ЛЕКЦИЯ

ДИАЛЕКТИКА ПАТОЛОГИЧЕСКОГО ПРОЦЕССА

«Диалектика» происходит от гр. слова dialegomai, обозначающего «веду беседу, рассуждаю». Диалектика исследует отношения всеобщих противоположностей, всеобщие законы. Диалектика как понятие употребляется в трёх значениях. 1) Под диалектикой понимается совокупность объективных диалектических закономерностей, процессов, действующих в мире независимо от сознания человека. Это диалектика природы, диалектика общества, диалектика мышления, взятая как объективная сторона мыслительного процесса. Это объективная реальность. 2) Субъективная диалектика, диалектическое мышление. Она представляет собой отражение объективной диалектики в сознании. 3) Философское учение о диалектике или теория диалектики. Выступает как отражение отражения. Называется учением о диалектике, теорией диалектики.

Материалистическая диалектика представляется в виде целостной системы, в которой каждый закон, каждая категория занимают строго определённое место и находятся во взаимосвязи с другими законами и категориями. Знание такой системы позволяет наиболее полно раскрыть содержание всеобщих свойств и связей действительности, всеобщих форм бытия, диалектических закономерностей движения и развития. Диалектическая концепция видит источник развития в единстве и борьбе противоположностей, рассматривает развитие как единство количественных и качественных изменений, как единство постепенности и скачков, как развитие по спирали. Диалектика - открытая, творческая система мышления, призванная осмысливать всё новые и новые реалии, проблемы, ситуации с которыми сталкивается человечество и человек на каждом новом этапе своей жизни, своего исторического пути. Каждая диалектическая позиция требует практического её освоения, формирования навыка решения проблем, использования диалектических понятий, анализа.

Объектом изучения патолога является патологический процесс, а предметом - наиболее общие закономерности его возникновения, течения и исхода. Патологический процесс - это биологический процесс, особая форма состояния живых систем. Задача патолога состоит в том, чтобы глубоко и всесторонне проанализировать различные стороны, аспекты и уровни патологического процесса. Теоретическая патология опирается на ряд общефилософских, диалектико-материалистических оснований, на которых базируется теория патологического процесса.

Отмечено, что эволюция организмов есть адаптациогенез, движимый естественным отбором. Приспособления (адаптация) могут формироваться как путём прогресса (преобладающая тенденция), так и путём регресса. В биологии и философии до сих пор можно встретиться с отождествлением развития (эволюции) только с прогрессом, а эволюционного процесса - только с прогрессивной эволюцией. В соответствии с этой точкой зрения в теории патологии сложился взгляд, отрицающий роль болезней в процессе эволюции видов. Его возникновение связано с недостаточной разработанностью категории «развития», а также организмоцентризмом современной теории патологии.

Определение развития как необратимого качественного изменения применительно к живому недостаточно: ведь механическое разрушение живой системы тоже представляет собой качественно необратимое изменение, однако в этом случае никакое развитие не имеет места. Эволюцию (развитие) следует определять в рамках жизни: развитие (эволюция) в живой природе есть качественно необратимое и направленное изменение биологических структур в диапазоне приспособительных (адаптационных) возможностей живых систем. Поэтому прогресс в живом можно рассматривать как качественное изменение биологической структуры, связанное с расширением (для регресса соответственно - сужением) диапазона приспособительных возможностей живых систем.

Для теории патологии представляет интерес, как проблема эволюции болезни, так и проблема роли болезней в эволюции. Представляется, что при всём единстве этих проблем их не следует считать тождественными. В первом (онтогенетическом) случае исходным пунктом эволюции болезни являются изменения реактивно-приспособительных свойств и механизмов живых систем (их расширение при прогрессе или сужение в случае регресса) в рамках обычных адаптации, в рамках адаптивных норм. Изменённая реактивность в последующем может преобразовать картину болезни. Во втором (филогенетическом) случае речь идёт о влиянии изменённых в ходе самой болезни адаптации, которые могут стать наследственно закреплёнными видом и оказать влияние на дальнейшую эволюцию живых систем.

Если рассматривать реактивность как выражение оптимальной меры (степени) приспособительных возможностей, то болезнь может оказать влияние на развитие живых систем в трёх направлениях): болезнь может быть связана с прогрессом (расширять диапазон приспособительных свойств); регрессом (сужать этот диапазон); «одноплоскостным» изменением (оставлять диапазон реактивно-приспособительных свойств без изменений).

Приспособления (адаптации) в живом могут вырабатываться как через болезни, так и в рамках нормального адаптациогенеза. Представления о роли болезни, как только факторе регрессивном или, как только факторе прогрессивном являются одинаково односторонними. Болезнь может «дать», «отнять» или «ни дать», «ни взять» (оставить без изменений) реактивно-приспособительные возможности организма. Но болезнь возникает всегда на определённом этапе первичного или вызванного внешним воздействием сдвига (нарушения) оптимальной меры реактивно-приспособительных возможностей живых систем.

Болезнь как онтогенетическое событие чаще всего связана с нарушением, ограничением, срывом адаптации, хотя и в этом случае индивид нередко получает полезную адаптацию (например, иммунитет после болезни или прививки). Онтогенетические модификации, связанные с болезнью, в абсолютном большинстве случаев не наследуются. Для врача-клинициста болезнь есть, прежде всего, онтогенетическое событие, связанное с нарушением, поломом, срывом адаптации, нарушением трудоспособности, взаимоотношений со средой. Утверждению эволюционного подхода в болезни и последовательных принципов дарвинизма в медицине всегда противостояла сильная механоламаркистская тенденция с её принципом формативного воздействия внешней среды.

Врача-клинициста болезнь интересует как онтогенетическое событие и его почти совсем не интересуют далёкие влияния болезни на филогенез вида, но теоретик патолог должен дать общебиологическую характеристику болезни. Он должен учитывать оба аспекта: влияние болезни, как на онтогенез, так и на филогенез. Патолог не может ограничиваться в отдельности ни онтогенетическими, ни филогенетическими аспектами болезни. Это - одна из актуальнейших проблем современной теоретической патологии.

Отождествление всякой приспособительной реакции с защитной функцией, как и противопоставление приспособительного процесса патологическому стало, чуть ли не аксиоматическим постулатом в современной теории патологии. Анализ фактического материала показывает, что одна и та же реакция может выступать одновременно как с функцией защиты, так и в качестве патологической реакции: защитные процессы при определённых условиях и степени их развития превращаются в свою противоположность.

Патологический процесс по природе, сущности и субстанции своей есть биологический процесс, механизмы которого были эволюционно выработаны и наследственно закреплены. Даже в наши дни в принципе мы не можем отрицать, что болезни способны вырабатывать у человека полезные для него как вида биологические адаптации. Видеть в болезнях человека общую биологическую видовую основу необходимо. Но этого недостаточно: социальная природа человека вносит ряд принципиально новых моментов, как в развитие болезней человечества, так и в их будущее. Для человека болезнь не только видовое (филогенетическое), историческое, но и онтогенетическое, социально детерминированное явление.

