Ю.Н. Москвич, к. ф.-м.н., доцент кафедры культурологии и искусствоведения Сибирского Федерального университета

«Образовательное пространство должно быть «предсказующим», готовить к будущему – и это требует быстрых решений»

Во многих своих предыдущих работах и выступлениях вы обсуждали становление креативного класса, развитие творческого технологического потенциала региона и страны – за счёт организации особой системы отношений между людьми и условий их жизни и деятельности (например, по материалам работ Р. Флориды, и не тольк его). Можно ли модель таких пространств, формирующих и поддерживающих креативные проекты, перенести на систему образования и специально организовать формирование таких проектов и соответствующих им компетенций?

Вы совершенно правы: несколько лет в 2000-х годах я во время своих лекций посвятил большое количество времени новой ситуации, которая возникла в мире после выхода знаменитой книги Питера Друккера «Посткапитализм». В этой книге он представил разработанную им модель «общества знаний» - и весь мир, сначала страны Запада, а затем и представители других частей света, начал менять основное образование и направления профессиональной подготовки, исходя из его модели. Она начала формироваться ещё в конце 1970 – начале 1980 гг., тогда, когда для всех стало ясно, что именно наука действительно становится ключевым фактором в получении добавленной стоимости, а следовательно, основной «силой» в развитии экономики. Прогнозы относительно таких перспектив науки делались ещё в XIX веке, но именно в конце XX века возникла необходимость определить: как именно научные достижения обуславливают экономический рост, за счёт каких механизмов это происходит? И Питер Друккер в своей книге чётко обозначил, что в XXI веке все страны мира, раньше или позже, построят собственные «общества знаний» - находящиеся в тесном взаимодействии друг с другом.

Главными фигурами, которые в этой ситуации будут творить историю, в том числе, создавать новые продукты, новые услуги, а следовательно, новую добавленную стоимость и обеспечивать процветание своих стран, станут необычные люди, отличающиеся от тех участников технологического и хозяйственного развития, к которым мы привыкли (рабочих, инженеров, интеллигенции). Это новые типы людей: творцы и организаторы. Творцы должны создавать идеи, связанные с новыми возможностями для значительных групп оюдей. А на основе создания этих идей организаторы, инженеры, предприниматели, руководители компаний создают новые продукты и услуги, получают большую добавочную стоимость (в том числе, сами хорошо зарабатывают). Эти две категории людей будут играть решающую роль в развитии тех или иных стран.

Понятно, что те мои лекции, о которых вы упоминали, как и мой рассказ об этих направлениях развития и о книге Ричарда Флориды, которая очень красиво называлась «Креативный класс: люди, которые меняют будущее» - стали уже развитием исходных идей Питера Друккера. Ричард Флорида рассмотрел – как именно, за счёт каких конкретных процессов и событий, происходит формирование «общества знаний» в Соединённых Штатах Америки. И он обнаружил, что творцы и организаторы нового типа не появляются равномерно по территории страны – а появляются лишь в тех городах, где происходят неожиданные изменения в обществе и возникают очень большие креативные сообщества. Речь идёт не только об учёных или инженерах, которые придумывают новые технологии, и не только о предпринимателях, создающих на этой основе успешные предприятиях, подобных Марку Цукербергу или Илону Маску. Дело в том, что эти категории творческих людей, непосредственно создающие экономически значимые продукты, предпочитают селиться в городах, где живёт очень много других творческих людей, умеющих хорошо петь, играть на музыкальных инструментах, танцевать, придумывать новые интересные события, востребованные услуги. Именно в такие города стекаются и «экономически значимые» творцы, упомянутые выше. В США это, прежде всего, города Калифорнии – и она занимает одно из ведущих мест в экономическом развитии страны, - затем Нью-Йорк – и всё.

