МУЖСКОЕ СЧАСТЬЕ

МУЖСКОЕ СЧАСТЬЕ

ЭССЕ

Из педагогического опыта

День начинался как обычно: ровно в семь часов утра прозвучал привычный сигнал «Маяка». Сын из-под одеяла протягивает пальчик, как бы говоря: «Еще минуточку на "отхождение" ото сна. А через мгновение он уже покорно протягивает свои ручонки и, не открывая глаз, обхватывает шею своего «папулечки». Таким было начало ежедневного утреннего ритуала. Делалось это с радостью.

Начало дня всегда наполнялось неистощимым зарядом положительных эмоций. Каждое утро, и тоже по сигналу «Маяка», взявшись крепко за руки, мы, переполняемые любовью, радостно шли в школу.

-И сколько вы будете своего сына в школу водить за руку, как несмышленого малыша? – почему-то ревностно замечали знакомые.

-Я не малыш, а мужчина, - с гордостью отвечал сын.

На лицах знакомых появлялась нескрываемая ухмылка. Многим было в диковинку видеть такие отношения.

-Папа, а па…! Я в учебнике по истории прочитал очень интересный материал. Скажи мне, а что такое инквизиция?

-В XIII веке папа римский учредил церковный суд, который и получил название «инквизиция», что в переводе на наш язык обозначает «расследование».

-А почему людей сжигали заживо на костре? – от этих слов мне стало как-то не по себе. Я не сразу нашелся, что сказать. Меня самого почему-то очень волновала именно эта страница из далекой истории. Но почему? Кроме нагромождения сумбурных мыслей, в голове ничего путного не появлялось.

-Суд, как правило, осужденных объявлял «еретиками», а потом подвергал их жестоким пыткам. Не одно столетие в Европе пылали костры инквизиции. Так церковь мстила каждому, осмелившемуся подвергнуть сомнению устои общепринятых канонов. А вообще, преследовали буквально всех, кто «мыслил не так, как все».

-Это же несправедливо! – заключил сын после некоторой паузы.

-Тогда на это смотрели по-другому. Более того, казнь преподносилась как публичное зрелище.

-И на убийство можно смотреть, как на зрелище?

-Не только смотреть, но и получать от этого удовольствие.

Некоторое время шли молча. Разговор оказал на нас неизгладимое впечатление.

 -Папа! Я еще хочу тебя об одном спросить, - начал было сын.

-Да, я слушаю тебя.

-Ой, «потерял» мысль! – неподдельно расстроился малыш.

-Не расстраивайся. А ты вернись туда, откуда задумал меня о чем-то спросить, - обнадежил я малыша.

-Ой! «нашел» свою мысль! – радости не было предела.

Так мы проводили каждое мгновение, насыщенно и интересно. Складывалось впечатление, что кто-то пытался наполнить наш мир ощущений неистощимой энергией.

Скажем, делаю я что-то по хозяйству, здесь же рядышком пыхтит и мой  мужичок. Нас невозможно было представить друг без друга. В то же время нам сложно было спрятать от внешнего мира свое мужское счастье.

Как-то однажды, во время прогулки, сын оборвал свой очередной анекдот неожиданным вопросом:

-Папулечка, ты меня очень любишь?

-Сыночек, милый мой! Кровинушка моя! Неужели ты засомневался в моих чувствах?

-Нет! Просто я без тебя не смогу жить.

-!?

Только крепкое объятие смогло скрыть мужские слезы. Никто не помнит, сколько времени мы так простояли в скверике. В тот день больше ни о чем не говорили. Чувствовалось какое-то внутреннее напряжение. Только перед вечерним «обнимоньчиком» мы как-то по-особенному посмотрели в глаза друг другу.

Я не раз ловил себя на мысли, что мужчина, наверное, не должен так любить. Но ничего с собой поделать не мог.

 Я и сын как паутинка в бескрайней пустыне. Мы с жаждой наслаждались беспредельным мужским счастьем, одаривая друг друга неиссякаемым потоком любви, уважения и доверия.

В какой-то момент меня вдруг посетило озарение: я вдруг понял, почему так взволновала меня история о средневековой Европе, рассказанная недавно сыном.

 Да, в нынешнее время нет судов инквизиции. Но есть суд «людской». Это гораздо страшнее. А если этот суд основывается на зависти, то защитить себя бывает крайне сложно, порой невозможно. «Или ты любишь, как все – или тебя отвергнет общество». Эта мысль не давала мне покоя ни днем, ни ночью.

Мы невольно ощущали, что наше счастье будет подвергнуто жестокому испытанию (сродни костру инквизиции). Сможем ли мы уцелеть и при этом сохранить духовное богатство наших идеалов? Этого никто не мог предсказать с полной уверенностью.

