«Образ провинциальной барышни в произведениях русской литературы»

«Образ провинциальной барышни в произведениях русской литературы» 1 СОДЕРЖАНИЕ Введение……………………………………………………………………………2 Глава 1. Типичное и новаторское в обрисовке образов провинциальной барышни в романе А.С.Пушкина «Евгений Онегин» 1.1. Проблема эпохи в романе «Евгений Онегин» в контексте женских судеб.5 1.2. Образ Ольги Лариной……………………………………………………….13 1.3. Татьяна Ларина как воплощение пушкинского идеала женщины……….19 Глава  2.  Апология   женщины   как   позитивная   часть   художественного   полотна романа «Обрыв» И.А.Гончарова 2.1. Столичные и провинциальные нравы в романе «Обрыв» в контексте женских судеб………………………………………………………………………25 2.2.  Татьяна Марковна Бережкова как оплот «старой правды»………………...29 2.3. Образ Марфеньки как выражение идеалов патриархального уклада жизни35 2.4. Образ Веры как нравственно­эстетический идеал романиста……………...37 Глава 3. Переосмысление старой драматической коллизии «бедной невесты» в пьесе А.Н.Островского «Бесприданница» 3.1. Изображение купеческой среды в контексте женской судьбы……………..47 3.2.   Образ   Ларисы   Огудаловой   как   воплощение   темы   судьбы   и   красоты   в современном мире………………………………………………………………….55 Заключение…………………………………………..……………………………...63 Библиография……………………………………………………………………….6 6 2 ВВЕДЕНИЕ Разные   женщины,   разные   судьбы,   разные   образы   представлены   на страницах художественной литературы, публицистики, в живописи, скульптуре, на киноэкране. Образ женщины, реальной и созданной воображением творца, можно   обнаружить   во   всех   жанрах   и   видах   художественного   творчества:   от фольклора до самых современных проявлений культурной мысли. По мнению С.Н.   Булгакова,   «всякий   подлинный   художник   есть   воистину   рыцарь Прекрасной   Дамы»1[1].   В   русской   культуре   женщина   предстает   в   самых различных   ипостасях:   тотема,   древнеязыческого   божества,   нередко   в   роли воительницы,   мстительницы,   носительницы   зла   и   доброй   чаровницы, Богородицы, Царь­девицы, сестры, подруги, соперницы, невесты и т.д. Ее образ бывает прекрасным и безобразным, чарующим и отталкивающим. Произведения   русской   литературы   создают   образы   женщин,   в   которых отражаются   национальные   представления   о   важнейших   качествах   женской натуры. Таковы произведения А.С.Пушкина, И.А. Гончарова и А.Н.Островского, где в женских образах выражается не только общечеловеческое представление о женственности, о роли женщины в обществе, но и прослеживаются тесные связи со всей национальной традицией в изображении женского характера. Актуальность темы связана с тем, что при всей осознанности ключевого значения   образа   женщины   в   творчестве   А.С.Пушкина,   И.А.   Гончарова   и А.Н.Островского   эта   сторона   художественного   мира   писателей   не   стала предметом специального исследования. Анализ   литературы   позволил   нам   определить   научные   подходы   к изображению женских образов в произведениях русской литературы. В связи с этим  возникла  проблема  рассмотрения      образа     провинциальной  барышни  в 1 Булгаков C.Н. Труп красоты. М., Правда, 1914, с.5 3 произведениях   А.С.   Пушкина   «Евгений   Онегин»,   И.А.Гончарова   «Обрыв»   и А.Н.Островского   «Бесприданница».   Проведенный   анализ   существующего научного   знания   позволил   определить   теоретическую   проблематику   и проследить,   как   женские   образы   в   этих   произведениях   связаны   с   традицией изображения провинциальной барышни.  Разрешение данной проблемы обусловило выбор темы нашей дипломной работы:   «Образ   провинциальной   барышни   в   произведениях   русской литературы». Женские   образы   достаточно   хорошо   разработаны   критиками   и современными   исследователями.   Методологической   основой   работы   явились труды Лотмана Ю.М. «Роман А.С.Пушкина «Евгений Онегин», Чернышевского Н.Г.   «Сочинения   А.С.   Пушкина»,   статьи   Белинского,   работы   Лощица   Ю.М.   Рыбасова   А.П.   «Литературно­эстетические   взгляды «Гончаров   И.А.»,   Гончарова»,   Щеблыкина   И.П.   «Эволюция   женских   образов   в   романах   И.А. Гончарова», статьи Н.А.Добролюбова.  Наш вклад в разработку выбранной темы заключается в том, что мы предлагаем рассмотреть женские образы  под углом обрисовки образа провинциальной барышни. Цель   работы:    рассмотреть   особенности   создания   женских   образов   в произведениях   А.С.   Пушкина   «Евгений   Онегин»,   И.А.Гончарова   «Обрыв»   и А.Н.Островского   «Бесприданница»   на   примере   образов   Татьяны   и   Ольги Лариных, Веры и Марфеньки и Ларисы Огудаловой.  Основными задачами, исходя из цели исследования, мы считаем: сделать выводы о степени изученности женских образов в произведениях  1) А.С.Пушкина   «Евгений   Онегин»,   И.А.Гончарова   «Обрыв»,   А.Н.Островского «Бесприданница»; 2) на   основе   анализа   теоретической   литературы   по   проблеме   выявить   и обозначить   основные   черты   образа   провинциальной   барышни   в   русской литературе; 4 3) проанализировать   содержание   женских   образов   в   произведениях   А.С. Пушкина   «Евгений   Онегин»,   И.А.Гончарова   «Обрыв»   и   А.Н.Островского «Бесприданница»; 4) выделить особенности  провинциальной барышни в женских образах А.С. Пушкина   «Евгений   Онегин»,   И.А.Гончарова   «Обрыв»   и   А.Н.Островского «Бесприданница». Предмет  исследования – произведения А.С. Пушкина «Евгений Онегин», И.А.Гончарова   «Обрыв»   и   А.Н.Островского   «Бесприданница».  Объект исследования – женские образы: Татьяна и Ольга Ларины, Вера и Марфенька и Лариса Огудалова.  Для   решения   поставленных   нами   задач   мы   обратились   к   следующим методам   исследования  это:   теоретический   анализ   современной   научной литературы   по   проблеме,   концептуальный   анализ   художественного произведения, сравнительный  анализ образов, методы теоретического  анализа литературы по исследуемой проблеме, изучение монографических публикаций и статей, метод обобщения.          Практическая значимость исследования заключается в том, что в работе обобщен материал по   теме исследования – женские образы в произведениях А.С. Пушкина «Евгений Онегин»,  И.А.Гончарова «Обрыв» и А.Н.Островского «Бесприданница», который может быть использован для углубленного изучения произведения в старших классах средней школы, а также как основа спецкурса на филологических факультетах вузов.                  Работа состоит из введения, трех глав, заключения и библиографии, включающего 70  наименований. 5 Глава 1. Типичное и новаторское в обрисовке образов провинциальной барышни в романе А.С. Пушкина «Евгений Онегин». 1.1 Проблема эпохи в романе «Евгений Онегин» в контексте женских судеб В   образах   Ольги   и   Татьяны   А.   С.   Пушкин   воплотил   два   наиболее распространенных в те времена в дворянской среде типа женских характеров. Поэт художественно выразительно подчеркивает непохожесть, разность сестер Лариных; отнюдь, однако, не противопоставляя их друг другу (они вовсе не антиподы, просто совершенно разные психологические типы). Образ Татьяны высоко оценил  В. Г. Белинский: “Велик подвиг Пушкина, что он первый в своем романе поэтически воспроизвел русское общество того времени и в лице Онегина и Ленского показал его главную, то есть мужскую, сторону;   но   едва   ли   не   выше   подвиг   нашего   поэта   в   том,   что   он   первый поэтически   воспроизвел,   в   лице   Татьяны,   русскую   женщину”2[1].   Критик подчеркивает цельность натуры героини, ее исключительность в обществе. В то же время Белинский обращает внимание на то, что образ Татьяны являет собой “тип русской женщины”3[2]. Сам автор романа так выражает отношение к своей героине: “Я так люблю Татьяну   милую   мою”,   “Татьяны   милой   идеал”,   “Татьяна,   милая   Татьяна”. Пушкин все время подчеркивает отсутствие в ней черт, которыми постоянно одаривают   своих   героинь   авторы   классических   и   сентиментальных произведений: внешней красоты, поэтического имени.  2 . Белинский В. Г. Статья восьмая. "Евгений Онегин". Статья девятая. "Евгений Онегин". М., Директ­Медиа,  2008, с. 45 3 Там же, с. 45 6 Рисуя в своем романе образ простой русской девушки, не очень красивой, с простонародным именем, поэт и в характеристике ее душевного склада, и в изображении ее поведения нисколько не приукрашивает и не идеализирует ее.   С   одной   стороны,   в   семье   Лариных   главную   роль   играет   прекрасная хозяйка, заботливая мать и жена, гостеприимная помещица. Эта сторона быта семьи Лариных вызывает симпатию поэта. В этой семье чтут русские традиции. С   другой   стороны,   мать   Татьяны   ­   крепостница,   она   довольна   жестока   с крепостными девушками; сделала подкаблучника из своего супруга; дочка её, Ольга, слишком быстро и легко забывает убитого Ленского и выходить замуж за улана. Мать   Татьяны   прошла   типичный   путь   девушки   своего   времени:   от светской   девушки   до   жены   деревенского   помещика.   Ее   выдали   замуж,   “не спросясь   ее   совета”.   Она   “рвалась,   и   плакала   сначала”,   потом   “хозяйством занялась”, привыкла и “довольна стала”: Она вела жизнь типичной русской барыни: ...брила лбы, Ходила в баню по субботам, Служанок била осердясь ­ Все это мужа не спросясь4[3].   С   известной   долей   иронии   начертан   и   образ   Ольги.   Пушкин   рисует портрет   красавицы,  но  подчеркивает   его   типичность   и   так  выражает   к   нему отношение: ...но любой роман Возьмите и найдете, верно, Ее портрет: он очень мил; Я прежде сам его любил, Но надоел он мне безмерно5[4]. 4 Пушкин А. С. Евгений Онегин. М., Дрофа, 2004, с. 21 7 В романе присутствуют и образы других представительниц прекрасного пола:   дочек   провинциальных   помещиков,   которых   “прочили   за   полурусского соседа”.   Сатирически   изображена   и   московская   “ярманка   невест”.   Особо следует отметить и образ няни Филиппьевны, которая сыграла большую роль в формировании   душевного   мира   Татьяны.   Образ   няни   Филиппьевны   является олицетворением русской крепостной крестьянки. Из ее диалога с Татьяной мы узнаем   о   тяжелой   судьбе   русского   народа,   находящегося   под   гнетом крепостного   права.   На   своем   примере   Филиппьевна   показывает   полное бесправие крестьян, тяжелые отношения в семьях, но в то же время является хранительницей   простонародных   преданий   ­   "старинных   былей,   небылиц",   и поэтому Филиппьевна сыграла большую роль в формировании черт характера Татьяны. Роман «Евгений Онегин» был, бесспорно, произведением новаторским. Его роль в «Евгении Онегине» называют первым русским реалистическим романом. Необычным   и  новым   были  особая   детализация   и  объективность   в  описаниях быта провинциальной барышни, правдоподобность сюжета.        Значимым новшеством были женские образы: это не идеальные персонажи, наделенные сверхкачествами, их образы не схематичны и не однозначны – это реальные люди, у каждого из которых свой жизненный путь. Женские образы играют большую роль в романе. Они помогают глубже раскрыть образы   Онегина   и   Ленского,  автора  (который   также   является   полноправным героем романа). Кроме того, женские образы имеют вполне самостоятельное значение.   Они   дополняют   “картину   русского   общества,   взятого   в   один   из интереснейших моментов его развития”6[5]. Поэма   имеет   огромное   историческое   и  общественное   значение.  Ни   одна настоящая энциклопедия не даст такого лаконичного и в то же время полного 5 Там же, с.23 6 Белинский В. Г. Статья восьмая. "Евгений Онегин". Статья девятая. "Евгений Онегин". М., Директ-Медиа, 2008, с. 23 8 представления об эпохе, о быте, идеалах, нравах и страстях представителей всех сословий,   какое   дает   “Евгений   Онегин”.   Роман   уникален   широтой   охвата действительности, описанием отличительных особенностей эпохи, ее колорита. Именно   поэтому   В.   Г.   Белинский   сделал   вывод:   “Онегина”   можно,   назвать энциклопедией   русской   жизни   и   в   высшей   степени   народным произведением”7[6].   В   этом   произведении   отразился   “век   и   современный человек”8[7].   Действительно,   прочитав   роман,   можно   получить   полное представление об эпохе Пушкина. Из “Евгения Онегина”, как из энциклопедии, можно узнать все о первой четверти XIX века: о моде; театральном репертуаре; духовных   интересах.   В   “Евгении   Онегине”   отразилась   вся   русская действительность. Здесь и глухая помещичья провинция, крепостная деревня, барская   Москва,   светский   Петербург,   губернские   города.   Пушкин   правдиво изобразил ту среду, в которой живут главные герои его романа.  Основная черта провинциального дворянства – патриархальность, верность старине:  Они хранили в жизни мирной  Привычки милой старины9[8].   Среди провинциальных развлечений особое место занимает бал,   причем новые веяния еще не проникли в глубинку, и поэтому в танцах господствует традиция:  Еще мазурка сохранила  Первоначальные красы:  Припрыжки, каблуки, усы10[9].  В провинции женщины читают в основном сентиментальные романы.  Круг чтения Татьяны типичен для деревенской барышни: романы Ричардсона и Руссо, сонник Мартына Задеки.  7 Там же, с. 41. 8 Пушкин А. С. Евгений Онегин. М., Дрофа, 2004, с. 119. 9 Пушкин А.С. Евгений Онегин. 10 Там же. 9 Быт   семьи   Лариных   ­   классический   образец   провинциальной   простоты. Провинциальное   общество   предстает   в   романе   карикатурой   на   высший   свет. Пушкин   детально   описывает   их   увлечения,  то,   как   они   привыкли   проводить время. Эти люди не читают книг и живут в основном пережитками старины. Жизнь   складывается   из   обыденных   печалей   и   обыденных   радостей: хозяйство, праздники, взаимные визиты. Пушкин подробно описывает их быт. Мать Ольги и Татьяны в молодости была московской  барышней.   Затем   её выдали замуж за помещика; сначала девушка плакала, а потом привыкла, стала полновластной хозяйкой:         Она езжала по работам, Солила на зиму грибы. Она была  хранительницей “привычек милой старины»: У них на масленице жирной           Водились русские блины;           Два раза в год они говели,           Любили русские качели,          Подблюдны песни, хоровод...[10].11 Но   из   этого   провинциального   общества   выделялась   Татьяна   Ларина «русская   душою»,   «милый   идеал».   Татьяна   поражает   своеобразием, самобытностью. Одинокой она чувствует себя и в деревне, и в высшем свете. Она проста и искренна.   Татьяну   воспитывала   крепостная   няня.   Няня   Татьяны   –   типичная представительница     женской   народной   среды.   Она   рассказывает   в   романе   о судьбе женщины­крестьянки.  Жизнь в провинции течет размеренно, однообразно, но в то же время не лишена определенного практического смысла, а в жизни московского общества «не   видно   перемен»,   «все   на   старый   образец».   В   гостиных   можно   услышать бессвязный вздор. В дворянском собрании собираются, чтобы показать новый 11 Пушкин А. С. Евгений Онегин. М., Дрофа, 2004, с.29 10 жилет.  Московская жизнь скучна и пуста. Все в ней бледно, равнодушно: «Они клевещут   даже   скучно».   В   обществе   царят   скука,   клевета,   зависть.   Это порождает   пустоту   мыслей,   холодность   сердец;   преждевременное   старение души   и   постоянная   суматоха,   царящие   в   свете,   превращают   жизнь   в однообразную и пеструю, внешне ослепительную, но в то же время лишенную смысла суету. Давайте вспомним, как искренне Татьяна признается Евгению в конце романа:  А мне, Онегин, пышность эта,  Постылой жизни мишура,  Мои успехи в вихре света,  Мой модный дом и вечера,  Что в них? 12[11]. Светское   общество   в   романе   неоднородно.   