Родительское собрание

Любительские домашние спектакли и праздники в семье Толстых. В начале XIX века любительское театральное искусство входило в  повседневную реальность дворянина вместе с другими видами искусства,  воздействуя на его стиль жизни. Это выразилась в изменении привычного  уклада дворян, их занятий и досуга. Новому увлечению в дворянских  усадьбах домашним спектаклем предшествовали совместные вечерние чтения  по ролям пьес русской и западной классики и постановка «живых картин».  Во второй половине XIX века «культурный быт старой усадьбы не исключал  художественного дилетантизма». Это ярко проявилось в театральных  начинаниях усадебных помещиков, поскольку участниками любительских  спектаклей часто являлись не актёры­профессионалы, а просто люди,  увлекающиеся театром. Иногда это были художники, артисты и писатели, т.е.  люди «мира искусства». Среди актёров, занятых в таких спектаклях, чаще  всего бывали члены одной или нескольких семей, их друзья и знакомые. В то  же время, в любительских спектаклях, устраиваемых дворянством, играли  нередко дворовые люди и крестьяне. Ставились эти спектакли с целью  оживить жизнь семьи, сделать её более эмоционально насыщенной,  интересной, деятельной. «…Любительские и домашние спектакли, как и  приобщение к профессиональному театру, воспринимались как уход из мира  условной и неискренней жизни “света” в мир подлинных чувств и  непосредственности», – отмечал Ю.М. Лотман.  Любительский театр начал входить в культурный быт дворян значительно  позднее таких традиционных дворянских забав, как балы, маскарады,  костюмированные праздники. Среди театральных представлений,  заимствованных с Запада, костюмированные праздники и маскарады занимали  особое место. По словам упомянутого выше учёного, «маскарадные  переодевания в принципе противоречили глубоким церковным традициям в  православном сознании, это был один из наиболее устойчивых признаков  бесовства». Переодевание и элементы маскарада в народной культуре  допускались лишь в ритуальных действиях рождественского и весеннего  циклов, которые должны были имитировать изгнание бесов, в них нашли себе  «убежище» остатки языческих представлений. Европейская традиция  маскарада, начавшая проникать в дворянский быт ещё в XVIII веке, сливалась с фольклорным ряженьем, в котором отчётливо просматривалась языческая  культура. По мнению Ю.М. Лотмана, «как форма дворянского празднества  маскарад был замкнутым и почти тайным весельем» 4 . Вероятно, поэтому не  случайно, что маскарад, как прообраз любительского театра становился  внутрисемейным дворянским праздником.  Театральные затеи органично вписывались и в усадебную жизнь обитателей  Спасского­Лутовинова. Их увлечение домашним тетром восходит к концу XVIII века. Крепостной театр, основанный Иваном Ивановичем Лутовиновым  в его родовом гнезде в Спасском, являлся одним из первых в Орловской  губернии. Репертуар усадебного театра включал в свой состав: трагедии,  комедии классические оперы, и даже, балетные спектакли. Особенно славился в округе спасский оркестр, исполнявший сложнейшие музыкальные  произведения.  Интерес к театральному делу проявила и мать И.С. Тургенева, Варвара  Петровна, создавшая в 20­е годы XIX века в имении свой домашний театр. В  этот период наметился его расцвет. Камерные спектакли, проходившие  нередко в парке, становились визитной карточкой Тургеневых.Зрителями этих представлений были не только мценские и чернские помещики, но и люди,  духовно близкие дворянской фамилии, и, что особенно важно, сведущие в  этом деле. Устроители спектаклей отдавали предпочтение трагедиям  греческих классиков: Софокла, Эсхила, переведённым И. Мартыновым, а  также трагедиям А.В. Озерова, комедиям А.С. Грибоедова, А.А. Шаховского,  Н.