Доклад: «Воровство у детей школьного возраста, причины и выход из ситуации».

Доклад: «Воровство у детей школьного возраста, причины и выход из ситуации».

Проблема воровства по мере роста ребенка усложня­ется. То, что в раннем детстве является случайным эпи­зодом, ошибкой, у подростков — уже осознанный шаг, а то и вредная привычка, девиантное поведение.

В младшем школьном возрасте ребенок попадает в ситуацию постоянного оценивания, и не только со сто­роны взрослых (в первую очередь, учителей), но и со сто­роны одноклассников. Их оценки постепенно становят­ся более значимыми, нежели обыкновенные школьные, а иногда важнее, чем мнение родителей. Именно в этом возрасте наиболее активно происходит нравственное раз­витие маленького человека, освоение социальных норм, закладывается моральная основа личности. Теперь все зависит от шкалы предлагаемых ценностей. Чтобы за­воевать популярность и уважение сверстников, ребенок готов на многое. Особенно тот, у которого не все благопо­лучно дома. Если родители вечно заняты, им нет дела до его проблем и интересов, если они холодно относятся к нему, отвергают его, то школьник еще активнее будет искать утешения вне семьи, а здесь уж как повезет. Какая компания попадется.

К типу воровства младшего школьника можно отнести ситуации домашнего воровства, когда ребенок может взять деньги или некую вещь, принадлежащую его родным или близким друзьям семьи. Чаще всего кражи кого рода совершают подростки и младшие школьники, хотя истоки подобного поведения могут находиться в раннем детстве. Такое воровство — своего рода сигнал об эмоциональном неблагополучии семьи, неудовлетво­ренности каких-то жизненно важных потребностей ре­бенка.

К сожалению, особенную тревогу у родителей вызы­вают только те случаи, когда воровство начинает выхо­дить за пределы семьи. А ведь даже самый первый по­добный проступок — повод задуматься: все ли в порядке, не испытывает ли маленький член семьи дискомфорт в родственном кругу? Анализ работы с ворующими деть­ми подтверждает, что в их семьях наблюдается эмоцио­нальная холодность между родственниками. Такой ре­бенок либо чувствует, что его не любят, либо в раннем детстве пережил развод родителей, и, хотя отношения с отцом сохраняются, он наблюдает отчужденность, даже враждебность между мамой и папой.

Младшие школьники берут то, что им очень хочется иметь в данный момент: красивый ластик или яркий карандаш. И еще то, что они коллекционируют: яйца-сюрпризы, вкладыши, наклейки. Для подростков 11-13 лет украсть что-то в магазине — значит продемонстри­ровать сверстникам свою смелость, независимость и пренебрежение. Девочка может украсть лак для ногтей, который не очень даже и понравился, мальчик тайком выносит из супермаркета музыкальные диски, не обращая внимания на их содержание. В школе младшие подростки воруют какую-то вещь у одноклассника, чтобы проучить его за то, что услужлив с учителем, лучше учится или просто не такой, как все.

Чаще всего — это спонтанный поступок, а не расчет­ливая кража по меркантильным соображениям. Млад­шие школьники еще не способны предвидеть послед­ствия действий, не понимают нравственного смысла нормы. Они не умеют представить переживания друго­го, когда тот лишается вещей. У подростков развиты чув­ства стыда и вины, но им еще трудно управлять своим поведением. Именно поэтому воровство всегда сопровож­дается ложью. Дети знают, что желание обладать силь­нее страха родительского гнева. С помощью лжи они пытаются избежать наказания.

Даже если школьник украл впервые, нельзя прини­жать значение такого поступка, утешать себя мыслью, что все пройдет с возрастом. Но и забрать украденное со словами «Никогда так больше не делай» — значит под­толкнуть его к тому же еще раз. Нужно взять себя в руки — не кричать, не грозить милицией. В идеале он должен вернуть в магазин (или одноклассникам) укра­денное (или возместить его стоимость) и принести свои извинения. Необходимо дать возможность вернуть вещь самостоятельно. Важно, чтобы ребенок не только почув­ствовал стыд, но имел шанс исправить свой поступок. И не следует наклеивать ярлыков: школьник взял чу­жое, но он не вор. Если же проступок повторяется не­однократно, это серьезный повод задуматься о том, что происходит в его отношениях со сверстниками или в семье.

Интересно рассмотреть конкретный пример. Каждый день первоклассник Вова приносил из школы новую игрушку.

—Откуда это? — спрашивала мама.

—Алеша дал.

На следующий день: «Аня подарила». Когда в доме скопилось уже немало подобных «подарков», грянул гром.

— Ребята жалуются, — сообщила учительни­ца, — что Вова шарит в их ящиках, залезает в портфели. Разные вещи пропадают: игрушки, фло­мастеры...

