Миграционный вопрос в системе образования

Миграционный вопрос в системе образования, на мой взгляд, сегодня стоит наиболее остро. Нет единого решения, нет централизованного управления в этом процессе. Школы, которые способны поддерживать хорошие показатели обученности с высоким процентом обучающихся мигрантов, делают это вопреки всем сложившимся обстоятельствам. В городе я таких школ не знаю. Недавно мне довелось побеседовать в фейсбуке с представительницей районного отдела образования, говорят, что Маслянинская школа показывает неплохие результаты. Это радует несомненно, но как приблизиться к положительным результатам, я затрудняюсь сказать.

В нашей школе, как уже известно, свыше 50 % обучающихся – это дети с неродным русским языком. Я преподаватель русского как иностранного. Мною написана программа для обучению языку как неродному для учащихся 8-12 лет, по которой мы уже два года занимаемся. Да, мои дети начинают говорить и понимать язык. Это счастье помочь ребенку влиться в школьный коллектив и социализироваться побыстрее. Я знаю разные методики, но все они направлены на то, чтобы школьник начал как можно быстрее говорить на русском языке, они не направлены на то, чтобы ребенок на отлично написал ВПР или ОГЭ.

Конечно, ребенок, который пришел в школу в первом классе имеет шанс в пятом хорошо написать проверочную работу. Что делать, если ребенок приходит в 7-м классе? Через два года ОГЭ, а у него русский язык нулевой. Сегодня существует традиция сажать детей мигрантов в классы на год, а то и два меньше, чем соответствует его аттестат. Называем мы это «по уровню подготовки». Это не только в Новосибирске, это и в стране то же самое.

Недавно мне довелось разговаривать с завучем одной из московских школ. Она сказала, что детей-мигрантов они в школу принимают. У нее больше 20 % таких детей в школе. Но ко второму полугодию восьмого класса их в школе остается единицы. Всевозможными способами пытаются таких детей убрать из школы. Чаще всего отправляют в школы при посольствах. В 9-м классе остается только тот, кто гарантировано сдаст экзамены. В Москве проще, у них есть посольства.

Мы принимаем детей. Стараемся дать базовый уровень знаний. Ведем свою статистику успехов. Однако наивно полагать, что ребенок, который приехал в страну с нулевым знанием языка, у которого дома не практикуется язык страны пребывания, то есть по факту общение на русском языке существует только в школе, способен сдать экзамен по русскому языку хотя бы на «тройку».

В июне мне удалось побывать в Париже. Это был конкурс, набирали всего 8 человек с России. Подготовкой этого мероприятия занималась французская неправительственная организация D'EST совместно с российским Интеграционным центром «Такие же дети». Я вошла в эту восьмерку счастливчиков, тут надо заметить, что остальные семь человек были из Москвы и Московской области. И москвичи, естественно, думали, что это проблема касается только столицы, и были очень удивлены, что у нас эта проблема тоже есть и стоит не менее остро.

Нам показали всю систему образования Франции, очень открыто и эмоционально рассказывали о своих проблемах в министерстве образования, лицеях, колледжах, центрах приема мигрантов и беженцев. Нам провели несколько мастер-классов и семинаров по вопросу миграционной политики.

Особенно мне понравился урок в начальной школе. Учительница для нас показала один из этапов работы методики со сказкой. Я не буду на этом останавливаться, единственное скажу, что методика, на мой взгляд, очень действенная и если у коллег возникнет интерес, то я лично с удовольствием о ней расскажу.

Что касается остального. Все кто из нас задумывался и общался на тему обучения мигрантов, чаще всего делали вывод, что есть две основные формы адаптации: дополнительные занятия по русскому языку (что сегодня практикуется в основном, но показатели обученности не повышает) и иностранный класс – специальный адаптационный класс, на один год, после него ученики готовы учиться в обычных классах со сверстниками. По принципу подфаков в вузах.

Во Франции прошли эти этапы, у них тоже был период, когда мигрантов отправляли обучаться на год-два меньше в классы. Однако все это, по их мнению, не дает положительных результатов. Второй вариант, годовая подготовка к школе, тем более требует дополнительного финансирования, а на это ни один бюджет не готов пойти. Им важнее как можно быстрее получить рабочие силы.

