Мистика и суеверия средневековой Европы

Введение С конца  XVI до второй половины  XVIII в течении почти четырех столетий во всех странах Европы не переставали пылать костры, раздуваемые невежеством, фанатизмом и суеверием, и сотни тысяч  невинных людей после страшных мучений  и пыток обрекались  на смерть по обвинению   в   связи   с   дьяволом   и   в   разных   чудовищных   преступлениях   колдовства.   Для понимания   этого   на   первый   взгляд   необъяснимого   феномена   нужно   найти   его   истоки   и причины. Этому посвящена работа, где предметом исследования будут суеверия и мистицизм, а объектом сама эпоха: мировоззрение и мышление ее главных представителей: сильных мира – церкви и светской власти ­  и простого народа. Данная работа в первую очередь попытка объяснить это  удивительное колоссальное заблуждение, которое с  такой силой и так долго господствовавшее во всей Европе, составляет   одну из самых печальных страниц в истории человечества.   Чего   стоит   одна   только   книга,   которая   у   современного   человека   вызывает   содрогание, знаменитый «Молот ведьм» написанный двумя монахами – инквизиторами Я. Шпренгером и Г. Инститорисом и представляет собой практическое руководство по борьбе с ведьмами.  Но   не   только   этим   богата     источниковая   база   проблемы   средневекового   колдовства   и мистики.  К числу  древнейших произведений  о магии должны  быть отнесены   библейские книги   «Левит»   и   «Числа»,   где   содержаться   многочисленные   предписания   лечебной   и любовной магии. В Средневековой Европе  весьма почиталось анонимное сочинение «Ключ к мудрости Соломона» («Clavicula Solomonis»), где описываются магические приемы которые якобы   исполнял   Соломон   для   изгнания   злых   духов   их   тела   его   заболевших   подданных. Большим влиянием и распространением пользовались каббалистические сочинения: «Книга Создания», «Блеск», книга Иоанна Рейхлина «Каббалистическое искусство» (1517) – где он доказывает, что каббалистические приемы составляют высшую мудрость и дает возможность понять   христианские   истины.   С   началом   нового   времени   литература   о   магии     связана   с деятельностью   немецкого   гуманиста   Гекриха Корнелия Агриппы фон Неттестеймского, который   был   лейб­медиком   при   королевском   дворе   в   Лионе   и   одновременно   занимался составлением   гороскопов   преподавал   христианскую   теологию   и   вместе   с   тем пропагандировал иудейские каббалистические учения, изобретал заклинания от болезней и был   известен   как   чародей   и   врач.   Но   его   сочинение   «Тайная   философия»   как   попытка примерить   науку   с   религией   было   написано   в   пользу   науки.   Под   несомненным   влияние Агриппы были изданы сочинения Иоганна Баптиста Порта. Множество сочинений по маги создано   церковными   писателями,   и   они   не   только   не   разрушали   позиции   магии,   но   и укрепляли их  так как теологией подтверждалась  вера в существование  ведьм, колдунов их силу  и способности. Классикой  в этой области  является уже упоминавшийся  знаменитый «Молот ведьм». На долю этой чудовищной книги выпал неимоверный успех: в течении 100 лет она выдержала 29 изданий: 16 в Германии, 11 во Франции, 2 в Италии. Эта энциклопедия   кровавой   жестокостью   в   делах торжества   невежества.   Оба   монаха   прославившиеся   инквизиции   составили   это   руководство   по   ведовским   процессам   и   тем   самым   соорудили памятник преступлений церкви. Но еще к моменту выхода «Malleus Maleficarum»  в целом по западной   Европе   были   распространены   около   тридцати   публикаций   посвященных злободневному   вопросу,   например   работа   Нидера   Иоганнеса.   Это   была   вторая   из напечатанных   книг   по   колдовству.   Единственное   чем   эта   книга   уступала   Молоту   –   это отсутствием комментариев по шабашу1. Впервые колдовство определил и доказал что это ересь инквизитр во Франции и Богемии – Никола Жакье2. Висконти Джираламо (инквизитор и профессор из Ломбардии) пошел дальше, он считал, что даже защита ведьм является ересью3. Но самой интресной в этом плане является работа французского каноника Мамора Петруса, который писал, что распространением во Франции колдовство  было обязано столетней войне и магии, введенной иностранцами4. Один из немногих авторов, обладавших здравым смыслом, являлся юрист из Падуи Виньяти де Амброджо, настаивавший на осторожности в обвинениях сообщникам5.  После публикации «Malleus  Maleficarum» (1486) количество работ удвоилось, и более того, авторы   стали   изучать   отдельные   вопросы     и   выдвигать   ряд   проблем.   Например,   более тщательному   исследованию   был   посвящен   вопрос   шабаша.   Можно   упомянуть   две противоположные точки зрения по нему. Даже в это время еще выдвигались удивительно прогрессивные взгляды, как например, у врача  из Лиона Шампьена Симфорена – писавшего, что   шабаш   –   это   иллюзия,   и   врачи   должны   лечить   введенных   в   заблуждение6.   Подобных заявлений было бы бессмысленно ждать от инквизиторов, по­прежнему они утверждали   и поддерживали   теорию   о   реальности   шабашей7.   Но   особенно   непримиримыми   борцами   с колдовством были священники, так, позиции священника Кайзерсберга фон Гейлера8 и аббата Трифемиуса9   очень жесткие и прямые – оба обвиняли во всех бедах ведьм и выступали за их 1 «Formicarius». Augsburg.  1435 2 «Flagellum Haereticorum Fascinariorum». Lion. 1581 3 «Lamiarum sive Striarum Opusculum». Milan. 1490 4 «Flagellum aleficorum». Lyon. 1490. 5 «Tractatus de haereticis (iectures)». Turin. 1581 6 «Dialogus in Magicarum Artium Destructionem». Lyon. 1500  7 «De Strigiis (in Lucerna Inquisitorum)». Milan. 1510 8 «Die Emeis» Strasburg. 1517. 9 «Liber Octo Questionum». Openhaim. 1515 сожжение.   Образованные   люди   были   более   подвержены   скептицизму,   так   Помпонаций Пьетро едва избежал за свои взгляды наказания, официально признав, что как философ может ошибаться, но как католик безоговорочно верит в учение церкви10.  После того как ранние авторы (до 1550) определили основные черты колдовской ереси, и их положения   дошли   до   местных   судей,   с   1580   по   1620   теория   совершенствовалась   и углублялась авторами многочисленных руководств. Этих демонологов лучше было бы назвать «ведьмологами», поскольку они больше были озабочены преступлениями ведьм.  Например,   Жан   Боден11  ­   считавший   что   если   преступления   носят   скрытый   характер, предположения   и   догадки   можно   считать     достаточными   доказательствами,   или   Пьер   де Ланкр12 ­ который не только разработал детальную концепцию шабаша, но хвастался что сжег 600 человек. Во время расцвета колдовского суеверия (1630 ­ 1700) было опубликовано много аналогичных   книг, почти все авторы, как и Генрих фон Шультхайс (секретарь нескольких епископов),   оправдывали   жестокость   судов   над   ведьмами:   «…когда   пытая   с   помощью суровых средств, допускаемых законом, я принуждаю тебя к признанию, тогда я совершая богоугодное дело и это мне зачтется»13. Другой автор не был так категоричен, Людовико­ Мария   Синистрари,   больше   интересовался     самими   отношениями   между   смертными   и дьяволом14. Вдохновителям колдовской истерии противостояло  небольшое число отважных авторов, рисковавших своим состоянием и жизнью. Однако если бы эти авторы не защищали людей, бытование колдовства  могло бы продлиться дольше. Таким был Фридрих фон Шпее – его попытка остановить волну террора против ведьм в Германии была наиболее значительной. Кроме   того,  что  он  сам   переживал   вместе   с   обвиняемыми   все   ужасы   охоты   на   ведьм,   и составил подробный отчет о судебных процедурах, будучи образованным теологом доказал полную несостоятельность теории колдовской ереси15. Герман Лоэр – судебный чиновник из Рейнбаха,   пытавшийся   бороться   с   местными   судьями   слишком   ревностно   избавляющих деревни от ведьм, едва спася бегством. Его изречение как никакое другое подходит к данной работе: «Ранних христианских мучеников ложно обвиняли в ужасных преступлениях, но в наши дни христианские  ведьмы еще более несправедливо  обвиняются в смертных грехах, которые они не совершали – и не могли совершать»16 10 «De Naturalium Eflectuum Causis». Basely. 1520. 11 «De la demonomanie des sorciers». Paris. 1580 12 «Tableau de I’inconstance des Mauvais anges». Paris. 1612 13 «Eine aussfuehrliche Instruction». Cologne 1634 14 «De Demoialilate» Venetia. 1700 15 «Cautio Criminalis». Rintein. 1631 16 «Hochnotige». Amsterdam. 1676. С наступлением Нового времени, интерес к процессам против ведьм не уменьшился. Мистика и суеверия не исчезли, но поменялось отношение к ним. Что впрочем никак не отразилось на количестве изданных  работ. Их огромное количество, авторы XIX века подходили к ним  с рациональной   точки   зрения,   ставя   проблемами   изучения   отдельные   вопросы:   от   самих магических17  действий   до   места   и   значения   самой   инквизиции18.   Вместе   с   тем   не   угасал интерес   к   трудам   средневековых   авторов.   Так   в   1889   году     вновь   были   напечатаны бессмертные   труды   Фомы   Аквината.   Изучение   охоты   на   ведьм   и   в   целом   средневековых суеверий и предрассудков, всегда были связаны с церковь. И поэтому не удивительно, что в это же время пристальное внимание уделяется церкви19, каноническому праву20, теологии21, как   самостоятельным   проблемам   исследования,   так   и   в   связи   с   распространением инквизиции22. Не уступает в разработке этих проблем и XX век. Противоречивая эпоха всегда была интересна и популярна среди историков. И не только медиевисты часто обращались к ней.   Самое   большое   и   лучшее   в   мире   собрание   материалов   для   изучения   колдовства находится   в   Корнельском   университете,   около   сорока   лет   тщательно   собиравшееся   его первым   президентом   Э.   Д.   Уайтом,   помогал   ему   в   этом   профессор   истории   Д.   Л.   Барр. Большое   значение   имеет   и   личное   собрание   Г.   Ч.   Ли,   оставившего   свою   библиотеку Пенсильванскому университету.  Трехтомная работа Ли «Материалы по истории колдовства», опубликованная   в   1939   году   (недавно   переизданная)   является   для   историка   настоящим сокровищем. Можно упомянуть еще Резервный фонд Нью­Йоркской библиотеки, но здесь больше материалов связанных с американской историей. Там же в Нью­Йорке находятся ее три значительных собрания: в библиотеке Колумбийского университета, богатого редкими французскими   изданиями   и   в   библиотеке   Объединенной   Богословской   семинарии,   где хранится огромное собрание Мак­Альпина, насчитывающего около 5000 английских книг XVI и  XVII столетий по теологии. В духовной жизни народов бывают периоды кризисов и застоев. Примером является времена Средневековой   Европы,   когда     духовное   засилье   церкви   скрывало   развитие   знаний   и искусства, время расцвета мистики и «мракобесия»23  В наше время религия есть личное дело каждого человека. Человек сам определяет, во что и как ему верить, и никто в не в праве указывать ему. Но как известно в Средние века церковь 17 Г. Мори Магия и Астрология  в древности и в средние века, 1860 г (на франц. языке) 18 Ли. Г. Ч. История Инквизиции в Средние века. Т. 1­2. М., 1912 19 Прунер Руководство по  католической и моральной  теологии. 