Духовно-нравственное воспитание детей и молодежи на историческом примере деятельности династии Романовых в XIX – начале XX века. Путь Великих княгинь Елизаветы Феодоровны и Ольги Федоровны. От Кавказа до Иерусалима.

Духовно-нравственное воспитание детей и молодежи на историческом примере деятельности династии Романовых в XIX – начале XX века.

Путь Великих княгинь

Елизаветы Феодоровны и Ольги Федоровны.

От Кавказа до Иерусалима.

Яковенко Ирины Александровны

преподаватель истории

ГБПОУ «КГМТ» г. Кисловодск

Молитва ее императорского высочества

 великой княжны

Ольги Николевны

Пошли нам, Господи, терпенье
В годину буйных, мрачных дней
Сносить народное гоненье
И пытки наших палачей.

Дай крепость нам, о Боже правый,
Злодейства ближнего прощать,
И крест тяжёлый и кровавый
С твоею кротостью встречать.

И в дни мятежного волненья,
Когда ограбят нас враги,
Терпеть позор и униженья,
Христос, Спаситель, помоги.

Владыка мира, Бог вселенной!
Благослови молитвой нас:
И дай покой душе смиренной
В невыносимый смертный час.

И у преддверия могилы
Вдохни в уста твоих рабов
Нечеловеческие силы
Молиться кротко за врагов.

Развитие благотворительной деятельности императрицей Марией Федоровны¹ в начале XIX века.

          Слово «благотворительность» означает благо творить. Еще с древнейших времен люди помогали нуждающимся. Известно много примеров того, как  царские дворы становились пристанищем для бедных и обездоленных. Примером может служить двор Ивана III, а точнее его жены Софья (Зоя) Палеолог[20], которая окружила себя людьми, находившимися на дне общества, царица давала им кров, еду и заботу.

          Одной из первой организации в России, которая глубоко прониклась проблемами людей, стало Ведомство учреждений императрицы Марии (ВУиМ). Ведомство учреждений императрицы Марии (ВУиМ) - это высший государственный орган управления благотворительностью, женскими и некоторыми специальными учебными заведениями, нахо­дившимися под покровительством императрицы и других представительниц императорской фамилии. Ведёт историю от Канцелярии императрицы  Марии Фёдоровны  (прил. 1), которая 12.11.1796 была поставлена «начальствовать над воспи­тательным обществом благородных девиц». В 1880 данное учреждение было переименовано в Собственную е. и. в. канце­лярию по учреждениям императрицы Марии.

Развитие деятельности Общества Российского Красного Креста вдовствующей императрицы Марии Федоровны¹. Колония Красного Креста в Ессентуках.

          Общество Красного Креста начало образовываться после Крымской войны, а развитием Красного Креста России занималась вдовствующая императрица Мария Федоровна.

          Ведомство учреждений императрицы Марии Федоровны положило начало благотворительной деятельности в России, дало надежду для многих нуждающихся людей.

          Огромная общественная деятельность императрицы, как главы Института императрицы Марии,  играла важную роль в жизни России конца XIX — начала XX века. В ведении Института императрицы Марии  (Ведомство было организовано императрицей Марией Федоровной – женой императора Павла I².) находились учебные заведения, воспитательные дома, приюты для обездоленных и беззащитных детей, богадельни. Немалые средства на их содержание вкладывала царская семья. Благотворительные учреждения Ведомства были созданы практически во всех крупных городах Российской империи. В Москве и Московской губернии их насчитывалось не менее 10, в Петербурге и его окрестностях — более 17.

          Среди них были: Общество попечения о детях лиц, ссылаемых по судебным приговорам в Сибирь; Братолюбивое общество по снабжению неимущих квартирами; Приют для неизлечимых больных; Александро-Мариинский дом призрения; Благотворительное общество при Обуховской больнице; Мариинский институт для слепых девочек и Институт взрослых слепых девиц; Мариинский родовспомогательный дом и находящаяся при  нем школа повивальных бабок; многочисленные общины сестер милосердия, попечительства нуждающимся семействам воинов, дома призрения детей бедных жителей, приюты для сирот, оставшихся после павших воинов; и т.д.

          По инициативе Марии Федоровны (прил. 3) в 1882 г. возникли Мариинские женские училища для девушек-горожанок (промежуточная ступень между начальной школой и средним учебным заведением). 30 ноября 1902 г. она была избрана почетным членом Казанского университета. Императрица попечительствовала также женскому Патриотическому обществу, Обществу спасения на водах, Обществу покровительства животным и др. [4]

²Романов Павел I Петрович (1754-1801) - император России с 1796-1801 гг. (Здесь и ниже)

На протяжении многих лет она была шефом полков, в том числе гвардейских — Кавалергардского и Синих кирасиров, — и постоянно оказывала им необходимую поддержку.

          Деятельное участие принимала Мария Федоровна и в возглавляемом ею Обществе Российского Красного Креста (РКК).

Колония Красного Креста в Ессентуках

          Большой треугольный квартал в начале ул. Анджиевского близ привокзальной площади нынче занят городскими зданиями (бывшим кинотеатром «Дружба», частным рестораном и корпусами Центрального Военного санатория). В начале XX века тут появилась колония Красного Креста, первый благотворительный са­наторий в Ессентуках.

          С 1826 г. этот участок земли входил в юртовый надел Ессентукской казачьей станицы. К концу XIX века в этой местности появилось более полусот­ни домовладений ессентукских казаков. По ходатайству видных врачей КМВ, директора В.А. Башкирова и Главноначальствующего гражданской частью на Кавказе князя Г.С. Голицына и согласно Высочайшему рескрипту от 30 марта 1898 г. на имя министра государственных имуществ А.С. Ермолова, огромный участок земли (128 десятин и 1309 кв. сажен), севернее Пантелеймоновского парка, был отчужден к концу 1898 г. из ессентукского юртового надела в казну для надобностей Управления КМВ, которое вознамерилось создать здесь боль­шой дачный поселок.

          Первым крупным арендатором новообретенной казенной земли стало ве­домство учреждений императрицы Марии, которому по высочайшему повеле­нию от 18 января 1899 г. отвели около 1,25 десятины земли для устройства лечеб­ного санатория для больных воспитанниц этого ведомства.

