Смутное время: а была ли альтернатива?

Смутное время: а была ли альтернатива? “Вершина процветания Российской империи и год великого юбилея”, – так современники описывали 1913 год, в который  исполнилось ровно 300 лет с момента воцарения на русском престоле династии Романовых. В связи с этим событием по всей  стране прошли войсковые парады местных военных гарнизонов, давались торжественные балы, обеды и приемы губернаторами и градоначальниками, устраивались исторические выставки и народные гуляния. Была представлена обширная программа  благотворительных акций, объявлялось о льготах малоимущим и амнистировании отдельных категорий осужденных,  снимались задолженности с мелких предпринимателей и землевладельцев и многое другое. Но, как известно, подняться на  вершину дело трудное и небыстрое, тогда, как упасть с этой вершины можно моментально. Именно так и произошло с  Романовыми. Уже через год Россия вступила в первую мировую войну, положившую начало самому кровавому веку в истории  человечества, и приведшую к падению величайшей империи того времени – Российской империи, а также к гибели всего рода  Романовых. Но за 300 лет своего правления Романовы оставили глубочайший след в истории не только России, но и всего  мира. Любопытно, как бы могла развиваться история нашего государства, если бы так, и не суждено было наступить 21  февраля 1613 года, когда боярина Михаила Федоровича Романова, “ближайшего по крови к угасшему царственному роду  Рюрика и Владимира Святого”, избрали на царство Великим земским собором в Москве. Периодизация смутного времени осуществляется по правителям: (Борис Годунов) 1598–1605 гг. 1. 2. Самозванец (Лжедмитрий I) 1605–1606 гг. 3. Двоевластие (Лжедмитрий II и Боярский царь Василий Шуйский) 1606–1610 гг. 4. Семибоярщина 1610–1613 гг. 5. Романов (Михаил Романов) 1613–1645 гг После смерти Ивана Грозного в 1584 году его наследник Федор Иоаннович был не способен к делам правления, а младший  сын, царевич Дмитрий, пребывал в младенчестве. Со смертью Дмитрия (1591) и Федора (1598) правящая династия пресеклась,  на сцену выдвинулись второстепенные боярские роды – Юрьевы, Годуновы. В 1598 году на трон был возведен Борис Годунов. По легенде, Годуновы происходили от татарского князя Чета, приехавшего на Русь во времена Ивана Калиты. Эта легенда  занесена в летописи начала XVII века. По государеву родословцу 1555 года Годуновы ведут свое происхождение от Дмитрия  Зерна. Предки Годунова были боярами при московском дворе. Борис Годунов родился в 1552 году. Его отец, Федор Иванович  Годунов по прозвищу Кривой, был вяземским помещиком средней руки. Борис Годунов, по единодушному мнению современников, был талантливым государственным деятелем. Всегда лично вел  дипломатические переговоры, активно участвовал в проведении внутренней политики, отвечавшей интересам основной части  дворянства. Его правительство продлило перемирие с Польшей, вступило в войну со Швецией (1590–1593 гг) в результате  которой, Россия вернула утерянные после Ливонской войны города Ям, Орешек, Ивангород. Предпринята энергичная  колонизация Сибири. На юге для обороны от набегов крымских татар были построены города Воронеж, Белгород,  восстановлен Курск. В правление Годунова расширены связи России с Грузией. Годунов учредил патриаршество. При нем в  жизнь Москвы вошли неслыханные новшества, например, в Кремле был сооружен водопровод, по которому вода поднималась  мощными насосами из Москвы­реки. Царствование Бориса ознаменовалось начавшимся сближением России с Западом. Он  стал приглашать иноземцев на службу. Новый царь даже хотел выписать из Германии, Англии, Испании, Франции и других  стран ученых, чтобы учредить в Москве высшую школу, где бы преподавались разные языки, но этому воспротивилась  церковь. Царствие Бориса началось успешно. Однако вскоре разразились поистине страшные события. В 1601 году шли долгие дожди, а затем грянули ранние морозы и, по словам современников, “поби мраз сильный всяк труд дел человеческих в полех”.  