СОДЕРЖАНИЕ

ВВЕДЕНИЕ. 3

ГЛАВА I. ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ АСПЕТЫ ХУДОЖЕСТВЕННЫХ ФУНКЦИЙ ЭПИГРАФА

1.1 Художественные функции эпиграфа в произведениях А.С. Пушкина и М.Ю. Лермонтова. 5

1.2 Эпиграфы  в произведениях Л.Н.Толстой и Ф.М.Достоевский. 8

ГЛАВА II. АНАЛИЗ И РОЛЬ ЭПИГРАФА

2.1 Роль эпиграфов в повести А.С. Пушкина «Капитанская дочка». 20

2.2 Роль эпиграфа в поэме Лермонтова «Мцыри». 22

2.3 Эпиграф к роману Ф.М. Достоевского «Братья Карамазовы». 24

ЗАКЛЮЧЕНИЕ. 27

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ.. 29

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

ВВЕДЕНИЕ

 

«Великие мысли происходят не столько от великого ума, сколько от великого чувства» Ф. Достоевский

Многие считают, что эпиграфы - вещь необязательная и старомодная, что в художественных произведениях они нужны для того, чтобы блеснуть эрудицией, а не заострить внимание читателя на главной проблеме произведения, подчеркнуть его главную мысль.

Эпиграф в произведениях писателя выполняет определенные функции. Прежде чем исследовать эти функции, необходимо рассмотреть значение термина «эпиграф».

Литературный энциклопедический словарь определяет эпиграф как надпись, проставляемую автором перед текстом сочинения или его части и представляющую собой цитату из общеизвестного текста, произведения художественной литературы, народного творчества, пословицу, изречение; в афористической краткой форме эпиграф, как правило, выражает основную тему, идею или настроение предваряемого произведения, способствуя его восприятию читателем. 

Актуальность исследования данной темы то что эпиграф представляет своеобразную «маску», за которой прячется автор, когда он, не желая выступать прямо, косвенно определяет свое отношение к событиям, изображенным им в произведении.

Эпиграф может быть лирическим, в большей или меньшей мере в зависимости от того, выразил ли автор свое отношение просто в сгущенной формуле основных событий данного произведения в целом, отдельной главы или же это отношение выражено им в восклицании, прямой оценке события.

В современном понятии эпиграфы вошли в моду, становятся отдельной манерой использования их в написании литературных произведений. Период наибольшего распространения эпиграфов пришелся на первую половину XIX века, когда ими охотно блистали в качестве выражения начитанности и уменья применить чужую мысль в новом смысле.

Таким образом, эпиграф - это зачин литературного произведения. Он формирует читательскую установку, выполняет роль стимула, провоцирует читательский интерес к литературному произведению. Эпиграф является неотъемлемой частью художественного произведения и имеет существенное значение для понимания художественного смысла текстового целого.

Опираясь на приведённые выше определения эпиграфа, можно сказать, что его основная функция заключается в выражении идеи произведения и авторской позиции.

Эпиграф не есть что-то случайное в произведении. Он необходим для автора, как ключ для композитора, в котором будет звучать произведение. Это визитная карточка книги или отдельных глав её.

             Цель данного исследования: рассмотрение характеристики деятельности художественных функций эпиграфа

Задачи работы:

- узнать художественные функции эпиграфа в произведениях А.С. Пушкина и М.Ю. Лермонтова;

- рассмотреть роль эпиграфов в произведении;

- роль эпиграфа в поэме Лермонтова «Мцыри».

Объект исследования – эпиграф

Предмет исследования – сущность и специфика художественная деятельность писателей.

Методы исследования: анализ и обобщение научной литературы по проблеме исследования.

Научная новизна исследования заключается в предполагаемых подходах к рассмотрению понятия характеристики эпигрофа

Курсовая работа состоит из введения, двух глав, параграфов, заключения и списка использованной литературы.

ГЛАВА I. ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ АСПЕТЫ ХУДОЖЕСТВЕННЫХ ФУНКЦИЙ ЭПИГРАФА

 

1.1 Художественные функции эпиграфа в произведениях А.С. Пушкина и М.Ю. Лермонтова.

 

Особенностью пушкинских произведений является присутствие эпиграфа. В эпиграфах А.С. Пушкин создает своеобразный художественный мир, который гармонично связан с повествовательным миром произведения.

А.С. Пушкин использовал эпиграфы во всех жанрах: в лирике, поэмах, драмах, в романе в стихах, в художественной прозе, статьях и даже письмах.

Эпиграф у А.С. Пушкина играет важную роль. Прежде всего, интересен сам характер пушкинского эпиграфа и его отношение к произведению. Подбирая эпиграфы к своим произведениям, А.С. Пушкин широко пользуется «отзвуком созданного до него художественного материала» (В. Шкловский). Он часто прибегает к приему цитации, и эпиграф у него является как бы «смысловым ключом к восприятию разных героев». А.С. Пушкин при помощи эпиграфов очень точно устанавливал, в каком ключе надо понимать его произведение, с чем его сопоставлять, чему и кому он противопоставляет свое восприятие. Все эпиграфы используют стихотворный материал, хорошо известный в то время и имеющий определенный тон звучания. Художественные функции пушкинских эпиграфов разнообразны: предуведомление, философское обобщение, эмоциональный настрой, создание художественного образа Мира. [3, с.68].

История научного изучения эпиграфов А.С.Пушкина начинается только в 1920-е годы. Первая сводка данных об эпиграфах у А.С.Пушкина дана в книге «Путеводитель по Пушкину» (1931), в которой бегло и кратко указываются принципы их использования в произведениях поэта. С.Кржижановский в статье «Искусство эпиграфа» (1936) рассмотрел эпиграфы, введенные в крупные произведения («Евгений Онегин», «Капитанская дочка», «Пиковая дама»). Это был первый опыт системного анализа, весьма обобщенный, но намечающий основные направления будущих исследований. Исследователь выделил проблему изучения эпиграфов и даже предложил возможное название новой дисциплины: эпиграфология. К сожалению, работа была впервые опубликована только в 1989 году. Возможно, напечатанная в свое время, она могла бы вызвать больший интерес к этому элементу текста. [4, с.18].

В 1930-е годы большое значение получили литературоведческие труды В.В.Виноградова. В его книге «Стиль Пушкина» (1941) исследуется проблема цитирования, затрагивающая и эпиграф. Кроме того, в 1930-е годы некоторые эпиграфы «Евгения Онегина» анализировал Н.А.Бродский, при этом анализ носил интерпретационный характер.

