Научно-исследовательская работа по литературе "Образ дома в лирике Н.Кусковой"

Омский Научный центр Сибирского отделения Российской академии наук Региональная общественная организация «Омский совет ректоров» Омское региональное отделение Всероссийской общественной организации  «Русское географическое общество» Детская областная общественная организация Научное общество учащихся «Поиск» БОУ «Тарская гимназия №1 им. А.М. Луппова» XLIХ Межрегиональная научно ­ практическая конференция школьников и учащейся молодежи Учебно­исследовательская работа Научное направление: филология Тема: «Образ дома в лирике Натальи Кусковой» Выполнили: ученицы 10 класса БОУ «Тарская гимназия №1  им. А.М.Луппова» Артёмова Маргарита Сергеевна, Окс Елизавета Викторовна Научный руководитель: учитель русского языка                                                                                                        и литературы БОУ «Тарская гимназия №1  им. А.М. Луппова» Нестеренко Людмила Дмитриевна 1 Омск – 2017 г. ОГЛАВЛЕНИЕ Ведение…………………………………………………………………………….3 Глава 1.Образ дома в поэзии XX века…………………………………………...5 1.1. Образ дома в лирике поэтов XX века ………………………………………5 Глава 2. Образ дома в лирике Н.А. Кусковой………………………………… 10 2. 1. Биография и творчество Н.А.  Кусковой…………………………………..10 2.2.  Дом – любимый город в лирике Н.А. Кусковой……………………….....12 2. 3. Дом ­ любимая работа………………………………………………...........15 2.4. Дом ­ усадьба………………………………………………………………..16 2.5. Дом – моя семья……………………………………………………………..17 2.6. Дом – моя душа……………………………………………………………...19 Заключение…………………………………………………………………...…..23 Список  использованной литературы…………………………………………..24 Приложение………………………………………………………………………26 2 ВВЕДЕНИЕ Брожу по Тарским улицам, аллеям, Под шорох белоснежных лепестков И с каждым переулком все роднее Знакомые улыбки земляков… (Н. Кускова). Неудержимо меняется современное общество, ускоряется ритм. Чаще  всего, человек, вступающий в жизнь, ставит перед собой глобальные цели,  стремится узнать весь мир. Как не растерять в суете будничных дней, в  бесконечной гонке за призрачным счастьем ощущение полноты и красоты  жизни? Как не подменить истинные ценности мнимыми? Ответы на эти и  другие вопросы мы находим в произведениях современных авторов.  Особенно ценным для нас является творчество поэтов – земляков, т.к.  именно их произведения, рассказывающие о родном крае, воспевающие  красоту родной земли, дома, семьи помогают понять нам, что не обязательно  ехать за счастьем тысячи километров, оно может быть  где­то рядом, стоит  только внимательнее присмотреться.  В своей работе мы обратились к творчеству Тарской поэтессы Натальи Александровны   Кусковой,   чье   поэтическое   слово   способно   проникнуть   в самые   сокровенные   уголки   души   каждого   человека,   любящего   свой   дом, семью, работу, родной край, свою малую родину, наше настоящее и будущее. Цель исследования: выявить своеобразие смыслового значения образа дома в лирике Н. Кусковой.   Задачи исследования: 1. 2. Кусковой. 3. Изучить  краеведческую литературу по теме исследования. Собрать документальный материал о биографии и творчестве Н. А. Сделать   выборку   стихотворений   Н.А.Кусковой,   в   которых встречается образ дома. 3 4. Составить тематическую классификацию стихотворений поэтессы. 5. Выявить, какое  смысловое значение имеет образ дома в поэзии Н.А. Кусковой. Объект исследования: образ дома в поэзии  Н. А. Кусковой. Предмет исследования: поэтическое творчество Н. А.Кусковой. Методы исследования:  1. аналитический; сопоставительный; сравнительный; метод выбора и классификации материала. 2. 3. 4.    4 ГЛАВА 1. ОБРАЗ ДОМА В ПОЭЗИИ ХХ ВЕКА Начиная   с   древнерусских   памятников,   категория   дома   занимает важнейшее место в произведениях литературы разных эпох. Как отмечают В.Я. Пропп и Е.М. Мелетинский, дом является центром жизнедеятельности     человека,   и   потому   в   нём   заключены   представления человека о мироустройстве, о связи с другими людьми, с внешним миром. Издавна человек стремился создать и укрепить свой дом, наполнить уютом, сформировать внутри него собственные традиции. Дом как категория бытия прочно вошел в сферу исканий человека, а вслед за тем и в сферу искусства. Образ дома занимает значимое место в литературе и тянется от классической – пушкинской, гоголевской, лесковской, толстовской – традиции чтить дом свой, ведь как бы далек образ дома не был от предметного представления о нем, он все­таки необходим всякому как пристанище духа. [2]. Обращение   к   образу   дома   помогает   переосмыслить   многие «классические»   вопросы   литературоведения,   начиная   с   пространственно­ временной   организации   произведений   и   заканчивая   философией   поэта   и писателя. Дом, как уже отмечалось, относится к основополагающим архетипам человеческой культуры. Первоначально заданная функция защиты постепенно отходит   на   второй   план,   и   дом   перестает   играть   роль   только   убежища. Дополнительная   семантическая   нагрузка   превращает   его   в   уменьшенную модель мироздания, в которой сосредоточены особенности миропонимания, как конкретного автора, так и целого народа. 1.1. Образ дома в лирике поэтов ХХ века. Поэты по­разному воссоздали образ дома, наполнив его собственными значениями.   Так,   для   новокрестьяских   поэтов   Есенина   и   Клюева   дом   связан   с русской избой, простой деревенской хатой. Дом является центром мира и сам являет   собой   мир   ­   некий   микрокосм,   воплощающий   в   себе   народные представления о мироустройстве.  Для лирики Сергея Есенина образ дома близок к таким понятиям, как «деревня», «старина», «русский уклад». Подлинный дом для   Есенина   не   абстрактный   деревенский,   а реальный,  свой, где вырос, где можно черпать силу в самых простых вещах. Звучание   темы дома у   Есенина   пронизано   ностальгией   по   оставленному отечеству: поэту пришлось покинуть любимый край и обосноваться в городе. Для него деревня – дом – родина связаны неразрывно и являются высшими ценностями.[12]. Дом помогает сохранить традиции семьи, народа. Эта мысль близка И.А. Бунину:  У птицы есть гнездо, у зверя есть нора. Как горько было сердцу молодому,  Когда я уходил с отцовского двора, Сказать прости родному дому! [12]. Его дом, органично вписанный в природный мир, являет собой место обретения   гармонии.   