И. Хмельницкого. Театральные представлеия становились настоящим  культурным событием для местного дворянства и привлекали в усадьбу  Тургеневых многочисленных поклонников этого вида искусства.  Увлечение домашним театром не обошло также и семью Льва  Николаевича Толстого. Костюмированные маскарады для взрослых, а затем и  для детей долгие годы были обычной формой досуга дворянской фамилии. Их активное внедрение в уклад жизни семьи происходило в начале 60­х годов и  хронологически совпало с женитьбой писателя.  Благодаря Софье Андреевне в яснополянском доме в то время были  установлены многие культурно­бытовые традиции. Жена писателя стала  одной из главных зачинщиц и организаторов семейных театрализованных  праздников в Ясной Поляне.  Пристрастие С.А. Толстой к любительским представлениям было  неслучайным. Получив прекрасное домашнее воспитание, обладая тонким  эстетическим вкусом, она среди прочих искусств обожала и театр. «Вообще,  всё моё детство и первые годы молодости я много провела в театре. По  службе своей в придворном ведомстве отец мой имел право на даровую ложу;  и вот моя мать, не любившая оставлять девочек без себя дома, возила нас в  театр. Она очень любила, например, оперу «Жизнь за царя». Возили нас в  Малый театр, где тогда играл знаменитый актёр Щепкин», – читаем мы в её  воспоминаниях.  В молодости Софья Андреевна и сама пробовала свои силы и  участвовала в домашних спектаклях, устраиваемых в семье. Ставились в  Москве у Берсов представления на Рождество и на Новый год. Так, например, известно, что зимой 1857 – 1858 года сестра Л.Н. Толстого Мария Николаевна и его брат Николай Николаевич, дружившие с семьёй Берс, часто у них  бывали и нередко они вместе устраивали постановки «импровизированных сказочек», которые Николай Николаевич мастерски сочинял и рассказывал.  Брат писателя сам распределял роли между участниками спектакля и являлся их режиссером.  Любили у Берсов ставить и «живые картинки», это были короткие по  времени исполнения драматические представления, на которых нужно было  разыграть какую­либо пословицу. Актёрские способности Сони Берс  выделяли все присутствовавшие на спектакле. «Как Соня умеет представлять  драматические роли, думала я, глядя на неё. Мне даже плакать хочется», –  читаем мы в воспоминаниях Т. А. Кузминской о её впечатлениях от игры  сестры. 2 сентября 1862 года Софья Андреевна и её сестра Лиза принимали  участие в домашнем спектакле по пьесе Гоголя «Женитьба» у Оболенских.  (Князь А.В. Оболенский в то время был московским губернатором.) На этом  спектакле присутствовал и Л. Н. Толстой.  Говоря о театральных традициях семьи Берс, стоит отметить, что не  оставались равнодушными к любительским спектаклям и у Толстых. Весёлые  представления на Новый год, Рождество и в святки – с ряжеными: с  «медведем», «поводырём», «козой», «турчанками» и «турками» всегда  устраивали в Ясной Поляне, и молодой писатель был большим любителем  организовать что­нибудь необычное для своих гостей. Приходили в эти дни в  дом к Толстым и дворовые, они пели, плясали, устраивали народные игры.  Склонность к любительскому пению и домашнему театру была  подмечена Львом Николаевичем в семье его избранницы. Так, часто приезжая  к своим московским знакомым, он разучивал вместе с ними романс «Ключ»,  любимый в семье Толстых. Восхищаясь голосом сестры Софьи Андреевны  Татьяны, Толстой называл её «мадам Виардо». Нередко он ей подыгрывал на  рояле, привозил ноты полюбившихся романсов. Атмосфера театральной  импровизации и музыкальности, которая царила в семье его невесты,  подтолкнула Льва Николаевича к мысли и самому вместе с барышнями Берс,  их братом Александром и их друзьями поставить, как он сам выразился  «оперу». По словам участницы той музыкальной постановки Т.