Конституционный деликт

Коллоквиум «Конституционный деликт» Конституционный   деликт   представляет   собой   одну   из   разновидностей правонарушения. Деликт тесно связан с такими понятиями как отклонение от общепринятых правовых норм и наличие вины. Постановка вопроса о конституционно­правовой ответственности как виде юридической ответственности может считаться обоснованной лишь в том случае, когда   деяние   (действие   или   бездействие)   субъекта   конституционных правоотношений   квалифицируется   как   конституционный   деликт (конституционное правонарушение). Большинство ученых­конституционалистов сходятся во мнении о том, что конституционный   деликт   является   основанием   (фактическим   основанием) конституционно­правовой ответственности. Вместе с тем вкладываемая ими в понятие   «конституционный   деликт»   смысловая   нагрузка   не   идентична. Доктринальная неопределенность в понимании сущности исследуемого сложного социально­правового   явления   обусловлена   тем,   что   конституционное законодательство не закрепляет понятие «основания конституционно­правовой ответственности» и его можно ввести только путем научного анализа. По мнению одних ученых, конституционный делит «связан» не только с прямым   нарушением   конституционно­правовых   норм,   но   также   с   деяниями, противоречащими   общим   принципам   и   смыслу   Конституции.   Например,   по мнению   В.О.   Лучина,   «конституционный   деликт   —   то   деяние   (действие   или бездействие)   субъекта   конституционной   ответственности   как   участника конституционных   правоотношений,   не   отвечающее   должному   поведению   и влекущее за собой применение мер конституционной ответственности1. 1 Лучин В.О. Конституция Российской Федерщии. Проблемы реализации. — М., 2002 Выявление   конституционального   деликта   заключается   в   следующих особенностях: 1. Наказуемость. Ответственность, предусмотренная законами РФ. 2. Виновность   ­   психологическое   место   человека   к   ответственности   за свершенное действие, совершаемое  замыслом или по неосторожности. 3. Противоправность. Действие, противоречащее общепризнанным меркам. Причиной конституционно­правовой ответственности является, в первую очередь,   осуществление   лицом   конституционно­правовой   ответственности конституционно­правового деликта, т.е. действия (процесса либо бездействия), что признается законодательством виновным и влечет   за собою утверждение граней конституционно­правовой ответственности. Своеобразной   особенностью   конституционно­правовой   ответственности считается то, что она используется не только лишь для выявления конкретно проявленных   аспектов   с   целью   оценки   действия   субъектов   конституционно­ законного взаимоотношения, нарушающего закон, но и выявление основ действия субъекта конституционно­законного взаимоотношения. Предназначение   конституционно­правовой   ответственности   никак   не сводится   только   к   наказанию.   Её   основная   цель   ­   заинтересовывать положительную   деятельность   возможного   субъекта   деликта,   а   в   случае   если данная   работа   в   практике   таковой   не   считается,   в   таком   случае   следует применять   мероприятия,   такие   как   смена   состава   государственного   органа, смена руководителей подразделений государственных органов и т.д.  Подобная   отличительная   черта   причин   конституционно­правовой ответственности   определена   отличительными   чертами   приспособления регулировки   социальных   взаимоотношений   общепризнанными   мерками   которые   далеко   не   постоянно конституционального   полномочия, 2 регламентируют   принципы   действия   субъектов   конституционно­правовых взаимоотношений, говоря о незаконный видах этого либо другого действия. Состав   конституционно­правового   регулирования   ответственности представляется следующим образом. Во­первых,   существуют   законные характеризующие   вероятное   и   соответствующее   действия.   общепризнанных   нормы,   Данные общепризнанные меры определяют пределы обоснованного действия субъектов конституционно­правовых взаимоотношений. Напрямую в нормативной системе ответственности они никак не вступают. Но их несоблюдение является причиной появления ответственности. Во­вторых,   общепризнанных   меры   конституционального   полномочия   практическая   основа   ответственности   ­   структура характеризует   конституционно­правового преступления. В­третьих,   в   нормах   конституционального   полномочия   формируются мероприятия   государственной   силы, ответственности.   которые   являются   субъектами В­четвертых,   общепризнанные   меры   конституционального   полномочия определяют   процедуру   привлечения   к   конституционно­правовой ответственности, предназначение граней санкции, выполнение ответственности. Подобным способом, сущность конституционно­правового регулирования ответственности   проявляется   в   закреплении   практического   и   адвокатского комплекса, компоненты которого объединены появлением либо прекращением определенных правоотношений2. 