Анализ коммуникативных особенностей ведущих программы «Школа злословия»

Анализ коммуникативных особенностей ведущих программы «Школа злословия»

1. Анализ интервью с Алексеем Васильевым  

Для начала анализа, обратим внимание на такой жанрообразующий признак, как коммуникативная цель. Необходимо отметить, что главная отличительная черта Татьяны Толстой и Авдотьи Смирновой – прямота взглядов и открытая, обоснованная критика в адрес небезызвестных российских деятелей.  Приведем наглядный пример из программы:

«С: Мы ведем себя абсолютно прилично. Просто родственники считают, что некоторые вопросы не следует задавать. Например, мы знаем, что у деятеля патриотического движения три квартиры. Они считают, что спрашивать об этом не надо, нельзя лезть в чужой карман. Но мы же не делаем этого у человека за спиной. Мы его прямо спрашиваем. В любом случае монтаж полностью в руках руководства программы. Кукловоды они. А мы просто нанятые Барби.

В: Типа Бритни Спирс?

Т: В некотором роде. Только мы не такие противные.

В: Вы уже записывали программы?

С: Записали четыре. С Гордоном, Шиловым, Прохановым и Слиской.

В: Простите, с какой Лизкой?

С: Со Слиской! Любовь Константиновна Слиска — вице-спикер Государственной думы! Журналист хренов.

В: А я не политический журналист.

С: А неважно, чем живет Родина?

В: Вы лучше объясните, почему такой выбор интервьюируемых: этих людей вы особенно не любите?

Т: Вовсе нет.

В: А почему вам их обидеть хотелось?

Т: Если передача называется «Школа злословия», название надо отыграть. Про всех, и про нас в том числе, злословят, но на телевидении делают вид, что якобы это не так. Или, как в тошнотворно-блевотных программах вроде «Сегоднячко», злословят, просто чтобы оттянуться. У них муха по студии пролетит, так они этой мухе вслед такого наговорят, что она в слезах улетит и, когда сядет, еще целый день рыдать будет. Походя злословить нельзя. Мы пытаемся залезать — ну не то чтобы в душу, туда могут и не пустить, но в личность человека. Нашим гостям мы никаких специальных ужасов не предлагаем. Когда гость приходит, он уже знает, как называется программа, догадывается — иногда неправильно, — о чем мы собираемся его расспрашивать. Если ему интересно и он смелый — прекрасно, мы его уже за одно это уважаем.

С: Главный вопрос каждой программы — «Что вы за человек?». Что находится за общественным лицом, имиджем, какие, к примеру, детские страхи помогли ему стать тем, кем он стал. Когда мы начинали работать с политиками, всякий раз обнаруживалось, что за скорлупой грозного оратора или холодного технократического робота…»[1].

В данном случае коммуникативно-речевая стратегия проявляется в отношении близости, поскольку интервьюер демонстрирует свое знание описываемой ситуации, взывает к проявлению эмоций собеседником. И это приводит его к желанному результату.

«Т: Обычно люди, которые берутся за телепередачи, исходят из предположения, что если приходит плохой человек, с ним можно вести себя посвободнее, а если приходит хороший человек, то он и выйти должен хорошим человеком. Я исхожу совершенно из другого, что в программе все может перемениться, что они не заведомо хорошие или плохие. Все люди очень странные. Они могут делать безусловное зло, но не быть злыми. Они могут делать зло от чрезвычайного идиотизма, а, в общем-то, идиотизм неподсуден. Или они могут делать зло от бешеного дефицита любви. Интересно поработать в этом направлении. А то, хорошие они или плохие в политическом смысле, — это не наше дело.

В: Вы ограничиваете круг своих гостей политическими деятелями?

С: Передача все-таки выходит на канале «Культура», а не на канале «Политика».

