Внеклассное занятие Мир детства в стихах Матушки Гусыни

Внеклассное занятие  Мир детства в стихах Матушки Гусыни

Английский детский фольклор — уникаль- ное явление в мировой фольклорной куль- туре. Циклы сказок и песенок Матушки Гу- сыни   [1]1       письменно   зафиксированы   в культурном обиходе в Европе уже в XVII в. Первоначальное авторство приписывалось простой деревенской женщине, имевшей прозвище Матушка Гусыня, чья фигура до сих пор является загадкой для истории ли- тературы и фольклора во Франции, Герма- нии и Англии.

Одним из первых обратил внимание на малые фольклорные жанры Ш. Перро, за- интересованный воспитательными воз- можностями фольклора, собиравший и обрабатывавший для детей французские народные сказки [2]. Изображение Ма- тушки Гусыни появляется на фронтиспи- се его сборника сказок в 1697 г. (Histoires,

ou Contes du temps passe). В 1729 г. он был

переведен на английский язык (Histories, or Tales of Past Times: Mother Goose’s Tales) как сборник историй Матушки Гу- сыни. Затем название появляется на об- ложке детской книги Mother Goose’s Melody: or, Sonnets for Cradle (ок. 1780 г.), и сборник малых жанров детского фольк- лора начинает вполне самостоятельное бытование в стихии языковой и фольк- лорной культуры, представляя собой осо- бый, растущий и развивающийся фольк- лорный организм.

Формирование сборника стихов Ма- тушки Гусыни осуществляется вполне са- мобытно, представляя результат естествен- ного отбора текстов. Пополнение происхо- дит из самых различных источников и про- должается в соответствии с культурными и историческими реалиями Англии.

Процессы развития и пополнения анг- лийского детского фольклора универсаль- ны и уникальны в одно и то же время: час- тично тексты приходили из взрослого фольклора, частично сочинялись самими детьми, частично творились в повседнев- ной практике проживания, трансформиру- ясь из газетного объявления, вывески, крика торговки на рынке, отрывка пасто- рской проповеди. В состав сборника вхо- дит то, что входит в любой детский фольк- лор: колыбельные, скороговорки, заклина- ния, считалки, дразнилки, пословицы, по- говорки [3]. Уникальным же является раннее сотрудничество английского фольклора с письменной культурой, фик- сация фольклорных текстов. Формирова- лась традиция бережного сохранения уст- ного текста в письменной форме, которая не осложнялась проблемой педагогичес- кой адаптации, необходимостью подго- нять текст под конкретные задачи воспи- тания. Так образовывалась художествен- ная структура сборника — своеобразной копилки для сохранения малых жанров

1 В статье в квадратных скобках указывается порядковый номер работы из раздела «Рекомендо- ванная литература». — Ред.

детского фольклора. Исконное живое уст- ное предание, вырастающее само из себя, обретало силу притяжения новых текстов, адекватного содержания.

Взаимодействие устной и письменной культуры привело к тому, что английский детский фольклор уже в конце XVIII в. представлял собой не просто россыпь жан- ров, инкрустирующих пласты фольклора, а отражал целостный космос детства в его разнообразных проявлениях.

Детское бытие конструировалось в сборнике во всей полноте своего собствен- ного состава, а не на границах взрослой культуры. Сборник представлял разомкну- тую саморазвивающуюся систему, безоши- бочно притягивающую все, в чем так или иначе проявлялась сущность детства и ре- бенка. Детское мироощущение в сборнике представлено изнутри, в непосредственном проживании самих детей. Детство — не объ- ект раздумий взрослых, оно имеет значение само по себе, в силу собственного налично- го, насущного бытия.

Ребенок, дети и детство не являются вторичными по сравнению со взрослыми и взрослостью. Детство фиксируется в карти- нах, раздумьях, фантазиях не с позиций взрослости, воспринимающей ребенка как объект, а с позиций самого ребенка, даже в ситуациях, предполагающих очевидную не- гативную этическую оценку. Детство явля- ется бытийным центром само по себе и осу- ществляет само себя в бытии.

Раскрытие специфики детского созна- ния и бытийной сущности ребенка в качест- ве смыслового центра в стихах Матушки Гусыни возможно не только благодаря объ- ему текстового материала, раскрывающего многообразие форм детского существова- ния. Русский детский фольклор также дает примеры и разнообразных ситуаций с дет- ским участием, и детской деятельности, и особенностей отношения взрослых к детям и детей друг к другу. Однако в английском детском фольклоре имеется вполне опреде- ленная единая наивная установка миропо- нимания, свойственная детям.

