Родители Александра Невского.

Родители Александра Невского.

Родители князя Александра состояли в кровном родстве, которое, впрочем, было достаточно дальним. Издревле церковные правила запрещали браки до шестой степени включительно. Дистанция же между отцом - князем Ярославом Всеволодичем и матерью Федосией-Ростиславой Мстиславовной составляла семь степеней (т. е., говоря языком генеалогии, «рождений»). И по мужской, и
по женской линии Александр - потомок Юрия Долгорукого, который был дедом его отца, Ярослава, и приходился пра-пра-прадедом его матери Феодосии.

Константинопольский Собор 1168 г., по инициативе патриарха Луки Хрисоверга, предписал расторгать браки между супругами, состоявшими в седьмой степени бокового кровного родства, но до Руси канонические новации доходили медленно. Ещё и в XIV в. в тексте Софийской Кормчей
седьмая степень родства при заключении брака называется разрешённой. Однако можно сказать, что брак этот был заключён «на грани» позволенного. Что, впрочем, в княжеской семье было обычным делом. При всей многочисленности потомков Рюрика найти семейство, отстоящее на нужное количество колен, располагавшее невестой на выданье и подходящее по политическим мотивам, было непросто. Нередки случаи, когда ради политических целей князья заключали браки с нарушением церковных запретов.

Впрочем, в данном случае политический расчёт выглядит весьма загадочно. Новгородский князь Мстислав Мстиславич Удатный бесконечно враждовал и со своим будущим сватом князем Всеволодом III Большое Гнездо, и с зятем - Ярославом Всеволодовичем. Причём, вражда эта, начавшись до возможного времени заключения брака, продолжилась и после.

Видимо, решающим в данном случае был не столько военно-политический, сколько чисто семейный, генеалогический расчёт. Подходящие невесты княжеского рода, удовлетворявшие церковным правилам, судя по всему, были в большом дефиците. Показательна фраза, вложенная в уста Ярослава безвестным автором «Повести о битве на Липице». В 1216 г. произошла Липицкая битва, в которой Ярослав потерпел жесточайшее поражение от своего тестя. Согласно «Повести», Ярослав был сильно расстроен не столько военным проигрышем, сколько тем, что Мстислав отозвал к себе его
жену - свою дочь. Умоляя тестя Мстислава Удатного вернуть ему Ростиславу-Феодосию, Ярослав говорит: «Чи не бывает поточи княземь? А мене по правде крестъ убил». То есть, по мнению князя, политические противоречия - это одно дело: за них он принимает наказание от Бога (т. е. от «креста»); а лишать его за это жены нет никакой причины - это сфера отдельная.

Дата заключения брака не названа ни во Владимирской, ни в Новгородской летописях. Упоминание есть в «Летописце Переславля Суздальского», ставшего основным источником «Летописца русских царей» (сборник XV в.). Однако именно в смысле датировки свадьбы Ярослава этот текст помочь не может. Статья, в которой говорится о свадьбе, помеченная 6722 годом, имеет сложный состав: автор летописного текста соединил известия, датированные по мартовскому и ультрамартовскому стилю в рамках одной статьи (т. е., в ней содержится рассказ о событиях и 1213/4, и 1214/5 гг.). Кроме того, текст погодной статьи содержит упоминание, что год бы високосный, что указывает на 6720 или 6724 год, что ещё шире раздвигает границы возможной датировки событий, описанных в этой статье. Если, как считает, Б. М. Клосс, имелся в виду 6724 г.  то при ультрамартовской датировке получается 1215 г., а при мартовский - 1216. Поэтому использовать эту статью, содержащую несколько несовместимых противоречивых хронологических признаков (титульная дата, набор событий, указание на високосный год), для датировки невозможно.
О дате свадьбы можно судить лишь косвенно.

Как выше сказано, после поражения на Липице, Ярослав был вынужден вернуть жену тестю. Остаётся предположить, что невеста была передана жениху незадолго до Липицкой битвы, и брак ещё не был заключён положенным образом. Заключение брака в древнерусские времена - многоступенчатая операция. Особенно, в княжеской среде. Невесту сначала посылали во владения жениха, а уж потом играли свадьбу. Так, в 1187 г. послы явились за дочерью суздальского князя Всеволода Верхуславой на Пасху, которая тогда приходилась на март. А венчание состоялось осенью или даже в
конце зимы - на Ефросиньин день во владениях жениха. Другой пример: между обручением и браком московского княжича Ивана Васильевича и тверской княжны Марии Борисовны и вовсе прошло три года. Поэтому ничего выходящего за пределы вероятия в такой растянутой процедуре нет. Невеста какое-то время могла жить в семье жениха, не будучи его женой. Иначе, возращение Мстиславу дочери вряд ли было возможно.