Правильна точка зрения тех авторов, которые видят в болезнях человека не только и не столько «цену за приспособление», сколько цену за отказ от простого биологического приспособления, цену за бесконтрольное изменение среды или иначе - как плату за приспособление к новой очеловеченной среде обитания, которая ещё не поставлена под разумный контроль человечества и в силу своего отчуждения порождает новые болезни, свойственные именно современной цивилизации. Социальная эволюция человека привела к появлению высшей формы адаптации, свойственной человеку, - социальной адаптации. В принципе человечество не может и не должно жертвовать миллионами своих жизней во имя выработки полезных для него как вида биологических адаптации, полагаясь лишь на стихийность элементов естественного отбора, на стихийность биологической эволюции.

Магистральный, стратегический и основной путь ликвидации болезней у человека не может идти через болезнь. Стихийности биологической эволюции своего вида человечество уже противопоставило разум, науку, опирающуюся на познание законов биологии человеческого организма и его среды (антропоэкологию), на познание и изменение совокупности социально-экономических и социально-политических факторов, на широкое внедрение в жизнь и быт мер профилактики заболеваний. Противопоставило, но пока до конца не решило.

Преодоление вульгарного социологизма в теории патологии, подменяющего биологическую сущность патологических процессов социальными факторами, их детерминирующими, или существующего в форме подмены внутренней биологической сущности этих процессов их социальными последствиями (трудоспособность, работоспособность), предполагает одновременно необходимость борьбы и против вульгарного биологизма в теории патологии, когда не учитываются социальная сущность и возможности человека в его борьбе с болезнями, когда биологическая адаптация человека не дополняется формой его социальной адаптации, когда в болезнях человека видят только биологически видовую основу, игнорируя его (человека) социальную сущность.

Теория патологии, наряду с принципом эволюционизма, опирается также на признание целостной природы болезни человека как процесса, охватывающего все системы и уровни его организма. На примере реакции «стресс», системы «кенрак» и кортиковисцеральной теории была показана [11] неправомерность универсализации какого-либо определённого механизма по принципу экстраполяции от отдельного к всеобщему. То же самое можно сказать и об «уровневой патологии», молекулярной, клеточной, органной - важность их несомненна, абсолютизация или противопоставление неоправданны. Вряд ли можно согласиться с Н.М. Амосовым, что только в молекулярной биологии заложены основы будущей теории медицины. В историческом развитии патологии эта универсализация шла через объявление определённой системы сначала основным, а затем и единственным интегратором целостности патологического процесса.

Показано, как постепенно все многообразие интегративно-коррелятивных связей в целостной природе патологического процесса было заменено анализом роли и участия в этом процессе одной лишь только нервной системы. Подмена изучения конкретного многообразия связей в живом свойствами и механизмами одной нервной системы или кортико-висцеральными отношениями, схематизация и универсализация этих отношений явилась одним из гносеологических корней различных метафизических и догматических воззрений в теории патологии 50-х годов нашего века. Без принципа нервизма нет теории патологии. Но общая теория патологии (и теория болезни) не может быть сведена к теории нервизма.

Теория патологии может и должна опираться на то всеобщее (атрибутивное) свойство живых систем, на тот интегрирующий фактор, который охватывает живую систему как целое, все её уровни. Исследование природы живых систем показывает, что в основе интеграции целостности её атрибутивным свойством является реактивность живого, осуществляемая разными механизмами на различных уровнях. Реактивность - всеобщее атрибутивное свойство целостных систем. Реактивность рассматривается как особая биологическая форма отражения, свойственная всем уровням живого, начиная с молекулярного (различные формы раздражимости) и кончая организменным (различные формы рефлекторных реакций), включая даже популяционные (внутривидовые и межвидовые) отношения на уровне различных сигнальных систем. В широком общебиологическом плане реактивность является выражением индивидуальной меры приспособительных (адаптационных) возможностей живых систем.

Возникновение молекулярных основ патологии, генетики, радиационной биохимии и биофизики остро поставило вопрос о необходимости преодоления упрощенческой критики механицизма, ещё имеющей место в теории патологии, ведущейся под флагом якобы отстаивания целостной и качественной специфики патологических процессов, а на деле чуть ли не в духе витализма абсолютизирующей эту целостность и специфичность. На этой методологической основе проблема сводимости живого к биофизическим и биохимическим основам была в своё время объявлена механистической и, по существу, отдана на откуп механицистам.

В становлении современной материалистической концепции целостности в биологии и медицине большую роль сыграла концепция нервизма. И.П. Павлов показал, что деятельность нервной системы направляется на объединение, интеграцию работы всех частей организма и на связь организма, его уравновешивание с внешними условиями. Он отмечал, что животный организм как система существует среди окружающей природы только благодаря непрерывному уравновешиванию этой системы с внешней средой, то есть благодаря определённым реакциям живой системы на падающие на неё извне раздражения, что у более высших животных осуществляется преимущественно при помощи нервной системы в виде рефлексов.

Эти рефлексы возбуждаются как внутренними агентами, возникающими в самом организме, так и внешними, что обусловливает совершенство уравновешивания. Но достигаемое этими рефлексами уравновешивание было бы совершенным только при абсолютном постоянстве внешней среды. А так как внешняя среда при своём чрезвычайном разнообразии вместе с тем находится в постоянном колебании, то безусловных связей как связей постоянных, недостаточно, и необходимо дополнение их условными рефлексами, временными связями.

Рефлекторная деятельность - реакция целостного организма. Сама нервная система как субстрат этой деятельности является сложным дифференцированным целым, где особая роль принадлежит коре полушарий головного мозга, работающей в единстве с подкорковыми центрами. В реакции организма участвует вся нервная система как целое. На самых ранних стадиях развития организмов связь между отдельными органами и регуляция их функций осуществляются гуморальным путём. Затем, по мере развития нервной системы, основную интегративную функцию начинает выполнять нервная система, или, говоря словами Ф. Энгельса, «...нервная система, развившись до известной степени... завладевает всем телом и организует его сообразно своим потребностям» [15].

Нервная регуляция, указывал А.А. Ухтомский, имеет то преимущество, что она точно направлена и осуществляется во много раз быстрее по сравнению с гуморальной. Обе системы регуляции существуют не раздельно, между ними имеется тесное функциональное единство. А.Д. Сперанский отмечал, что нервно-гуморальной функции отдельно от нервной не существует. Гуморальный фактор представляет собой один из видов отражения нервных влияний в периферических тканях, без которого ни одна нервная функция вообще невозможна.

В 1935 г. Л.А. Орбели создал теорию адаптационно-трофической функции симпатической нервной системы, обеспечивающей постоянство внутренней среды организма. В 30-е годы американский физиолог В. Кеннон сформулировал принцип гомеостаза, согласно которому постоянство внутренней среды организма поддерживается сложной цепью различных процессов. Универсальная роль при этом отводится симпатико-адреналовой системе, в изучении которой исключительное место занимают труды Г. Селье, предложившего концепцию общего адаптационного синдрома.

Ныне интегрирующая роль нервной системы в жизнедеятельности организма считается общепризнанной. Но перед физиологией и медициной сегодня стоит задача разработки вопроса о различных уровнях, формах и степенях сложности этих интеграции. Ещё в 1949 г. Л.А. Орбели писал, что интегративная функция, функция объединения органов, установления между ними взаимоотношений, превращения всех органов в единое целое, в какой-то целостный организм - именно организм, а не конгломерат органов, - это есть основная функция нервной системы и осуществляется она на различных уровнях, очевидно, с различной степенью сложности и с различной степенью биологической важности [10].