В следующем году неурожай повторился. В стране начался голод, продолжавшийся 3 года. “Годунов мог бы заслужить славу  одного из лучших правителей мира, если бы он родился на троне” (Н.И. Костомаров). Давайте попробуем немного пофантазировать. Допустим, что 1601 и последующие годы выдались на удивление урожайными.  Закрома и амбары на всей территории страны забиты под завязку. Повсюду отмечается патриотический подъем. Население  боготворит нового царя. Наследником престола становится сын Бориса – Федор, человек образованный и чрезвычайно умный.  Так зарождается новая династия – династия Годуновых, надолго вошедшая на русский престол. Но современники русские и  иностранные, а также многие историки расценивали Федора, его мать и сестру как невинных жертв преступного властолюбия  Бориса Годунова, покаранного Богом за убийство царевича Дмитрия. Такая точка зрения выражена уже в анонимном “Ином  сказании” времен Василия Шуйского: О, ослепление, о его неистовства, о многие окаянства… “Где его супруга и любимые  чада? Кто может его жену и чад отнять у палача?”. В наше время, когда царь Борис в значительной степени исторически  “реабилитирован”, такой взгляд кажется упрощенным, однако то, что Федор, всесторонне подготовленный к престолу талантливый и образованный юноша, заслуживал лучшей участи и мог стать одним из выдающихся русских государей, едва ли  ставится под сомнение. Политический хаос Смутного времени поглотил многие прогрессивные начинания Бориса Годунова  вместе с его наследником, который, возможно, был бы достойным продолжателем отцовской политики. Царевич Дмитрий погиб при не выясненных до настоящего времени обстоятельствах – от ножевой раны в горло. Его мать  обвинила в убийстве Дмитрия пребывавших в Угличе “людей Бориса” Данилу Битяговского и Никиту Качалова, которые  немедленно были растерзаны толпой, поднявшейся по набату. Вскоре после гибели царевича в Углич явилась правительственная комиссия во главе с князем Василием Шуйским, которая  после допроса многих десятков свидетелей (следственное дело сохранилось) пришла к выводу о несчастном случае: царевич  якобы проколол себе горло ножом, играя в “тычку” (кидая нож в землю), когда с ним случился эпилептический припадок.  Несмотря на это, в народе продолжали ходить упорные слухи о причастности к убийству Бориса Годунова и его посланцев, а  также о том, что царевич чудесным образом спасся, что и послужило основой для появления в скором времени первого  Лжедмитрия. Версия о том, что человек, именующийся в исторических работах “Лжедмитрием” на самом деле был царевичем, спрятанным  и тайно переправленным в Польшу, также существует, хотя и не пользуется популярностью. Сторонниками спасения  выступали, среди прочих, историки XIX – начала XX века А. С. Суворин, К. Н. Бестужев­Рюмин, подобную версию считал  допустимой Казимир Валишевский и др. Идею о том, что “легче было спасти, чем подделать Димитрия” высказывал такой  крупный историк, как Н. Костомаров. В настоящее время также существуют исследователи, разделяющие подобную точку  зрения. Судя по сохранившимся портретам и описаниям современников, претендент был низок ростом, достаточно неуклюж, лицо  имел круглое и некрасивое (особенно уродовали его две крупные бородавки на лбу и на щеке), рыжие волосы и темно­голубые глаза. При небольшом росте он был непропорционально широк в плечах, имел короткую “бычью” шею, руки разной длины.  