Положение Старообрядческой церкви в СССР с начала 30-х годов и до конца 20-го века

Положение Старообрядческой церкви в СССР с начала 30-х годов и до конца 20-го века.

О состоянии Старообрядческой православной церкви в годы Великой Отечественной войны  много писал исследователь Шкаровский М.В. В его статье «Старообрядцы СССР в годы Великой Отечественной войны» дана развёрнутая картина жизни старообрядцев в этот нелёгкий для всей страны период.

В советский довоенный период все старообрядческие толки и согласия чрезвычайно сильно, больше чем другие конфессии, пострадали от антирелигиозной политики государства. В это время со старообрядцами произошло то, что не могли сделать ни гонения, ни пытки прошлых веков: многие вынужденно отошли от веры отцов. Были уничтожены целые социальные слои, традиционно служившие опорой старообрядчества: торговцы, промышленники, кустари, мелкие предприниматели, кооператоры, зажиточное крестьянство, казачество. При самодержавии, не ставившем своей целью разрушение быта и социальной структуры, являвшихся стержнем старообрядческой религиозной жизни, староверы сравнительно легко переносили дискриминацию и открытые гонения. Полное же разрушение прежнего быта и общественных связей в СССР самым трагическим образом сказалось на состоянии старообрядчества.

В 1934 г. скончался глава Старообрядческой Церкви Белокриницкого согласия архиепископ Московский и всея Руси Мелетий, и Местоблюстителем архиепископского престола был определен епископ Кавказский Викентий (Никитин). Однако после его ареста в 1937 г. и смерти 12 апреля 1938 г. в Бутырской тюрьме первосвятительская кафедра Старообрядческой Церкви Белокриницкого согласия пустовала около трех лет. Во всем старообрядчестве на свободе оставался единственный архиерей - епископ Калужский и Смоленский Савва (Ананьев), больной и престарелый. Часть Белокриницкой иерархии погибла в годы гражданской войны, некоторые священнослужители вынуждены были эмигрировать. Еще два епископа, хотя и были живы, находились в заключении - епископ Самарский Иринарх (Парфенов) и епископ Ленинградский Геронтий (Лакомкин). Координацию деятельности сохранившихся общин согласия в 1937-1940 гг., по мере возможности, осуществлял настоятель Покровского собора столицы на Рогожском кладбище протоиерей Василий Королев. В 1940 г. Владыка Иринарх вышел на свободу, и в 1941 г., после получения разрешения советских властей восстановить старообрядческую архиепископию, был возведен епископом Калужским и Смоленским Саввой в сан архиепископа Московского и всея Руси. Он служил, в основном, в Покровском соборе на Рогожском кладбище.

В Ленинграде во второй половине 1930-х гг., после закрытия храмов Громовского кладбища, все требы поповцев-окружников Белокриницкого согласия совершались в домах и квартирах верующих в обстановке глубокой конспирации и страха, часто по ночам. Верующие приглашали к себе как вернувшихся из заключения священников города (о. Василия Космачева и о. Самуила Фомичева), так и иногородних по принципу «кто кого лучше знает». Перед войной потеряли свою последнюю церковь в Ленинграде и поповцы-неокружники. 2 февраля 1939 г. Верховный Совет РСФСР принял решение о закрытии их деревянной церкви Покрова Пресвятой Богородицы на Волковом кладбище, и в том же месяце храм был опечатан и вскоре снесен.

С первых дней войны иерархи Старообрядческой Церкви Белокриницкого согласия обратились к пастве с воззваниями, в которых призывали всех верных патриотов встать на защиту Родины от «аспида и василиска Тевтонскаго». Глава этой Церкви архиепископ Иринарх в Рождественском послании 1942 г. призвал старообрядцев, немалое число которых воевало на фронтах, доблестно служить в Красной Армии и оказывать противодействие врагу на оккупированной территории в рядах партизан: «Возлюбленные чада старообрядческой Христовой Церкви, находящиеся в немецком пленении и оккупации… Из центра старообрядчества  - из достославной Москвы, с Рогожской заставы, я, ваш архипастырь и богомолец, обращаюсь к вам со словами утешения и надежды и призывом оказывать всяческое противодействие врагу. Помогайте партизанам, вступайте в их ряды, будьте достойны своих предков, бившихся за свою святую Русь. Вспомните, как наши достославные предки, движимые любовию к Родине, все как один вилами и рогатинами истребляли и гнали со своей земли двунадесять языков гордого завоевателя. И сколько же их ушло из России? Жалкая кучка! Освобождение нашей матери-родины от исконного врага и губителя русского народа - немца  -  всенародное святое дело. Помогайте нашей армии истреблять и гнать врага с священной земли нашей и тем самым приближать радостный час соединения с вами. Мы же здесь возносим Господу Богу непрестанные молитвы, чтобы он сохранил вас от зла и губительства и дал вам силы предков наших в борьбе за освобождение нашей отчизны от захватчиков».

Его паства откликнулась на эти призывы, активно участвуя в борьбе с общим врагом и на фронте, и в тылу. Проведя сбор средств, старообрядцы Белокриницкого согласия пожертвовали в Фонд обороны более одного миллиона рублей. Только в г. Горьком к декабрю 1941 г. религиозные объединения собрали 1,2 млн. рублей, из которых около половины внесли старообрядцы различных согласий. Многие староверы отдали свои жизни за победу на полях войны. Даже председатель Союза воинствующих безбожников Емельян Ярославский в своей статье 1941 г. «Почему религиозные люди против Гитлера» был вынужден положительно оценить патриотическую позицию архиепископа Иринарха.

