Учебно-исследовательская работа " История создания Третьяковской галереи"

Муниципальное казенное общеобразовательное учреждение «Дубровинская основная общеобразовательная школа» Учебно­исследовательская работа  История создания Третьяковской галереи учащиеся 8 класса учитель искусства: Тищенко Наталья Ивановна Объект исследования:                                                                                                История возникновения Третьяковской галереи. с. Дубровино, 2017 г. Его предмет:                                                                                                                Собирательская деятельность Павла Матвеевича Третьякова. Цели исследования:                                                                                                    Проследить пути становления величайшего музея  мира, становления  русского искусства. Задачи исследования:                                                                                                 ­ изучение истории русского искусства; ­ приобщение к «золотому фонду» художественного наследия мира;  ­ формирование художественной компетентности зрителя; ­ приобретение искусствоведческих навыков. Третьяковская галерея Слайд 1, 2, 3. Государственная Третьяковская галерея (три вида)  Государственную Третьяковскую галерею в Москве знает весь мир. Это лучшее собрание русских картин. Тихий Лаврушинский переулок, расположенный в Замоскворечье, где за оградой   стоит   здание   Третьяковской   галереи,   знают   не   только   москвичи. Чтобы   увидеть   бесценные   сокровища   национального   искусства,   в   галерею едут люди всех профессий, разных поколений со всех концов нашей страны и всего мира. Я не могу похвастаться тем, что посещала галерею, хотя в Москве была, но   имею желание поговорить вместе с вами о том, что должно быть известно каждому русскому человеку. У вас вся жизнь впереди, и кто знает, может вам удастся побывать в народном музее и увидеть подлинные шедевры творений великих мастеров. Слайд   4.  Портрет   Третьякова   Павла   Матвеевич,   написанный И.Крамским     Историю   галереи   принято   отсчитывать   с  1856   года,   когда   молодой московский   купец   Павел   Третьяков   приобрел   две   первые   картины современных ему русских художников, задавшись целью создать коллекцию, которая в будущем могла бы перерасти  в музей национального искусства. Сегодня мы и будем вместе с вами говорить о том, как это происходило. В   это   время   в   Москве   и   Петербурге   были   уже   богатые   частные коллекции,   но   не   им   суждено   было   стать   основой   музея   национального искусства. С самого начала Третьяков собирал не частную коллекцию для себя и своих потомков, и как уже было сказано, он руководствовался идеей создания общественного   музея,  так   как,   по   его   убеждению, «нажитое   от   общества» должно вернуться «обществу (народу) в каких­либо полезных учреждениях». И   это   сразу   обеспечило   ему   поддержку   и   уважение   художников,   которые предпочитали продавать свои картины именно Третьякову, часто снижая для него   цену,   отказываясь,   порой   от   более   выгодных   предложений   других коллекционеров. Третьяков подчеркивал, что созданием своей галереи он обязан бескорыстию художников. В своем первом завещании в 1860 году Павел Михайлович пишет: «Капитал... сот пятьдесят тысяч рублей серебром я завещаю на устройство в Москве художественного музеума или общественной картинной галереи... Для меня, истинно и пламенно любящего живопись, не может быть лучшего желания, как положить начало общественного всем доступного, хранилища изящных искусств, приносящего многим пользу, всем удовольствие... желал бы оставить национальную галерею, т. е. состоящую из картин русских художников». Третьяков не получил систематического образования, он не учился в гимназии и университете, у него не было постоянных штатных советчиков, ученых­помощников   в   его   многотрудной,   чреватой   ошибками   и разочарованиями   собирательской   деятельности.   Но   его   подход   к коллекционированию   можно   назвать   поистине   научным.   Прежде   всего,   он основывался   на   принципах   историзма:   «Я   задался   целью   собрать   русскую школу,   как   она   есть   в   последовательном   своем   ходе»,­   писал   Третьяков одному из своих корреспондентов. Когда в 1892 году Третьяков обратился в Московскую   городскую   Думу   с   предложением   принять   от   него   в   дар   его картинную галерею, она включала около двух тысяч произведений русских художников 18­19 веков. В собственности Третьякова также находились иконы 15­17 веков, которые позже влились в экспозицию галереи. Третьяков   понимал,   что   задуманное   им   дело  несовместимо   с   узостью   и пристрастностью   только   личного   вкуса.   Довольно   часто   ему   приходилось приобретать произведения, которые лично ему не нравились, но, оценивал их значимость в контексте развития русской школы живописи, он помещал их своей галерее. Слайд   5. Репиным  Портрет   Третьякова   Павла   Матвеевича,   написанный   И. Третьяков   появлялся   на   открытии   выставок   сосредоточенный, молчаливый.   