Два варианта одного рассказа А.И. Куприна

Два варианта одного рассказа А.И. Куприна Самым крупным произведением Александра Ивановича Куприна о проституции является повесть "Яма", которую  он писал в течение 6 лет (с 1908 по 1914 гг.). "И к этой теме писатель подошел как гуманист, глубоко  сочувствующий "униженным и оскорбленным", "стремившийся в ожесточенной душе найти светлое, человеческое начало", писал В.Н. Афанасьев. Подготавливаясь к такой серьёзной теме, ещё в 1887 Куприн напишет рассказ "Наташка". В нём говорится о  докторе Лобачёве, который делится своим "трогательным" пасхальным воспоминанием со своим приятелем  учителем Остаховичем. Это было давно, в Петербурге. Лобачёв жил тогда на Песках, в меблированных  комнатах, где постоянных жильцов было пятеро: бывший богатый человек; поэт ­ "жалкое болезненное  существо"; старообрядец; рассказчик, который "боролся с суровой действительностью" и проститутка Наташка.  В Великий праздник Пасхи, который обычно объединяет всю семью за праздничным столом, эти несчастные,  никому не нужные люди, собираются вместе, но: разговор не вяжется, традиционные для этого дня поцелуи  натянуты,: но они не расходятся, "ожидая или обманывая себя иллюзией необыкновенного, праздничного  настроения" И именно проститутка Наташка приглашает к себе жителей соседних номеров, таких же обиженных жизнью, как и она сама, разговеться Священной Пасхой. И они, одинокие и изжёванные жизнью, только здесь, в гостях у Наташки, смогли по­семейному отметить святой праздник, вспомнить детство, стать друг другу ближе,  выговориться. После этого дня жильцы по­другому взглянули на проститутку, они увидели в ней человека,  такого же несчастного, как и они сами. Сюжет этого рассказа несколько раз менялся, и в 1910 году в газете "Утро России" (№ 126 от 18 апреля) он  выходит под названием "По­семейному", где главную героиню уже зовут не Наташкой, а Зоей. Заглавие рассказа с такого пренебрежительного ­ "Наташка" меняется на родное, доброе ­ "По­семейному". Куприн сохранил сюжетную основу рассказа, но устранил фигуры рассказчика Лобачёва и его друга  Остаховича, развил характеристики действующих лиц, ввёл важный новый образ неудачника Бутковского.  Также во второй редакции было снято традиционное для пасхального рассказа пространное обрамление,  изменилось место действия (был Петербург ­ стал Киев). Последний вариант рассказа Куприна стал более  насыщен бытовыми и психологическими деталями, более богатым стал и его язык. Интересней и живописнее стал и образ главной героини ­ проститутки Зои. Автор индивидуализировал характер своей героини, её речь. Прочитаем записку Зои, в которой она приглашает постояльцев к себе: "Глубокоуважаемый №8. Если вам свободно и не по Брезгуете очень прошу вас зати ко мне У номер разговеца  свяченой пасхой. Извесная вам Зоя Крамаренкова" [2, стр. 186]. Речь Зои безграмотна, это речь необразованной женщины из народа, но женщины, "сохранившей любовь к  людям, поэтичность и достоинство" [2, стр. 493]. Мало чем отличается интерьер комнаты Зои (Наташки) от интерьеров комнат проституток в других  произведениях Александра Ивановича: тот же комод, те же бонбоньерки, те же фотографии: Что касается портрета главных героинь, то в двух разных редакциях рассказа они похожи: Наташка ­  "обыкновенное русское лицо ­ белое, круглое, с ласковыми серыми глазами и с бровями, подведёнными в виде  тонких чёрных дуг"; Зоя ­ "самое типичное лицо русской проститутки: мягкие, добрые безвольные губы, нос  немного картофелем и безбровые серые глаза навыкате ­ "лупетки" [2, стр. 186]. Подобный портрет будет и у  Насти (Клотильды) в "Штабс­капитане Рыбникове, и у Ирины Вощенковой (Любки), и Маньки Маленькой в "Яме".  