Образ Григория Мелехова в оценке критики

«Образ Григория Мелехова в оценке критики» Содержание 1. Этапы исследования романа «Тихий Дон» и подходы к характеристике   главного героя 2. Григорий Мелехов – центральный персонаж романа – и его трагедия в  оценке критики 3. Заключение 4. Список литературы 2 Этапы исследования романа «Тихий Дон» и подходы к характеристике главного героя   Роман­эпопея   М.А   Шолохова   «Тихий   Дон»   ­   одно   из   великих произведений   мировой   литературы   XX   века,   несомненно,   является   наиболее значительным и серьезным  произведением Шолохова. Здесь автору удивительно хорошо удалось показать жизнь донского казачества, передать сам дух его и все это   связать   с   конкретными   историческими   событиями.   Эпопея   охватывает период   великих   потрясений   в   России.  Эти   потрясения   сильно   отразились   на судьбе донского казачества, описанного в романе. Вечные ценности определяют жизнь   казаков   как   нельзя   более   ярко   в   тот   трудный   исторический   период, который   отразил   Шолохов   в   романе.   Любовь   к   родной   земле,   уважение   к старшему   поколению,   любовь   к   женщине,   необходимость   свободы   –   вот   те основные ценности, без которых не мыслит себя вольный казак.  Исследователь  П.  Палиевский  утверждает  (1986): «Шолохову  не в чем было разочаровываться. С первого своего шага он умел поднять среди любых множеств красоту – «очарование человека». И он дал среду, где не теряется ищущая мысль – народ. Ни одной единицы толпы – всегда лицо, независимый характер». Многие   годы   центральный   персонаж   романа­эпопеи   Григорий   Мелехов изучался в литературоведении.  Оценка   пути   Григория   Мелехова   являлась   определяющей   в   смысловом понимании романа как целого. Однако в критике 30­40 гг. XX в. появлялись первые   попытки   понять   не   только   социальную   типичность   персонажа,   но   и художественную концепцию человека в мире, при этом большинство споров того времени касается жанровой специфики романа. Критик   Ю.   Лукин   в   1940   г.   писал:   «Сужаясь   до   образа   человека, выражающего нередко настроения всей массы среднего казачества, до образа одиночки, потерявшего почву под ногами, значение фигуры Григория Мелехова 3 в то же время расширяется, выходя за рамки и специфику казачьей среды Дона 1921 года и вырастает до типического образа человека, не нашедшего своего пути в годы революции». Критик   В.   Кирпотин   утверждал   (1947):   «Кто   ищет   в   исторических испытаниях   только   своё   эгоистическое   счастье,   идя   ради   него   даже   на преступления   против   масс,   против   народа,   тот   становится   поперёк   дороги всеобщего   счастья   и   теряет   самого   себя.   В   этом   смысл   судьбы   Григория Мелехова. И в этом, прежде всего, заключается и смысл всего романа». При   этом   В.   Кирпотин   упрекал   (1941)   шолоховских   героев   в примитивизме,   грубости,   «умственной   неразвитости»:   «Даже   лучший   из   них, Григорий, ­ тугодум. Мысль для него – непосильное бремя». Таким разнообразным было отношение к героям и произведению. Новая   волна   исследовательского   интереса   к   роману   «Тихий   Дон» приходится   на   50­80   гг.   XX   в.   ­   этот   период   ознаменован   повышенным интересом   к   судьбе   Григория   Мелехова.   Доминантным   направлением   этого времени   является   оценка   судьбы   главного   персонажа,   где   для   выражения сложных отношений личности и истории исследователи обращаются к эстетике трагического,   и   таким   образом   возникают   концепции   «трагической   вины»   и «трагического заблуждения», поисков «третьего пути». Существуют несколько основных оценок главного персонажа:  1)   двойственность   персонажа,   социальная   деградация­отрыв   от   народа, «трагическая   вина»,   которая   приводит   к   противостоянию   исторически­ прогрессивному и закономерному (Л. Якименко);                     «О судьбе Григория Мелехова можно было рассказать в сюжетных и композиционных   рамках романа. Изображение «судьбы  народной»  в  узловой, переломный момент истории требовало иной художественной формы. Шолохов нашёл   такую   форму,   следуя   лучшим   традициям   русской   классической   и советской   литературы.   