У них сейчас существует форма работы, которая называется Класс Приема. Принцип в следующем: ребенка берут в класс по возрасту. На уроки, которые не требуют особые знания языка, например: музыка, изо, физкультура, технология – они ходят со своим классом. Все остальные уроки им заменяет французский язык, в нашем случае русский. Кстати, надо оговорится, что у них существует понятие французский как неродной школьный. То есть лексика вся школьная дается в первую очередь. У преподавателя нет плана работа, в нашем понимании, есть установка, что через полгода максимум ребенок должен начать посещать со своим классом урока математики. Это первый урок, на который натаскивают его знание языка. Это может случиться и раньше, но позже точно нет. Этому способствует ряд факторов, о которых скажу чуть позже.

Таким образом, получается, что большую часть времени они проводят в классах не по возрастам. У учительницы есть расписание каждого ребенка, она контролирует, чтобы не пропускали музыку, изо и прочие предметы со своими классами. Там, честно говоря, особо не забалуешь. Если ребенка нет на перекличке, об этом становится сразу известно завучам, директору, социальному педагогу. Это уже благодаря внутришкольной компьютерной сети, где в специальной программе идет учет посещаемости, и учитель не может начать урок, не отметив детей. Если забыла, то тут же есть звуковое напоминание программой. По коридорам детям на уроках ходить не разрешается. Школа закрыта. Охранники следят. За периметр никто не выходит. Если ребенок не появился в школе, то подключается целая структура: социальные педагоги, психологи, отдел миграции. То есть там это сигнал тревоги.

Обучение в классе приема не может быть более года, в конце года дети сдают тест и прощаются со своей учительницей: либо идут в классы по возрасту дальше, либо поступают в колледжи. Мы посетили три таких класса, начальную школу и два средних класса, там такое смешение национальностей: малийцы, алжирцы, албанцы, болгары, румыны, шри-ланкийцы, армяне, косовары.

Я не очень сильна в вопросах организации наших школ, но, как мне объяснили коллеги, которые были со мной в этой поездке (там было два завуча по УВР, одна из Мытищ, вторая из Дмитрова), что у нас это вполне можно реализовать: переводим детей на индивидуальный план и утверждаем дополнительную учительскую ставку.

Еще важный момент: распределением мигрантов по школам занимаются районные отделы образования. Как нам объяснили: не должно быть так, чтобы где-то их очень много, а где-то ни одного. Если же в какой-то школе их все же больше, то выделяется специальная ставка на дополнительных учителей.

Теперь о том, о чем я оговорилась ранее. Существует очень важный фактор, благодаря которому классы приема очень успешно работает. Наверняка, вы все знаете, СМИ очень активно рассказывают нам об этом, что вопрос миграции в Европе стоит наиболее остро. Потоки мигрантов не прекращаются. В первую очередь мигранты должны начать посещение языковых курсов, без этого их дальнейшая жизнь будет очень непростой. Страна, конечно, много делает: и деньгами помогает, и жильем первоначально обеспечивает, но все это работает, только если ты посещаешь языковые курсы. 11 месяцев на адаптацию дается, надо посещать курсы, они бесплатные и есть почти в каждом дворе. Ребенок учит язык в школе, а родители обязаны посещать государственные курсы. Согласитесь, что это способствует более успешной интеграции. Если они отказываются посещать курсы, то подключаются психологи, миграционные службы. Устроиться на работу, а уж получить гражданство там без языка невозможно. Спустя 11 месяцев мигранты остаются предоставлены сами себе.

Мне кажется, что вот здесь у нас корень всех проблем. Французская культура будет вечно, французский язык непоколебим именно потому, что французы все силы бросают на адаптацию и социализацию. Дают им свою культуру, свой язык, так что приезжающие совершенно органично вписываются в среду.

Что же происходит у нас? Руководство страны вполне обоснованно решило, что рабочие силы нужны, демографическая проблема существует, потому границы открыли, люди едут и везут семьи. Спорить с этим бессмысленно. А на местах происходит бардак, у нас сегодня гражданство получают без знания языка. Национальные общины живут замкнуто и не стараются адаптироваться. Работы в этом направлении нет никакой.

У нас в городе совсем нет НКО, которые работают в этом направлении. Во Франции основную работу, кстати, на себя, берут именно НКО.