В современной медицине не получила поддержки точка зрения патологов, согласно которой всякая болезнь возникает в результате повреждения только нервной системы и, прежде всего, коры полушарий головного мозга. Конечно, нервная система, как и другие системы организма, может поражаться и непосредственно, и опосредованно, и тем самым вызывать дезинтеграцию организма.

Развитие молекулярной биологии вновь оживило тенденции к элементаризму, что встревожило многих видных биологов и медиков. Так, Ганс Селье писал: «Жизнь не является простой суммой своих составных частей... Жизнь клетки в её нерасчлененном веществе. Чем дальше вы расчленяете эти живые комплексы, тем дальше вы уходите от биологии и, в конце концов, вам остаются только величественные, вечные и всеобъемлющие физические законы неживой природы» [13]. Таким образом, благодаря прогрессу науки постоянно возникает противоречие в познании живой материи - от элементаризма к целостности и от последней - вновь к элементаристскому расчленению. Мысль исследователей неизбежно сталкивается с познавательным парадоксом, отмеченным ещё в XIX веке Ф. Шеллингом: как познавать целое раньше частей, если это предполагает знание частей раньше целого?

Уровень изучения патологического процесса не всегда совпадает с уровнем организации живого. Патологический процесс необходимо изучать на всех уровнях - начиная с уровня элементарных частиц, квантово-механических процессов, ионов, малых молекул и их блоков, полимеров, макромолекул. Но всё это - пока добиологический уровень. Нижний порог сложности организации самой элементарной биологической системы не может быть ниже нуклеопротеида (эобионта, вируса) и клетки. Клетка должна быть признана основной элементарной биологической единицей патологического процесса. Впрочем, в настоящее время уже говорят о субклеточной патологии и не без оснований. В истории раскрытия сущности низшего уровня организации живого чётко прослеживается внутреннее противоречие между аналитизмом (элементаризмом) и абстрактным синтетизмом, между целостным представлением о живом и попыткой представить его расчленённым, между непрерывным и прерывным пониманием жизни. В разрешении этих противоречий шло развитие патологии. Эти тенденции нередко прослеживаются и в наши дни.

Диалектико-материалистическое понимание целостности патологического процесса даёт возможность познавать не только его части, элементы, но и природу взаимодействия между ними. И тем самым в теории патологии открывается возможность преодолеть не только метафизический аналитизм, но и абстрактный синтетизм. Изучение закона реактивности биосистем позволяет нам раскрыть конкретное многообразие интеграции и дезинтеграции в целостной природе патологического процесса.

Закон реактивности биологических систем направлен на сохранение и самовоспроизведение целостной природы живого; он выражает наиболее существенное («атрибутивное») во всех системных уровнях живого. Вопрос об надындивидуальных уровнях проявления закона реактивности требует особого анализа. Человеческая популяция необычайно гетерогенна. Гетерогенной является и её реактивность. Об этом свидетельствуют многочисленные факты сдвига адаптивных показателей людей в процессе освоения Мирового океана, Космоса, Дальнего Востока и Севера [5].

Закон реактивности ограничивает процессы жизнедеятельности диапазоном приспособительных возможностей целостной живой системы. Это достигается с помощью многообразных механизмов прямой и обратной связи - основных механизмов реализации закона реактивности. Закон реактивности определяет соподчинённые отношения между различными уровнями живого, начиная с клеточного и кончая организменным. Поэтому реализация закона реактивности осуществляется в диапазоне от простой раздражимости до механизмов нервного аппарата. Нервная система есть высший и основной (но далеко не единственный) уровень реактивной интеграции патологического процесса.

В самом общем биологическом плане закон реактивности представляет собой объективное свойство организма отвечать стереотипично-специфическими реакциями на различного рода воздействия. Вот почему закон реактивности может рассматриваться как всеобщая и необходимая форма связи организма и среды и как всеобщая и необходимая форма интеграции уровней в рамках живой системы. Поэтому закон реактивности позволяет преодолевать метафизический локализационизм в теории патологии. Целостность патологического процесса не исключает его относительной локализации и автономности; лишь в рамках целостной организации возможно существование относительно локальных процессов. Степень локализации патологического процесса зависит от состояния реактивности организма.

Если норма и патология в своей целостности могут быть достаточно корректно описаны на биологическом уровне, то характеристика здоровья и болезней человека требует перехода к следующему уровню - уровню социальных связей и отношений. Здоровье и болезнь как системная характеристика человека в целом есть характеристика его социальных состояний. Нормальными или патологическими могут быть и молекулярные, и клеточно-тканевые системы, и органы (системы). Естественно, что здоровье и болезнь связаны с нормальными или патологическими изменениями частей организма. Процессы в частях (нормальные или патологические) связаны с процессами в целом организме (здоровьем или болезнью). Относительная автономность этих процессов и обусловливает тот факт, что существование нормальных или патологически изменённых частей совсем не тождественно наличию здоровья и болезни.

Процессы в частях организма протекают относительно автономно. Вместе с тем их течение подвержено влиянию целостного организма. Именно поэтому существует лишь относительная автономия частей организма. Если бы состояние здоровья было связано с полной автономностью всех без исключения частей организма, тогда практически были бы только больные организмы, так как у всех организмов можно найти патологические изменения или выход из строя частей организма (элементы предболезни). Однако человека с плохо сросшимся переломом кости или перенёсшего туберкулез и гепатит, имеющего соответствующие патологические остаточные явления, но хорошо себя чувствующего, обладающего нормальной (или приближенной к нормальной) выносливостью, - такого человека нельзя характеризовать как больного. То же относится и к человеку, у которого удалён определённый орган. Поэтому не патологически изменённые части сами по себе являются мерой измерения здоровья и болезни, а их актуальные и генетические связи с общей функцией организма. В основу нормы как меры различения здоровья и болезни должна быть положена оптимальная величина стабильности целостного организма. Исходя из нормальной величины отдельных параметров организма, можно отличить нормальные параметры от патологических, но нельзя распознать здоровье и болезнь.

Последнее предполагает, что обнаруженные параметры понимаются в их связи с общей функцией организма. Современный врач-клиницист, как правило, фиксирует болезнь или её отсутствие. Однако уже Гален указывал на существование трёх состояний: здоровье, переходное состояние и болезнь. Авиценна фиксирует шесть степеней здоровья и болезни: «Бывает тело здоровое до предела, тело здоровое, но не до предела, тело не здоровое, но и не больное..., затем тело в хорошем состоянии, быстро воспринимающее здоровье, затем тело, больное лёгким недугом, затем тело, больное до предела» [6]. Из этих шести состояний Авиценна только два относит к болезни, а остальные четыре - к различным степеням здоровья.

