Тема:  История Древней Греции.

Крит и Ахейская Греция во II тыс.до н.э.

План:

1.       Географическое расположение и природные условия Древней Греции.

2.       Основные источники по истории Древней Греции и ее историография.  

3.       Появление общества на острове Крите, ее развитие, расцвет,  упадок.

4.       Ахейская Греция во II тыс. до н.э.

 

Древний Восток — историографический термин для обозначения совокупности очень далеких по географическим и хозяйственным условиям областей, оседлых и кочевых народов, существовавших в период истории, который хронологически и генетически предшествовал эллинизму и христианству. Латинское слово oriens, означающее «восход» (от «там, где солнце встает») имеет аналоги во многих языках: «Левант» (фр. levant «восход»), Анатолия (др.-гр.), «Mizrah» (на иврите означает «восход»), «sharq» на арабском языке. Противоположный термин «Запад» происходит от латинского слова occidens («там, где солнце садится»). Впервые разделение окружающего мира на Запад и Восток совершили финикийские мореплаватели. Но всеобщее признание деления мира на эллинизированный и романизированный Запад и «варварский Восток» получило в античном мире у греков и римлян. Грань между Востоком и Западом постоянно менялась, но противопоставление сохранялось. Наиболее наглядно это проявилось в распаде Римской империи на две части: Западную и Восточную.

Античность (восходит к лат. antiquitas — древность) — в общем смысле это слово означает «греко-римская древность», иначе говоря, цивилизация Древней Греции и Древнего Рима во всём многообразии её исторических форм. Также иногда Античностью называют любые очень древние времена, используя понятие синонимично слову «древность». В Античности следует искать истоки многих ценностей, которые составили впоследствии европейскую культуру. Поскольку на Античность приходится несколько столетий человеческой истории, её принято подразделять на эпохи и периоды.

География Древней Греции

Территориальное ядро — южная часть Балканского полуострова (Балканская, или материковая, Греция), а также прилегающие к нему острова и западное побережье Малой Азии.

На северо-западе граничила с Иллирией, на северо-востоке — с Македонией, на западе омывалась Ионическим (Сицилийским), а на востоке — Эгейским и Фракийским морями. Включала три региона — Северную Грецию, Среднюю Грецию и Пелопоннес. Северная Греция горным хребтом Пинд делилась на западную (Эпир) и восточную (Фессалия) части. Средняя Греция отграничивалась от Северной горами Тимфрест и Эта и состояла из десяти областей (с запада на восток):  Акарнания,  Этолия,  Локрида Озольская, Дорида,Фокида, Локрида Эпикнемидская, Локрида Опунтская, Беотия, Мегарида иАттика. Пелопоннес соединялся с остальной Грецией узким (до 6 км)Коринфским перешейком.

Центральной областью Пелопоннеса была Аркадия, которая граничила на западе с Элидой, на юге с Мессенией и Лаконией, на севере с Ахайей, на востоке с Арголидой, Флиунтией и Сикионией; в крайнем северо-восточном углу полуострова располагалась Коринфия. Островная Греция насчитывала несколько сот островов (самые крупные — Крит и Эвбея), образовывавших три больших архипелага — Киклады на юго-западе Эгейского моря, Спорады в восточной и северной его части и Ионические острова в восточной части Ионического моря.

Балканская Греция в основном — гористая страна (её пронизывают с севера на юг два ответвления Динарских Альп) с чрезвычайно изрезанной береговой линией и многочисленными заливами (самые крупные — Амбракийский, Коринфский, Мессенский, Лаконский, Арголидский, Саронический,  Малийский и Пагасейский).

Горные цепи делят Грецию на множество узких и изолированных долин с выходом к морю. Здесь мало обширных плодородных равнин, если не считать Лаконии, Беотии, Фессалии и на Эвбее. В древнегреческий период три четверти территории составляли пастбища и только одна восьмая была занята пашней. Богатством и разнообразием отличался как растительный (дуб, дикий орех, кипарис, каштан, пихта, ель, мирт, лавр, олеандр и пр.), так и животный мир (медведи, волки, лисы, кабаны, лани, олени, косули, зайцы; в древние времена львы), но особенно много давало море. Недра таили значительные залежи полезных ископаемых, прежде всего железа (Лакония, многие острова), а также серебра (Аттика, Фасос, Сифнос), меди (Эвбея), золота (Фессалия, Фасос, Сифнас), свинца (Кеос), белого мрамора (Аттика, Парос), темно-синей глины (Аттика)

В исторической науке принято выделять следующие этапы истории Древней Греции:

1	Крито-микенский (конец III—II тыс. до н. э.).	Минойская и Микенская цивилизации. Возникновение первых государственных образований. Развитие мореплавания. Установление торговых и дипломатических контактов с цивилизациями Древнего Востока. Возникновение оригинальной письменности. Для Крита и материковой Греции на этом этапе выделяются различные периоды развития, поскольку на острове Крит, где в то время проживало негреческое население, государственность сложилась раньше, чем в Балканской Греции, подвергшейся в конце III тысячелетия до н. э. завоеванию греков-ахейцев.
		Минойская цивилизация (Крит):	1).Раннеминойский период (XXX—XXIII вв. до н. э.). Господство родовых отношений, начало освоения металлов, зачатки ремесла, развитие мореплавания, сравнительно высокий уровень аграрных отношений. 2)Среднеминойский период (XXII—XVIII вв. до н. э.). Известен также как период «старых», или «ранних», дворцов. Появление раннегосударственных образований в разных уголках острова. Строительство монументальных дворцовых комплексов в ряде регионов Крита. Ранние формы письменности. 3) Позднеминойский период (XVII—XII вв. до н. э.). Расцвет Минойской цивилизации, объединение Крита, создание морской державы царя Миноса, широкий размах торговой деятельности Крита в бассейне Эгейского моря, расцвет монументального строительства («новые» дворцы в Кноссе, Маллии, Фесте). Активные контакты с древневосточными государствами. Природная катастрофа середины XV в. до н. э. становится причиной упадка Минойской цивилизации, что создало предпосылки для завоевания Крита ахейцами.
		Элладская цивилизация (Балканская Греция)	i.        Раннеэлладский период (XXX—XXI вв до н. э.). Господство в Балканской Греции родоплеменных отношений в среде догреческого населения. Появление первых крупных поселений и протодворцовых комплексов.           ii.        Среднеэлладский период (XX—XVII вв. до н. э.). Расселение на юге Балканского полуострова первых волн носителей греческого языка — ахейцев, сопровождавшееся некоторым снижением общего уровня социально-экономического развития Греции. Начало разложения родоплеменных отношений у ахейцев.         iii.        Позднеэлладский период (XVI—XII вв. до н. э.) или Микенская цивилизация. Возникновение раннеклассового общества у ахейцев, формирование производящей экономики в сельском хозяйстве, появление ряда государственных образований с центрами в Микенах, Тиринфе, Пилосе, Фивах и др., формирование оригинальной письменности, расцвет микенской культуры. Ахейцы подчиняют Крит и уничтожают Минойскую цивилизацию. В XII в. до н. э. в Грецию вторгается новая племенная группа — дорийцы, гибель микенской государственности.
2	Крито-микенский (конец III—II тыс. до н. э.).		Минойская и Микенская цивилизации. Возникновение первых государственных образований. Развитие мореплавания. Установление торговых и дипломатических контактов с цивилизациями Древнего Востока. Возникновение оригинальной письменности. Для Крита и материковой Греции на этом этапе выделяются различные периоды развития, поскольку на острове Крит, где в то время проживало негреческое население, государственность сложилась раньше, чем в Балканской Греции, подвергшейся в конце III тысячелетия до н. э. завоеванию греков-ахейцев.
3	Полисный  (XI—IV вв. до н. э.).	Этническая консолидация греческого мира. Становление, расцвет и кризис полисных структур с демократической и олигархической формами государственности. Высшие культурные и научные достижения древнегреческой цивилизации.
		a.         Гомеровский (предполисный) период, «тёмные века» (XI—IX вв. до н. э.). Окончательное разрушение остатков микенской (ахейской) цивилизации, возрождение и господство родоплеменных отношений, их трансформация в раннеклассовые, формирование уникальных предполисных общественных структур. b.        Архаическая Греция (VIII—VI вв. до н. э.). Формирование полисных структур. Великая греческая колонизация. Раннегреческие тирании. Этническая консолидация эллинского общества. Внедрение железа во все сферы производства, экономический подъём. Создание основ товарного производства, распространение элементов частной собственности. c.         Классическая Греция (V—IV вв. до н. э.). Расцвет экономики и культуры греческих полисов. Отражение агрессии персидской мировой державы, подъём национального самосознания. Нарастание конфликта между торгово-ремесленными типами полисов с демократическими формами государственного устройства и отсталыми аграрными полисами с аристократическим устройством, Пелопонесская война, подорвавшая экономический и политический потенциал Эллады. Начало кризиса полисной системы и потеря независимости в результате македонской агрессии.
4	Эллинистический  (IV—I вв. до н. э.).	Кратковременное утверждение мировой державы Александра Македонского. Зарождение, расцвет и распад эллинистической греко-восточной государственности.
		a.             Первый эллинистический период (334—281 до н. э.). Походы греко-македонского войска Александра Македонского, краткий период существования его мировой державы и её распад на ряд эллинистических государств. b.             Второй эллинистический период (281—150 до н. э.). Расцвет греко-восточной государственности, экономики и культуры. c.             Третий эллинистический период (150—30 до н. э.). Кризис и распад эллинистической государственности.

 

Источники по истории Древней Греции.

Источники по истории Древней Греции имеют ряд особенностей, что непосредственно отражается на возможности всесторонне и в полном объеме восстановить исторические реалии. Главная проблема антиковедения – это скудность источниковой базы (по сравнению с материалами по более поздним историческим периодам). Надо также отметить относительно небольшую роль в изучении античного мира этнографических источников, так как никто из современных исследователей не мог непосредственно наблюдать древнее общество.

Однако данные этнографии могут использоваться как сравнительно-исторический материал при исследовании происхождения мифов, ритуалов, обычаев и т. д. Кроме того, относительно ограниченный объем свидетельств прошлого неравномерно представлен как по различным эпохам и регионам, так и по видам источников. Это в полной мере относится к важнейшим для историка письменным источникам. Многие этапы древнегреческой истории протяженностью в несколько веков слабо отражены в письменных памятниках, дающих основную информацию о жизни общества в прошлом. Фактически ни одна эпоха древнегреческой истории не имеет полного и всестороннего освещения в источниках, а по отдельным весьма продолжительным периодам в руках историков имеются весьма скудные и фрагментарные свидетельства.

Кроме того, во многих дошедших до нас источниках информация по ряду вопросов представлена в весьма сложной или завуалированной форме. Поэтому анализ источника и интерпретация на их основе античной истории неизбежно вызывает неоднозначную и зачастую дискуссионную оценку объективных реалий и субъективных явлений в жизни общества Древней Греции.

Вещественные источники

Систематические археологические исследования, проводившиеся как на Балканском полуострове (в Афинах, Олимпии, Дельфах) и островах Родос и Делос, так и на малоазийском побережье Эгейского моря (в Милете, Пергаме), дали историкам огромное количество самых разнообразных источников. Все ведущие европейские страны и США основали в Греции археологические школы. Они превратились в центры антиковедения, в которых не только совершенствовались методики раскопок и обработки археологического материала, но и вырабатывались новые подходы к изучению историй Древней Греции.

Не оставались в стороне и российские ученые. После учреждения в России в 1859 г. Императорской археологической комиссии началось планомерное исследование греко-скифских древностей в Северном Причерноморье. Археологи приступили к раскопкам курганов и греческих колоний (Ольвия, Херсонес, Пантикапей, Танаис и др.). Был сделан ряд сенсационных находок, украсивших экспозиции Эрмитажа и других крупнейших российских музеев. Позднее, когда исследования возглавил Институт археологии АН СССР, к ним присоединились ученые и студенты ведущих исторических вузов страны.

В результате почти полуторавековых археологических исследований в руки антиковедов попали самые разнообразные и порой уникальные источники, открывшие много ранее неизвестного или малознакомого в истории Древней Греции.

Археологический материал самый разнообразный: открыты целые города (раскопки Олинфа, Херсонеса Таврического, Коринфа), общегреческие святилища (храмовые комплексы в честь Аполлона в Дельфах и на Делосе), знаменитый религиозно-спортивный комплекс в Олимпии (при раскопках 1876—1881 гг. обнаружены 130 скульптур, 1000 надписей, 6000 монет, несколько тысяч бронзовых вещей, не считая фундаментов многих зданий). Интересные данные получены при изучении отдельных комплексов, например при раскопках квартала гончаров в Афинах и афинской центральной площади — агоры, исследовании афинского Акрополя, театра в Эпидавре, некрополя в Танагре и других аналогичных комплексов. Здесь обнаружены сотни тысяч вещей различного назначения — орудия труда, оружие, предметы повседневного быта. Постоянные археологические изыскания проводятся в греческих городах Северного Причерноморья, в городах Ольвии (включая Березань), Херсонесе Таврическом, Пантикапее, Фанагории и многих других.

Незаменимым историческим свидетельством являются эпиграфические источники, т. е. надписи, сделанные на твердой поверхности: камне, керамике, металле. Греческое общество было образованным, и поэтому до нас дошло довольно много разнообразных надписей. Это – государственные декреты, статьи договоров, строительные надписи, надписи на постаментах статуй, посвятительные надписи богам, надгробные надписи, списки должностных лиц, различные хозяйственные документы (счета, договоры об аренде и закладе имущества, акты купли-продажи и т. п.), надписи при голосовании в народном собрании и т. д. (уже найдено свыше 200 тысяч надписей). Огромную ценность имеют и многострочные надписи, и надписи в несколько слов, так как они касаются всех сторон жизни древних греков, в том числе и повседневного быта, который практически не нашел отражения в литературных источниках. Но главное – надписи сделаны в большинстве случаев рядовыми гражданами и выражают их миросозерцание.

Так, существует множество пространных надписей, регулирующих отношения между Афинами и их союзниками, например постановление афинского Народного собрания о статусе города Эрифр в союзе (60-е годы V в. до н. э.) и города Халкиды (445 г. до н. э.). Весьма содержательными являются надписи о законодательно установленных взносах разных городов I Афинского морского союза с 454 по 425 г. до н. э. К концу IV в. до н. э. относится очень важная надпись из Херсонеса (совр. Севастополь), так называемая Херсонесская присяга о государственном устройстве Херсонеса.

Благодаря успехам нумизматики в настоящее время возрастает значение монет как исторического источника. Найденные в очень большом количестве (ежегодно находят по нескольку тысяч монет), они представляют массовый материал, который может быть подвергнут статистической обработке. Изучение веса монет, имеющихся на них символов и знаков, надписей, состава монетных кладов, распределения монет позволяет получить сведения самого разнообразного характера (о денежном обращении, товарном производстве, о торговых и политических отношениях городов, о религиозных воззрениях, событиях культурной жизни и др.). Наиболее полными публикациями имеющихся монетных собраний являются каталоги Британского музея, а также сводка всех кладов греческих монет, которая была предпринята Американским нумизматическим обществом в 1973 г.

Но одни археологические находки (остатки крепостей, дворцов, храмов, художественных произведений, керамики и утвари, некрополи, орудия труда и оружие) не могут дать полного представления об исторических процессах развития общества. Материальные свидетельства прошлого можно интерпретировать по-разному. Поэтому без подкрепления археологического материала данными других источников многие аспекты древней истории грозят остаться белыми пятнами в наших знаниях о прошлом.

Письменные источники

Одним из важнейших источников являются сочинения древнегреческих историков. В отличие от поэтов, в произведениях которых трудно отделить художественный вымысел от жизненной реальности, историки стремятся дать правдивую историю, подобрать действительные факты.

Первыми греческими историками были так называемые логографы, из них наиболее известны Гекатей из Милета (540—478 гг. до н. э.) и Гелланик из Митилены (480—400 гг. до н. э.). Логографы описывали древнейшую историю родных городов. За недостатком данных они обращались к мифам, стремясь рационалистически истолковать содержащиеся там сведения. Критический анализ мифологической традиции, проведенный логографами, был довольно поверхностным, и потому многим приводимым ими фактам не стоит доверять.

Логографы не ограничивались лишь толкованием мифологической традиции. В свои произведения они включали вполне достоверные сведения географического и этнографического характера, добытые ими во время их путешествий по разным греческим городам и странам Восточного Средиземноморья. В трудах логографов миф и действительность слабо различались и это определило ограниченное значение их трудов. Сочинения логографов дошли лишь в небольших отрывках. Первым собственно историческим исследованием был труд Геродота из Галикарнасса (485—425 гг. до н. э.), названного еще в древности «отцом истории». Геродот родился в состоятельной семье, получил хорошее образование, принимал участие в политической борьбе в своем городе, был изгнан победившими противниками. Находясь в изгнании, Геродот много путешествовал, объездил почти все страны. Большое влияние на формирование собственной исторической концепции оказало на Геродота пребывание в Афинах, где он сблизился с лидером афинской демократии Периклом. В своем труде, который принято называть «Историей», Геродот описал ход войны между греками и персами. И хотя степень достоверности собранных историком сведений различна и некоторые эпизоды в трактате носят характер вымысла, все же большинство сведений из «Истории» подтверждается другими источниками, и прежде всего археологическими открытиями. Однако мышление Геродота еще традиционно: закономерностью в истории у него выступает божественная сила, награждающая добро и карающая зло. Но главная заслуга Геродота в том, что его трудами в руках ученых появился источник, где стержнем описываемых событий является историческое время и осознанно введенный историзм. Принцип историзма, впервые использованный Геродотом, развил и сделал доминирующим в научном трактате его младший современник – афинянин Фукидид (ок. 460—396 до н. э.). Он родился в знатной семье, принимал участие в Пелопоннесской войне, но из-за того, что не смог защитить город Амфиполь от спартанцев, был изгнан из Афин. В изгнании, где он провел почти два десятилетия, Фукидид и задумал описать историю Пелопоннесской войны. Историка интересуют все события, современником которых он был. Для этого он посещал места событий, беседовал с очевидцами, знакомился с документами. Такой подход к фактам позволяет ему в изложении хода истории уже не объяснять происходящие события вмешательством богов, а находить объективные причины событий и поводы, их вызвавшие, что помогает выявить закономерности исторических событий.

Не законченную Фукидидом «Историю», обрывавшуюся на описании событий 411 г. до н. э., продолжил буквально с последней фразы в своей «Греческой истории» Ксенофонт из Афин (ок. 445—355). Но в его изложении материала явственнее, чем у Фукидида, проявляется личная позиция автора, который происходил из богатый семьи, получил аристократическое воспитание и был учеником Сократа. Сторонник спартанского государственного устройства, Ксенофонт критично относился к афинской демократии. Это объясняет определенную тенденциозность в подаче материала. К тому же Ксенофонт недостаточно критично использует привлеченные источники, порой трактуя события в угоду своим пристрастиям, а также уделяя большое внимание отдельным личностям, не пытается вскрыть объективные причины исторических событий. Однако его «Греческая история», описывающая события с 411 по 362 г. до н. э., остается важнейшим источником для изучения сложной эпохи острой борьбы между полисами и кризиса классического греческого полиса. Ксенофонт был не только историком. В ряде его трактатов нашли отражение его политические пристрастия. В сочинении «О государственном устройстве лакедемонян» он идеализирует спартанские порядки, а в «Киропедии», посвященной воспитанию основателя персидской державы Кира Старшего, с симпатией относится к идее монархического устройства государства. Интересные сведения о персидском государстве, его наемном войске и жизни народов на территории Малой Азии содержатся в трактате «Анабасис» («Восхождение»). В нем рассказано об участии  греческих наемников, в числе которых был и Ксенофонт, в междоусобной борьбе за персидский престол на стороне Кира Младшего. Большой интерес с точки зрения развития философской мысли и характеристики афинского быта представляют трактаты Ксенофонта «Воспоминание о Сократе», «Экономика» (или «Домострой»), «О доходах». В целом многочисленные трактаты Ксенофонта содержат многообразную и ценную, но не всегда объективную информацию о самых различных сторонах жизни греческого общества его времени.

Главной заслугой Геродота, Фукидида и Ксенофонта явилось распространение в греческом обществе интереса к истории и утверждение исторического подхода к событиям прошлого. Некоторые, как Ксенофонт, а также Кратапп, или «оксиринский историк», прямо продолжали исследования Фукидида, с разной степенью успеха подражая великому историку. Другие, как Эфор, Феопомп и Тимей, пришли «в историю» из ораторских школ. Но результатом стало появление большого количества трактатов по истории Афин, Сицилии и Италии, Персии, правления царя Филиппа II и т. д. Они оказали огромное влияние не только на формирование исторического сознания в греческом обществе (этими работами широко пользовались ученые последующих эпох), но и на становление исторической традиции в соседних обществах.

Важным источником по классической эпохе является древнегреческая драматургия – произведения трагиков Эсхила, Софокла и Еврипида и комедиографа Аристофана. Как граждане афинского полиса они принимали активное участие в политических событиях своего времени, что нашло непосредственное отражение в их поэтических произведениях.

Незаменимым историческим источником являются философские и риторские произведения. В конце V – первой половине IV в. до н.э. напряженная политическая жизнь и творческая духовная атмосфера в полисах способствовала развитию науки, стремлению осмыслить все многообразие жизни общества. Выдающимся философом был Платон (427—347 до н. э.). Для историков большой интерес представляют его трактаты «Государство» и «Законы», где автор в соответствии со своими социально-политическими взглядами предлагает пути справедливого переустройства общества и дает «рецепт» идеального государственного устройства.

Ученик Платона Аристотель (384—322 до н. э.) попытался исследовать историю и политическое устройство свыше 150 государств. Из его трудов сохранилась только «Афинская полития», где систематически описаны история и государственное устройство афинского полиса. Обширная и разнообразная информация почерпнута из многочисленных источников, как дошедших до нас (труды Геродота, Фукидида), так и почти полностью утраченных (как аттиды – афинские хроники). На основе изучения жизни греческих полисов Аристотель создал обобщающий теоретический труд «Политика» – о сущности государства.

Источники эпохи эллинизма

В эпоху эллинизма нарративные источники (т. е. повествовательные) приобретают новые черты.

В этот период греческим историком Полибием (ок. 201 – ок. 120 до н. э.) написана первая «Всеобщая история». Стремясь познать причины возвышения Рима, Полибий изучал государственные архивы, встречался с участниками событий, путешествовал. В 40 книгах (полностью сохранились первые пять книг) «Всеобщей истории» описаны исторические события в Средиземноморье с 220 по 146 г. до н. э. Тщательно отбирая факты, Полибий стремился к исторической правде, чтобы показать закономерность обретения Римом всемирного господства. На основе изучения исторических процессов он создал оригинальную теорию исторического развития, в котором существует закономерность перерождения основных форм государства – от царской власти к демократии.

Другим крупным историком этого периода был Диодор Сицилийский (ок. 90—21 до н. э.). В его «Исторической библиотеке» (из 40 книг до нас дошли книги 1—5 и 11—20, а от остальных– лишь фрагменты) подробно описывалась история средиземноморских государств, в том числе история классической Греции. Особое внимание Диодор уделяет экономическому развитию эллинистических государств и социально-политической борьбе между их правителями. Несмотря на некоторые хронологические неточности, его работа, основанная на достоверных источниках, представляет большую историческую ценность.

Эпоха эллинизма с ее противоречиями, когда тесно переплелись культуры Востока и Запада, рациональное и иррациональное, божественное и человеческое, оказала влияние и на историческую науку. Наиболее ярко это проявилось в труде Арриана (между 95 и 175 II.)

Цивилизация минойского Крита

Предпосылки образования государства на Крите. Древнейшим очагом цивилизации в Европе был остров Крит. По своему географическому положению этот вытянутый в длину гористый остров, замыкающий с юга вход в Эгейское море, представляет как бы естественный форпост Европейского материка, выдвинутый далеко на юг в сторону африканского и азиатского побережий Средиземного моря. Уже в глубокой древности здесь скрещивались морские пути, соединявшие Балканский полуостров и острова Эгеиды с Малой Азией, Сирией и Северной Африкой. Возникшая на одном из самых оживленных перекрестков древнего Средиземноморья культура Крита испытала на себе влияние таких разнородных и разделенных большими расстояниями культур, как древнейшие «речные» цивилизации Ближнего Востока (Египта и Месопотамии), с одной стороны, и раннеземледельческие культуры Анатолии, Придунайской низменности и Балканской Греции — с другой. Но особенно важную роль в формировании критской цивилизации сыграла культура соседнего с Критом Кикладского архипелага, по праву считающаяся одной из ведущих культур Эгейского мира в III тысячелетии до н. э.

Для кикладской культуры уже характерны большие укрепленные поселения протогородского типа, например Филакопи на о. Мелос, Халандриани на Спросе и другие, а также высокоразвитое самобытное искусство — представление о нем дают знаменитые кикладские идолы (тщательно отшлифованные мраморные  фигурки людей) и разнообразные по форме богато орнаментированные сосуды из камня, глины и металла. Обитатели Кикладских островов были опытными мореплавателями. Вероятно, благодаря их посредничеству осуществлялись в течение долгого времени контакты между Критом, материковой Грецией и побережьем Малой Азии.

Время возникновения минойской цивилизации — рубеж III—II тысячелетий до н. э., или конец эпохи ранней бронзы. До этого момента критская культура не выделялась сколько-нибудь заметно на общем фоне древнейших культур Эгейского мира. Эпоха неолита, так же как и сменившая ее эпоха ранней бронзы (VI—III тыс. до н. э.), была в истории Крита временем постепенного, относительно спокойного накопления сил перед решающим скачком на новую ступень общественного развития. Что же подготовило этот скачок? В первую очередь, безусловно, развитие и совершенствование производительных сил критского общества. Еще в начале IIIтысячелетия до н. э. на Крите было освоено производство меди, а затем и бронзы. Бронзовые орудия труда и оружие постепенно вытесняли аналогичные изделия из камня. Важные изменения происходят в этот период в сельском хозяйстве Крита. Его основой теперь становится земледелие нового поликультурного типа, ориентированное на выращивание трех главных сельскохозяйственных культур, в той или иной степени характерных для всего Средиземноморского региона, а именно: злаковых (главным образом ячменя), винограда и оливы. (Так называемая средиземноморская триада.)

Прогресс критской экономики в эпоху ранней бронзы способствовал быстрому росту населения в наиболее плодородных районах острова. Об этом свидетельствует появление множества новых поселений, особенно ускорившееся в конце III — начале II тысячелетия до н. э. Большинство из них размещались в восточной части Крита и на обширной центральной равнине (район Кносса и Феста). Одновременно идет интенсивный процесс социального расслоения критского общества. Внутри отдельных общин выделяется влиятельная прослойка знати. В ее состав входят в основном родовые вожди и жрецы.

Первые государственные образования. Эпоха дворцовой цивилизации на Крите охватывает в общей сложности около 600 лет и распадается на два основных периода:

1) старых дворцов (2000—1700 гг. до н. э.)

2) новых дворцов (1700—1400 гг.до н. э.).

Уже в начале II тысячелетия на острове сложилось несколько самостоятельных государств. Каждое из них включало по нескольку десятков небольших общинных поселений, группировавшихся вокруг одного из четырех известных сейчас археологам больших дворцов. Как было уже сказано, в это число входят дворцы Кносса, Феста, Маллии в центральной части Крита и дворец Като Закро (Закрос) на восточном побережье острова. К сожалению, от существовавших в этих местах «старых дворцов» уцелело лишь немногое. Позднейшая застройка почти повсюду стерла их следы. Только в Фесте сохранился большой западный двор старого дворца и часть примыкающих к нему внутренних помещений. Можно предполагать, что уже в это раннее время критские зодчие, строившие дворцы в разных районах острова, старались следовать в своей работе определенному плану, основные элементы которого продолжали применяться также и впоследствии. Главным из этих элементов было размещение всего комплекса дворцовых построек вокруг прямоугольного центрального двора, вытянутого по осевой линии всегда в одном и том же направлении с севера на юг.

Среди дворцовой утвари этого периода наибольший интерес представляют глиняные расписные вазы стиля Камарес (их первые образцы были найдены в пещере Камарес неподалеку от Феста, откуда и идет это название). Украшающий стенки этих сосудов стилизованный растительный орнамент создает впечатление безостановочного движения сочетающихся друг с другом геометрических фигур: спиралей, дисков, розеток и т. п. Здесь впервые дает о себе знать тот исключительный динамизм, который станет в дальнейшем важнейшей отличительной чертой всего минойского искусства. Поражает также и цветовое богатство этих росписей. На темный фон цвета асфальта рисунок наносился сначала белой, а затем красной или коричневой краской разных оттенков. Эти три цвета составляли очень красивую, хотя и сдержанную красочную гамму.

Уже в период «старых дворцов» социально-экономическое и политическое развитие критского общества продвинулось так далеко вперед, что породило настоятельную потребность в письменности, без которой не обходится ни одна из известных нам ранних цивилизаций. Возникшее еще в начале этого периода пиктографическое письмо (оно известно главным образом по кратким — из двух-трех знаков — надписям на печатях) постепенно уступило свое место более совершенной системе слоговой письменности — так называемому линейному письму А. До нас дошли сделанные линейным письмом А надписи посвятительного характера, а также, хотя и в небольшом количестве, документы хозяйственной отчетности.