Свободное   эпическое   повествование   вместило   самые 4 разнообразные картины жизни народа в эпоху глубоких потрясений…» ­ пишет литературовед Л.Г. Якименко. 2) трагедия Григория Мелехова ­ трагедия исторического заблуждения (Б. Емельянов, А. Бритиков, Н. Маслин, В. Гура);  А. Бритиков утверждал, что Григорий Мелехов «до конца цепляется за туманные   и   противоречивые   идеалы,   но   всё   же   трудового   казачества»,   хотя «сознание   единства   с   людьми   труда   затемнено   у   Григория   сословно­ собственническими предрассудками». «Особенность главного героя «Тихого Дона» как художественного типа состоит в том, что он представляет народ как главного героя действительности, но представляет его специфически» (А. Бритиков). 3)   понимание   «трагического»   представлено   идеей   поиска   Григорием Мелеховым «третьего пути» (Л. Ершов, В. Литвинов, Б. Дайреджиев).  Проблему   отношения   автора   к   главному   персонажу   ­   незаурядной личности, «со своим, только ему присущим, характером, со всеми его сильными и слабыми чертами» впервые поднял В. Петелин (1958). В работах современных шолоховедов (Н. Федь, Г. Сивоволов, Ф. Кузнецов, Г.  Ермолаев,   В.  Осипов,   Л.  Колодный  и   др.)  исследование   романа   и  судьбы центрального персонажа ведется в рамках социально­исторического процесса.  5 Григорий Мелехов – центральный персонаж романа – и его трагедия в оценке критики Проблемы   судьбы   человеческой   и   судьбы   народной   в   революционную эпоху с огромной жизненной широтой и художественной силой поставлены в воплощении трагической жизни Григория Мелехова. «Основная   проблематика   «Тихого   Дона»   раскрывается   не   в   характере одного,   хотя   бы   и   основного   героя,   каким   является   Григорий   Мелехов,   а   в сопоставлении многих и многих характеров, во всей образной системе, в стиле и языке произведения. Но образ Григория Мелехова как типической личности как бы   концентрирует   в   себе   основной   исторический   и   идейный   конфликт произведения   и   этим   объединяет   все   детали   огромной   картины   сложной   и противоречивой   жизни   многих   действующих   лиц,   являющихся   носителями определённого отношения к революции и народу в данную историческую эпоху» ­ пишет Н.Н. Маслин. В   критике   до   сих   пор   не   прекращаются   споры   о   сущности   трагедии Григория   Мелехова.   На   первых   порах   бытовало   мнение,   что   это   трагедия отщепенца. Он, мол, пошел против народа и потому растерял все человеческие черты,   стал   одиноким   волком,   зверем.   Здесь   все   неверно.   Отщепенец   не вызывает   сочувствия   –   над   судьбой   Григория   плакали   (по   воспоминаниям очевидцев) даже те, кто беспощадно расправлялся с реальными Мелеховыми. Да и не стал Григорий зверем, не потерял желания жить. Недалеко ушли от сторонников теории отщепенства и те, кто объяснял трагедию Мелехова заблуждением. Здесь было верно то, что Григорий, согласно этой   теории,   нес   в   себе   многие   черты   русского   национального   характера, 6 русского   крестьянства.   Крестьянин   наполовину   труженик,   наполовину   – собственник,   ему   свойственно   колебаться.   Вот   и   Григорий   колебался,   но,   в конце концов, запутался. Его надо поэтому и осудить (выбрал неправильный путь), и пожалеть (погиб талантливый человек).  Литературовед А.И. Хватов утверждает: «В Григории таился громадный резерв   нравственных   сил,   необходимых   в   созидательных   свершениях становящейся новой жизни. Какие бы осложнения и беды ни обрушивались на него   и   как   бы   тягостно   ни   ложилось   на   его   душу   содеянное   под   влиянием неверного   решения,   Григорий   никогда   не   искал   мотивов,   ослабляющих   его личную вину и ответственность перед жизнью и людьми». Всякий знакомый с романом легко заметит, что Григорий путается не из­за того, что он собственник, а из­за того, что в каждой из воюющих сторон не находит абсолютной нравственной правды, к которой он стремиться с присущим русским людям максимализмом. Жизнерадостным, беззаботным, полным стихийной силы предстает перед нами Григорий в начале романа.  