Дом   ­   это   тихая   гавань,   где   лирический   герой укрывается от жизненных невзгод, лелеет воспоминания о былом счастье. Образ дома в   поэтическом   мире Анны   Ахматовой занимает   одно   из центральных мест. Для Ахматовой, как и для Есенина, дом является моделью мира:   местом,   противопоставляющим   хаосу   меняющегося   мира,   полного испытаний, тревог и бед, свой порядок и ясный строй. Анна Ахматова в этих воспоминаниях предстает вечной скиталицей по чужим домам, и, несмотря на все свои попытки создать свой домашний очаг, у нее его никогда не было. В стихах Ахматовой происходит сближение «земного» и «небесного» дома.   Луна,   например,   помещается   не   на   небе,   а   «в   окне»:   «...окно   /   С огромною   серебряной   луною...»   или   на   подоконнике   («на   краешке   окна»): Когда лежит луна ломтем чарджуйской дыни На краешке окна... Луна, кроме того, «кажется» окном: «За озером луна остановилась/И кажется   отворенным   окном...»,   а   Солнце   прямо   им   именуется:   «И   солнца бледный тусклый лик – / Лишь круглое окно...» [12]. Можно   сделать   вывод,   что   у   «земного»   и   «небесного»   дома   в   мире лирической героини одна общая стена. Поэтому часто невозможно сказать, где она находится в данный момент, «на земле» или «на небе», в доме или в храме.                Трудно найти поэта, который столь же яростно отрицал, отвергал быт, мир земной, вещный, как Марина Цветаева. И именно поэтому определение понятия «дом» стало для нее большим испытанием, а обретение его идеала, создание собственного образа дома – итогом долгого пути. Образ дома в   поэтическом   мире   Марины   Цветаевой   так   же,   как Ахматовой, занимает одно из центральных мест. В ранней лирике  образ дома связан с категорией пространства.  В  первых полудетских еще поэтических книгах Цветаевой ­ «Вечерний альбом» и «Волшебный фонарь» ­ вырастает собирательный образ волшебного домика уходящего детства и уходящего века. Это и исчезающие, вытесняемые «великанами   соседями»   розовые   домики   старой   Москвы,   «смиренные   и давние»,   «со   знаком   породы»,   и   родной   дом   в   Трехпрудном   переулке,   из которого уходит во взрослую жизнь лирическая героиня Цветаевой, зимними вечерами мечтавшая о «великих путях. Дом как город в ранней лирике Марины Цветаевой соединяет в себе черты   реального   города   детства   поэта   ­   Москвы   ­   и   фантастического пространства. Так уже в ранней лирике Цветаевой возникает мотив разрушения дома и вместе   с   тем   оформляется   идея   пути,   жизни   как   странствия   и   движения, характерная для всего ее поэтического творчества. Часть реализующих эту идею мотивов связана с образом дома. В цикле «Бессонница» (1916) выход из дома   в   ночь,  с   одной   стороны,   и   образ   бессонного   дома,  окна   с  огнем,   с другой, ­ две характеристики единого состояния души лирической героини: состояния движения и бодрствования. [2]. Поэтический  мир  Цветаевой  конструируется  по  законам  внутреннего мира   поэта   ­   мира   динамичного,   изменчивого,   невечного,   стремящегося   за свои   пределы.   И   потому   Цветаева   никогда   не   говорит   просто   о   мире,   но всегда ­ о своем внутреннем состоянии. Так срастаются, накладываясь друг на друга, два семантических концепта.  В   стихотворении   того   же   1916   г.   «Рок   приходит   не   с   грохотом   и громом…» нарушение замкнутого пространства дома­души происходит извне. Дом, где «совсем тихо / И горят образа», сближен здесь с храмом, который позже   будет   ощущаться   Цветаевой   «домом   души»,   сочетающим   в   себе физическое и духовное. [15]. Таково наполнение образа дома в лирике Цветаевой доэмигрантского периода, где задаются основные линии его развития, происходившего уже в отрыве от России. Дом     ­   семья   ­   это   не   просто   жилое   пространство,   оно   является хранилищем семейных и культурных традиций.  Семья М. Цветаевой видится совершенной оппозицией представлениям о   семье­мире,   которые   нашли   отражение   в   художественной   литературе (например,   в   творчестве   Л.Н.   Толстого);   поэт   не   ощущает   ее   чем­то необходимым для себя лично.  Цветаевская   семья   лишена   той   теплоты,   любви, внимательности   и   терпимости   друг   к   другу,   из   которых   складывается   гармонии, толстовский семейный мир.  Идеальный дом  для М. Цветаевой – это приют­гнездо для души­птицы, кочующей   и   свободной.   Это   не   обжитый   поколеньями   дом   с   аистовым гнездом, дом – полная чаша, нерушимый и вечный, а бедный кров, дающий ночлег, временный приют, пронизанный природой и жившими в нем когда­то душами. Мы   пришли   к   выводу,   что   в   лирике   поэтов   ХХ   века   образ   дома находит отражение в различных  его ипостасях: Дом – жилище, приют, Дом – город, Родина, Дом – семья,  Дом ­ духовный мир.  Дом, к которому стремились поэты, одинаково важен для каждого из них, поэтому сходные трактовки образа дома столь разными художниками не случайны.   Поэты   опирались   как   на   фольклорную,   так   и   на   классическую традицию. ГЛАВА 2. ОБРАЗ ДОМА В ЛИРИКЕ Н. А. КУСКОВОЙ 2.1. Биография и творчество Н. А.  Кусковой. Исследуя образ дома в поэзии, мы обратились к творчеству нашей  землячки Натальи Кусковой. Поэтесса родилась в Таре 12 августа 1960 года. Детство прошло в селе Екатерининском, там же началось и увлечение поэзией.  Наталья Александровна работает медицинской сестрой в Тарской  центральной районной  больнице. Кускова не только поэтесса, но и мать,  которая вырастила и воспитала двух дочерей: Алену и Алину, заботливая  бабушка для своих внуков. Публикации работ Натальи Александровны начались с 1994 года в  газетах «Тарское Прииртышье», «Крестьянское слово».  Наталья Кускова ­ автор книг: «Разноцветные стекляшки», «Весеннее  тепло», «Мамина песня», «Изморозь», раскраска для детей «Привет,  одуванчик!», «Сказка про солнечных зайчиков», «Наполню себя тишиной». Её стихи печатались в газете: «Крестьянское слово», «Сибирское время», а  также публиковались в нескольких коллективных сборниках: « Таряне 1»,  «Таряне 2», «Таряне 3», «Листопад», «Что сердцу дорого», «Муза в храме  медицины», «Бабье лето», «Бабье лето ­ 2», «Бабье лето ­ 3», «Бабье лето ­  4»; антологии произведений омских писателей «Сегодня и вчера»; журналах:  «Москва», «Муза сибирских поэтов­медиков», «Литературный Омск»,  «Тревожное Сердце», «Мне нравится жить».  Наталья Александровна признана победителем конкурсов: «Расскажу  о городке у Иртыша»; конкурса, посвященного 400­летию первой пашни;  «Женщина года» в номинации «Если душа рождена крылатой» в 2005 году. Н. Кускова ­ лауреат районного поэтического турнира « Что сердцу дорого»,  посвященного 400­летию Тары, активный член литературного клуба « Вечера  на Александровской». [19]. Поэтесса ­ руководитель Тарского отделения Омской общественной  организации Союза писателей России, открывшегося в Таре в 2005 году. Наталья Александровна Кускова награждена премией им. Владимира  Шевелева за общественное признание заслуг в развитии культуры Тарского  района 2009 года, вошла в шорт­лист премии им. Бажова и лауреат премии  им. Ф. Ушакова в номинации «Продолжение традиций в русской поэзии» 2012  г..