Газета «Возрождение» и борьба за объединение эмиграции

1. «Возрождение» и борьба за объединение эмиграции

      До появления «Возрождения» попытки объединения эмиграции предпринимались не один раз, но всегда безрезультатно. Достаточно упомянуть « Русский совет», созданный П. Н. Врангелем в 1921 году и развалившийся в 1922 году, Национальный Комитет во главе с А. В. Карташевым в 1921 году, другие эмигрантские органы. Единства не получалось. Идея новой попытки объединения русского зарубежья возродилась около вполне обоснованных предложений о возможной вооруженной интервенции летом 1925 года. Это объединение и было задачей «Возрождения» П. Б. Струве. В связи с этим было принято решение о созыве зарубежного съезда. Мысль о съезде была крайне популярной среди «активистов» русского зарубежья. П. Н. Милюков в работе «Эмиграция на перепутье» отмечал: «Никто не считал сторонников этого течения, но как-то было принято на веру допущение, что 85% эмиграции являются сторонниками «активизма…»

     «Возрождение» с самого начала вело широкую подготовительную работу. П. Б. Струве был избран председателем оргкомитета. Инициатива П. Б. Струве была не единственной. Другим инициатором созыва съезда был С. Н. Третьяков от имени торгово-промышленного союза. Он собирался привезти на съезд многочисленные профессиональные союзы. Но среди них уж до отъезда были ярко выражены явления колебания и раскола из-за политического содержания этого предполагаемого съезда. Лозунг организаций Третьякова содержал в себе «единение» всей эмиграции, включая и левых, и правых, на основе идеи свержения большевиков любыми формами борьбы и при условии «непредрешения формы правления будущей России, кроме заявления о том, что это будет правовое государство».²

     Приглашения    от имени «Возрождения» были посланы не только правым, но и левым организациям и редакциям газет, в том числе «Последним новостям» и «Дням». От левых был получен мотивированный отказ. Тогда в печати развернулась широкая полемика по вопросу о необходимости съезда. Основная проблема была следующей: как сделать из партий общеэмигрантскую федерацию? «Возрождение» буквально уговаривало «Последние новости», «Дни» и, конечно же, П. Н. Милюкова. А. А. Пиленко писал в «Возрождении» в статье «Два вопроса г. Милюкову»: «Милюков еще до съезда заявил, что ни его газета, ни его группа³ не пойдут. Это партийная позиция, но есть еще и общенациональная. С его точки зрения (г. Милюкова), общеэмигрантский съезд желателен или нет? Я думаю, что Милюков не верит в съезд – объединение и не желает его. Но тогда скажите, в чем наша ошибка, и как, по – вашему, надо поступить для того, чтобы съезд – объединение сделать реальностью? »

     П. Н. Милюков считал, что идея политического объединения зарубежья не только нереальна, но и преступна⁵ . «Возрождение» в ответ мягко отвечало, что «такую тактику г. Милюкова мы обличать не будем, а будем ее только констатировать»⁶. Присоединение «Последних новостей» и «Дней» в любом случае признавалось желательным. П. Н. Милюков же считал, что под задачей объединения эмиграции монархисты стремятся скрыть свои подлинные интересы, а именно водворение своего вождя Николая Николаевича.

     Конечно, у монархистов были свои собственные задачи, они сводились к лозунгу: «вождь» - «армия» - «интервенция». Но «Возрождение» и П. Б. Струве все время пытались отодвинуть эти задачи на второй план, чтобы не «отпугнуть» левых. Следует еще заметить, что понятие «левые - правые» крайне редко появлялись на страницах «Возрождения», зато «Последние новости» вели бесконечные споры о том, кто настоящий правый, а кто – левый, не желая отступать от партийных позиций.

     «Возрождение» постоянно проводило мысль о необходимости объединения всего зарубежья. «Мы являемся сознательными и решительными сторонниками действенного объединения всех национально и патриотически настроенных элементов, каковы бы ни были разъединяющие их политические и идеологические разногласия», - утверждал А. В. Амфитеатров в статье «Смотр эмиграции». П. Б. Струве в статье «Освобождение» и «Возрождение» отмечал, что «…либеральный консерватизм будет служить задаче действенного объединения во имя подлинной свободы и прочной государственности. Это не пустые слова, а ответственная и тяжеловесная программа. От разбора и колебаний – к сомкнутому строю, к самоотверженной дисциплине».

