Исследовательская работа по литературе "Литературные герои против коррупции"

Литературные герои против коррупции    Вся моя мысль в том, что ежели люди порочные связаны между  Введение собой и составляют силу, то людям честным надо сделать  только то же самое.  Лев Толстой             Коррупция... Казалось бы, как много боли и переживаний может  заключаться в одном слове? Примеров может быть масса: насилие, геноцид,  истребление. Но все они связаны с военным временем. В мирное время человек  может столкнуться с не менее жестокими примерами морального произвола:  осуждение невиновного, расхищение имущества, "распил" бюджета. Рычаги  управления государством уже не достают до прогнившего дна, погрязшего в  коррупции на протяжении долгого времени. Оправданием для правительства  могут послужить только ссылки на историю ­ дескать, воровали у нас всегда. Ну да и про знаменитый диалог между князем Горчаковым и Карамзиным никто не  забывал:  Князь Горчаков: "И что же происходит в России?" Карамзин: "Как обычно… Воруют­с..." "Воруют­с" давно уже стало афоризмом и звучит в обиходе многих  общественных деятелей. Поэтому, слушая о многовековой истории российской  коррупции с трибун от первых людей государства, сложно поверить, что ее  можно каким­то образом искоренить. Многие российские классики размышляли  о данной проблеме в своих произведениях, высмеивая пороки госслужащих и их  отношение к взяточничеству, мошенничеству, вымогательству, произволу  чиновников.  Целью данной работы стало разоблачить пороки литературных героев,  связанные с коррупцией. Для этого необходимо решить ряд задач: проследить историю развития  этой самой "многовековой" проблемы российского общества; выявить  коррумпированных чиновников в произведениях русских и зарубежных  классиков; рассмотреть взгляды и мнения современников разных эпох. Объектом исследования стала русская и зарубежная литература.  Предметом ­ коррупция в произведениях. Актуальность этой темы не подвергается сомнениям и сейчас в условиях  нынешней политики и высокого уровня бюрократизации общества.        Материалы данной исследовательской работы  могут быть  использованы на уроках литературы и истории.              Глава I. История коррупции в России Я сразу бы хотел отметить в этой главе, что те, кто считают проблему  российской коррупции многовековой, зародившейся в нашей стране вместе с  появлением государственности, на мой взгляд, придерживаются какой­то  "антирусской" позиции. Здесь я попытаюсь объяснить почему. Обращаясь к древнейшим летописям, можно увидеть примеры отношения  иностранных купцов и послов к нашим людям. Я приведу некоторые из них. В "Истории гамбургской епархии" автор называет Киев соперником  Константинополя и украшением христианского мира. Он описывал Киев как  город, где жители ведут себя нравственно и не нарушают десяти заповедей­  даже язычники там не воруют и не грабят.[7] "Анналы" Ламберта Херсфельда 1077 г. содержит много положительных  строк и мнений о Руси. Если верить этой книге, русские считаются людьми  глубоко порядочными, их слово надежно, а доверенные им товары и золото они  никогда не присвоят. В этом, говорится, отличие русских земель от земель  скандинавских язычников и жителей Юга.[7] Задокументированным свидетельством отношения древних славян к  законам чести и чувству справедливости может служить мирный договор между Олегом и Константином, византийским императором ­ "Договор русских с  греками". В нем российская сторона выступала за выгодный мир между обеими  сторонами, в котором обе получают определенные привилегии в независимости  от того византиец ли на русской земле или русский на византийской­ закон в  любой ситуации был одинаков для всех и наказание было соразмерно  преступлению. Чуть позже славяне дополнили договор пунктом, заключавшийся  в защите товара иностранца, если в случае стихийного бедствия или иной  напасти его корабль был разбит на территории Руси. По этому пункту русские  обязывались защищать все товары и перевезти за свой счет обратно в пункт  отправления или ,в случае невозможности этого, переправить груз в ближайший  порт, чтобы хозяин мог распоряжаться им уже по­своему.[4] Все эти свидетельства служат доказательством тому, что честность  русских была признана многими государствами и купцы были рады вести с ними дело. Что уж тут говорить: русские торговцы долгое время вели дела безо  всяких письменных договоров! Они были уверены в честности обоих сторон, что для западных людей было неожиданностью, ведь они привыкли видеть фальшь и  преступные помыслы в глазах других купцов и не ограничивались подписанием  договоров, но еще и брали что­то в залог. Конечно, глупо было бы заявить, что на Руси не было коррупции. Она была и, как и в любой другой стране, начала зарождаться вместе с приходом  государственности. Но нельзя не отрицать тот факт, что все­таки масштаб  взяток и мздоимства в нашей стране был на порядок ниже, чем в какой­либо  европейской. Начинать говорить о коррупции  как о системе можно, на мой  взгляд,  начиная с царствия Иоанна Грозного. Самой «хлебной» должностью в  России XVI­XVII веков была должность воеводы. Чтобы не допускать  чрезмерного обогащения воевод, царь даже ограничил период их полномочий  двумя годами. А чтобы они за эти два года не превратились в «олигархов», их  имущество проверялось на царских заставах, когда воеводы возвращались через  два года с места службы. Воеводские возы и подводы обыскивались без всякого стеснения, и ежели возникало впечатление, что они везут слишком много добра,  то излишки безжалостно реквизировались в пользу казны.