С   первых   страниц   романа   Григорий   изображается   в   повседневной созидательной   жизни:   на   рыбалке,   с   конем   у   водопоя,   в   любви,   в   сценах крестьянского труда.  «Ноги его уверенно топтали землю», ­ подчеркивает автор. Мелехов слит с землей, с миром, является его частью. Но это отнюдь не «безумное» слияние, не «роевая   жизнь».   В   Григории   необычайно   ярко   проявляются   личное   начало, русский   нравственный   максимализм   с   его   желанием   дойти   до   сути,   не останавливаться   на   достигнутом,   на   половине,   не   мириться   ни   с   какими нарушениями естественного хода жизни. Женитьба на нелюбимой, эта едва ли не единственная уступка Григория ложному «порядку жизни», не смогла заставить его отказаться от самого себя, от естественного чувства. Даже брату не простил Григорий насмешки над своей любовью:   чуть   не   убил   Павла   вилами.   Невозможность   подчиниться 7 догматическим   «правилам»,   насилующим   жизнь,   заставила   Гришку   бросить хозяйство, землю, уйти с Аксиньей. Так социальная жизнь нарушила ход жизни естественной. Так впервые герой оторвался от земли, от истоков. «Легкая сытая жизнь,   ­   говорит   автор,   ­   его   портила.   Он   обленился,   растолстел,   выглядел старше своих лет». Но слишком крепко в Григории народное начало, чтобы не сохраниться в его душе. И стоило Мелехову во время охоты оказаться на своей земле, как весь азарт охоты проходит, а в душе встрепенулось вечное, главное чувство. Григорий   Мелехов   является   центральным   действующим   лицом   романа, судьба   которого   неотделима   от   исторических   катаклизмов.   Революция   и Гражданская   война   ломают   прежний   уклад   жизни,   человеческие   связи   и взаимоотношения, и  проблема   поиска  своего  места  в  новой  реальности  для   Григория Мелехова, не желающего идти на компромисс с собственной совестью, получает особое, порой трагическое, звучание.  Эта   пропасть   между   стремлением   человека   к   созиданию   и разрушительным   тенденциям   эпохи     расширилась   и   углубилась   на   первой Мировой войне. Верный долгу и своей активной натуре, Григорий не может не отдаваться целиком бою. Он взял в плен трех немцев, отбил у врага батарею, спас   офицера   и   своего   соперника   Степана   Астахова.   Свидетельства   его мужества – четыре георгиевских креста и четыре медали, офицерское звание. Но чем больше он погружается в военные действия, тем больше его тянет к труду, к земле. Во сне он видит степь. Сердцем он с любимой женщиной. А душу его гложет совесть: «Знал, что трудно ему, целуя ребенка, открыто глянуть в ясные глаза;   знал   Григорий,   какой   ценой   заплатил   за   полный   бант   крестов   и производство в офицеры». Революция   вернула   Мелехова   к   земле,   к   любимой   женщине,   к   семье, детям. И он всей душой встал на сторону нового строя. Но та же революция своей   жестокостью   к   казакам,  своей   несправедливостью   к   пленным,  да   и     к самому   Григорию   вновь   толкнула   его   на   тропу   войны.   