Изобретатель морского вооружения Алексей Павлович Давыдов

Голяхов Дмитрий Андреевич. 215 группа.

Изобретатель морского вооружения Алексей Павлович Давыдов.

Мастер производственного обучения Огулин Николай Алексеевич.

Алексей Павлович Давыдов (12 февраля 1826 - 18 ноября 1904) - русский изобретатель в области минного и артиллерийского морского вооружения и электроавтоматики. 

Алексей Павлович Давыдов изобрел и лично сконструировал десятки уникальных приборов для флота: автомат - визир для непрерывного сопровождения цели, первый в мире гироскоп. Давыдов изобрел силовую следящую систему для автоматической наводки орудий. Давыдову также принадлежат другие изобретения и усовершенствования в области минного дела, прицелов и приборов автоматической стрельбы. Работы А.П. Давыдова являются крупнейшим вкладом в оснащение Российского морского флота.

К сожалению, судьба Алексея Павловича Давыдова типична для русских изобретателей, опередивших свое время. Его идеи и имя были забыты на десятилетия. А ныне работы инженера-конструктора А.П. Давыдова признаны крупнейшим вкладом в оснащение Российского морского флота и описываются во всех мировых энциклопедиях и справочниках по истории морского вооружения.

На кронштадтском кладбище в 1904 году нашел вечный покой полковник артиллерии Алексей Павлович Давыдов, его имя известно лишь узкому кругу специалистов по истории артиллерии. А ведь этот русский офицер, талантливый инженер - самородок создал первые в мире приборы управления огнем корабельных орудий и разработал принципы стрельбы из морских орудий на дальние дистанции.

Каким-то необъяснимым образом места рождения большинства тверских изобретателей и конструкторов российского масштаба отмечены в Верховьях Волги. Конечно, были они и в Торопце, и в Удомле, и в Кесовой Горе, но не столь много, как здесь. 

12 февраля 1826 года в поместье Муравьево Ржевского уезда Тверской губернии в семье капитан-лейтенанта флота в отставке Павла Давыдова родился сын Алексей - будущий известный конструктор морского вооружения. В 1847 году Алексей Павлович окончил Московский университет и принял решение поступить на службу на Балтийский флот. В 1854 году он разработал проект ударно-механической мины и изготовил ее образец, успешно прошедший испытания. А уже в 1855 году он сделал эпохальное открытие: открыл явление детонации во взрывчатых веществах. Через 12 лет знаменитый швед Альфред Нобель (учредитель Нобелевской премии), используя открытие Давыдова, предложил схему капсюля-детонатора на основе гремучей ртути. Новые взрывчатые вещества, открытие способов их промышленного производства, капсюли-детонаторы и детонирующий шнур вызвали мировую техническую революцию во взрывном деле. 

В 1857 г. А.П. Давыдов подал прошение об отставке с военной службы, ушёл с неё в звании поручика артиллерии и всецело занялся изобретательством. Он арендовал в Санкт-Петербурге мастерскую и продолжил работу по усовершенствованию минного оружия. В результате этой работы им была изобретена, изготовлена и успешно испытана мина электромеханического действия. В 1859 была испытана другая мина Давыдова  -  электромагнитного действия. Мины А.П. Давыдова по своим характеристикам и качеству значительно превосходили отечественные мины других систем, что было подтверждено специальной комиссией. Однако Морское министерство не спешило с выплатой вознаграждения, и Алексей Павлович постоянно находился в тяжёлом материальном положении. Он уже не мог арендовать мастерскую в Санкт-Петербурге и перебрался в Кронштадт, где оборудовал аналогичную мастерскую. Здесь Давыдов приступил к разработке прибора управления артиллерийским огнём, учитывающего влияние качки, курсовых углов и скорости движения как стреляющего корабля, так и цели. В 1863 изобрел электромагнитное «реле-соединитель», которое резко повысило боевые качества электромагнитных мин.

В 1867 испытывалась разработанная им первая в мире электроавтоматическая централизованная система стрельбы корабельной артиллерии. В неё входили: «гальванический индикатор», учитывающий влияние хода и маневрирования корабля, «гальванический кренометр» для управления вертикальной наводкой орудий и электромагнитные устройства сигнализации и синхронной связи.

Поводом к разработке этого прибора послужило событие, случившееся в 1867 г. во время Австро-прусской войны. После появления на флотах броненосцев с нарезной артиллерией произошло событие, названное «инцидентом  у Лиссе». В бою у этого острова  в Адриатическом море сошлись итальянские и немецкие корабли. Огонь велся с больших дистанций, но ни одного попадания противников друг в друга не было. Это насторожило артиллеристов мира. Уже через год А.П. Давыдов первым в мире разработал электроавтоматическую централизованную систему стрельбы корабельной артиллерии. Анализируя вышеуказанное событие, А. П. Давыдов предложил прибор, позволивший впервые в мире учитывать качку корабля при стрельбе на дальние дистанции. Прибор представлял из себя гальванический кренометр, рабочим веществом которого была электропроводная ртуть. Выстрел из пушки мог производиться лишь в момент, когда палуба корабля была расположена строго горизонтально. 

Между тем все попытки французских и английских конструкторов создать подобные приборы не увенчались успехом. Созданием такой системы А.П. Давыдов намного предвосхитил аналогичные разработки в иностранных флотах, несмотря на то, что с большим опозданием, только в 1877 году, она была принята на вооружение боевых кораблей русского флота. В 1870 г. А.П. Давыдов представил своё изобретение на рассмотрение комиссии Морского ведомства. Шесть лет исполненный проект пролежал в хранилище без всякого внимания, а изобретатель влачил полуголодное существование.

