Поэт трагической судьбы

 М.   Ю. Лермонтов

«Поэт трагической судьбы»

Беседа посвящённая творчеству и жизни поэта М.Ю. Лермонтова

Составитель : Губенко У.С. библиотекарь Семёно – Камышенского отдела №15

МБУК Чертковского района МЦБ  2025 год.

Как в прошлый век, печально и светло

Слетает лист берёзы в день осенний,

Как будто в мире не произошло

С тех пор ни войн, ни бед, ни потрясений.

Но лист коснулся гробовой плиты,

И содрогнулся мир, покой разрушив,

И нас вернул из тлена суеты

Вот в этот день

к живым и мёртвым душам.

И я гляжу с тоской на облака,

Плывущие сквозь вечность над планетой,

И прихожу к подножью Машука,

Чтоб ощутить трагедию поэта.

Мятущийся как парус над волной,

И жаждущий неистовствующей бури,

Он оборвал на взлёте голос свой,

Шагнув на встречу смертоносной пуле!

… Богаты мы ошибками отцов!

Как страшно вдруг понять сквозь годы это

Не сгинувшее в сонме голосов

Жестокое пророчество поэта.

                                         (И. Белоусов «Боль памяти»)

… Что-то странное творилось в этот день с природой. Погода стояла дивная, ласковая. Вдруг разразилась небывалая буря. Пыль в мгновение окутала Пятигорск…

Существует легенда, что акушерка, принимавшая в ночь на 15 октября 1814 года сына у Марии Михайловны Лермонтовой, предсказала младенцу насильственную смерть. И это зловещее пророчество сопровождало Лермонтова всю его краткую жизнь. Поэт постоянно ощущал эту трагическую избранность и боролся со своей судьбой тем оружием, которым владел – творчеством, искусством. К нему всё пришло рано: любовь, размышления, сознание своей избранности и поэтический гений.

Давайте сегодня с любовью и болью вспомним этого гения, человека, который живёт в сердцах миллионов людей.

Итак, Михаил Юрьевич Лермонтов родился 15 октября 1814 года в Москве. Его родители Юрий Петрович и Мария Михайловна Лермонтовы.

Юрий Петрович – 27 –летний отставной капитан, небогатый дворянин, красивый и пылкий молодой человек. В своё время он окончил первый Кадетский корпус в Петербурге и в 1805-1808 годах был в походе за границей во время войн с Францией и Швецией. В 1811 году он вышел в отставку. Но в 1812, в начале Отечественной войны, он вступил в народное ополчение офицером, был ранен. В начале 1814 года он вернулся домой. С Марией Михайловной Юрий Петрович познакомился в селе Васильевском, где она гостила у своих родственников.

Урождённая Арсеньева, Мария Михайловна была единственной дочерью богатых родителей. Марии Михайловне было 15 лет, когда её отец покончил с собой. Гибель отца болезненно отразилась на хрупкой девушке, склонной к уединению и мечтательности, чтению романов. Есть предположение, что она училась в одном из дворянских петербургских институтов для дворянских девиц. У неё в обиходе были альбомы с выписками из произведений любимых авторов, она играла на клавесине, пела чувствительные романсы, мечтала о любви. Для девушки такого склада типична была покорность родителям. Но эта хрупкая мечтательная девушка, полюбив бедного армейского капитана из «захудалого» дворянского рода, сумела добиться своего – выйти за него замуж, несмотря на сопротивление матери и её родных. Свадьба состоялась почти против воли Елизаветы Алексеевны, матери Марии Михайловны.

Елизавета Алексеевна происходила из богатого и старинного рода Столыпиных. Её отец при Екатерине Великой, благодаря его дружбе с фаворитом императрицы Алексеем Орловым, вошёл в круг близкой ко двору знати. Получила ли Елизавета Алексеевна образование – неизвестно. Судя по слогу её писем – самое ограниченное, домашнее. Елизавета Алексеевна была деспотичная помещица, за всякую провинность наказывающая своих крепостных крестьян. Высокая, с властным голосом, она всегда ходила – в знак траура по мужу, в чёрном платье. Однако за внешней суровостью было скрыто в ней много доброты, способности самоотверженно любить. С самого рождения она взяла под свою опеку внука – для него она станет самым близким, самым родным человеком до конца его жизни.