     «Возрождение» не настаивало на том, чтобы это было какое – то определенное политическое объединение. Вначале выдвигались всего три лозунга. Из статьи С. В. Третьякова «Русский зарубежный съезд»: «Мы должны сплотиться против III Интернационала и его производной – советской власти на трех основных и понятным всем лозунгам:

1.     Борьба с большевизмом.

2.     Национальный.

3.     Признание тех глубоких изменений, которые произошли в России с 1917 года».

     Позже П. Б. Струве оформляет целую программу этого объединения. Она была опубликована в «Возрождении» и виде статьи «Основы национальной платформы», где он утверждал, что новая Россия должна возродиться под знаменем силы, права и правды. Под понятием силы Струве усматривал «сильную правительственную власть, обеспечивающую внутренний порядок и внешнюю мощь». Право заключалось в опоре этой власти на «властное участие народа в лице организованного народного представительства в законодательстве и управлении. Эта власть должна быть надпартийной».  Под понятием правды П. Б. Струве подразумевал глубокую связь государства и церковью. И в этой программе объединения, написанной специально к съезду, не было ни слова, ни намека о «вожде» или другом каком атрибуте монархистов. П.Н. Милюков же считал, что Струве прикрывает монархические интересы общими лозунгами.

     Идея на съезд, группа членов Национального комитета, в состав которого входили сотрудники «Возрождения»: А. В. Карташев, Ю. Ф. Семенов, С. С. Ольденбург, К. И. Зайцев, М. М. Федоров и др., ставила следующие условия:

1.     Сохранение своего строго общественного и надпартийного характера.

2.     Сохранение начала коалиции на съезде без какой – либо майоризации во время него.

3.     Постановка в центре работы только одного вопроса о борьбе с большевиками, на котором могли бы сойтись все партии, а из других вопросов ставить лишь те, которые не будут вызывать серьезных разногласий.

4.     Непроведение на съезде каких – либо реставрационных программ.

5.     Отказ от постановки на съезде вопросов о будущем политическом устройстве России и от постановки вопроса о возглавлении движения за границей.

       Программу съезда П. Б. Струве объявил «неначертаемой». В передовой «Возрождения» от 13 сентября 1925 года он написал:« Съезд должен убрать единый волевой центр, которому должно принадлежать руководящее значение в активном объединении всех усилий, направленных на освобождение России. В подмогу этому центру съезд должен избрать небольшой дополнительный орган, которому должны быть приданы широчайшие полномочия». Вероятно, это заявление было воспринято монархистами. И в дальнейшем «неначертаемой» линии программа П. Б. Струве не выдержала. В ряде статей П. Б. Струве поднимает вопрос о реабилитации царизма, особенно в праве монарха стоять выше закона, как «преобладающий фактор государства перед народным представительством». «Всего этого было более чем достаточно, чтобы превратиться в глазах правых в их временного союзника» - писал П. Н. Милюков в статье «Итоги полемики».

       П. Б. Струве добился и очень гордился этим достижением, что съезд будет возглавлен Великим князем Николаем Николаевичем. Он, видимо, не понимал тогда, что это монархическое возглавлен политически вредно и будет только на руку большевикам. С. Л. Франк вспоминал, что П. Б. Струве говорил тогда, что это не имеет значения. Тогда же А. С. Изгоев, сначала сотрудничавший в «Возрождении», ушел из него, не согласный с этим монархическим облачением, которое оно стало принимать.

       Но важно отметить, что ни для П. Б. Струве, ни для других сотрудников «Возрождения», вопрос о будущей форме правления в России не имел принципиального значения, разногласия были только по вопросу о тактической целесообразности монархических симпатий. Стоит в связи с этим остановиться на статье П. Б. Струве «Вождь», опубликованной в «Возрождении» в июне 1925 в связи с его беседой с Великим князем Николаем Николаевичем. Князь выражал уверенность, что «Возрождение» сумеет сплотить здоровое ядро зарубежья вокруг основных начал, которые могут объединить самые широкие круги общественности. Рассматривались только общественные и общенациональные интересы, не было ни слова о партийных интересах, а тем более о реабилитации царизма. Князь подчеркивал, что крайне нежелательна та реакция, которую нес царизм в России. Не восстановление старого порядка, а воссоздание самой России в живом преемстве с лучшими заветами прошлого – вот наша задача. У России должно быть сильное представительное народное правительство.

       «Последние новости» не «замечали» таких статей, особенно моментов «народного представительства» и «непредрешения».