А. Кузминской, «это была небольшая маленькая сценка». По замыслу постановщика, актёрам  следовало по ходу спектакля самим придумывать текст, главное, чтобы слова  «носили итальянский характер» и чтобы их никто не понимал. Писатель сам  аккомпанировал исполнителям, подбирая подходящую музыку.  Таким образом, мы видим, что увлечение домашним театром было  общим культурно­бытовым явлением для двух дворянских фамилий.  Вероятно, последующее создание собственной семьи Львом Николаевичем и  Софьей Андреевной раскрыло для них новые возможности для проявления их  театральных увлечений.  В начале 60­х годов костюмированные праздники проводились в семье  главным образом для взрослых, так как дети были ещё маленькими, а молодые хозяева яснополянской усадьбы и сами рады были повеселиться. Специально  для новогоднего представления в доме Толстых шили наряды, делали маски,  короны. О празднике оповещали и дворовых и им тоже готовили костюмы.  Участники костюмированного спектакля всегда были одеты очень ярко. Были  в этих праздниках «французские зуавы», «маркитантки», «карлики»,  «повара», «шуты с горбами», «цари» с золотыми и серебряными коронами.  Нередко «актёры» из народа исполняли роли «маркизов» и «царей», а  простолюдинов в этих спектаклях играли представители «благородных  кровей». Помимо участников маскарада присутствовали на представлении в  качестве зрителей местные жители, создававшие подлинную атмосферу  общего семейного и одновременно усадебного праздника. Участие простых  людей в театрализованных постановках вместе с членами семьи писателя  было обусловлено как демократическими тенденциями исторического  развития России в середине XIX века, так и ситуацией сближения, которая  складывалась в усадьбе между Толстыми­помещиками и крестьянами.  Никого в семье не оставляли равнодушными приготовления к  новогодним представлениям. В праздничных приготовлениях принимала  участие и тётушка писателя Татьяна Александровна Ёргольская. Среди  приглашённых Толстыми на Рождество было всегда много родственников.  Приезжали в Ясную Поляну в эти дни со своими семьями сестра Льва  Николаевича Мария Николаевна его брат Сергей, дядя С.А. Толстой, К.А.  Иславин, а также Кузминские, Берсы. Принимали приглашение участвовать в  новогодних представлениях и местные помещики: Оболенские, Дьяковы,  Брандты.  В молодые годы Лев Николаевич был активным действующим лицом  костюмированных праздников и также принимал участие в подготовке  маскарадов для взрослых. «Лева и я устроили трон. На большом столе  поставили два кресла с золотыми двуглавыми орлами, всё – и стены, и столы,  и ступеньки на столе обтянули зелёным сукном, сверху сделали вроде крыши  из белого одеяла с красными цветами, положили короны и ордена, поставили  цветы, лавровые и померанцевые деревья – просто великолепно», – приводит  фразу из письма С.А. Толстой к Т.А. Кузминской старшая дочь писателя в  своих воспоминаниях.  Всегда такие праздники сопровождались музыкой, специально  приглашали музыкантов в Ясную Поляну. Лев Николаевич и сам обеспечивал  музыкальную часть спектакля: исполнял марши, подыгрывал танцующим  парам. «Песни, пляски, драки пузырями, хлопушки, жгуты, хороводы,  угощенья и, наконец, бенгальский огонь…» являлись приметами новогодних  представлений.  Примечательно, что дворянская традиция любительского театра, столь  популярная в семье писателя в начале 60­х годов, стала проникать и в  культурный досуг простых яснополянских жителей. Напомним, что в это  время писатель увлекался педагогикой, им были открыты школы для народа в Ясной Поляне и в её окрестностях. Стремясь разнообразить жизнь своих  учеников в школе, Толстой­учитель вносил в неё элементы игры.  Особенностью толстовской школы в это время были театрализованные  постановки и праздники, которые организовывал писатель для своих  учеников. По словам учителя тульской гимназии Е.