспоминаю о первом приезде сюда сразу после освобождения Сайгона.

Тогда, в мае 1975 года, СаМОЛег ”Ил- 18” делал круг за кругом, прежде чем приземлиться на аэродроме Таншоннят. С возщха Сайгон по своей форме чем-то напоминал мкв.нтскую рыбу. Ее “ голова“ устремлена на восток -— в сторону моря, а огромный раздваиваюищйся ”хвост” , словно стрелки компаса, указывал

на запад. Сравнение города с рыбой возникло не случайно. Оно подсказано самим видом Сайгона. зажатого со всех сторон водой: на востоке — рекой Сайгон; притоками Меконга на севере — Тхинге и Хокман; на западе — Танбинь и Биньтянь; на юге — широкой лентой реки Нябе.

Аэродром Таншоннят впервые после освобождения принимал самолет с иностранцами. На борту нас было 28 человек — журналисты и дипломаты различных стран и континентов. Перед нами открывался Сайгон. Пропаганда неоколонизаторов создавала вокруг этого города ” миф процветания“ . а на деле Сайгон погибал. Погибал от наркомании, разврата, воровства, коррупции. Утро 30 апреля [975 года — победа революции перевернула старый Сайгон.

Таншоннят всего через несколько часов после бегства из Сайгона главарей марионеточного режима. Повсюду разбросаны бутылки из-под пива, джина и виски. То здесь, то там валялись на земле офицерские мундиры, воинские наишвки, медали, ордена. На одной из стен аэровокзала — карта города, его ОДИННиЦХШ районов и пяти прилегаюцшх уездов. Дожидаясь отправки автобуса, я принялся изучать карту. Вот он — Сайгон — этот гигантский город, раскинувшийся вместе с предместьями Шолоном и Зядинем на территории более тысячи квадратных километров, город с населением около четырех миллионов человек. Разглядывая карту, я искал и находил названия, связанные с первыми историческими упоминаниями о Сайгоне, относящимися к началу XVli века. Именно тогда в дельте Меконга стали обосновываться вьетнамские поселенцы, стремившиеся избежать кровопролитНЫХ междоусобных войн королевских династий Чинь и Нгуен. В разное время город, прежде чем стать Сайгоном, носил различные названия —Зялинь и Танбинь, затем Рынггон, Сайкон, Беннге, Тхайгон... Первые военные укрепления возникли здесь в междуречье в 1790 году. Под запиту каменных стен потянулись в Сайгон богатые торговцы. Так Сайгон становился Сайгоном, одним из самых густонаселенных городов Вьетнама...

Но, конечно, старых вьетнамских назвакшй оставалось на карте немного. Впрочем, и не могло быть иначе. Почти столетие

Сайгон пребыват под аласгью колонизаторов, империалистов, ктарионеточного режима... При колонизаторах улицы, бульвары, мосты носили имена французских генералов, маршалов, [Убернаторов. При Нго Динь Зьеме названия устанашјивались по личному усмотрению диктатора. При Тхиеу ВозВодИлИСЬ воинственные монументы, якобы превозносившие сушу и власть сайГОНСКОГО оружия .

В вестибюле аэродрома я захотел сделать фото на память, но подошел СОјщат с автоматом и запретил.

— Почему? — удивился я. — Все это снято и сфотографировано американцами согни раз. А я русский...

— Неважно, — резко оборвал солдат. — Эго все теперь наше и снимать нельзя!

„Знакомство с аэровокзалом неожиданно прервал голос за спиной:

— Что? Определил, где центр Сайгона? Пока,мш на арте Дворец независимости!

Я обернулся. Передо №П-юЙ был Бонг, мой сирый верный друг, известный вЬетнамский писатель Нгуен Ван Бонг. Он же — Чан Хиеу Минь. Мы обнялись.

— Но как мне здесь тебя называть? — выпуская из объятий друга, спохватился я. — Каким из двух имен?

— Теперь как хочешь, — рассмеялся Бонг. — Победа пришла окончательно. В конспирации уже нет необходимости. Когда мы расставались в Ханое перед началом всеобщего восстания 1968 года, я уходил на Юг как писатель Чан Хиеу Минь. Теперь, после освобождения Бонг и Минь стали, как видишь, одним лИЦОМ! Обязательно заведу визитную карточку, на одной стороне напишу: “ Нгуен Ван Бонг — автор романа ” Буйвол”, а на другой ” Чан Хиеу Минь“ — автор повести ” Вот он — наш Сайгон”, разведчик.

Шофер аугобуса дап сшнал.

— Скорее в путь, — слежа подтолкнул меня Бонг. — Сейчас ты увидишь наш Сайгон своими глазами. А вечером вслретњмся в гостинице ”Мажеспж”.

Сайгон буквально обрушился на нас шумом тысяч мчащихся с бешеной скоросљю мотоциклов, криками рикш, пронзительпым скрипом тормозов автомобилей. Перед почтой, мэрией,

бывшим президентским дворцом, каждым административным зданием еще не были разобраны заграждения из колючей проволоки.

...Давным-давно, в 1956 гощ, Иветта Ивановна Глебова, наша преподавательница вьетнамского в Московском государственном институте международных отношений, принесла в аудиторико гранки своею перевода повести Н[уен Ван Бонт ” Буйвол' . Это было первое крупное произведение писателя, издавшего повесть в 1952 году и получившего за нее литературную премию Ассоциации культуры Вьетнама. Так Нгуен Ван Бонг стал одним из первых лауреатов этой премии, а повесть ” Буйвол' первым крупным произведением вьетнамской литературы, изданным в Советском Союзе.

Мы спросили тогда Иветту Ивановну: 1очему ваш выбор пал именно на эту повесть?“ Она ответила: “ Когда поработает во Вьетнаме, поймете, что буйвол для вьетнамского крестьянина — величайший символ. Эго не просто животное, это все: и урожай риса, и спасение ог плода и феодальной кабалы, и борьба за землю, за »мзнь. Во время войны Сопротивления кресть яне прежде всего берегли буйволов. Они знали, что враг стре мится уничтожить рабочий скот и обречь население на голод“

За ” Буйволом“ последовали новые повест Нгуен Ван Бон га: ”Огонь в очаге“ 0955) и ” Таблички на полях“ (1955), сборники рассказов й очерков — ”Старшая сестра“ (1960) и ” Вшупая в новую весну, идущую с Юга“ (1961), сценарий ”Дорога на. Юг“ (1963). А потом наступило долгое молчание. Неужели Нгуен Ван Бонг перестал писать?.. Помню, как в 1968 году, в самь разгар американской агрессии, в ханойской гостинице ” Тхонг нят”, в моем номере 1 1 2 Нтуен Ван Бонт заключал в свои креп кие объятия Леонид Сергеевич Соболев.

...Американская агрессия продолжалась. Бомбардировщ ”В-52” разрушали города и селения Северного Вьетнама, на пимом выжигали нивы, засыпали ИУНГЛИ, поля, деревни от равляющими химичесюами веществами. В центральных райо нах страны, где неподалеку от океанского побережья, в провин ции Куанжам-Дананг, затерялось родное селение Бонга, были созданы интервентами так называемые ”зоны вЫжжсНнОЙ земли”, Несколько северное Куантам-Дананга колючая проволока и минные поля ”линии Маккамары”, проходившей по южной части демилитаризованной зоны, по замыслам ванјингтонских стратегов, должны были увековечить раздел Вьетнама...

Здесь, у 17-й параллели, в освобожденных районах Южного Вьетнама состоялась наша неожиданная встреча. Главный редактор мзеты ”ОСВОбОЖ.деННЫЙ Куантчи” Ле Нием (тот самый, что работал в Винылине в 60-х годах) разостлал циновку у самой обочины дороги, выташил сојщатский кисет.

” Перекурим, пока не подъедет Чан Хиеу Минь”, — предложил он.

Мне было известно имя этого человека по репортажам и рассказам, печатавшимся в мзетах и журналах, выходивших на Юге Вьетнама. Он писал о том, как в боях закалялись кадры революционеров, партизан, солдат Народно-освободительной армии, всех борцов за единство Вьетнама.

Рядом, обдав нас красной дорожной пылью, затормози стареньтЙ, с продырявленными крыльями фронтовой лот. дверцы распахнулись, и из автомашины выскочили трое молодых военных, затем вылез человек в штатском. На нем был клетчатый партизанский шарф, а на голове — яркая, я бы сказал, ковбойская ишяпа. Все четверо спустились к реке, с наслаждением ополоснули руки и лицо.

— Вот он и приехал! Сейчас я тебя познакомлю с Чан Хиеу Минем, — улыбаясь, сказал Ле Нием. — Остроумнейший и добрейшей души человек, прекрасный собеседник, великолепный психолог и знаток обычаев Севера, Центра и Юга Вьетнама, — наблюдая за поднимавшимися по крутому склону людьми, [оворил Ле Нием. — Он совсем недавно вернулся из Сайгона и расскажи тебе о происходящих там событиях. Он — человек ”с места”. И не такой уж простой...

Через несколько секунд военные и человек в штатском уже СТОЯли на дороге с Ле Ниемом. Затем после традиционных привстствий настал и мой черед. Передо мной был... Нгуен Ван Бою!..

”О том, что у однот человека два имени, ты сможешь написать лишь после войны, после нашей победы. А пока во Вьетнаме есть два писателя: Бонг — на Севере и Минь — на Юге! Запомни это]“ — сказал он мне. И в глазах его вновь заиграла столь знакомая мне озорная веселость. (Ныне Бонг тяжело болен. Практически потерял зрение. )

Мы проговорили всю ночь. Огромная луна заливала землю таким ярким светом, что казалось, я могу различить каждхло морщинку, появившуюся на лице друга после нашей последней встречи. Но все тот же прищур глаз, те же непокорные жесткие волосы, та же красочная речь. Он рассказывал мне о своей ЖЕНИ среди партизан и подпольщиков, о рейдах в Сайгон, о потерях боевых друзей и обретении новых товарищей — верных бойцов революции. Утром мы простились, и Бонг протянул мне небольшую книжечку, на которой была надпись: '*Друту и брату“ .

Он уехал, красная пыль клубилась из-под колес джипа. В тот же денья прочел его книгу ”Вот он, наш Сайгон!“ В очерках о патриотах, бойцах сайгонского подполья писатель словно утверждал мысль о неизбежности победы и освобождения Сайгона. Впрочем, до полного освобождения Юга ему аредстояло еще жить, сражаться и писать в течение нескольких лет.

Белое платье

— О чем ты сеймас пишешь? — спросил я как-то Бонга.

— У меня сложилась привычка не рассказывать о своих к!писанных работах. Но для тебя скажу — повесть “ Белое гшаље” (перевел Евгений Глазунов). В ее основу положена подлинн• история сайгонской школьницы Нгуен Тхи Тяу. За узасгие в реЊУIЮЦИОННОЙ борьбе девушка была арестована и брошена в эрьму. Но ничто не могло сломить патриотку, она не выдала сво тварищей. В тюремной камере на черной стене она вывела сгро ки СВОЮ( первых в »мзни СТИХОВ:

Я неДолго носта мое белое риатье,

Боль, беда и настие каина: нам на счастье.

Но запачкать не в сипи вражье мо и ненастье Нашей горДос.ти сивол — это белое датпье.

— Белый цвет, -— продолжал Бонг, — с давних времен считается во Вьетнаме символом душевной ЧИсТоМ и верности. Впрочем, у нас это еще и цвет траура. В борьбе за свободу и независисграны погибло много людей.

Всегда, когда бывает тяжело, нио не забывать, что на смену скорби и боли непременно придет добро и радость. Перевернется страница жгзни, и перед человеком откроется день, залитый солнцем.

Сразу после освобождения Сайгона 30 апреля I 975 года писатель Чан Хиеу Минь вошел в президентский дворец вместе с первыми бойцами Народно-освобощггельной армии. Танк Народной армии под номером 879 взломал чугунные ворота президентского дворца и осгановился перед входом. В Белом зале в глубоких креслах, стоявших на огромном ковре ручной работы, на котором было выткано СлОВо ”тхо” ”долголетие” , сидели 44 последних сайгонских министра, возглавляемых Зыонг Ван Минем. И Бонг, бывший южновьетнамский писатель, тоже Минь, стал свидетелем этого исторического момента, который он описал в очерке, напечатанном в газете ” Ван нге” (”Литература и искусство”), главным редактором которой он стал после победы и объединения страны.

' Генерал Зыонг Ван Минь, шли Большой Минь, так называли его в западной печати, поднялся навстречу офицеру Народной армии и сказал: ”С самого утра мы с негерпением ждем вас, чтобы выполнить процедуру передачи власти ”. Офицер ответил ему: ” Вся полнота масти перешла к восставијему народу. Прежней администрации больше не существует, Поэтому невозможно передать то, чего уже нет”. Во всех ста залах и сорока подземельях дворца находились солдаты Народной армии”. .

Рано утром мы с Бонгом шЛИ по южновьетнамской столице на парад Победы. По центральным улицам Сайгона, громыхая, двигались танковые колонны, артиллерийские дивизионы, сжимая в руках автоматы, маршировали воины Народной армии и вчерашние партизаны. Я глядел в лица солдат и невольно вспоминал рассказ Ниуен Ван Бонга ” Как я стал бойцом Народноосвободительной армии ” . Теперь бойцы эти достигли поставленной цели, завершили операцию ”Хо Ши Мин“ , добились полного освобождения своей родины. Передо мной проходили герои очерков Бонга, его книги ” Вог он, наш (Гайгон!”. Писатель наделил их честностью, романтичностью, мужеством, чистотою помыслов. Теперь они перед нами, но уже в Сайгоне...

От парламента Тызо- Катина устремлялась к небольшой шощади с главным кафедральным собором, построенным еще в КОНЦе прошлого века. Отсюда до Дворца независимости, где свыше двух десятшешй властвовали марионеточные ”президенты” , всего несколько сот метров. Колючая проволока перед входом раздавлена гусеницами танков.

 — Проход во Дворец только по специашьным пропускам, остановил нас солдат с автоматом наперевес.

Вечером, встретившись с Бонгом и получив специальное удостоверение, мы вновь отправились к президентскому дворцу.

— Ты знаешь, как в народе нарекли это здание? — спросил писатель. — ”Дворцом вина и опавших листьев”. Здесь заседали главные казнокрады и прочие предатели интересов народа. Диктатор E--110 Динь Зьем решт превратить дворец в ультрасовременное здание. Оно должно было стать ”символом нерушимой сайгонской буржуазной диктатуры“ . Но пока архитектор Нго Вьет Тху вынашивал проекты ”нерушимого здания”, был сброшен во время путча генералов первого ноября 1963 года и убит сам диктатор Зьем. Но дворец все-таки построили и открыли в феврале 1966 года. Девятнадцать месяцев спустя президетское кресло занял Н1уен Ван Тхиеу, получившмй прозвище ”сморчка в брюках галифе, набитых долларами”. Ог этого у галифе болышие карманы. У тебя есть кусочек галифе? — острил Бонг, смеялся и добавлял: — У меня нет и лоскутка...

Этот ”сморчок” Тхиеу появился на свет по традиционному Лунному календарю в год Крысы, — улыбнулся Бонг. — Тысяча девятьсот семьдесят пятый год — не символично ли! — был го дом Кошки. И Кошка покончила с Крысой. Уже в марте и нача ле апреля, в ходе всеобщего народного восстания и наступлен патриотов, стал рушиться военно-административный аппара Сайгона. Один за другим реакционеры оставляли города, в па ническом бегстве устремлялись они в дельту Меконга. После лняя ставка делалась на Сайгон. Но сгрудившаяся здесь армия, хотя и насчитывала сотни тысяч солдат и офицеров, уже не представляла боерюй силы. Заговоры ВСПЬРШВ&ЛИ даже против самого ”сморчка-президента”.

8 апреля 1975 года сайгонский летчик с базы Бьенхоа поднял в воздух ”Фантом Ф-5” и в 8 часов 30 минут пытался бомбить резиденцию Тмеу — Дворец независимости, рас! юложенный в .срвом сайгонском окруп на площади 12 гектаров,

Этот район города всегда считался самым фешенебельным. Здесь располагались основные министерства, дипломатичесшй квартал. Утром 8 апреля чиновники и западные дипломаты стали свидетелями оглушительного взрыва. Черные клубы дыма окутии дворец. Это покушение на Тхиеу стало четвертым по счету за конец марта — начио апреля 1975 года. Телефонная связь с президентским дворцом была прервана. Только через полчаса после напета полицейская магцина марки ”доЦЖ” , на которой был установлен громкоговоритель, пронеслась по центральным улицам южновьетнамской столищ и диктор сообщил, что Тхиеу мв.

Один из журналистов, оказавшийся в зоне ”резиденции президента” , был арестован. Разговаривая со своим коллегой, он неосмотрительно сказал, что ”прошло всего десять дней, как Тхиеу превратил свой дворец в осажденную крепость, повсющ установил пулеметные точки. Но он не догадался защитить свое логово с воздуха“ . Достаточное основание для ареста.

С 8 апреля в Сайгоне было объядлено о введении чрезвычайного положения и круглосуточного ”комендантского часа ”. Но все эти меры уже были бесполезны. В понедельник, 2 1 апреля, в 18 часов диктатор объявил о своей отставке. В предшествовав1.иие дни он буквально обрывал телефоны, связывавшие дворец со столицами 1 3 государств мира. Во всех четырех парадных зала,х ”madame” — президентша давала приемы для иностранцев в надежде выгоднее оговорить условия и место будущего прибеища. Но торг был прерван неумолимо быстрым развитием событий. Тхиеу сголь поспешно бежал из Сайгона, что даже забыл во дворце свою любимую трость и генеральскую фуражку. ..

21 апреля в Сайгоне власть перешла в руки вице-президента Чан Ван Хьюнга, кспорый уже около десяти лет с помощью Тмеу

не сходил с политической арены. Но не передачи власти одним временшиком в руки другого, а безоговорочной капитуляции требовал восставшиЙ народ Юга Вьетнама. Радиостанция ”Освобождение” открыла в те дни специальные передачи для солдат и офицеров, полицейских и моряков сайгонского режима. Им предлагалось переходить на сторону народа, обуславлива лись пароли и позывные. Например, корабли сайгонского флота должны были поднимать зеленые флаги, зачехлять орудия и каждые 15 минуг выпускать в воздух зеленые ракеты. В ночное время каждые 1 5 секунд корабли должны подавать сигналы светом прожекторов.

Многие сайгонские военные откликнулись на призыв и перешли с оружием в руках на сторону патриотов. Примечательно, что так называемая отставка Тхиеу практически совпала с падением последне[Ђ опорного пункта сайгонского режима города Суанлок. Путь на Сайгон был открыт.

В это же время военные корабли патриотов заняли маленький атолл Сонггугай в группе островов Спратли, расположен ных в Южно- Китайском море, и подняли на нем флаг Времен ного революционного правительства. Острова Спратли входи ли в состав французского Индокитая с 1933 года, но на это 1 архипелаг претендовал ек_це и красный Китай.

...24 апреля части армии освобождения находились уже на подсгупа,х к Сайгону. 26 апреля подал в отставку и Чан Ван Хы онг. Ночью 27 апреля так называемое сайгонское Националь ное собрание 134 юлосами приняло его отставку, 71 -легний Ча Ван Хыонг, которого называли ”мрачной тенью черного дикта тора Тхиеу” , получил еще одно прозвище — 'неудачливый пя тидневныЙ президент“ .

28 апреля власть была передана генералу Зыонг Ван Миню — ” Большому Миню”. Один из советников генерала сказал ”новому президенту”: ” Чем быстрее в Сайгон войду: войска Временною революционного правительства, тем луч ше будет для нашей страны“ . Минь лишь взглянул на совел ника и ничего не ответил. Через несколько часов стало изве стно, что ”президент” предложил американскому посол, ству вывезти в 24 часа весь свой персонал из Южно о Вьетнама.

Соединенные Штаты ускоренными темпами вели эвакуаи по своих сотрудников и приближенных к ним южновьетнампев. С аэродрома Таншоннят каждые 45 минут взлетали самоЛеты, переполненные заокеански,ми ”советниками” и марио•c'lk[lMV1.

- К двадцать девятому апреля Южный Вьетнам уже покину- ли многие бывшие лидеры сайгонского режима, — продолжал Ьонг, когд мы поднимались по лестнице на второй этаж презилентского дворца. — Более тонны золота и драгоценностей успереправить только на Тайвань бывший диктатор Нгуен Ван Т.хиеу. Разведка Фронта пыталась этому воспрепятствовать, но нс смогла. По данным приближенных к ”президенту”, он нарабил около шестки кати тонн различных ценностей. Бежали из Вьетнама и бывшие ”премьеры” Нгуен Као Ки, Чан Тхиен Кхием и другие. В три часа тридцать минут утра тридцатого апреля с крыији посольства США поумнули Сайгон на вертолетах носол Мартин и еще сто двадцать четыре американца. Это был уже конец старого Сайгона. Один американский вертолег разбуля.

В город со всех сторон входили части патриотов. В 9 часов 25 минут утра во дворец ПРИШЛО сообщение, что 5, 18, 22 и 25-я ливизии сайгонского режима разгромлены, атакован аэродром Таншоннят, танки приближаются к центру города... После этого Большой Минь объявш по радио о сдаче столицы. Он обратился с призывом к сайгонским ВОЙСпМ прекратить сопротивление и сложить оружие. 30 апреля в 12 часов 30 минут в презиле.нтском дворце собрались фактически все члены сайгонского равительсгва.

...Бонг задумчиво смотрел в окно на зеленую аккуратно подстриженную лужайку перед дворцом и вспоминал:

— Министры сгарались сохранять видимость достоинства и спокойствия. В 13 часов 30 минуг Большой Минь обычно обелап. И в этот день с утра для «президента“ было заготовлено меню: печень в женьшеневом соусе, крабы, вермишель с креветками... Но обед не состоялся. В 14 часов 30 апреля 1975 года официальный представитель революционных мастей принял безоговорочную капитуляцию марионеточной армии и администрации. С этого момента началась новая страница в исто-

рии Дворца независимости, ставшего главной резиденцией военно-административного комитета, штаб-квартирой революции в Сайгоне.

Через несколько дней я вновь пришел во Дворец независимости. Председатель военно-административного комитета города принял меня в •гбм же самом зме, где проходрша капитуляция сайгонского режима. Под ногами тот же самый ковер со словом •'по” ”ДОЛГОЛЗГк” . Председатель говорил о задачах, вставших перед народной мастью сразу же после освобождения города.

— Представьте себе, какое ”наследие” оставил сайгонский режим: трудно и вообразить, что в одном только этом городе около четырехсот тысяч человек больны туберкулезом, лепрой и другими социальными болезнями, сго тысяч наркоманов, триста тысяч проституток и других деклассированных элементов,  огромная масса безработных, около миллиона бывших солдат и офицеров, которых следовало поставить на особый учет. В этих сложных условиях необходимо поддерживать строгий революционный порядок и безопасность, нормализовать экономическую жизнь города, пустить в ход промышленные предприятия,  провести работу среди бывших солдат, офицеров, служащих сайгонского режима, членов буржуазных партий. Подход к каждой социальной группе, отдельным лицам должен быть сутубо дифФеренцированный и справедливый. Более того, следует срочно наладить снабжение города продовольствием, предоставить транспортные и другие средства для возвращения в родные места беженцев. Если исходить из ЖИЛИщНОГО фонда Сайгона, оптимальная численжх„ть населения должна быть примерно два — два с половиной миллиона. Сырья для промышленных предприятий остается на 2—3 месяца. А в городе — около 4 миллионов человек.

Рикша в оборванной рубашке, мальчуган с культями рук и буржуа в белоснежном костюме и галстуке-бабочке... Их можно было видеть на каждом перекрестке бывшей улицы Катина, на которой сохранялись все 63 бара, переполненные уголовниками и наркоманами. Рядом с фешенебельными кварталами, зелеными ШИРОТМИ бульварами пролегали словно зажатые в тски из камня и гофрированного железа закоулт, в которых нелегко разминуљся и двум прохожим. К топким берегам каналов и зловонных проток прилипли хижины бедняков, над которыми никогда не шумела крона деревьев. Здесь безгранично властвовали болезни и нищета, голод и антисанитария.

Каждый день приходши в Сайгонский порт суда, доставлявшие продовольствие, возвращающихся в города беженцев. Транспоугные корабли везли в Сайгон заключенных, томившихся в ”тигровых клетках”' Кондао. Я был свидетелем возвращен ия узников.

