Символика в русской литературе первой половины XIX века

УДК 821.163.1 Волосков И.В., доктор философии, Профессор НОУ ВПО Национальный  гуманитарный институт социального управления Православная символика в художественном мире Н.В. Гоголя Проблема   символического   подхода   к   наследию   русской   литературы является   актуальной   задачей   современного   литературоведения   и культурологии.   Тенденции   развития   современного   литературоведения характеризуются поиском новых подходов к трактовке культурного наследия. Символический подход играет здесь немаловажную роль, особенно в разрезе святоотеческой   социокультурной   традиции.   Попытки   трактовки   наследия А.С. Пушкина, Н.В. Гоголя с позиции православия уже были предприняты как современниками   этих   творцов,   так   и   учеными,   священнослужителями серебряного века русской литературы. Однако задача комплексного подхода, охватывающего всю эволюцию творчества Гоголя, остается актуальной для интерпретации наследия писателя. Художественный   мир   писателя   выступает   как   системно­ мировоззренческая   категория,   в   которую   входят   как   идейные,   так   и эстетические   представления,   которые   постоянно   эволюционируют   в творчестве   того   или   иного   творца.   Для   Гоголя   показателен   путь   от романтизма в «Вечерах на хуторе близь Диканьки» и петербургских повестей к реализму «Ревизора», «Мертвых душ». Реализм писателя имеет не только сатирическую,   но   и   духовно­нравственную   задачу   исправления   России   и русского   человека.     Художественный   мир   Гоголя   ­   это   одновременно   и автопортрет, где присутствует автор с системой переживаний, рассуждений, и «зеркало»,   в   котором   рельефно   отражена   вся   Россия   и   русский   человек. Раскрывая   авторский   замысел   «Ревизора»   и   «Мертвых   душ»,   автор сознательно   подчеркивает   свои   намерения   «собрать   все   дурное   в   России, какое   ни   есть»   в   «Ревизоре»,   отразить   всю   Русь   в   «Мертвых   душах». Художественными   средствами,   организующими   такой   размах   типизации является символ города N в «Ревизоре», символ дороги в «Мертвых душах». Художественный   мир   писателя   неразрывно   связан   с   той   задачей, которую он ставит перед своим творчеством. В отрывках из «Выбранных мест из   переписки   с   друзьями»   Гоголь   подчеркивает   преображающее   значение искусства:   «Искусство   должно   выставить   нам   все   дурные   наши   народные качества и свойства таким образом, чтобы следы их каждый из нас отыскал прежде в себе самом и подумал бы о том, как прежде с самого себя бросить все, омрачающее благородство природы нашей» (письмо В.А. Жуковскому от 10 января 1848 года) [1, c. 145]. В другой статье «Предметы для лирического поэта в нынешнее время» Гоголь призывает своих современников: «Ублажи гимном   того   исполина,   какой   только   выходит   из   русской   земли,   который только пробуждается от позорного сна, становится вдруг другим; плюнувши в виде   всех   на   свою   мерзость   и   гнуснейшие   пороки,   становится   первым ратником добра. Покажи, как совершается это богатырское дело в истинно русской душе; но покажи так, чтобы невольно затрепетала в каждом русская природа и чтобы все, даже в грубом и низшем сословии воскликнуло: «Эх, молодец!»­ почувствовавши, что и у него самого возможно такое дело». [1, c. `145].   Таким   образом,   в   своих   статьях,   переписке   с   писателями современности Гоголь акцентирует свой взгляд на искусство как источник духовного   преображения   действительности.   В   такой   установке   Гоголь   во многом   продолжает   пушкинскую   концепцию   искусства   как   божьей преобразовательной деятельности.  Однако   помимо   пушкинского   ориентира,   важным   оказывается   и святоотеческий, связанный с влиянием украинского философа Г. Сковороды. Как   показал   В.   Воропаев,   творчество   Гоголя   формировалось   под   сильным воздействием христианского круга его современников [2]. В философии Г. Сковороды   проблема   двуединства   природы   человека   оборачивается дихотомией   внутреннее­внешнее.   Сущность   человека   и   его   природы проявляется   в   душе.   Но   сначала   Гоголь   обращается   внешнего   человека, исследует в «Ревизоре», «Портрете», «Шинели», «Мертвых душах» пороки человека, мертвенность его души. Доминирование внешнего человека привело к символизации мертвого, нечеловеческого. Потому порой вещь отделяется от своего   хозяина,   становится   самостоятельной   субстанцией.   Катастрофа, произошедшая   с   майором   Ковалевым,   символизирует   потерю   человеком самости. Таков итог заботы человека о телесных удовольствиях, увлечение страстями   и   пороками.   Страсти   постепенно   подавляют   живую   душу, превращают ее в мертвую.   К этому происшествию близки рассуждения о душе Собакевича в «Мертвых душах»: «Казалось, в этом теле совсем не было души,  или  она  была, но  вовсе  не  там,  где  следует, а,  как  у  бессмертного кощея, где­то за горами и закрыта такой толстой скорлупой, что все, что ни ворочалось на дне ее, не производило решительно никакого потрясения на поверхности» [1,c. 151].  