Значительное количество старообрядцев-фронтовиков впоследствии стало священнослужителями: епископ Волжско-Донской и Кавказский Александр (Чунин), священник храма с. Егоровка Фалештского района Молдавии Лазарь Семенов и т.д. Епископ Киево-Винницкий Иринарх (Вологжанин), архиепископ Ярославский и Костромской Иоанн (Витушкин), протоиереи Маркел Кузнецов (Калуга), Лазарь Турченков (Иваново, Ржев) и другие были награждены медалями «За доблестный труд в Великой Отечественной войне». Среди выходцев из старообрядческих семей, воевавших на фронте, был дважды герой Советского Союза генерал армии Афанасий Павлантьевич Белобородов, впоследствии командующий Московским военным округом.

Когда 14 октября 1941 г. церковное руководство различных конфессий эвакуировали из Москвы в Ульяновск с целью не допустить возможности его захвата германскими войсками, среди них была и часть старообрядческого духовенства, в том числе архиепископ Иринарх, настоятель Покровского собора протоиерей Владимир Королев и ответственный секретарь Белокриницкой архиепископии Константин Абрикосов. При этом богослужения продолжались и в осажденной Москве. Их участник, Мариничева, позднее так вспоминала о службе в честь Владимирской иконы Божией Матери 8 Сентября 1941 г.: «Мы поем на клиросе богородичные стихиры, а нам аккомпанирует «оркестр» зениток, стоящих рядом с храмом и на стадионе… Выходим из храма. В небе яркие вспышки от выстрелов зениток. Слышно, как рядом шлепаются на землю осколки снарядов».

Архиепископ Иринарх вернулся в Москву из эвакуации осенью 1942 г., а за несколько месяцев до этого - 4 июля 1942 г. вышел на свободу после десятилетнего заключения епископ Ленинградский и Тверской Геронтий (Лакомкин). В то время Ленинград находился во вра­жеской блокаде, а большая часть территории Ленинградской и Тверской епархии была оккупирована немецкими войсками. Епископ Геронтий не имел никакой возможности узнать, что стало с его паствой.

Между тем к началу Великой Отечественной войны на Северо-Западе России были закрыты все храмы и молельни старообрядцев (как поповцев, так и беспоповцев). Последняя их действующая церковь - в с. Ротково Гатчинского района оказалась ликвидирована 7 июня 1941 г. Репрессии в отношении староверов со стороны органов НКВД продолжались даже в первые месяцы войны. Так, 29 июня 1941 г. был арестован проживавший в д. Вольное Заборовье Солецкого района Новгородского округа старообрядческий священник Демьян Гаврилович Кузнецов. 17 октября 1941 г. он был приговорен к 10 годам заключения и скончался 12 августа 1942 г. в исправительно-трудовой колонии № 7 г. Березняки Пермской области.

В период же немецкой оккупации старообрядческие общины вышли из подполья. В Пскове староверам была даже предоставлена для проведения богослужений не действовавшая православная церковь св. Василия Великого на горке в центре города. Ее община, вероятно, получала помощь от  многочисленных старообрядцев Латвии и Эстонии. Так, только на эстонском побережье Чудского озера в 1945 г. проживало около 10 тыс. русских старообрядцев (главным образом беспоповцев), в г. Калласте они даже составляли 95% населения. Группа староверов существовала и в отошедшем в конце войны к Псковской области г. Печоры. В информационной записке уполномоченного Совета по делам религиозных культов по Эстонской ССР И. Киви от 18 ноября 1945 г. говорилось: «Широкие массы старообрядцев, особенно причудских, характеризуются в политическом отношении во время оккупации на 90% враждебными немцам. Как иллюстрацию их теперешнего политического настроения привожу фразу одного из их деятелей: «Хотя советская власть и плохая, но все же это наша власть».

Помимо Пскова известны случаи открытия молитвенных домов во время войны и в других местах Ленинградской области: в Гатчинском районе, Хотыгощской молельни в Волотовском районе Псковского округа, церкви в Пожеревицком районе и т.д. Какие-либо конфликты старообрядцев с Православной Псковской Духовной Миссией не известны. Более того, происходило даже определенное их сближение. Так, в одном из номеров газеты «Православная Русь» за 1942 г. отмечалось: «В Псковской области, а также и всюду в Прибалтике и Литве много старообрядцев. В настоящее время произошло отраднейшее явление: старообрядцы перестали чуждаться Православной Церкви и во многих местах произошло фактическое их объединение с Православной Церковью. Много этому способствовал своею умелой и разумной политикой Рижский экзарх - митрополит Сергий, которого старообрядцы теперь очень почитают». С приходом советских войск почти все открывшиеся в период оккупации старообрядческие церкви и молитвенные дома были вновь закрыты, за исключением церкви св. Василия Великого на горке в Пскове и двух сельских церквей поповцев Белокриницкого согласия в Псковской области.