К шестикилометровым причалам Сайгонского порта подхоДИЛИ корабли бывшей сайгонской армии. Стал на ПРИКОЛ военный корабль под номеров.1 ”Н-602”. В последние дни войны, выполняя приказ сайгонского командования, этот корабль взял курс на Филиппины. ” В открытом море, — рассказывгш капитан корабля, — мы получили по рации приказ народно-ревоЛЮЦИОННЫХ мастей вернуться в Сайгонский порт. Я довел этот риказ до сведения команды, которая потребовиа, чтобы был юднят белый флаг. Корабль вернулся в Сайгон. Все морям зарегистрировались в военно-административном комитете... ”

Первый праздник и парад Победы состоялись в городе Хошимин, как и во всем Вьетнаме, 15 мая [975 года. В течение ССКОЈIЖИХ часов по площади перед дворцом, по проспекту И) апреля ими танковые и ракетные дивизионы, зенитные и ариллерийские части, пехотинцы и партизаны. С раннего утра площадь перед Дворцом независимости и к проспекту 30 ап»сля, названному так в честь дня освобождения Сайгона, потя-

Название ”тигровые клетки“ эти камеры получили за то, что юремщики именовали ”тиграми” саМЫХ яростных противников сайоаского режима. ” Тигровые оеТКИ” — это особый тип карцеров, которые существовали только на Пулокондоре. До весны 1975 года нЛО 120 клеток. Они в два ряда располатлись между тюрьмами № 3 и М) 4. Каждый ряд длиной в 70 метров имел 60 клеток, разделенных в •вою очередь на два отсека. Высота клетки — всего полтора метра. |отолок состоял из 20 параллельных стальных стержней. В каждой в летке томилось пять-шесть заключенных.

нулись сотни тысяч людей. На лицах одних — счастье, радость обретенной новой жизни. На лицах других — по меньшей мере любопытство, стремление увидеть тех, кто высиш в борьбе протв империалистической агрессии, сломил сайгонский государственный механизм.

И конечно, здесь же на площади была и те, кто еще недавно как огня боялся Вьетконт. Словно иглы, впились их тревожные взгляды в ряды бойцов Народной армии. Мозг представителей так называемого среднего класса был весь еще вовласти страха перед ”кровавой баней“ , неизбежность которой в случае прихо да в Сайгон Вьежонга пророчила реакционная пропаганда. Но, конечно, ни о какой ” кровавой бане“ не могло быть и речи. Однако страх заставлял все же мепщнина и обывателя прятаться за ставнями окон, не находя в себе сил выглянуть на улицу.

Сейчас о тех днях говорят разное. Но я видел Сайгон без ”кровавьж бань”. Я свободно один ходил по Сайгону и ни разу не был остановлен патрульными службами...

— Это было относительное спокойствие и порядок, — говорил мне работник реввоенсовета Ты Конг,— мы понимали, что за короткий срок невозможно в корне покончить с социальными язвами, развивавшимися в течение десятилетий. Но шаг за шагом новое брало свое. И большой вклад в это исключительно важное дело вносили бывшие подпольщики — бойцы невидимого фронта.

.Их именадолгие годы были неизвестны. В досье сайгонской жарщармской охранки, в полицейских участках лежали фотографии многих бойцов сайгонского подполья, и под каждым  снимком следовал длинный перечень псевдонимов, а на месте подлинного имени, как правило, стоял прочерк.

Одни ПОДПОЛЬЩИЮ,1 оставались неуловимыми. Другие погибали, демонстрировали примеры несгибаемого мужества, непреклонного стремления к свободе. Имена подпольщиков Жуен Ван Чоя, пытавшегося взорвать мосг, по которому должен был проехать бывшиЙ министр обороны США Матамара, Ле Ван Вьета, зверски замученного на Пулокондоре, ныне стали

известны всему миру. Тогда во Вьетнаме не присваивали бойцам невидимого фронта даже посмертно звания героев, но они стали подлинными народными кхроями.

Взрывы на сайтнском аэродроме Таншоннят, агат на американское посольство и организация восстания весной l968 года; изъятие секретных военных документов из генерального штаба сайгОнской армии и, наконец, подготовка вступления Народньж вооруженных сил в столицу Юга... Разве можно перечислль все то, что совершено бойцами сайгонского подполья, или, как было принято их называть, ”солдатами специального назначения' .

Организаторы подполья были оставлены в городе на Меконге еще в 50-х годах. Сотни других подготовлены революционерами во времена, когда почти 650-тысячный экспедиционный корпус топтал землю Южного Вьетнама. ПодПОлЬЩиКи вынесли тяжелейшую борьбу и первыми встречали 30 апреля 1975 года танковые и пехотные колонны Народной армии, входившие в Сайгон. Последний приказ, полученный бойцами специального назначения из Центра и четко выполненный ими, был: обеспечить безопасность мостов, основных транспортных артерий, преДотвратить взрывы на улицах, осуществить захват секретных Документов, списков агентуры, остаюенной американо-сайгонской военщиной.

Многие боЙцы сайгонского подполья обрели после освобождения города качественно новые функции. Они стали представлелями ормнов народной власти , служб по поддержанию обшественного порядка и безопасности. Великолепно знавшие юрод и его население, досконально изучившие методы сайгонской охранки, бывшие бойцы невидимого фронта превратились в надежных, опытных защитников завоеваний революции, обеспечивающих в городе Хошимин нормальную жизнь, раскрывшт и раскрывающих заговоры реакционеров.

Невысотй человек в форме пощтолковника подошел к карте Сайгона, что висела на втором этаже особняка, еще недавно принадлежавшего бывшему со конскому ” премьеру' Чан Тмен Кхиещ. Подполковник всматривался в крупномасштабную карту

города. Извилистые ручейки и прямые линии улиц, круглые пятна площадей и голубые ленты реи Сайгон, множество ее при- токов и каналов...

Нгуен Ван Тан — таково имя подполковника. Более десяти лет руководил он группой ПОДПОЛЬЩиков в Сайгоне и его предместье Тхудык. Под его непосредственным командованием весной 1968 года на Лунный вьетнамский Новый гщ бойцы СПщИального назначения атаковали американское посольство и сайгонскую радиостанцию.

— Наши подпольные туппы, — вспоминал Тан, — были глубоко законспирированы. Бойцы различных ячеек, состоявших из трех—пяти человек, не знали, как пёавило, друг друга. Все нити руководства находились у командира. Всего в центре Сайгона действовало более двух тысяч бойцов специального назначения. Каждый из них был связан в среднерл с пятнадцатью сайюнстми семьями, которые держали в полном секрете свои контакты с революционерами. Они предосгашшли подпольщикам в случае необходимости убежища, содержали явочные квартиры, хранили оружие, снабжали патриотов продовольствием, средствами транспорта.

Судьба разбросала ныне в разные утолки Вьетнама многих бывшшх подполыциков из группы Тана. На различных участках они продолжали выполнять свой революционный долг. Ты Тю, участвовавший во взятии Дворца независимости 30 апреля, которого друзья по подполью называли ” Интеллигент“ , после освобождения Сайгона занялся изучением истории Вьетнама. Чою, проникавший прежде даже в личное окружение марионеточного президента Тхиеу, работал в органах безопасности над выявлением вражеской ајентуры. Там Кы — один из самых одаренных подрывников, организаторов взрывов на аэродромах, в гостиницах, где прежде оседали заокеанские ”советники” , стал сотрудником юродского военкомата. Фунг, которого сайгонская охранка знала под двенадцатью псевдонимами, не раз выходила на его явку и ни разу не смогла захлопнуть ”ловушку” , за что он получил кличку ”Осгрый” , стал заместитель начальника по безопасности в одной из воинских частей.

Несколько дней понадобилось Тану, чтобы собрать в своп з. ньТ вечер згих своих друзей. В гостинице ”Мажестик” , когор позже получила новое название — ” Кыулонг” (”Девять драконов“ — ” Меконг“), мы поднимались в старом французском лифте на четвертый этаж, где я снимал номер. Память восстанавливает все так, словно это было вчера. Впрочем, когда это было?..

— Этот подъемник, — улыбнулся Фунг, — мне знаком уже  многие годы. Помню, в начале шестидесятых годов я проник в ”Мажестик” под видом монтера. Управляющим отеля был тогда старый китаец, обладавший редчайшей подозрительностью. Полиция платила ему немалые деньги за то, чтобы он лично занимался подбором рабочих и не допускал лиц, которые могли быть использованы ” ВЬеТКОНГОМ”. ”Но попробуй узнай, нередко сокрушался китаец, — что на уме у того или иного рабочего. СеГОДНЯ он полон любезности, на каЖДОе требование упиво отвечает: ”Да, господин! Спасибо, господин! Будет сделано, ГОСПОДИН!“ А через мгновение заложит в твоем же кабинете бомбу — и взлетишь в воздух... ” А в ”Мажестике” останавливались самые известные вьетнамские и иносгранные лица. Самый престижный отель а Сайгоне.

Фунг выпустил нас на четвертом этаже и аккуратно закрыл двери лифта.

— Меня, — продолжал подпольщик, — управляющий проверял несколько недель, прежде чем взять на работу. Бумаги оказапись в полнокт порядке. Позаботился командир. — Фунг с благодарностью посмотрел в сторону ПОДПОЛКOВНИКа. — Впрочем, документы мы всегда дославали подлинные. В ПОЛИЦеЙСКИХ префеклурах тоже работали свои люди. Итак, по новому удостоверению меня звали Нгуен Ба Фёнг. Был я родом из Зядиня, по профессии — электрик.

Пройдя все полицейские формальности, подпольщик приступил к работе в гостинице ”Мажестик” , где проживали только иностанцы, главным образом старшие американские офицеры и чиновниюа, приезжавшие с особыми миссиями в Сайгон. В его задачу входило, не вызывая ни малейших подозрений, бьпъ в курсе тех заданий, которые выполняли американцы, не осташшть без внимания ни один даже случайно услышанный разтвор. Каждая оброненная заокеансшми военными ши чиновниками бумажка подбиралась Ба Фонгом и могла представлять интерес для подпольщиков.

Постепенно Ба Фонг все успешнее входил в роль исполнительного электрика. Упрањляющий стл доверять ему работать в одиночку в номерах иностранцев, чинить розетки, холодильники, кондиционеры.

— Но порой мне казалось, — вспоминал о тех днях Фунт, что задание, полученное из центра, — исключительно черновое, не способное принести ощутимой пользы революции.

На встречах с командиром Ба Фонг упрашивал Тана дать ему иное поручение.

— Другие взрывают военные объекты, участвуют в боевых операциях, сражаются, как бойцы Куги| ая ношу электрические провода и отвертки, должен угодить каждому из тэев^[1] и подобострастно брать чаевые, — сокрушался он.

Но комамир оказался непреклонным.

— В подпольной работе каждое поручение ответственное и исключительно важное, — повторял Тан. — Теперь ты — глаз и ухо подполья в ” Мажестике” . Тебя сумели легализовать в отеле для иностранцев. С тобой связываются большие надежды, сумей их достойно оправдать. ” Точка“ в ” Мажестике” считается ИСКЛЮЧИТЕЛЬНО ценной. Она еще заявит о себе...

Несколько месяцев спустя Фунг ПОНЯл, насколько прав был командир.

— В комнате рядом с вашим номером, — рассказывал Фунг, в начале l963 года поселился высокий седеющий американец в Я обратил внимание, что к нему постоянно приходили представители сайгонсих военных ведомств, сотрудники американского посольства.

Постепенно выяснилось, что в троле находилась круппа советников Пентагона по разработке активных антипаргизанских действий в Южном Вьетнаме. Фунг получил приказ установить магнитофон в номере американца и передавать связному — 15-летнему пареньку, торговавшему у дверей госгиницы газета-

В Кути находилась пащзанская база. При Куги Армия освобождения одержала победу. После победы в Куги создан новый экономический район.

ми, всю получаемую информацию. Так пазриотам стало известно, что разработан план проведения карательных операций в дельте Меконга, который подлежал ИСПОЛНеНИК) после утверждения военным советом на Гонолулу. Специальный рейс самолета по маршругу Сайгон — Гонолулу назначен на 15 февраля 1963 года. Делегация американских советников должна была прибыть на аэродром ТаНШОННЯТ в 8 часов 30 минут.

— О том, как дальше развивались события, — прервал С)унга подполковник, — гостиничный ”электрик” не знал. В операцию вступал Там Кы.

Командир чиркнул спичкой, протянул огонек невысокому человект в военной форме. Он затянулся сигаретой и продолжил рассказ:

— Пятнадцатое февраля мы закодировали под названием ”день № +1 ”. Ог командира я получил записку следующего содержания: ”Ястреб взлетает в 9.00, день № + I. Действовать без промедления“ . Далее подпись командира: ” ВК8” .

Там Кы под именем Нам Кана работал тогда на Таншоннятр грузчиком и имел доступ на взлетное поле во время доставки к самолетам багажа пассажиров. Но к лайнеру спецрейса пройти было невозможно: выставлен военный патруль. Взрывчатку, которую Кан припрятал в надежном месте на аэродроме, внести в самолет не смог.

Напряженно ра&пала мысль. Ог взгляда подпольщика не ускользала ни одна деталь. ” Если план карательной операции будег доставлен в Гонолулу и утвержден, погибнуг тысячи людей“ . Кровь молоточками стучала в висках. Оставался последний шанс. На Таншонняте в отделе парашютно-спасательной службы работал ПОЖилоЙ человек, который уже не раз оказывал Кану услуж. Он обычно проверял на самолетах специального назначения спасательные пояса и другие предметы, за обеспечение ко- торых отвечала его служба.

”Другого выхода нет, — принял решение Кан. — Риск, понятно, велик, но самолет не должен приземлиться в Г0НОЛУЛУ'.

...Тхоан, так звали пожилого служащего, приветливо встретил Кана, но обратил внимание, что грузчик чем-то сильно всгревожен.

— Случилось что-нибудь неприятное, друг? — спросил Тхоан.

Грузчик помедлил, затем сел на стул перед убеленным сединами человеком, вкратце сообщил ему задание, а затем добавил:

— Ты нам всегда помогал. Большое тебе за это спасибо. Но сейчас речь идет о тЫСЯчи человеческих жизней. Если этог спецрейсовый долетит, то погибнут мнтие наији бойцы, мирные жители, будут сожжены сотни селений. Вот сверток: здесь взрывчатка — она должна быть на борту самолета.

Тхоан взял сверток, сунул за пазуху комбинезона, молча пожал руку Кана и направился на взлетное поле.

Через несколько минут крузчик и служащий уже выходили из здания аэродрома Таншоннят. В 9.00 спецрейсовый взлетел. Подпольщик и пожилой человек видели, как он взмыл в сайгонское небо, оставляя под крыльями серые клубящиеся смерчи воздуха.

На следующий день в газетах появилось сообщение, что над океаном по неизвестным причинам взорвался в воздухе самолет, направлявшийся из Сайгона в Гонолулу.

— После этой операции, — обнимая за гшечи Фунт и Там Кы, 1 родолжал ПОДПолКОВНИК, — мы решили укрыть вас на явочных кваргирах, опасаясь, как бы охранка не заподозрила и не арестовала •'электрика” из ” Мажестика” , грузчика и пожилого служа[цего с аэродрома ТаНШOННЯТ. Там после побели самолета усиленно заработали службы контрразведки , начались повальные обыси допросы. ПРШОЩШОСЬ патриотам, учитывая осложнившуюся обслановку, менять явки, подпольные псевдонимы.

— Но, кажется, Фунт, ты в то время еще продолжал жить под прежним именем Ба Фонт? — спросил подполковник.

Бывший боец специального назначения утвердивљно кивнул головой и улыбнулся.

— Но мы тогда и не знали, ^t-rro за Ба Фонтм была объявлена особая охота. Юпаец-управляющий в ” Мажестике” обнаружил исчезновение ”электрика” , связал это с диверсией в самолете, закладкой взрывчатки в багаж ОЩ-ЮГО из американских советиков. Он же и уведомил охранку, передал фотрафии, различные данные и приметы Ба Фонт.

Располагая эгими сведениями, сыщики выследили ”электрика” . Полпольи.мк обнаружил, что за ним велось наблюдение. ”Они попытаются брать меня как можно бесшумнее. Убеждены, что я в их руках и больше мне не уйти, — заметив сыщиков, решил Ба Фонг. — Надеются, что напрааляюсь на встречу с кем либо из подпольщиков, и тогда возьмут обоих, затем потянется цепочка“

Просчитывая вариант за вариантом, (Ронг вытягивал сыщиков в небольшой тупичок, где улицу словно перегораживало пятиэтажное здание с единственным подъездом.

В тупике оказалось безлюдно. Ба Фонг уже слышал за спиной приближающийся топот ног.

” Видимо, решили брать здесь”, — промелькнула мысль. До подъезда оставалось не больше десяти шагов. Подпольщик выхватил из кармана револьвер и выстрелил в ПОЛИЦеЙСКИХ в упор. Еще несколько мгновений, и он был в подъезде. Тупичок словно задрожал от пистолетных залпов. Пули, выбивая штукатурку, ударили по стенам дома.

...Фонг не случайно вышел к этому подъезду. Буквально в каждом городском районе подпольщики знали многочисленные проходы, заблаговременно ГОТОВИЛИ и оборудовали для себя так называемые ”места отрыва ”. Именно в этом пятиэтажном доме рассчитывал уйти от преследования и Ба Фонг.

” Теперь к.хлько спокойствие и выдержка, — говорил себе подпольщик. — ВЫПОЛНИтЬ все, как намечено раньше. Надо заставить их поверить, что это они загнали меня в подъезд. Отсюда выхода нет. И я буду отстреливаться до последнего патрона ”.

Вероятнее всего, так и думали полицейские. Они подомали в тупик бронемашищ с рупором, из которого раздался голос, потребовавший от подпольщика добровольной сдачи.

Прижимаясь к смчам домов, прячась за стволами деревьев, в тупичок втянулось более 30 полицейских.

— Возьмите под прицел каждое окно, — отдавал коротте команды офицер. — ”Острый” затан в ловушку! Он расслхляет все патроны, и мы возьмем его голыми руками. Он нужен »швым! Во что бы то ни стало »швым!

 Полицейская охраюа буквально сбилась с ног, пытаясь напасљ на след подальной боевой группы, совершившей ряд удачных нападений на аэродром Таншоннят и сайгонскую радиостанцию.

Наконец-то вышли на одного из неуловимых вьетконговиев. Через него можно выявить и резидента, — довольно потирал руки офицер.

Но невдомек было сьпцикам , что не они заставши Ба Фонга зайти в этот тупичок, а ПОДПОЛьЩИК сам вывел весь отряд поли- цейских к месту своего ”отрыва” . На последнем этаже дома была небольшая комната. За прочной дверью, закрывавшейся на железный засов, стоял шкаф, в котором хранились боеприпасы и канат.

Ба Фонг снял эту комнату несколько месяцев назад, регуляр- но оплачивал ее и обещал хозяину, что переберется сюда жить, как только приедет в Сайгон его старушка мать. На самом же деле комната служила для Ба Фонга ”зоной спасения“ . Он заблаговременно рассчитал здесь каждый свой шаг, каждое ДВИжние. Несколько секунд — и дверь закрылась на тяжелый железный засов. Затем нажим плеча — и к ней придвигался шкаф. Из НИ)Ю-ЕГО ящика со вторым дном изымалось оружие, боеприпа- сы и канат. Пять шашв — и на вбитый в подоконник крюк узлом ”по-алъпинистски” набрасывалась веревка. Все было рассчита- но до секунд, на учете каждое движение.

Через распахнутое окно Ба Фонг спустился на крышу дома, примыкавшего с тыльной стороны. На черепичную крышу ложились ветви дерева фьюнг. Еще несколько мгновений — и спуск по стволу завершался в маленьком дворике. Огсюда существо- вал выход на оживленную улицу, где оставалось лишь смешаться с толпой и уйти подальше от преследователей. ” Место отрыва “ использовалось ЛИИЉ один раз. Выполнив свою роль, оно как бы вычеркивалось из ”арсенала” подпольщика, оставаясь лишь в памяти и оседая в архивах охранки и контрразведки.

Вся операция ухода заняла у Ба Фонга не более пары минут. Когда же сыщики решились подойти к КОМНаТЕ и взломали дверь, то обнаружили лишь крюк с привязанным к не№ку канатом. Подпольщик, проходивший в жандармских архивах под псевдонимом ”Острый” , был уже далеко от полицейской ”ловушкм” .

— С тех пор прошли многие годы, — улыбнулся Фунг, — но каждый раз, проходя мимо этою тупичка во 2-м окрулр юрода, я смотрю на пятиэтажный дом, словно здороваюсь со старым и верным другом, спасшим мне жизнь.

— У вас, наверное, сложилось впечатление, — прервал молчание подпольщик, — '-ro все бойцы нашего отряда носили оруюте, участвовали в операциях, скрывались на конспиративных квартирах. Но это только почти верно. В нашей подпольной группе были и люди, которые ходили в смокингах, носили накрахмаленные рубашки, а оружие, наверное, держали только в спальне, в Ђмбочке, — рассмеялся Тан, обращаясь к высокому несколько педантичному Чонгу. Тот полватил веселый тон командира и добавил:

— Пистолет? У меня, конечно, он был, но меня охраняли сайгонские солдаты, не зная и не ведая, что я находился также под более нацежной опекой командира войск специального назначения Вьетконга, самого подполковника Тана!

. Более десяти лет проработал Чонг, вращаясь в высших сферах старого Сайгона. В его салоне бывали генералы, министры, советники полиции и жандармерии. Вплоть до полного освобОЖ,цеНИЯ Юга работал среди ” высшего сайгонского общества“ Чонг Лишь за дењ до вступлек-шя Народных вооруженных сил в столицу Чонг ушел на партизанскую базу, изъяв из полицейского архива важные документы об ампуре противника. Его миссия в тылу врага была закончена. Чонг приступил к новой и не менее сложной работе — защите завоеваний революции.

Подполковник подошел к окну, полной грудью вдохнул воздух вечернего города.

— Конечно, удача сопутствовала нам, — вновь заговорил Тан. — Но она была результатом большого опыта, личного мужеста, работоспособности, конспиративности, высокого уровня подготовки каждого подпольного бойца. И все-таки скольких из наших друзей сейчас нет в живых. Я думал, что на эту встречу придет Бау Бэ. Но он оказался сегодня занят, уехал в дельту, Там обнаружили следы одного из сайгонских палачей, который был известен нашему отряду. Бау Бэ ДОЛжН его опознать лично.

 — Почему я хотел, чтобы Бау Бэ был с нами? — продолжал Тан. — Он последним видел Ле Ван Вьегд — члена нашей подпольной группы, чье имя и подвиг навсегда останутся в сердце вьетнамского народа. Это было в марте тысяча девятьсот шестьдесят пятого года. В качестве возмезДия за бомбарДировки Север-

ного Вьетнама .,иы решили провести операцию по нападению на посапктво США в Сайгоне. Атаку должны были возглавить Бау Бэ и Ле Ван Вьет.

Над подготовкой к операции работали несколько недель. Анализировали и проверяли все до мельчайших деталей. Наконец приступили к проведению атаки. Вьет должен был отвлечь на себя охрану посольства и вместе с двумя другими подпольщиками завязать бой. Предполагалось, что в это время Бау Бэ на автомашине с ходу въедет в посольство и бросит самодельHV10 бомбу, обладавшую большой взрывной силой. Действия отряда Бау Бэ подстраховывались двумя мотоциклистами из нашего отряда.

Операция проходила по четко намеченному плану. В 9 часов 30 минут 30 ;марта от мощного взрыва бомбы содрогнулось заание американского посольства.

Бау Бэ, получившиЙ сшљнуо контузию, был подхвачен мотоцикпистами-подпольщиками и вывезен в безопасную зону. Вьет, расстреляв автоматный диск, выходил из боя уже после взрыва. Пули попали ему в грудь и бедро. Он потерял сознание и был захвачен полицией.

Как помочь Вьету? Для нападения на порьму ТИХоа, в госпиталь которой поместили тяжело раненного бойца, у подпольщиков не хватало сил. Ог верных людей, сотрудничавших с патриотами и в стенах этого острога, получили сведения, что сайгонск.ая контрразведка приступила к допросам Вьета. Его пытали четыре месяца, но не смогли выбить ни одного имени подполь|ЦИКОВ, ни одной явочной квартиры. Затем патриота отправили на Пулокондор, где он скончался. Узники, политические заключенные похоронили Вьета рядом с могилой Во Тхи Сау — юной патриотки, замученной колонизаторами еще во время первой войны Сопротивления. Когда весной l975 года патриоты освободили остров, бывшие узниюа показали бойцам могилу Ле Ван Вьета — героя сайгонского подполья. Спустя десять лег после его смерти грянул прощальный залп.

