ДВА ПОЭТА - АХМАТОВА И ЦВЕТАЕВА. ПРИРОДА СХОДСТВА И НЕСХОДСТВА.

М.Цветаева и А.Ахматова. Природа сходства и несходства. Две женщины, женщины — ПОЭТЫ, а не поэтессы. На этом настаивали обе: и  Анна Ахматова, и Марина Цветаева. До них пока не было дано подняться ни одному  женскому имени в литературе. Детство той и другой было печальным: «И никакого  розового детства», — сказала Ахматова, — то же могла сказать и Цветаева. И вообще  судьба обеим выпала тяжелая, много потерь. Цветаева увлеклась ее поэзией, а также личностью, стоявшей за стихами. Она  сотворила себе образ «роковой красавицы», называла ее «Музой Плача» и «Златоустой Анной всея Руси». Впоследствии, когда Цветаева будет писать ей восторженные  письма, Ахматова отнесется к ним с присущей ей сдержанностью. Хорошо сказал о поэтическом и психологическом различии той и другой  известный русский эмигрантский исследователь литературы Константин Мочульский  — еще в 1923 году: «Цветаева всегда в движении; в ее ритмах — учащенное дыхание от быстрого  бега. Она как будто рассказывает о чем­то второпях, запыхавшись и размахивая  руками. Кончит — и умчится дальше. Она — непоседа. Ахматова — говорит  медленно, очень тихим голосом; полулежит неподвижно; зябкие руки прячет под  «ложноклассическую» (по выражению Мандельштама) шаль. Только в едва заметной  интонации проскальзывает сдержанное чувство. Она — аристократична в своих  усталых позах. Цветаева — вихрь, Ахматова — тишина... Цветаева вся в действии —  Ахматова в созерцании...». У обеих в творчестве большое место – тема любви. поэты часто говорят об  одном, хотя и по­разному. Общим мотивом звучит в лирике А. Ахматовой и М.  Цветаевой отношение той и другой лирической героини к сопернице: равнодушие,  чувство гордого женского превосходства, но не зависть и не ревность к ней ­ "простой  женщине", "трухе рыночной" (М. Цветаева), "дурочке" (А. Ахматова). Слово любовь  для Марины Цветаевой ассоциировалось со словами Александра Блока: тайный жар.  Тайный жар — это состояние сердца, души, —  всего существа человека. Это — горение,  служение, непрекращающееся волнение,  смятение чувств. Но самое всеобъемлющее  слово все­таки — любовь. особенность  восприятия лирики М. Цветаевой заключается в  том, что ей приписывают мужское, сильное  начало. оттенки чувства лирической героини А.  Ахматовой идут от понимания любви как  страсти, любви как борьбы, поединка душ. В  любовной лирике М. Цветаевой душе  лирической героини нет "равносильного", нет и  борьбы, поединка, есть только самоотдача себя  любимому человеку. Он ­ "желанный",  "жаленный", "болезный"! Цветаеву и Ахматову, к 1920–м годам достигших своего расцвета  (стихотворные сборники Ахматовой «Белая стая», 1917, «Подорожник», 1921, «Anno  Domini», 1922), невозможно не сравнивать именно в любовной лирике.  Примечательно, что героиню Ахматовой никто никогда не упрекал в эгоцентризме,  хотя она может начать диалог с возлюбленным с такой реплики: «Тебе покорной? Ты  сошел с ума!». И напротив, эгоцентризм — стержень всего цветаевского творчества,  но у нее в теме любви как отражение исконной женской доли абсолютизируется мотив жертвенности и покорности: «Мне… жерновов навешали на шею», «Я не выйду из  повиновенья», «Пригвождена к позорному столбу… Я руку, бьющую меня, целую»;  или от имени женщин всех времен, страдающих в любви, горький вопрошающий крик  — «Мой милый, что тебе я сделала?» В обращении к возлюбленному, который придет  хотя бы через сто лет, рассказ о том, как «…я у всех выпрашивала письма, / Чтоб  ночью целовать». В лирике А. Ахматовой очень часто страдающая роль принадлежит мужчине. Он "совенок замученный", "мальчик­игрушка", "неприкаянный". С ним может случится  Беда любви Лирическая же героиня М. Цветаевой говорит: "...мне ни один  влюбленный не вывел палат". Для лирики М. Цветаевой закон, что мука любви,  страдание ­ доля только женская. Тема разлуки, разрыва освещена неоднократно,  разносторонне. И сюжеты встречаются сходные, но Ахматова даже самые трагические  чувства, даже кипящую лаву страсти и боли неизменно заключает в гранитную оправу  стиха. Цветаева же о своей лирике позднее напишет так: “Я всегда билась — и  разбивалась вдребезги… и все мои стихи — те самые серебряные сердечные  дребезги”. Интересно, что первый сборник Ахматовой – «Вечер», а Цветаевой – «Вечерний альбом» (стихи 15­17 летней цветаевой) Обе любили и писали о России. Сумятица и боль трагичного периода в жизни России проникают и в их стихи. У Ахматовой это ноты тревоги и печали, муки совести, постоянное ощущение сумятицы внутри и боль за судьбу Родины. У Цветаевой ­ кипение страстей, постоянные контрасты и острое предчувствие гибели. У Ахматовой все чаще слышится традиционный для женской поэзии молитвенный стиль, и молится она о судьбе своей страны. У Цветаевой, особенно в период эмиграции, слышна ненависть ко всему, что так перевернуло эпоху, и в то же время невыносимая боль от разлуки с любимой землей. Если Ахматова вырастала в поэта России, если она несла в себе свою эпоху (ее  потом так и звали: «Эпоха»), то Цветаева­поэт превращалась как бы в «гражданина  Вселенной».  Обе изучали Пушкина. У А — и эта работа будет соответствовать ее натуре:  неспешное обдумывание, сопоставление различных источников, и, конечно, множество важных и тонких открытий. Марина Цветаева займется пушкинской темой несколько позже, не изучая  Пушкина так углубленно, как Ахматова. Ее суждения, «формулы» беспощадны,  пристрастны; ахматовские наблюдения —сдержанны, хотя и не бесстрастны; за  каждой мыслью стоит гора переработанных, обдуманных источников. Хотя обе были  диаметрально противоположные «пушкинистки» (Цветаева в этом отношении очень  раздражала Ахматову), их роднила нелюбовь к Наталье Николаевне Пушкиной  (Гончаровой).