          В царствование императора Николая II. (прил. 6) вдовствующая императрица Мария Федоровна имела собственный двор, проживала в петербургском Аничковом дворце. Иногда она ездила на Кавказ, на минеральные воды Абастумана.

          После обретения земельного участка на Ессентукской группе в 1899 г. на нем вскоре были построены жилое здание и несколько хозяйственных построек. Однако уже 14 июня 1902 г. на заседании Опекунского совета ведомства учреждений императрицы Марии по ходатайству  Главноначальствующего гражданской частью на Кавказе генерал - адъютанта князя Григория Сергеевича Голицына (1838-1907) было постановлено безвозмездно уступить участок с постройками, отведенный ведомству учреждений императрицы Марии в Ессентуках, во владение Российского общества Красного Креста для устройства ессентукской колонии Красного Креста. Кстати, попечительницей Российского общества Красного Креста являлась также вдовствующая императрица Мария Федоровна. Высочай­шее разрешение императора Николая II на отчуждение этой земли из ведомства учреждений императрицы Марии в собственность Красного Креста было полу­чено 29 июня 1902 г.

          Создание ессентукской колонии было поручено пятигорскому местному Управлению общества Красного Креста, председателем которого был директор КМВ В.В. Хвощинский. Главный ходатай князь Г.С. Голицын первым пожертвовал на устройство ессентукской колонии Красного Креста 1500 руб.

          15 мая 1903 г. состоялось открытие очередного лечебного сезона на Ессен­тукской группе. В этот день благочинный, священник о. Михаил Попов освятил и новый дом в местной колонии Красного Креста. Теперь колония могла прини­мать до 35 больных, которые помещались в отдельных и общих комнатах. С этого времени стал ощущаться большой недостаток в просторной столовой, и больным приходилось обедать в комнатах и на террасах. При колонии имелись водопро­вод, баня для служащих, прачечная, огород и корова. Колония работала с 10 мая по 10 сентября.

          В годы гражданской войны здания колонии Красного Креста превратились  в военный госпиталь. [5]

          Можно сделать вывод, что христианское учение — это «неугасимый светоч, идущий вечно, как огненный столб в пустыне, впереди человека и народов, за ним должно стремиться развитие всякой народности и всякое истинное воспитание, идущее вместе с народностью». [23]

Развитие Свято – Успенского Второ – Афонского Бештаугорского мужского монастыря

Духовно-нравственное воспитание являлось и является в России основой всех воскресных школ при церквях и монастырях. Воспитание благочестивого, нравственного, духовного, духовно-развитого, но и в тоже время достаточно светского человека - это одна из целей церковно-монастырской деятельности русского  Православия.

Центрами образования с древнейших времён были монастыри, где писались летописи и создавались книги. Монахи были первыми учителями, которые обучали детей грамоте. Для поддержки и развития монастырей, церквей люди отдавали часть своих доходов, а иногда и последний рубль, во благо дела Божьего.

Одним из таких подвижников был Великий князь Дмитрий Константинович (прил. 9), благодаря которому в начале  XX века на Кавказских Минеральных Водах был образован Свято-Успенский  Второ-Афонский  мужской монастырь.

В этой главе показан пример того, как деятельность монастыря может использоваться в духовно-нравственном воспитании учащихся.

Великий князь Дмитрий Константинович – первый ктитор (староста) Свято-Успенского Второ-Афонского мужского монастыря

Второ-Афонский Успенский мужской монастырь был построен в 1903-1904 гг. иеромонахами Герасимом и Иоанном, приехавшие из знаменитого монастыря на Святой горе Афон. Место для обители на юго-западном склоне г. Бештау указал святой праведник Иоанн Кронштадтский.  21 июля 1904 года новостроящийся монастырь удостоил посещения Его Императорским Высочеством Великим князем Дмитрием Константиновичем, которого при встрече приветствовал и поднес ему икону «Всех Скорбящих Радость» иеромонах Иоанн. По предложению иеромонаха Иоанна, Его Высочество изъявил свое высокое согласие быть ктитором Второ-Афонского монастыря, а полковник Д.П. Шишков согласился быть помощником высокого ктитора.

          В самый разгар мировой войны Димитрий Константинович обра­тился к дому Романовых с предложе­нием оставить высокие посты, которые обычно занимали представители ди­настии по традиции, а не по знаниям и способностям. Романовы этого обра­щения не заметили. [11]

Создание Марфо–Мариинской обители Милосердия

          В России во все времена почитали святых мучеников, которых Церковь возводила в сан святых (канонизировала). Канонизация – это возведение в лик святых, тех людей, которые на земле вели правильный образ жизни, помогая людям и умирали мученической смертью за свою веру и отчизну.

          В истории России немало таких примеров – это и Александр Невский, Дмитрий Донской, и семья последнего русского царя Николая II.

          В этой главе я рассказываю, о Великой княгине Елизавете Феодоровны, которая всю свою жизнь посвятила служению людям. Она жила только людскими переживаниями. Для того чтобы помогать людям Елизавета Феодоровна создала Марфо–Мариинскую обитель Милосердия[7], чтобы каждый мог найти себе приют и успокоение для души. Благотворительность -  стала главным дело её жизни и когда она умирала мучительной смертью Великая княгиня Елизавета Феодоровна молилась не о себе, а о прощении и милости для других.

          Император Александр III, будучи очень религиозным человеком, жертвовал большие суммы из личных средств на украшение святынь на Святой Земле. Император вмес­те со своими братьями Владимиром, Алексеем, Сергеем и Павлом построил великолепный храм святой Марии Маг­далины в Гефсимании в память своей матери Императри­цы Марии Александровны. [9]

          Император Александр III, как глава огромного госу­дарства, не мог отлучиться из России, чтобы лично при­сутствовать в Иерусалиме на освящении этого замеча­тельного храма-памятника. Зная глубокую религиозность своего брата, Великого князя Сергея Александровича (прил. 8), Им­ператор поручил ему быть его представителем на торжест­ве освящения. [10]

          Сергей Александрович уже был на Святой Земле в 1881 году, и при его участии было основано Православное Па­лестинское Общество, председателем которого он и стал. [9]

          Целями этого Общества было изыскание средств в России для помощи Русской Миссии в Палестине, расширение там миссионерской работы, приобретение земель с памятниками старины на Святой Земле и помощь палом­никам, едущим из России в Палестину на поклонение свя­тыням. Чтобы понять, почему у русских православных лю­дей был такой интерес к Палестине, необходимо заглянуть в страницы истории.

