"Концепция «догоняющего» развития России. Революция «сверху"

Министерство Образования Российской Федерации Дагестанский Государственный Педагогический Университет Кафедра Реферат на тему: "Концепция «догоняющего» развития России. Революция «сверху" Выполнил: Сефербеков Ф.Ш. Махачкала 2014 г. Содержание Введение Глава 1. Общее понимание концепции. 1.1. Догоняющее развитие как исторический феномен. 2.2. Концепция "догоняющего" развития ­ своеобразная матрица развития  России на протяжении веков. Глава 2. Особенности анализа догоняющего развития в постиндустриальную  эпоху.  2.1. Роль государства в решении задач догоняющего развития.  2.2.Основные черты Введение Осуществление базовых рыночных преобразований и завершение  посткоммунистической трансформации ставит на повестку дня вопрос о  существе и характере дальнейшего развития России, о стратегических целях  экономической политики страны.  В 80­90­е годы ХХ века Россия столкнулась с системным кризисом, охватившим все сферы жизни страны ­ экономику, политику, идеологию. По существу, в  стране одновременно протекало несколько хотя и взаимосвязанных, но все­таки существенно различных кризисных процессов. Страна прошла через длительный  макроэкономический кризис, через системную трансформацию  коммунистических институтов в институты рыночной демократии. Процессы  трансформации происходили в форме полномасштабной социальной революции, то есть сопровождались сломом институтов государственной власти, которая на  время потеряла контроль за развитием ситуации в стране . Однако все эти процессы являлись, при всей их важности, лишь внешней  оболочкой более глубоких процессов, с которыми столкнулась страна и которые привели к ее кризису.  Структурный кризис советской хозяйственной системы,  который в полной мере проявился в масштабном спаде уже российской  экономики, стал проявлением тех же процессов, что и на Западе на полтора­два  десятилетия раньше. Здесь не место обсуждать причины, вызвавшие это отставание. Заметим лишь,  что благоприятная конъюнктура цен на энергоносители не только позволила  несколько отсрочить начало структурной адаптации советского общества, но  также стала фактором его дестабилизации. СССР попытался совершить рывок,  не отставать от трансформировавшегося Запада. Но этот рывок в технологиях  не был подкреплен адаптацией институтов, что привело лишь к дестабилизации  и взрыву системы. Отправной точкой для нашего анализа является достаточно очевидный тезис о  том, что в последней трети ХХ века СССР столкнулся с кризисом  индустриальной системы, и в настоящее время перед Россией стоит задача  продвижения в направлении постиндустриального общества. Поскольку же  налицо существенное технологическое и экономическое отставание России от  наиболее передовых стран (что измеряется очевидными показателями  среднедушевого ВВП или производительности труда), то перед нами со всей  остротой встает проблема преодоления этого разрыва, или догоняющего  развития. Настоящая статья посвящена выявлению комплекса проблем догоняющего развития современной России. Вопросам догоняющего развития посвящена  достаточно обширная литература, причем в определенные периоды ХХ века им  уделялось повышенное внимание исследователей. Однако практически все  работы до настоящего времени была посвящена проблемам развития  традиционных (аграрных) обществ в направлении индустриализации.  Содержащиеся в них выводы и наблюдения представляют несомненный интерес  и могут быть базой для дальнейших исследований. Но базой весьма  ограниченной, если говорить о целях данной статьи, поскольку современная  Россия должна решать задачи догоняющего достиндустриального развития. Мы должны с самого начала ограничить объект нашего исследования именно  проблемами специфики догоняющего развития в индустриальном и  постиндустриальном мире. В то же время мы не намерены исследовать здесь  проблему экономического роста в современном мире, а также связанная с ней  проблема преодоления отсталости слаборазвитых стран, исключительно  популярная во второй половине ХХ века. Эта тема является гораздо более  широкой, если не сказать всеобъемлющей, и она, естественно, выходит за рамки  данной статьи . Глава 1. Общее понимание концепции.                          1.1.Догоняющее развитие как исторический феномен. Догоняющее развитие имеет смысл, естественно, лишь в контексте  социально­экономической отсталости. Тем самым необходима хотя бы краткая  характеристика этого феномена.  Прежде всего необходимо подчеркнуть, что понимание отсталости имеет смысл только в историческом контексте. Причем историзм этого понятия существует,  по крайней мере, в трех отношениях.  Во­первых, отставание имеет смысл обсуждать лишь применительно к эпохе  экономического роста, то есть начиная примерно с конца XVI века. Разумеется,  и применительно к более ранним эпохам можно было говорить о более высоком  или менее высоком развитии того или иного народа (государства), однако в  условиях общей стабильности и отсутствия сколько­нибудь значимых  социально­экономических или технологических изменений на протяжении  длительного периода времени (измеряемого столетиями) проблема преодоления  отсталости, будь она поставлена, решалась достаточно легко ­ путем простой  адаптации достижений более развитого народа менее развитым. Решающую роль  в этом играли завоевания, причем направление завоевания существенного  значения не имело: римляне многое заимствовали из завоеванной ими Греции, а  затем передавали свою культуру многим варварам.  