В 1950-е годы проблеме эпиграфа уделено внимание в работах Б.В.Томашевского «Пушкин и Франция» и В.Б. Шкловского «Заметки о прозе русских классиков», хотя оба исследователя уже ранее публиковали монографии и статьи, где разбирались отдельные эпиграфы. Ученых интересовал источниковедческий аспект эпиграфов в лирике А.С. Пушкина в «Капитанской дочке», а также вопрос, в каких книгах могли быть прочитаны строки эпиграфов.

Работы Н.Л. Степанова, Б.П. Городецкого, В.В. Пугачева и В.Б.Сандомирской в 1960-е годы были направлены на изучение некоторых эпиграфов в прозе и поэзии. Особым трудом стал Комментарий к роману А.С. Пушкина «Евгений Онегин» В.В. Набокова (1964), который обратился к источникам эпиграфов, а также впервые подробно остановился на отвергнутых эпиграфах романа.

В 1970-е - 80-е годы проблемой изучения эпиграфов А.С. Пушкина занимались Ю.М. Лотман, М.П. Алексеев, В.Э. Вацуро, С.Г. Бочаров, И.Г. Мушина, Л.А. Степанов, Н.И. Михайлова, Н.Н. Петрунина, А.В. Кулагин, и другие.

О некоторых пушкинских эпиграфах в 1990-е годы писали В.М. Маркович, С.А. Фомичев, В.П. Старк, В.С. Непомнящий, О.С. Муравьева, А.А. Белый и другие. Статьи этих авторов содержат многие уточнения и по-новому интерпретируют уже исследованные эпиграфы.

В настоящее время проблемами эпиграфа занимаются В.С. Листов, В.А. Сайтанов, Т.Г. Мальчукова и другие. И, тем не менее, проблема никак не может считаться охваченной во всем ее объеме.

В произведениях М.Ю. Лермонтова. Точное использование источника, выражающего осн. идею произв., находим в Э. к поэмам «Две невольницы», «Каллы», к третьей ред. «Демона». Э. к драме «Странный человек» взяты из «Сна» Дж. Байрона. Они призваны, с одной стороны, подчеркнуть «действительность» сюжетной ситуации («Женщина, которую он любил, была обвенчана с другим. Но тот любил ее не больше...»), с др. стороны - оттенить значительность «странного» героя. Сопоставление романтич. взгляда на мир с реальностью жизни и образует конфликт драмы. Подобную функцию (раскрытие психол. подтекста) выполняет Э. к поэме «Моряк», заимствованный из «Корсара» Байрона.

Для обозначения лейтмотивов отд. частей поэмы «Измаил-Бей» Л. использует три Э.: 1-ю часть предваряет Э. из «Гяура» Байрона, к-рый несет в себе тему Зары (перевод: «Так двигалась по земле дочь Черкессии / Прелестнейшая птица Франгистана»); ко 2-й части, наиболее полно раскрывающей духовные противоречия Измаил-бея, его внутр. мир, взяты как Э. строки о «высоких душах» из «Мармиона» В. Скотта; внутр. лирич. мотив 3-й части - тайна женской души, ее любовь и преданность - выражает Э. из «Лары» Байрона, где говорится: «...Почему она любила его? Пытливый глупец! Молчи: Разве человеческая любовь рождается по воле человека?». Таково же содержат. значение трех Э. к трем главам поэмы «Боярин Орша».

Нек-рые Э. у Л. являются указанием на «первоисточник» лермонт. произв. Так, Э. из Байрона к стих. «Умирающий гладиатор» («I see before me the gladiator lie...» - «Я вижу перед собой лежащего гладиатора») соотносит стих. (первые 20 строк - вольный пер. из IV песни «Чайльд Гарольда») с байроновской поэмой. Э. к стих. «Они любили друг друга так долго и нежно...» указывает на оригинал перевода - «Книгу песен» Г. Гейне. Э. может выполнять и др. функцию - давать ключ к нужной автору интерпретации всего произв.: таков смысл Э. к стих. «Смерть поэта» («Отмщенья, государь, отмщенья!...») (см. об этом в ст. Ротру Ж., «Смерть поэта»).

Если к романтич. произв. Л. ищет Э. у иностр. авторов, б. ч. поэтов-романтиков, и дает их на языке оригинала, то при создании произв. с реалистич. тенденциями он использует рус. источники. Так, пушкинская строка «Поди! поди!» служит в «Княгине Лиговской» Э., к-рый привлекает внимание к уличному эпизоду с Красинским и намечает социальный конфликт романа. Пословица «Играй, да не отыгрывайся» - Э. к «Тамбовской казначейше» - указывает на иронич. трактовку в поэме темы рока, воплощенной в «сниженном» традиц. сюжете карточной игры. В Э. к поэме «Мцыри» - «Вкушая, вкусих мало меда и се аз умираю» (из 1-й Книги царств, гл. 14) - судьба героя резюмирована текстом, значит расширяющим значение, содержащееся в первоначальном контексте (см. об этом в ст. Библейские мотивы). [5, с.101.

Начиная с 1836 интерес поэта к Э. снижается, меняется и его функция. Если раньше с помощью Э. акцентировались «бури тайные страстей», то теперь выбор Э. определяется стремлением полнее раскрыть сущность человеческих чувств и отношений. Такого рода перемены, отразившись на отборе лит. материала для Э. (от Байрона - к Пушкину, Барбье, Гейне), соответствуют общему процессу эволюции эстетических принципов Л.

 

1.2 Эпиграфы  в произведениях Л.Н.Толстой и Ф.М.Достоевский

Итак, эпиграф - знак, отсылающий читателя к исходному тексту, актуализирующий в его сознании воспоминания и сложные ассоциации между двумя произведениями. Эпиграф «Мне отмщение и Аз воздам» отсылает нас, читателей и исследователей, к Посланию апостола Павла, в котором также содержится отсылка к ветхозаветной Пятой книге Моисея. Во Второзаконии (глава 32, стих 35) мы читаем: «У Меня отмщение и воздаяние, когда поколеблется нога их…».  

Как же следует понимать слова апостола Павла, к которым отсылает нас Л.Н. Толстой?