Великая княгиня Елизавета Феодоровна, ¹ узнав о предстоящей поездке на Святую Землю, несказанно это­му обрадовалась.

Ее душа стремилась увидеть те места, где жил и ходил Спаситель и где Он был распят и воскрес из мертвых. Она хотела все видеть своими глазами, вез­де побывать. Ее желанием было приникнуть к мраморной плите Гроба Господня и молиться о себе, о Сергее, о сво­их родных, о России.

          Когда же представилась возможность Елизавете Фео­доровне поехать на Святую Землю, она с радостью приняла это как Промысл Божий и решила, что там, в Иерусалиме, у Гроба Господня, Спаситель Сам откроет ей Свою волю. Еще Елизавета Феодоровна хотела помолиться о своем отце, который чувствовал себя одиноким. Теперь уже три его дочери были замужем: она — за Великим князем Сер­геем, Виктория — за принцем Луи Баттенбергским и  Ире­на — за Генрихом Прусским. Оставалась еще незамужней младшая дочь, Алике. Но здесь было все очень сложно. Алике беззаветно любила наследника Российского пре­стола Цесаревича Николая Александровича, и он отвечал ей тем же. Но на пути к их счастью стояли препятствия, много препятствий. Елизавета Феодоровна очень жела­ла этого брака и стремилась помочь молодым. Теперь, на Святой Земле, она могла помолиться и об этом. Великий князь Сергей Александрович и Елизавета Фе­одоровна прибыли в Палестину в октябре 1888 года. Еха­ли они поездом до Одессы, а оттуда — пароходом. По пути была остановка в Киеве. Этот старинный русский город произвел большое впечатление на Великую княгиню, ко­торая продолжала восторгаться всем новым, что она виде­ла в России. [10]

          Паломничество великокняжеской четы в Палестине началось с города Назарета, места Благовещения Преблагословенной Девы Марии, затем они посетили гору Фа­вор, где Господь Иисус Христос преобразился пред Сво­ими учениками и показал им Свою славу² . Гора Фавор, в форме перевернутой чаши, с развалинами древних когда-то существовавших здесь храмов, с богатой растительнос­тью, не могла не очаровать духовно тонкое воображение Елизаветы Феодоровны.

          Все на Святой Земле было новым, необычным и та­инственным. Иерусалим с его сказочной стеной Старого города, где казалось, что время вернулось на несколько ве­ков назад; оливковые деревья и камни; древние памятни­ки, развалины старинных построек и разбросанные везде храмы различной архитектуры, как православные — гре­ческие и русские, так и католические, — все это настраи­вало Елизавету Феодоровну на размышление и молитву. В ее сознании неотступно звучала мысль, что здесь ходил и учил Спаситель мира Иисус Христос. [10]

          Храм св. Марии Магдалины был построен в Гефсиманском саду у подножия Елеонской горы. С золочеными куполами, величественный, окруженный густой зеленью кипарисов и оливковых деревьев, он представлял собой изумительное по красоте зрелище.

А наверху Елеонской горы, рядом с другим православным храмом, высилась ги­гантская колокольня, прозванная «русской свечой». Ко­локола для этой колокольни, привезенные из России, рус­ские паломники тащили на себе, впрягшись в упряжь, из портового города Яффы, чтобы своим трудом-подвигом угодить Господу. [9]

          Увидев всю эту красоту и величие, Великая княгиня Елизавета сказала: «Как я бы хотела быть похороненной здесь». Тогда красивая, полная радости и надежд молодая женщина и не думала, что исполнятся эти ее слова, что здесь, в храме св. Марии Магдалины, и будут почивать ее святые мощи до того дня, когда воскреснет свободная Рос­сия и ее с честью, вероятно, перенесут в ту страну, которую она так любила.

          В дар храму св. Марии Магдалины Великая княгиня Елизавета Феодоровна привезла из России драгоценную утварь для совершения богослужений — святые сосуды, Евангелие и воздухи¹.          Вернувшись со Святой Земли, Великая княгиня Ели­завета Феодоровна продолжала размышлять о Правосла­вии и переживала заново все те моменты религиозного подъема, которые она испытала на Святой Земле. Она уже твердо решила перейти в Православие, но ее от этого шага удерживала мысль, что она этим определенно нанесет удар своим любимым родным, и в первую очередь отцу. [9]

          Когда Елизавета Феодоровна сказала о своем решении перейти в православную веру мужу, он так был растроган, что у него на глазах появились слезы.

          Имя Елизаветы в протестант­стве Великая княгиня носила в честь одной из своих пред­ков — святой Елизаветы Тюрингенской. Для Елизаветы Феодоровны святая Елизавета Тюрингенская являлась при­мером благочестивой жизни и любви к ближним. Поэтому, переходя в Православие, Великая княгиня не захотела рас­статься с этим именем, а только избрала себе новую небес­ную покровительницу — святую праведную Елизавету, мать святого Иоанна Крестителя, память, которой Православная Церковь празднует 18 сентября.

          Во время Таинства перехода в Православие, после свя­того Миропомазания, Император Александр III благосло­вил свою невестку драгоценной иконой Нерукотворного Спаса, и эту икону Елизавета Феодоровна свято чтила всю свою жизнь.

12 мая 1891 года Великая княгиня Елизавета писала королеве Виктории: «...церемония прошла так хорошо и была такой прекрасной! Я описала ее по-немецки Папе, который передаст ее и сестрам, и, если Вы пожелаете про­читать, они пошлют описание Вам...»

В 1891 году Император Александр III назначил своего брата, Великого князя Сергея Александровича, генерал-губернатором города Москвы, где он был убит террористом Иваном Каляевым, который выкрикнул: «Долой Царя! Да здравствует революция!»²  , 18 февраля 1905 года.