Вопреки русскому обычаю носить бороду и усы, не имел ни того ни другого. По характеру был мрачен и задумчив, достаточно неловок, хотя отличался недюжинной физической силой, к примеру, легко мог согнуть подкову. Поход Лжедмитрия I на Москву начинался при самых неблагоприятных обстоятельствах. Во­первых, было упущено лучшее  для военных действий время – лето: после проволочек со сбором войск, выступить удалось только 15 августа 1604 и только в  октябре перейти границу Московского государства, когда уже начинались осенние дожди, и на дорогах стояла непролазная  грязь. Во­вторых, от польских послов при царском дворе было известно, что крымский хан готовится атаковать московские  рубежи. В этом случае русские войска оказались бы полностью скованы отражением угрозы с Юга. Но тревога оказалась  ложной, или же хан Казы­Гирей, понявший, что воспользоваться внезапностью нападения не удастся, предпочел отказаться от  своего плана. В­третьих, у войск самозванца практически не было артиллерии, без которой нечего было и думать о штурме  таких мощных крепостей как Смоленск или сама столица. Также послам Лжедмитрия не удалось добиться помощи ни у  крымцев, ни у ногайцев. Выжидая удобного момента и согласуя все детали с Боярской думой, самозванец провел три дня у ворот столицы. Наконец, 20 июня 1605 года под праздничный звон колоколов и приветственные крики толп, теснившихся по обеим сторонам дороги,  претендент въехал в Москву. По воспоминаниям современников, он появился верхом, в украшенной золотом одежде, в  богатом ожерелье, на пышно убранном коне, в сопровождении свиты из бояр и окольничих. В Кремле его ожидало  духовенство с образами и хоругвями. Впрочем, строгим ревнителям православия сразу же не понравилось, что нового царя  сопровождали поляки, во время церковного пения игравшие на трубах и бившие в литавры. Помолившись вначале в  Кремлевских Успенском и Архангельском соборе, лил слезы у гроба своего предполагаемого отца – Ивана Грозного. Но опять же, не осталось незамеченным, что вместе с ним в собор вошли чужеземцы, да и сам царь не по­московски прикладывался к  образам. Впрочем, эти мелкие несоответствия списали на то, что Дмитрий слишком долго жил на чужбине и мог подзабыть  русские обычаи. В это же время сложилась двойственная ситуация: с одной стороны, народ его любил, а с другой – подозревал в самозванстве.  Зимой 1605 г. схвачен был чудовский монах, во всеуслышание заявлявший, что на престоле сидит Гришка Отрепьев, которого  “он сам грамоте учил”. Монаха подвергли пытке, но ничего не добившись, утопили в Москве­реке вместе с несколькими его  сотоварищами. Возможно, ту же историю иначе излагают польские источники – если верить им, подкуплен был кто­то из  священников или служек семейного царского храма. Этот человек должен был отравить чашу с церковным вином, прежде чем  подать ее царю. В итоге Лжедмитрий I был убит во время восстания в конце мая 1606 года в Москве. Тело убитого царя проволокли через  Фроловские (Спасские) ворота на Красную площадь и сняли с них одежду. Поравнявшись с Вознесенским монастырем, толпа  требовала от инокини Марфы ответа – ее ли это сын. По свидетельству современников, та дала двусмысленный ответ – Было  бы меня спрашивать, когда он был жив, а теперь, когда вы его убили, он уже не мой, по другим источникам коротко ответила – Не мой. Этот человек, на самом деле, был просто пешкой в игре против Годунова, план был таким: находиться чудом выживший  наследник, Годунова – вон, чудом выжившим наследником управляют как хотят бояре. Но не сложилось, Григорий Отрепьев  оказался умным человеком. 1) Ни одного обещания Европе он не выполнил: не перекрестил Русь в католичество, не раздал земли, не привел во власть  поляков, то есть были, конечно, шляхтичи, но вреда Руси они принести не могли... 2) Он начал поспешно убирать тех бояр, которые и считали его пешкой. Одно плохо: он не был грозным... Он убирал их не  физически, а просто пугал, вели бояр на казнь, а потом миловали, или в ссылку отправляли, а потом возвращали...  