Любовь в лирике А.Ахматовой

«Слава тебе, безысходная боль!»  (Тема любви в лирике А.Ахматовой) И все­таки узнают голос мой, И все­таки опять ему поверят.          А.Ахматова               Со стихотворениями Анны Ахматовой я познакомился лишь в этом учебном году. И, не кривя душой, хочу признаться, что Анна Ахматова  стала  любимым моим поэтом. Удивляло лишь одно: как могли такого поэта так долго не печатать и так долго вообще не изучать в школе! Ведь Ахматова по силе своего дарования, мастерства и таланта стоит рядом с гениальным Пушкиным, которого она, кстати сказать, так ревниво любила, понимала и чувствовала.                            Любовь   ­ тема, которая с самого начала творческого пути поэтессы стала одной из ведущих  в  лирике.    Любовь  не всегда   светлая,  зачастую  она  несет  печаль,   грусть, горе.  Чаще стихотворения  – это психологические драмы с острыми сюжетами, основанными на трагических переживаниях.  И это очень ярко выражено в стихах раннего периода: « Я не любви твоей прошу..», «Смятение», « Проводила друга до передней..».Лирическую героиню ранней Ахматовой отвергли, разлюбили, но она, как и сама поэтесса, переживает это достойно, с гордым смирением, не унижая ни себя, ни возлюбленного.                  При всем многообразии жизненных коллизий,   при всей необычности характеров героиня Ахматовой несёт нечто главное, исконно женское. Душа влюбленной (или возлюбленной) женщины всегда готова расцвести "не для страсти, не для забавы, для великой земной любви".                              Долгим взглядом твоим истомленная,                              И сама научилась томить.                              Из ребра твоего сотворенная,                              Как могу я тебя не любить? Именно "великая  земная  любовь"  заставила героиню по­иному увидеть мир. В состоянии любви мир   видится   заново,     совсем   иным.     Обострены   и   напряжены   все   чувства.     И   открывается необычность обыденного. Человек начинает воспринимать мир с удесятеренной силой, достигая в ощущении жизни вершин.                                   Ведь звёзды были крупнее,                                   Ведь пахли иначе  травы.  Взгляд останавливается  на том, мимо чего мы в обычном состоянии способны пройти равнодушно, не оценить, не почувствовать.                            Над засохшей повиликою                            Мягко плавает пчела, ­  это увидено впервые...         Часто стихотворения Ахматовой, в соответствии с ее излюбленной манерой, сознательно  не закончены  и  походят на случайно вырванную страничку из романа или даже часть страницы, не имеющей ни начала, ни конца и заставляющей читателя додумывать то, что происходило между героями прежде.                       Хочешь знать, как все это было?­                           Три в столовой пробило,                        И прощаясь, держась за перила,                        Она словно с трудом говорила:                        "Это все... Ах, нет, я забыла,                          Я люблю вас, я вас любила...»       Перед нами и впрямь как бы не то обрывок из тайной беседы двух сердец,  не то оброненная записка,  не предназначавшаяся для чужих глаз.  Мы,  таким образом, заглядываем в чужую драму как   бы   ненароком,   словно   вопреки   намерениям   автора,   не   предполагавшего   нашей   невольной нескромности.         Эта   особенность     ахматовской     любовной   лирики,     полной   недоговоренностей,     намеков, уходящей  в далекую  глубину подтекста,   придает  ей истинную своеобразность,   удивительную неповторимость. Ахматова не боится быть откровенной в своих интимных признаниях и мольбах, так как уверена, что ее поймут лишь те, кто обладает тем же языком любви. Поэтому она не считает  нужным что­либо объяснять и дополнительно описывать.           Эта   особенность,     незаконченность     полностью   сохраняется   и   в   лирике   20­30­х   годов. Сохраняется   и   предельная   сжатость   содержания   самого   эпизода,   лежащего   в   основе стихотворения.  У  Ахматовой никогда не было вялых или описательных любовных стихов.  Они всегда   драматичны   и   предельно   напряженны.     У   нее   редки     стихи,     описывающие     радость установившейся,     безбурной   и   безоблачной   любви;   Муза   приходит   к   ней   лишь   в   самые кульминационные моменты, переживаемые чувством, когда оно или предано, или иссякает:                           ...Тебе я милой не была,                          Ты мне постыл. А пытка длилась,                          И как преступница томилась                           Любовь, исполненная зла.      Здесь мы присутствуем как бы при яркой вспышке, при огромной, испепеляющей страсти, пронзающей все существо человека:                         Но если  встретимся глазами                           Тебе клянусь я небесами,                          В огне расплавится гранит.            Её любовь как тайная болезнь, неотвязная и скрываемая, изнуряющая и не приносящая, не находящая утоления.  Иногда мне кажется, что в стихотворении гораздо более позднем «Не недели, не месяцы – годы…» она прощается не с любимым ­   с любовью, тяжба с которой длилась так долго, и вот забрезжила  возможность освобождения:                             Не недели, не месяцы – годы                            Расставались. И вот наконец                             Холодок настоящей свободы                             И седой над висками венец.              В лирической героине стихов Ахматовой, в душе самой поэтессы постоянно жила жгучая, требовательная   мечта  о  любви  истинно   высокой,     ничем   не  искаженной.   Любовь  у  Ахматовой ­грозное,   повелительное, нравственно чистое, всепоглощающее чувство, заставляющее вспомнить библейскую строку: "Сильна, как смерть, любовь ­ и стрелы ее ­ стрелы огненные". Любовь, по Ахматовой, это чаще всего страдания, боль, но, проходя через эти душевные муки, лирическая героиня   обогащается,   становится   чище   душой.   И,   видимо,   поэтому       звучит:   «СЛАВА   тебе, безысходная боль!»