          Однажды ночью, зимой, по тревоге, Великий князь Сергей Александрович с Елизаветой Феодоровной, разбудив уже спавших своих приемных детей Марию и Дмитрия, в экипаже с задернутыми шторами на окнах, спешно переехали в Николаевский дворец под защиту Кремлевских стен. Этот дворец был расположен возле Чудова монастыря. Супруги думали, что по окончании волнений они опять вернутся в Нескучное. Но вышло все по-другому.

          Из этого Николаевского дворца Великий князь Сергей Александрович выехал, чтобы принять свою страшную смерть, а Великая княгиня Елизавета Феодоровна, пережив там трагическую кончину любимого мужа, перешагнула порог к новой, лучезарной жизни, которая повела ее к венцу святости.

          С момента кончины Великого князя Сергея Александ­ровича Елизавета Феодоровна еще глубже ушла в молитву. Она не снимала траур, все время проводила в храме и очень редко куда выходила. Она получила полное отвращение ко всякой животной пище. Вероятно, ужас той картины, ко­торая представилась перед ней после взрыва бомбы, на­всегда оттолкнул ее от употребления мяса и даже рыбы. Ее ежедневным столом являлись теперь только молоко, хлеб, овощи и яйца. И этим она питалась еще задолго до того, как стала монахиней. [7]

          Но праздничные дни Светлого Христова Воскресения 1905 года проходили в атмосфере предчувствий грядущих тяжелых событий: русская армия продолжала терпеть по­ражения на фронте, а внутри страны все явственнее ощу­щалась работа революционеров. Настроение Императорс­кой четы не было веселым.

          На летний период она поехала в Ильинское, где решила организовать  госпиталь для раненых. Этому делу она стала уделять все свое время. Не жалея себя, она ухаживала за ра­неными и в этой работе стала находить себе успокоение.

В Москве, около Кремля, Елизавета Феодоровна арен­довала помещение и открыла там тоже госпиталь для ране­ных. Таким образом, сама еще не сознавая этого, она стала готовить себя к полному самоотречению и самопожертво­ванию для блага других. [7]

          Осенью 1905 года революция шагала уже полными темпами: крестьяне жгли помещичьи усадьбы и жестоко расправлялись с помещиками, рабочие бастовали, в губер­ниях было убито несколько губернаторов.

          Несмотря на предупреждения полиции, Великая кня­гиня Елизавета продолжала ежедневно выезжать из Крем­ля, чтобы быть в своем госпитале.

Когда и при каких обстоятельствах зародилась мысль у Великой княгини Елизаветы Феодоровны о создании Марфо-Мариинской обители — неизвестно. Вероятно, это было в конце 1906 года.

          Продолжая носить траур по мужу, Елизавета Феодо­ровна ходила по церквам и госпиталям.

          У Великой княгини Елизаветы были замечательные драгоценности.  Она решила упот­ребить все свое богатство на благо и нужды других. Она собрала все свои украшения, сняла с руки обру­чальное кольцо и тоже присоединила его к ним. Все это она тщательно рассортировала и разделила на три группы. Одна — подарки от Императорской семьи — были отданы казне; другую часть Великая княгиня подарила своим родс­твенникам, а третью, самую большую, она решила употре­бить на осуществление задуманного ею плана — построй­ки обители молитвы, труда и милосердия. Кроме драгоценностей, она собрала все свои ценные предметы искусства и стала все это распродавать, чтобы собрать больше денег для будущей Марфо-Мариинской обители. К Елизавете Феодоровне вернулась энергия, пре­жде утраченная от горя, и окружавшие ее близкие и друзья заметили, что она обрела какую-то цель в жизни, к кото­рой стала стремиться. Но о своих мыслях и идеях она пока ничего никому не говорила. [7]

          Она хотела сначала послужить людям, как запове­дал Иисус Христос в святом Евангелии: «Ибо алкал Я, и вы дали Мне есть; жаждал, и вы напоили Меня; был странни­ком, и вы приняли Меня; был наг, и вы одели Меня; был болен, и вы посетили Меня». И на вопрос праведников, когда они так поступали, Господь ответил им: «...так как вы сделали это одному из сих братьев Моих меньших, то сделали Мне» (Мф. 25, 35—36, 40).

          У Великой княгини стал часто бывать священник о. Александр, отличившийся своим ревностным служением и бесстрашием на фронте Русско-японской войны. Этот священ­ник и одна дама, вдова, г-жа Узлова, чей муж погиб от рук революционеров, были единственными людьми, которых Великая княгиня посвятила в свои планы о создании Марфо-Мариинской обители.

          В Москве Елизавета Феодоровна купила усадьбу с че­тырьмя домами и большим садом. Это место находилось на дальней стороне от Москвы-реки, вдоль Большой Ор­дынки. Здесь она решила учредить свою обитель и дать ей наименование Марфо-Мариинской — в честь святых Марфы и Марии.

          В главном большом двухэтажном доме были устроены столовая для сестер, кухня, кладовая и другие хозяйствен­ные помещения. Другой дом был оборудован для больни­цы, которая состояла из четырех палат, отдельных комнат для тяжелобольных, операционной и перевязочной. Часть этого же дома была перестроена под церковь.

          Рядом с больницей были устроены аптека и амбулато­рия для обслуживания приходящих больных. Тут же, рядом с храмом и больницей, находился дом настоятельницы. В верхнем этаже четвертого дома была отведена квартира для священника-духовника, а в нижнем — были размещены классы школы для девочек Марфо-Мариинского приюта и библиотека.

          Вокруг зданий и храма Елизавета Феодоровна устрои­ла прекрасный сад. Как пишет игумен Серафим в «Мучениках христиан­ского долга» (с. 11), «...можно сказать, что не было дерев­ца, которое не было бы посажено по ее указанию, не было гвоздя, вбитого не по ее распоряжению...».

          В чудесном саду обители, где могли гулять выздоравли­вающие пациенты госпиталя, играть дети приюта и отды­хать сестры обители после тяжелых трудов дня, были по­сажены душистые цветы, главным образом белого цвета. Белый цвет был любимым цветом Великой княгини.