Очень   верно   объясняет   это противоречие   Юрий   Лотман   в   своих   комментариях   к   роману:   “Образ   света получал двойное освещение: с одной стороны, мир бездушный и механический, он   оставался   объектом   обсуждений,   с   другой   —   как   сфера,   в   которой развивается русская культура, жизнь одухотворяется игрой интеллектуальных и духовных   сил,   поэзией,   гордостью,   как   мир   Карамзина   и   декабристов, Жуковского   и   самого   автора   “Евгения   Онегина”,   он   сохраняет   безусловную ценность”13[12].  Но на фоне этой глухой помещичьей провинции автор изображает “милую” Татьяну, с чистой душой, добрым сердцем. Почему эта героиня так не похожа на своих близких, на сестру Ольгу, ведь воспитывались они в одной семье? Прежде всего потому, что Татьяна много читала, ей нравилось бродить среди дубрав, мечтать, “она любила на балконе предупреждать зари восход, когда на бледном 12 Пушкин А. С. Евгений Онегин. М., Дрофа, 2004, с.58 13 Лотман Ю.М. Роман А.С. Пушкина «Евгений Онегин». Комментарий. Л., 1983, с. 13 11 небосклоне звезд исчезает хоровод...”14[13]. Глубокой основой образа Татьяны является народность. Именно это помогло ей победить высший свет, и в этой победе — залог победы духа народности над всем ему противостоящим. Милый для   Пушкина   облик   Татьяны   сближается   поэтической,   лишенной   экзотики, русской   природой.   Отсюда   и   возникает   характерное   противопоставление деревенской жизни героини, полной тихих и поэтических прелестей, светской суете, где героиня вынуждена носить маску холодной и учтивой вежливости. Белинский писал: “Природа создала Татьяну для любви, общество пересоздало ее”.15[14]. На наш взгляд, это не так. Попав в светское общество, она осталась той   же   чистой   и   возвышенной   Татьяной,   преданной   деревне,   своей   полке   с книгами, воспоминаниям о своей няне:  Татьяна смотрит и не видит,  Волненье света ненавидит;  Ей душно здесь... она мечтой  Стремится к жизни полевой,  В деревню, к бедным поселянам,  В уединенный уголок... 16[15].     Белинский считает, что жизнь Татьяны — страдание, ибо весь ее облик, ее чувства и мысли находятся в противоречии с окружающим ее миром. Пушкин “умел   коснуться   так   многого,   намекнуть   о   столь   многом,   что   принадлежит исключительно к миру русской природы, к миру русского общества”,[16]17  — отмечал Белинский. Мы думаем, что с этими словами критика согласятся все, 14 Пушкин А.С. Евгений Онегин. М., Дрофа, 2004, с.19 15 Белинский В. Г. Статья восьмая. "Евгений Онегин". Статья девятая. "Евгений Онегин". М., Директ-Медиа, 2008, с. 21 16 Пушкин А.С. Евгений Онегин. М., Дрофа, 2004, с.51 17 Белинский В. Г. Статья восьмая. "Евгений Онегин". Статья девятая. "Евгений Онегин". М., Директ-Медиа, 2008, с. 10 12 ведь   никто,   кроме   Пушкина,   не   умел   так   красочно   описать   жизнь   русского общества на столь интересной стадии развития.  Те же праздность, пустота и однообразие заполняют московские салоны, где   гостят   Ларины.   Яркими   сатирическими   красками   рисует   Пушкин коллективный портрет московского барства: Но в них не видно перемены, Все в них на старый образец: У тетушки княжны Елены Все тот же тюлевый чепец; Все белится Лукерья Львовна, Все то же лжет Любовь Петровна…18[17]. Обращает на себя внимание,   что автор романа акцентирует внимание на мелких бытовых деталях и их неизменности. Это создает ощущение застойности жизни,   которая   остановилась   в   своем   развитии.   Естественно,   здесь   ведутся пустые, бессодержательные разговоры, которых не может понять своей чуткой душой Татьяна. Татьяна вслушаться желает В беседы, в общий разговор; Но всех в гостиной занимает Такой бессвязный, пошлый вздор, Все в них так бледно, равнодушно; Они клевещут даже скучно...19[18]. В   шумном   московском   свете   задают   тон   "франты   записные",   "гусары отпускные", "архивны юноши", самодовольные кузины. В вихре музыки и танцев проносится суетная жизнь, лишенная всякого внутреннего содержания. 18 Пушкин А.С. Евгений Онегин. М., Дрофа, 2004, с.60 19 Там же, с.56 13 "Однообразна   и   пестра"   жизнь   петербургских   аристократов,   все   заботы состояли   в  поисках   новых,   еще   не  приевшихся   развлечений.   Здесь   типичные завсегдатаи петербургских салонов, в которых царят надменность, чопорность, холодность и скука. Эти люди живут по строгим правилам благопристойного лицемерия, играя какую­нибудь роль. Их лица, как и живые чувства, скрыты бесстрастной   маской.   Это   порождает   пустоту   мыслей,   холодность   сердец, зависть,   сплетни,   злобу.   Поэтому   такая   горечь   слышится   в   словах   Татьяны, обращенных к Евгению: Что в них? Сейчас отдать я рада Всю эту ветошь маскарада, Весь этот блеск, и шум, и чад За полку книг, за дикий сад, За наше бедное жилище...20[19]. Но почему же Татьяна стремится из роскошного Петербурга в   скудный, убогий мирок? Наверное, потому, что он ей привычен, здесь можно не скрывать своих   чувств,   не   играть   роль   великолепной   светской   княгини.   Здесь   можно погрузиться в привычный мир книг и чудесной сельской природы. Итак,   широкое   и   полное   изображение   всех   групп   дворянства   в   романе играет важную роль в мотивировке поступков Татьяны, вводит читателя в круг актуальных социальных и нравственных проблем 20­х годов XIX столетия. 1.2. Образ Ольги Лариной В   произведении   Пушкина   Ольга   Ларина   является   воплощением   так называемого книжного типа «северной девы»:      Всегда скромна, всегда послушна,      Всегда, как утро, весела,      Как жизнь поэта простодушна,  20 Пушкин А.С. Евгений Онегин. М., Дрофа, 2004, с.60 Как поцелуй любви мила. 21[20].     Её портрет ­ типичный портрет героини сентиментальных романов, столь 14 популярных в то время:      Глаза, как небо, голубые,      Улыбка, локоны льняные,      Движенья, голос, легкий стан... 22[21].        Ольга мила и прелестна, однако автор сам замечает, что её портрет можно   найти   в   любом   романе.   Это   образ   писаной   красавицы   со   всеми традиционными   атрибутами,   нарисованный   без   малейшего   изъяна.   Её внутренний   мир   так   же   безупречен   и   бесконфликтен,  как   и   внешний   облик. Однако   Ольга   не   способна   на   глубокое   и   сильное   чувство.   Уже   с   детства младшая   из   сестер   Лариных   соответствовала   представлениям   родителей   о благонравном, послушном ребенке:      Невинной прелести полна,       В глазах родителей, она       Цвела, как ландыш потаенный. 23[22].        Образ   Ольги   представляется   слишком   совершенным,   что   вызывает сомнение в искренности авторского восхищения. Объективное отношение поэта к героине прослеживается в критическом взгляде Онегина:       В чертах у Ольги жизни нет.       Точь­в­точь в Вандиковой Мадоне:       Кругла, красна лицом она,      Как эта глупая луна      На этом глупом небосклоне24[23].  21 Там же, с.22 22 Там же, с.23 23 Пушкин А.С. Евгений Онегин . М., Дрофа, 2004, с.16 24 Там же, с.17 15     В раннем творчестве Пушкина неоднократно был воспет подобный образ. Поэт находился под властью романтических представлений, которые с годами развеялись. Поэтому автор романа признается:      Я прежде сам его любил,      Но надоел он мне безмерно25[24].         Зрелого   Пушкина   уже   не   восхищает   внешняя   красота,   за   которой скрываются   лишь   бездуховность   и   пустота.   Поэт   отдает   дань   своему юношескому увлечению романтизмом, создавая образ Ольги, признавая при этом смену своих идеалов и взглядов.           Такие   девушки,   как   Ольга,   являются   наследницами   практического опыта, продолжательницами  традиций,  поэтому  неудивительно, что  в  романе она повторяет судьбу своей матери. Прасковья Ларина была выдана замуж и увезена в деревню, где поначалу «рвалась и плакала», а затем привыкла к скуке деревенской жизни.      Прасковья Ларина стала заботливой матерью, хранительницей домашнего очага. За повседневными делами проходила спокойно её жизнь. Очевидно, что Ольгу ждет та же судьба: обычная семейная жизнь, хозяйство, дети.         В   свое   время   героиня   получила   обычное   для   деревенской   барышни воспитание: французский язык, танцы, вышивание, навыки ведения хозяйства. Впереди   Ольга   не   видит   неожиданностей,   загадок   и   затруднений.   Владимир Ленский для неё ­ идеал будущего мужа. Она готовится повторить судьбу своей матери   и  идет   по   ее  пути.  Пушкин  показывает,   как   одно  поколение,  следуя извечному закону, сменяет другое, повторяя его в основных чертах.         Образ   младшей   из   сестер   Лариных   важен   в  романе   и  для   создания любовного   треугольника:   Онегин   –   Ольга   –   Ленский.   Данный   треугольник является мнимым, так как Ольга видит в Евгении лишь потенциального жениха своей   сестры,   а   Онегину   младшая   из   сестер   Лариных   вообще   не   нравится. 25 Там же, с.19 Однако именно невинное, необдуманное кокетство Ольги с Онегиным на балу кажется влюбленному Ленскому, юному романтику, изменой и предательством:  16     Кокетка, ветреный ребенок!       Уж хитрость ведает она,      Уж изменять научена! 26[25]       Воображая себя героем романа, Владимир вызывает Онегина на дуэль, чтобы   защитить   свою   честь   и   любимой   девушки.   Дуэль   способствует   более полному   раскрытию   характеров   Онегина   и   Ленского.   Оба   героя   понимают ошибочность принятого решения и горько сожалеют о содеянном, но избежать кровавого столкновения не оказывается возможным.      Образ младшей из сестер Лариных является также ключом к раскрытию образа Ленского. Юный поэт ­ романтик страстно любит «холодную» красавицу. Его душа ищет вдохновения и совершенства во всем, поэтому он наделяет Ольгу чертами, которых в ней нет:      Ах, он любил, как в наши лета      Уже не любят; как одна      Безумная душа поэта      Ещё любить осуждена27[26].         Ленский ослеплен  любовью, поэтому он не замечает  примитивности Ольги,  которую   сразу   же   отметил   Онегин.  Младшая   из   сестер   Лариных   для Владимира ­ идеал, совершенство, поэтому его так сильно ранит её  кокетство с Евгением.   Ошибочность   романтических   представлений   о   мире   приводит   к гибели юного поэта:       ...Младой певец       Нашел безвременный конец!       Дохнула буря, цвет прекрасный  26 Пушкин А.С. Евгений Онегин. М., Дрофа, 2004, с.17 27 Пушкин А.С. Евгений Онегин. М., Дрофа, 2004, с.23 17      Увял на утренней заре,       Потух огонь на алтаре!... 28[27]     Без Ольги нет подхода к раскрытию характера Татьяны. Несмотря на то, что   сестры   очень   любят   друг   друга,   обе   выросли   в   деревне,   получили одинаковое образование, они очень разные.         Ольга   ­   типичная   героиня   сентиментального   романа,   её   образ   уже «наскучил» читателю и самому поэту.        В романе дается два портрета Ольги, которые показывают её внешнюю красоту. При этом нет ни одного портрета Татьяны, лишь подчеркивается её бледность: «Татьяны бледные красы»; «бледна как тень»; «она дрожала»; «сидит не убрана, бледна».        Характер Татьяны раскрывается через описание её поведения, мыслей, чувств. Пушкин показывает богатый внутренний мир героини, поэтому не даёт её портрета. Ольга духовно пуста, она привлекательна лишь внешне. Душевная восприимчивость Татьяны как бы противопоставлена действиям Ольги, которая по своей природе не способна на глубокие и сильные чувства.         Большое место в жизни двух сестер занимает любовь. Ольге нравятся романтические признания Ленского, но она не может оценить и понять всю силу его любви, поэтичность души. Поэтому после смерти Владимира она «не долго плакала»,   и   очень   быстро   образ   человека,   безгранично   и   самоотверженно любившего её, стерся из памяти Ольги:      Увы! Невеста молодая      Своей печали неверна.      Другой увлек её вниманье...      Улан умел её пленить... 29[28] 28 Там же, с.25 29 Пушкин А.С. Евгений Онегин. М., Дрофа, 2004, с.21 18        Татьяна   почерпнула   образ   идеального   возлюбленного   из   романов, которыми сильно увлекалась, как и все девушки того времени:      Ей рано нравились романы;      Они ей заменяли всё... 30[29]      Онегин сразу же становится предметом мечтаний чувственной девушки. В нем она видит все те качества идеального возлюбленного, которыми обладают герои сентиментальных романов. Своему чувству Татьяна отдается целиком и полностью:      Кокетка судит хладнокровно,      Татьяна любит не шутя      И предается безусловно      Любви, как милое дитя. 31[30]        Подлинную глубину чувств Татьяны раскрывает её письмо к Онегину. Вопреки дворянскому этикету, Татьяна пишет письмо мужчине и признается ему в любви. Однако Евгений, не оценив искренности и силы любви девушки, читает ей холодную отповедь. Татьяна же остается верна своему чувству всю жизнь:      И в одиночестве жестоком      Сильнее страсть её кипит,      И об Онегине далёком      Ей сердце громче говорит... 32[31]       Когда Онегин вновь встречается с Татьяной в Петербурге, то страстно влюбляется в нее. Однако Татьяна просит Евгения оставить её, несмотря на то, что всё ещё любит его:      Я вас люблю (к чему лукавить?),  30 Там же, с.16 31 Там же, с.22 32 Пушкин А.С. Евгений Онегин. М., Дрофа, 2004, с.45 19      Но я другому отдана;      Я буду век ему верна. 33[32]     Татьяна оказалась верна своей первой и единственной любви, в отличие от Ольги.         Таким образом, все персонажи романа весьма важны для раскрытия основной   идеи   произведения.   Образ   Ольги   Лариной   представляет   собой классический   тип   послушной   провинциальной   барышни.   Ольга   ­   воплощение русской дворянки, призванной продолжить род, осуществлять смену поколений. Образ   этой   героини   также   важен   для   развития   сюжета   и   раскрытия   образов Ленского,  Онегина и Татьяны. С помощью такого художественного приема, как антитеза, Пушкин противопоставляет Ольге глубину, нравственную чистоту и совершенство её сестры ­ Татьяны.     В.Г.   Белинский сказал об Ольге: « Она из грациозной и милой девочки сделается недюжинною барыней, повторив собою свою маменьку, с небольшими изменениями, которых требовало время»[33]34.       И.А.  Гончаров  же   писал:  “...характер   положительный  —  пушкинская Ольга   —   и   идеальный   —   его   же   Татьяна.   Один   —   безусловно,   пассивное выражение эпохи, тип, отливающийся, как воск, в готовую, господствующую   самобытности, форму.   Другой   —   с   инстинктами   самосознания, самодеятельности.   Оттого   первый   ясен,   открыт,   понятен   сразу...   Другой, напротив, своеобразен, ищет сам своего выражения и формы, и оттого кажется капризным, таинственным, малоуловимым”35[34]. 1.3. Татьяна Ларина как воплощение пушкинского идеала женщины 33 Там же, с.61 34 Белинский В. Г. Статья восьмая. "Евгений Онегин". Статья девятая. "Евгений Онегин". М., Директ-Медиа, 2008, с.41 35 Гончаров И. А. Лучше поздно, чем никогда. М., Гос. изд-во художественной литературы, 1955, с. 89 20 В.Г. Белинский считал создание образа Татьяны Лариной, истинной русской женщины, подвигом поэта. В последней строфе романа читаем строки: « А та, с которой   нарисован   Татьяны   милый   идеал...   о   скольких,   скольких   рок отъял»36[35].  А.С. Пушкин с большой теплотой рисует образ Татьяны, воплощая в ней лучшие   черты   русской   женщины.   Автор   подчеркивает   отсутствие   в   Татьяне необычайных,   из   ряда   вон   выходящих   черт.   Но   героиня   в   то   же   время удивительно поэтична и привлекательна. Неслучайно А.С. Пушкин дает своей героине простонародное имя Татьяна. Этим он подчеркивает простоту девушки, ее близость народу. Теперь, в наше время, это имя не отличается по характеру от   остальных   женских   имен.   Но   во   времена   А.С.   Пушкина   оно   звучало   как простое, деревенское имя. Поэт сам указывает на необычность такого «грубого» имени   для   девушки   из   дворянской   семьи.   «Фольклор   и   народная   жизнь сопровождают   образ   Татьяны   как   лейтмотив.   Первое   появление   Татьяны   в романе сопровождается акцентировкой демократичности ее имени»37[36]: Её сестра звалась Татьяной. Впервые именем таким Страницы нежного романа Мы своевольно освятим38[37].        