1875 (на нем. языке) 20 Фридберг Каноническое и церковное право 1896 (на нем. языке) 21 Гепфер Моральная теология 1879 (на нем. языке0 22 Мейер. Период ведовских процессов,1882 23 Зыбковец. В. Ф. О черной и белой магии. М. 1965 С. 52 управляла не только душами людей, но и старалась всецело подчинить себе государство. Но несмотря на то, что религией была пронизана буквальна вся жизнь человека, христианство, особенно   в   начале   Средних   веков   было   оставалось   главным   образом   серией   обрядов   – религиозных действий, процессий, молитв, которые произносились на латыни – языке церкви и   образованных   людей,   который   был   непонятен   народу.   Гораздо   ближе   ему   были   такие понятия,   сохранившиеся   еще   с   языческих   времен:   магия   (волшебство),   чародейство, волхование, колдовство – иная форма воздействия на окружающий мир, которая была ясна и близка   народу.   Именно   в   этих   древних   обрядах   и   лежали   истоки   захлестнувшего   народ мистицизма и суеверия. Но прежде нужно разобраться в самих понятиях. Мистика  –   это   слово   пришло   из   античности,   в   Древней   Греции   оно   означало   «тайну» (таинство). Буквальный перевод слова «закрыть рот и глаза», то есть воспринимать что­либо только ушами, не вникая в смысл  не требуя доказательств, и не рассказывая другим. Мистика не равнозначна религии, ее понятие более общее и широкое, и по возрасту она гораздо древней любой религии – некоторые исследователи полагают, что первичной ее формой была магия (колдовство первобытного человека).24 Можно выделить три определения: 1. Своеобразное мироощущение, мировосприятие. 2. мистик   уверен,   что   его   мироощущение   опирается   на   опыт   ,   он   произвольно истолковывает психофизиологические явления (экстаз, галлюцинации, озарения) 3. мистика как элемент идеологии. Цепь определенных  умозаключений, система идей.  Мистика пронизывает любое религиозное учение и она пошла в своем развитии куда дальше чем религия. Мистика сама по себе своеобразная наука25.  Суеверие  –   вера,   убеждение   или   повторяемые   действие   для   которых   не   существует рационального объяснения. Суеверия можно разделить на три группы: Религиозные Культурные Личные Причем   сама   религия   часто   пытается   поставить   суеверие   себе   на   службу,   в   качестве своеобразной периферийной веры.  Суеверия основанные на культурных традициях трудно отделимы от религиозных суеверий. Все они чрезвычайно разнообразны. Во все времена люди принимают всерьез иррациональную веру или суеверие в отношении защиты от зла, предсказывания будущего,   излечивания от болезней предотвращения несчастий. 24 Мезенцев. В. А. В тупиках мистики. С. 6 25 Неманов И. Н. Рожнова М. А. Рожнов В. Е. Когда духи выпускают когти…М. 1969 Ряд   особых   традиций,   как   например   вера   в   дурной   глаз,   или   положительное   действие талисманов – распространены повсеместно, а к этому еще необходимо добавить национальные и региональные особенности, кроме того люди и сами изобретают свои личные суеверия.   Колдовство  – этот  термин интересен  потому, что в Западной  Европе у него есть второй смысл, которой можно заменить русским эквивалентом – Заговор, Волхование. В этом смысле – оно рассматривается как белая магия – применение власти, полученной при помощи   духов,   сил   природы   (как   добрых   так   и   злых)   или   в   результате   управления   ими. Считается,   что   оно   доступно   всем   при   соответствующих   знаниях,   или   же   это   следствие данной человеку   от природы мистической власти. Так что существовало различие между колдунами  (травниками, волхвами)  и ведьмами,  которое, правда, было стерто во времена охоты на ведьм. Ведьме,   приписывалось   второе   значение   слова   «колдовство»   ­   это   использование сверхъестественных   сил   в   антисоциальных,   недобрых   целях   (черная   магия).   И   если христианские авторы придерживались   понимания, что любое колдовство – это обман, то на протяжении веков, вера в колдовство распространилась, возможно из­за оппозиции церковных проповедей против колдовства, возбуждавших интерес среди простых людей. Магия (волшебство) – ритуальное деяние которое влияет на человека или природные события через доступ  к внешней мистической силе вне обычной человеческой сферы. В одно время магия   была   полностью   обособлена   от   религии   и   состояла   из   внешних   манипуляций. Современные антропологи и историки склонны считать , что раз волшебство и религия имеют отношение к воздействию на человека со стороны внешних мистических сил, то они п роду своему подобны и связаны, а определенное различие в том, что волшебство, как правило более безличное и механическое действие с акцентом на саму технику исполнения. В магии существуют три главных элемента: заклинание или магическая формула, обряд и ритуальный статус исполнителя. Наряду с заклинанием могут быть включены материальные  объекты или «амулеты».   И   маг   и   обряд   обычно   окружены   соблюдением   строго   табу,   несоблюдение которого может аннулировать волшебство26. Глава 1 Люди  Средневековья Отношение церкви и светской власти к чародейству, колдовству, ведовству. 26 Всемирная энциклопедия: Мифология / Под. ред. М. В. Адамчик. Мн. 2004. Невозможно понять причин развития мистики в средние век, не проанализировав позицию сильных   мира   средневековья.   Мистика,   верования,   суеверия   –   все   это   психологическая, духовная сторона жизни, за которую в тот период времени отвечала церковь, и как могло произойти   так,   что   именно   под   церковными   знаменами   люди   охотились   за   ведьмами, уничтожали   оборотней   и   вампиров,   искали   богатые   клады   при   помощи   кабалистических учений. Разрешить эту проблему можно проанализировав позицию самой церкви и светской власти по отношению к мистицизму и колдовству. Это важно еще и потому, что отношение церкви и светской власти к проблеме колдовства менялось, так же как и менялось мнение о месте и роли темных сил (воплощением которых являлся дьявол) в жизни человека.  Известный   богослов  II  века   Ириней,   автор   влиятельного   сочинения   «Пять   книг   против ересей», был первым христианским писателем пытавшимся установить «правовое отношение» между Богом и дьяволом. По его мнению дьявол обольстивший человека получил полное право господства над ним, а по «неизреченной справедливости» не стал лишать дьявола  его преступных плодов. И лишь Христос своей жертвой спас род человеческий и вернул богу то что принадлежало ему с самого начала. Эта теория пустила такие глубокие корни, что в XV веке   в   Германии   вышла   в   свет   книга,   являвшаяся   как   бы   диспутом   между   Христом   и дьяволом   на   тему   о   праве   власти   того   и   другого   над   людьми   («Правовой   спор   между Белиалом, управляющим преисподней и Иисусом Христом, небесным богом, ответчиком с другой   стороны»   Страсбург,   1484).   Так   Ириней   ввел   дьявола   в   церковную   догматику, определив ему  в ней точное место. Но у дьявола скоро появилась целая армия, кроме падших ангелов в ее ряды записали языческих божеств, ставшие демонами. И в их материальность, реальность верили не только малообразованные прихожане, но и сами достопочтенные отцы церкви. Так, знаменитый турский епископ св. Мартин, живший в IV веке, часто видел демонов в образе Юпитера, Меркурия, Венеры, Миневры. И даже несколько столетий спутся, епископ Райнальдо   из   ночеры   беседовал   с   демоном,   явившемся   к   нему   в   лице   Юпитера,   Бахусаи венры. Точно так же ученый  XIII  века Вильгардо  из Равенны имел  случай  столкнуться с ушедшими в область предания богами, ставшими дьяволами; однажды они предстали перед ним в образе любимых им писателей древности – Виргилия, Грорация и Ювенала. А патриарх Аквилеи,   Ермолай   Барбаро   (умер   в   1493),   будучи   уверенный   в   Греко­римском происхождении дьявола, обратился к нему с просьбой разъяснить аристотелевский термин «энтелехия»27.   Власть   дьявола   была   настолько   велика,   что   римский   синод   в   963   году   с чувством досады и возмущения констатировал, что папа Иоанн XII попал под власть дьявола, за здоровье которого он поднимал бокалы вина, призывая на помощь Юнону, Венеру и других 27 Лозинский С. Роковая книга Средневековья /Шпренгер Я., Инститорис Г. Молот Ведьм. Саранск. 1991. С. 8 богинь языческого мира.  И если в глазах столь авторитетных лиц, нечистый дух выступает всезнайкой,  всесторонним искусником, то что говорить о представлениях  обычных людей того времени, каждый шаг которых только  приближал их к дьяволу.  Здесь корень того зла и веры в вездесущую темную силу, основная деятельность которой – причинение зла людям. Причем вредительствуют они исключительно через людей – которых наделяют необычными способностями   –  это  кудесники,  волхвы,  колдуны,  заклинатели,     и  т.  д.  Но  больше  всех досталось языческим богам, Еще крупнейший авторитет раннего средневековья блаженный Августин   доказывал,   что   эти   боги   не   кто   иные   как   демоны.   Сам   Августин   верил   в возможности превращения человека в животное, и доказывал незыблемость того факта, что у человека существует некая сторона, приравненная к душе («фантастикум»)28 которая может передвигаться, когда он спит. И подтверждал возможность связи дьявола с женщиной.  Но самым главным оставался вопрос, какому наказанию следует подвергать колдуна. Так как он являлся орудием злой воли демонов  и причинял людям вред, то как всякий преступник подлежал   наказанию,   в     меру   своего   преступления.   Оценка   такого   преступления   как   и отношение к колдунам со временем сильно изменилось, что можно проследить поэтапно (См. Приложение 1) 1. На первых порах (с I оп III века), христианская церковь наказывала колдовство как возврат к идолопоклонству. Где старые боги­демоны могли подстрекать отпавших от христианства лишь ко злу, причинению людям бедствий и несчастий. Церковь постепенно стала включать отпавшего  члена   в  разряд  церковных   преступников,  на  которых  распространялись   только духовные   наказания   (например,   отлучение   от   церкви).   Церковь   наказывала   на   за   вред нанесенный обществу, и не за причиненное преступление, а за отпадение от церкви.  