Создание объединенной общекритской державы. Около 1700 г. до н. э. дворцы Кносса, Феста, Маллии и Като Закро были разрушены, по всей видимости, в результате сильного землетрясения, сопровождавшегося большим пожаром. Эта катастрофа, однако, лишь ненадолго приостановила развитие критской культуры. Вскоре на месте разрушенных дворцов были построены новые здания того же типа, в основном, по-видимому, сохранившие планировку своих предшественников, хотя и превосходящие их своей монументальностью и великолепием архитектурного убранства. Таким образом, начался новый этап в истории минойского Крита, известный в науке как «период новых дворцов». Самое примечательное из архитектурных сооружений этого периода — открытый А. Эвансом дворец Миноса в Кноссе. Обширный материал, собранный археологами во время раскопок в этом дворце, позволяет составить наиболее полное и всестороннее представление о том, чем была минойская цивилизация в эпоху ее наивысшего расцвета. Греки называли дворец Миноса «лабиринтом» (само это слово, по-видимому, было заимствовано ими из языка догреческого населения Крита). В греческих мифах лабиринт — огромное здание с множеством комнат и коридоров. Человек, попавший в него, уже не мог выбраться без посторонней помощи и неизбежно погибал: в глубине дворца обитал кровожадный Минотавр — чудовище с человеческим туловищем и головой быка. Подвластные Миносу племена и народы обязаны были ежегодно тешить ужасного зверя человеческими жертвами, пока он не был убит знаменитым афинским героем Тезеем. Раскопки Эванса показали, что рассказы греков о лабиринте имели под собой определенную почву. В Кноссе действительно было обнаружено огромное по размерам здание или даже целый комплекс зданий общей площадью 16 000 м², включавший около трехсот помещений самого разнообразного назначения.

Архитектура критских дворцов в высшей степени необычна, своеобразна и ни на что не похожа. В ней нет ничего общего с тяжеловесной монументальностью египетских и ассиро-вавилонских построек. Вместе с тем она очень далека и от гармоничной уравновешенности классического греческого храма с его строго симметричными, математически выверенными пропорциями. Своим внешним видом Кносский дворец более всего напоминал затейливые театральные декорации под открытым небом. Этому впечатлению способствовали причудливые портики с колоннами необычной формы, утолщавшимися кверху, широкие каменные ступени открытых террас, многочисленные балконы и лоджии, которыми были прорезаны стены дворца, мелькавшие повсюду яркие пятна фресок. Внутренняя планировка дворца отличается чрезвычайной сложностью, даже запутанностью. Жилые комнаты, хозяйственные помещения, соединяющие их коридоры, внутренние дворики и световые колодцы расположены, на первый взгляд, без всякой видимой системы и четкого плана, образуя какое-то подобие муравейника или колонии кораллов. (Легко понять чувства какого-нибудь греческого путешественника при виде этого огромного здания: ему действительно могло показаться, что он попал в страшный лабиринт, из которого никогда уже не выберется живым.)

Цари Кносса не просто жили и правили. Они священнодействовали. «Святая святых» Кносского дворца, место, где царь-жрец «снисходил» до общения со своими подданными, приносил жертвы богам и в то же время решал государственные дела, — это его тронный зал. Прежде чем попасть в него, посетители проходили через вестибюль, где стояла большая порфировая чаша для ритуальных омовений: для того чтобы предстать пред «царскими очами», нужно было предварительно смыть с себя все дурное. Сам тронный зал представлял собой небольшую прямоугольную комнату. Прямо против входа стояло гипсовое кресло с высокой волнистой спинкой — царский трон, а вдоль стен — облицованные стуком скамьи, на которых восседали царские советники, высшие жрецы и сановники Кносса. Стены тронного зала расписаны красочными фресками, изображающими грифонов — фантастических чудовищ с птичьей головой на львином туловище. Грифоны возлежат в торжественных застывших позах по обе стороны от трона, как бы оберегая владыку Крита от всяких бед и невзгод.

Социально-экономические отношения.  Основная масса трудящегося населения Крита обитала в небольших поселках и деревнях, разбросанных по полям и холмам в окрестностях дворцов. Эти поселки с их убогими глинобитными домами, тесно прижатыми друг к другу, с их кривыми узкими улочками составляют разительный контраст с монументальной архитектурой дворцов, роскошью их внутреннего убранства. Типичным примером рядового поселения минойской эпохи может служить Гурния, расположенная в северо-восточной части Крита. Древнее поселение размещалось на невысоком холме неподалеку от моря. Площадь ее невелика — всего 1,5 га (это даже меньше всей площади, занятой Кносским дворцом). Все поселение состояло из нескольких десятков домов, построенных очень компактно и сгруппированных в отдельные блоки или кварталы, внутри которых дома стояли вплотную друг к другу (эта так называемая конгломератная застройка вообще характерна для поселений Эгейского мира). В Гурнии было три главных улицы. Они шли кольцом по склонам холма. Между ними кое-где были проложены узкие переулки или, скорее, ступенчатые спуски, вымощенные камнями. Сами дома невелики — не более 50 м² каждый. Конструкция их крайне примитивна. Нижняя часть стен сложена из камней, скрепленных глиной, верхняя — из необожженного кирпича. Рамы окон и дверей были сделаны из дерева. В некоторых домах обнаружены хозяйственные помещения: кладовые с пифосами для хранения припасов, прессы для выжимания винограда и оливкового масла. При раскопках было найдено довольно много разнообразных орудий труда, изготовленных из меди и бронзы. В Гурнии имелось несколько мелких ремесленных мастерских, продукция которых была рассчитана скорее всего на местное потребление, среди них три кузницы и гончарная мастерская. Близость моря позволяет предполагать, что жители Гурнии совмещали занятия сельским хозяйством с торговлей и рыболовством. Центральную часть поселения занимала постройка, отдаленно напоминающая своей планировкой критские дворцы, но сильно уступающая им в размерах и в богатстве внутреннего убранства. Вероятно, это было жилище местного правителя, находившегося, как и все население Гурнии, в зависимости от царя Кносса или какого-нибудь другого владыки одного из больших дворцов. Рядом с домом правителя была устроена открытая площадка, которая могла использоваться как место для собраний и всякого рода культовых церемоний или представлений. Подобно всем другим большим и малым поселениям минойской эпохи, Гурния не имела никаких укреплений и была открыта для нападения как с моря, так и с суши.

В середине XV столетия положение резко изменилось. На Крит обрушилась катастрофа, равной которой остров не переживал за всю свою многовековую историю. Почти все дворцы и поселения, за исключением Кносса, были разрушены. Многие из них, например открытый в 60-х годах дворец в Като Закро, были навсегда покинуты своими обитателями и забыты на целые тысячелетия. От этого страшного удара минойская культура уже не смогла более оправиться. С середины XV в. начинается ее упадок. Крит утрачивает свое положение ведущего культурного центра Эгейского бассейна. Причины катастрофы, сыгравшей роковую роль в судьбе минойской цивилизации, до сих пор точно не установлены. Согласно наиболее правдоподобной догадке, выдвинутой греческим археологом С. Маринатосом, гибель дворцов и других критских поселений была следствием грандиозного извержения вулкана на о. Фера (совр. Санторин) в южной части Эгейского моря.

Другие ученые больше склоняются к тому мнению, что виновниками катастрофы были греки-ахейцы, вторгшиеся на Крит из материковой Греции (скорее всего с Пелопоннеса). Они разграбили и опустошили остров, давно уже привлекавший их своими сказочными богатствами, и подчинили своей власти его население. Возможно примирение этих двух точек зрения на проблему упадка минойской цивилизации, если предположить, что ахейцы вторглись на Крит уже после того, как остров был опустошен вулканической катастрофой, и, не встречая сопротивления со стороны деморализованного и сильно уменьшившегося в числе местного населения, завладели его важнейшими жизненными центрами.

Очевидно, в конце XV или начале XIV в. Кносский дворец был разрушен и в дальнейшем никогда уже полностью не восстанавливался. В огне пожара погибли замечательные произведения минойского искусства. Из первенствующего культурного центра, каким он оставался свыше пяти столетий, Крит превращается в глухую отсталую провинцию. Главный очаг культурного прогресса и цивилизации в районе Эгейского бассейна перемещается теперь на север, на территорию материковой Греции, где в это время достигла высокого расцвета так называемая микенская культура.

Ахейская Греция во II тысячелетии до н. э.

Микенская цивилизация

Греция в раннеэлладский период (до конца III тысячелетия до н. э.). Создателями микенской культуры были греки-ахейцы, вторгшиеся на Балканский полуостров на рубеже III—II тысячелетий до н. э. с севера, из района Придунайской низменности или из степей Северного Причерноморья, где они обитали первоначально. Продвигаясь все дальше на юг по территории страны, которая в дальнейшем стала называться их именем, ахейцы частью уничтожали, а частью ассимилировали коренное догреческое население этих областей, которое позднейшие греческие историки назвали пеласгами. По соседству с пеласгами, частью на материке, а частью на островах Эгейского моря, обитали еще два народа: лелеги и карийцы. По словам Геродота, вся Греция некогда называлась Пеласгией. Позднейшие греческие историки считали пеласгов и других древнейших обитателей страны варварами, хотя в действительности их культура не только не уступала культуре самих греков, но первоначально, по-видимому, во многом ее превосходила. Об этом свидетельствуют археологические памятники так называемой раннеэлладской эпохи (вторая половина III тысячелетия до н. э.), открытые в разных местах на территории Пелопоннеса, Средней и Северной Греции.

Наряду с цитаделями, в которых, судя по всему, жили представители родоплеменной знати, в Греции раннеэлладской эпохи существовали поселения также и другого типа — небольшие, чаще всего очень плотно застроенные поселки с узкими проходами-улицами между рядами домов. Некоторые из этих поселков, в особенности расположенные вблизи от моря, были укреплены, в других отсутствовали какие-либо оборонительные сооружения. Примерами таких поселений могут служить Рафина (восточное побережье Аттики) и Зигуриес (северо-восточный Пелопоннес, недалеко от Коринфа).

Вторжение греков-ахейцев. Становление первых государств.

 Это передвижение датируется последними столетиями III тысячелетия до н. э., или концом эпохи ранней бронзы. Около 2300 г. до н. э. погибли в пламени пожара цитадель Лерны и некоторые другие поселения раннеэлладского времени. Спустя некоторое время возникает ряд новых поселений в тех местах, где их раньше не было.

Микенская Греция была богатой и процветающей страной с многочисленным населением, рассеянным по множеству небольших городков и поселков.

Основными центрами микенской культуры были, как и на Крите, дворцы. Наиболее значительные из них были открыты в Микенах и Тиринфе (Арголида), в Пилосе (Мессения, юго-западный Пелопоннес), в Афинах (Аттика), Фивах и Орхомене (Беотия), наконец, на севере Греции в Иолке (Фессалия). Архитектура микенских дворцов имеет ряд особенностей, отличающих  их от дворцов минойского Крита. Важнейшее из этих отличий состоит в том, что почти все микенские дворцы были укреплены и представляли собой настоящие цитадели, напоминающие своим внешним видом замки средневековых феодалов. Мощные стены микенских цитаделей, сооруженные из огромных, почти не обработанных каменных глыб, до сих пор производят огромное впечатление на тех, кто их видел, свидетельствуя о высоком инженерном искусстве ахейских зодчих. Великолепным образцом микенских фортификационных сооружений может служить знаменитая Тиринфская цитадель. Поражают прежде всего монументальные размеры этого сооружения. Необработанные глыбы известняка, достигающие в отдельных случаях веса в 12 т, образуют наружные стены крепости, толщина которых превышала 4,5 м, высота же только в сохранившейся части доходила до 7,5 м. В некоторых местах внутри стен были устроены сводчатые галереи с казематами, в которых хранилось оружие и запасы продовольствия (толщина стен достигает здесь 17 м). Вся система оборонительных сооружений Тиринфской цитадели была тщательно продумана, чтобы оградить защитников крепости от всяких непредвиденных случайностей.

Социально-экономическая структура.

Сооружение таких грандиозных построек, как гробница Атрея или Тиринфская цитадель, было невозможно без широкого и планомерного применения подневольного труда. Для того чтобы справиться с такой задачей, необходимы были, во-первых, наличие большой массы дешевой рабочей силы, во-вторых, достаточно развитый государственный аппарат, способный организовать и направить эту силу к выполнению поставленной цели. Очевидно, владыки Микен и Тиринфа располагали и тем и другим.

Наряду с обычными рабами в пилосских надписях упоминаются и так называемые «божьи рабы и рабыни». Обычно они арендуют земли небольшими участками у общины (дамоса) или у частных лиц, из чего можно заключить, что своей земли у них не было и, следовательно, они не считались полноправными членами общины, хотя не были, по-видимому, и рабами в собственном значении этого слова. Сам термин «божий раб», вероятно, означает, что представители этой социальной прослойки состояли в услужении при храмах главных богов Пилосского царства и пользовались поэтому покровительством храмовой администрации.

Основную массу трудящегося населения составляли в микенских государствах, как и на Крите, свободные или, скорее, полусвободные крестьяне и ремесленники. Формально они не считались рабами, но свобода их носила весьма относительный характер, так как все они находились в экономической зависимости от дворца и облагались в его пользу различными повинностями, как трудовыми, так и натуральными. Отдельные округа и городки Пилосского царства были обязаны предоставлять в распоряжение дворца определенное число ремесленников и рабочих самых различных профессий. В надписях упоминаются каменщики, портные, горшечники, оружейники, золотых дел мастера, даже парфюмеры и врачи. Верхнюю ступень в этой иерархии сословий занимала военно-жреческая знать во главе с царем и военачальником, сосредоточившая в своих руках наиболее важные функции как экономического, так и политического характера. В непосредственном подчинении у правящей верхушки общества находились многочисленные чиновники, действовавшие на местах и в центре и составлявшие в совокупности мощный аппарат угнетения и эксплуатации трудящегося населения Пилосского царства. Составлявшие основание всей этой пирамиды крестьяне и ремесленники не принимали никакого участия в управлении государством. Ниже, чем они, стояли рабы, занятые на различных работах в дворцовом хозяйстве.

Взаимоотношения ахейских царств. Троянская война. Угасание микенской цивилизации.

 Дешифровка линейного письма не смогла решить все проблемы социально-экономической и политической истории микенской эпохи. Многие важные вопросы все еще остаются без ответа. Мы не знаем, например, какие отношения существовали между отдельными дворцовыми государствами: составляли они, как думают некоторые ученые, единую ахейскую державу под эгидой царя Микен — самого могущественного из всех правителей тогдашней Греции — или же вели совершенно обособленное и независимое существование? Последнее кажется более вероятным. Едва ли случайно, что почти каждый из микенских дворцов был окружен мощными оборонительными стенами, которые должны были надежно защищать его обитателей от враждебного внешнего мира и прежде всего от ближайших соседей. Циклопические стены Микен и Тиринфа свидетельствуют о почти непрерывной вражде этих двух государств, деливших между собой плодородную Аргосскую равнину. Греческие мифы рассказывают о кровавых усобицах ахейских владык, об упорной борьбе за первенство, которую вели между собой соперничающие династии Средней Греции и Пелопоннеса. В одном из них повествуется, например, о том, что семь царей Аргоса пошли походом на Фивы — богатейший из городов Беотии— и после ряда неудачных попыток и гибели некоторых из них взяли и разрушили город. Раскопки показали, что микенский дворец в Фивах, действительно, был сожжен и разрушен в XIV в. до н. э. задолго до того, как погибли другие дворцы и цитадели.

Напряженные отношения, существовавшие между ахейскими государствами на протяжении почти всей их истории, не исключают, однако, того, что в отдельные моменты они могли объединяться для каких-нибудь совместных военных предприятий. Примером такого предприятия может служить знаменитая Троянская война, о которой повествует Гомер. Если верить «Илиаде», в походе на Трою принимали участие почти все основные области ахейской Греции — от Фессалии на севере до Крита и Родоса на юге. Предводителем всего войска был избран с общего согласия участников похода микенский царь Агамемнон. Не исключено, что Гомер преувеличил подлинные масштабы ахейской коалиции и приукрасил сам поход. Тем не менее историческая реальность этого события сейчас почти ни у кого не вызывает сомнений.

Впрочем, следует иметь в виду, что никому из археологов, включая К. Шлимана и Г. Блиджена, пока еще не удалось доказать, что виновниками гибели Трои были действительно греки-ахейцы. Найденная при раскопках троянского городища микенская керамика могла попасть туда путем обычных торговых контактов. Сама Троя, которую Бледжсн и вслед за ним многие другие историки и археологи отождествляют с гомеровской Троей, мало похожа на описываемый в «Илиаде» город царя Приама. Трудно поверить, что огромное войско Агамемнона, собранное со всей Греции, потратило на осаду этого небольшого поселка, состоявшего из нескольких десятков невзрачных глинобитных домишек, столько времени и сил, как об этом рассказывают древние поэты.

В то время, когда Египет отражал натиск «народов моря», над самой ахейской Грецией уже сгущались тучи. Последние десятилетия XIII в. до н. э. были временем крайне тревожным и неспокойным.

Почему ахейским государствам, располагавшим хорошо организованной военной машиной, значительными экономическими ресурсами, высокой культурой и подготовленными кадрами административного аппарата, не удалось устоять перед лицом разрозненных орд завоевателей, не вышедших из рамок примитивного родового строя? Можно указать на несколько причин упадка микенской цивилизации.

Прежде всего следует отметить внутреннюю слабость раннеклассовых отношений в Греции II тысячелетия до н. э. в целом. Раннеклассовые отношения, предполагающие функционирование более сложных, чем первобытные, отношений господства и подчинения, социальной дифференциации и выделения различных общественных прослоек не проникли глубоко в толщу народной жизни, не пронизали всю общественную структуру сверху донизу. Если обитатели микенских «дворцовых центров» делились на несколько социальных прослоек и классовых групп, начиная от бесправных рабов до придворной знати, живущей в условиях дворцовой роскоши, то основная масса населения составляла родовые общины и занималась примитивным земледелием. Эти родовые общины сохраняли свою коллективистскую структуру и были слабо затронуты социальной и имущественной дифференциацией, хотя они подвергались жестокой эксплуатации обитателями микенских дворцов.

Такой глубокий дуализм микенских обществ — свидетельство непрочности в целом сложившихся социальных отношений, которые могли быть относительно легко уничтожены внешним завоеванием.

Одной из важных причин падения ахейских государств было истощение внутренних ресурсов, растрата огромных материальных и людских резервов в результате многолетней Троянской войны и кровавых междоусобиц между отдельными ахейскими царствами и внутри правящих династий.

Рафинированная ахейская цивилизация с ее блестящим фасадом была обществом внутренне непрочным. Она не столько наращивала общественное производство, сколько растрачивала имеющиеся ресурсы, подтачивала основы своего могущества и благосостояния.

Дальнейший ход событий во многом неясен: слишком скуден имеющийся в нашем распоряжении археологический материал. Основная часть варварских племен, принимавших участие во вторжении, по-видимому, не удержалась на захваченной ими территории (опустошенная страна не могла прокормить такую массу людей) и отхлынула на север — на свои исходные позиции. Лишь небольшие племенные группы дорийцев и родственных им западногреческих народностей обосновались в прибрежных районах Пелопоннеса (Арголида, области близ Истма, Ахайя, Элида, Лакония и Мессения). Отдельные островки микенской культуры продолжали существовать вперемешку с вновь основанными поселениями пришельцев вплоть до конца XII в. В это время последние из переживших катастрофу конца XIII в. ахейские цитадели пришли в окончательный упадок и были навсегда покинуты своими обитателями. Тогда же наблюдается массовая эмиграция с территории Балканской Греции на Восток — в Малую Азию и на близлежащие острова. В колонизационном движении принимали участие, с одной стороны, уцелевшие остатки ахейского населения Пелопоннеса, Средней и Северной Греции, которые именуются теперь ионийцами и эолийцами, с другой — дорийские новопоселенцы. Результатом этого движения было образование на западном побережье Малой Азии и на островах Лесбосе, Хиосе, Самосе, Родосе и других множества новых поселений, среди которых самыми крупными были ионийские города Милет, Эфес, Колофон, эолийская Смирна, дорийский Галикарнас. Здесь в ионийских и эолийских колониях спустя несколько столетий возник новый вариант греческой культуры, резко отличающийся от предшествующей ему микенской цивилизации, хотя и вобравший в себя некоторые из ее основных элементов.

 

Тема 2. Архаическая Греция в  VIII в.до н.э.

План:

1.                        Образование городов - государств – полисов.

2.                        Великие греческие колонии.

3.                        Древний Пелопоннес в  VIII-VI вв. до н.э.

 

Архаическая Греция. VIII—VI вв. до н. э.

В историческом развитии Древней Греции на рубеже IX—VIII вв. до н. э. произошли глубокие изменения. Мелкие, изолированные друг от друга родовые и сельские общины превращаются в новые социально-политические организмы, в недрах которых начинается интенсивное экономическое развитие, между разными социальными группами возникают острые противоречия, перерастающие в кровопролитные столкновения, складывается система государственных органов, создается высокая культура.

Эти новые социально-политические организмы, получившие название полисов, стали основными ячейками древнегреческого общества, государства и культуры.

Полисы формировались не только из родовых общин предшествующего времени, но и зачастую создавались заново путем основания новых поселений — колоний, выводимых из городов Эгейского бассейна на побережье Средиземного и Черного морей. Полисы как первого, так и второго типа создавали свою внутреннюю структуру на протяжении нескольких столетий, этот процесс завершился в большинстве городов Греции лишь в конце VI в. до н. э.

Формирование полисного строя составляет содержание процесса исторического развития Древней Греции в архаический период VIII—VI вв. до н. э.

Социально-экономическое развитие Греции.

Великая греческая колонизация

Состояние греческой экономики.

Распад родовых и возникновение раннеклассовых отношений были результатом серьезных перемен во всей социально-экономической структуре греческого общества. Глубокие изменения произошли в хозяйственной жизни древних греков.

В области сельского хозяйства — важнейшей отрасли античной экономики — происходит постепенная перестройка самой структуры производства. Это проявилось в быстром развитии таких отраслей, как виноградарство и маслиноводство, возделывание которых требовала тщательного ухода, вложений средств и больших людских затрат, чем хлебопашество. Холмистый рельеф Греции с каменистой почвой во многих областях, мало пригодный для повсеместного возделывания зерновых, оказался благоприятным для выращивания виноградной лозы, масличных и плодовых деревьев, разнооб-

разных овощей. Это способствовало не только обогащению общей структуры сельскохозяйственного производства Греции, но и его интенсификации. Вложение дополнительных средств и рабочей силы создает возможность получения излишков винограда и оливок (как правило, превращаемых в вино и оливковое масло), которые не потреблялись целиком в данном хозяйстве и могли быть проданы на рынке. В свою очередь, возможность рыночных связей толкала земледельцев на дополнительные вложения, расширение масштабов и объемов производства.

Основными ячейками сельскохозяйственного производства в VIII—VI вв. до н. э. были мелкие крестьянские хозяйства и более крупные поместья родовой знати, обрабатываемые попавшими в зависимость от нее обедневшими сородичами. Зачастую земельное владение аристократа сдавалось в аренду беднякам-соплеменникам, которые выплачивали землевладельцу в качестве арендной платы до половины урожая (работали исполу), с трудом сводя концы с концами. Аграрные отношения в Греции VIII—VI вв. до н. э. характеризуются укреплением крупного землевладения аристократии (потомков родовой знати) и разорением мелких землевладельцев, составлявших основную массу населения, что способствовало росту имущественного расслоения и усилению социальной напряженности в рождающихся греческих полисах.

Важные изменения происходят в области ремесленного производства, которое отделяется от сельского хозяйства. Если в предшествующий период ремесло и сельское хозяйство сосуществовали в рамках каждого поселения, то в VIII—VI вв. до н. э. ремесленное производство сосредоточивается в городах, а земледельцы, проживающие в деревнях, должны покупать ремесленные изделия у городских мастеров.

Отделение ремесла от сельского хозяйства стало важным фактором и условием развития как земледелия, так и ремесленного производства, определило рост специализации и профессионализма работников. В области ремесла это способствовало техническому прогрессу и организации четко оформившихся отраслей: металлургии и обработки металлов, керамического производства и кораблестроения. Крупные достижения наблюдаются в металлургии и обработке металлов. Греческие мастера хорошо освоили так называемый сыродутный способ получения железа. В VIII—VI вв. до н. э. греческие металлурги разработали технологию обработки железа, стали широко применять его для изготовления оружия (мечи, кинжалы, наконечники копий) и орудий труда (лемехи для плугов, разные виды ножей, молоты, мотыги, лопаты, кузнечные инструменты). Греки научились придавать особую твердость железу (закаливать) через проковку на кузнечной наковальне или через науглероживание железа, т. е. могли получать некоторые виды стали (славилась лаконская сталь). Огромное значение для широкого распространения железа в разных отраслях производства имела разработка технологии соединения различных кусков железа методом сварки и спайки, открытых мастером Главком с острова Хиос.

Совершенствуется и технология обработки уже известного, широко распространенного металла — бронзы, улучшается качество бронзовых изделий. Мастера Ройк и Феодор с острова Самос освоили новые виды литья бронзы, которые позволили отливать статуи по восковой модели, получать прочные и тонкие листы бронзы, широко использовавшиеся для изготовления ряда предметов вооружения (панцири, шлемы, щиты и др.), парадной посуды (особенно славились бронзовые сосуды, изготовляемые в Коринфе, — так называемая коринфская бронза), бронзовые листы для обшивки бортов и изготовления многих металлических деталей судов и др. Освоение технологии железа и стали, получение большого количества металла привели к появлению таких орудий труда, с помощью которых можно было эффективнее корчевать леса и кустарники (с помощью железного топора), расширять пахотные земли и возделывать землю (с помощью железных лемехов, кирок, мотыг и серпов); используя железные молоты, наковальни, пилы и другие орудия, можно было обрабатывать твердые породы камня и проводить операции, которые были невозможны или затруднительны при господстве бронзовых орудий труда. Широкое внедрение железного оружия привело к перевороту в военном деле, в частности к падению роли аристократической конницы  и возрастанию роли тяжеловооруженной пехоты (гоплитов), комплектующейся из средних разрядов гражданского населения греческих полисов.

Процветающей отраслью производства становится изготовление разнообразных керамических изделий: парадной и повседневной посуды, светильников, черепицы для кровли домов и общественных зданий, специальных сосудов (амфор и пифосов) для перевозки и хранения жидких продуктов и зерна, облицовочных плит, применяемых для отделки внешних стен зданий, керамических труб, грузиков для ткацких станков и других изделий.

Греческие гончары достигли большого искусства в изготовлении керамических изделий: прекрасный обжиг, разнообразие и изящество сосудов обеспечили греческой керамике спрос во всем Средиземноморье. Стремясь придать большую нарядность своим парадным изделиям, греческие мастера стали покрывать внешние стенки сосудов красивой черной поливой — знаменитым черным лаком, наносили изображения мифологических или бытовых сцен, использовали декоративные сюжеты. Гончарные мастерские имелись в большинстве греческих городов, но особенно славились мастера Коринфа и Афин, изделия которых, покрытые черным лаком и рисунком, получили известность далеко за пределами Эгейского бассейна.

В VIII—VI вв. до н. э. приобретает жизненно важное значение кораблестроение. Больших военных флотов в Греции этого времени не было, поскольку морских войн греки еще не вели, но для ведения торговли, создания многочисленных колоний в разных областях Средиземноморья и Причерноморья требовался значительный пассажирский и торговый флот. Греки строили разные типы судов: пентеконтеры с 50 гребцами и более сложные триеры со 180 гребцами, которые могли развивать скорость до 10 морских миль в час. Кораблестроение — сложное производство, требующее участия многих специалистов: плотников, столяров, мастеров по металлу, такелажу, установке парусов и др. Поэтому успехи греческого кораблестроения — показатель общего высокого уровня греческого ремесла. Если в гомеровский период греческие общины жили довольно изолированно и замкнуто, то в VIII—VI вв. до н. э. устанавливаются интенсивные связи между различными полисами, расположенными зачастую в отдаленных областях Средиземноморья, например в Сицилии или в Причерноморье, с городами Эгейского бассейна. В системе этих активных сношений большую роль играла торговля, обмен различными товарами и сырьем. Во вновь основанные колонии везли вино, оливковое масло, керамику, металлические изделия, оружие, а получали в обмен металлы, лес, кожи, хлеб, рабов. Для того чтобы облегчить расчеты при обмене товаров, была изобретена монета. Первые монеты появились в VII в. до н. э. в Лидии и в Греции на острове Эгина, и вскоре их стали чеканить многие греческие города. В Греции монеты представляли собой кусочек серебра определенного веса, обычно круглой формы, на обеих сторонах которого были выбиты изображения того или иного божества и связанных с ним символов (совы — для богини Афины, орла, скипетра или молнии — для Зевса, треножника, лиры, лебедя — для Аполлона, трезубца — для Посейдона и т. д.).

Постепенное распространение монет, укрепляющиеся торговые связи между различными полисами, а также с окружающей варварской периферией свидетельствовали о проникновении товарного производства в греческую экономику.

Развитие ремесел и сосредоточение их в главном центре полиса, постепенно расширяющееся производство на рынок, установление активных торговых связей —все это способствовало основанию и бурному развитию городов не только как административных и религиозных, но и как торгово-ремесленных центров. В VIII—VI вв. до н. э. в Греции произошла подлинная городская революция. В городах работают ремесленные мастерские, на центральном рынке — агоре — идет активная торговля, в гавани стоят корабли, пришедшие из отдаленных областей. Среди населения увеличивается численность ремесленников, торговцев, матросов, гребцов, владельцев мастерских и кораблей, т. е. торгово-ремесленная прослойка. Но вместе с тем в городе проживают землевладельцы из числа родовой знати, скромные земледельцы, которые выезжают на свои участки для их обработки. С городом тесно связаны земледельцы, живущие в сельских поселениях, они проводят здесь собрания, принимают участие в общественных празднествах, покупают ремесленные изделия (лемехи, мотыги, кирки, светильники, посуду и т. д.) и продают излишки своей продукции. Иначе говоря, город становится важнейшим фактором социально-экономического, политического и культурного развития всего полиса, в определенной степени средоточием этого развития.

