Статья "Военная тема в творчестве С. Панюшкина"

«Служение Отечеству. Военная тема в творчестве С.Панюшкина»                                                           Попов Данила , 7 класс                                                           Руководитель Водопьянова Т.М. 1.Курсант военно­морского училища. Участие в Финской компании  Сергей Порфирьевич был активен во всех начинаниях. В мае 1939 он  добровольно  по специальному набору  уходит служить на Балтику. Затем становится курсантом  военно­морского училища. Многие из своих ранних поэтических произведений Панюшкин  посвящает романтике морской службы, овеянной соленым ветром мужской дружбе.  Сборники «Позывные Балтики», «Правый борт» содержат строки, посвященные  курсантской юности. В 1939 ноябре  будущий писатель участвовал в боях на Карельском  перешейке в Составе БОСА — Берегового Отряда Сопровождения КБФ. Эта короткая, но  кровопролитная «Финская кампания» закончилась для него обморожением ног [3.стр.51­ 52]. Пожилым человеком на склоне своих лет Сергей Парфирьевич рассказывал       сегодняшним мальчишкам о большой дружбе его друзей по училищу, она сохранилась на  всю жизнь. Морская романтика, тельняшки, клеши не были главным и мало занимали  внимание писателя. У молодежи довоенного  времени была удивительная преданность  Родине и огромное желание послужить ей. Морская служба закалила характер молодого  Панюшкина, научила его ценить дружбу, мужество, верность долгу. На склоне лет  он  неоднократно возвращался к воспоминаниям о своих однокурсниках и командирах.                                  *** ...Уходят курсанты в казенном и новом,   В учебный поход вышли наши курсанты.  Сверкнули, как грозы, стальные швартовы На борт, словно рыбицы, выбраны кранцы.[5.стр.35]  Когда стали сгущаться тучи военных угроз на Карельском перешейке, курсанты стали  изучать пулемет и другие виды оружия, познавать секреты мин, учились работать в  условиях затемнения, тренировались с противогазами, отрабатывали действия бойца —  морского пехотинца. Грянул бой. «Наш комиссар с нами!» — говорили тогда добровольцы  БОСа — Берегового отряда сопровождения КБФ, отправляясь взламывать «линию  Маннергейма». Состоял отряд в основном из краснофлотцев Учебного отряда.  Командиром стал генерал Денисевич, награжденный боевым орденом Красного Знамени  еще в годы гражданской войны. В маскировочных халатах курсанты встали на лыжи.  Словно белые крылья трепетали маскхалаты за плечами, когда отряд по молодому льду  Финского зализа рванулся на Карельский перешеек Когда, уже в 1942 ,в самый  критический момент обороны Ленинграда командование фронта и флота решило направить десант моряков в Петергоф, то возглавить эту опасную и ответственную операцию  доверили бывшему начальнику школы связи и ее комиссару полковнику Андрею  Трофимовичу Ворожилову. Еще в финскую кампанию полковник Ворожилов по своей  инициативе сформировал батальон особого назначения из добровольцев Учебного отряда.  К нему потянулись курсанты из недавнего комсомольского набора — радисты, минеры,  пришли добровольцы политруки и командиры рот. В один из августовских вечеров, получили увольнительные в город. Панюшкин и его  товарищи: Николай Ходырев, Григорий Калуцкий, Петр Хрущ, Василий Палеха — все  пришли на флот по комсомольскому набору, решили навестить старейшего преподавателя  Рыбкина на его квартире. Встретил он их необычайно радушно. Белый костюм из чесучи,  белый клинышек бороды, и сам весь Рыбкин, казалось, светился в этот вечер. Шутил и,  конечно, говорил о Попове, изобретателе радио, которого обожал. Встреча эта запомнилась на всю жизнь. На булыжную Флотскую мостовую из ворот казарм выходили в матросском строю многие  из тех, кто стал затем прославленными офицерами, адмиралами, заслуженными людьми. Здесь получил флотскую закалку  и будущий герой Советского Союза Евгений Никонов.  Он, как и С.