И совсем по­другому стоит задача, когда налицо экономический рост,  изменяющий условия жизни практически каждого поколения людей. Здесь  догоняющая страна должна не просто развиваться, но развиваться быстрее  передовой. Кроме того, здесь недостаточно просто адаптировать достижения  последней, поскольку такой путь в лучшем случае позволит неувеличивать  разрыв, но искать и находить способы (институты, механизмы), неизвестные  более развитой стране. В этом состоит первое правило догоняющего развития ­  нельзя просто следовать путем наиболее развитой страны.  Во­вторых, проблема отставания возникла лишь на определенном этапе роста,  когда произошла дифференциация отраслей и стало ясно, что разные сектора  экономики вносят неодинаковый вклад в укрепление экономической  (следовательно, и политической, и военной) мощи данной страны. Это не было  ясно практически вплоть до XIX века. Во всяком случае, для А.Смита,  писавшего богатство народов во второй половине XVIII столетия, проблема  отставания выступает лишь как количественная, но никак не структурная. Как известно, А.Смит не видел особой, приоритетной роли промышленности; для  него наиболее уважаемой отраслью была сельское хозяйство. И это  неудивительно, так как в его эпоху именно аграрные монархии являли образцы  наиболее сильных и процветающих государств. Именно поэтому ученый считал  необходимым проводить такую экономическую политику, которая бы  обеспечивала развитие в каждой стране тех секторов, для которых здесь есть  сравнительные преимущества в международном разделении труда. Именно  максимально эффективное раскрытие внутренних ресурсов страны  представлялась здесь главным условием для благополучного развития. Эти  рекомендации были, таким образом, практически полностью лишены  структурного компонента, выделения тех или иных отраслевых приоритетов.  Лишь XIX продемонстрировал, что проблема отставания является в  значительной мере структурной, то есть предполагает наличие отраслей и  секторов, которые на данной фазе экономического развития относятся к  передовым. Отсюда следует второй урок: догоняющее развитие всегда  предполагает проведение глубоких структурных реформ.  В­третьих, отставание существенно отличается на разных этапах  технологического развития цивилизации. Понятие передовой и отсталой отрасли меняется по мере развития общества. Одна и та же отрасль может из важнейшей  предпосылки роста становиться его тормозом (классическим примером  является история угольной промышленности). Но в самом общем виде здесь  имеет смысл говорить о различии между пониманием отсталости в  индустриальном обществе (в сравнении и традиционным) и в  постиндустриальном обществе (в сравнении и индустриальным). Именно  поэтому здесь возможно и вполне естественно не только превращение отсталой  страны в передовую, но и передовой страны в отсталую.  Отставание страны может характеризоваться как количественными, так и  качественными индикаторами, причем здесь исключительно важна их  взаимосвязь. Наиболее общими количественными характеристиками уровня социально­экономического развития являются, естественно, показатель  среднедушевого ВВП ­ его абсолютный уровень и темпы роста.  Впрочем, среднедушевой ВВП ­ это не только количественный, но прежде всего  синтетический, качественный показатель. Разные его уровни характеризуют  определенные этапы в развитии данной страны и ее хозяйства, поскольку  однотипные страны характеризуются сопоставимым уровнем среднедушевого  ВВП. Можно выделить несколько интервалов этого показателя, каждому из  которых соответствует определенный уровень социально­экономического  развития ­ аграрная монархия, индустриальное общество с доминированием  промышленности и авторитарными тенденциями в политической жизни, или  современная рыночная демократия с преобладанием в ней постиндустриальных  тенденций. Бывают и исключения [7] , но анализ данных исторической  статистики вполне убедительно показывает, что при прочих равных условиях  нахождение стран на сопоставимом уровне среднедушевого ВВП (разумеется, с  учетом паритетов покупательной способности) свидетельствует о  принципиальной схожести их социально­экономических и политических  структур. Таким образом, отставание может характеризоваться нахождением страны в  интервале, более низком по сравнению с наиболее развитыми (передовыми)  странами. Принадлежность к этому интервалу свидетельствует, что по уровню  экономического, социального и политического развития страна существенно  отстает по передового уровня данной эпохи. В то же время разброс в рамках  каждого их этих интервалов (особенно верхнего). Однако количественные  расхождения стран, находящихся в одном и том же верхнем интервале не  свидетельствуют однозначно в пользу превосходства одной страны над другой:  здесь если и имеет смысл говорить о задачах догоняющего развития, то  преимущественно с точки зрения преодоления количественного и в меньшей  степени качественного (структурного) разрыва. В рамках одного интервала  могут происходить различные подвижки и перегруппировки, однако они не обязательно отражают существенные, качественные сдвиги. Важно лишь, чтобы  темпы роста этих стран оставались сопоставимыми друг с другом в  среднесрочном периоде.  