 Первой колонией, основанной греками на Западе, было поселение на острове Питекуссы и город Кумы (в Кампании), выведенные около середины VIII в. до н. ,э. Вскоре были основаны города, превратившиеся затем в крупнейшие и процветающие западногреческие полисы: Сиракузы (733 г. до н. э.), Занкла (730 г. до н. э.), позднее переименованная в Мессану, Регий (720 г. до н. э.), Тарент (706 г. до н. э.), Сибарис, Кротон, Гела, Селинунт, Акрагант и др. Сицилия и Южная Италия были так густо усеяны сетью греческих колоний и поселений, греческие колонисты настолько основательно освоили эти территории, что Южная Италия и Сицилия стали называться характерным термином «Великая Греция».

На южном побережье Франции была основана Массалия (ок. 600 г. до н. э.), впоследствии ставшая многонаселенным полисом, через который по реке Родану греческие товары направлялись во внутренние области Галлии, вплоть до современного Парижа. На испанском берегу была основана крупная колония Эмпорион.

Особой активностью в западной колонизации отличался город Коринф, один из крупнейших торгово-ремесленных центров Балканской Греции, для которого характерно раннее становление полисного строя и новой экономики.

Большой мощностью отличалось и колонизационное движение в северо-восточном направлении. Здесь ведущую роль играл Милет, также один из крупнейших и богатых греческих городов. По преданию, Милет вывел до 100 различных поселений и колоний. Крупными греческими колониями Пропонтиды стали города Кизик (756 г. до н. э.), Халкедон (685 г. до н. э.), Византий (667 г. до н. э.). Города Синопа (756 г. до н. э.) и Гераклея Понтийская (560 г. до н. э.) были наиболее могущественными на южном берегу Черного моря. Самыми значительными греческими колониями на Западном Причерноморье считались Истрия (657 г. до н. э.), Аполлония Понтийская, Одессос, Томы, Каллатия. В VI в. до н. э. колонизационная волна достигла Северного Причерноморья. Древнейшее греческое поселение было основано на островке Березань на рубеже VII—VI вв. до н. э., но вскоре Березанское поселение вошло в состав более крупной колонии Ольвии, основанной в первой половине VI в. до н. э. в устье Днепро-Бугского лимана. Целый ряд греческих колоний возник в древней Таврике (совр. Крым). В VI в. до н. э. около десятка разных поселений и городков появились на обеих сторонах Керченского пролива, наиболее крупными из них стали Пантикапей (рубеж VII—VI вв. до н. э.) на месте современной Керчи и Фанагория (547 г. до н. э.) на азиатской стороне Керченского пролива. В началеV в. до н. э. случаи враждебных отношений колонистов с местными племенами, например в Южной Италии и в Северном Причерноморье. Оказавшиеся на чужбине первые поселенцы поддерживали тесные связи с метрополией и опирались на ее всестороннюю поддержку и помощь. Однако несмотря на эти тесные связи и близкое родство (в метрополии к тому же оставались ближайшие родственники и близкие), колония основывалась как самостоятельный полис.

В зависимости от состава колонистов, местных условий, отношений с метрополией новая колония становилась или богатым земледельческим центром, или выступала преимущественно как посредник в торговле метрополии с местными племенами.

В колониях значительно слабее ощущался груз старых родовых традиций, и потому экономика, социальные процессы, новые органы государственной власти, культура развивались свободнее и быстрее, чем в метрополии. Многие греческие колонии, первоначально небольшие и бедные поселения, превращаются в процветающие многолюдные, богатые города с развитой экономикой, активной социально-политической и культурной жизнью. Быстрый рост колоний оказывал стимулирующее воздействие на развитие греческого общества в целом, на установление зрелых форм полисного строя.

Великая греческая колонизация VIII— VI вв. до н. э., вызванная глубинными процессами общественного развития Балканской Греции, сама стала мощным фактором социально-экономического и культурного развития всего греческого мира.

Знакомство колонистов с новыми странами, новыми племенами расширяло культурный кругозор греков. Необходимость строить новые города, осваивать новые территории давала мощный толчок для развития градостроительства и архитектуры, изобразительных искусств. Взаимные контакты как со странами древней восточной культуры, так и с племенным миром Средиземноморья обогащали греческую культуру новыми идеями, новыми знаниями, послужили стимулом в развитии греческой философии и литературы.

Рождение новой греческой культуры.

Становление греческих полисов сопровождалось формированием новой культуры, новой системы духовных ценностей, которые стали органической частью греческой цивилизации. Основными параметрами новой системы духовных ценностей были рационализм мышления грека, сознание ценности человеческой личности, прославление активности, смелости и умения человека в борьбе с природой, чувство неразрывной связи гражданина и полиса, понятие свободы как высшей нравственной категории.

Формирование основ греческой культуры проходило не на пустом месте. Существенными факторами ее развития стали глубокие культурные традиции далекого мира критских и ахейских обществ II тысячелетия до н. э., наследие гомеровского времени, активные контакты с древневосточными цивилизациями. Греки умело использовали, переработали, переосмыслили это наследство, но в целом древнегреческая культура VIII—VI вв. до н. э. была глубоко оригинальным и новым историческим явлением.

Самым ранним греческим ордером был дорический, отличающийся некоторой приземистостью или массивными тяжеловесными формами. В VI в. до н. э. появляется ионический ордер, ему присущи более стройные и легкие формы.

Греческие архитекторы использовали скульптуру для украшения храмовых зданий. Согласно греческим религиозным представлениям, храм рассматривался как жилище бога, и это предполагало наличие культовой статуи в каждом храме. Кроме того, греческие зодчие обычно украшали рельефами и скульптурой разные части храма и его крышу. Скульптура, таким образом, на первых порах носила преимущественно сакральный характер. Скульпторы создавали также статуи многочисленных героев, которые часто были покровителями отдельных родов и аристократических семей. С конца VII в. до н. э. распространяется обычай ставить статуи победителям Олимпийских игр.

По мере утверждения полисного мировоззрения, роста значения личности гражданина постепенно вырабатывается господствующий образ — обнаженного, физически здорового, жизнерадостного человека (радостное настроение скульпторы изображали с помощью улыбки), который мог относиться к божеству, герою или атлету-воину. Такие статуи называли куросами (или аполлонами).

В разных областях Греции, имело целый ряд индивидуальных особенностей, отражавших историю конкретного региона со всем своеобразием его природного окружения, племенного состава, общественных взаимоотношений и исторических традиций.

Ранее всего полисный строй появился в  южной части Греции на полуострове Пелопоннес, где возникают многие сильные города-государства со своеобразными экономикой, социальными отношениями и политическим устройством. Несколько позже полисная структура складывается в Аттике.

Пелопоннес в VIII—VI вв. до н. э.

Общие условия развития.

 После падения микенской цивилизации в XII—X вв. до н. э. на Пелопоннесе, как и повсюду в Греции, происходили непрерывные передвижения племен, как пришлых, так и местных. За три столетия на территории полуострова сменилась значительная часть населения. Ахейцы и ионийцы, населявшие Пелопоннес во II тысячелетии до н. э., частью покинули свои земли и бежали на восток — в Малую Азию и на Кипр, частью были оттеснены во внутренние гористые районы полуострова — в так называемую Аркадию. Однако многие из них остались на своих местах и либо смешались с пришельцами, либо были ими покорены и принуждены к уплате дани.

Наиболее плодородные области на севере и на юге Пелопоннеса: Арголида, район Истма или Коринфского перешейка, Лакония и Мессения — были заселены воинственными племенами дорийцев, пришедшими сюда, по всей видимости, из Северо-Западной Греции (район Эпира). Первые дорийские поселения на территории Арголиды и Лаконии можно датировать приблизительно XI—X вв. до н. э. Примерно в это же время северо-западные области Пелопоннеса: Ахайя на южном побережье Коринфского залива и Элида — были заняты другими пришельцами, принадлежавшими, так же как и дорийцы, к северо-западной ветви греческой народности.

Следствием всех этих передвижений была крайняя пестрота этнического состава  населения Пелопоннеса. Нередко в одних и тех же районах и округах бок о бок селились представители различных этнических групп, говорившие на различных диалектах греческого языка. Во многих местах существовавшая с самого начала этническая рознь между завоевателями и покоренными ими остатками коренного населения со временем переросла в острую классовую вражду. Побежденные ахейцы были низведены победителями дорийцами до положения прикрепленных к земле работников. Наиболее известны в этом отношении спартанские илоты, сходные с ними категории зависимого населения существовали и в некоторых других дорийских государствах Пелопоннеса, например в Аргосе, Сикионе, Эпидавре, а также и за его пределами, прежде всего на острове Крит, где дорийцы также занимали господствующее положение среди порабощенных ими местных жителей.

В течение всего архаического периода, т. е. в VIII—VI вв. до н. э., социально-экономическое и культурное развитие основных районов Пелопоннеса шло крайне неравномерно. Во многом это объясняется различиями в их географическом положении и природных условиях. Так, в гористой, отрезанной от моря Аркадии основой экономики еще и в V—IV вв. до н. э. оставалось примитивное сельское хозяйство, по преимуществу скотоводческое. Вплоть до первой половины IV в. до н. э. здесь не было ни одного настоящего города.

Заметно отставали в своем развитии также южные и западные области Пелопоннеса: Лакония, Мессения, Элида и Ахайя, что можно объяснить их удаленностью от Эгейского моря, ставшего в эпоху Великой колонизации главным средоточием экономической жизни всей Греции. Здесь с большим опозданием начали развиваться ремесла и торговля и так же, как и в Аркадии, очень долго не могли сложиться сколько-нибудь значительные городские центры. Основная часть населения этих областей еще и в классический период продолжала жить, как говорит Фукидид, «по древнему эллинскому обычаю» — деревнями. Лишь в северо-восточной части Пелопоннеса (Арголида и район Истма), более тесно связанной с прибрежной и островной зонами Эгейского бассейна, а через их посредство также и со странами Переднего Востока, сложились условия для быстрого развития товарно-денежных отношений и появились первые в Южной Греции очаги городской культуры.

Северный Пелопоннес в VIII—VI вв. до н. э.

 Сильнейшим из дорийских полисов Северного Пелопоннеса был Аргос, возникший, по-видимому, еще в XI в. до н. э. на месте более древнего поселения микенской эпохи. Под его контролем уже к началу архаического периода находилась наиболее плодородная часть Арголиды — долина реки Инах неподалеку от ее впадения в море. В VIII—VII вв. до н. э. Аргос добился большого могущества. Особого процветания Аргос достиг при правителе Фидоне (первая половина VII в. до н. э.). Считая себя прямым наследником не только дорийских завоевателей Пелопоннеса, но и более древних ахейских царей, он попытался воссоздать «великую державу Агамемнона» такой, какой она изображена в гомеровской «Илиаде».

Первоначально удача сопутствовала Фидону. Он сумел объединить под своей властью большую часть городов Арголиды, включая такие древние центры микенской цивилизации, как Микены и Тиринф. Ему подчинились даже некоторые островные государства, например Эгина. На юге Фидон успешно противодействовал попыткам Спарты отторгнуть от Арголиды плодородную область Фиреатида на побережье

Коренные социальные противоречия, вызвавшие в городах Северного Пелопоннеса мощный подъем демократического движения, на гребне которого и пришли к власти тираны, в сущности, так и остались неразрешенными. Поэтому после свержения тирании здесь снова наблюдаются новые вспышки острой классовой борьбы. Так, в Мегарах произошло крупное восстание крестьян-должников, которые врывались в дома своих кредиторов из числа местных богачей и подвергали их разграблению. Народ, однако, так и не смог добиться в этой борьбе полной победы над своими врагами и угнетателями. Судя по данным источников, к концу архаического периода в Коринфе, Сикионе, Мегарах, Аргосе и других городах Северного Пелопоннеса установился умеренно олигархический строй. Родовая знать утратила свои былые привилегии. Однако власть оставалась в руках наиболее зажиточной части гражданского населения полиса: крупных землевладельцев, богатых купцов и ростовщиков, владельцев больших ремесленных мастерских. В значительной мере такой исход демократического движения VII—VI вв. до н. э. в этой части греческого мира объясняется тем, что весь этот район, за исключением Аргоса, попал в сферу влияния аристократического спартанского государства, установившего свою гегемонию над большинством пелопоннесских полисов.

Южный Пелопоннес в VIII—VI вв. до н. э. Ранняя Спарта.

Со второй половины VII в. до н. э. на первое место среди государств Пелопоннеса выдвигается Спарта. Город Спарта, давший свое название всему государству[1], возник в XI или X в. до н. э., после того как дорийцы, вторгшиеся в Лаконию, обосновались на плодородных землях в средней части долины Еврота.

В течение IX — первой половины VIII в. до н. э. спартанцы вели упорную борьбу с соседними племенами за господство над Лаконией. В конце концов им удалось подчинить своей власти всю эту область от южных границ Аркадского нагорья до мысов Тенар и Малея на южном побережье Пелопоннеса. При этом значительная часть местного населения (в основном, по-видимому, ахейского) была порабощена спартанцами и превратилась в илотов. Древние видели в этом меру наказания, применявшуюся завоевателями по отношению к лаконским общинам, оказывавшим им особенно упорное сопротивление. Более вероятно, однако, что такова была участь тех, кто населял самые плодородные земли Лаконии, представлявшие наибольший интерес для спартанцев. Другие лаконские общины, занимавшие малоплодородные земли предгорий и к тому же добровольно признавшие главенство Спарты, вошли в состав Лакедемонского государства на правах так называемых периэков (букв. «живущих вокруг»). В отличие от илотов периэки считались лично свободными и даже пользовались гражданскими правами в тех общинах или полисах, на территории которых они проживали. Однако в самой Спарте на них смотрели как на людей «второго сорта» и не допускали к участию в делах государства. Таким образом, уже в процессе завоевания Лаконии определялись основные особенности общественного строя и экономики Спарты, и сформировались три основных класса-сословия спартанского общества: полноправные граждане — спартиаты, порабощенные илоты и свободные, но неполноправные периэки.

В этот же период были, по всей видимости, заложены и основы государственного устройства Спарты, отличавшегося стабильностью и мало менявшегося на протяжении столетий. Важнейшими элементами этой своеобразной политической системы могут считаться двойная царская власть, совет старейшин, или герусия, и народное собрание, или апелла. С древнейших времен в Спарте одновременно правили две царские династии, которые нередко соперничали и враждовали между собой. Цари, возводившие свой род к самому Гераклу, пользовались всеобщим почетом и уважением. Однако власть их была сильно ограничена законом. В военное время они выполняли функции военачальников, командовавших спартанской армией, в мирное время занимались судебными и религиозными делами. Оба царя входили в совет старейшин (вместе с ними он насчитывал тридцать человек) и принимали участие в его заседаниях, на которых решались практически все основные вопросы государственного управления.

Народное собрание, охватывавшее всех полноправных граждан Спарты, играло в этой системе государственных учреждений второстепенную роль. По существу, оно лишь утверждало решения, принятые царями и старейшинами на их совместных заседаниях.

Особое место в ранней истории Спарты занимает период так называемых Мессенских войн. Примерно с середины VIII в. до н. э. в Спарте, как и во многих других греческих государствах, стал ощущаться острый земельный голод. Возникшая в связи с этим проблема избыточного населения требовала своего решения, и спартанцы решили ее по-своему. Вместо того чтобы подобно большинству остальных греков искать выход из создавшегося положения в колонизации и освоении новых земель далеко за морем, они нашли его в расширении своей территории за счет ближайших соседей. Главным объектом спартанской экспансии на этом этапе стала Мессения, богатая и обширная область в юго-западной части Пелопоннеса.

Борьба за Мессению была долгой и упорной. Согласно спартанской традиции, первая Мессенская война (вторая половина VIII в. до н. э.) продолжалась около двадцати лет и завершилась победой спартанцев, которые принудили жителей Мессении к уплате большой дани, составлявшей половину всего получаемого ими ежегодно урожая. Часть мессенских земель, возможно, уже в то время была поделена на клеры, распределенные между спартиатами. Однако этого было недостаточно, чтобы удовлетворить всех нуждающихся в земле. В Спарте начались гражданские распри и смуты, сопровождавшиеся призывами к переделу земли.

Тем временем покоренные мессенцы восстали против спартанского владычества. Завязалась новая война (вторая половина VII в. до н. э), не менее длительная и сплочению перед лицом порабощенной, но постоянно готовой к восстанию массы илотов. Обладая большим запасом внутренней прочности, «община равных» смогла в дальнейшем выдержать такие серьезные испытания, какими были, например, великое восстание илотов 464 г. до н. э. (так называемая Третья Мессенская война) или Пелопоннесская война 431—404 г. до н. э. Принесла свои плоды и упорная военная тренировка, которой спартанцы предавались с неослабным усердием на протяжении почти всей своей жизни. Знаменитая спартанская фаланга (тяжеловооруженная пехота) долгое время не знала себе равных на полях сражений и заслуженно пользовалась славой непобедимой. Используя этот первоклассный боевой механизм, Спарта уже в середине VI в. до н. э. подчинила своей гегемонии большую часть пелопоннесских государств, включая такие крупные полисы, как Коринф, Сикион и Мегары. В результате сложился так называемый Пелопоннесский союз, ставший самым значительным политическим объединением в тогдашней Греции.

В дальнейшем спартанцы попытались распространить свое влияние и на другие греческие государства, в том числе на Афины. Однако великодержавные претензии Спарты опирались лишь на ее военное могущество. В экономическом и культурном отношении она сильно отставала от других греческих государств. Установление «Ликургова строя» резко затормозило развитие спартанской экономики. В атмосфере сурового военного режима с его культом искусственно насаждаемого равенства постепенно захирела яркая и своеобразная культура архаической Спарты. Замкнувшаяся в себе, отгородившаяся от внешнего мира глухой стеной вражды и недоверия Спарта постепенно становится главным очагом политической реакции на территории Греции, опорой всех врагов демократического строя.

Формирование полисного строя в Аттике

Афины в VIII—VII вв. до н. э.

Институты государственности в Аттике стали складываться несколько позже, чем в разных областях Пелопоннеса, но постепенно Афины превратились не только в одно из крупнейших и могущественных государственных образований, но и стали своего рода олицетворением полисной Греции, центром Эллады классического времени.

Рождение полисного строя в Аттике проходило через постепенную трансформацию родовых учреждений путем внутреннего развития, и в отличие от многих областей Пелопоннеса роль военных завоеваний (порабощения местных племен и связанных с этим конфискаций, других насильственных действий) в становлении полисного строя в Аттике была минимальна. С другой стороны, процесс постепенных внутренних преобразований завершился возникновением самой развитой социально-политической формы греческого полиса, знаменитой афинской демократии с относительно сплоченным гражданским коллективом. И еще один важный момент. Если ранняя история многих полисов Греции известна очень плохо из-за недостатка документов, то древнейший период истории Афин, первые этапы формирования его полисной структуры гораздо подробнее освещены в источниках, что позволяет воссоздать разные стадии длительного процесса формирования полисов вообще.

Как показывают арехологические раскопки, Аттика была населена уже во времена неолита,.

Высшие должности архонтов и Ареопаг пополнялись из их же среды. По давней традиции, восходящей к родовым порядкам, знать занималась толкованием обычного (т. е. незаписанного) права и, естественно, использовала этот обычай в своих интересах.

Укрепление экономического положения знати, ее консолидация в господствующий слой общества, распоряжение органами управления означало, с одной стороны, разложение родовой организации как таковой, с другой — показывало, что эвпатриды умело использовали родовые традиции и остатки родовых отношений для поддержания своего господства в новых условиях.

Сильный удар по родовым учреждениям был нанесен записью действующих в Афинах правовых норм, проведенной архонтом Драконтом в 621 г. до н. э. Драконт не только записал действующее право, восходящее к древним временам, но и включил в законодательство ряд новых законов, которые отражали социально-экономическую ситуацию того времени. Так, по законам Драконта отменялось древнее право кровной мести, вводились новые правила судопроизводства, причем устанавливалось различие между предумышленным и непредумышленным убийством. Законы оформляли право частной собственности, причем вводилась высшая мера наказания — смерть за посягательство на права собственника, будь то кража овощей с огорода или присвоение земельного участка. Суровая, даже жестокая охрана рождающейся частной собственности должна была защитить этот новый институт от коллективистских обычаев родового строя.

Законодательство Драконта было крупной победой тех социальных сил, которые представляли новые общественные отношения, были заинтересованы в создании государственного порядка и, прежде всего, рядовых граждан — объекта жестокой эксплуатации эвпатридов.

Однако положение основной массы афинян продолжало оставаться тяжелым — ведь основа общественного богатства — земля, решающие рычаги экономической жизни находились в руках эвпатридов. Это вызывало острое недовольство афинского гражданства. «После этого в течение долгого времени, — писал Аристотель, — происходили раздоры между знатью и народом. Надо иметь в виду, что вообще государственный строй был олигархическим, но главное было то, что бедные находились в порабощении — не только сами, но также их дети и жены. Назывались они пелатами и шестидольниками потому, что на таких арендных условиях (т. е. ¹/₆, или 17%, урожая получал землевладелец. — В.К.) обрабатывали поля богачей. Вся же вообще земля была в руках немногих. При этом, если эти бедняки не отдавали арендной платы, можно было увести в кабалу и их самих и их детей... Да и ссуды у всех обеспечивались личной кабалой вплоть до времен Солона... Конечно, из тогдашних условий государственной жизни самым тяжелым и горьким для народа было рабское положение. Впрочем, и всем остальным он был тоже недоволен, потому что ни в чем, можно сказать, не имел своей доли».

Социальные противоречия в Афинах в конце VII в. до н. э. достигли такой остроты, что грозили вылиться в кровавые столкновения. В этих крайних условиях эвпатриды пошли на уступки и были вынуждены избрать архонтом Солона, возложив на него трудную задачу по нормализации обстановки (594 г. до н. э.).

Реформы Солона. Формирование основ афинской демократии.

Солон, выдающийся политический деятель, мыслитель и поэт, хорошо понимал сложность создавшейся социально-политической ситуации. Эвпатрид по происхождению, родственным и дружеским связям, он много занимался торговыми операциями и хорошо знал нужды торгово-ремесленных слоев Афин. Солон отчетливо понимал, что косность и консерватизм афинских эвпатридов, цепляющихся за остатки родовых порядков, живущих в праздности за счет порабощения и самой жестокой эксплуатации рядовой массы земледельцев, мешают экономическому и культурному развитию, создают взрывоопасную обстановку внутри Афин. Блестящее будущее Афин Солон видел в общем оживлении экономики, совершенствовании земледелия, распространении ремесленных производств, расширении торговых операций, в создании гарантий для хозяйственной деятельности средних прослоек афинского гражданства и торгово-ремесленных элементов, в установлении государственного порядка и привлечении к политической жизни широких слоев населения.

Избранный архонтом-простатом с самыми широкими полномочиями, Солон приступил к реализации своей программы по реформированию общественного и государственного строя Афин. Реформы Солона затронули почти все стороны афинского общества: экономические отношения, социальную структуру, военное дело и государственное управление.

В экономической области Солон преследовал цель активизировать хозяйственную жизнь Афин в целом. Были приняты меры для регулирования водоснабжения на территории Аттики, обычно страдавшей от засухи. Особое внимание было обращено на развитие оливководства: был разрешен вывоз оливкового масла за пределы Аттики с целью наживы, в то время как вывоз зерна был законодательно запрещен, изданы предписания, регулирующие порядок посадки и обработки оливковых деревьев. Благодаря принятым мерам маслиноводство в Аттике в последующее время превратилось в процветающую и высокодоходную отрасль сельского хозяйства, а афинское оливковое масло славилось во всем греческом мире.

В законодательстве Солона нашли место статьи, поощряющие занятия ремеслом. Одна из таких статей освобождала сына от  обязанности содержать престарелого отца, не научившего его какому-нибудь ремеслу. Солон способствовал активизации афинской торговли и не только общим повышением товарности оливководства и ремесленных мастерских. Для создания более благоприятных условий для торговых операций Солон вместо архаической фидоновской системы мер и весов и громоздкой эгинской денежной системы ввел более удобную и распространенную в Эгейском бассейне эвбейскую весовую и денежную систему.

Выражая интересы тех кругов афинского общества, которые были заинтересованы в концентрации средств для экономического развития Афин, Солон повел активную борьбу против всяких излишеств и непроизводительных расходов: запрещались дорогостоящие погребения, бесцельное принесение в жертву огромного количества животных, строительство роскошных гробниц.

Многообразной и продуктивной была программа социальных преобразований, предложенная Солоном. Было проведено в жизнь несколько законов, которые отразили глубокие преобразования афинской общественной структуры.

Принципиальное значение имело введенное Солоном разделение всего свободного коренного населения Афин на четыре разряда (по величине земельного дохода). Лица, получающие 500 медимнов (1 медимн — ок. 52 л) дохода зерном или в жидких (вино, масло) продуктах, были отнесены к самому высокому первому разряду и стали называться пентакосиомедимнами (пятисотниками). Второй разряд составили те, кто получал доход в 300 мер, их называли всадниками. Граждане третьего разряда — зев-гиты (владельцы упряжки волов)[2] — имели 200 мер. В четвертый, самый низший, разряд входили так называемые феты, получавшие доход менее 200 мер.

Писистрат ввел довольно обременительный налог в размере 10% урожая в пользу своей казны.

Писистрат поощрял занятия ремеслами, производство на экспорт за пределы Аттики. При нем в Афинах началось обширное строительство: был построен храм Афины на акрополе, начато сооружение святилищ Аполлона и Зевса. Для снабжения города питьевой водой был устроен водопровод. Писистрат проводил активную политику в Эгейском бассейне, поощрял морскую торговлю, что способствовало оживлению кораблестроения. К. эпохе Писистрата относится смена чернофигурного стиля знаменитых ваз более нарядным краснофигурным. Это дало новый импульс керамическому производству. В квартале гончаров — Керамике — открываются новые мастерские.

Не была обижена и знать. Правда, Писистрат конфисковал земельные владения своих противников и роздал часть конфискованных земель бедным крестьянам, но большая часть знатных родов сохранила свои богатства, хотя и должна была поступиться своим влиянием в пользу тирана.

Стремясь придать блеск городу и своему  правлению, Писистрат привлекал ко двору выдающихся деятелей греческой литературы и искусства (например, поэтов Анакреонта и Симонида), не жалел средств для организации общественных празднеств. С особой пышностью справлялись празднества в честь покровительницы полиса богини Афины — Панафинеи, в которых принимал участие сам тиран и его семья. Ранее скромный сельский праздник в честь бога вина и веселья Диониса — Дионисии — превращается в общеаттический, государственный и справляется очень торжественно. В празднествах Дионисий принимали участие специально обученные хоры. Песни хора перемежались репликами актера. Эти нехитрые представления дали начало прославленным аттической трагедии и комедии, достигшим блестящего расцвета в V в. до н. э.

Успешной и масштабной была внешняя политика афинских тиранов. Их основная цель заключалась в овладении ключевыми пунктами, контролировавшими морской путь к проливам и далее в Причерноморье. Писистрату удалось овладеть богатыми рудниками в Пангее на фракийском побережье, афиняне утвердились на островах Лемнос и Имброс. На азиатском берегу, недалеко от входа в Геллеспонт, был захвачен город Сигей. Один из афинских эвпатридов Мильтиад, соперник Писистрата, вынужденный покинуть Афины, овладел полуостровом Херсонесом Фракийским и, несмотря на вражду и политические разногласия, поддерживал афинские интересы в этом районе. Писистрат установил дружеские отношения с тиранами островов Наксоса и Самоса, с фессалийской знатью, с городами Аргосом и Коринфом. Внешнеполитические успехи превратили Афины при Писистрате и его сыновьях в сильный полис, который играл большую роль в международных отношениях греческого мира.

Сыновья Писистрата Гиппий и Гиппарх, унаследовавшие власть после смерти отца в 527 г. до н. э., продолжали его политику, но не смогли удержать в своих руках власть. В 514 г. до н. э. в результате заговора был убит Гиппарх, а Гиппий усилил жестокость режима, вызывавшего всеобщее недовольство. Ухудшилось и внешнеполитическое положение Афин. Огромная Персидская монархия захватила все греческие города в Малой Азии и большую часть островов Эгейского моря. Афиняне были вынуждены уйти из Херсонеса Фракийского. Знатный афинский род Алкмеонидов, находившийся в изгнании как противник Писистратидов, воспользовался недовольством афинского населения, неудачами во внешней политике. Алкмеониды начали собирать силы, чтобы сбросить тиранию в Афинах. Им удалось склонить на свою сторону влиятельного в политических делах Греции дельфийского оракула, а также могущественную Спарту. Спартанский царь Клеомен во главе значительного войска вторгся в пределы Аттики и осадил укрепленный акрополь. Лишенный какой бы то ни было поддержки, Гиппий сдался на милость победителя и удалился в изгнание в Персию. Тирания в Афинах пала (510 г. до н. э.).