2. С IV века церковь пытается не ограничиваться только духовными карами. Так Собор 306 года в Эльвире самым суровым образом осуждает колдовство, на аналогичной точке зрения стояли соборы 314 года в Анкире  и 325 года в Лаодикее, указывающие, что представители духовенства   зачастую   занимаются   колдовством,   изготовляют   амулеты   и   становятся заклинателями   и   математиками.   А   Нарбонский   собор   устанавливает     продажу   в   рабство свободного человека, впавшего в идолопоклонническое колдовство.  3. С середины  VI  века, церковь требует двойного наказания колдуна и привлекает  к его наказанию и светскую власть. В свою очередь светское законодательство первое время еще пыталось   трезво   мыслить,   так   лонгобардский   король   Ротар,   в   своем   эдикте   643   года запрещает   христианам   верить   тому,   что   женщины   могут   быть   вампирами   и   высасывать внутренности   их   живых   людей.   Значит   были   инциденты,   раз   самому   королю   пришлось 28 Там же. С. 17 вмешиваться   в   жизнь   людей   посредством   издания   государственного   документа.   Достоин похвал   и   Карл   Великий,   который   в   своем   первом   саксонском   капитулярии   от   787    года говорит, что смертная казнь должна постичь того, кто, одураченный дьяволом, верит, подобно язычнику, в существование пожирающих людей стриг и ламий, и на этом основании убивает несчастных мнимых преступников. Светское законодательство проводит резкую грань между колдовством и «языческим безумием».  4.   С  IX  века   начинается   ослабление   светской   власти.   И   если   до   этого   законодательство ставило   ударение   на   вреде   причиняемом   колдуном,   то   теперь,   при   усилении   церкви, начиналось выпячивание религиозного характера преступного колдуна. Его ждало наказание не только за то что он причинил ущерб, но и за то что он впал в богохульство. То есть степень наказания стала все более соответствовать величине греха, а не преступления. Так убийство совершенное без примеси колдовства могло быть наказано менее сурово, чем гадание или заговаривание.  5. X  век стал своеобразным критическим рубежом взаимоотношений церкви и людей. Во всем христианском мире признавалось, что то тысячелетнее царство христово на земле о котором было   возвещено   в   Откровении   Св.   Иоанна   относилось   к   существующей   церкви,   поэтому приблизительно в 1000 году ждали гибели мира, а так как ничего такого не случилось то вера и   авторитет   католицизма   были   сильно   поколеблены,   прибавим   сюда   и   различные злоупотребления  церкви которые были на виду. Последствие  можно отразить в следующем этапе. 6. С  XI  века возникают в разных странах секты, которые не хотели иметь ничего общего с католицизмом   и   называли   себя   катарами   («чистыми»,   в   отличие   от   запятнанного официального учения) эти секты приобрели большое число приверженцев в Италии, Франции, Германии. Они были крайне опасны для католической церкви, и что бы наказать их, было найдено хорошее обвинение – в поклонении дьяволу (которое столь же удачно применялось затем   для   альбигойцев   и   вальденсов).   Но   во   всех   этих   преследованиях   за   ересь   никогда (официально точно) не возбуждалось обвинение в ведовстве, этого и не могло быть, пока сама церковь оставалась при своем отрицательном взгляде на возможность чародейства и пока в силе было постановление канона епископов.  7. XII век так же необходимо  выделить  в данной хронологии. Он дал теоретическую базу для дальнейшего   развития  мании   и  веры  в  дьявола  и   колдовство.   С  этого  момента  народные верования, некогда осужденные светской властью перестают быть источником колдовства. Появляется ряд ученых работ, среди них энциклопедия «Этимология» Исидора Севильского, которая придает народным фантазиям научность, в таком же духе писал Бернард из Клерво, рассказывающий   о злодеяниях  демонов  и  дьявола.  Не  менее  ужасные  дела   рассказывал  в своем   «Поликратике»   Иоганн   из   Сольсбери.   Богословская   мысль   питалась   народными суевериями и  в свою очередь сеяла в народе фанатизм и безумие. Дьявол стал героем целой эпохи.   Аббат   Гиберт   из   Ножана   рассказывал,   что   его   собственный   отец   попал   под   чары дьявола и потому он, Гиберт, родился на семь лет позже, чем должен был родиться. Особенно большим авторитетом пользовался в  XII веке Петр Ломбардский, умерший в Париже в 1164 году, его сочинение «Сентенци» беспрестанно комментировались почти всеми теологами, до того   как   его   заменил   Фома   Аквинский.   Они   не   постеснялись   подвергнуть   сомнению   и таинство брака, куда вновь примешивались козни и вредительство  дьявола, даже в самые интимные стороны жизни. 8. До  XIII  века число  преследований  за колдовство было сравнительно  невелико.  Все же иногда церковь стушевывалась перед государством.   В середине же  XIII   века   произошла полная и внезапная перемена в отношении церкви к этому вопросу, когда Фома Аквинский, самый выдающийся из учителей церкви, высказал взгляд, явно противоречивший практике нескольких   веков.     Значит,   произошел   полный   переворот   в   общественном   понимании относительно   возможности   чародейства.   Это   обстоятельство   следует   приписать   главным образом   влиянию   на   Европу   мавританской   магии.   Благодаря   крестовым   походам   и мавританским университетам в Испании, европейцы пришли в соприкосновение с арабами, познакомившись с естествознанием и магией, которая ревностно культивировалась маврами29 Альберт из Больштеда  ( Альберт Великий, родился в 1193),  Рожер Бэкон (1214), Арнольд из Вилланова   (1240)   слыли   по   всей   Европе   за   чародеев,   благодаря   своим   знаниям   по естествознанию,   позволявшие   им   производить   необъяснимые   для   народа   фокусы.     Фома Аквинский был даже учеником Альберта Великого, но сомнительно, что бы он правильно понял его искусство.  И так в главных чертах было положено основание для понятия черной или дьявольской   магии, которое господствовало в Европе до начала  XVIII  века как среди народа, так и образованных классов. XIII век необходимо выделить и как рубеж, потому как Европу захлестнула новое еретическое движение – вальденсов. По своему размаху оно было гораздо шире   катарства, и стало представлять серьезную угрозу для церкви. Она в свою очередь напрягала все силы для борьбы с ересью, итогом чего стало появление инквизиции. Тогда   же   стал   серьезный   вопрос,   что   есть   ересь,   а   что   колдовство,   и   равны   ли   эти преступления между собой и какого они заслуживают наказания? 29 Всемирная иСтория в 24 томах. Т8.  под ред.  Бодак  А. Н., Войнич И. Е. Врлчек Н. М. Минск. 1999 С. 507 Ересь   характеризовалась   во­первых   ошибкой   в   мышлении   (error  in  ratione),   а   во­вторых, упорством (pertinacia) в этой ошибке. Но ведь колдун, веря в дьявола, не совершал ошибки, так как дьявол существовал, и упорство колдуна не могло быть еретическим  так как он упорствовал не в ошибке, а в том, что фактически подтверждалось церковью и всеми ее авторитетами30. Казалось бы что колдовство трудно подогнать под ересь, и оно останется вне сферы компетенции инквизиционных судов. В реальности все оказалось иначе, в церковной среде быстро установилась связь между ересью и колдовством. И уже с первой половины XIII века еретиков и колдунов обвиняют в добровольном союзе с дьяволом, заключении с ним договора.   Колдуны   и   еретики   стали   вассалами   своего   сеньора   –   дьявола.   А   сближение еретиков и колдунов привело к тому, что само колдовство превратилось в коллективное, и возникла мысль о колдовской секте, что приобретало в глазах церкви более тяжелую форму преступления, и с конца XIII века каждый разоблаченный колдун влек за собой розыски его сообщников.. 9. Факт существования дьявола и его слуг давно был признан церковью, и поэтому в конце XV века дело шло не о теоретических доказательствах и не о приведении все новых и новых фактов, а о том, как лучше всего бороться со всемогуществом вездесущего дьявола и Папа Иннокентий  VIII  своей знаменитой буллой  Summis  desiderantes  (так называемой ведовской буллой), указал что основной задачей германской инквизиции отныне являлась беспощадная борьба с ведовством и окончательное его истребление, так как зло приняло слишком большие размеры.   Так   началась   эра   кровавых   преследований   всех,   заподозренных   в   той   или   иной степени в сношении с дьяволом и его «сотрудниками».  Иннокентий  VIII  писал:   «Нельзя   не   указать,   какую   великую   услугу   инквизиция   оказала человечеству тем, что она уничтожила огромное количество ведьм»  В   итоге,   и   без   того   незащищенный   ни   государством,   ни   церковью   человек,   оказался окруженный темными силами, и не видя иного пути, поддавался массовому безумию Ученый характер   литературы   исключал   возможность   колебаний   насчет   реального   существования демонов со стороны необразованной массы, которая все более и более охватывалась паникой перед   грозной   и   таинственной   темной   силой.   Такая   паника   ввергала   многих   в   тяжелые психические болезни, и люди верили, что они околдованы.     Так   только   ли   темное   невежество   стало   причиной   массовой   истерии   «охоты   на   ведьм», распространения различных псевдо наук и сомнительных религиозных учений? Не сами ли глашатаи   новой   христианской   веры   способствовали   столь   бурному   развитию   мистики   и суеверий в Европе, открывшими темные страницы истории.  30 Лозинский С. Роковая книга Средневековья /Шпренгер Я., Инститорис Г. Молот Ведьм. Саранск. 1991. С. 26 Не менее важным, кроме поиска виновников, остается вопрос о причина, побудивших церковь к такой беспощадной и жестокой борьбе. В этом вопросе прежде всего нужно обратиться к политической истории Европы. В раздробленном феодальном обществе только католическая церковь   представляла   собой   экономическое   политическое   сосредоточение   мощи.   Она объединяла земли духовной властью. Советский ученый Крывелев делает по этому поводу ясный   вывод:   «нет   ничего   удивительного   в   том,   что   церковь     выдвигала   требование предоставления   ей   абсолютного   господства     над   миром   в   течении   нескольких   столетий   за   осуществление   этого   требования…Учреждением боролась   с   переменным   успехом   инквизиции церковь добивалась установления своей безраздельной власти над умами людей, укрепляя   вое   верховенство     в   политической   и   государственной   жизни,   приумножая   свои богатства»31. Положение людей Средневековый    человек,    живший    в    обстановке    неустойчивого,  шаткого баланса с  силами природы и всецело зависевший  от   них,   нуждался   в  том,   чтобы   каждое   свое   действие    по    возможности    охранить    от    случайности    и неудачи. Капризы погоды,  наводнения, градобитие, мороз,  засуха, нападение диких зверей или вредных насекомых ­ все угрожало неурожаем, падежом скота и их неизбежным и   реальным   спутником   —    голодом.   