ВЕЛИКИЕ КОМПОЗИТОРЫ "МОГУЧАЯ КУЧКА"

Дополнительный  материал   для проведения  уроков       музыки в  общеобразовательной и музыкальной школах   по любому УМК  На тему    ВЕЛИКИЕ КОМПОЗИТОРЫ "МОГУЧАЯ КУЧКА" Михаил Иванович Глинка в последний приезд свой из­за границы редко  выходил из дома, мало кого принимал — только самых близких знакомых да  друзей­музыкантов. В его доме, в узком кругу, друзья пели, играли на  фортепьяно, обсуждали новые музыкальные сочинения, беседовали о путях  развития русской музыки. Однажды давний знакомый Михаила Ивановича,  известный дипломат, любитель и исследователь музыки Улыбышев  представил Глинке своего юного друга Милия Балакирева. Юноша получил в  доме Улыбышева прекрасное музыкальное воспитание и проявил такие редкие способности, что Улыбышев решил во что бы то ни стало ввести его в  музыкальный мир столицы. Оба они, и Улыбышев и Балакирев, восхищены  были музыкой Глинки и потому к нему первому и пошли, приехав из Нижнего  Новгорода в Петербург. Милий Алексеевич Балакирев С первой встречи Балакирев понравился Глинке. Нравился он сам — умный,  пытливый, с искрометными черными глазами, нравились его взгляды и  рассуждения, его фантазия на тему из «Сусанина», нравилось, как он играл на  рояле. Скоро Балакирев стал очень близким человеком в доме Глинки. «В  первом Балакиреве я нашел взгляды, так близко подходящие к моим, во всем,  что касается музыки, — говорил Глинка сестре,—­ ...со временем он будет  второй Глинка».Уезжая снова за границу, Глинка подарил юному другу две испанские  музыкальные темы. Балакирев обработал их. Одна из них легла в основу  первого его симфонического сочинения — увертюры для симфонического  оркестра. Вторую Балакирев использовал в одном из поздних сочинений для  фортепьяно — «Испанской серенаде». И еще — перед самым отъездом Глинка просил сестру непременно исполнить  его желание: никому, кроме Балакирева, не доверять музыкального  образования ее дочери Оли — любимой племянницы Глинки. Балакирев навсегда сохранил любовь к Глинке, к его музыке и вместе с  сестрой Глинки многое сделал для того, чтобы увековечить произведения  великого русского композитора и продолжить в русской музыке начатое им  дело. Балакирев был блестящим пианистом и дирижером. Он знал наизусть почти  все произведения Бетховена, Шопена, Глинки, Шумана, Листа. Особенно  часто исполнял он Шопена, исполнял по­своему, и Шопен в его исполнении  звучал всегда мужественно, трагично. Первые же выступления в публичных концертах принесли Балакиреву  громкую славу. Среди ближайших друзей его вскоре оказался В. В. Стасов —  человек яркий, талантливый, широкообразованный, с передовыми взглядами  на общественную жизнь, на литературу и искусство. Стасов называл себя  учеником великих русских революционных демократов Белинского и  Чернышевского. Он увлек молодого Балакирева чтением самых передовых в  то время журналов («Современник» Чернышевского и «Колокол» Герцена).  Литературные новинки, новые музыкальные сочинения, художественные  выставки, споры об искусстве живо интересовали и увлекали Стасова. На  каждое значительное событие в русской литературе, музыке, живописи он  откликался пламенными статьями. Стасов был истинным борцом за  утверждение передового, самобытного русского искусства. Балакирев стал  таким же борцом в музыкальной жизни России. В 1855 году Балакирев  появился в Петербурге, а к 1860 году вокруг него и Стасова уже собралась  группа музыкантов и композиторов. Сначала к молодому Балакиреву примкнул композитор­любитель инженер  Цезарь Кюи, затем юный гвардейский офицер, талантливый пианист и  импровизатор Мусоргский. Балакирев стал давать им уроки композиции,  теории музыки, разбирал их произведения, знакомил своих друзей створчеством Глинки, Шуберта, Шумана, Шопена, Бетховена, играл свои  сочинения. Через некоторое время в кружок Балакирева вступил талантливый музыкант, морской офицер Римский­Корсаков, а потом и профессор  химии Бородин, человек необычайно даровитый и образованный. Большим  другом кружка был композитор старшего поколения, соратник Глинки А. С.  Даргомыжский. «Великим учителем музыкальной правды» называл его  Мусоргский. Никто из членов кружка, кроме Балакирева, вначале не относился всерьез к  своим музыкальным занятиям. Однако Балакирев и Стасов, ставшие  идейными вождями, заставили всех — и Мусоргского, и Римского­Корсакова, и Бородина — по­новому взглянуть на свои сочинения. Они поставили  высокую цель — выражать в музыке самые передовые идеи своего времени,  приблизить творчество к народу и замечательное народное искусство сделать  достоянием русской классической музыки. Этот кружок в русской музыке  сыграл примерно такую же роль, как «передвижники» в русской живописи. Илья Репин Портрет Владимира Васильевича Стасова,  русского музыкального критика и историка искусства (1883) «...