2 Багмет А.М. Правовые и организационные вопросы обеспечения органами прокуратуры  конституционно­правовой ответственности органов государственной власти субъектов Российской  Федерации и органов местного самоуправления: Автореф. … кандид. юрид. наук. – Челябинск, 2004. –  С. 14. 3 Объектом   конституционно­правового   нарушения   считаются   социальные мерами общепризнанными контролируемые   взаимоотношения,     конституционального права.  Особенность   конституционно­правовых   правонарушений   заключается   в том,   что   их   предмет   находится   в   области   осуществлении   этих   социальных взаимоотношений,   какие   считаются   базисными,   основными   в   любой   из   сфер существования   государства,   при   этом   значительную   долю   составляют властиотношения3. «Конституционные нормы, — абсолютно точно отмечает В.О. Лучин, — определяют основные параметры (цели, границы, способы, условия) поведения социальных субъектов.   Поведенческий характер некоторых конституционных норм скрыт, завуалирован, но это не значит, что они не устанавливают правил поведения.   Дело   в   том,   что   способы   установления,   формы   выражения, механизмы воздействия таких норм на поведение социальных субъектов весьма различны, Одни из них определяют основные параметры поведения конкретно, другие — менее конкретно, третьи — ориентируют, есть и такие нормы, которые оказывают лишь косвенное влияние на поведение. Содержание индивидуального края   преступлений   в   конституциональном   праве   в   существенном   уровне находится в зависимости от нрава субъектов, несущих законную обязанность.  Таким образом, если подобными субъектами считаются физические лица, то в таком случае в содержании индивидуальной стороны существенное роль захватывает   психический   подход   личности   к   собственным   противозаконным поступкам и их допустимым результатам. К примеру, Глава РФ способен быть отклонен от должности только лишь присутствие присутствии его вины. 3 Овсепян Ж.И. Критерии конституционной ответственности в Российской Федерации. Часть 1 //  Северо­Кавказский юридический вестник. – 2001. ­ № 4. 4 Основанием   принятия   конституционно­правовой   ответственности считается  процесс  либо  бездействие,  какими  причастный   являлся, либо  имел возможность являться причиняя вред обществу либо стране, вне зависимости от этого, существовали, преступлены ли нормы конституционального полномочия либо они отсутствовали. Присутствие данного подразумевается, в том, что в следствие   перечисленных   действий   либо   бездействия   причинен   финансовый вред, вред обороноспособности государства, её суверенитету и авторитетности, подрывается взаимодоверие людей к органам государственной власти и т.д4. Вопрос  о том, что такое вина, каковы ее формы, виды, изучался многими ведущими зарубежными и отечественными теоретиками уголовного права (Н. С. Таганцев,   Н.   Д.   Сергеевский,   С.   В.   Познышев,   А.   А.   Пионтковский,   А.   Н. Трайнин, Н. Д. Дурманов, Н. Ф. Кузнецова, Б. С. Утевский, М. Д. Шаргородский, А.  И. Рарог и др.). Более   того,   будучи   непосредственно   связанным   с   проблемами   свободы воли и детерминированности поведения человека, данный вопрос в той или иной степени   рассматривался   многими   известными   философами   и   психологами: Аристотель, Ф. Аквинский, Ч. Беккариа, И. Кант, Г. Гегель, З. Фрейд, В. Франкл, М. Хайдеггер и др. Почему же вина представляет такой интерес? Во­первых,   вина   по   своей   природе   является   не   только   правовой,   но   и социально­политической,   морально­этической,   психологической   категорией   и применяется   при   обосновании   практически   всех   видов   ответственности   в обществе. 4 Виноградов В.А. Основание конституционно­правовой ответственности // Законодательство. – 2003.  ­ № 2. – С. 52. 5 Во­вторых, в конституционной сфере актуальность изучения вины связана с  ее   колоссальной   ролью  в  практической   деятельности   правоприменительных органов: 1) согласно установленному конституцией (ст. 49) и уголовным кодексом (ст.   5)   принципу   виновной   ответственности   за   преступление   вина   становится главным условием привлечения к ответственности;  2) вина и ее формы учитывается при определении характера и степени общественной   опасности   деяния,   что   влияет   на   категорию   преступления   или правонарушения. 3) для признания рецидива   необходимо принимать во внимание формы вины; 4)   вина   также   непосредственно   связана   с   предоставлением   лицу   права причинить вред охраняемым законом интересам. 5)   форма   вины   может   влиять   на   вид   и   меру   наказания   (на   вид исправительного учреждения) и др. На сегодняшний день в практике встречаются случаи, когда привлекают к ответственности   без   вины   или   неправильно   определяют   ее   форму.   