Несмотря на свою кратковременность, тирания Писистрата и его сыновей имела важное значение для общего развития  Афин. Хотя тираны в значительной степени руководствовались своими личными целями, их политика лавирования среди разных социальных прослоек, поддержание государственного порядка и известного социального спокойствия, стимулирование экономического и культурного развития оказали положительное влияние на общий процесс формирования афинского общества. Тираны не отменили солоновского законодательства, и в обществе продолжалось укрепление полисных порядков, которые были заложены Солоном.

Законодательство Клисфена. Организация полисной демократии.

Свержение тирании Гиппия вызвало вспышку внутренней борьбы, в результате которой к руководству Афинами пришел род Алкмеонидов. Его представитель Клисфен выступил с программой реформ, которые должны были выкорчевать последние остатки родовых отношений и завершить оформление полисного строя в его демократическом варианте. Реформы Клисфена проводились с 508 по 500 г. до н. э.

Важное значение имело введение нового административного деления Аттики. Дело в том, что сила родовой знати, ее наиболее глубокие корни находились в системе традиционного разделения Аттики на родовые филы, фратрии и роды. В этих подразделениях были родовые поместья, родовые культы знати, вокруг которых собирались зависимые от нее бедняки-сородичи. Клисфен сделал попытку эти корни выкорчевать. Территория всей Аттики была разделена на 10 областей, каждая из которых состояла из трех районов, а район включал несколько демов, низших административных единиц. Каждая из 10 областей (фил) представляла собой не сплошную территорию, а состояла из трех районов (триттий), расположенных в разных местах Аттики (один район — в городской черте Афин, другой — в приморской полосе, третий — во внутренней части Аттики). Прежние родовые коллективы оказались разбросанными по разным демам, триттиям и филам. Тем самым они фактически были расформированы и потеряли политическое значение.

В конце VI в. до н. э. Афины превратились в крупный и многонаселенный городской центр. Здесь жил разнообразный люд, связанный с ремесленными производствами и торговлей, — от владельцев крупных рабских мастерских и кораблей до простых матросов и гребцов. В этом крупном центре обретали постоянное место жительства и выходцы из других греческих городов — Милета, Самоса, Сигея, Коринфа, Мегар и др. Эти чужаки составили сословие метеков, они отличались от коренных афинян тем, что не имели гражданских прав (например, права участвовать в Народном собрании), земельных участков, но могли открыть мастерскую или купить корабль.

Стремясь противопоставить городской демос старой аристократии и усилить его политическое значение, Клисфен использовал благоприятную ситуацию, сложившуюся в связи с общей реорганизацией афинского управления, созданием новых фил, и включил в состав полноправных граждан значительное число метеков и вольноотпущенников.

Как и во времена Солона, довольно острой была в Афинах конца VI в. до н. э. аграрная проблема из-за наличия массы малоземельных граждан, с трудом сводящих концы с концами.

Греческий полис как социально-политический организм

Архаический период VIII—VI вв. до н. э. был временем формирования социально-расчлененного общества и государства в форме полисного строя. Это был новый путь развития, отличный от того пути, которым шли в свое время древневосточные общества и древнейшие греческие государственные образования II тысячелетия до н. э. (общества древнего Крита и Ахейской Греции). Каковы же особенности этого нового пути?

Формирование основ греческой цивилизации в VIII—VI вв. до н. э. осуществлялось не путем уничтожения «чистых» родовых отношений, как в громадном большинстве предшествующих обществ, а на более сложной культурной основе, включающей богатое крито-микенское наследство. Исторический опыт II тысячелетия до н. э. не пропал даром, был учтен, он обогатил общий исторический процесс.

Социальные отношения в VIII—VI вв. до н. э. строились на более высоком уровне развития производительных сил, чем во II тысячелетии до н. э. В частности, огромное влияние оказывало производственное освоение нового металла — железа. С помощью железных орудий можно было вспахивать каменистые земли, вырубать лесистые пространства и обращать их в пашню, обрабатывать твердые породы камня. Естественно, это расширяло материальные возможности греков, создавало предпосылки для появления более сложной экономики, динамичного товарного производства, которое задавало более быстрый темп хозяйственному и общественному развитию, чем консервативное натуральное хозяйство.

Природные условия в Греции отличаются от природных условий древневосточных стран тем, что здесь для нормального занятия земледелием нет необходимости  строить сложные гидротехнические сооружения. Тем самым создавались благоприятные условия для его развития, а основной производственной ячейкой стали не громоздкие царские и храмовые хозяйства или общинное производство с его мелочной регламентацией, предполагавшие огромный управленческий аппарат, а небольшое частное хозяйство, построенное на продуманной эксплуатации рабского труда и с относительно высокой доходностью.

Процесс исторического развития греческого общества в VIII—VI вв. до н. э. протекал в рамках мелких, внутренне сплоченных республик, опирающихся на гражданский коллектив среднезажиточных земледельцев. В таких мелких общественных и государственных образованиях появлялись более благоприятные возможности для создания рациональной и динамичной экономики, более сложной социальной структуры, разнообразных политических учреждений и высокой культуры. Общим результатом этого процесса было появление на территории Балканской Греции, Великой Греции и в Причерноморье нескольких сотен мелких государственных образований с более или менее сходной социально-экономической структурой, принципами политического управления и системой духовных ценностей. Именно в рамках полисного строя древние греки создали в классический период своей истории блестящую цивилизацию, которая стала великим вкладом в сокровищницу мировой культуры, обеспечила древнегреческому обществу почетное место во всемирной истории.

Каждый из множества греческих полисов был индивидуальным явлением, но при всей самобытности и своеобразии в большинстве греческих государств проступают некоторые общие черты, которые позволяли  граждане полисов владели как собственники с правом полной хозяйственной самостоятельности вплоть до продажи участка, однако возможности продажи земли были ограничены.

Гражданский коллектив полиса был неоднородным. Укрепление товарных отношений усиливало имущественную и социальную дифференциацию гражданского коллектива, приводило к его расслоению и ослаблению. Для поддержания некоторого единства граждан полисные власти принимали ряд мер. Этими мерами были наделение участками потерявших землю граждан, введение земельного максимума, который препятствовал концентрации земли в руках отдельных лиц за счет других. На богатых граждан налагались так называемые литургии, т. е. обязанность тратить часть своих средств на общественные нужды (поставка кораблей, устройство общественных празднеств и др.). Общественное мнение осуждало граждан, занимающихся накоплением богатств, ведущих праздный образ жизни. Напротив, достойным гражданином считался среднезажиточный земледелец, который заботливо ведет свое хозяйство, ревностно выполняет все гражданские обязанности, является умелым и доблестным защитником своего полиса, неся службу в гоплитах.

С точки зрения государственного управления, греческий полис имел республиканское устройство. Верховная власть принадлежала Народному собранию, которое состояло в принципе из всех полноправных граждан. Народное собрание управляло полисом совместно с Советом и должностными лицами, избираемыми на определенный срок (как правило, на один год). Постоянного государственного аппарата, за исключением малочисленного штата технических служащих, не существовало. Повторное переизбрание на одну и ту же должность, как правило, не допускалось. Должностные лица после истечения срока их пребывания в должности отчитывались перед Народным собранием или его органами. Доминирующее значение Народного собрания и Совета воплощало главный принцип политического мышления древних греков: право участия в управлении всего гражданского коллектива. Право на решение дел своего полиса, государственное управление рассматривалось как одно из важнейших прав гражданина.

В полисах сформировалась и своя система духовных ценностей. Прежде всего своеобразное социально-экономическое, политическое и культурное устройство, сам полис греки считали высшей ценностью. По их мнению, лишь в рамках полиса можно существовать не только физически, но и вести полнокровную, справедливую, нравственную жизнь, достойную человека

 

Тема: Афинская демократия в V в.до н.э.

План:

1.       Хозяйство,земледелие, ремесло и торговые отношения населения Аттики. 

2.       Реформы Солона и  их значения. Власть Писистрата. 

3.       Реформы Клисфена.

4.       Государственный строй Афин.

 

Аттика в начале архаического периода

Вследствие состояния исторических источников наиболее ре­льефно процесс становления греческого полиса прослеживается в одной из юго-восточной областей Средней Греции — древней Аттике, с центром в Афинах. Покрытая скалистыми горами и окруженная со всех сторон морем, Аттика была мало удобна для земледелия. Наличие в ее недрах серебра, запасов качественной глины и изобилие мрамора способствовали раннему развитию ре­месла и торговли. Удобные морские гавани благоприятствовали развитию мореплавания. Первоначально население Аттики про­живало в мелких поселениях, которые со временем объединились вокруг одного городского центра, расположенного у подножия высокого скалистого холма — афинского Акрополя.

Дорийское вторжение мало затронуло Аттику, и в основном здесь проживало прежнее население — ионийцы и пеласги. Здесь также обосновались некоторые ахейские роды, прйиТЁДшие в об­ласть из Пелопоннеса после дорийского завоевания. В целом сло­жившаяся здесь к началу эпохи архаики племенная группа гово­рила на ионийском диалекте греческого языка. По кровнород­ственному признаку население Аттики делилось на четыре родо­вые филы, или племени. Каждая фила делилась на три фратрии, состоявшие из нескольких десятков родов.

В гомеровское время населением Аттики управляли басилеи. Одному из них, легендарному герою Тезею, приписывалось объе­динение (синойкизм) страны вокруг города Афины. Басилеи яв­лялись верховными правителями, жрецами, судьями и воена­чальниками. Как и в других греческих полисах, при басилее был совет старейшин, называвшийся в Афинах ареопагом. Согласно преданиям, Тезей разделил население на три группы: евпатридов — земельную знать, геоморов — земледельцев, демиургов — ремесленников.

В течение VIII в. до н. э., по мере развития хозяйства и част­ной собственности, евпатриды (в переводе «происходившие от благородных отцов») начали постепенно ограничивать права басилеев. Они стали выбирать из своей среды архонтов (старейшин), к которым и переходили некоторые властные полномочия басилея (военное командование, суд), так что со временем у него оста­лись только жреческие обязанности, а позднее должность басилея даже стала выборной.

Таким образом, в начале архаического времени система управления Афинами была следующей. Царская власть уступила свое место правлению коллегии 9 архонтов — должностных лиц, избираемых ежегодно исключительно из среды евпатридов. Между ними были распределены основные функции исполни­тельной, военной и судебной власти, т.е. функции, принадлежав­шие ранее басилею в «темные века». Возглавлялась эта коллегия ее главой — архонтом-эпонимом, или старшим архонтом. По его имени назывался текущий год, и таким образом велось афинское летосчисление. Затем следовал архонт-полемарх, ведавший воен­ными делами и командовавший афинским ополчением. Архонт- басилей — третий в коллегии, ведавший культовыми обязанно­стями бывших басилеев. Остальные 6 архонтов назывались ар- хонтами-фесмофетами и являлись хранителями древних законо­дательных обычаев, передававшихся устной традицией из поко­ления в поколение.

После года пребывания в должности архонты передавали свои полномочия вновь избранным на их места из евпатридов долж­ностным лицам, а сами автоматически становились пожизненны­ми членами ареопага, который в архаическое время становится одним из органов власти родовой аристократии, причем самым влиятельным. Народное собрание общины, объединявшее всех ее представителей, собиралось нерегулярно и только по призыву высших должностных лиц. Решающей политической силой оно не являлось.

Источники свидетельствуют, что на протяжении архаическо­го периода положение аттического крестьянства резко ухудша­лось. Все это происходило на фоне развития ремесел, становления города как политического и экономического центра сельскохо­зяйственной округи, появления монеты.

Самым активным участником этого ускорения развития об­щества были евпатриды, которые, стремясь к богатству, активно участвовали и в колонизации, и в заморской торговле. Примечательно, что если в начале архаической эпохи объектами как внутреннего, так и международного обмена были только предметы роскоши, то начиная с VII в. до н. э. в торговый оборот включаются обычные товары — ткани, шерсть, металлы, кера­мика, рабы. Но в большей степени важен факт, что именно в это время в сферу обмена попадают продукты сельскохозяйственного производства. Это не могло не привести к росту объема товарного производства и изменению его характера из-за значительного увеличения потребностей формирующегося рынка обмена в про­дукции сельского хозяйства.

В Аттике начался активный процесс усиления задолженно­сти крестьян. Появляются так называемые пелаты и шестидольники, впавшие в зависимость от аристократии и выплачивавшие ей часть своего урожая. В дальнейшем такие зависимые крестья­не превращались в неоплатных должников, попадали в долговое рабство, и как результат — следовала их продажа за пределы Аттики. Этот процесс закабаления рядового крестьянства Аттики протекал достаточно активно, благодаря тому что евпатриды об­ладали монополией не только на экономическую, но и на полити­ческую и судебную власть. Аристократия до осуществления ради­кальных преобразований VI века до н. э. — это основная воору­женная сила общинного ополчения. Именно кавалерия, состояв­шая исключительно из богатых представителей знати, являлась основной боевой силой того времени. К этому следует добавить и полное отстранение рядовых общинников Аттики от политиче­ских дел.

Обострение социально-политической обстановки в Аттике особенно ощущалось уже во второй половине VII в. до н. э. Примером может служить неудавшаяся попытка установления тирании, предпринятая афинским аристократом Килоном в 30-х годах VII в. до н. э. Она показала отсутствие единства в правящем сословии евпатридов и шаткость традиционного порядка. А то, что демос остался в стороне от этих событий, молчаливо наблюдая борьбу верхушки за власть, очень хорошо иллюстрирует его от­ношение к представителям аристократической элиты.

Еще одним симптомом назревавшего конфликта между демо­сом и аристократией стала запись устного законодательства, осу­ществленная архонтом Драконтом в 621 г. до н. э. Это ослабило власть родовой аристократии, которая через своих должностных лиц, носителей норм обычного, неписаного права, часто вершила суд в своих интересах. Законами Драконта отменялось ее право на кровную месть — типичный рудимент родового строя, а все ка­рательные функции передавались ареопагу, который по-прежнему оставался в руках евпатридов.

Законы Драконта были весьма суровы. Тем не менее некото­рые из них явно свидетельствовали об укоренении новых явлений в экономической жизни Афин. Так, бездеятельность граждан же­стоко наказывалась, что вело к развитию их экономических воз­можностей. Сурово, вплоть до смертной казни, каралась кража. Последнее говорит о нарождении частнособственнических отно­шений и о защите труда собственников.

Реформы Солона

Законы Драконта не коснулись вопроса о задолженности, сильно беспокоившего рядовое население Аттики. Волнения про­должались. Назревший конфликт был разрешен законодатель­ной деятельностью Солона, который нашел возможность компро­мисса с наиболее обездоленными, а потому и наиболее агрессив­ными слоями афинского демоса. С 594 г. до н. э. этот обедневший евпатрид, избранный архонтом с правом законодательной дея­тельности, проводил серию реформ, которые коренным образом изменили ситуацию в Аттике. Его популярности среди афинян способствовали решительные действия по возвращению острова Саламин, потерянного афинянами в свое время после заговора Килона и временно попавшего под власть мегарского тирана Феагена.

Самым важным законом стала т.н. сейсахфия («стряхивание бремени») — освобождение всех афинян от обязательств, связан­ных с заложенной за долги землей. Такие участки земли, ранее выпадавшие из сельскохозяйственного оборота, возвращались своим хозяевам. Следствием стало то, что число обезземеленных и малоземельных крестьян резко уменьшилось, а возросший эко­номический потенциал отдельной крестьянской семьи позволил ей уже не только выживать, но (при удачном стечении обстоя­тельств) стать конкурентоспособной с хозяйственными возмож­ностями знати.

Солон запретил обеспечение займов личностью. Теперь долж­ник отвечал перед своим кредитором только своим имуществом. Таким образом, угроза долгового рабства для сограждан была полностью ликвидирована. Более того, афиняне, ранее попавшие за долги в рабство, освобождались. Те же из них, кто был продан на чужбину, выкупались за общественный счет и возвращались на родину. Следствием этого стала консолидация гражданского коллектива формирующегося афинского полиса и дальнейшее развитие рабства исключительно за счет рабов-иноплеменников. Последнее в дальнейшем окажет свое решительное воздействие на формирующийся агрессивный характер внешней политики Аттики.

Был проведен ряд реформ, поощрявших хозяйственную дея­тельность афинян. Денежная реформа позволила афинской моне­те стать конкурентоспособной в торговых операциях греческих купцов, а реформа мер и весов смогла облегчить деятельность местных торговцев, которые становились привычными контра­гентами в межполисной торговле. Солон запретил вывоз из Аттики зерна, в котором она всегда нуждалась из-за скудности своих почв, но зато создал благоприятные условия для экспорта оливкового масла и вина. Эти меры вели к ликвидации спекуля­тивных сделок на афинском рынке и поощряли деятельность местных сельскохозяйственных производителей.

Новый закон о свободе завещания наносил удар по родовым связям, т.к. теперь появлялась возможность экономического уси­ления отдельных семей. Законодательно был ограничен земель­ный максимум, определен ссудный процент.

Следующая серия реформ — это преобразования в социаль­ной и политической сферах. Все свободное население Аттики Солон разделил на четыре разряда, принадлежность к которым определялась по объему дохода, получаемого в результате хозяй­ственной деятельности. До этой реформы земля была сконцен­трирована в руках евпатридов и их родовых кланов, что вело к засилью аристократии также и в политической жизни. Сейчас же права и обязанности граждан были распределены так, что зажи­точные граждане по-прежнему обладали большей полнотой вла­сти, но при этом на них возлагались и большие обязанности в от­ношении всего гражданского коллектива. Кроме того, принад­лежность к новым высшим разрядам определялась в зависимости от получаемого ежегодного дохода с земельного участка, а это вы­нуждало его владельца изыскивать более рациональные способы обработки земли для получения большего урожая. Теперь уже не происхождение или принадлежность к тому или иному аристо­кратическому роду, а именно доход, труд на земле становился критерием авторитета в обществе.

Первый разряд населения составили т.н. пентакосиомедим- ны (пятисотмерники), т.е. те, чей ежегодный доход превышал 500 медимнов (1 медимн как мера объема — около 52 литров) уро­жая зерном, маслом или вином. Второй разряд — всадники (от 300 медимнов и выше), третий — зевгиты (от 200 мер и выше) и, наконец, четвертый — феты, беднейшая часть населения (до 200 мер). Впоследствии, по мере развития денежных отношений, принадлежность к тому или другому разряду стала определяться уже в денежном выражении. В зависимости от получаемого до­хода ранжировались и политические права граждан Аттики: пен- такосиомедимны и всадники имели всю их полноту, как пассив­ных, так и активных, зевгиты также обладали всей полнотой по­литических прав, за исключением возможности стать архонтами и, следовательно, попасть в ареопаг. За фетами же было сохране­но право участия в работе народного собрания и обсуждения раз­биравшихся на нем вопросов.

Отныне критерием полноты политических прав становилось имущественное положение гражданина, величина его частной собственности, но отнюдь не его аристократическое положение или принадлежность к знатному роду. В связи с этим значитель­но изменилось по своему составу и афинское ополчение. Его основную боевую единицу составила фаланга тяжеловооружен­ных воинов-гоплитов, оснащенных полным боевым вооружением (шлемом, доспехами, поножами, щитом, мечом, копьем), наби­равшихся из зевгитов, самого многочисленного третьего цензово­го разряда. Роль аристократической конницы, формировавшейся из пентакосиомедимнов и всадников, сходит на нет. Феты сража­лись в ополчении как легковооруженные воины или же, в даль­нейшем, с появлением у афинян военного флота, матросами на кораблях. Кроме того, на пентакосиомедимнов как в военное, так и в мирное время возлагались дорогостоящие литургии — добро­вольные траты на пользу всего гражданского коллектива.

Преобразования в политическом устройстве Афин, осущест­вленные Солоном, также были направлены против засилья ари­стократов. В противовес аристократическому ареопагу был учрежден Совет четырехсот (буле), набиравшийся по сто граждан от каждой из четырех сохранявшихся родовых фил. Будучи по­стоянно действовавшим органом, Совет четырехсот готовил дела для их дальнейшего обсуждения и утверждения на народном со­брании. Он разбирал также все текущие вопросы жизни граждан­ского коллектива. Введением этого органа власти функции ранее могущественного ареопага были значительно урезаны.

До Солона сходки соплеменников в форме народных собраний проводились редко, нерегулярно, по желанию знати, и были од­ним из инструментов господства и политического засилья знати. Сейчас же и особенно позже, уже в начале V в. до н. э., народное собрание (экклесия) становится полномочным и полновластным органом управления, и все слои граждан, включая небогатых фетов, получили право голоса и непосредственного участия в его ра­боте. Народное собрание стало собираться регулярно (в V в. до н. э. — 40 раз в году, или каждые 9 дней).

Еще одним новым органом государственного устройства при Солоне становится Суд присяжных (гелиэя). Коллегия судей из­биралась из всех граждан, включая фетов. Ее функции заключа­лись в основном в проверке отчетов должностных лиц, в контроле за их деятельностью, разбирательстве отдельных конфликтов. Гелиэя вместе с экклесией становятся наиболее демократически­ми органами афинского полиса.

Реформы Солона заложили основы демократической формы управления полисом, но в силу некоторой ограниченности и непо­следовательности так и не сумели окончательно ликвидировать власть аристократии. Политические преобразования и экономи­ческие мероприятия, проведенные им, не удовлетворили ни на­род, ни старую земельную аристократию. Евпатриды были недо­вольны отменой долгов и потерей своего господствующего поло­жения. Демос, надеявшийся на передел земли, не был удовлетво­рен мероприятиями Солона, которые в значительной степени усилили политические позиции торговцев, ремесленников, но почти ничего не дали беднейшему населению.

Отмена старых долгов лишь временно улучшила положение бедноты, которая скоро вновь оказалась вынужденной обращать­ся к своим кредиторам. Поэтому вскоре после реформ Солона в Афинах вновь вспыхивает напряженная борьба между различны­ми группами населения.

Тирания Писистрата в Афинах

Около 560 г. до н. э. в результате упорной борьбы власть за­хватил один из афинских аристократов — Писистрат, сумевший использовать поддержку городской и сельской бедноты, недо­вольной влиятельными евпатридами. Писистрат установил свою единоличную диктатуру в форме тирании. Стремясь укрепить свое положение, он искал поддержки демоса. Первоначально он оказывал помощь из государственной казны наиболее нуждав­шимся мелким земледельцам, облегчил бремя налогов для сель­ской бедноты, расширил права сельских общин и стал назначать в сельские местности судей, избавив земледельцев от хождения на суд в Афины. Однако, отобрав у граждан оружие и укрепив свое положение, Писистрат ввел налог на доходы граждан, резко ухудшивший положение крестьян.

Писистрат способствовал развитию морской торговли. Он за­хватил важный пункт в Малой Азии, близ входа в Дарданелльский пролив (древнегреческое название Геллеспонт), что обеспечило Афинам контроль над морскими путями в Черное море. С целью развития ремесел и торговли Писистрат предпринял ряд важных мер, в том числе и строительство общественных сооружений. Он покровительствовал поэтам, художникам, украсил афинский Акрополь. По его распоряжению в Афины были собраны народ­ные певцы, со слов которых были записаны знаменитые поэмы Гомера «Илиада» и «Одиссея».

Мероприятия тирана подрывали положение старой родовой знати, многие представители которой были изгнаны из Афин. После его смерти в 527 г. до н. э. правителями Афин стали его сы­новья Гиппий и Гиппарх. В это время положение в бассейне Эгейского моря резко изменилось. Сильная Персидская держава, захватившая Малую Азию, утвердилась на торговых путях из Эгейского моря в Черное. Афинской морской торговле был на­несен жестокий удар. Привоз хлеба из Черного моря в Афины был временно прерван. В результате подорожали многие продукты, возросло недовольство среди населения. Сыновья Писистрата, управлявшие в Афинах, проводили очень жестокую, порой терро­ристическую политику по отношению к афинянам. Начались волнения и выступления против тиранов, один из которых, Гиппарх, был убит в 514 г. до н. э., а другой, Гиппий, по требова­нию народа был изгнан в 510 г. до н. э. афинской знатью.

Реформаторская деятельность Клисфена

Попытка евпатридов восстановить свое господство после па­дения тиранического режима Писистрата и его сыновей встрети­ла решительное сопротивление со стороны большинства афинян. В этих условиях другой афинский реформатор, поддержанный демосом, Клисфен, предпринял новую серию преобразований (509-507 гг. дон. э.).

Его важнейшей реформой стала административно-террито­риальная. На смену архаической родоплеменной организации общества по филам и фратриям он ввел разделение населения Аттики на 10 новых территориальных фил. Это привело к дробле­нию родовых организаций, разрыву родовых связей и смешению населения, которое отныне объединялось только благодаря тер­риториальным связям по месту жительства, а родовые филы окончательно уничтожались.

В связи с этим был преобразован и солоновский Совет четы­рехсот, который отныне включал в себя уже 500 граждан. Он на­бирался по 50 человек от каждой из 10 новых территориальных фил, причем состав нового Совета пятисот (буле) ежегодно пол­ностью менялся. Выборы членов Совета по жребию, отсутствие всяких ограничений при выборах булевтов и запрет быть дважды в течение жизни членом Совета пятисот — все это превращало его в подлинного выразителя интересов всех слоев гражданского кол­лектива.

Клисфену удалось уравнять в правах коренных граждан и пришлых жителей Аттики. Теперь гражданство определялось принадлежностью не к древней родовой филе, а к дему — наибо­лее мелкой территориальной единице. Каждый гражданин те­перь присоединял к своему имени не родовое имя отца, а название своего дема, что окончательно подрывало принципы родовой ор­ганизации и консолидировало гражданский коллектив. Расширялась и демократизировалась система полисных должно­стей, осуществлявших исполнительную власть.

Клисфен учредил и т.н. «суд черепков», или остракизм, по которому сам коллектив граждан определял того, кто мог угро­жать афинской демократии. Заподозренный в возможности уста­новления тиранического режима или режима личной власти гражданин полиса в результате определенной процедуры голосо­вания по решению суда обязан был на определенный срок поки­нуть Афины с правом возвращения по его истечении.

Значение реформ Клисфена очень велико. Если Солон сумел нанести первые удары по господству родовой аристократии и за­ложил общие основы полисного устройства, а также демократи­ческой формы правления в Афинах, а тиранический режим Писистрата и его сыновей стал своеобразной нивелирующей си­лой, направленной против аристократии с ее родовыми связями и привилегиями, то Клисфен окончательно уничтожил ее остатки и придал государственному устройству Афин подлинно демократи­ческий характер.

Все афинские граждане, исключая рабов и проживавших в Афинах иностранцев, называвшихся метеками, принимали ак­тивное участие в политической жизни полиса. Они могли быть избраны на любые государственные должности и принимать уча­стие в решении всех важнейших вопросов политической жизни своей гражданской общины. Афинская демократия была наибо­лее передовой и развитой из всех греческих полисов с демократи­ческой формой устройства.

Классическая Греция

Рубеж VI-V вв. до н. э. открывает в истории Древней Греции эпоху классики, которую принято считать периодом наивысшего расцвета эллинской цивилизации. Он продолжался до последней трети IV в. до н. э., когда объединенные силы греко-македонской армии под командованием Александра Македонского начали за­воевание Персидской державы Ахеменидов.

Одним из благоприятных факторов, способствовавших рас­цвету греческой цивилизации в классическое время, стала победа над персидской агрессией во время т.н. Греко-персидских войн в первой половине V в. до н. э. Греки отстояли свою свободу и неза­висимость в этой неравной схватке. Их полисный строй убеди­тельно доказал свою жизнеспособность и более высокий уровень цивилизации по сравнению с деспотической властью и имперски­ми амбициями ахеменидских владык.

Благодаря победе над Персией в Греции наметился прогрес­сирующий подъем экономики. Военная добыча и огромное число военнопленных стали катализатором этого процесса. Восстановленный контроль над главными торговыми путями, ве­дущими в Причерноморье, Великую Грецию, Египет и Восточное Средиземноморье, способствовал процветанию экономики грече­ских полисов. Именно в это время греки вырабатывают основы рационального ведения хозяйства и эксплуатации труда много­численных рабов.

Завершение формирования слоя полноправного зажиточного среднего крестьянства, которое превратилось в стабилизирую­щую силу укрепляющихся полисных коллективов, позволило многим городам-государствам Древней Греции избежать в V в. до н. э. роковых последствий внутриполисных конфликтов. Этому отчасти способствовало создание в наиболее развитых в экономи­ческом отношении греческих полисах четко отлаженной демо­кратической системы управления, в которой принимали участие все слои гражданского коллектива.

Если демократические формы правления были чаще всего присущи полисам т. н. торгово-ремесленного типа, ярким приме­ром которых были Афины, то граждане полисов аграрного типа, с их консервативной экономикой, архаическими социальными и политическими институтами, тяготели к олигархическим фор­мам власти и управления спартанского типа. В любом случае именно в классическую эпоху в политической жизни и мировоз­зрении греков вырабатывается столь фундаментальное понятие, как «гражданин», «коллектив граждан-единомышленников», под которым и следует понимать все полноправное население гре­ческих городов-государств.

Классический период в истории Древней Греции — это время расцвета эллинской полисной культуры, создания величайших ценностей практически во всех ее областях. Все достижения древ­негреческой культуры этого периода стали своеобразной точкой отсчета и образцом для подражания не только античного обще­ства, но и всей мировой цивилизации.

В последней трети V в, до н. э. мир греческих полисов втянул­ся в водоворот новой войны, теперь уже войны эллинов против эллинов. Это была борьба за преобладание в эллинском мире меж­ду двумя крупнейшими военно-политическими объединениями Древней Греции — Первого Афинского морского союза и Пелопоннесского союза, гегемоном которого была Спарта. Верх одержали спартанцы, однако реальных победителей в Пелопоннесской войне не было. Проиграли все греки, так как эта война стала прологом надвигающихся бедствий, которые постиг­ли Элладу в первой половине IV в. до н. э. В это время полисная система Греции вступает в полосу затяжного кризиса.