Особая ситуация была на оккупированной румынскими войсками территории Молдавии и ряда юго-западных областей Украины. Здесь в период Великой Отечественной войны действовала существовавшая в Румынии с XIX века Белокриницкая митрополия. Накануне начала войны - 8 мая 1941 г. ее главой - был избран митрополит Иннокентий (Усов). У него были большие планы: создать в митрополии центр просвещения, развернуть широкое школьное строительство во всех заграничных старообрядческих приходах, создать свою типографию, издавать журнал и разнообразные книги: богослужебные, поучительные, апологетические. Но этим намерениям не суждено было сбыться.

В июле 1941 г., после ухода советских войск из с. Белая Криница (Северная Буковина) Владыка Иннокентий перенес туда митрополичью кафедру. Однако он был неожиданно, как иностранец и русский, выслан из г. Тульчи в Яссы, откуда настойчиво просил румынское правительство разрешить ему, как Белокриницкому митрополиту, занять свою кафедру. Эти старания не имели никакого успеха, находившемуся под надзором полиции Владыке не разрешили даже выехать из Ясс в более безопасное место. Тем временем город оказался подвергнут советскими войсками сильнейшему обстрелу и бомбардировке, одинокий и бесправный митрополит был так потрясен своим безвыходным положением, что заболел психически. Только в таком состоянии правительство разрешило епископу Тихону перевезти Владыку Иннокентия в старообрядческое с. Писк вблизи Браилова. Здесь митрополит более 40 дней не принимал никакой пищи и 16 февраля 1942 г. скончался. Он был отпет епископами Тихоном и Арсением и погребен в Браилове.

Состоявшийся 10-12 апреля 1942 г. в с. Писк Освященный Собор Старообрядческой Церкви избрал Белокриницким митрополитом епископа Тихона (Качалкина). Собор также избрал кандидатов во епископы для Кишиневской, Транснистровской (охватывавшей Приднестровье и Одесскую область) и объединенной Васлуйско-Браиловской епархий. Так как Владыка Тихон был румынским подданным, он получил разрешение выехать в с. Белая Криница и устроить там свою резиденцию.

При этом митрополиту пришлось столкнуться с гонениями румынских властей на старый церковный календарный стиль. Причем теперь ими стали активно подвергаться проживавшие в Северной Буковине, Румынии и Бессарабии русские старообрядцы, о чем осенью 1942 г. писал секретарь митрополии Ф.Е. Мельников: «Воздвигнутое в Румынии гонение на старый стиль, закрытие церквей, прекращение богослужений, ссылки священнослужителей, в том числе и митрополита, в лагеря, действительно наносят вред всему христианству, и запечатывает уста его апологетам».

Живя свыше 10 лет в Румынии, Ф.Е. Мельников осенью 1941 г. возбудил ходатайство о разрешении ему переехать в Тирасполь (Приднестровье). Лишь 27 августа 1942 г. он смог, наконец, поселиться в этом городе, устроиться уставщиком при старообрядческой церкви и начать произносить проповеди по обличению безбожия. В то же время Мельников подал прошение о включении его в состав Румынской Православной Миссии в Транснистрии. Но неожиданно последовали репрессии. 18 октября 1942 г. в Тирасполе были запечатаны две восстановленные с большим трудом старообрядческие церкви, а 20 октября Ф. Мельникова вызвали в полицию, арестовали и без всякого допроса  и обвинения заключили в концлагерь Новые Онешты. Перед праздником Рождества румынские власти повсеместно потребовали от старообрядцев перехода на григорианский стиль, сообщив, что в противном случае все их церкви будут закрыты, а священники отправлены в лагеря.

Это требование было с негодованием отвергнуто, и репрессии усилились. В заключении оказался даже Белокриницкий митрополит Тихон. Принадлежавший к Румынскому Патриархату Кишиневский архиепископ Ефрем (Тигиняну) испытывал к нему личную ненависть и в июне 1942 г. уже попытался организовать убийство Владыки. По настоянию румынского архиерея 11 января 1943 г., накануне Нового года по старому стилю, митрополит Тихон был взят под стражу «вследствие его враждебного отношения к официальному календарю». Согласно докладу полиции целью ареста было стремление «окончательно ликвидировать липованский стилизм».

Вскоре Белокриницкий митрополит, как и Ф. Мельников, написал обращение к маршалу Антонеску: «Правительство Румынии принуждает нас старообрядцев, во что бы то ни стало, принять в церковную практику новый календарный стиль. Принятием этого стиля мы подпадаем под грозные проклятия и анафемы целого ряда свв. Соборов Вселенской и Русской Поместной Православной Церкви, мы нарушаем и разрушаем Апостольские и Вселенских Соборов каноны и вековечные уставы св. Церкви о службах церковных, о постах и мясоедах. Кроме того, местные власти запрещают нам совершать богослужения даже в такие праздники богородичные и святых Божиих, каковых нет в румынских календарях, но которые имеются в русских богослужебных книгах, и которые мы до сих пор совершали свободно».

Стойкость старообрядцев заставила румынские власти летом 1943 г. временно смягчить свою религиозную политику, были освобождены многие арестованные священнослужители и миряне. Владыка Тихон вышел из тюрьмы немного раньше. В апреле 1943 г., стремясь наладить отношения с русскими старообрядцами, начальник Православной Миссии в Транснистрии митрополит Виссарион (Пую), ссылаясь на их просьбы, обратился к маршалу Антонеску с ходатайством об освобождении Белокриницкого митрополита, и в мае духовный лидер липован был освобожден. По другим сведениям Владыка Тихон находился в концлагере до 1944 г. и был освобожден только после вступления на территорию Румынии советской армии (он возглавлял Белокриницкую митрополию до свой кончины в 1968 г).