Учитывая роль   вины   и   ее   форм,   очевидно,   что   в   подобных   случаях   не   реализуются принципы и задачи уголовного законодательства. Деликт   может   представлять   собой   не   только   действие,   связанное   с установлением   вины,  но  и  бездействие,  которое   привело   в  конечном  итоге  к совершению правонарушения. При   этом,   немаловажной   особенностью   является   тот   факт,   что правонарушением   является   не   только   нарушение   действующего законодательства, но и правовых норм.  6 Дословно   Конституционный   деликт   означает   несоответствие   должному поведению, отклоняющемуся от действующих конституционных норм. Отсюда возникает и такое понятие, как дозволение.  Трудность   установления   субъективных   признаков   преступления   на практике и возникающие в связи с этим ошибки ставят задачи по разработке непротиворечивых законодательных положений, а также четких рекомендаций по их практическому применению5. Что   касается   взглядов   на   вину,   то   в   отечественной   науке   права существовало   в   разное   время   три   главных   теории   вины:   а)   вина   –   «опасное состояние»  личности;   б)   вина   –  оценочная   категория;   в)   вина  –  психическое отношение к совершаемому преступлению. В   середине   прошлого   века   в   теории   уголовного   прав   и   на   практике утвердилась психологическая концепция вины. На   наш   взгляд,   психологическая   теория   вины   отражает   самые   главные аспекты   субъективной   преступной   деятельности:   она   позволяет   выявить психическую деятельность человека, проявившуюся в конкретном деянии.  Однако в рамках указанной теории существует немало точек зрения   по поводу   того,   как   определять   вину:   какая   психическая   деятельность   должна учитываться при вменении и на какие юридически значимые обстоятельства она должна быть направлена. Поэтому одна из основных причин неэффективности законодательства заключается в конструкции вины и ее форм. Отчасти можно признать справедливым утверждения И. А. Петина о том, что признаки умысла (сознание,   предвидение,   желание   или   допущение),   не   говоря   уж   о 5 Паньков И. В. Вопросы законодательного регулирования умышленной вины // Право и политика. –  2008. ­ № 4. – С. 941. 7 неосторожности, являются юридическими фикциями, мало или не отражающими вовсе сущность поведения субъекта6. Что касается двух других подходов, то здесь можно сказать следующее: 1) теория «опасного состояния» не может быть приемлема, так как она не соответствует современной уголовно­правовой политике и не может являться основанием ответственности (она практически реализовывалась лишь в первые годы существования советского государства, когда необходимость избавиться от «социально­опасных   элементов»   превалировала   над   действительными   целями уголовного права); 2) оценочная концепция слишком широко трактует вину как определенную характеристику   деяния,   данную   судом   с   учетом   всех   обстоятельств, относящихся   к   преступлению   и   личности   преступника.   Однако,   по   нашему мнению,  оценочный момент в определении вины присутствует. Это объясняется тем, что психическая деятельность существует вне сознания правоприменителя, следовательно доказать ее можно только путем оценки судом собранных по делу доказательств. Более того, оценочный момент проявляется и при толковании норм о вине. Относительно   «оценочности»   правоприменительной   деятельности,   по нашему   мнению,   совершенно   справедливо   высказывание   А.   Я.   Вышинского: «Судья не может механически решать стоящие перед ним в судебном процессе задачи, сводя свою деятельность к прилаживанию, к пригонке данного судебного случая к формуле уголовного или гражданского закона и наоборот. Формула закона всегда имеет родовой, общий, типовой характер. Закон — это принцип, который   нужно   применить   к   конкретным,   жизненным   случаям.   Это   требует 6 Петин И. А. Вина в уголовном праве: прошлое, настоящее, будущее // История развития уголовного  права и ее значение для современности. – М., 2006. – С. 434. 8 творческих усилий суда, в результате которых сам уголовный или гражданский закон раскрывает свое жизненное значение»7. Вина представляет собой сложное и многоаспектное понятие. Сам термин широко используется нами в разных ситуациях.  