[19]. Заслуженный работник культуры, поэт Татьяна Георгиевна  Четверикова, пишет о Н. Кусковой: «Ценю ее за то, что в отличие от  некоторых товарищей по поэтическому цеху не стремилась она расстаться со  своей малой родиной ради более комфортной и насыщенной жизни в  мегаполисе. Наоборот, уже неплохо обустроившись в областном центре,  меняет квартиру и переезжает с семьей в любимую Тару. И оживает здесь,  начинает дышать полной грудью и писать точно, уверенно, мудро». [3]. Читая стихи Натальи Кусковой, проникаешься ее любовью к родному  краю, сопереживаешь с ней те горькие потери, те разрушения, которые  претерпело сибирское село, город в годы «демократии».  Вот короткое, но такое емкое стихотворение:  ..Славил гордо свой совхоз:  «Кони! Новострой! Доярки!».  И в рубахе на мороз  Хаживал он, выпив чарку.  Звали деда крепко – Фрол. Имени под стать, могучий.  Разговор неспешный вел,  Если представлялся случай. А теперь колхозов нет,  Выболело все, что было.  Потянулись веку вслед  Одинокие могилы…[5]. В Таре к Н.Кусковой приходит истинное признание. Её здесь хорошо  знают и ценят и как поэта, и как отзывчивого доброжелательного человека. В  этом старинном городе вышли её первые сборники стихов.   Дневниковый   характер   первых   сборников   Н.Кусковой,   их   ярко выраженное автобиографическое начало (содержание) определили структуру образа дома.  2.2. Дом – любимый город в лирике Н.А. Кусковой Дом как город в ранней лирике Натальи Кусковой соединяет в себе черты реального города юности и зрелости поэта – Тары – и фантастического пространства, в котором возможны перемещения во времени, путешествия в другие миры. В образе дома­города воплощается внешнее пространство дома: На ладони поймы Иртыша Звездочкой лежит мой городок. Крыльями века над ним шуршат, Бесконечен времени поток…[9]. Стихотворные сборники Н.Кусковой полны поэзии малого старинного городка,   который   недалеко   ушел   от   быта   сибирского   села.   Поэтому   в   ее стихах   живут   домовые,   лешие,   таежные   звери   приходят   в   усадьбы   на окраинах. Действительно,   уклад   жизни   нашего   городка,   особенно   на   окраине, практически   ничем   не   отличается   от   деревенского.   Маленький   городок   в лесной зоне – и здесь, как и в таежных селах, не редкость прижившиеся рядом с жильем человека животные. Частый гость на усадьбах на окраине города – ласка. Узкий, юркий и свирепый, В яркой золотистой шубке. Возле грядки с желтой репой, И у клумбы с незабудкой Этот зверь рассыпал перья После своего обеда. Знаю точно уж теперь я Квартиранта­непоседу…[6]. Поэтесса в своих стихах воспевает любимый город Тару, его тихие улицы, красивую природу в разное время года, особенно осенью. Н. Кускова убеждает нас в том, что со словом «осень» связаны не только дожди, слякоть, лужи,   но   и   парчовые   платья   рябин,   окрашенные   зарёю   облака,   тихая,   без дождей,   «прозрачная   и   золотая»   погода.   У   неё   целая   серия   «осенних» стихотворений: «Вот и осень», «Золотая осень», «Осенний набросок». Осень у поэтессы – художница. Она «окропила охрой лес», тонкой кисточкой рисует свой узор. Поэтесса так восхищается осенней природой:  В зеркале себя я не узнала, Блеск забытый молодой в глазах. Женщина зеркальная кивала: «Хватит думать только о делах. Столько их, не переделать вовсе, Ну а жизнь проходит. Погляди – Золото раздаривает осень, Не достанется опять, иди!» В спешке, собираясь на работу, Я забыла кто же был не прав. Шла и улыбалась отчего­то, На ладошку жёлтый лист поймав.[4]. В её стихотворении «Город самый лучший…» используется  уменьшительно­ласкательная лексика и инверсия, что делает произведение  близким к русскому фольклору. С Тарою – теперь я навсегда. На погосте мамина могила, Загорелась здесь моя звезда, Вера придала душевной силы. Здесь крестила в храме дочерей, Здесь любила, плакала, смеялась. Череда весенних светлых дней Чёрным невезением сменялась, Здесь мой голос, развиваясь, креп, Силой от землицы наливался. И горит над куполами крест, Что бы каждый к дому возвращался. [9]. Также в ее поэзии отражены реалии быта малого города, не входящих в группу   с   условной   тематикой   «Мой   родной   город»,   как,   например,   в   ее женских стихах: Пахнет подоконник помидором – Ждет рассада теплую погоду. Только о прогнозах разговоры…[6]. Действительно, два раза в год, для женской половины населения, Тара объединяется единым делом: весной – посадкой огородов, а осенью – уборкой картофеля.   На Александровской свет Льют фонари неустанно. Башни простой силуэт – Милый и сказочно странный. Краски вечерней зари Льются над сквером, над садом, Купол церковный горит С ветхой скворечнею рядом. Лучшие годы идут Улочкой тарскою светлой. Прелесть вечерних минут Сменится новым рассветом…[5] В любой ипостаси, в любое время года малый город, как средоточие  бытия является первоосновой всего, тем неизменно надежным берегом, от  которого можно оттолкнуться, получив новый заряд надежды и веры: В корыте улиц яблоневой пеной, Я отмываю грязь обид и боль. И на душе светлеют Постепенно Глядит мой город высветленным оком, Омытый первым радостным дождём, Подталкивая думать о высоком,  О благости, которую мы ждём. Брожу по Тарским улочкам, аллеям, Под шорох белоснежных лепестков. И с каждым переулком всё роднее Знакомые улыбки земляков! [3].  Видимо,  в   этом,  по   мнению   поэтессы,  и   есть   смысл   существования малых городов, каким и является Тара, и эта высокая миссия останется за нею всегда. 2.3. Дом ­ любимая работа C  образом   дома   важное   место   в   жизни   Н.   Кусковой   занимает   ее любимая работа. Душа Натальи Кусковой богата теплом. Его хватает не только самым близким   и   любимым,   но   и   её   пациентам   –   а   ведь   это   обитатели наркологического отделения. Им посвящён цикл поэтессы «Алые маки». Не осуждает, а молится автор за заблудшие души. Обманутая не раз в лучших чувствах, она верит: как бы низко не пал человек, есть в нём что­то хорошее, та, пусть малая, «частица Бога», что не даёт пасть окончательно. Мир огромен, и есть в нём я! Есть в нём ты и взрослые дети. Тёплый остров – моя семья, Что всего дороже на свете. И всё держится на любви. Счастье как пугливая птица, Не получится сохранить –  На осколки мир разлетится. [7]. 2.4. Дом ­ усадьба Дом   как   строение   для   жизни.   