В значительной степени из-за гонений на них в оккупированной румынскими войсками Молдавии старообрядцы приняли активное участии в движении сопротивления. Там почти все население некоторых старообрядческих сел ушло в леса, где была развернута широкомасштабная партизанская война. При этом скиты нередко были местом базирования партизанских отрядов.

После окончания войны Белокриницкая митрополичья кафедра была перенесена из Белой Криницы в г. Браилов (Брэила), сохранив прежнее название, а проживавшие в Бессарабии (на 1946 г. - 22 общины и 1 монастырь) и Северной Буковине старообрядцы вошли в состав Старообрядческой Церкви Белокриницкого согласия на территории СССР, возглавляемой архиепископом Иринархом. При этом женский Куничский Казанский монастырь в Молдавии оказался единственным старообрядческим монастырем в Советском Союзе (он был закрыт в 1958 г.). На территории же Румынии в послевоенные годы имелось 40 приходов и 4 монастыря (2 мужских и 2 женских) Белокриницкой митрополии.

Одним из направлений в старообрядчестве было единоверие. Его представители подчинялись архиереям Русской Православной Церкви, но сохраняли старые обряды. Все храмы единоверцев на Северо-Западе России к началу войны были закрыты, но вскоре после начала оккупации открылась и до осени 1943 г. действовала единоверческая Николаевская церковь в с. Кубасово Лужского благочиннического округа.  Сначала в ней служил священник Илия Виноградов, затем в 1942 - начале 1943 гг.  -  иеромонах Амфилохий (Егоров), а с 21 февраля до 20 октября 1943 г. - священник Илия Богданов. Все они подчинялись Псковской Духовной Миссии. Однако в конце октября 1943 г. церковь была сожжена немцами, и единоверцы утратили единственный действовавший храм. Правда, уже в начале 1944 г. единоверческая община с. Немятово Волховского района Ленинградской области подала ходатайство об открытии своего не действовавшего с 1930-х гг. храма, но Ленинградский митрополит Алексий не поддержал это ходатайство перед органами власти из-за отсутствия у епархии средств на восстановление церкви и свободных священников. Также в начале 1944 г. к Владыке поступило заявление старообрядцев и об открытии Дубской церкви на ст. Веребье. Резолюция митрополита Алексия была краткой: «Старообрядческие церкви не входят в состав православных церквей, находящихся в ведении митрополита Ленинградского». В конце концов, храм на ст. Веребье так и не был открыт. Несмотря на закрытие в Ленинграде до войны всех храмов и молитвенных домов староверов, известно, что в период блокады в городе существовало как минимум две собиравшиеся по домам старообрядческие общины. Одна - поповцев по воспоминаниями ее участников в годы войны собиралась в пригородном с. Рыбацкое. Другая община - беспоповцев существовала в центральной части города, она была легализована вскоре после окончания войны. 21 мая 1946 г. Совет Министров СССР разрешил в здании на Коломенской ул., д. 12 (где до июля 1936 г. была старообрядческая молельня) открыть молельный дом беспоповцев поморского согласия.

В начале 1944 г. - когда фронт отодвинул­ся на запад, появилась возможность оценить масштабы разорения, которому подверглась в предвоенные годы Ленинградско -Тверская епархия Белокриницкого согласия. Если в 1920-е гг. в ней действовало более 25 приходов, то к 1945 г. из них оставались действующими лишь храм Покрова Пресвятой Богородицы в г. Ржеве и указанные церкви в Псковской области. Множество храмов было уничтожено, остальные здания экспроприированы и в основном перестроены. Из более чем 40 довоенных священнослу­жителей в живых остались лишь четверо, включая и самого епископа Геронтия. Таким образом, его епархия практически перестала существовать. В этой обстановке Московская старообрядчес­кая архиепископия приняла  решение поручить Владыке Геронтию в управление Ярославско-Костромскую епархию, что епископ и делал до своей кончины. Кроме этого, в конце 1943 г., архи­епископ Иринарх добился от Совета по делам религиозных культов разрешения привлечь епископа Ярославского и Костромского Геронтия к работе в архиепископии в качестве своего помощника. В это время Владыка переехал в Москву и до своей смерти постоянно проживал при Рогожском кладби­ще, активно занимаясь восстановлением разгромленной в 1930-е гг. жизни епархий. Все свободное от поездок и богослужений время он отдавал написанию воспомина­ний, в том числе о годах заключения, и работ по различным вопросам церковной жизни. Как и раньше, епископ продолжал активно пропове­довать. За семь лет его служения при Покровском кафедальном соборе в Москве слушать проповеди Вла­дыки Геронтия приезжали тысячи верующих из разных мест.

В 1945 г. советские власти в связи с общей либерализацией религиозной политики вновь разрешили старообрядческой архиепископии выпустить церковный календарь (выходящий с тех пор ежегодно), и до 1949 г. изданием календаря руководил епископ Геронтий. Постановлением Совнаркома СССР от 27 февраля 1945 г. старообрядческим служителям культа (как и представителям ряда других конфессий) предоставили отсрочки от призыва по мобилизации в армию. В это время еще продолжалось освобождение из лагерей священнослужителей, однако, большинство из осужденных в довоенный период уже погибло. Так в 1945 г. епископ Геронтий получил официальное извещение, что его сын, Геннадий Лакомкин, скончался в лагере (на самом деле за открытое исповедание христианской веры он был в 1937 г. вторично осужден - приговорен к смертной казни и расстрелян).