Поэт   не   скрывает,   что   Татьяна   мила   ему,   это   его   идеал   женщины: «Друзья мои! Я так люблю Татьяну милую мою...». Что же, по мнению Пушкина, прекрасно   в   этой   героине?   Это,   прежде   всего,   высота   ее   нравственности; душевная простота в сочетании с глубиной внутреннего мира;  естественность; отсутствие всякой фальши в поведении;  цельность натуры. 36 Пушкин А. С. Евгений Онегин. М., Дрофа, 2004, с.176 37 Гуковский Г. А. Пушкин и проблемы реалистического стиля. М., 1957, с. 108 38 Пушкин А. С. Евгений Онегин. М., Дрофа, 2004, с.11 21             Она от природы одарена «воображением мятежным, умом и волею живой, и своенравной головой, и сердцем пламенным и нежным»39[39]. «Татьяна, русская   душою»,   тонко   чувствует   красоту   родной   природы.   Она   близка   к национальной и народной почве. Девушка воспитывалась под сильным влиянием няни ­ крепостной крестьянки. Ей она открывает свою душу. Татьяне чужды интересы   провинциальных   помещиков,   «она   в   семье   своей   родной   казалась девочкой чужой»40[39]. Она не ласкалась к родителям, мало играла с детьми, не занималась рукоделием. Но куклы даже в эти годы  Татьяна в руки не брала;  Про вести города, про моды          Беседы с нею не вела41[40].  Она сознает свое одиночество в этой среде. В письме Онегину признается: «Вообрази, я здесь одна, никто меня не понимает, рассудок мой изнемогает, и молча гибнуть я должна»42[41].  Пушкин   много   раз   подчеркивает,   как   сильно   Татьяна   любила   природу, зиму,   катание   на   санках.   Русская   природа,   сказки   няни,   старинные   обычаи, соблюдаемые в семье, воспитали в Татьяне "русскую душу". Татьяна во многом похожа на других девушек, получивших провинциальное   воспитание. Героиня так   же   "верила   преданьям   простонародной   старины,   и   снам,   и   карточным гаданьям", и «предсказаниям луны»; «ее тревожили приметы»43[42]. Она рано пыталась понять окружающий мир, но у старших не находила ответы на свои вопросы. И тогда она обращалась к книгам, которым верила безраздельно.   «Глубокой   основой   ее   образа   является   народность,   второй 39 Там же, с.19 40 Там же, с.16 41 Там же, с.15 42 Там же, с.59 43 Пушкин А. С. Евгений Онегин. М., Дрофа, 2004, с. 18 элемент   ее   образа   ­   это   ее   чтение,   книжное   воздействие   предромантизма 22 (сентиментализма)»44[43]:  Ей рано нравились романы;  Они ей заменяли все:  Она влюблялася в обманы          И Ричардсона, и Руссо45[44]. В   повести   «Барышня­крестьянка»   А.С.   Пушкин   пишет:   «те   из   моих читателей,  которые   не  живали   в  деревнях,  не   могут   себе  вообразить,  что  за прелесть эти уездные барышни! Воспитанные на чистом воздухе, в тени своих садовых яблонь, они знание света и жизни почерпают из книжек. Уединение, свобода   и   чтение   рано   в   них   развивают   чувства   и   страсти,   неизвестные рассеянным   нашим   красавицам.   Для   барышни   звон   колокольчика   есть   же приключение, поездка в ближний город полагается эпохою в жизни, и посещение гостя оставляет долгое, иногда и вечное воспоминание»46[45]. Сказано как будто о   Татьяне.     Именно   книги   сыграли   важную   роль   в   формировании   личности Татьяны,   так   как   действительность   мало   удовлетворяла   ее   требовательную душу. В книгах она видела интересных людей, которых мечтала  встретить в своей жизни. Общаясь с дворовыми девушками и слушая рассказы няни, Татьяна знакомится с народной поэзией, проникается любовью к ней. Близость к народу, к   природе   развивает   в   ней   нравственные   качества:   душевную   простоту, искренность. Татьяна умна, своеобразна, самобытна. От природы она одарена: Воображением мятежным,  Умом и волею живой,  И своенравной головой,  44 Г. А. Гуковский. Пушкин и проблемы реалистического стиля. М.,1957, с.78 45 Пушкин А. С. Евгений Онегин. М., Дрофа, 2004, с. 20 46 Пушкин А.С. Барышня-крестьянка. М.,1995, с.9 23 И сердцем пламенным и нежным47[46]. Умом, своеобразием натуры она выделяется из помещичьей среды и  светского   общества.   Татьяна   понимает   пошлость,   праздность,   пустоту   жизни помещичьего усадебного общества. Автору по душе открытость и прямота его героини.   Она   мечтает   о   человеке,   который   внес   бы   в   ее   жизнь   высокое содержание, был бы похож на героев ее любимых романов. Таковым, умным и благородным ей показался Онегин — светский молодой человек, приехавший из Петербурга, Татьяна со всей искренностью и простотой влюбляется в Онегина и она   решается   написать   ему   любовное   письмо.   Реакция   Евгения   становится полной неожиданностью для девушки. Татьяна перестает понимать его и его поступки. Любовь приносит Татьяне   страдания.   В Петербурге она выходит замуж за князя, обретает всеобщее уважение и преклонение в высшем свете. Внешне Татьяна изменилась. Но в душе она осталась прежней Татьяной, и в этом читатель скоро убедится. И в «высшем свете» она одинока;  не находит того, к чему стремилась возвышенной душой.  Она «в роль свою вошла», но не потеряла главного ­  своей  простоты, естественности,  человеческого  достоинства.  Свое отношение к светской жизни она выражает в словах, обращенных к Онегину, вернувшемуся после скитаний по России в столицу:    ...Сейчас отдать я рада  Всю эту ветошь маскарада,  Весь этот блеск, и шум, и чад  За полку книг, за дикий сад,  За наше бедное жилище...48[47] В сцене последнего свидания Татьяны с Онегиным читатель видит, что в душе героиня Пушкина осталась прежней; снова раскрываются ее прекрасные 47 Пушкин А.С. Евгений Онегин. М., Дрофа, 2004, с. 17 48 Пушкин А.С. Евгений Онегин. М., Дрофа, 2004, с.59 душевные   качества:   нравственная   безупречность,   верность   долгу, решительность, правдивость. «В   Москве   Татьяна   ведет   себя   именно   так,   как   обязана   вести   себя 24 благовоспитанная барышня»49[48]: Она была нетороплива,  Не холодна, не говорлива,  Без взора наглого для всех,  Без притязаний на успех, Без этих маленьких ужимок,  Без подражательных затей...  Все тихо, просто было в ней50[49].     Очень важна эта деталь ­ «без подражательных затей». Татьяне незачем кому­то подражать, она сама по себе личность, и в этом сила ее обаяния, вот почему «и нос, и плечи подымал, вошедший с нею генерал»51[50]. Он гордится своей супругой.    В Татьяне Пушкину близко ее равнодушие к светской жизни. Она видит фальшь, царящую в высшем петербургском обществе. Как Онегину не мила его «постылая свобода», так и Татьяна тяготится мишурой «постылой жизни».       Пожалуй,   самое   главное   в   характере   и   поведении   Татьяны   ­   ее нравственное   чувство   долга,   ответственность   перед   своей   совестью,   которые берут   верх   даже   над   чувством   любви.   Татьяна   не   может   быть   счастливой, принеся   несчастье   другому   человеку,   своему   мужу,   который   «в   сражениях изувечен», гордится ею, доверяет ей. Татьяна никогда не пойдет на сделку со своей совестью.  49 Писарев Д. И. Пушкин и Белинский. М., Художественная литература, 1940, с.53 50 Пушкин А.С. Евгений Онегин. М., Дрофа, 2004, с.61 51 Там же, с.65 25                    Судьба   Татьяны   драматична.   Жизнь   принесла   ей   много разочарований,   она   не   нашла   в   жизни   того,   к   чему   стремилась   своей возвышенной душой, но не изменила себе. Это очень цельный, сильный, волевой женский характер. Глава 2. Апология женщины как позитивная часть художественного полотна романа «Обрыв». 2.1. Столичные и провинциальные нравы в романе «Обрыв» в контексте женских судеб Женские   образы   в   творчестве   И.   А.   Гончарова   очень   своеобразны   и привлекательны.     Сам писатель в статье «Лучше поздно, чем никогда», ведет родословную своих героинь от пушкинских Татьяны и Ольги.  М. С. Спасская отмечает: «Какое высокое художественное наслаждение доставляли они и как дороги   становились   читателю,   несравненная   бабушка   Татьяна   Марковна, восхитительная в своей наивности Марфенька, так напоминающая белоснежный душистый ландыш, но еще более Вера, вся овеянная такой чарующей и такой царственной красотой»52[51]. Столичные нравы в романе раскрываются, прежде всего, на примере образа Софьи Беловодовой. Софья Беловодова – женщина­статуя, светская красавица. В  роскошном особняке, в котором жила Софья  все напоминает  кладбище: «В доме тянулась бесконечная анфилада обитых штофом комнат; темные тяжелые резные   шкафы  <…>   как   саркофаги,   стояли   по   стенам<…>.   Цветы   стояли   в тяжелых старинных вазах, точно надгробных урнах…» Даже карета напоминает погребальные дроги: «Экипаж высокий, с шелковой бахромой, лошади старые, породистые   <…>   с   побелевшими   от   старости   губами...»53  [52].   Гончаров­ бытописатель   выходит   здесь   на   новую   ступень   совершенства.   Он   добивается 52 Спасская В. М. Встреча с И. А. Гончаровым // И. А. Гончаров в воспоминаниях современников / Отв. ред. Н. К. Пиксанов. — Л.: Художеств. лит. Ленингр., с.53 53 Гончаров И.А. Обрыв [Текст] / И.А. Гончаров. Собр. соч.: В 8 т. – М., 1980. – Т. V., с. 38 26 впечатления от деталей обстановки самим ритмом, построением фразы. Обилие трехчастных   эпитетов   («темные   тяжелые   резные»,   «тяжелая   негнущаяся шелковая»   и   т.п.)   создает   ощущение   мерного,   торжественного,   неуклюжего уклада жизни. В обрисовке характера Софьи Гончаров   обращается к образу женщины­ ребенка: «Нужды нет, что она уже вдова; но на открытом <…> белом лбу ее <… >   лежит   девическое,   почти   детское   неведение   жизни»54[53].   Истоки затянувшегося   детства   Софьи   писатель   видит   не   только   в   недостатках литературного образования, но и в пагубном влиянии света на растущую душу. «Ее укрыло от страстей заботливое воспитание большого знатного дома, где хотели   уберечь   ее   от   всяких   опасных   увлечений   и   так   успели   в   этом,   что заглушили в ней почти все женские инстинкты чувства, принеся ее в жертву свету,   гордости…»55[54],   –   объясняет   повествователь.   Первая   же   попытка проявить   самостоятельность,   послушаться   велений   сердца,   а   не   приказов маменьки закончилась для юной Софьи страшной катастрофой. Она осмелилась полюбить  своего   учителя   и сыграть  для  него  любимую   мелодию. Затем  «...я протянула ему тоже руку, и он… пожал ее! и кажется, мы оба покраснели…». Но когда героиня повернулась к маменьке, ей «страшно стало» – и недаром. Все благородное   семейство   соединилось   с   целью   опорочить   простого   человека   в глазах его ученицы. «Знаете ли, кто он такой, ваш учитель? – сказала mаmаn. – <…>   Он   сын   какого­то   лекаря,  бегает   по   урокам,  сочиняет,  пишет   русским купцам французские письма за границу за деньги, и этим живет…» «Какой срам! – сказала ma tante». Вконец запуганная девушка «просила простить и забыть эту глупость   и   дала   слово   вперед   держать   себя   прилично»56[55].   Она   сдержала 54 Гончаров И.А. Обрыв [Текст] / И.А. Гончаров. Собр. соч.: В 8 т. – М., 1980. – Т. V., с.58 55 Там же, с.60 56 Там же, с.63 27 слово,   вышла   замуж   по   воле   маменьки,   а   теперь   покорно   ожидает   нового жениха, которого найдут ей тетушки, и одобрит общество. Попытки   Райского   разбудить   живого   человека   в   своей   кузине   Софье Беловодовой   обречены   на   полное   поражение.   Она   способна   пробудиться   на мгновение,   но   образ   жизни   ее   не   меняется.   В   итоге   Софья   так   и   остается холодной статуей. Столичная   жизнь   как   соблазн   представала   перед   героями   и   в "Обыкновенной истории", и в "Обломове". Но теперь Гончаров не обольщается ею: деловому, бюрократическому Петербургу он решительно противопоставляет русскую   провинцию.   Если   раньше   писатель   искал   признаки   общественного пробуждения   в   энергичных,   деловых   героях   русской   столицы,   то   теперь   он рисует их ироническими красками.  Расставшись с Петербургом, главный герой бежит в провинцию, в усадьбу своей бабушки Малиновку, но только с целью отдыха. Он не надеется найти здесь   бурные   страсти   и   сильные   характеры.   Убежденный   в   преимуществах столичной жизни, Райский ждет в Малиновке идиллию с курами и петухами и как будто получает ее.  Но   внешние   впечатления   оказываются   обманчивыми.   Не   столичная,   а провинциальная   жизнь   открывает   перед   Райским   свою   неисчерпаемую, неизведанную глубину. Он знакомится с обитателями российского "захолустья", и каждое знакомство превращается в приятную неожиданность. Под внешней оболочкой  дворянских предрассудков  бабушки  Райский  открывает   мудрый  и здравый   народный   смысл. Бабушка   строго   придерживается   старых патриархальных обычаев. Тихо, размеренно идет жизнь в Малиновке ­ «царстве» бабушки. Она «мудро и счастливо управляла маленьким царством»57[56].   Первым   впечатлением   Райского   становится   его   младшая   кузина Марфенька, кормящая голубей и кур.  Его влюбленность в Марфеньку далека от 57 Гончаров И.А. Обрыв [Текст] / И.А. Гончаров. Собр. соч.: В 8 т. – М., 1980. – Т. V., с.23 28 «головного» увлечения Софьей Беловодовой. Марфенька же увлекает Райского другим.   С   нею   он   совершенно   забывает   о   себе,   тянется   к   неизведанному совершенству.   Марфенька   –   это   полевой   цветок,   выросший   на   почве патриархального   русского   быта:   "Нет,   нет,   я   здешняя,   я   вся   вот   из   этого песочку, из этой травки! Не хочу никуда!" 58[57]. Потом внимание  Райского  переключается   на черноглазую  дикарку  Веру, девушку умную, начитанную, живущую своим умом и волей. Ее не пугает обрыв рядом с усадьбой и связанные с ним народные поверья.  Вера ­ тип новой русской женщины, сформировавшейся под влиянием идей переломной эпохи. Вера часами может быть одна и не любит, чтобы нарушали ее уединение.   Она   не   хочет,   подобно   Марфеньке,   беспрекословно   подчиняться любому требованию бабушки. С годами у Веры растет потребность широкого умственного развития. Она много читает, находя в книгах ответы на волнующие ее   вопросы.   У   Веры   бледное   лицо,   «бархатный   черный   взгляд»,   сдержанная грация, «невысказывающаяся сразу прелесть». Во всем этом чувствовалось что­ то   сильное   и   гордое.   Первая   встреча   с  Верой   ошеломила   Райского.  Зайдя   в старый   дом,   где   Вера   жила   одна   в   единственной   обитаемой   комнате,   он неожиданно увидел ее: она стояла у окна и напряженно смотрела вдаль, как будто   провожала   кого­то  глазами.  Молчаливая   по   натуре,  Вера  в  беседах,  в которые, часто против её воли, вовлекает Райский, высказывает свои суждения резко   и   прямо.   Ее   знание   жизни   удивляет   Райского.   «Откуда   у   тебя   эта мудрость?» ­ допытывается он. Несомненно, что эти знания были почерпнуты из книг. Вера прочла много книг из библиотеки старого дома. Тут были и Спиноза, и Вольтер, и энциклопедисты, русские и западные романтики, и даже взятый где­ то   «Фейербах   с   братией».   Окружающие   Веру   люди,   их   общество   не удовлетворяют   ее. полуобломовскую, беспечную и бездумную жизнь она не приемлет.   Она   рвется   к   новой   жизни.   Патриархальную, 58 Там же, с.39 29 2.2. Татьяна Марковна Бережкова как оплот «старой правды»                Образ Татьяны Марковны Бережковой является одним из важнейших в романе.  В статье  «Лучше поздно,  чем никогда»  Гончаров писал: «В  «Обрыве» больше и прежде всего меня занимали три лица: Райский,  бабушка и Вера»59[58]. Писатель   считал   Бережкову   следующим   после   Райского   важнейшим   звеном замысла   романа.   В  статье  «Намерения,  задачи   и  идеи   романа    «Обрыв»    он признавался: «Пожалуй, для романа было бы трогательнее и эффектнее, если бы я   обошел   ее,   но   тогда   не   вполне   была   бы   достигнута   цель   моего   романа, которому я хотел придать более значения,  нежели послужить развлечением на несколько часов»60[59].  В   процессе   работы   над   романом   Гончаров   переосмысливал   образ Бережковой.   Из   письма   М.М.   