По   лицу   ничего   не   поймешь:   кажется,   пока   лишь прислушивается, что другие говорят. Но решение уже принято. Картины еще не развешивали в залах, когда он объезжал мастерские художников, узнавал, кто, чем занят, все брал на заметку. Он всех обгонял. Случалось, царь, нацелившись на выставке купить какую­ нибудь   картину,   подходил   поближе   и   читал   записочку   на   раме:   «Куплена господином Третьяковым». Приобретенную картину Третьяков не уступал и царю. Ведь он, Третьяков, собирал сокровища не для себя, а для народа. Сначала   для   осмотра   галереи   требовалось   разрешение   самого Третьякова. Позже он позволил пропускать всех желающих. 31 августа 1892 года Павел Михайлович Третьяков подарил свое собрание городу Москве. Решение   о   приобретении   того   или   иного   произведения   собирателю давалось довольно мучительно и порождало обиды во взаимоотношениях с художниками. Попасть в галерею Третьякова было для художника большой честью, поднимало его значение в собственных глазах и в глазах общества. Коллекционер   рано   разглядел   талант   еще   молодых   художников:   И.И. Левитана, В.Г. Перова. Почти с первых творческих шагов он поддерживал Васильева,   Репина,   Сурикова.   Но   это   не   значит,  что   на   его   пути   не  было ошибок.   Сегодня   трудно   понять   мотивы   приобретения   в   галерею   работ некоторых  художников, которым  суждено  было  остаться  в  примечаниях  к истории русского искусства. Но удач и прозрений было значительно больше. А   некоторые   любимцы   Третьякова   еще   закрыты   до   сих   пор   для исследователей русского искусства. Наследие, оставленное нам Третьяковым, далеко не исчерпано и таит возможность открытий. Хотя коллекция Третьяковской галереи представляет историю русского искусства на всем протяжении его исторического развития, но все, же ядром и гордостью   собрания   является   раздел   искусства   второй   половины   19   века. Деятельность   собирателя,   его   растущий   и   развивающийся   на   глазах современников   музей   были   огромным   стимулом   для   отечественного художника. С   самого   момента   создания   Товарищества   Передвижных художественных   выставок   (в   1870   году),   независимо   от   государства самостоятельного   объединения   художников,   Третьяков   оказывал   ему моральную и материальную поддержку своими приобретениями и заказами. История Товарищества тесно переплелась с историей Третьяковской галереи. (Сообщение о Товариществе передвижных выставок)   Остроухова,   Светославского, Другим его «богом» была природа. Коллекция, собранная Третьяковым,   обнаруживает   необычайно   тонкое   понимание   им   пейзажной   живописи. Лучшие   работы   Каменева,   Саврасова,   Васильева,   Куинджи,   Поленова, Левитана,   Дубовского   находятся   в Третьяковской галерее. Третьяков был равнодушен к внешним эффектам в пейзаже: «Мне   не   нужно   ни   богатой   природы,   ни   великолепной   композиции,   ни эффектного освещения, никаких чудес... поэзия во всем может быть, это дело художника» ­ писал он. Пейзаж не был популярным жанром в искусстве 18 века и первой половины 19 столетия.   Мотивы   сохранившихся   пейзажей   этого   времени   связаны   с ландшафтами   Италии,   видами   северной   столицы   России,   парками   — созданиями   ландшафтных   архитекторов.   И   только   художники   второй половины 19 столетия открыли поэзию русской природы Средней полосы. До сих пор мы смотрим на русский пейзаж сквозь призму передвижнических полотен. (Представление учащимися нескольких картин пейзажного жанра) Слайд 6. И. Шишкин. Утро в сосновом лесу. Слайд 7. А. Саврасов. Грачи прилетели. Слайд 8. И. Левитан. Весна. Большая вода. В   конце   1860­х   —   начале   1870­х   собирательская   деятельность Третьякова   получает   еще   одно   направление:   Павел   Михайлович   начинает целенаправленно   приобретать   и   заказывать   портреты   «русских   писателей, композиторов   и   вообще   деятелей   по   художественной   части».   Портретное собрание   Третьякова   мыслилось   как   музей   в   музее   —   национальная портретная   галерея   внутри   национальной   картинной   галереи.   Создавая портретную   галерею   деятелей   русской   культуры,   Третьяков   вступал   в сотворчество с художниками, обговаривал концепцию образа, тип портрета, часто отвергал не соответствующие его представлениям о любимых писателях портреты. При создании посмертных портретов Третьяков активно помогал художникам   в   поиске   необходимых   иконографических   материалов, воспоминаний   современников.   По   заказу   Третьякова   были   созданы произведения,   историческая   и   художественная   ценность   которых исключительна:   портреты   Ф.М.   Достоевского,   А.Н.Островского,   Л.Н. Толстого, Н.А.  Некрасова,  М.Е. Салтыкова­  Щедрина, М.И.  Глинки, М.М. Мусоргского   и   многие   другие.   Своими   заказами   Третьяков   стимулировал развитие   портретной   живописи   в   России,   он   сохранил   для   потомков бесценные   иконографические   документы   —   прижизненные   изображения знаменитых   русских   писателей,   художников,   композиторов,   историков, ученых, юристов, созданные крупнейшими русскими художниками Крамским, Репиным,   Ярошенко,   Серовым   и   другими.   