Феофилакт Болгарский в «Благовестнике» трактует этот стих так: «Дайте место гневу Божию в отношении к обижающим вас. Если вы мстите сами за себя, то Бог не будет мстить за вас; а если вы простите, то Бог отомстит строже».

Подробнее эта мысль развита в «Толковании Послания святого апостола Павла» «… более всего должно обратить внимание на выставляемое здесь побуждение к неотмщению, именно – предание дела суду Божию. Есть отмститель правды – Богъ. Он воздаст, если должно. Гнев Божий есть праведное Его воздаяние: ибо у Бога нет гнева, а есть праведное воздаяние, которое кажется гневом тому, кто подвергается ему».

Мне отмщение, Азъ воздамъ, глаголетъ Господь - «Бог сам на себя берет дело отмщения. Не вмешивайтесь в сие дело, говорит, как бы Он, я сам воздам. Вы не сумеете сделать это как должно. По-вашему, сейчас надо отмстить, а по лучшему порядку, лучше отложить отмщение, или на время, или совсем. Можно обойтись и совсем без отмщения: обидевший сам придет в чувство и исправит свою неправду; а это гораздо лучше. Сделай ему теперь отмщение, и он паче ожесточится. Я послал эту тебе напраслину за твои неправды и твои грехи, чтоб избавить тебя от будущего воздаяния. У Меня все направляется к тому, чтобы из всего всем выходило благо, - не временное, а вечное, не земное, а небесное, не видимое, а духовное».

Таким образом, слова Мне отмщение и Аз воздам мы понимаем, как призыв к неотмщению, призыв не судить ближнего, не отвечать злом на зло, ведь только у Бога есть право мстить и воздавать. Отмщение – не для человеческого суда.

Интересно рассмотреть толстовский эпиграф и с точки зрения языка. Современному читателю местоимение МНЕ представляется в форме дательного падежа. Это вносит иные смыслы в трактовку. Однако в старославянская форма МНЕ соответствует современному Родительному падежу со значением принадлежности! (ср. ст\сл. Во веки веком – сря во веки веков). Т.е. следует читать так: отмщение у меня, от меня идущее = мое отмщение. Так, становится понятны слова Господа, где указывается на принадлежащее Ему право отмщения и воздаяния.

Слово отмщение восходит к слову МЕСТЬ - Родственно лтш. miju "менять", др.-инд. mḗthati, mitháti "бранится", mithás "взаимно чередующийся", авест. miϑa- "превратный, ложный", лат. mūtō, -ārе "менять", mūtuus "обоюдный, взаимный", гот. missô нареч. "друг друга", missa-dēÞs "злодеяние".

Аз – старославнское местоимение 1 лица ед.ч., соотв. совр. Я. В современном языке имеет книжную окраску,

ВОЗДАТЬ, (книжн. ритор.). 1, что. Дать, оказать, предоставить (в отвот, в вознаграждение за что-н.). Воздать честь кому-н. Воздать справедливость. Воздать должное по заслугам. 2, чем за что. Отплатить. Воздать добром за зло.

Обратим внимание, что в каноническом тексте отсутствует союз И. Л.Н. Толстой вводит его. Для чего? Таким образом, автор уходит от точного цитирования, как бы приближая священный текст к повседневной речи: теряется четкость и безусловность канонического «Мне отмщение, Азъ воздам».  Каждый герой как бы может на себя «примерить» это изречение, взять право суда. Вместе с тем отмщение и воздаяние благодаря соединительному союзу, выражающему равноправные отношения, ставятся на одну ступень. В художественном мире Толстого отмщение и воздаяние будто сливаются. Отсюда, как нам кажется, и особая «живая жизнь» в романе: добро не всегда побеждает сразу, одним героям все сходит, другие же жестоко караются высшими силами.

Безусловно, без понимания значения эпиграфа невозможно адекватное восприятие основных идей произведения Толстого.  Об эпиграфе "Мне отмщение, и Аз воздам" к роману "Анна Каренина" писали все, кто писал о романе (причем речь шла главным образом лишь о судьбе Анны Карениной), пытаясь разгадать его суть. Однако вопрос о смысле эпиграфа применительно к роману до сих пор остается дискуссионным. [7, с.25].

Нам представляется целесообразным обратиться непосредственно к мнениям писателей, критиков и литературоведов по поводу эпиграфа к роману Толстого, чтобы ярче высветить свое понимание библейского эпиграфа.

По-своему понял этот эпиграф Достоевский, посвятивший в "Дневнике писателя" за 1877 год "Анне Карениной" не одну главу. Автор "Преступления и наказания" видит в романе Толстого новое решение старого вопроса о "виновности и преступности людей". Отметив, что мысль Толстого выражена "в огромной психологической разработке души человеческой, с страшной глубиною и силою, с небывалым доселе у нас реализмом художественного изображения", Достоевский пишет: "Ясно и понятно до очевидности, что зло таится в человечестве глубже, чем предполагают лекаря-социалисты, что ни в каком устройстве общества не избегнете зла, что душа человеческая останется та же, что ненормальность и грех исходят из нее самой и что, наконец, законы духа человеческого столь еще неизвестны, столь неведомы науке, столь неопределенны и столь таинственны, что нет и не может быть еще ни лекарей, ни даже судей окончательных, а есть тот, который говорит: "Мне отмщение, и Аз воздам". Ему одному лишь известна вся тайна мира сего и окончательная судьба человека"

Достоевский переводит проблематику романа из социальной в философскую и видит причину трагедии Анны Карениной в ее натуре. Автор "Преступления и наказания" считает возможной трагедию героини романа Толстого в любом обществе, так как зло и грех таятся в человеческой природе изначально, а не возникают лишь под влиянием окружающей обстановки. В такой трактовке социально-психологический роман Толстого стал напоминать философский роман Достоевского, который, указав на вечную загадочность и таинственность человеческой души, признает только Бога в качестве единственного морального воздаятеля, знающего судьбу и потому могущего судить людей.

Для Достоевского важно, что человек «... не может браться решать ничего... с гордостью своей непогрешности...», потому что «... он грешник сам...» 