Размеры статьи не позволяют нам про- вести подробный сопоставительный жан-

рово-тематический анализ английского и русского детского фольклора, способов и форм его бытования, культурной функ- ции и специфики собирания и обработки. Однако в русском детском фольклоре всегда акцентировалась его педагогичес- кая функция, что так или иначе определя- ло понимание его жанровой природы, сфе- ры бытования, источников, способов и ус- ловий трансформации взрослого творче- ства в собственно детский фольклор [4]. Русский детский фольклор уже в XIX в. рассматривался в связи с народной педа- гогикой, а иной раз и как результат пос- ледней. Вероятно, это объясняется тем, что одно из первых социально значимых обращений к детскому фольклору было осуществлено К.Д. Ушинским, составив- шим учебную книгу для первоначального чтения и включившим в нее образы, став- шие затем хрестоматийными [5]. Разуме- ется, тексты подвергались педагогической катехизации1.  Тем  самым  была  зафикси- рована не онтологическая (бытийная) сущность детского фольклора, а только одна из его социально-культурных функ- ций [6]. Это вносило в традицию собира- ния, изучения русских малых фольклор- ных жанров прагматико-педагогический элемент, связанный с их чуть ли не обяза- тельной интеграцией в воспитательно-об- разовательный процесс, что в настоящее время нередко приводит к курьезам в от- ношении страшилок, дразнилок и иных жанров «черного» юмора.

Письменная фиксация малых жанров

детского фольклора в Англии вне какой- либо зависимости от специальных фольк- лористических классификаций и выявле- ния педагогической значимости текстов, пребывание его прежде всего в сфере сло- весного искусства — все это позволило цик- лам песенок Матушки Гусыни развиваться естественным образом как целостному ор- ганизму, в соразмерности компонентов, вы- ражая специфику национальной менталь- ности. Оценки детскому фольклору дава- лись диаметрально противоположные [7], но они осуществлялись с художественных, а не с педагогических позиций.

1 Катехизация (от греч. «катехизис») — устное наставление, поучение.

Вернемся к наивной установке [8] пос- тижения мира, которая обеспечивает цело- стность циклов в сборнике. Герой песенок, баллад, лимериков, пословиц не просто ак- тивно постигает мир, а отождествляет себя в этом мире с постигаемым предметом. Разнообразные герои: мальчики и девочки, старички и старушки, тетушки и матушки, чудаки и капризные леди, короли и коро- левы, вереница курочек, свиней, поросят, попугаев, дроздов, кошек, котят, мышей, а также оживших неодушевленных вещей — все объединено наличием в этой пестроте гармонизирующего наивного сознания с наивной установкой — осуществиться в объекте. При этом, как бы ни выглядела внешняя маска, за ней всегда виден субъ- ект — ребенок.

Именно в этой наивной установке восп- ринимающего мир сознания таится разгад- ка литературы для самых маленьких, а от- нюдь не в рациональных правилах для детских поэтов, выведенных в свое время К.И. Чуковским. Эту наивную установку невозможно формально подделать сред- ствами поэтического синтаксиса или слово- употребления, поскольку она метафизична. В ней — ключ к изображению детства в ис- кусстве изнутри, а не глазами взрослых, пе- дагогически оценивающих возможности детского восприятия искусства.

Ребенок — бытийный центр сборника. Он главный в осуществлении осознания жизни во всем ее многообразии. В конкрет- ном проявлении это может быть вездесу- щая Мери с овечкой, которую она против всех правил привела на школьный двор; или Мери на грядке, где посажена всякая всячина. Это может быть босоногая девчон- ка без имени, мечтающая о теплой юбке и строящая церковь для всех птиц и зверу- шек; мальчик, который, в отличие от сест- ры, любящей кофе, любит чай. Ребенок уга- дывается в том, кто дружит с курочкой-хло- потуньей или участвует в шумных играх в белую ночь. Он тот, кого убаюкивают, кто слушает и рассказывает житейски простые

и невероятные истории из жизни малень- ких и больших людей, живущих в пределах пешеходной досягаемости.

Детство как начало чистого бытия рас- крывается в первообразе — ребенке, вступа- ющего в мир, в пространственно-времен- ном  континууме1    его  существования.  А  на этой основе угадывается социальная и культурная значимость детства, процессы социализации, взаимоотношения детей и взрослых, особенности детского восприя- тия мира.

Пространство и время в стихах Матуш- ки Гусыни при всей фольклорной суммар- ности имеют перспективу и ретроспективу. Время представляется как прошлое, насто- ящее и будущее. Пространство представля- ет  собой  точечные  топосы2    дома,  огорода, садика, дворца, луга, гостиной, улицы, горо- да. Пространственно-временные превраще- ния осуществляются без каких-либо огра- ничений. Персонажи умирают и оживают, за неимением места живут в башмаке, шка- фу, пироге, бочке, тазу. Двадцать четыре черных дрозда запечены в пирог, но затем разлетаются и поют. А король в это время считает деньги в своей конторе, а королева ест хлеб с медом в гостиной дворца, а слу- жанка развешивает одежду — ей-то и отры- вает черный дрозд нос, который затем при- растает. События происходят в Дарлингто- не, за холмом, у его подножия, за рекой, в башмаке, на лестнице, в булочной, в тракти- ре, на луне.

