А.С.Пушкин. Два произведения с одинаковым сюжетом

ГЛАВА I.  Замысел Пушкина – привлекательность XVIII века и желание совершить «короткую прогулку» по его литературным сюжетам.  Принцип использования традиционных сюжетов

«Барышня-крестьянка» впервые была опубликована в 1831 году в составе книги под заглавием «Повести покойного Ивана Петровича Белкина, изданные А.П.» Сборник стал первым целостным и законченным произведением Пушкина-прозаика.

Прозаическая повесть – наиболее удобная форма для бытовых картин. В пяти болдинских повестях Пушкин изобразил современную ему жизнь обыкновенных людей. У него было опасение, что издание подобного содержания будет истолковано критикой как падение его таланта. Поэтому он напечатал их анонимно, приписав авторство Белкину – выдуманному им лицу.

Исследователи считают, что сокрытие своего имени было нужно Пушкину ещё и  потому, что они имели скрытый литературно-полемический смысл. Дело в том, что в литературе  XVIII века читатели уже встречались с аналогичными героями в весьма сходных обстоятельствах. Но отличительными чертами этих произведений была некоторая неестественность и сентиментальность тона, схематизм характеров и психологии героев. Всему этому в рамках знакомых читателю сюжетов Пушкин попытался противопоставить подлинную сложность жизни и человеческих взаимоотношений, противоречивость и многогранность характеров, простоту и сдержанность рассказа. Вместо ограниченной сословной морали «Повести Белкина» должны были выразить сочувствие автора к его героям, обусловленность их судеб законами общества, в котором они живут.

Как явствует из предисловия от издателя А.П., Белкин не придумал, а лишь записал и обработал истории, «слышанные им от разных особ». Что касается «Барышни-крестьянки», то она якобы была рассказана Ивану Петровичу «девицею К.И.Т.». Воспользовавшись художественным приемом первого прозаика своей эпохи Вальтера Скотта, создавшего целую галерею подставных авторов предисловий и вымышленных авторов романов, А.С.Пушкин в «Повестях Белкина» дал свой комически сниженный ряд рассказчиков. Однако, прибегнув к этой многоступенчатой мистификации в предисловии, Пушкин разрушал ее в самих повестях. Истории, которым подобало быть исполненными в высокопарно-чувствительной манере, в действительности с удивительной простотой и знанием жизни рассказаны самим Пушкиным.

Принцип использования в новых произведениях известных литературных сюжетов был открыто сформулирован Пушкиным за год до создания «Повестей Белкина» в его оставшемся неоконченным «Романе в письмах». «Ты не можешь вообразить, как странно читать в 1829 году роман, писанный в 775-м, – пишет в своем письме Саше Лиза. – Кажется, будто вдруг из своей гостиной входим мы в старинную залу, обитую штофом, садимся в атласные пуховые кресла, видим около себя странные платья, однако ж знакомые лица, и узнаем в них наших дядюшек, бабушек, но помолодевшими. Большею частию эти романы не имеют другого достоинства… Умный человек мог бы взять готовый план, готовые характеры, исправить слог и бессмыслицы, дополнить недомолвки – и вышел бы прекрасный, оригинальный роман. Скажи это от меня моему неблагодарному P*… Пусть он по старой канве вышьет новые узоры и представит нам в маленькой раме картину света и людей, которых он так хорошо знает» [7- c.409-410]. Латинским «P» здесь обозначен, вероятно, сам Пушкин, который и воспользовался советом своей героини в «Повестях Белкина».

XVIII век был для Пушкина чем-то неизъяснимо привлекателен, и ему захотелось совершить короткую прогулку по его литературным сюжетам. Краткость этой прогулки также принципиальна – в противоположность утомительной многословности старых романов. В том же «Романе в письмах» есть слова, которые как будто бы непосредственно подготавливают появление «Барышни-крестьянки». Живя в деревне среди провинциального уездного дворянства, Лиза пишет: «… вообще здесь более занимаются словесностию, чем в Петербурге. Здесь получают журналы, принимают живое участие в их перебранке, попеременно верят обеим сторонам, сердятся за любимого писателя, если он раскритикован. Теперь я понимаю, за что Вяземский и Пушкин так любят уездных барышень. Они их истинная публика» [7 - c.410]. Такой же уездной барышней явилась и Лиза, дочь англомана Григория Ивановича Муромского, владельца поместья, расположенного «в одной из отдаленных наших губерний». Легкость, с которой Лиза Муромская превращается в простую крестьянку, свидетельствует о той же не заглушенной английским воспитанием «русскости» души, которая была так симпатична Пушкину всегда.  Нечто вроде «Барышни-крестьянки» Пушкин, в сущности, обещал написать еще на страницах «Евгения Онегина»:

Перескажу простые речи

Отца иль дяди-старика,

Детей условленные встречи

У старых лип, у ручейка;

Несчастной ревности мученья,

Разлуку, слезы примиренья,

Поссорю вновь, и наконец

Я поведу их под венец…[6 - c.52-53]

Только место «ревности мученья» в этой повести «на старый лад» заняли другие, на первый взгляд, казалось бы, более серьезные противоречия, которые, однако же, столь же легко разрешились.

