Реферат Валлийская самоидентификация в Эпоху Принцев

Реферат Валлийская самоидентификация в Эпоху Принцев Понятие   нации   и   национальной   идентичности   в   современном   его понимании стало формироваться в Европе и Северной Америке только в Новое время. Однако некоторые элементы этих концепций существовали в Европе и ранее.   Современные   исследования,   посвященные   проблемам   формирования национального самосознания в средние века, такие как труды Р. Дэвиса, Н.И. Басовской, Е.В. Калмыковой, преимущественно направлены на выяснение того, в какой   степени   и   в   каких   контекстах   те   элементы,   которые   в   современной исторической   науке   связываются     с   национальной   идентичностью, присутствовали   в   обществах   до   того,   как   была   сформирована   идея национальности.  Опираясь на тексты средневековых авторов, можно сделать вывод о том, что   в   целом   в   средние   века   была   развита   концепция,   положенная   в   основу современному пониманию национальности. Как правило, тогда народом ­ nation ­ считалась некая общность людей, говорившая на одном языке, объединенная по территориальному признаку, имевшая общие корни и чаще всего исповедовавшая одну религию. Исследователи находят в Уэльсе территориальный и этнический аспекты этой концепции. Согласно валлийской традиции, распространенной в XII­XV вв., предки валлийцев были первыми, кто поселился на этой территории, и контролировали ее на протяжении многих веков ­ об этом сообщали в своих трудах как Гальфрид Монмутский, так и Гиральд Камбрийский. Таким образом, все   коренные   жители   региона   фактически   возводили   себя   к   одному   общему предку.  Этнический аспект особенно ярко проявляется в противостоянии между валлийцами и англичанами, ведь последние являлись выходцами с континента ­ сначала   это   были   англосаксы,   затем   нормандцы.   Даже   после   нормандского завоевания валлийские тексты продолжают именовать противника варварами или саксами: в 1280 г., спустя более, чем 200 лет после нормандского завоевания, поэт   Гриффид   ап   Ир   Инад   Гох   пишет   в   своей   поэме,   оплакивающей   гибель Лливелина   Последнего   о   «…саксах,   которые   не   осмеливались   нанести   ему удар». Валлийцы, ревностно оберегавшие историю своего народа, восходящего корнями   к   троянским   героям,   естественно,   относились   к   англичанам   как   к чужакам и стремились как можно более четко провести линию между «своими» и «чужими». Религиозный аспект в случае с Уэльсом является не таким значительным, поскольку и валлийцы, и англичане исповедовали одну и ту же религию. Тем не менее, определенную роль в отношении валлийцев к англичанам играло то, что бритты ­ предки валлийцы ­ обратились к христианству еще в IV в., в то время как христианизация саксов завершилась гораздо позже, около VII в. Кроме того, следует упомянуть о том, что валлийская церковь в процессе вхождения в состав английской   церкви   вела   борьбу   за   относительную   автономию   и   право   иметь собственное архиепископство в Сент­Дэвидс. Еще   одним   важным   элементом   валлийского   общества   было   единство правовой   системы.   Несмотря   на   политическую   раздробленность,   Уэльс   был объединен общими законами, которые признавались также английским королем и   в   то   время,   когда   валлийские   правители   были   его   вассалами,   и   после нормандского завоевания. Древнее право Уэльса, которое, согласно традиции, было создано в X в., так же, как и прочие аспекты валлийского общества, такие как религия и территориальное деление, перекликались с историей Британии. Важнейшим   объединяющим   фактором   для   валлийцев   стала   идея противостояния, присутствовавшая в валлийском обществе с VI в.: поэзия таких ранних авторов, как Талиесин и Анейрин наполнена мотивами войны, например, в   таких   поэмах   как   «Битва   при   Аргод   Ливейн»   Талиесин   рассказывает   о сражении   между   саксами   и   бриттами.   Постоянная   борьба   с   восточными соседями   еще   более   укрепила   разделение   на   своих   и   чужих,   а   также сформировала   характерные   черты   валлийской   культуры.   Литература, написанная   в   Уэльсе   этого   периода,   наполнена   мотивами   войны.   Поэты складывали стихи о великих битвах, прошедших и грядущих, о героях войны, которые вели за собой войска  и отдавали жизни ради родины, о будущем, в котором валлийцы победят своих врагов и достигнут процветания.  Еще   один   важный   мотив,   повлиявший   на   становление   валлийского самосознания   ­   мотив   потери.   В   средневековой   валлийской   литературе постоянно   прослеживается   горечь   от   потери   Британии,   от   поражений, наносимых саксами. Валлийцы оплакивали свое потерянное величие, однако у этого   была   и   другая   сторона:   у   них   была   цель,   к   которой   они   стремились: возвратить   себе   то,   что   по   праву   принадлежит   им.   Мысль   о   сильной   и процветающей   Британии,   управляемой   валлийскими   правителями,   давала валлийцам надежду и заставляла продолжать борьбу с англичанами. Национальное   самосознание   валлийцев   формировалось   на   протяжении нескольких   столетий   под   воздействием   внешне­   и   внутриполитических факторов. Историю противостояния Уэльса вторжению англо­нормандцев можно разделить на несколько периодов, которые отмечены определенными событиями и имеют характерные черты. В соответствии с этими событиями и периодами прослеживаются   этапы   формирования   валлийской   национальной самоидентификации. Первый   этап   формирования   национального   валлийского   самосознания можно отнести к концу  XI  в. До этого, как уже было сказано в предыдущей   валлийские   королевства   представляли   собой   разобщенные главе, государственные   образования,   правители   каждого   из   которых   действовали исключительно   в   личных   интересах,   и   потому   между   ними   не   прекращалась борьба за власть. Наиболее могущественные правители стремились подчинить себе как можно больше территорий, а по возможности и объединить весь Уэльс, но   возникавшие   таким   образом   государственные   образования   были недолговечны.   