Но выход из создавшегося для Анны положения Достоевский видит во всепрощении, "... милосердии и любви". Этот выход "... гениально намечен поэтом в гениальной сцене романа еще в предпоследней части его, в сцене смертельной болезни героини романа, когда преступники и враги вдруг преображаются в существа высшие, в братьев, все простивших друг другу, в существа, которые сами, взаимным всепрощением сняли с себя ложь, вину и преступность, и тем разом сами оправдали себя с полным сознанием, что получили право на то"

Однако следует помнить, что-то была сложнейшая ситуация лишь на фоне возможной смерти Анны, когда враги простили друг друга и полюбили истинной христианской любовью. И Толстой, понимая это, показывает, что в повседневной жизни герои не могут жить по христианским заповедям.

Свою трактовку значения эпиграфа к роману предложил А.А. Фет. "Толстой указывает на "Аз воздам", - пишет Фет в своей статье об "Анне Карениной", - не как на розгу брюзгливого наставника, а как на карательную силу вещей". В начале статьи он поставил стихи Шиллера: "Закон природы смотрит сам за всем..."

При такой трактовке романа как «строгого неподкупного суда всему нашему строю жизни» эпиграф получает новое, скорее философско-историческое, чем нравственно-философское значение - как указание на приближающийся «страшный суд» над целым строем жизни. Толстой был знаком с такой трактовкой идеи возмездия в его романе, имея в виду слова Шиллера о «законе природы», и был с ней согласен: «Сказано все то, что я хотел сказать».

Обвинительной точки зрения придерживались современники Толстого - Р. В. Иванов-Разумник и М. С. Громека. Долгое время литературоведение было согласно с их позицией, так как сам Толстой удостоил авторизации статью Громеки о романе «Анна Каренина». В беседе с Г. А. Русановым (1883 г.) Толстой назвал эту статью «превосходной»: «Он объяснил то, что я бессознательно вложил в произведение. Прекраснейшая, прекраснейшая статья! Я в восхищении от нее. Наконец-то объяснена «Анна Каренина!» Поэтому мы уделяем большое внимание позиции Громеки, так как последующее литературоведение во многом повторяло оценки этого критика.

Так, Иванов-Разумник отождествлял значение эпиграфа и романа и сводил все темы "Анны Карениной" к узкой теме, выраженной в эпиграфе: "главная тема, главный смысл "Анны Карениной", все значение грозного эпиграфа" заключается в том, что "человек не может строить своего счастья на несчастии другого... Анна сделала этот шаг, - и вот за это-то "Мне отмщение, и Аз воздам..."

Но сведение всей сложной и широкой проблематики романа к одной теме, заключенной в эпиграфе, было бы обеднением смысла "Анны Карениной", этого романа "широкого дыхания". Значение эпиграфа распространяется не только на Анну Каренину, но и на всех персонажей романа, и идейное содержание произведения гораздо шире предложенного Ивановым-Разумником толкования эпиграфа.

Подобно Иванову-Разумнику, М.С. Громека считает, что "нельзя разрушить семью, не создав ей несчастья, и на этом несчастье нельзя построить нового счастья". 

Это суждение верно лишь в принципе, но применительно к героине романа Толстого не охватывает всей ее трагедии. Шевцова в своей диссертации полемизирует с точкой зрения Громеки: Анна несчастлива не только оттого, что сделала несчастными Алексея Александровича и Сережу, но и потому, что, полюбив Вронского и порвав с Карениным, нарушила общечеловеческие нравственные законы. Анна, уйдя к Вронскому, совершает "прелюбодеяние": "И если жена разведется с мужем своим и выйдет за другого, прелюбодействует". При этом в Ветхом и Новом Завете по-разному относятся к прелюбодеице. Так, во Второзаконии Моисей заповедал побить камнями женщину, уличенную в прелюбодеянии, а в Евангелии от Иоанна Иисус Христос не осуждает грешницу, потому что среди книжников и фарисеев, которые привели ее к Нему, не оказалось безгрешного человека ("Кто из вас без греха, первый брось на нее камень"). [Шевцова Диана Михайловна. Функционирование библейских эпиграфов в художественной структуре романов Л. Н. Толстого ("Анна Каренина", "Воскресение") и Ф. М. Достоевского ("Братья Карамазовы").

Очень долгое время исследователи анализировали трагедию Карениной исключительно со светской стороны, тогда как Швецова рассматривает ее со стороны духовной, канонической.

Да, действительно, одним из значений эпиграфа "Мне отмщение, и Аз воздам" было то, что люди не могут судить других людей, потому что сами не менее грешны, чем осуждаемые. Исходя из эпиграфа, человека может судить только Бог, а им, в понимании Толстого, может быть "вечный нравственный закон", находящийся в душе каждого человека.

Несомненно, в творчестве Толстого есть услышанный Вересаевым мотив "живой жизни", протестующей против всякого нарушения природы, естественности, правды. Но Вересаев не ставил вопрос о наказании человека, нарушившего общечеловеческие законы морали, а не только закон своей души, "собственного своего существа".

Так, Б. М. Эйхенбаум в статье "Толстой и Шопенгауэр" (1935 г.) доказывал, что эпиграфом к роману "Толстой, очевидно, хотел сказать не то, что Бог осудил Анну, а то, что он, автор, отказывается судить Анну и запрещает это читателям. Трактовка самоубийства Анны как наказания отпадает. Она - жертва, которую можно жалеть. Слова: "Мне отмщение, и Аз воздам" относятся не к Анне, а ко всем персонажам, ко всему роману в целом: к той неправде и лжи, к тому злу и обману, жертвою которых и гибнет Анна".

Таким образом, уже здесь Эйхенбаум отвергает обвинительную логику автора романа по отношению к своей героине и акцентирует внимание на толстовском приговоре светскому обществу, в котором разыгрывается трагедия Анны Карениной.

В своей книге «Лев Толстой. Семидесятые годы» Б. М. Эйхенбаум пишет: "Однако с точки зрения Толстого ... Анна и Вронский все-таки виноваты... перед жизнью, перед "вечным правосудием". Они рабы своей страсти, своего эгоизма. Поэтому их любовь перерождается в страдание - в тоску, в ненависть, в ревность. ... Анна страдает и гибнет не от внешних причин - не от того, что общество ее осуждает, а муж не дает развода, но от самой страсти, от вселившегося в ее "злого духа". Страсть превратилась в борьбу - в "поединок роковой", выражаясь словами Тютчева.

Но, продолжает Эйхенбаум, если "над каждым, кто оступился на своем пути, нависает грозное возмездие", то как же тогда быть с Бетси Тверской и прочими "профессиональными грешниками"? Этим Эйхенбаум выразил мысль Толстого о том, что в романах Толстого все отрицательные персонажи, лишенные нравственного чувства, в романах Толстого не мучаются, а все высоконравственные положительные герои страдают и подвержены собственному моральному суду.