Третьяков   умел   ценить талантливых людей и поклонялся им. Сегодня мы рассмотрим некоторые из них. (Представление учащимися портретов деятелей русской культуры) Слайд 9.    О. Кипренский. Портрет А.С. Пушкина Слайд 10.  В. Тропинин. Портрет А.С. Пушкина  Слайд 11.  И. Крамской. Портрет Л.Н. Толстого Слайд 12.   И. Репин. Портрет Л.Н. Толстого  Слайд 13.   И. Крамской. Автопортрет Слайд 14.  И. Крамской. Некрасов в период «Последних песен» Слайд 15.   И. Репин. Портрет П.М. Третьякова   и   Сначала   для   осмотра   галереи   требовалось   разрешение   самого Третьякова. Позже он позволил пропускать всех желающих. 31 августа 1892 года Павел Михайлович Третьяков подарил свое собрание – около двух тысяч картин России. И благодарная Россия в лице ее ведущих художников заявит дарителю: «…Весть о вашем пожертвовании давно облетела Россию и во всяком, кому дороги   интересы   русского   просвещения   вызвала   живейшую   радость:   и удивление к значительности принесенных Вами в его пользу усилий  и жертв.   Москве всей   городу   Вместе с собранием Павла Михайловича в дар Москве была принесена и коллекция   его   брата   Сергея   Михайловича   незадолго   перед   тем скончавшегося, бывшего в 1880­е годы московским городским головой, тоже собирателем,   но   уже   преимущественно   работ   западноевропейских художников середины и второй половины 19 века. Ныне эти произведения находятся   в   собраниях   Государственного   музея   изобразительных   искусств имени А.С.Пушкина и Государственного Эрмитажа. Третьяков   ­   коллекционер   был   в   известном   роде   феномен. Современники немало удивлялись природному уму и безукоризненному вкусу этого   потомственного   купца.   «Я   должен   сознаться,   ­   писал   в   1873   году художник Крамской, ­ что это человек с каким­то, должно быть, дьявольским чутьем».   Нигде   специально   не   учившийся   (братья   Третьяковы   получили домашнее   воспитание,   по   преимуществу   практического   характера),   он обладал,   тем   не   менее,   широкими   познаниями,   особенно   в   области литературы, живописи, театра и музыки. «Третьяков по натуре и знаниям был ученый», ­ скажет в 1902 году в своей истории русского искусства художник и критик А.Н.Бенуа. Третьяков никогда не работал с “суфлерами”. Будучи близко знаком с огромным числом художников, писателей, музыкантов и со многими очень дружен, Третьяков охотно выслушивал их советы и замечания. Но поступал всегда по­своему и решения свои, как правило, не менял. Вмешательства в свои   дела   он   не   терпел.   Крамской,   пользовавшийся   неоспоримо   самым большим расположением и уважением Третьякова, вынужден был заметить: «Я   давно   его   знаю   и   давно   убедился,   что   на   Третьякова   никто   не   имеет влияния   как   в   выборе   картин,  так   и  в  его   личных   мнениях.  Если   и  были художники, полагавшие, что на него можно было влиять, они должны были потом   отказаться   от   своего   заблуждения».   С   временем   высокий   вкус, строгость   отбора   и,   конечно   же,   благородство   намерений   принесли Третьякову заслуженный и неоспоримый авторитет и дали ему «привилегии», которых не имел   ни один другой коллекционер: Третьяков получил право первым   смотретъ   новые     работы   художников   или   непосредственно   в   их мастерских, или на выставках, но, как правило, до их публичного открытия. Слайд 16 . Портрет Третьякова П.М. художника И. Крамского Что же за человек был Павел Михайлович Третьяков, создавший один из крупнейших музеев мира? По свидетельствам близко знавших его людей он был   скромный   до   застенчивости   человек   с   умными,   вдумчивыми   глазами. Характер его называли «рыцарски честным». Он был равнодушен к чинам к официальным   почестям,   не   соглашался   принять   иного   звания,   кроме купеческого, хотя царь ему и предлагал дворянство («Я родился купцом и купцом умру»). Единственный  титул, который он согласился принять, был титул Почетного гражданина города Москвы. Он не любил шумных сборищ, светских развлечений, излишеств и изысков в одежде, не выносил праздности, ничего  показного, был  тих, молчалив и  строг, многим казался  сухим. Для посторонних его фигура была окружена ореолом тайны.     Павел   Михайлович,   как   уже   было   сказано,   был   очень   скромный человек. Вся Россия благодарила его за бесценный дар, всем хотелось узнать побольше   о   жизни   Третьякова,   о   его   многолетнем   собирательстве,   но   на просьбы газет он отвечал «Сведений о себе я не дам, так как очень не люблю, когда обо мне что­нибудь печатается» Павел Михайлович долго не позволял писать с него портрет. Он считал себя ничем не замечательным человеком и не хотел, чтобы художники тратили на него время и силы. Первый портрет Третьякова сделал художник Крамской. Зимой 1876 года выполнял некоторые заказы Третьякова. В свободные часы художник и собиратель прогуливались по залам галереи, беседовали об искусстве, читали вслух   новые   журналы   и   книги.   