Кризис полиса резко ослабил всю Элладу. Этим воспользова­лась Македония, царю которой Филиппу II удалось силой оружия подчинить своему влиянию и власти практически всю Грецию. Последовавшее несколько позже объединение эллинов и маке­донцев было задумано Филиппом II для организации похода на Восток в целях завоевания огромной Персидской державы. После неожиданной смерти македонского царя эта миссия была возло­жена на его сына и наследника Александра, с походов которого на Восток начинается уже новый период греческой истории — элли­нистический.

Греко-персидские войны

В конце VI в. до н. э. над Грецией, в большинстве полисов ко­торой была ликвидирована власть родовой аристократии и пере­житки родового строя, нависла угроза со стороны сильной Персидской державы. В Греции в это время интенсивно развива­лась экономика, ускорились социальные процессы, наметился расцвет культуры. Балканский полуостров пока еще не знал на­шествия варваров-иноземцев. Однако гигантская Персидская держава, в которой правили цари из династии Ахеменидов, суме­ла к этому времени подчинить себе все более-менее крупные госу­дарства и территории Древнего Востока — Египет, Вавилонию, Элам, Финикию, Ассирию, Мидию и др. Ахеменидские владыки, не знавшие военных поражений, стали обращать свои агрессив­ные устремления на запад.

Столкновение было неизбежным, поскольку эта одна из са­мых продолжительных и кровопролитных войн не только эпохи античности, но и всей мировой истории должна рассматриваться как непримиримый конфликт двух совершенно разнородных ми­ров — агрессивной Персидской державы, претендовавшей на ми­ровое господство, и пока еще разобщенных, но потенциально еди­ных в своем стремлении к независимости греческих полисов, граждане которых уже осознавали себя хозяевами судьбы и сво­боды не только для себя и своих семей, но и для всего коллектива сограждан, составлявших основу полисных коллективов.

Особенностью боевых действий между персами и греками, растянувшихся почти на полстолетия (500-449 гг. до н. э.), было то, что они не велись непрерывно, а представляли собой несколь­ко военных столкновений, боевых кампаний, что и позволяет их назвать не одной войной, а целой их серией — Греко-персидски­ми войнами.

Надвигающуюся опасность со стороны персов прежде всего ощутили на себе граждане прибрежных греческих торговых горо­дов Малой Азии. Хотя они находились под персидским контро­лем еще со второй половины VI в. до н. э., ахеменидские владыки почти не вмешивались в их внутреннюю жизнь и не обременяли большими налогами. С приходом к власти в Персии царя Дария I происходит ужесточение политики Персидского царства по отно­шению к ним, в ряде малоазийских полисов власть была передана ставленникам Дария I, установившим свои тиранические режи­мы над их полисными коллективами.

Для того чтобы лишить малоазийские греческие города эко­номической самостоятельности, персидские власти стремились их изолировать, и прежде всего в области торговли. Благодаря тому, что основные морские пути захватили поощряемые перса­ми финикийцы, купцы греческих городов Малой Азии были вы­теснены с их традиционных рынков Эгейского моря и Восточного Средиземноморья. Они оказались в изоляции, экономические связи с полисами Балканской Греции и греческими колониями Причерноморья были парализованы. Все более уверенно персы стали вмешиваться во внутреннюю жизнь малоазийских грече­ских полисов, свергая демократические режимы и насаждая там власть тиранов, происходивших из местных аристократических родов, полностью зависимых от персидских владык.

Все эти невзгоды подняли ионийских греков на восстание против персидского засилья. Центром антиперсидских выступле­ний, начавшихся в 500 г. до н. э., стал город Милет — крупный торговый и культурный центр западной Малой Азии. Однако силы были неравны. Восставшие еще раньше просили балкан­ских греков оказать им помощь в борьбе с персами. Но на этот призыв откликнулись лишь Афины и Эретрия (на острове Эвбея), приславшие на помощь восставшим 25 военных кораблей. Едва ли это могло оказать реальную поддержку повстанцам. Балканские греки, занятые своими внутренними проблемами, еще не представляли себе той опасности, которую могла принести агрессия Ахеменидов, обращенная против них, поэтому помощь восставшим оказалась столь незначительной. Один за другим гре­ческие полисы Малой Азии оказывались в руках персов. В 494 г. до н. э. близ Милета в морской битве греки были разгромлены. Сам Милет был захвачен и полностью разорен. Его жителей пер­сы либо перебили, либо продали в рабство.

Царь персов Дарий I, узнав о помощи восставшим со стороны Афин и Эретрии, получил удобный повод для дальнейшего раз­вития своей агрессии. Подготовка похода на Грецию завершилась к 492 г. до н. э.

Во главе мощного персидского флота и сухопутных сил, поч­ти не знавших поражений, был поставлен талантливый полково­дец Мардоний, родственник царя. Переправившись через Геллеспонт, сухопутные силы персидского царя двинулись в Македонию и Фракию, восстанавливая там власть персидских наместников, пошатнувшуюся в период восстания ионийских го­родов. Одновременно персидский флот блокировал все северное побережье Эгейского моря. Мардоний, выполняя стратегические замыслы Дария I, планировал нанести свой главный удар в Средней Греции, чтобы при удачном ходе боевых действий захва­тить Афины. Характерно, что всем этим действиям предшество­вали меры по укреплению тыла персидской армии: по распоряже­нию Мардония многие тираны малоазийских городов, которые запятнали себя в глазах их греческого населения своим сотрудни­чеством с персами, были смещены, и с согласия персидских вла­стей городам был возвращен полисный статус. Но, находясь в глубоком тылу и под потенциальной угрозой лишения полисной автономии, малоазийские греки едва ли могли оказать реальную помощь грекам Балканского полуострова.

Персам удалось подчинить себе многие прибрежные города Балканского полуострова, южные фракийские племена, остров Фасос. Македонский царь подчинился Мардонию. Путь в Среднюю Грецию был открыт. Но случилось непредвиденное: сильнейшая буря, разыгравшаяся у мыса Афон на Халкидонском полуострове, уничтожила персидский флот. Примерно 300 кора­блей затонуло, при этом погибло почти 20 тыс. персидских вои­нов. Персам пришлось отступить. Флот был потерян, а оставшая­ся в живых часть сухопутного войска уже не могла рассчитывать на дальнейшее продвижение в Среднюю Грецию, так как с трудом справлялась с задачей удержания контроля над уже завоеванны­ми территориями Северной Греции. Остатки армии, за исключе­нием незначительных отрядов, оставленных в гарнизонах, были эвакуированы в Малую Азию. На этом этапе, таким образом, ре­альных непосредственных столкновений персов и греков пока не произошло.

Отстранив от командования Мардония, обвиненного во всех неудачах первого похода на Грецию, персидский царь начал под­готовку новой завоевательной экспедиции. Была сформирована мощная армия вторжения, состоявшая из 20 тыс. воинов, постро­ен новый флот. Во главе армии и флота были поставлены опыт­ные военачальники Датис и Артаферн. Серьезность намерений Дария I подчеркивает тот факт, что в качестве советника при пер­сидских полководцах был послан Гиппий, бывший Писистратид, изгнанный из Афин и нашедший себе пристанище при персид­ском дворе. Гиппий хорошо знал все местные условия и имел сре­ди афинян своих тайных сторонников. Учтя опыт прежних неу­дач, Дарий I и его полководцы решили переправить войско на кораблях через Эгейское море непосредственно на материк, в Среднюю Грецию. Попутно был захвачен ряд островов Эгейского моря.

Высадившись на острове Эвбея, ? персы разорили город Эретрею, граждане которого вместе с афинянами в свое время оказали помощь восставшим малоазийским полисам. Храмы эл­линским богам были разграблены, город сожжен, уцелевшие жи­тели проданы в рабство. Это была показательная акция устраше­ния для афинян. Так был создан удобный плацдарм для подготов­ки к вторжению на полуостров, тем более что путь к Афинам был открыт. Персидская армия переправилась на кораблях к северно­му побережью Аттики и высадилась на равнине у местечка Марафон, расположенного примерно в 40 км от Афин.

Афиняне тем временем спешно собирали ополчение, которое возглавил Мильтиад, известный полководец и политический дея­тель. В 490 г. до н. э. афиняне избрали его одним из своих страте­гов, хотя фактически Мильтиад являлся главнокомандующим афинским ополчением. Численно оно уступало персидскому вой­ску. Из союзников к нему присоединились лишь гоплиты из беотийского города Платеи. Спартанцы, признанные в эллинском мире авторитеты в любых сражениях, в ответ на просьбу афинян о помощи не спешили ее оказать.

Зная тактику персидских военачальников, систему построе­ния их войск на поле боя и прекрасно сознавая, что греки значи­тельно уступают персам, Мильтиад так выстроил оборону афин­ского ополчения, что персы, не разобрав его тактической хитро­сти, вскоре оказались в сложном положении. Дело в том, что он значительно растянул линию фронта своего ополчения, ослабив центр, но усилив фланги. К тому же афинским гоплитам был дан приказ идти на сближение с противником беглым маршем, для того чтобы вражеские лучники были лишены возможности нане­сти им значительный урон. Персы же оставили свои лучшие под­разделения в центре, в надежде на то, что именно здесь, а не на флангах им будет сопутствовать успех.

Поначалу персы смяли ряды афинских гоплитов, обратив их в бегство. Однако на флангах, где у персов было сил меньше, по­беда сопутствовала грекам. Именно фланговыми ударами афиня­не завершили окружение центральной группировки персидских войск. Крах персидской армии был очевидным: на поле боя оста­лось более 6 тыс. погибших персидских воинов. Греки же, по со­общениям античных авторов, потеряли всего 192 гоплита. Радость победителей была столь велика, что посланный с поля боя с доне­сением о победе афинский воин, пробежав без отдыха более 42 км, достиг афинской агоры и, воскликнув: «Афиняне, радуйтесь, мы победили!», — упал замертво. Впоследствии в память об этом на Олимпийских играх была установлена марафонская дистанция (42 км 195 м), соответствовавшая расстоянию от Марафона до Афин.

Тем временем уцелевшая часть персидской армии бросилась к своим кораблям, но и здесь разгорелась жестокая схватка. Несмотря на то что афинянам удалось захватить несколько кора­блей противника, остальные сумели уйти по направлению к Афинам. Персидские военачальники надеялись на реванш. Это прекрасно понимал и Мильтиад, приказавший своим воинам, еще не отдохнувшим от сражения, не задерживаясь, быстрым маршем последовать на защиту Афин. Как только афинское опол­чение достигло берега Аттики, туда же подошел персидский флот. Неожиданное для персов появление афинских гоплитов у стен своего родного города отбило охоту у персидских военачальников к высадке и штурму Афин. После этого персам не оставалось ни­чего другого, кроме как бесславно вернуться на родину.

Марафонское сражение стало ярким свидетельством превос­ходства греческой военной организации над персидской. В сра­жении приняли участие члены не только афинского гражданско­го ополчения, но и других полисов. То, что уступавшие агрессору по своей численности объединенные силы граждан небольших эл­линских городов-государств сумели не только противостоять мощной, прекрасно отмобилизованной и опытной в сражениях армии персидского царя, но и победить ее, показало как преиму­щество греческих полководцев в области тактики, так и мораль­но-политическое превосходство греков, сражавшихся за свою свободу.

Греки прекрасно понимали, что сражение при Марафоне — это лишь один из эпизодов уже начавшейся жестокой войны и что персы будут мстить за поражение, так как они еще очень сильны и по-прежнему уверены в своей непобедимости. Однако эллины неожиданно получили почти десятилетнюю передышку. Дело в том, что в Ахеменидской державе разгорелся продолжительный кризис, временно отсрочивший продолжение войны. В 486 г. до н. э., когда персы уже завершали подготовку к новому вторже­нию, в Египте вспыхнуло восстание, вызванное тяжелым налого­вым гнетом и угоном многих тысяч египетских ремесленников в Персию для сооружения царских дворцов в Сузах и Персеполе. К тому же вскоре умер Дарий I, так и не сумевший подавить это вос­стание. Трон ахеменидских владык достался его сыну Ксерксу, который получил от отца в наследство огромную державу и неуто­ленную ненависть к эллинам.

Новый правитель державы, вступивший на престол в 486 г. до н. э., решил подготовиться к новому походу на Грецию более основательно, чем это было ранее. Ему еще следовало укрепить свою власть, прежде чем выполнить свое обещание покорить сво­бодолюбивых греков. Лишь в 484 г. до н. э. царь сумел справиться с мятежными египтянами. Однако спустя полгода вспыхнуло но­вое восстание — на этот раз уже в Вавилонии, жестоко подавлен­ное Ксерксом. Все это оттянуло начало новой агрессии против Греции. Тем не менее подготовка к нему, как военная, так и ди­пломатическая, продолжалась.

Поводом для выступления послужила месть за убийство пер­сидских послов в Афинах и Спарте. По приказу царя был прорыт канал через песчаный перешеек мыса Афон в восточной части по­луострова Халкидики, для того чтобы персидский флот не стал жертвой новой бури и не повторилась трагедия 492 г. Для пере­правы армии через Геллеспонт были сооружены два понтонных моста. Однако вскоре морская буря разрушила эти переправы.

Мосты соорудили заново. Весной 480 г. до н. э. персы пере­правились через пролив Геллеспонт. По преданию, их огромная армия двигалась по вновь наведенным мостам почти семь суток.

Ее передовые части тем временем успели достичь границ Средней Греции. Фессалия и Беотия поспешили признать власть персов. Опять угроза варварского вторжения нависла над Афинами. Вся Эллада готовилась к схватке.

Разногласия среди греков затрудняли организацию обороны. Многие понимали, что объектом агрессии станут не только Афины. Все греческие города-государства могут лишиться своей свободы. Некоторые представители греческих городов призыва­ли к отступлению из Средней Греции с целью ухода на Пелопоннес, чтобы хорошо укрепленный Истмийский перешеек стал препят­ствием для войск персидского царя. Афинянин Фемистокл, кото­рый после смерти Мильтиада, героя Марафона, стал самым влия­тельным политическим деятелем Афин, настаивал на создании мощного боевого флота, который смог бы противостоять персид­скому. Его политический противник Аристид, напротив, помня о триумфе Афин в Марафонской битве, требовал усиления сухопут­ных военных сил. Возобладала точка зрения Фемистокла: после изгнания Аристида из Афин путем остракизма началось ускорен­ное строительство афинского флота. При этом Фемистокл, созна­вая мощь сухопутного спартанского ополчения, предложил от­дать спартанцам командование объединенными союзными грече­скими силами.

Тем временем армия персов во главе с Ксерксом подошла к Фермопилам — узкому горному ущелью в Центральной Греции. Это был очень важный стратегический пункт между Фессалией и Центральной Грецией. Здесь по плану союзников небольшое гре­ческое ополчение должно было остановить лавину персов, пока у мыса Артемисия, на побережье острова Эвбея, объединенный гре­ческий флот даст отпор персидскому.

Ксеркс пока выжидал, надеясь, что греки поймут бессмыс­ленность сопротивления и покинут Фермопильский проход. Несколько попыток прорвать оборону союзников оказались безу­спешными: греки стояли насмерть. Однако помощь персам при­шла неожиданно: перебежчик из местных жителей показал им обходной путь и их передовые отряды вскоре вышли в тыл к гре­кам. Командовавший сухопутными силами греков спартанский царь Леонид, узнав о предательстве, решил отпустить большин­ство союзных отрядов, чтобы сберечь основные силы для будущих сражений. Сам же Леонид во главе отряда из трехсот спартанских гоплитов выполнил свой воинский долг до конца. В ходе неравно­го боя погибли все спартанцы. Путь в Среднюю Грецию для пер­сидских войск был открыт.

Получив известие о падении Фермопил, союзники потребова­ли, чтобы греческий флот покинул мыс Артемисий, и сами отош­ли на юг. На Истме срочно возводились укрепления. В это время персы уже подошли к Аттике. Фемистокл понимал, что, пока у афинян будет военный флот, потеря города не станет роковой для них. Началась эвакуация женщин, детей и стариков на корабли, которые доставляли их на соседние острова Эгину и Саламин. Афины были захвачены персами. Горстка защитников, укрепив­шаяся на Акрополе, погибла в неравном бою. В огне пожара были уничтожены храмы богов, другие общественные сооружения, жилища горожан. От цветущего некогда города остались лишь развалины.

Греки, не желая в этих условиях рисковать своим ополчени­ем, выбрали тактику обороны на суше и наступления на море. Союзный флот сосредоточился в узкой бухте между побережьем Аттики и островом Саламин. Он состоял из 380 кораблей, из кото­рых 147 были построены афинянами. Это были современные для того времени военные корабли, приспособленные для ведения ак­тивных боевых действий.

Ксеркс двинул свои корабли к Саламинской бухте, чтобы бло­кировать греческий флот и лишить греков надежд на продолже­ние сопротивления. Персидский царь, уверенный в победе своих флотоводцев, приказал воздвигнуть себе трон на берегу, чтобы с холма наблюдать гибель противника.

Легким и быстроходным греческим кораблям под командова­нием Фемистокла противостояла персидская эскадра, состояв­шая почти из тысячи громоздких и неповоротливых судов. В же­стокой схватке большая часть персидского флота была уничтоже­на. Оставшиеся корабли в панике бросились в бегство, но здесь их ожидала засада. Поражение персов было полным. Ксеркс, ли­шившись своих лучших воинов и всего флота, опасался того, что греки могут-направиться к Геллеспонту и разрушить мосты, об­рекая тем самым на гибель его сухопутную армию. Поэтому он начал отвод своей армии в Северную Грецию и затем во Фракию, спеша защитить переправу через пролив. Но лишь незначитель­ные остатки его войск сумели добраться до нее. Многие персид­ские солдаты погибли в засадах, устроенных греками на пути к отступлению, многие умерли от голода.

Сразу же после Саламинской битвы Мардоний, инициатор по­хода на Грецию, уговорил персидского царя оставить его с частью войска для контроля над захваченными греческими территория­ми. После зимовки в Фессалии войска Мардония вновь заняли Аттику. Афиняне, оставшиеся в одиночестве, опять были вынуж­дены спасаться бегством на Саламин. Но вскоре им на помощь вы­ступили спартанцы. Появление столь внушительного подкрепле­ния заставило Мардония покинуть Аттику и отступить в Беотию.

Здесь, у местечка Платеи, в 479 г. до н. э. войска Мардония были полностью разбиты, а сам он погиб в бою. Поражение персов при Платеях было закреплено греками в этом же году в морской битве у мыса Микале, близ Милета.

Персы были вынуждены покинуть территорию Балканской Греции, а греки перенесли военные действия в район Эгейского моря и в Малую Азию. На этом этапе войны (478-459 гг. до н. э.) от персидского господства были освобождены города Малой Азии и острова Эгейского моря. Спартанцы уже не принимали участия в боевых действиях, отозвав своих военачальников из союзной армии. Поэтому после заключения военного союза Афин и осво­божденных от персов островных и материковых греческих горо­дов (т.н. Делосская симмахия) роль организатора отпора персам переходит к афинянам. На южном побережье Малой Азии в двой­ной (морской и сухопутной) битве у реки Эвримедонта в 468 г. до н. э. союзная греческая армия под командованием афинского полководца Кимона нанесла персам крупное поражение.

Эпизодические военные действия, то затихая, то возобновля­ясь, продолжались до 449 г. до н. э., когда Каллий, афинский го­сударственный деятель, подписал от имени всех греков мирный договор (т.н. «Каллиев мир»). По его условиям персы лишались своих владений в Эгейском море, на Геллеспонте и на Боспоре. Греческие города западной части Малой Азии получили полити­ческую независимость. Персы лишались права вводить свои ко­рабли в Эгейское море и в проливы.

Греко-персидские войны носили для греков освободительный характер. Более высокий, нежели у персов, уровень социально- экономического развития, превосходство гражданского ополче­ния над персидским войском, состоявшим в основном из навербо­ванных и подчиненных персам племен их державы, огромный патриотизм греков обеспечили им победу над агрессором. После этих событий наступает период расцвета греческих полисов, уси­ления Афин, создавших в ходе войны Делосский (Первый Афинский) морской союз, вскоре превратившийся в Афинскую морскую державу.

Экономика Греции в V-IV вв. до н. э.

Экономическая система, сложившаяся в Греции после окон­чания Греко-персидских войн и просуществовавшая без каких- либо радикальных изменений до конца IV в. до н. э., обеспечила блестящий взлетэллинской культуры и цивилизации. Основанная на использовании рабского труда, она не являлась однородной для всего мира греческих полисов. В зависимости от характера и типа полисных структур принято выделять два варианта ее раз­вития — афинский (торгово-ремесленный) и спартанский (аграр­ный). В рамках афинского варианта роль ремесла и торговли была доминирующей, причем в динамично развивавшихся полисах этого типа (Афины, Мегары, Коринф, Милет, Родос, Сиракузы и ряд других) был создан товарный, с использованием рабского труда, вариант экономической системы. В рамках второго, аграр­ного типа полисных структур (Спарта, полисы Аркадии, Фессалии, Беотии и др.) сельское хозяйство получило преоблада­ющее развитие, при этом торговля и ремесло были развиты незна­чительно. Различны были роль и место непосредственных произ­водителей в функционировании моделей этих экономических си­стем. И все же наиболее показательной была модель развития экономики полисов торгово-ремесленного типа.

В классический период сельское хозяйство оставалось домини­рующей отраслью греческой экономики, причем среди граждан земледелие считалось одним из самых уважаемых занятий. Большинство населения греческих полисов проживало в сель­ской местности и было занято сельскохозяйственным трудом с упором на выращивание продуктов т.н. «средиземноморской три­ады» (пшеница и ячмень, оливки, виноград). При этом такие тру­доемкие культуры, как оливки и виноград, уже не могли возделываться без применения дополнительной рабочей силы — труда рабов. Вследствие этого, особенно после окончания Пелопоннесской войны, наблюдается более широкое проникнове­ние в сельское хозяйство Греции рабского труда и увеличение ин­тенсивности и товарности сельскохозяйственного производства. Вместе с тем наряду с крестьянством постепенно формируется и слой горожан-землевладельцев, для которых основной рабочей силой на земле становятся рабы.

В V в. до н. э. существовала градация типов хозяйств, опреде­ляемая в первую очередь размерами земельных участков. При этом около 60% земли составляли участки площадью от 2 до 15 га, обрабатываемые их хозяевами и домочадцами с помощью не­скольких рабов, 30% — менее 2 га, на которых трудились их владельцы вместе с членами семьи, без применения рабской силы. Это свидетельствует о том, что в Греции классического пе­риода преобладало мелкое и среднее землевладение. Средние раз­меры участка, таким образом, варьировались в пределах от 4 до 6 га. Владельцев же крупных земельных поместий площадью от 15 до 25 га было сравнительно немного, но возделывались они при этом с помощью труда большего числа рабов (ориентировочно — от 15 до 25). В хозяйствах всех этих типов были и виноградники, и маслинные посадки, и сад из плодовых деревьев, огород, не­ большие стада мелкого рогатого скота, что свидетельствует об их многоотраслевом характере.

Все они были самодостаточны, вполне обеспечивали потреб­ности семьи самого землевладельца и его рабов (если они имелись) в сельхозпродуктах. Связи с рынком у таких земледельцев пока были спорадическими, непостоянными. Другое дело — хозяйства крупных землевладельцев. Здесь производились значительные излишки сельскохозяйственных продуктов и товаров (вино, олив­ковое масло), которые уже реализовывались на местных рынках или же шли на экспорт. ВIV в. до н. э., в эпоху кризиса греческо­го полиса, в связи с утратой многими гражданами, в том числе и крестьянами, связей с землей, и они для удовлетворения своих потребностей в продуктах питания уже начинают прибегать к услугам рынка.

Природные условия Греции определяли специализацию ре­гионов страны в выращивании той или иной сельскохозяйствен­ной продукции: зерновые (пшеницу, ячмень, полбу) возделывали почти исключительно в Фессалии, Беотии, большей части Пелопоннеса и в Аттике. В других областях, где хлебопашество не получило развития из-за неблагоприятных природных усло­вий, упор делался на развитие садово-огородных культур. Важное место в ряде районов занимало и скотоводство: разведение коней и тяглового скота, козо- и овцеводство, выращивание свиней.

Сельское хозяйство Греции в целом обеспечивало население основными продуктами питания. В то же время полностью про­кормить себя могли лишь наиболее развитые области. При этом многие греческие полисы не могли обойтись без импорта продук­тов питания из других регионов тогдашнего мира. Особенно остро стояла проблема обеспечения населения хлебом. Зерно (в основ­ном пшеницу) ввозили из Египта, с Сицилии, с Кипра и из раз­личных областей Причерноморья, с которыми у греков издавна были налажены взаимовыгодные торговые связи.

V-IV вв. до н. э. характеризовались бурным и повсеместным развитием ремесленной деятельности. Источники упоминают об огромном числе различных ремесленных специальностей (гонча­ры, оружейники, ткачи, кузнецы, кожевенники, мукомолы, портные, обувщики, ювелиры, сапожники и многие другие). При этом ясно прослеживается существование внутрипрофессиональ- ной специализации целого ряда ремесел, обеспечивающей доста­точно высокое качество изделий и являющейся важным этапом в процессе разделения трудовых операций. Это, в свою очередь, яв­ляется признаком товарной направленности производства, разу­меется, в тех рамках, в каких позволяла низкая техническая оснащенность того времени. Переход к массовому производству в ремесле Древней Греции зафиксирован уже с VI в. до н. э.

Говоря о социальном составе ремесленного сословия, следует отметить, что в нем были представлены как свободные (граждане и метеки), так и рабы. При этом одни отрасли ремесленного про­изводства (например, горнодобывающее дело) практически пол­ностью базировались на труде рабов, тогда как в других ремеслах (особенно в строительстве, корабельном деле) были широко пред­ставлены и свободные люди. Более того, власти ряда полисов вся­чески поощряли занятия свободных граждан ремесленной дея­тельностью. В то же время в связи с расширением государствен­ных заказов на различные ремесленные изделия (например, ору­жия во время частых войн) труд рабов начинает применяться во все больших масштабах. Именно широкомасштабное использова­ние рабского труда и организация на этой основе ремесленного производства, наряду со все большей его специализацией, явля­ются отличительными чертами греческого ремесла классической эпохи.

Следует отметить, что продукция, созданная ремесленниками-индивидуалами и работниками мелких мастерских, была ориентирована главным образом на удовлетворение повседнев­ных потребностей жителей городов и деревень. С другой сторо­ны, в крупных мастерских, где число занятых (в основном рабов) доходило до 30-35 чел., производилась в массовом объеме вы­сококачественная продукция, предназначенная преимуществен­но на экспорт. В целом ремесло было той отраслью экономики классической Греции, где рабский труд применялся больше все­го.

Важнейшими отраслями древнегреческого ремесла были гор­ное дело, металлургия, строительство и керамическое производ­ство. Добыча и обработка металлов являлась одной из древнейших и важнейших отраслей греческого ремесла. Некоторые области Греции были богаты железными рудами (Лаконика, Аттика, Эвбея), медью (Эвбея и Пангея), олова, серебра (Аттика, Пангея), оловом, золотом (Пангея). Одними из наиболее развитых отрас­лей металлургического производства были изготовление оружия и монетное дело. Специализация в области добычи и обработки руды, при плавке металла и его обработке была развита довольно широко. Отсюда значительный прогресс в горном деле, в органи­зации поиска рудных месторождений и их разработки, в метал­лургии и металлообработке.

Огромный размах в V в. до н. э. приобрели строительные рабо­ты, что было связано как с естественным желанием восстановить разрушенное во время многочисленных войн и военных конфлик­тов, так и с быстрым экономическим ростом ряда полисов, осо­бенно Афин и Коринфа. Строительные работы подразделялись на частные и общественные. Частные дома возводились на средства их владельцев, храмы же — за счет государства и различных ре­лигиозных братств. Сооружение общественных зданий, а также строительство государственных дорог и оборонительных укреп­лений входило в компетенцию полисных властей. Основными строительными материалами были мрамор и известняк.

Керамическое производство подразделялось на несколько ви­дов. Это изготовление расписной керамики (как высокоху­дожественной, требовавшей больших затрат и кропотливой ра­боты, так и грубой, массовой), производство строительной кера­мики (в основном черепицы и облицовочных плит для зданий), изготовление керамических тарных сосудов, водопроводных и канализационных труб и др. Керамическое производство играло очень большую роль в системе греческого ремесла. Оно и находи­ло успешный сбыт в рамках межполисной торговли, и являлось прибыльным предметом экспорта.

В отличие от металлообрабатывающего и керамического про­изводства, прядение и ткачество издавна были отраслью домаш­него хозяйства, где использовался в основном женский труд. Но к V в. до н. э. постепенно выделились ремесленные центры, сла­вящиеся производством какой-либо определенной текстильной продукции.

Еще одной отраслью ремесленного производства являлось ко­раблестроение, которое в Греции также получило большое разви­тие. Для строительства как торговых, так и военных кораблей требовался труд многих специалистов — плотников и столяров, ткачей и такелажников, мастеров по металлу и др. Развитие ко­раблестроения привело к появлению у ведущих греческих поли­сов военного и торгового флотов.

Бурное развитие ремесла способствовало развитию внутрипо- лисной, межполисной и международной торговли. При этом отрас­ли ремесла, ориентированные на производство предметов роско­ши, были связаны, как правило, с периферией Средиземноморья; отрасли же ремесла, ориентированные на удовлетворение повсед­невных потребностей людей, были более связаны с собственным полисом и его соседями.