Только   с   началом   нормандского   завоевания   Уэльса,   которое особенно   активно   развернулось   в   последние   десятилетия  XI  в.,   когда   был нарушен сложившийся в англо­саксонский период баланс сил, возникают идеи, связанные с политической унификацией. Однако они отнюдь не преобладали в валлийском обществе. Правители по­прежнему в основном рассчитывали только на самих себя;  некоторые  из  них  предпочитали  заключать  договоры  с англо­ нормандцами в обмен на защиту, чем создавать союзы с другими валлийскими правителями.  Тем   не   менее,   нельзя   сказать,   что   единство   валлийцев   в   это   время полностью   отсутствует.   В   культурном   отношении   они   представляют   собой единую общность, один народ ­ об этом свидетельствуют источники. «Хроника принцев» описывает события, происходящие во всех валлийских королевствах. Очевидно,   несмотря   на   отсутствие   политического   единства   в   Уэльсе,   люди разделяли «своих» и «чужих» ­ то есть, тех, о ком следует писать в хрониках, и о ком не следует. Кроме того, у валлийцев всегда было самоназвание, которое относилось ко всему населению Уэльса. В ранних хрониках это «бритты» ­ или, по­валлийски,  Brytanyeit, ­ но к  XI  в. уже сложилась традиция использования этнонима Cymry. В   официальных   документах,   как   правило,   составлявшихся   на   латыни, вместо   традиционного   слова   «Britannia»   стало   использоваться   «Wallia», происходящее от древнеанглийского слова, обозначавшего «иноземец, чужак». По   мнению   исследователей,   отказ   от   слова   на   родном   языке   означал   для валлийцев не утрату национальной идентичности, а наоборот, желание обособить себя   от   остальных   и   продемонстрировать   свою   идентичность   таким   образом, чтобы   это   понимали   люди   и   вне   Уэльса.   Кроме   того,   существовало   также правовое   единство:   на   всей   территории   Уэльса   действовал   Закон   Хауэла Доброго, что делало регион монолитным в правовом отношении. В   середине  XII  в.   начинается   новый   этап   в   развитии   валлийского самосознания. Это связано с появлением в Уэльсе сильных лидеров королевств: Мадога ап Маредида, Оуайна ап Гриффида, Риса ап Гриффида. Прежде всего, меняется   отношение   валлийцев   к   власти.   Концепция   единого   правителя, обладающего сильной властью, становится более приемлемой для валлийского общества,   поскольку   это   представляется   одним   из   способов   борьбы   с завоевателями. Важнейшим   показателем   формирования   национального   самосознания   Изменение   титулов является   трансформация   титулатуры   правителей. валлийских лидеров на протяжении английского завоевания отражают развитие юридической конструкции государственной власти. До конца XI в. в валлийских текстах ко всем правителям, как к валлийским, так и к английскому королю, применяется титул «brenhin», традиционно переводимый как «король». То есть, в   это   время   все   эти   правители   считаются   равными   друг   другу.   К  XII  в.   в хрониках   уже   было   принято   использовать   несколько   различных   терминов, каждый   из   которых   в   определенном   смысле   обозначал   силу   правителя,   по отношению   к   которому   этот   термин   использовался.   Титулом   «brenhin»   в «Хронике   принцев»   называются   Оуайн   ап   Гриффид,   Мадог   ап   Маредид   и Маредид   ап   Гриффид;   вероятно,   остальные   валлийские   правители   к   этому времени   перестали   называть   себя   королями.   Кроме   того,   появляется   новый титул «tywysog», который в латинских текстах передавался как «princeps», а в английских   ­   «prince».   Такой   титул   употреблялся   только   по   отношению   к правителям   крупных   валлийских   государственных   образований,   таких   как Гвинед или Дехейбарт. Чаще всего такой титул употреблялся вместе с названием самого королевства, например, «tywysog Gwynedd» по отношению к Оуайну ап Гриффиду и «tywysog o Deheubarth» по отношению к Рису ап Гриффиду. Таким образом, в это время выделились различения титулов правителей в соответствии с тем, насколько велика была их политическая сила и престиж. Стоит отметить, что  по  отношению  к  английскому королю  Стефану в то  же время использовался титул «brenhin», тогда как его наследник, принц Генрих, назван  «tywysog». Таким  образом, очевидно,  валлийские  принцы  не  пытались позиционировать   себя  в  качестве   равных   английскому  королю,   признавая   его сюзереном. Кроме того, в документах на латинском языке начинает использоваться титул «princeps  Walliae» или «rex  Walie» ­ то есть, «принц Уэльса». Первым обладателем   этого   титула   считается   Оуайн   ап   Гриффид,   правитель   Гвинеда, который во времена своего правления был сильнейшим из валлийских лидеров. Считается,   что   он   присвоил   себе   этот   титул;   в   Хронике   принцев   Оуайна продолжают называть «tywysawg». Используя титул принца Уэльского, Оуайн демонстрирует свои претензии на   власть   над     Уэльсом.   По   мнению   исследователей,   тот   факт,   что   Оуайн используется   термин   «rex  Walie»,   в   котором   «Walie»   употребляется   во множественном   числе,   указывает   на   то,   что   он   претендует   на   власть   и   в Северном, и в Южном Уэльсе. Формирование   национального   самосознания   ярко   отображается   в валлийском фольклоре. Основной мотив в валлийском искусстве этого периода ­ противостояние Англии и Уэльса. Хотя этот мотив существовал фактически с самого   завоевания   Англии   саксами,   в   результате   которого   бритты   были вытеснены в западные регионы, начиная с XI в. он приобретает яркие черты. В это время закладываются основы артуровской традиции в том виде, в котором они   дошли   до   наших   времен.   Популяризатором   легенды   об   Артуре   стал Гальфрид   Монмутский,   который   около   1136   г.   