  С первого дня Елизавета Алексеевна невзлюбила своего зятя. Как предполагали исследователи творчества Лермонтова, главным пунктом её недовольства была неродовитость Юрия Петровича, как дворянина. И лишь гораздо позднее выяснилось, что это не так.

Род Лермонтовых ведёт своё начало из Шотландии, где ещё в средние века существовал род Лермонтов. Наиболее знаменитым из них был Томас Лермонт, по прозванию Рифмач, поэт, автор романа в стихах «Тристан и Изольда». О нём написал одну из своих лучших баллад Вальтер Скотт. До сих пор в шотландском Пограничье сохраняются остатки его замка. В местной церкви есть камень с надписью: «Отсель Томасов род начало своё берёт». Михаил Юрьевич Лермонтов знал о существовании Томаса Лермонта.

 «Я по натуре скиталец. На месте мне не по себе, и я начинаю бродить в мечтах. По-детски представляю себя, то воином вольного Новгорода, то владельцем рыцарского замка в горах Шотландии. Ты знаешь, я верю, что наш род ведёт своё начало от знаменитого шотландского барда, мага и чародея Томаса Лермонта из Эрсилдуна, воспетого Вальтером Скоттом. С его именем связана одна странная легенда. Она так волнует меня, словно это рассказ о моей жизни»:

«В дни своей юности встретил Томас Лермонт королеву фей. Её красота околдовала его, и он семь лет провёл в королевстве фей безмолвным рыцарем в её свите. Но вот настало время рыцарю Томасу покинуть страну цветов и солнца. Королева наградила его волшебным даром слагать пророческие стихи. И жаль было прекрасной фее расставаться с юным рыцарем, и сказала она ему в час прощания: «Однажды, Томас Лермонт, за тобой придёт вестник, и ты навсегда вернёшься в страну фей». – «Как я его узнаю, прекрасная повелительница?» - «Ты узнаешь его сразу». И Томас Лермонт вернулся в свою Шотландию. Все пророчества его сбывались. Дивились сородичи его волшебному дару. Но сам Томас часто был грустен. Как пламя заката в горах горела в его сердце память о вечном празднике в солнечной долине фей. Вечером ему слышались переливы серебристых голосов, и как живая вставала перед ним картина блаженной страны. Шли годы. Таинственный вестник не появлялся. Но вот однажды … в Эрсилдун вошли сияющие, как горные снега, два белоснежных оленя. Жители селения расступились перед ними, поражённые чудом, а Томас Лермонт вдруг посветлел лицом и пошёл вслед за ними, забыв обо всём на свете. Олени привели его к реке, вошли в воду, и все трое исчезли»

Один из шотландских Лермонтов в 1613 году воевал в рядах польской армии против русских. При осаде крепости Белой этот наёмный рыцарь был взят в плен и остался в России. Он поступил на службу, получил во владение земли в Костромской губернии и положил начало русским Лермонтовым, предкам Юрия Петровича. В XVII веке  в Англии одна из представительниц женской линии Лермонтов вышла замуж за Вильгельма Гордона, а в XVIII веке, точнее в 1785 году, на Екатерине Гордон женился барон Байрон, - это были родители великого английского поэта Байрона. Михаил Юрьевич знал о существовании Томаса Лермонта, но то, что он, русский поэт, был в родстве со своим кумиром, Байроном, ему не было известно. Это обстоятельство было открыто только в 1970-х годах писателем Овидием Горчаковым. Таким образом, совершенно напрасно презирали родовитые Арсеньевы и Столыпины «захудалый» род  Лермонтовых.