Узнав об этом изобретении и его содержании, британское правительство предложило А.П. Давыдову через своих агентов за его передачу Англии полтора миллиона рублей, но Алексей Павлович отклонил это предложение. Лишь в 1876 г. Морской технический комитет, узнав о попытках ведения артиллерийского огня с помощью электроавтоматической системы, предпринимаемых в иностранных флотах, одобрил систему приборов, которые ранее изобрёл и успешно испытал А.П. Давыдов. После одобрения комитета система была принята на вооружение в Российском флоте. В 1877 она была принята на вооружение и ею было оборудовано несколько десятков боевых кораблей Балтийского и Черноморского флотов.

В последний раз Алексей Павлович Давыдов побывал на родине, в Ржевском уезде Тверской губернии, когда продавал своё имение вместе с отличной библиотекой новому владельцу. Нужно было расплатиться с накопившимися долгами, а кредиторы уже не желали больше ждать.

В 1877 г., получив наконец вознаграждение за свои изобретения и расплатившись с долгами, Давыдов с энтузиазмом продолжил усовершенствование системы наводки и стрельбы орудий корабельной артиллерии. В 1877-1881 гг. он изобрёл силовую следящую систему для автоматической наводки орудия и ряд других приборов.

Испытания давыдовской системы автоматической наводки корабельных орудий проходили непосредственно во время боевых действий. Один из таких драматичных эпизодов описан в документах. Во время Русско-турецкой войны 1877-1878 гг. наиболее удовлетворяющим условиям активной обороны в открытом море считался пароход «Веста». На нём были произведены необходимые переделки и приспособления для обращения в активное судно, затем его вооружили и установили аппарат Давыдова для автоматической сосредоточенной стрельбы. Для управления аппаратом был назначен член артиллерийского отделения Морского технического комитета подполковник Чернов.

При отправлении парохода «Веста» в море капитан-лейтенант Баранов снабжён был от главного командира инструкцией, в которой между прочим объяснено, что ему вменяется в обязанность погоня за турецкими военными и коммерческими судами, уничтожение их, осмотр подозрительных судов, взятие и потопление транспортов с военным грузом и вообще нанесение возможно большего вреда неприятелю; причём он должен испытать на деле аппараты Давыдова; но не должен, однако, решаться на открытую встречу с неприятельскими броненосцами и вообще с судами, хорошо вооружёнными артиллерией, и помнить, что доверенная ему часть флота и необходимость сохранять по возможности судно и жизнь вверенных ему людей обязывают его быть как можно осторожнее и атаковывать неприятельские суда только в том случае, когда они под силу его судну или когда представляется вероятие на успех атаки.

Что затем произошло с пароходом «Веста» во время крейсерства, лучше всего показать подлинными словами его командира капитан-лейтенанта Баранова, отрывок из рапорта которого главному командиру Черноморского флота после боя с турками летом 1877 года я и предлагаю вашему вниманию: 

«11-го сего июля, находясь в 35 милях от Кюстенджи, имея курс вест-зюйд-вест, в 7 с половиною часов утра... был усмотрен чёрный дым.

В машине приказано было пар поднять до возможно большего давления, и курс был взят... дабы можно было рассмотреть шедшее судно и, буде это был бы турецкий коммерческий или слабо вооружённый военный пароход, отрезать его от берега. Около 8 часов можно было рассмотреть, несмотря на некоторую бывшую пасмурность, что встреченное судно - большой сильный турецкий броненосец, который, подняв флаг, выстрелил по пароходу «Веста» из орудия большого калибра; тогда на «Весте» был поднят русский военный флаг и дан залп из баковых орудий. Затем, дав машине полный ход, я поворотил и лёг на курс... дабы держать его в невозможности бить «Весту» поперёк борта и дабы иметь одновременно возможность бить турецкий броненосец из трёх 6-дюймовых мортир и одного 9-фунтового нарезного орудия, могущих действовать почти на корму.

Принимая это положение, я сильно рассчитывал на возможность командовать ходом над противником, предполагая, что он не может иметь скорость более 10 или 11 узлов, и потому я рассчитывал, пользуясь аппаратами автоматической стрельбы Давыдова, или уничтожить его навесным огнем, или заставить сдаться.

Я вскоре заметил, что, к удивлению моему, не мы обладаем скоростью хода, несмотря на то что последняя была развита до 12 узлов, а турецкий броненосец; с каждым моментом он выигрывал в расстоянии и через несколько времени сблизился до того, что 9-фунтовое орудие, поставленное на элевацию 12-кабельтового расстояния, стало брать далее, чем следовало.