Другим   основанием,   объединяющим   художественный   мир   Гоголя   с философией Г. Сковороды является художественное слово, его сакральность, символическая   многозначность.   Говоря   о   философии   языка   Скороводы   и Гоголя   нужно   обратить   внимание   на   проблему   символа.   Для   постижения символа   необходимо   обладать   «внутренним   оком».   Гоголя,   усваивая философию   символа   Сковороды,   стремится   к   предельной   символизации повествования.   Его   привлекает   синкретичность   символа,   его   способность соединить материальный мир и иррациональный божественный смысл. Такими символами   в   «Мертвых   душах»   становятся   понятия   души,   дороги,   Руси­ тройки.   В   качестве   примера   символического   смыслообразования   можно указать   на   финальную   трансформацию   экипажа   Чичикова   в   символ предельного   обобщения   (Русь­тройка),   представляющего   поразительный   по своей   силе   и   глубине   образ   России   и   ее   пути.   Подобными   символами Благодаря   такой становятся   город  N  и   немая   сцена   в   «Ревизоре».   символизации   материальный   мир   пронизывается   религиозно­мистическим смыслом. Гоголевское художественное слово часто выступает в роли символа, загадки, требующей дешифровки, что приближает художественный текст к сакральной   системе   символов.   Характерная   для   прозы   Гоголя   тенденция соединения   на   разных   уровнях   текстопостроения   семантики   видимого   и невидимого, материального и идеального, эмпирического и символического есть та культурологическая перекличка, которая сближает Гоголя не только с философией   Г.   Скороводы,   но   и   с   традицией   религиозной   словесности,   в которой слово и выступает в соответствии со своей природой как символ.  Помимо философско­мировоззренческого воздействия Гоголь глубоко усвоил   концепцию   гражданского   служения   искусства,   заявленную   в пушкинском   стихотворении   «Пророк».   Эстетическое   влияние   творчества Пушкина проявилось не только в передаче замыслов «Ревизора» и «Мертвых душ» в форме анекдотов, рассказанных Пушкиным, но и в глубоком усвоении концепции гражданского служения искусства. Только если для пушкинской традиции   свойственно   восприятие   служения   в   разрезе   социальном   и воспитательном, то для Гоголя в связи с усвоением религиозной традиции словесности интересным оказывается духовный аспект. Гоголь воспринимает себя   как   работника,   слугу,   пришедшего   в   этот   мир,   чтобы   показать   его несовершенство и по возможности сделать его лучше, прекраснее. Искусство призвано просветить душу человека и преобразить бытие. Задача художника не просто создать эстетически прекрасное творение, но нравственно, духовно повлиять на читателя. Гоголь изображал социальную пошлость, чтобы усилить эффект   отталкивания   читателя   и   привести   к   мысли   о   необходимости преображения человека и общества. Русское общество не до конца услышало этот   призыв   писателя   к   преобразованию   человека   и   жизни,   сатирически восприняв его произведения. Статьи, посвященные «Ревизору», второй том «Мертвых   душ»,   «Выбранные   места   из   переписки   с   друзьями»   вызвали неоднозначную реакцию в русском обществе. В.Г. Белинский неоднозначно намекал на деградацию творчества Гоголя и сумасшествие писателя.  Однако это не разочаровало Гоголя в его писательской миссии. Глубоко уверовав   в   пушкинскую   идею   о   религиозном   происхождении   искусства   и божественном призвании поэта, особенно после духовного кризиса 1841 года писатель   убежден   в   значимости   своего   творчества   для   России.   Идея божественного   вмешательства   в   творчества   развита   в   письме   к   В.А. Жуковскому от 28 июня 1836 года, где рассказывается о творческом процессе создания первого тома «Мертвых душ»: «Огромно и велико творение и не скоро   конец   его.   Кто­то   незримый   пишет   передо   мной   могущественным жезлом» [1,c. 36]. Это вера в божественное вмешательство в свое творчество усиливается   после   1841   года.   В   письме   к   Иванову   в   1841   году   Гоголь отмечает: «Теперь пишу Вам потому что здоров благодаря чудной помощи Бога,   воскресившего   меня   от   болезни,   от   которой,   признаюсь,   не   думал встать» [1,c. 36].  Таким образом, очевидно, что процессу символизации подвержено не только художественный мир Гоголя, но и сам жизненный путь, творчество писателя. Стремление к символизации связано не только с заимствованием философского   наследия   Г.   Сковороды   и   эстетики   А.С.   Пушкина,   но   и особенностями духовного пути Гоголя.   Список литературы: 1. Волосков, И.В. Духовное наследие Н.В. Гоголя и традиции русской культуры.­М.: Университет, 2010.­160с. 2. Воропаев,   В.   Духом   схимник   просвещенный.   Жизнь   и   творчество Гоголя в свете Православия.­М., 1994.­250с.  © И.В. Волосков, 2016