Переписка М. Ганди и Л. Толстого, или «Инструкция нравственности» для нынешнего поколения

Переписка М. Ганди и Л. Толстого, или «Инструкция нравственности» для нынешнего поколения

Давидович З.В., учитель русского языка и литературы

Если человек поутру хочет сделать зло другому, ввечеру зло посетит его.

                 Л.Н. Толстой. «Письмо к Индусу»

1. Слово докладчика.

Махатма Ганди и Лев Толстой никогда не встречались в реальной жизни, но оба выдающихся мыслителя были приверженцами теории ненасилия. Переписку двух великих миротворцев сегодня по праву называют «инструкцией нравственности» для нынешнего поколения. Ганди написал Толстому три письма и получил от него три ответа, вот собственно и всё. Но эта переписка, связавшая двух гениев XX века, хорошо известна специалистам.

Знакомство Ганди с философией Толстого началось с прочтения Махатмой книги русского писателя и мыслителя. В своей автобиографии Ганди говорит о том влиянии, которое оказал на него Лев Толстой, о том, что чтение первого попавшего ему в руки сочинения Толстого его «потрясло» настолько, что все прочие книги показались ему «ничтожными в сравнении с независимостью мысли, глубокой нравственностью и искренностью Толстого». Позднее он говорил: «Три современника оказали на меня сильное влияние: Райчандбай своим непосредственным общением со мной, Толстой своей книгой «Царство божие внутри нас» и Рескин своей книгой «У последней черты».

В 1909 году, во время учёбы в Лондоне, Махатма Ганди впервые написал Толстому: «Мне выпало счастье изучать ваши писания, произведшие глубокое впечатление на моё мировоззрение. Я, абсолютно неизвестный Вам человек, осмеливаюсь обратиться к Вам с этим письмом ради истины и с целью услышать Ваш совет относительно тех вопросов, решение которых Вы сделали задачей Вашей жизни».

2. Работа с письмом М. Ганди (у каждого на столе распечатка, работа в парах). Задание: прочитать письмо, выделить основные мысли.

Письмо:

Лондон, 1 октября 1909

Милостивый государь,

Беру на себя смелость обратить ваше внимание на то, что делается в Трансваале (Южная Африка) вот уже почти три года.

В этой колонии имеется население британских индусов, почти 13 000 человек. Эти индусы уже многие годы страдали от различных правовых ограничений. Предубеждение против цветных людей, а в некоторых отношениях и против азиатов вообще, очень сильно в этой стране. Поскольку это касается азиатов, оно объясняется соперничеством в торговле. Это предубеждение достигло своей высшей степени три года назад, когда был проведён закон, специально предназначенный для азиатов, рассчитанный, как думаю я и многие другие, на то, чтобы унизить и лишить человеческого достоинства тех, против которых он применялся. Я сознавал, что подчинение закону такого рода несовместимо с духом истинной религии. Как я, так и некоторые мои друзья ещё раньше твёрдо верили в учение непротивления злу, и таковыми мы остались и теперь. Кроме того, мне выпало счастье изучать ваши писания, произведшие глубокое впечатление на моё мировоззрение. Британские индусы, которым мы объяснили положение вещей, согласились не подчиняться этому закону и предпочесть заключение в тюрьму или другие наказания, которые могут быть по закону наложены за его нарушение. Следствием этого получилось то, что почти половина всего индусского населения, не бывшая в силах выдержать напряжение борьбы и перенести страдания при заключении в тюрьму, предпочла выселиться из Трансвааля, нежели подчиниться унизительному, по её мнению, закону. Из другой половины почти 2 500 человек, ради следования своей совести, предпочли тюремное заключение — некоторые из них до пяти раз. Тюремное заключение колебалось между четырьмя днями и шестью месяцами, в большинстве случаев с каторжными работами. Многие из индусов были материально совершенно разорены. В настоящее время в трансваальских тюрьмах находится около 100 таких пассивных противленцев. Некоторые из них были и раньше совершенно бедными людьми, зарабатывавшими на свое существование изо дня в день. Поэтому пришлось содержать их жён и детей на общественные пожертвования, собранные преимущественно среди таких же пассивных противленцев. Всё это потребовало тяжелого напряжения со стороны британских индусов, но, по моему мнению, они оказались на высоте положения. Борьба ещё продолжается, и неизвестно, когда закончится, но она показала, по крайней мере некоторым из нас, что пассивное сопротивление может и должно победить там, где грубое насилие бессильно. Мы также поняли, что борьба затягивалась в зависимости от нашей слабости, порождавшей в умах правительства убеждение, что мы не окажемся в силах выдержать длительные страдания…