Таким образом, с данных  позиций лицо будет виновно, если оно в какой­ либо степени повлияло на возникновение преступного результата. Однако с подобным утверждением трудно согласиться, так как  причина – довольно   широкое   понятие,   включающее   в   себя   внешнее   и   внутреннее, объективное   и   субъективное,   а   вина   призвана   охарактеризовать   только внутреннее отношение лица к его деянию. Деяние   является   умышленным   (в   материальных   составах)   лишь   при условии,   что   виновный   предвидит   общественно   опасные   последствия   как результат именно его действий. Но в сознании субъекта отражается лишь общий характер причинно­следственной связи между деянием и последствием,  а не все детали причинно­следственной цепи8. Следует сказать, что предвидение преступных последствий совершенного деяния может носить различную степень определенности, потому что «виновный может предвидеть преступные последствия как необходимый результат своей деятельности либо считать его возможным в большей или меньшей степени»9. На   этом   основании   в   умышленных   преступлениях   предвидение общественно опасных последствий сводится к предвидению неизбежности или реальной (не абстрактной, а распространяемой на данный конкретный случай) возможности их наступления. 7 Вышинский А. Я. Теория судебных доказательств в советском праве. – М., 1950. – С.10. 8 Рарог А. И. Вина в советском уголовном праве. – Саратов, 1987. – С. 20. 9 Дагель П. С., Котов Д. П. Субъективная сторона преступления и ее установление. – Воронеж, 1974.  – С. 89. 9 Субъект   предвидит   неизбежность   последствия   тогда,   когда,   во­первых, между действием и последствием имеется однозначная причинная связь и, во­ вторых, виновный сознает ее развитие, т. е. сознает, что его деяние неизбежно повлечет результат10. Однако это не исключает случаев, когда объективная связь между   деянием   и   последствием   может   неправильно   отражаться   сознанием виновного11.  Реальную   возможность   предвидения   при   умысле,   для   отграничения   от легкомыслия, характеризует понимание лицом того, что те изменения, которые он внесет в объективный мир, приведут к наступлению общественно опасных последствий в данном конкретном случае, если:  1) будут присутствовать и иные условия, не зависящие от воли лица, не подвластные   ему,   но   учитываемые   им   как   необходимые   для   наступления указанных последствий;  2)   не   вмешаются   иные   условия,  которые   воспрепятствуют   наступлению указанных последствий. Так   как   материальные   последствия   отсутствуют,   следовательно   нет необходимости устанавливать их предвидение или непредвидение. Достаточно установить психическое отношение к деянию – осознания общественно опасного характера   своего   действия   или   бездействия   (которое,   например,   может основываться на предвидении характера предстоящих действий)12. 10 Там же. С. 90. 11 Там же. С. 97. 12 В определении Судебной коллегии Верховного суда от 3.04.2002 г. об отмене обвинительного приговора в отношении Григорьева по ст. 125 УК РФ в связи с отсутствием в его действиях состава преступления указывается: «…было установлено, что Григорьев принимал меры к оказанию помощи оставшимся на трассе людям. Кроме того, он оставил Татаринова не в беспомощном состоянии, с ним был Гаврильев, который собирался разжечь костер. О том, что костер разжечь не удалось и Гаврильев ушел,   оставив   потерпевшего   (Татаринова)   одного,   Григорьев   не   знал.Григорьев   не   был   обязан заботиться   о   Татаринове,   и   последний   оказался   в   опасном   состоянии   не   по   его   вине,   поскольку Григорьев не оставлял его одного. Осужденный имел все основания полагать, что Гаврильев разожжет 10 Подводя   итог   общей   характеристике   сознания   и   предвидения   в умышленных преступлениях уместно утверждение Н. С. Таганцева о том, что «тождества между предполагаемым и выполненным мы почти не встречаем в действительности,   и   в   особенности   в   области   права   уголовного,   благодаря ограниченности   нашей   психической   деятельности,   благодаря   сложности   тех событий, которые соответствуют понятию преступного деяния»13.  Волевой элемент в умышленных преступлениях с материальным составом определен   законодателем   как   желание   наступления   общественно   опасных последствий; нежелание, но сознательное их допущение или безразличное к ним отношение.  С   психологической   точки   зрения,   наличие   желания   еще   не   является законченным волевым актом. Желание — средняя степень воли, между простым органическим  хотением,   с   одной   стороны,   и   обдуманным  решением  или выбором — с другой14.  Процесс   формирования   желания   (для   сложных   волевых   действий) рассматривается   как   совокупность   следующих   этапов:   1)   ощущение определенной потребности; 2) превращение ее в побуждение к действию, т. е. в мотив преступления; 3) постановка цели, достижение которой должно прямо удовлетворить   ощущаемую   потребность   или   служить   средством   ее костер и останется с потерпевшим, то есть добросовестно заблуждался в отсутствии опасности для жизни Татаринова. Данное обстоятельство также исключает ответственность по ст. 125 УК РФ». См.: Судебная   практика   по   уголовным   делам   Конституционного   Суда   РФ,   Верховного   Суда   РФ   и Европейского Суда по правам человека (1996 – 2004 гг.). – М., 2006. – С. 467 – 468. 159  Таганцев Н. С. Уголовное право. Лекции. Часть общая. Т. 1. – СПб., 1902. – С. 457. 