П. Маркова, для того  чтобы «поощрить» и «повеселить» детей, для них «устраивался театр,  совершенно, простой и оригинальный».  Особое место в устройстве яснополянской школы занимали  театрализованные представления в дни народных праздников, органически  вплетавшиеся в канву деревенской жизни. Так, на Новый год и Рождество в  школе проходили костюмированные представления с народным пением,  плясками, ряжеными. Отмечалась в крестьянской школе и масленица. Помимо обязательного атрибута праздника – угощения гостей из народа блинами,  конфетам и фруктами – в школе ставили ученический спектакль,  доставлявший детям «невиданное удовольствие». В постановке «театров»  участвовали яснополянские ученики, сам Лев Николаевич и его учителя­ помощники. Нередко на масленицу разыгрывались комические сценки,  сочинённые писателем. На такие праздники обычно приглашали родителей  учащихся, местных жителей, а также учителей и детей из других школ,  организованных Толстым. Иногда на эти представления в Ясную Поляну  съезжалось до 100 человек.  Театрализация проникала и в учебный процесс. Так, например, на  уроках истории, посвящённой войне 1812 года, одни ученики наряжались  русскими солдатами, а другие – французскими. В кабинете, где проходили  занятия, вывешивалась лента: «Гуляй, ребята, масленица!» Один из бывших  яснополянских учеников Д. Козлов писал о том времени: «Из сахарной бумаги сделали мы себе кивера и кепки. За дверями палили из настоящих ружей, а мы на виду стояли друг против друга и наставляли палками. Французы падали, а  русские кричали: Ура!».  Любительские спектакли для народа устраивали Толстые в Ясной  Поляне и в 70­е годы. Софья Андреевна в своих воспоминаниях отмечала, как в 1873 году она специально для народного представления сочинила вместе со  своими детьми сказку. Были куплены небольшие дешёвые куколки, сделаны  декорации из картона. Кукольный детский спектакль был поставлен женой  писателя как для своих детей, племянниц Вари и Лизы, гостивших в то время  в Ясной Поляне, так и для крестьянских детей. Таким образом, мы видим, как любительский театр, зародившейся и существовавший внутри одной  элитарной социальной группы, благодаря деятельному участию практически  всех членов семьи писателя, проникал и в сферу культурных интересов  простых людей.  Когда дети писателя стали подрастать, родители уже специально для  них устраивали новогодние праздники. В те годы, в канун новогодних  праздников, Софья Андреевна завела правило в семье – наряжать ёлку игрушками, которые она сама мастерила вместе с детьми. Обычно, для  изготовления таких игрушек использовали грецкие орехи, которые  обклеивали золотыми бумажками, а затем их подвешивали на ёлку. Дети  вместе с матерью делали новогодние украшения из картона, цветной, золотой  и серебряной бумаги. «Каждый из нас старался придумать что­нибудь новое,  интересное и красивое. Клеились корзиночки, кружочки, кастрюлечки,  бочонки, коробочки с крышками и без них, украшенные картиночками,  звездочками и разными фигурами», – писала в своих воспоминаниях Татьяна  Львовна.  Специально к рождественской ёлке Софья Андреевна покупала  куколки­скелетцы. По словам старшей дочери писателя, «это были неодетые  деревянные куколки, которые гнулись только в бёдрах. Голова с крашенными  черными волосами была сделана заодно с туловищем». Таких «скелетцев»  покупала Софья Андреевна иногда около ста штук. (Стояли они по пять  копеек за штуку.) Приобретала она их в таком количестве, чтобы игрушек  хватило каждому приходящему на ёлку ребёнку. Обычно уже наряжённых  куколок раздавали крестьянским ребятам.  