ГЛАВА II.  Связь повести «Барышня-крестьянка» с произведениями русской и зарубежной литературы в раскрытии темы «барышня-крестьянка»

Какие же традиционные мотивы воскрешал Пушкин в «Барышне-крестьянке»? Его глубоко волновали темы о положении дворянства и его отношении к крестьянству, о пренебрежении с которым помещики относились к своим крестьянам, об обязанностях дворянина.

Но в первую очередь традиционной стала сама тема «барышни-крестьянки», которая до Пушкина, - впрочем, в ином, вывернутом наизнанку виде: как тема «крестьянки-барышни» - часто поднималась западноевропейскими и русскими писателями, например, П. Мариво в комедии «Игра любви и случая», В. Измайловым в идиллической повести «Ростовское озеро» и другими.

1.Сравним повесть «Барышня-крестьянка» Пушкина с произведениями русского писателя Измайлова («Ростовское озеро») и французского писателя Мариво («Игра любви и случая»). «Ростовское озеро» В.Измайлова – идиллическая повесть. Богиня любви в образе пастушки в подлиннике читает «Новую Элоизу». «А чувствовать умеет и всякая крестьянка», –  говорит дочь крестьянки и богатого дворянина [1- с.9]. Трагически заканчивается любовь в повести В.Измайлова, где счастье прерывается смертью героини в родах, а герой впадает в отчаяние.

2.В «Игре любви и случая» героиня Мариво, барышня Сильвия, переодевается в служанку, чтобы лучше узнать сосватанного жениха. Жених и его слуга также меняются ролями. Обе пары – господ и слуг – влюбляются друг в друга и счастливо соединяются.

3.У Пушкина мы находим многие моменты развития этого сюжета: прекрасную крестьянку (только не настоящую, а маскарадную), «случайную встречу» с ней дворянина (правда, не совсем случайную, а подстроенную самой Акулиной-Лизой), любовь дворянина к крестьянке (а в действительности – к образованной и благовоспитанной дворянке, лишь переодевшейся крестьянкой и умело ей подражающей), совместное чтение (только не «Новой Элоизы» Руссо во французском оригинале,  как у Вл. Измайлова в «Ростовском озере», а «Натальи, боярской дочери» Карамзина по-русски). Пушкин все время как бы поправляет традиционный сюжет о крестьянке-барышне, в соответствии с принципами правдоподобия и естественности, поверяя литературные шаблоны живой действительностью.

При этом в отличие от обычного сентиментального тона пародируемых Пушкиным произведений «Барышня-крестьянка» окрашена в мягкие тона подлинного юмора.

Пародия А. С. Пушкина принципиально отличается от пародии других авторов. Она смеется над литературной фальшью и приторностью В.Измайлова, но не над самим существом идеи социального равенства. Над Алексеем Берестовым Пушкин смеется не тогда, когда тот увлекается «Акулиной», а тогда, когда он надевает маску байронического разочарования, вывезенную из столицы.

         Уместно здесь сравнить язык А. С. Пушкина и В. В. Измайлова. Манерное изложение сентиментальной повести уступает место простому и бесхитростному описанию. «Ростовское озеро»: «В один из тех нежных часов, когда шум дня теряется в тишине ночи и животворная прохлада воздуха вливает чувство в самые мрачные души, когда милый бог сердец в веянии весеннего ветерка нашептывает тайну любви всем чувствительным существам, манит их парами на сладострастную мураву и устилает ее миртовыми и маковыми цветами…»[1- с.1] А вот описание природы Пушкиным в «Барышне-крестьянке»: «Заря сияла на востоке, и золотые ряды облаков, казалось, ожидали солнца…; ясное небо, утренняя свежесть, роса, ветерок и пение птичек наполняли сердце Лизы младенческой веселостью»[3-c.89]. Мастерство рассказа Пушкина заключается в экономном, быстром, не задерживающемся на подробностях описании, что поддерживает интерес читателя и делает повесть увлекательной.