13             160 Векленко С. В. Виновное вменение в уголовном праве: Автореф. дис. … д­ра юрид. – Омск, 2003. – С. 148.             161Рарог А. И. Вина в советском уголовном праве. – Саратов, 1987. – С. 21. 14 11 удовлетворения; 4) желание (хотение) достичь поставленной цели15. В простых волевых актах структура преступления свернута, цели и мотивы совмещены (это привычные   поведенческие   автоматизмы,   стереотипные   действия).   Иными словами,   желание   может   быть   основано   на   каком­либо   побуждении   (или   на каких­либо личностных установках) и, одновременно,   являться им (мотивом, целью). В любом случае, каким бы образом не формировалось желание, для его реализации   и   для   признания   поведения   волевым   необходим   «акт   решимости, составляющий то соединительное звено между мыслью и делом, после которого начинается уже осуществление воли в деятельности»16. Некоторые ученые считают, что последствия являются желаемыми, если они  выступают  для виновного: а) конечной целью  действий; б) необходимым средством   достижения   конечной   цели;   в)   определенным   этапом   достижения конечной цели17. Однако на наш взгляд, можно согласиться с мнением А. И. Рарога, что последствия   можно   признавать   желаемыми   и   в   том   случае,   когда   они представляются для виновного неизбежным сопутствующим элементом деяния, его   неизбежным   побочным   результатом:   «Без   участия   мышления   волевое действие   было   бы   лишено   сознательности,   т.   е.   перестало   бы   быть   волевым действием….   если   человек   направляет   свою   волю   на   совершение   действий, которые   заведомо   для   него   повлекут   общественно   опасные   последствия,   то неуместно говорить о нежелании таких последствий»18. 15 16 Таганцев Н. С. Уголовное право. Лекции. Часть общая. Т. 1. – СПб., 1902. – С. 464. 17 Дагель П. С., Котов Д. П. Субъективная сторона преступления и ее установление. – Воронеж,  1974. – С. 99. 18 Рарог А. И. Вина в советском уголовном праве. – Саратов, 1987. – С. 23. 12 Некоторые ученые пытаются вложить в формулу «сознательно допускает» не   волевое,   а   интеллектуальное   содержание,   обосновывая   это   тем,   что сознательное   допущение   представляет   собой   оценку   сознанием   возможности, вероятности наступления последствий. Однако под сознательным допущением надо понимать не мыслительный процесс, при котором лицо сознает несколько вариантов развития событий, в том числе  и  вариант, связанный   с  вредным результатом. Сознательное допущение означает,   что   виновный   своими   действиями   вызывает   определенную   цепь событий   и   при   этом   сознательно,   т.   е.   намеренно,   допускает   объективное развитие   вызванных   им   событий   и   наступление   общественно   опасных последствий.   В   этом   проявляется   конкретное   содержание   воли,   довольно близкое по своей психологической сущности к желанию19. Близким   по   содержанию   к   указанному   понятию   является   безразличное отношение.   Его   можно   охарактеризовать   как  состояние  полного   равнодушия, незаинтересованности по отношению к преступному результату. Что   касается   умышленных   преступлений   с   формальным   составом,   то волевое   отношение   здесь   возможно   только   в   виде   желания.   При   совершении преступлений с формальным составом деяние виновного также направлено на достижение   определенного   результата:   на   реализацию   каких­либо   целей, мотивов, побуждений и др. Следовательно, даже при ненаступлении желаемых материальных   последствий   (например,   при   разбое   или   вымогательстве),   лицо совершает   волевой   акт,   содержанием   которого   является   желание   совершить определенные действия, которые могут выступать в качестве как конечной цели,  Для   лица так   и   промежуточного   этапа   или   средства   достижения   цели. сознательное  деяние  всегда   желаемо,   если   только   оно   не   совершается   под 19 Там же. С. 27. 13 влиянием принуждения или  непреодолимой силы. Субъект не может, совершая деяние, «допускать» его совершения20. Тем не менее, несмотря на то, что деяние нельзя сознательно допускать или относиться к нему безразлично, подобное психическое отношение возможно к   иным   юридически   значимым   признакам   состава   преступления.   Например, можно   относиться   безразлично   к   беременности   или   возрасту   потерпевшей,   к особой жестокости совершаемых действий и др. В   зависимости   от   сочетания   признаков   интеллектуального   и   волевого элементов  умысел разделяют на прямой и косвенный.  В науке существует немало разногласий по поводу различий между этими разновидностями умысла. Большинство авторов едины во мнении, что осознание общественной опасности деяния является одинаковым в обоих видах умысла. Что   касается   предвидения,   то   здесь,   как   нам   кажется,   есть   некоторые различия: при косвенном умысле лицо предвидит только реальную возможность наступления   последствий,   но   не   неизбежность   (П.   