Низко опустив головы, друзья слушали рассказ своего бывшею командира.

• — Подпольщит, разведчики Армии освобождения рисковали тзнью каждое мгновение. И когда шли на выполнение

боевого задания, и когда выходили из посташтенных охранкой ловушек. Рисковали с того момента, когда стали подпольщиками и оказались в тылу врага. И не было у нас более святого закоЕ ta, чем верность друг другу, взаимовыручка. И не было большего горя, чем потеря боевого товарища.

— Помнишь, Ты Тю'? — подполковник подошел к сухощавому человеку, сжимавијему в израненной руке птухи_кую сигарету. — Однажды в течение нескольких дней мы ждали тебя. Напрасно. Затем получили известие, что ты погиб. Но никто из верных людей не был свидетелем твоей смерти, и мы решили узнать все до конца...

Ты Тю прикурил сигарету. Он низко опустил голову, чтобы ветер, ворвавшийся в окно комнаты, не задул огонь самодель[Ой старенькой зажигалки. Ты Тю выпустил облачко дыма.

— Я расстался с моей женой Кан в тысяча девяпыот гпесгьцесж втором году. Всего месяц назад мы сыграли нашу свадьбу... По заданию Фронта я должен был уйти в ткунгли и вести подаольную работу среди крестьян обширного района дельты Меконга, простиравшегося от равнины Донггхап до мыса Вунггау, который тогда еще нередко именовали по-французски мысом Сен-Жак, — начал Ты Тю.

Друзьям , для которых я был известен под псевдонимом Дьен, удалось раздобыть для меня в префектуре полиции документы  кт имя некоего Вая — торговца недвижимым имуществом. Ранним весенним утром Кан вышла меня проводить. дул легкий ветерок. Лучи солнца переливались в листве кокосовых пальм. Я обещал ей вернуться через месяц-другой.

Ты Тю улыбнулся. Разве подпольщик или разведчик, уходя ra задание, может точно сказать, когда он вернется, разве знает заранее, какие опасности подстерегат его?

Муж и жена обнялись на прошщ-ме в надежде на скорую встреЧУ. Так Дьен покинул Сайгон, переехал Бендьж — самый боль[Ой мост на дороге номер 4, что вела из сТолицы в ПровйНЦИю Митхо. Здесь началась его подпольная работа. Он перевозил ЛИСТОВКИ, переправлял оружие, вместе с крестьянами оборудовал в джунглях, под корневищами старых деревьев, склады продовольствия для партизан. Но однажды Дьен получил записку. В ней говорилось, что охранка напала на его след и в одной из деревень устроена засада. Подпольный комитет предлагал Дье ну вернуться в Сайгон, так как работать в дельте под именем торговца Вая становилось опасно.

— Я пробрался в Сайгон, — вспоминал Ты 'Гю. — Вышел сна чала к одной, затем к другой, третьей явкам, но условленных знаков на домах не было выставлено. Это означало, что явки разгромлены и находились под наблюдением полиции. Я проходил по моей улице. Словно магнит, тянул меня родной дом. Но я прошел мимо нашей калитки — законы конспирации не позволяли возвращаться даже в свой дом без разрешения подпольного комитета. Предварительно следовало проверить, не был ли дом на подозрении. А ведь в случае провала могли бы арестовать и Кан...

Несколько дней Дьен скрывался у знакомого докера в рабочем — 9-м районе столицы, расположенном на левом берегу реки Сайгон. Но оставаться и здесь было опасно. Этот район на проТЯЖмИИ уже многих лет значился в жандармских архивах как база Вьетконт в южновьетнамской столице. Огсюда распространялись, по сведениям охранки, листовки, выходили на демонстрации докеры, рабочие. Полицейские постоянно проче- сывали этот район в поисках ПОДПОЛЬщИКОВ. И когда карателям удавалось захватить кого-либо из патриотов, то репрессии обрушивались на весь квартал. Десятки людей арестовывались, зато- • чались в тюремные застенки за то, что скрывали ”опасных государственных пхступников” . Арест Дьена навлек бы беду на всю бОЛЫ.ИУ10 семью докера. И подпольщик решил уйти. Воскресным утом, когда на рынок Бентхань и в район Сайгонског порта потянулись толпы людей, он вышел из дома докера и от правился к городскому зоопарку, где находилась последняя из вестная ему явка. Она считалась наиболее надежной, и использовать ее разрешалось лишь в самых крайп-пт случаях. И теперь Дьен не видел иного выхода. Только через згу явочную квартиру он мог восстановить связь с подпольным комитетом.

Но за зоопарком, на берегу небольшой рем Тхинге, что не подалеку от сайтнского арсенала Башон и префектуры поли, ции, он натолкнулся на кордон жандармов.

дьен увидел, что вилла, на которую он направлялся, была оцеплена. А. дворик перед домом перекапывали в•поисках тай. ников одетые в штатское сыщики. Сомнений не оставалось: и эга явка разгромлена. Повернуться. уйти в обратную сторону — таково было первое инстинктивное желание Дьена. Но выдержка и опыт подпольщика подсказали другое. Встретившись глазами с жандармом, Дьен понял, что любая попытка скрыться окончится неминуемо неудачей. Слишком много здесь было солдат, полицейских, жандармов. Оставалось, не обртцая ни на кого внимания, уверенно, не меняя шага, иДти вперед, предъявить полицейским и жандармам документы. И если сводки из Митхо о разыскиваемом подпольщике - ”торговце ' Вае — еще не ДОШлИ до сайгонской префекгуры Тхинге, то обмануть ПОЛИЦеЙСКИХ и пройти через кордон было бы делом нетрудным.

Дьен приблизился к полицейским, протянул им свой документ.

— Все в полном порядке, господин Вай, — скази капитан, внимательно проверив документы. — Но мы вынуждены на время задержать ваши документы. Эти бумаги выданы префектурой, которая сейчас НиОдИТся на подозрении. Там кое-кто был связан с Вьетконгом. И теперь мы вынуждены дополнительно i роверять любые удостощхния , справки, полученные в той префектуре. Но вы, господин Вай, не ИЗВОЛЬТЕ беспокоргпк:я — все решится бысмро, и вы будете свободны. А пока следуйте за этим солдатом, - он указал в сторону молодого новобранца. — В префекзуре Тхинге любой дежурный быстро проведет прощжу. Соблюдаем формальность... — Полицейский в белом щндире уже взял документы друзою прохожего.

Новобранец, получив приказ сопровождать торговца, вскизул на «лечо карабин, лениво побрел к префекзуре Тхинге.

— Вот уж шестого отвожу, — недовольно бормотал он. — И в какую-то жару. Вьежонговцев, видите ли, ик_цуг. Арестовали одна той вилле, а теперь всех прохожих и проверяют. Офицеры постоят несколько минут и в бары бе»гг, в прохладу. А вот км, рядовым, возись здесь. да и честных людей только зря бесюкоим.

— Так зачем вам понапрасну-то силы терять, господин солдат, — нашелся ДЕН. — Идите и вы в бар, а я сам знаю дороу к рефектуре Тхинге. Впрочем, вот вам и деньги, выпейте что-

нибудь в ближайшем баре. А то вид у вас крайне измученный, — посочувствовал подпольщик. — Когда только у нас начнут о людях заботиться?!

— Может, в самом деле и сам доберешься? — согласился солдат, быстро сунув в карман деньги. — Только в префектуре о том, что без ,меня дошел, — ни слова...

Новобранец махнул ДЕНУ рукой, поправш карабин и скрылся за дверью ближайшего кафе.

” Неужели выбрался? Неужели повезло? — радостно подумал дьен. — Но куда теперь шли? Впрочем, неважно куда. Главное — подальше от Тхинге' .

Решил тогда Дьен добраться до 8-го городского района Тханьхынг. Там у гигантского моста, который из-за его формы называют Игрекообразным, жили школьные друзья Ты тк). У них он и прежде проводил по нескольку дней. Теперь они работали в крупных торговых фирмах и наверняка были вне подозрений полиции. ” Богатые, респектабельные горожане' так отзывались о них в квартале. Школьные друзья Ты Тю не занимались политикой. Но часто слышали они, как Ты Тю критиковал то или иное мероприятие режима, знали, что их товарищ связан с партизанами. Но все эти сведения хранили они в глубокой тайне.

— Мы знаем, что ты вьетконговец, Ты Тю, — признался Ле Ван, один из его друзей. — Но мы любим тебя и верим тебе. Если когда-либо понадобится наша помощь, можешь рассчитывать на нас.

Тогда Ты Тю лишь улыбнулся и ничего не ответил друзьям. Теперь ПодПоЛЬЩИК шел к ним. У этих школьных товарищей он сможет переждать опасность, а затем разыскать партизан.

” Как прекрасно, — думал Дьен, — что люди умеют сохранять юношескую дружбу^Р '.

Но воспоминания о школьных товарищах прервались у буль; вара Ле Ван Зюйет. ДЕН вновь попал в облаву. Вместе с другими, у кого не оказалось при себе документов, его втолкнули в ПОлИ-. ЦеЙСКИЙ джип и доставили к восьмигранному бетонному зданию со сторожевыми ^и вышками. Дьен знал, что здесь располакалась главная сайгонская тюрьма Тихоа, связанная со всеми полицейскими префекгурами, четырьмя отделами службы

Фзопасности и жандармерией. Название ” Тихоа” означает ”Согласие и мир”. Но сколько тысяч патриотов было замучено в застенках лого ”шхого” острога!

джип въехал в тюремный двор. Палицейсте раскрыли дверцы, приказали арестованным выйти, заложить руки за голову и следовать в ”приемное отделение”. Здесь ПРОХОДИЛа своеобразная сортировка. Сержант с тонкой стрелкой усов и МШЕНЬКИМИ слезившимися глазами задавал арестованным два-три вопроса и приказывал отходить к стене. Одним — вправо, другим — шево. Затем арестованных разводили по камерам, а через некоторое время вызывали на ”дсгальный допрос“ . Так произошло и с Дьеном.

Его очередь на допрос подошла часа через два после ареста. В камере оставалось всего несколько человек, когда надзиратель открыл дверь и выкрикнул:

— Кто из вас Вай, торговец? Выходи!

дьен поднялся с каменною пола, медленно прошагал по поремному коридору. Полицейский толкнул его в спину карабином:

— Поторапливайся.

В кабинете, куда привел Дьена тюремщик, было довольно просторно. За столом сидел офицер с глубоким шрамом на левой щеке.

— Это вы господин Вай, торговец? — он оторвал взгляд от лежащих на столе бумаг.

— да.

— Почему вы бродите без документов? Вам известно, что средвижение по горощ без документов категорически запре' Щ-10?

— Понимаеге, господин капитан, — расстроенным голосом сказал Дьен, — я очень испугался. У реки Тхинте у меня отобрали документы и приказали лизи в полицейскую префектуру. Мне стало страшно. Я растерялся. И... кажется, убежал. Затем меня арестовали.

— Это я знаю. Вот ваши бумаги из префектуры. Нам их уже переправили. — Капитан показал ДЕМУ ею удосковерение личНОСТИ. — Когда приехали в Сайгон? — Утром, господин капитан.

— Где остановились?

— Пока нигде. Думаю снять номер в гостинице.

— В какой?

— Пока не решил.

— Огкуда приехали?

— Я торговец недвижимым имуществом. Езжу по всем п винциям дельты.

— И это нам известно. Вот поступило сообщение из Ми в котором говорится о вашей деятельности, весьма далекой торговли. — Капитан показал Дьену и этот документ. — А т перь перейдем к делу. — Офицер резко повысил голос. — Т знаешь, где ты находишься? В Тихоа. Отсюда живыми не вых дят. Конечно, если они не одумываются и не отекаются от В конга. Итак, или ты начнешь говорить сам, или мы выбьем тебя силой все, что нам нужно. Я готов записывать: твое настой щее имя, фамилия, семейное положение, местожительство, ро занятии?

дьен молчал. Он предславил в этот момент милое лицо их дом на тихой сайгонской улице, высокие раскачивающие при малейшем порыве ветра шапки кокосовых [иЛЬМ.

Он обвел взглядом комнату. Мрачные тюремные стены. Глаза офицера-тюремщика и его голос:

— Ты будешь говорить?

Нет, — сказал дьен. — Я торговец Вай, из Мило. Болы_пе нищего не скажу.

. Его били несколько часов подряд, а затем, обессиленного, бросили в тюремную камеру. Дьен лежал на полу, не разговаривая ни с кем. Подпольщик знал, что в камере могли быть провокаторы. Их подсаживала охранка, чтобы слупить, о чем говорили между собой арестованные, какие имена выкрикивали в бреду узники, возвращавшиеся в камеру после пыток. дьен знал об этом и напрягал все силы, чтобы не проронить ни слова. Он слышал и понимал, как много молт сказать потерявшие сознание люди. Их воспаленные ry6bl произносили умена близких, которых затем ожидали такие же допросы и пыжи. То, что поремщики не могли выбить из арестованных, они пытались узнать от жены, детей патриотов. Дьен слышал, как люди шептали названия своих селений, улиц. Сам Дьен уже знал,что ОДИН

из арестованных из Банко — 3-го района Сайгона. Другой — из 6-го района Фулан, что лежит у въезда в столищ из дельты Мекома. Пожилой человек с переломанными НОтМИ — из квартала БИНЫЮНГ,

..А те трое, что постоянно курили и переговаривались с нацзирателями, видимо, бЬШИ уголовниками и доверенными лицами тюремщиков. Они вспоминали о кабаках на центральной улице Катина — Тызо. Уголовников тоже, впрочем, вызывали на ”допросы” . Только в отличие от других узников, избитых, изувеченных, они в камеру, распространяя запах спиртного и табачного дыма.

Дьена вызвали на допрос только через неделю. Эго время понадобилось полиции, чтобы попытатњ•я навести справки о ”торГОВЦе” , разослать его фотографии по всем префеюурам. И вот Дьен стоял перед тем же жандармским офицером.

— Ну что, Вай, одумался? Будешь говорить?

— Мне нечего добавить к тому, что я уже сказал, господин офицер, ответил Дьен.

На згот раз подаолы_ЦИК прошел через серию пыток. Он ”побывал в бассейне“ — его голову опускали в таз с водой и держали там, пока он не захлебывался. Затем Дьена откачивали, и пыжи возобновлялись. К крюку в потолке тюремщики привязывали за ноги свою жертву и, когда допрашиваемый терял сознание, отпускали веревку. Дьен падал на бетонный пол. Но он продолжал молчать. И так в течение семи месяцев бесч рерывных пыток в Тихоа.

В 1963 году дело арестованного торговца недвижимым имуществом было переправлено на Пулокондор. Через несколько дней в Сайгонском порту Дьен был погружен на небольшое ветхое судно, которое уже множе годы в своих трюмах и на палубе перевозило на Пулокондора заключенных.

Сайгон медленно таял в дымке. Дьен думал о своей Кан, о друзьях, о том, как мало успел сделать.

В тот день не мог знать ПОДПОЛЬЩИК еще об одной вести. Сайгонская ПОЛИцИЯ, без суда отправив Дьена в лагеря Пулокондора, не оставляла надежды установить его настоящее имя. В Митхо было распространено сообщение, что на мине подорвался обоз, в котором находился некий торговец недвижимым

имуществом по имени Вай. Родственникаћ| или близким ему людям прељлатлось в трехдневный срок забрать тело погибшего. Далее следовал адрес. Но подпольщики Мило не решились прийти за телом убитою, подозревая, что там их может ожидать засада. Они СООбШИЛИ о гибели торговца Вая в подпольный комитет Сайгона. Со скорбной весто пришли к Кан друзья Дьена. Так жена получила ”похоронную” .

— Я буду его ждать всю жизнь, — говорила, рыдая, Кан.

А в это время ее муж в кандалах уплывал на Пулокондор.

 НекогДа Пулоконфр бьи л,киеНЖИИ аршпеаат„и, состоязшии из Десятка островков, разбросанных примерно в 225 кшюметрах от Сайгона и носивши названия — Аркового, Кокосового, Бамбуктмого, Бананового, Ласточкиного: ... Еще лет П) назаД эти живописнейшие острова населяю всего три тысячи чеаовек. Их Миа нахоДиаись в двух Деревушках — Коонг и Анхай. Колонизаторы вывезш всел жителей Пулокон&ра на материк, а х,трова с начала ХХ века стаи ајльшой каторжной тюрьмой для патриотов ИнДокитая. Посте 1954 года Пулоконљр стати именовать не иначе как островами сиерпш иш кровавым архипелагом. Зесь, на тюремном кладбище Ханг Зыонг, среди фиаао и песчаных дюн погребены де- . сятки тысяч патриотов, Псь нет чужих моги, аморти узники, прошедшие ад ПулоконДора. Тесь таажо НишИ люгиаы;..

— Не успело судно еще присгать к пирсу, — продолжал свой рассказ Дьен, — как на борт пОдНЯлИСЬ надзиратели Пулокондора. Они принялись выталкивать узников. Люди, потерявш столы“) сил, едва могли передвигаться, и, конечно, немногие были в состоянии преодолеть расстояние между пикхом и бортом судна. Некоторые даже и не пытались прыгать, падали в черную воду, одни тонули, другие мбли, раздавленные металлическим корпусом судна. Тех, кто остался в хшвы,х, выстроили, пересчитали, доставили в сортировочный лаврь.

дьен вглядывался в изломанные очертания гор. Одна из ж l.x называлась горой Всевьпцнего. Думал ли он 06 узниках Пулокондора?

Арековые и кокосовые пальмы некогда росли на островах. связи с этим, видимо, и получили острова названия Арсковош, Кок сового и т. д.

Как и все другие узники, дьен быстро познал ”географию” Пулокондора. Здесь были четыре каторжные тюрьмы, которые надзиратели именовали лагерями и обозначали порядковыми числами. Тюрьма номер 1 была предназначена для узников, заключенных из ”соображений безопасност”. Эго означало -- для людей, отправленных на Пулокондор без суда. Полиция не сумела ”доказать” их вины. Этих узников облачали в чернмо одежцу, и охраняли их солдаты из сайгонской службы безопасности. В тюрьмах номер 2, 3 и 4 содержались заключенные, прошедшие через суд, и они были одеты в синие блузы с серыми номерами. Дьен попал сначала в тюрьму номер 1, а затем как особо опасный преступник был переведен ”в тигровую клетку“ .

Размеры ”тигровой клетки“ , в которой оказался ДЕН, не преВЬШКшИ двух с половиной на полтора мера. СП2НЫ бьши выложены большими камнями, окрашенными в черный цвет. Тесто пола — песчаная земля, вмест потолка — железная регпетка с деревянными мосжами, по кторым совершали обход охранники.

В одной ”тигровой клетке“ вместе с Дьеном томилось еще шесть человек Это были патриоты из разных уголков Южного Вьетнама. Они, по старой привычке подпольщиков, чтобы не называть своих имен, обращались друг к другу: брат номер 1 , брат номер 2 и т. д. Дьен стал Ань Нам — Пятый.

Узникам ”тигровых клеток“ было запрещено говорить между собой. И если охранниюа замечали, что заключенные всетат перебрасывались несколькими словами, то на них сыпали известь, а затем наносили удары бамбуковыми пиками с острыми наконечниками. Помимо ”тигровых клеток“ и четырех тюрем на Пулокондоре было три лагеря — филиала: Куанг Чунг, Зам и Коонг. На архипелаге располагались еще четыре каторжные тюрьмы, рассчитанные на 10 тысяч заключенных.

— Напрасно вы думаете, что следствие завершилось в Сайконе. На Пулокондоре оно продолжается. Капли точат любой камень, — похвалялся один из начальников местной службы безопасности.

Для того чтобы вытянуть из заключенного сведения о сайгонском подполк, использовались даже служители культов. На архипелаге были сооружены католическая церковь, вьетнамская и кхмерская пагоды. Один из католических священников

как-то признался: ”Я никогда не был свяшенником. Я был просто хорошо подготовленным дОНосЧИКоМ. Мне надлежало ВЫСлушивать исповеди тех, кто еще верил нам, тюремным священникам, а затем рассказывать обо всем офицеру из специальной службы безопасности“ .

— Каждый узник Пулокондора. если он не остался на кладбише, а вырвался на свободу, — продолжал Ты Т ю, — навсегда запомнил годы, проведенные в застенках острова смерти, как самые страшные в жизни. Но мы всегда верили в успех нашей борьбы, в нашу победу.

Ты Тю — Дьену удалось вырваться из тюрьмы Пулокондора в апреле 1964 года. Эго было после свержения диктатора Нго Динь Зьема. Пытаясь проявить ”акт гуманизма“ , сайгонский режим под давлением народных масс и международной общественности был вынужден выпустить часть узников Пулокондора. Среди них был и дьен. Он вновь преодолел на том же старом судеНЫШКе морское пространство между архипелагом и материком. На фоне неба, нежно-розового, словно лепестки лотоса, показался Сайгон.

— Вам удалось встретиться с женой после возвращения в город? — спросил я Ты Тю.

К сожалению, нет. Из ПОРТ нас доставили вновь в тюрьму Тихоа, а затем на стадион ” Рено”. Здесь нам было официально объявлено об освобождении.

Подпольщики узнали о ”воскрешении” Вая, установили с ним смзь. Было решено, что ”торговец” будет продолжать подпольнуо работу под прежним именем.

Начались годы длительной и тяжелой борьбы. Друзья рассказали ДЕНУ о том, на какую коварную хитрость пошла охранка, опубликовав сообщение о его смерти, о том, как получила

' похоронную“ Кан, а затем уехала из Сайгона. Потребовалось долгих восемь лет, чтобы ее отыскать.

Когда партизаны НиШИ Кан в провинции Куангнам под Данангом и передали ей первое письмо от Ты тк), женщина ликИИ. лась сознания...

— Я верила, ни на минт не теряла надежды, что мой хшв, что он обязательно вернется. Передайте, что его Кан вс гда вместе с ним, — шворила она.

Но проити еще долгие годы, пока встретились муж и жена. Ты Тю воевал в отряде специального назначения в Сайгоне. Кан сражалась на фронтах в Куангнаме. После освобожцения Сайгона — они вместе.

После рассказа Ты Тю мы долго сидели молча.

— Работа каждого из нас и сейчас, после победы революции, продолжает оставаться нелегкой, — ГОВОРЊЛ Та- , — главные сплы противника разбиты полностью и окончательно, но мы не можем ни на минуту ослабить бдительность.

 Сети шпионажа.

 Резиденты разведок об этом не знали.

Три встречи с капитаном ГБ

Записки из дневника. Май 1968 года

Без разведки и контрразведки войны, как известно, не ведутся. Спецслужбы важны и в годы войны и мира, а также в годы между войнами, если речь идет об Индокитае ХХ века.

Невысотй седеющий мужчина в зеленой военной гимнастерке со знаками различия капитана Министерства государстенной безопасности Демократической Республики Вьетнам принял меня в одном из ханойских особняков. Было раннес осеннее угро. Лучи тропического солнца пробивались сквозь бамбуковую занавеску на окне, освеищли кату Вьетнама, висевшую под портретом президента Хо Ши Мина.

В течение кСКОЛЬКиХ месяцев мы не раз договаривались этой встрече. Но занятость ипитана, многочисленные пое по Вьетнаму засташшли откладывать бесещ.

Мысленно я представлял себе его кабинет. И конечно, не раз продумывал план встречи. Но в жизни так нередко бывает, что небольшая деталь, какой-то ранее неизвестный иприх способны повернуть или даже полностью изменить запртраммированный ход встречи или разговора. На этот раз такой деталью оказалась карта, точно такая же, как висела на стене моего корреспондентского пункта ” Известий“ в Ханое. Только на этой в различных, хорошо знакомых для меня местах были нанесены какие-то непонятные условные обозначения, развешаны разноцветные флажки.

 Капитан перехватил мой взгляд, врщимо, понял, что заинтересовало меня, и улыбнулся: — Вы незнакомы с подобными знаками на карте?

В ответ я пожал плечами.

— Мы наносим эти обозначения на карту ежедневно. Отмечаем районы и зоны, где с американских самолетов разбрасывались в последнее время листовки, радиопередатчики, различное шпионское оборудование, обозначаем возможные районы высади шпионов-парашютистов.