В целом об экономике Греции V в. до н. э. нельзя говорить как о чем-то едином, ибо темпы и формы развития отдельных обла­стей (например, Афин и Коринфа по сравнению с Аркадией или Этолией) были очень различны. Вместе с тем можно предполо­жить, что в тот период происходит определенное выравнивание уровня экономического развития различных греческих террито­рий, хотя разница между наиболее передовыми и более отсталы­ми областями все же сохранялась.

В это время в экономике зарождается целый ряд новых явле­ний, которые нашли свое более полное воплощение в IV в. до н. э. В аграрном секторе это было широкое использование рабского труда в крестьянских хозяйствах среднего и мелкого размера. Новейшие исследования показывают, что рабский труд уже использовался почти в каждом крестьянском хозяйстве. Именно это определяло собой магистральный путь развития рабовладения в Древней Греции. Наряду с этим, появились крупные хозяйства, отличие которых от аналогичных хозяйств архаической эпохи со­стояло в том, что последние базировались на эксплуатации зависимого от них в той или иной форме и степени крестьянства, в то время как крупные хозяйства V в. до н. э. были уже основаны на рабском труде.

Ремесло в классической Греции характеризовалось прежде всего расширением масштабов производства и углублением спе­циализаций. Развивалась и внутрипрофессиональная спе­циализация, особенно в кожевенном, металлургическом, гон­чарном и ряде других производств. Рабский труд начал широко применяться практически во всех отраслях ремесленного произ­водства. Источники позволяют сделать вывод о широком распро­странении мелких и средних мастерских, использовавших раб­ский труд. Отдельные отрасли ремесла (например, горное дело) требовали массового применения рабского труда. Вообще для гре­ческого ремесла было характерно почти полное отсутствие меха­нических приспособлений, что компенсировалось широким при­менением рабского труда. В то же время вряд ли можно говорить о «сверхэксплуатации» рабов, за исключением тех, которые ис­пользовались в отраслях, приносящих очень крупные прибыли, например в серебряных рудниках. В основном же рабовладелец был заинтересован в как можно более длительном использовании труда раба-ремесленника, так как цена его была достаточно высо­ка, а чистый доход от использования раба получался только через полтора-два года его работы.

V-IV вв. до н. э. характеризуются значительным прогрессом в развитии обмена. Широко развивается межполисная торговля, происходит становление и развитие внутренних рынков в грече­ских полисах, резко возрастают экономические связи между ме­трополией и колониями. При этом расширение торговли было тесно связано с развитием ремесел, а также сельскохозяйственно­го производства.

В гористой Греции сухопутные перевозки не получили рас­пространения из-за дороговизны и несовершенства тогдашнего транспорта и отсутствия хороших дорог. Зато морские торговые пути были освоены достаточно рано и получили в классический период резкий толчок в своем развитии. Усиливается интенсив­ность морских перевозок, возрастает грузоподъемность торговых кораблей. Многие греческие полисы обзаводятся собственным торговым флотом, строят порты и благоустроенные морские гава­ни, оборудованные удобными причалами, хранилищами, арсена­лами, доками для ремонта кораблей.

Серебряная монета как средство расчета, появившаяся в Греции еще в VII в. до н.э., наиболее активно использовалась именно в классическое время. Поскольку каждый греческий по­лис чеканил собственные типы монет (своих весовых стандартов), появилась необходимость в т.н. трапедзитах — менялах, которые следили за курсом обращавшихся в Греции многочисленных се­рий монет различных полисов, осуществляли их обмен, размен монет крупных номиналов на более мелкие. Благодаря деятель­ности таких менял появляются зачатки банковских операций и безвалютных расчетов, кредитных сделок, оптовых операций и т.п.

Вместе с тем монеты таких крупных торгово-ремесленных центров, как Афины и Коринф, становятся общей валютой, об­служивавшей межполисные и международные торговые опера­ции того времени. Еще одно новое явление в экономике Греции классического времени — это появление в денежном обращении многочисленных серий разменной медной монеты мелких номи­налов, что свидетельствует о значительном росте розничной тор­говли и вовлечении в нее практически всего населения греческих полисов.

В целом классическая эпоха в истории Древней Греции — это время экономического подъема, которое характеризуется широ­ким проникновением отношений классического рабства в произ­водство (как сельскохозяйственное, так и ремесленное), по­явлением крупных ремесленных мастерских, усилением регио­нальной специализации, резким ростом торговых операций и на­чалом широкого распространения товарно-денежных отношений во внутриполисных и международных экономических связях, а также становлением внутриполисных рынков. Этот новый тип интенсивной, товарной экономики (при сохранении ее натураль­ной основы) резко отличался и от экономической структуры стран Древнего Востока, и в определенной степени от экономики поли­сов аграрного типа, хотя последние все же превосходили по уров­ню своего экономического потенциала древневосточные государ­ственные образования и вместе с полисами торгово-ремесленного типа являлись творцами достижений древнегреческой цивилиза­ции.

Греческое общество классической эпохи

Греческое общество V-IV вв. до н. э. делилось на три группы, три класса. Это рабовладельцы, свободные мелкие производите­ли, не применявшие рабский труд в своем хозяйстве, и рабы (или подневольные работники рабского типа). Подобная схема трех­членного деления общества в целом традиционна для всех древ­них цивилизаций, однако для Греции эпохи ее расцвета она име­ла свои характерные особенности в зависимости от типа полисных структур.

Контингент греческих рабов в классическое время состоял преимущественно из людей негреческого происхождения. После законодательной отмены порабощения сограждан в большинстве греческих полисов главным источником рабства стали войны — продажа в рабство военнопленных и жителей, захваченных во время военных столкновений. Число рабов росло также за счет продажи своих соплеменников в рабство представителями правя­щей аристократии варварской периферии греческого мира. Так называемое «самовоспроизводство» — рождение детей от ра­бынь — еще один источник рабства. Такие доморожденные рабы стоили гораздо больше, нежели агрессивные и стремящиеся к по­бегу на родину рабы из числа военнопленных. Рабский контин­гент пополнялся также за счет пиратства и похищения детей. Порабощали и преступников, осужденных по суду. Но основным, ведущим источником было все же порабощение военнопленных.

Таким образом, в целом масса рабов в Греции не была одно­родной и по своему происхождению, и по своему положению. Рабы были разобщены, имели отличные друг от друга интересы, находились под строгим присмотром. Возможностей для объеди­нения, чтобы выразить солидарный протест, они “не имели. Поэтому Греция не знала крупных и организованных выступле­ний рабов против своих господ. В ряде греческих полисов отста­лого, аграрного типа, например в Спарте, роль рабов выполняли т.н. подневольные работники рабского типа — илоты.

Класс греческих рабовладельцев делился на несколько фрак­ций. Прежде всего это представители старых аристократических родов, уже потерявшие многие свои привилегии в результате дли­тельной борьбы демоса за свои права, а также слой рабовладель­цев, чьи экономические интересы были связаны с ремеслом и тор­говлей. Последняя группа делилась на граждан и неграждан по­лиса (типа афинских метеков). Вообще, «метек» — это название лично свободных людей, переселившихся в какой-либо греческий полис. Они не имели гражданских прав в том полисе, который принял их на поселение. Не обладая правами собственности на землю, метеки могли заниматься только ремеслом, торговлей или арендовали участки земли. За право проживания они обязаны были платить властям своего полиса особый налог. Со временем, особенно в IV в. до н. э., некоторые метеки становятся очень бога­тыми людьми.

В периоды обострения внутриполитической борьбы в грече­ских полисах некоторые группы богатых метеков могли добиться гражданских прав. Народное собрание в порядке исключения могло даровать право гражданства за большие заслуги перед по­лисом также и отдельным метекам, например за их финансовую помощь государству.

Свободные мелкие производители — еще одна группа грече­ского общества — также делились на несколько фракций. Одна из них — крестьяне, обрабатывавшие собственные участки земли без применения рабского труда, или же крестьяне-арендаторы. Представители другой группы — мелкие ремесленники или тор­говцы, являвшиеся гражданами полиса. Свободные люди, зани­мавшиеся аналогичным трудом, но не входившие в состав граж­данской общины полиса, — еще одна группа свободных мелких производителей. Положение крестьян-собственников было более устойчивым в экономическом и социальном плане, чем у граж­дан-арендаторов, граждан-ремесленников и торговцев. Зато по­ложение неграждан — свободных мелких производителей было самым незавидным. Они были исключены из политической жиз­ни полиса, не имели права на вывод в колонии. За возможность проживания на территории полиса они платили налог в пользу всей его гражданской общины.

В период кризиса полисной системы IV в. до н. э. преимуще­ственно в полисах торгово-ремесленного типа появилась прослой­ка граждан, потерявших связь с землей и производством, лишив­шихся имущества, земли, обедневших, но по-прежнему распола­гавших полным набором гражданских прав. Эта масса декласси­рованных элементов была весьма беспокойна и, как правило, очень активна в политической жизни. Именно от них полисные власти ожидали выступлений, приводивших к политической не­стабильности. Поэтому властями полисов осуществлялись неко­торые меры по оказанию экономической поддержки этой парази­тирующей части гражданского населения, утратившей интерес к труду и живущей за счет подачек от полиса.

Афинская демократия как политическая система

Общие особенности. Понятие афинского гражданства.

По своему политическому устройству, структуре государственных органов греческие полисы V—IV вв. до н. э. делились на два основных типа: полисы с демократическим устройством и полисы с олигархическим правлением. Наличие демократического или олигархического строя в тех или иных полисах не было случайностью, временным стечением обстоятельств, а отражало, как правило, существенные различия в социально-экономических отношениях, сложившихся внутри этих полисов. Полисы с высоким уровнем экономики, интенсивным сельским хозяйством, развитым ремеслом и активной торговлей тяготели к демократическим формам государственного устройства. Демократический строй как бы увенчивал интенсивную экономику, динамичную социальную структуру торгово-ремесленных полисов.

Олигархия, напротив, в большинстве случаев оформляла в политической области консервативную аграрную экономику, архаические общественные отношения. В то время эталоном олигархии стала политическая организация Спарты.

Афинская демократия считается самой развитой, самой законченной и самой совершенной формой демократического строя античных государств. Золотым веком афинской демократии стало столетие с середины V до середины IV в. до н. э. Формирование системы политических органов афинской демократии было результатом длительного исторического периода начиная с реформ Солона. «Наш государственный строй, — говорил один из прославленных вождей афинской демократии Перикл,— не подражает чужим учреждениям: мы сами скорее служим образцом для подражания некоторым, чем подражаем другим. Называется наш строй демократическим, потому что он зиждется не на меньшинстве, а на большинстве граждан». Любая политическая система, в том числе и афинская демократия, направлена на регулирование отношений как между классами (в интересах господствующего класса), так и между социальными группами, в том числе и между отдельными людьми, составляющими данное общество. В греческих полисах (и Афины здесь являются одним из классических примеров) основой всей социально-экономической и политической организации выступал коллектив граждан, образующий в совокупности античную общину. Гражданский коллектив не составлял всего населения того или иного полиса, в частности Афин. Кроме граждан, в афинском обществе находились метеки, многочисленные рабы, которые в совокупности составляли более половины всего населения. Однако афинская полисная система опиралась на гражданина и была создана прежде всего для афинского гражданина.

Достижением греческой политической мысли и полисного мировоззрения была выработка самого понятия «гражданин». В древневосточных деспотиях такого понятия практически не существовало. В древневосточных монархиях были «подданные», правоспособность которых слабо обеспечивалась законодательством и могла быть в любой момент ущемлена представителями государственной власти.

Греческий же гражданин — это личность, наделенная некоторыми неотъемлемыми правами, составляющими основу его жизнедеятельности.

Полноправным афинским гражданином мог быть житель Аттики, оба родителя которого имели гражданские права, а его имя вносилось в особый список, ведущийся в демах — низших административных единицах Аттики. В списки включались юноши и девушки по достижении 18-летнего возраста после тщательно проведенной проверки специальной комиссией. Молодые люди, внесенные в гражданские списки демов, собирались со всей Аттики в районе Пирея и здесь в течение года проходили обучение и получали определенное воспитание под руководством специальных учителей — софронистов, избранных из числа наиболее уважаемых афинян. Под их руководством юноши (их называли эфебами) обучались фехтованию, стрельбе из лука, метанию копья, обращению с метательными орудиями, физическим упражнениям. Большое внимание уделялось нравственному воспитанию молодых людей.

После окончания занятий учителя отчитывались о своей деятельности в Народном собрании, а эфебы в театре, по словам Аристотеля, «показывают народу строевые приемы и получают от государства щит и копье. После этого они охраняют границы страны, дежуря все время на сторожевых постах... По истечении этих двух лет они становятся уже на один уровень с остальными гражданами». Таким образом, воспитание и подготовка эфебов к исполнению гражданских обязанностей рассматривались как важное государственное дело, находились под пристальным наблюдением Народного собрания и властей. О значимости воспитательной работы говорит не только факт отбора софронистов из числа наиболее уважаемых граждан, но и их высокая оплата: софронисту была положена на содержание I драхма в день, как и члену важнейшего органа афинской демократии — Совета 500.

К 20 годам эфеб заканчивал обязательный курс военно-воспитательного обучения и становился полноправным гражданином. Гражданское полноправие включало совокупность как определенных прав, так и обязанностей. Наиболее существенными правами гражданина были право на свободу и личную независимость от какого-либо другого человека, право на земельный участок на полисной территории и экономическую помощь от государства в случае материальных затруднений, право на ношение оружия и службы в ополчении, право на участие в делах государства, т. е. участия в Народном собрании, Совете, выборных органах, право на почитание и защиту отечественных богов, на участие в общественных празднествах, на защиту и покровительство афинских законов.

Своего рода продолжением этих прав было формирование обязанностей гражданина: он был обязан беречь свое имущество и трудиться на земельном участке, приходить на помощь полису в чрезвычайных обстоятельствах, защищать родной полис от врагов с оружием в руках, повиноваться законам и избранным властям, принимать активное участие в общественной жизни, почитать отеческих богов. Идеалом афинского полноправного гражданина был свободный человек, имеющий земельный участок и обладающий известным достатком, физически развитый человек, получивший определенное воспитание.

Народное собрание в Афинах.

Главным и решающим органом власти в Афинах было Народное собрание. На Народное собрание собирались все граждане независимо от их имущественного положения, проживавшие в городе Афинах, Пирее, в Аттике, на других территориях, входивших в состав Афинского государства (например, жители островов). Женщины не имели права участвовать в политической и общественной жизни.

Народное собрание обладало широкими полномочиями. Здесь принимались государственные законы, утверждалось объявление войны и заключение мира, результаты переговоров с другими государствами, ратифицировались договоры с ними. На Народном собрании избирались должностные лица, магистраты Афинского государства, обсуждались отчеты после их годичного управления, решались дела по продовольственному снабжению города, контролировались сдача в аренду государственных имуществ, земель и рудников, утверждались наиболее крупные завещания. Оно осуществляло контроль за воспитанием юношей, готовящихся к получению гражданских прав. В компетенцию Народного собрания входило проведение такого чрезвычайного мероприятия по охране государственного строя от происков знатных лиц, как остракизм, т. е. изгнание на 10 лет всякого лица, заподозренного в намерении свергнуть демократический строй.

Важнейшим делом Народного собрания было обсуждение и утверждение государственного бюджета, дарование прав гражданства иностранцам, хотя это случалось  крайне редко. Оно выступало не только в качестве законодательного органа своего государства, но и контролировало ситуацию в сферах управления и администрации.

Народное собрание в Афинах собиралось в строго определенные сроки: раз в 9 дней или 4 раза в 36 дней, а вся годовая деятельность состояла из 10 циклов. Чтобы упорядочить работу Народного собрания, на каждое из них выносились свои важные вопросы. Скажем, на первом обсуждались военные, продовольственные, чрезвычайные заявления, проводилась проверка правильности избрания соответствующих магистратов. На втором — рассматривались ходатайства по личным и общественным делам и т. д. Повестка дня предварительно готовилась и обсуждалась Советом, председатели собрания избирались на один день по жребию.

В Народном собрании был принят довольно демократический порядок обсуждения повестки дня. Выступить по обсуждаемому вопросу мог каждый гражданин, однако не допускалось непристойное поведение на ораторской трибуне. Каждый афинский гражданин независимо от его имущественного положения имел право внести на обсуждение проект закона, который мог быть принят на Народном собрании. Афинские граждане, как сообщают источники, активно участвовали в рассмотрении всех вопросов, они тщательно проверяли отчеты должностных лиц и особенно расходование общественных денег. Каждый афинский магистрат, какое бы высокое положение он ни занимал, со страхом ожидал дня, когда должен был отчитываться на собрании. Плутарх рассказывает, что самый уважаемый и самый авторитетный руководитель Афинского государства, первый стратег Перикл, так тщательно готовился к отчету перед гражданами, что в течение нескольких дней не допускал к себе никого из близких. Участие в деятельности Народного собрания развивало ораторские навыки у многих афинян, формировало их мышление, гражданское самосознание. Аристофан в комедии «Ахарняне» хорошо передает общую атмосферу в афинском Народном собрании, показывает, как свободно и смело обсуждались там многие вопросы. Его герой — крестьянин Дикеополь, проживающий в деревне афинский гражданин,— решает пойти на очередное Народное собрание и добивается заключения мира со спартанцами (пьеса отражает войну между Афинами и Спартой).

Участвовать в работе Народного собрания имел право каждый афинский гражданин, в том числе и человек бедный, однако не все бедняки могли реально принимать участие в довольно многочисленных заседаниях, длившихся иногда целый день. Ведь им нужно было кормить семью, зарабатывать необходимые для этого средства. Чтобы привлечь к работе Народного собрания самый низший слой афинского гражданства, в начале IVвека до н. э. был принят закон (по предложению Агиррия), устанавливающий вознаграждение за посещение Народного собрания в размере 3 оболов, средней заработной платы афинского ремесленника в день.

Однако, несмотря на принятые меры, далеко не все лица, имевшие гражданские права, могли принять участие в его работе. Ведь многие граждане жили вдали от Афин, где-нибудь в Элевсине, Марафоне или на мысе Суний, на островах, например Лемносе, Имбросе или Скиросе, и им было трудно приезжать в Афины. Обычно завсегдатаями народных собраний были граждане, проживающие в Афинах, Пирее или их окрестностях, так что из общего количества граждан 30—40 тыс. обычно в народных собраниях присутствовало около 3—5 тыс. человек. Вот почему для решения особо важных дел, например для проведения остракизма, требовалось наличие кворума хотя бы в 6 тыс. человек, и это количество собиралось не без труда.

Совет 500 и Ареопаг.

Решения Народного собрания, которые становились государственными законами, обычно начинались со слов «Постановил Совет и народ». Эта юридическая формула показывает большую роль Совета (Буле) в системе государственных органов афинской демократии. Совет в Афинах был столь же влиятельным и авторитетным органом, как и Народное собрание.

Совет состоял из 500 человек, по 50 от каждой из 10 афинских фил. Каждый член Совета избирался по жребию из нескольких кандидатов, что исключало возможность подкупа или какого-либо давления сверху. Равномерное представительство от каждой филы обеспечивало интересы живущего там населения. Важнейшими задачами Совета 500 были организация работы народных собраний и исполнение их функций в перерывах между заседаниями. Прежде всего готовилась повестка дня собраний, обсуждались проекты возможных решений (включая проекты мирных договоров), бюджет, вопросы снабжения продовольствием и военным снаряжением, осуществлялась проверка законности избрания должностных лиц и их распоряжений. Совет следил за постройкой боевых кораблей и строительством общественных зданий. Широкий круг обсуждаемых вопросов делал необходимым его ежедневные заседания. Члены Совета получали жалованье в размере 5—6 оболов, т. е. в два раза больше, чем за посещение Народного собрания.

Совет 500 комплектовался из всех разрядов афинского гражданства. Члены Совета избирались на один год, повторное избрание разрешалось через несколько лет, так что каждый год Совет обновлялся заново.

Наряду с Советом 500 в системе афинской демократии существовал еще и Совет Ареопага. Ареопаг — один из древнейших органов государственного управления в Афинах, его следы восходят к IX—VIII вв. до н. э., к совету родовых владык.

Ареопаг в отличие от Совета 500 был органом аристократическим. Он состоял из нескольких десятков членов (возможно, до 60—70 человек), кооптируемых (а не избираемых народом) главным образом из среды афинских аристократов на пожизненный срок (для члена Ареопага требовалось «хорошее воспитание», что подразумевало аристократическое происхождение). Вожди афинской демократии не осмелились уничтожить Ареопаг, но умело приспособили его к выполнению таких государственных функций, которые стояли вне полномочий избираемых магистратов. Ареопаг в V—IV вв. до н. э. стал одной из судебных инстанций — разбирал дела об умышленных убийствах, поджогах, нарушениях религиозных предписаний. Ареопаг должен был также наблюдать за состоянием нравов и охраной отеческих устоев.

Выборные должностные лица.

Афины были политическим центром и гегемоном большого союза греческих городов (Первого Афинского морского союза в V в. до н. э. и Второго Афинского морского союза в IV в. до н. э.). В Афинах проживало многочисленное население, шла насыщенная различными событиями жизнь. Это ставило перед государством многие проблемы по управлению и организации административного аппарата.

Городское управление осуществлялось с помощью выборных магистратур, специальных должностных лиц. Совет 500 в свою очередь непосредственно контролировал их деятельность. Высшими магистратами в Афинах были коллегии архонтов и стратегов. Коллегия девяти архонтов была одним из древнейших государственных органов, восходящих еще к VIII в. до н. э. Компетенция архонтов была довольно широкой: по имени первого архонта назывался год, архонты имели влияние на военные дела, контролировали важнейшие религиозные церемонии и празднества, определяли порядок рассмотрения многочисленных судебных дел как частного, так и государственного порядка, включая дарование гражданских прав или обвинения в ниспровержении государственного строя.

Одной из самых авторитетных правительственных коллегий в Афинах была коллегия 10 стратегов. Стратеги возглавляли военную организацию Афинского государства, проводили набор войска, командовали им во время военных действий, возглавляли гарнизоны. Стратеги отвечали за военное финансирование, они же распоряжались захваченной добычей. В условиях постоянных войн в V—IV вв. до н. э. коллегия стратегов сосредоточила в своих руках руководство ключевыми вопросами государственной политики, а наиболее крупные политические деятели Афинского государства занимали именно пост стратега, а не архонта. В руководстве военными делами стратегам помогали и другие выборные лица: 10 таксиархов, командовавших гоплитскими контингентами, 2 гиппарха — командиры конницы, 10 филархов—командиров более мелких отрядов конницы. На все эти военные должности подбирались граждане, обнаружившие способности к военному делу, получившие специальную подготовку. Они избирались открытым голосованием, в то время как на все гражданские должности назначали по жребию. Открытое голосование должно было исключить риск выбора на ответственную военную должность человека некомпетентного или не способного к командованию.

В органы управления входили и многочисленные финансовые коллегии, и это понятно: в условиях интенсивной хозяйственной жизни и активной государственной политики составление бюджета, финансирование многочисленных мероприятий имело особое значение. Финансовое обеспечение афинского войска занимало очень большое место в деятельности стратегов. В системе афинской демократии существовало несколько специальных коллегий, руководивших разными сторонами финансовой деятельности. Так, хранителями всей государственной казны были 10 казначеев богини Афины; главной заботой 10 полетов был контроль за поступлениями в казну (от сдачи в аренду государственных имуществ до получения налоговых сумм и других поступлений); 10 аподектов отмечали в списках все поступления в казну и выдавали должностным лицам положенные им суммы; 10 логистов регулярно проверяли финансовую отчетность должностных лиц. Нужно сказать, что учреждение нескольких финансовых коллегий, контролирующих друг друга, было и эффективным способом борьбы с казнокрадством и другими финансовыми злоупотреблениями должностных лиц. Такая система если не исключала целиком, то сводила к минимуму коррупцию, возможность хищения государственных средств.

В Афинах было также множество различных коллегий магистратов, основными функциями которых была организация управления внутригородской жизнью. 10 астиномов следили за санитарным состоянием города, 10 агораномов наблюдали за соблюдением правил рыночной торговли, 10 метрономов отвечали за правильность мер и весов, 10 ситофилаков, хлебных надзирателей, постоянно следили за ценами на хлеб (о важности этой коллегии говорит тот факт, что в середине IV в. до н. э. число ее членов увеличилось с 10 до 35: 20 вели наблюдение за хлебной торговлей в Афинах, а 15 — в Пирее.) Полицейские функции, включая надзор за тюрьмами, приведение в исполнение смертных и других приговоров, осуществляла коллегия из 11 членов. В их распоряжении находился отряд из 300 государственных рабов, вооруженных луками, которых называли скифскими стрелками (хотя там могли быть рабы и других народностей). Избирались и другие коллегии должностных лиц. По словам Аристотеля, ежегодно в коллегии избиралось в Афинах до 700 различных должностных лиц.

В целом это был довольно многочисленный, разветвленный административный аппарат. Но он не был бюрократическим, отделенным от массы афинского гражданства. Прежде всего все коллегии должностных лиц избирались лишь на один год. Дважды избираться на одну и ту же должность запрещалось (исключение было сделано для военных). Все магистратуры были коллегиальными, и возможность сосредоточить власть в одних руках исключалась. В Афинах была принята демократическая процедура избрания: кроме военных магистратур кандидаты на все другие должности избирались по жребию из представителей всех имущественных разрядов, включая и граждан-бедняков. За отправление магистратур назначалась плата в размере дневного заработка ремесленника или несколько выше (от 3 до 5 оболов), что обеспечивало реальные условия для участия в управлении граждан низшего имущественного разряда. Так как повторное переизбрание исключалось, а коллегии были многочисленными, то практически каждый гражданин мог быть избран на одну или несколько должностей и тем самым принять прямое участие в государственном управлении своего полиса.

Суд присяжных — гелиея.

Одним из важнейших органов афинской демократии был Суд присяжных — гелиея. По преданию, она была создана еще во времена Солона, на рубеже VII—VI вв. до н. э. Роль гелиеи в V—IV вв. до н. э. возросла, и ее влияние в государственной жизни стало довольно высоким. Афинская гелиея избиралась в количестве 6 тыс. граждан, причем в ее состав могли быть избраны лица не моложе 30 лет, имеющие определенный жизненный опыт и некоторые знания, как правило, отцы семейств. Член гелиеи распределялись по 10 палатам (дикастериям) по 600 человек в каждой (500 человек разбирали дела, 100 человек считались запасными). Большое число членов всей гелиеи и отдельных палат можно объяснить как обилием различных судебных дел в таком большом и многолюдном городе, как Афины, так и стремлением предотвратить подкуп судей (подкупить большое число судей трудно, к тому же афиняне распределяли судебные дела между палатами по жребию). Некоторые особо важные дела рассматривались на объединенном заседании нескольких (до трех) палат. Гелиея была высшим судебным органом Афин, и потому ее компетенция была очень широка. В сущности говоря, гелиея разгружала Народное собрание от судебных дел и тем самым как бы дополняла его.

Избираться в гелиею можно было по нескольку раз, что вело к накоплению у гелиастов опыта ведения судебных дел, повышало их профессионализм, компетентность решений. Судебные разбирательства в гелиее проводились совместно с соответствующими магистратами. Архонт, стратег или член какой-либо другой коллегии председательствовал на заседании той или иной палаты, проводил предварительное расследование, что улучшало процедуру судебного разбирательства, вносило в нее необходимый порядок.

В Афинах не существовало государственных обвинителей и специалистов-защитников, как в судах нового и новейшего времени. Обвинение и защита носили частный характер. Обвинитель вносил заявление соответствующему магистрату и приводил к нему обвиняемого. Магистрат проводил предварительное расследование, передавал дело в суд и председательствовал при его разборе в соответствующей палате. Судебный процесс основывался на принципе состязательности: обвинитель приводил доказательства вины, ответчик их опровергал. После выслушивания речей обвинителя и ответчика гелиасты голосовали; дело считалось решенным, если за него проголосовало свыше половины членов палаты. Ответчик либо освобождался от обвинения, либо подвергался наказанию: тюремному заключению, конфискации имущества, денежному штрафу; самыми суровыми были приговоры к изгнанию или смертной казни, лишению гражданских прав.

Тщательно разработанная процедура судебного процесса, большое число опытных судей, продуманные меры против подкупа делали афинскую судебную систему эффективным органом демократического строя. В нашем распоряжении нет данных о несправедливых решениях афинских судов, о злоупотреблениях или судебном произволе. Напротив, даже политические противники афинской демократии были вынуждены отдать должное объективности и компетентности афинских судов. Каждый гражданин Афин в течение своей жизни независимо от своего имущественного положения мог стать членом гелиеи и применить свои способности в различных судебных разбирательствах.

Кроме разнообразных судебных дел на гелиею была возложена ответственная задача по охране всей системы афинской демократии. Так, афинскую конституцию оберегали с помощью специального разбирательства, называемого графэ параномон, или жалобы на противозаконие. Суть его заключалась в следующем: Каждый афинский гражданин имел право выступить с заявлением, что принятый Народным собранием закон противоречит существующему законодательству или принят с нарушением установленного порядка. Как только такое заявление поступало, действие обжалуемого закона приостанавливалось, а специальная палата гелиеи под председательством архонтов начинала тщательное расследование жалобы. Если жалоба признавалась справедливой, то неправильно принятый закон кассировался, а его автор приговаривался к крупному денежному штрафу, изгнанию или даже смертной казни за то, что он ввел своих сограждан, участников Народного собрания, в заблуждение. Возможность подать «жалобу на противозаконие» предохраняла афинян от внесения в Народное собрание непродуманных законопроектов. Вместе с тем если «жалоба на противозаконие» не подтверждалась, то инициатора жалобы привлекали к ответственности за сутяжничество. Институт «графэ параномон», таким образом, давал каждому гражданину право выступить в защиту существующих законов, всего строя афинской демократии.