После свадьбы Юрий Петрович делал попытки наладить хорошие отношения с тёщей, но это ему не удалось. Около года он был управляющим в имении Елизаветы Алексеевны в Тарханах. Дело не пошло, так как властность Елизаветы Алексеевны становилась поперёк всех его распоряжений. Но, может быть, здесь со временем всё встало бы на свои места. Не задалось другое, гораздо более важное - семейная жизнь Лермонтовых. Юрий Петрович увлёкся молодой гувернанткой, немкой. Ревность жены раздражала его, и однажды, в приступе бешенства, в ответ на её упрёки, он ударил её. Здоровье Марии Михайловны, и так слабое после рождения сына, быстро ухудшалось – вскоре у неё обнаружилась чахотка. В феврале 1817 года семью посетило горе – умерла мать будущего поэта. «Житие ей было 21 год, 11 месяцев и 7 дней» - гласит надпись на памятнике Марии Михайловны. На её могиле был поставлен гранитный памятник с бронзовым крестом  и сломанным якорем – символ разбитых надежд. Вероятно, похороны своей матери имел в виду Лермонтов, когда писал в поэме «Сашка»:

А в Тарханах долго помнили, как тихая бледная барыня, сопровождаемая мальчиком-слугой, носившим за нею лекарственные снадобья, переходила от одного крестьянского двора к другому с утешением и помощью. Помнили, как она возилась с болезненным сыном. И любовь и горе выплакала она над его головой. Мария Михайловна была одарена душою музыкальною. Посадив ребёнка себе на колени, она заигрывалась на фортепиано, а он, прильнув к ней головкой, сидел неподвижно, звуки как бы потрясали его младенческую душу и слёзы катились по его личику. Лермонтов не мог помнить рано умершей матери, но ему казалось, что в нём живёт воспоминание об её голосе.

«Когда я был 3-х лет, то была песня, от которой я плакал; её не могу теперь вспомнить, но уверен, что если б услыхал её, она произвела прежнее действие. Её певала мне покойная мать»

После смерти жены Юрий Петрович уехал в своё имение в Кропотово. Он хотел, было, увести сына с собой, но Елизавета Алексеевна убедила, а вернее заставила, его не делать этого: она сама хотела дать внуку хорошее воспитание, что для Юрия Петровича было не по средствам. Бабушка составила завещание, по которому, в случае её смерти, всё состояние должно было отойти к внуку, но с обязательным условием: чтобы он до совершеннолетия жил у неё. С этих пор Юрий Петрович лишь изредка видел сына. Один раз в 1827 году Миша был у отца в Кропотове вместе с бабушкой, он показывал отцу стихи, рисунки, встречал его радостно. Елизавете Алексеевне это не нравилось, и она окончательно рассорилась с зятем. А как больно было от этого маленькому Мише, как он страдал от невозможности соединить всех в одну семью. Об этом рассказывают его стихи 1829-1832 годов «Элегия», «Кавказ», «Ужасная судьба отца и сына…», «Пусть я кого-нибудь люблю». В одном из них сказано:

Юрий Петрович скончался 1 октября 1831 года в возрасте 42 лет. Смерть отца была для поэта величайшим горем. В стихотворении «Эпитафия» Лермонтов писал:

Рано потеряв родителей, Лермонтов нашёл в бабушке человека, ему одному посвятившего всю свою жизнь. Елизавета Алексеевна баловала внука, как только могла. Для него ничего не жалела, ни в чём ему не отказывала. Всё ходило кругом да около Миши. Все должны были угождать ему, забавлять его. Маленький Мишель рос как богатый барчук – бабушка делала всё, чтобы он мог учиться, развиваться физически. У него было несколько комнаток в мезонине. В спальне – изразцовая лежанка, обитые жёлтым шёлком диванчик и кресло, стены тоже жёлтые, так что в солнечный день детская светилась как фонарик. Пол в детской был покрыт сукном, и мальчик рисовал на нём цветными мелками. Первое время у него была нянька – дворовая женщина Марфа Максимовна Коновалова. Вскоре её заменила  воспитательница – немка Христина Осиповна Ремер, необычайной душевной чистоты человек. Она учила мальчика доброму отношению к людям и, особенно, к крестьянам. В доме Елизаветы Алексеевны подолгу жило несколько девочек и мальчиков, близких и дальних родственников. Все эти дети составляли дружную и весёлую компанию вокруг Михаила Юрьевича. Они играли в войну, занимались гимнастикой, учились ездить верхом, катались зимой с ледяных гор, устраивали детский театр.