       П. Б. Струве видел в лице князя действительного «вождя» для зарубежного объединения. «Всякое большое движение , - писал он, - требующее собирания и напряжения национальных сил, повелительно взывает в известный момент о личном водительстве…Сам вождь ничего не ищет для себя и потому призван принять на себя избранничество и повелевать другими во имя России и только России ». П. Б. Струве желал этим приобщить русское зарубежье к «высшей силе», поставить его под ее покровительство.

       «Дни» тут же выразили свое удовольствие: «Наконец – то, Струве произнес имя Николая Николаевича. Нам не по пути с монархическим «Возрождением». Так, невольно, П. Б. Струве все более сближался с монархистами.

       Генерал А. Ф. Трепов от монархистов считал необходимым выразить в задачах съезда нечто более конкретное, а именно лозунг «За Веру, Царя и Отечество». П. Б. Струве решительно отказался от таких формулировок. Сам Петр Бернгардович был болен в это время и ему пришлось уехать в Прагу. Вместо него подготовку к съезду вел некоторое время сотрудник «Возрождения» К. И. Зайцев. Он объяснил еще раз, что «закон должен быть выше верховной власти, и новая Россия должна быть только правовым государством».

       До П. Б. Струве председателем оргкомитета по созыву съезда был другой сотрудник «Возрождения» А. Н. Крупенский. На предварительном заседании 13 сентября 1925 года А. Н. Крупенский просто «отбросил» программу П. Б. Струве «Основы национальной платформы», где П. Б. Струве дошел до крайних пределов доступного для его консервативно – либеральной позиции либерализма. Особенно возмущало А. Н. Крупенского заявление П. Б. Струве о том, что «правительственная власть должна опираться на народное представительство в законодательстве и управлении». П. Б. Струве откликнулся на это заявление Крупенского из Праги: «Разногласия относительно характера власти теоретические и сами по себе довольно безобидны.., не стоит заострять внимание на этом в ущерб общей программе съезда».

       Еще сильнее был удар, нанесенный П. Б. Струве по правой идеологии съезда, прямым и категорическим заявлением в передовой «Возрождения», что ни на какую интервенцию иностранных государств надеяться нельзя, ибо при настоящем международном положении интервенция неосуществима. Такое скептическое заявление прямо отнимало практический фундамент съезда. Уходит С. Н. Третьяков, а его торгово – промышленный союз отказывается финансировать съезд. С. Н. Третьяков, так же как и А. Н. Крупенский, стремился развернуть программу «неначертаемую» во вполне «начертанную».

       Выразителем мнения торгово – промышленного союза в «Возрождении» был А. А. Пиленко. Сначала он призывал к расширению участия в съезде всего зарубежья, затем он стал видеть съезд своего рода «парламентом». Но для этого необходимо было восстановление равновесия, нарушенного отказом левых, прежде всего «Последними новостями» и «Днями». П. Н. Милюкова он назвал губителем русского либерализма и главным виновником всего, что произошло в России. Монархистам также досталось от А. А. Пиленко. Монархическую программу А. Н. Крупенского и Е. Н. Маркова он назвал «обманом и позором». От имени своей группы А. А. Пиленко заявил: «Если съезд примет монархический облик, если он возгласит вождем Николая Николаевича, то мы уйдем со съезда». Это вызывало крайнее раздражение и «Последних новостей», и монархистов. Тогда 8 ноября П. Б. Струве пишет статью «Кризис зарубежного съезда», в которой предполагает А. А. Пиленко уйти самому. Последовала печатная полемика Струве и Пиленко, которая закончилась решением торгово – промышленного союза «воздержаться от участия в работе съезда, в силу невозможности обратить съезд в партийный для достижения своих партийных задач». П. Б. Струве сразу же подает в отставку с поста председателя. Но 20 ноября его снова переизбирают. Только к концу января 1926 года были все – таки выбраны несколько представителей на съезд от торгово – промышленного союза. Но три месяца этой полемики свидетельствовали о серьезности кризиса и разногласий.

       Уход промышленников был единственным. Ушел еще и М. М. Федоров, представитель Национального комитета, один из «ревностнейших сторонников съезда». Когда же съезд начался, М. М. Федоров вернулся. 11 декабря выходит из комитета и генерал А. П. Богаевский от казачьего представительства. Причины выхода были, видимо, внутренние разногласия среди казаков. Было отказано в присутствии на съезде генералу П. Н. Краснову как военному. Но это не помешало ему принять участие в самом съезде.