Предболезнь - сложное и пока мало изученное состояние. Одни патологи не без основания связывают предболезнь с изменением реактивных свойств организма. Другие понимают предболезнь как скрытый (продромальный) период болезни. Ряд исследователей считают предболезнь стадией функциональной готовности организма к развитию определённого заболевания. Предболезнь иногда считается обратимым функциональным изменением. Р.М. Баевский выделяет две фазы предболезни: с преобладанием неспецифических изменений и с преобладанием специфических изменений. До сих пор самым широко распространённым взглядом является точка зрения на болезнь как «результат истощения и полома адаптационных механизмов» [1].

Но ведь работа «истощённого» и «поломанного» организма - это тоже адаптация к истощению и полому. Речь идёт не о прекращении адаптации при истощении и поломе, а о её качественном изменении: адаптация нормально функционирующей системы превратилась в адаптацию патологическую. Об этом пишет и Р.М. Баевский: «Переход от физиологической нормы к патологическим состояниям проходит ряд стадий, на которых организм пытается приспособиться к новым для него условиям путём изменения функционирования отдельных систем и соответствующего напряжения регуляторных механизмов» [1].

Исходы адаптивного поведения биосистемы могут быть представлены как стадии:

- состояние удовлетворительной адаптации;

- состояние неполной или частичной адаптации (пограничные состояния);

- состояние напряжения регуляторных механизмов (кратковременная или неустойчивая адаптация);

- состояние неудовлетворительной адаптации;

- состояние истощения (астенизации) и полома адаптационных механизмов (срыв адаптации).

Эти донозологические состояния пока недостаточно изучены физиологами в отличие от состояний нозологических, изучаемых клиницистами.

Состояние системы - результат согласованного взаимодействия энергетических, информационных и вещественных процессов. Состояние организма можно определить тремя параметрами: уровнем функционирования системы, степенью напряжения регуляторных механизмов, функциональным резервом. Р.М. Баевский предлагает следующую рабочую классификацию состояний по степени напряжения регуляторных систем организма [1]. Именно потому, что мы имеем здесь одну из первых попыток представить систему состояний «норма - переходное состояние - патология», предложения Р.М. Баевского заслуживают пристального внимания.

Первое состояние: Состояние, пограничное с нормой при минимальном напряжении регуляторных механизмов. Это состояние обусловлено полной или частичной адаптацией организма к неадекватным факторам среды. Второе состояние: Состояние напряжения, проявляющееся мобилизацией защитных механизмов, в том числе повышением активности симпатико-адреналовой системы и других систем организма. При этом приспособление к неадекватным условиям среды может быть только кратковременным. Третье состояние: Состояние перенапряжения, для которого характерны недостаточность адаптационных защитно-приспособительных механизмов, их неспособность обеспечить оптимальную адекватную реакцию организма на воздействие факторов внешней среды. Четвертое состояние: Состояние срыва (полома) механизмов адаптации, или состояние предболезни, в котором можно выделить две стадии: истощение (астенизация) регуляторных механизмов с преобладанием неспецифических изменений над специфическими; собственн, преморбидные, специфические изменения.

Оценка патологических изменений должна учитывать динамику жизненных процессов. Например, безобидные патологические изменения при неблагоприятных условиях могут углубляться и вести к болезни. Поэтому деятельность врача должна быть постоянно направлена на то, чтобы устранять такого рода изменения. На основании патологических остаточных явлений после перенесённой болезни - туберкулез или карцинома - существует возможность возникновения рецидива, поэтому необходимо постоянное нацеленное наблюдение за состоянием здоровья. Из различного значения частей организма для целостной функции организма следует, что наличие патологических изменений в частях, на определённом уровне не может отождествляться с существованием болезни.

Болезнь вовсе не должна в каждом случае протекать с нарушением самочувствия и взаимодействия между организмом и окружающим миром. Организм в состоянии компенсировать многочисленные патологические изменения частей относительно его общей (целостной) функции. В силу этого становится понятным, почему организм может находиться в состоянии болезни при хорошем самочувствии и нормальной связи с окружающим миром. Часто этому обстоятельству не уделяется должного внимания. Так, ряд авторов стоят на той точке зрения, что болезнь человека должна пониматься и рассматриваться всегда как особое «психическое» и «общественное» состояние больного человека. В действительности так происходит развитие многих болезней, таких, например, как начальные стадии артериосклероза или рака, но при этом часто длительный период времени эти патологические процессы протекают без нарушения психического самочувствия и связи организма с окружающим миром.

Так как возможность исцеления от этих болезней тем больше, чем раньше они распознаны и начато терапевтическое или хирургическое лечение, главное практическое значение этого вопроса заключается в установлении критерия болезни не только в ухудшенном самочувствии или нарушенной связи с окружающим миром, но также и в прогрессирующем патологическом процессе.

Диалектика части и целого имеет принципиальное значение для понимания существа здоровья и болезни. Если формулу - «цепь крепка настолько, насколько крепко её самое слабое звено», - можно считать справедливой для относительно простых систем, то её нельзя механически переносить на все случаи болезни организма. Подобный перенос может привести к слишком узкому пониманию существа здоровья и к «балансированию» в понимании болезни. Чтобы познать сущность здоровья и болезни, следует исходить из того, что целостность организма внутри определённых границ относительно автономна по отношению к патологическим изменениям частей. Только с этой позиции становится понятным, почему, с одной стороны, здоровью сопутствуют патологические изменения отдельных частей организма, а с другой стороны, предболезнь может существовать при наличии нормальной общей (целостной) функции организма.

Отмечено, что избыточность в строении живого и возможность его к адаптации способствуют относительной стабильности живых систем. Типичным свойством живых систем, как в состоянии здоровья, так и в состоянии болезни является выход из строя частей организма, потеря ими определённой функциональной способности: нередко эти части разлагаются организмом, заменяются или восстанавливаются. В физиологических условиях этот процесс мы наблюдаем, например, при обновлении крови. Ежедневно миллиарды клеток теряют свои функциональные свойства и заменяются новыми. Нечто подобное происходит в брадитрофных тканях организма. Если организм был бы лишь настолько стабилен, насколько каждая из его частей, то жизнь организма в состоянии здоровья была бы невозможна, так как он в момент перехода любой клетки в патологическое состояние становился бы нестабильным.

Организм, прежде всего, надёжно защищён высокой избыточностью своей организации (строения). Организация живых систем такова, что при нарушениях или выходе из строя отдельных частей организма их функция в значительной степени может быть взята на себя частями равного или вышестоящего уровня организации, так что это выпадение функции или вообще не сказывается на общей жизнедеятельности организма, или отражается на ней в «стёртых», не ярко выраженных формах. Организм по отношению к патологическим изменениям располагает значительным «компенсаторным буфером». Это относится как к физиологическим, так и к патологическим изменениям. Этот компенсаторный буфер обеспечивается большим функциональным резервом многочисленных частей организма по отношению к его общей жизнедеятельности.

Большинство органов в нормальных условиях функционирует со значительным резервом жизнедеятельности. Выход из строя или функциональные нарушения вследствие патологических изменений на целлюлярном уровне могут компенсироваться в значительной степени таким образом, что на уровне органов не происходит резко выраженных патологических нарушений. Например, патологически фиксируемые пробы печени определяются лишь при нарушении 4/5 паренхимы. Общеизвестно, что различные органы расположены парно. Возможен даже выход из строя всего органа без нарушения общей функции. Так, человек, имеющий только одну почку, обладает, в общем, почти полноценной выносливостью. Удалением яичника или тестикула не нарушается регулярная генеративная функция. В приведенных примерах изменяется лишь функциональный резерв, в то время как целостная жизнедеятельность организма остаётся в значительной степени или полностью нормальной. Патология в частях определённых уровней ещё не означает болезни организма в целом.