Стасюлевичу   становится   очевидным,   что трансформация   образа   исходила   от   изменения   идейных   планов.   Сначала   это была «захудалая помещица далекого провинциального захолустья»,   затем она стала «богатой, важной барыней»61[60]. Исследователи «Обрыва» объединялись во   мнении,   что   Татьяна   Марковна   Бережкова   выражает   «старую   правду». «Старая правда» –  воплощение вековечных устоев, норм поведения, традиций. Сторонники     «новой   лжи»   (в   романе   Волохов)     решительно   отрицали   ее. Л.Я.Гинзбург   пишет:   «У   Гончарова   главные   его   герои   каждым   своим проявлением   демонстрируют   присущее   им   основное   моральное   свойство   или группу свойств…»62[61].  59 Гончаров И. А. Лучше поздно, чем никогда. М., Гос. изд-во художественной литературы, 1955, с.21 60 Гончаров. Намерения, задачи и идеи романа «Обрыв». — М., 1955, с.15 61 Т.А. Новоселова Татьяна Марковна Бережкова как выразитель идеи судьбы в романе И.А. Гончарова «Обрыв».М., «Наука», 1991, с.23 62 Гинзбург Л.Я. О психологической прозе. М., Советский писатель, 1977, с. 78 30 Татьяна Марковна верит в судьбу. По мнению Г.Г.Багаутдиновой,  в романе «Обрыв»  тема судьбы представлена как  «внешняя»,  так и  «внутренняя»63[62]. Об этой проблеме достаточно много говорят и размышляют автор и различные герои романа, и в то же незримое присутствие судьбы ощущается, даже в тех случаях,   когда   напрямую   о   ней   говорится.   Каждый   герой,   так   или   иначе, соприкасается   с   проблемой   судьбы.  Но   отношения   героев   романа   с   судьбой складываются по­разному. Для кого­то эта проблема становится актуальной – это знак его «выделенности среди других»64[63]. «Внутренняя»  тема отражает «внутреннюю»   жизнь героев.   По словам Гейро, внутренняя жизнь обладает относительной   самостоятельностью,     связываться   не   только   с   переживанием событий судьбы, но и с переживанием судьбы других –  близких и дальних 65[64]. На   примере   образа   Татьяны     Марковны   демонстрируется   определенная модель   восприятия   судьбы   русским   человеком.       Судьба   интерпретируется Бережковой   как   неизбежная   цепь   событий,     явлений,     происходящих   не   поскольку   любое   его случайно.     Человек   бессилен   против   судьбы,   волеизъявление повлечет за собой ряд ошибок: «Где меньше всего ждешь, тут и оплеуха…»66[65].   Бабушка   приводит   в   пример   мужика   Савелия,     который страдает от   «любвеобильной», изменяющей ему супруги: «А золото – мужик, больше   деньги   у   меня   делает:   хлеб   продает,   деньги   получает,   –   честный, распорядительный: да вот где­нибудь да подстережет судьба»67[66].   Не везет 63 Багаутдинов Г.Г. Роман И.А. Гончарова «Обрыв»: Борис Райский – художник [Текст] / Г.Г. Багаутдинова. –Мар. гос. ун-т, Йошкар-Ола, 2001, с.68 64 Багаутдинова Г.Г. Роман И.А. Гончарова «Обрыв»: Борис Райский – художник [Текст] / Г.Г. Багаутдинова. – Йошкар-Ола: Мар. гос. ун-т, 2001, с.38 65 Гейро, Л.С. Из истории создания романа И.А. Гончарова «Обрыв» (К эволюции образов Веры и Марка Волохова) [Текст] / Л.С. Гейро // Ежегодник рукописного отдела Пушкинского Дома на 1973 г. Институт русской литературы. – Л.: Наука, 1976. – С.51-73. 66 Гончаров И.А. Обрыв [Текст] / И.А. Гончаров. Собр. соч.: В 8 т. – М., 1980. – Т. V., с. 59 67 Там же, с.60 31 человеку  потому,   что все изначально предрешено.   Как бы он ни старался, судьба назначила ему страдания.  Райский говорит бабушке: «У вас, бабушка, о судьбе такое же понятие,  как у   древнего   грека   о   фатуме:     как   о   личности   какой­нибудь,   как   будто воплощенная судьба тут стоит и слушает… «Да, да» – говорила бабушка, как будто озираясь, кто­то стоит, да слушает!»68[67]. Бабушка верит в бога и верит в прощение человека богом: «Бог накажет иногда,  да и простит, коли человек смирится и опять пойдет по хорошему пути. А кто все спотыкается, падает и лежит в грязи, значит, не прощен потому, что не одолеет себя...»69[68]. Бабушка имеет в виду, во­первых, волю человека;   во­ вторых,     одержимость   бесовским   началом.     Бог   дает   каждому   возможность выбора, а грешник и не помышляет об изменении жизненного пути.   Бережкова верит в приметы и суеверия.  У Татьяны Марковны на все есть ответ:     будь   то   поговорка,   «евангельский   текст»,  из   поколения   в   поколение передающаяся мудрость: «Если когда­нибудь и случалось противоречие,  какой­ нибудь разлад,  то она приписывала его никак не себе,  а другому лицу…»70[69]. Бережкова   –   «оберег»   –   созвучие   не   случайное.   Бережкова   живет   в соответствии   с   установленными   традицией   правилами.   Позиция   Бабушки   – невмешательство в жизнь дорогих ей людей – только внешняя. На самом деле именно   от   ее   воли   зависят   судьбы   внучек,     дворовых   людей.     Бережкова напоминает   богиню,   охранительницу   от   злых   духов,     сил   –   Берегиню:   «Эти женские   духи   охраняли   от   всего   неожиданного   и   нежелательного.     Древние славяне   воспринимали   берегинь   как   подательниц   влаги,   дождя,   так 68 Там же, с.54 69 Гончаров И.А. Обрыв [Текст] / И.А. Гончаров. Собр. соч.: В 8 т. – М., 1980. – Т. V., с. 63 70 Там же, с. 71 32 необходимых   для   плодородия   земли»71[70].   Не   случайно   Райский   говорит   о бабушке  как об оберегающей силе.  Фактически Бережкова не является бабушкой Райского, Веры,  Марфеньки, она им не родная бабушка, но весь дом держится на ней, она управляет своим и не   своим   имением   как   маленьким   государством.   В   Малиновке   Бабушка управляет   имением,   словно   глава   рода   в   эпоху   матриархата.     Жители Малиновки ее любят и боятся, уважают её и советуются с ней. К Бережковой относятся   как   к   воплощающей   родовое   начало   силе;   она   хранит   традиции, сложившиеся веками. Бабушка ­ центр, от которого идут указания, но на все случаи жизни заранее подготовленных,  проверенных ответов нет.  Бабушка не понимает,     не   видит   судьбы   Райского,     называет   его     «странным».     Судьба Марфеньки желаема Вере,   но невозможна.   В статье   «Лучше поздно,   чем никогда» Гончаров писал: «Марфенька и Викентьев,  эта чета не дает Бабушке ни горя, ни тревог. Последняя знает, что ни тот, ни другой из послушания ее не выйдут, и не будут жить как она укажет. Они всегда бодро, резво и послушно… пойдут по пути… не думая о будущем…»72[71]. Дело Марфеньки –   слушать Бабушку,   которая мудро устроит ее жизнь. Бабушка верит, что пока человек живет   не   земле,   он   волен   сотворить   себе   посмертную   судьбу:   спасение   или вечную муку.  Она, как гостеприимная хозяйка, принимает у себя, в сущности, всех   отступивших   от   Закона   Божьего.   Это   и   Нил   Андреевич,   и   Крицкая,   и Опенкин.   Гости   Бережковой   видят   в   хозяйке   объединяющее   начало, своеобразную веру в Бога,  соблюдение нравственных принципов. В этом смысле дом   Бабушки   напоминает   Ноев   ковчег,   «землю   обетованную»,   не   случайно имение называется Малиновка, то есть райское место, где всем хорошо. Е.А. Краснощекова   отмечает,   что   название   Малиновка   восходит   не   столько   к прозаической   малине,   сколько   к     «малиновому   звону»,   благостному   звуку 71 Пензев К.А. Великая Татария. История земли Русской. М., 2006, с. 158 72 Гончаров И.А. Лучше поздно, чем никогда. 33 церковных   колоколов,     где   добрая   старушонка   Бережкова   видится   мудрой опекуншей – матерью – бабушкой всех обитателей «заветного уголка»73[72].  Итак,   казалось бы,   внешне благополучная жизнь бабушки,   которая так мудро рассуждает, имеет собственное представление о жизни, на деле наполнена внутренними   переживаниями,   драматизмом.     Бережкова   знает,     что   жизнь непредсказуема.  Жизнь бабушки строится непросто,  на  «изломах».  Однажды в молодости   совершенный   грех   не   дает   ей   покоя.     Она   много   размышляет   по этому   поводу.   Закончившаяся   неудачно   любовь   Бережковой   и   Ватутина повлияла не только на ее судьбу, а как полагает Татьяна Марковна, и на судьбу Веры. «Мой грех!» – неоднократно говорит Бабушка в связи с трагедией Веры. «Я думала,  грех мой забытый, прощен. Я молчала и казалась праведной людям: неправда! Вот он вышел наружу в твоем грехе»74[73], – обращается Бабушка с покаянием к Вере. То понятие о   «первородном грехе», которое высмеивает Волохов, для нее неоспоримая реальность. Как пишет Ю. Лощиц: «Однако у Бережковой своя логика. Неизжитый, невыжженный из других грех переходит по наследству к другим людям. Пятна греха ложатся на невинных потомков, и они   расплачиваются   за   согрешение   родителей.   Рано   или   поздно   наступает возмездие   за   проступки   и   преступления,     которое,     казалось   бы,   навсегда преданы   забвению.   Тайное   –     с   неумолимостью   проявляется,   становится явным»75[74].  Таким образом, Бабушка строго придерживается старых патриархальных обычаев,   она   властная   помещица,   и   Гончарову   явно   не   нравятся   ее крепостнические привычки. Но  ее нравственные качества вызывают одобрение писателя.     У   нее   отзывчивое   сердце,   полное   забот   о   ближних,   большой житейский   опыт.   В   образе   бабушки   Гончарову   «рисовался   идеал   женщины 73 Гончаров И.А. Обрыв [Текст] / И.А. Гончаров. Собр. соч.: В 8 т. – М., 1980. – Т. V, с.23 74 Гончаров И.А. Обрыв [Текст] / И.А. Гончаров. Собр. соч.: В 8 т. – М., 1980. – Т. V, с.140 75Лощиц, Ю.М. Гончаров [Текст] / Ю.М. Лощиц. – М.: Молодая гвардия, 1997, с.38 34 вообще,   сложившийся   при   известных   условиях   русской   жизни»76[75].   Она «мудро   и   счастливо   управляла   маленьким   царством».   И   казалось,   ничто   не может нарушить тишины и покоя.  В   уснувшей   Малиновке,   где   так   сильны   патриархальные   устои,   еще господствует   бабушка   с   ее   патриархальной   моралью,   с   ее   «правдой».   Это «справедливая,   мудрая,   нежнейшая   женщина   в   мире,   всех   любящая, исполняющая так свято свои обязанности, никогда никого не обижавшая, никого не обманувшая, всю жизнь отдавая другим»77[76], ­ так говорит о бабушке Вера. Когда Райский в свои студенческие годы приезжал в Малиновку, бабушка показалась   ему   красавицей.   И   действительно:   она   вся   наполнена   внутренней красотой.   Она   в   высшей   степени   честная   и   прямая   натура.   Без   колебаний выгоняет   Татьяна   Марковна   влиятельного   губернского   чиновника   за   его высокомерие и грубые крепостнические замашки. В молодости она пережила драму, подобную драме Веры. Прошло много лет, и вот теперь «старая правда», бабушки, олицетворяющая «консервативную Русь»,   терпит   поражение   в   борьбе   с   мыслящей,   свободолюбивой   Верой. Житейская мудрость бабушки рушится перед всепобеждающей силой страсти. Татьяна Марковна, переживая драму Веры, сама понимает, что старые устои терпят крушение и что жизнь уже идет по новому пути.  В 1881 году Гончаров писал П. А. Валуеву: «В бабушке отразилась сильная, властная, консервативная часть Руси, которой эта старуха есть миниатюрная аллегория. Она идет вперед медленно, с оглядкой, нехотя уступая времени, но идет потому, что, несмотря на старые вековые  свои привычки, она честна и практически мудра, и знает, что ­ ни стоять, ни назад идти нельзя»78[77]. 76 Гончаров И. А. Лучше поздно, чем никогда. М., Гос. изд-во художественной литературы, 1955, с.18 77 Гончаров И.А. Обрыв [Текст] / И.А. Гончаров. Собр. соч.: В 8 т. – М., 1980. – Т. V, с.57 78Рыбасов А. П. Литературно-эстетические взгляды Гончарова // Гончаров И. А. Литературно-критические статьи и письма. — Л.: Гослитиздат, 1938, с. 25 35 2.3. Образ Марфеньки как выражение идеалов патриархального уклада жизни Марфенька   не   является   в   романе   второстепенным   персонажем, привлеченным лишь для контраста (в финале перед Райским встают три фигуры — Вера, Марфенька и Бабушка). Не проявляя свою религиозность столь истово, как Вера,   Марфенька  в большей мере  воплощает  христианские заветы. Она помогает бедным, любит детей, заботится о животных и растениях. Она «вся из этого песочку, из этой травки», и в этом куда ближе пушкинской Татьяне, чем гордая,   самолюбивая   Вера.   При   всей   своей   наивности   младшая   сестра обрисована   исключительно   светлыми   красками.   Марфенька   никогда   не ослушается   старших;   ничем   не   огорчит   бабушку;   все   ее   мысли,   чувства, поступки   не   выйдут   за   пределы   очерченного   традициями   дворянских   гнезд круга. Сразу ясны, открыты, понятны  ее облик, характер, система взглядов на супружество,   материнство,   воспитание   и   т.   д.   Образ   простушки   Марфеньки является истинным художественным перлом. В галерее русских женских типов живой, схваченный  во  всей   своей, если   можно  так   выразиться,  прозаической поэзии,   портрет   Марфеньки   занимает   одно   из   первых   мест.   В   Обрыве   тип романтизированной   рационализации   любви   представлен   в   отношениях Викентьева   и   Марфеньки.   При   этом   структурно   их   ничем,   не   омраченное счастье, одобренное старшими и происходящее «на свету», в атмосфере пения и смеха,   постоянно   противопоставляется   «темной»   истории   любви   Веры. Противопоставления: вверх­ низ, тьма ­свет ­ постоянно проходят через образы нового и старого дома, сада и обрыва. Романтическое   объяснение   Марфеньки   и   Викентьева   в   саду,   при   пении соловья,   заканчивается   возмущением   Марфеньки:   Викентьев   признается   ей   в любви, не заручившись перед этим благословением своей матушки.  Марфенька 36 не   согласна   сделать   ни   шагу   без   согласия   старших   и   первый   раз   в   жизни испытывает страх и тоску, пока не получает бабушкиного благословения. Уже   давно   решенная   и   одобренная   старшими   с   обеих   сторон   свадьба Марфеньки и Викентьева предстает для них самих в романтизированном облике, придавая прелесть и очарование отношениям молодых людей. С другой стороны, подчеркивается   торжественность   этого   события   ­   вступления   во   взрослую жизнь.   Открытость   и   ясность   будущей   семейной   жизни   Марфеньки контрастируется   с   полной   неизвестностью   будущего,   предлагаемого   Марком Вере.   Она   предстала   «наивным,   милым   ребенком,   блестя   красками   здоровья, веселостью серо­голубых глаз и летним нарядом из прозрачных тканей. Вся она казалась сама какой­то радугой из этих цветов, лучей, тепла и красок весны». Обстановка   ее   комнаты   также   указывает   на   сентиментальность   ее   натуры. Марфенька окружает себя идиллическими, нравоучительными сюжетами: «по стенам   висели   английские   и   французские   гравюры,   изображающие   семейные сцены то старика, уснувшего у камина, и старушку, читающую библию, то мать и кучу детей около стола»79[78].  Райский распознал в Марфеньке «идеал простой, чистой натуры, и в душе его созидался образ какого­то тихого, семейного романа»80[79].   Наблюдение   над   изобразительным   пластом   романа   позволяет   сделать вывод,  что   сквозным   образом,  характеризующим   женские   персонажи   романа, является образ Мадонны в том значении, как его понимали великие мастера эпохи   Возрождения.   Бабушку   символизирует   Мадонна,   совмещающая   в   себе женскую   мудрость   и   подвижническую   любовь,   величие   и   суровую   простоту,   ­   Мадонна, христианское   страдание   и   глубокую   религиозность.   Вера   сочетающая в себе глубокую натуру, красоту чувств, силу характера и строгую 79 Гончаров И.А. Обрыв [Текст] / И.А. Гончаров. Собр. соч.: В 8 т. – М., 1980. – Т. V, с.45 80 Там же, с.78 37 религиозность. Марфенька ­ символ ясной, земной красоты, невинности и в то же время – материнства.  Она Мадонна домашнего очага, человеческой теплоты и уюта.  