Через 4 года после этих событий суздальская летопись фиксирует появление первенца - Фёдора, старшего брата легендарного князя. Произошло это в 6728 г. (или, по мнению В. А. Кучкина, в феврале 1220 г.). То есть на каком-то этапе Феодосия была возвращена мужу. Однако в источниках возращение никак не отразилось. Поэтому личность матери Александра Невского и история начала её взаимоотношений с Ярославом Всеволодовичем остаются во многом спорными. Есть версия видного генеалога Николая Александровича фон Баумгартена (1867-1939), что Мстислав всё-таки не вернул Ярославу свою дочь. По его мнению, жён у Ярослава было три. Первая была половецкой княжной, внучкой хана Кончака. Относительно этого факта в нашем распоряжении
есть два источника. Во-первых, Воскресенская летопись - крупный памятник московского летописания XVI в. Там сказано, что «князь великий Всеволод жени сына своего Ярослава, и приведоша за нь въ Переяславль Юрьевну Кончаковича», т. е. дочь Юрия Кончаковича - весьма известного половецкого деятеля. То же известие сообщает нам и В. Н. Татищев. Поэтому
факт этот можно считать установленным на весьма прочных основаниях. Куда потом делась эта дочь Юрия Кончаковича - не ясно. Очевидно, умерла.
Вторая жена, согласно с общим мнением - дочь Мстислава Мстиславича Удатного. Но, по мнению Баумгартена, Ярослав всё-таки «сдал» её обратно отцу по его требованию, а взамен через некоторое время женился на дочери рязанского князя Игоря Всеволодовича.

На чём же строит Баумгартен свою систему доказательств? Во-первых, он обращает внимание на разницу имён. Дочь Мстислава называется в источниках то Ростиславой, то Феодосией.

Во-вторых, Баумгартен строит свою систему на том, что трёх жён упоминают «некоторые родословные». Собственно, он ссылается на грандиозный труд по генеалогии князя Петра Владимировича Долгорукова. Необходимо сказать несколько слов о князе Петре Долгорукове. Это, безусловно, был авторитетнейший русский генеалог XIX в. Однако ж, нужно понимать, что авторитетный - далеко не всегда означает добросовестный как исследователь. Труд его поражал масштабом. Однако в деталях князь был точен далеко не всегда. Генеалогия для него была своеобразным оружием, при помощи которого он преследовал своих недругов. С фактами он обращался весьма произвольно, сплошь и рядом выдавая свои догадки за свершившиеся факты. Так, например, он утверждал, что Павел I - «чухонский младенец», которым на скорую руку был заменён сын Екатерины II и С. В. Салтыкова. Может, конечно, Павел, в самом деле «чухонский младенец», а может, сын Салтыкова, в пределах вероятия и то, что он на самом деле был сыном Петра III. Всё может быть, но вот только оснований для любого из обозначенных утверждений у князя Долгорукова не было. Это были лишь догадки, которые хорошо ложились на общественно-политическую позицию князя. Почему это важно? Это важно потому, что характеризует князя как исследователя: увы, доверять всем деталям его изложения не приходится. Тем более тогда, когда сообщаемые им сведения не подкреплены ссылками. В случае с жёнами князя Ярослава мы имеем как раз такую ситуацию. Долгоруков пишет: «Ярослав-Фёдор Всеволодович, р. 1190, + 1246; Великий князь Владимирский, родоначальник угасших Великих Князей Московских и Тверских, князей Суздальских и Галицких, и угасших князей: Боровских, Можайских, Верейских, Углицких, Волоцких и Шемякиных; жён: 1. На княжне Ростиславе Мстиславовне, дочери князя Новгородского Мстислава Мстиславовича, 2. на княгине Феодосие (в инокинях Ефросинье)».
Как видим, князь «потерял» вполне обоснованное известие о половецкой княжне. А наличие двух жён в его Родословной книге ничем не подтверждается и никак не объясняется. Третье обстоятельство: наличие у жены Ярослава брата, которого называют князем Юрием. Об этом свидетельствует сообщение Новгородской первой летописи старшего извода под 1232 г.: «придоша пльсковци, поклонишася князю: “ты наш князь”; и въспросиша у Ярослава сына Федора, и не да имъ сына, и рече: “се да, вы шюрин свой Гюргя”». Баумгартен перебирает всех известных на тот момент Юриев, и обнаруживает, что, их было несколько. И средь них был рязанский князь Юрий Игоревич. Генеалогу видится, что его гипотеза блестяще подтвердилась. Он предположил, что последняя жена Ярослава - рязанская княжна. Поэтому наличие среди рязанских князей Юрия кажется ему достаточным доказательством. На самом деле, конечно, имеет место логическая ошибка. Если допустить, что Юрий был сыном любого другого князя - схема остаётся столь же возможной. Имя Юрий - было в то время весьма популярным. И более или менее известные Юрии имелись в наличии практически во всех ветвях княжеского рода.