У соседского помещика Мишель увидел маленького олененка, стал просить бабушку – достань, да достань. Как отказать? Из самой Москвы выписала такого же, а чтобы соседа переплюнуть, и лосенка в придачу. Радуйся внучек, играй на здоровье!

Заметила бабушка, что очень уж ловко Мишель лепит из талого снега различные фигурки. Купила крашеные воски, а из этих восков внук изваял целую армию Александра Македонского, которую видел на книжных гравюрах: боевые слоны, колесницы, суровые воины в латах и с мечами. Дворовый живописец подарил мальчику акварельные краски, и через неделю сообщил бабушке, - у ее внука настоящий талант живописца.

 В автобиографических набросках Лермонтов рассказывает, что с детских лет он «разлюбил игрушки и начал мечтать». Шести лет он уже заглядывался на закат, усеянный румяными облаками, и непонятно сладостное чувство уже волновало его душу, когда полный месяц светил в окно на его детскую кроватку… «Моя душа, я помню, с детских лет чудесного искала…»

Участниками детских игр Лермонтова были и его сверстники – дети крепостных крестьян села Тарханы. Они открыли ему глаза на положение «крещеной собственности». Современники видели, как маленький Миша, в котором бабушка души не чаяла, сердился на Елизавету Алексеевну, когда она бранила крепостных, и даже выходил из себя, если кого-нибудь велели наказывать. «Не позволю бить!» - кричал он на бабушку. И чаще всего она уступала его требованиям и отменяла наказание. Увиденное в деревне в детские и отроческие годы зародило в сердце Лермонтова глубокое чувство симпатии и любви к русскому крестьянину-труженику, которое позднее отозвалось в таких замечательных произведениях как «Бородино», «Родина», «Вадим» и других. Живя в Тарханах, поэт впервые услышал русскую песню и сказку, былину про Ивана Грозного и предания про Емельяна Пугачёва, правдивые повести о недавно отгремевшей Отечественной войне 1812 года. Всё это нашло отражение в его творчестве («Песня про царя Ивана Васильевича, молодого опричника и удалого купца Калашникова»).

Вот только здоровьем Мишель не блистал, часто болел, - видно в мать уродился. Летом 1825 года по совету врачей Е.А. Арсеньева везёт внука на «горячие воды» на Кавказ. Кавказ поразил мальчика Лермонтова: его величественные горы с вершинами, покрытыми снегами, его быстрые реки, целебные источники. В мирном черкесском ауле он смотрел байрам – мусульманский праздник, со скачками, стрельбой в цель, плясками, песнями. Здесь в ту пору шла долгая война, и маленький город Пятигорск, где остановилась Арсеньева с внуком, охранялся казаками. Возле источников Лермонтов встречал раненых офицеров, слышал их рассказы о кровавых сражениях, о схватках и засадах, подстерегавших казаков на каждом шагу, о жестоких нравах и обычаях горцев. И в основу всех юношеских кавказских поэм и стихотворений Лермонтова легли эти первые неизгладимые впечатления, этот видимый им в детстве край войны и свободы. «Кажется, что Лермонтов родился с любовью к Кавказу в крови. И уже потом никогда не изменял этой любви»,- так скажут позднее исследователи его творчества.

В этот же раз в Пятигорске Лермонтов испытал и первую любовь. Позже, в 1830 году, он вспоминал:

 «Мы были большим семейством на водах кавказских: бабушка, тётушки, кузины. К моим кузинам приходила одна дама с дочерью: девочкой лет девяти. Я не помню, хороша собою была она или нет. Но её образ и теперь ещё хранится в голове моей, сам не знаю почему. Один раз, я помню, я вбежал в комнату, она была тут и играла с кузиною в куклы: моё сердце затрепетало, ноги подкосились. Я тогда ещё ни о чём не имел понятия, тем не менее эта была страсть, сильная, хотя ребяческая: это была истинная любовь: с тех пор я ещё не любил так… Надо мною смеялись и дразнили, ибо примечали волнение в лице. Я плакал потихоньку… Белокурые волосы, голубые глаза, быстрые, непринуждённость – нет, с тех пор я ничего подобного не видел: горы кавказские для меня священны…».