создает   свой   труд   «История королей   Британии».   В   этом   труде,   посвященном   британской   истории   на протяжении   двух   тысячелетий,   автор   приводит   первый   последовательный рассказ   о   короле   Артуре.   Гальфрид   описывает   его   как   великого   короля, возглавившего бриттов во время противостояния вторжению саксов. Поскольку валлийцы   возводили   себя   к   бриттам,   Артур   был   представлен   как   предок современных Гальфриду валлийцев. Образ сильного короля, обладавшего единой властью   и   способного   дать   отпор   врагам,   должен   был   стать   примером   для валлийских   правителей.   Также   легенда   об   Артуре   имеет   и   другую   сторону. Согласно   сообщениям   Гальфрида,   Артур,   раненный   в   последней   битве,   не умирает,   но   отправляется   на   остров   Аваллон.   Остров   Аваллон   в   кельтской   расположенное   в мифологии   представлял   собой   место   блаженных, потустороннем   мире.   Помещая   Артура   на   этот   остров,   Гальфрид   выражает надежду   на   то,   что   однажды   Артур   вновь   вернется   в   Англию,   возглавит валлийцев и вернет территории, которые некогда принадлежали бриттам. Об   этой   легенде   упоминает   также   Гиральд   Камбрийский   в   своем сочинении «Наставление начальствующим». Он пишет о том, что валлийцы верят в грядущее пришествие древнего короля Артура, который не умер, а ждет своего часа. Однако, утверждает он, это не более, чем миф: останки Артура найдены в Гластонбери, и очевидно, что он давно мертв, так что каким бы великим королем Артур   не   был,   он   никак   не   может   снова   вернуться   и   возглавить   валлийцев. Однако Гиральд в своих сочинениях преследовал другие цели: если Гальфрид создавал   основу   для   поддержания   валлийского   духа,   то   Гиральд,   напротив, старался   развеять   надежды   валлийцев   на   то,   что   они   могут   и   должны сопротивляться Англии. Как бы то ни было, в этот период король Артур стал центральной   фигурой   валлийской   мифологии.   Надежда,   воплощенная   в мифологизированном образе Артура, стала одним из факторов, объединяющих валлийцев.  Представления  о  золотом  веке  некогда  существовавшего   мощного государства,   идея   великого   предка,   который   вернется   и   снова   создаст   это государство ­ все это, несомненно, способствовало осознанию валлийцами себя как единой общности, имеющей одну историю и одну культуру. Считается, что приблизительно   в   это   время   был   записан   сборник   валлийских   легенд   ­ Мабиногион.  Популяризация артурианской традиции является не единственной заслугой Гальфрида Монмутского в формировании валлийских традиций. Вообще в своем сочинении он пытается создать полную историю валлийского народа с древних времен. История Гальфрида кончается там, где начинается «Хроника принцев», и   это   тоже   не   случайно.   Эта   история   восходит   к   легенде   о   том,   как   внук троянского героя Энея по имени Брут приплыл на ранее необитаемый остров Альбион   и   основал   там   королевство.   После   его   смерти   трое   его   сыновей   ­ Локрин, Альбанакт и Камбр ­ поделили между собой это новое королевство. Земли Локрина стали называться Лоегрией, Камбр основал Камбрию, то есть, Уэльс, а Альбанакту достался север острова, на котором он основал Альбанию ­ Шотландию. Таким образом, Гальфрид возводит корни народов британских островов к этим трем правителям. Такую  же версию  излагает  и Гиральд  Камбрийский  в  своем «Описании Уэльса». Важно отметить, что в валлийских текстах, в частности, в Хронике принцев, Лоегрией (Lloegr) называется Англия, а именно те территории, которые были завоеваны англосаксами. Кроме   того,   в   артурианской   традиции   Лоегрия   или   Логрия   ­   название королевства Артура. Далее Гальфрид выстраивает историю бриттов, рассказывая о легендарных правителях.   Большинство   современных   исследователей   склонны   считать,   что большая   часть   из   того,   что   описано   Гальфридом,   является   его   вымыслом, поскольку все прочие источники, в которых говорится о бриттских правителях, упоминаемых   Гальфридом,   например,  о   Дунваллоне   Молмуции  (вал.   Dyfnwal Moelmud),   созданы   уже   после   «Истории»   Гальфрида,   а   значит,   вероятно, опирались именно на это произведение. В   частности,   Гальфрид   сообщает   о   законах,   созданных   Дунваллоном, которые якобы легли в основу современных ему законов бриттов и англичан, однако, по мнению исследователей, приписанные ему законы либо изначально являлись англосаксонскими, либо вовсе не существовали. Часть информации, изложенной Гальфридом, опирается на традиционную валлийскую   мифологию.   Подобные   повествования   были   распространены   в европейской традиции, однако они, как правило, излагались в виде эпических поэм,   как,   например,   «Песнь   о   Роланде»,   или   в   виде   сказаний,   как   уже упомянутый   «Мабиногион».   Однако   Гальфрид   составляет   свою   «Историю»   в виде хроники, тем самым претендуя на изложение исторической истины. По   мнению   исследователей,   одним   из   мотивов,   которые   побудили Гальфрида   выдавать   легенды   за   истину   стало   его   желание   укрепить   и поддержать   национальную   гордость   валлийцев,   утверждая,   что   они   являются наследниками величайших королей. Как бы то ни было, «История» Гальфрида оказала   огромное   влияние   на   культуру   Уэльса.   Вплоть   до  XV  в.   данные, изложенные в его работе, считались неоспоримой истиной о том, каким было прошлое   валлийцев.   Таким   образом,   с   момента   распространения   «Истории бриттов» валлийцы считали себя потомками древнего народа, на протяжении веков владевшего Британией. Очевидно, это в определенном смысле возвышало их   над   англосаксами   и   тем   более,   англо­нормандцами,   которые   являлись выходцами   с   континента.   