С   не меньшими   опасностями   было   сопряжено   продолжение   семьи:    неудачная беременность жены,  рождение  больного ребенка, разнообразные   болезни   и    несчастные    случаи   при   практическом отсутствии  медицины  были  столь  же   актуальными   факторами  повседневной жизни,  как  и угроза  голодной  смерти. Но   и    общественная   жизнь,   общение   с   другими   людьми были   чреваты   бесчисленными    бедами:   кознями   соседей, сглазом, воровством, новыми поборами,  нападениями врага,  судебными   тяжбами,   риском,   связанным   с   торговлей,   путешествием,    паломничеством...  На  суше  и  на воде,   зимой и  летом,   ночью   и  днем   человек    находился   в   постоянном окружении  сил,  которые  могли  причинить смерть,   разорение,    утрату   социального   статуса. Против всех этих бед и опасностей  нужно было иметь  наготове определенные средства защиты...   Всеобъемлющая   система   магических   действий,   ритуалов,   молитв,   заклинаний 31 Крывелев И. А. История Религий. Очерки в 2­х томах. Т. 1. М. 1975. С. 250 ­ 256 давала традиционному обществу своего рода «технику безопасности». Позволяла ли себе церковь, осуждая народную магию, сама пройти мимо этой неодолимой и  постоянной потребности   народа?   На   протяжении   всего  Средневековья   она   постоянно   старалась удовлетворить эту потребность32  Средневековый человек предстает перед нами в разных социальных типах — монаха и  рыцаря, крестьянина и бюргера, нищего и бродяги, школяра и студента и т. д. При  всем   многообразии   социальных   и   индивидуальных воплощении можно, однако  выделить некие общие характеристики, присущие в целом человеку этой эпохи. Это не должно удивлять. Люди жили не в безвоздушном пространстве, но в конкретной,  сформированной христианском идеологической и культурной системе, в особом мире  представлений и чувствований, который предполагал и общие верования, и общие  страхи, и специфические формы поведения. Конечно, среда, уровень образованности,  историке­географические различия зон обитания (Средиземноморье или Северная Европа,  Балканы и т. д.) вносили свои коррективы в культурное и психологическое поведение  человека, не устраняя, однако то общее, что было присуще ему именно как человеку  западноевропейского христианского мира, средневековой цивилизации. Одна   из   таких   общих   характеристических   черт   —  одержимость   сознанием   своей греховности и ее предвестия­пороков, которые рассматривались как уступки дьяволу. Козни   дьявола   мерещились   средневековому   человеку  повсюду   и   рассказы   о   них   — излюбленная   тема   нравоучительных   проповедей   и   «примеров»   коротких  историй, житейских анекдотов, призванных воспитывать благочестие и внушать пастве отвращение к греху. Дьявол насылает на людей болезни. Он и его воинство, черти и чертенята, смущают благочестивых,   мешают   творить   молитву,   влезают   на   спину   во   время   богослужения. Они  принимают  образ свиней,  змей,  псов, кошек, обезьян  и  незаметно влекут людей к соблазнам.   Они   прикидываются   Добрыми   и   даже   творят   чудеса   (волшебство,   которое   в средневековом   сознании   переплеталось   с   чудотворством).  Вот   почему,   утверждал Цезарий Гейстербахский, монах,  бывший на рубеже  XII—XIII  вв., люди должны быть постоянно   начеку:   их   подстерегают   опасности   страшнее  врагов   и   грабителей, опасности, от которых не спасут ни замки, ни мечи. Не   слишком   полагаясь   ни   на   собственное   благочестие,  ни   на   милосердие   Божье, человек Средневековья отдавал себя  в руки магии,  которая  должна  была  защитить его   от  реальных   сверхъестественных   опасностей.   Средневековое   сознание   разработало 32 Зыбковец. В. Ф. О черной и белой магии. М. 1965 С. 78 целую   систему   магических   средств  обороняющих   от   враждебной   силы.   В   центре   этой оборонительной   магии   был   доставлен   крест   —   знак   мученической  кончины   Христа, наделенный чудодейственной способностью  отгонять нечистых духов. Крест — важнейший символ христианства, его водружали на церквах, наперсный кресты носили князья церкви, крест выносили во время литургии,  знак креста ставили в начале делового документа, знаком  креста осеняли пищу. Магическую, чудесную силу приписывали и мощам святых. Церкви гордились священными;  останками христианских мучеников и героев. Но болей усердными   покровителями,   нежели   святые,   были   ангелы  Каждый   человек   имел   своего ангела­защитника, как, впрочем и своего демона.  В XII в. складывается представление о семи смертных грехах. Это — гордыня, скупость, чревоугодие, роскошь  гнев, зависть, леность. Но наряду с этим существовали  особые дьявольские   обольщения,   которым   были   подвержены  представители   всех   сословий: монахи — лицемерию, рыцари — разбою, купцы — обману и ростовщичеству, клирики —   симонии   (приобретение   должностей   за  деньги).  Между   тем   нужно   акцентировать внимание   на   взаимоотношениях   народной   культуры   и   церковной.   Выдающийся французский историк Жак Ле Гофф проводит интересную мысль, что крестьянская масса и   клерикальная   монополия   были   двумя   основными   формами   воздействия   на взаимоотношения социальных сфер и культурных слоев Средневековья (особенно в ранний период). Несомненно, что и объект исследования данной работы – колдовство и суеверия – рождались   именно   в   этой   среде,   и   противоречие   этих   двух   культур   ­     максимально похожих,  но  и  в тоже  время  (как  ни  парадоксально)  взаимоотрицающих     и борющихся между собой – были второй главной причиной развития колдовской истерии и охоты за ведьмами. Ж. Гофф же выделяет причины борьбы двух культур: 1 – пропасть между необразованной массой и правящей элитой. 2   –   несовпадение   культурного   расслоения   со   структурой   социальных   слоев,   так   как интеллектуальная сфера ­  монополия церкви 3 – при этом следует отметить доступность фольклора в клерикальную культуру. Этому способствует   общая   для   обеих   культур   позиция   по   отношению   к   чудесам,   поклонению мощам, использованию амулетов и т.д. К тому же толкование евангелия требует  языковой адаптации (простая речь, песня и т.д.) И это при том, что формально церковь фольклорную культуру отрицала. И возможно, «фольклорная реакция» вторглась в культуру совместно с еретическим движением33 Другая   интересная  мысль   прослеживается   у Ф. Энгельса.   Первоначально  церковь  не возражала   против   мистицизма   и   самых   грубых   форм   фетишизма,   так   как   была заинтересована   в  этой   древнейшей   оставшейся  со  времен   язычества  традиции.  Так   как поклонение   святым   мощам,   приносили   ей     неиссякаемые   источники   обогащения.   Для каждого   монастыря   или   церковного   прихода   обладание   реликвией   являлось   условием процветания.   Саму   мистику   Энгельс   считал   «революционной   оппозицией   феодализму», которая   давала   не   только   эмоциональную   разрядку   (нет   сомнений   в   том,   что   многие обвинения   в колдовстве имели основания, поклонение темным силам безусловно имело место   в   Европе),   но   и   возможность   удовлетворить   свои   религиозные   потребности   без посредничества духовенства. Но когда мистика стала выходить их церковных рамок, она стала нетерпимой для церкви Средневековое мировоззрение Страх   смерти   и   Суда   «в   конце   времен»  владел   всеми.  Церковь настойчиво внушала мысль,  что спасутся  немногие.  Знаменитый  немецкий проповедник  XIII  в. францисканец Бертольд Регенсбургский утверждал, что на 100 тысяч  осужденных на Ад приходится лишь один спасенный. Некий проповедник, «побывавший» на том свете, открыл своему другу,   что   спасутся   лишь   немногие   священники,  так   как   «широкая   дорога,   которая ведет в Ад, забита их прихожанами»34. В   представлениях   средневекового   человека   о   Страшном   суде  исследователи   отмечают некую   двойственность.   С   одной   стороны,   согласно   учению   церкви,   Страшный   суд Мыслился   «в   конце   времен»,   как   общий   для   всех,   но   с  другой,   в   популярной проповеднической   литературе,   в   нравоучительных   рассказах   и   примерах   сообщалось   о немедленном суде над душой умирающего или умершего, сознании простых людей эти два образа Страшного суда сливались в один — суд, который вершится над человеком момент его   кончины,   тогда   как   Страшный   суд   перед Вторым пришествием представлялся далеким и неопределенным. Люди были уверены; Судный день уже на пороге, он   уже   происходит   для   многих   грешников,   но   тем   из  них,   кто   готов 33 Гофф Ж. Другое Средневековье. Время, труд и культура Запада. Екатеренбург. 2000. С 139 34 Средневековая Европа глазами современников и историков. В 5­ти частях/ Гл. ред. Ястребицкая А. Л Ч. 3 М.  1995. С. 200 покаяться   и   изменить   свое   поведение  может   быть   дана   отсрочка   и возможно   даже   возвращение  души   в   тело.   Многие   впадали   в   отчаяние, полагая, что  для   них  все   кончено   и  исповедь   их  уже   не  спасет.   Все  это порождало общую атмосферу страха и ощущение виновности. Священники внушали верующим мысль о неизбежности кары   за   грехи,   о вездесущности     Господа     и     вместе     с     те  о   его   милосердии.     Большие надежды       на     смягчение     наказания       связывали         с       вмешательством Богоматери.    Верили, что    она    способна    вызволить    из    когтей    Дьявола даже великого   грешника,   если   он   поклонялся   ей   при   жизни В   чудесном   средневековый   человек   находил   противовес  банальности   повседневного размеренного существования.  Это — особый универсум, мир — во всем противоположный земному, обыденному. Там изобилие пищи, нет нужды в одежде, топливе, тяжком труде. И именно к сфере чудесного относится распространение в начале XIII в. представления о стране сытости — Кокань, «стране навыворот», где нет забот и все сыты. Но одновременно «чудесное» — также форма сопротивления официальной христианской  идеологии. Отсюда настороженность церкви. Она стремилась подчинить чудесное чудотворному, чудотворству, давая ему  символическое или морализаторское истолкование. Вместе  :  тем стремление укрепить свое влияние на паству и  общество. делало церковь все более терпимой к его восходящим к древности представлениям 35. Небесный   мир   был   для   средневекового   человека   не   только   столь   же реальным, что  земной, но и составлял  с ним единое целое. Верили, что  оба мира соединены «лестницей Спасения» — лестницей  Иакова  Небу   (Раю)   противостояло   подземелье   Ад. Владетели «нижнего пространства»,   не отделены   от   человеческого   мира.   