Об этом написал позднее М.Б. Храпченко в книге «Лев Толстой как художник»: «Аз для автора "Анны Карениной" - это не просто Иегова и даже, пожалуй, совсем не Иегова, а добро, составляющее условие истинной жизни, те требования человечности, вне которых она немыслима». Таким образом, Бог в представлении Толстого - это высший нравственный закон, заключенный в душе человека, и нарушение этого закона грозит человеку гибелью, исходящей от него самого.

И. Ф. Еремина считает, что эпиграф несет в себе мысль о Божьем суде. Анна Каренина, нарушив христианскую заповедь о таинстве брака, сама превращает свою жизнь в ад. "Путь прелюбодеяния - это страшный, мучительный путь, приводящий к разбалансировке, дисгармонии личности, вслед за Евангелием повторяет Толстой. "Мне отмщение, и Аз воздам". Так завершилась великая любовь, не освященная законами христианской морали, построенная на чужом горе и несчастии и которая на наших глазах превратилась в борьбу полов, где каждый борется за себя, за свою власть над любимым".

Толстого по отношению к Анне Карениной и решала вопрос: кто для нее автор – гениальный прокурор или гениальный адвокат?

«“Анне Карениной” нет одной исключительной и безусловной правды — в ней многие правды сосуществуют и одновременно сталкиваются между собой», — так истолковывает эпиграф Е. А. Маймин.

Мы рассмотрели типичные взгляды на смысл эпиграфа в романе «Анна Каренина». Из этого сопоставления видно, что одни исследователи считали, что Толстой осудил свою героиню, и сводили все идеи, заложенные в эпиграфе, к этой узкой проблеме. Другие исследователи понимали эпиграф более широко: как признание нравственных законов, неисполнение которых влечет за собой душевные страдания самого человека. Наша точка зрения близка широкому прочтению эпиграфа. [8, с.99].

Как писал Толстой, мысль, выраженную эпиграфом, нельзя выделять особо, но надо рассматривать ее «в том бесконечном лабиринте сцеплений».

Опираясь на это замечание автора романа, мы относим значение эпиграфа ко всем героям романа следующим образом. Почти каждый герой романа берет на себя право судить ближнего. Однако мелочные герои-грешники судят только окружающих, а герои, которым «многое дано» (Анна, Левин, Каренин, Долли), судят и себя! Таким образом, они берут себе право судить и воздавать, руководствуясь внутренней моралью. У кого-то она высока, у кого-то убога. Мотив вины и суда проходит через все произведение.

Таким образом, на мой взгляд, смысл эпиграфа Мне отмщение и Аз воздам в том, что герои романа берут на себя право суда над собой и над ближним. Соответственно они присваивают себе и божие право воздавать и мстить. Этот страшный путь ведет их к дисгармонии, непониманию, смерти.

Цитируя недословно, Толстой не только отсылает нас к священному тексту, но и позволяет своим героям «примерить» на себя эти слова. Эпиграф - один из способов диалогизации монолога, введения в него иной, неавторской точки зрения. И эпиграф у Толстого является как бы смысловым ключом к восприятию разных героев: одни способны лишь осудить других, другие осуждают и наказывают себя, прощают окружающих, приходят к вере в Бога.

Эпиграф. В ранних произведениях Достоевского — «Белые ночи», «Бедные люди», «Хозяйка», «Неточка Незванова» и «Слабое сердце» нельзя не видеть отражения одного из важнейших вопросов, волновавших людей 30‑40-х годов прошлого столетия, противоречий мечты и действительности, идеала и реальности. В 1840-е годы мечтатель стал общественным типом, получившим довольно широкое распространение в жизни, настолько широкое, что не на шутку стало беспокоить всех передовых людей того времени, так как они увидели в нем стремление уйти от борьбы, смириться c действительностью, что было чуждо их взглядам на переустройство мира. Белинский писал:» Что такое мечта? Призрак, форма без содержания, порождение расстроенного воображения, праздной головы, колобродствующего сердца!.. Мечтательность в XIX веке так же смешна, пошла и приторна, как сентиментальность. Действительность — вот пароль и лозунг нашего века …». Негативное отношение к мечтательности у Достоевского сложилось под влиянием Белинского, но, осуждая своих героев за оторванность от жизни, писатель вместе с тем сочувствует им, и поэтому протест против мечтательности звучит у него приглушенно. Ф.М. Достоевский, проживая в Петербурге, внимательно всматривался в окружающую его действительность. Столица николаевской империи предстала перед ним со всеми своими контрастами и кричащими противоречиями. Многое ему показалось страшным и непонятным: «…Петербург, не знаю почему, — писал он, — для меня всегда казался какою-то тайною». И в эту тайну ему хотелось проникнуть, понять, как и чем живут люди в громадном городе. В сознании прозаика постепенно стал вырисовываться замысел произведения о бедных людях. Роману «Бедные люди» предпослан эпиграф — фрагмент рассказа В.Ф. Одоевского «Живой мертвец»: «Ох уж эти мне сказочники! Нет, чтобы написать что-нибудь полезное, приятное, усладительное, а то всю подноготную в земле вырывают!.. Вот уж запретил бы им писать! Ну, на что это похоже: читаешь… невольно задумываешься, а там всякая дребедень и пойдет в голову; право бы, запретил им писать; так-таки просто вовсе бы запретил.