Подполковник морской артиллерии Чернов, с неподражаемым, мужеством делавший наблюдение за стрельбой и распоряжавшийся огнём кормовых орудий, пришёл ко мне на мостик, где я стоял у штурвала, и шёпотом доложил мне, что его роль как управляющего индикаторами аппарата Давыдова кончается, что неприятель так близко приближается к нам, что аппараты эти хотя и действуют прекрасно, но более помочь нам не могут, так как даже в промежуток полёта нашего снаряда расстояние делается менее и менее. Видя, что неприятель приближается, снаряды его осыпают шрапнелевой картечью снасти, рангоут, машинный люк и мостик, я согласился на просьбу подполковника Чернова и поручил ему вместе с лейтенантом Рожественским попробовать сделать ещё сосредоточенный залп. Два залпа сошлись. Снаряды турецкого броненосца, как кажется по осколкам 7-дюймового калибра, ударили нас в корму; был разрушен капитанский вельбот, затем пробита верхняя палуба, и одна бомба лопнула частью в жилой, а частью на верхней палубе. Внизу бомба произвела пожар над самой крюйт-камерой, а на верхней палубе разрыв её был ужасен; он залил палубу кровью, уничтожил одну из мортир и, перебивши все проводники Давыдова аппарата, положил на месте двух артиллерийских офицеров, управлявших действием орудий; прапорщику Яковлеву вырвало часть горла и правое плечо. Подполковник же Чернов, смертельно раненный, прежде чем упасть, сказал: «Прощайте... бейте из правой кормовой... она наведена» - и упал мёртвый. Пред самым этим залпом, видя безнадёжность продолжать долго маневрирование, заключавшееся в том, чтобы, скрывая борт, подставлять неприятелю корму и отвечать ему выстрел за выстрел, и заметив желание противника меня таранить, я решил приготовить кормовой шест с минами, положить лево на борт в момент его залпа и пойти прямо па него, дабы абордировать его или, если бы он от того увернулся, взорвать кормовыми минами. Для выполнения этого я попросил к себе на мостик минного офицера лейтенанта Михаила Перелешина и поручил ему осмотреть, не перебиты ли проводники шестовых мин, и изготовить шест. На это Перелешин заявил мне, что он и лейтенант Жеребко-Ротмистренко просят разрешить им броситься на 2 минных катерах в море и атаковать среди белого дня. Несмотря на весь риск, связанный с использованием этой просьбы, я бы её исполнил, но зыбь была так велика, что паровые катера, вероятно, не выгребли бы, а потому я отказал. Едва Перелешин спустился с мостика, как лопнувшая вдоль палубы бомба одним из осколков своих почти оторвала ему ногу у самого паха, и в этом виде несомый раненый желал мне сообщить ещё несколько данных об употреблении минных катеров.

Страшная рана Перелешина, разбитая мортира, два убитых офицера, 4 раненых, пожар на жилой палубе не могли устрашить лихой экипаж вверенного мне судна; офицеры, начиная со старшего и кончая молодым мальчиком, юнкером Яковлевым, братом убитого, явили себя героями; на место убитых артиллерийских офицеров встал лейтенант Кроткое, и хотя в тот момент, как наводил орудие, граната, лопнувшая сзади, пробила его платье, по крайней мере, в сорока местах и опалила все волосы на голове, он, опалённый и с 17 осколками в теле, продолжал наводить мортиру, которая не могла действовать аппаратами Давыдова, ибо проводники у неё не существовали. Лейтенант же Рожественский, занявши место подполковника Чернова, распоряжался действием другой мортиры, стоя на возвышении банкета индикатора Давыдова, и благодаря ему брошенная бомба ударила неприятеля в крышку башни и лопнула внутри амбразуры большого орудия. На палубе турок произошло сильное замешательство, которым, к несчастью, мы вполне не могли воспользоваться, ибо осколком бомбы согнуло штуртрос, и руль, к ужасу моему, перестал действовать; пароход бросило лагом и дало возможность туркам осыпать нас гранатами, начинёнными всякою гадостью. Одна из гранат перерезала паровыпускную трубу и обдала осколками весь мостик, убив наповал двух стрелков, взятых мною к себе и действовавших из малокалиберных скорострельных ружей по амбразурам неприятельских погонных орудий. В это же время артиллерийский офицер Кроткое был ранен осколками в лицо, я легко контужен в голову и левую руку, ординарец мой юнкер Яковлев тоже контужен в голову, вся машина осыпана осколками, но... блиндировка койками с боков, цилиндров, а матрацами сверху машинного люка спасли машину от порчи. Это был последний серьёзный залп неприятеля. Из своей большой погонной пушки он действовать более не мог, он всё старался лечь к нам лагом, чего, конечно, я ему не давал исполнить, и он заметно стал отставать, так что вскоре, вместо ружейных пуль, перестали долетать до неприятеля и наши 6-фунт. снаряды. Затем у него из палубы повалил густой пар или дым, а после ещё двух-трёх наших выстрелов неприятель... стал быстро уходить.

Видя два орудия у себя подбитыми, имея в корпусе две пробоины, 2 офицеров убитыми и 4 ранеными и палубу, заваленную осколками и разорванным человеческим мясом, а что главное - видя, что машинисты и кочегары едва держатся на ногах после 5-часового боя, я не решился энергично преследовать убегавшего быстроходного врага, тем более что он поднял какой-то сигнал, и на горизонте стали показываться ещё рангоуты судов.

Доносить о подвигах особенно отличившихся гг. офицеров я, по совести, не могу. Как честный человек, могу сказать одно, что кроме меня, исполнявшего свой долг, остальные заслуживают удивления геройству их и тому достоинству, с которым они показывали пример мужества и необычной храбрости...»

 С началом Русско-турецкой войны 1877-1878 гг. в газете «Яхта», а затем и в официальной брошюре Морского министерства России был опубликован оригинальный проект защиты черноморского побережья от военных кораблей противника. Сама редакция газеты «Яхта» предваряла данную публикацию следующей аннотацией: «Статья эта была доставлена нам еще в декабре прошлого (1876) года. В то время мы не могли ее печатать; теперь же, когда сражение парохода “Веста” с турецким броненосцем стало свершившимся фактом, мы не считаем нужным далее молчать о проекте автоматической стрельбы».

Как известно, Крымская война окончилась для царской России поражением. Одновременно были проведены преобразования в русском флоте. После Крымской войны, показавшей полную непригодность парусного флота в новых условиях, царское правительство вынуждено было перейти к строительству паровых броненосных кораблей. Появление парового броненосного флота сопровождалось дальнейшим развитием военно-морской техники (нарезная артиллерия, мина, торпеда) и тактических приемов ее использования. Наряду с дальнейшим совершенствованием гальванических мин, опыты с которыми проводились в Ревеле в течение 1858-1862 гг. и позднее в Кронштадте, было предложено также несколько образцов мин ударно-механического действия.

К наиболее ценным конструкциям таких мин следует отнести пиротехнические (ударные) мины поручика А. П. Давыдова.

Общий вид ударной мины «Давыдова».