Количество официально действующих старообрядческих общин первое время после окончания войны увеличивалось. Уже в декабре 1945 г. по данным Совета по делам религиозных культов на всей территории СССР их насчитывалось 308 (всех толков и согласий), в том числе 215 Белокриницкого согласия. На 1 января 1947 г. общее число старообрядческих общин в стране составило 418 (численность верующих составляла несколько сот тысяч человек). Количество архиереев в Старообрядческой Церкви Белокриницкого согласия также постепенно росло, к 1948 г. их уже было пять. При этом возникла новая проблема - не хватало священников. Одни погибли в лагерях и тюрьмах, другие еще не вернулись из заключения, третьи были рассеяны на различных гражданских работах.

Используя временное смягчение курса советской религиозной политики в годы Великой Отечественной войны, группа приемлющих священство ленинградских старообрядцев 10 июня 1945 г. обратилась в Ленгорисполком с письменной просьбой передать им здание бывшей Греческой церкви св. Димитрия Солунского, а до его восстановления разрешить собираться для совершения молитвы в Смирновской часовне: «Просим Лен. Совет разрешить нам совершение богослужения по старопечатным книгам, для каковой цели просим предоставить нам свободное ныне религиозное здание по Лиговской улице, против улицы Жуковского. Убедительно просим также оказать нам помощь в получении необходимых для ремонта здания материалов, а также церковного инвентаря: книг и облачений, которых мы достать не можем. Впредь до производства необходимого ремонта и восстановления просимого нами здания по Лиговской улице просим разрешения нам собираться для молитвы в сохранившейся часовне (бывшей Смирновской) на Громовском старообрядческом кладбище».

Однако уполномоченный Совета по делам религиозных культов по Ленинграду и Ленинградской области Н.М. Васильев в своем заключении от 20 ноября 1945 г. отказал старообрядцам в предоставлении им здания Греческой церкви. Официального разрешения собираться в Смирновской часовне верующие также не получили, но власти, вероятно, смотрели на это «сквозь пальцы». Летом 1945 г. попытку зарегистрировать церковную общину предприняла М.Я. Петунова, независимо от которой примерно в то же время подали заявление в Ленгорисполком Т.З. Акутин и Н.А. Зевакин. Все они являлись бывшими громовскими прихожанами.

Начиная с 1945 г. ленинградские старообрядцы Белокриницкого согласия (к середине этого года их проживало в городе уже около 900 человек) несколько десятилетий подавали ходатайства в различные инстанции о предоставлении им того или иного храма в городе, но неизменно получали отказ. Не помогли и личные обращения архиепископа Московского и всея Руси Иринарха, который, например, 23 декабря 1946 г. писал Н.М. Васильеву: «Старообрядческая Архиепископия Московская и всея Руси, поддерживая ходатайство верующих старообрядцев гор. Ленинграда об открытии церкви, обращается к Вам с просьбой об ускорении этого дела и одновременно ставит Вас в известность о том, что по получении разрешения на открытие храма, назначение священника - настоятеля храма в Ленинград с нашей стороны не задержится». Только в 1960 г. ленинградским старообрядцам Белокриницкого согласия передали в пользование бывшую православную церковь Казанской иконы Божией Матери в пригородном с. Рыбацкое (ул. Юннатов, 34).

В послевоенные годы  жизнь старообрядцев легче не становилась - в первой половине 1950-х гг. развернулась новая компания гонений на ДЦХ б.и. Об этом имеются многочисленные документальные свидетельства собранные исследователями того периода. Чибисов Андрей Владимирович (игумен Мануил) в своей статье «Условия существования древлеправославной церкви в СССР (1950-1988 годы)» приводит следующие сведения.

С началом «холодной войны» Русская древлеправославная (старообрядческая) церковь Христова, старообрядцев приемлющих белокриницкую иерархию (ДЦХ б.и.) активно включилась в борьбу за мир, что явилось логическим продолжением той активной патриотической деятельности, которую она вела в годы Великой Отечественной войны. Первым из ее первоиерархов, начавшего миротворческую деятельность, был архиепископ Московский и всея Руси Иринарх (Парфенов), участвовавший в октябре 1950 г. во «Всесоюзной конференции сторонников мира».

В мае 1952 г. в «Конференции церквей и религиозных объединений в СССР за защиту мира» принял участие новый глава церкви - архиепископ Флавиан (Слесарев). Несмотря на то, что старообрядческая церковь вместе с другими конфессиями активно участвовала в борьбе за мир, на местах отношение к старообрядцам со стороны новообрядческого духовенства оставалось враждебным. В архиепископию с приходов поступали сообщения, в которых содержалась большая масса негатива в адрес старообрядческого духовенства. Это свидетельствовало о сохранении и даже попытках обострения застарелого конфликта по вопросу каноничности бело - криницкой иерархии.