В данном произведении Ф.М. Достоевский использует эпиграф — авторскую реминисценцию. В эпиграфах, которые писатель предпосылал своим произведениям, он создает своеобразный художественный мир, отнюдь не автономный, а гармонически контактирующий с повествовательным текстом произведения. Прежде всего, интересен сам характер вне сюжетного элемента и его отношение к произведению. Эпиграф к повести «Бедные люди» очень эмоциональный, в нем просматривается призыв к действию, к изменению жизни героев. Он содержит лукаво-ироничное сетование на «сказочников», которые своими писаниями «всю подноготную в земле вырывают». Девушкин обнаруживает эту «подноготную» и в «Станционном смотрителе», и в «Шинели». Но если первое произведение вызывает в нем восторженное умиление, то второе — ожесточает, приводит в негодование и подталкивает к «бунту» и «дебошу». В прозе Достоевского, эпиграф — это «голос из-за границы произведения». Писатель всегда использует положение эпиграфа «за текстом», чтобы вывести нас за рамки произведения и наметить широкий контекст. Такой характер носит и эпиграф к повести.
Мечтания героя повести — это не что иное, как реакция на однообразную и пошлую жизнь, которая его окружала. Персонаж не способен к активному протесту и поэтому уходит в фантастический мир, созданный его воображением: » Я создаю в мечтах целые романы». Он живет вне времени и пространства, не имея даже биографии, и, когда Настенька просит его рассказать свою историю, собеседник не находит слов: «— Ну, что вы за человек? Поскорее — начинайте же, рассказывайте свою историю. — Историю! — закричал я, испугавшись, — историю! Но кто вам сказал, что у меня есть моя история? У меня нет истории … — Так как же вы жили, коль нет истории? — перебила она, смеясь.

Достоевский сопоставляет образ Настеньки с цветком; Тургенев показывает мгновенность, пользу, красоту жизни цветка. Достоевский дает нам лишь мимолетное счастье главного героя. Образ Насти имеет общие черты с образом цветка. В диалоге мечтателя и героини мы узнаем некоторые факты из ее детства:» у вас, верно, есть бабушка, как и у меня. Она слепая и вот уже целую жизнь меня никуда не пускает, так что я почти разучилась совсем говорить. А когда я нашалила тому назад года два, так она видит, что меня не удержишь, взяла призвала меня, да и пришпилила булавкой мое платье к своему…». Цветок же в свою очередь имеет похожую биографию: » Он одиноко расцветал» или «Он вырастал в тени спокойной, питался утренним дождем».

Можно сделать вывод, что эпиграф в произведениях писателя выполняет определенные функции.

 

 

 

 

 

 

 

 

ГЛАВА II. АНАЛИЗ И РОЛЬ ЭПИГРАФА

 

2.1 Роль эпиграфов в повести А.С. Пушкина «Капитанская дочка»

 

В конце 20-х - 30-х годов XIX века А.С. Пушкин обращается к изучению русской истории. Его интересуют великие личности, их роль в становлении государства. Писатель обращается к актуальной теме крестьянских выступлений. Результатом его трудов стали произведения - «История Пугачева», «Капитанская дочка», «Дубровский», «Медный всадник», «Борис Годунов», «Арап Петра Великого», «Полтава».

«Капитанская дочка» - итоговое произведение А.С. Пушкина. Она рассказывает о крестьянском восстании, предводителем которого был казак Емельян Пугачев. Повествование ведется от лица главного героя, который в молодости стал свидетелем и участником описываемых событий.

В романе «Капитанская дочка» проявилась типичная черта пушкинской прозы - ее аналитический характер. В этом произведении А.С. Пушкин выступает и как историк, и как художник-мыслитель, творчески осмысливающий и художественно воссоздающий историю своего народа, страны. Поэта интересует эпоха 18 века. В этом веке выковывалось русское дворянство, а с ним и все русское общество. А.С. Пушкин обращается к новому для себя жанру исторического романа, в котором частная судьба показывается через историю, а история - через частную судьбу.

В основе сюжета повести «Капитанская дочка» судьбы обычных, «маленьких» людей, переплетенные с историей народа, страны. Автору интересен мир простого человека, его отношение к ценностям жизни, важнейшими из которых являются честь и достоинство.

Общий эпиграф -- «Береги честь смолоду» -- отражает главную мысль произведения, причем он характеризует не только главного героя Петрушу Гринева, но и других героев, их поступки: Швабрина, Маши Мироновой, капитана Миронова и его жены.

Пословица, взятая А.С. Пушкиным в качестве эпиграфа ко всему роману, обращает внимание читателя на идейно-нравственное содержание произведения: одна из главных проблем романа - проблема чести, нравственного долга.

В.Г. Белинский видел в повести «Капитанская дочка» «изображение нравов русского общества в царствование Екатерины». Показывая в романе различные типы сознания: патриархального, дворянского, народного, индивидуалистического, А.С. Пушкин как бы ставил психологический эксперимент. Мудрость русского народа, закрепленная в пословице, выступает здесь в качестве жизненного ориентира, нравственной основы общества.

Полностью эту пословицу вспоминает отец Петруши, Андрей Петрович Гринев, служивший при графе Минихе. Он ставит честь превыше всего - выше карьеры, состояния и душевного комфорта. Для сына своего он выбирает путь честного офицера, отправляя его не в блистательный гвардейский полк, к которому Петруша был приписан с рождения, а в армию, в далекий гарнизон.

Рассказывая о начале жизненного пути Петруши, обычного дворянского недоросля, А.С. Пушкин подчеркивает влияние отца на формирование его характера эпиграфом к первой главе «Сержант гвардии»:

-Был бы гвардии он завтра ж капитан.

- Того не надобно; пусть в армии послужит.

- Изрядно сказано! пускай его потужит…

- Да кто его отец?

В эпиграфе к главе «Сержант гвардии» раскрывается понимание Андреем Петровичем и Петрушей долга офицера. Петр Гринев - молодой дворянин, уездный недоросль. Он получил провинциальное образование у француза. Отец его - Андрей Петрович Гринев рассматривал понятие долга с позиции офицера. Он считал, что офицер обязан выполнять все приказы начальства, «служить верно тому, кому присягнешь». И службу надо начинать с низов, чтобы узнать трудности армейские.

Эпиграфом «Вожатый» является старинная песня:

- Сторона ль моя, сторонушка.

- Сторона незнакомая!

- Что, не сам ли я на тебя зашел.

Что, не добрый ли да меня конь завез:

- Завезла меня, доброго молодца.

- Прытость, бодрость молодецкая.

- И хмелинушка кабацкая.

Из данного эпиграфа нетрудно догадаться, что в этой главе кто-то из героев попадёт в трудную ситуацию, во многом из-за необдуманных действий, «прыткости, бодрости» молодецкой. Действительно, Петр Гринёв, не послушав ямщика, который указывал на предвещавшуюся бурю, попал в незнакомое ему место, как и говорится в эпиграфе.