Гончаров помещает «безупречную» Марфеньку на «вершину нравственной пирамиды»81[80]   (так   же,   впрочем,   как   и   холодную   красавицу   Софью Беловодову); однако симпатии его на стороне более живых и грешных — Веры и бабушки. Для Марфеньки любить – значит "выйти замуж", причем лишь с одобрения и благословения "бабушки". "Пассивное выражение эпохи" и окружающего ее патриархального уклада, Марфенька не ведает "страстей, широких движений, какой–нибудь дальней и трудной цели"82[81].  2.4. Образ Веры как нравственно­эстетический идеал романиста Вера, как и Марфенька, героиня, выросшая в обстановке патриархальной   благодаря дворянской   усадьбы   провинциального   городка.   Однако, свойственным   ее   характеру   «инстинктам   самосознания,   самобытности, самодеятельности», она не удовлетворена формами и понятиями старой жизни, и традиционной судьбой женщины.   В Вере, по собственному признанию, И. А. Гончаров стремился воплотить характер   идеальный.   В   разговоре   с   Райским   Марфенька   удивительно   точно характеризует свою старшую сестру той все скучно, она часто грустит, сидит, как каменная, все ей будто чуждо здесь: «Ей бы надо куда­нибудь уехать, она не здешняя»83[82]. Она  пытается   сама  разбираться  в жизни,  книгах  и  тянется  к новому,  стремясь   обрести   истину,  не  прячется   от   жизни,  наоборот   рвется   к свежему   ветру,   к   новым   знаниям.   У   нее   независимый,   самостоятельный, 81 Седова О. Ю. Тема любви в романе И. А. Гончарова «Обрыв» // Гончаров И. А.: Материалы Международной конференции, 2003. 82 Гончаров И. А. Лучше поздно, чем никогда. М., Гос. изд-во художественной литературы, 1955, с.15 83 Гончаров И.А. Обрыв [Текст] / И.А. Гончаров. Собр. соч.: В 8 т. – М., 1980. – Т. V, с.35 38 устоявшийся   характер,   не   подвластный   никаким   авторитетам.   Стремясь   его воплотить, писатель обратился к смелой, независимой девушке, расшатывавшей изнутри   сонный   покой   дворянских   гнезд.   Однако   принять   этот   выдвинутый эпохой идеал Гончаров не мог и не хотел. При первом знакомстве с образом Веры, как состоявшейся взрослой девушкой поражает убранство ее комнаты. Описание этой комнаты дано в сравнении с комнатой Марфеньки. У одной в комнате уютно, миниатюрно и весело. Цветы на окнах, птицы, маленький киот над   постелью,   множество   разных   коробочек,   ларчиков,   где   напрятано   было всякого   добра,   лоскутков,   ниток,   шелков,   вышиванья.   На   стенах   висели английские   и   французские   гравюры,   постель   мягкая,   но   заваленная   всякими подушками, на подоконнике камешки, раковины, найденные на берегу Волги. Обратился к описанию комнаты Веры: «Простая кровать с большим занавесом, тонкое бумажное одеяло и одна подушка. Потом диван, ковер на полу, круглый стол перед диваном, другой маленький письменный у окна, покрытый клеенкой, на котором, однако же, не было признаков письма, небольшое старинное зеркало и простой шкаф для белья. И все тут. Ни гравюры, ни книги, никакой мелочи, по чему бы можно было узнать вкус и склонности хозяйки»84[83]. Да и сама Вера внешне   значительно   отличалась   от   своей   сестры.   Ее   отличал   другой   вид красоты: «В ней не было строгости линий, белизны лба, блеска красок и печати чистосердечия в чертах. Нет и детского, херувимского дыхания свежести, как у Марфеньки   но   есть   какая­то   тайна,   мелькает   не   высказывающаяся   сразу прелесть, в луче взгляда, во внезапном повороте головы, в сдержанной грации движений, что­то неудержимо прокрадывающееся в душу во всей фигуре глаза темные, точно бархатные, взгляд бездонный взгляд ее то манил, втягивал в себя, как   в   глубину,   то   смотрел   зорко   и   проницательно»85[84].   Райский   замечает: «Какая противоположность с сестрой: та луч, тепло, свет; эта ­ вся мерцание и 84 Гончаров И.А. Обрыв [Текст] / И.А. Гончаров. Собр. соч.: В 8 т. – М., 1980. – Т. V, с.59 85 Там же, с.65 39 тайна, как ночь полная мглы и искр, прелести и чудес»86[85]. Собственно, вся история Веры сведена И. А. Гончаровым к истории любви, классически тонко и точно воспроизведенной. Можно даже предположить, что «идеальной» Верой, обретшей после тяжелой любовной драмы те принципы и нормы, которым ее учили с детства, писатель «подправляет» судьбу Е. П. Майковой, сложившуюся совсем по­иному. Вера страдает не столько из­за идеологических разногласий с Волоховым, сколько из­за неполноценности чувства, становящегося постепенно поединком двух воль, вырождающегося в борьбу двух понятий о любви. Для Веры любовь это пока и путь, и цель, и смысл, и способ существования. Она понимает, что есть на свете иная правда, но придет к ней только через чувство, испытанное к подлинному учителю.  В своих заметках, напечатанных в «Русском обозрении» в 1895 году он пишет: «Меня давно занимал вопрос о так называемом падении женщины. Меня всегда   поражали,  во­первых,  грубость   в   понятии,  которым   определялось   это падение,   а   во­вторых,   несправедливость   и   жестокость,   обрушиваемые   на женщину за всякое падение, тогда как о падении мужчины вовсе не существует вопроса.   Падение   женщины   определяют   обыкновенно   известным   фактом,   не справляясь с предшествующими обстоятельствами ничто не извиняет жертву, и она теряет все женские права на всю жизнь»87[86]. Раздвоенность  отношения проявляется   в  позиции   Веры,  которая   стремится   к  новому,  к   искренности  в любви, но в то же время хочет примирить это с традиционной ответственностью, постулируемой религией и обществом. Своеобразное   понимание   любви   как   взаимообмена   декларируется   в «Обрыве»   Марком   Волоховым,   который,   заменив   социальные   императивы природной санкцией свободы, пытается поставить свои отношения с Верой на основу равенства. « Свобода с обеих сторон и затем что выпадет кому из нас на 86 Там же, с.74 87 Шапинская Е.Н. Властные стратегии и дискурс любви в романе Гончарова "Обрыв" // Вопросы социологии. М., Socio-Logos, 1996. №7. 40 долю   радость   ли   обоим,   наслаждение,   счастье,   или   одному   радость,   покой, другому мука и тревоги это уже не наше дело»88[87]. Но это равенство лишь риторическая   фигура,   потому   что   в   отношении   любви   изначально   задано неравенство тендерных ролей, а значит, и неравенство судеб. Это осознает и сам Марк, хотя признается себе в невозможности природного равенства лишь после разрыва с Верой. Вера отвергает такой ложно равный договор и предлагает свою модель   взаимообмена,   где   в   ответ   на   ее   любовь   она   получает   гарантию безопасности и стабильности. Счастье для нее ­ это категория перманентная, т. е. находящаяся в сфере регулирования. «Я не хочу предвидеть ему конца, а вы предвидите   и   предсказываете,   я   и   не   верю,   и   не   хочу   такого   счастья   оно неискренне   и   непрочно»89[88].   Отношения   Веры   и   Марка   ­   это   бесконечная полемика   свободы   и   долга.   Искренность   Марка   которую   не   отрицали   даже самые   ожесточенные   противники   мировоззрения   и   позиции   этого   героя, основана   на   идеальной   предпосылке,   как   и   вся   его   просветительская деятельность. Он   не   хочет   сдаться,   так   как   считает,   что   это   было   бы   проявлением слабости по отношению к более слабому противнику, «мы равны оттого мы не сходимся, а боремся». «Вы отдаете все, но за победу над вами требуете всего же. А я всего отдать не могу»90[89]. Марк, таким образом, противопоставляет договорной   модели   Веры   и   всего   олицетворяемого   ей   мира   модель неограниченной   свободы,   т.   е.   безусловного   господства   для   него   самого, которое,   ведет   к   полному   уничтожению   объекта,   как   моральному,   так   и физическому.   Если   для   Веры   необходимо   сочетание   романтической   и рационалистической   основы   человеческих   отношений,   то   Марк   пытается 88 Гончаров И.А. Обрыв [Текст] / И.А. Гончаров. Собр. соч.: В 8 т. – М., 1980. – Т. V, с.87 89 Там же, с.89 90 Гончаров И.А. Обрыв [Текст] / И.А. Гончаров. Собр. соч.: В 8 т. – М., 1980. – Т. V, с.89 41 полностью   отделить   сферу   любви,   которую   он   связывает   с   инстинктом, иррациональностью, биологизмом, от других сфер человеческого опыта.  Выводя любовь за пределы сферы социальности, он не хочет применять к ней таких специфически культурных терминов, как долг, правила, обязанности. Эта   теория   вполне   соответствует   долгим   дебатам,   которые   на   протяжении многих   лет   разделяли   сферу   природы   и   сферу   культуры.   Обе   позиции   по отношению к социокультурной сфере представлены в романе: Марк утверждает независимость   природы   от   культуры   (что   означает   нерегулируемость сексуально­чувственной   сферы),   тогда   как   Вера   применяет   к   ней   чисто культурные параметры долга и обязанности. Марк, не оказавшийся способным переубедить Веру, утверждает свою власть если не над всем существом, то хотя бы   над   телом   Веры.   Несмотря   на   все   свои   декларации   свободы   как   основы любовных   отношений   и   на   риторическое   отрицание   социальных   условностей, Марк от них не свободен, и то, к чему он призывает Веру, вызывает у него презрение. Предавшаяся свободной любви новая женщина для него ­ жалкое и пошлое  создание.  Но  он  и  не  соблазнитель, и  совершенный  им  акт­поступок потрясает   его,  хотя   он   пытается  не   признавать   этого,  прикрываясь   жалкими остатками своей риторики. «Убеждений мы не в силах изменить, как не в силах изменить натуру, а притворяться не сможем оба» ­, пишет он Вере после обрыва. «Это  не логично и  не  честно остается  молчать и быть счастливыми  помимо убеждений страсть не требует их»91[90].  Как Вера, так и Марк, пытаются утвердить свою истину как единственную, спор их идеологичен. Он становится очевидным из  брошенной Марком фразы: «Уедем вместе»; «в смутном желании Веры, перед которой будто сверкнула молния, нега страсти стукнулась тихо ей в душу»92[91]. Этот соблазн исходит не от Марка, а от всей поэтической дискуссии романтизма, которая составляла 91 Гончаров И.А. Обрыв [Текст] / И.А. Гончаров. Собр. соч.: В 8 т. – М., 1980. – Т. V, с.93 92 Там же, с. 101 42 неотъемлемую   часть   атмосферы   жизни   уездной   барышни.   Недозволенная прелесть свободы валоризируется стихами и романсами, воспевающими царство любви   и   свободы,   отношения,   скрепленные   улыбкой   природы   в   противовес социальным условностям: «Нас венчали не в церкви, не в венцах, не с свечами, нам не пели ни гимнов, ни обрядов венчальных». Романтика романса совпадает с риторикой Марка, которая исходит из тех же источников. Вера представляет себе на минуту улыбающуюся   природу, но тут же отрезвляется: «Вы уйдете, оставив меня, как вещь»93[92]. «Вещью» ощущает себя в полной мере и Лариса у Островского, которая тоже поддалась соблазну. Вера преодолевает мгновенное желание быть обольщенной и возвращается к «договорной» модели, которую соблюдают, по­своему, и она, и Марк, хотя ее основания совершенно разные. После   кульминационной   сцены   падения   Веры   сразу   же   по   контрасту   идет идиллическое описание пробуждения Марфеньки в день ее рождения. И Вера, в период своего раскаяния, хочет быть Марфенькой, хочет вернуться в мир света и Добра, в новый дом, хочет, хотя пока еще скрыто, вернуться на устойчивую почву договора, возможность которого заложена в ее отношениях с Тушиным. Наказание   за   неприемлемый   для   нее   самой   акт   ­   это   единственный   путь   к возможности продолжать жизнь, чье течение прервано, чьи законы преступлены на дне обрыва, в локусе Зла. «Жизнь кончена», ­ шептала она с отчаянием и видела впереди одну голую степь, без привязанностей, без семьи, без всего, из чего   соткана   жизнь   женщины.   Перед   ней   только   одна   глубокая   как   могила пропасть»94[93].   Она   рассказывает   о   своем   грехе   Тушину   и,   самое   главное, бабушке, от которой ждет не снисхождения и жалости, но очистительного огня. «Она ждала и хотела строгого суда, казни». Она готова несколькими годами, работой   всех   сил   ума   и   сердца   вернуть   себе   право   на   любовь.   Сострадание бабушки   для   нее   сходно   с   состраданием   толпы   к   падшему,   отнимающему 93 Там же, с.105 94 Гончаров И.А. Обрыв [Текст] / И.А. Гончаров. Собр. соч.: В 8 т. – М., 1980. – Т. V, с.113 43 надежду встать. Но бабушка не может выступить в роли исполнителя наказания, так как в свое время не понесла его сама. Она усматривает в падении Веры прежде всего запоздалое возмездие за свой собственный грех. Круг замыкается, неотвратимость наказания предстает перед персонажами, автором, читателями. Без приоткрытия завесы, рассекречивания тайны бабушки невозможно было бы понять ее отношение к падению Веры. Вера стремится найти покой и ответ в молитве;   истина   для   нее   в   царстве   божием,   и   трагедия   ее   в   том,   что возлюбленный не хочет с ней эту истину разделить. Увлекаемая своим порывом приобщить его к своей правде, она незаметно начинает вступать в область Зла, туда, где нет обязательств, веры и долга. Этот мир поневоле притягивает ее, потому что в нем обитает ее любимый, но она сама страшится уйти из­под столь необходимой ей власти религиозных, культурных и социальных традиций. Она просит Райского не пускать ее туда:  «…заприте, если нужно, удержите силой. Вот  до  чего  я  дошла, ­  «с ужасом  сама  прошептала  она»95[94]. Мечта  Веры вернуться в привычный ей мир, но вместе с избранным ею супругом, открыться перед   бабушкой,   жить   в   нормальном   и   единственно   приемлемом   для   нее состоянии – семьи, освещенной церковью. Именно понятие долга становится основным разногласием в понимании любви Верой и Марком.   В этом смысле Марк похож на многочисленных литературных персонажей,  которых обещание любви в брачном обете пугает своей фатальностью, в результате чего любовь, как таковая, исключается из брака, сохранение структуры семьи оказывается более важным, чем ее смысловое наполнение. Вера проходит трудный путь. В ее образе показан особый, можно сказать, редчайший вариант женской красоты, соединенной с потребностями духовного совершенствования и желания гармонии тела и души. Именно в таком персонаже Гончаров пытается решить давно мучивший его и поистине роковой вопрос: что есть жизнь и что способно успокоить страждущую душу? Не случайно И. Ф. 95 Там же, с.115 44 Анненский писал о том, что романы Гончарова — это «акты его самосознания и самопроверки»96[95]. Что же искала душа Гончарова, создавшего пленительный образ Веры? О драматических эпизодах «Обрыва», о финале романа написано немало работ. Интересна статья И.П. Щеблыкина:   «…без пояснений остались два, на мой взгляд, ключевых слова, сказанных в четвертой части романа и фактически определяющих идейно­творческую доминанту романа. Эти слова: «машина» и «человек»97[96]. «Вы   рассуждаете,   а   не   любите»,   —   упрекает   Марк   Волохов   Веру.   И получает в ответ: «Рассуждаю, потому что люблю. Я женщина, а не животное и не машина»98[97]. Одно ключевое слово высказано: Вера не хочет быть «машиной». Но что плохого   в   «машине»?   У   Штольца,   к   примеру,   все   было   отлажено,   как   в высокоточном механизме, и все пошло ему на пользу. Во  всяком случае, он более   положительный   человек   с   житейской   точки   зрения,   чем   Обломов. «Машина» — это норма, порядок, наконец. Кто этого не хочет? Но в системе поэтических   настроений   Гончарова   метафорическое   понятие   «машины» означает   отсутствие   души   и   даже   тепла   при   быстрых   оборотах   деталей механического   устройства.   Это   и   страшит   Веру.   Однако   пагубность   такого состояния   со   всей   очевидностью   она   осознала   только   после   физического сближения с Марком в обрыве»99[98]. Справедливо   ли   данное   заключение?   Ведь   Вера   любила   Волохова.   Он будоражил ее, притягивал к себе как не похожий на других человек. Но это 96 Анненский И.Ф. Гончаров и его Обломов. Серия "Литературные памятники". М., Наука, 1979.с. 67 97 Щеблыкин И. П. Эволюция женских образов в романах И. А. Гончарова // Гончаров И. А.: Материалы Международной конференции. 98 Там же. 99 Щеблыкин И. П. Эволюция женских образов в романах И. А. Гончарова // Гончаров И. А.: Материалы Международной конференции. 