          Очень занятая строительством на Ордынке, Елизавета Феодоровна одновременно разрабатывала устав своей оби­тели. Ей приходилось обдумывать каждый его пункт и вес­ти переговоры и переписку с членами Святейшего Синода. [7]

          Несмотря на такую занятость, она никогда не забыва­ла и о своем долге помощи нуждающимся. Двери ее дома всегда были открыты для просителей всякого чина и сосло­вия. Она никому не отказывала, вникала в нужды каждого и помогала, в чем могла. Иногда, чтобы помочь просяще­му, она использовала свое положение и связи не только в России, но привлекала для этого и своих родственников, живущих за границей.

          Учреждая свою обитель, Елизавета Феодоровна реши­ла посвятить ее святым Марфе и Марии, сестрам Лазаря, которого Господь воскресил к жизни после четырехднев­ной смерти.

          Осуществляя план создания Марфо-Мариинской оби­тели, Великая княгиня хотела в ней возродить древний ин­ститут диаконис.

О диаконисах в литературе Православной Церкви поч­ти ничего не сохранилось. Известно, что орден диаконис существовал в Древней Церкви в первые века христианс­тва — тогда, когда еще не было монастырей. Диаконисами в те времена могли быть вдовы или девы уже немолодого воз­раста. Они занимались в основном катехизацией — иными словами, приготовлением женщин-язычниц, готовящихся принять христианство. Диаконисы помогали им при Таинс­тве крещения, а также занимались и благотворительной ра­ботой. Но точных данных по этому вопросу не сохранилось.

          Она долго трудилась над составлением устава своей новой обители. Монастырь с сочетанием благотворительной и меди­цинской работы — это была обитель, которую стремилась создать Великая княгиня. В основу Марфо-Мариинской общины был положен упорный и огромный труд Елизаве­ты Феодоровны.         Елизавете Феодоровне пришлось несколько раз пе­ределывать проект устава своей обители, чтобы удовлетво­рить все требования Святейшего Синода.    Император Николай II ясно понимал идею создания Марфо-Мариинской обители и одобрял ее. Он своим Высочайшим указом помог ускорить утверждение обители Елизаветы Феодоровны Святейшим Синодом.

          Обитель святых Марфы и Марии¹ начала свою деятель­ность, базируясь на временном уставе, 10 февраля 1909 года (дата — по старому стилю).

Великая княгиня Елизавета Феодоровна занимала только три небольшие комнаты. Это были ее кабинет, гостиная и спальня. Стены этой скромной квартиры были окрашены в белый цвет, и мебель стояла самая необходи­мая и простая: стол, плетеные стулья и деревянная кро­вать. По стенам висело много икон. В доме настоятельни­цы была еще приемная и молельня, где выделялся боль­шой образ святого преподобного Серафима Саровского.

          Все здания обители, кроме дома священника, соединя­лись коридорами, так что можно было их обойти, не выходя наружу.

          В 1909 году Елизавета Феодоровна купила еще участок с домом, прилегавший к саду обители. Часть этого дома была перестроена для общежития сирот, а другая часть отведена под гостиницу для приезжающих говеть в святую обитель. [7]

          При открытии Марфо-Мариинской обители Мило­сердия (такое название было за ней закреплено Святей­шим Синодом²) там было всего шесть сестер, но в течение года число их увеличилось до тридцати и продолжало все время возрастать. Это были молодые женщины из разных слоев общества — от княгинь до крестьянок, которые, воо­душевленные примером Великой княгини Елизаветы, ре­шили посвятить свою жизнь Богу.

          Первый храм, который был построен рядом с больни­цей (прозванный больничным), был освящен епископом Трифоном 9 сентября 1909 года (по ст. стилю) во имя свя­тых Жен Марфы и Марии. В престол храма были вложены частицы мощей святых: Алексия, митрополита Московс­кого, святой праведной Елизаветы, небесной покровитель­ницы Великой княгини, и святого Иоанна Лествичника,      Второй большой храм, в честь Покрова Пресвятой Бо­городицы, Елизавета Феодоровна построила в 1911 году.

          В основу Марфо-Мариинской обители Милосердия был положен устав почти, что монастырской общежитель­ной жизни. После утверждения этого устава Святейшим Синодом³ 9 апреля (по ст. ст.) 1910 года в обительской цер­кви святых Марфы и Марии произошло великое по своему значению  событие: по разработанному Святейшим Сино­дом чину епископом  Трифоном были посвящены в звание крестовых сестер любви и милосердия 17 сестер обители во главе с Великой княгиней Елизаветой.

          Одним из главных мест сосредоточения бедноты, ко­торому Великая княгиня Елизавета уделяла особое внима­ние, был Хитров рынок, или просто Хитровка.

          Это место «славилось» как самый постыдный район города Москвы.

В. Гиляровский в своей книге «Москва и москвичи» (изд. «Московский рабочий». Москва, 1983) пишет: «... страшные трущобы Хитровки десятки лет наводили ужас на москвичей. Десятки лет и печать, и Дума, и админист­рация, вплоть до генерал-губернатора, тщетно принимали меры, чтобы уничтожить это разбойное логово». [17]

          Несмотря на все попытки правительства, Хитровка продолжала существовать. Ни один филантроп города не рискнул проникнуть туда, чтобы оказать какое-либо бла­гоприятное воздействие на жителей этого места.

Елизаве­та Феодоровна была первой, которая стала ходить туда в сопровождении только одной сестры Марфо-Мариинской обители Милосердия, обычно Варвары Яковлевой или мо­лодой княжны Марии Оболенской, которой тогда было только восемнадцать лет⁴.

          Население Хитровки состояло из нищих, бродяг, карманных воров и взломщиков, скупщиков краденого, беглых арестантов и уголовных преступников, скрываю­щихся от полиции.

          Полицейские протоколы фиксирова­ли, что большинство беглых каторжан из Сибири удава­лось вылавливать именно здесь, в Хитровке, но делать это было нелегко.

Дети здесь рождались на улице, и не многие из них вы­живали, но об этом мало кто заботился. Если ребенок вы­живал, то его ожидали ужасное детство и будущее. Обыч­но голодных плачущих младенцев использовали, чтобы выпрашивать больше милостыни. Мальчики-подростки учились воровать и становились в большинстве случаев преступниками. Девочек же ожидала еще худшая участь. Их заставляли почти с детского возраста идти на улицу и продавать себя.