Лжедмитрий был единственным человеком, который мог бы остановить смуту, он был неплохим правителем, не хуже  Годунова, по крайней мере, верил в свое "природное" царство, причем искренне, но он был слишком добрым. А при добром  государе бояре наглеют. Василий Шуйский происходил из рода суздальских князей Шуйских, потомков брата князя Александра Невского Андрея II  Ярославича. Отец его служил воеводой в русском войске и погиб в битве со шведами у крепости Лоде в 1573. Современники  свидетельствуют, что по духу и по характеру Василий Шуйский олицетворял свойства старого русского быта: был лишен  предприимчивости, был тем не менее хитер, терпелив и стоек в достижении амбициозных политических целей. Начал политическую карьеру еще при Иване Грозном: в 1576 входил в его свиту, был дружкой на последней свадьбе  многократно женившегося царя. В 1581–1582 охранял как воевода границу на Оке. В 1582–1583 был в опале, но уже в 1584  вновь оказался при дворе и получил чин боярина (вскоре после женитьбы на кн. Елене Михайловне Репниной). Опытный воевода, к началу 1605 он активно участвовал в военных действиях против Лжедмитрия I. После смерти Бориса  Годунова в мае 1605 был отозван в Москву. В июне 1605 перешел на сторону Лжедмитрия, публично заявив, что как член  комиссии по расследованию убийства царевича, точно знает, что “Дмитрий остался жив”. Однако вскоре сам возглавил  заговор против Лжедмитрия и обвиненный в распространении слухов о его самозванстве, был приговорен к смерти. Чудом  спасся: помилованный Лжедмитрием, он был лишь сослан и, по некоторым данным, даже в ссылке получал информацию о  событиях в столице. В мае 1606, поддержанный боярской и церковной верхушкой, крупным купечеством и провинциальным  дворянством (прежде всего, смоленским), Шуйский вновь был выдвинут в лидеры заговора против Лжедмитрия. Через два дня после убийства Лжедмитрия заговорщиками, 19 мая 1606, группа сторонников Шуйского выдвинула его в  Москве на царство. Посаженный на престол боярством, он при венчании на царство дал “крестоцеловальную запись”, согласно которой обязывался все важнейшие дела решать “по совету” с ним. В начале июня правительство Шуйского объявило Бориса Годунова убийцей царевича Дмитрия, который был канонизирован в  качестве святого страстотерпца как невинно убиенный от царя Бориса. Между тем, польские отряды вместе с Лжедмитрием II подступали все ближе к столице: 1 мая 1608 самозванец разбил под  Болховом русское войско и обосновался в подмосковном Тушине. Правительство Шуйского и его семья оказались в Москве в  осаде. Резко выросли цены на хлеб. Ряд центральных районов страны (Рязань, Арзамас) объявили себя согласными быть “под  рукой” второго Лжедмитрия, надеясь, что это принесет облегчение. Шуйскому стало ясно, что дипломатическим путем отряды самозванца уже не вывести. Поэтому в феврале 1609 он принял  решение заключить в Новгороде (Псков уже успел присягнуть Лжедмитрию) договор со Швецией, по которому за наем  шведских войск уступал ей часть русской территории (Корелу или Кексгольм с уездом). Часть северно­русских земель, в  особенности Вологда, уже сделали ставку на Лжедмитрия, и поступление собранных на тех территориях налогов, товаров  заморской торговли через Архангельск и сибирской меховой казны означало бы немедленный финансовый крах правительства  Шуйского. В 1609 племянник Василия Шуйского освободил поволжские города, в марте 1610 снял блокаду столицы, освободив север и  большую часть Замосковного края от войск “тушинского вора” Лжедмитрия II и его союзников­поляков. Но рост его  популярности вызвал у царя опасения за судьбу трона. По слухам, Василий Шуйский распорядился отравить племянника, что  и было исполнено женой брата царя Екатериной Скуратовой­Шуйской. Физическая ликвидация родственника не принесла счастья и успеха царю Василию. 