Мама Вовы почувствовала, будто на нее выли­ли ушат ледяной воды. Первый порыв был — уст­роить сыну разнос, накричать, отшлепать — что­бы знал! Но, к счастью для Вовы, он не попался под горячую руку. А у мамы по дороге из школы домой созрело совсем иное решение... Вова был ошеломлен. Никогда еще он не видел свою мать в таком состо­янии. Молча, с каменным лицом прошла она мимо него, словно Вова — пустое место. Молча собрала в большой пакет все трофеи сына, спросила сухо:

—Еще есть?

Вова вынул из тумбочки несколько игрушек.

—Завтра ты возьмешь этот мешок и раздашь вещи тем, у кого взял. — Мама старалась гово­рить спокойно, но в глазах у нее стояли слезы. Вова опустил голову. — Мне никогда еще не было так стыдно!

Мать ушла в другую комнату, закрыв дверь. С тех пор прошло много лет

— Когда, остыв, я поговорила с сыном, — вспоминает Бовина мама, — то, к своему изумлена обнаружила, что он просто не понимает, почему нельзя брать вещи у одноклассников. Они же «Свои люди», как мама и папа, а вовсе не чужие. Ведь у себя дома он может брать все что угодно!

Его поступок не был воровством, то есть сознательным и тайным присвоением чужого добра. Откуда он мог знать, что делать так нехорошо, если ему и не объясняли этого никогда: повода не было. У детей постарше (от 9 до 12 лет) воровство может быть связано с недостаточным развитием волевой сферы: на свое «хочу!» им трудно самим себе сказать «нет!». Таким детям трудно справиться с соблазном, хотя они испыты­вают стыд за свой поступок.

В одной из московских школ три девочки, уче­ницы 4 класса, совершили кражу. Они, как говорит­ся, «свистнули» несколько колясок, оставленных у детской поликлиники. Шуму было много: выхо­дят мамаши с младенцами на руках, а транспор­тного средства нет. Поймать преступниц не со­ставило труда: они мирно играли крадеными колясками во дворе соседнего дома.

Конечно, девочки понимали, что поступают не­хорошо. Но они планировали вернуть коляски в тот же день. Пойманные с поличным, они быстр «раскололись», назвав номер школы, в которой учатся, свои имена и фамилии. А дальше началось самое страшное.

В школе устроили настоящий показательный процесс. Девочек поставили на сцену актового зала, полного зрителей — учеников разных клас­сов. Учителя по очереди выходили и клеймили «без­душных воровок», «жестоких обманщиц».

После собрания дети тыкали в них пальцем и кричали: «Воровки! Воровки!» Само посещение школы стало для них пыткой.

Конечно, каждую что-то не очень приятное ждало и дома. Только одна мама поступила не­стандартно: срочно перевела свою дочь в другую школу, подальше от старой. Остальные же приня­ли сторону учителей. Впоследствии две девочки так и пошли «вразнос»: начали пить, курить, ухо­дить из дому. Кто знает, возможно, тот самый школьный «урок» стал роковым и они поверили, что хуже их и быть никого не может... Детское сердце особенно ранимо. То, что для взрослого — ерунда, проходящий момент, для ребенка подчас становится источником большого горя, поворотом на всю жизнь. Золотое правило воспитания гласит: «Ругай наедине, хвали — при всех». Воровство — сор, который не следует «выносить из избы». Нельзя клеймить, красить образ в черный цвет: иначе порочный поступок может действитель­но превратиться в суть личности: «Мама говорит — значит, такой!» А в подростковом возрасте уже звучит вызов: - Да! Обманщик, вор! Ну и что?

Одна из основных причин воровства в среднем и старшем школьном возрасте — отсутствие у детей денег на данные расходы.

«А зачем они ей? — недовольно парировала воп­рос психолога женщина, чью дочь в классе стали подозревать в воровстве. — Я сама знаю, что надо моей дочери, и у нее, поверьте, все есть: и хорошая одежда, и компьютер. Еще и деньги давать? Не хватало!» В том-то и дело, что девочке той нужен был не компьютер, а дешевенькие конфеты сосульки, которые ее одноклассники на переменах покупали в киоске...

В каждом возрасте у детей — свои запросы. В 1-3 клас­сах всем хочется конфет в красивых обертках, жвачек затем — разных игровых приставок, дальше — больше (вспомните, кому из нас в 9-10 классе не хотелось иметь джинсы?). Пусть эти всеобщие интересы и не всегда на пользу ребенку (вместо конфет и жвачек, конечно, по­лезнее фрукты и овощи), но родителям все же следует пойти у него «на поводу». Все эти периоды — жвачек, приставок и т. д. — быстро проходят, а вот чувство оби­ды за собственную ущербность (у всех есть, а у меня нет), желание обладать чем-то во что бы то ни стало могут при­вести к тому, что оставит след на всю жизнь — краже.