[5] Следующей вехой развития коррупции принято считать захват власти  боярами, шедший от воцарения Бориса Годунова­ 1598г. Эти чиновники, придя к власти и назначая своих коллег, дошли вплоть до того, что сами вместе  управляли государством в открытую в период Семибоярщины. Это и вызвало  дальнейший бурный рост коррупции и глубокую нелюбовь Петра Великого к  этим самым боярам.[4] Хотя стоит отметить, что при его правлении коррупция, пожалуй, и  приняла тот вид, в которой мы и знаем ее сейчас. Петр прорубил «окно в  Европу», построил флот, побил доселе непобедимых шведов, поднял на  небывалый уровень промышленность, возвел среди болот Северную Пальмиру и,  наконец, европеизировал страну, заставив народ не только одеваться, но и  мыслить по­новому. И только коррупцию ему одолеть не удалось. Чего только Петр I не делал для искоренения этой язвы. И показывал  подданным пример собственным поведением. Будучи самодержавным  властителем огромной империи, он повелел назначить себе офицерское  жалование, на которое и жил, порой испытывая серьезные финансовые  затруднения. Когда, вследствие повторной женитьбы, жалования стало  хронически не хватать на жизнь, полковник Петр Алексеевич Романов попросил  Александра Меншикова, имевшего в ту пору высшее воинское звание  Генералиссимуса, ходатайствовать перед Сенатом о присвоении ему, царю,  звания генерала, которому полагалось более высокое жалование. Государь­реформатор хотел, чтобы и чиновники брали пример со своего  царя – честно жили на одну зарплату. А потому в 1715 повелел платить им  жалование из казны. Для борьбы с казнокрадством на местах Петр I отряжал в волости своих  комиссаров, но подчас и сами царские уполномоченные оказывались нечисты на  руку. В 1725 году за казнокрадство и взятки были повешены комиссары Арцибашев, Баранов, Волоцкий. Казнены они были в волостях, где занимались  мздоимством. Петр I пытался выстроить в государстве систему борьбы с коррупцией.  Сообщениями «о похищении казны» первоначально занималась тайная  канцелярия во главе во главе с графом П.А.Толстым. И работала она на совесть.  Историк Карамзин писал так: «Тайная канцелярия день и ночь работала в  Преображенском: пытки и казни служили средством нашего преобразования  государственного». Но, видимо, со времен дел по казнокрадству стало так  много, что их передали из тайной канцелярии в общую юстицию. Не пытки, ни  казни, ни общественный позор не останавливали взяточников. Один из иностранцев, посетивших Россию в царствование Петра, писал:  «На чиновников здесь смотрят как на хищных птиц. Они думают, что со  вступлением их на должность им предоставлено право высасывать народ до  костей и на разрушении его благосостояния основывать свое счастье». Порой складывается впечатление, что царь Петр в одиночку вел бой с  многоголовой гидрой коррупции и что он чуть ли не единственный, кто жил  исключительно на государственное жалование. Остальные дворяне и чиновники  к проблеме мздоимства относились гораздо терпимее. Взошедшая на трон дочь Петра I Елизавета не пеклась столь рьяно, как ее  батюшка, об искоренении коррупции. А потому вернула страну к прежним  порядкам. Была отменена выплата жалования чиновникам, но при этом и  отменена смертная казнь за взяточничество. В результате «кормление от дел»  опять стало для честных чиновников единственным способом не умереть с  голоду, а нечестные чиновники вовсе перестали бояться чего­либо. Хищения,  мздоимство и лихоимство царили повсеместно. И царице оставалось лишь  констатировать этот факт: «Ненасытная жажда корысти дошла до того, что  некоторые места, учреждаемые для правосудия, сделались торжищем,  лихоимство и пристрастие — предводительством судей, а потворство и  опущение — одобрением беззаконникам». Сенат пытался было что­то предпринять для ограничения разгула коррупции, но эффективность его мер  была мала. Например, он постановил менять воевод каждые пять лет, но  фактически это решение осталось только на бумаге. Екатерина II оказалась гораздо более верной заветам Петра I. Едва взойдя  на престол, она дала понять своему народу, что не намерена потакать  взяточникам, а чиновникам – что их проделки не укроются от ее ока. Смертную казнь лихоимцам императрица вводить не стала, а вот выплату  жалованья чиновникам возродила. И содержание им установила вполне  приличное, позволяющее жить вполне достойно.  Здесь я, пожалуй, окончу свою небольшую историческую справку об  истории зарождения российской коррупции и перейду к основной части своей  работы, ибо именно в этот период начинают выходить литературные  произведения, непосредственно связанные с высоким показателем коррупции и  мздоимства в нашей стране.                                         