       Все эти уходы и приходы, затянувшаяся подготовка съезда еще раз показывает крайне болезненное состояние русского зарубежья, его углубившийся идейно – политический кризис.

       Съезд был назначен на 4 апреля 1926 года. В. Л. Бурцев «Письме в редакцию «Возрождения» сообщал, что «назначение было неожиданным для многих его участников, что еще не выяснены крупнейшие принципиальные вопросы». 18 октября 1925 года Н. Е. Марков писал: На предстоящем съезде должны обнаружиться и столкнуться два течения: одно, поддерживаемое подавляющей массой зарубежников, будет требовать диктатуры вождя и полного подчинения зарубежного объединения его власти. Другое, имеющее влиятельных сторонников в лице торгово – промышленного союза, будет добиваться превращения съезда в некий народоправственный парламент и избрания временного правительства, которое взяло бы в свои руки дело борьбы с советской властью. Идее диктатуры предстоит столкнуться с идеей керенщины».

       Несомненно, русское зарубежье было взбудоражено идеями иностранной интервенции, которые усиленно разрабатывались крайне правыми. Но 1926 год не был 1921 – м. В «Возрождении» за 2 апреля 1926 года была напечатана статья г. Велинского «Лики русского рассеяния», где автор показал разницу строений эмиграции в Болгарии, Сербии и Франции. По мере отдаления от театра белой борьбы, старое боевое настроение слабеет ступенями вместе с улучшением условий жизни. В Болгарии жаждут интервенции и все еще живут на бивуаках, в Сербии тоже еще ждут, но без всяких иллюзий. Во Франции же в интервенцию уже никто не верит.

       Противоречия, кое – как замазанные до съезда, сразу же вскрылись на нем самом. П. Б. Струве чувствовал это и констатировал, что «до сих пор удавалось лишь упорством и крайними усилиями проводить внепартийную линию, которая являлась задачей съезда». Этому мешало партийное засилье, ссоры и свары, интриги и каверзы, обман и демагогия». П. Б. Струве подчеркивал, что не желает не только социальной, но и политической реставрации. Россия должна быть восстановлена «в духе правовой государственности».

       Съезд торжественно открылся 4 апреля 1926 года в роскошных залах парижской гостиницы «Мажестик». 420 делегатов из 26 стран разбились на разные группировки сразу же. Присутствовали не только политики, но и духовные лица, академики, журналисты, бизнесмены, большое количество студентов. Это говорило об успехе замысла П. Б. Струве, наконец – то, сбылась. Русское зарубежье забыло о своих разногласиях в этот момент. Но этот момент был действительно моментом.

       Первый активный шаг правых был направлен на то, чтобы сместить

П. Б. Струве с поста председателя. П. Н. Милюков писал, что после «всех жертв, принесенных Струве и своими убеждениями, и своей репутацией, - оплатить ему так по – хулигански, было уже слишком большим скандалом». Но П. Б. Струве все – таки прошел 232 голосами против 193, поданным за кандидата правых, профессора И. П. Алекскинского, хотя судьба съезда была уже в руках правых. И большинство во главе с сенатором Трегубовым прошло в президиум. На очередь сразу стал один из основных вопросов правых: провозглашение вождем Николая Николаевича. Вернувшийся на съезд М. М. Федоров заявил, что это будет вредно и преждевременно. П. Н. Милюков позже вообще сомневался, был ли князь провозглашен верховным вождем русского народа, или же на съезде состоялось простое его приветствие. Сам П. Б. Струве также отмечал, что в лице Великого князя он видел «только личный водительный авторитет, на котором в решительный момент Россия и русское зарубежье смогут свободно и крепко объединиться».  Но слухи о том, что Николай Николаевич объявлен наследником престола, не сходили со страниц западной и советской печати. Самого князя на съезде не было, но ему был отправлен приветственный адрес в Шуаньи. Отвечая, князь писал, что высоко ценит «засвидетельствованную съездом готовность зарубежных сынов России содействовать его начинаниям по спасению родины». Он призывал не предрешать судьбы России сейчас, но писал, что будущая Россия должна быть на основе права и порядка.

       Разногласия на съезде все более усиливались, особенно при обсуждении подготовленных докладов. В «Возрождении» были опубликованы тезисы под названием «Основные черты будущего хозяйственного устройства России», в которых утверждалось, что хозяйственный строй страны, освобожденной от большевизма, будет основан на признании права частной собственности, которое повлечет за собой «денационализацию и демуниципализацию всех видов собственности». Эти тезисы вызвали новую волну разногласий. П. Б. Струве подчеркнул, что с мыслью о возврате собственности нельзя идти в новую Россию. Это еще более подстегнуло опасения правых.

