Урок музыки: Тайна Феи Драже

Уроки музыки

Тайна Феи Драже

Все люди на свете любят получать подарки. В тот день, о котором я хочу вам рассказать, подарок сделал людям великий русский композитор Пётр Ильич Чайковский. Шестого декабря 1892 года в Мариинском театре, в Петербурге, в первый раз был показан новый балет Чайковского «Щелкунчик».

Теперь все уже знают балет-сказку о смелом Щелкунчике, победившем семиглавого мышиного царя, знают и любят прекрасную музыку Чайковского. Но в тот день ещё никто не знал ни балетного спектакля, ни музыки, которая была для него написана.

Мариинский театр. Санкт-Петербург (наши дни)В зале Мариинского театра в день премьеры можно было встретить известных композиторов, театральных и музыкальных критиков, представителей петербургской и московской прессы. В первых рядах партера сидели, конечно же, завсегдатаи балетных спектаклей — балетоманы. Для них в новом балете тоже был приготовлен подарок: в спектакле в новой роли должна была выступить приезжая знаменитость — итальянская балерина Дель-Эра. На галёрке шумели самые искренние, самые горячие и восторженные ценители настоящего искусства — студенты. Словом, всё было так, как бывает всегда на премьерах: все с нетерпением ждали начала спектакля, и, естественно, все — и актёры, и зрители — волновались.

Но, пожалуй, больше всех волновался сам автор — Пётр Ильич Чайковский — и два его друга, известные музыкальные издатели братья Пётр и Осип Юргенсоны. Дело в том, что Пётр Ильич приготовил публике ещё один сюрприз, о котором знали только они трое (не считая оркестра Мариинского театра). О том, что это был за сюрприз, и вы со временем узнаете, а пока представьте себе Мариинский театр шестого декабря 1892 года.

Отзвучала увертюра, поднялся тяжёлый расписной занавес. Начинается балет. Зрители знакомятся с доброй девочкой Кларой, с её дядюшкой Дроссельмейером, искусным часовых дел мастером, который умеет не только чинить часы, но и делать всякие таинственные игрушки; с самим Щелкунчиком — смешным, некрасивым игрушечным человечком, и со страшным Королём мышей.

Вот уже Щелкунчик превратился в сказочного красавца принца и ведёт свою храбрую спасительницу Клару в сказочный город — там живут игрушки, сласти, которые с удовольствием танцуют перед восхищённой девочкой...

Нетерпение зрителей всё возрастает: им хочется поскорее увидеть приезжую балерину, а её все нет. Когда же появится эта неведомая фея Драже? Пётр Ильич и его друзья тоже ждут итальянку, но совсем по другой причине — с появлением феи Драже раскроется секрет, хранимый ими более года.

Гремят аплодисменты. На сцене — Дель-Эра. Сказочная фея Драже начинает свой танец.

Но что это? Какие странные звуки! Как будто хрустальные горошины падают на серебряное блюдо. Падают, подскакивают и — исчезают. Поистине волшебная музыка! (Слушание Танца Феи Драже).

В зале лёгкий шум. Знатоки оркестра удивлённо переглядываются: что за инструмент рождает эти поющие хрустальные капельки? Насколько им известно, в симфоническом оркестре нет инструмента с таким звучанием.

Отчасти они правы — такого инструмента не было. Но теперь он существует, и вот как это случилось.

Летом 1891 года Петру Ивановичу Юргенсону в Москву пришло письмо от Чайковского: «Я открыл в Париже новый оркестровый инструмент, — писал он, — с божественно чудным звуком... я желал бы, чтобы его никому не показывали».

Эту челесту привёз из Парижа сам Пётр Ильич Чайковский, чтобы использовать в балете «Щелкунчик» в танце Феи Драже. Челеста действующая, только в открытом виде её могут увидеть немногие. Этих клавиш касались руки Петра Ильича...По просьбе Петра Ильича Юргенсон выписал этот инструмент из Парижа, но Пётр Ильич всё волновался: «Ради бога, — писал он опять, — имей в виду, что никто, кроме меня, не должен слышать звуков этого чудесного инструмента. Если инструмент придёт сначала в Москву, то оберегай его от посторонних, а если в Питер, то пусть Осип Иванович оберегает».

Много было волнений, но наконец-то все тревоги позади: танцует фея Драже, нежно звенят хрустальные капельки очаровательной мелодии её танца; взволнованно перешёптываются музыканты, критики, композиторы, сидящие в зале, вытягивают шеи, пытаясь разглядеть новинку.

А там, куда они заглядывают, в оркестровой яме, в углу скромно стоит инструмент, похожий на маленькое пианино. Это челеста, или, по-русски, «небесная»; у неё такие же, как у пианино, клавиши, но внутри вместо струн металлические пластинки (иногда они бывают стеклянными); молоточки ударяют по пластинкам, и они звенят прозрачно и тоненько.

Так и перестала быть тайной тайна феи Драже. А в жизни симфонического оркестра произошло большое, радостное событие — появился новый музыкальный инструмент. Это случается далеко не каждый год и даже не каждое десятилетие.

Мы теперь встречаемся с челестой не только на спектакле «Щелкунчик». Помните «Кикимору»? Там челеста пела песенку хрустальной колыбельки. Тихим и задумчивым, даже грустным звучанием челесты Дмитрий Шостакович заканчивает первую часть своей Пятой симфонии. В голосе челесты этот музыкальный образ становится особенно чистым, хрупким. И если в театре, на концерте или по радио вы услышите в музыке нежные, быстро замирающие хрустальные звуки, знайте — это играет челеста.

Скачано с www.znanio.ru