Чисто количественные изменение в показателях уровня экономического  развития (включая ВВП) нельзя абсолютизировать еще и потому, что серьезные  структурные сдвиги могут сопровождаться падением производства. Напротив,  рост объемов производства, даже некоторое ускорение темпов роста, может  происходить и в условиях начинающегося экономического кризиса. Пример  последних двух случаев дает опыт позднего СССР: в 70­е годы количественные  показатели его динамики были хотя и невысокими, но выглядели вполне  прилично на фоне стагфляции в западном мире, а после провозглашения  политики ускорения тем роста в 1987­1988 годах даже несколько возрос.  Однако несмотря на все эти статистические данные налицо было углубляющееся качественное отставание от Запада и нарастание системного кризиса советского  коммунизма. Наконец, для характеристики происходящих в стране процессов (преодоления  или сокращения разрыва) могут также использоваться индикаторы,  специфические именно для данной фазы социально­экономического развития.  Скажем, для периода ранней индустриализации показательными являются  численность промышленных предприятий и количество занятых на них рабочих,  применение машин. В эпоху зрелого индустриализма (когда важнейшим  фактором эффективности производства была экономия на масштабах) важными  индикаторами являлись концентрация капитала и труда, насыщение  производства машинами и механизмами, уровень производства угля, чугуна,  стали, цемента (в абсолютном выражении и на душу населения). Напротив, в  современном раннем постиндустриальном обществе высокая концентрация  отраслей, являвшихся предметом гордости индустриальной эпохи, оказывается  уже тяжелым бременем (как экономическим, так и социальным), а на передний  план выходят показатели, характеризующие развитие высоких технологий, темпы обновления производства, уровень развития социальной сферы  (особенной образования и здравоохранения) и вообще сферы услуг.  Историческая условность понятия "социально­экономическая отсталость"  делает необходимым подходить к решению проблем ее преодоления также в  конкретном историко­экономическом контексте. Достаточно очевидным  является наличие нескольких существенно различающихся друг от друга типов  растущей экономики и нескольких исторически обусловленных типов  догоняющего развития. Здесь имеет смысл выделить пять типов развития и,  соответственно, пять групп задач, стоявших перед правительствами разных  стран.  Во­первых, формирование общих предпосылок экономического роста, переход  от стабильной экономики к экономике растущей. Сюда же относятся и факторы, обусловливающие начало процессов индустриализации. Во­вторых, задачи догоняющего развития в условиях индустриализации. Речь  идет о тех странах, которые вступили на путь индустриализации значительно  позже, чем стран­пионеры (Англия, Бельгия), и перед которыми стояли  самостоятельные задачи преодоления разрыва со странами­пионерами.  Классическими примерами таких стран являются Германия и Россия, а также  отчасти Франция и США. В­третьих, проблемы и закономерности перехода от индустриального общества  к постиндустриальному. Кризис индустриальной системы является уже  достаточно хорошо изученным феноменом, однако проблемы  постиндустриализма до сих пор еще остаются в большей мере предметом  исследования историков и политологов (точнее, футурологов), а не  экономистов. В­четвертых, догоняющее развитие, осуществляемое в условиях  постиндустриальных вызовов и в направлении постиндустриальной структуры  странами, которые выходят из традиционной (преимущественно аграрной)  социально­экономической системы. Прежде всего это относится к странам юго­ восточной Азии ­ Южной Корее, Тайваню и др. Здесь, очевидно, должны быть  свои закономерности и специфические черты. В­пятых, проблемы догоняющего развития индустриальной страны,  столкнувшейся с постиндустриальными вызовами. Пока такие примеры  единичны, если вообще можно говорить о них как о реальных примерах. Но  именно к этой категории проблем относится современная Россия. Кризис зрелое индустриальное общество существовало в основном в странах с развитыми  демократическими системами, которые были более восприимчивы к  технологическим вызовам времени и в которых кризис индустриальной системы  был в значительной мере синхронизирован . Позади остался коммунистический  мир, причем с учетом резко возросшей динамики изменений задержка даже в два десятилетий привела к существенному разрыву между ним и  постиндустриальными пионерами.  2.2.Концепция "догоняющего" развития ­ своеобразная матрица развития России на протяжении веков. Концепция "догоняющего" развития акцентирует внимание не на временном  отставании от Западе, а на особом характере развития России, обусловленной  ситуацией, в которой оказалась страна. Страна вынужденна максимально быстро преодолеть свое отставание от Запада, чтобы не быть завоеванной, занимать  должное место в концерте европейских держав. Модернизация носит  вынужденный характер. Импульс дается извне. Первым формирует идею о догоняющем развитии ­Соловьев(но он вкладывает  совершенно иной смысл, чем Пантин). Соловьев пишет, что Россия в силу  неблагоприятных причин отстала и вынуждена догонять Европу. При этом он  считал, что эта отсталость будет преодолена достаточно безболезненно, т.к.  