Глава II. Коррупция в  литературных  произведениях             Российское мздоимство обессмертили в своих произведениях такие русские писатели, как А.П. Чехов, Н.В. Гоголь, М.Е.Салтыков­ Щедрин, И.И.  Лажечников, А.В. Сухово­Кобылин и многие другие. В пьесах А.Н. Островского поставлена проблема злоупотреблений в  государственном аппарате. В "Доходном месте" мы встречаем Жданова ­ героя  слабого характера, загнанного «нуждой, обстоятельствами, необразованностью  родных, окружающим развратом». Он видит чиновничий произвол в лице  Белогубова, для которого счастье ­ это брать взятки, чтоб «рука не  сфальшивила», жить «в довольстве» и быть «уважаемым» человеком. Яркие художественные образы «переродившихся» советских служащих  были созданы В. Маяковским, И. Ильфом и Е. Петровым, М. Зощенко, М.  Булгаковым и другими авторами. Имя одного из героев книги И. Ильфа и Е.Петрова «Золотой теленок» Корейко, скромного служащего ничем не  примечательного учреждения и одновременно подпольного миллионера,  сколотившего состояние на теневых незаконных махинациях, до сих пор  является нарицательным. Зощенко делает коррумпированность многих слоев населения заглавной  темой своего рассказа "Слабая тара". Там он описывает случай на вокзале:  большая очередь к будке для приема груза, где рабочий проверяет вес тары и  при необходимости просит укрепить ее. Настает очередь рабочего оптического  завода, везущего партию оптики. Оказывается, что у него, как, впрочем, и у  всех, "слабая тара". Этот факт очень сильно смутил рабочего, ведь ящики  государственные и обратно везти их он не может. Тогда он решает дать взятку,  но это тут же пресекают и обругивают, хотя и разрешают подойти к другому  рабочему и укрепить,"поскольку это государственные ящики".[12] Казалось бы, причем тут коррупция и взяточничество? Рабочие показали  себя с лучшей стороны и с благородством отвергли предлагаемые им деньги. Но  дальше раскрывается их истинное обличие. «И, покуда до меня не дошла  очередь, я подхожу к рабочему и прошу его на всякий случай укрепить мою  сомнительную тару. Он спрашивает с меня восемь рублей. Я говорю: ­Что вы, говорю, обалдели, восемь рублей брать за три гвоздя. Он мне говорит интимным голосом: ­ Это верно, я бы вам и за трояк сделал, но говорит, войдите в мое пиковое  положение ­ мне же надо делиться вот с этим крокодилом. Тут я начинаю понимать всю механику. ­ Стало быть, ­ я говорю, ­ вы делитесь с весовщиком? Тут он несколько смущается, что проговорился, несет разный вздор и  небылицы, бормочет о мелком жалованьишке, о дороговизне, делает мне  крупную скидку и приступает к работе.»[12] Это, собственно, и показывает всю сущность российской коррупции: вроде  бы и "рыльца в пушку" ни у кого нет, но маленький "презентик" лучше все­таки  организовать, чтобы дело лучше спорилось. Ситуацию с мошенничеством посерьезнее можно проследить в  произведении Н.В.Гоголя "Мертвые души". Там есть прекрасное описание карьеры Чичикова в таможне: "…но  переносил все герой наш, переносил сильно, терпеливо переносил, и ­ перешел  наконец в службу по таможне. Надобно сказать, что эта служба давно  составляла тайный предмет его помышлений. Он видел, какими щегольскими  заграничными вещицами заводились таможенные чиновники, какие фарфоры и  батисты пересылали кумушкам, тетушкам и сестрам. Не раз давно уже он  говорил со вздохом: «Вот бы куда перебраться: и граница близко, и  просвещенные люди, а какими тонкими голландскими рубашками можно  обзавестись. В непродолжительное время не было от него никакого житья  контрабандистам. Эта была гроза и отчаяние всего польского жидовства.  Честность и неподкупность его были неодолимы, почти неестественны. Он даже  не составил себе небольшого капитальца из разных конфискованных товаров и  отбираемых кое­каких вещиц, не поступающих в казну во избежание лишней  переписки. В то время образовалось сильное общество контрабандистов обдуманно­ правильным образом; на миллионы сулило выгод дерзкое предприятие. Он давно уже имел сведение о нем и даже отказал подосланным подкупить, сказавши  сухо: «Еще не время». Получив же в свое распоряжение все, в ту же минуту дал знать обществу,  сказавши: «Теперь пора». Расчет был слишком верен. Тут в один год он мог  получить то, чего не выиграл бы в двадцать лет самой ревностной службы.  Прежде он не хотел вступать ни в какие сношения с ними, потому что был не более как простой пешкой, стало быть, немного получил бы; но теперь… теперь  совсем другое дело: он мог предложить какие угодно условия..."