С 15 по 17 мая 1955 г. в Москве проходило совещание Совета при архиепископии, на котором обсуждались вопросы: о «Всесоюзной конференции сторонников мира»; об издании церковного календаря на 1956 г.; о создании старообрядческой митрополии Московской и всея Руси. Совет постановил через епископов и благочинных довести до сведения все старообрядческие общины о проходившей с 10 по 13 мая 1955 г. в Москве «Всесоюзной конференции сторонников мира», и выявить их мнение об участии их предстоятеля в миротворческой деятельности. Архиепископу было поручено подготовить текст приветственного послания к предстоящей «Всемирной Ассамблее сторонников мира» в г. Хельсинки (Финляндия). Кроме этого, было одобрено дальнейшее издание церковного календаря, и отмечено: «считать своевременным и необходимым учреждение Московской митрополии».

В мае 1955 г. архиепископия известила Браильскую (Белокриницкую) митрополию в Румынии о том, что она, основываясь на канонических правилах, решила возвести для старообрядческой церкви в СССР митрополита. Основанием для учреждения митрополии архиепископия видела в том, что первенствующая Белокриницкая кафедра и ее территория были присоединены к СССР.

О таком решении стало известно РПЦ (МП). Ее глава - патриарх Московский и всея Руси Алексий I (Симанский) обратился к старообрядческому митрополиту Браильскому и Тульчинскому Тихону (Качалкину) с просьбой воздержаться от поездки в СССР и от возведения архиепископа Флавиана в сан митрополита. После такого обращения между архиепископией и митрополией наблюдалось обострение во взаимоотношениях, проявившееся в вмешательстве митрополита во внутрицерковные дела старообрядческой церкви в СССР. В июле 1955 г. архиепископия обратилась в Совет по делам религиозных культов при Совете Министров СССР (СРК), сообщая ему о действиях Тихона, на что им была дана рекомендация письменно обосновать автокефалию. При переписке с митрополитом архиепископия обращала его внимание на соборные постановления и определения от 23 августа 1861 г. и от 2 июля 1863 г., которые провозглашали полную самостоятельность и независимость от Белокриницкой митрополии ДЦХ б.и. в СССР.

Однако не все приходы старообрядческой церкви однозначно и радостно восприняли решение о преобразовании Московской архиепископии в митрополию. От некоторых в знак протеста были направлены заявления к председателю СРК А.А. Пузанову, с просьбой не разрешать возведение Московского архиепископа в сан митрополита. Первоначально Совет все же дал такое разрешение, и архиепископия назначила день возведения архиепископа Флавиана в достоинство митрополита, но накануне этого мероприятия было получено приказание воздержаться от учреждения Московской митрополии.

В 1950-х гг. архиепископия пыталась урегулировать и наладить отношения с зарубежными старообрядческими приходами, которые до Октябрьской революции были у нее в подчинении, а в частности с приходами находящимися в Китае (Манчжурии) и Канаде. В дальнейшем некоторые старообрядцы вернулись в СССР, но большинство с началом создания коллективных хозяйств в Китае эмигрировали в Австралию, США и Канаду. По вопросу о взаимоотношении с канадскими старообрядцами 11 ноября 1955 г. состоялось заседание Совета при архиепископии, которое решило: «ввиду того, что по точным сведениям СРК в Канаде насчитывается 1 приход, то .. .нецелесообразно посылать представителя архиепископии в командировку в Канаду».  

Годы служения архиепископа Флавиана совпали с новой компанией преследований верующих, которую возглавил первый секретарь ЦК КПСС Н.С. Хрущев. Несмотря на «оттепель», в отношениях между государством и религиозными организациями наступило значительное охлаждение. Активизация антирелигиозной борьбы началась после выхода целого ряда постановлений ЦК КПСС и Совета Министров СССР. Постановления «О монастырях в СССР» и «О повышении налогов на доходы епархиальных предприятий и монастырей», принятые 16 октября 1958 г., привели к тому, что были закрыты 3 действующих старообрядческих монастыря: 2 мужских - Архангельский и Петропавловский в Измаильской епархии, и 1 женский - Казанский в Кишиневско-Молдавской епархии.

В связи с объявленной в 1959 г. XXI съездом КПСС «полной и окончательной победой социализма», началось закрытие и разрушение храмов. XXII съезд КПСС в 1961 г. провозгласил построение в СССР к 1980 г. коммунизма, и поэтому для церкви как «единственного легально существующего врага марксизма» места в государстве не предусматривалось.

Секретное Постановление 16 марта 1961 г. «Об усилении контроля за выполнением законодательства о культах» отменяло все постановления 1940-х гг. и обязывало местные советские органы обеспечить строгий контроль за его выполнением. В результате была проведена реформа приходского управления, по которой настоятели приходов, лишались всякой возможности вмешиваться в хозяйственные дела общин, и оказывались на положении наемных лиц у церковного совета, состоявшего из людей, нередко далеко не религиозных. Власть епархиального архиерея над приходами была минимизирована до такой степени, что после снятия с регистрации назначенного им настоятеля приход становился подведомственным только государственному регистрирующему органу. При этом прихожане не имели прав владения церковным имуществом, приобретенным на пожертвования верующих, - оно после закрытия храма конфисковывалось государством, включая богослужебные предметы.

После смерти архиепископа Флавиана старообрядческую церковь возглавил архиепископ Иосиф (Моржаков), который продолжил деятельность церкви в борьбе за мир. В 1961 г. он возглавил делегацию на «Всемирном общехристианском конгрессе в защиту мира» в г. Прага (Чехословакия).