Россия ­ христианская страна, есть тесные связи с Западом. «Русский народ не  отстал по своему развитию от других европейских народов, а только запоздал на два века, благодаря тем неблагоприятным условиям, которые окружали его со  всех сторон до самого Петра» ­ главное положение Соловьева. Также он  полагал, что Россия принадлежит к единой христианской цивилизации, а потому запоздание с переходом в пору «зрелости» не отменяло (несмотря на все  различия исторических путей) общности судеб России и Европы. Эту ижею продолжает его ученик ­ Ключевский. Он уже понимает, что  преодоление отсталости связано с особым социально­экономическим типом  развития. Писал, что мы наскоро перенимаем достижения Запада. Он  сосредоточил свое внимание на «сходстве явлений и различии процессов» в  Европе и России, т.е. начал отчетливо осознавать особый характер движения  отставшей страны за развитыми: «Закон жизни отсталых государств или народов среди опередивших: нужда реформ назревает раньше, чем народ созреет для  реформы. Необходимость ускоренного движения вдогонку ведет к перениманию чужого наскоро». Менталитет населения от нововведений не изменяется. Одна их причин того, что Россия была вынуждена пойти путем догоняющего  развития, ­ 3 века Монголо­Татарского ига. Московское княжество, только  переняв часть татарского опыта государственного строительства, смогло  проложить конец иностранному игу и объединить Русь. Глава 2. Особенности анализа догоняющего развития в постиндустриальную эпоху.                     2.1.Роль государства в решении задач догоняющего развития. С учетом всех перечисленных выше факторов и ограничений можно попытаться  сформулировать контуры практической политики, которые обеспечивали бы в  настоящее время решение задач догоняющего развития. Традиционно политика догоняющего развития предполагает выполнение  государством специфических функций, которые, собственно, и делают  возможным преодоление разрыва с более развитыми странами. Вопрос о роли  государства всегда вызывал особенно острые дискуссии, поскольку всегда  является выходит за рамки теоретической полемики и непосредственно  отражает политическую борьбу ведущуюся во всяком обществе, осознающем  проблему своей отсталости и не желающей смириться с подобным положением  дел. По нашему мнению, базовые ориентиры (методологические принципы)  исследования данной проблемы содержатся в работах А.Гершенкрона, хотя они  (эти ориентиры), естественно, должны претерпеть существенную  трансформацию, чтобы быть примененными к проблемам развития современного общества. А.Гершенкрон выделяет два аспекта деятельности государства в догоняющем  обществе ­ "негативный" и позитивный. Если первая группа факторов создает  общую основу для структурной трансформации и ускоренного экономического  роста, то вторая представляет собой набор социально­экономических  обстоятельств, трансформирующих рост из принципиально возможного,  потенциального в реальный. Негативная роль государства, по Гершенкрону, состоит в создании благоприятной среды, в снятии институциональных ограничений  экономического роста, включая обретение страной политической стабильности.  Конкретный набор действий зависит здесь от обстоятельств исторического  развития страны, от наличия или отсутствия факторов, сковывающих  экономическое развитие на данном уровне развития производительных сил.  Причем очень часто речь идет об обстоятельствах, ранее созданных самим же  государством" . К позитивным предпосылкам относится комплекс специальных мер для  обеспечения ускоренного развития. Они не менее разнообразны и по сути  выступают как определенные институты, обеспечивающие экономический рост.  В разных странах и в разные эпохи важнейшими для роста институтами могли  быть инвестиционные банки (в Германии) или прямое государственное участие в экономической жизни (в России конца XIX ­ начала XX веков). Разграничение позитивных и негативных факторов является принципиально  важным для понимания особенностей выполнения госвударстволм своей роли в  различных экономико­политических обстоятельствах. Набор мер, которые  можно охарактеризовать как "негативную роль" государства, вполне сопоствим ­ как в странах­пионерах экономического роста, так и в странах догоняющего  развития (разумеется, речь идет о сопоставимости применительно к одному и  тому же этапу развития общества и научно­технического прогресса).  Государство должно обеспечивать базовые предпосылки для роста, отменяя и  гарантируя невозврат тех пут, которые стоят на пути экономического прогресса  на данном этапе развития науки и техники. Другое дело ­ позитивная роль. Она играла, по Гершенкрону, совершенно  различную роль в разных странах при решении ими схожего круга задач (скажем, индустриализации). Государство не играло значительной позитивной роли в  обеспечении роста пионеров индустриализации; эта роль была достаточнео  ограниченной в догоняющей индустриализации Германии и Японии; и, наконец,  она была исключительно важной в России первой половины XX века, как впоследствии и для новый индустриальных стран Азии. С чем же связана значительная позитивная роль государства в решении задач  догоняющего развития? Возможны два варианта ответа на этот вопрос. Сам  Гершенкрон, основываясь исключительно на опыте индустриализации, объяснял  ее уровнем отсталости страны: чем сильнее отсталость, тем активнее должно  вмешиваться государство непосредственно в хозяйственный процесс. Из этого  делался вывод приходил к заключению, что по мере преодоления отсталости  роль государства может несколько ослабевать, уступая роль банкам, как это  было в относительно более развитой Германии. Другой ответ на вопрос о  масштабах государственного вмешательства связан с опытом последних  десятилетий ХХ столетия; он позволяет предположить, что роль государства в  немалой степени