По вечерам, накануне праздника, хозяйка дома в большой гостиной, за  круглым столом, под лампой, шила вместе со своими детьми наряды  куколкам. Одевали их девочками, мальчиками, ангелами, царями, царицами,  крестьянами и крестьянками в национальных костюмах. В яснополянском  доме писателя до сих пор хранится одна из таких деревянных куколок,  напоминающая нам о семейном занятии Толстых. По заведённому  яснополянскому обычаю на новогодний праздник также приглашали дворовых и крестьянских детей. Они, как и дети писателя, первыми могли любоваться  новогодней ёлкой и получали с неё в качестве подарка пряники, крымские  яблоки, золочёные орехи, конфеты и наряжённых «скелетцев». Став  обладателем куколки, дети включались в игру театральных условностей и  могли поставить своими силами небольшую сценку.  В личной библиотеке писателя среди разнообразных книг хранится  уникальный сборник детских рассказов, составленный С.А. Толстой. Среди  них имеется святочный рассказ «Куколки­скелетцы», написанный Софьей  Андреевной, в основу которого легла семейная традиция проведения  новогодних утренников и обычай наряжать куколок, вешать их на ёлку и  затем дарить крестьянским детям.  Думаем, что подобное новогоднее представление устраивалось,  Толстыми не только с целью разнообразить жизнь собственной семьи, но и для того, чтобы приобщить детей из народа к культуре, создать им ощущение  новогоднего торжества. Совместные театрализованные детские праздники  становились своеобразным проявлением дворянской благотворительности,  которая создавала условия для демократического сближения правящего  класса и простого народа. Новогодние представления были тесно связаны с бытовыми обычаями, принятыми в семье писателя. Традиционным ритуалом в эти дни у Толстых  было приготовление праздничного сливового пирога. Этот обычай внесла в  дом Льва Николаевича англичанка Ханна Терсей, которая занималась  воспитанием детей, учила их английскому языку. Накануне дети писателя под руководством Ханны чистили чернослив, изюм, снимали кожу с миндаля для  пудинга. Праздничный обед, включающий в себя жареную индейку и плум­ пудинг, облитый ромом, который затем зажигали, был также обязательным  компонентом новогоднего семейного торжества и являлся продолжением  театрализованного действия.  Особое место в жизни семьи занимали костюмированные балы­маскарады для  детей. Они устраивались у Толстых в святочные дни, в Крещение. Софья  Андреевна заранее шила детям нарядные костюмы. «Илья одет девочкой в  красной юбочке, а Кэти клоуном. За ним иду я с Серёжей. Я одета маркизом:  на мне голубые кафтан и панталоны, белые чулки и башмаки. Голова  напудрена. Серёжа – моя мама. Он одет маркизой», – вспоминала Т.Л.  Толстая. Родители и родственники обязательно участвовали в общем веселье,  одеваясь для маскарада в костюмы «медведя», «козы», «поводыря». Хотя  дети и замечали, что, например, «медведи» ненастоящие, а люди одеты в  вывернутые наизнанку шубы, они оставались всегда довольны праздником и  верили в то, что они видят. Лев Николаевич любил детские новогодние  праздники и наряжался для маскарада вместе со всеми.  Непременным атрибутом веселья в день Богоявления было  приготовление пирога с бобом и приглашение ряженых в дом. По традиции  обладатель боба, доставшегося ему в праздничном пироге, становился  «королём», главным героем театрализованного представления и должен был  выбрать себе «королеву». По условиям игры виновников торжества  чествовали и сажали на «трон». Таким образом, мы видим, что в семье  писателя причудливым образом «переплелись» языческие, православные  христианские и западные культурно­бытовые традиции, которые составили  богатую палитру уклада жизни Толстых.  Новогодние и рождественские праздники, отмечаемые в семье,  создавали предпосылки для формирования устойчивой традиции  любительского театра. Впоследствии обычай проведения детских утренников  и маскарадов поддерживался и в семьях детей Льва Николаевича. Так, в доме  писателя хранится рукописная программа детского утренника на  французском языке (“ Matinee enfantine fracaise artistique”). Она была  составлена для проведения новогоднего праздника в семье Льва Львовича,  сына Толстого.  