Курс лекций. История картин. Михаил Врубель. Портрет Саввы Ивановича Мамонтова. История изобразительного искусства. ДХШ

Муниципальное бюджетное учреждение дополнительного образования 

 «ДШИ  Починковского  района»

. Курс лекций.

История картин.

 Михаил Врубель. Портрет Саввы Ивановича Мамонтова.

История изобразительного искусства.

ДХШ

Разработчик: преподаватель художественного отделения

                        МБУ ДО «ДШИ      Починковского района»

                        Казакова Инна Викторовна

2017

Михаил Врубель. Портрет Саввы Ивановича Мамонтова.

1897. Не окончен. Холст, масло.

Третьяковская Галерея, Москва, Россия.

Осенью 1889 года Врубель поехал в Казань навестить заболевшего отца и на обратном пути остановился в Москве — всего на несколько дней, как он предполагал. Но Москва его затянула, закружила и навсегда оторвала от Киева. Ближайшим поводом было знакомство, через посредство В. Серова, с московским «Лоренцо Медичи» — Саввой Ивановичем Мамонтовым.

Имя богатого промышленника, строителя Северной железной дороги Мамонтова от истории русского искусства так же неотделимо, как имя купца Третьякова. Мамонтов — покровитель художников и сам художник-любитель, хозяин знаменитого Абрамцева (бывшего имения Аксаковых), владелец и организатор не менее знаменитого оперного театра, где пел Федор Шаляпин. Даровитый самородок, человек кипучей энергии и размаха, Мамонтов обладал чутьем на таланты и умел их привлекать. Перейдя в его руки, Абрамцево стало центром притяжения лучших художественных сил Москвы. На искусство Мамонтов не жалел средств и в конце концов разорился. По характеру он был и приветлив и деспотичен, и обаятелен и крут.

На первых порах Мамонтов совершенно пленил Врубеля своей широкой натурой в соединении с даровитостью, а Мамонтов, видимо, сразу оценил по достоинству талант Врубеля: уже через два месяца после первого знакомства Врубель поселился в его гостеприимном доме и стал своим человеком у него в семье.

В 1897 году Врубель пишет Портрет Саввы Ивановича Мамонтова. Мамонтов удобно и прочно сидит в глубоком кресле, подогнув под себя одну ногу, и вместе с тем он весь в порыве, в динамике, левая рука упирается в подлокотник, словно Мамонтов хочет встать... Неукротимый, властный характер Мамонтова подсказал Врубелю стилевое решение портрета, обратив его мысль к русским богатырям.

Портрет Мамонтова гиперболичен, исполнен экспрессии. О нем хорошо говорит Н.М. Тарабукин: «Мамонтову тесно в кресле, в комнате, в Москве. Кажется, ему нужны те же необъятные просторы, что и Микуле Селяниновичу, те же стихийные ветры, что треплют гривы лошадей гиганта Вольги и его соратников. Мамонтов Врубеля - это тот же русский богатырь Микула, только одетый во фрак и лакированные штиблеты».

Индивидуальное возведено в монументальный, героизированный план, а вместе с тем остается вполне индивидуальным и конкретным — вот в чем замечательная особенность портрета Мамонтова, достойного стоять рядом с портретами кисти Веласкеса. Пылкий нрав Саввы Мамонтова выражен царственно, не буднично. Фрак и лакированные штиблеты нисколько не снижают образ, так же как вся — совершенно достоверная — обстановка кабинета: мебель красного дерева, красный ковер, ворсистый бархат сиденья кресла. Все эти аксессуары не менее благородны и великолепны, чем окружение какого-нибудь венецианского дожа или испанского гранда. Но те обычно восседают спокойно, а русский «колосс во фраке», ухватившись одной рукой за ручку кресла, нетерпеливо сжав в кулак другую, как будто делает усилие, чтобы не вскочить — вот только белая манишка, как плита, пригвождает его к плоскости картины и удерживает на месте.



"Портрет Саввы Ивановича Мамонтова" является вершиной и совершенным выражением врубелевской концепции этого жанра. На материале портрета словно апробируется демоническая тема титанического величия и трагизма духа. В облике и окружении московского Медичи есть черты представительности и даже парадности — в величавой импозантности позы, смягченной артистической небрежностью, в щегольском костюме, сверкающих лаком туфлях, в блеске красного дерева и благородстве узоров ковра. Но трагическая смятенность кисти художника ломает парадную схему портрета. Краски и формы смещены, контрасты света и тона сгущены и драматизированы. По стенам бегут черные тени, ярко вспыхивает пластрон манишки, оживает и обнаруживает свой траурный характер скульптура за спиной Мамонтова. Величественная фигура человека судорожно приподнимается в кресле. Лицо искажает конвульсия. Этот экспрессивно-драматический эффект во многом обусловлен соединением в портрете законченных, смело и красиво написанных деталей и едва подмалеванных мест. Пластрон манишки - это незакрашенный грунтованный холст. Голова словно высечена немногими крупными плоскостями. Ударом кисти намечен глаз.

Врубель, кажется, воплощает в портрете таинственное знание о близком трагическом переломе в жизни модели. Дело в том, что Мамонтова, этого баловня судьбы, наделенного многочисленными талантами, богатством, властью, вскоре постигнет непоправимое несчастье: позор, арест, разорение, после чего он уже не в силах будет оправиться. Его покинут друзья, даже таланты, которые он открыл и выпестовал.

Создавая портреты, Врубель погружал модель в мир своих собственных идей и образов. Далеко не всякая модель для этого годилась. Если она в мир Врубеля «не входила», ему трудно было пересиливать себя. Работая над портретом С.И. Мамонтова Врубель, который сам вызывался его писать, после нескольких сеансов позирования с обезоруживающей откровенностью признался: «Надоел мне ваш портрет»,— и портрет так и не был закончен.

Этим изумительным портретом сам художник по справедливости гордился.