45 было,   скорее,   «головное»   чувство   эмансипированной   посредством   книжных знаний девушки. И после эпизода на обрыве она внутренним, женским чувством поняла,   что   Марк   не   способен   к   «человеческой   правде».   Неспособен   уже потому,   что   намеревался   загладить   свой   поступок   предложением   о   браке, соглашается   даже   венчаться,   будучи   атеистом.   Такая   внезапная   перемена   в настроениях   персонажа   подтверждала   неискренность   решения.   Оно продиктовано у Волохова не убеждением, а боязнью утратить состояние сильной страсти, какую наш герой не мог испытывать с другими женщинами. Кто­то скажет: «Вот и надо было соглашаться на предложение, коль скоро оно имело такую   сильную   мотивацию».   Но   как   раз   это   остановило   и   отрезвило   Веру, повергнув одновременно в отчаяние. Она поняла, что Марк горел страстью к ней, как к женщине, а не как к человеку. Мы   видим,   что   Вера   искала   взаимоотношений,   которые   бы   согревались правдой человеческого сердца, сочувствием. Не напрямую, а в размышлениях Райского Гончаров подводит читателя к мысли о том, что иметь сердце, «быть человеком» — это ценнейший талант, сила, если «не выше силы ума, то хоть наравне   с   нею».   И   пока   люди   будут   предпочитать   «умственную   высоту... нравственной»,   до   тех   пор   «немыслим   и   истинный,   прочный,   человеческий прогресс»100[99]. Вера   через   ошибки   и   страдания,   через   смирение,   принимая   «правду» бабушки,   находит   в   себе   силы   к   обновлению   в   союзе   с   людьми   душевной искренности и нравственного долга. Отдадим должное романисту: его настойчивые усилия персонифицировать свой   нравственно­эстетический   идеал   увенчались   в   «Обрыве»   значительным художественным успехом. Фигура Веры ­ не «просто идея». Она психологически убедительна,   полнокровна,   жива.   В   значительной   мере   и   потому,   что,   не участвуя,   как   подавляющее   большинство   ее   реальных   современниц,   в 100 Гончаров И.А. Обрыв [Текст] / И.А. Гончаров. Собр. соч.: В 8 т. – М., 1980. – Т. V, с.118 46 общественно­практической   деятельности,   героиня   не   подвластна   и   ее ограниченности,   кладущей   неизбежную   печать   узости   на   любой   мужской персонаж. Характер Веры, как и личность Ольги Ильинской, формируется по преимуществу под влиянием перипетий и сложного развития ее любви, «школу» которой Гончаров считал решающей для женской души. Это же обстоятельство позволяет   романисту   естественно   сочетать   в   облике   своей   героини   черты совершенно   реальные   с   идеальными,   даже   символическими,   определенными вторым   значением   ее   имени:   вера   в   совершенство   евангельских   заветов, христианской концепции бытия. Глава 3. Переосмысление старой драматической коллизии «бедной невесты» в пьесе А.Н.Островского «Бесприданница». 3.1. Изображение купеческой среды в контексте женской судьбы В огромном наследии Островского (около пятидесяти оригинальных пьес) выделяется   создаваемый   на   всем   протяжении   его   творческой   жизни   цикл психологических   драм   о   трагической   неизбежности   «разуверения» (разочарования) в любви. Основа этого цикла — разновременная пенталогия: 47 «Бедная   невеста»   (1852),   «Гроза»   (1859),   «Горячее   сердце»   (1869), «Бесприданница» (1878) и «Невольницы» (1880).   «Бедная невеста» стала первым опытом психологической драмы такого типа — попыткой в рамках социально­бытового конфликта создать характер в динамике его развития и изменения под давлением душевных переживаний. И в то же время драматург достиг такого уровня обобщения, когда возникает повод для многих  и прежде всего литературных  ассоциаций и параллелей. Типичная для   времен   Островского   история   юной   бесприданницы,   силою   материальных обстоятельств   вынужденной   вступить   в   ненавистный   брак,   осложнена   здесь вечной  историей любовного обольщения ­ разочарования и новой иллюзии, т. е. вечно   повторяющейся   историей   превращения   полуребенка   в  женщину.  И   эта история в любых социальных обстоятельствах бывает драматичной. Такая   «сверхзадача»   сделала   «Бедную   невесту»   в   первой   публикации (1852)   предметом   спора   и   недоумений   в   среде   литературной   критики. Революционно­демократический отряд из «Современника» стремился усилить социально­критический пафос новой комедии: Н. Чернышевский журил автора за излишний интерес к «тесному кругу частной жизни»101[100]; Н. Добролюбов убеждал   читателя,   что   главная   ценность   пьесы   —   в   «категорическом ответе»102[101] на злободневные вопросы жизни. Вместе с тем, А. Писемский в частном письме автору выразил восторг по поводу тонкой задушевности стиля комедии. Тургенев (в «Современнике») упрекнул драматурга в «ложно­тонком» психологизме, который сделал пьесу слишком литературной. Он досадовал, что «читатель,   проследивший   большое   количество   тех   призрачных   женских   лиц, которыми так богата наша словесность, их так называемые страдания и радости, — "проследит", пожалуй, и это лицо, и даже с участием»103[102]. Не считал он 101 Н. Г. Чернышевский. Литературная критика, с. 58 102 Н.А. Добролюбов. Литературная заметка (О А.Н. Островском). М., Наука, 1970, с.28 103 Тургенев И.С. Собрание сочинений: В 12 т. М., 1958. Т. 11. С. 144–145. 48 достоинством   пьесы   и   возникавшие   при   ее   чтении   ассоциации общечеловеческого   масштаба:   «мы   знаем,   что   в   известные   лета   девушки   … любят   не   в   силу   каких­нибудь   особенных   заслуг   в   избранном   предмете,   но просто потому, что им пришла пора любить…»104[103]. Не забудем отметить, что через  четверть  века, помещая  статью  «Несколько  слов  о новой комедии г.Островского "Бедная невеста"» в очередной том собрания своих сочинений, Тургенев принес извинение «знаменитому драматургу» за то, что смолоду не сумел оценить «Бедную невесту», не узнал в ней «одно из лучших произведений» прославленного пера105[104].  В начале ХХ века именно эта особенность стала одной из определяющих в характеристике «новой драмы». Если в статье Добролюбова словосочетание «бедная невеста»  имеет только один   смысл   —   бесприданница,   то   в   заметках   Тургенева,   хоть   и   с   оттенком недовольства,   отмечен   факт   расширительного   его   толкования   молодым драматургом.   В   его   комедии   история   «бедной   невесты»   не   столько злободневный пассаж о бедности и богатстве, сколько вариация вечной драмы женского сердца. Психологический конфликт в кулисах души, сердечная смута влюбленной женщины — все это стало определяющим в построении сюжета драмы «Гроза». Критика   1850­60­х   годов,   отмеченных   печатью   нарастающей   революционной ситуации   в   стране,   не   придала   этому   аспекту   должного   значения.   Но незамеченным он не остался. Именно о внутренней драме Гончаров писал: «… она   поражает   смелостью   создания   плана:   увлечение   нервной,   страстной женщины и борьба с долгом, падение, раскаяние и тяжкое искупление вины, — и 104 Там же, с.155 105Тургенев И.С. Статья «Несколько слов о новой комедии г. Островского», с.43 49 все это исполнено живейшего драматического интереса и ведено с необычайным искусством и знанием сердца»106[105]. Новым   опытом   психологической   драмы,   развившей   традицию   «Бедной невесты» в позднем творчестве Островского, явилась «Бесприданница». В ней отчетливо   выделяются   два   содержательных   пласта:   конкретно­исторический, социальный   (его   приоритет   закреплен   заглавием)   и   психологический,   или   — панпсихологический,   «вечный»,   в   этой   композиционной   структуре   — «подводный». Это — еще один вариант той двузначности, на которую намекал, играя словами, драматург в финале «Бедной невесты»: – Ишь ты, как плачет, бедная. – Да, матушка, бедная, за красоту берет107[106]. В рамках единого сюжета «Бесприданницы» развиваются, наслаиваясь друг на другу, две драмы. В плане конкретно­историческом это конфликт богатства и нищеты,   а   на   фоне   этого   конфликта   разыгрывается   вечная   драма   женского сердца: неизбежная утрата любовной иллюзии. Образ волжского города Бряхимова встает как воплощение «пучины», где патриархальная   косность   соединилась   с   новейшим   «европейским»   рыночным цинизмом.  Символическое   определение   здешней   жизни   прозвучало   в  реплике Вожеватова:   «на   базар   похоже».   Все   ценности   на   этом   базаре   измеряются   в денежных   знаках,   в   том   числе   и   мужское   достоинство.   Конный   выезд «блестящего барина» Паратова вызывает общее поклонение: «Ведь это ужасти смотреть… как львы… все четыре на трензелях!»108[107]; коляска Карандышева рождает презрение к владельцу: «Лошадь из деревни выписал, клячу какую­то разношерстную, кучер маленький, а кафтан на нем с большого»109[108]. 106 Гончаров И.А. Из отзыва о драме «Гроза» Островского. Сб. статей / Сост., авт. вступ. статьи и комментариев Сухих И. Н.-- Л.: Изд-во Ленингр. ун-та, 1990, с.134 107 Островский А.Н. Полное собрание сочинений: В 16 т. М., 1952. Т. 13, с.43 108 Там же, с. 36 109 Островский А.Н. Полное собрание сочинений: В 16 т. М., 1952. Т. 13, с.45 50 В драму введены пейзажные ремарки — широкие волжские просторы. Их функция   здесь   —   создать   мечтательный,   почти   символический   образ   «той стороны», куда с «базара», из «цыганского табора» стремится душа героини. Крушение этой иллюзии и стало развязкой драмы: в последний раз рванулась Лариса, раненая чайка, туда, за Волгу, но и на «той стороне» нашла тот же «базар». И тогда ей осталось только умереть. В недрах социального конфликта вызрел   метапсихологический;   в   рамках   сюжета   о   бесприданнице   развилась вечная история разочарования в том, кого по наивности приняла за идеал, а он таковым не оказался. Психологическое действие в лабиринтах души развивается последовательно, по своей логике, от этапа к этапу. Смена душевных состояний идет по законам, близким лирическому роду литературы. Полярными точками «подводного» действия стали две сцены на береговом бульваре в I­м и IV­м актах. В первом Лариса, беседуя с женихом, отметает самую возможность его сравнения с Паратовым: «Сергей Сергеич… Это идеал мужчины»110[109].   В   последнем   она   уравняет   их   одинаково   презрительным: «Подите от меня»111[110]. И ее горькое: «Я любви искала и не нашла»112[111] ­ равно   относится   к   ним   обоим.   Свершилось   крушение   призрачного   идеала, умерло женское сердце, а женский ум нашел решение простое до цинизма: «Уж если быть вещью, так одно утешение — быть дорогой, очень дорогой»113[112]. «Современный   исследователь   определил   жанровую   разновидность «Бесприданницы» как драму­романс. Ее стержнем действительно стал романс — вполне конкретный: «Разуверение» Е. Баратынского. Первая его строфа («Не искушай…») поется Ларисой на роковом обеде в доме жениха, а ранее все время звучит в ее подсознании, вырываясь наружу отрывистой строкою. Текст второй 110 Там же, с.56 111 Там же, с.76 112 Там же, с.78 113 Там же, с.81 51 строфы («Слепой тоски моей не множь…») буквально в драме не приведен, но живет   там,   растворившись   в   сюжете,   переведенный   на   язык   переживаний героини»114[113].   Именно   эта   строфа   определяет   логику   смены   настроений Ларисы:   слепая   тоска   былой   утраты   —   мольба   о   забвении   и   покое   — обольщение, искушение — новое разочарование, усугубившее старую боль — и катастрофа,  о   которой   предупреждалось:  «в   душе   моей   одно   волненье,  а  не любовь пробудишь ты». Смерть героини случайна и нелепа — и вместе с тем предопределена: с мертвым   сердцем   женщина   жить   не   может.   «Диалектика   души»   как   основа драматического действия — принцип строения «новой драмы», утвердившейся в России в первые десятилетия ХХ века, но зародившейся еще в недрах театра Островского.   Именно   так   отозвался   в   печати   начала   30­х   годов   о «Бесприданнице»   критик   Д.   Тальников:   «Исключительная   пьеса,   в   которой впервые и единственный раз Островский вышел в образе Ларисы за пределы быта, предугадав пути новой драматургии»115[114].  Новизна   пьесы   заключается   в   переосмыслении   старой   драматической коллизии   «бедной   невесты».   Лариса   Огудалова   –   открытие   нового,   не социально­бытового, а психологического и лирического типа. В купеческой среде России того времени господствовал один единственный принцип:   отсутствие   всяких   принципов,   когда   речь   заходила   о   получении прибыли. Не случайно, Карл Маркс – основоположник теории социализма ­ в своем труде   «Капитал» отмечал, что нет такого преступления, на которое не пошёл бы капиталист, если ожидается прибыль в 300 процентов. Это и в прямом и в переносном смысле. В прямом – это всё, что касается «дела», а в переносном – всё относящееся к человеческим взаимоотношениям.  114 Ю.В. Бабичева. Островский в преддверии «новой драмы» 115 Д. Тальников. «Сценическая история "Бесприданницы"». В сб. «Бесприданница. Материалы и исследования», М., 1947. 52 «Жестокие   нравы   в   нашем   городе,   сударь»116[115]   ­   вот   такую характеристику давал сути человеческих взаимоотношений в купеческой среде Кулигин ­  один из персонажей драмы А.Островского  «Гроза»(1860г.). Но это утверждение   справедливо   и   для   происходящего   спустя   19   лет   в   драме «Бесприданница».   Жестокость, высокомерие, снобизм, лицемерие, вопиющая безнравственность, враждебная всему истинно человеческому – вот характерные черты купеческой среды в пьесе А.Н. Островского. Кнуров – один из « крупных дельцов последнего времени, пожилой человек, с громадным состоянием»117[116]. Речь его пристойна; он ходит с французской газетой в руках. Внешне всё ­ благопристойно. Но вот мы наблюдаем, как он протягивает руку пришедшей в кофейню Огудаловой и высокомерно не подаёт руки Карандышеву, лишь только слегка кивает. Пьёт по утрам шампанское …из чайника,   и   платит   за     «чай»   целых   тринадцать   рублей,     чем   вызывает беспредельное   удивление   Карандышева:     «За   что   же   так   дорого?   Я   не понимаю»118[117]. Реакция Карандышева объяснима – он не привык лицемерить; его помыслы, хоть и не всегда благородны, но  всегда искренни.  Вожеватов   –   «один   из   представителей   богатой   торговой   фирмы,   по костюму – европеец»119[118]. Он разыгрывает с Кнуровым в орлянку попавшую в двусмысленное положение Ларису Огудалову. Купцы – соперники в общении между собой даже не пытаются прикрыть свою сделку маской порядочности. Вожеватов  о человеке говорит  как о товаре: «Отступного я не возьму, Мокий Парменыч»120[119]. Проиграв, и тут думает о выгоде: «Я не в убытке, расходов меньше»121[120]. Обременённый « честным купеческим словом», несмотря на то, 116 Островский А.Н. Полное собрание сочинений: В 16 т. М., 1952. Т. 13, с.57 117 Там же, с.65 118 Та же, с.56 119 Там же, с.58 120 Там же, с.60 121 Островский А.Н. Полное собрание сочинений: В 16 т. М., 1952. Т. 13, с.65 53 что   с   детских   лет   знает   Ларису,   Вожеватов   отказывает   подруге   детства, находящейся   на   краю   гибели,  не   только   в   помощи,  но   даже   в  сочувствии   и уходит   в   кофейню,   освобождая   место   Кнурову,   который   делает   Ларисе непристойное для женатого человека предложение – быть его любовницей. Однако   самый   страшный   человек   в   пьесе   не   Карандышев, убивающий   невесту,   а   Сергей   Сергеевич   Паратов,   хладнокровно   ведущий Ларису   к   трагической   развязке.   Паратов   жестоко     хладнокровен   во   всём. Прежде всего в своем отношении к Ларисе. Сначала он провоцирует Ларису согласиться от безысходности стать женой Карандышева, которого она, по сути дела, презирала, а затем уехать с ним из дома жениха на пикник за Волгу. И, наконец, в том, что отправляет Ларису, назад, к «жениху», признавшись в том, что обручён: «Угар страстного увлечения проходит, остаются цепи и здравый рассудок…»  122[121].   «Здравый   рассудок»   предполагал   женитьбу   Сергея Сергеевича на женщине, пускай и не любимой, но имеющей приданое не меньше полумиллиона рублей. А Лариса – кто? Бесприданница. А где же честь, где кодекс чести? Ведь обманул девушку Паратов. Обманул и бросил.   Но у этих купцов нет ни совести, ни чести. Не было, нет, и не будет.   « Сердца у него нет. Вот и смел»123[122], ­ так     отзывается о Паратове Карандышев, но и сам теряет душу в тщеславном стремлении оказаться среди «чистой     публики». Он устраивает вечеринку, приглашая всех   влиятельных лиц   в   городе,   тратит   кучу   денег   на   «бургонское»,   сделанное   отнюдь   не   во Франции, а в соседнем подвале; «толкает» проникновенную речь о правильности выбора   Ларисы.   Человек   мелкий   (и   это   чувствует   Лариса)   и   завистливый, Карандышев   пытается   насладиться   своим   торжеством   –   то   есть «приобретением»   престижной   и   красивой   «вещи»   ­   Ларисы,   но   напившись, забывает,   с   кем   имеет   дело   и   потому   терпит   фиаско.   И   тот   факт,   что 122 Там же, с.69 123 Там же, с.57 54 Карандышев стреляет в «любимую» женщину свидетельствует не о любви, а о неудовлетворённом   чувстве   собственности   Карандышева,   который   оказался «талантливым» учеником, попав в купеческую среду того времени. А.Н.   Островский   в   драме   «Бесприданница»   устами   Вожеватова рассказывает     о     судьбе       сестёр   Ларисы:   «Старшую   увёз   какой­то   горец, кавказский князёк… не довёз до Кавказа­то, зарезал на дороге от ревности… Другая тоже за какого­то иностранца вышла, а он…шулер»124[123]. Трагична судьба самой Ларисы, гибнущей от руки  человека с болезненным чувством   самолюбия.   Могла   ли   быть   счастлива   Лариса   в   том   обществе,   в котором она жила? Нет. По той простой причине, что женщина воспринималась не иначе как вещь. Расставшись с мечтою о взаимной любви, Лариса у самой последней черты осознаёт: «Вещь…да, вещь! Они правы, я вещь, а не человек…Уж если быть вещью, так одно утешение – быть дорогой, очень дорогой»125[124]. Финал драмы поражает своей трагичностью – смерть героини среди праздничного шума, под цыганское пение.   Гениально   отразил   драматизм     судьбы   русской   женщины   К.   Бальмонт, рассуждая о творчестве А.Н. Некрасова: « Бесконечная тянется дорога, и на ней вслед промчавшейся тройке, с тоскою глядит красивая девушка, придорожный цветок,   который   сомнётся   под   тяжёлым,   грубым   колесом.   Другая   дорога, уходящая в зимний лес, и близ неё замерзающая женщина, для которой смерть – великое   благословение.   Опять   бесконечная   дорога   тянется,   та   страшная, которую народ прозвал проторённой цепями, и по ней, под холодной луной, в мёрзлой   кибитке,   спешит   к   своему   изгнаннику­мужу   русская   женщина,   от 124 Островский А.Н. Полное собрание сочинений: В 16 т. М., 1952. Т. 13, с.65 125 Там же, с.73 55 роскоши и неги в холод и проклятье…»126[125]. Лариса Огудалова – одна из этих женщин, несчастных женщин России. Замечательная   песня   на   стихи   Б.   Ахмадуллиной   как     нельзя   лучше раскрывает суть происходящего с главной героиней: «С ума схожу иль восхожу к   высокой   степени   безумства…»127[126].   Слова   песни   глубоко   передают   мир разгульно­бесшабашной купеческой жизни. 3.2. Образ Ларисы Огудаловой как воплощение темы судьбы и красоты в современном мире «В лучшей драме писателя этого периода «Бесприданница» современная женщина, ощущающая себя личностью, самостоятельно принимающая важные жизненные решения, сталкивается с жестокими законами общества и не может ни   примириться   с   ними,   ни   противопоставить   им   новые   идеалы»128[127]. Находясь   под   обаянием   сильного   человека,   яркой   личности,   она   не   сразу осознает,   что   обаяние   его   неотделимо   от   могущества,   которое   ему   придает богатство,     от   беспощадной   жестокости   «собирателя   капиталов».   Смерть Ларисы   —   трагический   выход   из   неразрешимых   нравственных   противоречий времени.   Трагизм   ситуации   героини   усугубляется   тем,   что   в   ходе   событий, изображенных в драме, испытывая горькие разочарования, она сама меняется. Ей открывается ложность идеала, во имя которого она готова была принести любые жертвы. Во всей своей неприглядности обнаруживается положение, на которое   она   обречена   —   роль   дорогой   вещи.  За   ее   обладание   ведут   борьбу богачи, уверенные, что красота, талант, духовно богатая личность — все может быть куплено. Смерть героини «Бесприданницы» знаменуют приговор обществу, не   способному   сохранить   сокровище   одухотворенной   личности,   красоту   и 126 Бальмонт К. Д. Солнечная пряжа: Стихи, очерки / Сост., предисл. и примеч. Н. В. Банникова М., Детская литература, 1989, с. 1323 127 Б.Ахмадулина. Стих. «Прощание», 1960. 128Лотман Ю.М. Островский и драматургия второй половины XIX в. М., 1987, с.56 56 таланта. Оно обречено на нравственное оскудение, на торжество пошлости и посредственности.    Гончаров,   рассуждая   об   основе   драмы   Островского,   говорил,   что драматургу "как будто не хочется прибегать к фабуле ­ эта искусственность ниже   его:   он   должен   жертвовать   ей   частью   правдивости,   целостностью характера,   драгоценными   штрихами   нравов,   деталями   быта   ­   и   он   охотнее удлиняет действие, охлаждает зрителя, лишь бы сохранить тщательно то, что он видит и чует живого и верного в природе"129[128]. В.Коровин тоже не увидел целостности   характера:   «Лариса   –   героиня   психологической   драмы   лишь поскольку,   поскольку   действие   сосредоточено   вокруг   нее.   Но   по   своему характеру она лишена цельности». В   ремарке   Лариса   Дмитриевна   Огудалова   описана   лаконично:   «Одета богато,   но   скромно»130[129],   о   ее   внешности   мы   больше   узнаем   по   реакции окружающих.   «Этимология   имени   Лариса   окончательно   не   установлена   что предположительны   два   его   источника:   название   города   на   севере   Греции   и, менее   вероятно,   от   ларис   –   "чайка".   Оба   варианта   сложно   соотнести   с характером   героини,   скорее   всего   Островский   стремился   к   тому,   чтобы   у зрителя   не   было   первоначальной   установки,   влияющей   на   его   восприятие героини. В XIX веке это имя было очень редким»131[130]. Может быть, таким образом Островский хочет показать непохожесть Ларисы на всех остальных?  Ее образ примыкает к важнейшему для фабулы пьес Островского амплуа бедной   являющейся   предметом   соперничества   между   несколькими невесты, претендентами на ее чувство или руку. Таких невест можно разделить на две группы: либо это девушки с твердым характером, стоящие на своем (и тогда одному из претендентов надо упорством возвыситься до нее); либо  девицы без 129 Гончаров И.А. Материалы, заготовляемые для критической статьи об Островском. // Гончаров И.А. Собр. соч.: в 8-ми т. Т. 8. М., 1955, с.48 130 Островский А.Н. Полное собрание сочинений: В 16 т. М., 1952. Т. 13, с.23 131 Ревякин А.И. А.Н. Островский// Щелыковские чтения, 2005 г. 57 внутреннего   стержня  и   потому   способные   попадать  под   абсолютное   влияние поверхностной «красоты» и эксцентричности и совершать ради них безумные поступки.   При   этом   характер   такой   героини   как   бы   составляется   из   черт, воплощаемых соперничающими за ее руку и сердце претендентами.   Лариса, конечно, принадлежит ко второму типу. В ее душе идет борьба между чувством высокой любви к «роковому герою» — Паратову и желанием примириться с участью жены бедного чиновника Карандышева.  В отсутствие Паратова его образ трансформируется в ее сознании. Для нее это уже не просто любимый человек,  но далекий, романтизировавшийся сквозь дымку   воспоминаний   и   контрастирующийся   с   серой   и   скучной   реальностью образ.   Лариса   любит   Паратова   как   человека,   воплощающего   и   способного подарить   ей   иную   жизнь.   Она   как   бы   «отравлена»   Паратовым.   С   ним   в   ее сознание раз и навсегда вошло представление о другом, поэтическом и легком мире,   который   непременно   существует,   но   запрещен   для   нее,   хотя   она предназначена, по мнению окружающих, именно для такого мира: красавица, обладающая   неотразимой   властью   над   мужскими   сердцами,   деликатная   и благородная.   («Ведь   в   Ларисе   Дмитриевне   земного   этого,   этого   житейского нет... Ведь это эфир... Она создана для блеску»)132[131].    Для   Ларисы   мир   Паратова   —   это   мир   фантазии,   мир   намного   более поэтичный, чем он есть на самом деле. П.Д. Боборыкин отмечал: «Эта девушка со своими страданиями могла бы  привлечь наше внимание, будь она личностью колоритной,   крупной,   общественно   значимой.   Увы…ничего   этого   в   ней   нет, Лариса   говорит   банальности,   ее   рассказ   о   том,   почему   она   Паратова, «развратника и нахала», считает «героем», просто смешен своей умственной и нравственной «низменностью»133[132].  132 Островский А.Н. Полное собрание сочинений: В 16 т. М., 1952. Т. 13, с.34 133 Боборыкин П. Д. За полвека. Воспоминания. — М.: Захаров, 2003, с.145 58   Мир,  о   котором   мечтает   Лариса,   может   подарить   сильный   и   красивый мужчина,   всегда   торжествующий,   гордый,   легко   побеждающий   женские   и мужские сердца, совершенно противоположный ее будущему мужу. Выходя за Карандышева,   Лариса   тем   более   чувствует   себя   униженной,   несправедливо приговоренной   к   той   жизни,   которую   ей   способен   дать   мелкий   чиновник, постоянно терпящий унижение в попытках сравняться с Паратовым. Для нее все более и более очевидной становится разница между ними: «С кем вы равняетесь! — обращается она к Карандышеву.— Возможно ли такое ослепление!» Именно его  нелепые   промахи  делают   все  более  и  более   отвратительной   перспективу жизни с ним, в его любви она видит только унижение: «Нет хуже этого стыда, когда приходится за других стыдиться. Вот мы ни в чем не виноваты, а стыдно, стыдно,   так   бы   убежала   куда­нибудь»134[133].   Все   это   делает   ее   невольной участницей   тщеславия и самолюбия. Эта двойственность отражена в речи и поведении   Ларисы.   Для   ее   реплик   и   монологов   характерна,   прежде   всего, стилистика   жестокого   романса,   одновременно   обладающая   своеобразной поэтичностью, но граничащая с пошлостью, фальшью,  внешней «красивостью». Цитаты из Лермонтова и Баратынского сочетаются в ее речи с высказываниями типа:   «Сергей   Сергеич...   это   идеал   мужчины»135[134].   «Вы   —   мой повелитель»136[135]. В этом отражается свойство самого идеала, привлекающего Ларису,   идеала,   который   по­своему   поэтичен,   хотя   пуст   и   фальшив.   В.Я. Лакшин   не   раз   говорил:   «Трудно   судить   Ларису   за   эту   опустошенность души»137[136].   Она   пытается   увидеть   в   поэтическом   свете   и   свою   будущую жизнь   с  Карандышевым:  «Скоро   и   лето   пройдет,  а  я   хочу   гулять   по   лесам, 134 Островский А.Н. Полное собрание сочинений: В 16 т. М., 1952. Т. 13, с. 56 135 Там же, с.43 136 Там же, с.54 137 В.Я. Лакшин. Статья «Мудрость Островского». 59 собирать ягоды, грибы...»138[137]. Но ей нужен не тот, кто не способен постоять за себя, не тот, кого унижают, а тот, кто с легкостью способен унизить другого. Неприглядная   сущность   персонажей   "Бесприданницы"   порою   обладает неким эстетическим колоритом, обманчиво привлекательным. Этим "блеском" прельщается и Лариса, но, в отличие от окружающих, ­ искренне и простодушно. В этом она жертва не только "жестоких игр", но и узости своего кругозора, собственной недальновидности. Лариса, конечно же, резко отличается от других персонажей, но в какой­то мере и подобна им. Эта особенность пьесы давно замечена   исследователями.   А.   И.   Журавлева   отмечает   мотив   торга, сопровождающий   действия   героини;   Лариса,   по   верному   наблюдению   Б.   О. Костелянца, безжалостно вымещает свои обиды на Карандышеве139[138].  Вольнолюбивая   натура   Ларисы   сопротивляется   упрекам   и   притязаниям, убивающим   живые   чувства,   ей   стыдно   за   притворство   и   ложь   матери.   Ее "простоватость", в глазах Вожеватова, ­ это дорогие Островскому искренность и независимость самопроявления, способность самозабвенно любить: "А уж как она его любила, чуть не умерла с горя... Бросилась догонять"140[139]. Есть в поведении   Ларисы   и   то,   что   называют   свободно­личностной   театральной   непреднамеренно   обретающей   колорит   внешней выразительностью, эффектности. Вожеватов так опишет притягательную силу поведения Ларисы: "Ездить­то к ней все ездят, ­ потому что весело очень ­ барышня хорошенькая, играет на разных инструментах, поет, обращение свободное, оно и тянет"141[140]. Игра в жизни Ларисы ­ средство подлинного самовыражения. В русской реальности   последних   десятилетий   XIX   века   "человек   томится,   не   чувствуя себя   самим   собой   в   своем   ежедневном   существовании   ­   неосуществлении... 138 Островский А.Н. Полное собрание сочинений: В 16 т. М., 1952. Т. 13, с.45 139 Костелянец Б. О. Драма и действие: Лекции по теории драмы / Б. О. Костелянец; Сост. и вступ. ст. В. И. Максимова. — М.: Совпадение, 2007, с.122 140 Островский А.Н. Полное собрание сочинений: В 16 т. М., 1952. Т. 13, с.34 141 Там же, с.23 60 Страсть   к   театру   рождается   здесь   предоставляемой   тебе   обратной возможностью, в театре: "ты ­ ты", ­ пишет И. Н. Соловьева. Обратим внимание, как Вожеватов в начале сцены нашептывает Ларисе слова незатейливой песенки, намекая на общее желание услышать что­либо легкое и неглубокое.  Лариса же будет   петь   "Не   искушай   меня   без   нужды",   приводя   окружающих   в   восторг теплотой   и   искренностью   выраженных   чувств.   Сфера   поистине   игрового   в образе Ларисы сопоставлена по контрасту с "жестокими играми" Паратова. Для Ларисы игра не способ возвеличить себя, она "выпевает" душу в романсе. Лариса, как видно, резко выделяется на общем фоне, и сама отчасти это понимает.   Видя   всеобщий   восторг,   она   оказывается   во   власти   искушения выглядеть исключительной личностью, которой подобает поклоняться. Поэтому ей и ненавистен Карандышев; она выше своего жениха и нередко подчеркивает это  превосходство. Вставая   на  сторону "сильных",  Лариса "разъясняет" себя Карандышеву, унижает его, смеется над ним вместе со всеми. При   этом   в   Ларисе   (хотя   это   далеко   не   главное   в   ней)   сказывается склонность к игровому авантюризму.   Двойственность Ларисы сказывается и в наивности, даже некоторой искусственности ее мечтаний о деревенской жизни. Ведь   быт,   где   она   могла   бы   устроиться   с   Карандышевым,   не   обещает   ей праздника   и   просветления.   В   Бряхимове,   по   словам   Гаврилы,   даже   по праздникам  "тоска", и жизнь  не  сулит ей ничего  иного. Тетка  Карандышева, вечные   жалобы   на   бедность,   неустроенность   ­   все   отдает   косностью   и непросветленностью.   В   глазах   драматурга   опасения   Ларисы   опошлиться   и погибнуть   в   сфере   низкого   быта   обоснованы   и   реальны.   В   этом   отношении выразителен   в   словах   Ларисы   мотив   бегства.   Но   "тихая   семейная   жизнь"   с Карандышевым   в   сознании   героини   не   является   бытовой   реальностью.   Это смутная, даже беспредметная мечта о каком­то рае. Тихая семейная жизнь не означает для Ларисы осознания ее причастности к сфере   житейских   буден,   тем   более   ­   ответственности   за   домашний   очаг.   С 61 признанием обыкновенности  своего  удела ей примириться невозможно. Б.