То   ли   авторской 8 проницательностью, то ли потаенной   внутренней   мыслью самого персонажа звучат слова: «Отдохнуть бы Григорию, отоспаться! А потом ходить по мягкой пахотной   борозде   плугарем,   посвистывать   на   быков,   слушать   журавлиный голубой трубный клич…..» Усталость и озлобление ведут героя к жестокости, высшим проявлениям которой становиться натуралистическая сцена убийства Мелеховым матросов. Именно после нее Григорий катается по земле,  в «чудовищном просветлении», осознавая, что далеко ушел от того, для чего был рожден и за что сражался. «Неправильный у жизни ход, и, может, и я в этом виноватый», ­ признается Григорий. Вступившись   со   всей   присущей   ему   энергией   за   интересы   рядовых тружеников   и   потому   став   одним   из   руководителей   Вешенского   восстания, Григорий убеждается, что оно не принесло ожидаемых результатов: от белого движения казаки страдают так же, как до этого страдали от красных. Мир не пришел   на   Дон,   зато   возвратились   офицеры­дворяне,   презирающие   рядового казака. Не за разжалование с полковничьей должности Мелехов оскорбился, а за хамское  к нему и ему подобным отношение генерала Фицхелаурова, за возврат всего, что унижало казака­крестьянина. Не может пережить русский человек, Григорий   Мелехов,   и   приход   на   его   землю   высокомерных   иностранных оккупантов. Впрочем, чуждо ему и чувство национальной исключительности: с глубоким уважением относиться Григорий к англичанину­механику с трудовыми руками   и   мозолями.   Свой   отказ   от   эвакуации   за   море   Мелехов   предваряет утверждением о России: « Какая бы ни была мать, а она родней чужой». И вновь спасением для Мелехова становиться возврат к земле, к Аксинье и   –   что   очень   важно   –  к   детям,  любовь   которых   возбудила   в   нем   ответное чувство. Насилие  вызывает  в нем отвращение, и он то отпускает  из тюрьмы родственников   красных   казаков,   то   стремиться   спасти   от   гибели   Ивана Алексеевича и Мишку Кошевого.   9 Критики   давно   отметили,   что,   перейдя   к   красным   в   последний   год Гражданской войны, Григорий стал «веселый и гладкий». Идеал  Григория  подробно  очерчен  автором: «Он  ехал домой, чтобы,  в конце   концов,   взяться   за   работу,  пожить   с  детьми,  с  Аксиньей…Григорий   с наслаждением   мечтал   о   том,   как   снимет   дома   шинель,   сапоги…Хорошо   бы взяться руками за чапиги и пойти по влажной борозде за плугом, жадно вбирая ноздрями сырой и пресный запах взрыхленной земли, горький аромат порезанной травы». Однако этой мечте не суждено сбыться. Григорий уходит в банду Фомина. Жажда жизни, столь сильная в Мелехове, не может заставить его добровольно идти под расстрел, а отсутствие другого выхода гонит на явно неправое дело. Шолохов передает это раздвоение героя, заставив Григория сперва любоваться цветущим   тюльпаном,   а   затем   заметить,   что   во   время   движения   конницы «срезанные   лошадиными   копытами,   во   все   стороны   летели,   словно   крупные капли   крови,   пунцовые   головки   тюльпанов.   Григорий….посмотрел   на   эти красные   брызги   и   закрыл   глаза.   У   него   почему­то   закружилась   голова,   и знакомая острая боль подступила к сердцу». Все, что осталось у Григория к концу романа, ­ это дети, земля­матушка и любовь к Аксинье.   Но и это немногое уходит с гибелью любимой женщины. «Все отняла у него, все порушила безжалостная смерть, ­ пишет Шолохов. – Остались только дети. Но сам он все еще судорожно цеплялся за землю, как будто и на самом деле изломанная жизнь его представляла какую­то ценность для него и других». В этой тяге к жизни нет личного спасения Григорию, но есть утверждение идеала жизни. Прошедший через революцию и гражданскую войну «маленький» человек бесповоротно уверился в мысли, что не может построить собственного счастья в одиночку и на особицу, что сам по себе он не представляет никакой ценности и никому не нужен со всеми его мелкими страданиями, нуждами и интересами. 10 Правда   Григория   Мелехова,   с   какою   он   выходит   к   читателю   «Тихого Дона», присутствует на всём пространственно­временном протяжении романа.  Живое   воплощение   исканий   в   ипостаси   совести,   она   не   свободна   от сильных личных страстей и «острых углов» её носителя и задевает и раздражает всех:   и   белых,   и   красных,   и   зелёных.   