Жилище   в   ранней   лирике   Натальи Кусковой   связан   с   категорией   пространства.   Дом–жилище   в   стихах   поэта имеет реальный прототип: небольшой домик в селе Екатерининском:  Нет многих знакомых домов, Но мне продолжают сниться, Столбы горьковатых дымов И окон довольные лица…[6]. Однако   образ   дома   художественно   переосмысливается   Кусковой, романтизируется, наделяется волшебными чертами: В кокошниках ставен резных. Под свежею краской заборы, И лица ушедших родных, И песня соснового бора… [6]. Дом в лирике Кусковой также связан с воспоминаниями о детстве: Заснеженная тропка через реку­ Там где – то детство ждет на берегу. Простуженным и хриплым: «Ку­ка­ре­ку!» Плеснет в лицо мне ветер на бегу…(«Берег детства»). Для   Н.   Кусковой   нет   в   жизни   большего   счастья,   чем   с   дороги вернуться  домой, потому  что нет родней  перекрёстка  и  двора, где растут тополя,  рядом милые и добрые соседи, любимая работа. … сердце моё вмещало Землю, небо, работу, быт. И с утра всё опять сначала­ Жить, заботиться и любить…! [4]. 2.5.  Дом – моя семья Дом как семья имеет для Н.Кусковой особое значение. Самыми  близкими людьми для поэтессы были мать Полунина Клара Васильевна,  дочери Алена и Алина, поэтому образы матери, дочерей являются  центральными в доме. Важное место в ее сердце занимает образ деда и  мужа.  Наталья Кускова очень любила и уважала свою маму, гордилась тем,  как она её научила жить. Как ствол с листвою облетелой… И мне осталось вспоминать, Какою дерзкою и смелой Меня воспитывала мать. [4]. Клара Васильевна много значила для дочери, и Наталья Александровна Кускова посвятила ей целую книгу под названием "Мамина песня".  Также в книгу вошли стихи о жизни и о любви к окружающему миру, о детях и обо всем, что делает человека счастливым.  Писательница с грустью и счастьем отзывается о мгновениях, проведённых с мамой: Люблю теперь на кладбище ходить. Покой накроет серым покрывалом. И жизнь – и смерть! Связующую нить, Изранив сердце, вдруг что распознала. Душе – полёт! Останкам же – покой. За синим облаком, далёким самым, От солнца заслонив глаза рукой, Пытаюсь разглядеть я облик мамы…. Что­то мама давно не снится, Время движется не спеша… Прилетает к стеклу синица – Может, это её душа? Открываю я створку шире, Сыплю крошки ей на карниз… Мне печально одной в квартире, И я маму прошу: «Приснись!». [5]. Воспоминаниями   о   детстве,   о   родителях,   доме   проникнуты   строки стихотворения «Пельменное»: Что за чудеса – пельмени! Просто ровный теста круг, Но особым настроеньем Заражает все вокруг. Если мама тесто месит И готовит папа фарш, То лепить мы будем вместе, И тихонько мы споем. Про рябинку, про невесту, Я люблю таким наш дом… [5]. С трогательной любовью Н. Кускова вспоминает своего деда. Славил гордо свой колхоз:  «Кони! Новострой! Доярки!»  И в рубахе на мороз  Хаживал он, выпив чарку. Звали деда крепко ­ Фрол.  Имени под стать, могучий.  Разговор неспешно вел,  Если представлялся случай…[5]. Любимый муж в ее женских стихах не остался без внимания. Что ты для меня, мой милый, значишь – Мне словами выразить непросто…[7]. Также Наталья Кускова посвятила много своих стихотворений своим  дочерям и без остатка передаёт им всё, что имеет: заботу, внимание,  мудрость, любовь. Нужна ли мне теперь любовь? Ведь без остатка – всё у дочки. И в ситуации любой Она взрастит мои росточки. Я от серёжек и колец, До чувств и чувственности женской – Всё отдала ей, наконец, Исполнив честно долг вселенский. [4,5]. С   домом   связаны   светлые   представления   о   счастье,   уюте.   Дом становится сердцем семьи: Любимых всегда мы прощаем, Так, видно, нас Бог научил. Обидой вскипев, застращаем, Бранимся, надувшись, молчим. Но гнев постепенно иссякает, И грозы оставят наш дом. В знак мира из кухни запахнет Капустным большим пирогом. [4]. Как для каждого человека семья дороже всего на свете, так и для Н. Кусковой вся безграничная любовь к своей семье передана в  стихотворении: «Мир огромен, и есть в нем я!»  Мир огромен, и есть в нём я! Есть в нём ты и взрослые дети. Тёплый остров — моя семья, Что всего Дороже на свете… [4]. 2.6. Дом – моя душа Дом души – особая ипостась дома. Дом души – микромир поэтессы, где   поэтический     гений     взрослеющего     художника     обретает     силу, набирается опыта,  знакомится  с  жизнью  и  делает  первые  шаги  в  большом мире за пределами «волшебного дома». На кухне ­ под сладкое чайника пенье, Беседа о дружбе, любви и терпенье. А в банке лягушка, кот спит на диване. И плавает рыбка хозяйкою в ванне. [7]. Образ дома   сочетает   в себе   «духовное»   и   «человеческое»,   не отменяя   одно   другим.   Для Н. Кусковой   дом души   –   это то место, где подрастающий поэт чувствует себя свободным, где особенно хорошо писать. Поэт   создаёт   свой     оригинальный     художественный     мир   –   сложное     и многогранное  пространство,  способное  изменяться. Наталья Александровна Кускова пишет очень добрые, проникновенные строки:  Не будите женщину! Устала. На диване прикорнула тихо:  Над семьею тучи разгоняла,  Прачкою была и поварихой.  Террористы, бомбы уберите.  Приглушите озлобленья голос,  Отметая бешеные ритмы,  Ей сейчас поет пшеничный колос.  Чтобы в эти тихие минуты  На земле добро торжествовало!  Чтобы каждый мог сказать кому­то:  «Тихо, тихо, мама задремала». [5]. Быть свободной для поэтессы – это не уход от проблем, а наоборот, полная гармония с миром, возможность решать многие сложные задачи. Это единение с добрыми людьми, это стремление помочь слабому. Поэтому в ее сборнике много светлых, радостных стихов:  Я наполняю себя тишиной. Плеском волн и березы шепотом. Желтоватой ночной луной,  Дальней песней гитар неопытных.  До краев, все полней и полней,  Жаждой жить, умиротворением,  Широтой сибирских полей, Вольных птиц над землей парением.  Стану легкой и зыбкой, как дым,  И желанной, как хлеб голодному,  Как глоток родниковой воды, И останусь самой свободною! [7]. Мир   поэзии   Натальи   Кусковой   наполнен   шумом   северных   лесов, ароматом   таёжных   трав,   которые   она   перечисляет   с   особой   нежностью: полынь, вязель, иван­чай, ромашка.… Всё это она знает и любит с детства, и как   детством,   дорожит   тихой   речкой   Ошей,   деревушкой,   затерянной   в глубине Сибири, лесной дорогой, что едва видна сквозь осенний туман. Поэтесса пришла из глубинки не срочно переделываться в горожанку,  старательно забывающую свою деревню, а «раздаривать» ромашки с  васильками, рассказывать о прекрасной и богатой на краски родной природе.   