Они   проникают   в него,  непрерывно  вторгаются  в него,  воздействуют на его грешных   обитателей. Средневековый  человек постоянно ощущал себя окруженным «видениями». Средневековая проповедническая литература, в частности такой ее жанр как «пример», сохранила содержание этих «видений», описывающих путешествие в потусторонний   мир,   совершаемое   монахом   или  мирянином   во   сне. Посещаются Ад с его огненными реками, чудищами и муками грешников, Рай, где благоухают луга и раздается ангельское пение, Чистилище (с XII в.), где души умерших подвергаются всевозможным испытаниям. Эти тексты написаны 35 Цит. по: Карсавин А.П. Символизм мышления и идея миропорядка в средние века. XII— XIII// Научный исторический журнал. 1914. Т. 1. Вып. 2. С. 10—28. чаще всего монахами, но они отражают народные представления, фольклорные языческие  мотивы   (мост   в   потусторонний   мир,  охраняемый   фантастическими животными,   винные   и   медовые   реки   в   запредельной   стране   сытости   и блаженства),   веру   в   чудеса   и  спасительную   силу   магии,   свойственную   и средневековому книжнику, и простецу, человеку «из народа». И те, и другие верили в оживших мертвецов «временно»  умерших и живых, посещающих  мир иной. Выходцы с  того света, по образному выражению Ж.­ К. Шмитта, «наводняют» средневековый Запад36. Мертвецы сохраняют интерес к   земным   делам   и   это   никого   не   удивляет,   так   как   от  живых   и   их благочестия зависело подчас положение умерших в мире ином. Сама вечность находилась буквально «в двух шагах» от времени земной жизни  человека. Самый впечатляющий пример «вторжения» воображаемого средневековым  человеком пространства и времени в реальную жизнь — Чистилище. Чистилище  вынуждала общество по­новому осознать момент земной   смерти.      Она  обогатила,    усложнила   и  драматизировала   похоронный   обряд.   Теоретически,   каждый   христианин  мог   помочь  душе   усопшего  быстрее   покинуть  Чистилище. На вере в то,  что молитвы, мессы и приношения даров могут сократить срок пребывания душ в  Чистилище строилась широко распространившаяся в эти столетия практика завещаний.  Составители их, завещая денежные суммы, были озабочены тем, чтобы за их души наследники отслужили как можно больше месс, особенно в первые месяцы после  кончины, с тем, чтобы как можно скорее вызволить душу из мук Как бы не велико было влияние христианства на ход мыслей средних веков, тем не менее оно конечно не смогло сразу преобразовать общество и уничтожить результаты тысячелетнего развития.   Многие   из   древних   понятий   нравов   и   обычаев   все,   что   до   некоторой   степени совместимо   было   с   христианством   осталось     нетронутым   и   получило   только   новое христианское обновление. Например сохранился обычай испытания железом, на севере были распространены  поединки.   Право  сильного  –  этой     формой  решения   некоторых   споров  в эпоху рыцарства   придерживалось   все  благородное  сословие  (мотивируя   это тем,  что  Бог дарует   победу   и   слабому,   если   он   прав).   Осталась   и   третья   форма   испытаний   –   водой (которая применялась в основном   при процессах над ведьмами), древние кельты например так проверяли законнорожденность ребенка.. Все это примеры, как древние языческие обычаи изменились   в   христианское   время   и   как   они   находили   себе   повсеместное   применение. 36 Средневековая Европа глазами современников и историков. В 5­ти частях/ Гл. ред. Ястребицкая А. Л Ч. 3 М.  1995. С. 212 Католическое духовенство иногда облекало в христианские формы древне­языческие обряды, поэтому нет ничего удивительного в том, что и более обширные слои народа тоже, усердно пользовались   этими   примами.   Особенно   это   касается   заговоров.   Сохранилось   в   низших классах   народа   древние   искусство   чародейства,   как   европейского   так   и   азиатского происхождения37.  Что бы лучше понять   и представить  причины распространения массовых  предрассудков, суеверий   и   мистерий   необходимо   понять,   как   мыслили   люди   той   эпохи.     Повсеместное распространение   христианства   не   означало   принятие   новой   религии   в   полном   смысле   . Христианство   в   начале   средних   веков   для   большинства   прихожан   было   главным   образом серией   обрядов   –   религиозных   действий,   процессий,   молитв,   которые   произносились   на латыни – языке церкви и образованных людей, непонятном народу. Разве можно ставить в вину невежество людей,  ведь они не понимали смысла молитв. Он сводился к упрощенному толкованию – если все обряды выполнены, а слова произнесены, человек очищается от грехов, независимо от того каковы его мысли, действия чувства. В результате, неграмотный народ питался слухами, рассказами (иногда совершенно нелепыми) и как следствие легко впадал в панику   под   их   влиянием.   Необходимо   упомянуть   и   о   пресловутом   делении   всего   рода человеческого на «своих» и «чужих». К чужим могли причислить как людей из соседней деревни, так и людей придерживающихся другой религии. Из которых так легко можно было сделать «козла отпущения». Сначала в тот образ попали язычники, затем евреи, настал черед искать «чужих»  – оборотней, вампиров, ведьм – в соседях. Так например Во Франции в  XVI веке свирепствовала эпидемия оборотней: волки раскали по деревням, но в народе то были не простые волки, а дьяволы  и ведьмы в образе зверей. В области Юры в это время пишет летописец,   были   разговоры   лишь   о   волках,   и   ликантропия   (вера   в   оборотней)   приняла характер   массовой   истерии.   Многие   воображали   себя   обросшими   шерстью   и   клыками   и утверждали, что во время своих ночных скитаний они убивали людей, животных. В Нассау в 1628 году вышло постановление, что бы в каждой деревне были особенные выборные люди, которые должны были сообщать обо всех подозреваемых  в колдовстве особым комиссарам, путешествующим для этого по стране  все в этом духе38.  Опасная мистика 37 Гуревич А.Я.   Культура  и  общество средневековой  Европы глазами  современников.   М.,   1989.  С.   152 38 Лозинский С. Роковая книга Средневековья /Шпренгер Я., Инститорис Г. Молот Ведьм. Саранск. 1991. С. 8  Там же. С. 34 Мистика и суеверия народа усугубляемая верой в дьявола высших классов, церкви и даже ученых вывели из недр подсознания на свет настоящих чудовищ. Необходимо разобраться во что же верили и чего боялись люди средневековья. Широко распространенными суевериями были: вера в вампиров, колдунов, чародеев и ведьм, порчу, сглаз и т.д. Вампир Этот   мифический   персонаж,   представлен   в   фольклоре   всех   времен   и   стран.  Само   слово «вампир»   —   венгерского   происхождения   и   имеет   соответствия   в   славянских   языках.   В Англии  слово   «вампир»   впервые   использовано   около   1734г.  и   объяснялось   следующим образом: «Тела  умерших людей, одушевленные злыми духами, которые выходят из могил в ночное время,  сосут кровь живых и губят их». И гораздо  позже, уже в 1762г., оно стало применяться к летучим мышам, которые якобы нападали на животных.39 В Западной Европе до конца ХVП в, отмечались только единичные упоминания о вампирах, а теоретические обсуждения вопроса,  стали появляться в печати лишь с середины  ХVПI в. Уходящее корнями в незапамятные времена представление о вампире дополнялось, объединяя   различные   суеверия   и   небольшую,   как  всегда   бывает   в   фольклорных жанрах, примесь реальных фактов.  1. Широко распространенное суеверие о призраке или мертвеце, вернувшемся в свое  старое логово, приняло завершенную форму  в  легендах  о  Холлоуине.  День всех святых или День поминовения всех усопших, отмечаемый  1  ноября,  вобрал  в себя   множество  языческих обрядов, включая кельтский праздник    в    честь    бога Самхейна,   Повелителя Мертвых.   Следующий день,   2  ноября  ­ праздник всех усопших, традиционный день возвращения духов.   Возвращение  мертвых вызывало страх и, следовательно, их нужно было умилостивить  2. Существование   маньяков,   которые   жаждут     крови.       Подобное       состояние, конечно,  крайне   редко   и   ненормально   и   отличается   от  каннибализма,   иногда принимавшего крайние формы, как у женщины­самаритянки,  описанной в Библии (4 книга Царств, 6, 24­30). 3.    Преждевременне похороны или случайное погребение человека в состоянии ка­ талепсии или бесчувственности. В древние времена, когда медицинские знания были менее развиты, ошибки могли быте более частыми 4. Традиционная мстительность, стремление наказать обидчика, зачастую усиленное религиозными нормами. Иногда люди, отвергнутые обществом при жизни, оставались 39 Энциклопедия колдовства и демонологии / под. ред.Ф. С. Капицы. М. 2001. С. 71 – 74. отверженными и после смерти. Подобным образом становились вампирами те, кто вел   «порочную   и   распутную   жизнь,   и   зачастую   отлученные   от   церкви   своим епископом;  В славянских странах считали, что трупы, через  которые перепрыгнула кошка   или   перелетели   птицы,   могли   стать   вампирами   подобное   верование  отразилось   в английском  фольклоре  в обычае  удалять   животных   с   места,   где   труп   ожидал  погребения. Свойственная   монолитным   сообществам  враждебность  ко всему  необычному  проявилась   в убеждении, что старые, бедные и искалеченные могут быть колдунами или  даже вампирами; так, заячья губа, волосы на ладонях, голубые глаза, рыжие волосы считались в разные времена признаками вампиризма 5. Вампиризм и чума часто шли об руку друг с другом. Вампиризм и эпидемии, в равной степени терзавшие юго­восточную Европу в конце XVII и начале  XVIII вв., продолжались до Х1Хв. Эпидемии свирепствовали на Хиосе в 1708, в Межибоже и Белграде в 1725 и 1732, Сербии в 1825, Венгрии в 1832 и в Данциге в 1825 году. Вампиризм был столь же опасен и в другие   времена   и   стал   предметом   академических   трактатов,   издававшихся   в   немецких университетах,   особенно   в   Лейпциге.   В   одном   из   богословских   исследований,   при­ надлежащем перу Иоганна Генриха Цопфта  (Сопфиуса) и названном «Dissertatio de  Vampiris Serviensibus»1733). дается классическое описание вампира: «Вампиры  выходят из своих  могил ночью,  нападают   на   людей,   спокойно   спящих   в  своих постелях,   высасывают   всю   кровь   из   их   тел   и   уничтожают   их.   Они   досаждают  живым мужчинам, женщинам и детям, не  считаясь ни с возрастом, ни с полом. Те, кто  волей судьбы попадает под их злобное влияние, жалуются на удушье и полную потерю  сил, после чего они вскоре угасают». .   Согласно   поверью,  В.  