Однажды   Павел   Михайлович   заболел. Привычное течение его жизни нарушилось. Он очень тосковал без дела. И тут Крамской, угадав его настроение, попросил: — Павел Михайлович, разрешите написать с вас портрет? Третьяков махнул рукой: — Пишите!.. Слайд 17. Портрет Третьякова П.М. художника И. Репина Репин изобразил Третьякова в своем портрете на фоне стен его галереи, в излюбленной позе со скрещенными на груди руками, среди картин, которые более всяких слов раскрывают подлинный мир этого человека, высокий строй его души, вводят его портрет в галерею собранных им портретов «лучших людей нации». В 1898 году, вернувшись с похорон Павла Михайловича  Третьякова, И.Е. Репин написал: «Вот свалился дуб могучий.., под ветвями его широки­ ми сколько жило и благоденствовало хороших русских художников. Какой пантеон русской жизни в картинах за целую половину 19 века создал он! А пожалуй, придется  признать   и эту   всю  половину  века  в нашей  истории,  и самого   коллекционера   картин,   и   его   музей   действительно   чем­то   из   ряду выдающимся настолько, что и оценить все это нельзя нам, близким. А вот как настанет временное оскудение, мелочь, тогда поймут ушедшую вдаль эпоху и удивятся ее грандиозности, оценят и искусство, и собирателя». И. Шишкин. Утро в сосновом лесу. Слышим имя «Шишкин» ­ и тотчас перед глазами лесная чаща, утренний туман, могучие стволы и разлапистые ветви сосен, сломанное бурей старое дерево, медведица с медвежатами… «Утро в сосновом лесу». Дремучие леса обступили небольшой городок Елабугу на берегу реки Камы,   где   родился   и   вырос   будущий   художник.   Говорили,   что   где­то   в глубине   лесов   спрятаны   разбойниками   клады.   Разбойников   Шишкин   не боялся. Мальчиком он целые дни бродил по лесу. Деревья стали его друзьями. В лесу он был как у себя дома. Он много знал о них. Знал, как тянется ввысь ствол, как растут ветви, как корни стелются по земле, знал рисунок коры, форму листьев  и хвои.  Древних кладов он не откопал,  зато нашел  в  лесу богатство дороже золота – понял и полюбил природу. Она сделалась навсегда героем его картин. До Шишкина наши пейзажисты изображали чаще всего величественные и прекрасные виды южноевропейской природы. Шишкин  был   одним   из   первых   художников,  посвятивших   свое  мастерство изображению   обычной   русской   природы   и   сумевший   найти   в   ней   особую красоту. Историческое значение Шишкина для русского искусства огромно. Картины его сохраняют художественное значение до наших дней. Их знает и любит  народ. Своими  правдивыми   картинами,  полными  богатырской  силы, художник заражает нас бодростью; своим интересом к природе и ее жизни он заставляет   нас     любить   и   могучий   вековой   лес,   и   необозримые   нивы,   и живописные   реки,   и   весь   простор   богатой   и   прекрасной   природы   нашей родины. А. Саврасов. Грачи прилетели. Весенний   голубоватый,   в   рыжих   и   серых   пятнах   снег.   Прозрачные студеные озерки. Холодный ветер туманит воду. Вокруг кривых березовых стволов темные проталины. Концы корявых ветвей порозовели, свежие побеги жадно тянутся вверх. Облака в небе размыты блеклой голубизной. Холодные промоины   между   облаками   —   будто   озерки   талой   воды   среди   снежной равнины. Неяркий солнечный луч выбился из­за облака, позолотил сугроб у забора, тронул розовой краской заиндевевший камень старинной колокольни, зажег тусклую бронзу колоколов. Может быть, еще ударит поздний морозец, но   год   повернул   на   весну.   Обживая  гнезда,   хлопочут   на   деревьях   черные птицы. Грачи прилетели! Около   картины   Саврасова   «Грачи   прилетели!»   людям   казалось,   что только   теперь   они   по­настоящему   увидели   русскую   природу.   Простое   и знакомое — снег, небо, деревья, начало весны, — всё наполнено большим и сильным чувством. Радостно, светло, немного грустно, а главное — всё, до самой тонкой веточки, до самой малой лужицы, свое. Люди заново узнавали простое и знакомое, потому что художник заново пробуждал в них любовь к этому простому и знакомому к родной природе, к родной земле. Саврасов   любил   скромную   русскую   природу   и   не   только   глазами схватывал, но всей душой чувствовал всякую, едва заметную перемену в ней. Своим ученикам, молодым живописцам, он увлеченно рассказывал о тающем, крупитчатом   снеге,   о   воробьях   и   синицах,   о   блестящих,   уплотнившихся почках, о первых фиалках, вспыхнувших в серой, прошлогодней траве. «Я был вчера в роще,— говорил он.— На дубах кора зеленеет, весна чувствуется в воздухе. Надо почувствовать. Надо чувствовать. Как хорошо в воздухе чувствуется весна!» Душевное, чуткое отношение к природе живет в картинах Саврасова. Крамской объяснял, почему «Грачи прилетели!» лучше всех других пейзажей на Первой передвижной: у других художников тоже есть деревья, вода и даже воздух, «а душа есть только в «Грачах». Перед тем как покинуть выставку, многие зрители снова подходили к картине Саврасова. Им казалось, что художник­пейзажист по­своему передал то, что происходит в русской живописи,— пробуждение, начало, весна!  