Мы с сыном продолжали жить друг другом. Наслаждались каждым мгновением. Все у нас ладилось.

 В любой теме находили общие точки взаимопонимания. Как-то ночью сын с ужасом окликнул меня:

-Папа! Где ты?

Увидев меня, он сразу же успокоился. Перевернулся на другой бок, и снова послышалось его равномерное посапывание. Даже во сне он не хотел терять душевной связи со мною и ни на миг расставаться.

Почему наши отношения так раздражали окружающих? Мы ведь никому не мешали. Нам нравилось быть вместе. Что же в этом плохого? Оказывается, плохо то, что мы обладаем богатством, которого у многих нет. Самое действенное средство борьбы  со счастливыми - это устроить им публичную казнь. Притом, сделать это изощренно, чтобы жертвы как можно дольше мучились. Чем не методы средневековья?

И, действительно, очень мало встречали людей, искренне радовавшихся нашему мужскому счастью. Чаще приходилось сталкиваться с неподдельной иронией и нескрываемой враждебностью. Вскоре мы уже на себе стали ощущать негативное воздействие внешней среды.

…Этот день ничем не выделялся на фоне других. Все та же «минуточка» на "отхождение" от сна, все тот же утренний ритуал. Казалось, ничто не могло омрачить мужской дружбы. У сына – учеба, у меня – работа.

День прошел в привычном ритме. И на этот раз мы встретились (сын первым приходил домой) и вместе с той же жаждой наслаждались прекрасными мгновениями жизни.

Решили навести порядок в квартире. Улыбки. Шутки. Вскоре все преобразилось: квартира заблистала стерильной чистотой, повеяло освежающим «ароматом» уюта.

-Папа, угости меня чашечкой кофе.

-С удовольствием.

Кофе пили молча. В это мгновение я впервые почувствовал «сердечный укол». Попытался было сделать вид, что ничего не случилось.

-Папа, человек может овладеть искусством умирания?

Я был ошеломлен серьезностью вопроса. Но больше всего меня удивило то, что я и сам неоднократно задумывался над этим вопросом. «Вот тебе и несмышленыш», - подумалось мне.

-Знаешь, человек вполне реально может осмыслить ситуацию, в которой сам оказался. Ты, наверное, слышал фразу типа «умер не своей смертью»?

-Да, папа. И очень часто.

-Так вот, человек может по-разному умирать. Осмыслить смерть – значит умереть достойно. Но смерть – не единственный способ самореализации. А не своя смерть – это смерть, из которой нельзя извлечь созидающий смысл.

Необходимо приобретать опыт именно своей смерти, тогда чужая смерть тебя не будет пугать. На этот счет созданы даже целые философские трактаты.

-А существует тот свет?

-Тот свет – это просто вещи иначе освещенные. Кто-то утверждает, что внезапная смерть – это благо. Как сказать. Внезапная смерть, как правило, настигает лишь тех, кто к ней не подготовился.

 Если больной научится любить свою болезнь, то он приблизится к святости. Это не преувеличение. Просто, есть боль, которая приходит от Бога. Боль может приходить как из нашего будущего, так и из прошлого.

 «Вот почему, в который раз, вспоминается средневековый суд инквизиции». Нужно постигать азы страдания, чтобы быть Человеком.

По внешнему виду сына можно было определить, что он полностью удовлетворил свое любопытство.

Потом, улыбаясь, пошли в детскую. Я попытался было вытащить ящик с игрушками из-под детской кроватки. На этот раз приступ повторился с такой силой, что перехватило дыхание. Я невольно присел на корточки, облокотившись на кроватку.

-Сыночек, - еле сдерживаю очередной приступ, - я, кажется, на этот раз не выдержу.

-Папочка, не оставляй меня! – и его глаза наполнились горошинками слез.

-Ты мужчина. Держись. Наше мужское счастье ничто не сможет омрачить. Душевная нить не может разорваться физической смертью.

-Папочка, не оставляй меня. Я не смогу жить без тебя. Неужели Любовь не сможет спасти наш союз?

-Я люблю те…, - и в это мгновение моя голова поникла на плечо сына. Свет померк в моих глазах.

«Опять разрушились твои планы, выбили из колеи новые проблемы, вдобавок ко всему нагрубил кондуктор. И ты сидишь на облезлой лавочке в парке, ненавидишь весь мир, не подозревая даже, что мир отвечает тебе тем же. Поэтому у тебя так сильно разболелась голова. Поверь, аспирин не поможет, ведь дело не в проблемах, а в тебе.

-Кто ты? Почему я тебя ни разу не видел, прекрасная Фея? Я что - умер?