Бытие разнородно, разнообразно в проявлениях, оно представляет собою множество миров, пребывающих в Поряд- ке и Хаосе, которые уравновешиваются, гармонизируются мировосприятием ре- бенка, сводящим воедино далекое и близ- кое, подобное и различное.

Порядок или Хаос зависят от Действий. Герой, осуществляющий действия, за ма- лым исключением, гармонизирует бытие, наращивает и укрепляет его. Он — созида- тель, творящий радость, человек играющий. Эта  победа  витальных3    начал  обусловлена

1 Континуум (от лат. continuum) — непрерывное.

2 Топосы (от греч. topos) — место.

3 Витальный — жизненный, имеющий отношение к жизненным явлениям (противоположный — летальный).

состоянием детства, в котором пребывают не только мальчики или девочки, младенцы в колыбели, но и старички, старушки, те- тушки, а также звери и птицы.

Дети познают мир, открывая и созидая его заново. Так, житейский сюжет покуп- ки юбки завершается строительством церкви и радостной службой в ней в ком- пании всех известных ребенку птиц, пою- щих Создателю славу. Мир не просто об- жит, уютен, упорядочен, он полон сак- рального1   смысла  и  живет  по  законам  ра- дости. Радостью наполнены пространство и время. Это радость бытия, осуществляе- мого как игра, сводящая в одной ситуации противоположности; игра, казалось бы, нарушающая норму, но и заставляющая задуматься о ее смысле, о пределах пос- тупков против правил. Так, Мери, привед- шая против всех правил белую овцу в школу, и сама овца, устремившаяся в класс, вызывают снисходительность. Виз- жащего, словно шквальный ветер, младен- ца пугают Бонапартом, черным и огром- ным, как Руанская колокольня. Однако снисходительность к условному гротеску сменяется неприятием злобы, грубости, воровства, примеры которых также предс- тавлены в детстве.

Русская детская литература еще в нача-

ле XX в. обратилась к активному освоению сказок и песенок Матушки Гусыни. На их основе созданы циклы детской игровой эксцентрической поэзии на русском языке. Ряд знаковых образов и ситуаций (Шал- тай-Болтай, мудрецы в тазу, кошка в гос- тях у королевы, домовитая курочка, чело- век со скрюченными ножками, старушка, дружащая с пуделем) много десятилетий существуют в литературе для самых ма- леньких, внося определенный вклад в фор- мирование их ментальности, способствуя формированию логического и образного мышления не только английских, но и рус- скоязычных детей.

Сегодня, в условиях раннего изучения английского языка, песенки Матушки Гу- сыни могут быть представлены младшим школьникам в оригинале. Возможна орга- низация посильной для детей работы по

1 Сакральный — относящийся к вере, религиозному культу; обрядовый, ритуальный.

сопоставлению оригинала с художествен- ным переводом, упражнения в собствен- ном подстрочном и художественном пере- водах. Тексты сборника позволяют ре- шать вопросы языкового образования и речевого развития в начальной школе, в контексте диалога культур, в сравнитель- ном изучении родного и иностранного языков. Для них вполне возможно найти место на уроках русского языка, литера- турного и внеклассного чтения, английс- кого языка, изобразительного искусства и музыки. Живой организм сборника распо- лагает огромными воспитательно-образо- вательными возможностями. Сборник мо- жет явиться предметом рассмотрения на факультативных занятиях по мировой культуре, а также на бинарных уроках, ко- торые могут совместно провести учитель начальных классов и преподаватель анг- лийского языка.

Космос детства един и целостен, как едины и целостны начала бытия, представ- ленные в Ребенке, на каком бы языке он ни говорил. Специфика детства изнутри, вы- раженная в действиях, интенциях (стремле- ниях, намерениях), эмоциях, саморазвитие ребенка и приятие развивающегося вместе

с ним мира, тождественного ему в радост- ной устремленности к Будущему, — такой нам представляется бытийная концепция детства в стихах Матушки Гусыни.

ИСПОЛЬЗОВАННАЯ ЛИТЕРАТУРА

1.         Стихи Матушки Гусыни: Сборник / Сос- т. К.Н. Атарова; Предисл. и коммент. Н.М. Де- муровой;   На   англ.   и    рус.    яз.    М.,    2003. С. 384.

2.         Путеводитель по английской литературе / Под ред. М. Дрэббл и Дж. Стрингер. М., 2003. С. 554.

3.         Аникин В.П., Круглов Ю.Г. Русское на- родное   поэтическое   творчество.   Л.,   1987. С. 351–365.

4. Там же. С. 351–353.

5.         Ушинский К.Д. Родное слово: Кн. для детей и родителей. Новосибирск, 1994. С. 43, 45, 46, 50–54, 55, 59, 60, 66, 108, 136, 157, 165, 174, 198, 210, 213, 242, 250.

6.         Там же. С. 341.

7.         Стихи Матушки Гусыни: Сборник / Сост. К.Н. Атарова; Предисл. и коммент. Н.М. Дему- ровой; На англ. и рус. яз. М., 2003. С. 372.

8.         Юнг К.Г. Психологические типы. Минск, 1998. С. 158.