       Сразу после съезда его участники попытались образовать новые организации. Л. К. Шкаренков писал, что в эмигрантских кругах в ходу была шутка: съезд, вместо того, чтобы родить законного ребенка, разродился внебрачной двойней. Были созданы «центральное объединение» во главе с А. О. Гукаковым и «Патриотическое объединение» во главе с И. П. Алексинским. «Патриотическое объединение» требовало безоговорочного подчинения воле национального вождя – «Великого князя Николая Николаевича», открыто призывало к освобождению России, а «центральное объединение», куда пошел и П. Б. Струве, призывало к установлению связей с Россией внутренней, и в «великом князе» видело только личный авторитет «вождя» русского зарубежья. «Патриотическое объединение» состояло в основном из крайне правых монархистов, в том числе членов Высшего монархического совещания, а «центральное объединение» содержало в себе в основном сотрудников «Возрождения».

       Таким образом, «любимое детище П. Б. Струве», великий подвиг «Возрождения», по словам «Последних новостей», закончился очередным расколом. Единомышленник П. Б. Струве, профессор А. В. Карташев, отзывался об этом съезде как о «сумасшедшем доме».

       Молодежь русского зарубежья считала П. Б. Струве не только идеологом съезда, но и его романтиком. «Кому нужны резолюции, программы? Где борьба с большевиками?» - спрашивал у Струве Н. А. Цуриков, молодой еще тогда сотрудник «Возрождения». А из рядов «отцов», таких, например, как князь Григорий Трубецкой, раздалась на страницах «Возрождения» резкая критика самих основ съезда П. Б. Струве. Трубецкой находил основной ошибкой съезда попытку собрать его на началах коалиции. Конечно, эта основа была неизбежна, т. к. Струве хотел объединить всю эмиграцию. Но Трубецкой исходил из того факта, что настоящих левых на съезде не было. Введение на съезд профессиональных организаций было второй ошибкой. «Внедрение политики в профессиональные и бытовые группы не приносит пользы ни политике, ни этим группам», - признавал Трубецкой. Какую же тогда основу для объединения он предлагал, отвергая коалицию и профессиональные организации? Трубецкой отвечает: «Нужно честно строить новое объединение не от партии к партии, а от человека к человеку.., а то разум был часто на стороне так называемых левых, а воля была сильнее выражена у правых». Это «органически спаянное единение мозга и воли» не являлось ли прообразом новой партии? Но и такой подход доказывает неосуществимость самой затем съезда.

       Подводя итог всему, что сделал этот съезд – объединение, П. Н. Милюков заключает:

1.     Съезд обнаружил, что за инициаторами объединения стоит ничтожная численно часть зарубежья, а не 85 % «активистов», как считалось раньше.

2.     Съезд показал, что даже на сокращенном фронте участников единение «умеренных» с крайне правыми невозможно, как вследствие цинической тактики правых, так и вследствие поставленных ими реставрационных задач.

3.     Съезд проявил невозможность для крайних правых скрыть свою подлинную политическую и социальную реставрационную программу под маской общего эмигрантского фронта.

4.     Съезд вернул идею беспрекословного подчинения всей эмиграции «национальному вождю».

       П. Н. Милюков считал также, что во всех отношениях съезд, несомненно, был шагом вперед в выяснении партийного состава и политического состояния русского зарубежья. Для П. Б. Струве этот съезд был провалом, трагедией, но он не терял надежд на новое объединение, продолжая эту линию в «Возрождении».

       «Возрождение» проводило основную часть подготовительных работ, связанных со съездом, были опубликованы и обсуждены важнейшие документы политической жизни русской эмиграции, среди них «Основы национальной платформы» и «Основные черты будущего хозяйственного устройства России», разработанные П. Б. Струве. П. Н. Милюков и его единомышленники в «Последних новостях» не «замечали» элементов демократизма в программе «Возрождения», продолжая считать все теоретические построения П. Б. Струве новой оболочкой монархистов, иными словами, П. Н. Милюков не мог в этом эпизоде со съездом отойти от узкопартийных интересов и признать приоритет интересов общенациональных для судьбы русского зарубежья. Все это нашло отражение в широко развернувшейся полемике «Возрождения» с «Последними новостями» и «Днями» с целью поиска новых, более действенных и объективных основ для объединения русского зарубежья.