Разработка урока по теме: «Не осудите, братья, брата…» - трагедия Гражданской войны в романе М.Шолохова «Тихий Дон»

Тема урока:  «Не осудите, братья, брата…» ­ трагедия Гражданской войны                          в романе М.Шолохова «Тихий Дон» Тип урока:     Урок открытия новых знаний. Форма проведения:   урок – исследование Цели урока.          Образовательная:   изображение Гражданской войны как величайшей                                      трагедии народа, когда вернувшиеся с Первой мировой                                      «казаки не чуяли, что у порогов куреней караулят их                                      горшие беды и тяготы, чем те, которые приходилось                                      переносить на пережитой войне»; страстный призыв                                         великого художника к прекращению                                       братоубийственной войны.  Развивающая:   формировать умение самостоятельно работать с текстами                              произведений; умение обобщать, сравнивать, сопоставлять,                               делать выводы; развивать аналитическое мышление,                               творческие способности, монологическую речь.  Воспитательная: воспитание честности, бескомпромиссности, уважения к                                    личности и  истории отечества Оборудование урока:  выставка книг, компьютерная презентация                                          ««Пробуждать любовь к человеку…» Опережающие задания: сообщения учащихся:                                              «Историзм шолоховской донской эпопеи»                                           «Об особенностях Гражданской войны на Дону» Методическая цель: личностно – ориентированная ситуация на уроке Ход урока:  знакомство с целями урока и эпиграфом:                                                              «В гражданской войне нет правых и виноватых, нет                             справедливых и несправедливых, нет ангелов и нет бесов,                              как нет победителей. В ней есть только побежденные —                               мы все, весь народ, вся Россия… Трагическая катастрофа                               рождает только потери…»                                                                                           Борис Васильев                             «Вернувшиеся с фронта казаки не чуяли, что у порогов                              куреней караулят их горшие беды и тяготы,                               чем те, которые приходилось переносить на пережитой                              войне»                                                                                     М.Шолохов. «Тихий Дон»                                 План урока. 1. Вступительное слово учителя: «В ревущем пламени и дыме…» 2. Сообщение учащегося: «Историзм шолоховской донской эпопеи» 3. Сообщение учащегося: «Об особенностях Гражданской войны на Дону» 4. «Круто завернула на повороте жизнь» ­ изображение гражданской войны      как величайшей трагедии народа  (4ч.­ гл. XVIII; 5 ч.гл IX—XII; XXVII; 6 ч.­ гл. LVI) 5. Заключение: «В Гражданской войне нет правых и  виноватых…»                                              Проблемные вопросы:   Каковы особенности Гражданской войны на Дону, среди  казачества?   О каких более «горших бедах», чем Первая мировая война,                    говорится в романе?      Какие сцены и эпизоды романа особенно подчеркивают  противоестественность Гражданской войны?  Каково отношение писателя к междоусобице?   Что противопоставляет М. Шолохов войнам?   Найдите наиболее часто повторяющиеся слова, объясняющие  нежелание казаков воевать. 1. Вступительное слово учителя: «В ревущем пламени и дыме…»  Давайте вспомним, в чьем творчестве мы уже встречались с  изображением Гражданской войны?      В чем сходство и различие позиции М.Шолохова?     «Где свой, где чужой?» ­  вопрошала в своем стихотворении М.Цветаева.  