Как   потомки   древних   бриттов   валлийцы   наряду   с шотландцами считали себя тем народом, который обладает всеми правами на владение Британией. Таким образом, подчеркивалось, что валлийцы являются полноправными владельцами не только Уэльса, но и той территории, которую они   называли  Lloegr  ­   то   есть,   Англии.   В   сознании   валлийцев   создавалась картина, в соответствии с которой они должны не только вернуть себе контроль над   территорией   Уэльса,   но   и   отвоевать   земли   Англии,   исторически принадлежавшие бриттам. Существовал   также   и   иной   взгляд   на   историю   и   судьбу   валлийского народа,   выраженный   Гиральдом   Камбрийским   в   его   книгах   «Путешествие   по Уэльсу»   и   «Описание   Уэльса».   Выходец   из   среды   англо­нормандской аристократии, он, выросший в Валлийской марке, считал себя валлийцем, и у него была другая точка зрения на Уэльс. В своих работах Гиральд писал о том, что   для   валлийцев   наилучшим   исходом   станет   присоединение   к   Англии.   Он скептически   относился   к   информации,   которую   излагал   в   своей   «Истории бриттов» Гальфрид Монмутский, хотя легенда о возведении корней валлийцев к троянцам,   очевидно,   казалась   ему   правдоподобной:   он   также   приводит   ее   в своем «Описании Уэльса». Тем не менее, эта легенда не убедила Гиральда в том, что валлийцы должны противостоять англичанам. Впрочем, нельзя говорить, что большинство населения Уэльса разделяло мнение Гиральда: стоит учитывать, что он   происходил   из   специфической   среды   смешанной   аристократии,   проводил много   времени   при   дворе   английского   короля,   и   потому   его   точка   зрения, несомненно, отличалась от точки зрения людей, которые проводили практически всю   жизнь   в   Уэльсе   и   воспитывались   в   атмосфере   враждебности   к   англо­ нормандским завоевателям. Важнейшее   место   в   легендарной   валлийской   традиции   этого   периода занимает поэзия. Она восходит еще к VI в., когда творили Талиесин и Анейрин ­   творчества легендарные   барды,   чьи   произведения   стали   образцами   для   последующих поколений поэтов. В то время сложились традиции валлийской героической   поэзии,   которые   сохранялись   до   Нового   времени,   претерпевая, впрочем,   отдельные   изменения.   В  XII  в.   наследие   Талиесина   выражалось особенно ярко. Национальный подъем в Уэльсе выразился в создании большого количества   поэм,   посвященных   прославленным   валлийским   героям,   уже упомянутым правителям этого времени. Ярким   примером   такой   поэмы   является   хвалебная   песнь,   написанная выдающимся поэтом  XII   в. Кэнтэлоем Мауром в честь Оуайна ап Гриффида, принца Гвинеда. Кэнтэлой пишет: «Я восхваляю своего патрона, храброго в битве, Волка войны, воодушевляющего и вдохновляющего, Пою о радости от его присутствия… Пою песнь о моем щедром лорде, Пою хвалебные слова во славу Оуайна. В битве против англов в землях Тегеингла Кровь лилась потоками и текла дальше. Драконы столкнулись, правители Рима… В битве с Восточным Драконом Прекрасный Западный Дракон одержал верх. Доблестный лорд, чей меч сиял, вынутый из ножен, С мечом в руке сражался против нормандских войск… Я видел триумф отрядов, товарищей, Я видел битву у Каера, вокруг Коэд Ливейна. Они, доблесть Гвинеда, были не просто мальчишками: Ты был бесстрашен, пастырь Британии» политический национальный валлийский самоидентификация В этой поэме Оуайн представлен, прежде всего, как выдающийся воин, не знающий страха, который ведет за собой войско и одерживает победы в боях против нормандцев. Вместе с тем Кэнтэлой не раз называет его своим патроном, щедрым лордом, что указывает на то, что он был придворным бардом в Гвинеде, королевстве Оуайна. Стоит отметить также следующую фразу в его поэме: «При Абертейви они прорывались сквозь копья Как в битве при Бадоне, доблестный боевой клич» Здесь   Кэнтэлой   упоминает   легендарную   битву   при   Бадоне,   которая, предположительно, произошла между бриттами и саксами в конце V или начале VI в. Согласно валлийской мифологии, войско бриттов в этой битве возглавлял король Артур. Таким образом, валлийский поэт сравнивает Оуайна с Артуром, и это еще одно свидетельство значимости образа Артура в валлийской риторике XII  в.:   правители   сравниваются   с   легендарным   королем.   Кроме   Оуайна   ап Гриффида,   Кэнтэлой   также   посвящает   свои   поэмы   и   другим   валлийским правителям, в частности, Мадогу ап Маредиду. Следует также отметить такую характерную черту валлийской поэзии, как популярность   пророчеств.   Хотя   пророческая   литература   присутствовала   в валлийской поэзии еще с VI в., именно в XII в. она стала особенно популярной. Прежде всего, это уже упомянутое сочинение Гальфрида Монмутского, который предвещает возвращение короля Артура. Кроме того, в стихотворениях придворных поэтов также прослеживаются попытки говорить о будущем, которое, как правило, представляется поэтами более процветающим, чем настоящее. Помимо собственных пророчеств поэтов, таких как Рис Фард, писавший: «Я стану первым, кто увидит долгое золотое лето»,   популярными   были   пророчества   поэта   Талиесина   и   кельтского предсказателя  VI  в. Мирддина, особенно после того, как Гальфрид связал его имя с легендарным Мерлином. Таким   образом,   второй   этап   развития   национальной   валлийской самоидентификации связан с возрождением легендарных традиций, восходящих к бриттам досаксонской эпохи. Писатели и поэты аппелируют к исторической памяти   валлийцев,   напоминают   им,  что   они   являются   потомками   древнего   и благородного   народа,   что   в   их   истории   было   множество   героев,   главный   из которых,   конечно,   король   Артур,   и   что   эти   герои   ждут   своего   часа,   чтоб вернуться в Британию и вновь возглавить бриттов. Приемы, которые использует Гальфрид Монмутский и другие деятели этой эпохи, достигают своих целей: в результате   в   это   время   в   валлийском   обществе   действительно   происходит духовный подъем. Собрание старинных