Еще одной охранительной мерой демократического строя была система постоянной и строгой отчетности практически всех афинских должностных лиц. Почти все военные должности, требующие специальной подготовки фактически были отданы в руки аристократических семей, которые становились проводниками олигархических настроений.

 

Тема: Спартанская олигархия в  V в.до н.э.

План:

1.       Государственный строй Спарты

2.       Общие особенности.

3.       Политический строй Спарты.

4.       Пелопоннеская война, ее причины и итоги.

 

Государственный строй Спарты

Общие особенности. Народное собрание (апелла).

В Спарте, как и в Афинах, государственный строй воплощал в себе основные принципы полисного устройства. Поэтому в обоих этих полисах можно видеть некоторые общие основы: сосредоточение политической жизни в рамках гражданского коллектива, наличие античной формы собственности как коллективной собственности граждан, тесная связь политической и военной организации гражданства, республиканский характер государственного устройства. Однако между государственным строем Афинского и Спартанского полисов существовали и глубокие различия. В Афинах государственный строй оформился как развитая система демократической республики, в Спарте государственный строй носил ярко выраженный олигархический характер.

Аристократический характер государственного устройства Спарты не был случайным стечением обстоятельств, а вырастал из особенностей социально-экономических отношений. Господство натурального производства, слабое развитие ремесел и торговли, военный характер спартанского общества обусловили своеобразие политического устройства Спарты, повышение роли органов военного управления и воспитания, малочисленность органов собственно гражданского управления.

Высшим органом государственной власти в Спарте (как и в любом греческом полисе) было Народное собрание всех полноправных граждан-спартиатов. Народное собрание (оно называлось апеллой) утверждало мирные договоры и объявление войны, избирало должностных лиц, военных  командиров, решало вопрос о наследовании царской власти, если законных наследников не было, утверждало освобождение илотов. Крупные изменения в законодательстве также должны были быть одобрены спартанской апеллой. Однако в общей системе государственных органов она играла значительно меньшую роль по сравнению с афинской экклесией. Прежде всего потому, что участники апеллы могли лишь принимать или отвергать законопроекты, но не обсуждать их. Правом внести законопроект пользовались лишь члены Совета геронтов и эфоры. Спартанская апелла собиралась нерегулярно, от случая к случаю и по решению должностных лиц. На собрании не обсуждались финансовые вопросы, не контролировалась деятельность магистратов, не разбирались судебные дела. Подобный порядок деятельности Народного собрания создавал для спартанской олигархии благоприятные возможности влиять на его работу, направлять его деятельность в нужное русло. Если в Афинах Народное собрание было органом, выражающим не только формально, но и реально интересы большинства афинского гражданства, то апелла защищала интересы лишь его верхушки.

Более того, в спартанском законодательстве существовал закон, по которому решение апеллы кассировалось, если Совет геронтов считал это решение неприемлемым по каким-либо причинам.

Геруссия и коллегия эфоров.

Решающую роль в государственном управлении Спарты играл Совет геронтов, или геруссия. В ее состав входили 30 членов. 28 были лица старше 60 лет (по-гречески геронты — старики, отсюда и название Совета). Геронты избирались из среды спартанской аристократии и занимали должности пожизненно. Кроме 28 геронтов в геруссию входили два спартанских царя (независимо от возраста). Геруссия не подчинялась и не контролировалась ни одним органом. Она существовала наряду с Народным собранием, но не была ему подотчетна. Более того, геруссия имела право отменять решения Народного собрания, если считала их по каким-либо причинам неправильными. Если в Афинах Совет 500 был рабочим органом экклесии — он подготавливал ее заседания и оформлял решения, то в Спарте, напротив, все решения принимала геруссия, лишь иногда вынося их на формальное утверждение апеллы. Как полновластный орган государственной власти, геруссия располагала практически неограниченной компетенцией, она заседала ежедневно и руководила всеми делами, включая военные, финансовые, судебные. Геруссия могла приговаривать к смертной казни, изгнанию из страны, лишению гражданских прав, возбуждать судебное преследование даже против спартанских царей, входивших в ее состав. Геруссия принимала отчеты у всемогущих эфоров, когда они заканчивали исполнение своей должности. Практически все нити государственного управления были сосредоточены в руках геронтов или находились под их контролем. Не менее авторитетным органом Спартанского государства была коллегия из пяти эфоров («надзирателей»). Эфоры избирались на 1 год апеллой из всего состава спартиатов, а не из узкого круга спартанской аристократии, как геронты. Однако это юридическое правило далеко не всегда соблюдалось, обычным делом было избрание в эфоры представителей знатных родов. Избрание эфоров, так же как и геронтов, проходило в Спарте способом, который Аристотель называет детским. Небольшая коллегия специальных выборщиков закрывалась в темном помещении. Кандидатов на должность геронта или эфора проводили мимо этого помещения, а сошедшиеся на апеллу спартиаты криком или молчанием «голосовали» за каждого. Сидящие в помещении выборщики фиксировали «результаты голосования», и по их заключению утверждались на должность те кандидаты, одобрение которых было наиболее шумным. Естественно, при таком своеобразном избрании возможны были самые произвольные решения, используемые спартанской олигархией в своих интересах.

Коллегия эфоров обладала огромной властью, Аристотель сравнивает власть спартанских эфоров с властью тиранов, единоличных правителей греческих полисов в IV в. до н. э. По имени старшего эфора назывался год в Спарте, как в Афинах по имени старшего архонта. Коллегия эфоров считалась независимым от апеллы и геруссии органом. Эфоры отвечали за прочность и стабильность спартанского законодательства в целом и потому обладали властью контролировать действия должностных лиц. Большое значение придавалось контролю за деятельностью спартанских царей. Именно эфоры должны были не допустить усиления царской власти и перерастания спартанской олигархии в монархию. Согласно спартанским законам, эфоры раз в месяц принимали клятву царей соблюдать существующие законы. Два эфора обязаны были сопровождать царей во время военных походов, они стремились вызвать разногласия между царями, полагая, что взаимная подозрительность и вражда заставят царей контролировать друг друга. Эфоры имели право привлекать царей к суду геруссии, могли вести переговоры с послами других государств, созывали и председательствовали на заседаниях апеллы и даже геруссии. Очень важной функцией эфоров было наблюдение за всей системой спартанского воспитания — основы жизни и поведения спартиатов. Если они находили какие-либо отступления, то привлекали к судебной ответственности как должностных лиц, так и отдельных граждан.

В компетенцию эфоров входили функции надзора и верховного управления над периэками и многочисленными илотами. В частности, при вступлении в должность эфоры должны были подтвердить старый закон об объявлении так называемых криптий, т. е. освященной древним обычаем войны против илотов.

Эфоры, как правило, действовали совместно с геронтами, именно перед геруссией эфоры возбуждали судебные преследования, могли председательствовать на некоторых заседаниях геронтов. Эфоры вносили на утверждение апеллы законопроекты, которые они согласовывали с геронтами. Это были органы спартанской олигархии, руководившие всеми сторонами жизни спартанского общества. Их малочисленность создавала возможность подкупа геронтов, что имело место в истории Спарты V—IV вв. до н. э. Так, Аристотель сообщает, что эфоров «легко можно было подкупить, и в прежнее время такие факты подкупа нередко случались, да и недавно они имели место в андросском деле, когда некоторые из эфоров, соблазненные деньгами, погубили, насколько, по крайней мере, от них зависело, все государство». Злоупотребления властью со стороны эфоров и геронтов облегчались также и тем, что практически они были бесконтрольны, связаны круговой порукой и их невозможно было привлечь к судебной ответственности.

Институт царской власти. Военные должности.

Одним из влиятельных политических учреждений Спарты был институт царской власти. В Спарте правили два царя, принадлежавшие к двум династиям — Агиадов и Эврипонтидов. Происхождение этих династий восходит к глубокой древности, еще ко времени окончательного расселения дорийцев в Лаконике в X в. до н. э. В V— IV вв. до н. э. эти династии представляли собой два наиболее знатных и богатых рода среди спартанской аристократии. Спартанские цари не были носителями верховной единоличной власти, а спартанский государственный строй не являлся монархией. Каждый царь пользовался одинаковой властью. В отличие от монархов спартанские цари были подчинены воле апеллы, решениям геруссии, в состав которой они входили как обычные члены, но особенно жесткому и повседневному контролю они подвергались со стороны коллегии эфоров. Тем не менее спартанские цари обладали  довольно значительной властью, и их роль в государственных делах нельзя недооценивать. Прерогативами царей было верховное военное командование и руководство религиозным культом, а эти государственные функции в обществе Спарты имели особое значение. Во время военных походов за пределами Спарты власть царя как главнокомандующего была и вовсе неограниченной. Цари были членами геруссии и, как таковые, принимали реальное участие в решении всех государственных дел. Кроме того, даже в мирное время подразделения спартанского войска (моры, лохи, эномотии) сохраняли свою структуру и, естественно, над ними довлел, если не юридически, то фактически, авторитет их главнокомандующего.

При царе находилась свита, которая постоянно поддерживала его политический авторитет. Два пифия сопровождали царя, присутствовали при его общественных трапезах, и именно их царь посылал в Дельфы к знаменитому дельфийскому оракулу. Росту авторитета царей содействовали также исполнение жреческих функций, те знаки почета, которые им полагались по закону: цари были крупнейшими землевладельцами и, по словам Ксенофонта, «в городах периэков царю разрешают брать себе достаточное количество земли». На общественных трапезах царю предоставлялось почетное место, двойная порция, они получали в определенные дни в качестве почетного приношения лучшее животное и установленное количество ячменной муки и вина, они назначали проксенов, выдавали замуж невест-наследниц, потерявших родственников. Высокий авторитет царской власти проявлялся также в оказании особых почестей умершему царю. «Что касается почестей,— писал Ксенофонт в IV в. до н. э.,— воздаваемых царю после смерти, то из законов Ликурга видно, что лакедемонских царей чтили не как простых людей, но как героев». При таком положении царей в государстве всегда существовала реальная  опасность усиления царской власти, вплоть до ее превращения в настоящую монархию. Вот почему царям уделяли столько внимания.

Спартанское общество было военизированным обществом, и потому роль военного элемента в государственном управлении была высока. Спартанская апелла как верховный орган была собранием воинов-спартиатов в большей степени, чем народное собрание Афин или какого-либо другого греческого полиса.

В спартанской армии была хорошо продуманная организационная структура, в том числе многочисленный командный корпус, пользующийся в обществе определенным политическим влиянием. Одной из высших военных должностей была должность наварха, командующего спартанским флотом. Должность наварха не была постоянной. Аристотель называет навархию «почти второй царской властью», а навархов как командующих и политических деятелей считает реальными соперниками спартанских царей. Нужно отметить, что, так же как и цари, спартанские навархи находились под постоянным контролем эфоров. Например, знатный спартиат Лисандр, по словам Плутарха, «самый могущественный из греков, своего рода владыка всей Греции», распоряжавшийся судьбами громадного флота, внушительной армии, многих городов, строго выполнял все указания эфоров, по их приказу покорно возвратился в Спарту, где с большим трудом смог оправдаться в своих действиях.

В структуре сухопутного войска предусматривался постоянный штат различных военных командиров. По данным Ксенофонта, служившего в спартанском войске и хорошо знавшего его порядки, командный состав в Спарте был довольно многочисленным. Он включал командиров подразделений, на которые делилась спартанская армия: полемархов, командующих морой (от 500 до 900 человек), лохагов, командующих лохом (от 150 до 200 человек), пентекостеров, командующих пентекостией (от

50 до 60 человек), и эномотархов, командующих эномотией (от 25 до 30 человек). Полемархи составляли ближайшую свиту царя и его военный совет, они постоянно находились около царя и даже питались вместе с ним, присутствовали при жертвоприношениях. В царскую свиту входили также отборные воины, выполнявшие функции современных адъютантов, гадатели, врачи, флейтисты. Здесь же находились пифии, а также командиры союзных отрядов, подразделений наемников, начальники обозов. В управлении войском царям помогали специальные должностные лица: различные воинские преступления разбирали судьи-элланодики, распоряжаться финансами помогали особые казначеи, распродажей военной добычи занимались лафирополы. Царскую особу охранял отряд из 300 «всадников» — молодых спартиатов (на самом деле это были пешие воины, название условное), три его командира—гиппагрета — входили в ближайшее окружение царя. В источниках мало данных о том, кто назначал многочисленных военных командиров в спартанской армии и как действовала такая отлаженная система в мирное время. Можно предположить, что их избирали в апелле (в собрании тех же воинов-спартиатов), но по представлению царей. Время пребывания в должности, видимо, зависело от воли царя как командующего армией. Особое место среди спартанских командиров занимали гармосты, назначаемые в качестве начальников гарнизонов Лаконики или на ближайшие острова, имеющие стратегическое значение, например на остров Киферу. В целом спартанский государственный строй как строй олигархический представлял собой сочетание гражданских и военных властей, в котором власть спартанской олигархии уравновешивалась авторитетом военных командиров во главе с царями, с которым спартанская геруссия и эфорат вынуждены были считаться.

Система государственного воспитания спартиатов.

 Органической частью политической организации Спарты была  система государственного воспитания и обучения молодого поколения. Она предусматривала подготовку хорошо тренированных и физически развитых воинов, способных защитить страну от внутренних и внешних врагов. Спартанский воин — это прежде всего дисциплинированный воин, он стойко переносит трудности и невзгоды, слушается своих командиров, повинуется избранным властям. Меньшее значение в этой системе воспитания придавалось собственно образованию — оно сводилось к умению читать и писать.

Система спартанского воспитания состояла из трех ступеней. Первой ступенью было воспитание мальчиков с 7 до 12 лет в так называемых агелах (стадах). Вот что писал об этом Плутарх: «Ликург не разрешал, чтобы дети спартанцев воспитывались купленными или нанятыми воспитателями, да и отец не имел права воспитывать сына по своему усмотрению. Он отобрал всех детей, которым исполнилось семь лет, объединил их в агелы и воспитывал их сообща, приучал к совместным играм и учебе. Во главе агелы он ставил того, кто был самым сообразительным и храбрее других в драках.

Дети во всем брали с него пример, исполняли его приказы, терпели наказания, так что все обучение заключалось в том, чтобы воспитать в детях повиновение. Старики наблюдали за их играми и, постоянно внося в их среду раздор, вызывали драки: они внимательно изучали, какие задатки храбрости и мужества заключены в каждом, храбр ли мальчик и упорен ли в драках. Грамоте они учились только в пределах необходимости. Все же остальное воспитание заключалось в том, чтобы уметь безоговорочно повиноваться, терпеливо переносить лишения и побеждать в битвах». Общий контроль и руководство воспитанием мальчиков было возложено на особое должностное лицо — педонома. Эта должность считалась важной, и на нее назначали лиц, которым было, по словам Ксенофонта, «позволено занимать самые высокие должности в государстве».

С 12 лет наступал новый этап обучения и воспитания.. Теперь подростки вступали в илы (отряды) во главе с иренами. Это были, как правило, старшие по возрасту авторитетные юноши. Общее руководство воспитанием подростков было возложено на специальных должностных лиц. Занятия  носили характер военной подготовки. «По мере того как они подрастали, их воспитывали все более сурово, стригли коротко, приучали ходить босиком и играть нагими. Когда им исполнялось 12 лет, они переставали носить хитон, получая раз в год плащ, ходили грязными, не умывались и не умащали ничем тело, за исключением нескольких дней в году, когда им разрешалось пользоваться всем этим. Спали они вместе по илам и агелам на связках тростника, который они сами приносили себе, ломая голыми руками верхушки тростника, росшего по берегам Еврота. Зимой они подкладывали так называемый ликофон, мешая его с тростником, так как считали, что это растение согревает». Именно в этом возрасте юные спартиаты проходили сложный курс военного обучения: владение оружием, отработку строя фаланги, быстроту передвижения и тактические хитрости. Особое внимание было уделено воспитанию чувства социального превосходства по отношению к илотам. Причем это делалось весьма оригинальным способом. «Так они (спартиаты) заставляли илотов пить в большом количестве несмешанное вино и, приводя на сисситии, показывали юношам, насколько отвратителен порок пьянства. Они заставляли их петь непристойные песни и танцевать безобразные танцы: танцы  и песни, бывшие в употреблении среди свободных, илотам были запрещены». Воспитание чувства отвращения к илотам дополнялось и более жестокими способами. Именно отрядам старших юношей поручалось проведение так называемых криптий, т. е. санкционированных государством тайных убийств илотов. По мнению воспитателей, эти мероприятия должны были показать ловкость, хитрость, повиновение и военную подготовку подрастающих спартиатов.

К 20 годам наступал третий этап в воспитании юношей. Молодому спартиату разрешалось вступать в члены сисситии. Иначе говоря, молодой человек становился обладателем земельного надела с несколькими илотскими хозяйствами, от доходов которых он должен был жить, содержать свой дом, вносить в сисситию определенное количество продуктов: ячменной и пшеничной муки, вина, масла и маслин, сыра и фруктов. Сисситии были важным общественно-политическим институтом в системе спартанской государственности. Каждая сиссития была своеобразным военным подразделением, насчитывала около 15 человек. Юноши вместе питались, проводили большую часть времени в совместных беседах и военных тренировках, хотя каждый  член сисситии имел собственный дом и семью, куда он возвращался вечером. Участие в сисситии было обязательным для спартиата, так же как и внесение продуктового взноса. Если спартиат из-за бедности не мог заплатить взноса, он терял право участия в сисситии и лишался почти всех гражданских прав. До 30 лет спартиат был ограничен в гражданском статусе, например ему не разрешалось ходить на рынок и он мог делать покупки лишь привлекая родственников. На плечи молодых спартиатов падала основная тяжесть охранной службы, неудобства мелких военных походов. К 30 годам спартиат обычно обзаводился семьей, своим домом, ограничения снимались и открывался путь к командным постам и государственным должностям.

Находившаяся под строгим государственным контролем система воспитания молодого поколения обеспечивала особую подготовку спартиата — основы спартанской государственности — умелого профессионала, ощущающего свое привилегированное положение, беспрекословно повинующегося властям, но и требующего, чтобы они учитывали и реализовывали их социальные интересы.

Внутриполитическое положение Греции во второй половине V в. до н. э.

Взаимоотношения между наиболее могущественными объединениями греческих полисов — Пелопоннесским союзом, во главе которого стояла Спарта, и Первым Афинским морским союзом, возглавляемым Афинами,— определяли внутриполитическое положение в Греции второй половины V в. до н. э. Эти союзы в середине V в. до н. э. превратились в сильные военно-политические блоки, между которыми развились не только внешнеполитические, но и глубокие социально-политические противоречия. В конечном итоге эти противоречия обострились до такой степени, что привели к одной из самых кровопролитных войн в греческой истории — Пелопоннесской войне.

Противоборство Пелопоннесского и Афинского морских союзов определялось прежде всего глубокими различиями в их структуре, в характере социально-экономических отношений, политическом строе входящих в их состав полисов.

Характеристика Пелопоннесского союза.

Пелопоннесский союз был одним из первых крупных военно-политических объединений в греческом мире. Он сложился  во второй половине VI в. до н. э. и включал на первых порах полисы, расположенные в Пелопоннесе: Лаконики, горной области Аркадии, равнинной Элиды.

К середине V в. до н. э. в состав союза вошли почти все полисы Пелопоннеса (кроме враждебного Спарте Аргоса), целый ряд городов Средней Греции, включая сильные Фивы и более мелкие полисы Фокиды, северной Дориды, острова Левкады. Большая часть союзных государств, включая и Спарту, относилась к аграрным со слабым развитием ремесла и торговли полисам с архаическими общественными отношениями, олигархическим устройством и консервативной политической программой. Правда, среди союзников были и такие торгово-ремесленные полисы, как могущественный Коринф, Мегары, Сикион, в которых экономическая жизнь была достаточно интенсивной. Эти города хорошо дополняли аграрные полисы и в целом повышали военно-политический потенциал Пелопоннесского союза, превращали его в одну из сильнейших военно-политических коалиций Греции. Многочисленное и хорошо тренированное войско гоплитов, которых посылали аграрные полисы, дополнялось достаточно сильным флотом и солидными денежными поступлениями богатых торгово-ремесленных центров типа Коринфа или Мегар.

Наличие среди союзников большого числа аграрных полисов, с одной стороны, и торгово-ремесленных центров — с другой, породило известную рыхлость и слабую централизацию в структуре Пелопоннесского союза. Входящие в него государства сохраняли свою самостоятельность вплоть до того, что могли вести войны не только с другими полисами, но даже друг с другом. В нем не было какой-либо общей администрации, которая могла бы вмешиваться во внутренние дела союзников, не существовало общих финансов и регулярных взносов на нужды союза.

Основными обязательствами союзников было проведение скоординированной внешней политики и участие в совместных военных действиях, для чего каждый полис был обязан выставлять определенное количество воинов, конницу, корабли и вносить денежные взносы. Каждый воинский контингент должен был обеспечивать себя продовольствием, снаряжением и оружием; возглавлялся он своими командирами.

Высшим органом Пелопоннесского союза было собрание всех союзников, которое проходило в Спарте под председательством спартанских эфоров. Решения союзного собрания должны были утверждаться апеллой. Союзное войско возглавлялось спартанскими царями, а объединенным флотом командовали спартанские навархи. Каждый полис, как самый маленький, так и большой, получал один голос, что позволяло Спарте  добиваться приемлемых решений, противопоставляя мелкие полисы более крупным. Членство в Пелопоннесском союзе было добровольным, выход из союза — относительно свободным. В источниках нет сведений о применении каких-либо военных акций против тех союзников, которые пожелали бы выйти из этого объединения. Например, в Пелопоннесский союз входили и выходили из него Коринф, Мегары, Фивы, ряд ахейских полисов. Относительно мягкое отношение к союзникам, отсутствие финансового давления, уважение их автономии и невмешательство во внутренние дела создавали условия для известной прочности Пелопоннесского союза, который просуществовал в целом около 200 лет, т. е. дольше, чем какое-либо другое военно-политическое объединение в Греции.

Используя большой военно-политический потенциал союза, Спарта стала сильнейшим государством Греции и играла решающую роль в греческом мире V—IV вв. до н. э. Она повсюду поддерживала аристократические группировки, была оплотом греческой олигархии.

Первый Афинский морской союз.

Пелопоннесскому союзу в V в. до н. э. противостояло другое военно-политическое объединение греческих полисов во главе с Афинами — Первый Афинский морской союз. Афинский морской союз вырос из объединения греков, сплотивших свои силы для освобождения захваченных персами греческих городов Малой Азии и островов Эгейского моря. Но уже в конце греко-персидских войн Афинский морской союз перерос рамки военного союза и превратился в особое политическое объединение греческого мира с более широким кругом задач, своей социально-экономической и внешней политикой, сыгравшее большую роль в событиях V в. до н. э. В истории Афинского морского союза можно выделить два периода: период Делосской симмахии (478—455 гг. до н. э.), когда перед союзниками стояли прежде всего задачи освобождения захваченных персами эллинских городов Малой Азии и островов Эгейского моря, и период политического господства Афин в союзе, которое превратило Делосскую симмахию в Афинскую державу (архэ), проводившую активную политику в греческом мире второй половины V в. до н. э.

Афинский морской союз постоянно пополнялся новыми членами, и к концу 30-х годов V в. до н. э. превратился в самое крупное в истории Греции политическое объединение как по числу членов (около 200 полисов), так и по величине контролируемой территории. В состав Афинского союза вошла большая часть греческих полисов, расположенных по побережью Эгейского моря и на островах.

Подавляющее большинство афинских союзников составляли приморские города с интенсивной экономикой, процветающим ремеслом и активной торговлей, сложными социальными отношениями, демократическим устройством.

Афинский морской союз в отличие от Пелопоннесского имел более сложную организацию. Прежде всего была создана единая финансовая система, которая предполагала наличие общей союзной казны, пополняемой за счет ежегодных взносов (форос). Форос устанавливался для каждого союзного полиса в зависимости от его хозяйственных возможностей. Богатые и крупные полисы платили большие суммы, чем мелкие центры с ограниченным доходом. Если по каким-либо причинам доходы того или иного союзника возрастали, то увеличивалась и сумма взноса. В целом общая сумма фороса со всех союзников колебалась от 460 до 600 талантов серебра в год, т. е. ежегодно в союзную казну поступало от 12 до 15,6 т валютного металла. По масштабам Греции V в. до н. э. это были внушительные ресурсы, на которые можно было содержать в течение 6 месяцев войско в 5 тыс. гоплитов и флот в 200 триер с 40-тысячным экипажем.

Величина фороса каждые 4 года пересматривалась, и уточненная сумма утверждалась в Афинах в гелиее. Союзная казна хранилась в храме богини Афины (в Парфеноне) на Акрополе.

429 г. до н. э., единственный случай в истории демократических Афин, основным конституционным принципом которых было ежегодное переизбрание должностных лиц. Не только рядовая масса гражданства, но и выдающиеся люди греческого мира ценили государственную мудрость и образованность Перикла. Близкими друзьями и советниками Перикла были философ Анаксагор, ученый Дамон, великий греческий скульптор Фидий, замечательный греческий историк Геродот. В Афины съезжались из многих городов лучшие художники, скульпторы, философы, авторы трагедий и комедий. При Перикле Афины стали центром культурной жизни Греции.

Внешняя политика Афинского морского союза в 40—30-х годах до н. э.

Располагая огромными по тем временам силами и средствами такого мощного объединения, Афины стали проводить активную внешнюю политику в греческом мире, преследуя несколько целей: 1) дальнейшего расширения союза путем включения в него новых городов в Эгейском бассейне; 2) усиления политического влияния Афин в Великой Греции, Южной Италии и Сицилии; 3) проникновения в бассейн Черного моря; 4) изоляции Пелопоннесского союза, уменьшения его политического влияния и превращения Афин в гегемона большинства греческих полисов.

Достижение этих целей встретило, естественно, сильное противодействие Спарты и ее наиболее могущественного союзника Коринфа. 440—430 гг. до н. э. стали временем острого дипломатического и политического противоборства двух наиболее крупных объединений греческого мира в V в. до н. э.

Крупным успехом Афин было включение в состав союза соседнего острова Эгины. Несмотря на противодействие Спарты и Коринфа, афиняне высадились на острове, разбили эгинян в сражении, захватили город (458 г. до н. э.). Его стены были срыты, наложена большая контрибуция, установлены угодные Афинам порядки. Эгина стала послушным членом Афинского союза, выплачивала ежегодно до 30 талантов фороса (один из самых высоких членских взносов в союзе). Афинам удалось установить дружественные отношения с традиционным противником Спарты в Пелопоннесе — Аргосом и фессалийскими городами. После этих успехов власть Афин в бассейне Эгейского моря практически никем не оспаривалась.

С середины 40-х годов V в. до н. э. афиняне обратили самое пристальное внимание на греческие города, расположенные по берегам Черного моря. Большинство причерноморских центров было основано ионийскими полисами, с которыми они поддерживали самые тесные отношения: торговые, политические, культурные. К середине V в. до н. э. греческие города Причерноморья превратились в развитые и богатые полисы, контролировавшие значительную территорию, установившие связи с местными племенами. Включение этих полисов в состав Афинской державы, усиление влияния в этом регионе давали Афинам большие выгоды как экономического, так и политического характера, привели к возрастанию их могущества. Распространение влияния в Причерноморье рассматривалось не только афинянами, но и Спартой и Коринфом как вполне закономерное явление: ведь большая часть ионийских городов, бывших метрополиями причерноморских колоний, входила в состав Афинской державы, а потому и их колонии, естественно, должны были последовать примеру метрополии.

С конца 40-х годов V в. до н. э. афиняне приступают к реализации программы по установлению своего господства в Причерноморье. В 437—435 гг. до н. э. хорошо оснащенная эскадра и отборные отряды гоплитов во главе с Периклом были направлены в Понт. «Прибыв в Понт с большой эскадрой, блестяще снаряженной,— передает Плутарх,— он (Перикл) сделал  зоны своего влияния, включая в Пелопоннесский союз новых членов в Средней Греции: полисы Беотии, Фокиды, Северной Дориды, острова Левкады. Большая часть Средней Греции стала зоной спартанского влияния.

Однако в целом можно говорить о большей активности и успешных внешнеполитических инициативах Афинской державы. Руководящие круги пелопоннесцев начинают понимать, что дипломатическими и политическими средствами они не смогут остановить растущее афинское могущество. К концу 30-х годов V в. до н. э. в повестку дня ставится вопрос о войне между Афинской державой и Пелопоннесским союзом.

Пелопоннесская война. 431—404 гг. до н. э.

Причины войны.