Есть ещё одно обстоятельство, заставляющее меня отнимать ваше время. Благодаря одному другу, у меня оказалась в руках копия вашего «Письма к индусу» о теперешних волнениях в Индии. По-видимому, оно выражает ваши взгляды. Мой друг хочет на свой счет напечатать и распространить 20 000 экземпляров этого письма, а также перевести его. Но мы не смогли достать его оригинала, а потому не считаем себя вправе напечатать его, пока мы не уверены в точности копии письма и что оно действительно ваше. Я осмеливаюсь приложить при сем копию с этой копии и сочту за большое одолжение, если вы сообщите мне, действительно ли это ваше письмо, верна ли копия и одобряете ли вы его распространение таким способом. Если бы вы захотели что-нибудь прибавить к письму, то, пожалуйста, сделайте это…

Я утомил вас этим письмом. Я знаю, что те, кто чтит вас и пытается следовать вам, не имеют права отнимать ваше время и, поскольку могут, должны воздерживаться чем-либо затруднять вас. И всё же я, абсолютно неизвестный вам человек, осмеливаюсь обратиться к вам с этим письмом, ради истины и с целью услышать ваш совет относительно тех вопросов, решение которых вы сделали задачей вашей жизни.

С почтением ваш покорный слуга М. К. Ганди

3. Афиширование результата.

4. Слово докладчика.

По поводу этого письма Ганди Толстой записал в своём дневнике 24 сентября 1909 г.: «Получил приятное письмо от индуса из Трансвааля». Владимиру Черткову в письме от 28 сентября он сообщал: «Письмо от трансваальского индуса тронуло меня».

В октябре 1909 года Лев Толстой пишет ответ:

Ясная Поляна, 7 октября 1909

Я только что получил ваше очень интересное письмо, которое доставило мне большое удовольствие. Боже, помоги нашим дорогим братьям и сотрудникам в Трансваале! У нас также эта борьба между добротой и жестокостью, между смирением и любовью, гордостью и насилием становится все более острой, особенно в условиях резкого столкновения между религиозным долгом и государственными законами, выраженного отказами от прохождения военной службы. Такие отказы встречаются все чаще и чаще.

Я написал «Письмо индусу», и мне очень приятно, что оно переведено. 

Я приветствую вас по-братски и рад, что вступил в контакт с вами.

Братски приветствую вас и радуюсь общению с вами.

Л. Толстой

Письмо это было написано Толстым по-русски. Английский перевод для отсылки Ганди был сделан его дочерью Татьяной Львовной Сухотиной и им подписан. (Часть письма на слайде, письмо читает докладчик).

Получив благожелательный ответ от Толстого, 4 апреля 1910 года Ганди пишет ему второе письмо: «Вы, вероятно, припомните мою переписку с Вами, когда я временно был в Лондоне. Как Ваш скромный последователь, посылаю вам при сем книжку, написанную мною. Это мой собственный перевод с языка гуджарати. Любопытно, что правительство Индии конфисковало книгу на этом языке. Поэтому я поспешил с опубликованием перевода. Мне не хотелось бы беспокоить Вас, но, если позволит Ваше здоровье и если Вы найдете время просмотреть книжечку, излишне говорить, что Ваша критика этого сочинения будет для меня в высшей степени ценной».

Второе письмо Ганди произвело на Толстого ещё большее впечатление, чем первое, присланное в октябре 1909 г. В дневнике своём Толстой писал:

19 апреля 1910 г.: «Нынче утром приехали два японца. Дикие люди в умилении восторга перед европейской цивилизацией. Зато от индуса и книга и письмо, выражающие понимание всех недостатков европейской цивилизации, даже всей негодности её».

20 апреля: «Вечером читал Ганди о цивилизации. Очень хорошо».

21 апреля: «Читал книгу о Ганди. Очень важная. Надо написать ему».

8 мая 1910 года Толстой пишет короткое ответное письмо:

Ясная Поляна. 8 мая 1910 г.

Дорогой друг,

Я только что получил ваше письмо и вашу книгу «Самоуправление Индии».

Я прочитал эту книгу с большим интересом, поскольку считаю, что вопрос о пассивном сопротивлении здесь имеет большое значение не только для индийцев, но и для всего человечества.

Я не могу найти ваше первое письмо, но в поисках оно наткнулось на биографию Дока, которая очень привлекла меня и позволила мне узнать вас и понять вас лучше.