Бабушка мечтала видеть Михаила высокообразованным человеком. В конце лета 1827 года Елизавета Алексеевна везёт 12-летнего внука в Москву, чтобы познакомить его со своей многочисленной роднёй и подготовить к поступлению в благородный пансион при Московском Университете. Бабушка наняла для частных уроков преподавателей, с которыми мальчик готовился по истории, русскому языку и литературе, а также по рисованию. 1 сентября 1828 года 13-летний Лермонтов был зачислен в 4 класс Московского университетского благородного пансиона. Он был зачислен полупансионером, т.е. должен был проводить там весь день, а ночь, так же как и выходные дни, - дома.

Лермонтов учился блестяще, отличался не только в гуманитарных науках, словесности и искусствах (он рисовал, играл на скрипке), но и в математике. При переходе из класса в класс он неизменно получал награды – обычно это была какая-нибудь книга или гравюра в рамке. Из письма к тётушке Шан-Гирей Марии Акимовне от 20-21 декабря 1828 г.

 «Милая тётенька! Зная вашу любовь ко мне, я не могу медлить, чтобы обрадовать вас: экзамен кончился, и вакация началась до 8 января. Испытание наше продолжалось от 13-го до 20-го числа. Я вам посылаю баллы, где вы увидите, что г-н Дубенской поставил 4 русск. и 3 лат., но он продолжал мне ставить 3 и 2 до самого экзамена. Вдруг как-то сжалился и накануне переправил, что произвело меня вторым учеником…»

К письму приложена «Ведомость о поведении и успехах Университетского благородного пансиона воспитанника 4 –го класса М. Лермонтова»:

Поведение и прилежание – Весьма похвально. Закон божий – 3. Математика - 4. Русский язык - 4. Латинский язык -3. История- 4. География - 4. Немецкий язык - 4. Французский язык - 4. Всего 30 баллов. За 24 балла перевод в 5-й класс. Инспектор Павлов. И приписка Лермонтова: «4 означает высшую степень. 0 – низшую. Я сижу вторым учеником».

Среди воспитанников пансиона преобладал интерес к «литературному направлению». Воспитанники выпускали рукописные журналы и альманахи. В них увидели свет первые стихи Лермонтова и произведения других даровитых пансионеров. Два неполных года учился Лермонтов в пансионе. И, несмотря на усиленные занятия учебными предметами, он находил время для творчества. В пансионные годы он написал поэмы «Кавказский пленник», «Корсар», «Преступник», «Олег», «Два брата», «Джулио», «Исповедь». В эти годы юным поэтом была написана 2 редакция самой известной его поэмы «Демон». К этим произведениям нужно прибавить около 60 стихотворений и не дошедшие до нас 3 поэмы: «Индианка», «Геркулес»  и «Прометей».  А ведь ему было только 14-15 лет.

В московском пансионе царил дух свободомыслия, непокорства. Начальник III отделения собственной его Величества канцелярии граф Бенкендорф в 1830 году докладывал императору Николаю I: «Среди воспитанников пансиона встречаем многих… мечтающих о революции и верящих в возможность конституционного правления в России». Царь долго собирался посетить «рассадник свободомыслия» и сделал это в марте 1830 года, нагрянув в пансион и не предупредив никого о своём посещении. Из воспоминаний одноклассника Лермонтова Д.А. Милютина:

 «Государь попал в пансион во время перемены между двумя уроками, когда обыкновенно учителя уходят отдохнуть в особую комнату, а ученики всех возрастов пользуются несколькими минутами свободы… В такой-то момент император, встреченный в сенях только старым сторожем, пройдя через большую актовую залу, вдруг предстал в коридоре среди бушевавшей толпы ребятишек. Можно представить себе, какое впечатление произвела эта вольница на самодержца…»

В этом же месяце по правительственному указу пансион был преобразован в гимназию с введением телесных наказаний. Через 2 недели после объявления этого «указа» Лермонтов подал прошение об увольнении. Итак, в середине апреля 1830 года Лермонтов распрощался с Благородным пансионом и стал готовиться к поступлению в Московский государственный Университет. В августе 1830 года поэт выдержал экзамены и был принят в число его студентов.