 Разработанные Давыдовым мины имели ряд значительных преимуществ перед всеми образцами подводных мин того времени и явились прообразом современных ударно-механических мин.

Учтя тактические и технические недостатки первых мин, Давыдов в 1856 г. сконструировал ударную мину с механическим запальным устройством. В этой мине воспламенение порохового заряда происходило при разбивании капсюлей запалов специальными бойками, спускавшимися при ударе корпуса корабля о мину. Комиссия, испытавшая эти мины в 1857 г., нашла, что «мины Давыдова по простоте механического устройства и по сильнейшему их действию имеют неоспоримое преимущество перед минами прежних систем».

Большой интерес представляла также мина Давыдова, названная им электромагнитной. Эта мина представляла собой соединение ударной и гальванической мин. В отличие от его первой мины спуск бойков производился в ней при помощи электромагнитов, которые получали питание от небольшой гальванической батареи (значительно меньшей, чем у существовавших в то время гальванических мин), расположенной на берегу.

Непрерывно совершенствуя конструкцию ударно-механических мин, Давыдов занимался также вопросами тактики их использования. Замечательно, что уже в то время, на заре развития подводного минного оружия, Давыдов предвидел огромное значение его в будущем. Отстаивая перед Инженерным ведомством идею ударно-механических мин, не соединенных, подобно гальваническим минам, проводами с берегом, А. П. Давыдов предугадал одно из ценнейших тактических свойств минного оружия  - возможность его активного использования. Он первый поставил вопрос о «маневрировании минами», т. е. о постановке мин у выходов из военно-морских баз противника.

Разрез корпуса мины Давыдова.

А. П. Давыдову так и не удалось довести свои работы до конца и создать законченный образец ударно-механической мины. С самого начала его изобретательской деятельности ему пришлось вести жестокую борьбу с «верхами» Инженерного ведомства, считавшими минное оружие только оборонительным средством и поэтому ориентировавшимися исключительно на гальванические мины, более безопасные в обращении. Предложения талантливого русского изобретателя, правильно понявшего дальнейший путь развития и использования нового оружия, не были приняты. Несмотря на официальное признание мин Давыдова лучшими из всех существовавших в то время, ему было отказано в материальной помощи, необходимой для ведения дальнейших работ по усовершенствованию  сконструированного им образца ударной мины. На пути новатора непреодолимым препятствием встали ограниченность и консерватизм царских чиновников. В 1867 г. Давыдов был вынужден прекратить свои работы в области минного оружия. В дальнейшем А. П. Давыдов работал над проблемами артиллерии и положил начало русскому артиллерийскому приборостроению.

Таким образом, в начале второй половины XIX века русские изобретатели добились значительных успехов в создании конструкций ударно-механических мин. Однако ввести их практически на вооружение флота не удалось. Это объяснялось отсутствием должной поддержки со стороны руководящих лиц Военного ведомства, засилием в этом ведомстве иностранцев, неверием в творческие силы русских людей. Недаром А. П. Давыдов в своем докладе на имя военного министра, поданном 15 октября 1869 г., жаловался на то, что ему не оказывают поддержки в доведении до конца опытов с изобретенной им миной. С горечью он писал: «...давно известному у нас принципу немецкого кумовства приносятся в жертву интересы России, и никто не видит, не хочет видеть и знать этого, никто не обращает внимания, даже и те честные русские люди, которым дороги и святы эти интересы. Не корысть, не личные побуждения, а боль и горечь русского сердца заставляют меня говорить это, потому что делается это сплошь и рядом».

1856 г. октября 18.  Из докладной записки А. П. Давыдова генерал-адмиралу с предложением проекта изобретенной им подводной мины.

Устройство и действие подводных мин, употребленных нами в прошлую войну, далеко не соответствовало своей цели. Это подтвердилось статьей шведского морского журнала, помещенной в «Морском Сборнике» за сентябрь месяц текущего года, где сказано, что заряд оказался слишком слабым для того, чтоб сделать пролом в подводной части военного судна. Но, будучи коротко знаком с устройством описываемых мин, я осмеливаюсь полагать, что... при этой системе сколько бы ни увеличивался заряд, то он не оказал бы большей силы против употребляемого в прошедшую войну. Известно, что для воспламенения всего количества пороха нужен также известный промежуток времени, и в этот промежуток только успеет сгореть часть пороха, а остальной будет выброшен, потому что слабая оболочка подводной мины (в противном случае мина не будет пловуча) представляет слишком мало преграды действию пороховым газам. Этот недостаток можно отнести и к гальваническим минам г. Якоби. Кроме этого, устройство нобелевских мин представляет большую опасность управляющим ими, в особенности при вынимании их из воды, и сверх того ознаменовали себя несколькими несчастными случаями.

Занимаясь три года изучением этого нового предмета и видевши большие недостатки в тех орудиях, которые должны были сделать огромный вред неприятелю, я осмеливаюсь... предложить проект моей подводной мины, достоинства которой состоят в следующем: во-первых, по моему предположению, сколько бы ни было помещено в мою мину пороха, он должен весь сгореть посредством нескольких проводов, сообщающих моментально огонь в разные центральные точки камеры мины. Предположение мое основано на том, что, воспламеняя одновременно, моментально в нескольких местах порох, он должен весь воспламениться и сверх того от быстрейшего воспламенения необходимо должна увеличиться температура при сгорании, а с увеличиванием температуры должна увеличиться в несколько раз упругость самих пороховых газов, следовательно, и взрыв будет в несколько раз сильнее. Во-вторых, управляющие минами совершенно обезопашены от нечаянного взрыва в случае возможной неосторожности при вынимании и установлении их, также предупреждены устройством самих мин случившиеся вышесказанные несчастные случаи; мины мои чувствительны только к толчкам, равным наименьшему динамическому моменту судна, а потому они и останутся неразряженными без всякой пользы от какой-нибудь случайности. И в-третьих, предложенные мною мины простотою своего устройства и ценностью нисколько не уступят минам, принятым в употребление, а если предложенная мною лакированная войлочная оболочка окажется годною, то и в этом отношении они много превзойдут их...