легенд, часть из которых, очевидно, была выдумана   авторами   именно   для   этого,   воодушевляет   население,   которое, уверовав в свою силу и исключительность, с новыми силами продолжает борьбу за независимость. Следующий   этап   в   развитии   валлийского   национального   самосознания начался в первой половине  XIII  в. Он был связан преимущественно с именем Лливелина ап Иорверта, правителя Гвинеда. Валлийское общество восторженно воспринимало его военные и политические успехи. Тот факт, что он получил эпитет «Великий» ­ а такой чести были удостоены только двое из валлийских правителей ­ характеризует то, как воспринимали его современники и потомки. Одним   из   шагов   на   пути   к   созданию   единого   княжества   Уэльс   была попытка   Лливелина   отменить   валлийский   обычай,   уравнивавший   в   правах   на наследование собственности и власти законнорожденных сыновей и бастардов. Лливелин обратился к папе Римскому Гонорию  III  с просьбой отменить этот закон.   Прежде   всего,   эта   традиция   на   протяжении   веков   способствовала постоянному   разделению   и   без   того   небольших   и   разобщенных   королевств Уэльса   между   сыновьями   правителей,   которые   имели   равные   права   на наследство.   Вероятно,   Лливелин   желал   прекратить   дальнейшее   дробление территорий. Кроме того, такое решение было связано с желанием сделать своим наследником единственного законнорожденного сына Давида, чьей матерью была Джоан, дочь английского короля Иоанна. У Лливелина также был незаконный старший сын Гриффид, но Лливелин, вероятно, понимал, что сын, рожденный в браке с дочерью английского короля, хотя и незаконнорожденной, сможет более успешно   проводить   внешнюю   политику   и,   возможно,   получать   поддержку   от Англии. Такое серьезное вмешательство в валлийские обычаи демонстрировало изменение валлийской политической культуры. Лливелин был не первым, кто понимал, что постоянное разделение и без того небольшой территории Уэльса будет только способствовать междоусобицам и ослаблению государства, однако только спустя несколько веков противостояния валлийцы решили отказаться от этого обычая. Лливелин, так же, как и Оуайн ап Гриффид за 40 лет до него, использует титул   принца   Уэльского,   правда,   его   претензии   распространяются   не   на   всю территорию   Уэльса:   в   своем   письме   к   папе   Иннокентию  III  он   употребляет термин «princeps Norwallie» («принц Северного Уэльса»). Стоит отметить, что в период наивысшего расцвета правления Лливелина, в 1217 г., практически весь Северный Уэльс действительно был сосредоточен под его властью. В 1230 г. Лливелин принял титул принца Аберфрау и лорда Сноудона (princeps Aberfrau, dominus  Snawdini).   Такое   наименование   было   связано   с   валлийской политической   мифологией.   Согласно   Гиральду   Камбрийскому,   владение Аберфрау на острове Англси считалось двором старшей ветви потомков Родри Великого,   династии   Аберфрау,   к   которой   и   принадлежал   Лливелин.   Таким   в   сознании   валлийцев   правитель   Аберфрау   представлялся образом, превосходящим других валлийских правителей. Кроме того, Аберфрау являлся легендарным местом: согласно «Мабиногион», там произошла свадьба Бранвен и ирландского короля Матолвха. Таким образом, Лливелин подчеркивает свое главенство над остальными валлийскими правителями и акцентирует внимание на принадлежности к древней династии королей. По мнению исследователей, принимая такой титул, Лливелин стремился продемонстрировать свой статус правителя  Гвинеда или Сноудона и в то же время предъявлял претензии на все валлийские территории, включая те, которые не входили в его государство. Такой титул демонстрировал амбиции Лливелина, при этом не вызывая возмущения Англии и тех валлийских правителей, которые контролировали   остальные   территории   Уэльса.   Таким   образом,   Лливелин,   за невозможностью действительно контролировать весь Уэльс или называть себя принцем Уэльским, старается поставить национальные валлийские чувства выше политической   раздробленности.   Если   судить   по   тому,   насколько   он   был популярен среди валлийцев, и какой образ в истории он оставил после себя, ему это действительно удалось. Именно   в   этот   период   были   записаны   дошедшие   до   нас   валлийские правовые   тексты.   Потребность   в   писаном   праве   объяснялась   не   только   и   не столько   влиянием   Англии,   сколько   необходимостью   защиты   национального обычая   от   ассимиляции.   Несмотря   на   то,   что   валлийцы   этого   времени пользовались законами Хауэла Доброго, составленными в X веке, самые ранние рукописи  этих   законов,  сохранившиеся  до  нашего   времени,  были  написаны  в начале  XIII  в.,   как   раз   во   время   правления   Лливелина.   В   сохранившихся рукописях явно прослеживается влияние английского права, которое в Уэльсе было значительно сильнее в XIII в., чем в X. Тем не менее, сам факт того, что валлийцы   стремились   сохранить   свои   древние   законы   вместо   того,   чтобы полностью перенять английское право, свидетельствует о том, насколько сильны были национальные традиции.  Как   и   прочим   выдающимся   валлийским   правителям,   Лливелину   было посвящено множество поэм. Одним из поэтов, прославлявших Лливелина, был его придворный бард Дэвид Бенфрас (1230­1260 гг.) В своих стихах он воспевает Уэльс времен правления Лливелина: «Божий сын исполнил наше желание И из чужих мест с готовностью привел нас В Уэльс, мирный и справедливый, К принцу, щедро одаренному талантами, К лорду прекрасной земли Динорвиг, В страну Давида, где валлийская речь свободно льется!» Во  XIII  в.   продолжается   расцвет   пророческой   литературы   в   Уэльсе.   