Если компенсация функциональных нарушений происходит благодаря избыточности, то организм реагирует дополнительно усилением адаптивных процессов. Эти процессы направлены на то, чтобы полностью компенсировать влияние существующих нарушений на общую функцию или ограничить его до минимума. Это достигается заменой структурных элементов: выпавшие функции берут на себя другие части или общая функция принимает оптимальное значение соответственно данным условиям.

Примерами приёма на себя выпавших функций другими частями организма являются метаплазия анастомозов в коллатерали при нарушениях кровотока, активизация гемопоэза в трубчатых костях при нарушении кровообразующей функции в плоских костях, а также секреция выделяемых мочой веществ через лёгкие, кожу и кишечник при прогрессирующих нарушениях функции почек. В качестве способов оптимизации общей функции организма должны рассматриваться, например, централизация регулятивных процессов при шоке, а также компенсаторные гипертрофии сердца при наличии порока [8].

Все без исключения функциональные нарушения, вызванные выходом из строя или патологическими изменениями частей организма, влияют, поэтому не непосредственно на общую жизнедеятельность организма, а компенсируются, с одной стороны, использованием наличных функциональных резервов, а с другой - адаптационными возможностями организма. Влияние любого нарушения части организма на целостный организм является поэтому всегда результатом взаимодействия между нарушением и его компенсацией в процессе избыточности и адаптации.

Любое нарушение частей организма должно пробить брешь в избыточности и адаптации, чтобы воздействовать на целостный организм. В этом барьере, создаваемом избыточностью и адаптацией, и находит своё объяснение относительная автономия целостности организма по отношению к выходам из строя и патологическим изменениям её частей. Избыточность и способность организма к адаптации делают понятным, почему нарушения и выход из строя частей организма различным образом влияют на целостный организм. В целом можно выделить три формы взаимодействия между нарушенными частями и целостным организмом.

1. Патологические изменения компенсируются организмом и не нарушают его общей жизнедеятельности. При такой форме взаимодействия между нарушением и компенсацией существует относительная доминанта целостности организма по отношению к патологически изменённым частям. Если эти изменения глубоко стационарны, то организм находится в состоянии здоровья. Если, напротив, налицо нарастание патологических изменений, которое позже наверняка приведёт к нарушению общей функции организма, как, например, при начинающейся карциноме, в этом случае поражённый организм находится в скрытой стадии болезни (предболезни).

2. Патологические изменения достигли такой степени нарушения, что их следствием является общее нарушение жизнедеятельности организма. Здесь имеет место относительная доминанта патологически изменённых частей по отношению к целостности организма. Это выражается в том, что патологически изменённые части определяют качество общей функции организма. Организм при этом находится в состоянии клинически выраженной болезни.

3. Патологические изменения превышают возможности надёжной избыточности и адаптационной способности организма. Нарушения не могут компенсироваться организмом, и происходит срыв общей функции организма. При этой форме взаимодействия между нарушением и компенсацией существует абсолютная доминанта патологически изменённых частей по отношению к целостности организма. Финальным итогом может быть в этом случае и летальный исход. 

А.А. Богомолец (1934), говоря о единстве таких противоположных начал, как норма и патология, писал, что первая включает в себя вторую как своё внутреннее противоречие. На это указывал и Н.А. Семашко (1928), считая, что здоровье и болезнь - понятия, диалектически находящиеся в неразрывной связи между собой. Само понятие «здоровье» человека имеет смысл лишь постольку, поскольку оно предполагает противоположное состояние личности, отражаемое понятием «болезнь». Указанные состояния жизнедеятельности внутренне едины, каждое из них содержится в другом, как момент своего собственного отрицания. Здоровье переходит в свою противоположность - в состояние болезни; болезнь предполагает здоровье.

Живая система обладает свойствами как открытых, так и закрытых систем. Если бы организм был только закрытой системой, он был бы абсолютно автономным образованием. Биология таких систем не знает. Не является он и только открытой системой, то есть абсолютно зависимой от среды. В биологии известны системы, лишь относительно автономные, то есть относительно независимые от среды. Главный критерий автономности живых систем - наличие специфических внутренних противоречий, имманентно связанных со структурой данных систем и лежащих в основе внутренних причин их самодвижения. Как указывал В.И. Ленин «Условие познания всех процессов мира в их «самодвижении», в их спонтанном развитии, в их живой жизни, есть познание их как единства противоположностей» [7].

Философское учение о противоречии является центральным пунктом, сутью, «ядром» материалистической диалектики. По Гегелю, «противоречие - вот что на самом деле движет миром, и смешно говорить, что противоречие нельзя мыслить». «...Противоречие,- замечает он в другой работе, - ...есть корень всякого движения и жизненности» [4]. «Сосуществование двух взаимно-противоречащих сторон, их борьба и их слияние в новую категорию составляют сущность диалектического движения», - писал К. Маркс [9]. Движение происходит, по Ф. Энгельсу, «...путем противоположностей, которые и обусловливают жизнь природы своей постоянной борьбой...» [14]. «Развитие, - писал В.И. Ленин, - есть «борьба» противоположностей»  [7].

Простой констатации наличия противоречий в системе недостаточно. Из совокупности противоречий необходимо выделить коренное, ведущее отношение противоположностей. Марксистская диалектика принимает за основу движения самодвижение, за основу развития - саморазвитие, происходящее в силу борьбы и развития внутренних противоречий. Материалистическая диалектика не отрицает равновесия, являющегося одним из многих типов развивающейся действительности. К. Маркс, Ф. Энгельс, В.И. Ленин неоднократно подчеркивали объективный характер момента равновесия в движении и развитии. «Равновесие неотделимо от движения... движение находится в равновесии и равновесие - в движении... возможность временных состояний равновесия является существенным условием дифференциации материи и тем самым существенным условием жизни... в живом организме мы наблюдаем непрерывное движение... - живое единство движения и равновесия. Всякое равновесие лишь относительно и временно» [15].

Таким образом, материалистическая диалектика рассматривает равновесие как момент движения, момент развития (соответственно - момент самодвижения, саморазвития). Причину самодвижения любого процесса необходимо искать во внутренних противоречиях системы. Воздействие среды на организм опосредуется особенностями самого организма. Среда является лишь внешним условием самодвижения живого.

Нередко весьма сложно определить, какую функцию («защиты» или «полома») выполняют нарушения системы свёртывания крови или процессы фибринолиза. Так, у больных полицитемией эритроциты обладают активными коагулирующими свойствами и играют большую роль в процессах усиления свёртывания крови. Это приводит к повышению фибринолитической активности организма. Уменьшается содержание фибриногена в крови, снижается, а иногда и полностью отсутствует ретракция кровяного сгустка, наблюдаются гипопротромбинемия, удлинение времени свёртывания крови, понижение активности факторов протромбинового комплекса. Всё это обусловливает тот факт, что полицитемия одинаково часто осложняется как тромбозами, так и геморрагиями.