В. Гиляровский в книге «Москва и москвичи» пишет: «...ужасные иногда были ночи на этой площади, где слива­лись пьяные песни, визг избиваемых «марух» да крики «ка­раул». Но никто не рисковал пойти на помощь: раздетого и разутого голым пустят, да еще изобьют за то, чтобы не лез куда не следует».

          Полиция не в состоянии была справиться с положени­ем в Хитровке. Набеги полицейских патрулей редко бывали удачными, так как Хитровка имела свою хорошую систему укрывательства. Е. М. Алмединген пишет, что не исключе­на была возможность того, что некоторые инспекторы по­лиции находились в связи с главарями колонии Хитровки и заранее давали им знать о планах полиции.

Великая княгиня Елизавета Феодоровна сознавала, что она не была в состоянии сама преобразить Хитров рынок, и поэтому она старалась спасать главным образом несчастных детей Хитровки.

Ее ноги, ходившие раньше по мягким коврам дворцов и изящно танцевавшие мазурку и полонез, теперь в грубых ботинках месили грязь переулков Хитрова рынка. Ужасные запахи нечистот с примесью винного пе­регара, грязные лохмотья, жаргонный язык, потерявшие человеческий образ лица не пугали и не отталкивали ее. Она видела в каждом таком несчастном образ Божий. Она говорила: «Подобие Божие может быть иногда затемнено, но оно никогда не может быть уничтожено» (пер. с англ.) (Е. М. Алмединген «Ал Unbroken Unity», p. 67).

Елизавета Феодоровна неутомимо ходила из одного притона в другой, собирая сирот и уговаривая родителей передать ей для воспитания своих детей. Жаргон жителей Хитровки она едва понимала, но знание человеческих душ и умелый подход ее к таким людям делали то, что ее слова доходили до их сознания и сердец, и они, нередко расчувс­твовавшись до слез, вверяли ей своих детей.

          Мальчики устраивались в общежития, где они, имея хорошее питание и воспитание, быстро укреплялись фи­зически и духовно, а некоторые, продолжая жить с роди­телями, принимались под постоянное наблюдение и пере­воспитание. Из одной группы таких недавних оборванцев образовалась артель исполнительных юношей-посыльных Москвы. Девочек устраивали в закрытые учебные заведе­ния или приюты, где также следили за их здоровьем и ду­ховным ростом.

          Все население Хитрова рынка знало и уважало Вели­кую княгиню. Как писала Е. М. Алмединген, не было ни одного случая, чтобы кто-либо из жителей Хитровки ос­корбил или унизил Великую княгиню. Ее там обожали и называли или сестрой Елизаветой, или матушкой.

          Покойная игумения Гефсиманской обители матушка Варвара, лично знавшая Елизавету Феодоровну, передала о ней следующий случай, который произошел на Хитровом рынке.

          Однажды Великая княгиня в сопровождении казначея Марфо-Мариинской обители В. Гордее вой, вошла в один из притонов Хитровки. Ее глазам представилась следую­щая картина: несколько грязных бродяг сидели за столом с бутылкой водки и играли в карты. Среди них, подперев голову руками и устремив куда-то в пространство свой взгляд, сидел мужчина. Елизавета Феодоровна обратилась к нему со словами: «Добрый человек...» В ответ ей сразу же раздалось: «Какой он добрый? Это последний вор и него­дяй...» Но Великая княгиня, не обратив внимания на такую аттестацию, сказала ему, что ее мешок, где находятся день­ги и вещи для раздачи бедным, очень тяжел и она просит помочь ей донести его до Марфо-Мариинской обители.

          Бродяга сразу же поднялся и сказал, что немедленно исполнит ее просьбу. Причем, разговаривая с Великой княгиней, он обращался к ней очень почтительно, называя ее «Ваше Высочество». Со всех сторон раздались сразу же сильные протесты. Все стали говорить Великой княгине, что он по дороге продаст содержимое мешка, а деньги про­пьет. Но она была непреклонна. Она передала ему свою ношу и не спеша направилась в свою обитель. Когда она пришла туда, ей сказали, что какой-то незнакомец принес ее мешок. Елизавета Феодоровна забеспокоилась, напои­ли ли его сестры чаем и дали ли поесть? Узнав, что нет, она распорядилась сразу же это сделать.

          Накормленный сестрами бродяга обратился к Великой княгине с просьбой проверить содержимое мешка, и, ког­да там оказалось все в порядке, он стал проситься взять его на работу в Марфо-Мариинскую обитель. Елизавета Фео­доровна исполнила его просьбу и назначила его помощни­ком садовника. [7]

          С тех пор он совершенно переменился: перестал пить и воровать, хорошо выполнял свою работу и стал усердно посещать храм Божий.

          Этот случай был рассказан г-жой Гордеевой матушке Варваре, тогда еще Валентине Цветковой.

Подобных примеров спасения заблудших душ чело­веческих было много в жизни Елизаветы Феодоровны — многие были обязаны ей своим спасением. Великая княгиня тщательно готовила своих сестер оби­тели к посещению мест бедноты. Она вместе с о. Митрофаном Сребрянским учила их не только медицинским знани­ям, но и как духовно наставлять опустившихся людей. Хоро­шо подготовленные таким образом сестры стали регулярно посещать Хитров рынок только с 1913 года. До этого време­ни этим занимались главным образом сама Великая княги­ня и еще несколько сестер, которые сопровождали ее.

          Имея медицинскую подготовку, сестры обители стали на месте оказывать первую помощь.