В начале   второй   половины   столетия   был   создан   один   из   важнейших   сборников валлийской   поэзии   ­   «Черная   книга   Кармартена»,   содержащая   большое количество стихов, датируемых периодом с  IX  по  XII  вв. Наибольший интерес вызывают   четыре поэмы, которые традиционно ассоциируются с легендарным кельтским предсказателем VI в. Мирддином: «Диалог Мирддина и Талиесина», «Березы», «Яблони» и «Причитания». В них содержатся пророчества о том, что ждет валлийцев в будущем. Поэма «Яблони» гласит: «Валлийцы возрадуются Во время защиты Кимимауд, Когда они будут яростно рубить и колоть врага. Саксы будут повержены нашими копьями…» Кроме описаний грядущих битв в поэме присутствуют также такие строки: «Когда Кадваладр вернется из Рид Реона, И вместе с Киноном объединится против саксов, Победоносные валлийцы и их славный лидер, Все они возвратят себе свои права, Все бритты возрадуются, будут звучать трубы радости И петь песни счастья и мира». Здесь появляются еще два легендарных героя, которые, наряду с Артуром, ждут своего часа, чтоб возвратиться и возглавить валлийцев: это   Кадваладр и Кинон, бриттские вожди VII в. Тот же Кадвалад появляется и в поэме «Березы»: «Счастливее, чем я, будет тот, кто встретит Время Кадвалада, и он будет петь песню!» Таким образом, в это время ожидания древних героев, которые придут и поведут   за   собой   валлийцев,   ничуть   не   ослабли   по   сравнению   со   временем развития артурианы. Исследователи   считают,   однако,   что   валлийцы   не   воспринимали   этих обещаний   буквально.   Они   не   ждали   действительного   возвращения   бриттских вождей, для них подобные литературные приемы означали скорее гарантии того, что   валлийский   дух   и   историческая   память   всегда   будут   оставаться   с валлийским народом, и во главе их королевств всегда будут стоять достойные уроженцы Уэльса. Еще один мотив, присутствующий в стихах «Черной книги Кармартена» ­ некое   самобичевание,   которое   исследователи   расценивают   как   сожаление   по поводу постоянных междоусобных войн между валлийскими правителями. Тот факт, что валлийцы на протяжении веков продолжали воевать друг с другом вместо   того,  чтобы   объединиться   против   англичан,  вызывает   у   авторов  поэм горькие сожаления; вероятно, они осознавали, что если бы Уэльс не раздирался внутренними конфликтами, то, возможно, был бы уже единой и сильной страной, способной оказать сопротивление внешнему врагу и избежать того унизительного положения, в котором он пребывал в конце XIII в.  Таким образом, этот этап развития валлийского самосознания был отмечен духовным   подъемом,   надеждой   на   то,   что   Уэльс   станет   единым   и   сильным, противостоит иностранным завоевателям и возвратит себе то, что положено ему по праву. Поэты и писатели больше не говорят о Британии; не говорят они также и об отдельных валлийских королевствах, как это происходило ранее. Теперь на первое место выходит Уэльс в тех границах, в которых на этот момент времени сосредоточена большая часть валлийского населения. Важнейшей фигурой этого этапа является Лливелин ап Йорверт, известный как Великий, которому Уэльс во многом обязан своим духовным и культурным подъемом. Последний этап формирования валлийского национального самосознания во времена независимости Уэльса приходится на последнюю четверть  XIII  в., когда   английское   завоевание   близилось   к   концу.   Ключевым   героем   этого времени   стал   Лливелин   ап   Гриффид,   которого   потомки   стали   именовать Лливелином Последним. Лливелин ап Гриффид также называл себя «принцем Уэльским», в том числе в официальных документах, в обращениях к английскому королю. В это время   в   Уэльсе   уже   практически   сложилась   система   отношений   между правителем   и   лордами,   аналогичная   той,   что   существовала   в   Англии,   о   чем свидетельствует послание Лливелина к Эдуарду I, в котором он пишет о своих взаимоотношениях с валлийскими лордами. Однако Лливелин не считал себя равным   английскому   королю:   в   том   же   документе   различаются   термины, применяемые к этим правителям: Лливелин именуется принцем ­ «princeps», а Эдуард ­ королем, «rex». Несмотря на это,   Лливелин продолжал считать себя единственным,   кто   имеет   права   на   владение   Уэльсом,   о   чем   говорит   его нежелание пойти на мир с Эдуардом в 1282 г. на условиях отказа от Сноудона, которым, по его словам, может владеть только наследник Брута (которым и является   сам   Лливелин):   «В   ответ   на   требование   передать   королю   полное   и вечное   право   на   обладание   Сноудоном,   поскольку   Сноудон   является   частью княжества Уэльс, которым он и его предки владели со времен Брута, его совет не   позволяет   ему   отказаться   от   наследия   и   получить   владение   в   Англии,  на которое у него нет прав». Более того, он сетовал на английское управление: в 1282 г. Лливелин пишет архиепископу Пекэму, объясняя причины войны: «Так как   он   [Лливелин]   и   все   валлийцы   были   угнетены,   ограблены   и   порабощены королевскими   чиновниками   и   судьями,   вопреки   мирному   договору   и справедливости, даже сильнее, чем если бы они были сарацинами или евреями». Несмотря на то, что интеграция Англии и Уэльса в этот период ощущалась все   сильнее,  валлийцы   настаивали   на   уважении   собственного   обычая   и   права даже тогда, когда они не отвечали требованиям времени. Правовые разногласия между валлийскими правителями и английскими королями являлись важнейшей причиной   конфликтов,   в   том   числе   и   военных.   Когда   в   1282   г.   