Имею счастие всеподданнейше просить... приказать испытать в Кронштадте действие предлагаемой мною подводной мины и чтоб самые эти опыты производились на мой счет; кроме того, если после опыта мины окажутся удовлетворительны и если бы военные обстоятельства опять потребовали бы употребления подводных мин, то я обязуюсь ставить мины своими средствами, не требуя от правительства никакого вознаграждения; число же необходимых тогда мин я осмеливаюсь просить... определить заранее, после мною произведенных опытов.

Поручик Алексей Давыдов.

Ф. МУК, д. 675, лл. 4, 5. Подлинник.

1857 г. июля 29.  заключение комиссии об испытании подводных мин А. П. Давыдова.

По приказу г. главного командира Кронштадтского порта для рассмотрения и производства опытов над этими минами была назначена комиссия под руководством начальника штаба Кронштадтского порта г. контр-адмирала Истомина, из членов: капитана  1 ранга Таубе, капитана 2 ранга Аболешева и корпуса морской артиллерии подполковника Пестича.

Комиссия в первом заседании своем, рассматривая устройство представленной мины, нашла необходимым предварительно удостовериться в надлежащей укупорке мины и в непроницаемости всего устройства, когда мина будет лежать долгое время в воде, и потому предложила изобретателю доставить снаряженную порохом мину с полным внутренним устройством, но без ударных капсюль.

По доставлении 3 мая эта мина была погружена в воду на глубине 12 фут. и, пробыв там 32 дня, была раскупорена в присутствии комиссии.

Порох оказался в совершенно сухом состоянии, все внутреннее устройство, как то: молотки, пружины, винты и прочее, не подвергнулись ни малейшей порче и по разряжении мины действовали совершенно исправно.

Г. Давыдов, представляя мину свою, доказывает, что примененный им способ воспламенения заряда значительно увеличивает силу действия мин в сравнении с минами, употребленными в прошедшую войну, как гальваническими, так и пиротехническими.

Комиссия, находя основательными изложенные изобретателем теоретические доводы о способе воспламенения заряда, предложила ему изготовить мину таких размерений, какие употреблялись в гальванических минах г. академика Якоби. Для сравнительного же действия обеих систем была вытребована от г. Якоби снаряженная мина, привезенная корпуса морской артиллерии капитаном Чечелем, которому было поручено произвести взрыв этой мины.

По доставлении обеих мин в присутствии г. контр-адмирала Истомина и членов комиссии обе мины, заряженные порохом, были погружены в военной гавани в воду и взорваны.

Столб воды, приподнятый миною г. Давыдова, был выше и вообще действие пороховых газов сильнее, нежели в мине г. Якоби, несмотря на то, что в первой было тремя фунтами пороха менее.

Мнение комиссии.

Сильнейшее действие пиротехнических мин Давыдова в сравнении с действием мин Якоби, без всякого сомнения, происходит от лучшего способа воспламенения заряда, который по расположению ударных капсюль в 12 различных точках воспламеняется мгновенно действием 12  же огненных струй, направленных разными направлениями в заряд при одновременном спуске курков, и потому порох до разрыва оболочки мины успевает сгорать весь без остатка, производя полное свое действие, тогда как в минах Якоби воспламенение производится в одной только точке заряда, занимающего большое пространство, по значительному количеству пороха, употребляемого  вообще в минах, а потому весь порох сгорать не сможет и при разрыве оболочки мины только часть заряда произведет действие, другая же замочится водой.

Недостаток медленного и слабого воспламенения зарядов в прежних минах вполне устранен в минах Давыдова, что ясно выказалось при произведенном опыте, и с достоверностью можно сказать, что при увеличенных зарядах способ воспламенения пороха, изобретенный Давыдовым, еще более выкажет свое преимущество пред гальваническою искрою или пред слабым воспламенением посредством бертолетовой соли и серной кислоты, как это было устроено в пиротехнических минах Нобеля.

Предохранительный прибор при постановке пиротехнических мин Давыдова, устроенный весьма просто и по возможности безопасно, имеет преимущество пред минами Нобеля, в которых при малейшей неосторожности может разбиться стеклянная трубка с кислотой и последовать взрыв.

Вообще комиссия находит, что мины Давыдова по простоте механического устройства и по сильнейшему их действию имеют неоспоримое преимущество пред минами прежних систем.

Для устранения общего недостатка пиротехнических мин, от которых могут подвергаться опасности свои суда, г. Давыдов представил комиссии чертеж и модель мины с электромагнитным прибором взамен употреблявшихся гальванических мин г. Якоби, имеющих важный недостаток в том, что для действия этих мин необходимо иметь большое число гальванических батарейных ящиков, содержание коих в постоянной исправности весьма трудно и потому действие батарей бывает сомнительно; в электромагнитных же минах Давыдова требуется для каждой мины только одна пара батарейных ящиков, а способ воспламенения, составляющий главное преимущество мин Давыдова, остается тот же, что и в пиротехнических его минах, т. е. посредством ударных капсюль, следовательно сила действия пороха в электромагнитных минах не изменяется. Но для окончательного заключения электро-магнито-пиротехнических мин следовало бы эти мины подвергнуть дальнейшим испытаниям.

В заключение комиссия находит, что было бы весьма полезно, если бы г. Давыдов изложил подробно свои мысли о маневрировании минами против неприятельского флота, как предмет совершенно новый, о котором он упоминает в приложенной при сем записке с двумя чертежами изобретенных им мин, пиротехнических и электромагнитных.