   Я стал еще внимательнее присматриваться к карте.      

— Каждое обозначение на ней, — продолжал капитан, — свидетельство подрывной деятельности США против нас. Соединенные Штаты Америки постоянно усиливают разведывательнуто работу против демократического Вьетнама. Они стремятся всячески помешать государственному строительству на Севере Вьетнама и подорвать развитие национально-освободительной борьбы на Юге.

Вот уже многие годы американсте ”советники” занимаются в Индокитае вербовкой и подготовкой шпионов мя забрасывания на территорию ДР В. Почти пятнадцать лет назад, в 1957 году, в Сайгоне была создана американцами так называемая ”служба по укреплению разведывательной работы“ во главе с полковником Фам Ван Ха. Он еще при французской колониалычой администрации ведал одним из отделов контрразведки во Вьетнаме, а после 1954 года перешел к новому хозяину — Центральному разведывательному управлению.

Устанавливая шпионскую сеть в Индокитае, Вашингтон позаботился тюке и о создании специальных школ и лагерей по

подготовке шпионов для работы во Вьетнаме. Так, в срочно порядке возникли на территории США, на Гуаме, в Таиланде Южном Вьетнаме закодированные под различными названи ми секретные школы, куда доставлялись завербованные во В наме ” кандидаты“ в шпионы. Их обучали владению холодны и огнестрельным оружием, обращению с фото- и радиоаппа турой, а также другим приемам шпионско-диверсионной де тельности.

Затем обученные диверсанты г оступали в распоряжение бы полковника Ха или непосредственно оказывались под нач лом одного из филиалов ЦРУ в Южном Вьетнаме или Такланд

Я заинтересовался, каким путем перебрасывались на терр торию ДР В диверсанты.

— Накша западная граница — это районы джунглей и гор, заметил капитан- . — Здесь не проведешь, тем более в услови войны, контрольно-следовую полосу, не установиц_њ ПОГР',Ж ных дозоров. И это используется американской разведкой.

даже одинокий человек в джунглях, и тем более целый отря всегда может навлечь на себя подозрение местных жителей. И ЦРУ учли эту опасность. Поэтому американцы забрасывают нам лазутчиков на специальных транспортных самолетах и ве толетах. В приморских районах агрессоры используют подво ные лодки и катера. Нередки случаи перехода диверсантов ч рез район демилитаризованной зоны.

Американская разведка начала активную подрывную ”ра ту“ против ДР В сразу же после заключения Женевских согл шений. В течение трехсот дней, когда уходили из Вьетнама фра цузские колониальные войска, американские ”советики” ус ленно вербовали агенлуру среди солдат-вьетнамцев, входив тогда в состав французского экспедиционного корпуса, сре мелкой и средней буржуазии, среди тех, кто был откровеннь противником молодой республики.

В самом центре Сайгона, в Дананге, Камрани ОТКРЫЛИСЬ то да американские контры, на которых появлялись безобиднь вывески различных торговых фирм. Например, ” Скупка п дукции из слоновой кости. Мюллер и К⁰ ”. Именно под эт вывеской скрывалась одна из американстх разведывательнь резидентур. Здесь шпионов снабжали деньками, оружием, ф,

шивыми документами, затем забрасывали в Ханой, Хайфон, Винь, Намдинь. Перед диверсантами ставилась задача проникать в ряды Вьетнамской Народной армии.

В середине 1957 года контрразведка ЦРВ напала на сцед группы диверсантов в Хайфонском порту. А к 1959 году была обезврежена вся разведывательно-диверсионная сеть в Хайфоне, находившаяся под руководством некоего Чан Минь Тяу. В американских секретных картотеках хайфонская группа Тяу была закодирована под назинием ” Коп”. ЦРУ было вынуждено сдать в архив досье группы ” Коп”.

. Подходил август 1964 года. В Вашингтоне усиленно готовили воздушную войну против ДРВ. Центрашьное разведыва„ тельное управление забрасывало диверсантов в жизненно важные для демократического Вьетнама районы — в зону 17-й параллели, на железные и шоссейные дороги, в районы портов, электростанций, крупных промышленных объектов. Перед ШпИОНсКоЙ сетью ставилась задача — быть готовыми к началу войны, создать центры для наведения американской авиации на цели бомбардировок, определять моиџчости предприятий, состав войск, вооружение и продукцию, перевозимые по шоссейным, железным и укевым дорогам Вьетнама. Специальные сведения собирались американцами о ”тропе Хо Ши Мина“ , ведущей с Севера на Юг, о положении на границах с Лаосом и Камбоджей.

На рабочем столе капитана, прекрасно владевшего французским, английским и китайским языками, я увидел стопку американских и французских журналов с аналитическими статьями о Вьетнаме.

— Зачем это вам? — поинтересовался я, — ведь ваша ”щеоЛОГИЯ“ совсем иная.

— Не в идеологии дело, — ответил капитан. — Левые реалистически мыслящие американцы дают точную оценку положенико в К)жном Вьетнаме и Индокитае, вскрывают причины американского вмешательства и служат для нас ценной развединформацией и аналишчестм документом. Вог, например, статья

” Трясина“ Дэвида Халберстема. Почитайте, и многое станет ясно, повернется новой стороной, не пропагандой. Тем более что речь пойдет о журналистах...

” ...Я прибыл в Сайгон в самый разгар преследования журналистов, точнее, во время прояњления особенно неприязненных чувств в отношении к иностранным корреспондентм. Франсуа Салли, корреспондент журнала ” Ньюсуик” в Сайгоне, проживший семнадцать лет в Индокитае, выдворен из Вьетнама по указанию правительства, а именно — мадам Нго динь Ню из семейства Зьема. Официальные протесты против выдворения прозвучали впустую. И хотя сначала американские масш отнеслись к этой акции как к недоразумению, очень скоро стало понятно, что никакого недоразумения не было и в помине. В соответствии с неофициальным объяснением, Салли был изман за то, что обидел мадам Ню в одной из статей журнала ” Ньюсуик” . Но это было прикрытие. На самом деле Салли был выдворен из Сайгона за то, что много знал•и писал не то, что ждал от него Сайгон.

Кампания против Салли проводилась по установившейся системе. Сначала появились критические замечания в местной, затем в правительственной прессе, и наконец официальное объявление ”персоной нон-грата”. ”Журналист-колонизатор Салли больше не будет замечен на Рю Катина за поеданием нашего вьетнамского риса“ .

Выдворение коллеги — серьезное дело для всех репортеров, поскольы оно ставит под вопрос и их карьеру. Выдворение коллем означало, что каждый ш-юсгранный журналист должен принять конечные, индивидуальные решения относительно того, как много он может написать без угрозы быть высланным и что он должен написать, чтобы исполнить свой долг перед читателями. Вскоре вслед за Салли последовал отказ в визе Джиму Робинсону из Эн-Би-Си (Северный Вьетнам приглашал к се.& журналистов выборочно, но никого не высылал).

Выдворение курналистов из Вьетнама началось с Роберта Трамбула, бывшего корреспондента ” Нью-Йорк таймс“ в Индоюпае. Буквально через несколько недель после начала колошальной войны, в 1946 юду, он написал из Сайтна чрезвычайно пессимистическую и на удимение пророческую статью, ко

горая вызвала ярость франпвскпх мастей. В Париже тогда поСЧи]КШИ, что Трамбул собирался саботировать действия Елисейского дворца. Шестнадцать лет спустя тот же Трамбул, будучи к тому времени уже дуайеном корпуса всей прессы в Юго- Восточной Азии, имел возможность наблюдать, как уже друше его коллеш предсказывали поражения, а не официальные ”гюбеды Тогда, в 1946-м, его статья начиналась так:

Сайгон, 27 января. “Трудно понять, каким образом Франция может одержать победу в Индокитае за более или менее реальный отрезок времени, даже при ошравке обещанных подкреплений и при полном превосходстве в вооружении.

Франции противостоит умный ПРОТИВНИК. Эгот ПРОТИВНИК применяет тактику действий неуловимых партизанских отрядов на обширнейшей территории и, когда его загоняют в угол, дерется до последнего человека. Скорее всего, в Инлоктгпе всеуда будет больше вооруженных и враждебно настроенных местных жителей, чем сторонников французов. (Полная параллель с тем, с чем столкнулись американцы в 60-х годах.)

Вьетнамцы. доведенные до предела, припертые к стене, пожалуй, самые яростные бойцы в мире. Они напоминат японцен, сражавшихся на островах в Тихом океане до последнего, нанося максимальный урон противнику до тех пор, пока их самих не уничтожали.

Защищая свои идеалы, в какой бы форме они ни выражалисы вьетнамцы быогся, как дикие звери. Мы знаем, что судьба француза, попавшего в их руки, тоже незавидна...

Вьегнампы — умные, расчетливые нар»тзаны с древними ярадиш,шми ведения войны. Они перекапывают важнейшие магисерали, осгашшя огромные. вырытые вручную ямы, Землю старавмыло уносят с собой, заставляя тем самым франнузские войска разыскивать материал для засыпки канав. Когда вьетнамцы перерезают железнодорожную линию, а делакуг они это часто, они уносят с собой не только рельсы и шпалы, но и гравийное покрьггис полотна...

В любом открытом бою, гдс мо»аю применит авиацию, танкм, артиллерию, французы с их вооружением, без сомнения, оказывались бы победителями. Но вьетнамцы так с ними не воюют. видя превосходящие силы, они отступают, оставляя

после себя пепелища и руины. Ночью они возвращаются небольшими группами снова, а французам на пепелиша.х некомфортно, неуютно. Просто они там не живут.

Французы занимали важные позиции в Тонкине — в Ханое, Хайфоне и Хайзыонге. С трудом удерживали они контроль над дорогой № 5 из Хайфона, по которой в Ханой постукшо щхэдовольствие. Вне городов вся территория находилась в руках вьетнамцев. Значит, кому шли поставки продовольствия и товаров? И в настоящее время не видно никакой перспективы изменения ситуации'

Огносительный раскол между американской прессой и американскими официальными лицами во Вьетнаме тянулся на протяжении всех лет войны в Ињ^тюкитае. Если симпатии прессы были на сгороне Вьетконга, то высокие официальные лица — посол Фредерик Нолтинг, генерал Пол Доналд Харкинс и глава отделения ЦРУ Джон Х. Ричардсон, понятно, полдерживии сайгонское правительство и чаице всего оказывались в незавидном положении. Политики, как всегда, думали, что война Юке выиграна, и стремились контролировать и критиковать прессу. ” Выполнению американских обязательств, — говорилось в Белой книге, подготовленной в январе 1963 года „ия начальника штаба армии 1хнерала Эрла Вилера, — сильно мешало безответс#венное, близорукое освещение прессой событий, публикации, обуеловленные погоней за сенсациями' .

Поляризация становилась все более явной по мере того, как США брали все новые обязательства по военной и финансовой ПОМОщИ Сайгону, а их действия служили интересам диктатора Нго Динь Зьема. ”Хвост крутил кошкой“ .

Обязательства США в отношении режима Нго динь Зьема резко изменились в конце 1961 сода, после тосо как президент Кеннеди послал во Вьетнам генерала Максвелла Тэйлора со специальной миссией — выяснить, что еще можно сделать с тем, чтобы пекрходу страны в руки Вьежонга, Соединенные [Птаты перешли со сравнительно спокойных и нейтральных позиций ”актеров за сценой“ (в Южном Вьетнаме было около шестисот советников) к активным действиям. США полностью переключились на Вьетнам, посгавили на карту свой престиж в Юго-Восточной Азии и мире, особенно после того,

как решили передать власть в стране в руки семьи Нго. Такая позиция администрации превратила военные действия в стране в ”войЩ' Кеааеди”, поражение в огорой могло серкезно повлиять на ход следующих выборов. В октябре 1 961 года Вашинггон решил увеличить число американских военных советников и действующих войск до 16 тысяч, а размеры экономической помощи — до полутора миллионов долларов в сутки. Во всех действиях США были привязаны к семье Elro•, политика США не могла быть более изощренной, более агрессивной, более мбкой во Вьетнаме, чем действия этой семьи”. (Посмотрите, какой ”левый” анализ, обратил мое внимание капитан контрразведки ДРВ.) Далее следовало:

Вступление США в необъявленную войну в l961 году превратило Вьетнам в зону жизненных интересов Вашингтона. Однако на протяжении многих лет. пока не сложилась кризисная ситуация, мало кто замечал и говорил о Вьетнаме. Он казался очень далекой, второстепенной страной. После Второй мировой войны, когда началась война в Индокитае, внимание США не было сфокусировано на Вьемаме. Америют была занята прежде всего восстановлением экономики Западной Европы и укреплением Японии. Вопрос изменений, происходивших в обШИРНЫХ колониальных империях союзников, стоял далеко не на первом месте. Президент Нввельт интересоватся Инток.итаем. Он считал, что отказ Францией от обязательств по контролю над своими колониями после войны привел бы к тяжелым последствиям. Но Рузвельт умер в 1945 году, а Трумэн гораздо меньше интересовался Юго-Восточной Азией. В этом ”вакууме“ Франция вернулась к своей прежней политике в Индокигае.

Вьетнамцы отнюдь не флегматичный народ. На протяжении всей истории они восставали против своих угнетателей. (Страна ста сражений и ста побед.) Умные, искушенные люди, прирожденные воины, они никогда не мирились с правлением иноземцев. На протяжении тридцатых годов стремление к независимости усиливалось; в ходе Второй мировой войны антиколониальные центробежные силы окрепли. С приближением победы союзников вьетнамцы стали надеяться на какую-то саммень независимости — возможно, сперва как часть

Французского союза. Французы развеяли эти надежды. но стремление к независимости они уничтожить не могли; вопрос стоял только о том, кто сможет лучше использовать националистические чувства.

Запад не смог этого сделать. Сумел Хо l.lIld Мин. Старый большевик, талантливый руководитель Вьетнамской коммунистической партии, сознательно на определенном этапе названный Партией трудящихся, Хо (крестьяне называли его “ Бак Хо“ ”дядюшкой Хо”) — тонкая, худая фшурка с клочком бороды и лицом обычного велорикши — отлично выполнил свою миссию. Он отказался от узкой Коммунистической партии Вьетнама для тою, чтобы создать более широкую базу национал-коммунистического движения в регионе. Коммунистические пели и коммунистические лидеры отошли на второй план; упор же делался как бы на Народный фронт. Борьба циа национальная и в то же время патриотическая, что способствовало сохранению твердого ядра аппарата Компартии Индокитая, который не становился политической ”самоцелью”. В борьбу включились многие националисты, не бывшие коммунистами. Лица же, выступавшие против коммунистов, были ликвидированы. Одни — Вьетминем, другие — французами. Метенно, но верно антикоммунистический национализм во Вьетнаме был подавлен и уничтожен. К концу войны с французами он уже не предстањлял собой серьезную силу

Вначале французы рассматривали Вылминь не более как бандитов-крестьян. Они долго недооценивали их силу, образованность, убежденность, последовательность, способность к умелому руководству. В 1946 голу Хо был в Париже и сделал последнюю отчаянную попытку добиться каких-либо политическшх уступок, но французы были непреклонны. Они далеко не так быстро, как англичане, почувствовали грядутцие изменения в колониальном мире. Что же касается Соединенных Штатов, то они лишь в конце 50-х годов, с большим запозданием ОТКРЫЛИ для себя существование антиколониализма, полишки постколониализма и неоколониализма.

В 1946 году французы начали войну в Индокитае. На одной стороне были азиаты, на другой — белые. И, хотя многие вьетнамцы действительно сражались и умирали на стороне франту зов, реального стимула к этому у них не было. Жестокая ирония вкк»мени. Она смотрит в сегодняшнем Вьетнаме с многочислен- ных надгробий на вьетнамских кладбищах: ”Нгџен Ван Дан — погиб за Францию”. (Надгробия не уничтожают. Чтобы в будувсе знали, кто кем был в прошлом.)

Французы были уверены в успешном исходе.воЙны. У них были отборные войска, вооруженные новейшим оружием, чанки и самолеты. Враг для них был чем-то несерьезным. Но Вьетминь, несмотря на недостаток снаряжения, знал, по крайней мере, какую войну он ведет. У него была крепкая дисциплина, абсолютное политическое превосходство, знание страны и люлей. И прежде всего, у него была цель. Он также разработал тактику ведения партизанской войны. И за всем СТОЯЛ Хо Ши Мин. Постепенно, начиная с маленьких операций, вьетнамцы стали устраивал засады на крупные французские отряды, захватывали французское оружие и вооружали им свои отборные части. Эти части с помощью французского оружия захватывали еще больше оружия — цепная реакция. Французы контролировали центральные магистрали и города; Вьетминь контролировал население. Французы передвитлись в дневное время и были оцеты в военную форму, Вьетминь передвикался по ночам, его люди читали населению леКЦИИ, распределяли медикаменты, обещали земельную реформу, снижали арендную плату, обучали молодежь грамоте, обеихали лучную жизнь в будущем... На чьей стороне была притягательная сила?

В подразделениях Вьетминя поддерживалась жесткая дискип.лина, как и сейчас в частях Вьетконт, особенно в их отношении к населению. За такие преступления, как изнасилова- 1 • ие деревенских ЯСНШИН, усгановлены жесточайшие наказания, равным образом, как и за менее серьезные поступки, — например, кражу крестьянского скота и птицы — солдаты часто рабогали на полях бок о бок с крестьянами. В то время как у француюв была ограниченная сеть осведомителей, каждый крестьямн был агентом Вьетминя. И понятно, что для колонизаторов каждый вьетнамец был потенциальным шпионом, бойцом Фронта.

Французы удерживали стратегические пункты; если гарнизон состоял из пятидесяти солдат, Вьетминь не мог успешно атаковать отрядом из пятидесяти человек. Но зная точно, где будут французы, они атаковали отрядом в 200 или 250 человек и захватывали еще пятьдесят единиц оружия. ” Противник силен? Избегаем его, — писал Во Нгуен Зиап. — Он слаб? Атакуем”. Тот же ”механизм” действовал при американцах, а те никак не могли приспособиться, что-либо противопоставить и иротивостоять такой стратеми.

Восставшие-”инсургенты” неуклонно набирали силы. Они использовали классическую такгику партизанской войны, постоянно давши противнику ложные сведения о численности своих сил во всех районах. Наукой дезинформации они владели в совершенстве. В конечном счете французы стали все больше и больше полагаться на удары с воздуха и напалм. Эго наносило Вьетминю бОЛЬШОЙ урон, но не заставило его свернуть с пути. Война стала великим делом всей нации, борьбой за изгнание колонизаторов из Вье мама. для молодого вьетнамца было только два выбора: либо он присоединялся к французам, получал за это деньги и сражался за то, чтобы они остались во Вьетнаме: либо он вступал в Народную армию, борющуюся за изгнание французов. Для поколения воодл.иеалеННых молодых вьетнамцев выбор был ясен.

Политически французы проиграли быстро. Их расчет на дискредитировавидего себя императора-повесу Бао Дая не оправдался. Помимо военного щита, ему было необходимо обрести . поддержку и терпеливое понимание со стороны западных союзников. Для национального лидера у БаоДая было много слабостей и немало личных недостатков. И прежде всего, он не смог приобрести популярность, которая была в Индии у Джавахарлала Неру... ” Никакого сравнения.

В начме 50-х годов французы были все еще уверены в своей безусловной победе, тем более что их поддерживали американцы, которые в качестве молчаливого партнера предостањчяли военную и экономическую помоць. К 1952 год“ Зиан располаги уже вооруженными дивизиями, и количество его войск все росло. На передних линиях у полевых офицеров Франции воз распло уважение к противнику. Финал наступил в 1954 году. Стремясь дать генеральное сражение, французы внезапно очутились осажденньши в фортах Дьенбьенфу, находящемся глубоко в горах у траницы с Лаосом. Добраться туда можно было только по воздуху. Французское командование ниеялось, что Вьетминь предпримет атаку, и основные части Зиапа будут разбиты. Французы усгупши высоты прогивнику, а сами окопались в долине. Они были уверены, что Вьетминь ни за что не сможет подвести артиллерию и противовоздушные средства, но даже если и сможет, то не стеет правильно ими воспользоваться.

Французы проиграли артиллерийскую дуэль; в руках Вьетминя были не только высоты, но и артиллерия, и они знали, как ею пользоваться. Французский командующий артиллерией застрелился в первую же ночь, и вскоре исход сражения стал совершенно очевиден. Французы дрались храбро, но не могли получать подкреплений. Самолеты, доставлявшие боеприпасы, попадали под плотный заградительный огонь с отлично закамуфлированных позиций из орудий, принесенных по частям на спинах кули. Французы понесли тяжелые потери и проиграли войну.

Хо Ши Мин остается народным героем как для Севера, так и для Юга. После разделения Вьетнама в l954 году Север являл собой сгусток држамизма, с кхпким руководством, с правительством, деятели которого выдвигались в соответствии со своими способнбстями. На них работала вся система. Этого нигде и никогда не смогли достигнуть ни французы, ни англичане, ни американцы...

Юту же ДОСТДЛИСЬ лишь последствия восьмилетней войны. Южный Вьетнам был дезорганизован; правительство было неустойчиво; все антикоммунистические настроения ассоциировались с профранцузскими. Народ смотрел на Вьетминь как на освободителя. Люди устали от войны; вся административная система Сайгона была изъедена коррупцией, принесенной французами и успешно воспринятой вьетнамцами, — наследие, осзающееся до нынешних времен основной проблемой страны. Любой руководитель, желавший укрепить правительство на Юге, ЛОТАСН был проводить одновременно антифранцузскую и антикоммунисгическуо политику. Восемь лет братоубийственной войны практически лишили страну — Юг Вьетнама — потенциалъных лидеров. Правитель Южного Вьегнама император Бао ддй ? Замешанный во многих крязньжделах, он призвал Нго динь Зьема из его монастырского затворничества в Соединенных Штатах, ПРЕДЛОЖИЛ ему встать во главе страны. В 30-х годах Зьем был министром внутренних дел при французах; он приналлежал к аристократической, весьма влиятельной вьетнамской семье. Соединенные Штаты в свое время, хоть и с неохотой, но поддержали Зьема. А в 50-х намослевоенном вьетнамском пепелище не бьио других способных людей, которые согласишсь бы взяться за такое &ло, как организация кабинета министров. Значение Зьема состояло не столько в том, кем он был, сколько в том, откуда он взялся, а именно в том факте, что, изыскивая такого лидера, официальным лицам пришлось искать его вне страны. Это Лио время банкротства кадров в К).уснаи Вьетнаме. (Еще один “инДокитайский пепел ”. Буржуазно-помещичьи круи Вьетнама не Диш ТупойньллиДедж, такт, какие бьии уревотоционеров. А у революционеров выросла целая плеяда сподвижников Хо — Ле Зуан, Фам Ван Донг, Во Нгуен Зиап, ЧьюнгТинь и многие другие.)

Зьем стал той ”соломинкой” , за которую ухватилась Америка. Сайгонская интеллигенция дискредитировала себя своим дилетантизмом во время колониальной войны в Индокитае. Многие из образованных вьетнамцев превратились в ”сайгонскую буржуазию“ , стали более ”французскими” чем сами французы, были поражены коррупцией. За те годы, когда вьетнамцы сражались бок о бок с французами против своих соотечественников, не появилось ни одного ПОдЛИННОгО антикоммунистического кероя. Возникали и исчезали только военные ”царьки” , гангстеры или дискредитированные марионетки. Пришлось остановиљся на Зьеме.

В то время американцы вполне представляли себе грядущие трудности. В американском посольстве в Сайгоне многие были настроены против Зьема. Другие, признавая его многочисленные недостатки, осознавали, что другого выбора не было. В 1955 году [№нерал Лоугон Коллинз, чрезвычайный посланник президента Эйзенхауэра во Вьетнаме, упорно выступал против Зьема. Он заяњлял, что Зьем равнодушен, упрям, подозрителен и не желает прислушиваться к американским советам. Его позиции противостояли отчеты полковника Эдварда Лансдэйла, бывшего в то время резидентом американской разведывательной сети в Сайгоне. Лансдэйл, сыгравший решающую роль в разгроме партизанских отрядов на Филли-пинах, слал свои отчеты непосредственно Даллесу, главе ЦРУ, и сумел убедить его в необходимости поддерживать Зьема. (Любопьггно, что спустя ДС*ВЯтЬ лет несколько основных сотрудников Лансдэйла, все еще наХОДИВШИХСЯ в Сайгоне, сьпрали решатцуо роль в свержении Зьема.)