Панюшкин, пришел сюда по путевке комсомола. До службы познал сиротское  детство. А когда прослышал о специальном наборе во флот, токарь Евгений Никонов  принес в Горьковский обком комсомола заявление:«Имею желание служить в Военно­ Морском Флоте и защищать свободу, завоеванную в революции 1917 года и гражданской  войне нашими отцами и старшими братьями...» Пройдя курс молодого бойца, краснофлотец­курсант дал клятву на верность Родине,  принял присягу, получил из рук командира роты ленту с тремя гордыми словами  «Краснознаменный Балтийский флот» и собственноручно завязал ее на околыш  бескозырки. Вспоминал Сергей Парфирьевич и подвиг Александра Посконкина, который  стал Героем Советского Союза в ходе Финской компании.  2. Сергей Панюшкин в годы Великой Отечественной войны.    Пройдя финскую кампанию, обморозив ноги, Великую Отечественную Панюшкин  встретил в Прибалтике старшиной I статьи, командиром катера. В числе последних  защитников Талина уходил 27 августа в Кронштадт. Транспорт, на котором он шел, был  потоплен. Взрывом молодой моряк  был выброшен за борт, контужен. В автобиографическом  романе «Крах» Сергей Панюшкин пишет «Зиму 1941­1942 провел в блокадном Ленинграде. Снег не убран. В черных ледяных глыбах еле угадываются когда­то бежавшие автобусы и трамваи. Война исказила недавно красивый и неповторимый облик  города. Обезображенный, но не сломленный, он вызывал жутковатые и тревожные чувства.  Привычный городской вид пронзили начертанные на стенах домов ломаные стрелы,  указывающие, где находятся бомбоубежища, и надписи, предупреждающие прохожих об  опасности артиллерийских обстрелов. Улицы и проспекты ощетинились противотанковыми надолбами и «ежами», главные магистрали перекрыли баррикады. Городские памятники  спрятались в « наскоро сколоченные деревянные леса. Магазинные витрины укрылись за  мешками с песком. Чехлы погасили сияние куполов Исаакия, шпилей Петропавловки,  Адмиралтейства и Инженерного замка. В парках и скверах под маскировочными сетками  расположились зенитные батареи, снежный покров прорезали траншей. Маскировочный  брезент скрывал от вражеской авиации боевые корабли, вмерзшие в Неву. Но самое  страшное, чего не видел он в Кронштадте, но увидел здесь, в Ленинграде: ослабевшие от  голода жители волокли трупы, обернутые в одеяла. А вчера на площади Труда он увидел  жуткую картину; тяжелый снаряд угодил в повозку с хлебом, разорвав на куски лошадь,  ездового и шагавших рядом прохожих. Не обращая внимания на разрывы снарядов,  голодные люди бросались подбирать конину и разбросанные куски хлеба, обрызганные  кровью...» [13.стр.5] Во всех автобиографиях он ни одним словом не обмолвился о своей служебной  причастности к контрразведке и уложил в нескольких строках свою военную судьбу:  служил в Советской армии и военно­морском флоте. Ленинград и его измученные блокадной зимой граждане с надеждой и верой ждали весну. С ней привычно связывали  пробуждение природы,  радость,  приподнятость чувств, теплые солнечные деньки...    В тот военный год ленинградцы надеялись на весну как на спасительницу. Придет  она и избавит от ледяной стужи, длинных, темных ночей и жутких мучительно­долгих  умираний.  Почему­то большинство умирало ночами, и за это их в холодных и полупустых  домах ненавидели и боялись».               *** Восстань, мой город: Бой, — Меч, карай! Пришелец­ворог Пришел В мой край. Глаголу полю, Чтоб с плеч гора!  Былою болью  Болеть пора, Чтоб снова — с теми, С кем все было. Чтоб  Память время  Не замело. [4стр. 49.] В романе « Крах» очевидец событий С.Панюшкин вспоминает: «Все питерцы, все, в ком  еще теплилась жизнь, шли к берегам реки. Многие, еще не сознавая, что происходит,  смотрели на движение льда отрешенно. За эти блокадные месяцы, где не было ни хлеба, ни  неба, ни тепла, ни света, ни воды, ни транспорта, казалось, кроме взрыва бомб и снарядов  да гула самолетов и зениток — ничего живого не существовало. А тут Нева ожила, уж не  пущена ли подо льдом врагами какая­нибудь дьявольская техника, которая, двигаясь,  вспарывает лед!.. Почерневшие от голода и холода лица тупо уставились в этот вдруг  возникший хаос. Люди замерли в ожидании новой каверзы, все равно от кого — от врага  или от природы! Ведь была же она, природа, немилосердна в эту зиму, прибавив к  неимоверным тяготам и лишениям нещадные морозы...» [13.