зависит и от этапа общественно­экономического развития,  существенно различаясь в индустриальном и постиндустриальном мире. На этом стороне дела надо остановиться подробнее. Отличие позитивной роли государства в индустриальном и постиндустриальном  мире связано в первую очередь с характером производительных сил той или  иной эпохи. Их качественное различие, о котором шла речь в предыдущем  разделе, предопределяет расхождение (точнее, противоположность) принципов  поведения государственной власти, для решения задач технологического  прорыва. В индустриальном обществе центральным вопросом государственной  политики является концентрация ресурсов на прорывных направлениях  технического прогресса, мобилизация всех сил и средств, доступных данному  обществу. Принципиальная иной уровень технологической неопределенности  делает такого рода политики в постиндустриальном обществе невозможной и  неэффективной. Вместо концентрации ресурсов главной задачей становится  обеспечение максимальной адаптивности общества и каждого экономического  агента, создание такой политической и правовой среды, в которой все они  ориентированы на активное выявление и максимально полное удовлетворение  интересов и потребностей своих контрагентов (друг друга). Ниже следует набор экономико­политических условий, способствующих, как  нам представляется, решению задач догоняющего развития в  постиндустриальном обществе. Иными словами, речь теперь пойдет о некотором перечне позитивных аспектов государственной политики в современном мире. Политический режим. Прежде всего, встает вопрос об обеспечении  политической стабильности и адекватности политического режима стоящим  перед данной страной задачам. Экономистами и политологами подробно  проанализирована связь социально­экономического и политического развития .  Но, по­видимому, существует также связь между уровнем социально­ экономического развития общества и политическим режимом, наиболее  благоприятным для преодоления разрыва с наиболее развитыми странами.  Иными словами, тип решаемых задач связан определенным образом с этапом  (уровнем) социально­экономическоого развития, и поэтому политический  режим, оптимальный для догоняющей индутриализации, с одной стороны, и  постиндустриализации, с другой, также должен быть различен. Достаточно очевидно, что если индустриальный прорыв отсталых стран  требовал авторитарных режимов, способных сконцентрировать силы и средства  на прорывных направлениях, то постиндустриальный прорыв возможет лишь в  условиях устойчивой демократии. В литературе последнего десятилетия было  показано, как и почему экономический рост формирует общую основу для  утверждения политической демократии и гражданских свобод. Однако для  общества, рост которого основан на движении информационных потоков и  индивидуализации потребностей, не менее важна и обратная связь: для  современного экономического роста нужны соответствующие политические  предпосылки ­ институты, гарантирующие свободу (политическую,  интеллектуальную) и собственность (опять же не только и даже не столько на  материальные продукты, сколько интеллектуальную собственность). Обеспечение адаптивности общества предполагает раскрытие творческой  активности всех агентов и вряд ли достижимо при подавлении их инициативы ­ как экономической, так и политической. Свобода творчества, свобода  информационных потоков, свобода включения индивидов в эти потоки является важнейшей предпосылкой прорыва. Иными словами, необходимо создание  политических и экономических условий, благоприятных для развития в стране  интеллекта. Перефразируя известный штамп советских времен, можно сказать,  что свобода превращается в непосредственную производительную силу  общества. В настоящее время (на современном этапе развития  производительных сил) связь адаптивности и либеральной демократии выглядит  достаточно очевидной. Еще одно политическое обстоятельство, которое должна обеспечивать власть и  которое является важным при любом типе догоняющего развития состоит в  поддержании консенсуса (единства взглядов) по базовым принципам и  ориентирам развития между основными группами и социальными словами, и  особенно в рамках политической, хозяйственной и интеллектуальной элиты  страны. Речь идет о необходимости формирования и поддержания общности  представлений элиты о желательных направлениях и перспективах  национального развития. Собственность.Формирование адекватной системы отношений собственности  является еще одной фундаментальной задачей власти. Применительно к  постиндустриальному обществу речь должна идти об обеспечении гарантий прав частной собственности, непосредственно связанной с обеспечением условий для  творческой личности. Это достаточно общее утверждение должно находить  реализацию в ряде конкретных аспектов функционирования отношений  собственности. Особую сложность здесь представляют проблемы функционирования и  обеспечения прав интеллектуальной собственности. Достаточно распространено предположение, что обеспечение строжайшего соблюдения прав  интеллектуальной собственности является одним из главных условий  постиндустриального прорыва. Вместе с тем, появляются и работы, отстаивающие противоположный тезис, в соответствии с которым быстрый рост  в мире постиндустриальных ценностей требует максимально полного снятия  ограничений на движений информации, а значит и отказа от права частной  собственности на продукты интеллектуального труда .  