В  романе «Белая гвардия» Булгаков попытался занять объективную позицию, встать «над схваткой». Максимилиан Волошин в стихотворении  «Гражданская война» утверждал:                                 В тех и в других война вдохнула                                 Гнев, жадность, мрачный хмель разгула…                               … А я стою один меж них                                 В ревущем пламени и дыме                                 И всеми силами своими                                 Молюсь за тех и за других.     Позиция Шолохова близка к позиции перечисленных выше писателей. Он  был одним из тех, кто первым заговорил о гражданской войне как о  величайшей трагедии, имевшей самые тяжелые последствия. Обратимся к  нашему эпиграфу: «В Гражданской войне нет правых и  виноватых…»  Точка зрения современного писателя так созвучна мыслям Шолохова.  2. Сообщение учащегося: «Историзм шолоховской донской эпопеи»          Историческая справка.      Гражданская война в России (1917 ­ 1923) ­ цепь вооружённых конфликтов  между различными социальными, политическими и этническими группами на  территории бывшей Российской империи.     Основная вооружённая борьба за власть в период Гражданской войны  велась между РККА большевиков и вооружёнными силами Белого движения,  что получило отражение в устойчивом именовании главных сторон конфликта «красные» и «белые».  Обе стороны на период до полной своей победы и умиротворения страны предполагали осуществлять политическую власть  путём диктатуры. Дальнейшие цели провозглашались следующие: со стороны  красных — построение бесклассового коммунистического общества как в  России, так и в Европе путём активной поддержки «мировой революции»; со  стороны белых — созыв нового Учредительного собрания, с передачей на его  усмотрение решения вопроса о политическом устройстве России.   Характерной особенностью Гражданской войны была готовность всех ее  участников широко использовать насилие для достижения своих  политических целей: «красный террор» и «белый террор».      Исследователь   М. Н. Семанов в книге «Тихий Дон» — литература и  история» написал следующее: «Кропотливая работа автора «Тихого Дона»  над сбором исторического материала безусловна и очевидна, однако  объяснение беспримерного по глубине историзма шолоховской эпопеи  следует искать в биографии писателя. М. Шолохов сам был не только  очевидцем описываемых событий (подобно Льву Толстому в «Хаджи­ Мурате»), но был также — и это следует подчеркнуть особо — земляком  своих героев, он жил их жизнью, он был плоть от их плоти и кость от их  кости. Тысячеустая молва разворошенного революцией мира доносила до него такие «факты» и такие «сведения», с какими не могли соперничать архивы и  библиотеки целого света».   3. Сообщение учащегося: «Об особенностях Гражд. войны на Дону»     Об особенностях Гражданской войны на Дону, среди казачества,  мы  говорили при  изучении «Донских рассказов». Напомним, что с приходом  власти большевиков казаки поначалу соблюдали нейтралитет: их привлекала    перспектива   обещанного   окончания   войны.   Казачьи   полки  возвращались домой,  к  семьям,  и  эта  радость  гасила   всякие  мысли  о сопротивлении  красным комиссарам. В  результате красные войска  сравнительно легко   заняли Дон,  16  апреля  провозгласили образование Донской  Советской  Республики,  одновременно  насаждая  свои  порядки  в  станицах и   уничтожая физически всех, кто был с ними не согласен.      Очень   скоро,  однако,   казаки   опомнились;   на  севере  Дона  было организовано мощное  сопротивление.  6 мая 1918 года красные были  выбиты  из Новочеркасска   (столицы  донского  казачества),   принят   проект    Донской Конституции и провозглашена независимость Дона.      Однако  раскол  в  казачьем  движении  произошел тогда,  когда  донское казачество  оказалось  вовлечено  в  круг  политических  интересов  русского «белого движения».    4. «Круто завернула на повороте жизнь» ­ изображение Гражданской     войны  как величайшей трагедии народа       (4ч.­ гл. XVIII; 5 ч. гл IX­XII; XXVIII;  6 ч.­ гл. LVI)  Сравните описание начала Гражданской войны (часть пятая гл.  