Ф. МУК, д. 675, лл. 14-18. Подлинник. 

 (1857 г.).  Из записки «О подводных минах» (свойства и действие пиротехнических мин), представленной А. П. Давыдовым комиссии, производившей испытание его мины в Кронштадте.

...Гальванические мины г. Якоби будто бы дозволяют своим судам беспрепятственно ходить по ним - истина неотъемлемая, но зато несомненно и то, что неприятель тотчас после этого прохода может безвредно плавать по ним, потому что военные парусные и в особенности винтовые суда непременно оборвут изолированную проволоку. Впрочем, вместо гальванической мины г. Якоби я осмеливаюсь предложить электромагнито-пиротехническую, чертеж и самая модель которой легко ознакомит со свойствами самой мины... Эта электромагнито-пиротехническая мина основана на том, что маленький электромагнит, расположенный внутри мины, при толчке судна посредством небольшой гальванической батареи приводит в действие представленный мною механизм пиротехнической мины, чем и производится воспламенение пороха. Выгоды этой системы мины против гальванической г. Якоби состоят: во-первых, в том, что для воспламенения мины г. Якоби необходимы его несколько  батарейных ящиков, а в моей только два; во-вторых, до сих пор употребляемые г. Якоби запалы как yгольные, так и пробочные должны быть установлены весьма тщательно, с особенным знанием этого дела, и вообще не только управляющий минами, но и самая прислуга должна быть заблаговременно обучена, между тем как в моей мине сноровка для установки чрезвычайно проста; в-третьих, мину г. Якоби воспламеняет только одна искра и то не всегда надежная, между тем как моя мина воспламеняется одновременно, моментально в определенных точках камеры, не только 12 искрами, а 12 огненными лучами. Впрочем, действительность этого последнего обстоятельства была сравнена опытом. Не смею делать самому приговор о результате этого опыта, но долгом считаю объяснить, что сравнительный взрыв моей пиротехнической мины был произведен при всех возможных невыгодных для нее обстоятельствах. Во-первых, не опровергаемо, что пороховые газы действуют воронкой вверх, вот почему важна толщина верхнего наружного дна и вообще котла мины; котел же моей мины был тоньше, нежели в мине г. Якоби, также был лишен толстого железного каркаса, который крестообразно обхватывал верхнее дно мины; мало того, в центре верхнего дна моей мины находилось круговое отверстие, довольно значительное сравнительно с поверхностью верхнего дна и только покрытое колпаком вулканизированной резины, уступающим усилию обыкновенной силы человека; вот по этому-то устройству моей мины, чтоб она оказала самое наибольшее свое действие,  необходим над нею столб воды в 14 фут., т. е. такое расстояние от поверхности, где предназначено мине вредить неприятелю, о чем я предварительно имел честь объяснить присутствующим г. г. членам комиссии, между тем как мина г. Якоби, по словам устанавливавшего ее, должна выбрасывать самый большой столб воды при взрыве ее 6 фут. от поверхности воды; на этом-то расстоянии была погружена и моя мина при взрыве. Во-вторых, самая блестящая сравнительная выгода моих мин выказывается при больших зарядах, потому что в проектированной моей мине должен разлагаться почти без остатка весь порох, сколько бы его ни было, между тем как в мине г. Якоби сгорает только постоянное, одинаковое, определенное количество пороха, несмотря на то, сколько бы ни был увеличен заряд; во взорванной моей мине заряд был 24 фунта, а в мине г. Якоби в 27 фунт., следовательно такой малый заряд не допустил выказать всю выгодную сторону преимущества системы моих мин, а если этот сравнительный взрыв был в пользу моей мины, то единственно успех надо приписать следующей теории: что одно и то же количество пороха, воспламеняясь моментально, одновременно в нескольких заранее определенных точках камеры, сравнительно с воспламенением в одной только точке, сокращает момент воспламенения в пользу первого случая и таким образом от быстрейшего воспламенения должна увеличиться температура при сгорании, а с увеличением температуры должна увеличиться упругость самих пороховых газов; следовательно, и взрыв от одного и того же количества пороха будет в несколько раз сильнее.

Все вышесказанные подводные мины имеют очень важный недостаток: во-первых, что должны располагаться или под надежным прикрытием артиллерии, или ставиться так, чтоб неприятель не мог предполагать об их существовании, иначе он безнаказанно может уничтожить их; в этом случае пиротехнические мины как по быстроте своего установления, так и по возможности ставить их в свежую погоду имеют чрезвычайно важное преимущество; во-вторых, не позволяют ходить своим судам, потому что пиротехнические мины угрожают им взрывом, а гальванические мины г. Якоби, как и моя предполагаемая электромагнито-пиротехническая, будут сами повреждены проходящими по ним судами. Впрочем, я осмеливаюсь быть убежденным, что в состоянии отстранить в подводных минах и этот недостаток.