Некоторые психологи утверждают, что причиной дет­ского воровства может быть легкое отношение родите­лей к чужому труду (но это уже скорее вопросы психоте­рапевтов) или к мелким деньгам. Когда в доме постоянно разбросаны рубли и родители не устают повторять, что это не деньги, ребенок вскоре перестает ценить и тыся­чи. Он полагает, что все так относятся к деньгам, и пото­му вытащить у кого-то из кармана недостающую ему «мелочь» не считает преступлением...

Воровство в подростковом возрасте (12-16 лет) может быть связано с желанием получить острые ощущения пережить авантюрное приключение, рискнуть.

Так, в литературе приводится пример разгово­ра с трудным подростком Сережей Ф., которого поставили на учет в милицию за совершение це­лой серии краж. Сережа был «форточником». От­крытая форточка служила ему дверью в чужие квартиры. Список украденных им вещей включал военный бинокль, пейджер, плеер, пару кроссовок, газовый пистолет. В общем, нельзя сказать, что Сережа обчищал квартиры.

—Неужели, — удивилась психолог, — все эти мелочи стоят того, чтобы позорить себя, родите­лей?

—Дело не в вещах, — махнул рукой Сережа

— Тогда в чем?

Он оживился:

—Ну, понимаете, дух захватывает: лезешь — могут поймать, в квартире — хозяева прийти, потом выйти незамеченным — получится или нет?

—В общем, риск, да? — закончил психолог.

—Да! — подтвердил Сережа.

—Шел бы тогда в летчики лучше! — презри­тельно вставила Леночка, которая случайно услы­шала разговор.

Сережа опустил голову. Леночка ему очень нра­вилась.

Через месяц Сережа пошел учиться прыгать с парашютом, а потом поступил в летное учи­лище.

Не стоит думать, что таких любителей приключений, как Сережа, единицы. Что заставляет мальчишек лезть в чужой сад за яблоками, когда в своем — ветки ломаются? Азарт, острые ощущения.

Следовательно, мотивы воровства могут быть самым разными. Прежде чем осуждать, нужно понять причины. Свершившийся факт — еще не вина. Ведь есть случаи, когда подростков силой или хитростью втягивают» порочный круг.

Приятели ловят на «слабо», взрослые запугивают уг­розами. Сейчас в школах, как в криминальных кругах есть такое понятие — «поставить на счетчик». Подходит к тринадцатилетнему подростку шестнадцатилетний и говорит: «Ты мне должен тысячу рублей. Не отдашь — каждый день будет капать процент». Таким образом на­званная сумма неуклонно растет.

«Откуда же я возьму?!» — «У мамы с папой». Если жертва не отдает «долг», ее терроризируют и бьют. С этим явлением в школах бороться крайне сложно, поскольку ни учителя, ни родители ни о чем не подозревают: под страхом смерти жертвам запрещено жаловаться. Попа­дая в подобную зависимость, ребенок нередко начинает воровать: ему кажется, что, собрав необходимую сумму, он избавится от своих мучителей.

Какая бы беда ни случилась с ребенком, главное — не отворачиваться от него, дать ему шанс остаться Челове­ком. А если потребуется — дать такой шанс еще раз.

А. С. Макаренко в романе «Педагогическая по­эма» рассказывает, как одному из своих воспитан­ников — прожженному вору и жулику — доверил получить огромную сумму денег за всю колонию. Он намеренно послал мальчишку за деньгами одного. Когда, измученный внутренней борьбой и соблазном тот все-таки принес деньги и попросил их пересчитать, Макаренко ответил: — Зачем!? Я тебе верю. Именно эта вера в своего ребенка, в то, что он хочет и может быть лучше, спасет его, убережет от рокового шага.

ТИПОЛОГИЯ ДЕТСКОГО ВОРОВСТВА

К сожалению, различные формы воровства и их возрас­тные особенности у детей и подростков изучены крайне недостаточно. Однако в последние годы появляются отдель­ные работы в этом направлении. Большой интерес представ­ляет работа А. Л. Нелидова и Т. Т. Щелиной (2002) по изу­чению воровства в онтогенезе детей. Оно, по данным авторов, может проявляться в различных вариантах.

Воровство в рамках игровой деятельности (10% обращений). Ребенок берет чужие вещи, смешивая в кон­тексте игры «свои и чужие игрушки»: осознает кражу именно как игру, ее факт легко признает, но может и скрывать, сожалея о необходимости расстаться с полю­бившейся игрушкой.

