Курс лекций. Федор Васильев. «Оттепель». История изобразительного искусства. ДХШ.

Муниципальное бюджетное учреждение дополнительного образования   «ДШИ Починковского  района» Курс лекций. Федор Васильев.  «Оттепель».  История изобразительного искусства. ДХШ. Разработчик: преподаватель художественного отделения МБУ ДО «ДШИ      Починковского района» Казакова Инна Викторовна 2017  Федор Васильев. Оттепель. 1871. Холст, масло. Третьяковская  Галерея, Москва, Россия.  (авторская копия: Государственный  Русский Музей, Санкт Петербург, Россия).   Васильев, В   1871   году   Васильев   создал   одно   из главных   своих   произведений   — Оттепель, которая   была   представлена   ранней   весной 1871   года   на   конкурсе   в   Обществе поощрения   художников   и   удостоилась первой   премии.   Эта   картина   несла   в   себе большое   социальное   содержание,   она   вся проникнута   тоской  и   грустью,  навеянными горькими   раздумьями   художника   о   жизни русской деревни. Близкий   по   своему   мироощущению   к романтизму,   стремясь   к выражению   сильных   чувств,   искал   яркие,   необычные   состояния   природы,   сложную жизнь неба, напряжение перед грозой, оттепель посреди зимы. Картина исполнена в любимой художником теплой золотисто – коричнево ­ оливковой гамме   и   выглядит   почти   монохромной   по   колориту.   Построенная   на   сложных тональных   взаимоотношениях,   она   восхищала   современников   изысканностью колористической гаммы и тонкостью письма. Вытянутая по горизонтали композиция картины усиливала молчаливость и бесприютность равнинного пейзажа. Васильев продолжает свое открытие русской природы, стремясь разглядеть в ней самое сокровенное, неповторимое, что свойственно только ей: певучую мягкость линий, Картина имела большой, даже огромный для молодого художника успех. Ее купил П.М.Третьяков.   На   конкурсе,   устроенном   Обществом   поощрения   художеств, "Оттепель"   получила   первую   премию,   в   то   время   как   "Печорский   монастырь" Саврасова,   которого   Васильев   мог   бы   считать   одним   из   своих   учителей,   получил вторую. Картина Васильева того же названия, которая украшает экспозицию Русского музея, ­ авторское   повторение,   исполненное   специально   для   царского   двора,   было   заказано императором   Александром   III.   Именно   оно   в   числе   сорока   лучших   произведений русских художников было послано на Всемирную выставку в Лондон в 1872 году, где было   отмечено   как   одно   из   наиболее   достойных,   вызвав   восторженную   статью английского рецензента. Появление картины "Оттепель" в год открытия первой передвижной выставки как бы естественно вводило Васильева в круг близких ему передовых художников. Двадцать   три   года   было   Федору   Васильеву,   когда   жестокая   и   неумолимая   болезнь оборвала его жизнь. Всего несколько лет вдохновенного творческого труда смог он посвятить любимому искусству, но и в этот короткий срок его блестящее и щедрое дарование   успело   раскрыться   многими   своими   сторонами   и   обогатить   русскую живопись   новым   и   своеобразным   виденьем   пейзажа   родной   страны.   «Гениальным мальчиком» называли Федора Васильева Крамской и Репин, «громадно талантливым» считал   юного   художника   Стасов,   видевший   в   нем   «одну   из   лучших   надежд   нашей отечественной школы». Только первые шаги сделал Федор Васильев по расстилавшемуся перед ним широкому творческому пути и смолк навсегда. Но и то, что он нам оставил, вечно будет звучать в русском   искусстве   своей   особой   поэтической   нотой.   Невелико   художественное наследие   Васильева,   и   не   обилием,   не   разнообразием   мотивов   восторгало   оно современников и по сей день пленяет нас. Еще Крамской предельно четко определил историческую   заслугу   своего   гениального   младшего   собрата:   «Ему   было   суждено внести в русский пейзаж то, чего последнему недоставало и недостает: поэзию при натуральности исполнения». Как   однообразен,   скуп   и   бесприютен   этот   пустынный   хорошо   знакомый   каждому русскому человеку равнинный пейзаж средней полосы России в ту переломную пору, когда   зима   еще   спорит   с   весной,   но   в   воздухе   уже   явственно   ощущается   влажное дыхание неуклонно приближающихся весенних дней! Природа нехотя просыпается от зимнего сна. В этом пробуждении нет радости. Ржавые тона   тающего   снега,   превращающегося   в   липкую   грязь,   туманная   даль   и   мутное слезящееся небо. Все кругом мокро и гнило — и почерневший талый снег, и свинцово­серые тучи, едва освещенные   слабыми   лучами   предзакатного   солнца,   и   раскисшая   дорога   с   квелым следом санных полозьев, и растекшийся вширь бесформенный ручеек, и скинувшие снежный убор черные кусты. А пронизывающий ветер, тоже насыщенный сыростью и влагой, неутомимо рябит воду оттаявшего ручейка и метет, метет дробную капель в открытую   бескрайнюю   даль.   Должно   быть,   очень   одинокими,   затерянными   в   этой гнилой   распутице   чувствуют   себя   случайный   прохожий   и   сопровождающая   его маленькая девочка. Стоящие в нерешительности перед широкой проталиной ручья посреди дороги, они кажутся   потерянными   в   удручающем   своей   протяженностью   унылом   пространстве среднерусской   зимней   природы.   Их   фигуры   еще   усиливают   тревожное   тягостное настроение.   Но   оно   не   исключает,  а  даже   оттеняет   своеобразную   красоту   пейзажа. Сквозь плотный слой серых облаков пробивается робкий луч солнечного света, словно благословляющий путников на нелегкий путь. Кругом ни души, только покосившаяся хижина в сторонке говорит о близости пусть бедного   и   убогого,   но   все   же   верного   пристанища   для   бесприютного   человека, охваченного   в   этот   поздний   вечерний   час   промозглой   и   зябкой   предвесенней оттепелью...                  Борис Пастернак. Февраль. Достать чернил и плакать! Писать о феврале навзрыд,  Пока грохочащая слякоть  Весною черною горит.  Достать пролетку. За шесть гривен  Чрез благовест, чрез клик колес  Перенестись туда, где ливень  Еще шумней чернил и слез.  Где, как обугленные груши,  С деревьев тысячи грачей  Сорвутся в лужи и обрушат  Сухую грусть на дно очей.  Под ней проталины чернеют,  И ветер криками изрыт,  И чем случайней, тем вернее  Слагаются стихи навзрыд.