И. Левитан. Весна. Большая вода. Пейзаж Левитана часто именуется «пейзажем настроения». Природа  изображается в нем так, как видит рассеянный взгляд человека, целиком  поглощенного каким­либо душевным состоянием и замечающего вокруг лишь  то, что звучит в лад с этим состоянием. Левитан – мастер лирического  пейзажа.  «Так мучительно хочется видеть тающий снег, березку…» ­ писал  Левитан из­за границы. И в те же дни: «Воображаю, какая прелесть теперь у  нас на Руси – реки разлились, оживает все…» Работая над картиной «Весна. Большая вода», Левитан мог вспомнить  своего учителя Саврасова, который за двадцать лет до него произвел своими  «Грачами» впечатление настоящей весны в русском пейзаже. Такие же тонкие березки, выстроенные в ряд, изогнутые и голые, за ними речка и скромные  деревянные строения. Только у Саврасова – хмурое, низко нависшее серое  небо, а у Левитана – прозрачная синева и золотистый цвет солнечного дня. Но  главное различие не в мотивах. Самый характер живописного языка  изменился. Саврасов рассказывает, описывает, в его пейзаже нечто  совершается, происходит, и самая суета и гам прилетевших грачей сообщают  ему повествовательный характер. У Левитана все запело, зазвучало,  прониклось музыкальным строем, все исполнилось поэтического смысла, и  поэтому полнее вылилось в живописи скромно радостная, чуткая душа  художника. И вот он на холсте — прелестный весенний разлив, о котором тосковал  и мечтал художник вдали от родины. Ясное голубое небо и голубая вода, и  тонкие юные березки по колено в воде, отражение их в ее чистом зеркале. Эта  вода, кажется, умоет землю, сделает ее радостной и счастливой.  В наши дни изменился не только облик родной земли — еще более  решительно изменился тот строй мыслей и чувств, с которым человек смотрит на природу. И все картины Левитана это не только музейные ценности. Они  сохранили для нас притягательную силу неувядающей поэзии. В них  привлекает благородная чуткость художника, его естественная простота и  поэтическая искренность. В картинах Левитана говорит не только его чуткое  сердце. Он сумел отразить поэтичность народных воззрений на природу,  выразить в красках нашу любовь к ее безбрежной широте. Вот почему и теперь мы полны благодарности Левитану не только в  музейных залах, любуясь его картинами. Нередко в лесу или в поле,  пораженные оттенками розового заката или золотым убором осеннего леса,  мы говорим: совсем как у Левитана! И это — высшее признание, какое только может заслужить художник, так как  он не только увековечил в своих созданиях им самим добытую красоту, но  своим искусством научил людей находить ее в жизни. Василий Андреевич Тропинин.  Портрет А. С. Пушкина. После   расправы   с   декабристами   царь   Николай   Первый   приказал привезти к нему Пушкина. Пушкин уже шесть лет как был в ссылке. Новый царь решил «приручить» поэта. Он объявил, что «прощает» Пушкина и теперь сам будет его первым читателем. Пушкину стало еще тяжелее: взявшись за перо, нужно было думать, понравятся ли новые стихи царю. Друзья давно не видели Пушкина и радовались его возвращению. Один из них Соболевский ­ очень хотел иметь портрет Пушкина. Он задумал, чтобы Пушкин   на   портрете   был   такой,   каким   бывал,   когда   они   откровенно беседовали наедине: простой, в домашнем халате, растрепанный. Никто не мог лучше Тропинина написать такой портрет. Тропинин вошел в историю русского искусства в качестве выдающегося портретиста.   Особый   интерес   представляют   исполненные   художником портреты представителей русского искусства его времени. Прежде всего это, разумеется, портрет Пушкина. Он был написан в 1827 году.                                           Поэт в халате Тропинин   охотно   взялся   за   работу.   Пушкин   сидел   перед   ним   в коричневом, с синими отворотами халате, свободно положив на стол руку с заветными   перстнями   на   пальцах.   Но   чем   ближе   знакомился   художник   с Пушкиным, тем яснее понимал, что обычный домашний портрет не передаст глубины   богатства   его   души.   Великий   поэт   сидел   перед   Тропининым,   и художник   не   мог   не   передать   этого   в   портрете.   Халат,   свободный, расстегнутый   ворот,   небрежно   повязанный   шарф   говорили   о   домашней простоте Пушкина, и о вдохновении, внезапно озарившем его. И с каждым прикосновением кисти к холсту все вдохновеннее становилось запечатленное на нем лицо поэта. В том же 1827 году в журнале «Московский телеграф» было написано: «Сходство   портрета   с   подлинником   поразительно,   хотя   нам,   кажется,   что художник не мог совершенно схватить быстроты взгляда и живого выражения лица   поэта.   Впрочем,   внешность   Пушкина   –   столь   определенная, выразительная, что всякий хороший живописец может схватить ее, и вместе с тем   так   изменчива,   зыбка,   что   трудно   предположить,   чтобы   один   портрет Пушкина мог дать о нем истинное понятие».  И действительно, «истинное понятие» об облике Пушкина мы имеем не на основе одного портрета, а двух.  Орест Адамович Кипренский.  