Американец, в какой бы должности он ни служил, возвраl.lWIC$l из Вьетнама разозленным, печальным и с чувством горечи. Горечи из-за вьемамцев (что легче всего), и горечи за самих американцев в Юго-Восточной Азии. Возвратившийся из Сайгона скажет:

” Ну и крысиная же это дыра!“

Мы же, русские, возвращались из Ханоя в Москву, полные энтузиазма, сознания выполненного интернационального долга

В 1963-м класть семейства Нго была свергнута в ходе переворота генералов. И не бескровным путем. В результате военные обрели дополнительный политический опыт. Будучи на десять лет младије других генералов, новый диктатор Кань представлял новое поколение, и его цели были идентичны тем, что выдВИТЛИСЬ WTQlI.WIN•ll4 офицерами, КОТОРЫМ генералы препятствовали стать у власги. Так, с изрядным запозданием, появилось несколько свежих ”идей” и, казалось бы, ••свежих людей'

Лодж, понимавший все сложности вьетнамской политики лучше любого другого американца, уехал. Его место ЗаНЯ.Л Тэйлор. После инцидента в Тонкинском заливе генерал К.хань, поошряемьТ американцами, предпринял попытку установить абсолюгную власть с сильным цеюральным правителылвом. Вновь вспыхнули уличные столкновения; в результате правителњтво Кханя пало.

Прямое военное правление окончилось. Было создано временное правительство, во главе которого до всеобщих выборов встал Чан Ван Хьюнг, общественный деятель, известный своим упрямством и Осторожностью. Вновь буддисты стали оспаривать право Хьюнга возглавлять правительство, в котором они не занимали ведущего положения. Буддисты также заявляли, что в администрации осталось слишком много лии — в основном тажданских чиновников, — служивших при Зьеме. Хьюнг отвечал, что у буддистов есть основания жаловаться на Зьема, но не на него. А его режиму надо дать время, чтобы он мог доказать свою силу, перспективносгь и компетенцию.

В ноябре 1964 года в Сайгоне вновь вспыхнули волнения. Но Хыонг стоял прочно. Хотя генери Юхань, ставший теперь командуощим вооружен} жми силами, мало что предпринимал в поддержку премьера, позиции Хыонга укрепили другие МоЛОдые офицеры, переикедиме на его сторону.

В этот период весь мир заговорил о воинствующем движении буддистов, которые стремились взять под контроль стацию в стране. В январе [965-го они спровоцировали демонстраищи, потрясшие правительство Хьюнга. Генерал юань вернулся к власти в результате бескровного переворота. На какое-то время буддисты ослабили давление. Возник вопрос, сможет ли Кхань с молодыми офицерами разработать план сближения с буддистами. Если бы это случилось, Южный Вьетнам получил бы столь необходимую ему политическую сгабильносгь. Но проИЗОшЛО обратное: новое столкновение буддистов и военных стло неизбежным.

Для иноземцев во Вьетнаме все и всегда было поздно. В l951 году, когда французы все еще держались, было поздно продолжать войну. Поздно было в 1954 году, когда война наконец окончилась; поздно было в 961 году, когда генерал ТЭЙЛОР предпринял последние отчаянные попытки переломить ситуацию, и совсем уж поздно было в 1963 году, когда все попытки удержать позиции потерпели неудачу. Что оставалось делать? Бомбардировт? Абсурд.

Первая попытка подавить восстание на Юге ОКОНЧИтСЬ неудачей. В этой игре новичками оказались США, но не противник. Не следует думал ь, что бедняку, лишенному имущества, легче умирать, чем богачу с МИЛЛИОННыми счетами в банках. Есть и другое.

Я, российский журналист, ПРОЖИВШИЙ с вьетконговцами, учившийся многому у них, с 1956 по 1979 год, с коллегой Дэвидом во многом согласен. Он хмел предвидеть ситуацию. Многие наши точки зрения совпадают по очень разным ВОеННЫМ, политическим, тактическим и стратегическим проблемам.

В мае 1964 года на минислра обороны США Макнамару была совершена попытка покушения. Операцию со взрывом на мосту Конг Ли должен был провести сайгонский подпольщик Нгуен Ван Чой. Покушение не удалось, но Чой стал героем Вьетнама, патриотом, отлаВИ\ИМ жизнь за освобождение Родины. Покушение готовила, конечно же, разведка НФО. Чой был исполнителем, но умел молчать даже приговоренный к смертной казни. Но главное: он был большим патриотом Вьетнама.

Вот как о Чое рассказывала его супруга Тхи Куен, чье шмя теперь тоже известно всему Вьетнаму.

Расстрелян за покушение но министра Макнампру. Слово перед казнью...

— Воскресным утром 10 мая 1964 года я не находила себе места: минувшей ночью Чой не вернулся домой. Где он мог быть? Я очень ждала его, ведь мы договорились сегодня побывать у наших родственников. Мои родители — уроженцы Бакбо. Когда-то, гонимые нуждой, они, как и многие их землям, покину„ли деревню Ванзяп, расположенную в уезде Тхьюнггин провинции Хадонг под Ханоем, и перебрались в Южный Вьетнам. И хотя они здесь, на Юге, уже несколько десятков лет, порежнему соблюдают обычаи своих родных мест. Согласно этим обычаям, на следуюимй день после свадьбы новобрачные должны совершить церемонию ”лай мат“ , то есть нанести визиты родственникам жены. Но вот уже прошло несколько недель, а мы с Чоем так и не сделали этого. Наступило очередное воскресенье.

...Около 9 часов ура в дверя раздался сильный шум, и в комвату неожиданно с грохотом ворвались полицейские. Они тацили за собой каКого-то человека со связанными за спиной руками. Эго был Чой. В первое мгновение я пе могла поверить своим гла.:им: таким изуродованным выглядел мой муж. Но Чой, как только увидел меня, крикнул:

— Куен, я арестован!

Застыв на месте, я смотрела на Чоя, Как он изменился! Осунувшееся лицо покрыто синяками, волосы спутаны, щеки ввалились. Костюм измазан грязью, залит кровью. Один из полицейских грубо толкнул Чоя на кровать. Другой, видимо старший, обвел взглядом комнату и сказал насмешливо:

— Аккуратно, чисто, красиво. Какое счастье шля молодоженов иметь такую комнатку! А ему, видите, еще мятежами понадобилось заниматься!

Указывая пальцем то на одно, то на другое, он продолжал:

— Смотрите-ка! Мандолину имеет! Новая одежда!

Затем, остановив взгляд на мне, обратился к Чою:

    — У тебя молодая жена. Что тебе      нужно?

Откинув резким движением ГОлОВЫ ПРЯДЬ волос, спадавшую ему на глаза, Чой ответил:

— Минушмей ночью я, кажется, же неоднократно говорил тебе об этом. Что мне нужно? Уничтожить всех американских интервентов! Я хочу, чтобы Южный Вьетнам стал свободным!

Полицейский медленно с угрозой процедил сквозь зубы:

— Посмотрим, надолго ли хватит тебе смелости и упорства... Старший полицейский приказал нескольким саперам, пришедшим с ним, пойти во двор и во что бы то ни стало найти спрятанную там взрывчатку. Затем он ПОДОИ]еЛ к кроват и продоткал:

— Такие мягкие подушки, новые покрывала, а он ими и не пользуется, все слушает этих подстрекателей вьетконговцев. А где сейчас ВьеТКОНГОвЦЫ? Неизвестно. А ты вот связан, избит и скоро снова получишь свое.

Обшарив весь дом и двор, саперы вернулись ни с чем. Никакой взрывчатки они не нашли. Полицейские плотным кольцом окружили Чоя. Один из них спросил меня:

— Не знае1Р ли вы, где ваш муж спрятал взрывчатку? Может, вы видели, как он зарывал что-то тайком во дворе дома?

— Я не интересуюсь тем, что делает мой муж. Я никогда не видела, чтобы он прятал или зарывал что-то.

— Если вы не скажете, я изобью вашего мужа до смерти пря- мо здесь, в этой комнате.

— Я ничето не знаю, поэтому и сказать ничего не могу. Я не знаю, где находится взрывчатка.

Полицейские с кулаками набросились на Чоя. Один из них гкзял провод, оголенный конец приставил к телу Чоя, Удар тока был настолько силен, что Чой упал навзничь, его тело задергалось в конвульсиях. Я не могла глядеть на эту ужасную сцену.

В мгновение ока я соскбчила со стула и риншась на полицейстх. Один из них схватил меня за руку, швырнул на стул. Тогда я начала кричать.

Наконец они прекратили истязать Чоя, вновь приступили к допросу:

— Где ты спрятал взрывчатку?

— Я же ответил, что не знаю. Но если вы действительно хотите найти взрывчатку, то идите туда, где находятся американцы. Ищите там — и обязательно найдете.

Побои сменялись допросами. Так продолжалось около часа. Убедившись, что он ничего не добьется, старший полицейский приказал увести Чоя.

Около одиннадцати часов вечера в комнату вновь с шумом ввалилась группа полицейских. Один из них сказал:

 Собирайся, пойдешь на свидание к мужу, он что-то хочет сообщить вам.

Машина, в которой меня везли, свернула в какой-то узкий переулок и остановилась у ничем не примечательного дома. Несколько полицейских быстро вошјли в эгот дом и вскоре вернулись, ведя с собой девушку, по виду студентку. Затем нас обеих привезли в городскую полицейскую префектуру. Только в комнате допросов я узнала, что студентку подозревают как соучастницу Чоя. Ночью меня начал допрашивать начальник поЛИЦИИ.

— Знаете ли вы, чем занимался ваш муж? — спросил он.

— Нет.

— Сколько дней вы замужем?

— Сегодняшний девятнадцатый день.

— Если вы скажете правду, всю правду, то эти дни для вас не потеряны.

Он замолчал и откинулся на спинку кресла. Сморщенное лицо землистого опенка выдавало в нем курильщика опиума.

— Не скажете ли вы, к кому ходрш ваш муж? — продолжал он допрос.

- Каждый день утром, после обеда, а иногда и вечером муж отп№влялся на работу. Он редко выходил в город.

— А кто обычно ходил к нему?

 Иногда, очень редко; к Чою приходил один его товарищ. Они либо слушали музыку, либо вместе ремонтировали какието электроприборы. Мы поженились недавно, поэтому я пока не знаю его друзей.

Начальник полиции задавал нам один вопрос за другим. Прошло несколько часов. Полицейский повел показать камеру пыток. Он заставлял подолгу останавливаться у каждого орудия и приспособления для пыток...

Затем сказал с угрозой:

— Ну как, видели теперь? Если вы опять будете мне мороЧИЛЬ голову, то попробуете все, что видели.

Вернулись в комнату допросов. Шел третий час утра. Мне очень хотелось узнать, где Чой. Я все надеялась его увидеть. Но напрасно.

. Каждый день меня заставляли присутствовать при допросах и пытках, которым подвергались все, кого хоть в какой-то степени подозревали причастным к покушению на министра обороны C[UA.

Особенно жестоко пытали Лоя, ЮНОШУ, арестованного на месте готовившегося покушения вместе с Чоем.

Вечером того первого дня заключения, когда Чой в полдень выпрыгнул в окно, Лой тоже попытался бежать. Он перелез через тюремную стену, но был схвачен. Здесь, в тюрьме, я увидела Лоя впервые. Очень молодой, лет восемнадцати, наверное. Он был уроженцем той же деревни, что и Чой. Когда его арестовали и бросили в тюрьму, другие заключенные вначале отнеслись к нему с недоверием: из-за завитых волос его приняли за модника. Но затем узнали, что Лой работал парикмахером; хозяин заставил Лоя делать себе экслравагантные прически. А когда спало известно, что Лой участвовал в пощтовке покушения на Макнамару, недоверие к нему быстро уступило место уважению.

Однажды мы оказиись наедине. Он выпалил:

— Чой все взњл на себя. Он заявил, что все было организоваао им одним и что только он один несет ответственность, НИКого с ним не было. Как его ни били, он повгорял то же самое. Чой очень смел. Я видел, как он выпрыгнул в окно. В этот момент я сидел рядом с ним и догадался о его намерении. Он посмотрел на полицейских, находившихся в комнате, бросил взгляд через окно на улицу, а затем выпрымул в окно. Если бы он не упал на проходивший в это время автомобиль, ему, может быть, удалось бы скрыться, даже несмотря на то, что он был в наручниках.

Затем его поместили в палату, где лежало еще семь человек. Окна палаты бьши затянуты колючей проволокой, ДВеРЬ посго- янно заперта на КЛЮЧ. В каморке рядом круглосуточно дежурили полицейские. Здесь состоялась встреча Чоя с женой.

— Увидев меня. Чой попытался приподняться, но не смог, рассказывал Куен.

 На его груди виднелись кровоподтеки и ссадины от ударов палок и кулаков. Правая нога — в гипсе. Он очень похх;дел, глаза ввалились, подбородок заострился. Все лицо покрыто синяками. Глядя на него, я не смогла удержать слез.

— Ну, что ты, — сказал Чой, — это я виноват во всем. Я люблю тебя , очень люблю.

— Вы начнете давать показания? Подумайте еще, — терпеливо убеждал начальник полиции, — знаете ли вы, что ваше преступление чрезвычайно тяжелое? Ведь вы хотели убить одного из самых высокопостаиенных деятелей Соединенных Штатов.

— Конечно. Я готов отдать ют:знь ради выполнения этой задачи, — ответил Чой.

— Тебе следовало бы подумать о молодой и красивой жене. Теперь и она попадет в тюрьму.

.Вскоре Куен поместили в центральную тюрьму.

— Меня бросњти в камеру, где нахощшось более десяти закточенных женщин, — продолжала Куен. — Студентка А. была арестована в момент, когда наклеивала антиамериканский лозунг. Девушку В. арестовали по подозрению, потому лам . где она работала, обнаружњли знамя Вьежонга. Однажды утром она возвратилась в камеру из комнаты пыток до такой степени измученной, что еле передвигала ноти и вынуждена бьша держаться за стенку, чтобы не упасть. Палачи загоняли ей гвозди под ногти. Войдя в камеру, она рухнула на руки подоспевших подруг и разрыдалась.

Вначале все заключенные нашей камеры отнеслись ко мне настороженно, смотрели изучающими взглядами.

Однажды мы разговорились с И. Услыгиав имя моего мужа, она восклитула:

— Неужели Нгуен Ван Чой! Так, значит, вы жена Чоя, человека, который чуть было не уничтожш Мактамару?

— Он сломал ногу, прыгнув в окно, это верно? — да, я была у него в больнице.

Вскоре уже вся тюрьма знала новость о том, что жена Нгуен Ван Чоя находится в камере № 4. Из многих камер, располокННыХ поблизости, доносились голоса:

— Где жена Чоя? Эго та новенькая?

— Да, она самая...

Как-то одна из женщин сообщила, что совсем недавно видела Чоя.

— На носилках лежал юноша, укрытый одеялом. Была видна только его голова. Он казался не старше двадцати. На расспросы один из охранников сказал: ”Это тот самый человек, который пытался убить господина Макнамару!” Услышав это, мы бросились к носилкам. Охранники кулаками отгоняли нас, но мы не отступили. В конце концов они были вынуждены разрешить кому-либо из нас поговорить с больным. Но он лежал неподвижно, с закрытыми глазами...

1 ашуста Чою объявили смертный приговор. Куен увидела фотографию в газете ” Тмен ти” (”Добрая воля”). да, это был Чой. Он стоял перед столом, на котором лежала мина и Моток провода. Под фотографией была подпись крупными буквами: ”Телефонный звонок — требование обменять )МЗНЬ американского полковника на жизнь вьетконговца Нгуен Ван Чоя”. В статье П)ворилось следующее: ” Партизаны Венесуэлы в Южной

Америке юймали американского полковника и требуют обмеПЯТЬ его на вьетконговца Нгуен Ван Чоя. Их условия: ”Если во Вьетнаме расстреляют Нгуен Ван Чоя, то час спустя в Венесуэле будет расстрелян ПОЛкоВНИК Смоленс'

Куен »щала дня, когда хложно будет пойти к Чою, чтобы от'ести передачу, лекарства и сообщить ему это известие.

— Только l5 октября я пришла в тюрьму Тихоа. На воротах гюрьмы был натянут большой транспарант. Войдя внулрь, я увимела, — рассказывала Куен, — что все стало здесь по-другому: на всем пути в отделение приговоренных к казни стояли жандармы. Я подумала: наверно, в тюрьму скоро приедут господа из Высшего государственного совета, и жандармы выставлены как ючетный караул. Молча, с корзинкой в руках я прошла между двумя рядами жандармов в канцелярию отделения. Возможно, ш одна женщина никогда не ждала своею мужа в тюрьме приговоренных к смерти так спокойно и уверенно, я тогда. Я щкита, что, если crw101Y увидеть сегодня Чоя, я расскажу ему стОЛЬко ювостей, прочитаю статьи, где пигпут о нем, статьи, которые я уже выучила наизусть, расскажу, с какой радостью было вслречено известие об обмене Чоя на полковника Смоленса. Я ждала очень долго. Больше чем через час один из полицейских сказал

— Сегодня в тюрьме встреча особых юстеЙ, никому не разрешены посещения или передачи. Придете в другой раз.

Я попросила его передать Чою в камеру корзинку с едой, но он отказал и сказал, чтобы я приходила после полудня. Было десять часов утра. Я повернулась и опять пошла между рядами жандармов, стоявших неподвижно, словно статуи, на расстояпии одного метра друг от друга. Выйдя из тюрьмы, я увидела большую группу репортеров, и иностранных.

Подошла к воротам, уступила дорогу военной машине ”404”, везшей гроб. ”В тюрьме умер заключенный”, — подумала я. Около тюрьмы, по всей улице Хоахынг уже стояли охранники-жандармы. Я подошла к стоянке велосипедов и мрут услышала:

— Это жена того, кто пОДЛоЖИЛ мину под мост Конгли, дала, это она. Почему же она возвращается?

— Они собираются убить ее мужа, а она уходит?

Я не могла поверить своим ушам. Как это может случиться? С плачем я кинулась к воротам тюрьмы.

Створки ворот были мОТНО закрыты. Несколько Жак-ЩЁ\РМОВ преградили путь.

— Не смейте убивать моего мужа! дайте мне увидеть его!

Один из жандармов схватил меня за руки.

— Приказ сверху — никого в тюрьму не тикать.

Обливаясь слезами. Куен кричала, требуя, чтобы они д•шш встретиться с Чоем.

- Мне казалось, что я схожу с ума, что я вижу, как его выводят к месту казни...

„Это произошло в Тихоа. Чоя расстреляли в одиннадцать часов...

История Чоя была пересказана в кСКОЛЬКИХ версиях и СЫГрала большую пропагандистскую военно-политическуо роль, имела сильный отклик не только во всем Вьетнаме, но и далеко за рубежом. Службы ведения психологической войны тоже учились работать.

Информационная война, находки и заблуждения

Этот раздел моего журналистского поиска я считаю одним из самых сложных и деликатных, ибо касается ”чужих тайн“ , о которых нельзя было говорить в 60—80-х годах и многое до сих пор расценивается ”неадекватно” в разных службах.

Война, как известно, — это ]уста.я ”каша”, которая варится в результате деятельности не только великих стратегов, генералов, полковников, лейтенантов, не только тайно перебрасываются армии, миллионы солдат, передвигаются танковые колонны, наносятся массированные удары авиации и артиллерии, но и задейстованы все рода войск, впереди которых идет разведка, устанањливается система контактов, оперативной и технической связи. Одни разведданные добываются визуально, авиафотосьемкой, путем радиоперехвата, но они часто требуют личного подтверждения, тщательной проверки, выхода разведчика на встречи с агентами, получения достоверной информации, которая подвергается срочной обработке и отправляется в Центр. В Москву ли, Вашингтон, Париж, Пекин. Ханой? Везде система одинаковая. Меняются лишь детали, зависящие от степени технической готовности.

Главное же для разведчика — это налаживание и поддержаме надежного функционирования агентурной сети, Теоретически не секрет, что такой сетью во Вьетнаме, как на Севере, лак на Юге, обладали все — франиузы, американцы, японцы, КНР, ( ССР, другие социалистические страны, ВКЛЮЧЕШ КНДР, Албашю, Монголию и даже Лаос. ” Работали под разными флагами'

' 1 порой весьма эффективно. Вьеп [самцы знали об этом, выставПЯЛИ активные контрразведывательные барьеры , применяли различные меры по дезинформации, накрывали и арестовывали ,-нентуру врага. Но что греха таить, в некоторых случаях в условиях развитой ” шпиономании”, усиленноЙ жесточайшим воен- временем, боевой ДИсЦИПЛИНОЙ, суперсекретносгью (враг ювсюду! Берегись! Он коварен и все подслушивает!), были неизбежны и перегибы. Теоретически в предательстве, Взмене, болтливости (сознательной и непреднамеренной), разглашении военных, политических, экономических, идеологических и друих секретов мог подозреваться и осуждаться каждый находившийся во Вьетнаме человек.

Действовал и страшный закон, по которому за контакты с иностранцами (без различия с какими: руссюами, китайцами, юлками, американцами, японцами, каких военно-политическ их взглядов, сфер деятельности) грозило тюремное наказание, вплоть до смертной казни. Закон был не шуткой, и его боялись все вьетнамцы. Наводил он страх и на иностранцев, особенно тех, кому предстояло неофициально встречаться с гражданами Вьетнама. Но ко всему, даже к страху, человек привыкает...

Юэтому о многом лучше не знать. По крайней мере, гражданс кому человеку, а не военному, не разведчику, не дипломату , не коммерсанту, не журналисту.

Вряд ли удињлю мир, заявив, что, работая во Вьетнаме, помотя делами, дутцоЙ и сердцем вьетнамскому народу, все советские люди без исключения, от посла Щербакова Ильи Сергеевича или Чаплина Бориса Николаевича, людей самобытных, яр- ких, талантливых, до самого рядового сотрудника, находились

под ”колпаком” ЦК КПСС через свои непосредственные учреждения. Вся информация сходилась на Старую площадь, где бы, как бы и кем бы она не добывмась: разведчиками, ”чистыми“ дипломатами, журначистами, военными специалистами из многочисленных служб Министерства обороны, связистами, представителями торгпредства. “ Аэрофлота ” или Морфлота СССР.

Особенно трудно приходилось КИРОВЫМ разведчикам. Если все гражданские собирали информацию на уровне дилетантов, то от разведчиков центр требовал квалифицированного профессионального подхода. Но требования, как часто бывает, превышали реальные возможности разведки. Интеллектуальная, страноведческая, литературная, языковая и иная ”кражданская” подготовка коналистов и дипломатов, а также разных других “докторов различных наук“ были выше, чем у КИРОВЫХ разведчиков. Они в этом не признавались, но все знали и делали необходимые разумные выводы.

Они ”поделили” мему собой ”интеллектуалов”. Военные через атташат ”работали” с ” Правдой“ и ” Извесшями”.

КГБ (через резидента — сначала 1-го секретаря, затем советника, а также через замов резидента — консула и зама торгпреда) поддерживал отношения с корреспондентами ТАСС, ” Известий”, ” Правды”, ” Радио-телевидения”, АПН в 60--80-х годах был почти ”вотчиной” военной разведки (ГРУ). Многое считалось ”нормой”. Все знала ”кто есть кто“ , но все тогда умели хранить тайны. С одной стороны была война. С другой — на всех был один ЦК...

Кадровые разведчики ” посеЛЊЛИСЬ” в среде советских журналистов только с 1967 года, и это стало создавать некоторые неудобства для газетчиков, тассовцев и радийцев. Как бы не все стало можно высказывать вслух. Наверняка.информация ”уплывет”, и никогда неизвестно, какое получит толкование. Но то, что разведчик обязательно использует ее в своих целях, это было ясно.

Не думаю, что обо всем том не знали вьетнамцы, усилившие в 1967—1968 одах и без того повышенное внимание к журналистам. Появшшсь сведения, что усилилась система подслушивания (в основном через телефонные аппараты), стали устанавли-

ваткя различные ” жучки“ , а в 1970-х уже была закуплена спеваппаратура в Германии и Японии. Разведчикам, журналистам и всем, кто работал не в посольствах, пришлось переслраиваться, сознавая, что действуют под постоянным круглосуточ} шм наблюдением и своими неосторожными поступками. высказываниями, даже отдельными ”нескромными политическими, не говоря о военных, вопросами ” , могли бы поставить в трудное положеме не сТОЛЬКо себя — иностранца, сколько своего собеседника- вьетнамца.