Не   считающаяся   с   реальностью гражданской   войны   —   в   той   мере,   в   которой   противится   ей   здоровая нравственная природа человека, — она не может быть принятой ни одной из враждующих   сторон,   ибо   в   своей   самоочевидности,   колющей   глаза,   она обессиливает и примиряет всех, разоружает и делает невозможным продолжение борьбы. Григорий не случайно в конце романа бросает под лёд винтовку, наган и патроны — точный и глубокий психологический вывод из всех его мытарств. «...Он   подошёл   к   Дону   против   хутора   Татарского.   Долго   смотрел   на родной   двор,   бледнея   от   радостного   волнения.   Потом   снял   винтовку   и подсумок, достал из него шитвянку, конопляные хлопья, пузырёк с ружейным маслом, зачем­то пересчитал патроны. Их было двенадцать обойм и двадцать шесть   штук   россыпью……   Прозрачно­зелёная   вода   плескалась   и   обламывала иглистый   ледок   окраинцев.   Григорий   бросил   в   воду   винтовку,   наган,   потом высыпал патроны и тщательно вытер руки о полу шинели…крупно зашагал к дому…Он стоял у ворот родного дома, держал на руках сына….».   Характеризуя замысел образа главного героя «Тихого Дона», Шолохов писал: «Я хотел рассказать об обаянии человека в Григории Мелехове, но мне это до конца   не удалось». Не удалось потому, что человеческий  дух героя поднимался   до   вершин   совершенства   и   опускался   до   глубин   отчаяния   и опустошения.   Путь   Григория   Мелехова   к   идеалу   истинной   жизни   –   это трагический   путь   обретений,   ошибок   и   потерь,   который   был   пройден   всем русским народом XX в.  Были и такие критики, кто не воспринимал Мелехова как героя.  Критик В. Камянов утверждал: «Мы не можем назвать ни одного поступка Мелехова, продиктованного ему приверженностью к добру, своему паю земли. 11 Материальные ценности не имеют над ним власти». Критик Н.Жданов отмечал (1940): «Григорий мог быть с народом в его борьбе… но он не стал с народом. И в этом его трагедия». Трагедию   Григория   рассматривали   по­разному.   Литературовед   А. Бритиков писал (1957): «Но верно ли, что в отрыве от народа – главная трагедия Григория?.. Григорий больше всего страдает от того же, от чего страдает масса, ­   от   ложно   понятой   правды,   от   исторического   заблуждения…   Трагедия   же Григория – и сила его трагизма, и общественное содержание её – в том, прежде всего, что, идя вместе с массой, герой заблудился сильнее её». Исследователь В.Перцов писал в 1969 г.: «В трагедии Григория Мелехова не   надо   искать   каких­то   «смягчающих   обстоятельств»   ради   «оптимизма». Однако то изображение, та трактовка, которую даёт художник этой фигуре в соотношении со всей картиной в целом, полны жизнеутверждающего смысла…» В  Григории  Мелехове   мы   видим   обе  стороны   этого,  давшего   трещину, тихого Дона. Мы видим диалектическое единство и противоречие этого образа.  С одной стороны, Григорий Мелехов связан тройным рядом цепей с тихим Доном, он связан личными привязанностями, он связан, как собственник, с той землей, на которой он работает, он связан, наконец, сословно, политически с тихим Доном. Шолохов показал, как рушатся три цепи, связывающие Григория Мелехова с тихим Доном. Шолохов показал, как сознание Григория Мелехова колеблется, переходя то   на   одну,   то   на   другую   сторону   революционных   баррикад.   В   этом   образе содержится   основная   идея   тихого   Дона.   Этим   образом   и   группой вспомогательных   образов   и   их   противопоставлением,   собственно   говоря, доказывается   идея   того,   что   тихий   Дон   в   войне,   в   революции,   в   классовой борьбе распадается. И Григорий Мелехов, как горьковский «чудак», бродит по всем страницам двухтомной эпопеи и занимается тем, что он все время ищет и ищет. Мы видим, 12 как   Григорий   Мелехов   изменяется.  Все   время   движется   его   психология   под влиянием разных внешних событий. И это правдоискательство, которое искало оправдания всего: и крови, и трупов,   и   войны   —   империалистической   и   гражданской;   поиски   этой «абсолютной   правды»   являются   основным   содержанием   образа   Григория Мелехова. Постепенно противоречивость сознания героя заметно переключается из сферы   бытовой   в   социальную.   