Описание как таковых мин, так и других аппаратов, если только благоугодно будет, поместятся в способах маневрирования минами. Не повсеместным распределением подводных мин достигается назначение их, а, смотря по обстоятельствам, в быстроте перемещения их с одного места на другое, иначе неприятель, зная, где именно готовится ему опасность, не только избегнет ее, но и уничтожит мины; при том при повсеместном распределении описанных подводных мин необходимо стеснятся действия кораблей, почему они и должны быть поставлены там, где не предвидится плавать своим судам. Не должно также предполагать, что подводные мины служат только для обороны, напротив, они с пользою могут быть употребляемы при атаке. Напр.: положим, что к блокируемому военному порту идет вспомогательный, сравнительно довольно сильный флот, то в таком случае брошенные около выхода из порта мины обезопасят вполне тыл, если бы пришлось вступить в дело с подходящею помощью; или, как бы неумышленно, давши возможность пройти неприятелю в порт и потом перейти в решительное наступление, то без сомнения неприятель мало того, что пострадает от мин, но от этого по всей вероятности придет в замешательство и расстройство, чем и доставит успех в атаке. А так как вынимать в таком случае поставленные эти мины должен будет сам неприятель, то должно быть опасно и самое вынимание их и, таким образом, по-видимому, огромный недостаток в минах здесь же будет составлять достоинство их. Также парусные и паровые колесные суда могут употреблять против винтовых особенные подводные мины, которые, осмеливаюсь быть убежденным, могут угрожать взрывом только винтовым судам, что и доставит чрезвычайное преимущество первым. Можно привести много и других примеров, но и из этого видно, что соответственно тактическим действиям флота и подводные мины должны иметь те или другие свойства, сверх же того при установлении их непременно должны входить и стратегические соображения: надо предвидеть заранее направления действий неприятеля, следовательно маневрирование подводными минами должно быть самостоятельной наукой, изъясняющей, как выше упомянуто, различные свойства мин, соответственно тактическим действиям флота, также и самые способы установления мин, показывающие зависимость выбора места для постановки мин, надежность обороны подводными минами, в особенности применяемость обороны к шхерам, успешность в употреблении их при атаке флота. И только смотревши на маневрирование подводных мин как на одну из высших военных наук, можно ожидать блистательного результата от употребления подводных мин; а потому, если благоугодно будет, то я приступлю к составлению маневрирования подводных мин, необходимые же материалы, осмеливаюсь думать, достаточно приобретены мною в продолжение четырехлетнего исключительного занятия для этого предмета.

Ценность как представленных мною подводных мин, так и предполагаемых других аппаратов нисколько не уступит принятым в употребление минам в прошедшую войну.

Произведенный опыт над войлочной оболочкой для подводных мин был очень неудачен, потому что веревочный каркас, к которому прикреплен был якорный груз, прорезал одной веревкой (вследствие пловучести мины) наружную оболочку с воздушным пространством.

Поручик Алексей Давыдов.

Ф. МУК, д. 675, лл. 26-30. Подлинник. 

Об устройстве и практическом применении подводной мины  Давыдова мы можем узнать из книги М. Борескова «Руководство по минному искусству в применении его к подводным оборонительным минам и гидротехническим работам». 

 Мина Давыдова  состоит: а) из минного корпуса; б) запальных трубок; в) внутреннего ударного механизма; г) предохранительных санок; д) спускового наружного механизма; е) предохранительного поплавка и ж) подъемной дуги.

а) Минный корпус А состоит из одиночного медного цилиндрического котла с фланцем на верхней его окраине, служащим для помещения каучуковой прокладки, на которую накладывается крыша, привинчиваемая 24 винтами с гайками.

К дну наружного котла приделывается кольцо, служащее для крепления троса, соединяющего мину с балластом; у некоторых мин, устроенных Давыдовым, это кольцо вывинчивалось, открывая отверстие для насыпки пороха, но у других мин такого отверстия не было, а для насыпки пороха отвинчивали крышу минного корпуса. 

Посредине крыши в верхней ее части приделана трубка, сквозь которую проходит ударный стержень спускового механизма.

Внутри минного корпуса, на средине его высоты припаивается кольцо, служащее для утверждения внутреннего ударного механизма.

б) Запальные трубки (Е) состоят из четырех металлических цилиндров, прикрепляемых к внутреннему кругу; в цилиндрах сделаны отверстия для пропуска пламени. В каждый из этих цилиндров устанавливается трубка со стержнем, имеющим близ своих оконечностей по одному кружку, служащему для направления его движения в трубке. На дно запальных трубок помещаются кружки ударного состава, прикрываемые бумажными или свинцовыми кружками, защищающими состав от удара по ним стержней и отвращающими преждевременный взрыв.

в) Внутренний ударный механизм состоит из круга, к которому приделаны уже описанные четыре цилиндра с запальными трубками, доходящие до средины заряда.

По средине круга устроена рама, сквозь которую проходит боевой стержень (f) со шляпкою, снабженный сильною пружиною, не дозволяющею ему опускаться вниз; два ударные молотка, из которых каждый имеет вид рамы, пристегиваются крючками за края шляпки стержня, удерживаясь в поднятом или взведенном положении.

г) Предохранительные санки, состоящие из полосы листового железа своеобразной формы и снабженные двумя подушками, устроены таким образом, что посредством винта Q, выходящего наружу минного корпуса, их можно передвигать вдоль диаметра мины, причем подушки будут подводиться под молотки или отдаляться от них; в первом случае молотки ударят по подушкам и не воспламенят запальных трубок, а во втором случае подушки отводятся и молотки беспрепятственно ударяют по трубкам и воспламеняют мину.

д) Спусковой механизм, находящийся снаружи мины, состоит из стержня h, проходящего сквозь трубку, приделанную к крышке минного корпуса, и доходящего до шляпки стержня внутреннего механизма.

Для сохранения вертикальности трубки, приделанной к крыше минного корпуса, ее укрепляют посредством треножника, привинченного нижними своими оконечностями к фланцам крыши, а верхние его оконечности прикреплены к кругу В, сквозь который проходит стержень К, приводимый в движение в вертикальной плоскости яблочным шарниром.

К верхней оконечности этого стержня прикреплен трезубец q, принимающий удар проходящего по мине судна.

е) Предохранительный поплавок состоит из пробкового цилиндра, двигающегося по стержню; этот поплавок свободно проходит через три стойки е, укрепленные на круге В. К кругу  В  привинчена пружина С, с оконечностью, изогнутою по форме поплавка; эта пружина при помощи болтика удерживает опущенный поплавок, не дозволяя ему подниматься. 