[1] Вся внешняя опрятность Чичикова, его хорошие манеры резко  контрастируют с внутренней грязью и нечистоплотностью этого героя, полно  дорисовывая образ «подлеца», «приобретателя» и «хищника», пускающего в ход все для осуществления своей основной цели – наживы и приобретательства. Здесь видение ситуации Гоголя перекликается с видением Островского, у  которого в романе "Гроза" герои наделены тем же мнением о коррупции, что она безобидна и даже в своем роде "полезна". Об этих пороках и говорит Кулигин  в  своем монологе. Из него мы узнаём, что город населён мещанами, чиновниками  и купцами. Что в мещанстве нельзя увидеть ничего, кроме «грубости да  бедности нагольной». Причина этой бедности тоже названа Кулигиным, который тоже относится к мещанскому сословию: «И никогда нам, сударь, не выбиться  из этой коры! Потому что честным трудом никогда не заработать нам больше  насущного хлеба». Кулигин осознаёт горькую истину: «у кого деньги, сударь,  тот старается бедного закабалить, чтобы на его труды даровые еще больше денег наживать». Кулигин, ссылаясь на местного городничего, рассказывает о том, как Савел Прокофьич Дикой, дядюшка Бориса, рассчитывает мужиков: постоянно  недодаёт им копейки. Позиция Дикого проста и понятна: «Стоит ли, ваше  высокоблагородие, нам с вами о таких пустяках разговаривать! Много у меня в  год­то народу перебывает; вы то поймите: не доплачу я им по какой­нибудь  копейке на человека, у меня из этого тысячи составляются, так оно; мне и  хорошо!» Выгода – это то, что заставляет Дикого, как и других купцов  Калинова, обманывать, обсчитывать, недовешивать – таких слов как честь и  совесть в лексиконе представителей купеческого сословия просто не  существует. [8] С горечью говорит Кулигин и о том, что купцы и между собой не ладят:  «Торговлю другу друга подрывают, и не столько из корысти, сколько из зависти. Враждуют друг на друга…» И в этой­то вражде необразованные, неграмотные купцы прибегают к помощи местных продажных чиновников: «залучают в свои  высокие­то хоромы пьяных приказных, таких, сударь, приказных, что и виду­то  человеческого на нем нет, обличье­то человеческое потеряно. А те им за малую  благостыню на гербовых листах злостные кляузы строчат на ближних».  [8]   Вот на эти­то распри прижимистые купцы, не способные честно  расчесться с мужиками за товар, денег не жалеют: «Я, – говорит, – потрачусь, да уж и ему станет в копейку». Кулигин даже признаётся, что нравы города  Калинова «хотел стихами изобразить...». [8] В данном монологе Кулигина даётся сатирическая картина жизни и нравов  калиновцев, что не случайно затхлый и косный мир купечества, основанный на  власти денег, зависти, стремлении напакостить своим конкурентам, критик А. Н. Добролюбов назвал «тёмным царством». Вспоминается еще одно произведение Гоголя,  высмеивающее пороки  нечестных чиновников. Это комедия "Ревизор". Если среди плеяды людей, не  считающих взятку чем­то далеким от абсолютного благородства  и отмечать  кого­то, то первым в списке, безусловно, будет городничий. Он центральная  фигура в городе и самая значительная среди остальных чиновников. Именно  вокруг него крутится вся жизнь в городе. Что же представляет собой  городничий? Неглуп: он более трезво, чем все остальные, судит о причинах  приезда к ним ревизора. В отношениях с подчиненными он груб", несдержан,  деспотичен. «Что, самоварники, аршинники...» ­ так любит обращаться  городничий к чиновникам низшего ранга. С начальством он ведет себя совсем  по­другому. С ним он почтителен, заискивающе предупредителен и предельно  вежлив. У городничего своя философская позиция, которой подчинены  жизненные принципы. Цель жизни — дослужиться до генерала. Этим и  объясняется его отношение и к подчиненным, и к начальству. В этом он  соответствует всему бюрократическому аппарату своей эпохи, где лицемерие,  ложь, взяточничество стали нормой жизни. [2] Городничий берет взятки и не считает это чем­то постыдным или  неправильным, наоборот, так повелось, что ж тут плохого. Бывают ошибки в  жизни человека, так на то он и человек, чтобы ошибаться, ­ это, по мнению  городничего, высшее предопределение: «...нет человека, который бы за собою не имел каких­нибудь грехов. Это уж так самим Богом устроено». Чтобы  удержаться подольше в кресле и сделать карьеру, надо все просчеты подать  начальству в удобном для него виде, а себе из этого выгоду поиметь. Так было и  с церковью: сумму, отпущенную на строительство, — себе в карман, а  начальству доложили, что «начала строиться, но сгорела». Для городничего нет  ничего нечестного в том, чтобы за взятку освободить кого­то от рекрутчины или чтобы праздновать именины два раза в год. И в том и в другом случае цель одна  ­ обогащение. Фамилию он носит тоже под стать его внутреннему миру —  Сквозник­Дмухановский. [2] Суд и все юридические процедуры в городе производит судья Аммос  Федорович Ляшсин­Тяпкин. Фамилия вполне соответствует отношению судьи к  своей службе. В суде он занимает место и положение, которые обеспечивают  ему власть в городе. Что касается суда, то там настолько все запутано,  пропитано доносами и клеветой, что не стоит заглядывать даже в судебные дела, все равно не разберешь, где правда, где неправда. Ляпкин­Тяпкин «избран  судьей по воле дворянства», что позволяет ему не только свободно держаться  даже с самим городничим, но и оспаривать его мнение.[2] Судья — самый умный из всех чиновников в городе. За свою жизнь он  прочитал пять­шесть книг, поэтому сам себя считает «несколько  вольнодумным». Любимым занятием судьи является охота, которой он уделяет  все свободное время. Он не только оправдывает свое взяточничество, но и  ставит себя в пример: «Я говорю всем открыто, что беру взятки, но чем взятки?  