С   нарастанием   событий   внутренней конфликтности   в   сознании   Григория   усложняются   и   противоречия   между привычным кругом представлений и суровой логикой исторических событий. Дружба приносится в жертву абстрактной идее о всеобщем равенстве и братстве,   приведя   Григория   Мелехова   и   Михаила   Кошевого   во   враждующие станы.   Центральное   место   в   шолоховской   эпопее   занимает   жизненный   путь Григория,   эволюция   его   характера.   На   наших   глазах   этот   норовистый, своевольный парень, веселый и простой, формируется как личность. Во время первой   мировой   войны   он   храбро   сражался   на   фронте,   даже   получил Георгиевский   крест.   На   этой   войне   он   честно   исполнил   свой   долг,   ибо   был абсолютно уверен в том, кто его враг. Но   Октябрьская   революция   и   гражданская   война   разрушили   все   его привычные представления о казачьей чести. Он, как и все люди той бурной и сложной эпохи, должен был сделать свой выбор. С кем ему по пути: с белыми, которые защищают старый устоявшийся правопорядок, стремясь восстановить монархию, или с красными, которые, наоборот, хотят разрушить старый уклад до   основания,   чтобы   на   руинах   старого   мира   строить   новую   жизнь. Григорий служит то у белых, то у красных. Как настоящий казак, который с молоком   матери   впитал   традиции   этого   сословия,   герой   встает   на   защиту страны, так как, по его мнению, большевики не только посягают на святыню, но и отрывают его от земли. Эти мысли волновали не только Григория, но и других казаков, которые с болью глядели на неубранную пшеницу, нескошенный хлеб, 13 пустые гумна, думая о том, как надрываются на непосильной работе бабы в то время, когда они ведут бессмысленную бойню, начатую большевиками. Но затем Григорию   приходится   стать   свидетелем   зверской   расправы   белых   с подтелковским   отрядом,   которая   вызывает   его   гнев   и   горечь.   Но   помнит Григорий   и   другое:   как   тот   же   Подтелков   хладнокровно   уничтожал   белых офицеров.   И   там,   и   здесь   ненависть,   зверства,   жестокость,   насилие.   Это противно, омерзительно для души нормального, хорошего, честного человека, который хочет трудиться на своей земле, растить детей, любить женщину. Но в том   извращенном,   смутном   мире   такое   простое   человеческое   счастье недосягаемо. И герой вынужден жить в стане ненависти и смерти. Он ожесточается, впадает в отчаянье, понимая, что, помимо своей воли, сеет вокруг себя смерть. Он насильственно отторгнут от всего того, что дорого его сердцу: дома, семьи, любящих людей. Вместо цельной трудовой жизни на пашне и в поле он должен убивать   людей   за   идеи,   которых   он   не   может   понять   и   принять.   Григорий мечется   между   враждующими   лагерями,   чувствуя   узость   и   ограниченность противоборствующих идей. Он остро осознает, что «неправильный у жизни ход», но изменить его не в состоянии. Григорий понимает, что наивно цепляться за старое,   неутомимо,   как   муравей,   тащить   все   в   дом,   пользуясь   всеобщей разрухой, как это делает его отец. Но в то же время он не может согласиться с точкой   зрения   пролетария,   который   предлагает   ему   бросить   все   и   бежать   к красным, ибо у него ничего нет, а значит, и терять ему нечего. Григорий же не может так просто покинуть то, что заработано тяжелым трудом, но и не хочет, отгородившись   от   всего   мира,   по   мелочам   улучшать   свой   быт.   Он   хочет докопаться до главного, понять, каковы те силы, которые взялись управлять жизнью.   Его   цепкий,   наблюдательный   крестьянский   взгляд   сразу   отмечает контраст между высокими коммунистическими лозунгами и реальными делами: хромовые сапоги красного командира и обмотки рядового «Ванька». 14 Если   всего   через   год   в   глаза   бросается   имущественное   расслоение Красной   Армии,   то   после   того,   как   советская   власть   укоренится,   равенство окончательно   исчезнет.   