Но этот небольшой экскурс в прошлое я бы хотел закончить своими воспоминаниями о том, как в те же самые 2000-е годы, когда все эти реалии были лишь «формирующимся будущим» для России, и я читал о них лекции, чтобы у студентов появлялся новый ориентир в жизни и деятельности, наряду с теми, которые подсказывал ваш персональный опыт, - представления об «обществе знаний» воспринимались основными субъектами бизнеса и управления в нашем регионе. История произошла в Красноярске, когда Президентом нашей страны был Д.А. Медведев, провозгласивший программу «4И» (институты, инфраструктура, инновации, инвестиции), а Губернатором Красноярского края был А.Г. Хлопонин – очень интересный, очень мобильный, очень желавший перемен руководитель. Тогда он проводил очередной Красноярский экономический форум, с очень интересными обсуждениями будущего – и пригласил туда Р. Флориду. Последний в ходе форума прекрасно изложил свою ключевую идею. Для того, чтобы будущее в стране начало формироваться, нужно всемерно поддерживать развитие креативности у разных групп населения в тех или иных регионах России, в тех или иных её городах – так, чтобы более высокий уровень культуры, более высокое желание творить и добиваться успеха привлекли в эти города большое количество инвестиции как из самой страны, так и из других государств. Но, как ни странно, после его доклада в зале просто наступила тишина. В зале ддя пленарных заседаний Красноярского экономического форума в основном сидели люди, представлявшую прежнюю успешную эпоху индустриального развития. И люди, которые были результативными руководителями предприятий, успешными инженерами-технологами, не поняли идеи Ричарда Флориды. Один из них поднялся и спросил у гостя: «А что такое креативность?»

Сама постановка вопроса о необходимости большого числа людей, которые сами что-то творят и внедряют в реальную жизнь казалась для тех людей, в конце 2000-х годов в Красноярске какой-то заоблачной, футуристической, относящейся к неопределённому будущему. И тогда я как преподаватель понял, что несколько спешил, рассказывая студентам об «обществе знаний» и запросе на креативность как о ближайшей перспективе.

Но с другой стороны, я считаю, что выполнял тогда свой долг преподавателя – показывая ученикам, с какими реалиями они могут неожиданно для себя столкнуться в своей жизни, пусть даже через несколько десятилетий. И сейчас мой прогноз подтверждается.

«Медленное» развитие России – опирающееся на возможность продавать большие объёмы природных ресурсов, а заработанные деньги тратить на покупку новых товаров и технологий, созданных на основе большого вложения научных знаний и новых технологий, в других странах (в США, в Европе, в Азии) долгое время устраивало многих людей. Но произошло то, что произошло. И время быстрого создания в России нового «общества знаний» наступило в 2022 году, когда началось невероятно сильное, жесткое столкновение «большого Запада» с нарождающимся «большим Востоком» - с цивилизациями восточных стран, к которым примкнули Россия, Индия, Китай, Иран и другие. Россия хотела обеспечить себе безопасность в новых геополитических условиях, но её предложения оказались неприемлемыми для «большого Запада», и он попытался испытать, насколько Россия сильна. Отсюда возникла текущая специальная военная операция (СВО).

Рано или поздно она завершится (может быть, в конце 2023 года, может быть, и раньше). Но мы должны осознавать самое главное: экономическое столкновение с «большим Западом» будет продолжаться и после её окончания. И у России нет иного выхода, как максимально ускоренными темпами формировать своё «общество знаний», резко увеличивать вложения в научные проекты, обучать инженеров нового типа и по новым направлениям (в рамках последнего направления, уже появились новые конкурсы в Министерстве науки и высшего образования – это новые «Инженерные школы»).

В связи с этим, казалось бы, неожиданно, в самое сложное время, в начале лета 2022 года, Президент Российской Федерации В.В. Путин принимает решение и объявляет, что в России наступает эпоха очень быстрого – гораздо более быстрого, чем раньше – развития науки. Ближайшее десятилетие объявлено десятилетием науки и технологий, которое должно полностью преобразовать экономику России, по итогам которого, наша страна должна сама резко увеличить вклад в научные исследования, начать работать с «продвинутыми» новыми инженерами, новыми руководителями, новыми предпринимателями, и вместо использования технологий, произведённых в других странах, формировать свои собственные.

Таким образом, история рассудила меня с теми людьми, которые не спешили формировать «общество знаний» в России. В 2022 году был сделан очень серьёзный шаг в направлении его становления. Россия через 10 лет должна в основном стать самодостаточной с точки зрения формирования новых научных идей, получения новых патентов, разработки новых технологий, создания нового производства.