стр.126­127].В блокадном  Питере в боях за город Сергей Парфирьевич был ранен. После излечения и окончания  курсов ускоренной подготовки командного состава его, лейтенанта флота, направляют на  ладожскую Дорогу Жизни. Был в составе Отряда тендеров на трассе Кобона — Осиновец.  Снова ранен и контужен.         *** К Орешику вышло         фашистское стадо – Блокада. Блокада. Покинули крысы        Бадаевы склады —  Блокада. Блокада.  На Невском, как в Пятом,                встает баррикада —  Блокада. Блокада. Окопы копает            на Марсовом лада —  Блокада. Блокада. Умолкнули песни                беспечной эстрады —  Блокада. Блокада.   За тучами — гибель:    гудят звездопады —  Блокада. Блокада. Нет неба, нет хлеба у жителей града —  Блокада,  Блокада,  Блокада…  В конце 44­го  Панюшкин был откомандирован на тихоокеанский флот. День Победы  встретил за океаном, в США, куда ходил за кораблями в порядке закупа. Фронтовая жизнь  закончилась боями с японскими милитаристами. Капитан 3 ранга списан с флота  инвалидом войны второй группы: в конце войны советские моряки в составе отряда  кораблей наркомата Военно­Морского Флота ходили в США за кораблями. Моряки за  короткое время освоили корабельную технику и просили досрочно освободить их от  предусмотренной двусторонним соглашением опеки американских специалистов. Военнослужащие морского министерства США, удивляясь, говорили: «Русские прислали  за кораблями офицеров, переодетых матросами...». Затем были бои милитаристской  Японией, тяжелое ранение, госпиталь, выход в отставку. Но война снилась ветерану всю  оставшуюся жизнь: Приснилось ныне снова:         я иду На островок         по ладожскому льду.  Прицельную         из пулемета строчку  По мне дал самолёт,         увидев точку.  И вновь, и вновь, снижаясь,         бьет с налета, Как будто не один на льду,         а — рота.  А по снегу         с поземицею ветер  Ползет, ползет, как смерть,         в январский вечер.  Шинелишку         пронизывает стужа,  А я в поту — смерть надо мною кружит!  Мечусь, кидаюсь —         не на койке белой, —  Снег прошивают         огненные стрелы Они дырявят брюки и шинель         на мне...  О если б это было         лишь во сне!                      *** Шли с боями, падали в дороге  Воины — защитники страны...  ...До сих пор придирчиво и строго  Пишет врач историю... войны [18.стр.1].  В последние годы жизни Сергей Парьфирьевич работал над воспоминаниями о войне,  подвигах боевых товарищей. Он часто звонил в гимназию с просьбами помочь в поисках  справочных материалов, фотографий, документов. Его продолжала волновать судьба  Евгения Никонова. Боец отряда обороны главной базы Балтийского флота матрос Никонов при выполнении задания по разведке расположения войск противника в районе города  Кейла. 19 августа 1941 года получил в бою тяжёлое ранение и в бессознательном состоянии был схвачен врагом. В советское время однозначно утверждалось, что Никонов попал в  плен к немцам. Но по современным исследованиям, отряду моряков противостоял  батальон эстонских националистов «Эрна­I». Пленный матрос представлял большую удачу  для диверсионного отряда. Благодаря полученным от него сведениям, можно было узнать  расположение и численность советских войск. Однако Евгений Никонов отказался  отвечать на все вопросы. Его подвергли пыткам, но и это не дало результата. Тогда его  привязали к дереву, облили бензином и заживо сожгли. Советские моряки отбили хутор,  нашли тела погибших моряков, среди которых было и исколотое штыками, с выколотыми  глазами обугленное тело Евгения Никонова. Политрук Григорий Шевченко, находившийся  в отряде, отбившем тела погибших моряков, и опознавший Никонова, в том бою был  тяжело ранен в ногу, перенёс ампутацию, долго скитался по госпиталям. Его донесение о  подвиге Никонова погибло в море. Но он был не единственным, знавшим о подвиге. Уже в  1941 году на кораблях Балтийского флота появилась листовка, нарисованная фронтовым  корреспондентом, с изображением казни неизвестного матроса — «Запомни и отомсти!».  