ГЛАВА III.  Новое решение темы в романе  «Дубровский»

 Сюжет «Барышни-крестьянки» при этом едва не обернулся сюжетом «Дубровского». Ведь исходные ситуации этих произведений при всем их общем несходстве в одном отношении чрезвычайно близки: и в «Барышне-крестьянке», и в «Дубровском» рассказывается о недружелюбии двух соседей-помещиков и о любви друг к другу сына одного из них и дочери другого. Нельзя не обратить внимания и на сходство некоторых героев этих произведений и совпадение отдельных деталей. Так, старший Берестов несколько схож с Троекуровым, а англоманство Муромского в «Дубровском» перешло в характеристику Верейского. И в «Барышне-крестьянке», и в «Дубровском» в отношениях отцов происходит неожиданный перелом. И тут и там одному из молодых героев ради встречи с другим приходится выдать себя за человека менее высокого социального положения (крестьянку, француза-учителя). Наконец, даже переписка влюбленных осуществляется совершенно одинаковым образом, через посредство дупла старого дуба. Все эти совпадения свидетельствуют о том, что в повествовательной системе «Дубровского» Пушкин использовал некоторые элементы «Барышни-крестьянки». На их фоне особенно заметны глубокие общие отличия этих произведений.

Тема феодальной вражды помещиков, в ее комическом варианте представленная в «Барышне-крестьянке», по-новому, в серьезном и даже драматическом ключе решается в романе «Дубровский». Это произведение связано уже с другим рядом размышлений Пушкина: о судьбах русского дворянства, о падении старого помещичьего быта, о крестьянских волнениях и о возможности союза восставшего народа с оппозиционным дворянством. Оно представляет собой и новый этап в творческом развитии Пушкина, в эволюции его прозаического искусства.

Фабульный центр «Дубровского» составляет крестьянский бунт. Эта тема была поставлена самой действительностью. В начале 1830-х годов по Европе прокатилась волна классовых битв: июльская революция 1830 года во Франции, национально-освободительные восстания 1831 года в Бельгии и Польше, восстание рабочих в Лионе в ноябре 1831 года, рабочее и крестьянское движение в Англии в те же годы, попытка народного восстания в Париже 8 июля 1832 года, второе восстание лионских ткачей в апреле 1834 года, народное восстание в Париже в том же году. Пушкин жадно следил за ходом этих событий, классовый характер которых был очевиден. Угроза разрушения старого общества нависла и над Россией. В стране произошел целый ряд так называемых холерных бунтов. Волнения перекинулись в военные поселения: восставшие ловили и убивали офицеров. Широко распространенным явлением стал крестьянский разбой, развившийся как форма социального протеста против крепостного гнета.

Работе над «Дубровским» предшествовали, а отчасти и сопутствовали исторические занятия Пушкина материалами Пугачевского восстания.

Круг источников и впечатлений, которые могли отразиться в романе «Дубровский», вообще необычайно широк. Вступив накануне женитьбы на Н. Н. Гончаровой во владение частью болдинского имения, Пушкин в связи с этим должен был встречаться с уездными чиновниками и от них, вероятно, прослышал о нашумевшем в свое время на всю Нижегородскую губернию судебном деле Дубровского. С этим делом, в основе которого также лежала незаконная передача имения во владение другого лица, возможно, связано происхождение фамилии главного героя пушкинского романа. Пушкин увлёкся также историей небогатого белорусского помещика Островского, «который имел процесс с соседом за землю, был вытеснен из имения и, оставшись с одними крестьянами, стал грабить сначала подъячих, потом и других».

В 1820 – 1830-е годы, ко времени создания пушкинского произведения в русском обществе появился новый социальный тип – беспоместный дворянин. Об этом социальном типе в своих отчетах царю шеф жандармов А.Х.Бенкендорф писал: «…Крепостное право есть пороховой погреб под государством и тем опаснее, что войско составлено из крестьян же, и что ныне составилась огромная масса беспоместных дворян и чиновников, которые будучи воспалены честолюбием и не имея ничего терять, рады всякому расстройству»[8-c.387]. Если в «Барышне-крестьянке» Пушкин изобразил относительно благополучных помещиков – хотя таким, в сущности, представлен только Берестов, – то в «Дубровском» он решил сделать героем дворянина, «не имеющего ничего терять», сделавшегося вдруг беспоместным.