В ней видит Наталья Кускова и успокоение от всех житейских забот, и  средство стать по­настоящему свободной, от мелочных обид, счётов и  пересудов. Сострадание, сочувствие, умение слышать не только себя пронизывают многие   стихи   Натальи.   Ей   очень   хочется   положить   «мировому»   корочку, чтобы   уберечь   мир   от   потрясений   и   бед,   ведь   оставляет   она   корочку домовому, хранителю мира и покоя в доме.  От боли чужой я душой замираю: Помочь – невозможно, оплакивать – глупо. И звук телевизора вновь убираю_ Опять на экране разбои и трупы… Мой мир я лелею, храню берегиней: Сиамская кошка с собакою дружат… Но если на шаре земном люди гибнут, То вскоре кому этот шар будет нужен? [7]. Заключение Таким образом, подводя итоги о лирике Натальи Кусковой, можно  сделать следующие выводы: Можно утверждать, что  поэзия Н. Кусковой гармонично вместила  концептуальное понятие дома.  Дом в её лирике – это не только его строение, пригодное для жизни, это  реки и леса, это природа, это места обитания животных, это  улочки города,  семья, любимая работа.  Дом – это всё  то, что окружает человека, весь живой мир, дом – это духовное и сакральное в сознании человека. Дом – это мир в  целом. Дом в лирике Кусковой связан с воспоминаниями о детстве: «И в дом  вхожу, как в юности страну». С домом связаны светлые представления о  счастье,  уюте. Дом  становится ердцем семьи. Дом обретает охранительную,  защитную функцию в стихотворениях поэтессы. Он бережет не только людей,  но и их питомцев. В стихотворении «Лошади», «Кошка» мы находим этому  подтверждение. Дом вселяет покой в лирическую героиню Кусковой. Жилище становится личным  пространством  героини. Рассматривая стихотворения поэтессы, нужно отметить, что для  Кусковой дом  непременно  должен  быть  полон  людьми,  детьми.  В ее  сборниках не встречается ни одного стихотворения, где бы говорилось о том,  что  в  доме  находится  один  человек  или  дом  изображается  как   безлюдное пространство. В доме, созданном поэтессой, всегда царит радость  и оживление, что создает настроение праздника, в нем нет понятия «людское  одиночество». В границы среднего мира – земную реальность – включается и водное  пространство. Важное место в сердце поэтессы занимает река. В своих  стихотворениях поэтесса не раз использует параллель река–дом:  Родина­ Россия – знаковое понятие для поэтессы. Н. Кусковой одинаково важны  большая родина – Россия, и малая – родные реки и озёра, тайга сибирского  края и тихие селения.   1. СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ Губарев, В. Письма // Краснов Н. Избранное: Воспоминания. Письма.  Статьи. Стихи. / Под ред. Проф. А. А. Асояна. – Тара, 2005. – С.59­60. 2. «Текст и контекст в литературоведении»: Сборник научных статей по  Кирьянова Е.Н. Образ дома в ранней лирике Марины Цветаевой // материалам Международной научной конференции «XI Виноградовские  чтения». – М.: МГПУ – Ярославль, 2009. – C. 4650. 3. Кускова, Н.А. Изморозь [Текст]: сборник стихов / Н.А. Кускова;  вступ.ст. Т. Г.  Четвериковой. – Тара, 2003. 4. Кускова, Н.А. Наполню себя тишиной [Текст]: стихи / Н.А. Кускова;  вступ.ст. Т. Г. Четвериковой. – Омск, 2010. 5. Кускова, Н.А. Мамина песня [Текст]: стихотворения / Н.А. Кускова. –  Тара, 2010. 6. Кускова, Н. А. Весеннее тепло [Текст]: стихи / сост. Н. Кускова. – Тара, 1997. 7. 39с. 8. Кускова, Н.А. Мне нравится жить [Текст]:  стихотворения – Тара,  2009.  Кускова, Н.А.  Разноцветные стекляшки.|| Омск: Омское книжное  издательство «Синяя птица», ­ 2016. 9. Центральная районная библиотека. Расскажу о городке у Иртыша. [Текст]:   Комитет культуры и искусства Администрации Тарского образования  стихотворения, посвященные 410­летию Тары. ­ Тара. 2004. ­ 67 с. 10. Орлов, Г. Н. Тарская мозаика (история края в очерках и докладах 1594  — 1917г.г.),  Омск: Омское книжное издательство,1994. – 200 с. 11.  Лепешкина, Л. К., Старинская, О. Г. Поэты земли Тарской   Библиографический список – Тара, 2008. ­ 30 с. 12.      Лотман, Ю.М. О поэтах и поэзии: Анализ поэтического текста: Ст. и исследования.   Заметки.   Рецензии.   Выступления/   Вступ.   ст.   М.Л. Гаспарова.­ СПб. : Искусство ­ СПБ ,1996. 13. Перевалов, Л. В. Тарская Земля: годы и люди.  Омск, «Амфора», 2010. 14. Полтавцева, Н.Г. Анна Ахматова и культура «серебряного века» //  «Царственное слово». М, 1992, с.45 15.    Радомская, Т.И. Марина Цветаева: "Берегите Гнездо и Дом...": Страницы русского лихолетья в творчестве поэта. М.: Совпадение, 2007. 16. Сибиряков, М. Юный юбилей четырехвековой Тары. «Тарское  Прииртышье»,­ 1994. 17.    Шевеленко,  И.Д. Литературный путь Цветаевой: идеология – поэтика – идентичность автора в контексте эпохи. М., 2002. С. 391.    Электронные ресурсы:  18.    http: // ru.wikipedia.org/ wiki . Свободная энциклопедия Википедия. 19. WWW. tara – lib.ru 20. WWW. taragorod. ru / Форум /стихи о Таре. «Классификация стихотворений Н.А. Кусковой по номинациям» Приложение 1 Сборник «Наполю себя тишиной» «Изморозь» «Наполню себя  тишиной» «Мамина песня» «Мамина песня» «Изморозь» «Наполю себя тишиной» «Мамина песня» «Наполю себя тишиной» «Наполню себя  тишиной» «Изморозь» «Наполню себя  тишиной» «Мамина песня» «Весеннее тепло» Номинация «Детство» «Маме» Название Там трава была до неба Ох, и съеду на санках я в детство Берега детства Летний ливень Мамина песня Памяти мамы Я надену мамино платье Все свои страданья и  печали. «Тара – любимый город» Таре «Родине» «Любимая работа» «Семья» Тарский вальс Весенний город Екатерининскому Больничная дорожка Освящение  христианского уголка Наркология Качает ветер спелую  листву Алые маки Я тебя люблю (мужу) Хочешь – буду ласковой  (мужу) Ладонь (мужу) Пирог счастья (мужу) Ремонт (мужу) Что ты для меня, мой  милый, значишь (мужу) Красивых слов искал  везде (мужу) Брату Дочери Алёне Любимых всегда мы  прощаем Как­то страшно высветилось памятью Начнётся день с  привычной мысли Утро невесты Быстрым лайнером –  лето(дочери) Захотелось быть просто  дочерью Нужна ли мне теперь любовь? Дед Наследство(бабушке) Лунная девочка Родительский день Пельменное В ожидании чуда  (внучке) Мир огромен, и есть в  нем я! Травы Осень Осенний дождь В увядших астрах – вижу лето Мой дом Весна «Мамина песня» «Наполю себя тишиной» «Изморозь» «Наполю себя тишиной» «Родная природа» Дом АЛЁНЕ Я носила ребенка под сердцем, И тогда, по совету мамы,  На березку часто смотрела.  Мне мечталось – родится дочка!  Как березка, со стройным станом. Так и вышло. Потом забылось...  Но когда в подвенечном платье  Перед зеркалом дочь вертелась,  Обмерло в груди моей сердце:  Поразительным было сходство!  