XXVIII)  и ее разгара (часть шестая гл. LVI)   5 ч.  гл. XXVIII «Подтелков надеялся на какой­то счастливый исход. Но как только  пленных  выгнали  за хутор,  конвоировавшие их казаки начали теснить крайних лошадьми.  Бунчука, шагавшего слева, старик казак, с  пламенно рыжей бородой и  почерневшей  от старости серьгой в ухе, без причины ударил плетью. Конец   ее  располосовал Бунчуку щеку. Бунчук повернулся, сжав кулаки, однако вторичный, еще  более сильный  удар заставил его шарахнуться в глубь толпы.  Он  невольно  сделал это, подтолкнутый животным  инстинктом самосохранения, и, стиснутый  телами густо шагавших товарищей, в первый раз  после   смерти  Анны  сморщил  губы нервной усмешкой, дивясь про себя  тому,  как  живуче  и  цепко  в   каждом желание жить.    Пленных  начали  избивать.  Старики,  озверевшие  при  виде  безоружных врагов, гнали на них лошадей,  свешивались с седел, били плетями,  тупяками шашек. Невольно каждый из подвергавшихся  побоям   норовил  протиснуться  в середину; поднялись давка, крик.  …  «Председательствовал коренастый желтобровый  есаул,  уроженец  Боковской станицы, Василий  Попов.  Он  сидел  за  столом  под  завешенным  рушниками зеркалом, широко разложив  локти,  сдвинув  фуражку  на  плоский  затылок. Масленые добродушно­строгие глаза его испытующе ползали по лицам  казаков ­ членов суда. Обсуждалась мера наказания.    ­ Что же мы с ними сделаем, господа старики? ­ повторил Попов вопрос.    Наклоняясь, он что­то шепнул сидевшему рядом с ним  подъесаулу  Сенину. Тот утвердительно,  поспешно кивнул  головой.  У  Попова  зрачки  сузились, терлись  в  углах  глаз  веселые  лучики,  и   глаза,    иные,   блестящие похолодевшим суровым блеском, чуть прикрылись негустыми ресницами.    ­ Что мы сделаем с теми предателями родного края, которые  шли  грабить наши курени и  уничтожать казачество?   Февралев,  старик  старообрядец  Милютинской  станицы,   вскочил,   как подкинутый пружиной.    ­ Расстрелять! Всех! ­ Он по­оглашенному затряс головой; оглядывая всех изуверским  косящим   взглядом,  давясь  слюной,  закричал:   ­   Нету   им, христопродавцам, милости! Жиды какие  из  них  есть  ­  убить!..  Убить!.. Распять их!.. В огне их!..»   6 ч.  гл. LVI       Дарья стояла против него. Задыхаясь от подступившей к горлу  ненависти,от жалости и  томительного ожидания  чего­то  страшного,  что  должно  было совершиться вот­вот, сейчас,  смотрела в лицо ему и никак не могла  понять: видит ли он ее и узнает ли?       А Иван Алексеевич все так же  тревожно,  взволнованно  шарил  по  толпеодним  дико  блестевшим   глазом  (другой  затянула   опухоль)   и   вдруг,  остановившись взглядом на лице Дарьи, бывшей от него в   нескольких  шагах, неверно, как сильно пьяный, шагнул вперед.  У  него  кружилась  голова  от большой  потери крови, его покидало сознание, но это переходное  состояние, когда все окружающее кажется  нереальным, когда горькая одурь кружит голову и затемняет свет в глазах, беспокоило, и он с огромным напряжением все еще держался на ногах.    Увидев и узнав Дарью, шагнул,  качнулся.  Какое­то  отдаленное  подобие улыбки тронуло его некогда  твердые,  теперь  обезображенные  губы.  И  вот эта­то похожая на улыбку гримаса заставила  сердце   Дарьи  гулко  и  часто забиться; казалось ей, что оно бьется где­то около самого горла.  Она подошла к  Ивану Алексеевичу вплотную, часто и бурно дыша, с  каждой секундой все больше и больше бледнея.    ­ Ну, здорово, куманек!    Звенящий, страстный  тембр  ее  голоса,  необычайные  интонации  в  нем заставили толпу  поутихнуть.    И в тишине глуховато, но твердо прозвучал ответ:    ­ Здорово, кума Дарья.    ­ Расскажи­ка, родненький куманек, как ты кума своего... моего  мужа... ­ Дарья задохнулась, схватилась руками за грудь. Ей не хватало голоса.    Стояла полная, туго  натянутая  тишина,  и  в  этом  недобром  затишном молчании даже в самых   дальних  рядах  услышали,  как  Дарья  чуть  внятно докончила вопрос:    ­ ...как ты мужа моего, Петра Пантелеевича, убивал­казнил?..    …Впоследствии Дарья говорила, что она не помнила, как и откуда  в  руках ее  очутился  кавалерийский   карабин,  кто  ей  его  подсунул...   … Она видела, как за спиной его шарахнулись  в  сторону  казаки,  обнаживсерую рубленую стену амбара;  слышала напуганные крики: "Тю!  Сдурела! Своих побьешь!  Погоди,  не  стреляй!"  И  подталкиваемая   зверино­настороженным ожиданием толпы, сосредоточенными на ней взглядами, желанием  отомстить  за смерть мужа и отчасти тщеславием, внезапно  появившимся  оттого,  что  вот сейчас  она совсем не такая, как остальные бабы, что на нее с удивлением  и даже со страхом смотрят и  ждут развязки казаки,  что  она  должна  поэтому сделать что­то необычное, особенное, могущее устрашить  всех,  ­  движимая одновременно всеми этими  разнородными  чувствами,  с  пугающей  быстротой приближаясь к чему­то предрешенному в глубине ее сознания, о  чем  она  не хотела, да и не могла в  этот  момент  думать,  она помедлила,  осторожно нащупывая спуск, и вдруг, неожиданно для самой себя, с силой нажала его.   … После выстрела, послужившего как  бы  сигналом,  казаки,  допрашивавшие пленных, начали их  избивать. Те кинулись врассыпную. Винтовочные выстрелы, перемежаясь с криками, прощелкали сухо и  коротко... … Через час в Татарский прискакал Григорий Мелехов.  Он  насмерть  загнал коня, и тот пал по дороге   из  Усть­Хоперской,  на  перегоне  между  двумя хуторами. Дотащив на себе седло до ближайшего  хутора,  Григорий  взял  там плохонькую лошаденку. И опоздал... Пешая сотня  татарцев  ушла  бугром   на Усть­Хоперские хутора, на  грань  Усть­Хоперского  юрта,  где  шли  бои  с частями красной  кавалерийской дивизии. В хуторе было тихо, безлюдно.  Ночь темной ватолой крыла окрестные бугры,  Задонье,  ропчушие тополя и ясени... …Григорий въехал на баз, вошел в курень. Огня не было. В густой  темноте звенели комары, тусклой  позолотой блестели иконы в переднем углу.  Вдохнув с детства знакомый, волнующий запах родного  жилья,  Григорий спросил:    ­ Есть кто там дома? Маманя! Дуняшка!    ­ Гриша! Ты, что ли? ­ Дуняшкин голос из горенки.    Шлепающая поступь босых ног, в  вырезе  дверей  белая  фигура  Дуняшки, торопливо затягивающей  поясок исподней юбки.    ­ Чего это вы так рано улеглись? Мать где?    ­ У нас тут...    Дуняшка замолчала. Григорий услышал, как она часто, взволнованно дышит.    ­ Что тут у вас? Пленных давно прогнали?    ­ Побили их.    ­ Ка­а­ак?..    ­ Казаки побили... Ох, Гриша! Наша  Дашка,  стерва  проклята­я...  ­  в голосе Дуняшки послышались  негодующие слезы, ­  ...она  сама  убила  Ивана Алексеевича... стрельнула в него...    ­ Чего ты мелешь?! ­ испуганно хватая сестру за ворот расшитой  рубахи, вскричал Григорий.    Белки Дуняшкиных глаз сверкнули слезами, и по страху, застывшему  в  ее зрачках, Григорий понял,  что он не ослышался.    ­ А Мишка Кошевой? А Штокман?    ­ Их не было с пленными.    Дуняшка коротко, сбивчиво рассказала о расправе над пленными, о Дарье.    ­ ...Маманя забоялась ночевать с ней в одной хате, ушла  к  соседям,  аДашка откель­то явилась  пьяная... Пьянее грязи пришла. Зараз спит...»  Отличается ли описание начала Гражданской войны (часть  пятая гл. XXVIII) и ее разгара (часть шестая гл. LVI)?   Каково отношение писателя к междоусобице?     Что противопоставляет М. Шолохов войнам?     Найдите наиболее часто повторяющиеся слова, объясняющие нежелание казаков воевать.  О каких более «горших бедах», чем Первая мировая война, говорится в романе?      Какие сцены и эпизоды романа особенно подчеркивают  противоестественность Гражданской войны? Вывод: в конце первой главы пятой части романа мы читаем: «До января и  на хуторе Татарском жили тихо. Вернувшиеся с фронта казаки отдыхали возле жен, отъедались, не чуяли, что у порогов куреней караулят их  горшие беды и тяготы, чем те, которые приходилось переносить на  пережитой войне». «Горшие беды» — это революция и гражданская война, которые ломали привычный уклад жизни.      «Все Обдонье жило потаенной, придавленной жизнью… Мга нависла над будущим». «Круто завернула на повороте жизнь». По хуторам поползли  «черные слухи» о чрезвычайных комиссиях и ревтрибуналах, суд которых был «прост: обвинение, пара вопросов, приговор — и под пулеметную очередь».  Автор пишет о бесчинствах красноармейцев в хуторах (часть шестая, гл. 16).  Столь же крутые были и военно­полевые суды Войска Донского. Мы видим  порубленных с особой жестокостью красных.     Происходит разрушение единства народа, и это самая страшная трагедия.  Вполне мирно общаются простые казаки — победители и пленные, не имея  друг к другу особых претензий. Тем более страшно завершается эта глава:  списком казненных. Столь же страшным и бессмысленным окажется список  расстрелянных заложников хутора Татарского в главе XXIV шестой части  романа.       Жестокость вызывает ответную жестокость. Все натуралистичнее  становятся сцены убийств. В них участвуют уже и мирные жители. Особенно страшна сцена убийства Дарьей своего кума Ивана Алексеевича  Котлярова. Злоба и месть распространяются на семьи воюющих, на стариков и детей. Отвратительны садистские наклонности палача Митьки Коршунова,  вырезавшего всю семью Кошевых. Но не менее гнусны и «подвиги» самого  Кошевого, убившего деда Гришаку и спалившего множество домов своих  врагов. «Они одной цены, что, скажем, свояк мой Митька Коршунов, что  Михаил Кошевой», — справедливо считает Григорий Мелехов. «Все мы  душегубы», — оправдывается Кошевой. И в его словах самая большая  трагедия Гражданской войны.     И еще одна казнь — Подтелкова и его отряда. Этот эпизод дается в таком  обрамлении: «На край хутора густо валили казаки и бабы. Население  Пономарева, оповещенное о назначенной на шесть часов казни, шло охотно,  как на редкое веселое зрелище. Казачки вырядились будто на праздник;  многие вели с собой детей… Казаки, сходясь, оживленно обсуждали  предстоящую казнь».    ­ Расстрелять! Всех! ­ этот призыв, «распаленных безумием войны» казаков  еще не раз прозвучит на донской земле.       «А в Пономареве все еще пыхали дымками выстрелы: вешенские,  каргинские, боковские, краснокутские, милютинские казаки расстреливали  казанских, мигулинских, раздорских, кумшатских, балкановских казаков».        Проклятьем войне вообще, Гражданской войне в частности, звучат  завершающие строки авторского лирического отступления: «Шла полусотня  дезертировавшей с фронта... пехоты. Шла по песчаным разливам бурунов,  по сиявшему малиновому красноталу... Заходило время пахать, боронить,  сеять; земля кликала к себе, звала неустанно день и ночь, а тут надо было воевать, гибнуть на чужих хуторах...» «3емля звала» — эти слова повторяются в эпопее с завидным  постоянством, утверждая приоритет жизни над смертью, созидания над  разрушением. 5. Заключение: «В Гражданской войне нет правых и  виноватых…»        Противоестественность гражданской войны… Именно об этом    лирический   монолог   автора:  о   гибнущих   на Гражданской войне сыновьях и их матерях. «Чем бы не жить дома, не кохаться? — говорит Шолохов об уходящих на защиту Дона от коммунистов молодых казаках.  —  А вот   надо  идти  навстречу  смерти... И идут». Когда тело убитого казака  привезут домой, «встретит его мать, всплеснув руками, и долго будет  голосить по мертвому, рвать из седой головы космы волос. А потом, когда похоронят, ...станет, состарившаяся, пригнутая к земле материнским  неусыпным горем, ходить в церковь, поминать своего «убиенного» Ванюшу  или Семушку».      И еще раз обратимся к словам Бориса Васильева: «В гражданской войне  нет правых и виноватых, нет справедливых и несправедливых, нет ангелов  и нет бесов,  как нет победителей. В ней есть только побежденные ­  мы  все, весь народ, вся Россия… Трагическая катастрофа  рождает только  потери…»          Такое не должно повториться, к такому выводу подводит нас Шолохов. Не только персонажи, но и сам писатель не приемлет смерть, утверждает  неповторимость человеческой жизни и ее значимость безотносительно к тому,  в каком политическом стане оказался человек. Итоги урока.                  Д/З:   Читать 4 ­6 части романа «Тихий Дон»