 

2.2 Роль эпиграфа в поэме Лермонтова «Мцыри»

 

Эпиграф у Лермонтова, один из характерных стилеобразующих элементов его поэзии. Обычная функция Э. - цитаты, изречения или пословицы, в афористически сжатой форме выражающие основную. коллизию, тему, идею или настроение предваряемого произв., - у Л. отмечена печатью его художественной. индивидуальности. Усвоение Л. чужого лит. материала с самого начала сопровождалось полемикой, это сказалось и в выборе Э. к ранним поэмам. Так, в Э. к поэме «Корсар», взятом из романса Ж. Ф. де Лагарпа «Héro et Leandre», Л. заменяет понятие «опасный путь» (le trajet) на более точно выражающее тему своей поэмы понятие «опасное ремесло» (le métier); ср. аналогичную трансформацию стихов К. Ф. Конца, предпосланных «Кавказскому пленнику». Сходная манера работы с Э. наблюдается и в творчестве зрелого Л. К стих. «Не верь себе» Э. взят из О. Барбье: «Какое нам, в конце концов, дело до грубого крика всех этих горланящих шарлатанов, продавцов пафоса и мастеров напыщенности и всех плясунов, танцующих на фразе»; в этой цитате Л. заменяет «Que me font» оригинала («Какое мне дело») на «Que nous font» («Какое нам дело»), тем самым придавая высказыванию более широкий смысл.

М.Ю. Лермонтов к своей поэме «Мцыри» выбрал следующий эпиграф: «Вкушая, вкусих мало меда, и се аз умираю». Какую же роль в поэме играет эпиграф, отсылающий к библейской истории о Ионафане, который, вкусив меда, готовился к казни, поскольку он нарушил запрет отца не принимать пищу до вечера?

Рожденный в ауле и до шести лет проживший среди вольнолюбивых горцев Мцыри мучился жизнью в монастыре, который он считал тюрьмой. Стремившийся к приключениям, «битвам и тревогам» Мцыри не мог найти счастье в тихой и спокойной жизни в монастыре, в котором он ощущал себя одиноким и чуждым всем. Для Мцыри оказаться вне стен монастыря, где он мог породниться с природой и жить полной грудью, вернуться на Родину, где остались его «дом, друзья, родные», означало стать свободным и, следовательно, счастливым.

Те самые «три блаженных дня», которые Мцыри провел на свободе, являются тем самым «медом» из библейского изречения. Спустя долгое время жизни в монастыре-«тюрьме» Мцыри наконец-то «вкусил» свободу: целых три дня он был наедине с природой, получив возможность наслаждаться приключениями, «битвами и тревогами», о которых он мечтал, находясь в монастыре.

Но, как отмечает М.Ю. Лермонтов, Мцыри «вкусил» слишком мало «меда». Свободу он ощущал только на протяжении трех дней. Судьба сыграла с ним злую шутку: после трех дней скитаний он вновь оказался у монастырских стен. Автор демонстрирует, что после трех дней свободы Мцыри не может жить прежней жизнью, после полученной свободы он не смог бы вернуться в монастырь и вновь тяготиться своим существованием. Исповедуясь перед монахом, Мцыри утверждает: «Ты хочешь знать, что делал я // На воле? Жил – и жизнь моя // Без этих трех блаженных дней // Была б печальней и мрачней // Бессильной старости твоей». М.Ю. Лермонтов показывает, что Мцыри, находящийся при смерти, не жалеет о своем побеге, наоборот, он радуется тому, что он смог обрести свободу, хоть и на непродолжительное время.

Уже однажды вкусив свободы, Мцыри не мог вернуться к несвободе. Продолжать жить в монастыре означало для него полный отказ от свободы, но Мцыри не мог сделать это, поэтому он даже не противился приближающейся гибели. Как и Ионафан из библейской истории, Мцыри готовился к смерти.

В поэме выражается мысль о том, что Мцыри находится при смерти после трехдневных скитаний по той причине, что он осмелился пойти против собственной судьбы, за что и был наказан. Мцыри умирает за то, что «вкусил мед». Однако автор не упрекает Мцыри за совершенный им побег, наоборот, он подчеркивает правильность борьбы за свободу.

Изречение, взятое из Библии, помогает подчеркнуть главную идею поэмы. С помощью эпиграфа утверждается ценность свободы. Мцыри утверждает, что те три дня, которые он провел на свободе, представляют для него большую ценность, чем все существование в монастыре. Через мировоззрение главного героя М.Ю. Лермонтов выражает собственную позицию: он выступает за борьбу за свободу, он протестует против смирения и покорности судьбе.

 

2.3 Эпиграф к роману Ф.М. Достоевского «Братья Карамазовы»

 

Тема смерти здесь ведущая – сюжет строится на отцеубийстве: один из четырех сыновей убивает своего отца Федора Павловича Карамазова. Однако в его смерти оказываются замешаны все четыре брата - Иван Карамазов подал идею убийства, реализовал ее внебрачный сын Федора Павловича Смердяков, а наказание принял на себя брат Митя. Алеша же Карамазов, ближе всего стоящий к самому писателю, духовно страдает за каждого из своих близких, пытается облегчить им участь, направить их на истинный путь – путь Бога.
    Каждый из братьев переживает в романе свою духовную смерть, но не у всех она заканчивается возрождением. Очень сложен и крайне противоречив образ Ивана Карамазова. Этот герой - атеист, материалист. Он не может принять мир таким, каков он есть, с безвинными страданиями миллионов людей. Именно поэтому Иван ненавидит все человечество, считая людей жалкими низменными существами, достойными лишь призрения: «Чтобы полюбить человека, надо, чтобы тот спрятался, а чуть лишь покажет лицо свое – пропала любовь».

Беда Ивана в том, что он требует от людей абсолютной безгрешности, и поэтому не может принять и полюбить «ближних своих», таких несовершенных. Он убежден, что помогать им можно только «с надрывом лжи, из-за заказанной долгом любви, из-за натащенной на себя епитимии». «Легенда о Великом Инквизиторе» полностью раскрывает рациональные убеждения героя.

Трагедия Ивана Карамазова заключается в том, что он чувствует насущную потребность близости с людьми, огромную потребность любить, однако его разум не позволяет ему сделать это. Убеждения героя, основанные, по мнению Достоевского, на гордыне (Иван отвергает Бога и приходит к выводу, что «все дозволено»), приводят его к душевной болезни и «встречи» с чертом.