И пришло мне: «Спасибо, мама» АЛЫЕ МАКИ И рвется душа за очерченный круг, Но иглою приколота к центру. Есть только сегодня ­ и доза, и  друг­ А на них равнозначные цены. Лицо аскетично, и тени у глаз, Как у старцев на древних иконах. Вот только святые страдали за нас, У этих ­ свои законы. И закрылась за тобою дверь... Чтобы боль и страх не показать, Бросил мне колючее: «Не верь!» А надежда теплилась в глазах. От тебя ­  тебя не уберечь, Он внутри ­ сжигающий огонь. Только, если очень будет жечь, Я подставлю слабую ладонь. «Спасибо вам» ­ и робкий взгляд,  С трудом, как будто бы впервые,  Сухие губы говорят  Слова обыденно­земные. И всем невериям назло ­ Я в твой благой порыв поверю!  Приложение 2 Ну, просто в жизни не везло, Стучался в запертые двери, Без смысла, наперекосяк  Пошло все, вопреки желаньям… Весною вырос в поле мак ­ Не знал, что станет наказаньем.  Зареклась, но снова говорю я, Снова сыплются слова зерном  в ладони, И, наверное, мы завтра их  не вспомним, А сегодня заодно горюем. О семье и ясноглазой дочке, ускользающем великом смысле жизни.  Смотришь вымученно, горько, с укоризной:  «Не трави! Дошел уже до точки!».  Но желанье жить я возрождаю ­  И проснувшимся ростком с лучами солнца Прорастет в сознанье: «Больше  не колоться!» Только вызреет ли колос?  Я не знаю… БЕРЕГ ДЕТСТВА Заснеженная тропка через реку ­ Там где­то детство ждет на берегу.  простуженным и хриплым «ку­ка­ ре­ку!»  Плеснет в лицо мне ветер на бегу.  Там сосны и поосaнистей, и выше,  Там дым столбом до самых  облаков,  И, кажется, любимый мальчик  вышел,  Сияя ровне парой синяков.  У старого большого палисада  Меня заждался, видимо, отец... Озябла на ветру. Решиться надо  Перебежать мне реку, наконец. БОЛЬНИЧНАЯ ДОРОЖКА По этой дорожке приходят  С печальными лицами. Особенно часто осенью,  по разбросанным листьям.  дружна почему­то холодная осень  с больницами  ­ И осень природы, и осень жизни. БРАТУ Наше прошлое – это прошлое  Груз не тянет, но и не выбросишь.  Фартук бабушкин с ветхой  прошвою  Примитивным узором выбитой.  Блекло­синий. Карманник с  клетками, Явно позже пришит, по случаю.  Угощала внучат конфетками  От храненья в тепле тянучими.  Ваза мамина, не хрустальная,  И цена­то грош, пустяковина.  К дню рождения мама ставила  Нам космею с ботвой морковною.  Самодельная брошь с булавкою,  Книга древняя через «ять».  Память прошлого, грустно­ сладкую,  Даже времени не отнять. «БЫСТРЫМ ЛАЙНЕРОМ –  ЛЕТО» Быстрым лайнером ­ лето;  Скорым поездом ­ осень.  Корешки от билетов  Влажный ветер разносит. Клеит к двери, к крылечку,  Разбросал по тропинке.  Растревожил сердечко  Повзрослевшей Алинке. Легкой горечью тронет  Материнское сердце: «И куда время гонит? Не дает осмотреться». Словно кадры, мелькают  Опасенья, сомненья... И листвой облетают Золотые мгновенья. ВЕСЕННИЙ ГОРОД В корыте улиц яблоневой пеной, Я отмываю грязь обид и боль. И на душе светлеет. Постепенно  Я, оживая, становлюсь собой. Глядит мой город высветленным оком, Омытый первым радостным  дождем. Подталкивая думать о  высоком, О благости, которую мы ждем. Брожу по тарским улочкам, аллеям, Под шорох белоснежных лепестков. И с каждым переулком всё роднее  Знакомые улыбки земляков! ВЕСНА Снова женщины судачат,  Обсуждая стиль, наряды,  Предстоящий труд на даче, И соседский беспорядок.  Город древний, молодея,  Засиял стеклом витринным,  И над маковками рдеет  Солнце прапаром былинным.  Озорная плещет смелость, И заманчив, светел путь.  Почему­то захотелось  Незнакомцу подмигнуть! В ОЖИДАНИИ ЧУДА Засветилось лицо тайным светом,  Наступает ­ дует на воду.  Суеверно верит приметам,  Улыбается в непогоду: Будто знает тайну вселенной.  Носит чудо в себе до срока –  По божественному веленью  Божьей Матери синеокой. Желтые чеки в уплату за лето, На острый каблук наколола осень.  Для посторонних пока не заметно,  Что жить ожиданием месяцев восемь... И разрешиться счастливым младенцем В апреле на предпасхальной седьмице. Чистое, белое дней полотенце –  И только молиться, молиться, молиться... Мир вокруг в ожидании замер,  Дремлет в детской до срока  кроватка.  Забирается кошка украдкой  И довольно шевелит усами. Ждут пеленочных флагов веревки,  Тихо в зеркало время глядится, В новом доме грустят половицы  Без ножонок, топочущих ловко. Будет солнышко в лужи  смотреться,  Ровно к сроку сосульки нальются –  Ведь малыш уже шевельнулся  У ликующей мамы под сердцем! Пойду, взгляну на новую весну! На космы непричесанных газонов, И в синеве, наполненной озоном, К пушистой вате взглядом прикоснусь. И в талой луже те же облака, Но не плывут, а плещутся тревогой. По вязкой, разухабистой дороге,  Проснувшимся жуком ползет «Ока» Скакалки проводов ­ столбам вертеть, Счастливой песне ­ выучиться птицам! Мне тоже нужно с жизнью примириться... И в новом званье ­ счастья захотеть. В минуты ­ когда незачем дышать,  Молитвы сами с горьких губ  слетают.  И сочетанье звуков помогает  Надежде возродиться, только б  знать:  Что где­то в небе ­ помнят обо мне,  И знаки посылают солнцем,  снегом...  Что будет вечным ­ это наше небо,  Твое, мое, соседа по земле... Слова молитвы выдохну душой, Не точные, подсказанные сердцем,  Взлетят они в заоблачную дверцу –  И усмехнется вечность надо мной... Дочка моя, искусаны губы... О, как же была виновата та Ева, Что столько веков над землей пролетело, А первородный грех ­ не искуплен.  Болью исходят вспухшие жилы, Она ­ неуемной, безжалостной плетью. В слезах и стенаньях рождаются дети­ Лучшее человеческой жизни. Мне ли роптать на решение это... И как же бесстрашны все Евины дочки, Всё зная о муках, ­ сажают  росточки.  И не умрет планета! Ночь, больничное светит окно... Там, внутри, ­ боль упруго бьется.­ Материнское сердце рвется, Только в клетке грудной оно. Там рождается новая мать, В муках корчится на кровати... Пусть терпенья и воли хватит  Настоящею матерью стать! Заклинаю: быстрей пусть родится,  Та, что тоже в означенный час  Станет очень похожей на нас.  Сердцу матери ­ должно биться!  Ночь. Больничное светит окно... 8 Вот оно ­ чудо! В больничной кроватке. Жизненный опыт измерен ­ часами.  Запах особый, младенческий,  сладкий, Синими­синими смотрит глазами.  Маленький ротик в ритмичном движенье, И улыбнется вдруг кроха такая!  Мама в прострации и изумленье. Все одеялком бочок подтыкает. И от тепла ­ забываются боли,  Счастья не спрячут усталые веки.  Как исполненье божественной воли: Чудо ­ рождение человека! «ВСЕ СВОИ СТРАДАНЬЯ И  ПЕЧАЛИ» Все свои страданья и печали  К маминому увезешь плечу. Я не стану плакать на причале –  Рыбою немою промолчу. Мой рюкзак с обидами ­ не легче  Раз такой пошел «кордебалет».  Раненые души мамы лечат. У меня вот только мамы нет... «В УВЯДШИХ АСТРАХ –  ВИЖУ ЛЕТО» В увядших астрах — вижу лето.  