И я думаю, что это – очень серьёзный вызов для нашей основной школы и для наших вузов. Вузы уже изменили в 2022 году свои программы, на основе новых приоритетов – и само по себе развитие науки и университетов стало одним из важнейших государственных приоритетов. Одним словом, то, что можно было спокойно делать в 2000-2010-е гг., начинает, как всегда в нашей истории, делаться быстро, под жёстким давлением разных исторических обстоятельств.

И в связи с этим – можно ли модели Питера Друккера и Ричарда Флориды использовать для построения оптимального пространства нашего образования, будь то основное, будь то дополнительное, будь то профессиональное – среднее или высшее?

С моей точки зрения, высшее образование всегда связано со школьным, и не может быть успешным, если основы знаний, способов деятельности, её мотивов не закладываются в школе. И здесь важно отметить, что сама идея образовательного пространства возникла как следствие возникновения идеи «общества знаний», три года спустя после её манифестации Питером Друккером – в 1995 году. Сам Друккер дал чёткое и ясное, менеджеральное описание того, как должно быть организовано это пространство. И пристальное внимание к изменению «традиционных» школьных образовательных пространств, проявленное управленцами сферы образования во многих странах, началось именно с его текстов. И в этом смысле, прежние школьные образовательные пространства, существовавшие с самого начала системы массового образования, были ориентированы на другие профессиональные цели – и на заведомо медленный ход образовательного процесса. Но усовершенствование, модернизация образовательных пространств школы в каждом конкретном случае требуют своего творческого начала – потому что их нужно создавать параллельно и одновременно с процессами получения нашей страной новых научных направлений и опирающихся на них технологий. Уже сейчас большое число педагогов работает в образовательных пространствах нового типа, специально созданных работниками управленческого звена соответствующих школ. Притом, они не останавливались на традиционном типе отношений «учитель-ученик-родитель» - они, например, стали культивировать модель образовательных отношений (в том числе, трансляции знаний) «Ученик-ученик» как дополнительный фактор качества образования. Они вводили и вводят в школу мероприятия дополнительного образования. Они создают возможности для профессиональных проб и ранней профессионализации, в том числе, в цифровой сфере, вместо «традиционных» столярного и слесарного дела. Они создают и другие возможности получить новые знания и опыт за счёт пробного использования сложных новых устройств.

Например, я несколько раз был в японских школах в 2009-2011 гг. – и воочию наблюдал, как тамошние администрации меняют школьные пространства в расчёте на разные интересы школьников, путём превращения второй половины дня в полноценное время школьных занятий. Там остаются и учителя и дети, проходят дополнительные занятия, формируются и работают клубы по интересам, ученики дополнительно занимаются спортом, наукой, инженерией, социальными практиками. То есть, школьное пространство меняется, ориентируясь на более широкий спектр видов деятельности, которыми будут заниматься будущие творцы, созидатели, организаторы – потому что новации сейчас нужны практически в любой сфере, и не только в науке и в новых инженерных профессиях, но и, например, в медицине, которая невероятно изменилась за последние 20 лет, и ещё очень много где.

В этом смысле, тема предлагаемого номера вашего журнала выбрана крайне своевременно. Уже в ближайшее время, возможно, в наступающем 2023 году мы должны осмыслить постепенно накапливающиеся успешные примеры построения целостных образовательных пространств в конкретных школах. По итогу этого осмысления нам, возможно, придётся мужественно выбрать и начать внедрять в них некие новые виды и направления деятельности – в связи с всё тем же запросом от университетов и от общества в целом на появление больших новых групп творческих людей.

Здесь важно сказать, что Россия оказалась гораздо более подготовленной к этому радикальному повороту, чем ожидали многие из нас. Этому способствовало радикальное решение, принятое в высшей несколько лет назад: 20% бюджетных мест всех университетов России было передано IT-сферы. Правда, их всё ещё не хватает, а значит, нужно дальше развивать работу в этом направлении, в том числе, на уровне школы, где тоже происходит соответствующая работа. Но, тем не менее, эти изменения уже создали новые важные настроения и впечатления в обществе. Буквально неделю назад я видел результаты последнего на данный момент опроса обучающихся относительно их профессиональных предпочтений: практически 80% школьников России, в отличие от 1990-х гг., когда ребята хотели в основном поступать на экономические или юридические специальности, хотят попробовать себя в качестве учёных. Психологически мы в массе своей готовы к построению «общества знания». Но для успеха этого дела нужны ресурсы; нужна свобода творчества в рамках школьного сообщества; нужно привлечение в школьные сообщества людей из-за пределов образовательной сферы; нужны новые, необычные связи университетов и научных организаций со старшеклассниками и с более младшими обучающимися. Одним словом, школьное образовательное пространство должно соответствовать времени – и, следовательно, добиться качественных изменений.

Но стоит ли ограничиваться обсуждением образовательного пространства в рамках отдельного учреждения? Не продуктивнее ли говорить о едином, целостном образовательном пространстве города, муниципалитета, региона, страны как о своего рода «обучающей и воспитывающей субстанции»?

С моей точки зрения, задавая этот вопрос, вы фактически спрашиваете: «А как делать? – как создавать образовательные пространства?» Есть несколько традиционных реакций школьного сообщества на запросы к изменению привычного для них образовательного пространства.

Первый путь – очень простой и традиционный: будем изменяться постепенно и пошагово. Перемены требуют времени и денег, поэтому мы будем шаг за шагом изменять какие-то частные компоненты. Но, на мой взгляд, именно распространённость этого пути привела к тому, что на протяжении двадцати лет идея «общества знания» так и не стала определяющей и организующей для школьного образования. В том числе, она не стала массово популярной среди студентов педагогических университетов. Этот путь предполагает медленное созревание и столь же медленное приобретение новых знаний о потребностях общества в образовании и об интересах школьников. Следовательно, в рамках десятилетия науки и образования, объявленного в Российской Федерации, этот подход становится всё более проблематичным.

Второй путь, который развивался в России, начиная с 1990-х гг., начиная с принятия в 1992 году нового «Закона об образования». Он ориентировал школьное сообщество и родителей на то, чтобы помогать детям реализовать свои природные способности и таланты. По поводу решения этой задачи есть разные теории. Я лучше всего знаком с той, которая предполагает, что все школьники по своим способностям могут быть разделены на 7 групп, по принципу содержания своих талантов (и, соответственно, разных социальных установок). Эти таланты можно условно обозначить по принципу сфер их применения: «Предпринимательство», «Спорт высоких достижений», «Культура (артистизм)», «Фундаментальная наука», «Социальная деятельность», и т.д. . Опираясь на эти установки, школы могут начать формировать те или иные секторы своих образовательных пространств – с опорой на тех партнёров, с которыми они выстроили связь и которые будут готовы вложить свои ресурсы в поддержку того или иного вида талантов. Как правило, это организации высшего профессионального образования – Медицинский университет, «классический» университет, университетом науки и технологии, и т.д. . В результате такого сотрудничества, возникали разнообразные профильные классы – физико-математические, железнодорожные, медицинские, педагогические и иные. Но этот подход был рассчитан на то, что педагогические коллективы школ смогут выделить среди своих учеников людей с талантами в определённой сфере – и независимо от того, будет ли эта сфера востребована в будущем, в каких ситуациях она будет востребована, какие вызовы перед ней встанут, резко усиливали подготовку в соответствующем направлении, в том числе, за счёт создания в школах пространств, позволявших освоить ту или иную сферу.

Но мне кажется, что новое время ставит новые задачи – а они для своего решения требуют новых подходов. Я бы определил оптимальный подход термином, довольно необычно звучащим по-русски: «предсказующее образование». Принципиален несовершенный вид используемого причастия, а также его активный залог: не предсказанное, а именно предсказующее. На формальном научном языке его вообще можно назвать «предиктологическим образованием». Что означают эти сложные термины? Они означают, что запросы общества, актуальные в современной России: стремительное развитие науки, новых технологий, получение новой добавочной стоимости, новое, улучшенное качество жизни – рано или поздно, шаг за шагом, начинают определять школьное образование. Это происходит через университеты, выдвигающие запросы к абитуриентам; через родителей, желающих для своих детей освоения определённых профессиональных знаний и компетенций, и т.д. . Следовательно, возникают и запросы на изменение школы. Но школьное сообщество: учителя, руководство образовательных организаций, преподаватели дополнительного образования, которые уже осваивают новое пространство развития в основном образовании – должно обладать какими-то собственными новыми задатками, создающими возможность предсказывания. Что нужно стране через десять лет? А через пятнадцать? А через двадцать лет?