Повзрослевшие дети писателя впоследствии сами становились  организаторами литературных и музыкальных вечеров, розыгрышей,  любительских спектаклей. Думаем, что это было связано не только с желанием детей писателя повеселиться и устроить праздник для своих  близких. Во многом эти театральные пристрастия Толстых объяснялись их  стремлением проявить свои творческие наклонности в повседневной жизни.  Так, например, известно, что в 1894 году старшая дочь писателя  Татьяна, отличавшаяся инициативой и выдумкой, предложила в доме  устроить святочную забаву­маскарад. Решено было изобразить «настоящего»  Льва Николаевича в окружении постоянных посетителей яснополянского  дома, которых все хорошо знают. Примечательно, что в спектакле, кроме  домашних, играли «актеры», так или иначе связанные с искусством. Так, роль  «Льва Николаевича» исполнял В.М. Лопатин, московский юрист,  впоследствии актёр Художественного театра, который играл под  псевдонимом «Михайлова». Грим для актёров, играющих в спектакле,  готовили художники Л.О. Пастернак и Я.И. Гремиславский, ставший  впоследствии гримером Художественного театра. Современник Л.Н.  Толстого, А.В. Цингер, писал об этом: «Появление двойника Л.Н. Толстого и  встреча с подлинным Толстым были необыкновенно забавными».  Настоящим событием в жизни семьи писателя стала постановка в  яснополянском доме в конце декабря 1889 года спектакля «Плоды  просвещения» по одноимённой пьесе Л.Н. Толстого. Примечательно, что  впервые для любительского спектакля Толстые использовали произведение,  написанное Львом Николаевичем. Идея постановки спектакля исходила от  Татьяны Толстой. Софья Андреевна писала об этом так: «Приехавшая из­за  границы Таня вздумала устроить на праздник какое­нибудь веселье. Зная, что  всякое такое побуждение вызывало недоумение отца, она придумала достать  из портфеля отца его комедию «Исхитрилась» и разыграть её в Ясной  Поляне»  . ( Впоследствии, поправляя свою комедию, Л.Н. Толстой назвал её «Плоды  просвещения».)  Напомним, что эта пьеса с 1886 года находилась в черновиках и не была закончена. Лев Николаевич взялся за её переработку только благодаря  уговорам детей, которые хотели поставить домашний спектакль. Хотя сам он  считал, что спектакль – это ненужная забава для богатых и праздных людей.  Роли к спектаклю распространялись среди близких семьи, знакомых и друзей.  Причём, Лев Николаевич сам назначал на ту или иную роль. Репетиции  проходили в Ясной Поляне и в Туле, где жили некоторые участники  спектакля. Сын писателя, С.Л. Толстой, игравший в этом домашнего  спектакле, писал: «Режиссировал Н.В. Давыдов. Моей матери пришлось много хлопотать по приёму гостей и устройству спектакля. В зале яснополянского  дома были устроены подмостки, сцена и кулисы были поставлены на северо­ западной стороне зала, обращённой к Чепыжу, а публика проходила через  площадку лестницы и маленькую гостиную в остальную часть зала.  Гримировочная же комната для актёров была в так называемой ремингтонной  комнате». Спектакль состоялся 30 декабря 1889 года. В день премьеры в доме  было много публики. Специально в Ясную Поляну приехали гости из Тулы и  Москвы, присутствовали на постановке и местные жители. Устроители  спектакля выпустили самодельную программу и цветную афишу. Играли в  любительском спектакле дети Льва Николаевича: дочери Татьяна, Мария,  сыновья Сергей, Лев, а также племянницы Маша и Вера Кузминские. Были в  этом спектакле задействованы и хорошие знакомые Толстых, часто бывавшие  в Ясной Поляне, которые хорошо знали не только её обитателей, но и её  своеобразный уклад. Среди них были Н.В. Давыдов – прокурор окружного  суда в Туле, Н.