Борзыми щенками. Это совсем иное дело». В целом на примере Ляпкина­ Тяпкина Гоголь показал типичный образ судьи того времени. [2] Почтмейстер Иван Кузьмич Шпекин занимается самым «безобидным»  делом ­ он вскрывает и читает чужие письма. Он, как и все остальные, не видит в своем занятии ничего предосудительного: «смерть люблю узнать, что есть  нового на свете». [2] С известием о приезде ревизора нарушается тихое течение жизни в  провинциальном городке. Среди чиновников смятение. Каждый боится за себя и  думает, как бы отвести удар. Смотритель училищ дрожит от страха,  почтмейстер продолжает вскрывать письма, правда теперь уже «для общего  блага», Земляника строчит доносы. Под ударом оказывается и репутация  городничего. У него и взятки побольше, здесь не только «шубы и шали», но и  «кули товаров от купцов», и власть значительнее. [2] На общем совете чиновники решили навести порядок в городе и дать взятку ревизору. Наведение порядка свелось к показухе: «снятию охотничьего  арапника, висевшего в присутствии» и уборке улицы, по которой должен был  въехать в город ревизор. Что до взятки, то мнимый ревизор Хлестаков принял ее с радостью. В сущности, Хлестаков такой же мелкий чиновник, только из  Петербурга, его взгляды, жизненные принципы ничем не отличаются от взглядов  его провинциальных коллег. Он «несколько приглуповат и, как говорят, без царя в голове», но умеет пускать пыль в глаза, ловок, увертлив и нахален — типичный представитель чиновничьей касты эпохи Николая I. [2] Все персонажи, которые Гоголь показал в своей комедии, являются  обобщенными образами всей чиновничьей России 30­х годов XIX века, где  взяточничество, казнокрадство, доносы считались нормой жизни. Белинский,  характеризуя комедию Гоголя, сказал, что чиновничество — это «корпорация  разных служебных воров и грабителей». Ряд произведений русских классиков, обличавших взяточничество и  мздоимство многих чиновников, продолжает "Горе от ума" А. С. Грибоедова.  Строки из этого бессмертного произведения увековечились в памяти многих поколений, и по сей день какая­либо острая цитата на злобу дня может брать  свое начало из этой комедии.  Например, распределение мест и званий. Раболепство, ложь, лесть,  подхалимство, взяточничество присущи господам из высшего света. С помощью  этих “достоинств” обеспечивалось продвижение по служебной лестнице.  Знатное родство также способствовало повышению званий:     При мне служащие чужие очень редки;      Все больше сестрины, свояченицы детки...      Как станешь представлять к крестишку ли, к местечку,      Ну как не порадеть родному человечку! [3] Главный герой произведения Чацкий так и не смог себя определить в этой бесконечной игре притворства, зависти, чинов и шумных балов того часа  Москвы:          Где, укажите нам, отечества отцы,      Которых мы должны принять за образцы?      Не эти ли грабительством богаты?      Защиту от суда в друзьях нашли, в родстве,      Великолепные соорудя палаты,      Где разливаются в пирах и мотовстве,      И где не воскресят клиенты­иностранцы      Прошедшего житья подлейшие черты.      Да и кому в Москве не зажимали рты      Обеды, ужины и танцы? [3] Чацкий резко выступает против произвола, деспотизма, против лести,  лицемерия, против пустоты тех жизненных интересов, которыми живут  консервативные круги дворянства. Традиции русских сатириков продолжаются и в творчестве М.Е.  Салтыкова­Щедрина. В “Сказках” Салтыков­Щедрин высмеивает  правительственных чиновников, помещиков, либеральную интеллигенцию. Показывая беспомощность и никчемность чиновников, тунеядство помещиков и  одновременно подчеркивая трудолюбие, ловкость русского мужика, Салтыков­ Щедрин высказывает в сказках свою основную идею: мужик бесправен, забит  правящими сословиями.       Так в “Повести о том, как один мужик двух генералов прокормил”  Салтыков­Щедрин показывает полную беспомощность двух генералов,  оказавшихся на необитаемом острове. Несмотря на то что кругом было в  изобилии и дичи, и рыбы, и плодов, они чуть не умерли с голоду.      Чиновники, которые “родились, воспитались и состарились” в  какой­то регистратуре, ничего не понимали, и не знали “даже слов никаких”,  кроме разве что фразы: “Примите уверение в совершенном моем почтении и  преданности”, генералы делать­то ничего не умели и совершенно искренне  верили, что булки растут на деревьях. И вдруг их осеняет мысль: надо найти  мужика! Ведь он обязательно должен быть, просто “где­нибудь спрятался, от  работы отлынивает”. И мужик действительно нашелся. Он накормил генералов и тут же по их приказу послушно вьет веревку, которой те привязывают его к  дереву, чтобы не убежал. [10] Тему чинопочитания может продолжить великий русский классик       А. П.  Чехов. В рассказе «Смерть чиновника» писатель показал, как мелкий чиновник  Червяков, фамилия чиновника говорит сама за себя, подчеркивая  приниженность экзекутора , находясь в униженном положении, не только не  стремится выйти из него, но сам провозглашает рабское поведение, что и стало  предметом осмеяния в рассказе.  