Вторая попытка учреждения митрополии была предпринята и при архиепископе Иосифе, но он сам по скромности не согласился. Рассуждения были такого рода: «сан митрополита по сравнению с архиепископом Московским и всея Руси ни власти, ни паствы не прибавит, а внешние могут упрекнуть в нескромности и в погоне за титулами». К тому же не было возможности посоветоваться с митрополитом Белокриницким. Однако у большинства священноначалия и верующего народа было живо сознание того, что, несмотря ни на какое политическое противодействие, решения дореволюционных Освященных соборов об учреждении митрополии в Москве должны быть выполнены.

После отставки Н.С. Хрущева новое руководство страны, возглавляемое Л.И. Брежневым, в отношении церкви заняло более умеренную позицию, нежели прежнее, что, по-видимому, объясняется большим, нежели ранее, равнодушием к идеологии. Закрытие храмов, было прекращено. Из 147 приходов, насчитывавшихся у старообрядческой церкви в 1950 г., оставались действующими в 1970-х гг. 127 церквей. Имело место и самозакрытие одного прихода ввиду неимения прихожан. Церкви, закрытые в годы хрущевских гонений не были возвращены верующим.

В 1971 г. произошло решение проблемы клятв, наложенные Соборами 1656 и 1667 гг. на старообрядцев. На Поместном соборе РПЦ было принято постановление, в котором признавалась необоснованность суждений данных Соборов о старых обрядах. Упразднялись и все клятвы указанных Соборов, наложенные ими «на старые русские обряды и на придерживающихся их православноверующих христиан». Собор также счел «эти клятвы, яко не бывшие». Это стало возможно по причине того, что в 1970-е гг. полемика со старообрядцами уже не воспринималась как миссионерская задача, так как для всех христиан страны советов общими противниками были материализм и атеизм.

Приемником архиепископа Иосифа стал Никодим (Латышев), избранный 22 октября 1971 г. Освященным собором архиепископом Московским и всея Руси. На «Всемирной конференции религиозных деятелей за спасение священного дара жизни от ядерной катастрофы», состоявшейся с 10 по 14 мая 1982 г. в Москве, архиепископ в своем обращении к руководителям и последователям всех религий отметил, что над всем человечеством «нависла катастрофа... Народы всех стран обязаны направить все свои силы и стремления к одной, всеобщей и неотложной цели - к спасению рода человеческого, к сохранению жизни на земле». За участие в миротворческой деятельности и свои пожертвования в Фонд Мира архиепископ Никодим был награжден почетной медалью Советского Фонда Мира.

Очередная попытка учредить митрополию была предпринята и в 1980 г. По инициативе энергичного епископа Донского и Кавказского Анастасия (Кононова) вопрос вновь приобрел актуальность в связи с празднованием 40-летия служения в священном сане архиепископа Никодима. Он обратился к председателю Совета по делам религий при Совете Министров СССР (СДР) В.А. Куроедову, с просьбой разрешить возведение архиепископа Никодима в сан митрополита. В письме также отмечалось, что об этом ходатайствуют епархии и приходы старообрядческой церкви. Однако и эта попытка не увенчалась успехом, так как глава ведомства «по делам религий» не мог решать существенные вопросы государственной политики в отношении церкви вопреки указаниям КГБ.

В 1986 г. ДЦХ б.и. возглавил архиепископ Алимпий (Гусев). В этот период старообрядческая церковь имела 5 епархий: Московскую, Киевско-Винницкую, Донско-Кавказскую, Клинцовско-Новозыбковскую, Кишиневско-Молдавскую; 3 епископа, и 126 приходов, на которых исполняли свое служение 54 священника и 8 диаконов, причем многие из них были преклонного возраста. Единственным источником пополнения епископата кадрами были вдовствующие священнослужители. С 1960-х гг. основной проблемой для церкви являлось то, что отсутствие архиереев в епархиях не позволяло своевременно решать кадровые вопросы. Священнослужители, оставшиеся без руководства архиерея, совершали различные канонические нарушения, а иногда аморальные проступки, принижая свой пастырский авторитет в глазах верующего народа. Наличие большого количества вакантных приходов привело к тому, что священники были нагружены несколькими приходами, часто удаленными друг от друга на сотни и даже тысячи километров. В результате служение проводилось иногда небрежно, с отклонениями от требований церковного устава, а священники испытывали непосильные нагрузки. В большинстве приходов не хватало грамотных уставщиков, руководителей пения, певцов, знающих знаменную нотацию, помощников. Многие храмы нуждались в капитальном ремонте.

Сложившаяся обстановка в мире с непрекращающимся наращиванием ядерных вооружений, заставила вновь старообрядческую церковь в лице архиепископа Алимпия высказать свою позицию в защиту мира на международном форуме «За безъядерный мир, за выживание человечества», проходивший с 14 по 16 февраля 1987 г. в Москве. Было отмечено, что мир находится на краю гибели, угроза ядерной катастрофы настолько возросла, что потребовались незамедлительные усилия со стороны руководителей государств, общественных, религиозных и иных организаций, чтобы направить свою активность в сферу миротворчества.