Воровство как следствие недостаточно сформированной этической регуляции поведения и сферы удоволь­ствий (15%). Ребенок берет чужие вещи в связи с отсутствием сформированных этических норм в отношении «чужого»: осознает кражу как норму поведения, доволен ею, апелляцию взрослых к «совести» не понимает; этические регуляторы недостаточны и в других сферах деятельности (дружба, учеба).

Эти два варианта наиболее характерны для детей 2,5 до 6-7 лет.

Воровство как следствие давления на личность асоциальной группы сверстников (5%). Ребенок ворует и для себя, а для группы, которая его подчинила. Особен­но опасным данный тип воровства становится при пси­хологическом инфантилизме и подчиняемости ребенка Осознание неэтичности своего поведения и хроническое унижение при необходимости скрывать его формируют внутренний конфликт; внешне он проявляется неврас­тенией, фобиями и в конечном итоге — депрессией.

Воровство как компенсация фрустрации отдель­ных значимых потребностей личности ребенка, вос­питывающегося в дисфункциональной родительской семье (15%).

Воровство как гиперкомпенсация кризиса прогрессирующей педагогической запущенности (20%). Возникает во 2-3-х классах и в определенной последовательности. Вначале ребенок дает личностную реакцию на неуспехи в учебе, которые связаны с его личной неготовностью к ней, с невротическими, астеническими или резидуальными органическими синдромами (минимальной мозговой дисфункцией). Далее какое-то время ребенок (обычно под нажимом взрослых) пытается компенсировать неуспехи интенсификацией учебной деятельности. В отсутствие адекватной медицинской и психолого-педагогической помощи эта компенсация не дает результата. У родителей развивается непринятие ребенка. У самого ребенка возникают пассивно-оборонительные реакции — уход от учебы, протесты и отказ от нее, затем — неврозы (неврастения, фобии). Мотивация к учебе снижается. Далее процесс идет по механизму механической запущенности.

Воровство как меха­низм социализации ребенка в асоциальной среде (5%). Возникает в случаях преждевременных (до пубертата) реакций группирования, выполняющих для ребенка функцию ак­тивной психологической защиты (совладающего поведения), при сочетании с прогрессирующей педаго­гической запущенностью и отвержением со стороны класса. Ребенок социали­зируется в «уличной» группе: включается в ее виды дея­тельности (вначале это может быть и не воровство), у него появляются роли в группе, статус и навыки поведения; от группы он получает защиту от неудач, «новую» систе­му мотивов и ценностей, включая оценку себя как зна­чимой личности. Ребенок защищает (ложью) не только свое воровство, но и всю группу; глух к морали взрослых, выявляет «перевернутую» этику (именно удачное воров­ство — признак успеха). Особенно тяжелым этот тип во­ровства становится при готовности самих родителей к воровству (асоциальная семья).

Воровство как патологическое развитие личности в условиях хронического эмоционального отвержения родителями (25%). Эмоциональное отвержение родителями своего ребенка не позволяет им своевременно распознавать данную форму воровства: Они «спохватываются» когда ребенку 8-11 лет, то есть с опозданием на 3-5 лет когда дети начинают воровать уже крупные суммы и V них появляются признаки будущей аномальной социа­лизации (предвестники уходов из дому или сами уходы утрата мотивации к обучению, группирование в «улич­ной» компании) и начинается употребление психоактив­ных веществ (алкоголя, токсических веществ, никоти­на). На этой стадии воровство как деятельность участвует в формировании патохарактерологического развития личности ребенка (преимущественно мозаичного, но с преобладанием неустойчивого), включаясь в его мотивационную систему.

Воровство в связи с формирующейся зависимостью от компьютерных игр или игр на игровых автоматах (5% обращений). Начинается с момента формирования у игры качества сверхценного увлечения: вытеснение других хобби, снижение значимости учебы (пока без снижения ус­певаемости), изменение круга общения, резкое увеличение времени игр (до нескольких часов в день), «неодолимое» желание возобновить или про­должить игру и нежелание ее завершать. Игра становится самым желаемым и главным  делом жизни, ее смыслом, то есть мотив игры приобретает качество ведущего и смыслообразующего. Данный вариа­нт воровства возникает в 8-9 лет при сопротивлении родителей интересу ребенка к компьютерам и отказе от использования его для развития личности ребенка (в кружках и школах компьютерной грамотности); воров­ство бывает осознанным — дети готовы обсуждать его, но при условии отсутствия критики родителей в адрес увлечений компьютерами.

А. Л. Нелидов и Т. Т. Щелина (2002) не только разра­ботали типологию детского воровства, но и предложили родителям, студентам педагогических специальностей, социальным педагогам и педагогам-психологам рекомен­дации по профилактике и коррекции раннего девиантного поведения, в том числе и с синдромом воровства.