С.   Дагель   и   Д.   П.   Котов считают иначе). Данное   утверждение   трудно   доказать   не   принимая   во   внимания особенности волевой стороны косвенного и прямого умыслов. Желание преступных последствий, выразившееся в совершенном действии, ­   признак   прямого   умысла,   а   нежелание,   но   сознательное   допущение   или безразличное   отношение   –   косвенного.   Следовательно   (и   об   этом   уже   было сказано), нельзя не желать того, что субъективно кажется неизбежным, при этом, не активизируя хотя бы в малейшей степени свою волю на предотвращение этих 20  Субъективная   сторона   экологических   преступлений.   http://www.pravoteka.ru/lib/ekologicheskoe­ pravo/0001/19.html 14 обстоятельств.   Это   означает   полностью   принять   происходящее   как   мотив действовать или бездействовать21. Разделения умысла на прямой и косвенный необходимо для того, чтобы:  1)   правильно   квалифицировать     содеянное   (при   косвенном   умысле содеянное   вменяется   по   фактически   наступившим   последствиям,   если   будет доказано   их   нежелание,   но   сознательное   допущение   или   безразличное   к   ним отношение);  2) отграничить умышленное от   неосторожного в виде легкомыслия (при косвенном умысле виновный может надеяться и на то, что последствия по чему­ либо не наступят или на определенные обстоятельства, создающие некоторую вероятность   предотвращения   последствий,   создающие   некоторые   шансы   их предотвращения, если эта надежде не достигает степени уверенности22. Наличие   в  действиях  прямого  или  косвенного  умысла,  как  правило, не позволяет говорить о большей или меньшей общественной опасности лица. В   зависимости   от   степени   определённости   представлений  субъекта  о последствиях   в   науке   выделяют   умысел   определённый,   альтернативный   и неопределённый. На наш взгляд, точнее будет говорить не об определенности предвидения   последствий,   но   о   сознании   (интеллектуальном   психическом отношении)   в   целом   по   отношению   ко   всем   юридически   значимым обстоятельствам преступления. 21 В этом отношении интересен следующий пример. Производится ремонт дома. В кабине,  прикрепленной канатом к крыше на высоте девятого этажа, работают двое рабочих – Иванов и  Семенов. Романов, враг Иванова, задумал убить его и с этой целью подрезает канат, поддерживающий  кабину. Романов не желал убить Семенова, но смерть его сознательно допускал. «Семенов…не мог не  погибнуть вместе с Ивановым. Его смерть не эвентуальна, он неизбежна. Поэтому не только убийство  Иванова, но и убийство Семенова совершено Романовым с прямым умыслом. См.: Трайнин А. Н. Общее учение о составе преступления. – М., 1957. – С. 201. 22 Дагель П. С., Котов Д. П. Субъективная сторона преступления и ее установление. – Воронеж,  1974. – С. 102. 15 Определенный   (конкретизированный)   умысел   подразумевает,   что   у виновного   имеются   чёткое   представление   о   причиняемом   вреде,   о   его количественных   и   качественных   характеристиках   (или   об   иных   имеющих значения для их вменения признаках).  Разновидностью определенного умысла является альтернативный ­ когда виновный   предвидит   одинаковую   возможность   наступления   двух   и   более (или   сознает   одинаковую индивидуально­определенных   последствий   возможность   существования   двух   и   более   различных   юридически   значимых обстоятельств).  Неопределенный   (неконкретизированный)   умысел   имеет   место,   когда   у виновного   имеется   лишь   обобщенное   представление   о   свойствах  деяния (например, нанося удар ножом, виновный понимает, что причинит вред жизни и здоровью,   однако   может   не   иметь   представления   о   том,   какова   будет   его конкретная тяжесть).  Некоторые   авторы   (П.   С.   Дагель,   Д.   П.   Котов)   считают,   что неопределенный   умысел   чаще   всего   имеет   место   по   отношению   к количественной характеристике того или иного признака (сумма причиненного ущерба, тяжесть причиняемого телесного повреждения); альтернативный умысел –   по   отношению   к   качественной   характеристике   или   к   его   наличию   или отсутствию (наличие или отсутствие состояния беременности)23. Эти   же   авторы   говорят   о   наличии   волевого   отношения   в   данных разновидностях   умысла   в   виде   и   желания,   и   сознательного   допущения   или безразличного отношения. На основании изложенного, они предлагают квалифицировать содеянное при   альтернативном   или   неопределенном   умыслах   не   по   фактически 23 Дагель П. С., Котов Д. П. Субъективная сторона преступления и ее установление. – Воронеж,  1974. – С. 112. 