«Отвлекись на пару минут, продолжала прекрасная Незнакомка, не обращая внимания на мои вопросы, постарайся лучше понять, о чем спорят воробьи в кустах сирени. Если честно, они и не спорят, слишком уж бестолковы, чтобы вести какие-то дискуссии…

То ли дело человек - единственное животное, которое матушка Природа соизволила наделить разумом, забыв дать подробную инструкцию по эксплуатации этого непонятного прибора. «Вот почему наше мужское счастье многим мешало». Один ваш философ утверждал: «…Он (человек) не может избавиться от разума, даже если бы захотел; он не может избавиться от тела, пока жив. «Значит, я еще жив, если не вижу себя со стороны?», и тело заставляет его желать жизни».

Поэтому для человека «его собственное существование является проблемой; он должен ее решать, и ему от нее не спрятаться. «Неужели мы не смогли в полной мере решить эти проблемы?»

Вот вы и стараетесь отвечать на поставленные жизнью вопросы, ищете в ней смысл, ставите себе цели, которые хотите достичь. Но не все так просто, как представляется в мечтах. Мир бывает в действительности несправедлив к вам.

 Вы доверяете, а вас обманывают, вы говорите правду, а вам не верят, вы желаете добра – вас не понимают. Тогда и опускаются руки, горячее сердце в груди бьется спокойнее, и очень скоро вы превращаетесь в тех, кого еще недавно пытались изменить, «направить на путь истинный».

И это мудрость? Нет, мудрость не в том, чтобы пассивно обвинять кого-то в чем-то. Давно пора понять, что судьба любого человека зависит лишь от него самого. Поэтому и начинать изменять мир надо с себя».

-Да, теперь я понял суть своей проблемы. Изменяя себя, мы не учли особенности внешней среды. Во все времена «белых ворон» в черной стае истребляли. С этим нужно было считаться. И готовить собственную защиту необходимо было, исходя из этих особенностей. Изменяя себя, стремись изменять (очень деликатно) и, окружающую тебя, внешнюю среду.

-А если кто-то считает себя обиженным?

«Пусть вспомнит, не обижал ли он сам своих друзей, близких, родителей. Все справедливо.

 Кто-то думает, что его обделили. А сам он всегда помогал другим, если его об этом просили? И здесь также нет несправедливости. Вы ищете причины собственных неудач в других людях, в обстоятельствах, а может, причина в вас самих?

Я уж не говорю о том, что вы вообще разучились любить. «Странно, а я думал, что в этой области у нас не было проблем». Любовь блокирует программу уничтожения другого человека.

Неужели ты не замечал: твоих недругов радует, что ты злишься. Улыбнись! Не придумано ничего лучшего, как их поставить в тупик. Учись постигать азы Любви. «Значит, я еще не потерял такой возможности? Прекрасно!»

 Люби друзей такими, какие они есть, врагов – за то, что они дают необходимый стимул к самосовершенствованию, каждый день нашей жизни – за то, что он больше никогда не повторится. Люби жизнь! Иначе она тебя не полюбит.

Да, сложно любить. Этому учатся от первого до последнего дня существования. В этом кроется истинный смысл жизни. Она не может быть только благом или только злом. Жизнь – это испытание. Ты должен его выдержать. От этого зависит не только твое будущее.

 Помни об этом. А чтобы видеть перспективы будущего, тебе необходимо научиться видеть в окружающем мире не только негативные грани, но и положительные.

Счастье в том, что ты можешь мыслить и чувствовать. Воробьиная же жизнь скучна именно потому, что для разрешения их птичьих проблем не нужно быть человеком. Так что не грусти.

 Ты ощутил, что в груди твоей снова пульсирует жизнь? Улыбаешься? Правильно! Мысль материальна, так пусть материализовываются только светлые мысли.

 Жизненная тропа твоя не оборвалась. Меньше злись. Радуйся жизни. Ты не зря родился. С тобой удача! Пока…»

Через мгновение я приподнял голову и увидел лежащим на моей груди обессиленное от слез тело сына.

 Сын шевельнулся, потом нерешительно открыл покрасневшие глаза:

-Я знал, что ты не умер. Ты живой. Я с тобой. Знаешь, а давай нашей Любовью поделимся с теми, кто в ней нуждается!

-Мы теперь многое изменим. Хотя бы потому, что уже сами изменились.

-Папа, я тебя люблю.

-А я тебя.

-Может, это и есть настоящее мужское счастье?!

Я ничего не сказал, лишь молча прижал сына к себе, и мы обнялись, больше не сдерживая своих эмоций. Жизнь продолжалась…

Владимир Иванович ТОЛСТИКОВ