Эти   иронические   рассуждения   Мелехова   поражают точностью предвидения, когда из советских чиновников сформировался новый господствующий   класс   —   партийная   номенклатура.   Но,   с   другой   стороны, Мелехову   во   время   службы   в   белой   армии   больно   и   унизительно   слышать презрительные слова полковника о народе. Таким   образом,   путь   Григория   Мелехова   —   это   бегство   здоровой, нормальной,   честной   натуры   от   всего   одномерного,   узкого,   догматичного. Скитания и мучения шолоховского героя, его “хождение по мукам” подводят нас к мысли о том, что справедливые, гуманные призывы коммунистов к борьбе за счастье всего народа в конечном итоге свелись к истреблению этого самого народа, к борьбе за власть и установлению диктатуры. Г.Шенгели   справедливо   задавался   вопросами,   чем   интересен   образ Григория   Мелехова:   тем,   что   показан   «казак­середняк   в   обстановке гражданской войны»? Его брат Петр такой же казак­середняк, но они абсолютно не похожи – «человек, не нашедший пути». Тогда почему нам интересно, как он удит   рыбу   и   любит   Аксинью?   Не   вернее   ли   просто:   человек   с   богатой внутренней жизнью – «этим и интересен»? Потрясающая   сила   образа   Григория   Мелехова   в   том,   что общечеловеческие   мотивы   поведения   и   поступки   героя   неотрывны   от конкретной исторической реальности гражданской войны на Дону. Григорий ­ правдоискатель в самом высоком, завещанном русской классикой смысле, и при этом образ человека из народа в эпоху великого разлома истории, ставшего «на грани   двух   начал,   отрицая   оба   их».   Писатель   показывает   нравственные императивы выбора пути: «Неправильный у жизни ход, и, может, и я в этом виноватый»,­ раздумывает Григорий, ­ и, главное, невозможность выбора. Вспоминая   старую   сказку,   Григорий   говорит,   что   и   перед   ним   –   «три дороги, и ни одной нету путевой... Деваться некуда».  15 «Григорий   Мелехов   и   большинство   других   героев   романа   постепенно втягиваются в вопросы политики. «Бытовой человек» превращается в «человека исторического», «человека политического». В этом сказался основной процесс революционного развития мира… » ­ утверждает В.Р. Щербина. «Чем более черны то небо, то солнце, которые находят своё отражение в потухших   глазах   Григория,   тем   более   непреложно   ясно   будущее   народа, справедливое, огромное и сияющее» ­ пишет В.Перцов. Его трагедия в осознании необходимости гражданского мира и единения народа «без красных и белых» и практической невозможности этого. Григорий понимает, что близкие ему люди: Мишка Кошевой и Котляров «тоже казаки, а насквозь красные. Тянуло к большевикам ­ шел, других вел за собой, а потом брало   раздумье,  холодел  сердцем».  Не   только   жестокость   красного   террора, нежелание   властей   понять   специфику   казачества   оттолкнуло   его   от большевиков, но и прозрение: «Комиссара видал, весь в кожу залез, и штаны, и тужурка, а другому и на ботики кожи не хватает,­ говорит Григорий.­ Да ить это год ихней власти прошел, а укоренятся они ­ куда равенство денется?» Отсюда и метания   между   враждебными   станами,   необходимость   убивать   недавних союзников и муки совести. Предельно   крута   в   своих   поворотах   судьба   Григория.   Но   события революции, борьба противостоящих общественных сил выводят его из прежней ограниченности,  расширяют его кругозор, вызывают мучительные размышления и искания, поиски верного пути, социальной и человеческой правды.  «Жизненный   опыт   Григория   естественно   проецируется   на   все   сферы бытия личности – на гражданскую, нравственную, духовную, интеллектуальную, эмоциональную» ­ как считает В.Р. Щербина. Внутренний   мир   героя   не   неподвижен,   не   замкнут   в   кругу   исходных сословных  воззрений.  Григорий Мелехов – сложным путем приходит к осознанию, к пониманию гибельности прежнего пути, попыток искать путь в стороне от могучего хода 16 истории. Великая сложная правда повествования состоит в том, что Григорий остается в гнетущем одиночестве. Но внутренне он не до конца замыкается в себе.   