Лермонтову было скучно в университете. Проучившись два года, бабушка перевозит его в Петербург. Но в петербургский университет его не приняли. Лермонтов не может терять ни одного дня, он хочет быть взрослым и независимым человеком, самостоятельно распоряжаться своей жизнью.

Оставался один выход – пойти в гусары. Бабушка не возражала. Ч то такое стать настоящим гусаром? Быть хорошим наездником, уметь отлично фехтовать, стрелять, быть физически сильным.

Стать сильным – сильнее других он вполне может. И Лермонтов развивал мускулатуру и очень скоро преуспел в этом, стал одним из силачей своего эскадрона: гнул на спор толстые железные шомпола для ружей, завязывал их в узлы. За этим занятием его застал директор школы и сделал выговор:

- Не стыдно вам, Лермонтов, так ребячиться? На сутки под арест! – А выходя из казармы, добродушно проворчал: - Хороши дети!.. Из железных шомполов узлы вяжут.

Искусством верховой езды Лермонтов овладел еще в Тарханах, и в этом важном деле он стал одним из  лучших. Да вот незадача – на третьем месяце учебы разгоряченная молодая лошадь выбросила Мишу из седла и вдобавок сильно лягнула, сломав Лермонтову ногу. Из госпиталя бабушка забрала его домой, приглашала для лечения лучших врачей. Полгода он провалялся в постели, читал, кое-что лениво писал.

По окончании школы его произвели в корнеты. Бабушка пригласила в дом лучшего петербургского портного, и Мишелю сшили новенький гусарский мундир. После портного явился художник и написал с Лермонтова портрет, Разумеется, в гусарском мундире. Лермонтова все считали настоящим гусаром, но что он настоящий поэт еще не знал никто.

Много лет Лермонтов мечтал о  встрече с Пушкиным. Но вот не довелось. Не встретились, не познакомились.

Страшную весть принес в дом двоюродный брат. Лермонтов не желал слушать подробности дуэли Пушкина и Дантеса. Он лег в постель и заболел. Был жар, он бредил, бормотал что-то невнятное, и бабушка, не на шутку испугавшись, пригласила доктора. Он поставил диагноз: нервное расстройство. Вместо того, чтобы прописать больному пилюли, он подробно рассказал Мишелю о последних часах жизни Пушкина – все это время доктор находился рядом  великим поэтом.

Когда прошла первая горячка, Лермонтов взял чистый лист  бумаги и без единой помарки написал стихи, которые через два дня стали известны всему Петербургу, а вскоре и всей России:

Погиб Поэт! – невольник чести –

Пал, оклеветанный молвой,

С свинцом в груди и жаждой мести,

Поникнув гордой головой!..

За это стихотворение его отправили в ссылку на Кавказ. Теперь он стал писать свои произведения, которые будет знать весь мир.

Лермонтов погиб на дуэли, которая произошла из-за ничтожного по нынешним понятиям повода. Убийцей поэта стал его бывший товарищ по юнкерской школе Николай Мартынов. О ссоре Лермонтова и Мартынова, приведшей к дуэли, очевидцы говорят разное, но все сходятся в том, что Мартынова возмутила острота, пущенная в его адрес поэтом. Увы, понятие чести в XIX веке имело и свои отрицательные стороны. Невинная шутка могла стоить жизни.

Страшные удары грома следовали один за другим, в горах не смолкали раскаты. Невиданная гроза внезапно сменилась бурным ливнем. Это произошло около 7 часов вечера 27 июля 1841 года в двух километрах от Пятигорска, у подножия горы Машук, где в эти секунды на дуэли погиб Михаил Юрьевич Лермонтов. Не знамение ли это было? Не сама ли природа оплакивала смерть гениального поэта?