Я не очень хорошо себя чувствую в настоящее время, и поэтому воздерживаюсь от написания всего, что у меня на уме, о вашей книге и о вашей деятельности в целом, что я высоко ценю. Однако я сделаю это, как только мне станет лучше.

Твой друг и брат ЛЕО ТОЛСТОЙ.

В августе 1910 Ганди пишет ответное письмо, в котором благодарит за ободряющее письмо и понимание:

Иоганнесбург, 15 августа 1910

Милостивый государь,

Очень благодарен вам за ваше ободряющее и сердечное письмо от 8 мая с. г. Я весьма ценю ваш общий отзыв о моей брошюре «Indian Home Rule» и буду ожидать, что, когда у вас найдется время, вы выскажетесь о моей работе более подробно, как вы были столь добры обещать мне это сделать в своем письме.

Калленбах пишет вам о «Толстовской ферме». С Калленбахом мы друзья уже многие годы. Могу сказать о нём, что он также прошел через большинство тех испытаний, которые вы так образно описываете в вашей книге «Исповедь». Никакие писания не производили на Калленбаха такого сильного впечатления, как ваши, и, в виде стимула для дальнейшего усилия к достижению тех идеалов, которые вы возвещаете миру, он позволил себе, посоветовавшись со мною, назвать свою ферму в честь вас.

Из прилагаемых номеров «Indian Opinion» вы более подробно узнаете о его благородном поступке передачи фермы непротивленцам.

Я не стал бы вас утруждать всеми этими деталями, если бы вы не проявили личного интереса к движению пассивного сопротивления в Трансваале.

Ваш покорный слуга М. К. Ганди

(Часть письма на слайде.)

В письме своему другу Владимиру Черткову Толстой напишет: «Сейчас и вчера вечером читал присланную мне с письмом книгу (одну раньше, другую после) одного индусского мыслителя и борца против английского владычества Gandhi, борющегося посредством Passive Resistance. Очень он близкий нам, мне человек. Он читал мои писания, перевел на индусский язык мое письмо индусу, его же книга Indian Home Rule по-индусски была запрещена британским правительством. Он просит моего мнения об его книге. Мне хочется подробно написать ему. Переведете вы мое такое письмо?» 

Третье письмо от Толстого наиболее содержательно и эмоционально, в нём чувствуется открытость, зарождение дружбы.  Толстой рассуждает об идее ненасилия через призму христианства — в этом он остается исключительно русским философом, который считал, что, конечно же, процесс борьбы со злом путём непротивления начнётся в России.  «Чем дольше я живу, и в особенности теперь, когда живо чувствую близость смерти, мне хочется сказать другим то, что я так особенно живо чувствую и что, по моему мнению, имеет огромную важность, а именно о том, что называется непротивлением, но, что в сущности есть не что иное, как учение любви, не извращенное ложными толкованиями».

5. Работа с письмом Л. Толстого (у каждого на столе распечатка, работа в парах). Задание: прочитать письмо, выделить основные мысли.

Письмо:

Ганди, Йоханнесбург, Трансвааль, Южная Африка.

Кочеты. 7 сентября 1910.

Я получил ваш журнал «Мнение индейцев» и был рад узнать, что в нём говорится о тех, кто силой отвергает любое сопротивление, и я сразу же захотел сообщить вам, какие мысли вызвало во мне его прочтение.

Чем дольше я живу, и в особенности теперь, когда живо чувствую близость смерти, мне хочется сказать другим то, что я так особенно живо чувствую и что, по моему мнению, имеет огромную важность, а именно о том, что называется непротивлением, но что в сущности есть не что иное, как учение любви, не извращённое ложными толкованиями.

То, что любовь, т. е. стремление к единению душ человеческих и вытекающая из этого стремления деятельность, есть высший и единственный закон жизни человеческой, это в глубине души чувствует и знает каждый человек (как это мы яснее всего видим на детях), знает, пока он не запутан ложными учениями мира. Закон этот был провозглашаем всеми, как индийскими, так и китайскими и еврейскими, греческими, римскими мудрецами мира. Думаю, что он яснее всего был высказан Христом, который даже прямо сказал, что в этом одном весь закон и пророки. Но мало этого, предвидя то извращение, которому подвергается и может подвергнуться этот закон, он прямо указал на ту опасность извращения его, которая свойственна людям, живущим мирскими интересами, а именно ту, чтобы разрешать себе защиту этих интересов силою, т. е., как он сказал, ударами отвечать на удары, силою отнимать назад присвоенные предметы и т. п. и т. п. Он знал, как не может не знать этого каждый разумный человек, что употребление насилия несовместимо с любовью, как основным законом жизни, что как скоро допускается насилие, в каких бы то ни было случаях, признаётся недостаточность закона любви, и потому отрицается самый закон. Вся христианская, столь блестящая по внешности, цивилизация выросла на этом явном и странном, иногда сознательном, большей частью бессознательном недоразумении и противоречии.