О. Костелянец отмечал: «Душевная сила Ларисы в том и сказывается, что, когда ее любовь   растаптывают,   когда   это   вызывает   в   ней   гнев,   подавленность, малодушие, ожесточение, злобу, она все же способна понять, на что ее обрекают. Она   противостоит   ситуации,   не   отдает   себя   в   добычу   соблазну»142[141]. Поэтому   Лариса,   оправдывая   свое   бегство,   сочиняет   особую   роль:   героиня, сотворенная из эфира, в образе пастушки с гитарой среди низменной житейской прозы. Ее "рай" неестественно идилличен. Островского   явно   настораживает   желание   Ларисы   сочинить   эффектную роль   в   быту,   стремление   перенести   бесконфликтную   идилличность   в   сферу обыкновенного,   "живой   жизни".   В   ее   речи   есть   отголоски   сентиментально­ чувствительной литературы: "Сергей Сергеич ­ идеал мужчины", "Я сделалась чутка   и   впечатлительна",   "Я   все   чувства   потеряла,   да   и   рада".   Видимо,  это результат   знакомства   с   романами,   "которые   девушкам   читать   не   дают"   (они фигурируют в первом разговоре Кнурова и Вожеватова).   Исполненный драматизма разлад героини не только с окружающими, но и с самой собой постоянен. Отсюда, вероятно, и скупое проявление вовне наиболее существенных   сторон   личности,   частое   молчание   героини.   В.   Я.   Лакшин отмечает   молчание   героини   при   ее  первом   появлении,  Б.  О.  Костелянец  ­   в последнем   разговоре   с   Кнуровым.   В   дополнение   скажем,   что   молчание становится лейтмотивом образа Ларисы на протяжении всей пьесы. Так, Лариса отказывается открыто рассказать о своих чувствах матери и Карандышеву: "Ну, я молчу... поиграете вы мной, изломаете и бросите"; позднее "Лариса молчит" в ответ на вопрос Паратова о любви к нему. Общий смысл молчания Ларисы ­ выражение   душевного   смятения,   которое,   будучи   воплощенным   в   слове, оказалось бы менее впечатляющим. Молчание в "Бесприданнице" выражает и отказ от чувствительной экзальтации, и сопротивление действиям окружающих. 142 Костелянец Б. О. Драма и действие: Лекции по теории драмы / Б. О. Костелянец; Сост. и вступ. ст. В. И. Максимова. — М.: Совпадение, 2007, с.207 62 Таким образом, бесприданница Лариса Огудалова наделена тем «горячим сердцем», которое может  победить окружающую гнусную действительность или же трагически погибнуть в столкновении с ее звериными обычаями. Она любила Паратова   таким,   каким   рисовала   его   в   своем   воображении.     С     момента принятия   Ларисой   решения   выйти   замуж   за   Карандышева   начинается   её мучительная драма,  катастрофический финал которой не столько определяется ее   жестоким   разочарованием   в   Паратове,   сколько   провоцируется   хищной, эгоистической   моралью   каждого   из   участников   происходящей   пытки   живого человеческого   существа.   Безнадежная   перспектива   жизни,   крах   веры   в благородство   и   великодушие   Паратова,   циничные   домогательства   богача Кнурова соединяются для того, чтобы Лариса почувствовала себя счастливой только   в   тот   миг,   когда   выстрел   пистолета   оскорбленного   и   озлобленного Карандышева приносит ей разрешающую все конфликты и сомнения смерть. Драматическая вина Ларисы с точки зрения того общества, под властью которого   она   живет,   заключается   в   отчаянной   попытке   бежать   от предустановленной   необходимости   быть   чьей­то   вещью,   предметом   купли­ продажи,   не   человеком.   «Вещь...   да,   вещь!..   —   соглашается   с   его   укорами измученная Лариса, — я вещь!.. Я любви искала и не нашла... А ведь так жить холодно. Я не виновата, я искала любви и не нашла... ее нет на свете... нечего и искать».   Это   именно   то   убеждение,   внушенное   ей   циничной   моралью окружающей жизни. ЗАКЛЮЧЕНИЕ В   произведениях   А.С.Пушкина,   А.Н.Островского представлена целая галерея персонажей­женщин, каждый из которых обладает   И.А.Гончарова, самостоятельным   жизненным,   эстетическим   и   эмоциональным   содержанием. Однако   все   эти   образы­характеры   в   своей   совокупности   объединены определенными общими связями. В понятие «образ провинциальной барышни» мы вкладываем следующее содержание: это художественная система образов­ 63 характеров,   созданных   в   произведениях,  которая   представляет   определенный тип   личности   человека   в   его   специфических   связях   и   отношениях   с   миром природы и обществом. Понятие «женский образ» по отношению к русской литературе обладает чрезвычайно емким и самобытным содержанием, позволяющим вычленять его из образной системы того или иного писателя либо художественного произведения. В русской художественной словесности на всех этапах ее развития образ женщины был выражением наиболее тонких и сокровенных движений души.  Своеобразие взгляда на природу женского образа получило выражение уже в сочинениях средневековых авторов, хотя в целом их воззрения развивались в русле мировой традиции.  Ф.М.   Достоевский   отдал   A.C.   Пушкину   первое   место   в   изображении женского характера. В известном очерке он писал: «Пушкин, и, конечно, тоже первый из писателей русских, провел пред нами в других произведениях этого периода   своей   деятельности   целый   ряд   положительно   прекрасных   русских типов,   найдя   их   в  народе   русском»  (Достоевский   Ф.М.   Дневник   писателя   // Достоевский   Ф.М.   Полн.   собр.   соч.:   В   30   т.   Т.   26.   —   С.   144).   И.   Ильин, размышлявший   о   силе   и   нравственном   величие   русской   женщины,   тоже поддержал мысль о том, что первым ее характер изобразил Пушкин (Ильин И.А. О вечно­женственном и вечно­мужественном в русской душе // Ильин И.А.Собр. соч.: в 10 т. T.6. Кн. III. М: Русская книга. ­ 1997. ­ С. 191). Г. Гачев в работе «Русский Эрос» подчеркнул еще большую значимость пушкинской героини. Он уверен,   что   Татьяна   Ларина   «дала   модель   для   устроения   русской   Психеи» (Гачев Г. Русский Эрос. «Роман» Мысли с Жизнью. ­ М.: Интерпринт, 1994. ­ С. 164).  И.А.   Гончаров   очень   точно   отметил   эту   тенденцию   в   пушкинском творчестве:   «Надо   сказать,   что   у   нас   в   литературе   (да,   я   думаю,   и   везде) особенно   два   главных   образа   женщины   являются   в   произведениях   слова, параллельно,   как   две   противоположности:   характер   положительный   ­ пушкинской Ольги и идеальный — его же Татьяны. Один ­ безусловно пассивное выражение эпохи, тип, отливающийся, как воск, в готовую, господствующую 64   Другой   ­ форму.   самобытности, самодеятельности».   Этими   словами   И.А.   Гончаров   исчерпывающе   выразил   с   инстинктами   самопознания, собственную   исходную   позицию   в   конструировании   женских   образов.   В творчестве   самого   писателя   есть   такое,   правда,   весьма   условное,   деление женских   характеров.   К   первому   типу   можно   отнести   таких   героинь,   как Марфенька   («Обрыв»).   Но,   безусловно,   самыми   значительными   в   творчестве писателя   стали   образы   героинь,   родственные   пушкинской   Татьяне,   ­   Веры, Татьяны Марковны Бережковой («Обрыв»). Новизна   пьесы   А.Н.Островского   «Бесприданница   заключается   в переосмыслении   старой   драматической   коллизии   «бедной   невесты».   Лариса Огудалова  –  открытие   нового,   не   социально­бытового,  а   психологического   и лирического типа.                При   всей   осознанности   ключевого   значения   образа   женщины   в творчестве   А.С.Пушкина,   И.А.   Гончарова   и   А.Н.Островского,   эта   сторона художественного   мира   писателей   не   стала   предметом   специального исследования. Хотя женские образы достаточно хорошо разработаны критиками и современными исследователями. Мы внесли в разработку выбранной темы то, что мы предлагаем рассмотреть женские образы   под углом обрисовки образа провинциальной барышни. Итак, в результате проведенного нами исследования, цель, которая была выдвинута,   доказана:   в   женских   образах,   созданных   в   произведениях   А.С. Пушкина   «Евгений   Онегин»,   И.А.Гончарова   «Обрыв»   и   А.Н.Островского «Бесприданница», отражаются черты провинциальной барышни.  Были   достигнуты   основные   задачи   исследования.   Дан   обзор   доступной исследовательской   литературы   о   произведениях,   сделаны   выводы   о   степени 65 изученности   женских   образов,   выделены   основные   черты   провинциальной барышни   в   русской   литературе,   проанализированы   женские   образы   в произведениях   А.С.   Пушкина   «Евгений   Онегин»,   И.А.Гончарова   «Обрыв»   и А.Н.Островского «Бесприданница». БИБЛИОГРАФИЯ 1. Анненский   И.Ф.   Гончаров   и   его   Обломов.   Серия   "Литературные памятники". М., Наука, 1979. 66 2. Белинский   В.   Г.   Статья   восьмая.   "Евгений   Онегин".   Статья   девятая. "Евгений Онегин". М., Директ­Медиа, 2008. 3. Багаутдинов  Г.Г. Роман  И.А.    Гончарова    «Обрыв»:     Борис   Райский  – художник [Текст] / Г.Г. Багаутдинова. –Мар. гос. ун­т, Йошкар­Ола, 2001. 4. Бальмонт   К.   Д.   Солнечная   пряжа:   Стихи,   очерки   /   Сост.,   предисл.   и примеч. Н. В. Банникова.  М., Детская литература, 1989. 5. Боборыкин П. Д. За полвека. Воспоминания. — М.: Захаров, 2003.  6. Бабичева Ю.В. Островский в преддверии «новой драмы» // А.Н. Островский, А.П. Чехов и литературный процесс. М., 2003 7. Булгаков С. Н. Труп красоты. По поводу картин Пикассо // Русская мысль, 1915, кн. VIII (август). 8.   Бочаров   С.   Г.   «Форма   плана».   (Некоторые   вопросы   поэтики   Пушкина)   // Вопросы литературы. 1967. № 12. 9. Белый А.А. «Génie ou neige» Вопросы литературы № 1, 2008. С.115. 10. Бродский Н.Л. «Евгений Онегин». Роман А. С. Пушкина. М., 1964. 11. Бесприданница: Материалы и исследования / Под ред. А. Я. Гатенян. — М.: Всероссийское театральное общество, 1947. — 180 с. 12. Гуковский Г. А. Пушкин и проблемы реалистического стиля.                    М., 1957. 13. Гончаров И. А. Лучше поздно, чем никогда. М., Гос. изд­во художественной литературы, 1955. 14. Гончаров И. А. Намерения, задачи и идеи романа «Обрыв» // Гончаров И. А. Собрание сочинений: В 8 т. — М.: Гос. изд­во худож. лит., 1952—1955. Т. 8. 15. Гинзбург Л.Я. О психологической прозе. М., Советский писатель, 1977 16. Гончаров   И.А. Обрыв   [Текст] / И.А. Гончаров. Собр.   соч.: В 8   т. – М., 1980. – Т. V. 17.  Гейро     Л.С.  Из   истории  создания  романа   И.А.    Гончарова    «Обрыв» (К эволюции образов Веры и Марка Волохова) [Текст] / Л.С. Гейро // Ежегодник 67 рукописного   отдела   Пушкинского   Дома   на   1973     г.   Институт   русской литературы. – Л.: Наука, 1976. 18. Гончаров И.А.  Из отзыва о драме «Гроза» Островского.  Сб. статей / Сост., авт. вступ. статьи и комментариев Сухих И. Н.­­ Л.: Изд­во Ленингр. ун­та, 1990. 19.   Гончаров   И.А.   Материалы,   заготовляемые   для   критической   статьи   об Островском. // Гончаров И.А. Собр. соч.: в 8­ми т. Т. 8. М., 1955. 20. Гофман М. Л. История создания «Евгения Онегина» // Пушкин А. С. Евгений Онегин / Под ред. М. Л. Гофмана. Париж, 1937. 21. Григорьев А. Литературная критика. М., Худ. лит., 1967. 22. Гроссман Л. Пушкин. М., 1958. 23. Дружинин А.В. Литературная критика. М., Советская Россия, 1983.  24. Добролюбов Н.А. Луч света в темной царстве. Собрание сочинений в 9­ти т. Т. 6. М.­Л.: Гослитиздат, 1963. 25. Добролюбов  Н.А. Литературная заметка (О А.Н. Островском).  М., Наука, 1970 26. Журавлева А.И. (совместно с М. С. Макеевым). А. Н. Островский. М., 1997. 27.   Захаров   Н.   В.   Онегинская   энциклопедия:   тезаурус   романа   (Онегинская энциклопедия.  Т. 2. / Под  общей  редакцией Н.  И. Михайловой. М., 2004) // Знание. Понимание. Умение. — 2005. — № 4. — С. 180­188. 28. Краткая литературная энциклопедия. М., Советская энциклопедия, 1971. 29.   Кожевников   В.А.   «Вся   жизнь,   вся   душа,   вся   любовь…»:   Перечитывая «Евгения Онегина»: Книга для учителя. М.: Просвещение, 1993. 30.   Костелянец   Б.   О.   Драма   и   действие:   Лекции   по   теории   драмы   /   Б.   О. Костелянец; Сост. и вступ. ст. В. И. Максимова. — М.: Совпадение, 2007.  31.   Краснощекова   Е.А.   И.А.   Гончаров.   Мир   творчества     [Текст]   /   Е.А. Краснощекова. – СПб.: Пушкинский фонд, 1997. 32. Котельников В. А. Иван Александрович Гончаров. — М., 1993. 68 33.   Лотман   Ю.   М.   Роман   А.   С.   Пушкина   «Евгений   Онегин»:   Комментарий: Пособие для учителя // Лотман Ю. М. Пушкин: Биография писателя; Статьи и заметки,  1960—1990;  «Евгений   Онегин»:   Комментарий.  —  СПб.:   Искусство­ СПБ, 1995. — С. 472—762. (ФЭБ) 34.   «Евгений   Онегин»   с   полными   комментариями   Набокова,   Лотмана   и Томашевского на сайте «Тайны ремесла» 35.   Лотман   Ю.   М.   Роман   в   стихах   Пушкина   «Евгений   Онегин»:   Спецкурс. Вводные   лекции   в   изучение   текста   //   Лотман   Ю.   М.   Пушкин:   Биография писателя; Статьи и заметки, 1960—1990; «Евгений Онегин»: Комментарий. — СПб.: Искусство­СПБ, 1995. — С. 393—462. (ФЭБ) 36.   Лотман   Ю.   М.   Роман   А.   С.   Пушкина   «Евгений   Онегин»:   Комментарий: Пособие для учителя // Лотман Ю. М. Пушкин: Биография писателя; Статьи и заметки,  1960—1990;  «Евгений   Онегин»:   Комментарий.  —  СПб.:   Искусство­ СПБ, 1995. — С. 472—762. (ФЭБ) 37. Лотман. Островский и драматургия второй половины XIX в. М., 1987. 38. Лакшин В.Я. Статья «Мудрость Островского». 39. Лощиц, Ю.М. Гончаров  [Текст] / Ю.М. Лощиц. – М.: Молодая гвардия, 1997. 40. Лотман Ю.М. Пушкин. Биография писателя//Лотмановский сборник.   М., 1995, №1. 41.   Лотман   Ю.М.   Роман   А.С.   Пушкина   «Евгений   Онегин».   Комментарий. Пособие для учителя // Лотман Ю. М. Пушкин: Биография писателя; Статьи и заметки, 1960—1990. 42. Новоселова Т.А. Татьяна Марковна Бережкова как выразитель идеи судьбы в романе И.А. Гончарова «Обрыв». 43. Непомнящий В. «Евгений Онегин». Сериал на канале «Культура» читает и комментирует В. Непомнящий. 44. Макогоненко Г.П. Роман Пушкина «Евгений Онегин». М., ГИХЛ, 1968. 69 45. Островский А.Н. Полное собрание сочинений: В 16 т. М., 1952. Т. 13. 46. Онегинская энциклопедия: В 2 т. — М.: Русский путь, 1999—2004. 47. Пушкин А. С. Евгений Онегин. М., Дрофа, 2004. 48. Писарев  Д. И.  Пушкин и Белинский. М., Художественная литература, 1940. 49. Пензев К.А. Великая Татария. История земли Русской. М., 2006, с. 158 50. Пушкин в русской критике. Сб. ст. М., 1953. 51. Пушкин в русской философской критике. М., 1990. 52. Пушкин. Исследования и материалы. Т. XV. СПб., 1995. 53. Рыбасов А. П. Литературно­эстетические взгляды Гончарова // Гончаров И. А. Литературно­критические статьи и письма. — Л.: Гослитиздат, 1938. 54. Ревякин А.И. А.Н. Островский // Щелыковские чтения, 2005 г. 55.   Спасская   В.   М.   Встреча   с   И.   А.   Гончаровым   //   И.   А.   Гончаров   в воспоминаниях современников / Отв. ред. Н. К. Пиксанов. — Л.: Художеств. лит. Ленингр. 56. Седова О. Ю. Тема любви в романе И. А. Гончарова «Обрыв» // Гончаров И. А.: Материалы Международной конференции, 2003. 57. Скатов Н.Н. Пушкин сегодня//Русская литература, 1999, №2. 58. Слонимский А. Мастерство Пушкина. Изд. 2­е. М., 1963. 59.   Тальников   Д.Л.   Сценическая   история   "Бесприданницы"   //   сб. «Бесприданница. Материалы и исследования». М., 1947. 60. Тургенев И.С. Литературная заметка. Жур. «Современник». Тургенев И.С. Статья «Несколько слов о новой комедии г. Островского». 61. Полное собрание сочинений и писем в 30 т. 2­е изд., испр. и доп. М.: Наука, 1980. Т. 4. 62. Тургенев И.С. Собрание сочинений: В 12 т. М., 1958. Т. 11. С. 144–145. 70 63. Фомичёв С. А. «Евгений Онегин»: Движение замысла. — М.: Русский путь, 2005. 64.   Финк   Э.   Л.   Вокруг   одного   парадокса   //   Наследие   А.   Н.   Островского   и советская культура. М., 1974. 65. Чернышевский Н. Г. Сочинения Пушкина. М., Правда, 1974. 66. Чудаков А. П. К проблеме тотального комментария «Евгения Онегина» // Пушкинский сборник. М., 2005. 67. Шапинская Е.Н. Властные стратегии и дискурс любви в романе Гончарова "Обрыв" // Вопросы социологии. М., Socio­Logos, 1996. №7. 68. Шулятиков В. М. Проповедник «Живого дела»: Памяти И. А. Гончарова // Курьер. — 1901. — № 257. 69. Штейн А. Л. Легенда о «Бесприданнице» // Штейн А. Л. Три шедевра А. Н. Островского. М., 1967. 70. Щеблыкин И. П. Эволюция женских образов в романах И. А. Гончарова // Гончаров И. А.: Материалы Международной конференции.