В разорявшемся старинном дворянстве Пушкин видел источник оппозиции правящей власти. «… Что же значит наше старинное дворянство, –  записал он в «Дневнике» 1834 года, – с имениями, уничтоженными бесконечными раздроблениями, с просвещением, с ненавистью против аристократии и со всеми притязаниями на власть и богатства? Эдакой страшной стихии мятежей нет и в Европе. Кто были на площади 14 декабря? Одни дворяне. Сколько же их будет при первом новом возмущении? Не знаю, а кажется много»[4 - c.36]. Работая над «Дубровским», Пушкин размышлял о том, возможен ли в этой «страшной стихии мятежей» союз дворянина с восставшим народом. Вероятно, именно стихийным соединением этих двух сил, хотя бы представленных лишь отдельным дворянином и его собственными крестьянами, его и привлекала история Островского.

Как временное и непрочное, а также в известной степени вынужденное явление представлено соединение дворянина с восставшими крестьянами и в романе «Дубровский», герой которого в конце концов решает оставить свою шайку. Советуя своим бывшим сообщникам «переменить образ жизни», Дубровский произносит перед ними речь, в которой ясно выражена мысль о различном понимании целей и смысла борьбы помещиком и его крестьянами: «Вы разбогатели под моим начальством, каждый из вас имеет вид, с которым безопасно может пробраться в какую-нибудь отдаленную губернию и там провести остальную жизнь в честных трудах и в изобилии. Но вы все мошенники и, вероятно, не захотите оставить ваше ремесло»[5 - c.194]. Пушкин не верил в союз дворянства и крестьянства, всё больше убеждался в его искусственности.

Образ Дубровского, человека, в результате чиновничьего произвола поставленного вне закона и отторгнутого от своего класса, был дорог и близок самому Пушкину. С этим образом были связаны многие размышления поэта о возможности сохранения в царской России личного достоинства и независимости. Благородство, смелость, решительность и находчивость Дубровского притягивают к нему симпатии читателя и заставляют с волнением следить за его опасными приключениями.

ГЛАВА IV. «Повести Белкина» – первый образец настоящей реалистической прозы

И в заключение ответим на вопрос, поставленный в начале работы. Что изменилось в творчестве Пушкина за два года?

Изменилось главное, что определяет весь характер творчества писателя, – его мировосприятие. Оно стало глубже и трагичней. От изображений счастливой любви и помещичьей идиллии в «Барышне-крестьянке» Пушкин приходит к разработке трагических развязок в «Дубровском».  Вместо дружеского примирения помещиков, описанного в «Барышне-крестьянке», в «Дубровском» изображена их распря; счастливо соединившихся влюбленных сменяют разлученные, а место картин спокойно помещичьей жизни занимают сцены чиновничьего произвола и крестьянской мести. Об изменившемся мировосприятии Пушкина говорят и такие его произведения: «Сказка о царе Салтане» с «добрым царем Гвидоном» (1831 год) и «Сказка о золотом петушке» со сластолюбивым Дадоном (1834 год); шутливая поэма «Домик в Коломне» (1830 год) и во многом сходный с ней «Медный всадник» (1833 год), исполненный, однако, глубочайшего трагизма.

Пушкин явился основоположником реалистической прозы. Судьбы прозы в русской литературы рано привлекли его внимание. Но первые значительные опыты в области художественной прозы были предприняты им, когда он уже был прославленным поэтом. Состояние русской прозы Пушкину представлялось малоудовлетворительным. «Прелесть нагой простоты так еще для нас не понятна, что даже и в прозе мы гоняемся за обветшалыми украшениями и стараемся ей предать напыщенность»[4 - c. 245], – пишет А.С.Пушкин в заметке 1828 года. Между тем развитие прозы было необходимо для духовного роста русского общества, для развития русской национальной культуры.

Естественно, что проблема художественной прозы стала для Пушкина и проблемой собственного творческого развития.

 От романтических героев и романтических картин Пушкин переходит к житейской прозе. Отличительные черты романтизма – преобладание чувства и фантазии над трезвым рассудком, слабый интерес в действительной жизни. Некоторые романтические произведения, в том числе поэмы Пушкина, имели большую идейно-художественную ценность. Наряду с этим в литературе был романтизм искусственный, напыщенный, представлявший собой только подражание моде. Пушкин был реалистом по натуре и по свойствам своего гения.

«Повести Белкина» – первый образец настоящей реалистической прозы. Все стороны жизненного содержания: нравы, быт, психология персонажей, описания, бытовые детали – все дается с чувством меры.