Лливелин Последний   отверг   предложение   архиепископа   Пекэма   передать   правление Уэльсом в руки англичан, он объяснял это тем, что «народ Сноудона не может покориться иноземцу, чьи язык, право и обычай не знакомы им». Дошедшие до нас   списки   законов   этого   периода   свидетельствуют   о   том,   насколько   сильно юристы   стремились   обособить   валлийское   общество   и   замедлить распространение в нем английского права и культуры. В Законе Хауэла Доброго существовал   специальный   раздел,   регулировавший   правовое   положение иностранцев в Уэльсе. Любой человек из другой страны признавался иноземцем и имел особый правовой статус, лишавший его корпуса прав, принадлежавших валлийцу. Только спустя четыре поколения потомки иноземца могли получить статус валлийца. Таким образом, валлийское общество старалось оградиться от культурного и правового влияния извне и сохранить свои традиции, возводимые к древности. Лливелин   Последний   также   понимал   необходимость   существования отдельной правовой общности Уэльса. Он обращался к английскому королю с требованием   сохранить   в   Уэльсе   валлийское   право:   «По   естественной справедливости   мы   должны   иметь   валлийские   законы   и   обычаи,   так   же,   как остальные   народы   в   империи   нашего   короля   имеют   свои   законы   и   обычаи, соответствующие их языку и этнической принадлежности». Правовой  унитаризм был важнейшим шагом к политическому единству. Тем не менее, нельзя сказать, что Эдуард стремился ввести в Уэльсе английское право:   напротив,   что   королевские   чиновники   в   Уэльсе   постоянно   получали напоминания   от   короны   о   том,   что   с   валлийцами   следует   обращаться   в соответствии с валлийскими законами. Как бы то ни было, желание Лливелина и валлийцев в целом сохранить валлийское право на своих территориях вполне объяснимо. В это время писаный закон играл важнейшую идеологическую роль, легитимизируя существующий порядок путем возведения его к донормандскому периоду.  Кроме   того,   в   средневековье   право   было   неразрывно   с   обычаями, поскольку   в   то   время   оно,   по   сути,   и   являлось   обычаями,   закрепленными документально. Именно обычаи становились внешними признаками этнической принадлежности.   Гиральд   Камбрийский   в   своем   «Описании   Уэльса»   дает характеристику   валлийских   обычаев   вплоть   до   таких   мелочей   как   привычка стричь волосы кругом на уровне глаз и ушей, сбривать бороды, оставляя только усы,   и   отбеливать   зубы.   Подобные   детали,   являющиеся   для   современного человека малозначительными, в средневековье были именно тем, что определяло народ   и   отделяло   его   от   других.   Угроза   утраты   обычаев   предков   стала важнейшим объединяющим фактором. Главным   событием,   повлиявшим   на   национальные   чувства   валлийцев период правления Лливелина Последнего, было поражение в войне 1282­1283 гг. и   гибель   последних   крупных   лидеров,   способных   возглавить   сопротивление англичанам. В связи с этим основным мотивом, отраженным в средневековых письменных   источниках,   стала   трагедия   утраты   независимости   и   гибели Лливелина.   Одна   из   многочисленных   поэм,   оплакивающих   Лливелина Последнего, написана Гриффидом ап Ир Инад Гохом. В ней поэт пишет: «Я оплакиваю принца, ястреба, свободного от упреков, Я опечален бедой, постигшей его, Я опечален потерей, я опечален его участью, Я опечален тем, как он был ранен… Лорд, правивший своими землями подобно льву, Лорд, не желавший опустошения, Лорд, процветавший до тех пор, пока не покинул Эмраис Ни один сакс не смел выступить против него, Лорд, монарх валлийского народа, Законный правитель Аберфрау… Со смертью Лливелина разум покинул меня. Сердце в ужасе застыло в груди… Разве вы не видите, что жизнь заканчивается? Боже, пусть море покроет землю! Что нам теперь осталось, что держит нас на земле?» Нельзя   сказать,   что   Лливелин   был   очень   популярен   среди   своих подданных: как уже говорилось в предыдущей главе, между ним и валлийскими лордами постоянно происходили конфликты, в том числе и вооруженные. И, тем не   менее,   в   войне   1282­83   гг.   подавляющее   большинство   валлийских   лордов поддержали Лливелина, а не Эдуарда. Гибель принца Уэльского стала серьезным ударом по валлийскому обществу. Потеря последней надежды, глубокий кризис ­ вот что волновало людей в это время. Это отразилось в культуре: мотив утраты присутствует в валлийской литературе этого периода. Несмотря   на   то,   что   валлийцам   не   удалось   восстановить   свою независимость, их традиции, сформированные в период завоевания, продолжали существовать. Когда в 1485 г. после завершения войны Алой и Белой розы в Англии   на   престол   взошел   король   Генрих  VII  Тюдор,   принадлежавший   к древнему валлийскому роду, валлийцы восприняли это как исполнение древнего пророчества,   обещавшего,   что   потомки   бриттов   вновь   станут   править   всей Британией. Заключение Политическая обстановка в Уэльсе в  XII­XIII  вв. была в первую очередь продиктована противостоянием с Англией, которое, хотя и длилось с VI в., в это время   особенно   обострилось.   На   протяжении   этого   периода   происходило постепенное продвижение англичан вглубь территории Уэльса, и, хотя валлийцы в   отдельные   моменты   достигали   значительных   успехов,   тем   не   менее, практически все время они ощущали  сильное давление со стороны Английского королевства.   В   этих   условиях   формировалось   национальное   самосознание валлийцев. Серьезные   изменения   в   валлийском   обществе   можно   отметить   после нормандского   завоевания   и   начала   англо­нормандской   экспансии.   Начали появляться   идеи   о   политической   унификации.   Валлийскому   обществу   этого периода   была   свойственная   сильная   политическая   разобщенность,   так   что правители   отдельных   королевств   иногда   предпочитали   заключать   союзы   с англичанами,   чем   с   другими   валлийским   правителями.   Однако   в   культурном смысле   уже   тогда   существовала   национальная   валлийская   общность, объединенная по территориальному, языковому и историческому признакам. Следующий   этап   развития   валлийского   самосознания   (середина  XII  в.) был   связан   с   появлением   в   Уэльсе   сильных   лидеров,   возглавивших сопротивление.   