          В брошюре «Марфо-Мариинская обитель Милосер­дия», на с. 31—32 пишется о работе сестер следующее: Посещая бедных, приходится иногда оказать немедленную помощь, но ухаживать за тяжелыми больными, живущими на койках, в коечно-камо-рочных квартирах, невозможно из-за плохих ус­ловий; о таковых надо хлопотать, чтобы устроить их в больницы, когда обительская больница пе­реполнена. Часто приходится также хлопотать о помещении детей в приюты и о приискании мест безработным. Порой оказывается и денежная по­мощь, как-то: уплата за койку, взнос за швейную машину, уплата за учение девушкам, учащимся на разных курсах, покупка билетов при отправке на родину и т. д., также раздается детям теплая и вся­кая другая одежда. Но при этом, конечно, главная заслуга сестер должна быть в нравственном, духовном воздейс­твии. Люди обездоленные, живущие в так называ­емых «углах», больше других нуждаются в духовной помощи; и хорошее, теплое слово, сказанное с лю­бовью, ободряет и дает силы безропотно продол­жать трудовую скорбную жизнь в надежде на ми­лость Божию... [7]

          При Марфо-Мариинской обители Милосердия Вели­кая княгиня Елизавета учредила приют для девочек. В 1913 году в этом приюте было восемнадцать круглых сирот, ко­торых подготавливали к поступлению в будущем в сестры обители. Если бы некоторые из них не имели призвания для этой миссии, то образование, которое им давалось, и основательная медицинская подготовка обеспечивали им в будущем возможность хорошей работы.

          Из воспоминаний Л. Миллер: « Когда я была в Москве в 1990 году (Л. Миллер), то поз­накомилась с Параскевой Тихоновной Кориной, вдовой художника П. Д. Корина. Она мне рассказала много инте­ресного о своем детстве. Параскева Корина, урожденная Петрова, была по происхождению чувашкой. Еще в ран­нем детстве она лишилась родителей и была взята на по­печение родственниками. Окончив приходское училище, 11-летняя Паша поступила учиться в закрытое учебное за­ведение. В это время в Пермскую губернию приехала Ве­ликая княгиня Елизавета Феодоровна. Она пожелала взять из этого края к себе в обитель на воспитание трех девочек-сирот. По рекомендации местного епископа Нафанаила Паша попала в число этих девочек. Ее первая встреча с Ве­ликой княгиней произошла в Москве, на елке, устроенной Елизаветой Феодоровной для сирот. Тогда Великая княги­ня подошла к ней и спросила ее: «Какую игрушку ты хо­чешь с елочки?» Паша попросила колокольчик, который висел у самой верхушки елки. Тогда Елизавета Феодоров­на засуетилась и стала просить сестер принести лестницу, чтобы снять для Паши игрушку. Лестница была принесе­на, и девочка получила свой колокольчик. [8]

          Когда Император Николай II приехал в Москву, где про­исходило открытие мошей и прославление Святого Патри­арха Гермогена, то по распоряжению Елизаветы Феодоров­ны девочек, учениц Марфо-Мариинской обители, привез­ли во дворец и посадили на подоконники, чтобы они могли хорошо видеть церемонию торжества прославления. После молебствия Император Николай II проследовал к часовне Спасителя, а потом заехал в Марфо-Мариинскую обитель. Сперва он осмотрел общежитие сестер. К нему подвели мо­лоденькую новую семнадцатилетнюю сестру. Он обнял ее и поцеловал. Потом он зашел в столовую. Там его окружили со всех сторон девочки приюта. Они говорили: «К нам пос­тупила учиться чувашка!» Император подозвал Пашу, об­нял за плечи и говорит: «Привыкаешь? Скучаешь? А ты что-нибудь по-чувашски скажешь ли мне?» Девочка ответила, что прочитает ему по-чувашски молитву «Отче наш». Когда она читала эту молитву, Император наклонился и слушал. Потом погладил ее по голове. Паша тогда подумала: «И на Императора не похож. Такой ласковый и приятный». [7]

          Окончив образовательное училище в обители, Паша прошла фармацевтические курсы и стала работать помощ­ницей провизора в аптеке обители.. Великую княгиню она видела каждый день. Елизавета Феодоровна не забывала своих воспитанниц и часто присылала в аптеку для них сладости. На лето она отправляла девушек на отдых в име­ние князя Юсупова или Апраксина».

          Высокая настоятельница заботилась и о повышении грамотности, главным образом среди женщин. Она осно­вала при обители Воскресную школу для полуграмотных и безграмотных женщин и девушек, работающих на фаб­риках. Они приходили в воскресные дни в Марфо-Мари­инскую обитель и учились в школе с часу до трех. Уроки вели сестры под руководством священника о. Евгения Синадского. Потом их угощали чаем с бутербродами, а затем следовали уроки пения или же устраивались интересные доклады на полезные и душеспасительные темы, сопро­вождаемые туманными картинами ¹. После этого все шли в храм, где служился акафист, и женщины принимали учас­тие в общем пении.

          Таким образом, Великая княгиня Елизавета заботилась не только об обучении этих бедных тружениц, но она дава­ла им возможность провести воскресный день в приятном нравственном занятии, спасая их от пагубных увеселений или празднословия. В 1913 году таких женщин обучалось 75 человек.

          При Марфо-Мариинской обители Милосердия была библиотека в две тысячи томов книг. Книги для чтения выда­вались бесплатно. Число посторонних абонентов было более 100 человек. [8]

          При обители существовала и столовая для бедных, где отпускалось ежедневно свыше 300 обедов. Эти обеды вы­давались преимущественно бедным женщинам, обреме­ненным многочисленной семьей, а также трудящимся на поденной работе.

          Усталые после тяжелой работы дня, эти женщины приносили в свои жилища горячие и питательные обеды и кормили своих детей.

          В организации этих обедов нередко принимали учас­тие и многочисленные благотворители Марфо-Мариинс­кой обители, когда они заказывали для бедных поминаль­ные обеды в память своих усопших родных, имена которых поминались в тот день в обительском храме.

          За один 1913 год было выдано 139 443 обеда.

          Великая княгиня Елизавета Феодоровна надеялась, что созданная ею Марфо-Мариинская обитель Милосер­дия расцветет большим плодоносным деревом. Со време­нем она хотела устроить отделение обители и вне города Москвы.

          Кроме учреждений внутри Марфо-Мариинской оби­тели, настоятельница и ее сестры ведали и другими дела­ми благотворительности вне стен обители. Одним из таких учреждений был дом с квартирами для девушек, работаю­щих на фабриках, а также и для бедных студенток.