Вероятно, и проституткой Зоя (Наташка) стала по той же причине, что и героини вышеназванных произведений  Куприна (бедность, совращение в юном возрасте и др.), но Куприн в этом рассказе не ставит перед собой цели,  выяснить, почему героиня стала проституткой. Здесь важно другое: то, что человек не ожесточился на  окружающий его мир, а смог сохранить в себе любовь к людям, милосердие и сострадание. Как она жалеет  расплакавшегося неудачника Бутковского: "Ах, миленький, ах вы, мой бедненький:Сама ведь я знаю, как трудно  вам жить:Бог даст, всё пройдёт:А вы, родненький мой:". Этой психологической сцены в первой редакции  рассказа не было. Здесь Зоя очень похожа на Сонечку Мармеладову из романа Федора Михайловича  Достоевского "Преступление и наказание": сама раздавлена жизнью, но сохранила способность сопереживать. Интересно то, что в первом варианте рассказа ("Наташка") жильцы, жившие в номерах по соседству с  проституткой "молча и презрительно игнорировали эту жертву общественного темперамента" [2, стр. 468]. Слова "девица Наташка", "особа её звания", ": мы заходили друг к другу (исключая, конечно, Наташки):" [Там же] толькоподчёркивают явное пренебрежение к героине рассказа. В последнем же варианте этих слов вовсе нет. Но там  значимо мнение хозяйки, которая уважала Зою "больше, чем нас всех остальных, вместе взятых" [2, стр. 185]. А  вот Зоя глазами рассказчика: "Она была неуклюже мила, как застенчиво гостеприимна, как дружески и  деликатно проста", "все почтительно поцеловали руку Зои". В первой редакции рассказа в том эпизоде, когда коридорный Ванька передаёт просьбу Наташки посидеть у неё и справить праздник Великой Пасхи, явно видна его ехидная улыбка, направленная в сторону её номера, в  последней же редакции этой ехидной гримасы уже нет. Так меняется отношение самого автора в проститутке,  ведь рассказ "По­семейному" был написан в 1910 году, когда уже была написана 1 часть "Ямы". Интересен также и финал двух редакций этого рассказа Куприна. В конце "Наташки", когда гости разговелись и стали прощаться, Наташка не могла выразить своей благодарности за то (кстати, Наташка даже не может  сформулировать за что, это делает за неё автор), "что мы признали в ней человека, :за то, что ни один из нас  инстинктивно в её комнате не вышел из границ того приличия, с которым он обращался бы к жене, сестре и  матери" [2, стр. 470]. В рассказе "По­семейному" нет всех этих размышлений, автор надеется, что читатель и так  понял, за что эта бедная женщина благодарит своих соседей по номерам. Здесь значим другой конец: когда  герои вышли из номера Зои, им встретился студент, который, увидев их, "многозначительно" сказал: "Вы в­вон  откуда? Гм: разззговелись, значит?" [2, стр. 189]. В ответ он услышал презрительное "сссуслик". Вот оно пошлое  стереотипное мышление человека, который не может себе представить, что проститутка ­ это женщина, это  человек. А. И. Куприн своими произведениями о проститутках пытался привлечь внимание к сотням и тысячам "Наташек",  "к самым несчастным, самым глупым и наивным, самым безвольным существам на всей нашей планете" [2, стр.  187], "показать бесчеловечие и жестокость общественного уклада, обрекающего их на гибель" [1, стр. 108]. Как уже было сказано выше, последний вариант рассказа был написан уже после того, как была написана  первая часть повести "Яма". Интервал между выходом первого и второго рассказа составляет 13 лет. Срок  немалый, поэтому хорошо видно, как "взрослеет" мысль автора, как его позиция по отношению к проституции  становится все более чёткой. Библиографический список: 1. Афанасьев, В. Н. А.И. Куприн. Критико­биографический очерк [Текст] / В. Н. Афанасьев. ­ М.:  Художественная литература, 1960. ­ стр. 15, стр. 108 2. Куприн, А.И. Собр. Соч.: в 9 т. [Текст] / А.И. Куприн. ­ М.: Художественная литература, 1972. ­ Т. 5. ­ стр.  185 ­ 189, 468, 493).