Портрет А. С. Пушкина. «Себя как в зеркале я вижу» Несколько   месяцев   спустя   в   Петербурге   портрет   Пушкина   писал Кипренский. Этот портрет тоже предназначался для друга Пушкина — поэта Дельвига. Друзья   поэта   находили,   что   Пушкин   получился   у   Кипренского «пасмурен». Один из них сказал, что на лице поэта видны «печали жизни». Наверно, так есть. «Печали жизни» — это казнь каторга декабристов, «друзей, братьев, товарищей», как называл их Пушкин, подавленность и равнодушие, охватившие людей вокруг, неволя, на которую были обречены и художник и поэт. Пушкин и Кипренский, конечно, не раз с горечью беседовали об этих «печалях жизни». Пушкин, написанный Кипренским, как будто спокоен и задумчив. Но эти непослушные волосы, большой светлый лоб, устремленный вдаль взгляд ясных   голубых   глаз,   легкий   поворот   головы   —   все   говорит   о   внутренней взволнованности, которая никогда не оставляет поэта. Сложенные на груди руки, переброшенный через плечо клетчатый плащ, бронзовая фигура Музы, богини — покровительницы поэзии, с лирой в руке стоящая за его плечом, делают образ Пушкина еще более возвышенным. Кипренский решил всю прелесть пушкинской поэзии вложить не в лицо поэта, а в его глаза и пальцы. Глазам художник сообщил почти недоступную человеку чистоту, блеск и спокойствие, а пальцам поэта придал нервическую тонкость и силу. Портрет работы Кипренского очень понравился Пушкину. И он написал в  стихах, обращение к художнику.                                                                               Любимец моды легкокрылой,                                                Хоть не британец, не француз,                                                Ты вновь создал, волшебник милый,                                                Меня, питомца чистых муз, ­                                                 И я смеюся над могилой,                                                Ушед навек от смертных уз.                                                Себя, как в зеркале, я вижу,                                                Но это зеркало мне льстит.                                                Оно гласит, что не унижу                                                Пристрастья важных аонид.                                                Так Риму, Дрездену, Парижу                                                Известен впредь мой будет вид. После смерти Дельвига Пушкин купил у его вдовы портрет и всю жизнь держал при себе. Портрет,   написанный   Кипренским,   дает   образ   Пушкина   –   великого русского поэта. Кипренский показывает живого, реального Пушкина, но его костюм, и его поза, и его взгляд полны особой значимости: поэт как бы озарен вдохновением.     В   портрете   Тропинина   нет   поэтической   силы,   но   зато   он интимнее и мягче. Оба эти портрета дополняют друг друга.  История написания портрета Л.Н. Толстого. Третьяков задумал собрать как можно больше портретов замечательных людей, тех, кем гордится наш народ. И в этом собрании очень не хватало портрета   писателя   Льва   Николаевича   Толстого.  А  Толстому  казалось,  что нехорошо, нескромно сидеть перед художником. И совсем стыдно, когда твое изображение висит в музее и тысячи людей его рассматривают. Летом 1873 года Крамской жил в деревне недалеко от Ясной Поляны, имения Толстого. Крамской исполнил много портретов для Третьяковской галереи, ему очень хотелось написать и портрет Толстого, книги которого он горячо любил. И художник решил попытать счастья. Однажды утром он пришел в Ясную Поляну. Ему сказали, что Толстой отлучился по хозяйству. Крамской отправился его искать. В сарае бородатый работник колол дрова. ­­ Не знаешь ли, голубчик, где Лев Николаевич? ­­ Отчего не знать? Это я и есть. Смущенный Крамской представился и объяснил, зачем явился. Толстой сказал ласково, что портрета делать не надо, но что картины Крамского он знает и охотно с ним побеседует. Они вошли в дом и разговорились о литературе, о живописи. Художник все больше нравился Толстому. Но всякий раз, когда Крамской возвращался к портрету, Толстой качал головой: ­­ Нет, нет, этого не нужно... Вдруг Крамской сказал: ­­ А знаете, Лев Николаевич, ведь ваш портрет все равно будет в галерее. ­­ Как так? ­­ Я не сделаю, другие сейчас не сделают, но после нас, через тридцать, через пятьдесят лет художники Толстого напишут. И все тогда будут жалеть, что никто не написал его с натуры. Толстой  долго  думал.  Потом  сказал,  что  он  бы  согласился, если   бы портрет был не для галереи, а для его семьи, для его детей. ­­   Да   я   сразу   два   портрета   напишу!   нетерпеливо   предложил   Крамской. ­­ А выставлен будет портрет только с вашего согласия. Он и в самом деле быстро и увлеченно написал два почти одинаковых портрета.   Один   остался   в   Ясной   Поляне,   а   другой   уже   больше   ста   лет находится в Третьяковской галерее. Портрет, написанный Крамским, очень понравился Толстому. И с тех пор художники стали частыми гостями Ясной Поляны. Иван Николаевич Крамской. Портрет Л.Н. Толстого.                                Пронзительный взгляд Толстого Прекрасно   написано   волевое,   умное   лицо   с   проницательным   взором человека,   которому   свойственно   «глубокое   знание   тайных   движений психической жизни» (так сказал Чернышевский о молодом Толстом). Этой тайной овладел и художник Крамской в портрете Льва Толстого. Толстой на портрете Крамского крепок и силен. Такой человек может выполнять трудную крестьянскую работу: пахать, косить, колоть дрова. Но Толстой у Крамского силен не только телом. Это человек могучей мысли. Художник вспоминал потом, как поражал его Толстой своей убежденностью, неодолимой   силой   каждого   слова.   