можно   извести,   если  найти   его  могилу,  затем   произвести эксгумацию   трупа   (который   будет   найден   в   превосходной   сохранности)   и уничтожить   его   одним  ударом   копья   или   лопаты   прямо   в   сердце.  Кальме, бенедиктинский   монах,   писал:   «Ни   одни   человек   не   может   освободить   себя   от ужасного нападения, пока не выроет трупа из могилы, не забьет ему в грудь острый кол, отрубит голову, вырвет сердце, или даже сожжет тело без остатка». Ведьма Представление о В. как о еретике (обсуждаемое   в  статьях  Суды  и  Колдовство), приведшее к тысячам узаконенных убийств в Западной Европе между 1500 и 1700 гг., проиллюстрировать очень трудно. Гораздо легче, на основании распространенного мне­ ния, представить как воплощение зла женщину, «старую, хромую, с затуманенным взо­ ром, мерзкую и всю в морщинах» (Скотт  Реджинальд).  Поскольку большинство об­ виняемых были женщинами, подобное представление преобладало и поддерживалось в литературе и иллюстрациях  Нидер  (ок. 1435г.) заявил, что ведьм было больше,  чем колдунов, потому что женщины обладают лживым языком и рассказывают другим о том, чему   они   научились.  Кайзсрсберг  (1510)  согласился,   добавив,   что   женщины   более легковерны, впечатлительны, склонны к галлюцинациям, чем мужчины. Король Яков I повторил эти объяснения в Шотландии (1597). Созданный в Х\/11в. сборник рассказов­карикатур отразил живописное представление о ведьме во французских и немецких  трактатах и в английских памфлетах того  времени. Оно настолько укоренилось, что  мадам Буриньон (ок. 1666г.) сказала об одной  из своих послушниц,   которую   трое   священников  объявили   ведьмой,   что,   «не   зная,   какого   вида существо должно быть ведьмой, она думала, что ведьмы безобразны и уродливы... и не могла поверить, что эта девушка — ведьма» (Хейл, «modern Relations») В свою очередь, теологи исходили   из   народных   представлений,  безобразие   стало   признаком   или   показателем.  В. Боден   (1580)  цитирует пословицу «безобразна как ведьма» и  слова Джироламо Кардано (1550), заявлявшего, что он никогда не видел ведьмы, которая не была бы уродлива.40 В   юмористической   книге   конца     века   «Удивительная   и   чудесная   история матушки Шиптон» (1686) описывается рождение Урсулы Сутхэлл, позже известной как  XVII  ведьма — матушка Шиптон: «длинная, очень широкая в кости, с большими вытаращенны­ ми глазами, очень колючими и свирепыми. Её нос, украшенный огромными прыщами, был невероятной длины со множеством изгибов».  Некоторые   из   ранних   писателей   и   художников   придерживались   менее распространенного   представления   о  ведьме  как   о  юной   и  привлекательной   девице, очевидно,   более   соблазнительной   для   дьявола­обольстителя,   чем  старая   карга. Гравюры Ханса Бальдунга Грюна (ок. 1514г.) отражают эту мало распространенную точку   зрения.  Она   изображает  баскских   ведьм   —  молодых  обнаженных   женщин, намазывающих   себя  для   полета.   Истребление   молодых   и   миловидных   ведьм, очевидно, было связано с пуританскими настроениями — как у протестантов, так и у католиков   —   и   с   опасениями,  что   соединение   красоты   с   колдовством   может обернуться ересью. 40 Канторович Я. Средневековые процессы о ведьмах. М. 1990. С. 79. Ведьма в черной остроконечной шляпе и пелерине, оседлавшая помело или беседу­ ющая   со   своим   котом,   является   составной  частью   фольклора.   К   сожалению, подобное  представление опровергается тем фактом, что  большинство обвиненных в колдовстве не были старухами­чародейками. Даже в Англии, где, несомненно, было привлечено много старух, гораздо чаще обвинялись молодые женщины. В   Шотландии,   на   судах   над  Нортбервикскими ведьмами  в 1590г. обвиненные женщины   «слыли   столь   же   честными   согражданами,   как   и   другие   жители   города Эдинбурга». В Германии большинство сожженных составляли молодые, образован­ ные,   богатые   и   пользующиеся   уважением  женщины,   как   явствует   из   письма канцлера  князь­епископа из Вюрцбурга в августе 1629г.  Одна   из   сожженных,   19­ летняя Барбара  Гебель, так описана в реестре палача: «Она  была прекраснейшей девушкой в Вюрцбурге». Примерно в то же самое время в Кельне была сожжена другая молодая ведьма, про  которую говорили, что она «была самой  прекрасной девушкой во всем Кельне». Наиболее   полно   ситуацию   в   Германии   оценивает   Джордж   Л.   Барр:   «Никто   не должен  завидовать жившим в то время. Злоба и зависть  частенько диктовали имена, провозглашаемые в комнате пыток. Богатство, ученость, красота и добродетель часто становились подлинной причиной для обвинения».  По мере развития колдовства возникла необходимость классифицировать различные типы ведьм. Джон Гоул в 1646 году признался на суде что существует 8 классов ведьм: 1. Цыганка или предсказательница. 2. Астролог, звездочет, предсказывающая по планетам ведьма 3. Поющая, скулящая или считающая ведьма, пользующаяся знаками и цифрами. 4. Ведьма, отравляющая снадобьями 5. Экзорцист или ведьма, заклинающая духов 6. Ведьма­гурман 7. Знахарка, мудрая, ученая или искусная ведьма. 8. Некромант. Второй вариант разновидности  ведьм  ­ колдуны  Уильям Вест «Симболография» (Лондон, 1591)41 41 Энциклопедия колдовства и демонологии / под. ред.Ф. С. Капицы. М. 2001. С. 78 – 79. Колдуны: Колдунами считаются те, кто бормотанием определенных суеверных слов совершает  вещи, превосходящие природу, вызывая призраки умерших, притворно заявляя об  обнаружении вещей в удаленных и тайных местах и показывая их в любом образе или подобии. . Колдуны прорицающие: Предугадывают и предвидят вещи, которые должны произойти, и вызывают злых  духов с помощью неких заговоров и определенных формул, И с помощью этих слов, как требуется от них, отвечают голосом или  как­то   иначе,   взглянув   на   появляющиеся  перед их  глазами  в стекле, кристаллах или кольцах картины или образы предметов, которые ищут. Гадатели: Знатоки   искусства   гадания,   которое   может   произноситься   предсказывающими   духами. Могут указать тех, кто украл вещи, и  рассказать, где вещи, потерянные или украденные, находятся. Фокусники: Фокусники и ложные целители, которые Для исцеления всех болезней и болячек человека и скота используют или некоторые  определенные заговоры, или письмена, называемые чарами или заклинаниями, которые вешаются на шею или некоторые другие части тела. Чародеи и заклинатели: Чародеи или заклинатели, которые полагают, будто с помощью произносимых специальных слов, надписей, подобий, трав или  других предметов они могут сделать то, о  чем заявляют, поскольку дьявол либо помогает, либо руководит ими в совершении чудес. От них несколько отличаются   ведьмы   или   карги,   и   авгуры   или   предсказатели  по   полету   птиц,   а   также предсказатели по внутренностям жертвенных животных. Ведьмы: Ведьмой   или   каргой   является   та,   которая,   введенная   в   заблуждение   союзом, заключенным   с   дьяволом,   убеждаемая,  побуждаемая   или   обманываемая   им,   полагает, будто она может сделать по злому  умыслу или с помощью проклятия сотрясение воздуха молниями и громом, чтобы вызвать град и бури, передвинуть зеленые поля или деревья в другое место, перемещаться на своем домашнем духе (который обманом принимает форму козла,   свиньи   или   теленка   и   т.п.)   на   некую  достаточно   отдаленную  гору  в  удивительно короткий промежуток времени, а иногда  летать   на   посохе,   вилах   или   некоторых  других орудиях и проводить всю ночь  напролет со своим возлюбленным, играя,  борясь, пируя, танцуя, развлекаясь  и  ублажая  дьявольское  вожделение  тысячей непристойных  забав и чудовищных насмешек» Вурдалак (оборотничество, ликантропия) Увеличение общего количества судов за колдовство в конце XVI в. привело и к увеличению числа случаев   оборотничества.   Большинство   людей   верило,   что   человек   действительно   может становиться ликантропом или волкодлаком, т.е. человеком­волком (нем. Wahr ­ Wolffe; франц. gerulf или  loup­garou;  итал.  Lupo  manaro). Лишь немногие, как, например. Скотт (1584), придерживались мнения, что «ликантропия — это болезнь, а не превращение». При таком душевном расстройстве человеку представлялось, будто он является диким животным и действует подобным образом.  Представление о превращениях восходит к древности. В греческом мифе рассказывается о Ликаоне, который превратился в волка,  пожертвовав ребенка на алтарь Зевса Ликейского. Вергилий также описывает превращение чародея в волка. Наиболее известен классический рассказ о, оборотне приведенный Петронием в «Пире Три­ мальхиона».   Где   главный   герой   становиться   свидетелем   превращения   его   провожатого   в волка. Данная история, относящаяся к 1в. н.э., постоянно пересказывалась демонологами, а четыре ее   основные   черты   появлялись   в   большинстве   поздних   рассказов   о   ликантропах: превращение при лунном свете, освобождение  от всех одежд,  заговоры, чтобы обеспечить возвращение   в   человеческую   форму,   и   ранение,   не   исчезающее   после   обратного превращения.42 Старая норвежская сага показывает, как  факт смешивался с вымыслом. Для тепла и устрашения противника воины или разбойники одевались в шкуры убитых ими медведей (berseker  –  k  человек   в   медвежьей   шкуре).   От   этого   естественного   поступка   было недалеко   до описания   человека  с  чертами  дикого   зверя  и  даже   обладавшего  сверхъе­ стественной силой. В конце концов значение  этого слова расширилось, и  bersek'ом стали называть человека, в безумии воображавшего себя диким зверем. Подобное объяснение проливает свет на многочисленные истории превращений в волка, которые сохранились в 42 Коккьяра Д. История Фольклористики в Европе. М. 1960. С 56 Западной Европе. Примечательно, что раннее (около 1000г.) значение слова werewolf в Англии — «находящийся вне закона». Другим фольклорным реликтом, включенным в теорию ликантропии, был мотив «шкуры наизнанку». Когда в 1541г. в Павии был схвачен маньяк, вообразивший себя волком, он рассказал поймавшим его, что отличается от настоящего волка тем, что его мех растет не снаружи, а изнутри. Чтобы проверить достоверность его рассказа, власти незамедлительно отрубили   ему  руки  и  ноги.  Хотя  этим  и  была   доказана  его  невиновность,  как  сообщает И.Финцелиус (1556), он вскоре умер. Формирование  представления  о ведьмах,  посещавших  шабаш, привело  к допущению аналогичных сборищ волков (как отметил  Боге  в 1603г.). Каспер Пейцер, протестант­ ский врач (1560) приводит типичный балтийский рассказ из Ливонии (Латвии) о сборище и ночном походе тысяч волков­оборотней, возглавляемых дьяволом: Ранение   волка   и   последующее   обнаружение   соответствующей   раны   у   человека   (как   у Петрония)   является   повторяющимся   мотивом   в   историях   о   ликантропии.   