Весной 1943 года листовка попала в руки Шевченко, благодаря которому и стало  известным имя героя. В новом издании плаката политуправления Балтийского флота уже  были подробно изложены обстоятельства гибели Никонова и сказано о присвоении его  имени торпедному аппарату лидера «Минск».  * * * Шли в атаку Как приказано, Попарно. Вдруг товарищ мой умерил бег: Не об этот ли валун, Валун коварный, Он споткнулся, Ткнулся в красный снег? Может, ты, валун, Седой валун, Тот самый, Спохватившись, Заслонил меня? На твоей груди Сегодня вижу шрамы, Шрамы Минометного огня. Кружит, кружит У прибрежья Птичья стайка.                             Ходят, ходят волны, не спеша. А на валуне Окаменела чайка — Моего                                          Товарища Душа…   Панюшкин исследовал также фронтовой путь липчанина С.В.Гурьева, именем которого  был после войны назван один из городов бывшей Пруссии, рассказал о подвиге Кротевича,  посвятил ему одно из стихотворений:   «Балтийский Гастелло»  Два широких крыла Мчат меня в эфире, Если б рядом ты была – Было бы четыре. Но в груди моей поет – Слышишь? – песня мести. Значит, мы идем в полет,  Дорогая вместе [3.  стр.20] Старший лейтенант Кротевич на самолете­штурмовике Ил­2 совершил несколько десятков  боевых вылетов, потопил несколько вражеских кораблей, уничтожил большое количество  боевой техники, боеприпасов и живой силы врага. 19 ноября 1943 года в боевом вылете  севернее острова Готланд (Финский залив) экипаж старшего лейтенанта Вячеслава  Кротевича наносил удары по немецким кораблям. При выходе из атаки штурмовик был  подбит. Экипаж направил горящий самолет на боевой корабль противника и, врезавшись  ему в борт, потопил. Указом Президента Российской Федерации от 6 декабря 1993 года за  мужество и героизм, проявленные в борьбе с немецко­фашистскими захватчиками в  Великой Отечественной войне 1941—1945 годов старшему лейтенанту Кротевичу  Вячеславу Людвиговичу присвоено звание Героя Российской Федерации посмертно.  Награждению содействовали наши земляки Панюшкин С.П. и Водопьянов М.В.   Военная тема в творчестве ветерана трех войн С.П.Панюшкина построена, прежде  всего, на личных воспоминаниях. До последнего года своей жизни он работал над  книгами, в которых спешил увековечить память о своих фронтовых друзьях, моряках ­ балтийцах. Роман «Крах», поэтические сборники « Правый борт»,  « Позывные Балтики» и другие произведения проникновенно рассказывают о подвиге нашего народа в годы В.О.войны. Суровая правда тех дней описана Панюшкиным от  первого лица, убедительно и точно. Демонстрационный материал:                                  1. Курсант Ленинградского училища связи С.Панюшкин .1939 г. 2. Группа курсантов училища связи С.Панюшкин крайний слева.1939 г. 3. Курсанты С.Панюшкин и Н.Ходырев.1939 г. 4. С.Панюшкин в блокадном Ленинграде.1942 г. 5. Встреча на военно морской базе США.1.О5.1945 г. (С.Панюшкин в 4 ряду справа) 6. Андреевский флаг с катера берегового охранения. Передал Панюшкин С.П. 7. « Последний залп». Художник – ветеран Вов, член клуба « Подвиг» Л.М.Бураков. 8. Хлеб, испеченный по блокадному рецепту. Передала Дружинина М.А. 9. « Блокадный Ленинград» 8 ­11. Моряки Балтики в обороне Ленинграда 12.  « Подвиг Евгения Никонова» ­ плакат.1943 г. 13. Памятник нашему земляку, Герою Советского Союза Гурьеву С.В. в городе его  имени.1960 – годы. 14.В.Л.Кротевич, Герой Российской Федерации. 15.Улица Кротевича в Липецке. 16.Китель С.П.Панюшкина. Передан в ЛОКМ 1. 05 2011. 17. Вручение награды в день 90 – летия С.Панюшкину от комитета ФСБ. Липецк,  Гимназия № 12. 2009 г .