24 июня 1610 его войско потерпело  поражение под Клушиным от численно превосходившей агрессивно­настроенной польской армии под командованием  Сигизмунда III. Неудачи Василия Шуйского в борьбе с интервентами, недовольство дворян и части бояр территориальными  уступками иноземцам на северо­западе страны стали причинами подготовки мятежа против этого правителя. Его возглавил  рязанский дворянин Прокопий Ляпунов, еще недавно, в 1608, верный своему патрону даже в оппозиционной Шуйскому  Рязанской земле. В июле 1610 выступление городских низов против правительства Шуйского привело к его падению; Василий был свергнут и  принудительно пострижен в монахи в Чудовом монастыре. Власть временно перешла к группе бояр. В сентябре 1610 Шуйский был выдан польскому гетману С.Жолкевскому, который вывез его через месяц под Смоленск, а позднее в Варшаву. Мнишеки требовал суда над ним за убийство супруга Марии Мнишек – Лжедмитрия I, но польский сейм отнесся к Шуйскому  снисходительно. Умер Василий Шуйский 12 сентября 1612 в заключении в Гостынском замке. “Крестоцеловальная запись” Василия Шуйского по сути являлась первой русской конституцией: “Божиею милостью мы,  великий государь царь и великий князь Василий Иванович всея Руси, щедротами и человеколюбием славимаго Бога и за  молением всего освященного собора, и по челобитью и прошению всего православного христианства, учинилися есьмя во  отчине прародителей наших, на Российском государстве царем и великим князем, егоже дарова Бог прародителю нашему  Рюрику, иже бе от Римскаго кесаря, и потом многими леты и до прародителя нашего Александра Ярославича Невского на сем  Российском государстве быша прародители мои, и посем на суздалской удел разделишась, не отнятием и не от неволи, но по  родству, якоже обыкли болшая братия на болшие места седати. И ныне мы, великий государь, будучи на престоле  Российского царствия, хотим того, чтобы православное християнство было нашим царским доброопасным правительством и в  тишине, и в покое и во благоденствии. И позволил есми яз, царь и великий князь Василий Иванович всея Русии, целовати крест на том, что мне, великому государю, всякого человека, не осудя истинным судом з бояры своими, смерти не предати, и  вотчин, и дворов, и животов у братии их, и у жен и у детей не отъимати, будет которые с ними в мысли не были, также и у  гостей, и у торговых, и у черных людей, хотя которой по суду и по сыску доидет и до смертные вина, и после их у жен и у  детей дворов и лавок, и животов не отъимати, будут они с ними в той вине неповинны; да и доводов ложных мне, великому  государю не слушати, а сыскивати всякими сыски накрепко и ставити с очей на очи, чтоб в том православное христианство без вины не гибли; а кто на кого солжет, и, сыскав, того казнити, смотря по вине того: что был взвел неподелно, тем сам осудится. И на том на всем, что в сей записи написано, яз царь и великий князь Василий Иванович всея Русии, целую крест всем  православным християнам, что мне, их жалуя, судити истинным праведным судом и без вины ни на кого опалы своея не  класти, и недругам никому в неправде не подавати, и от всякого насильства оберегати”. Главный урок Смуты – преодоление социальных противоречий во имя выживания общества, мира и согласия. Однако очень  многим людям спасение виделось в старине, традиционализме. Пережив кровавую мясорубку Смутного времени, после  народного царя Бориса Годунова, боярского царя Василия Шуйского, двух самозванцев, польской и шведской интервенции,  крестьянской войны Болотникова и “казацкой” вольницы, после того, как появилась возможность для изменения России,  народ возвратился на круги своя. Общественному настроению отвечало восприятие тех порядков, которые существовали до  Смуты. Династия Романовых взошла на престол в 1613 году под лозунгами старины и порядка. Смута несла надежды,  успокоение вызвало разочарование.