К стойкам е приделаны собачки продолговатой формы, снабженные грузом на коротком конце и вращающиеся в вертикальной плоскости; эти собачки не препятствуют всплывшему поплавку опускаться, но, если вследствие увеличевания его тяжести он уже опустился, то собачки не дозволяют ему опять подняться.

ж) Подъемная дуга R, имеющая свободное движение в вертикальной плоскости, прикрепляется к фланцам крыши минного корпуса и назначается для погружения и подъема мины...

По способам укупорки минного корпуса, воспламенения заряда и предохранительным приспособлениям мины Давыдова имеют неоспоримые преимущества перед ударными минами предшествовавших систем.

Употребление для укупорки каучуковой прокладки, впервые примененной к минам г. Давыдовым, значительно упростило и ускорило эту работу, доставив в то же время мине непроницаемость, необходимую для предохранения пороха от сырости и подмочки.

До предложения г. Давыдова корпуса мин прежних систем засмаливались, а отверстия и швы проконопачивались пенькою и тоже заливали смолою с примесью сала; но, убедясь в удовлетворительности укупорки с каучуковыми прокладками, их ввели в настоящее время для всех металлических минных корпусов, оставив прежний способ заливки только для деревянных минных ящиков и картонных гильз, если по каким-нибудь обстоятельствам в них приготовляются заряды. Последние опыты, однако, показали невыгоды употребления для привинчивания крыши минного корпуса большого числа винтов, как это было сделано в минах Давыдова, в которых крыша свинчивалась 24 винтами, тогда как в настоящее время употребляют для этой цели не более шести винтов.

Способом воспламенения, принятым для мин Давыдова, достигается мгновенное и одновременное воспламенение всего заряда, так как последнему сообщается огонь четырьмя трубками, из которых каждая дает струю огня, воспламеняющую заряд в нескольких точках.

Впрочем, при позднейших опытах, произведенных над описанным способом воспламенения, оказалось, что для сообщения огня 2-пудовому заряду, помешавшемуся в мине Давыдова, нет никакой надобности в употреблении четырех запальных трубок, так как такой заряд также мгновенно сгорал и от одной запальной трубки, причем не замечалось различия в действии или силе зарядов, воспламененных одною и четырьмя запальными трубками.

Предохранительные приборы, приданные минам: Давыдова, заслуживают особенного внимания, тем более что таких приборов имеется два: один, состоящий из предохранительных саней, делает безопасным внутренний механизм, не дозволяя молоткам ударять по трубкам, а другой, состоящий из предохранительного поплавка, делает недействительным спусковой механизм.

При таком устройстве приборов снаряжение, погружение и подъем из воды мин Давыдова может считаться вполне безопасным, тем более что, если бы по каким-нибудь случайным причинам  один из приборов оказался недействительным, но другой выполнял бы свое назначение, то и в таком случае обращение с миною не представит опасности...

Вследствие различного углубления судов, которыми неприятель может атаковать местность, обороненную минами, последние должны быть одинаково действительны против судов, как глубоко, так и мелко, сидящих; но, имея в виду нанесение неприятелю наибольшего материального вреда, подводные мины погружаются таким образом, чтобы сильнейшее их действие было обращено на днище глубокосидящего броненосного судна, но чтобы при этом и мелкосидящее судно не могло избежать действия той же мины.

Для выполнения такого двойственного назначения мин последним придают заряд, соответствующий наибольшему углублению мины, необходимому для действия на днище глубокосидящего судна, но, вместе с тем, ударному или спусковому механизму мины придают такую высоту, чтобы и мелкосидящее судно не могло пройти через мину, не сообщив удара ее механизму.

Для действия против судов различного углубления г. Давыдов предлагал и различные мины, отличавшиеся преимущественно формою минных корпусов, способом их установки и размерами частей спускового механизма; что же касается до сообщения огня зарядам, то во всех предложенных г. Давыдовым ударных минах оно производится тем же, уже описанным нами, способом.

Из последующих предложений г. Давыдова замечательны его донная ударная бомбическая мина и мина с корпусом удлиненной формы.

Первая имела прочный чугунный корпус шарообразной формы, состоявший из двух половин, имевших фланцы, которыми они между собою свинчивались при помощи винтов с гайками и каучуковой прокладки.

Бомбические мины, воспламенявшиеся спуском тех же, уже описанных молотков, предполагалось устанавливать на дно в мелких местах, доступных движению мелкосидящих судов.

Чугунные корпуса этих мин обладали большою прочностью и значительным весом, а потому г. Давыдов полагал, что эти мины независимо от прямого их назначения - разрушать неприятельские суда - будут действовать подобно бомбам, поражая неприятеля осколками; поэтому употребление таких мин он считал особенно выгодным в таких местах, где неприятель мог произвести высадку.

Источники:

1.     Давыдов А. Проект обороны черноморского побережья. СПб.: Типография Морского министерства, 1877. С. 1.

2.     Давыдов А. Проект обороны черноморского побережья // Яхта. 1877. № 2.

3.     Проект защиты черноморского побережья в период Русско-турецкой войны 1877-1878 гг. - ВОЕННО-ИСТОРИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ http://history.milportal.ru/proekt-zashhity-chernomorskogo-poberezhya-v-period-russko-tureckoj-vojny-1877-1878-gg/?print=print 2/3

4.     Русский биографический словарь А. А. Половцова (1896-1918). Статья о Алексее Павловиче Давыдове.

5.     Развитие минного оружия в русском флоте. Документы. - М.: Военмориздат ВММ СССР, 1951. - 380 с. / Под редакцией подполковника А. А. Самарова и майора Ф. А. Петрова. // Главное архивное управление МВД СССР. Центральный Государственный архив Военно-Морского Флота СССР. Исторический отдел Военно-Морского министерства СССР.