Весьма нередко компенсаторно-приспособительные реакции, происходящие в регуляторных системах, оказывают влияние на свёртывающую систему крови, вызывая возникновение или усугубление патологического процесса. Так, в остром периоде инфаркта миокарда происходит повышенный выброс в кровь катехоламинов и усиленное накопление их в миокарде. Гиперактивность симпатоадреналовой системы при этом для целого организма имеет компенсаторно-приспособительный характер. В частности, катехоламины способствуют поддержанию сердечного выброса на определённом уровне. Одновременно гиперкатехоламинемия выступает в роли мощного патогенетического фактора.

Многочисленными наблюдениями установлено, что катехоламины являются причиной образования микротромбов в малых сосудах сердца, а также вызывают повреждения эндотелия и изменение проницаемости сосудистой стенки. Последнее приводит к тому, что сердце и сосуды, содержащие тканевые факторы свёртывания крови, выбрасывают их в кровь. В частности, в крови происходит накопление тканевых агрегирующих агентов, которые могут приводить к внутрисосудистому образованию конгломератов кровяных пластинок. Таким образом, повышение активности симпатико-адреналовой системы в ранней стадии инфаркта миокарда, являясь компенсаторно-приспособительной реакцией для всего организма, вызывает тяжёлые метаболические нарушения в сердечной мышце и сосудах, которые нередко являются причиной летальных исходов. В рассмотренных примерах взаимоотношений системы свёртывания крови и фибринолиза нетрудно установить одну общую закономерность, которую П.К. Анохин назвал золотым правилом саморегуляции: отклонение от конечного приспособительного эффекта служит стимулом возвращения системы к этому эффекту.

Система гемокоагуляции, находясь под контролем нейрогуморальной регуляции, в то же время является совершенной саморегулирующей системой, обменивающейся внутри себя и с окружающей средой не только веществом и энергией, но и информацией. В настоящее время показана возможность кибернетического исследования и приложения к системе гемокоагуляции теории информации как общей теории связи. Разработав систему кодирования коагулограммы, позволяющую привести показатели её тестов в вид, наиболее удобный для информационной обработки, исследователям удалось установить, что гипокоагуляционные состояния характеризуются нарастанием информационной энтропии, снижением избыточности и максимальным использованием информационной ёмкости и нагруженности отдельных элементов системы.

Расчёт информационных показателей отдельных фаз коагуляции, тромбопластинообразования, тромбо- и фибринообразования позволил заключить, что при тромбоцитопении развивается однотипная картина нарушения передачи информации в фазах гемокоагуляции, уменьшение надёжности обмена информацией внутри системы, несмотря на значительно увеличенную нагруженность информацией отдельных элементов.

В системах биокибернетической саморегуляции сама величина отклонения («сигнал рассогласования», «сигнал управления») приводит в действие регулирующее устройство, которое через ряд процессов (переходных, промежуточных) ведёт к её уменьшению. Именно эти внутренние факторы отклонения от конечного приспособительного эффекта и стимулируют включение механизмов компенсации, восстановления, которые и возвращают систему к заданному уровню (к норме). Это и есть основное внутреннее противоречие в развитии как физиологических, так и патологических процессов, поскольку в основе тех и других лежат одни и те же механизмы саморегуляции.

Здоровье и болезнь - это особые состояния саморегуляции живых систем, различные формы жизни организма: если в основе здоровья лежит нормальная, то в основе болезни - нарушенная (патологическая) саморегуляция. Это различие находит своё выражение в отражающей (реактивной) и компенсаторной деятельности организма. Эта деятельность нормальна в состоянии здоровья, в состоянии болезни она нарушена. Если изменённая отражающая деятельность основывается при этом на нарушенном приёме, передаче и переработке информации, то такую компенсаторную деятельность следует объяснять отклонениями от нормы в образовании сигналов, в компенсирующем субстрате и в путях компенсации.

По мнению ряда патологов, многочисленные нарушения отражающей (реактивной) деятельности организма основываются на нарушенном приёме информации: прибывающая в организм информация воспринимается рецепторами в количественно и качественно изменённой форме, что ведёт к неадекватной компенсаторной деятельности. Типичными примерами этого являются недостаточное расширение сосудов при нестабильном высоком кровяном давлении вследствие изменённого порога раздражения прессорецепторов или выбрасывание слишком большого или слишком малого количества гормонов при эндокринных нарушениях на основе изменения порога раздражения рецепторов в соответствующих эндокринных органах.

Второй причиной изменённой (реактивной) деятельности организма следует считать нарушение передачи информации. При этом информация воспринимается рецепторами вследствие нарушения информационного пути, передаётся в количественно и качественно изменённой форме, что приводит к нарушениям компенсаторной деятельности. Примером может служить отказ чувствительной функции при сухотке спинного мозга вследствие дегенеративных изменений в задних канатиках спинного мозга.

Третьей причиной нарушенной реактивной деятельности организма может быть изменение механизмов обработки информации. В таких случаях информация, доставленная к регуляторам организма, обрабатывается в количественно и качественно изменённой форме, следствием чего является патологически измененная компенсаторная деятельность. Типичный пример этого - корковая слепота, которая наступает при поражении зрительного центра.

Наряду с аномальной отражающей деятельностью, нарушенная саморегуляция основывается на расстройстве компенсаторной деятельности. Прежде всего, это возможно в случае нарушенного образования сигналов. Сюда следует отнести, например, патологические стимуляторные нарушения [8]. К нарушениям в компенсаторной деятельности ведёт также изменение компенсирующего субстрата, который может быть изменён как количественно, так и качественно. Количественное отклонение от нормы выброса инсулина имеет место при инсуломе и сахарном диабете. Если при инсуломе выбрасывается слишком много инсулина, то при сахарном диабете налицо слишком малый выброс инсулина. В качестве примера нарушенной компенсаторной деятельности вследствие качественных изменений компенсирующего субстрата могут рассматриваться аномалии в молекулярной структуре гемоглобина при серповидно-клеточной анемии.

Нарушенная компенсаторная деятельность может вызываться также патологическими изменениями пути компенсации. Прежде всего, здесь должны учитываться расстройства транспортировки энергии и веществ, наступающие при многочисленных заболеваниях вследствие патологических изменений сосудов, дыхательной, пищеварительной и секреторной систем.

Качество саморегуляции и различия организма в состоянии нормы и патологии находят своё отражение также в пространственно-временной организации организма. Если в структуре частей организма при этом обнаруживается его пространственная организация, то в функции частей организма проявляется его временная организация. Если в состоянии здоровья структура и функция организма находятся в норме, то болезнь характеризуется наличием структурных и функциональных нарушений различного масштаба. Следовательно, на уровне структурной организации в состоянии здоровья организм находится в равновесии, в то время как в состоянии болезни это равновесие нарушено. Если здоровье и болезнь организмов животного и растительного мира имеют исключительно биологическую природу, то здоровье и болезнь человека имеют как биологический, так и социальный аспект. Биологическая сущность нормальной и патологической саморегуляции проявляется на уровне организации элементарных процессов организма, а также простой регуляции рефлекторного поведения.