Случаев высылки за открытый шпионаж советских, китайскмх и других грюющн из Вьетнама не было, но встнамские кражлане (и об этом ДОпОДЛИННО известно) на допросы к госбе зопасюсти попадали, вынуждены были давать неприятные показамя и получали определенные задания (начинали участвовать в “игре” контрразведывательных органов). Что же, шла война, и га многие были свои ”скидки”, многое можно было ПОНЯТЬ и объяснить. Тем более что Восток — дело хитрое... А о правах человека тогда говорили мало.

Иностранцы в Ханое ”варились” в одном ”котле”, и здесь многое знали каждый о каждом. Возможно, некоторые ”ярлыки ” были предвзятыми и неточными, но так сложилось, что корреспоњцента “Франс Пресс“ Жана Венсана, 45-легнего хромого человека, живимего в отеле ” Хоа Бинь” с секретарем длинноноой блондинкой Региной, приписали к органам французской клецки. Мол, если служил во французской колониальной армии офицером в Индокитае, то так погоны и не снял. А хромо' а — последствие от ранения под Хайфоном — это лишь удобте прикрытие. Машину водила Регина, а Жан Венсан только шл виски и коньяк, собирал информацию через посольские каналы и отправлял информацию в Париж. (Информация эта вся обязательно проверялась и визировалась отделом печати N'l ИД, а на деле службами безопасности ДРВ.) Слежка за Венсаюм велась почти в открьпуо, и Жан знал СВОп ”опекающих” в пр, а некоторых даже утошдл бутылкой пива ”Ханой” или ”Чук Ьать” в баре ”Хоа Биня”. (В колониальный период — ” Мажес-

Следующий Жан из ”Франс Пресс“ — Жан Мааликжш уже в отдельном доме. Переводчик у него был, пожалуй, самый подготоњленный сотрудник У ПДК Вьетнама. Однажды он совер[ПИЛ оплошность: не написал обычного ”бао као” (сообщения, рапорта) на подопечного. За это он был сильно раскритикован и очень расстроился.

Маолик был человеком добрым и, узнав. что его переводчик подвергся критике — •'фе бинь” — по его вине тот день он плохо себя чувствовал“, провалялся в кровати и ни с кем не 11.)ворил даже по телефону — ничего и не на кого бЬШО доносить), посоветовал пожилому переводчику-вьетнамиу из У ПДК (управления по обслуживанию дипкорпуса): ” Ты не ОЧеНЬ расстраивайся. Но чтобы тебя не выгнали с работы, в следующий раз если не можешь что-либо сам выдумать, то обратись ко мне. Я сразу ЧТО-НИб'/ДЬ натворю или скажу ”лиижего” . В целом все тогда обошлось, но журналисты ”намотали себе на ус“ , как следовало себя вести, если сотрудники У ПДК приходились им по дупле. А такое бывало.

Парадоксы случались. и нередко: объект наблюдения и службы проникшись взаимной симпатией. У меня по крайней мере так было неоднократно и, благодаря этому, я многое узнавал о себе: и то, что было, и то, что не было. Но чаще всего мне докладывали о других. Корреспонденты АДН — все, например, были сотрудниками военной разведки ГДР, венгры из газеты ” Непсабишаг” ”чистые” ырналисты, чехи — все ”леват”, выстпии против советского вторжения в Чехословакию в августе l968-m, китайские журналисты — из спецслужб... И меня не удивляло, что позже вся эта информация полностью подтверждалась. Чех, например, после августа 1968 года был отозван в Прагу, уволен из штата ЧТК. устроился на работу таксистом. Но это был блестящий журналист-профессионал. Он написал книгу-бестселлер о своей журналистской карьере и работе во Вьетнаме (1967— 1968 гг.).

Венгры Дьюла Кешешди и Ласло Сабо были партийными журналистами и следили только за перемещениями в партаппарате ДР В, Дитер из ГДР был по-немецки четким офицером и мог точно сказать номер любой сайгонской воинской части и место ее расположения.

В отие ” Тхонгнят” напротив корпункта ” Известий“ снимал в 1968 гощ номер помощник польского военною апаше. 22 ав-

1уста 1968-го у меня на обеде был член ЦК КПЧ, главный редактор г,веты ” Руле Право“ Зденек Горжени, мой старый московский коллега и друг. Вдруг кОЖИ№ННО влетел в номер польстй “сосед”.

— Я сльп_шал, что у тебя Горкни. Хочу задать ему несколько вопросов о положении в Чехослоикии!

— Послушай, Янек, — сказал я. — Здесь журналисты — И мы привыкли задавать вопросы. Так что выпей рюмку и оставь •ас! Здесь другой ”клуб”.

Янек рюмку осушил, но позже, как я узнал от друзей, донос все-таки на меня настрочил. Писал в Варшаву, но дошло до Москвы, как русский журналист не позволил поляку ”поработать” с чехословацким ”объектом” в самый кризисный момент в Пра1-е. Мне не поздоровилось. Но пронесло. Вьетнам спас.

Не самые лестные замечания оставляла о русских коллегах журналистка и писательница Моника Варненска. Ее кшде других в 60—70-х годах перепечатывали в СССР, она счргга-лась лицом влиятельным и доверенным в Ра-З.ЛШНЬЬХ кручах ДРВ.

' Русская журниистская вольница ” пятерки советских собкоров несколько раздражала госбезопасность (конг ан), и было решено в Ханое их несколько приструнить. Продумана активгая мера. В качестве '“проводника” идей была избрана Моника, которая в одной заметке для ” Жиче Варшавы“ написала буквально следующее: ” Русские журналисгы недисциплинирова 1 ы. Во время бомбежек и воздуишых тревог они не спускаются, как это положено, в бомбоубежш_иа, не одевают касКИ, а от страха пьют в баре рюмку за рюмкой... '

Все было рассчитано до тонкостей. ” Недисциплинированость“ — покритикуют, но еще, возможно, сойщет, ”страх” в вомое время — состояние неновое и ПРОСТИТСЯ, но вот ”пить рюмку за рюмкой“ — эго при морали ЦК КПСС сурово наказу-

Здесь мы должны были получить на ”полную катушку”. В Москве сигнал был принят. На него шреагировали, сообщили в Ханой. Посол Щербаков — защитник и ”aHIEJ1 хранитель“ журкалисгов ходу ”теже” не дал, но нам сказал: ” Кто из вас так не утолил №1онрке Варненской, что она стала выполнять чуме залания и писать публично доносы? Подальше от нее, друзьятовариши. Береги вас... “ И только поправил ”чапаевские” усы... Надежно прикрывал от неприятностей журналистов и посол Борис Николаевич Чаплин.

Югослав Жика из ” ТАН ЮГ” был человеком особою склада. Кое-кто сказал о нем: ”Стреляный воробей, летающий в любом садкогороде”. Он не скрывал своих связей со спецслужбами, и не только с югославскими. Через него шЛИ некоторые контакты с Западом, и Жика этим умело пользовался. После Ханоя он уехал в Бангкок, затем в Европу. Больше я о нем ничего не слыспал. Знаю, что развелся с женой, оставш двоих детей. Но всегда возил с собой картину сайгонского художника Кхак Виня ”Замкнугый круг жвни” , в которой видел особый смысл.

Монголы в Ханое постоянных корреспонденгских постов не имели. Сюда наезжали только спецкоры, ПРОВОДИЛИ несколько недель и расставались с городом на Красной реке как самые добрые друзья.

Они не скрывали, что приезжали с несложными заданиями ЦК М НР П, и им помогали все. Из монгольских спецслужб в Ханое самой активной была группа девушек-”слухачей” . Они великолепно знали китайский язык и занимались радиоперехватом по всей Юго-Восточной Азии и Индокитаю. Все они, как правило, были одинокими, очень красивыми и из иностранцев отдавали предпочтение советским братьям. По крайней мерс, делали в Ханое одно дело... Их умением все понимать и работать сутками восхищались знатоки, специалисты ПО их рощ щи)фессиональных занятий. И ”примкнувшие” к ним.

С китайскими журналистами у нас столкновений-конфликтов не было. И не потому, что вьетнамцы умело ”разводили нас по разным углам, как моряков в Хайфоне, в международном клубе“ , а просго срабатывало воспитание, возможно, коллегиальность.

В 978-м, в кащн вьетнамско-китайского конфликта, у меня стали складываться товарищеские отношения с завещлощим корпункта ”Синьхуа” в Ханое. Мы даже успели отобедать на корпункте ” Известий”. Коллега тоже когда-то, до l960 года, учился в Москве, в МГИМО, и мы вспоминали общих преподавазелей — знаменитою Исаенко, заведующею кафедрой китайского и вьетнамского языка, и других. Никаких политических споров... Через несколько дней мне стало известно, что китайский кошега срочно покинул Ханой. Причина осталась неизвестной. Возможно, готовилась пограничная война, возможно и другое. Я не особенно предавался догадкам.

Случай для спецслужб рутинный, не принципишљный. но и он отнимал силы, зани,ма.л мозг, время, требовал определенного ВНИМЁIНИЯ. В конае апреля 1979 года в Ханое появился известньпй западногерманский журналист, корреспоњдент ” И1пигеля” Норберт Юохинке (да, тог самый, что снимался в советском фильме ”Осенний марафон” и здорово посмешил зрителей). В Хаtoe он основательно поразвлек контрразведку. Двое в аттатском привели Норберта ко мне в гостиницу, сказали, что он просил встречи со мной от имени каких-то важных московских чиновпиков.

”Да, да, — говорил Юохинке. — Я от Ф•иина и Загладина из ЦК КПСС. Ты их, конечно, знаешь. Я должен что-то яркое написать о Вьетнаме. Помоги! А пока налей! Я бросил пить. Но жара такая, что если не выпью, то не приду в себя... Помру и

. В итоге Норберт запил и все повторил почти по сценарию 'Осеннего марафона“ , только я заменш ему актра Евммя Леонова. И финиш был невеселый. 9 мая он улетел в Москву, побывав в ханойской психушке вмесго вытрезвителя. Бедный Норберт. Он не выполнил задания ЦК КПСС, а оправдываться пришлось другим.

Вьетнамская контрразведка безусловно тоже не оставляла этот ”казус” без пристального внимания.

Нужные встречи были организованы Нор&рту в Ханое. Он был принят на высоком уровне, но не помнил с кем, где и зачем вслречался. Вьетнамцы только руками развели. ”Аюивная мера“ не получилась. Подвел запой немца, расчет на серию статей в “ Шпигеле“ не прошел. Вышла вторая серия ”Осеннего марафона“ не в кино, а в жизни. Только, пожалуй, кроме меня и вьетнамских агентов, никто ее не видел.

Была и другая деликатная осо&нность в деятельности спец- служб: следить за видными представителями интеллигенции, не допускать утечки информации, предупреждать диссидентские высушения и главное — офрегать их добрую репутацию.

Как-то один мой знакомый, сотрудник якобы комитета по культурным связям с заграницей, думаю, из самых позитивных побуждений меня... обескуражил. Он сказал следуоцее.• ” Послушайте, вас знают и ценят во Вьетнаме. Вы дружите с самыми знаменитыми писателями, художниками, актерами, часто встречаетесь с ними, вместе проводите многие праздники. Умоляю вас, не задавайте им никаких политикСКИХ ВОПРОСОВ. Эго сможет и им и вам очень навредить”.

— А кто вам сказал, что мы вообще говорим о политике, хотя кем это возбраняется? — переспросил я, заняв ВЫЖ•щатеЛьнио позицию. Я был в трудном положении. Как ПОСТУПИТЬ?

Я почувствовал, что где-то, наверное, бродили или даже сгушались тучи. Кто-то, видимо, желал вбить клин между мной и моими верными друзьями — писателями, художниками, драматуртми, теми, кого называли ”Золотые колокола Вьетнама' .  Если тучи надо мной, то полбеды. У меня был выход — отъезд домой, в Москву. А если над ними? Как им помочь?

Я рассказал об этом инциденте одному из моих друзей, и тот ответил:

— Это уже не в первый раз. ” Копали“ под нас всегда, теперь, наверное, роют и под тебя. Каждому ”ОВОЩУ” — свое...

Сначала нас пытались дискредитировать спецслужбы французских колонизаторов, затем американских империалистов, в 1975— I 979 годах — китайские гегемонисты. Да только ли они? Существуют и другие ”умельцы” .

Возможно, человек. с которым ты общался, действовал из наилучших, но перестраьховочных соображений. Не исключается и провокация. Лучше не обрати внимания. Пусть все будет, как прежде. А мы разберемся. Время все раскроет, расставит по месгам.

Признаюсь, это был ПСИХОЛОГИЧеСЮ4 очень трудный момент в моей индокитайской хшзни. С помощью друзей — вьетнамских писателей, поэтов, художников — я его пережил, сумел поновому посмотрељ на многие проблемы, о КОТОРЫХ просю прежде не думал. Хотя и не мог не догадываться.

— Что такое ИНЕШШЕНЦИЯ? — спрашивал Нгуен Туан и сам отвечал:— Это — стержень, сила и совесгь нации. Ее мокуг полрывать как чужие, так и свои. История знала и то, и другое. И

если Вьетнам всегда ДОСТИГШ1 побед в борьбе за свободу и незаВИСИМОСГЬ в течение мношх веков, то в этом есть и заслуга великих мыслителей Вьетнама от Нгуен Зу до наших дней.

Как многому в Великой Отечественной советский народ был обязан гражданскому и творческому подвигу Константина Симонова, Михаила Шолохова, Ильи Эренбурга, Лео |ида Соболева, -М ихаила Луконина и других известных и менее известных литераторов, так и Вьетнам обязан своим ”Золотым колоколам“ — Нгуен Туму, Суан Зиеу, Нгуен Ван Бому, То Хоаю, Чан Ван Кану. Flr-veH динь Тхи и другим. Они тоже сражались за Родину. Своим оружием. Пером и кистью.

Мне было известно, например, что американские и китай- ские представители служб ПСИХОЛОМЧ”СКОЙ войны счИТШШ однИМ из своих опаснейших врагов писателя Шуен Т'јана и поэта Cval•I Зиеу. Их произведения были запрешены в Сайгоне и не печатались в 70-х годах в Китае. Причина? Они говорили о глубоком вьетнамском патриотизме, несгибаемом национальном духе, о вере в победу, единство, свободу и независимость Родины.

И я понял: если бы поддался на то ” предупреждение“ , то СКОЛЬКо бы потерял в творчестве и жизни. И Туан бы мне этого не простил...

Я бежал на каждую новую всречу с Туаном, словно чувствовал, что этих встреч остается все МеНЫИе и меныие... Я любил Нгуен Туана, знал его многие годы, и он для меня никогда не изменялся. Одним и тем же веселым, добрым светом сверкали из-за очков ею глаза. Тот же высокий лоб, обрамленный седыми длинными волосами, ложившимися на воротник его ШеРСМ•ной рубашки. Те же воинственные усы. Та же обкуренная трубка...

Я готовился к каждой встрече с Туаном, знал его любимые цветы фузунг, которые он называл цветами ”прекрасных мгновсний”. Их чудесные шапки всегда воскрешали его воспоминания о далеких годах. Когда-то с цветами фузунг встречала писателя после возвращения из колониальной ссылки жена. С цветами фузунг он шагал с маленьким сыном, который в 60-х уже был полковником танковых войск ДР В. Эти цветы фузунг стояли в самодельной вазе из снарядной гильзы, ког-

да он заканчивал ”Очерки войны Сопротивления“ , удостоенные национальной премии по литературе (правительство республики наградило Нгуен Туана орденом Сопротивления степени). С цветами фузунг я видел Туана вечером 30 апреля 1 975.года, когда в честь освобождения Сайгона весь Ханой вышел на улииы. Нгуен Туан стоял в окружении пятнадцати внучат. Он смотрел в небо, которое разрывали огни победных фейерверков.

— Ты знаешь, — как-то сказал мне Н1уен Туан, — я почемуто в мыслях часто возвращаюсь к прошлому, к моей юности. Эго было давно. В Ханое в канун нового, 1941 года. Я прибыл в столицу... в наручниках, в арестантском вагоне в сопровождении полицейских. Возможно, кого-то и ожищш новогодний праздник. а я отправлялся в ссылку. Это был мои второй арест по политическим мотивам. В 1929 году пришлось уже отсидеть в банжокской тюрьме. Как часто в »шзни в трудные моменты нам видятся безвыходные тупики, но время и борьба доказывают, что это были не тупики, а лишь крутые и порой опасные повороты. И вновь перед тобой дорот...

Однажды в полицейском участке Нгуен Туану был задан ВОпрос: ”Род занятий? ” ”Литератор”, — ответил писатель. ”Лицо без определенных занятий”, — было занесено в протокол.

Порой судьба изощряется в ненависти к человеку, думал тогда, в 1941 -м, Туан, и вспоминал старую легенду. ”Два мандарина обратились к королю, желая определить судьбу поэта. У этого человека, творили они, есть два пути: иЛИ с нами, или на шаху. Талант не этвет в одиночку...“ Поэт избрал плаху...

— Праща, до плахи у меня дело тогда не дошло. Но и с ” королями“ я не пошел, — ПРОДОТКШ Нгуен Туан. — Через несколько дней события резко изменились.

Колониальная администрация , желая успокоить индокитайскую ИНIЕЛЛШРНЦИЮ, чувствуя, что смеСТИЛИСЬ ориентиры, присудила первую премию за кашу ' Тени и огзвуки времени“ . Вскоре я получил не только свободу, но и чек в Индокитайском банке на целых 500 пиастров. По тем временам это была солидная сумма, учитывая, что мешок в сто юшограммов риса стоил дватри пиастра. За столько же можно было справить европейский костюм...

Что делать со свободой, я знал. но как поступить с деньгами?.. — Туан улыбнулся в усы. Решение было найдено. Разыски одну из своих знакомых — известную в те времена певииу - и отправился с ней в банк. ПОЛУЧИЛ деньги, отдал их даме. lpe»ae, в трудные годы, она не раз помогала мне.

Но вряд эги деньги МОГЛИ покрыть те расходы. которые она несла, оплачивая долги моЛодого писателя, И есть ли вообще та монет, которой оплачивается признательность и доброта?

— В годы первой войны Сопротивления, — продолжал Туан, — наши дороги разоијлись, Я ушел в партизанские районы, а она осталась в столице, не теряя связи с революционеракш. Однажды друг привез от нее посылку. Я развернул сверток и обнаружил слиток золога и шелковый платок. Слиток золота? Я отдал его революционной власти. А вот шаток... — Туан вытащИЛ его из нагрудного кармана и развернул...

Долго, сосредоточенно смотрел он на причудливые вензеля. Затем сложил платок и спрятал в нагрудный карман.

— Она погибла во время первой войны Сопротивления. Как и при каких обстоятельствах — не знаю. Мне неведомо, где ее могила; но память о ней сохранил навсегда. Я запомнил ее слова: ” На Востоке краешком засветилось солнце: заря — это вредвестница дня, это путь к дневному курьеру“ . Сейчас этот дневной курьер несется над всем Вьетнамом.

Однажды Туан пришел ко мне в канун новою кода. В коричневой вельветовой куртке, в черной шерстяной рубашке. (Это была его любимая одежда.) Писатель протянул мне свою новую книгу: старый человек должен еще писать и новые КНИКМ.

— Читатель видит в нас источник нравственной силы. Он не прощает нам слабых, бездушных строк. Чашечка зеленого чая утоляет жажду, рис кормит человека, а книга насьпцает мозг, — говорил мне Туан. Он приобрел известность в ликератърных кругах в середине 30-х годов. Еще до Августовской революции 1945 года без колебаний включился в революционную борьбу. В 1946-м — в возрасте 36 лет (родился 10 июля 19l0 года) стал первым |енералъным секретарем Ассоциащм лшрратуры и ис- кусства Вьетнама. Его книги и рассказы ” Чашка чая из утренней росы”, ”Без родины”, ”Храм музыки”, ”Дух сопротивле-

ния”, ” Черная река ” и многие другие отмечены романтической приподнятостью, оггоченностью СП,ШЯ. В переводи Н\уен Туана Вьегнам ”ожрыл” Чехова, Гоголя... Он — автор статей о творчестве Л. ТОлстого, Ф. Достоевского...

Когда массированным налетам американской авиации подверг,шся угольный район Вьетнама — Хонгай, он писал гневные репортажи с места событий для ханойской газеты ”Тхонжят” ” Единство“. Как-то я застал Туана за письменным столом. Он заканчивал новеллу ”Ошровной уезд”. За окном громыхала гроза. Писатель открыл ставни: ”Люблю буйство природы. Дожди вспучивают ручьи и реки, правда, они грозят прорвать дамбы, но зато обновляют землю”. Пока Туан заваривал крепкий зеленый чай, я углубился в чтение его новеллы.

Легендарные герои словно восстали из огня туановской водяной бамбуковой трубки — кальяна...

 ' Гудит северный ветер. Голубоватые блики пламени ПЛЯШУТ на бревнах. Я чувствую, как глубоко в ДУШИУ мне западают знакомые издавна стихи прославившегося в боях князя Чан Куанг Кхая. Да будет дозволено мне перевести на нынешний наш язык их начекпанные сгаринными иероглифами строки:

Не надо .мсааепњ ни стараний, ни сит, чтоб мир вековечный на нашей заме наступи

Нгуен Туан не жалел своих сил во имя этой великой цели.

Когда над Винем — главным городом провинции Нгетинь, что лежит примерно в 300 километрах от Ханоя, и днем и ночью патрулировали американские самолеты, Н!уен Туан приезжал на зенитные батареи, в рыбачьи селения и читал бойцам, крестынам, стоите.лям дорог свои новеллы. Когда в декабре I 972-го стратегические бомбардировщики сбрасывали ”ковровую” сметь на Ханой, превращали в руины Кхамтхиен — улицу древних Звездочетов, он писал книгу ”Ханой сбивает самолеты“ . Очерки и новеллы, составившие книгу, — рассказы о людях фронта. Ракетчики и летчики, бойцы ударных строительных бригад и отрядов самообороны... Их подвиги, описанные Нгуен

Туаном, вошли в антологию произведений о великих победах Вьетнама.

Как-то премкр-министр Фам Ван Донг спросил Нгуен Туана:

— Скажите, мэтр, что пишете?

Туан хитро улыбнулся и переспросил:

— А что бы вы хотели и стали печатать? Все, — ответил Фам.

” В годы мира силы свои напрягай“, — повторял Туан слова Чан Куанг Кхая. ”Тысячу лет будут озарены светом горы и реки твои”. И тут же заметил: ”Деревья хотят ТИПЈИНЫ, но ветер им этого не позволяет”. Фам Ван Донку, талантливейшему человеи политгщ, были понятны эти слова...

— Жизнь — как крутая горная дорога. — часто СЛЫши я от Нгуен Туна. — Писатель — вечный путник. Он словно поднимается в горы, по крутизне, где надрываются даже идущие без вьюка кони. И как он мечтает тогда о нежном и ласковом море! Пот льет с него градом. Жажда все сильнее. Но помни: чем труднее, тем соленее должно быть питье. Прими крупицу-другую соли, и ровным станет шаг, ноги пойдут бодрей по острым камим, не защемит болью сердце (с солью во Вьетнаме часто ассоциируется понятие воли человека. — М. И.).

Нгуен Туан ушел из жизни, но не из моей памяти военных лет. И тем, что я прожил в “ Метрополе“ в номере I 12 почти десять лет, я обязан Туану. Он мне как-то в 1967-м сказал: “ Есл хочешь написать что-либо большое, живи только в номере I 12, там Грэм Грин закончил ' Тихого американца ”. Напиши про ”Тихого русского“ . Сможешь?“ . Пойдет!.. ” тебе сам Бог велел...“

Я не встречи более Огкрьггс;го, восторженнот и, наверное, ранимого человека среди вьетнамских литераторов, чем Суан Зиеу (Ню Суан Зиеу РОДИДСЯ 2 февраля 1917 года в провинции

Н гетинь). Один из крупнейших вьетнамских поэтов старшего

поколения. Он из той кшеяды литераторов, о которых говоря ” В одно прекрасное угро проснулся известным”. Это его вели коханьские гегемонисты были готовы приговорить к смертно казни за свободолюбивые стихи.

.Поэт любви. Так назвали Судн Зиеу еще в 30-х годах. Пожа.луй, не было ни тогда, ни сейчас ни одной шКОЛЬНИЦЫ во Вьетнаме, которая бы не носила в портфеле сборника стихов (Гуан Зиеу шЛИ нс переписала его стром в свою тетрадь-дневник. Во время войны он стал поэтом солдатской песни. Суан Зиеу — это вьетнамский Симонов.