Ф. В. Булгарин: «…Публика, оставив прежних своих идолов, бросилась к Пушкину, который заговорил с нею новым языком,…возбудил новые ощущения и новые мысли»[9 - c.1].

Л. Н. Толстой (о «Повестях Белкина»): «Их надо изучать и изучать каждому писателю»[14 - c.181].

«Барышня-крестьянка» по сюжету как будто не более чем история с переодеванием. Но маскарад оказался более убедительным, реалистическим оправданием для темы «Барышни-крестьянки», не трогающим глубоких социальных основ. Но в этой истории есть какая-то прелесть, состоящая в раскрытии русских характеров. Оказывается, что Лиза гораздо милее в крестьянском наряде. Она без труда усваивает милый говорок крестьянской девушки и кокетливое крестьянское лукавство. В роли крестьянки проявляется присущая ей русская народная грация, которая прежде была скрыта модными туалетами и английскими манерами. Это покорило Алексея. Крестьянку Акулину, а не барышню-Лизу полюбил Алексей.

ГЛАВА V. Роман «Дубровский» – крупный шаг вперед после «Повестей Белкина»

В романе «Дубровский» шире и глубже отражена русская жизнь. Пушкин заботился о реалистической правдивости романа, о максимальном приближении к действительности. Реализм Пушкина подымается сравнительно с «Повестями Белкина» на высшую ступень – принимает резко критическую окраску, вскрывает отрицательные черты феодально-крепостнического строя, полнее раскрывает социальные отношения. Гораздо больше места, чем в «Повестях Белкина» занимают крестьяне. Дубровский – тип «благородного разбойника», ратующего за правду.

Роман «Дубровский» – крупный шаг вперед после «Повестей Белкина».

В «Барышне-крестьянке» Пушкин описывает дворянско-усадебный быт. «Дубровский» – историко-бытовой роман, который передает настроение крепостных крестьян, враждебно настроенных против помещиков. Герой романа – исключение в помещичьей среде. Причины его бунтарства являются личные мотивы. Крепостным он остается чуждым. Тема равенства и неравенства входила в литературу в форме прямой агитации против неравенства. Но брак дворянина с крестьянкой изображался и возможным, и привлекательным, и даже достойным сочувствия. Сама идеализация героини-крестьянки была прогрессивным элементом в развитии литературы. Но  необходимость благополучных развязок понижала художественную ценность и значение этих произведений.

Пушкин идет по пути наибольшего сопротивления, описывая живую действительность, разоблачая шаблоны. Как в «Барышне-крестьянке», так и в «Дубровском» Пушкин дает волю своим реальным героям разыгрывать в жизни литературный сюжет. Разница в том, что в «Барышне-крестьянке» сюжет был веселым и идиллическим и предрасполагал к «игре».

В «Дубровском» сюжет основан на широкой социальной картине, нарисованной с глубоким реализмом. Он вскрывает правдивые отношения крестьян и помещиков: безграничный произвол одних  и полное бесправие других.

Список литературы

1.            Измайлов В. В. Ростовское озеро. Повесть. М., 1979

2.    Мариво П. К. Игра любви и случая. Комедия. М., 1961

3.    Пушкин А. С. Барышня-крестьянка. Собрание сочинений в 10-ти томах. Том 5. Романы. Повести. М., 1975

4.     Пушкин А. С. Дневник 1833-1835 гг. М., 1923

5.    Пушкин А. С. Дубровский. Собрание сочинений в 10-ти томах. Том 5. Романы. Повести. М., 1975

6.    Пушкин А. С. Евгений Онегин. Роман (Глава 3). Собрание сочинений в 10-ти томах. Том 4. М., 1975

7.    Пушкин А. С. Роман в письмах. Собрание сочинений в 10-ти томах. Том 5. Романы. Повести. М., 1975

8.     Бибиков Г. А. Х. Бенкендорф и политика императора Николая I. М.: изд. «Три квадрата», 2009

9.     Булгарин Ф. В. Письма о русской литературе. М., 1998

10.  Гершензон М. О. Мудрость Пушкина. Томск: изд. «Водолей», 1997. Статьи:

а) Мудрость Пушкина - с.3-62;

б) Чтение Пушкина - с.181-185.

11.  Гиппиус В. В. Повести Белкина: «Барышня-крестьянка». 1966

12.  Киселева Л. Ф. Пушкин в мире прозы XX века. М: «Наследие», 1999

13.  Коровин В. И. «Лелеющая душу гуманность». Очерки творчества Пушкина. М: «Детская литература», 1982

14.   Эйхенбаум Б. Пушкин и Толстой. М., 1969