Как видим, фундамент, на который опирается Баумгартен в своей генеалогической статье, весьма непрочен и во многом произволен. Увы, это весьма характерная черта генеалогических построений. Генеалогам приходится иметь дело с большими массивами данных. Поэтому они склонны
доверять мнению предшественников и принимать его без серьёзной критики. Генеалогическая традиция существует во многом замкнуто. В отрыве от общеисторического научного процесса. Однажды разделившись натрое, образ жены Ярослава продолжает перекочёвывать из справочника в справочник. Начавшись трудом князя Петра Владимировича Долгорукова, эта цепочка была поддержана Николаем Александровичем фон Баумгартеном, а на современном этапе существует благодаря работе украинского историка Леонтия Викторовича Войтовича.

Кстати, даже после того, как историки вполне твёрдо установили, что в традиционные генеалогические таблицы закралась очевидная ошибка, никаких трансформаций в них, скорее всего, не произойдёт. Генеалогия - очень консервативная дисциплина.

Поэтому, пожалуй, возможности сугубо генеалогического подхода в деле определения, кто же все-таки был матерью Александра Невского исчерпаны. В ситуации, когда решительно невозможно определить, какой из Юриев имеется в виду в кратких летописных сообщениях, российский историк Владимир Андреевич Кучкин предложил иной подход.

Он решил взглянуть на ситуацию шире. Место рождения, как правило, не чисто пространственная характеристика. С малой родиной человек сохраняет связь всю жизнь. В. А. Кучкин обратил внимание, что жена Ярослава Всеволодовича по ходу жизни не проявляла никакого интереса к Рязани. А Новгород, напротив, посещала достаточно часто. Жила там и с мужем, и без. Кроме того, историк обратил внимание на важное обстоятельство, упущенное генеалогом. Феодосия вышла замуж за Ярослава в 1218 г. Если она была дочерью Игоря Глебовича, то ей в ту пору должно было быть не менее 25 лет, ведь сам князь умер в 1194 г. Причём, это самое малое. Во времена Николая Александровича фон Баумгартена выходить замуж в 25 лет было делом обычным. Но не в XII в.! Брачный возраст по современным меркам наступал рано. В послании митрополита Фотия новгородцам (XV в.) нижняя граница выдачи замуж для девочек определена - 12 лет. В XII в., бывало, выдавали и в более раннем возрасте. Например, в 1187 г. княжна Верхуслава Всеволодовна Суздальская была выдана замуж за сына Рюрика Ростиславича, когда ей было всего 8 (восемь!) лет. В простонародной среде ранние браки были обусловлены хозяйственными нуждами - с появлением невестки в доме прибавлялись рабочие руки. В княжеской - действовали причины политические. В любом случае, в 25 лет девица считалась бы уже очень засидевшейся в девках.

Не все доводы В. А. Кучкина можно считать убедительными. Например, то обстоятельство, что источники не указывают на рождение в семье рязанского князя Игоря Глебовича дочерей - само по себе ничего не значит. Рождение дочерей в летописях вообще отмечается крайне редко. Но в остальном система доводов достаточно весомая. Она позволяет склоняться к мысли, что матерью Александра была всё-таки дочь Мстислава Мстиславича. В общем и целом, ситуация весьма частая, если речь идёт о раннесредневековой истории: многие факты в принципе невозможно доказать незыблемо. Определённая (иногда бόльшая, а иногда мéньшая) степень допущения всё равно остаётся. Можно лишь говорить о том, чья система доказательств менее противоречива и учитывает максимальное количество имеющихся известий. В этом случае, предпочтение следует отдать аргументации В. А. Кучкина.

Как было уже сказано, личность жены князя Ярослава, ставшей матерью Александра Невского, остаётся спорной.

На самом деле, тайны нет никакой. Простота эта кажущаяся, и рассыпается как карточный домик при добросовестном взгляде. Так, например, довод о недопустимости близкородственного брака Андрея Ярославича и дочери Даниила Романовича Галицкого не выглядит основательным, если ориентироваться не на современные церковные реалии, и не на цитату в нашей статье, а на древнерусские тексты. Между тем, древнерусские Кормчие, в которых нормировались разрешённые степени брака, оперируют терминами родства только по мужской линии: «Тако есть право уне поимания: брата два - то две колене», что при буквальном их прочтении открывает большие возможности для обхода, ведь Андрей и дочь Даниила принадлежат к разным родам, и связаны только через сестёр (Анну и Феодосию).

Впрочем, нарушения церковных правил случались и в случае родства по мужской линии. Поэтому историк, живущий в XXI в., не может однозначно сказать, что разрешила или запретила бы церковь в XIII в. Теоретически, церковь должна была запретить браки двух дочерей Рюрика Ростиславича, вышедших замуж за своих троюродных братьев, а на деле ничего подобного не произошло. Церковь в лице митрополита Никифора II почитала браки законными. Именно понимание деталей не даёт историкам раз и навсегда снять вопрос о матери Александра Невского, а не какие-то особые симпатии к дочери Мстислава Удатного или к нему самому.

Источник:

1. Вестник удмуртского университета за 2020 год. Т. 30, вып. 1. Серия история и филология. В.В. Долгов. Родители Александра Невского в отечественной историографии и генеалогии.