Т: А мы имеем склонность, чтобы это были яркие общественно-политические деятели. Работник культуры может быть замечательным человеком. Но интересен не он как личность, а то, что он сделал. Все чудесно, но о чем с ним разговаривать? Сюжет не строится. А к политикам мы испытываем неподдельный интерес и озадачиваем этим руководство канала»[2].

Следующим жанрообразующим признаком, какой можно выделить в данном портретном интервью является образ автора. Он  проявляется в следующих характеристиках: заинтересованность и информированность. Интервьюер задает ведущим известной сегодня программы, пользующейся большой популярностью, «Школа злословия» те вопросы, которые касаются самой программы, тех респондентов, которые бывают гостями студии, а также подробностей личной и общественной жизни Татьяны Толстой и Авдотьи Смирновой. 

При анализе данного интервью следует выделить такой знак адресата в отношении беседы, как собеседник, который охотно идет на контакт. У респондента наличествуют такие особенности поведения, как добродушное и адекватное восприятие задаваемых ему вопросов, уверенность в даваемых ответах, а также эмоции.

Автор статьи при постановке вопросов делает опору на уже знакомые ему факты, поэтому в данном интервью можно найти также фактор прошлого ("В: А на эстраде хулиганы. Есть такие наглые мужики, которые за деньги на все пойдут… А что у вас вызывает максимальное мракобешенство?»[3]). Кроме того, при анализе статьи можно выделить и фактор будущего. Проследим это в таком отрывке:

«В: Сами не хотите писать детективные романы?

С: Не хотим. Мы это много раз обсуждали. Нам их слишком интересно читать.

В: А неинтересно другим сделать интересно?

Т: Когда самому интересно, то и другим интересно, а специально другим делать интересно не надо»[4].

Также в данном интервью представлена событийная основа, поскольку автор упоминает о значимых для читателей и поклонников творчества интервьюируемых Татьяны Толстой и Авдотьи  Смирновой событиях. Таким событием являются новые выпуски программы канала «Культура» «Школа злословия».

Языковое олицетворение выражается посредством набора стандартных вопросов, а также вопросов, которые могут задаваться только этим респондентам. Эти вопросы касаются программы, ведущими которой являются респонденты, и подробностей из их личной биографии.

Необходимо отметить, что корреспондент не ставит своих респондентов в тень. Он,  наоборот, дает им полную волю в проявлении своей индивидуальности, старается обнаружить внутренний мир Татьяны Толстой и Авдотьи Смирновой.

Что касается синтаксических особенностей анализируемого нами текста, то необходимо отметить, что предложения корреспондента, в основном, неполные, порой не содержащие даже подлежащего или сказуемого («Типа Бритни Спирс? Кто? Где?»[5] и т.д.). Ответы же респондентов отличаются полнотой и грамотным построением. Если посмотреть на лексику ответов Татьяны Толстой и Дуни Смирновой, то в ней нередко проскальзывают жаргонные выражения («Шалавы… Идиот»[6] и т.д.). Однако в целом ответы телеведущих отличаются грамотностью и логичностью изложения, что показывает высокий уровень интеллектуального развития и образованности респондентов.

2. Анализ выпуска программы с Александром Гордоном

Работая над созданием речевого портрета языковой личности, т. е. человека в его способности совершать речевые поступки, в условиях медиадискурса, необходимо учитывать следующие аспекты:

1) статусно-ролевой;

2) гендерный;

3) поведенческий.

Особенный интерес в гендерном отношении представляет передача «Школа злословия», где гостем был Александр Гордон. Отметим, что все аспекты анализа языковой личности в рамках телевизионного дискурса взаимосвязаны между собой.