В другом своем рассказе  «Толстый и тонкий» Чехов показал, что таким  порокам как раболепство и притворство подвержены даже старые друзья. У  героев рассказа «толстого» и «тонкого»  завязывается разговор. Из него мы  узнаем имена: Михаил и Порфирий. Тонкий Порфирий, не скромничая,  хвастается собой, своей женой и сыном. Он пустился в воспоминания, затем  стал выкладывать новости о себе, о том, что произошло в его жизни со времени окончания школы. Сын Порфирия, которого представили Михаилу, не сразу  снял фуражку, чтобы поприветствовать приятеля отца, а только немного  подумав (оценив, не ниже ли чин толстого чина его отца).       Михаил был действительно заинтересован жизнью Порфирия,  расспрашивал его, радовался встрече. Сам Порфирий ведет себя раскованно и  непринужденно. Но когда тонкий узнает, что Михаил ­ тайный советник и имеет  две звезды, то эта непринужденность улетучивается. Он съеживается и начинает  вести себя подобострастно, называет старого друга "ваше превосходительство".  Михаилу такое поведение противно и непонятно. Он ведь разговаривал с  Порфирием как со старым другом, а стоило сказать свой чин, так он сразу  унижается перед ним. Толстый пытается возразить тонкому: "К чему тут это  чинопочитание?". Но тонкий лишь противно хихикал. Тогда Михаил отвернулся  от Порфирия и подал на прощание руку.[11] А.С.Пушкин в своем произведении "Дубровский" раскрыл еще один образ  человека, чьи моральные принципы позволяют ему давать взятки и верить в  собственную безнаказанность. Речь о Троекурове. Он человек избалованный и  распущенный, опьяненный сознанием своей силы. Богатство, род, связи – все  обеспечивает ему вольготную жизнь. Троекуров проводит время в обжорстве,  пьянстве, сластолюбии. Унижение слабых, вроде травли зазевавшегося гостя  медведем, – вот его удовольствия.  При всем этом он не прирожденный злодей. Он очень долго дружил с отцом Дубровского. Поссорившись с ним на псарне, Троекуров мстит другу со всей  силой своего самодурства. Он с помощью взяток отсудил у Дубровских имение,  довел бывшего друга до умопомешательства и смерти. Но самодур чувствует,  что зашел слишком далеко. Сразу после суда он едет мириться с другом. Но  опаздывает: отец Дубровский при смерти, а сын прогоняет его вон.  А.С.Пушкин провел аналогии между чиновничеством и российским  дворянством, чьи методы ведения хозяйства также вызывают сомнения. Образом Троекурова он хотел показать, что беда не в самом помещике, а в социальном устройстве русской жизни (крепостное право, всесилие дворян). Оно развивает в непросвещенном дворянине веру в свою безнаказанность и безграничные  возможности («В том­то и сила, чтобы безо всякого права отнять имение»).  Даже любовь к детям искажается в Троекурове до предела. Он обожает свою  Машу, но делает ее несчастной, выдав за богатого, но нелюбимого ею старика.[9] Примерами зарубежных произведений, посвященных коррупционным  темам, могут послужить  такие книги, как «Кентерберийские рассказы» Дж.  Чосера, «Венецианский купец», «Мера за меру» У. Шекспира, «Божественная  комедия» А. Данте. Так, еще семь веков тому назад Данте поместил  коррупционеров в самые темные и глубокие круги ада. Хочется  отметить произведения, в основу которых легли реальные  истории и факты, такие как: "Враги общества" Брайана Барроу , "Список  Шиндлера" Томаса Кенелли, и др. Но если в первом произведении коррупция  выступает как рычаг управления полиции гангстерскими синдикатами, которые  регулярно делали соответствующие "взносы", то во втором взятки и подарки  высшим чинам фашистской Германии делались Шиндлером для спасения своей  небольшой еврейской "автономии", размещавшейся у него на заводе. Глава III. О коррупции в поэзии                                  Пороки чиновников не оставили без внимания и поэты и баснописцы. В  начале XIX в. великий И.А. Крылов посвятил этой теме басню «Лисица и  сурок». «Куда так, кумушка, бежишь ты без оглядки!» Лисицу спрашивал Сурок. «Ох, мой голубчик­куманек! Терплю напраслину и выслана за взятки.      Символичное словосочетание "Рыльце в пуху" из этой басни давно стало  афоризмом и стало служить ироничным определением действий  недобропорядочных чиновников и служащих. Критическая острота и масштабность социальной проблематики  содержится в баснях Крылова Так Вороненок (персонаж одноименной басни,  1811) усмотрел, как Орел выхватил из стада ягненка. «Взманило» это  Вороненка, Да только думает он так: «Уж брать так брать,        А то и когти что марать! Бывают и Орлы, как видно, плоховаты».         Вороненок решает унести барана. Печальный конец дерзкого и  худородного птенца, вздумавшего подражать Орлу, да еще и перещеголять его в  воровстве, предрешен. Мораль басни переводит разрешение сюжетной коллизии  в чисто социальную плоскость: «Что сходит с рук ворам, за то воришек бьют».  Как тут не вспомнить знаменитый окрик гоголевского городничего «Не по чину  берешь!», которым он осаживает зарвавшегося квартального. В маленькой басне  Крылова по­своему, как в зародыше, предвосхищена картина поголовной  коррупции бюрократического аппарата, которую Гоголь развернет в «Ревизоре». «Брать по чину» — первая заповедь чиновного сословия. И в огласовке Крылова она лучше «Табели о рангах» характеризует систему должностной иерархии  крепостнической России.             