В сущности, как скоро было допущено противление при любви, так уже не было и не могло быть любви, как закона жизни, а не было закона любви, то не было никакого закона, кроме насилия, т. е. власти сильнейшего. Так 19 веков жило христианское человечество. Правда, во все времена люди руководствовались одним насилием в устройстве своей жизни. Разница жизни христианских народов от всех других только в том, что в христианском мире закон любви был выражен так ясно и определенно, как он не был выражен ни в каком другом религиозном учении, и что люди христианского мира торжественно приняли этот закон и вместе с тем разрешили себе насилие и на насилии построили свою жизнь. И потому вся жизнь христианских народов есть сплошное противоречие между тем, что они исповедуют, и тем, на чем строят свою жизнь: противоречие между любовью, признанной законом жизни, и насилием, признаваемым даже необходимостью… Противоречие это все росло вместе с развитием людей христианского мира и в последнее время дошло до последней степени.

Нынче весной на экзамене закона божия одного из женских институтов Москвы законоучитель, а потом и присутствовавший архиерей спрашивали девиц о заповедях и особенно о шестой. На правильный ответ о заповеди архиерей обыкновенно задавал еще вопрос: всегда ли во всех случаях запрещается законом божиим убийство, и несчастные, развращаемые своими наставниками девицы должны были отвечать и отвечали, что не всегда, что убийство разрешено на войне и при казнях преступников. Однако, когда одной из несчастных девиц этих (то, что я рассказываю, не выдумка, а факт, переданный мне очевидцем) на ее ответ был задан тот же обычный вопрос: всегда ли греховно убийство? она, волнуясь и краснея, решительно ответила, что всегда, а на все обычные софизмы архиерея отвечала решительным убеждением, что убийство запрещено всегда и что убийство запрещено и в ветхом завете и запрещено Христом, не только убийство, но и всякое зло против брата. И, несмотря на все свое величие и искусство красноречия, архиерей замолчал, и девушка ушла победительницей.

Да, мы можем толковать в наших газетах об успехах авиации, о сложных дипломатических сношениях, о разных клубах, открытиях, союзах всякого рода, так называемых художественных произведениях и замалчивать то, что сказала эта девица; но замалчивать этого нельзя, потому что это чувствует более или менее смутно, но чувствует всякий человек христианского мира. Социализм, коммунизм, анархизм, Армия спасения, увеличивающаяся преступность, безработность населения, увеличивающаяся безумная роскошь богатых и нищета бедных, страшно увеличивающееся число самоубийств, все это признаки того внутреннего противоречия, которое должно и не может не быть разрешено. И разумеется, разрешено в смысле признания закона любви и отрицания всякого насилия. И потому ваша деятельность в Трансваале, как нам кажется на конце света, есть дело самое центральное, самое важное из всех дел, какие делаются теперь в мире, и участие в котором неизбежно примут не только народы христианского, но всего мира.

Думаю, что вам приятно будет узнать, что у нас в России тоже деятельность эта быстро развивается…

С совершенным уважением Лев Толстой

6. Афиширование результата.

7. Заключительное слово докладчика.

Ганди получил это письмо Толстого за несколько дней до его смерти и ответить уже не успел. Но напечатал письмо в ближайшем номере своего журнала (19 ноября 1910 года), затем – в «золотом номере», выпущенном в ознаменование победы южноафриканских индусов в борьбе за свои гражданские права. Под помещённым в журнале портретом Толстого значилось, что великий русский писатель является одним из главных вдохновителей этой борьбы, длившейся несколько лет.

Переписка оборвана смертью русского писателя, но в своих многочисленных работах, написанных после смерти Толстого, Ганди не раз ссылается на «русского титана», как на «высочайший моральный авторитет». XX век, один из самых жестоких в мировой истории, противопоставил насилию двух великих людей, которые своей деятельностью, своей жизнью сумели превратить в принцип практической жизни достаточно абстрактный, культурный принцип ненасилия.  

«Любовь есть единственное средство спасения людей от всех претерпеваемых ими бедствий». Граф Толстой. «Письмо индусу»

Скачано с www.znanio.ru