Перед   угрозой   завоевания   идея   политической   унификации приобретает конкретные очертания. В это же время происходит универсализация правового   обычая,   формируется   взгляд   на   общую   валлийскую   культуру   и историю,   который   сохранялся   в   Уэльсе   на   протяжении   всего   средневековья. Судя по литературным  памятникам  этой эпохи, валлийцы осознают себя  как потомков древнего благородного народа, по праву владеющих землями Уэльса. Они стали воспринимать необходимость сопротивления как свой долг. В это же время расцветает валлийская поэзия, прославляющая героев, как легендарных, так и современных.  Важнейшим   периодом   в   процессе   формирования   валлийского самосознания   (начало  XIII  в.)   является   период   правления   Лливелина   ап Йорверта, хотя он и не контролировал всю территорию Уэльса. Несмотря на то, что   поэты   этой   эпохи   по­прежнему   придерживались   традиции   надежды   на возвращение древних бриттских героев, которые освободят Уэльс от англичан, фактически валлийское общество этого периода уже предпринимало попытки сохранить свою идентичность в условиях английского верховенства. Военные и политические успехи Лливелина, его политика привели к духовному подъему валлийского общества. Следующий период формирования валлийской самоидентификации (конец XIII в.) был связан с окончанием английского завоевания и полного подчинения Уэльса английской короне. Период, предшествовавший английскому завоеванию, отмеченный признанием за Лливелином Последним титула принца Уэльского и статуса сюзерена всех валлийских лордов, оказал огромное влияние на судьбу нации в целом. После   гибели   Лливелина   в   1282   г.   сопротивление   валлийцев   было сломлено. Таким образом, в это время валлийское общество было объединено горечью утраты независимости и своего лидера. Эта потеря сплотила валлийцев и   спровоцировала   подъем   патриотизма,   который   стал   стержневым   элементом целого ряда антианглийских выступлений. С   этого   времени   Уэльс   стал   частью   владений   английского   короля,   и дальнейшее развитие валлийского национального самосознания проходило уже в составе   английского   королевства.   Главной   в   валлийской   политической мифологии, во многом предопределившей развитие национального самосознания, стала   идея   восстановления   утраченной   независимости.   Вопрос   о   том,   как происходило это дальнейшее развитие, заслуживает отдельного исследования с привлечением корпуса источников этого периода. Список использованных источников и литературы: 1. Кобрин К.Р. Об одной зарытой и выкопанной голове (эксгумация в бриттской политической мифологии) // Средние века. 2000. №61. С. 178­184. Кобрин К.Р. «Политический» XI век в Уэльсе (1039­1110) // Средние века. 2. 2007. №68. С. 102­128. . Лошкарева   М.Е.   Англо­валлийские   отношения   в   XIII   веке:   Политика Лливелина Великого и Лливелина Последнего // Средние века. 2012. №73 (3­4). С. 130­146. 4. Лошкарева   М.Е.   К   вопросу   о   происхождении   титула   «принц   Уэльский»   // История государства и права. 2015. №5. С. 54. 5. Лошкарева М.Е. Норманны в Уэльсе. "Первая валлийская консолидация" // История: электронный научно­образовательный журнал. 2013. №5(21) 6. Лошкарева   М.Е.  Проблема   титула  «принца   Уэльского»   в  англо­валлийских отношениях   в   XII­XIII   вв.   //   Англия   и   Европа:   проблемы   истории   и историографии. Межвузовский сборник научных трудов. АГПИ, Арзамас, 2001, С. 37­38. 7. Лошкарева   М.Е.   Развитие   легендарной   традиции   Уэльса   в  XII  в.   //  Cymru Уэльс 8. Лошкарева   М.Е.   Уэльс   после   нормандского   завоевания   //   Альманах современной науки и образования. 2009. Т. 1. №7. С. 88­92. 9. Эплби Дж.Т. «Династия Плантагенетов. Генрих II. Величайший монарх эпохи Крестовых походов / Пер. с англ. Е.В. Ламановой. ­ М.: ЗАО Центрополиграф, 2014. 10. Barrow G. Scotland, Wales and Ireland in the twelfth century // New Cambridge Medieval History Vol. 4. Cambridge University Press, 2008. 11. Bartlett R. Gerald of Wales: 1146­1223. Oxf., 1982. 12. Beverley Smith J. The Sense of History in Medieval Wales. Aberystwyth, The University College of Wales, 1991. 13. Crick, Julia. The British past and the Welsh future: Gerald of Wales, Geoffrey of Monmouth, and Arthur of Britain. Celtica, Vol. 23, 1999, p. 60­75. 14. Davies R.R., Conquest, Coexistence and Change.  Wales 1063­1415. Oxford, 1987. . Davies R.R. The age of Conquest. Wales 1063­1415. Ox., 1987. Davies, R.R. The Matter of Britain and the Matter of England. Oxford, 1996. . 17. Davies  R.R.  The  Peoples  of   Britain and  Ireland  1100­1400.  III. Laws  and Customs // Transactions of the Royal Historical Society, Sixth Series, Vol. 6. 1996. . Davies R.R., Geraint H. Jenkins. From Medieval to Modern Wales. University of Wales Press Cardiff., 2004. . Doty R.L. Immigration and National Identity: Constructing the Nation. Review of International Studies Vol. 22, No. 3 (Jul., 1996), pp. 235­255  . Edwards O.M. A short history of Wales. London. 1906. 21. Edwards O.M. Wales. T. Fisher Unwin, London, 1902. 22. Jarman A.O.H. Geoffrey of Monmouth. Cardiff, 1966. Lieberman M. The Medieval March of Wales. Cambridge University Press, 23. New York, 2010. 24. Little A.G. Medieval  Wales Chiefly in the Twelfth and Thirteenth Centuries. London. 1902. . Lloyd, J.E. A history of Wales from the earliest times to the Edwardian conquest. Longmans, Green&Co., 1911. 26. Rhys J. Lectures on Welsh Philology. 1877 . Rhys J. The Welsh People. 1900. . Richter   M.   Giraldus   Cambrensis:   The   Growth   of   the   Walsh   Nation. Aberystwyth, 1972. . Sargent   A.   Visions   and   Revisions:   Gerald   of   Wales,   Authorship,   and   the Construction of Political, Religious and Legal Geographies in Twelfth and Thirteenth Century Britain, 2011. The Cambridge History of English and American Literature in 18 Volumes . (1907­21). Volume I. From the Beginnings to the Cycles of Romance. Edited by A.W. Ward&A.R. Waller . Turvey, R. The Lord Rhys: Prince of Deheubarth. Gomer, 1997. 32. Wallis Evans R. ‘Prophetic Poetry’ in Jarman and Hughes (ed), Johnson (rev.), A Guide to Welsh Literature, vol. 2. Cardiff: University of Wales Press, 1997 [1979] p. 256­274.