Так, к примеру, статусно-ролевые характеристики напрямую взаимодействуют с гендером. Внешне в передаче главную роль отводят Александру Гордону. В начале программы ведущие подтверждают «статус эксперта» гостя: «Наша программа называется «Школа злословия». В этой школе мы все одновременно и учителя и ученики, но человек, которого мы сегодня пригласили, запросто мог бы быть автором методичек по интересующим нас вопросам». И Александр Гордон, в свою очередь,  неоднократно подтверждает этот статус, который ярче обозначается на фоне постоянной «женской непонятливости» ведущих, нередко находящей свое выражение в коммуникативной игре: «Авдотья Смирнова: Минуточку, объясните, пожалуйста,  что такое феромоны. Татьяна Толстая: Ну, будто есть такие феромоны, которые летают там, как бабочки. Александр Гордон: Не-не, не будто, а точно совершенно.  Феромоны – это вещества… Татьяна Толстая: Это половые аттрактанты. Александр Гордон: Да, это половые аттрактанты, которые вырабатываются… Авдотья Смирнова: Ну, теперь-то это и ежу понятно, сказали бы так сразу!».

Обозначим некоторые характерные черты «мужского» стиля общения, проявляющиеся в речи Александра Гордона. У него наблюдается ярко выраженная логичность построения высказывания и связанное с этим стремление к точности номинаций, к структурированию высказывания, к фактическому подтверждению информации. Все это поддерживается убеждающей интонацией и избираемыми стратегиями объяснения, совета, разъяснения. Стремление к логически стройному и безупречному выражению мысли проявляется в использовании терминов, например: «А дальше была легкая флуктуация в физическом вакууме. Ну, вот возмущение некое и произошло все, что произошло». Излишняя четкость, интеллектуализация речи гостя вызывает у ведущих своеобразный протест, воплощаясь в различных приемах языковой игры. Неоднократно обыгрывается использование Гордоном разнообразных терминов.

Так, на слова гостя про флуктуацию Татьяна Толстая и Авдотья Смирнова во время беседы «на кухне» отреагировали следующим образом: «Авдотья Смирнова: То естьвозник весь этот прекрасный мир…Татьяна Толстая: Икнул и…Авдотья Смирнова: Облака, звезды, угу, деревья (…). Татьяна Толстая: Весна, феромоны… Флукту… Флуктуйнулся он и вот и все». Термин, употребленный Александром Гордоном, обыгрывается Татьяной Толстой, превращаясь в окказиональный глагол «флуктуйнулся». Вообще, способность к языковой игре является характерной особенностью ведущих ток-шоу «Школа злословия». Под языковой игрой мы понимаем те явления, когда говорящий «играет» с формой речи, когда свободное отношение к форме речи получает эстетическое задание, пусть даже самое скромное. Способность к языковой игре у Александра Гордона не так заметна во многом потому, что ведущие имеют возможность обсуждать беседу за кадром, но все-таки языковой личности Александра Гордона свойственна самоирония и ирония как таковая. Например, герой долго и обстоятельно объяснял, что такое эмоции и чувства и в чем их различие. Наконец, Авдотья Смирнова сказала: «Я прошу прощения, но повторите для тупых, пожалуйста». На что Александр Гордон ответил: «Ну, я пытаюсь найти формулировку, чтобы самому понятно стало». Здесь очевидна самоирония гостя.

Таким образом, выделим главные коммуникативные стратегии ведущих программы «Школа Злословия»

1) Специальная экспрессивная лексика (жутко обаятельный, вы чуточку перевернули, страшно интересно и т.д.).

2) Задают вопросы, чтобы вовлечь человека в беседу. Интерес к чувствам и внутреннему миру собеседника:  «Авдотья Смирнова: Нет, мы очень как раз хотим поговорить, потому что Вы (…) умудряетесь поддерживать такой уровень дискуссии и с гуманитариями и с естественниками. Как это делается?».

3) Больше речевых средств, выражающих неуверенность: разве, на самом деле,  по-моему.

4) Стремление уйти от чистой абстракции: «Татьяна Толстая: …и вот он ее страстно полюбил, жить без нее не может (…). Она волнует уже не феромонами, а, я не знаю чем - домашними тапочками».

Скачано с www.znanio.ru