В связи с проблемой коррупции нельзя не вспомнить Н.А.Некрасова. Николай Алексеевич Некрасов был удивительно чутким и внимательным к  народным проблемам и чаяниям художником. Его душа и сердце откликались на народные беды. Только у беззаветно преданного художника могло появиться  такое стихотворение, как “Раз мышления у парадного подъезда”.            Привычка к рабскому низкопоклонству “свободных граждан” почти  ужасает. Здесь ритуал доведен до абсурда, никого не удивляет такое  подобострастие.                    Записав свое имя и званье,                    Разъезжаются гости домой,                    Так глубоко довольны собой, Что подумаешь ­ в том их призванье!           Поэт дает волю сатире, он презирает этих “холопов души” и заставляет  читателя подивиться заведенному порядку вещей, когда вельможа бесцеремонно пользуется своим высоким положением, принимая низкопоклонство как  должное, как “выражение уважения” к нему. Но читателю понятно, что  поклоняются месту, занимаемому человеком, а не его достоинству и уму. Этот  человек — владелец чужих судеб, именно от него зависит, какой посетитель  выйдет напевая, а кто в слезах. Простых крестьян­ходоков и вовсе не допускают до “высокой” особы, ведь вельможа “не любит оборванной черни”, очевидно,  оскорбляющей его “эстетическое чувство”. Но больше всего поэта возмущает  даже не само пренебрежение к людям, а их реакция на происходящее.                    И пошли они, солнцем палимы,                    Повторяя: ”суди его Бог!",                    Разводя безнадежно руками,                    И, покуда я видеть их мог,                    С непокрытыми шли головами...          Покорность и всепрощение недопустимы. Некрасов возмущен  долготерпением народа. Поэт выступает добровольным защитником  “бесправных” и “бессловесных”. Призывает вельможу одуматься, приняться за  свои обязанности — служить народу и государству, но... “счастливые глухи к  добру”.  Автор, возмущенный беззаконием, рисует картину жизни “счастливого” и его  кончину. Это уже не просто заступничество за народ, а призыв к бунту,  воззвание патриота, не имеющего сил молчать, видя несправедливость власти и  бессловесную покорность народа, не умеющего, а может, и не желающего  подняться на собственную защиту. Прогнившее с головы чиновничество упоминает и один из знаменитейших  поэтов 20­го века Владимир Маяковский в своем стихотворении "Взяточники":  "...везде у него    по лазутчику.  Он знает,    кому подставить ножку  и где    иметь заручку.  Каждый на месте:  невеста —  в тресте,  кум —  в Гум,  брат —  в наркомат....  Он специалист,    но особого рода:  он    в слове    мистику стер.  Он понял буквально    «братство народов»  как счастье братьев,    теть    и сестер.  Он думает:    как сократить ему штаты?  У Кэт    не глаза, а угли…  А может быть,    место оставить для Наты?  У Наты формы округлей." [6] Жесткий стиль Маяковского, прослеживаемый и в других его  произведениях, по отношению к взяточникам приобретает и особый ироничный  характер, когда речь заходит о пороках чиновников. Поэтому ряд продолжает  еще одно произведение Маяковского, посвященное плодам коррупции­  взяткам :" Внимательное отношение к взяточникам":          «Прихожу и выплакиваю все мои просьбы,    приникши щекою к светлому кителю.    Думает чиновник: "Эх, удалось бы!    Этак на двести птичку вытелю".    Сколько раз под сень чинов ник,    приносил обиды им.    "Эх, удалось бы, ­ думает чиновник, ­    этак на триста бабочку выдоим".    Я знаю, надо и двести и триста вам ­    возьмут, все равно, не те, так эти;  и руганью ни одного не обижу пристава:    может быть, у пристава дети..." "Берите, милые, берите, чего там!    Вы наши отцы, а мы ваши дети.    От холода не попадая зубом на зуб,    станем голые под голые небеса.    Берите, милые! Но только сразу,    Чтоб об этом больше никогда не писать.» [6]           В годы, предшествующие революции, Маяковский отвергает  буржуазный мир. Сатирическими стихами дореволюционного периода стали его  знаменитые «Гимны»: «Гимн судье», «Гимн взятке», «Гимн обеду»... В самих  названиях многих гимнов заложено комическое несоответствие, ведь гимн ­ это торжественная песнь, посвящать которую в честь обеда или взятки просто  смешно. В «Гимне судье» Маяковский, чтобы избежать гонений цензуры,  переносит место действия в страну Перу, хотя критикует, конечно, судебных  чиновников России.       В Перу страну захватили бесчувственные «унылые»  судьи, с «глазами, строгими, как пост». Они ненавидят все живое, на все  наложили запреты: И птиц, и танцы, и их перуанок кругом обложили статьями. Глаза у судьи — пара жестянок мерцает в помойной яме.           Судьи сами не умеют радоваться жизни и запрещают это делать  другим, стремятся все регламентировать, сделать бесцветным, унылым. Так, под взглядом судьи вылинял оранжево­синий павлиний хвост. Народ под властью  злобных судей дан в образе каторжан. Освободить каторжников можно, только  устранив судей, которые «мешают и птице, и танцу, и мне, и вам, и Перу». Это  как мораль басни.               