Долгие годы первой и второй войны Сопротивления пОЭТ сражался с врагом своими стихами, издал в освобожденных районах книги ” Под золотоЙ зв"здой”, ”Свет” “ Мать и дитя ”. Его герои — это бойцы Народной армии, идугцие по дорогам войны, это — партизаны, не дающие покоя врагу в сельской местности, это — крестьяне и рабочие, это народ. давший клятву отстоять и освободить Родину.

1964 год. Военный пожар вновь взметнулся над Северным Вьетнамом. Плечом к шлет встали матери и отцы, братья и сестры. В те военные годы мы встречались с Суан Зиеу после как дой его и моей командировки на фронт.

Однажды в 1967-м Суан Зиеу вернулся из поездки в район города Винь особенно взволнованным. Мы просидели тогда до позднею вечера. Перед самым уходом он мне сказал:

— Мир можно видеть в разном цвете: голубой — это любовь, радость, счастье. Черный — это ненависть, гнев. Я столько лет писал, видя мир голубым.

— Теперь, когда враг посягает на нашу честь и землю, я вижу заокеанских пришельцев в самом черном цвете. Из той поездки он привез такие стихи:

Вихрями ИмИ самолеты, небо тонуло з пыли, пули свистеаи, а в лоДках женщины стоя гребли.

В том же 1967-м Суан Зиеу на горе Куэт, рядом с Виньской электростанцией, собирал материал для газетного очерка. ( Все позгы и писатели Вьетнама в военные годы работали и как журналисты.) Неожиданно начался налег. ЗеНИТЧИК прикрыл его

1924 год. хо ши Мин в России. здесь в 30-х он познакомился с Верой Яковлевной Васильевой, работницей Коминтерна. ставшей его еДинственной дамой сердца на протяжении всей жиЗНи

1954 год. хо ши Мин после побеДы под Дьенбьенфу

своей грудью и был тяжело ранен. Он спас жизнь поэту. Когда Суан Зиеу прицјел в госпиталь навестить бойца, то юноша, перенесший тяжелую операцию, сказал: ” Я закрыл вас грудью и сделал бы это еще много раз. До тех пор, пока жив. ВаШИ стихи могцнее тысяч зениток. Они не только стреляют по врагу, они воспевают жизнь. Бейте врага сильнее своими стихами. И за меня... тоже '

На следующее утро юноша скончался...

ГЛАВА Ж

Партизанская война

По следам ” зеленых беретов".

С лицензией на убийство

...Снова Бангкок. В кафе на одной из главных улиц таиландской столищ я ожидал американскою летчика Майкла Уоша, с которым накануне условился о встрече. Летчик опаздывал, чтобы как-то занять время, я просматривал свежие номера

зет. Заметка в ” Бангкок пост“ меня заинтересовала:

”Труп Тхай Тюена — сорокалетнего вьетнамца — пок игся на З()-метровой глубине в Южно-Китайском море, непол леку от Нячанга. Водолазы американской армии искали его, , не нашли... '

Кем и за что был убит Тюен? Кто он?

дверь кафе отворилась. На порог стоял Уотт. Лицо его бьшо озабочено.

— В чем дело, Майкл?

— Плохие вести. Видимо, мне вновь придется вернуться в Южный Вьетнам и воевать еще несколько месяцев.

Он заказал виски. Глотком осушил стакан.

— Думаю. что это ПРОИЗОШЛО не без содействия кое-кого из ЦРУ.

— При чем же здесь ЦРУ? — полюбопытствовал я.

— Ты, видимо, не представляешь, на что они способны. А меня кое с кем из них старые счеты.

Чтобы перевести разговор на другую тему, я протянул -леГЈИку ” Бангкок пост ' .

— Что ты думаешь об этом?

Уотт пробежал заметку.

— Видимо, тоже дело рук ЦРУ. Говорят, что этог парень Тхай

К хак Тюен был двойным агентом. Его застрелили 20 июня 969 года ”зеленые береты”.

Больше Уотт ничего не знал.

Разговор наш длился еице несколько минут: Уотг должен был собрать бакаж и в тот же день вылететь на авиабазу в Такли. Позже я узнал, что он был сбит нащ джунглями Южного Вьетнама...

Через несколько дней после встречи с Уоггом в газетах появилось сообщение военного командования США в Сайгоне о гом, что бывший командующий ”зелеными беретами“ в ЮжЕ юм Вьетнаме полковник Роберт Б. Роэлт, 43 лет, арестован по юдозрению в убийстве Тюена, Вместе с семью своими подчи•снными он заключен в военную тюрьму Лонгбинь в ожидании расследования. Военные власти ПОсТвИЛИ дело Роэлта в разряд совершенно секретных.

Один из американсмх военных, знавший по Южному Вьеткму полковника Роберта Роэлта, рассказывал: ” Роэлт — высокий, хорошо сложенный человек. У него пять воинских наград, две из них — за войну в Корее. В КО,юзом Вьетнаме Роэлта счи- •••,ши одним из крупнейших специалистов по ведению контрпартизанской войны. Подчиненные деши Роэјпу прозвище — ” Железная ГОЛОва” .

Позже из достоверных источников стало известно, при как их обстоятельствах Роэлт был взят под стражу по обвинению в убийстве Тхай Кхак ' Поена.

Убийство Тюена было обычной операцией ” зеленых бере— специальных сил США, действующих в Южном Вьетнамс. Эгот вьетнамец служил в разведывательной сети ЦРУ. Его несколько раз забраёывали в ДР В и освобожденные районы Южного Вьетнама. В штабе ”зе.леных беретов“ Тюена заподозРИЛИ в сотрудничестве с патриотами. Шмя ”зеленых беретов Нячанга ТКЮН стал двойником. Об этом немедленно информироили шгаб ЦРУ в Южном Вьетнаме, ЦРУ направил приказ о ликвидации дВоЙНОГО агента, а затем, видимо разобравшись в ошибке штаба ”зеленых беретов”, отменил приказ. Но второе распоряжение пришло поздно. Тюен уже был убит. Это пе ВЫЗвало особого беспокойства у ”зеленых &ретов” . В их и.пабе СЧИтали: Тхай Кхак Тюен ликвидирован — и концы в воду. Одним вьетнамцем меньше. Что сграшного? Это — не Сонгми. И вообще кто здесь считался с жизнью одного вьетнамца-агента.

Но, как ем странно, руководство службы ЦРУ в Сайгоне вновь подняло это дело и обратилось к командующему американскими вооруженными силами в Южном Вьетнаме генералу Крей- тону Абрамсу с просьбой наказать ”зеленых беретов“ . Это было сделано для того, чтобы подвергнуть'дамению ”зеленые береты“ , которые позволяли себе относительную самостоятельность и часто не выполняли распоряжения ЦРУ. При расследовании ”дела Тюена” один из подозреваемых в убийстве старкший сержант Смит из подразделения ”зеленых беретов“ “ Б-57” сделал заявление, что его товарищи — это убийцы и дикари. А шеф ”.зеленых беретв” Роэлг сам принимал участие в убийстве. Итак, восемь ”зеленых беретов“ во главе с полковником Роэлтом оказались под следствием в Лонгбине. (Судить их за пределами США. по американским законам, нельзя.)

В большинстве случаев тайные операции ” зеленых беретов ' не становились достоянием ГпСНОСГИ. Но ”дело Тюена” ВЫшЛО из-под контроля. Генерала Крейтона Абрамса, командующего вооруженными силами США в Южном Вьетнаме, упрекали в . том, что он поспешил с приказом о проведении расследования деятельности ”зеленых беретов“ .

23 июля 1969 года полковник Эдвард Хендрен, ведавший судебными делами в рамках американской армии во Вьетнаме, выдвинул против восьми ” зеленых беретов“ обвинение: преднамеренное убийство южновьегнамского гражданина. И восемь убийц должны были предстать перед военно-полевым судом в США.

6 августа [969 года Абрамс сообщил об открытии судебного следствия. Но 19 августа все восемь офицеров, находивишеся иол строгим арестом, были внезапно переведены из тюрьмы Лонгбинь. Несколько позже следствие вообще прекратилось. ЦРУ отказывалось предоставить свидетелей по “ делу Тюена” . На расследовании уке не настаивали и в иггаб-квартире Абрамса. Почему? Так приказии из Вашингтона. Ведь там хорошо известно, что ”спеииальные войска“ давно занимались шпионажем, так называемой деятельностью на ”темной стороне умlb1”. А это ВКЛюЧ&ЛО ”ЛИЦеН3ИИ” на убийства, пытки, шантаж. И внезапно объяњлятьтакие действия незаконными, утверждали в Вашингтоне, равносильно тому, чтобы принимать законы киним числом. Впрочем, “лицензии на убийство“ никто не отзывал.

”Зеленые береты“ , причастные к убийству Тюена, входили в состав ”группы изучения и наблюдения“ , которой вменялись в обязанность тайная деятельность в Лаосе, Камбодже и ДРВ, а гак,же проведение террористических актов против политических и военных деятелей Национального фронта освобождения Южного Вьетнама (НФОЮВ). Подразделение грунпы, известюе под кодовым названием ”Отряд Б-57” , располагалось в городе Нячанг. Замечу, что из ”зеленых беретов ” , обвинявшихся в убийстве Тюена, шесть служило в “ Б-57”.

Однако в Сайгоне продолжали заявлять, что официально котндование спеЦИИЬНЬТХ ст якобы не предписывало своим сол$ [атам прибегать к тактике террора.

— У нас нет ШКоЛЫ убийц, — заяврш один офицер специальпых сил, — но в наших подразделениях нет ни одного солдата ши офицера, который не владел бы всеми способами убийства. И конечно, мы не можем оставлять в ЖиВЫХ тех, кто знаком с деятельностью ”зеленых беретов“ во Вьетнаме.

— В один из лагерей специальных сил во Вьетнаме, — рассказывал другой офицер, — привели двух пленных. Вскоре выяСНИЛОСЬ, что их схватили по ошибке. Но мы не могли отпусить их на свободу, потому что они видели весь лагерь. Их отвем в джунгли и расстреляли.

Многие из офицеров ”зеленых беретов“ считали, что подобки жесткость... необходима и оправданна. Война. И самая труд-

ная из войн — борьба с партизанским движением. Против него армия часто бессильна. А бомбардировками с воздуха ни одна война еще не выигрывалась. Тем более с партизанами.

— Когда мы разоблачаем тента-двойника, — скат один военнослужащий специальных сил, — мы избавляемся от него. А избавление означает только одно — ”отправка” на тот свет. Но само убийство обычно поручалось местным. Не пойму, почему не поручили южновьетнамцам убрать Тхай Кхак Тюена? — удивился он.

Ответ на этот вопрос, очевидно, заключался в том. что шпионская сеть, к которой принадлежал Тюен, была исключительно американской, и ”.зеленые береты“ не хотели ”приглтпать” сайгонских террористов для уничтожения Тюена. Впрочем, в Сайгоне предлагали даже не употреблять слово ”бийство”. Так, представитель американского командования в Южном Вьетнаме выдвинул ”свежую” версию, что Тюен ”пропал без вести 20 иЬня 1969 года", когда находился в американских войсках особою назначения в отделении “ Б-57” в Мокхоа.

Как же дальше развивались СОбЬГГИЯ? Поскольку Роэлт нахоДИЛСЯ под арестом, на его пост назнаЧЊПИ полковника Александра Лембереса. Тог не был ни парашютистом, ни офицером ”зеленьж беретов”. Эго было сделано для того, чтобы показать: ”зелеными беретами“ может командовать и офицер, который не связан с ЦРУ. Но на новом поприще Лембересу явно ”не повезло”. В августе 1969 шла, в первую же неделю своет командования ”зелеными беретами“ , новый начальник, прыгая в четвер- тый раз в ж.тзни с парашютом, сломал ногу.

Затем в Нячанг прибыл полковник Майкл Хили. На сей раз это уже был офицер ”.зеленых беретов”. Полковнику Хили ЦРУ поручило закрыть ”дело Тюена” . Хили выплатил жене убитого компенсацию в размере 6472 долларов. Так предшественни к Хили полковник Роэлг и ею сообщники отделались лежим спуком.

И как могло быть иначе? Ведь расследование коснулось бы не только Роэлта и его сообщников. Оно затронуло бы всю деятельность ”зеленых беретов“ во Вьетнаме. А это и являлось тайной, оберетаемой ЦРУ.

Ни одна организация за всю историю вьетнамской войны не наводила столько страха на мирное население Южного Вьетнама, как части особого назначения — ”зеленые береты”. Матерые вояки, обученные самым жестоким методам ведения войны, ВДОХНОВЊЛИ лаже Голливуд на создание многих художественных фильмов о войне во Вьетнаме — индокитайского варианта ”вестрна” с участием Джона Уэйна.

”Зеленые береты“ — отборные солдаты. У них особая форма — гимнастеркт пятнистой расцветки, парадный зеленый берет, походная полотняная шапочка маскировочного цвета. Солдаты из подразделений ”зеленых беретов“ считали модным носить на одной руке браслет горцев племени т,хаВ или мео, на другой — КОЛЬЦо с ТашаНДСКИМИ сапфирами. Эго была ” мода' для ”зеленых беретов“ . Стиль ' Вьетнам 1968”.

Для ”ЕЈЕНЬТХ беретов“ были созданы песни и марцш. Пластинка с песенкой сержанта Барри Сэндлера “ Балл№а о ” зелеберети” была распродана в Соединенных Штатах миллионными тиражами. Мода бывает на что угодно...

Но кто же такие ”зеленые береты”? Они относятся к подразделениям ”специальныхсрш”, созданных в [952 году полковником Ароном Бэнком в Форт-Брагте, в шпате Северная Каролина. Большинство этих людей пришли в подразделения Бэнка из специальных служб, находившихся во время Второй мировой войны в ведении ОСС — Управления стратегических служб, — американского бюро военной разведки и контрразведи. После того как Центральное разведывательное уравление заменило ОСС, специальные силы поступили в подчинепие ЦРУ. К началу 1961 года специальные силы насчитывали 1800 человек. Затем при президенте Кеннеди их численность была доведена до девяти тысяч .

”Зеленые береты“ НИОдИЛИСЬ в ведении восьми спе1 шальных сил. Организационная струклура этих групп, как сообщал французский еженедельник “ Валер акпоэль” , выглядела следующим образом: низовое подразделение — так называемый отряд ”А” — состояло из десяти солдат, сержантов и старших сержантов. Ими командовали два офицера, как правило, капипм и лейтенант. Десять таких отрядов ”А ” находились под командованием единого штаба и составляли подразделение ” В ” .

Солдат сил особого назначения со всей тщательностью обучали владению оружием, прыжкам с парашютом, организации диверсий, пользованию средствами связи, инженерным работам. Подготовка велась в школе воздушно-десантных войск в Форт- Беннинге и в центре обучения ведению контрпартизанс • кой войны в Форт- Брате. Вот такие солдаты и направлялись в ткунгли Южного Вьетнама, чтобы вести карательные операции ПРОТИВ патриотов этой страны.

1961 год. Первые пятьдесят ”зеленых беретов“ высадились на Индокитайском полуострове и ПОСТУПИЛИ в непосредственное подчинение ЦРУ. Затем в Нячанге была сформирована пятая группа специальных сил. Ее перевели под контроль американского экспедиционного корпуса. Это было сделано с тем, чтобы скрыть прямую зависимость спеии•иьных сил от ЦРУ.

С чего начали •'зеленые береты“ во Вьетнаме? Они пересекли джунгли и разыскали горцев, оставленных в 1954 году французскими ” красными беретами”. Они вновь создали лагеря, подъездные пути к ним, вербовали наемников в так называемые группы ”гражланской самообороны“ .

Около ста фортов построили ”зеленые береты” вдоль лаосской и камбоджийской границ, чтобы перекрыть ”тропу Хо Ши Мина”. В Южном Вьетнаме из числа уголовников, грабителей и убийц они вербовали солдат в южновьетнамские войска особого назначения, известные под названием ”лык лыонг дак бьет“ .

П]ли годы. По секретным предписаниям ЦРУ ”зеленые берегы” расширяли масштабы своей деятельности. Они стали выполнять особые секретные миссии: диверсии в Северном Вьетнаме, сбор разведывательных данных в районах расположения частей патриотов, подрывные действия в зонах, контролируемых Национальным фронтом освобождения. Ежегодно около трех тысяч вьетнамских ”.зеленьгх беретов“ для выполнения ливерсионных заданий пересекали границы Д РВ и освобожденньж районов Лаоса, контролируемых Патриотичестм фронтом. для проведения ЭПи операций специальные силы располагали собственной техникой, использовали гражданские самолеты компании ”Эйр Америка ”, военные транспортные средства, в частности 14-ю эскадрилью, предназначенную для спе[шальных операций. Самолеты этой эскадрильи были выкрашены в черно-зеленый маскировочный цвет и не имели опознавательных знаков.

Разговор о бездарных генералах не шел в Южном Вьетнаме. Шла речь о бездарной войне. Ибо любая война против партизан в ДЖУНГЛЯХ и горной местности обречена. ” Вьетнамизаиия” войны — эго вариант. имевший шанс на победу. Но это — гражданская война, в которой бедный человек всего высшупает против богатого. И побеждает, как правило, бедный, так как он (юле.е приспособлен к лишениям борьбы и сражается он до конша, ему нечего терять. У него даже цепей не было. Иначе бы их тоже пустил на борьбу. Богатые молт кого-то купить, подкупить, нанять. Но этого недостаточно для победы. Значит, исторически и в перспективе с самого начала победа была за Вьетконгом при любом повороте борьбы. Французы и американцы зря ВВязываЛИСЬ-в войны. Но с боттствами, как и е авторитетом жандарма, расставаться трудно. Войны ХХ века в Индокитае это доказали. И в этом раскрытие одной ив главных тайн столетия, войн в ИнДокитае.

Еще в 1967 году в рамках кампании ”вьетнамизации войны“ Центральное разведывательное управление задумало провести карательную операцию, закодированную под названием ”Фыонг хоанг” — ”Феникс”. Главная цель операции — выямять и арестовывать лидеров южновьетнамских патриотов. В 1968 году под непсюредсгвенньш руководством “ премьера“ Южного Вьетнама Чан Тхиен Кхиема в стране начались массовые облавы и аресты, запланированные программой ”Феникс”. Более двадцати пяти тысяч человек было схвачено. Как правило, арестованным предъявлялось обвинение в связях с Национальным фронтом освобождения.

Специальные отряды полицейстх были созданы для выполнения операции ”Феникс” во всех корпусных зонах, во всех сорока четырех провинциях и в большинстве из двухсот сорока двух уездов и городов Южного Вьетнама. К каждому отряду прикомандировывались американсме ”совегники” из отрядов ”зеленьж беретов“ ИЛИ ЦРУ. По всей территории Южного Вьетнама действовали более четырехсот пятидесяти таких ”советников“ .

По рекомендациям ЦРУ эти отряды Заводши ”дело” на каждого подозреваемого. При этом достаточно одного доноса, чтобы южновьетнаклец попал в ”черный сПИСОК“ по программе ”Феникс“ . Затем события развивались следующим образом: полицейские арестовывали подозреваемого, держали его в течение нескольких месяцев в уездной иЛИ провинциальной тюрьме, где ежедневно подвергали допросам и избиениям. стремясь выявить его связи с НФОЮВ. После этого подозреваемый представал перед так называемым провинциальным СОВеТОМ безопасности, и тот выносил при ГОВОРЫ даже при ОТС\ТСТВИИ каких-либо улик.

Американские военные утверждали, что такой порядок проведения программы ”Феникс” — шаг... вперед по сравнению с прежними операциями, такими, как, например, ” Каунти фэйрс” , когда американо-сайгонские части просто окружали и полностью уничтожали целые деревни.

О южновьетнамском подполковнике Жуен Бе я услыши случайно. Его имя редко встречалось в печати, о нем не часто говоРИЛОСЬ в передачах южновьетнамского радио. Нгуен Бе командовал часгями сайгонского марионеточного режима, известными под названием ” кадры реВОЛЮИИОННО[О развития”. Эти ' КИРЫ“ находились под контролем ”зеленых беретов”.

Американская разведка создала эм специальные подразделения, чтобы вести диверсионную деятельность в освобожденных районах Южного Вьетнама. Группы провокаторов, переодетых в форму патриотов или в обычную крестьянскую одежду, занимали деревни, расправлялись с мирным населением, вырезали всех, кю с сочувствием относился к Национальному фронту освобождения Южного Вьетнама. Затем сайгонская тропаганда выдавала эти действия оборотней за ” красный террор' Вьежонга... Рассказывали, что по личной рекомендации извесмого американского разведчика генерала Лэндсдейла во главе эп•ж частей был поставлен Нгуен Бе.

— Буддист из центральной части Вьетнама, профессиональный военный, участник... движения Сопротивления французским колонизаторам, — так мне охарактеризовал Нгуен Бе один южновьетнамский военный. А затем добавил: — Вы удивлены? Видимо, тем, что он был участником ДВИ)КеНИЯ Сопротивления? Да, был Только в качестве агента французской контрразведывательной службы...

Профессиональный провокатор быстро нашел применение своим “способностям” на службе v ЦРУ. Главное напрањчение его деятельности — это организация диверсий, актов террора в освобожденных районах Южного Вьетнама. Известно, что Нгуен Бе обратился с ПРИЗЫВОМ к ”президенту” Нгуен Ван Тхиеу 1 юслать сайгонсюле войска, чтобы оккупировать двенадцать гысяч селений в стране. Захват деревень, расправа с МИРНЫМ населением, убийства патриотов — вот что предлагал этот ”зеленый берет”. ” Предложения“ Бе в Южном Вьегнаме рассматривались как попытка влить новые СИлы для продолжения операции ”Феникс“ в 1970— 1 972 годах.

Впрочем, появление на свет этого плана не следовало считать случайным. Еще в 968 году американские военные, осущестшшя свою программу так называемого ”ускоренного иптротворения” , уже призывали к захвату тысячи деревень, в которых проживали более мпллиона• человек в одиннадцати провинциях дельты реки Меконг.

— Эго было в Камрани. В марге 1968 года. Патрульный американский катер настиг транспортое южновьетнамское судно, которое находилось в трехстах метрах от порта. Американские солдаты, среди которых были ” зеленые береты”, поднялись на борг НебОЛЬИЮГО стренькот парохода, обшарили корабль, обыскали всех вьетнамцев. У одной из женщин было ”илято” более двадцати тысяч пиастров. Рассказывают, что обыском руководили работнит ЦРУ. Женшину потом выбросили за борт. ”Упа ла случайно“ — было дано объяснение родственникам. Но кто тогда пытался узнать правду?

Заметая следы преступлений, американские солдаты расстре ливали мирных жителей Южного Вьетнама, которые становились невольными свидетелями преступлений. Так, южнее города Жоэ отделение, которым командовал двадцатилетний американстй капрал ДР. Аллен, устроило побоище в небольшой деревушке. Сначала морские пехотинцы арестовали двух крестьян, завели за небольшмо бамбуковую ХИЖИНУ и расстреляли. На следующий день в той же деревушке солдаты того же Аллена после шумной попойки убили е1_гке нескольких мирных жителей. Одной из жертв каратели нанесли насколько ножевых ударов. Крестьяне рассказали, что американский капрал-садист ударом ножа перерезал горло своей жертве...

Я прослушал магнитофонную запись рассказа женщины из неболыиой южновьетнамской деревушки Кифу общины Оан, в которой орудовали ”зеленые береты”.

— Меня сбросили с вертолета в воду. Я думала, что не останусь в ЖИВых. Не знаю, откуда Нал_ШИсьу меня силы, чтобы добраться до берега.

Другая запись: Провинция Куангнам — Дананг. В местечке Кампе в самый разгар торговли на рынке ПОЯВИЛИСЬ американСКИе вертолеты. Несколько морских пехотинцев провели облаву. Тринадцать мирных жителей арестованы. Их ДОСтВЊЛИ на патрульный пункт Туанзыонг. Несколько месяцев спустя один из арестованных рассказывал:

— Морские пехотинцы США выстроили нас под палящим солнцем во дворе патрульного пункта. Мы простяј1И в течение шести часов. Затем нас связали и посадили на вертолет. У меня были завязаны глаза, но я знал, что рядом со мной было несколько других арестованных. Вдруг я услышал голос американца: ” На этот раз мы вас пошлем к вашим праотцам”. Нас сбрости с вертолета. Чудом я остался а живых.