Когда   Толстой   смотрел   в   глаза собеседнику, тому казалось, что Лев Николаевич знает все, о чем он сейчас думает, что чувствует. Толстой,   написанный   Крамским,   смотрит   прямо   на   зрителя.   Когда стоишь   перед   портретом,   чувствуешь   на   себе   этот   пронзительный   взгляд. Толстой, как никто, умел понять человека, обнаружить в нем то, чего и сам человек часто в себе не замечал, разгадать самые тонкие движения его души. Крамской   сумел   передать   на   портрете   эту   необыкновенную   способность Толстого, великого человека, великого писателя. Портреты   Крамского   ярко   характеризуют   тех,   кого   он   изображал. Портрет писателя Льва Николаевича Толстого – это вообще один из лучших портретов в русской реалистической живописи. За   несколько   месяцев   до   приезда   Крамского   Толстой   приступил   к новому   роману   «Анна   Каренина»,   в   котором   среди   эпизодических   лиц появился затем художник Михайлов. Первые читатели романа заметили, что художник Михайлов, о котором рассказал писатель, очень похож на живого Крамского.   Читателям   сразу   приглянулся   этот   занятный   человек, запомнились   его   рассуждения   об   искусстве,   поведение,   удивительная способность творить не переставая. Значит,   пока   Крамской,   внимательно   изучая   Толстого,   писал   его портрет, Толстой тоже готовился писать портрет художника. И. Крамской. Автопортрет. Какое серьезное лицо! Автопортрет   это   когда   художник   изображает   самого   себя.   Очень многие художники писали автопортреты. Этот автопортрет написал Иван Николаевич Крамской. Крамской был руководителем Художников­«бунтарей». Именно он от лица   товарищей   заявил   совету,   что   они   лучше   уйдут   из   Академии,   но   не откажутся от свободы в искусстве. Товарищи   называли   Крамского   «учитель».   Он   был   очень   умен   и образован, хотя в школе ему пришлось учиться недолго. Крамской родился в сёмье писаря в глухом городке Острогожске. Он рано пошел в люди нанялся подручным к владельцу бродячей фотографии. Но он много читал и, главное, глубоко обдумывал прочитанное. Книги научили его серьезно размышлять о жизни, научили отстаивать свои взгляды. Своими мыслями Крамской любил делиться с товарищами. Говорил он горячо и увлекательно. Любовь   к   искусству   и   большое   дарование   помогли   помощнику фотографа   поступить   в   Академию   художеств.   Ученики   Академии   часто собирались в тесной квартирке Крамского. Крамской убежденно доказывал, что молодые художники должны вывести русское искусство на новый путь. Он смело и охотно встал во главе четырнадцати «бунтарей». Художник Репин вспоминал: «Крамского я представлял себе иначе. Вместо прекрасного бледного профиля у   этого   было   худое   скуластое   лицо   и   черные   гладкие   волосы   вместо каштановых кудрей до плеч, а такая трепаная жидкая бородка бывает только у студентов и учителей... Так вот он какой!.. Какие глаза! Не спрячешься, даром что маленькие и сидят глубоко во впалых орбитах; серые, светятся... Какое серьезное лицо!» Таким мы видим Крамского на автопортрете. Илья Ефимович Репин. Портрет Л. Н. Толстого Репин   –   величайший   русский   портретист   19   века   и   один   из значительнейших   в   мировом   искусстве.   Такой   потрясающей   портретной галереи,   какую   нам   оставил   Репин,   не   было   создано   никем   из   русских художников. Тяготение к портрету у художника появилось в ранние детские годы. Когда   ему   было   всего   пятнадцать   лет,  он   стал  самостоятельно   выполнять заказы на церковную живопись и на портреты, за которые получал по три и по пять рублей. В 1887 году Репин много времени уделяет работе над портретами Льва Николаевича Толстого. Самый удачный портрет Льва Николаевича написан в Ясной поляне. Это большой поколенный портрет в кресле, с книгой в левой руке.   Превосходно   решенный   в   композиции,   чему   в   значительной   степени способствует красивое, красного дерева кресло, с большим художественным тактом увязанное с силуэтом фигуры Толстого, портрет этот исключительно удался и в пластическом отношении. Он написан широко и смело. Вернувшись в Петербург после поездки в Ясную поляну к Толстому, и разбирая свои яснополянские альбомы, Репин остановился на мысли написать масляную картину с одного из рисунков, изображающих Толстого лежащим на траве, под деревом. Портрет производит впечатление написанного с натуры, до  того  правдива   и  убедительна   игра солнечных  пятен  на  светлой  фигуре Толстого и на зелени. И. Крамской. Некрасов в период «Последних песен». Поэт побеждает смерть Поэт  Некрасов тяжело  болел.  