Для формирования и утверждения культуры предсказывания необходимо организовать общественную дискуссию, притом, проходящую более быстрыми темпами, чем это бывало раньше. В ней обязательно должны участвовать представители власти – и законодательной, и исполнительной – потому что любое предсказываемое изменение в востребованности тех или иных специальностей на рынке труда, или в целом тех или иных типов деятельности, требует уже сегодня принять важные решения: о выделении финансовых средств, о подготовке учителей к работе в новом направлении, о подготовке специалистов дополнительного образования к решению новых задач.

Прогнозирование предполагает комплекс особых интеллектуальных технологий. Я думаю, что в нашей стране должны появиться люди, которые не проектируют будущее – во многих случаях они могут ошибаться, - а предсказывают будущее, то есть воссоздают его с минимальным отклонением от реальности. А уже дальше на первое место выйдут проекты, ориентированные на некий конкретный вид будущего.

Например, даже если оказывается нужно готовить большее, чем раньше, количество учёных, в том числе, школьников, готовых попробовать себя в качестве учёных, то нужно понимать, что хороший учёный, хороший технолог, как и великий спортсмен и великий артист, всё равно будет в обществе достаточно редким типом. Есть исследования, показывающие, что хороших учёных может быть не более 4-4,5% от общего числа народонаселения. И в этом смысле, заведомо не все школьники станут выдающимися научными деятелями. Но если суммировать между собой небольшое количество хороших учёных, хороших врачей, хороший спортсменов, хороших мастеров искусства, то мы можем получить все 100% нашего общества! И образовательное пространство школы должно включать в себя сектора, в которых может состояться знакомство школьников с теми или иными профессиями, востребованными в будущем. А такое изменение, в свою очередь, потребует перехода от разнообразных форм проектирования, достаточно продолжительных по своей реализации, предполагающих массу неопределённостей и требующих ответа на вопросы, которые не всегда ясно, кто может хотя бы поставить – к прогнозированию конкретных реалий будущего и к проектированию ответов на наиболее вероятные вызовы, которые встанут через несколько лет.

Конечно, не стоит забывать и о креативности как об универсальном качестве, востребованном технологическим развитием нашей страны. А в каких пространствах и ситуациях её можно сформировать или усилить? В том числе, в ходе занятий искусством, хотя для большинства учеников оно не станет профессией (не забудем, что и хороших артистов не может быть много). В этом контексте, примечательно, что в современных больших школах Красноярска (думаю, в тех, где учится более 1000 человек) со следующего учебного года открываются театры. Это как раз одно из изменений в нужном направлении для нашей страны, поскольку, театральный опыт может быть очень полезен как для будущих успешных артистов, так и для предпринимателей, так и для социальных работников, медиков, и других специалистов, заведомо выстраивающих отношения с другими людьми.

Но для воспитания учёных, вероятно, нужны другие площадки, например, учебные лаборатории. И их тоже нужно создавать сегодня, как  и площадки для иных типов деятельности. Не хотелось бы, чтобы образовательное сообщество, в том числе, в Красноярском крае, приобретало новый опыт «неспешно», «шаг за шагом». Сейчас мы занимаемся театрами, вчера делали ставку на IT-технологии, создавали «Кванториумы», завтра займёмся. Но ситуация, с моей точки зрения, ситуация настолько серьёзна, ввиду того, что Россия и ряд других восточных стран, как я уже говорил, вступили в серьёзное экономическое противостояние с «Большим Западом», что у нас уже не остаётся времени для постепенного, поочерёдного введения в образовательное пространство площадок разного типа. Нет, теперь нужно одновременно создавать и одну, и другую, и третью.

А это требует соответствующих решений Правительства, Государственной Думы, правительств и законодательных органов регионов Российской Федерации, администраций городов, позволяющих создавать действительно новую школу, обязательно с новым, более разнообразным образовательным пространством, предсказательно ориентированным на ведущие профессии будущего.

Интервью проведено М. Аверковым,

Институт дополнительного образования Красноярского края