16 наступившим   последствиям,   а   по   наиболее   тяжким   признакам,   которые охватывались сознанием виновного. Если, например, вор, раздевая пьяного, не знает   точно,   сознает   потерпевший   его   действия   или   нет,   видят   посторонние граждане   совершаемое   или   не   видят,   и   равным   образом   допускает   обе   эти возможности, он действует с альтернативным умыслом на кражу и грабеж24. На наш взгляд, в отношении преступлений с материальным составом при данных   видах   умысла   (как   и   при   косвенном   умысле)   вменение   должно осуществляться   по   фактически   наступившим   последствиям.   Если   же необходимо   вменить   иной   юридически   значимый   признак,   то   необходимо выяснить, требуется ли по закону направленность умысла на этот признак, и как она должна выражаться (заведомость, специальная цель, уверенность, осознание или допущение и др.). В   науке   также   выделяют   и   иные   виды   умысла:   заранее   обдуманный   и внезапно   возникший   (основание   для   классификации   –   момент   возникновения преступного намерения). Разновидностью внезапно возникшего умысла является аффектированный.  Подобная   классификация   имеет   значения   как   для   правильной квалификации   содеянного,   так   и   для   индивидуализации   ответственности (эмоциональное состояние может быть смягчающим обстоятельством в случае аффектированного   умысла;   смягчающим   обстоятельством   может   выступать   и борьба мотивов при заранее обдуманном умысле). Таким   образом,   основанием   конституционно­правовой   ответственности является   конституционный   деликт,   внешним   проявлением   которого   могут выступать   как   деяние   субъекта   конституционных   правоотношений   в   форме прямого  нарушения  конституционно­правовых  норм, так  и  деяние  указанного 24 Там же. С. 113. 17 субъекта,   противоречащее   общим   принципам   и   смыслу   Основного   закона,   не соответствующие «букве и духу» Конституции, БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК Нормативно­правовые акты 1.   Российская   Федерация.   Конституция   (1993).   Конституция   Российской Федерации: офиц. текст. – М.: Юрид. лит., 1993. – 63 с. 2.  Уголовный кодекс Российской Федерации от 13 июня 1996 г. №63 – ФЗ // Собрание законодательства РФ. – 1996. ­ № 25. – Ст. 2594. 3. Уголовный кодекс РСФСР 1960 г. // Ведомости Верховного Совета РСФСР. – 1960. ­ № 40. – Ст. 591. 4. Уголовный кодекс РСФСР 1926 г. // Собрание узаконений РСФСР. ­ № 80. – Ст. 600. 18 5. Уголовный кодекс РСФСР 1922 г. // Собрание узаконений РСФСР. ­ № 15. – Ст. 153. 6. Уголовное уложение 1903 г. // Российское законодательство X – XX вв. Т. 9. – М., 1994. 7. Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. // Российское законодательство X – XX вв. Т. 6: Законодательство первой половины XIX в. – М., 1988. Научная литература и материалы периодической печати 8.   Бачинин,   В.   А.   Секулярная   криминология   и   библейская   концепция преступления / В. А. Бачинин // Криминология вчера сегодня, завтра. – 2008. ­ №2. – С. 15 – 18. 9.   Багмет   А.М.   Правовые   и   организационные   вопросы   обеспечения   органами прокуратуры   органов конституционно­правовой     ответственности государственной власти субъектов Российской Федерации и органов местного самоуправления: Автореф. … кандид. юрид. наук. – Челябинск, 2004. – С. 14. 10. Виноградов В.А. Состав конституционного деликта // Законодательство. ­  2003. ­ № 10. – С. 11.   Виноградов   В.А.   Основание   конституционно­правовой   ответственности   // Законодательство. – 2003. ­ № 2. – С. 52. 12. Векленко, С. В. Виновное вменение в уголовном праве: дис. … д­ра юрид. наук: 12.00.08 / С. В. Векленко. – Омск, 2003. – 354 с. 13. Владимиров, В. А., Кириченко, В. Ф., Ляпунов, Ю. И. Советское уголовное право. Общая часть: Состав преступления: Учебное пособие / В. А. Владимиров и др. – М., 1968. – 119 с. 14. Вышинский, А. Я. Теория судебных доказательств в советском праве / А. Я. Вышинский. – М.: Гос­ное изд­во юрид. лит­ры, 1950. – 297 с. 19 15. Герцензон, А. А. Руководящие начала по уголовному праву РСФСР 1919 г. / А. А. Герцензон // Проблемы социалистического права. – М.: Юрид. изд­во НКЮ СССР, 1938. – Сб. 3. ­ С. 3­23.  16. Герцензон, А. А., Грингауз, Ш. С, Дурманов, Н. Д., Исаев, М. М., Утевский Б. С. История советского уголовного права / А. А. Герцензон и др. – М.: Юрид. изд­ во МЮ СССР, 1948. – 466 с. 17. Головкин, Р. Б., Мамчун, В. В. Теория государства и права. Курс лекций / Р. Б. Головкин, В. В. Мамчун. – Владимир: ВГПУ, 2002. – С. 184.  18.   Дагель,   П.   С.,   Котов,   Д.   П.   Субъективная   сторона   преступления   и   ее установление /   П.  С.  Дагель,  Д.  П.  Котов. –  Воронеж:  Изд­во   Воронежского Университета, 1974. – 242 с. 19. Доватур, А. И. Аристотель. Сочинения: в 4­х томах. Т. 4 / А. И. Доватур. – М.: Мысль, 1983. – 830 с. 20. Егоров, С. А. Уголовное уложение 1903 г. – не кодекс минувшей эпохи / С. А. Егоров // Новая правовая мысль. – 2003. ­ № 1. – С. 77 – 81. 21.   Еникеев,   М.   И.   Общая,   социальная   и   юридическая   психология   /   М.   И. Еникеев. – СПб.: Питер, 2003. – С. 752. 22. Касьянов, В.