В. Лопатин – московский судья, А.В. Цингер – сын известного  математика, М.К. Рачинская и М.М. Мамонова – подруги Т.Л. Толстой.  Яснополянская реальность, несомненно, повлияла на постановку толстовской  пьесы. Очевидцы и участники тех событий отмечали, что нередко во время  репетиций спектакля усадебная действительность плавно переходила в  театральный сюжет, а после его окончания в жизни продолжалось то, что  только что игралось на сцене. Шарады, шутки, цыганские романсы, звучавшие  в то время в семье, использовались автором в его пьесе. По утверждению  современников, создавалось ощущение, что Толстой писал свою комедию с  участников этого любительского спектакля. Актёры во время спектакля  иногда даже не нуждались в авторском тексте и часто, забыв роль, вставляли  выдуманные ими реплики.  В комедии Толстого становились, узнаваемы не только реальные  яснополянские персонажи, но и быт семьи того времени. Лев Николаевич для  своей пьесы взял немало заимствований из обстановки яснополянского дома, а также других светских домов. Были в «Плодах просвещения» те же светские  выезды и приёмные дни – «журфиксы», то же обилие прислуги, что и в Ясной  Поляне. По своей социальной направленности «пьеса была живым  изображением жизни тогдашнего высшего дворянства, даже фамилии  действующих лиц были сначала взяты из действительной жизни (Самарин,  Стахович, князь Львов) и только потом переделаны Толстым». Актёры  спектакля играли иногда тех же персонажей, с кого они были списаны. Здесь  были и слуга Яша, и лакей Федор Иванович, и яснополянский повар Николай  Румянцев. По мнению современников, комедия была сыграна неровно. «Не все хорошо играли, не все выучили свои роли, что, как известно, бывает в  домашних спектаклях. Суфлер был часто слышен», – писал С.Л. Толстой.  Увлечение любительским театром мы наблюдаем в семье писателя и в  90­е годы. Так, в 1894 году по утверждению С.А. Толстой, Татьяна Толстая  решила устроить для развлечения братьев Андрюши и Миши спектакль вместе с крестьянскими детьми. Львом Николаевичем была сочинена небольшая  пятиактная пьеса из народного быта. Заключение было поручено написать  Софье Андреевне. По её свидетельству, эта постановка имела огромный успех у публики. Интерес детей писателя к любительским спектаклям закладывал в них  возможности для проявления их творческих способностей и в  профессиональном искусстве. Известно, что сын писателя Илья Львович  Толстой в 1927 году после чтения лекций в Лос­Анджелесе был приглашён  продюсером из Голливуда отредактировать сценарий фильма «Любовь»,  снятого по мотивам романа Толстого «Анна Каренина». Позднее Илья  Львович также снялся в фильме «Воскресение» по предложению  американской киностудии «Юнайтед Артистс». Хотя обе толстовские  экранизации были во многом неудачны и искажали суть произведений Льва  Николаевича, они свидетельствовали о намерении Ильи Львовича проявить  свои творческие способности, заложенные в семье.  Семейное увлечение театром мы видим и на примере фактов из  биографии старшей дочери писателя. Так, желая попробовать свои  режиссёрские способности, Татьяна Толстая предлагала в 1916 году  поставить на сцене Московского художественного театра пьесу «Сандра». По  словам А. Шифмана, «пьеса была отмечена многими по достоинству,  отличалась правдивым изображением действительности, глубоким  психологизмом».  Всё сказанное свидетельствует о том, что любительские спектакли,  вошедшие в быт Толстых в середине XIX века вначале лишь как общий  показатель роли театра в повседневных занятиях дворян, стали неординарным социо­культурным явлением, значение которого вышло за пределы семейного  досуга. В дальнейшем оно нашло в себе «силы», что позволило перекинуть от  него мостик к профессиональному искусству, а также к обыденной жизни  простого народа.