Так, рассказывает,  как королевский  обвинитель  Бурден уверял его, что он подстрелил волка, попав стрелой в ногу зверя. Спустя несколько часов эту стрелу нашли в бедре человека, находившегося в кровати.  Гваццо , просвещенный итальянский монах,  написавший «Compendium Maleficarum@ (1626), пытался   согласовать   убеждение   в   том,   что   ликантропия  была   иллюзией,   с   верой,   что человеческие существа получали раны, идентичные тем, которые были нанесены оборотню. Он приводит следующий пример: — Никто   не   должен  впадать     в     заблуждение,     что     человек     может  действительно превратиться   в   зверя,   или   зверь  –  в   человека,   поскольку   все   это   магические  чудеса   и иллюзии, которые принимают форму, но не являются реальностью тех вещей, которыми они кажутся».   Однако,  в таком  случае, может ли  эта  иллюзия  действительно иметь место?  Гваццо применяет все свои способности, чтобы доказать недоказуемое: «Иные тела дьявол подменяет, и, пока  они отсутствуют или спрятаны где­нибудь  в тайном   месте,   сам   овладевает   телом  спящего   волка,   образовываясь   из   воздуха,  и, окутав   его,   производит   те   действия,  которые,   как   полагают   люди,   совершаются отсутствующей зловредной ведьмой, которая выглядит спящей»43. У дьявола есть еще одна уловка с далеко  идущими последствиями. «Иногда он окуты­ вает ведьму воздушным подобием зверя,  каждая часть которого соответствует той или 43 Григулевич И. История инквизиции. М. 1970. С. 117 иной части тела ведьмы. Если напасть на это, сделанное из воздуха, изображение, «окру­ жающий  воздух  легко  рассеется,  и будет  ранено ее настоящее тело». Но, если ведьма спит (как вначале предполагал Гваццо), тогда дьявол ранит ее отсутствующее тело соответ­ ственно ране, полученной телом зверя. Подобная трактовка объясняет все происшествия. Не   все   были   удовлетворены   этим   искусным   объяснением.   Роберт   Бартон  (1621) развивает точку  зрения  Скотта,  что ликантропия — душевное заболевание: некоторые «называют ее разновидностью меланхолии. Но я скорее отнесу ее к сумасшествию, как делает   большинство».  Подобный   рационализм   скорее   присущ   англичанам,   поскольку   в Англии рано исчезли волки, и кошка или заяц заменили их при превращениях В Англии вера в оборотней сохранилась в литературе, и в романе «Уильям из Палермо» (переведенный     с     французского     оригинала   конца     XI  I  I   века)     приведен     редкий рассказ о благородном человеке­волке: В этих историях  симпатии читателей  на стороне ликантропа, потому что он был превращен не по своей воле.  Превращение в волка достигалось с помощью надевания волчьей шкуры, магического пояса из волчьей шкуры или натирания  тела специальной мазью (как поясняет  де  Ланкр),  Могло применяться   и   заклинание:  на судах шотландских ведьм, одна  прочитала  заклинания   для превращения в животных и для обратного возвращения человеческой формы. Пьер Гандильон (обвиненный   в   ликантропии)  превращался   в   волка,   натирая   себя   росистой   травой   или умываясь   водой.  Ликантропия   была   не   просто   фольклором   или   легендой.   Как   и колдовство,   она   считалась   преступлением   против   Господа,   и   еще   безжалостнее наказывалась законом. В   средневековье   была   распространена   и   классификация   оборотней,   впервые   ее предложил Олаф Магнус (1555), а затем Рениус, выделил три типа волков­оборотней: 1. Люди, которые действуют как волки и наносят вред скоту. Они не превращаются в волков, но верят в всобственное превращение , а те кто считает их волками – страдают галлюцинациями 2.  Люди, представляющие во сне, что ни наносят вред скоту, в то время как на самом деле   дьявол   побуждает   настоящих   волков   совершать   тот   вред,   который   эти   люди представляют в своем воображении. 3.   Люди,   которые   представляют,   что   они   волки   и   приносят   вред   который   в действительности причиняет дьявол, превращающийся в волка. Гадания История колдовства начинается и заканчивается чародейством. Самые ранние, гражданские законы   наказывали   гадателей   за   попытку   обнаружить   спрятанные   сокровища,   а  наиболее поздние — за мошенничество. Г. считалось обычным преступлением, связанным с обманом, а вовсе не с применением дьявольских средств. Следовательно, когда прорицатели попадали под суд, они редко удостаивались тяжелых наказаний. В 1647г. в Англии Уильям Байг был обвинен в использовании «магического» кристалла для обнаружения украденного, и его приговорили к появлению в общественном месте с повязкой «Я   —   гадатель»  на  лбу.   В  1546г.  сын  графа  Уэстморленда   находился   под   следствием   за соучастие в магических действиях и за использование кольца для поиска спрятанных сокровищ. В   1560г.   два   священника   и   несколько   высокопоставленных   людей   были  осуждены   за вызывание   духов   с   помощью  трех   магических   кругов,   с   целью   найти   предполагаемый сундук   с   золотом,   и   только   один  из   них   был   отлучен   от   церкви.   В   1598г.  Роберт Браунинг из Олдема в Суссексе был помещен в тюрьму за обман «подданных короля» и «внушение им мысли, будто с  помощью заклинаний и вызывания злых духов они смогут разыскать украденное и найти серебряные и золотые клады». Христианский церковный закон довольно рано стал считать все попытки найти спрятанные сокровища или предсказать будущее еретическим колдовством, унаследованным от язычников древней   Греции   и   Рима.   «Гадание,—   писал  Перкинс   (1608),   —   это   часть   колдовства, посредством которой человек с помощью дьявола обнаруживает неизвестное в прошлом, насто­ ящем или будущем». Гадание   может   быть   осуществлено   как   с  помощью   приспособлений,   так   и   без них.Истинные  средства, например, предметы  или явления  природы, такие как полет птиц, исследование  внутренностей,  астрология,  сны  или   бросание   жребия   (или   костей)   являются «созданиями Господа». Ложные или фальшивые средства, такие как некромантия или «черное искусство», происходят от дьявола, который появляется перед ведьмами в образе  мертвого тела».   Классическим   образцом   некромантии   была  аэндорская   волшебница,  «чей   пример прямо   свидетельствует,   что   есть  виды   гадания,   благодаря   которым   колдуны   и  чародеи обнаруживают странные вещи с помощью дьявола, появляющегося перед ними в виде тени умершего». Наиболее безнравственный вид гадания, в соответствии с Перкин­сом, тот, который совершается   без   всяких  средств,   «сам   по   себе   и   благодаря   незамедлительной   помощи домашних   духов.   Он   определен  и   недвусмысленно   запрещен   в   книге   Левит   (19,  31)   и практикуется двумя путями: внутренне,  когда дух находится внутри колдуна, или наружно, когда   он   только   вдохновляет   его».   Но   в  любом   случае   такое   гадание   является   доказа­ тельством договора гадателя с дьяволом. Как только «белых ведьм» стали признавать виновными наравне с «черными», так и магов стали   осуждать   за   некромантию.   Маг,  заявляющий,   что   «имеет   дело   только   с   добрыми духами,  — утверждал  Генри  Холлиуэлл  (1681), — обманут иллюзиями, которые создает дьявол или злой дух». И, если они не понимают злой сущности этих духов, и не заключают с ними «явных контрактов», то это вовсе не смягчает их вину. Как указал Августин, и черная, и белая магия одинаково отвратительны для христиан из­за вызывания духов. Хотя «гадание без средств» основывалось  на соглашении с дьяволом, это преступление редко выделялось на судах, считаясь частью традиционной магии. Генри Ли не припоминает «ни на одном из многочисленных судов  над ведьмами ни одного случая, когда колдун  или ведьма обвинялись бы в вызывании духов умерших». Джон Гоул в своей работе «Mysmantia», написанной в 1652 году, выделил виды гаданий44  Аксиномантия – гадание по семена Дактиломантия – на пальцах Алектриомантия   –   с   помощью   петуха Демономантия   –   по  наущению   злых или птицы демонов или духов Альфитомантия – с помощью еды, муки или отрубей Идоломантия      изображениям, фигуркам ­ по   идолам, Антинопомантия   –   с   помощью Ихтиомантия – по рыбам внутренностей женщин и детей Капномантия – гадание по дыму Арифмомантия – гадание по числам Карромантия – по растопленному воску Астрагаломантия   –  на   игральных Катокстромантия – гадание на зеркалах костях Аэромантия – по воздуху Ботаномантия – по травам Гастромантия – по звукам из живота Геомантия – по земле Гидромантия – гадание на воде Каттабомантия – по медным сосудам Клеромантия – с помощью жребия Косциномантия – гадание на решете Кристалломантия – по стеклу Крифомантия – на зернах Лампадомантия   –  по   свету   свечей   и Гиромантия   –   по  вращению   шара   или ламп круга 44 Энциклопедия колдовства и демонологии / под. ред.Ф. С. Капицы. М. 2001. С. 99 ­ 102 Леканомантия   –  гадание   на   миске   с Роадомантия – по звездам водой Сикомантия – на винных ягодах Ливаномантия – по сжиганию ладана Спаталамантия   –  по   шкурам,   костям Литомантия – по камням другим остаткам Логарифмомантия   –  по   таблице Стареомантия – по явлениям природы логарифмов Стерномантия – по груди и животу Махаромантия   –  с   помощью   ножей, Сциомантия – по теням сабель Ойномантия – по вину Омфиломантия – по форме пупка Ониромантия – по снам Онихомантия – по гвоздям Ономатомантия – по именам Теомантия – по Священному Писанию Териомантия – по поведению зверей Тиромантия – по свертываемости сыра Туфрамантия – по пеплу Хартомантия   –  по   написанному   на бумаге Орнитомантия   –  по   полету   и   крику Хиромантия – по руке птиц Пиромантия – по огню Подомантия – по ногам Психомантия – по человеческой душе Цефалономантия – по жареной ослиной голове Некромантия – посредством умерших Сглаз («дурной глаз») Вера в силу взгляда («дурной глаз») была древнейшим и наиболее распространенным представлением, связанным  с магией, которое вошло  в богословские  руководства по колдовству.   В   каждой   цивилизации   верили,   что   недружелюбный   взгляд   может приносить несчастье. Слово, обозначающее данное понятие, встречается практически во всех языках как европейских так и неевропейских: Mauvais oeil –во Франции Mal occhio или la iettatura – в Италии  Boser Blick – в Германии Glamour – в Шотландии Fascination – В Англии. этот термин также означает и околдование (очарование) Вера в дурной глаз была  неискоренима. Тем более, что в самой библии встречаются слова, которые можно трактовать неоднозначно, в том числе и в пользу существования «дурного   глаза»:   «Ибо   извнутрь,   из   сердца   человеческого,   исходят   злые   помыслы… завистливое  око…» (Марк, 7,21). Матфей приводит связь между злым глазом и злой личностью: «Светильник  для  тела,  есть око. Итак,  если  око твое чисто, то все  тело твое   будет   светло;   если   же   око   твое   будет   худо,   то   все   тело   твое   будет   темно…» (Матфей, 6, 23).  