Только четыре года отпустила судьба Лермонтову, чтобы преуменьшить боль России от потери великого Пушкина. И вот теперь он ушёл вслед за ним. Что же это: нелепая случайность или всё-таки рок, судьба? Всё, связанное с Михаилом Юрьевичем Лермонтовым, несёт на себе не только печать редкого таланта, но и рока, судьбы…

Из воспоминаний секунданта Лермонтова князя Александра Васильчикова.

 «15 июля часов в шесть-семь вечера мы поехали на роковую встречу; но и тут в последнюю минуту мы, и, я думаю, сам Лермонтов, были убеждены, что дуэль кончится пустыми выстрелами и что, обменявшись для соблюдения чести двумя пулями, противники подадут себе руки и поедут... ужинать.

Когда мы выехали на гору Машук (близ Пятигорска) и выбрали место по тропинке, ведущей в колонию (имени не помню), темная, громовая туча поднималась из-за соседней горы Бештау.

Мы отмерили с Глебовым тридцать шагов; последний барьер поставили на десяти и, разведя противников на крайние дистанции, положили им сходиться каждому на десять шагов по команде "марш". Зарядили пистолеты. Глебов подал один Мартынову, я другой Лермонтову, и скомандовали: "Сходись!"

         Лермонтов остался неподвижен и, взведя курок, поднял пистолет дулом вверх, заслоняясь рукой и локтем по всем правилам опытного дуэлиста. В эту минуту, и в последний раз, я взглянул на него и никогда не забуду того спокойного, почти веселого выражения, которое играло на лице поэта перед дулом пистолета, уже направленного на него. Мартынов быстрыми шагами подошел к барьеру и выстрелил. Лермонтов упал, как будто его скосило на месте, не сделав движения ни взад, ни вперед, не успев даже захватить больное место, как это обыкновенно делают люди раненые или ушибленные.

         Мы подбежали. В правом боку дымилась рана, в левом - сочилась кровь, пуля пробила сердце и легкие.

         Хотя признаки жизни уже видимо исчезли, но мы решили позвать доктора. По предварительному нашему приглашению присутствовать на дуэли доктора, к которым мы обращались, все наотрез отказались. Я поскакал верхом в Пятигорск, заезжал к двум господам медикам, но подучил такой же ответ, что на место поединка по случаю дурной погоды (лил проливной дождь) они ехать не могут, а приедут на квартиру, когда привезут раненого.

         Когда я возвратился, Лермонтов уже мертвый лежал на том же месте, где упал; около него Столыпин, Глебов и Трубецкой. Мартынов уехал прямо к коменданту объявить о дуэли. Черная туча, медленно поднимавшаяся на горизонте, разразилась страшной грозой, и перекаты грома пели вечную память новопреставленному рабу Михаилу.

         Столыпин и Глебов уехали в Пятигорск, чтобы распорядиться перевозкой тела, а меня с Трубецким оставили при убитом. Как теперь, помню странный эпизод этого рокового вечера; наше сиденье в доле при трупе Лермонтова продолжалось очень долго, потому что извозчики, следуя примеру храбрости гг. докторов, тоже отказались один за другим ехать для перевозки тела убитого. Наступила ночь, ливень не прекращался...

         Вдруг мы услышали дальний топот лошадей по той же тропинке, где лежало тело, и, чтобы оттащить его в сторону, хотели его приподняты от этого движения, как обыкновенно случается, спертый воздух выступил из груди, но с таким звуком, что нам показалось, что это живой и болезный вздох, и мы несколько минут были уверены, что Лермонтов еще жив".

Лермонтов не собирался умирать. Друзьям он рассказывал о большом историческом романе из времен Петра I и Екатерины Великой, который он собирался писать, упрашивал в письмах бабушку похлопотать о его скорейшей отставке, устраивал свои финансовые дела. Он хотел жить.