 Погибает, духовно и физически, и Смердяков, с самого детства носящий в своей душе ненависть и разрушение. Не признанный отцом, никогда не знавший любви, этот несчастный, по сути, человек, живет одним – попыткой восстановить свое человеческое достоинство, самоутвердиться. Однако для этого он выбирает «дьявольские» способы – насилие, издевательство, наконец, убийство собственного отца.

Важно, что, когда Смердяков совершает убийство, Иван Федорович Карамазов, по сути, оказывается соучастником этого преступления.

    Таким образом, к Ивану и Смердякову применима первая часть эпиграфа – отринув Бога, эти герои оборвали все связи с людьми, остались одни. Это привело их к безумию или смерти (мы помним, что Смердяков повесился) и не дало шанса на перерождение.

Идея нравственного возрождения через «смерть» - духовные и физические страдания - связана в романе с образом Мити Карамазова. Он решает принять вину за убийство отца на себя, пойти на каторгу, чтобы душевно очиститься, искупить свои грехи, начать новую жизнь.

Вера Мити, утверждает Достоевский, – это истинная вера, потому что герой пришел к ней осознанно и свободно. Эта вера основана на любви, и поэтому несет в себе спасение. [9, с.69].  

Важно, что идея перерождения самым непосредственным образом связана у Достоевского с религией, с верой в Бога. Только истинно уверующие достигнут спасения, говорит писатель. В его романе такими людьми стали Алеша и Митя Карамазовы. К ним относится вторая часть эпиграфа – «а если умрет, то принесет много плода».

Таким образом, эпиграф к роману Достоевского «Братья Карамазовы» является концентрацией идейного смысла романа, повествующего о возможности нравственного возрождения и спасения человека путем внутреннего воссоединения его с человечеством, принятия и следования божественным истинам.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

 

Эпиграф у А.С. Пушкина выполняет важную роль. А.С. Пушкин использовал эпиграфы во всех жанрах: в лирике, поэмах, драмах, в романе в стихах, в художественной прозе, статьях и даже письмах.

Через эпиграф А.С. Пушкин старается донести до читателей основную «идею» своего произведения. Эпиграф для А.С. Пушкина - это смысловой ключ к восприятию разных героев.

Эпиграфы выявляют и уточняют особенности философских и эстетических взглядов А.С. Пушкина.

Всё выше сказанное ещё раз доказывает, что у А.С. Пушкина нет лишних слов.

Лев Николаевич Толстой - гениальный русский писатель, педагог, безумно много сделавший для России, для русских детей и для русского образования в целом.

Нарушив моральный закон, Анна Каренина не могла не нести трагическую вину, ощущение которой привело ее (как и вина общества) к самоубийству, а Алексей Вронский не мог не стреляться, так как они оба осознали свое нарушение норм общечеловеческой морали. Константин Левин, заменив веру в Бога абстрактными понятиями и логическими рассуждениями, приходит к мысли о самоубийстве, но продолжает жить, так как познает вечный нравственный закон - жизнь "для души, по правде, по-божьи" (Т. 9. С. 419).

Близость "Братьев Карамазовых" "Анне Карениной" и "Воскресению" заключается в том, что Толстой и Достоевский, создавая социально-психологический и нравственно-философский романы, отчетливо выражают свою художественную "сверхзадачу" в библейских эпиграфах. Особенность этих романов заключается в том, что авторская позиция, заявленная уже в эпиграфах, претворяется затем в художественной структуре романов: сюжете, композиции, системе художественных образов.

Выполняя эту работу, я многое узнала об эпиграфе, я освежила в своей памяти сюжеты изученных нами произведений и, действительно, научилась вчитываться в эпиграфы, ведь раньше я считала их не очень важной частью повествования. Для меня выполнение этой работы было процессом трудоёмким, но очень познавательным и интересным.

Таким образом, целая система эпиграфов использована А.С. Пушкиным в романе «Капитанская дочка». Эпиграфы отражают авторскую точку зрения. Каждый эпиграф является лаконичным «конспектом» содержания главы, указывает на ее эмоциональные особенности. Эпиграф подчеркивает основную мысль произведения и придает ему своеобразное освещение.

Тема курсовой работы интересная и насыщенная в одной работе изложить материал сложно, так как много материала, но я постаралась в этой теме не много изложить основную часть. Цель и задачи в работе достигнуты.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

 

1.            Леонтьев К. Н., О романах гр. Л. Н. Толстого. Анализ, стиль и веяние. (Критич. этюд), М., 199г. – 435с.

2.            Гусев Н. Н., Летопись жизни и творчества Л. Н. Толстого, изд. «Academia», М. - Л., 1936.

3.            Брейтбург С., Лев Толстой за чтением «Капитала» Маркса (По неиздан. матер.), в сб.: «Звенья», V, изд. «Academia», М. - Л., 1998

4.   Гудзий Н. К., Как работал Л. Толстой, изд. «Советский писатель», М., 1996.

5.            Сборники статей и материалов о Толстом: Международный толстовский альманах, состав. П. Сергеенко, изд. «Книга», М., 1999

6.            Летопись жизни и творчества Ф. М. Достоевского. Спб., 1994.

7.            Летягина А. И. К вопросу об идейно-художественном своеобразии романа Л. Н. Толстого "Воскресение". Дисс. . кандидата филологических наук. - М., 1956.

8.            Ливанов А. Положительность или заданность? (образ Левина) // Ливанов А. Притча о встречном. М., 1999.

9.            Ли Ен Бум. Поэтика "Капитанской дочки" А. С. Пушкина. -Автореферат дисс. кандидата филологических наук. М., 1995.

10.   Кузьмина Н.А. Эпиграф как лингвостилистическое средство и его роль в композиции стихотворения. / Н.А. Кузьмина. // Композиционное членение и языковые особенности художественного произведения. М., 2003. - 342 с.

11.        Лотман Ю.М. Идейная структура «Капитанской дочки». [Текст] / Ю.М.Лотман. - М., 1999. - 246 с.

12.        Ожегов С.И. Толковый словарь русского языка [Текст] / С.И.Ожегов. - М., А ЗЪ, 1993.- 632 с.

13.        Сазонова Л. И. Жанры литературы средневековой Руси как историко-культурная реальность // Теория литературы: В 4 т. – Т. 2. – М., 2003.

14.        Слышкин Г.Г. От текста к символу: лингвокультурные концепты прецедентных текстов в сознании и дискурсе - М.: Academia, 2000. – 378 с.

 

 

Скачано с www.znanio.ru