Сколько поэзии, чувства, таланта и умения есть у маленькой, но уже  могучей кучки русских музыкантов», — написал однажды Стасов о своих  друзьях композиторах. С тех пор кружок и стали называть «Могучей кучкой».«Кучкисты» регулярно собирались. О том, как проходили эти встречи,  рассказал сам Балакирев: «Наши занятия... заключались в приятельских  беседах и происходили не только за фортепьяно, но и за чайным столом.  Бородин (как и вся тогдашняя наша компания) играл новое свое сочинение, а  я делал свои замечания касательно формы, оркестровки и проч., и не только  я, но и все остальные члены нашей компании принимали участие в этих  суждениях. Таким образом, сообща вырабатывалось критически все  направление нашей композиторской деятельности». Хотя членов кружка связывали общие взгляды, хотя они постоянно  советовались друг с другом, каждый шел в искусстве своей дорогой,  разрабатывал свои темы, искал свои образы и формы. Главным и  обязательным для всех было: нести народу правду в музыке. Центром всех собраний, главным критиком всегда был Балакирев. Вот что  рассказывает о нем Римский­Корсаков: «Его слушались беспрекословно, ибо  обаяние его личности было страшно велико. Молодой, с чудесными,  подвижными огненными глазами, красивой бородой, говорящий решительно,  авторитетно и прямо; каждую минуту готовый к прекрасной импровизации за  фортепьяно, помнящий каждый известный ему такт, запоминающий мгновенно играемые ему сочинения, он должен был производить это обаяние, как никто  другой. Ценя малейший признак таланта в другом, он не мог, однако, не  чувствовать своей высоты над ним, и этот другой тоже чувствовал его  превосходство над собою. Влияние его на окружающих было безгранично...» Свои сочинения Балакирев тоже давал на обсуждение товарищам: он был  очень требователен не только к другим, но в первую очередь к себе. Занятый  постоянно другими делами, сам он писал мало, иногда по многу лет работая  над одним произведением. В конце 1862 года Балакиреву удалось организовать Бесплатную  музыкальную школу для одаренных молодых людей, которые не могли брать  платные уроки музыки. В Бесплатной музыкальной школе проходили уроки  пения, теории музыки и игры на скрипке. Хор и оркестр, организованные  Балакиревым из слушателей школы, выступали с концертами. В 1866 году вышел сборник русских песен, записанных Балакиревым в  Приволжье. Народные мелодии украшают все сочинения Балакирева — его  симфонии, увертюры, фантазии, картины, романсы. Композитор обращался ик музыкальному творчеству других народов: чешского, испанского,  грузинского, кабардинского, татарского. В 1866 году Балакирев с огромным успехом поставил в Праге оперы Глинки  «Иван Сусанин» и «Руслан и Людмила», сам дирижировал ими. Он был  счастлив, что его любимые оперы наконец­то с восторгом приняты публикой. Успех Балакирева в Праге на некоторое время изменил отношение к нему и в  Петербурге. Дирижер стал смело вводить в программу современную музыку  — русскую и западную. Это вызвало новый приступ ярости у противников  передового искусства. Они стали еще ожесточеннее нападать на композитора. Враги делали все возможное, чтобы подорвать деятельность Бесплатной  школы и «Могучей кучки». Средств у Балакирева и его друзей на содержание  школы не хватало. В конце концов Бесплатная школа прекратила свои концерты. Балакирев  устал в борьбе, он вдруг оставил музыку, друзей, сблизился со случайными  людьми — с богомольцами, гадалками. Друзья не могли понять, как могло  случиться, что человек, далекий от религии, умный, образованный, вдруг  погрузился в бесконечные разговоры о боге. В конце жизни Балакирев, правда, снова вернулся к музыкальной деятельности — выступал как дирижер и  пианист, сочинял музыку, занялся опять Бесплатной школой. Но прежнего  Балакирева, смелого, ярого борца за передовое искусство, уже не было. Отошел от взглядов «Могучей кучки» и Цезарь Кюи — наименее талантливый из всех композиторов знаменитой «пятерки». Мусоргский, Бородин, Римский­ Корсаков до конца жизни остались верны идеям, которые некогда открыл им  Балакирев, продолжали в музыке дело, начатое Глинкой, создали  произведения, прославившие русскую музыку и принесшие ей мировую  известность. Источник http://allforchildren.ru/music/composer12.php