Он знал, что  дни его  сочтены. Стихи, которые поэт сочинял во время болезни, он называл «Последние песни». В них он прощался с читателями, с жизнью. Друзья   Некрасова,   да   и   сам   поэт   хотели,   чтобы   после   него   остался хороший портрет, написанный Крамским. Но больному было очень тяжело сидеть перед художником. Крамской проводил у Некрасова целые дни, но иногда за день удавалось поработать всего полчаса. На   портрете   у   Некрасова   красивое,   исхудалое   лицо,   скорбное   и мужественное. Руки скрещены на груди. Все находили, что портрет получился удачным. Но Крамской говорил: «Нужно еще посмотреть» Воображение подсказывало ему новый портрет поэта. Он решил написать Некрасова таким, каким видел его каждый день. Больной поэт лежит, накрытый простыней, рядом — столик с лекарствами. Сначала   Крамской   хотел   поставить   в   изголовье   постели   шкаф   с охотничьим оружием, а у ног Некрасова поместить его любимую собаку, но скоро отказался от этой мысли. Грустная картина про умирающего человека, который   любил   охотиться,   но   больше   уже   никогда   не   пойдет   на   охоту, показалась ему не совсем верной. До последнего дня Некрасов не расставался с главным в своей жизни — с поэзией. Однажды он прочитал Крамскому новое стихотворение. Умирая, поэт верил, что отчизна его будет свободной, гордой и счастливой, что в этой свободной отчизне народ будет знать его стихи. И Крамской понял, что поэт бессмертен, пока живет его поэзия. Он   не   стал   писать   ни   охотничьих   ружей,   ни   собаку.   Он   изобразил Некрасова в минуты творчества. Лицо и руки его исхудали, он бледен и слаб, но он не думает о смерти — он пишет стихи. Смерть не властна над поэтом. Он победил ее своим творчеством. Произведение   Крамского,   конечно,   больше   чем   портрет.   Оно   скорее похоже   на   картину.   Это   как   бы   портрет­картина.   Крамской   назвал   ее «Некрасов в период «Последних песен». И. Крамской.  Портрет Третьякова П.М. Что же за человек был Павел Михайлович Третьяков, создавший один из крупнейших музеев мира? По свидетельствам близко знавших его людей он был   скромный   до   застенчивости   человек   с   умными,   вдумчивыми   глазами. Характер его называли «рыцарски честным». Он был равнодушен к чинам к официальным   почестям,   не   соглашался   принять   иного   звания,   кроме купеческого, хотя царь ему и предлагал дворянство («Я родился купцом и купцом умру»). Единственный  титул, который он согласился принять, был титул Почетного гражданина города Москвы. Он не любил шумных сборищ, светских развлечений, излишеств и изысков в одежде, не выносил праздности, ничего  показного, был  тих, молчалив и  строг, многим казался  сухим. Для посторонних его фигура была окружена ореолом тайны.     Павел   Михайлович,   как   уже   было   сказано,   был   очень   скромный человек. Вся Россия благодарила его за бесценный дар, всем хотелось узнать побольше   о   жизни   Третьякова,   о   его   многолетнем   собирательстве,   но   на просьбы газет он отвечал «Сведений о себе я не дам, так как очень не люблю, когда обо мне что­нибудь печатается» Павел Михайлович долго не позволял писать с него портрет. Он считал себя ничем не замечательным человеком и не хотел, чтобы художники тратили на него время и силы. Первый портрет Третьякова сделал художник Крамской. Зимой 1876 года выполнял некоторые заказы Третьякова. В свободные часы художник и собиратель прогуливались по залам галереи, беседовали об искусстве, читали вслух   новые   журналы   и   книги.   Однажды   Павел   Михайлович   заболел. Привычное течение его жизни нарушилось. Он очень тосковал без дела. И тут Крамской, угадав его настроение, попросил: — Павел Михайлович, разрешите написать с вас портрет? Третьяков махнул рукой: — Пишите!.. Иван Николаевич Крамской. Портрет П. М. Третьякова. Знакомство И. Н. Крамского и П. М. Третьякова относится к 1869 году. Впоследствии   отношения   художника   и   мецената   стали   дружескими.   Они часто   встречались   и   долгое   время   состояли   в   переписке,   рассуждая   о политической и культурной жизни России. Многие картины Крамского были куплены Третьяковым. Специально для галереи Третьякова Крамской создал 12портретов. Портрет   П.  М.  Третьякова,   написанный   Крамским   во   время   болезни Третьякова   в   1876   году,   ­   один   из   самых   задушевных   и   трогательных портретов, созданных художником. Нужно было очень хорошо относиться к портретируемому,   любить,   уважать   и   понимать   его,   чтобы   создать   столь проникновенный образ.                                                                                    Портрет   Павла   Михайловича   Третьякова   отличается   глубиной   и цельностью. Как всегда, художник в своем портрете сосредотачивается на самых характерных и ярких качествах модели. В данном случае Крамской подчеркивает   внутреннюю   уравновешенность,   достоинство   и   сдержанность героя. Особое внимание, как обычно, живописец уделяет лицу – тонкому, с правильными изящными чертами и умным взглядом ясных темных глаз. Лицо это как будто согрето изнутри особой духовной силой. На лице Крамской мысли. особенно «вместилище» выделяет лоб       –     Модель на портрете Крамского словно вступает со зрителем в прямой и открытый   диалог.   Так   художник   подчеркивает   общественную   значимость Павла Третьякова, его огромный вклад в поддержку и сохранение русского национального искусства.