Четырнадцатилетний мальчик по имени Юань был помещен в том же вертолете в джутовый мешок, а затем сброшен в море.

для политических заключенных был создан в Южном Вьетнаме суровый особый тюремный режим. Как сообщил один депутат сайгонского национального собрания, в тюрьме Жиадинь в камерах шющадью в пятьдесят четыре квадратных метра размещшшсь по сто пятьдесят человек. Иначе говоря, три человека на один квадратный метр. В сайгонском зоопарке была построена секретная тюрьма с кодовым названием ” Р-42” . В этой тюрьме существовали подземные карцеры, из которых туннели вели к голодным шищикам. Тюремщики бросали к ним на растерзание жертву. В Жоэ была подземная тюрьма с девятью камерами, где заключенных держали по ЩИКОЛОТКУ в воде. На допросах заключенных избивали дубинками. молотками, железными стерЖНЯМИ, пытали электрическим током... Эго было ”нормой' .

Проводя политику “ вьетнамизации” войны, а тюке стремясь вести в Париже переговоры с ”позиции силы“ , США усиливали репрессии пргив мирною населения в Омом Вьетнаме. С I I по 16 ноября I 969 юда американские советники и сайгонская администрация сформировали восемь батальонов, выделили бронемашины и артиллерию для проведения операции по программе ”ускоренного умиротворения“ в семнадцати общинах ЮЖНОВЬеТнамской провинции Куангнам. Лишь за 1 —12 ноября каратели убили более семисот »«пелей в пяти общинах, сожгли свыше тысячи крестьянскмх ХИжИН, разграбили принадлежавшее населеник) имущество. Тысячи людей были арестованы.

 США выделяли сайгонскому режиму большие средства для строительства новых тюрем. Только в 1970— I 971 юдах Вашингтон предоставшт Сайгону около l0 миллионов долларов для укрешения полиции и строительства 8 тысяч тюремных бараков.

С 17 по 31 марта 1969 года более десяти тысяч американских и сайгонских солдат предприняли карательную операцию под кодовым названием ”Атлас уэдж” в районе известной в Южном Вьетнаме каучуковой плантации ” МИШЛм”. Более сотни местных жителей бЬШИ убиты, свыше трех тысяч заключены в концентрационные лагеря .

Вот что стало ле изи•СТНО в 972 году из документов комиссии по расследованию американских преступлений во Вьетнаме: только с 1969 по 1971 год американо-сайгонская военщина, применяя боевые отравляющие вещества, напалм, обрушивая шквалы огня и металла, выжигала и уничтожала свыше трех тысяч селений. даже по подсчетам подкомиссии сената ClUA, людсте птери среди мирною населения Южного Вьетнама за зги три года составили 350 тысяч человек. А за все время проведения в Южном Вьетнаме программы ”умиротворения” убиты,

оставлены без крова свыше пяти миллионов восьмисот тысяч человек. В тюрьмах, по данным на начало 1972 года, томились свыше трехсот тысяч узников.

“ Зачистки“ и ”умиротворение” по-американски

На протяжении многих лет своеобразной опорой американского неоколониализма в Южном Вьетнаме, рычагом шля поддержания сайгонского режима, орудием террора и настия служила программа ”умиротворения”. Руководство и осуществление того мана с самого начала было возложено на Центральное разведывательное управление. Ему предписывалось действовать совместно с частями американского экспедиционного корпуса, а также с военно-морскими, военно-воздушными и другими соединениями США, находившимися в Юго-Восточной Азии. Провозгласив политику ”вьетнамизации” войны, Вашингтон фактически ”заложил в ее основу те цели, которые ранее ставиЛИСЬ перед программой ”умиротворения”, с той лишь разницей, что вся ТЯ>ксСть карательных операцрТ в Южном Вьетнаме перекладывается на плечи сайгонской военщины при ” максимальной тыловой и воздушной поддержке“ США. Программа ”умиротворения” , таким образом, стала главной составной частью пОЛИТИКИ ”вьетнамизации” . Задачи этих двух программ идентичны: они были направлены не на политическое урегулирование, а на подавление национально-освободительного движения народов Индокитая.

Пояњление на свет программы ”вьемамизации” дало своеобразный толчок рождению новых форм ”умиротворения” . Так. если в 1969 году существовали такте названия, как ”ускоренное умиротворение и развитие“ , ”специальное умиротворение“ , то с марга 1971 та возниюта ”программа обшей местной обороны и развития”. Но скрыть неудачи программы ”умиротворения” не могли ни американское военное командование, ни посолютво США в Сайгоне. Недаром в сентябре 1971 года Колби — ”тремй человек“ в Сайгоне после посла Банкера и мчерала Абрамса — был отозван из Южного Вьетнама. Его досрочный огьезд расценивался как попытка Вашингтона вывести Колби из-под удара, который угрожал ему в связи с публикацией секретных материалов Пентагона. Колби обвинялся в многочисленных преступлениях, чинимых американской военщиной в странах Юго-Восточной Азии, С 1966 года Колби был сначала начальником сайгонского отделения ЦРУ, с декабря I 968 года — шефом КОРДСа — организации, осушествлявшей программу ”умиротворения”. Он зарекомендовал себя активным исполнителем распоряжений Вашингтона, разработал план насаждения “советников” по умиротворению во всех 44 провинциях и большинстве уездов Южного Вьетнама. Под еко началом было создано 800 специальных отрядов наемных убийц. К этим отрядам были прикомандированы американцы, связанные с ЦРУ. Колби руководил разработкой схемы сайгонского центрального репрессивного аппарата, который состоял из шести организаций: генеральной дирекции полиции в Сайгоне, полицейской службы, военною бюро безопасности, ценлральной службы разведки, специальных сил, секретной полиции. В каждой провинции страны также существовали бюро национальной полиции и бюро специальной полиции. Таким образом, Колби создал разветвленную полицейско-агентурную сеть, которая держала под колпаком весь Южный Вьетнам.

На место Колби в Сайгоне На-ЗННЊЛИ ДЖОРДЖ,а Джекобсона. В начале 1972 года ЦРУ возложило на него руководство новой операцией, получитцей название “план по переселению“ жи- телей из пяти северных провинций Южного Вьетнама — Куанм1, Тхыатхиен, Куангнам, Куангнгай и Куангда. цель тана — создание ”безлюдных зон, свободных для бомбардировок и артиллерийского обстрела”. ”Зачистка” этих районов счтгалась главной задачей весну — лето 1972 года.

” Переселенцы“ сгонялись в специальные концлагеря. Там не хватало питьевой воды, свирепствовали эпидемии. В район Камло, в коншагерь Таюуонг площадью в 4 квадратных ктометра, были сотаны свыше четырнадцати тысяч человек. Здесь от болезней умерло в январе—марте 1972 года около пятисот человек.

План ”переселения” входњл в рамки программы ”умиротворения“ , а значит и американской политики ” вьетнамизации” войны. В свое время агрессоры уже пытались превратить районы Южного Вьетнама, прилегаюьцие к 17-й параллели, в зону ”выюкенной земли”. Здесь Пентагон предлагал проложить ”электронный пояс Макнамары”. В марте—апреле 1967 года в провинциях Куакпчи и Тхыатхиен были завезены сотни бульдозеров, различная саперная, строительная военная техника, чтобы превратить зењши этих районов в сплошнио ”мертвую зону' Однако успешные действия южновьетнамских партизан сорвали этот шан Пентагона, спасли месј•ное население от физического истребления.

Пять лет спустя из сейфов ЦРУ и Пентагона вытащили очередной план геноциДа, план ”насиаьственного переселения ”. ОмасштаП- этого плана можно суДшпьхотя бы по тому, что преДполагапось а.) июня 1972 года вывезти из северных провинций 6 Дельту Меконга свыше МИЛЛИОНа жителей. В Дальнейшем ”пересиеншо ” подлежало еще около миллиона жителей из районов Центраљного Вьетнама, в частности из зон, непосредственно пришивших к территории Лаоса и Камбоджи, т:е. к ”тропе Хо ши Мина

Этими действиями на Юге руководњчи министр сайгонского режима Фан Куанг дан и командующий первой корпусной зоной генерал Хоанг Суан Лам. К ним были прикомандированы десятки советников ЦРУ. Программа ”насильственного переселения”, по плану ЦРУ, была прежде всего программой геноцида. В Лонгли временную ставку делали на Нгуен Ван Тхиеу — ”президеюа” , сайгонского наместника, правую руку американского посла Банкера в Южном Вьетнаме. Американская разведка и«ела подбирать себе людей в Южном Вьетнаме.

Тхиеу родился в 1923 году в семье помещика из Фанранга (провинция Биньтхуан). В 1946 соду он поступњт в академию торгового флота в Сайгоне, затем в военную академию в Хюэ. В период 1948--1954 годов не раз руководил операциями против вьетнамских партизан. В 50-х годах проходил специальное обучение в США. После этого началось его быстрое восхождение по лестнице военной карьеры. Он был начальником академии, в 1960 году командовал 1-й пехотной дивизией, которая действовала в северных провинциях Южного Вьетнама. С 1962 по I 964 год командовал 5-й пехотной дивизией в Бьенхоа. Тхиеу был тесно связан с высшими кругами южновьетнамской компрадорской буржуазии и помещиками-феодалами, которые, как говорили в Сай"оне, из трех вьючных ослов — риса, каучука и опиума — умели сколачивать золотые слитм.

Один из работников ЦРУ, Джо 0' Нейл, он же американский консул в Хюэ, еще в 1964 году превозносил Тхиеу как ”самую большую надежду антикоммунистического Вьетнама, как человека рассудка, как интеллигентного стратега и ловкого такгика“ . Вот он-то и возглавлял с 3 сентября 1967 года сайгонский режим. На так называемых октябрьских выборах 1971 [ода Т*иеу с помощью американских ”подпорок” сохранил за собой ”преш щентское кресло“ в Сайгоне.

2] января 1971 года Тхиеу ввел в Южном Вьетнаме закон о цензуре, создал специальный орган цензуры, получивший название ”Служба по координации искусств”. С тех пор по февраль [972 года только газета ” Тин санг” (” Утренние новости”) изымалась из обращения свьпие ста раз. В некоторые дни поликейская охранка конфисковывала до 2 газет и журналов сразу.

Стремясь задушить рождение и развитие любых прогрессивмыслей, сайгонсюай режим вербовал атентуру, создавал так называемые ”проправительственные группы интеллигенции и литераторов”, которые НЕЬХОДИЛИСЬ на службе у полицейской охранки. Эги группы должны были оказывать воздействие на культурнуло жизнь страны, а также на студенческую молодежь, проюведовать принципы ” вьетнамизации” войны.

В архивах ЦРУ ЗнаЧИ.ЛИСЬ (теперь архивы раскрыты) десятки тентов из так называемой ”литературной элиты“ Южною Вьетмама. Еще по рекомендации Лэнсдейла в Сайгоне в 1957 году мла создана так называемая ”кулыурная ассоциация“ .

— Бюро политико-социальных исследований — один из фимиов ЦРУ в Сайгоне, — признавал член ”культурной ассоци. и (ии“ Н]уен Мань Кон,— гшати.ло мне ежемесячно десять тысяч пиастров, чтобы я писал статьи против Вьетконга. Только за корреспонденции для сайгонскою радио мне переводили на счет е жемесячно около двенадцати тысяч пиастров.

В Сайгоне Нгуен Мань Кон был личностью весьма известой. Сын мандарина, завсегдатай сайтнских притонов, наркоман, Нгуен Мань Кон был осведомителем в японской службе изопасности во время Второй мировой войны. до 1954 года

был агентом колонизаторов, а затем перешел на службу к сайгонским временимкам.

Существовала в Южном Вьетнаме, помимо ”культурной ассоциации”, и другая ”литературная группа”, которая открыто находилась на содержании ЮСОМ — американской оперативной миссии, обосновавшейся в Сайгоне после заключения Женевских соглашений 19.54 года. Без литераторов не обходится ни одна ПСИХОлОГИкСКм война. Важно, на чьей стороне стоит литератор.

” Писатели“ — амтгы ЮСОМ образовали своеобразеуо ШКОЛУ, проповедовавшую так называемую ”философию отдохновения воина”. К этой школе примкнули представители сайгонской ”зол0т0й молодежи ' — выходцы из мелкой и средней буржуазии. ” Писатель“ Тхе Уен открыто признавал на страницах журнала ”Бать кхоа”, что ”его судьба — быть вечно желгым наемником' . После 1975 года все эт ”идеолом” уехали в C[LiA и Западную Европу. И не случайно, что многие представители зюй ”литературной группы ” были одновременно членами гангстерских банд в Южном Вьетнаме, известных под названиями: •'СерьТтир”, ”Кровавая рука”, ”Лас-Ветс”, ” Невидимки”, ”Черные рубашки“ и другие.

” Позади и впереди нас мрак. Мы живем сегодняшним днем и берем от казни все. А завтра? Не все ли равно!“ — этими строками газета ” Тинь луан” сформулировала смысл всей ”философии отдохновения воина“ — точнее говоря, философии шловорезов, из числа которых сайгонский режим вербовал рекрутов в армию и администрацию.

Одной из крупнейших оперативных психологических служб ClLlA в Южном Вьетнаме было отделение ЮСИС в Сайгоне. При нем официально числилось свыше трехсот восьмидесяти южновьетнамских граждан. Главным образом это были ”журналисты“ , которым вменялось в обязанность проникать в редакции газет и журналов, сообищть американским ”советникам” об умонастроениях, о содержании разговоров, антиамериканских настроениях, о связях журналистов. Иначе творя, большинство вьетнамских работников ЮСИС фактичесюа становилось осведомителями психологической службы США в Южном Вьетнаме, службы разведки и агрессии.

Горцы не служат ЦРУ

Я вновь в знакомом кабинете офицера госбезопасности ДР В. На лог раз он принес фотодокумент, рассказывающие о том, как была обезврежена одна из америюи ских разведывательных , заброшенных в ДР В уже после начала бомбардировок страны.

— Это бЬШО в августе тысяча девятьсот шестьдесят четверто- го, — рассказывал контрразведчик Лиен. — В горных районах провинции Иенбай, где проживают люди из национального меныиинства то, лежат важные в военно-экономическом отнопути сообпцения. В этот район противник непременно должен был попытаться забросить своих агентов. В Министерстве госбезопасности ДРВ разработали план по предупреждению диверсионных действий. В состояние готовности, как здесь говорят к приему ” гостей ” , было приведено местное население.

Тишй августовский вечер. В одном из селений Иенбая проходило собрание крестьян сельскохозяйственного кооператива. И вдруг послышался гул транспортного самолета.

— Идет без опознавательных знаков, — сообщи один из стоЯ ВШИХ в дозоре крестьян. — Высота тысяча пятьсот метрс»в.

Самолет покружил над горными вершинами Йенбая, а затем него отделилось около десятка белых зонтиков — парашю-

В селениях была объямена тревога. Крестьяне расставили га горных тропах и дорогах засады. Из провинциального центра вызвали оперативный отряд. К утру, когда низкий туман еще )бнимал джунгли в лощинах, крестьяне нашли зарытые паралюты. А несколько часов спустя у небольшого водопада обна[ )У'ЖИЛИ группу парашютистов. Один пытался отстреливаться и ныл убит.

Главарь диверсантов по имени Чунг (капитан показал мне фотографию Чунга) давал показания на допросе:

— Американцы, занимавшиеся ПОДГОТОВКоЙ группы, говорили нам: ” Не сомневайтесь, в районе Иенбая мною наших сторонников. Они отжут вам поддержку, приютят. Среди них подшрайте помощников. Подготашивайте базу для прибытия новых групп. Если кто-либо окажет вам сопротивление — греляйте” .

Террор, диверсии, саботаж — таковы цели группы. Но диверсанлн оказались обезвреженными. При задержании у них обнаружили радиопередатчик шля вызова самолетов, радиотелефон, пистолеты, западногерманские медикаменты, транзистор... (В те годы это была ”шикарная экипировка шпиона ”.)

В августовские дни 1964 кода в различных районах ДР В были обнаружены четырнадцать американских диверсионных групп. Но тайная война США против ДР В не ограничилась только засылкой ИтИOНOВ. ” Психологи“ из ЦРУ разработали десятки изощренных методов для подрыва суверенитета Демокрашческого Вьетнама. Вряд ли во Вьетнаме найдется гражданин, КОтОрый бы не ветел американских листовок. Тысячи различных зекстов, размноженных миллионным тиражом. И в каждом из них — попыта сеяль национальную и религиозную рознь в ДРВ. Мугод подрывной работы, известный во многих странах мира и в самых разных условиях. Были месяцы, когда только на райо ны, расположенные между 20-й и 17-й параллелями, на ”четвертуо зону“ , с американских самолетов сбрасывались миллионы различных листовок.

Капитан протянул мне одну из них. Небольшую. Величиной с карманную записную Ю-1ИЖКУ. В листовке сказано: ”)Кители Вьетнама, помогайте сбитым американским летчикам. Вы получите за это должное вознаграждение... Оказывайте сопротивление...” И далее в том же духе.

Первого января 197 1 года на территории ДРВ находилось не сколько сотен американсюах воздушных пиратов, сбитых в Ебе Вьетнама и захваченных в плен. В конце 1970 года компетентными органами ДРВ список военнопленных был передан ряду лиц доброй ВОЛИ в США и других странах. А по улицам Ханоя ”пилотов в пижамах“ провели для показа жителям. Я почему-то сделал для себя сравнение с тем, как в Москве в 1944-м вели колонны немецтх пленных.

Ночь 21 ноября 1970-го. Американская авиация бомбила шестьдесят пять о&ьектов на территории ДРВ. Одной из целей налета 21 ноября была высадка американского десанта вблизи _л•ащзя [-Ионтэй, чтобы захватить находившихся там американе скл летчиков. Эта ”операция”, подготовленная ЦРУ и Пен.

тагоном, провалилась. Налетчики нашли лагерь пустым. Вылазка стоила агрессорам шести сбитых самолетов, послужила в будущем основой для киносюжета-боевика. Но жизнь — не кино. Лагерь воениопленных оказался ”ловушкой'“ для авиаСША.

 Мне довелось видеть десятки воздушных пиратов Соедипенных Штатов, сбитых над ДР В. Сколько несчастий принесли они вьетнамскому народу! Я не переставал удивляться, наблюдая, с какой невообразимой выдержкой относятся люди Вьетнама к тем, кто еще несколько минут назад грозил им с,мертью. Вот рассказ одного из американских пилойюв. Летчи- ка звали Вилсон Деввер Кэй. Лейтенант военно-морских сил США. РоДился в 1940 аоДу в Северной Каролине. Его личный номер — 669207. Летал на самолете А-4С', базировавшемся на авианосце 7-го флота. Бьи сбит 16 ноября 1967 года в преД.местьях города Хоабинь.

— Мой самолет был поражен ракетой класса ” Земля — возwx”, — рассказывал Кэй. — Мне удалось катапультироваться и цмземлиться на рисовом поле. Первый вьетнамец, которого я ч•видел, был, к моему удивлению, :малъчик восьми—десяти лет. I |аренек пас буйвола поблизости от места падения самолета. Он подбежал ко мне и что-то стал решительно требовать. По его жестам я понял, что он предлагал мае сдаться. Признаюсь, я ( был поражен лжесгвом малыша. Я пригрозил ему пистолетом, и это не испугало его.

Мальчик не уйдет — решил пилот и поспешил сам скрыться сбольшой роще. Однако несколько минут спустя мальчишка швел к роще №уппу крестьян, вооруженных ружьями, ножами палками.

— Я был вынужден сдаться, — продолжал пилот. — Местные тели препроводили меня в небольшой домик, расположеннеподалеку от рощи. Здесь меня обыскали, забрали орут. не, а затем совсем еще молодая крестьянка предложила мне ш л пить чашечку чаю, поставила на стол плошку с нехитрой креьянской пищей. Я поел. И только потом бойцы отряда народно ополчения доставили меня в ближайшее селение, где я ужен был ожидать отправки в Ханой. Прошло четыре или пяТь сов...

Я читал в журналах ”Лайф” и •'Лук” статьи, рассказывавк_иие о судьбе пленных .ле1ЧИКОВ в Северном Вьетнаме, — вспоминал Кэй. — Я знал, что меня не убьют. Но, признаюсь, был крайне удивлен тем, что нИКТО и не пытался меня даже ударить. Все, что происходило со мной, никак не вязалось с моими прежними представлениями. Я чувствовал, как ослабевало во мне нервное напряжение. Постепенно приходил в себя, начал наблюдать за людьми, за хижиной. Простой крестьянский лом с земляным полом. Кустарная мебель у бамбуковых стен. В углч,' буддийский алтарь предков. Хозяева дома, видимо. не были богаты. Но они не забЬШ|1 предложпь мне чай и бананы.

Вокрчт хижины продолжали собираться жители деревушки. Хозяин приветливо здоровался с каждым. Некоторые крестьяне прохОдњпи в хижину, рассаживались на лавках. Окна и двери были облеплены детскими личиками с широко раскрытыми глазами. Рядом с хижиной стояло несколько девушек с викговками за плечами. Они, видимо, были поставлены часовыми. Я понимал, что всякий, кто находился здесь, должен был меня ненавидеть. МОКУ представить себе на миг, как бы повели себя мои родные и близкие. если бы на моем месте находился летчик, бомбивший Америку!

Несколько позже приплел вьетнамский врач. Он тоже предложил мне свои услути. И тогда я понял, — продолжал летчик, — что это за удивительная страна — Вьетнам. Но для того, чтобы все это понять, мне, виДИМО, надо было быть сбитым в ее небе.

Кэй замолк. ПРОШЛО несколько минут. Встреча близршась к КОНЩ.

— Мальчик, пасший буйвола... с винтовками за плечти... Простые крестьянские лица... Разве их можно забыть!

Подобных рассказов я слышал немало. Но одна история была , уникальной. За нее я получил премию журналистики. В Бангкоке на аэродроме я познакомился с американстм летчиком. В баре мы крепко выпили, и он рассказал, что кончается его срок в Индокитае, остался один полет, и он вернется назад, в; США. Но ею вылег на Ханой стал последним. Лешик был сбл,' и я встретил его уже на пресс-конференции в Ханое. два сним; ка: летчик перед вылетом и он же в ханойском ” Хилтоне' тюрьме...

Попробуйте проанализировать психологию американского летчика. После каждого или почти каждого вылета на Вьетнам к [0-то из его товарищей не возвращался на базу. Еще одна пускш койка в казарме, оставшиеся веши, фотографии, письма. И кк из месяца в месящ из года в год. Летчик жил надеждой, что сго звезда будет более счастливой, чем v соседа. Поэтому. готов_ясЬ к очередному полету, он неизменно ощупывал в кармане комбинезона свой амулет, а затем как заклинание повторял зазубренные фразы из ”вьетнамского разговорника ”: •'Я американский летчик. Окажите помощь. Вы получите вознагражде] Ше...

Когда я эти слова от американских летчиков, одетых в тюремные пижамы, я не мог понять, на что рассчитывали псиколот из ЦРУ, состаштяя подобные разговорники. ЯмЯЛОсЬ ли результатом недостаточной осведомленности американской вазведки о патриотизме, о моральных ценностях вьетнамского народа? Или это был психологический прием, необходимый  (РУ и Пентагону для усиления надежды ПИЛОн на то, что он сумеет выпутаться даже тогда, когда будет сбит и захвачен вьетптицами. Или просто не могли придумать ничего более умноо... На мой взгляд, вернее всего последнее. И вот пилот сбит.

( бормотал заученные фразы, связывая с ними свои послеИ ] ше надежды на спасение... После войны я встречался с бывшими американскими военногшенными, они говорили, как их (шли в лагерях, пытали. ”А зачем? — спрашивал я. — Есть ли казательства пыток?” Летчики на эти вопросы ответа не НиОлили. Хотел я снять документальный фильм ”Летчики возврашаются” о том, как после войны они бы вернулись в бывший л. п-ерь и встречают своих охранников. Вьетнамцы согласились ить такой сценарий, американцы молчат...

Я бывал в самых отдаленных уголках Демократического Вьетма, беседовал с крестьянами о сбитых американских пилотах, №сспрашивал об американских листовках.

— Видали такие, — следовал ответ. — Сначала сдавали их ц»едставителям госбезопасности, затем просто выкидывали...

В 1 цэочем, при общей нехватке бумаги листовки находњли утиугарное применение.