Последние. Пришёл октябрь.  Все песни летние пропеты, И ломится припасом ларь. Страницы памяти листаю... А объяснить и не берусь, Зачем на крик летящей стаи —  Домашним гусем вслед тянусь? ДЕД ...Славил гордо свой колхоз:  «Кони! Новострой! Доярки!»  И в рубахе на мороз  Хаживал он, выпив чарку. Звали деда крепко ­ Фрол.  Имени под стать, могучий.  Разговор неспешно вел,  Если представлялся случай. А теперь колхозов нет,  Выболело все, что было.  Потянулись веку вслед  Одинокие могилы. ЕКАТЕРИНИНСКОМУ Бывает – зайдется душа, Поманит селенье большое. Хоть облик его обветшал – Родное там всё, не чужое! Нет многих знакомых домов, Но мне продолжают сниться, Столбы горьковатых дымов И окон довольные лица В кокошниках ставен резных. Под свежею краской заборы, И лики ушедших родных, И песня соснового бора. Село мое – овраги, горки, Лобастость хмурая холмов. Осенней гари воздух горький И крыши влажные домов. И от усталости суетной От нервных срывов и потерь, Как в детстве, я ищу ответы И шепчут сосны: «Сердцу верь». Во всем уверенный покой И видят смену поколений холмы и сосны за рекой, дымы от греющих поленьев. И пусть сегодня здесь не я Зарю рассветную встречаю, Но здесь мой дом! Моя земля! И перед ней я отвечаю! 4 Дай, березка, на счастье монету, Листик­денежку сбрось на ладонь. Скоро ветром по белому свету Разнесется богатство. Огонь Полыхающих золотом листьев Разгорится в полях там и тут … И отдельные, скажем так, лица Озабоченно осени ждут. Для того, чтобы впрок наглядеться И вобрать в себя всю красоту. И вернуться на родину – в детство, Где березки такие растут. ДОЧЕРИ Какая взрослая улыбка. Какие детские глаза! Пенять природе за ошибку Бессмысленно, да и нельзя. И травной зеленью двенадцать! Взрослеть, умная, предстоит. Ведь вроде рано бы влюбляться. Зачем ромашку теребит? «ЗАХОТЕЛОСЬ БЫТЬ ПРОСТО ДОЧЕРЬЮ» Захотелось быть просто дочерью. Носом ткнуться в плечо отцовское И наплакаться горько ­ дочерна, Чтобы скинуть лицо бойцовское. Стать вновь слабою и ранимою Под защитой отца всесильного, Стать ­ собою: простою, любимою, Настоящей, без лоска стильного. Захотелось до боли ­ крика мне, Словно сердце беду учуяло. Полетела бы »— но бескрылая, И отец не поймёт: «С причудами». «КАЧАЕТ ВЕТЕР СПЕЛУЮ  ЛИСТВУ» Качает ветер спелую листву –  Смотрю устало сквозь окна  квадраты. Листва свободна за стеной палаты,  С ней полететь бы… Но другим  живу. Действительность народною бедой  Лежит на стареньких, скрипучих  койках. Змеится капельница.  Рядом –  стойка. И сумерки крадутся на постой… «КРАСИВЫХ СЛОВ ИСКАЛ  ВЕЗДЕ» Красивых слов искал везде, Чтоб я в любви не сомневалась: Взывал к луне, взывал к звезде–  Но я земною оказалась.  Букет смородины лесной  Принес. Там капли дождевые,  В листве нарядной, кружевной,  Обжора жук сердечки выел.  Вот гусеница замерла, Меня, наверно, испугалась…  И стали мелкими слова:  Во вкусе ягод все сказалось! ЛАДОНЬ Ладонь, как горбушка хлеба, Корявая, в тёмных мозолях, Беспомощность, и нелепость, И слабость себе я позволю. Хоть сплетен узор морозный, Рутины хоть омут бездонный.. Теперь от любой угрозы Я спрячусь в любимых ладонях. ЛЕТНИЙ ЛИВЕНЬ В дождик, дождик, в непогоду Обретаю я свободу. Побегу по теплым лужам, Скучный зонтик мне не нужен. До колен взлетают брызги И восторг сорвется визгом! Лет моих, как не бываю... Только жаль, что очень мало Те минуты детства длились Лужи разом испарились, Пролетает туча дальше... Я же сразу стала старше. ЛУННАЯ ДЕВОЧКА Зачем ты смотришь на луну? Пусть сон слетает на ресницы, Ночь напролет пусть рыцарь снится, Но ты все смотришь на луну... Чем интересен диск безмолвный? А лунный свет такой бескровный, Тебя я, дочка, не пойму, Таясь, ты смотришь на луну... Глаза мерцают, будто звезды В студеном воздухе морозном. За плечи крепко обниму, Зачем ты смотришь на луну? Что видишь в переливах света? Что слышишь в зове межпланетном, Неужто, что­то пробуждая, Открылась память неземная?.. «ЛЮБИМЫХ ВСЕГДА МЫ  ПРОЩАЕМ» Любимых всегда мы прощаем. Так, видно, нас Бог научил. Обидой вскипев, застращаем, Бранимся, надувшись, молчим. Но гнев постепенно иссякнет, И грозы оставят наш дом. В знак мира из кухни запахнет Капустным большим пирогом! МАМИНА ПЕСНЯ Песню о клёне, рябине и жизни, О юной волжанке, любви и гармони. Песню в верности нашей Отчизне Моя мама пела, я помню. Я помню. Голос её и мелодии эти Как будто напутствием жизненным  были. Взрослыми стали давно мои дети, Но те ощущенья во мне не остыли. Маминым голосом многое слышу: И шелест лесов, и души  трепетанье… Толщею времени песни все тише Звучат у меня в глубине  подсознанья. Верой и верностью маминой песне Обязана я, и, минуя ненастья, Скоро сама, пропою поднебесью И внукам свет — эти песни о  счастье! «МИР ОГРОМЕН, И ЕСТЬ В  НЕМ Я!» Мир огромен, и есть в нём я! Есть в нём ты и взрослые дети. Тёплый остров — моя семья, Что всего Дороже на свете. И всё держится на любви. Счастье как пугливая птица, Не получится сохранить — На осколки мир разлетится. МОЙ ДОМ Немного в квартире вместительных  комнат, Качает визг детскую, топот и хохот. На жестких скамейках во мраке  «прихожки» Подростки гадают судьбу по  ладошке. На кухне ­ под сладкое чайника  пенье, Беседа о дружбе, любви и терпенье. А в банке лягушка, кот спит на  диване. И плавает рыбка хозяйкою в ванне. И всем хорошо, к удивленью не  тесно, И дружно всем вместе, и так  интересно! Как жаль, что тебя нет дома! НАРКОЛГИЯ Неблагодарность людская, что океан, безгранична… В вены чужие вливаю силы свои фанатично. Щедро с лекарством мешаю жалость и боль участья. Каждою клеткой страдаю, людям желая счастья. Эту живую частичку делят по мутным стопкам, Горстью пустою занюхав… Хватит меня настолько? Взываю, взываю, взываю, и слушают онемело… Вливаю, себя я вливаю, хоть знаю: пустое дело. Вот так случилось, как судьбы насмешка, По улочкам задор весенний плыл. Букет черемухи, смутясь,  поспешно, Мне старый алкоголик подарил. Я приняла порыв его сердечный, Охапкой в отделенье принесла. И настроенье легкости беспечной Струилось по палатам от стола. «НАСЛЕДСТВО» Кому­то россыпи камней, Кому­то денег сладость, А мне от бабушки моей Веретено досталось. Кусочек дерева, и вот Невелика науки, Его полвека напролет Полировали руки. К зиме одену я родню В нехитрые одежды. И память дочкам сохраню Прабабушки Надежды. «ОСВЯЩЕНИЕ  ХРИСТИАНСКОГО УГОЛОКА» Социальное отделение – Старики да горькие пьяницы – Как к последнему избавлению, К незнакомому Богу тянутся. …И убогий палатный угол, Золотясь, сиял образами, И, стесняясь еще друг друга, Потянулись в угол глазами. Неуверенно и смущаясь, Зашептали, сбившись к порогу. Возрождая и очищая, Улетала молитва к Богу. «ОСЕННИЙ ДОЖДЬ» Я не вижу его, только слышу, Он под окнами бродит моими, Гладит тонкими пальцами крьшу И выстукивает своё имя. Надоевший, осенний, ненужный. Как, наверно, ему одиноко ­ В темноте перешагивать лужи И заглядывать в тёплые окна. Тихо плакать от горькой обиды: Летом ­ радовались, звали, ждали. И поверится фразе избитой: Радость, схлынув, уступит печали. «ОСЕНЬ» По мозаике из листьев Я иду завороженно. В перешептыванье лисьем Узнаю их поименно. Всхлипнул лист большего клена, Вот березовый ответил. Тополевый лист зеленый, А дубовый очень светлый. Ярко­красный лист осины И багряный у рябинки Что­то шепчут мне, бессильно Распластавшись по тропинке. Беспричинно я тоскую, Мне б понять хотелось осень: Красоту создать такую И вдруг под ноги мне бросить! «ОХ, И СЯДУ НА САНКАХ Я В  ДЕТСВТО» Ох, и съеду на санках я в детство С крутолобой Машканской горы! Будет бешено сердце вертеться, Разбегутся дома и дворы. Мама я, но мне хочется ныне Расшалиться, как младшая дочь. Там оставлю на самой вершине Все заботы, и ринусь я прочь. …Вновь сбежали строптивые санки Вслед за детством, стряхнув  седока… К дому вывез гривастый Буланка, И без варежки зябла рука. «НАЧНЕТСЯ ДЕНЬ С  ПРИВЫЧНОЙ МЫСЛИ» Начнётся день с привычной мысли «Что бы Такого приготовить для семьи?» Чтоб дочка с мужем улыбнулись  оба, Отведав изыскания мои. Чтоб сыто и довольно пелось  кошке, Собака плошки вымыла свои. Наверно, к надоевшей всем  картошке Добавить нужно чуточку любви! «НУЖНА ЛИ МНЕ ТЕПЕРЬ  ЛЮБВЬ?» Нужна ли мне теперь любовь? Ведь без остатка – всё у дочки. И в ситуации любой Она взрастит мои росточки. Я от сережек и колец, До чувств и чувственности женской – Всё отдала ей, наконец Исполнив честно долг вселенский. ПАМЯТИ МАМЫ Люблю теперь на кладбище ходить. Покой накроет серым покрывалом... И жизнь – и смерть! Связующую  нить, Изранив сердце, вдруг я распознала. Душе – полет! Останкам же –  покой. За синим облаком, далеким самым, От солнца заслонив глаза рукой, Пытаюсь разглядеть я облик мамы. Что­то мама давно не снится, Время движется не спеша… Прилетает к стеклу синица – Может, это ее душа? Открываю я створку шире, Сыплю крошки ей на карниз… Мне печально одной в квартире, И я маму прошу: «Приснись!». ПЕЛЬМЕННОЕ Что за чудеса – пельмени! Просто ровный теста круг, Но особым настроеньем Заражает всё вокруг. Если мама тесто месит И готовит папа фарш, То лепить мы будем вместе. Кто не вымыл руки? Марш! Очень интересно вместе, И тихонько мы споем Про рябинку, про невесту, Я люблю таким наш дом. На огромном круглом блюде, Словно радость, разложу... Ах, пельмени! Это чудо! По секрету всем скажу. ПИРОГ СЧАСТЬЯ Я завтра выпеку пирог – рецепт не трудный, Наполню миску до краев я светом лунным, Словами, что ты приберег к вечерней ласке Надеждой в лучшее потом и верой в сказку. Мечтой, что будущее есть без слез и боли. Да будет так! Ведь мы нашлись по Божьей воле. И вместе мы пирог съедим, потом оценим. И станем навсегда одним – единым – целым. РЕМОНТ В квартире плановый ремонт, А значит, плановые ссоры. Мои фантазии раз в год Ты называешь глупым вздором. Любой момент рождает спор: И цвет, и качество обоев, Грунтовка, клеящий раствор. Ну не ремонт, а поле боя. Любая из моих затей Без шума жизни не имеет. Мы спорим так, как будто клей, Навеки нас друг с другом склеит. ТАМ ТРАВА БЫЛА ДО НЕБА… Люблю я непогоды вой. В хороший Вечерний час бесшумно детство входит. И вижу дом в деревне по­над Ошей. Гальяны в старой кадке хороводят, Черемуховый куст в конце  дорожки, Росистая трава зовет в низинках. И розовая, крупная картошка В плетенных дедом ивовых  корзинках. Приземистая банька с жарким  паром, Да алые бока железной печки, Да стоптанный сапог на самоваре, А в горнице цветы цветут –  «сердечки». Вечерние рассказы о колдуньях Восторг и ужас наполняют сердце... Нет стариков и дома, но всё жду я Душой чего­то, чтобы отогреться. ТАРЕ На ладони поймы Иртыша Звездочкой лежит мой городок. Крыльями века над ним шуршат. Бесконечен времени поток. В прошлом – поле, что вспахал мой дед, Будущее тоже не со мной. Только город – через призму лет – Светлячковой звездочкой живой. «ТАРСКИЙ ВАЛЬС» Там, где встречает Иртыш,  Речку смешную Аркарку,  Пестрой мозаикой крыш  Город раскинулся яркий.  Может быть, тих он и мал,  (В этом особая прелесть).  Бог для того и создал,  Чтобы душой отогрелись.  Клумбы нехитрых цветов  В бархатной россыпи пыли,  И, обгоняя коров,  Катятся автомобили.  На Александровской свет  Льют фонари неустанно.  Башни простой силуэт –  Милый и сказочно странный.  Краски вечерней зари  Льются над сквером, над садом,  Купол церковный горит  С ветхой скворечнею рядом.  Лучшие годы идут  Улочкой тарскою светлой.  Прелесть вечерних минут  Сменится новым рассветом… ТРАВЫ В мире трав всё понятно и просто: Если ветер, поют на ветру. Лягут ночью прохладные росы, Их рассветы бесследно сотрут. В бесшабашную пору цветенья Гобеленами лягут в луга, Под раскидистой ивовой тенью, Ближе к осени сложат в стога. Жизнь, как песня была. И пропелась В окруженье зеленых подруг. Пусть не долго, но так, как  хотелось, – Сердце с завистью стукнуло вдруг. УТРО НЕВЕСТЫ Спрячь за ресницы встревоженный  взгляд. Душою за детство теперь не  цепляйся. Плюшевых мишек и зайчиков ряд Пускай остается, а ты собирайся. Облаком белым окутан твой стан, Головку венчики цветы кружевные. Сразу обычною быть перестав, Прекрасна, как те существа  неземные. Суетно утро в светёлке твоей. И вещи уложены; странно и тесно, Белые ленты, фата – а под ней Глаза полудетские дочки – невесты. «ХОЧЕШЬ – БУДУ  ЛАСКОВОЙ» Хочешь – буду ласковой. Хочешь – буду нежной. Мне самой не просто быть Королевой снежной. Хочешь – буду долго ждать, Хочешь – не забуду, Стану с тихой радостью В доме мыть посуду. Хочешь – буду ночью я, Хочешь – буду светом! Только чем расплатишься Ты со мной за это? «ЧТО ТЫ ДЛЯ МЕНЯ, МОЙ  МИЛЫЙ, ЗНАЧИШЬ» Что ты для меня, мой милый,  значишь – Мне словами выразить непросто. По весне березы, видел, плачут? Если ты береза, я – береста. Родничок живою жилкой бьется, Из бездонной кадки черпай  кружкой, Легкая песчинка рыбкой вьется. Если ты родник, то я кадушка. На прямом стволе сосны могучей Капельки смолы. Лесные птицы Лакомятся снадобьем пахучим. Если ты сосна, то я живица. Что в моей ты жизни значишь,  милый, Для себя решила я задачу. Поступись гордынею и силой, Расскажи, что для тебя я значу? «Я НАДЕНУ МАМИНО ПЛАТЬЕ» Я надену мамино платье — Люди скажут: «Как вы похожи!» И, надеюсь` мне силы хватит Им улыбкой ответить тоже... А в душе что снова творится, Вряд ли кто­то другой узнает. Пусть тоска раскормленной птицей Вслед за облакам улетает. «Сборники Н. А. Кусковой» Приложение 3