Социальный характер здоровья и болезни человека проявляется в нарушенной саморегуляции на уровне организации сознательной регуляции поведения. Особенностью состояний здоровья и болезни человека является также тот факт, что объективный характер нормальной и нарушенной саморегуляции может осознаваться человеком. Нормальной (оптимальной) саморегуляции сопутствует хорошее самочувствие, нарушенной саморегуляции, напротив, - снижение хорошего самочувствия. Последнее находит своё выражение в болевых ощущениях или состоянии страха. В этом плане здоровье и болезнь человека имеют как объективный, так и субъективный аспект. Объективный аспект обнаруживается в процессе нормальной или нарушенной саморегуляции, реализующейся независимо от человеческого сознания. Субъективный аспект выступает в осознанных переживаниях здоровья и болезни самим человеком.

Здоровье и болезнь соотносятся не только как нормальная и нарушенная саморегуляция. Они являются различными формами физиологической саморегуляции организма. Как в состоянии здоровья, так и в состоянии болезни нарушения наступают и компенсируются противоположно направленными процессами. Однако в то время как человек в состоянии здоровья находится на уровне социальной организации в равновесии, болезнь характеризуется втягиванием многих уровней структурно-функциональных изменений и ведёт к возникновению новых противоречий между нарушением и компенсацией.

Патологическая саморегуляция реактивно отражается организмом и как всякое нарушение вызывает в живом систему обратных (компенсирующих) процессов. Поэтому болезнь характеризуется не только существованием особого качества нарушений, но и течением специфических компенсаторных процессов. Если качественная специфика нарушений выражается в их дезорганизующем характере, то компенсаторные процессы отличаются своим реорганизующим действием. Поэтому болезнь представляет собой особую форму патофизиологической саморегуляции организма, которая диалектично сочетает в себе единство дезорганизующих и реорганизующих процессов. Это противоречие проявляется в качественно различной форме.

Рядом патологов выделяются три принципа компенсации при патологических изменениях: принцип распада, принцип замены и принцип восстановления. Многочисленные патологические изменения компенсируются по принципу распада. При этой форме компенсации процессы разложения определяют патологическую картину. Типичным примером этого являются «расплавляющие» процессы как реакция на тканевые инфекции с пирогенными бактериями. Следующая группа патологических изменений компенсируется по принципу замены. При этом преобладающими являются, прежде всего, регенеративные процессы. Сюда должна быть причислена неоплазия как особая замена одного биологического субстрата другим. Патологические изменения могут компенсироваться на основе принципа восстановления. При этой форме компенсации преобладают процессы перестройки. К ним относят процессы, например, происходящие при переломе костей.

Таким образом, в здоровье и болезни можно обнаружить как нормальную, так и нарушенную саморегуляцию. Последняя может выступать в различных формах. Различному качеству саморегуляции в состоянии здоровья и болезни сопутствуют различные формы стабильности (саморегуляции) организма. Это состояние выражается в отклонении от нормальных параметров организма и в объёме компенсации. Структура и функция организма в состоянии здоровья и нормы характеризуются относительно небольшими отклонениями параметров организма от их номинальной (средней) величины. В этих условиях организм обладает довольно большими возможностями дальнейших отклонений своих параметров. В отличие от этого в условиях болезни структурные и функциональные нарушения характеризуются относительно большими отклонениями параметров организма от их номинальной величины. Это выражается, например, в отклонениях температур или различных значений рН.

Наряду с отклонениями в тех или иных морфофизиологических параметрах здоровье и болезнь отличаются и объёмом компенсации. В состоянии здоровья организм располагает оптимальным объёмом компенсации, выражающейся в оптимальной работоспособности, выносливости и приспособляемости. В отличие от этого в состоянии болезни организм обладает ограниченной способностью к компенсации, что выражается в понижении этих свойств. Разные авторы усматривают даже в ограничении приспособляемости существенный признак болезни. Однако ограниченная приспособляемость, по нашему мнению, является лишь формой проявления уменьшенного объёма компенсации, которая охватывает и работоспособность, и выносливость, и приспособляемость.

Управление жизнедеятельностью больного организма может быть успешным лишь в том случае, если врач будет учитывать противоречивую динамику болезни, её изменение и развитие. Только на понимании динамики патологического процесса можно строить рациональную терапию. Разрабатывая методы лечения, направленные на усиление и активацию защитных функций организма, следует всегда помнить, что болезнь есть процесс, то есть она претерпевает постоянные изменения. Только на этой основе можно строить прогнозы, предвидеть дальнейшее течение болезни, а вместе с этим и предпринять меры, способствующие благоприятному исходу.

Характеристика патологического процесса, сложной системы существующих при этом связей требует от врача глубокого знания диалектики как теории развития. Именно поэтому диалектика была и остаётся единственным и незаменимым по своим возможностям и силе методологическим инструментом познания. Диалектике всегда противостояла метафизическая концепция развития. Эта концепция понимает развитие как уменьшение или увеличение. Акцент при этом делается на количественные изменения. Такова была в биологии концепция преформизма. В зародыше (зиготе) якобы содержится уже готовый организм только микроскопических размеров. Следовательно, развития нет, есть лишь увеличение того, что уже есть.

В основе диалектической концепции развития лежит механизм «узловой линии мер», переход количественных изменений в качественные. В медицине таким примером является факт перехода количества в качество в ответных реакциях живой системы. В теории патологии механизм заболевания (выздоровления) характеризуется наличием диалектических взаимопереходов норм в патологию и наоборот. К примеру, в постнатальном развитии человека количественные изменения, нарастая, приводят к изменениям качественным. Половое созревание, подготовляемое всем предшествующим развитием ребенка, превращает мальчика в юношу, девочку - в девушку. Климакс также приводит к качественным изменениям в стареющем организме (геронтогенез). В свою очередь, каждое качественное состояние организма характеризуется своими количественными характеристиками. Не случайно медицинские учебники сообщают разные показатели «нормы» для различного возраста, для мужчин и женщин.

Патологический процесс и патологическое состояние - яркий пример взаимосвязи количественных и качественных изменений. Обнаруживающиеся в патологическом процессе различные его ступени, этапы (состояния) подготавливаются определёнными количественными изменениями (увеличением или уменьшением) самых разнообразных морфофизиологических, биохимических, гистологических, температурных и других показателей.

Важным вопросом в теоретической медицине является вопрос о гранях между здоровьем и болезнью, между нормой и патологией. Грани эти подвижны, до известной степени условны. Но они существуют. Это относится и к определению таких понятий, как «здоровье» и «болезнь». Несомненно, что между здоровьем и болезнью существует не только количественное, но и качественное различие. Одна из сторон качественного отличия болезни от здоровья была раскрыта К. Марксом, который отметил, что болезнь - это стесненная в своей свободе жизнь.