Во второй половине 1980-х гг. в жизни церкви стали происходить небольшие перемены, связанные с демократизацией общества и изменением отношения государства к верующим. Поэтому в 1986 г. архиепископию впервые с официальным визитом смогла посетить делегация от Браильской митрополии во главе с епископом Киприаном, и группа духовенства из Америки. 14 ноября 1987 г. в Белой Кринице совместное богослужение совершили митрополит Браильский и Тульчинский Тимон и архиепископ Московский и всея Руси Алимпий. Во время этих встреч обсуждался и был решен положительно вопрос о преобразовании Московской архиепископии в митрополию.

В условиях нарастающей свободы совести и гласности в стране архиепископия обратилась в СДР с просьбой о разрешении учреждения митрополии в Москве, но Совет по-прежнему был категорически против. Позиция объяснялась возражениями президента СРР Н. Чаушеску. Ему льстило, что в Румынии находился главный старообрядческий центр, а учреждение Московской митрополии могло подорвать престиж Румынии.

Но все же Освященный собор посвященный юбилею 1000-летия Крещения Руси единодушно постановил: митрополитом Московским и всея Руси быть архиепископу Алимпию. Произошел конфликт, так как на Соборе присутствовал заместитель председателя СДР А.М. Иволгин. Он произнес речь, в которой оказал прямой нажим на участников Собора. Представители церкви известили руководство СДР о предстоящем преобразовании архиепископии в митрополию. Работники Совета - специалисты по старообрядчеству, знающие психологию духовенства и решительный настрой членов Собора, убеждали председателя СДР К.М. Харчева поддержать намерение Собора, что, несомненно, укрепило бы в глазах духовенства и верующих авторитет этого органа, а значит и государства. У руководителей этого ведомства возникли опасения, что повышение статуса церкви станет серьезным импульсом для ее возрождения, так как не исключали и возможности преобразования в перспективе старообрядческой митрополии в патриархию, что стало бы явным вызовом РПЦ (МП). Исходя из этих соображений руководство СДР под давлением отдела пропаганды ЦК КПСС и КГБ, пыталось отговорить делегатов Собора от «несвоевременного» шага. Но, несмотря на давление высших государственных структур, центральным событием празднования юбилея явилось состоявшееся 24 июля 1988 г. возведение архиепископа Московского и всея Руси Алимпия в сан митрополита. Таким образом, был решен вопрос, периодически обсуждавшийся на Освященных соборах в 1906, 1907, 1915, 1956 и 1980 гг. Юбилейным Освященным собором также было уточнено и официальное именование церкви: Русская православная старообрядческая церковь.

Итак, в первой половине 1950-х гг. развернулась новая компания гонений на ДЦХ б.и. Их главное отличие от репрессивных мер в 1920-1930-х гг. заключалось в том, что они прошли без кровопролития и массовых арестов и выразились в участившихся нападках на религию и закрытии храмов. Это отличие обуславливалось «нуждой» в церкви, которой был отведен специфический участок фронта - «борьба за мир». Серия постановлений, принятая 1950-1960-х гг., на ужесточение экономических и политических условий существования религиозных организаций привела к закрытию в церкви всех ее монастырей. Внутрицерковная жизнь ДЦХ б.и. характеризуется следующими тенденциями: кадровая проблема, так как властные органы препятствовали посвящению в сан лиц молодого возраста, поэтому весь состав духовенства по своему возрастному уровню был выше 60 лет; пресечение всякой положительной инициативы, так как препятствовали этому консерватизм, характерный для преклонного возраста, и ограничение государством священнослужительской деятельности стенами храма. Изменилось в лучшую сторону отношение иерархов РПЦ (МП) к старообрядческим епископам, которые вместе принимали участие в миротворческой деятельности в условиях «холодной войны». Поместный собор 1971 г. снял клятвы Соборов 1665-1666 гг., наложенные на старые обряды, что еще больше усилило в сознании всех придерживающихся старых обрядов правоту своих убеждений. Все попытки учредить в Москве митрополию не дали положительных результатов, так как СРК, а потом СДР и органы КГБ видели в этом серьезный импульс для возрождения архиепископии, и не исключали в перспективе возможности ее преобразования в патриархию. Нормализация взаимоотношений двух старообрядческих поместных церквей (России и Румынии) произошла в канун празднования 1000-летия Крещения Руси, а юбилейные торжества знаменовалась преобразованием старообрядческой архиепископии в митрополию.

В последние годы священноначалие Старообрядческой Церкви традиционно призывает к церковному поминовению  христиан, погибших на полях сражений, а также умерших от голода и ран. В частности, состоявшийся в апреле 2010 г. Совет ее митрополии призвал  настоятелей общин  совершать 8 мая в храмах и на братских захоронениях поминовение погибших в Великой Отечественной войне. Участвуют в траурных мероприятиях и старообрядцы-беспоповцы. Так по приглашению администрации Санкт-Петербурга в возложении цветов на мемориальном Пискаревском кладбище принимает участие делегация от Невской старообрядческой поморской общины. В состав делегации также входят представители общин городов Новгорода и Риги.

Литература:

1.     Шкаровский М.В. Старообрядцы СССР в годы Великой Отечественной войны

2.     Вестник Костромского государственного университета им. Н.А. Некрасова за 2011 г. УДК 281.93(471.311) Чибисов Андрей Владимирович (игумен Мануил). «Условия существования древлеправославной церкви в СССР (1950-1988 годы)»

3.     https://cyberleninka.ru/article/n/usloviya-suschestvovaniya-drevlepravoslavnoy-tserkvi-v-sssr-1950-1988-gody

Скачано с www.znanio.ru