«Я русский, я люблю молчанье дали мрачной...»Я русский, я люблю молчанье дали мрачной,Под пологом снегов как смерть однообразнойЛеса под шапками иль в инее седом,Да речку звонкую под темно-синим льдом.
«Как богат я в безумных стихах!»
Как богат я в безумных стихах! Звуки есть, дорогие есть краски:
Это блеск мне отраден и нужен: Это все я, поэт-чародей,
Все алмазы мои в небесах, Расточу за мгновение ласки.
Все росинки под ними жемчужин.
Выходи, красота, не робей!
До 14 лет он считал себя сыном русского дворянина Афанасия Шеншина. Но местная духовная консистория установила, что мальчик родился до официального брака его родителей и поэтому должен именоваться не российским дворянином Шеншиным, а Фетом. Таким образом, он оказался без русского подданства и дворянства.
Родители отправили Афанасия на учебу в Лифляндию, в маленький городок Верро, в частный немецкий пансион, и не забирали домой даже на каникулы. Но - нет худа без добра - Фет смог получить здесь неплохое образование: питомцев пансиона кормили скудно, но учили серьезно.
Первое стихотворение А.А.Фета
Эти думы, эти грезы -
Безначальное кольцо.
И текут ручьями слезы
На горячее лицо.
Сердце хочет, сердце просит,
Слезы льются в два ручья;
Далеко меня уносит,
А куда - не знаю я.
Не могу унять стремленье,
Я не в силах не желать:
Эти грезы - наслажденье!
Эти слезы - благодать!
1847
В 25 лет Фет поступает на службу унтер-офицером в Кирсанский полк. Офицерский чин, который он рассчитывал получить, дал бы ему право на потомственное дворянство.
В годы службы он пишет превосходные лирические стихи, но о самой военной службе - ни строчки.
Эти стихотворения навеяны воспоминаниями о романе с Марией Лазич. Дочь отставного генерала, обрусевшего серба, вдовца и человека весьма небогатого. Но движение к цели по «размеченному» пути потребовало бы от Фета больших жертв. Он испугался житейских трудностей: Мария - бесприданница, в сам он был весьма стеснен в средствах.
Какое счастие: и ночь, и мы одни!
Река - как зеркало и вся блестит звездами;
А там-то... голову закинь-ка да взгляни:
Какая глубина и чистота над нами!
О, называй меня безумным! Назови
Чем хочешь; в этот миг я разумом слабею
И в сердце чувствую такой прилив любви,
Что не могу молчать, не стану, не умею!
Я болен, я влюблён; но, мучась и любя -
О слушай! о пойми! - я страсти не скрываю,
И я хочу сказать, что я люблю тебя -
Тебя, одну тебя люблю я и желаю!
В благословенный день, когда стремлюсь душою,В блаженный мир любви, добра и красоты,Воспоминание выносит предо мною Нерукотворные черты.Пред тенью милою коленопреклоненный,В слезах молитвенных я сердцем оживу;И вновь затрепещу, тобою просветленный, Но все тебя не назову.И тайной сладостной душа моя мятется;Когда ж окончится земное бытие,Мне ангел кротости и грусти отзовется, На имя нежное твое.1857
Одна звезда меж всеми дышит
И так дрожит,
Она лучом алмазным пышет
И говорит:
Не суждено с тобой нам дружно
Носить оков,
Не ищем мы и нам не нужно
Ни клятв, ни слов.
Не нам восторги и печали,
Любовь моя!
Но мы во взорах разгадали,
Кто ты, кто я.
Чем мы горим, светить готово
Во тьме ночей;
И счастья ищем мы земного
Не у людей.
Можно ли не ценить поэта, которого ни долгие жизненные невзгоды, ни болезни, ни немощная старость не могли разлучить с тем «садом любви», где «ночных благовоний живая волна» «доходит до сердца истомы полна...».
© ООО «Знанио»
С вами с 2009 года.