В брошюре «Марфо-Мариинская обитель Милосер­дия» на с. 42 написано следующее:

Эти последние (работницы фабрик) часто гиб­нут, живя в плохих условиях, в подвалах и т. д.

В этом же доме удалось уделить несколько мест для бедных курсисток, которые часто гибнут от плохо­го здоровья, недостатка питания. В этой квартире постоянно живет сестра обители, имеется библи­отека в двести томов, и еженедельно квартиру по­сещает духовник обители для служения молебнов и ведения бесед. Если Господь поможет и отзовут­ся добрые люди, то Марфо-Мариинская обитель Милосердия мечтает выстроить на своей земле большой дом дешевых квартир именно для таких лиц, где за минимальную плату молодым труже­ницам можно будет иметь помещение и  здоровый стол. Это, несомненно, будет полезно не только для здоровья этой молодежи, но поможет принес­ти и нравственную пользу. В таком доме будет уст­роена аудитория, где иногда будут вестись беседы, а в обыкновенное время жительницы дома могут находить хорошие нравственные книги и при со­действии сестер проводить с пользой свои досу­жие часы.

          Великая княгиня Елизавета еще организовала вне стен своей обители и дом для чахоточных женщин. Это учреж­дение просуществовало три года, а потом было закрыто ввиду того, что государство к тому времени открыло осо­бую секцию туберкулезных больниц.

          Дому для чахоточных женщин Елизавета Феодоровна была особенно предана. Это был специальный дом-боль­ница, окруженный прекрасным садом. Там находились чахоточные женщины бедного класса. Нередко туда попа­дали и заболевшие туберкулезом прислуги, рассчитанные после обнаружения у них болезни и обреченные на смерть в жуткой нищете. Находясь в этом доме-лечебнице, чахо­точные женщины приобретали надежду на выздоровление. Они обнимали и целовали Великую княгиню Елизавету, желая выразить ей свою признательность. Они не задумы­вались о том, что могут этим передать ей свою болезнь. Но Елизавета Феодоровна не старалась увернуться от их объ­ятий. Она не хотела обидеть этим больных. Она знала, что ее жизнь и ее здоровье находятся в руках Божиих.

          Если чахоточная женщина-мать умирала, то нередко она перед смертью передавала Великой княгине своих де­тей, и умирала она спокойно, веря, что Высокая матушка позаботится о детях. [8]

          Была организована Елизаветой Феодоровной и «Детская лепта» — кружок детей и взрослых, которые собирались по воскресеньям в Николаевском дворце работать для бедных детей. Члены этого кружка по желанию брали работу на дом.

          В течение 1913 года было одето свыше тысячи восьмисот де­тей: детская обувь покупалась на пожертвованные деньги, материал жертвовался людьми, платья шились кружком «Де­тской лепты», а верхняя одежда заказывалась нуждающимся безработным женщинам. Все заготовленное распределялось по бедным семьям, потребность которых обследовали сест­ры Марфо-Мариинской обители.

          Великая княгиня заботилась и о духовном воспитании жителей Москвы. Она устраивала беседы для народа.

          В брошюре «Марфо-Мариинская обитель Милосер­дия» написано, что каждое воскресенье в течение зимнего периода после вечерни в соборе обители Покрова Пресвя­той Богородицы устраивались беседы для народа с общим пением молитв.

          Архиепископы, епископы и другие духовные лица мос­ковской епархии приезжали в обитель, чтобы проводить эти беседы с народом. Беседы были настолько популярны, что привлекали много людей из разных слоев общества го­рода Москвы, и они приходили к обители задолго до на­значенного для беседы часа, столпившись у ворот в ожида­нии, когда откроют храм.

          Подводя итог тому, что напечатано здесь на основании брошюры «Марфо-Мариинская обитель Милосердия» и других источников, можно с уверенностью сказать, что, если бы не октябрьский переворот в России, дело, которое начала Великая княгиня Елизавета Феодоровна, никогда бы не заглохло¹. Вероятно, следуя ее примеру, по всей Рос­сии выросли бы подобные Марфо-Мариинские общины и благосостояние русского народа, его грамотность и нравс­твенные устои поднялись бы на большую высоту².

Такой опыт благотворительной деятельности стал актуальным в конце XX века, когда произошло возрождение в церковно-монастырской деятельности. Благотворительной деятельностью на Кавказе занимался ныне покойный митрополит Ставропольский и Владикавказский Гедион, а продолжает его деятельность сейчас митрополит Феофан.

В столице Северной Осетии Владикавказе на улице Цагалова 31 расположено обветшалое здание с интересной историей.

В мае 1862 года осетинский просветитель, первый настоятель Осетинской церкви священник Аксо Колиев открыл первую во Владикавказе школу для осетинских девочек, которую он построил на собственные средства.

В 1865г. школа получила название «Ольгинская женская гимназия» в честь великой княгини Ольги Федоровны, урожденной принцессы Цецилии Баденской. Ольга Федоровна была женой младшего сына Николая I великого князя Михаила Николаевича.

С 1862 года Великий князь занимал должность наместника Кавказа, а его жена, не имея никаких государственных постов, посвятила себя воспитанию детей и благотворительности.

После посещения школы, Ольга Федоровна приняла ее под свое покровительство, а спустя год в 1866г гимназия была взята на попечение Обществом восстановления православного христианства на Кавказе и в этот же год была преобразована в трехклассное учебное заведение.

В 1891г., в год смерти великой княгини Ольги Федоровны гимназия была закрыта. Об этом событии написал Коста Хетагуров в своей статье «Владикавказские письма (Маленькая история)», которая была опубликована в газете «Северный Кавказ». Вместе с другими представителями осетинской интеллигенции Коста Хетагуров обратился к Правительственному Синоду с просьбой сохранить школу. Под давлением осетинской общественности Правительственный Синод отменил решение о закрытии школы. Преобразовав ее в Осетинский женский приют с училищем.

С 1916 г. училище было преобразовано во второклассную учительскую женскую школу, которую закончили первые осетинские учительницы.

В июле 1918г. на базе этой учительской гимназии была открыта Осетинская смешанная учительская семинария.

Сегодня Ольгинская женская гимназия является памятником архитектуры и объектом культурного наследия России.

Скачано с www.znanio.ru