В., Нечипуренко, В. Н. и др. Социология. Учебное пособие / В. В. Касьянов, В. Н. Нечипуренко и др. – Ростов: Март, 2000. – 512 с. 23. Киселев, А. Д. Психологическое основание уголовной ответственности / А. Д. Киселев. – Харьков: Печатное дело, 1903. – 312 с.  24. Козочкин, И. Д. Уголовное право зарубежных государств. Общая часть / И. Д.  Козочкин.   –  М.:   Институт   международного   права   и   экономики   им.  А.   С. Грибоедова, 2001. – 576 с. 20 25.   Крашенинникова,   Н.   А.,   Жидков,   О.   А.   История   государства   и   права зарубежных стран. Часть 1. Учебник для вузов / Н. А. Крашенинникова, О. А. Жидков. – М.: Норма, 1996. – 480 с. 26. Крылова, Н. Е. Основные черты нового Уголовного кодекса Франции / Н. Е. Крылова. – М.: Спарк, 1996. – 124 с. 27. Кудрявцев, В. Н. Объективная сторона преступления / В. Н. Кудрявцев. – М.: Госюриздат, 1960. – 244 с. 28. Назаренко, Г. В. Вина в уголовном праве / Г. В. Назаренко. – Орел, 1996. – 96 с. 29. Нерсесян, А. А. Вопросы наказуемости в уголовном праве ФРГ и США / А. А. Нерсесян. – М.: Наука, 1992. – 246 с. 30.   Овсепян   Ж.И.   Критерии   конституционной   ответственности   в   Российской Федерации. Часть 1 // Северо­Кавказский юридический вестник. – 2001. ­ № 4. 31.  Павлов, В. Г. Субъект преступления / В. Г. Павлов. – СПб.: Юридический центр Пресс, 2001. – 318 с. 32. Паньков, И. В. Вопросы законодательного регулирования умышленной вины / И. В. Паньков //Право и политика . – 2008. ­ № 4. – С. 941 – 945. 33. Пережогин, Л. О. Волевой признак юридического критерия невменяемости и ограниченной   вменяемости   в   международном   праве   /   Л.   О.   Пережогин   // Независимый психиатрический журнал. – 2000. ­ № 7. – С. 46 – 54. 34. Петин, И.А. Вина в уголовном праве: прошлое, настоящее, будущее / И. А. Петин // История развития уголовного права и ее значение для современности. Материалы 5 Международной научно­практической конференции, состоявшейся на юридическом факультете МГУ им. М.В. Ломоносова 26­27 мая 2005 г. – М.: ЛексЭст, 2006. ­ С. 433­438. 21 35. Петровский А. В., Ярошевский, М. Г. Краткий психологический словарь / А. В. Петровский, М. Г. Ярошевский. – М.: Политиздат, 1985. – 431 с. 36.   Питецкий,   В.   В.   «Деликты   упущения»   в   уголовном   праве:   сущность, объективные и субъективные признаки / В. В. Питецкий // Уголовное право. – 2007. ­ № 1. – С. 45 – 49. 37.  Познышев,   С.   В.   Основные   начала   науки   уголовного   права.   Общая   часть уголовного права / С. В. Познышев. – М., 1912. – 669 с. 38. Рарог, А. И. Российское уголовное право. В двух томах. Том I. Общая часть / А.И. Рарог. – М.: Профобразование, 2001. – 600 с. 39. Рарог, А. И. Уголовное право России. Части Общая и Особенная / А. И. Рарог. – М.: Юристъ, 2004. – 496 с. 40. Рарог, А. И. Вина в советском уголовном праве / А. И. Рарог. – Саратов: Изд­ во Саратовского Ун­та, 1987. – 187 с. 41. Скляров, С. В. Вина и мотивы преступного поведения / С. В. Скляров. – СПб.: Юридический центр Пресс, 2004. – 324 с. 42. Скуратов, Ю. И., Лебедев, В. М. Комментарий к Уголовному Кодексу РФ (издание третье, измененное и дополненное) / Ю. И. Скуратов, В. М. Лебедев. – М.: ИНФРА­М­НОРМА, 2000. – 768 с. 43. Столяренко, Л. Д. Основы психологии. Практикум / Л. Д. Столяренко. – М.: Феникс, 2008. – 686 с. 44. Таганцев, Н. С. Русское уголовное право. Лекции. Часть общая. Т. 1 / Н. С. Таганцев. – СПб.,1902. – 799 с.  45. Тихонов, А. Н., Тихонова, Е. Н., Тихонов, С. А. и др. Комплексный словарь русского языка / А.Н.Тихонов и др. – М.: Русский язык – Медиа, 2005. – 920 с. 46.   Ткаченко,   В.И.   Пробелы   в   новом   уголовном   кодексе   России   /   В.   И. Ткаченко // Законодательство. – 1997. ­ № 3. – С. 79 – 82.  22 47. Трайнин, А. Н. Общее учение о составе преступления / А. Н. Трайнин. – М.: Госюриздат, 1957. – 363 с. 48.  Чигринец,   О.   М.   Учение   о   вине   по   уголовному   праву   Англии   /   О.   М. Чигринец // Правоведение. – 1979. ­ № 6. – С. 77 – 82. 49. Философия, психология, теология вины // Материалы научной конференции. – Владивосток: ДВГМА, 1998. – 95 с. Практические материалы 50. Постановление Пленума Верховного суда РФ от 27 января 1999 г. № 1 О судебной практике по делам об убийстве // Российская газета. – 9 февраля 1999. 51. Постановление Пленума Верховного суда РФ от 27 декабря 2002 г. № 29  О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое // Российская газета. – 18 января 2003. 52. Определение Военной коллегии Верховного Суда РФ от 1 октября 2002 г. № 2Н – 0352/2002 // Судебная практика по уголовным делам Конституционного Суда РФ, Верховного Суда РФ и Европейского Суда по правам человека (1996 – 2004 гг.). – М.: Изд. Дом «Городец», 2006. – С. 450 – 451. 53. Определение Судебной коллегии Верховного Суда РФ от 3 апреля 2002 г. // Судебная   практика   по   уголовным   делам   Конституционного   Суда   РФ, Верховного Суда РФ и Европейского Суда по правам человека (1996 – 2004 гг.). – М.: Изд. Дом «Городец», 2006. – С. 467 – 468. 23