Сатирические посвящения взятке писали и многие современные  поэты. Вот, например, стихотворение Н. Ермолаева:                  О взятке  Взятку надо уважать,  Взятку надо узаконить,  Никого не обижать,  Надо всех нам успокоить. Ведь дает, кто имеет,  кто не имеет, не дает,  Берет тот, кто власть имеет,  Кто не имеет, не дает. С взяткой нужно нам смириться,  и не нужно все вскрывать, На мораль же не ссылаться,  Тихо, мирно могут брать. Ведь у неимущих не убудет:  Им же нечего терять,  И давать они не будут: Им же нечего давать Могут лишь о том мечтать, Когда все богаты будут  Взятки будут всем давать [13]     Нельзя не согласиться с мнением Л Серого, высказанным в  стихотворении « Про взятки»               В борьбе со взятками иные предлагают                Всерьёз наказывать и строго осуждать.                Только не тех, кто эти взятки вымогает,                А тех, кого насильно вынудили "дать".               Согласен полностью!! Когда совсем не станет                Всех, кто тревожит слух чиновника мольбой,                Глядишь, проклятая коррупция завянет                И, постепенно, отомрёт сама собой. [13]            Андрей Буриличев  пророчит наказание всем мздоимцам:             Прежде чем взять, подумай, дружок:            Жертвуешь чем ты за денег мешок?            Хочешь ты бабок слегка прихватить?            Помни! Придется за все заплатить!         В другом стихотворении Символоков Валерий осуждает коррупцию и  призывает вспомнить о чести: Коррупция во власти – стяжательство и мзда. Коррупция во власти – продажная среда. Коррупция во власти – преступная орда. Берегите честь! Берегите честь!! Берегите честь!!! Господа.                                                     Заключение       Таким образом, проанализировав все произведения, можно  проследить  не только историю своеобразной эволюции коррупции в обществе ( от мелких  взяток до крупных махинаций), но и историю развития отношения к ней. Авторы высмеивали пороки мелких чиновников , обвиняя их в малодушии и притворстве перед вышестоящими лицами, и ужасались чудовищностью морального падения  крупных махинаторов, ставящих деньги превыше личностных ценностей. Многие литературные герои открыто обличают коррупционеров.       Единственным возможным методом борьбы с коррупцией является  своеобразный пересмотр моральных ценностей общества. После прочтения  вышеизложенных  произведений ясно, что корень всех зол не только в произволе  чиновников, но и в нравственной позиции обычных граждан, которые и  преподносят эти взятки. Люди , обвиняя чиновничество, забывают, что именно  они и являются катализатором всех процессов в обществе, как положительных,  так и отрицательных. Поэтому исправлять проблему можно только  сплотившись, как  сказал Л. Н. Толстой.           Для общества коррупция стала одной из острейших проблем.  Ежедневно в СМИ мы слышим о коррупции, взяточничестве. Это негативное  явление пронизало всё общество.  Практически каждый житель нашей страны так или иначе столкнулся с  этим явлением.  Не надо думать, что борьба с коррупцией, взяточничеством  идёт где­ то далеко, в нашем обществе. Общество ­ это мы. Давайте поможем  нашему правительству,  подскажем  меры борьбы со взяточничеством. Список использованной литературы 1.Гоголь Н.В. Мертвые души. Азбука. 2012 2.Гоголь Н.В. Ревизор. Азбука. 2012 3.Грибоедов А.С. Горе от ума. ИД Мещерякова. 2013 4.Карамзин Н.М. История государства российского. АЛЬФА­КНИГА 2008 5.Крылов И.А. Басни .Издательство «Самовар».2003 6.Кузовков Ю.В. История коррупции в России. Интернет­версия 2010 7.Маяковский В.В. Сочинения в 2 томах. Правда. 1987 8.Мединский В.Р. О русском воровстве, особом пути и долготерпении.  ОЛМА Медиа Групп, 2008 9.Островский А.Н. Гроза. Азбука. 2012 10.Пушкин А.С. Дубровский. Дрофа Плюс. 2010 11.Салтыков­Щедрин М.Е. Сказки. Пан­Пресс. 2008 12.Чехов А.П. Рассказы. Астрель 2010 Приложение. Афоризмы. 1.Ни один человек не может сказать, богат он или беден, основываясь на  своей бухгалтерии. Это сердце, что делает человека богатым. Богат он или  беден, зависит от того, что он есть, а не от того, что есть у него.  2.Самое большое богатство – жить и довольствовать малым.  Генри Уорд Бичер Платон. 3.Я самый богатый человек не только в Европе, но и мире. Я собираю  эмоции.  В.В. Путин 4.Не тот богат, который отсчитывает деньги, чтоб спрятать их в сундук, а  тот, который отсчитывает у себя лишнее, чтоб помочь тому, у кого нет  нужного.  Д. И. Фонвизин 5.По­настоящему богат тот, кто ни в чем не нуждается.  Ф. Филельфо 6.Тот наиболее богат, кто доволен малым, ибо такое довольство  свидетельствует о богатстве натуры.  7.Богатство порождает скупость и наглость.  Сократ Еврипид 8.Люди не хотят быть богатыми; люди хотят быть богаче других.  Джон Стюарт Милль 9.Многие, думая, что они смогут все купить за свои богатства, сами прежде всего продали себя. 10.Богатство подобно морской воде: чем больше ее пьешь, тем сильнее   Ф. Бэкон жажда.  А. Шопенгауэр