В XIII веке Фома Аквинский заметил, что особенно чувствительны к дурному   глазу   старых   женщин   дети,   и   его   поддержал   ряд   демонологов:   Винетти (1450),   Нидер   (1470),   и   инквизитор   Бернард   де   Комо   (1510).   «Молот   Ведьм» предостерегал,   «что   существуют   ведьмы,   которые   умеют   околдовывать   своих   судей обычным взглядом или взглядом из­под бровей, и публично хвастаются, что их нельзя наказать». В 1599 году, Дель Рио обобщил принятые в то время взгляды: «Дурной глаз – это способность, вытекающая из договора с дьяволом, который, в то время как так называемый обольститель сморит на кого­нибудь с с дурным намерением…причиняет этому человеку зло»45 Восковое подобие Нанесение повреждений восковым подобиям, куклам, фигуркам или глиняным болванчикам посредством   симпатической   магии  якобы   производило   аналогичные   повреждения   на   теле врага, которого они представляли. Повреждение могло сказаться в виде «постоянной немощи» (как допускал Яков /) или же привести к смерти. Подобное убеждение столь же примитивно, сколь и распространено, и существует сегодня как в первобытных культурах, так и в суевериях так называемых цивилизованных наций. Это суеверие распространилось из Египта в Грецию и Рим; из античного Рима восковые подобия перекочевали в европейское колдовство. Гораций в  «Сатирах»   упоминает   восковое   подобие,   сделанное   ведьмой   Кандидой   для любовных  целей. Начиная с очень ранних времен,  английские и шотландские суды наполнены   обвинениями   в   изготовлении   подобий.   Синклер   ссылается   на   группу поклонников   дьявола,   сжигавших   восковое   подобие,   чтобы  вызвать   смерть шотландского короля Дуффуса (968г. до н.э.) и на, вероятно, более  исторически 45 Зыбковец. В. Ф. О черной и белой магии. М. 1965 С. 78 достоверный   случай   с   12  ведьмами,  сжигавшими  изображение   короля   Якова  III  в 1479г. в Эдинбурге. Возможно,   наиболее   четкое   описание   восковых   подобий   было   сделано   старой матушкой   Демдайк   на   суде   над  ланкаширскими  ведьмами  в   1612г.   Она призналась: «Наиболее быстрый способ отнять у человека жизнь с помощью колдовства — сделать изображение [фигурку] из глины, похожее формой на человека, которого они намереваются убить, и тщательно просушить его. И если вы захотите, чтобы один его член стал слабее прочих, то возьмите колючку, шпильку или иголку и воткните их в тот член фигурки, которому вы желаете слабости. Когда вы захотите, чтобы любая часть тела начала чахнуть, тогда возьмите эту часть фигурки и сожгите ее. Таким же образом можно умертвить и все тело» 46 Обвинения   в   произведении   магии   с   помощью   куколок   могли   включать   в   себя весьма неконкретные свидетельства. Во время суда над ведьмами в Лондоне в 1537г. свидетель показал, что видел толпу людей в церковном дворе, глазевших на то, что на первый взгляд напоминало недоношенного ребенка. «Церковный служитель вынул узел, завязанный наподобие перекрученной простыни, развязал его и обнаружил там подобие  из  воска, сделанное  в  форме   маленького  ребенка с двумя  булавками  в нем».   Свидетель   затем   спросил   одного   из   зевак,   знает   ли  он,   что   это   такое,   и получил ответ, что это приспособление, вызывающее угасание человека; но, чтобы достигнуть большего эффекта, фигурка должна быть помещена в лошадиный навоз или в навозную кучу. Небольшие фигурки могли быть сделаны или из воска или из глины (шотландские corp  chre).  Глиняное   подобие   обычно   изготовлялось   из   отвратительных составляющих: земли со свежей могилы, пепла от сожженных костей мужчины или женщины, черных пауков, «с внутренней частью из бузины, вымоченной в воде, в которой   полоскались   жабы»  («  Examination  of  Jonh  Walsh»,   1566).   Глиняное подобие могло быть помешено в реку  с тем, чтобы его унесла вода, И если такое подобие   проколоть   там,   где   должно   быть  сердце,   жертва   умирала   в   течение   9 дней. Восковые   подобия   часто   представлялись  на   «Дворянских   судах».   Госпожа Кобхем, жена герцога Глостерширского, в 1442г. была обвинена в «чародействе и 46 Энциклопедия колдовства и демонологии / под. ред.Ф. С. Капицы. М. 2001. С.91 – 94. некромантии»,   в   соучастии   в   заговоре   против   короля  Генриха  VI.   Главными обвиняемыми,   осужденными   на   суде,   были   преподобный   Роджер   Болинброк   и каноник Томас Саутвелл, причем первый был повешен, обезглавлен и четвертован, а   другой   умер   в   тюрьме.   Герцогиня  Глостерширекая   была   привлечена   к   суду, потому   что   она   якобы   попросила   двух   клириков   сделать   предсказание   о   жизни короля   и  приказала   некой   Марджори   Джордмейн,  «ведьме   из   Эя»,   сделать «подобие  из  воска,  представляющее короля, который с помощью  их   чародейства потихоньку начал чахнуть. Она намеревалась тем самым в конце концов подорвать здоровье короля и привести его к смерти. Марджори Джордмейн была сожжена за измену,   а  герцогиня   приговорена   к   публичному   покаянию   и   пожизненному заключению. Симпатическая магия также практиковалась в Европе. Так, король Филипп Красивый обвинил архиепископа Гишара в покушении на его жизнь с помощью подобий, а Филипп VI подобным же образом обвинил графа Робера Артуа. В 1347г. св. отец Этьен Пепин в епархии Клемонт был приговорен к 15 годам одиночного заключения за изготовление восковых подобий. Епископ Френсис  Хатчинсон упоминает о покушении на жизнь  папы Урбана  VIII  в 1633г., произведенном  неким Центини, племянником кардинала,  который вместе   со   своим   помощником,   странствующим   монахом,   втыкал   булавки   и   иголки  в восковое подобие. Центини был казнен. Воден, известный французский демонолог, считал, что подобия безвредны: они приводят к конкретному результату не чаще, чем в двух случаях из ста («Demonomanie», 1580), Конечно, демонологи отрицали, что ведьма обладает какой­либо силой, чтобы вызвать порчу.  Порча (магия) производится невидимым демоном, утверждал Нидер примерно в 1470г., с соизволения Господа. Подобная теория создавала для ведьмы дилемму. Втыкание булавок в восковую   фигурку  не было  явной ересью, но по сути это  было колдовство. Действие могло бы превратиться в ересь, если бы ведьма просила Дьявола о нем, потому что   тем   самым   ведьма   признавала   бы   власть   Дьявола.   С   другой   стороны,   если   ведьма приказывала Дьяволу навредить с помощью куклы, тогда это было обычное чародейство, потому   что   она   не   допускала,   что   Дьявол  разделяет   власть   с   Господом.   Однако Гриландус, известный юрист, верил в то, что все чародеи, «проявляющие признаки ереси», должны наказываться как еретики, и любое чародейство, осуществленное ведьмой, которая прямо заявляет о своем договоре с Дьяволом,  является ересью, независимо от характера действия   и   исполнителя.   Итак,   для   ведьмы   не  осталось  никакой   лазейки: на  практике чародейство было ересью, а ересь, согласно совету церковных судов, наказывалась смертью. Если иногда втыкание булавок в подобие случайно могли признать простым чародейством без  ереси, тогда ведьма могла быть наказана гражданскими судами. Однако гражданские суды наказывали простых чародеев еще строже, чем церковные, и всегда приговаривали их к смерти. Можно отметить любопытное продолжение истории восковых подобий, отражающее вли­ яние магии на христианство. При экзорсизме священник должен был изготовить восковое подобие одержимого дьяволом, добавив, если было известно, имя дьявола или любой подхо­ дящий эпитет, и бросить его в огонь. С этим языческим действием христианин знакомился при чтении Откровения Иоанна Богослова или Книги пророка Иеремии.  Но   в   то   же   время   подобие   человека   из   воска   или   другого   материала   широко практиковалось  в  народной   магии.  Причем  оно   иногда   решало   целых   две   задачи:  1   – предупредить   несчастье   и   2­   исцелять   произведенный   ведьмами   вред   (есть   еще   и   3­я задача,   которую   решает   народная   мания   –   открытие   личности   ведьмы,   но   восковое подобие здесь мало применялось). Причем наиболее часто употребляемое – устранение вреда   –   это   это   применение   таких   действий   которые   заставили   бы   ведьму   саму уничтожить собственное колдовство. Так например, если человек захворал, изготавливали его подобие из воска и заказывали священнику прочитать три в одну пятницу три мессы. Затем прокалывали изображение в том месте, где человек чувствовал Оль, и тогда ведьма вынуждена была изгнать напущенную болезнь47. Заключение В качестве  тога можно попытаться  нарисовать  саму эпоху средневековья,  которая  и породила  причины   развития   «охоты  ха  ведьмами».   На   протяжении   многих  столетий, начиная   с   языческих   времен   население   Европы   верило   во   сверхъестественные существа:   ведьм,   оборотней   и   т.д.   Наделяло   их   вредоносной   силой:   порчи,   сглаза, вызывания   непогоды   и   т.   п.   И   если   в   народной   среде   эта   была   часть   культуры   (до определенного   времени   безобидная),   то  для  церкви  первоначально   –  предрассудок  с которым   необходимо   бороться.   Но   именно   из   него,   церковь   сумела   извлечь максимальную   выгоду   для   себя.   С   помощью   обвинения   в   колдовстве   можно   было 47 А.Я. Гуревич.   Культура  и  общество средневековой  Европы глазами  современников.   М.,   1989.  С. 137. избавиться   от   нежелательных   людей,   захватив   их   имущество.   Разжигая   народную истерию, духовная власть утверждала свою всесильность, восстанавливала авторитет.  Светская   власть,   конечно   же,   имела   возможность   остановить   перерастание   веры   в колдовство  в массовый  психоз. Но сама испытывала  сильнейше  влияние  мистицизма, но   пришедшего   не   только   из   Европейских   глубин,   а   из   других   стран   и   от   других народов – это сильнейшее влияние мусульманской и еврейской культуры.  Таким образом, этот отрезок истории Европы, наполнен трагическими событиями, не только из­за банальной жадности церкви и потемок народного разума. Справедливей и правильней вывод о том, что в это время столкнулись несколько мощных культурных и исторических   потоков,   что   и   привело   к   таким   большим   жертвам.   Это   столкновение народной   и   светской   культуры,   языческого   и   христианского   мировоззрений, европейской и восточной религиозной мысли и философии. Казалось, бы, в итоге этой битвы,   единственным   победителем   вышла   церковь,   но   как   в   дальнейшем   показала история,   то  политическое,  экономическое  и   идеологическое  первенство  которое  она завоевала столь жестоко, было не долгим.