Пока эта дискуссия носит достаточно умозрительный характер и нуждается в  дополнительном серьезном исследовании и обсуждении. В данной статье мы  имеем возможность лишь обозначить эту проблему, но никак не разрешить ее.  (Да и вообще она вряд ли имеет теоретическое решение, а требует исследования  практического опыта успешной догоняющей постиндустриализации, которого  еще не существует). Пока же максимум, что мы можем, так это высказать  некоторое предположение: можно предположить, что для стран ­ пионеров  постиндустриализации защита прав интеллектуальной собственности была  весьма важна (или даже играла критическую роль), тогда как для догоняющего  развития в эту эпоху значительную роль играет простота и максимальная  доступность информационных ресурсов (сведений о новых явлениях и  технологиях). Тем более, что сроки эффективного использования нового знания  резко сокращаются из­за ускорения научно­технического прогресса и  распространения по миру информации. Экономическая свобода. Политическая свобода в постиндустриальном мире  неотделима от свободы экономической. Статистическим показателем, более или менее адекватно отражающим уровень экономической свободы, может служить  бюджетная нагрузка в ВВП. Вывод о необходимости обеспечения достаточно  низкой бюджетной нагрузки в странах (порядка 20­25% бюджета расширенного  правительства в ВВП) для достижения высоких темпов роста остается  предметом дискуссии как с точки зрения адекватности его измерения, так и  применимости данного индикатора в динамическом анализе (ускоряется ли рост при снижении бюджетной нагрузки?) . Анализ существующего (хотя и  достаточно ограниченного) опыта развития постиндустриального мира  позволяет пока сделать лишь два вывода. Во­первых, для решения задач догоняющей постиндустриализации бюджетная  нагрузка должна быть, по­видимому, ниже, чем у стран­пионеров. В этом  состоит существенное отличие от догоняющей индустриализации, для которой  характерна более высокая концентрация ресурсов в бюджете именно  догоняющих стран. Более низкая бюджетная нагрузка корреспондирует с  высокой технологической и экономической неопределенностью, что требует  оставлять относительно большие ресурсы в руках частных субъектов  экономической жизни. Во­вторых, бюджетная нагрузка является проблемой не только количественной,  но и структурной. Важны не только цифры, характеризующие масштабы  госвмешательства, но и направления использования этих средств. Более  развитая система образования является важнейшим фактором  постиндустриализации, а это требует соответствующих государственных  расходов. Заимствование институтов. Догоняющее развитие предполагает формирование  новой системы институтов. Сложность, однако, состоит в невозможности  прямого и однозначного заимствования институтов из стран­пионеров.  Некоторые из этих институтов играют, так сказать, универсальную роль, то есть  важны для устойчивого функционирования любого развитого общества. Но  далеко не все они способны играть однозначно позитивную роль в преодолении  разрыва в социально­экономическом развитии. В ряде случаев институт,  доказавший свою эффективность в развитом обществе, может быть тормозом на  пути ускоренного развития отсталой страны. И напротив, вроде бы устаревшие  институты подчас играют роль фактора, ускоряющего рост. Наконец, далеко не  всегда институты, вроде бы способные обеспечить экономический рост,  приживаются в иной социальной или культурной среде. Таким образом, при  определении смтратегии догоняющего развития приходится сталкиваться с  проблемой релятивности искомой институциональной среды.  В общем плане можно разграничить: (1) институты, важные для устойчивого функционирования экономики в современном обществе; (2) институты,  характерные для развитого общества, но препятствующие решению задач  догоняющего развития; (3) институты, отсутствующие в передовых странах, но  обеспечивающие решение задач догоняющего развития. Это разграничение  весьма условно. На разных этапах экономического развития и в разных странах  значение отдельных институтов может играть прямо противоположную роль.  Наиболее ярким примером является частная собственность и конкуренция,  ограничение которых было типично для догоняющего развития в эпоху зрелого  индустриализма, тогда как в постиндустриальном обществе гарантии частной  собственности и стимулирование конкуренции оказываются (или могут  оказаться?) важными факторами прогресса. Наконец, существует еще одна особенность формирования институциональных  предпосылок догоняющего развития, на которую обратил внимание  А.Гершенкрон применительно к России эпохи ускоренной индустриализации. Он обратил внимание на возможность использования старых социально­ экономических форм, вкладывая в них новое содержание. В качестве примера  такой политики приводится роль русской общины в сравнении с аналогичными  институтами в странах более ранней индустриализации. Сравнивая политику  А.Тюрго и С.Витте, А.Гершенкрон замечал, что первый решительно  преодолевать наследие коллективных форм ведения хозяйства в деревне, тогда  как второй должен был активно использовать их в интересах индустриализации.  Сохранение общины в предреволюционной России, действительно, вызывало  удивление и нередко интерпретировалось как дань важному элементу  культурного наследия страны, доминирования в ней "духа общинности". На  самом же деле община как налоговая ячейка общества являлась достаточно  эффективным инструментом перераспределения финансовых ресурсов их  сельского хозяйства в промышленность через государственный бюджет  .  