Перед   нами   драматический   процесс   внутреннего   осознания     на   основе горьких уроков жизни, закономерности поступательного хода истории. И обаяние личности Григория во многом определяется активностью его жизненный позицией, силой его высоких внутренних исканий. Судьба   Григория   –   это   трагедия   правдоискателя,   который   введен   в заблуждение     событиями   своего   времени   и  позволяет   правде   ускользнуть  от него.  «В   сюжетном   сопряжении   мотивов   художественно   действенны   в раскрытии образа Григория неизбывность любви, которую дарят ему Аксинья и Наталья,   безмерность   материнского   страдания   Ильиничны,   преданная товарищеская верность однополчан и сверстников, особенно Прохора Зыкова. Даже те, с кем его интересы пересекались драматически, но кому открылась его душа…   не   могли   не   ощутить   силу   его   обаяния   и   великодушия»   ­   говорит литературовед А.И. Хватов. Критик   В.Гришаев   писал   в   1964   г.:   «…Григория   Мелехова,   с   такой открытой душой порвавшего  с контрреволюцией и возвратившегося домой, к своему народу в трудные для Советской власти дни, мы видим сейчас в первых рядах строителей  коммунизма на берегах Дона. Крепкий это человек, и той народной правды, к которой он рвался в таких душевных мучениях, он не отдаст никому, ни за что, никогда» Новаторство   М.Шолохова   в   разрешении   трагического   конфликта заключается   в   том,   что   он   не   показывает   трагической   развязки   для   героя, неизбежной   для   всех   трагедий   прошлого   времени.   В   «Тихом   Доне»   нет   ни духовной гибели героя, ни физической его смерти. Мелехов мужественно идёт в родной хутор для амнистии, и это даёт возможность утверждать, что в Григории Мелехове   сохранились   нравственные   возможности   для   дальнейшей   жизни   в новой, социалистической стране, дружественной человеку труда. 17 Литературовед   К.   Прийма   пишет:   «   …Пафос   высокой   трагедийности финала   «Тихого   Дона»   ­   в   смелом   и   светлом   повороте   Григория   к   нам. Дальнейшая   судьба   его   неизвестна,   но   его   разоружение,   переход   Дона   и вступление   на   наш   берег   до   амнистии   строго   соответствует   правде   образа, логике характера Григория и символизирует закономерное снятие противоречий между им самим и действительностью…» Заключение Внимание критики к жизненной эволюции, психологической значимости, а следовательно, и типичности образа Григория Мелехова вполне естественно. В высшей   степени   сложный   и   противоречивый,   этот   образ   вызвал   и   вызывает обостренные споры.  Но в любом случае Григорий – герой от начала и до конца романа,   выразитель   исторического   пути,   настроений   в   годы   революции   и 18 гражданской войны, при этом отражая судьбу отдельного человека, его поиски правды. В   образе   и   судьбе   Григория   Мелехова   Шолохов   проник   не   только   в реальные атрибуты бытия и сознания определенной среды. Писатель  творчески воплотил   в   облике   и   жизни   своего   героя   существенные   стороны,   широкие процессы и проблемы поступательного движения, развития общественной жизни, причем   свойственные   не   только   казачеству.   Это   процессы     и   проблемы общероссийские,   а   во   многом   общечеловеческие.   Покоряющая   человечность Григория   и   других   героев   романа   само   по   себе   великое   художественное открытие.   И   это   богатство   героев,   сливаясь   с   огромным   общественно­ психологическим   опытом   эпохи,   придает   им   широкую,   во   многом общечеловеческую значимость. Список литературы 1. Бирюков Ф. Художественные открытия Михаила Шолохова. – М.,      1976. 2. Гура В. Как создавался «Тихий Дон». – М., 1989. 3. Ермолаев Г.С. Михаил Шолохов и его творчество. – СПб, 2000. 19 4. Литературная энциклопедия – М., 2006. 5. Слово о Шолохове. Сборник статей. – М., 1985. 20