Болезнь - это всегда какое-то ограничение жизненных функций. Одним из условий свободы является совпадение того, что «я должен», с тем, что «я хочу» и «я могу». У больного же человека неизбежно происходит разрыв между должным, желаемым и возможным. Герой рассказа В.М. Гаршина «Красный цветок» чувствует, что он должен уничтожить всё зло мира, воплощённое в красном маке, страстно хочет уничтожить его и уничтожает цветок... ценой собственной жизни. «Я живу во всех веках, - говорит он. - Я живу без пространства, везде или нигде, как хотите. И поэтому мне всё равно, держите ли вы меня здесь или отпустите на волю, свободен я или связан». Но какова цена этой призрачной «свободы»? Свобода – это, прежде всего, осознанная необходимость. В сознании героя рассказа В.М. Гаршина всё чудовищно искажается: «Он знал, что из мака делается опиум; может быть, эта мысль, разрастаясь и принимая чудовищные формы, заставила его создать страшный фантастический призрак» [3].

Одна из задач здравоохранения - создание в лечебных учреждениях охранительного режима, который вызвал бы у больного в минимальной степени отрицательные эмоции. Но в любом случае болезнь - всегда есть известное ограничение свободы. Вторая сторона качественного отличия болезни от здоровья - искажение «помехами» и «шумами» информации, получаемой организмом из внешней среды или от самих систем и органов. В последнем случае нарушается «обратная связь» между организмом как целостной системой и отдельными элементами этой системы.

Болезнь делает невозможным осуществление оптимальных вариантов управления жизнедеятельностью организма. Возникают такие повреждения компенсаторных механизмов организма, при которых реакции организма на внешние раздражители становятся неадекватными. Происходит это потому, что при болезненном состоянии в живом организме складывается специфическое сочетание составляющих его частей, особый характер связей между ними. Патология не только нарушение нормально существующих, но и создание новых отношений, которых не знает физиология. Патологически сложившаяся комбинация тканей, органов, систем и процессов обусловливает особую форму проявления биологических закономерностей.

В общебиологическом аспекте единство здоровья и болезни определяется, прежде всего, тем, что данные состояния жизни подчиняются общим физиологическим закономерностям развития живой природы. Норма и патология - суть разные формы проявления жизнедеятельности. Общей закономерностью, как здоровья, так и болезни является и то, что в их основе лежат одни и те же физиологические механизмы изменённой саморегуляции и связей организма с внутренней и внешней средой.

Любая реакция организма, будь то нормальная (например, слюноотделение) или патологическая (например, воспаление) имеет причинно-следственную (отражающую) природу. Ни в больном, ни в здоровом организме нет поэтому каких-то особых, явных или скрытых закономерностей, которые бы разделили физиологические и патологические процессы на абсолютно различные области. Биологический аспект объединяет физиологию и патологию в пределах одного и того же качества.

В этом положении есть рациональное зерно. Если патологические и нормальные процессы рассматривать по отношению к общим биологическим (физиологическим) закономерностям, которые их характеризуют как определённые состояния живой природы, то мы не вправе сказать, что болезнь и здоровье различаются друг от друга по качеству. Данные состояния находятся в рамках качественно-однородной биологической формы движения, подчиняются одним и тем же законам. Вряд ли можно согласиться с авторами, которые усматривают в патологии в отличие от физиологии какую-то принципиально иную субстанцию.

И в прошлом многие патологи и физиологи говорили о единой субстанциональной природе здоровья и болезни и их законах. Так, один из основателей экспериментальной медицины в XIX веке французский учёный К. Бернар писал: «Осмелится ли кто-нибудь теперь утверждать, что нужно различать законы жизни в патологическом состоянии от законов жизни в состоянии нормальном? Это означало бы различать законы механики в разрушающемся доме от механических законов прочно стоящего дома» [2]. Особенно неубедительным является то, что некоторые авторы проводят качественное различие между болезнью и здоровьем, руководствуясь лишь принципом «полезности» и «вредности».

В определении границы между болезнью и здоровьем, помимо аксиологического подхода, который имеет первостепенное значение в клинике, есть общебиологический аспект. В этом аспекте понимание здоровья и болезни уже не отождествляется с «хорошим» или «плохим», «полезным» или «вредным». При общебиологическом подходе «нормальные» и «патологические» процессы в принципе составляют неделимое биологически (физиологически) целое.

Таким образом, игнорирование различий между клиническим и общебиологическим пониманием здоровья и болезни, различное толкование категории «качество» (конкретно-оценочное и философское) приводят к путанице и односторонности. Нормальное противоположно патологическому, а не физиологическому. Нормальный и патологический процессы могут лишь относительно противопоставляться друг другу, а не их физиологии: норма и патология - это качественно своеобразные физиологические процессы. Врачу необходимо предпринять меры для укрепления тех сил, которые «полезны» для организма, и устранения того, что «вредно». В этом случае врач при оценке состояния человека будет «субъективен» и это - благодарная и необходимая позиция. Но такой субъективно-оценочный подход не помешает ему быть вполне объективным в научной и практической деятельности.

Болезнь есть процесс превращения нормального состояния в патологическое, связанный с реактивно-детерминироваными изменениями оптимальной меры компенсаторно-приспособительной саморегуляции живых систем или экстремальностью внешних воздействий. Вместе с тем практические задачи современной жизни, равно как и интересы развития научной мысли, медицинской практики ведут к тому, что и в социальных и естественных науках внимание исследователей всё больше сосредоточивалось на анализе потребностей как внутренних детерминант поведения биологических и социальных систем. Это объясняется тем, что на современном уровне общественного развития возрастает значение субъекта и субъективного фактора во всех сферах общественной жизни.

ЛИТЕРАТУРА

1. Баевский Р.М. Прогнозирование состояний на грани нормы и патологии. - М.: Медицина, 1979. - 298 с.

2. Бернар К. Лекции по экспериментальной патологии, М. - Л., 1937. - 378 с.

3. Гаршин В.М. Избранное. - М.: Правда, 1985. - 343 c.

4. Гегель Г. Энциклопедия философских наук. В 3 т.- М.: Мысль, 1975.- Т. 2.

5. Казначеев В.П. Современные аспекты адаптации / В. П. Казначеев, Новосибирск Наука Сиб. отд-ние 1980. - 191 с.

6. Козаченко В.И., Петленко В.П. История философии и медицина. - СПб., 1994. - 380 с.

7. Ленин В.И. Философские тетради. - Поли. собр. соч., изд. 5-е, т. 29, с 317.

8. Лисицын Ю.П., Петленко В.П. Детерминационная теория медицины. - СПб., « Гиппократ», 1992. - 414 с.

9. Маркс К. Нищета философии. - Маркс К., Энгельс Ф. Соч., изд. 2-е, т. 4, с. 136.

10. Орбели Л. А. Основные задачи и методы эволюционной физиологии // Избранные труды. М.-Л., 1964. Т. 1. с. 59-68.

11. Петленко В.П. Философские вопросы теории патологии.- Л., 1968.- 458 с.

12. Петленко В.П. Философия и мировоззрение врача. - Л., 1991. - 328 с.

13. Селье Г. На уровне целого организма / Г. Селье ; пер. с англ.: И.А. Доброхотова, А.В. Парин / отв. ред.: В.В. Парин. - М.: Наука, 1972. - 122 с.

14. Энгельс Ф. Диалектика природы. - Маркс К., Энгельс Ф. Соч., изд. 2-е, т. 20, - с. 526.

15. Энгельс Ф. Диалектика природы. - Маркс К., Энгельс Ф. Соч., изд. 2е, т. 20, - с. 623.

Скачано с www.znanio.ru