Впрочем, пока еще нет достаточных оснований для однозначного вывода об  уинверсальном характере этого феномена применительно к догоняющему развитию в других обстоятельствах . Структурная политика. В постиндустриальном мире конкуренция вновь  становится значимым фактором экономической жизни, из чего следует вывод об ограничении роли индивидуальных хозяйственных решений госвласти (то есть  прямого вмешательства государства в хозяйственную жизнь) и усилении роли  решений универсальных. Государство теперь должно прежде всего обеспечивать возможность отдельных хозяйственных агентов принимать решения и нести  ответственность за результаты их реализации. Иными словами, государство  должно минимизировать принятие решений индивидуального характера и  жестко обеспечивать поддержание единых правил поведения. Индивидуальные решения представляются особенно опасными на начальных  стадиях выработки стратегии ускоренного экономического роста. В настоящее  время практически невозможно определить реальные сравнительные  преимущества данной страны. С высокой степенью вероятности решения по  поддержке (даже моральной) отдельных секторов будут вредны, оказывая  тормозящее воздействие на национальную экономику. Ведь в сложившейся  экономической структуре наиболее влиятельными и финансово состоятельными  являются как правило сектора традиционной экономики, которые в малой  степенью вероятности могут находиться на острие прорыва. Но именно они и  обладают наиболее значимым лоббистским потенциалом. Они и смогут  навязывать государству свои интересы в качестве национальных приоритетов.  Речь не о том, что наиболее эффективные сегодня, в сегодняшних  обстоятельствах сектора являются источниками заведомомо неэффективных  решений. Однако очевидно, что самым простым решением для них является  получение политической ренты для сохранения благоприятных условий своего  функционирования на протяжении максимально длительного периода времению. Государство может поддержать их в этом деле, что приведет к консервации  сложившейся структуры и снижению адаптивного потенциала экономической  системы. Напротив, если государство сможет максимально устраниться от прямой поддержки отдельных отраслей и секторов, оно подтолкнет их к поиску  новых решений, новых, эффективных сфер приложения капитала. Подчеркнем еще раз: речь идет об отказе от индивидуальных решений  устанавливающих приоритеты для отдельных отраслей и предприятий. Это не  означает отказ от поддержки деятельности, удовлетворяющей общему и  достаточно четкому критерию. Отказ от поддержки отдельных секторов и фирм  вовсе не отрицает целесообразность поддержки, скажем, экспорта несырьевых  товаров (или машиностроительной продукции). То есть поддержке тех, кто  способен демонстрировать свои конкурентные преимущества на внешнем рынке, тем самым доказывая свою эффективность на основе объективных критериев. Отказ от отраслевых приоритетов не означает отказа от приоритетов при  принятии экономико­политических (и в том числе бюджетных) решений в  принципе. Многичсленные исседования свидетельствуют об исключительной  важности вложений в человеческий капитал, и особенно в образование. Этот  фактор был весьма важен и в период индустриализации, а в современных  условиях его значимость становится просто исключительной. По­видимому,  способность государства сконцентрировать ресурсы на развитии образования и  здравооюхранения является одним из важнейших факторов ускорения  социально­экономического развития в постиндустриальную эпоху. Причем  государственное участие в этом деле играет очень важную роль, поскольку в  относительно отсталой стране возможности частных инвестиций в образование  являются довольно ограниченными.  2.2.Основные черты «догоняющего» развития Экономическое развитие Р. происходило не автохтонно, а под  воздействием Запада (чаще всего перед угрозой войны, когда Р. делала рывок, но и плоды его, соответственно, были достаточно неполными). Следствием такого  развития стал раскол экономической вершины и основания: появилась  дихотомия «развитый город ­ отсталая деревня». При этом не было какого­либо  соприкосновения между разными укладами жизни (в Р. существовал  первобытнообщинный строй на Севере, феодальный – на Кавказе,  индустриальный – в центральной Р. одновременно). Новые уклады и формы  жизни как бы наслаивались друг на друга. ­ «догоняющее» развитие происходит под воздействием т.н. «революции сверху» ­ это навязывание преобразований силой. Этот концепт вводится для объяснения специфического исторического развития Р. (и даже в цивилизационном  отношении), отличного от западной цивилизации, где товарно­денежные  зародились в XVI веке, в Р. это произошло лишь в XVIII веке, а капитализм в  полном смысле этого слова проявился лишь со второй половины XIX века. Везде новые эк. отношения пришли в противоречие с существовавшей верховной  властью в лице абсолютного монарха, но не в Р.  ­ принудительное выращивание (прикрепление) новых форм и решение проблем  «сверху»: в Р. крестьянство не могло само решать свои проблемы, поэтому это  делало правительство «сверху», а следовательно, с помощью чиновников,  которые имели особенность распоряжаться судьбами людей (чиновничий  аппарат производит реформы худшим образом, если не существует контроль со  стороны гражданского общества). ­ противоречие «вершин» и «основания»: царское правительство очень  быстрыми темпами насаждало новый эк. уклад, который накладывался на  старые принципы/уклады. Новые уклады, созданные искусственным путем,  сосуществовали со старыми, но насаждаемая крупная промышленность  противоречила феодальному укладу жизни, и долго сосуществовать они не  могли. Это и есть «догоняющее» развитие разновекторного плана (разновекторное развитие): в крупной промышленности возникают свои  проблемы одновременно со старым укладом, где растут проблемы позднего  феодального плана. Особенности (Пантин): 1. Инициатором этих движений являлась государственная элита в лице ее  высших звеньев, поэтому этот толчок происходил в условиях, когда общество  было не готово. (Власть чувствует, что делает правое дело и не стесняется в  средствах). 2. Преобразование в отсутствии общественных слоев, на которые можно  опереться, проводится с помощью бюрократического механизма. Бюрократия  становится вторым после власти политическим игроком. 3. В этих условиях старые социальные структуры рассматриваются как  подлежащие немедленному уничтожению. Народ может стать материалом для  эксперимента со стороны власти. Это также и очень затратный путь.  Неэффективный с точки зрения экономики. И не всегда согласует с нормами  морали. 4. Все перенимается «наскоро», новое часто сочетается с традиционными  формами. 5. Жесткие внешние условия. Альтернатива «догоняющему развитию» ­ стать  чьей­то колонией. Итогом этих реформ становится расслоение населения на очень богатых и  6. очень бедных. Отсюда потеря климата доверия между людьми. Заключение. Вступление мира в постиндустриальную эпоху поставило в том числе и вопрос о специфике догоняющего развития в новых обстоятельствах. И, похоже, Россия  стала первой страной, которой предстоит решать эту задачу. Во всяком случае,  проблема догоняющего развития представляет несомненный интерес для  российской элиты и вообще для значительной части российского общества. Вопрос о том, в какой мере в принципе возможно решение задач догоняющего  развития всегда остается открытым. Анализ разрывов в социально­ экономическом развитии отдельных стран в различные эпохи неоднократно  подталкивал к выводу об "отставании навсегда". Тем не менее до сих пор  решение задачи преодоления отсталости решать отдельным странам удавалось.  Хотя надо признать, что опыт прошлого не может быть однозначно  транслирован в будущее: принципиально нельзя исключить ситуацию, когда  отставание окажется непреодолимым ­ во всяком случае, в обозримом  историческом периоде. Поэтому возможность догоняющего развития надо  каждый раз доказывать на практике заново. Тезис об ограниченности роли опыта развитых стран очень точно сформулировал А.Гершенкрон: "Некоторые  факторы, которые являлись предпосылками [роста] в передовых странах, или  полностью отсутствовали или играли незначительную роль в странах отсталых.  Рывок индустриализации происходил несмотря на отсутствие подобных  "предпосылок". И уж точно в исходном пункте никогда невозможно четко сформулировать, что  именно надо сделать для решения задач догоняющего развития. Понятно, что  система должна быть восприимчива к обретению механизмов ускоренного роста, но, как справедливо замечал М.Абрамович относительно предпосылок этого  роста, "проблема состоит в том, что никто не знает в чем они состоят и как их  измерить" . Можно обсуждать разные механизмы ускоренного развития, можно  более или менее четко формулировать, чего не следует делать, что препятствует экономическому росту. Однако реальный экономический прорыв становится  результатом взаимодействия очень большого числа факторов, очень  конкретного стечения обстоятельств, плохо поддающихся однозначной  интерпретации a priori. Тем самым с уверенностью можно сказать лишь одно:  секрет экономического прорыва известен только экономическим историкам  будущего. В этом состоит как серьезнейшая проблема теоретического анализа, так и надежда, стоящая перед любой отсталой страной. Список использованной литературы 1. М. В. Догоняющая модернизация в современной России // Проблемы теории и  практики управления. 2004. № 4. С. 13­16. 2. Иноземцев В. Пределы «догоняющего» развития. М.: Экономика, 2005. 295 с.   3. Мау В. Посткоммунистическая Россия в индустриальном мире: проблемы  догоняющего развития // Вопросы экономики. 2002. N° 7. С. 34­38.                         4. Делягин М. Удвоение ВВП не фетиш, но лозунг модернизации общества //  Проблемы теории и практики управления. 2004. № 3. С. 12­17.  5. Львов Д. Развитие экономики России и задачи экономической науки. М.:         Экономика, 1999. 265 с. 6.Иноземцев В. Современное постиндустриальное  общество: Учеб. пособие. М.: Экономика, 2004. 468 с. 7.Статья представлена  научной редакцией «Экономика» 21 сентября 2007 г.                                                8. Анализ четырех типов кризисов, протекавших в России 1990­х годов и  аргументация тезиса о завершении в России переходного периода от  коммунизма к рыночной демократии содержится в статье Мау В. Экономико­ политические итоги 2001 года и перспективы устойчивого экономического  роста // Вопросы экономики. 2002. No 1.  9.Характеристика российского кризиса как кризиса индустриального общества  содержится в работах некоторых исследователей (см.: Bauman Z. A Post­Modern Revolution? // From a One­Prty State to Democracy. Amsterdam : Rodopi, 1993;  Rosser J.B., Rosser M.V. Schumpeterian Evolutionary Dynamics and the Collaps of  Soviet­Block Socialism // Review of Political Economy. 1997. Vol. 9. No 2).