Существование в Греции двух разных по своему устройству и социально-политической ориентации военно-политических блоков греческих полисов и нарастание противоречий между ними неизбежно вело к войне. Война между Афинским и Пелопоннесским союзами, вспыхнувшая в 431 г. до н. э. и продолжавшаяся 27 лет, получила название Пелопоннесской войны. Она была вызвана несколькими серьезными причинами: экономическими, социальными и политическими. В области экономики Афины и большинство их союзников стремились к развитию интенсивных форм экономики, ремесленного производства, товарного хозяйства, торговли. Спарта и большинство ее союзников, напротив, ориентировались преимущественно на сельское хозяйство, натуральное производство. В фукционировании интенсивных форм экономики были заинтересованы собственники поместий, связанных с рынком, владельцы ремесленных эргастериев и торговых кораблей — именно они извлекали наибольшие выгоды из существования такого обширного политического объединения, каким был Афинский морской союз, в то время как консервативные аграрные круги, владельцы родовых земельных владений, зачастую обрабатываемых не рабами, а зависимыми людьми типа илотов или издольщиков-арендаторов, мало связанные с рынком, не заинтересованные в ремесленном производстве и активной торговле, поддерживали Пелопоннесский союз и Спарту.

В политической сфере противоречия Афин и Спарты были еще более острыми: Афины рассматривались в Греции как оплот демократии, опирающейся на широкие круги гражданства, их активную деятельность в Народном собрании. Спарта, напротив, стала центром притяжения всех аристократических элементов с их ориентацией на знатную и богатую верхушку гражданства, представленную в Совете, комплектующемся из узкого круга аристократии.

Одним из злейших и непримиримых противников Афин и их политики во второй половине V в. до н. э. был Коринф. Непримиримость эта объяснялась кроме указанных причин еще и острой экономической конкуренцией — Коринф был мощным торгово-ремесленным центром Балканской Греции и имел жизненные интересы прежде всего на западе греческого мира, в Южной Италии и Сицилии. Сюда коринфяне сбывали продукцию своих эргастериев и вывозили отсюда необходимое им зерно, кожи и разнообразное сырье. Пока влияние и власть Афин распространялись в Эгейском бассейне и Причерноморье, Коринф еще мирился с афинской экспансией. Но продвижения Афин на запад, в Великую Грецию, Коринф допустить не мог. Вот почему к концу 30-х годов V в. до н. э. Коринф настойчиво требовал уничтожения  путной армии и разорение территории Аттики должно было обескровить Афины и поставить их в крайне тяжелое положение.

Планы афинских руководителей были иными. Прекрасно понимая, что их гоплиты уступают спартанским в выучке и численности, афинские стратеги, прежде всего Перикл, предполагали отвести их за крепкие стены города и не принимать навязываемого спартанцами решительного сражения. Основной же ударной силой должен стать хорошо оснащенный афинский флот, который, имея на борту сильные отряды гоплитов, должен был блокировать Пелопоннес с моря, высаживая десанты в наиболее уязвимых местах, захватывать соседние острова и громить врага там, где он не ожидает нападения.

Пелопоннесскую войну принято делить на два основных периода: первый — так называемая Архидамова война (431—421 гг. до н. э.), второй — Сицилийская экспедиция и Декелейская война 415—404 гг. до н. э. В 421—415 гг. соблюдалось перемирие. Особенностью Пелопоннесской войны в целом было ведение военных действий одновременно в разных областях Греции: в районе Эгейского бассейна, на Пелопоннесе, в Средней Греции, в западных областях, а также в Сицилии. Так как силы противников были приблизительно равны, то военные действия отличались особым ожесточением, велись на пределе сил, а чаша весов постоянно колебалась то в ту, то в другую сторону.

Архидамова война 431—421 гг. до н. э.

Свое название этот период войны получил по имени спартанского царя Архидама, командующего объединенной пелопоннесской армией. Военные действия начались сразу в нескольких местах: в Беотии, самой Аттике и на полуострове Халкидика. Собственно говоря, Пелопоннесская война началась неожиданной атакой союзников Спарты, фиванцев, на небольшой городок Платеи, расположенный в Беотике, но входивший в состав Афинского морского союза. Однако разовым штурмом Платеи взять  не удалось, им была оказана со стороны Афин своевременная помощь и осада затянулась на добрых пять лет.

Основное войско пелопоннесцев, насчитывающее 60 тыс. человек, во главе с царем Архидамом, исполняя заранее разработанный план, вторглось на территорию Аттики. «Афиняне,— писал Фукидид,— стали переселять с полей в город женщин и детей и перевозить остальную движимость. .. уничтожали даже деревянные части своих жилищ, мелкий скот и вьючных животных они переправили на Эвбею и другие прилегающие острова». Пелопоннесцы стали разорять сельскую территорию Аттики, жечь посевы, вырубать плодовые деревья и виноградники, стремясь выманить неприятеля на решительное сражение.

Перикл и руководящие круги Афин предвидели такой оборот событий. Большая часть населения Аттики была надежно укрыта за мощными стенами Афин, неприступных для спартанцев (у спартанцев не было опыта осады крепостей, тем более таких, как афинский укрепленный район). Через порт Пирей афинское население получало необходимое продовольствие и снаряжение от союзников, а более слабый пелопоннесский флот не мог этому помешать. Правда, от опустошения аттических земель тяжело страдали крестьяне, но основное торгово-ремесленное население Афин спокойно относилось к такому развитию событий. После месячного пребывания в Аттике Архидам со своим войском возвратился в Пелопоннес. В последующие годы, вплоть до 427 г. до н. э., спартанцы регулярно (исключая 429 г. до н. э.) опустошали Аттику, тщетно надеясь вызвать озлобление афинских гоплитов.

Если разорение Аттики, так сказать, предусматривалось военными планами Перикла, то неожиданно вспыхнувшая в 430 г. до н. э. страшная эпидемия сыпного тифа (некоторые ученые считают — чумы) спутала стратегические расчеты афинян. Перикл и афинские руководители не предполагали, что сосредоточение огромной силы.  Решили  нанести ответный удар. Был сформирован отборный отряд в 1700 гоплитов из илотов, получивших свободу, и добровольцев со всего Пелопоннеса во главе с молодым талантливым полководцем Брасидом, который смелым и неожиданным для афинян маршем прошел через всю Грецию на фракийское побережье Эгейского моря. Проявив незаурядные дипломатические способности, Брасид привлек на свою сторону македонского царя, ряд местных городов, приступил к осаде основного афинского центра на фракийском побережье — города Амфиполя — и после короткой осады захватил его. Потеря Амфиполя сразу поставила под вопрос прочность афинской власти на всем фракийском побережье. Афиняне вынуждены были срочно принимать ответные меры. В Амфиполь был послан с сильным отрядом лидер радикальной группировки Клеон. В ожесточенной битве афинян и спартанцев под Амфиполем в 422 г. до н. э. спартанцы разбили афинян, но в сражении погибли оба полководца — и Клеон, и Брасид. Спартанцы продолжали удерживать Амфиполь, но большего сделать не могли: они понимали бесперспективность дальнейшего продолжения военных действий. К тому же нужно было освобождать от афинян Пилос, Киферу, а также возвращать из плена знатных спартиатов. С другой стороны, положение Афин было крайне тяжелым и они охотно склонялись к мирным переговорам. Вновь усилилось влияние Никия и его сторонников. Он возглавил афинскую мирную делегацию. Мир, получивший название Никиева мира, был заключен в 421 г. до н. э. на условиях сохранения довоенного положения, захваченные друг у друга города возвращались, производился обмен пленными, стороны обязывались не принимать беглых рабов или перебежчиков. Таким образом, он не устранил тех глубоких причин, которые породили Пелопоннесскую войну. Вот почему Никиев мир, хотя и был заключен по договору на 50 лет, на самом деле оказался лишь коротким перемирием. Стороны накапливали силы для возобновления военных действий.

Второй период Пелопоннесской войны (415—404 гг. до н. э.).

Инициатором возобновления военных действий стали Афины. Располагая огромными возможностями Афинского морского союза, они к 415 г. до н. э. смогли восстановить финансы, пополнить казну необходимыми средствами, прежде всего за счет увеличения фороса, укомплектовали новый флот и отряды гоплитов и посчитали себя достаточно подготовленными к продолжению войны. Главным стратегическим направлением было избрано опять-таки западное и, казалось, не без оснований. Ведь позиции Афин в Эгейском бассейне были по-прежнему господствующими и Спарта даже не помышляла о том, чтобы их подорвать. А вот на Западе положение было сложным. Во время Архидамовой войны Афины создали ряд укрепленных пунктов в западных областях Греции: Кифера, Пилос, Навпакт, Кефалления и Закинф. Керкира обеспечивала прочные позиции Афин вдоль всего морского пути в Великую Грецию. Вопреки мирному договору 421 г. до н. э. Афины так и не вернули Спарте Киферу и Пилос. Вместе с тем Афины рассчитывали использовать вспыхнувшие разногласия между Спартой и Коринфом по поводу заключения Никиева мира (Коринф, а также Беотия резко возражали против заключения мира и проявляли явное недовольство Спартой), надеясь на то, что Спарта не вмешается в сицилийские дела.

Посчитав момент достаточно благоприятным для реализации давнего плана установления своего господства в Южной Италии и Сицилии, Афины начали готовить огромный флот и сильную армию для высадки ее в Сицилии (415 г. до н. э.). Всего в сицилийском походе 415—413 гг. до н. э. принимало участие свыше 200 триер, 10 тыс. гоплитов и 28 тыс. легковооруженных воинов и гребцов. Во главе экспедиции были поставлены лучшие полководцы Афин — Никий, Ламах. 

Аргинусских островах (406 г. до н. э.), уничтожив свыше 70 неприятельских триер, но это была последняя победа. Силы и средства афинского государства были исчерпаны, поддерживать свое господство над союзниками Афины уже не могли, проливы контролировались пелопоннесским флотом, во многих городах и самих Афинах вновь поднимали голову олигархи. Попытка крупного афинского флота (180 триер), собранного последним напряжением сил, изменить положение в проливах не увенчалась успехом. В условиях общей деморализации и падения дисциплины, разброда среди командования наспех собранный афинский флот попал в ловушку, приготовленную ему Лисандром, и был почти полностью уничтожен (сражение при Эгоспотамосе, 405 г. до н. э.). У Афин не было больше ни флота, ни воинов, ни денег, ни надежд на спасение. Город был осажден с моря и суши и через несколько месяцев безнадежной осады капитулировал на милость победителя (404 г. до н. э.). Спарта продиктовала суровые условия мира: распускался Афинский морской союз и его органы, уничтожался весь флот — основа боевой мощи Афин, они лишались укреплений, срывались «длинные стены» и оборонительные сооружения Пирея, в Афины возвращались все изгнанники, главным образом противники демократии, демократический строй уничтожался и власть передавалась 30 правителям, угодным Спарте. Могущественные Афины, руководившие делами почти всей Греции накануне Пелопоннесской воины, в конце ее превратились в один из рядовых полисов Эллады.

В чем причины поражения Афин в Пелопоннесской войне? Они коренятся в непоследовательности афинской демократии, переоценке ее сил и в ограниченных возможностях полисного строя как такового. Афинская морская держава была прогрессивным военно-политическим и экономическим объединением в Греции V в. до н. э., но Афинам не удалось преодолеть сепаратизма входивших в состав морской державы полисов, а это ослабляло морской союз в целом. Сама афинская демократия имела слишком узкую социальную базу, афинское гражданство, на которое выпали основные тяготы военных походов и сражений, было немногочисленным. Гибель многих граждан вела к военному и политическому ослаблению Афин.

Внешнеполитические успехи афинской демократии в 40—30-х годах V в. до н. э. вскружили голову афинским руководителям, привели к выработке авантюристической агрессивной политики, которая оказалась не обеспеченной достаточными материальными, политическими и военными средствами и привела к противопоставлению Афин почти всей Греции и в конечном результате к поражению. Определенную роль в поражении Афин сыграла финансовая помощь Спарте со стороны Персии, заинтересованной в ослаблении греческого мира в целом.

Греция в первой половине IV в. до н. э.

Кризис греческого полиса

Социально-экономическое положение.

Разрушительная Пелопоннесская война оказала большое воздействие на положение греческих полисов в первой половине IV в. до н. э. Поражение Афин и роспуск такого экономического и политического объединения, как первый Афинский морской союз, опять ввергли Грецию в состояние раздробленности, привели к разрыву сложившихся экономических связей, к необходимости их переориентации. Война, одна из самых кровопролитных в греческой истории, привела к колоссальной растрате материальных и людских ресурсов, денежных  средств, гибели больших ценностей. Безжалостно вырубались оливковые рощи и виноградники, сжигались посевы, были разрушены многие города (например, Платеи). Только за 5—6 лет войны Афины истратили огромную сумму в 10 тыс. талантов, которую они накапливали в течение двух десятилетий. Война привела к гибели большого количества людей, особенно среди гражданской прослойки населения, на которую выпали основные тяготы военной службы как в гоплитском ополчении, так и на флоте. Только от эпидемии сыпного тифа, терзавшего Афины, умерло не менее четверти населения, в сражении при Делии погибло не менее 3 тыс. человек, после катастрофы в Сицилии потери Афин составили около 10 тыс. гоплитов и около 30—40 тыс. гребцов, легковооруженных воинов и матросов. Конечно, такие потери не могли не сказаться на состоянии всего комплекса социально-экономических и политических отношений. Нужно было восполнять поредевшие ряды гражданства, владельцев земельных участков, ремесленников и мелких торговцев, участников народных собраний, членов гелиеи, многочисленных выборных магистратур. При замкнутом характере полиса, не допускавшем широкую раздачу гражданских прав метекам и иностранцам, и невысокой рождаемости эта проблема могла решаться с большими трудностями.

С начала IV в. до н. э. можно говорить о заметном увеличении количества рабов, о широком проникновении рабского труда в сельское хозяйство, ремесленные мастерские, различные торговые предприятия. Проникновение рабства в афинскую экономику привело к общему укрупнению производства, распространению рабовладельческих поместий в 20—25 га с контингентом в 1,5—2 десятка человек, эргастериев с персоналом в 2—3 десятка рабов и более. Такое положение было характерным не только для Афин, но и для других полисов Греции.

Огромные разрушения и растрата материальных ресурсов во время войны требовали их восстановления. Нужно было вновь  сажать оливковые рощи и виноградники, возводить дома и постройки, возрождать разрушенные города. Как Пелопоннесская война, так и многочисленные войны IV в. до н. э. требовали постоянного пополнения нового оружия, кораблей и разнообразного снаряжения. Все это не могло не служить стимулом для развития греческой экономики в целом. Исследование состояния хозяйства Греции в IV в. до н. э. показывает, что оно находилось на подъеме: было восстановлено и успешно развивалось сельское хозяйство, особенно оливководство и виноградарство, в многочисленных эргастериях производилась разнообразная продукция, считавшаяся одной из самых качественных в тогдашнем мире, особого размаха достигли торговые операции, которые охватывают теперь все Средиземноморье и Причерноморье. Новые импульсы для расцвета греческой экономики дало проникновение рабского труда в разные сферы производства и создание относительно крупных рабовладельческих хозяйств, поместий в сельской местности и эргастериев в городах. Удельный вес в экономике таких хозяйств в IV в. до н. э. значительно возрос по сравнению с V в. до н. э. Более того, рабский труд в большей степени, чем раньше, начинает применяться в зевгитских, т. е. зажиточных, крестьянских хозяйствах, в которых 1—2 раба трудятся на полях вместе с семьей самого земледельца.

Во время военных действий происходило известное перераспределение богатств: земли, рабов, денежных средств, их концентрация у одних и потеря другими, та наметившаяся в V в. до н. э. имущественная дифференциация, расслоение внутри полисного коллектива граждан на богачей и бедняков было усилено за счет развития рабовладельческих отношений в IV в. до н. э. Собственники поместий и крупных эргастериев заводили рентабельные хозяйства, имели приличные доходы. Получила распространение такая форма накопления богатства, как сдача денег взаймы под ростовщические проценты.

Широкое распространение наемнических армий, их активное и часто решающее участие в военных действиях, с одной стороны, и падение роли собственно гражданского ополчения как основы полисной военной организации — с другой,— один из ярких показателей ее серьезного кризиса.

Возрастание социальной напряженности в Греции IV в. до н. э.

Оживление греческой экономики, развитие товарно-денежных отношений, широкое внедрение рабства во многие сферы жизни и производства вели к обострению классовых противоречий в греческих полисах, росту общей социальной напряженности в Греции. Одним из классовых конфликтов греческого общества, сформировавшимся в IV в., было противостояние рабовладельцев — собственников крупных эргастериев, поместий, домов, кораблей, наличных денег — и увеличившихся в числе рабов, которые в условиях развивающейся греческой экономики подвергались хорошо организованной и умелой эксплуатации. Рабы были не только самым эксплуатируемым классом, но и не считались полноценными людьми. Естественно, рабы ненавидели своих господ, и греки не строили на этот счет никаких иллюзий: раб рассматривался как естественный враг господина, и его повиновение обеспечивалось не уговорами и разумными доводами, а насилием. «Почти каждое обращение к рабу,— рекомендовал философ Платон,— должно быть приказанием. Никоим образом и никогда не надо шутить с рабами, ни с женщинами, ни с мужчинами. Многие очень безрассудно любят баловать рабов: этим они только делают более трудной их подчиненную жизнь, да и самим себе затрудняют управление».

Прекрасно понимая внутренний антагонизм в отношениях между рабами и их господами, греки сознавали опасность открытых выступлений рабов и рекомендовали ряд мер, направленных на ослабление этого противоречия. Тот же Платон, обобщая опыт управления рабами, советовал подбирать для одного хозяйства рабов разных национальностей, чтобы, используя различия в обычаях, религии, привычках, языке, легче было приводить рабов к покорности. Он советовал господам не обижать рабов без особой необходимости, не проявлять к ним беспричинную жестокость, соблюдать известную справедливость в наказаниях. Открытые восстания рабов в Греции были затруднены еще и потому, что рабы жили в домах, эргастериях или поместьях в изоляции друг от друга, под строгой охраной, не могли постоянно общаться между собой. Тем не менее в источниках сохранились сведения о протестах и восстаниях рабов. Чаще всего такие восстания происходили во время военных действий, когда внимание их хозяев и государственных органов было направлено на войну. Так, например, около 20 тыс. афинских рабов, в их числе значительная часть ремесленников, воспользовались рядом неудач афинян и в 413 г. до н. э. перебежали к спартанцам. Другие источники сообщают о частых случаях набегов рабов как своего рода протесте против бесправного положения.

Примером открытого выступления рабов против хозяев является восстание в Сиракузах в 414 г. до н. э. под руководством Сосистрата. Воспользовавшись тяжелым положением Сиракуз, осажденных афинской экспедиционной армией, сиракузские рабы договорились о восстании. Силы восставших оказались настолько велики, что сиракузцы не смогли их уничтожить в открытом бою. Сиракузский полководец Гермократ был вынужден прибегнуть к хитрости: щедрыми посулами и подкупом был внесен раскол в ряды восставших —20 руководителей были выданы, а обезглавленный рабский отряд разбит, часть рабов схвачена и подвергнута мучительной казни, другие бежали к осаждавшим город афинянам. Источники сохранили очень немного сведений о случаях проявления протеста рабов. Видимо, анализируя ситуацию, предлагали свои проекты решения больных проблем греческой жизни IV в. до н. э. Одно из решений было предложено Аристофаном. В комедии «Женщины в Народном собрании», написанной в 389 г. до н. э., Аристофан советует использовать такое средство решения наболевших вопросов афинского общества — уничтожить частную собственность и обобществить имущество. «Я полагаю,— говорит главная героиня Праксагора,— отныне все должно быть общим. Прочь порядок, при котором одни владеют обширными поместьями и деньгами, а у другого нет даже места для могилы. У одних целая армия рабов, а у других нет и одной прислуги». После обобществления имущества, по мнению Праксагоры, исчезнут пороки и преступления, зависть и обман. Не нужен будет суд, не нужны будут и должностные лица. Обеды будут бесплатные. Граждане получат таблички с буквами, обозначающими соответствующую общественную столовую. Исчезнет институт семьи, дети будут считаться общими. Работа станет уделом рабов. Наступит спокойная, счастливая, мирная жизнь всех граждан. Этот же мотив равномерного распределения богатства как основы счастливой жизни разрабатывается Аристофаном и в комедии «Богатство», написанной в 388 г. до н. э. Меры, предлагаемые героями Аристофана, были протестом против имущественной дифференциации, столь характерной для Афин начала IV в. до н. э.

Свое лечение социальных недугов греческого общества IV в. до н. э. предложено Платоном. Чтобы укрепить полис и вывести его из кризиса, Платон считает необходимым разделить все население на три касты: касту философов — правителей государства, касту воинов-стражей, охраняющих границы и поддерживающих внутренний порядок, и касту остального населения, куда входят ремесленники, земледельцы, торговцы как свободные, так и рабы, которые должны трудиться и обслуживать узкую группу философов и стражей. Первые две касты обладают общей собственностью, у них все общее, семейные отношения регулируются особыми правилами, чтобы вырастить здоровое и сильное поколение. В то же время ремесленники и земледельцы могут иметь частную собственность, семью и жить обособленно. Любые случаи недовольства с их стороны должны подавляться беспощадно. Таким образом, и в основе проекта Платона лежала идея поддержания прежде всего социального порядка путем особой организации господствующего класса и реорганизации государственного управления в олигархическом духе, полном отказе от завоеваний демократии.

Несколько иным был проект Аристотеля. По его мнению, для оздоровления всего строя полисной жизни необходимо было поддержание средних прослоек гражданства, владельцев гоплитского участка. Преобладание среднего слоя земледельцев — основа крепости полисного строя. Ремесленники и торговцы исключаются из состава полноправных граждан, управление государственными делами передается в руки старших по возрасту граждан, в то время как молодые несут военную службу. Самой лучшей формой государственного управления, по Аристотелю, должна стать умеренная демократия, так называемая полития, т. е. такой государственный строй, в котором всеми правами пользуется лишь высшая и средняя прослойка землевладельцев. Сам полис должен быть небольшим по территории и населению и расположен на морском побережье. Вот в таком полисе, полагал Аристотель, была бы достигнута спокойная и счастливая жизнь, прочный государственный порядок.

Однако предложенные проекты реформирования и оздоровления пораженных кризисом греческих полисов оказались утопическими, невыполнимыми в исторической обстановке IV в. до н. э. Кризис греческого полиса продолжал углубляться.

Военно-политическое положение Греции. Кризис полисной системы взаимоотношений

Гегемония Спарты в Греции (404—379 гг. до н. э.).

Победа Спарты в Пелопоннесской войне, уничтожение Афинской морской державы коренным образом изменили военно-политическое положение в Балканской Греции в начале IV в. до н. э. На смену афинской гегемонии в Эгейском бассейне пришло спартанское господство. Перед Спартой встала задача выработки определенной политики по отношению ко многим городам, обеспечения своего политического господства в греческом мире. Спарта не имела такого опыта политического руководства многими союзными полисами, которым в V в. до н. э. располагали Афины, и в основу своей гегемонии в греческом мире положила принцип военной силы. Вот почему в целом спартанская политика в Греции отличалась прямолинейностью и бесцеремонностью и вскоре восстановила против себя и только что побежденных противников, в частности Афины, и своих союзников, в том числе Коринф и Фивы. Уже в последние годы Пелопоннесской войны спартанцы отбросили столь привлекательный лозунг «свободы и автономии греческих полисов, невмешательства в их внутренние дела». Спартанский наварх Лисандр в первые же месяцы после 404 г. до н. э. стал насаждать в «освобожденных» спартанцами городах олигархические проспартанские декархии (десятки), наделяя их чрезвычайными полномочиями. Для обеспечения их власти он оставлял в городах гарнизоны во главе с их командирами-гармостами, которые направляли всю деятельность декархии. Когда же некоторые города выразили недовольство таким бесцеремонным вмешательством во внутренние дела полисов, Спарта стала предпринимать против них самые настоящие карательные экспедиции. Так, например, Спарта выступила против демократической Элиды, намереваясь дать хороший урок элидцам за их противодействие спартанскому диктату. Огромная армия, включающая все силы Пелопоннесского союза, два года разоряла территорию Элиды, не пощадив даже окрестностей священного округа Олимпии и знаменитый гимнасий, в котором тренировались участники Олимпийских игр. Элидцы были вынуждены принять спартанские условия (401—400 гг. до н. э.). Разгромили они и Гераклеи близ Трахина (южная Фессалия). «Прибыв в Гераклею,— сообщает Диодор,— он (спартанский командующий) собрал весь народ на собрание и, окружив всех собравшихся вооруженным отрядом, арестовал виновников мятежа и всех их, в числе пятисот, казнил. Затем он повел войну против жителей местностей, прилегающих к Этее, отпавших от лакедемонян, поставив их в самое тяжелое положение, он вынудил их оставить свою область. Большая часть их вместе с детьми и женами бежала в Фессалию и лишь через пять лет смогла вернуться назад благодаря содействию беотийцев» (399 г. до н. э.).

Естественно, это грубое вмешательство вызвало недовольство. Так, союзники Спарты — Коринф и Фивы,— перестали посылать ополчения в грабительские карательные экспедиции своего гегемона. В этих городах стали усиливаться антиспартанские настроения.

Спарте не удалось укрепить свое влияние и в побежденных Афинах. При прямой поддержке спартанцев к власти в Афинах сразу же после заключения мирного договора 404 г. до н. э. пришло олигархическое правительство. Тридцати, которых — за развязанный ими жестокий террор против демократов — назвали «тридцатью» тиранами.

Правительство «тридцати» тиранов опиралось на поддержку спартанского гарнизона во главе с гармостом. Хозяйничание спартанцев, жестокость тиранов в Афинах….. только Спарта стала слабеть, а ее противники, особенно Афины, усиливаться, позиция персов изменилась. Теперь щедрая финансовая помощь и дипломатическая поддержка была оказана Спарте. Военные действия приобрели затяжной разрушительный характер, воюющие стороны лишь ослабляли друг друга, чего, собственно, и добивалась Персия. И когда стороны настолько ослабли, что уже не представляли серьезной опасности для персов, персидский царь предложил свое посредничество в заключении мира. По этому миру (387 г. до н. э), получившему название Анталкидова мира (по имени спартанского представителя Анталкида), или Царского, и выгодному прежде всего персам, под власть персидского царя переходили многие греческие города Малой Азии, пользующиеся свободой со времени окончания греко-персидских войн. Чтобы держать Грецию в состоянии раздробленности и политического хаоса, распускались все имеющиеся союзы, кроме Пелопоннесского. На Спарту была возложена обязанность хранителя условий этого позорного для греков договора, своего рода охрана персидских интересов в Греции. «На таких условиях греки получили мир,— писал Плутарх,— если только позволительно назвать миром предательство и поругание Греции: ни одна война не налагала на побежденных более позорного бремени, чем этот мир». Добившись столь дорогой ценой возобновления своей гегемонии в Греции, Спарта стала опять насаждать олигархические режимы, оставлять свои гарнизоны в городах, расправляться с демократическими полисами. Так, спартанцы, демонстрируя свою силу, разгромили демократическую Мантинею и обрушились на маленький Флиунт. Поддерживая повсюду олигархические круги, спартанцы поощряли террористические методы их правления.

В 382 г. до н. э. спартанский отряд, который шел в Северную Грецию, внезапно напал на ничего не подозревавшие Фивы и, опираясь на поддержку местных олигархов, захватил их, обосновавшись в фиванском  акрополе. Вероломный захват города, добросовестно выполнявшего все условия Анталкидова мира, вызвал по всей Греции всеобщее возмущение. Насилия и произвол спартанцев и поддерживаемых ими олигархий, бесцеремонное вмешательство персов усилили антиспартанские настроения по всей Греции.

Второй Афинский морской союз.

Возвышение и гегемония Фив. (379—355 гг. до н. э.).

Спарта грубо вмешивалась во внутренние дела многих полисов Греции, бесцеремонно утверждая свою гегемонию над ними. Но Спарта ничего не могла поделать с постепенным укреплением самого крупного греческого полиса и своего наиболее сильного противника — Афин. Афины извлекли известные выгоды из позорного Анталкидова мира, поскольку персы, желая создать некоторый противовес Спарте, не возражали против восстановления афинских оборонительных укреплений (включая Длинные стены) и морского флота. Афинам вернули острова Лемнос, Имброс, Скирос, город Византий, занимающий важное стратегическое положение. Он обеспечивал Афинам свободу действий в проливах, через которые в Афины шло столь нужное им зерно из Северного Причерноморья, особенно из Боспорского царства. В конце 80-х годов IV в. до н. э. афиняне установили контакты с богатым островом Хиосом. В 378 г. до н. э. все эти контакты были официально оформлены как договор о симмахии (союзе) со всеми вытекающими отсюда последствиями и на политической карте Греции появилось новое объединение полисов — Второй Афинский морской союз. Это объединение полисов было направлено против политической гегемонии Спарты в греческом мире, и вместе с тем оно облегчало экономические связи между входившими в него городами. По своей структуре и устройству Второй Афинской морской союз отличался от Первого обеспечением равноправия и автономии союзников. Афины брали на себя обязательство не вмешиваться во внутренние дела союзников, уважать существующий там государственный строй, не имели права отбирать земли и селить на них афинских клерухов. Верховным органом Союза считалось собрание всех союзников — синедрион, постоянно заседавший в Афинах представительный орган, в котором каждый город имел один голос. Союзный синедрион вместе с афинским Народным собранием решал все текущие дела Союза. Вместо прежнего ненавистного фороса, который был обязательным взносом, определялся и контролировался афинскими должностными лицами, союзники вносили добровольные взносы по своему усмотрению. Иначе говоря, Второй Афинский морской союз представлял собой федерацию суверенных полисов, структура которой исключала диктат со стороны главного полиса — Афин. Неудивительно, что к первым общинам, заключившим союз в 378 г. до н. э., вскоре присоединилось несколько десятков других полисов, расположенных на берегах и островах Эгейского моря. Всего в Союз вошло около 70 полисов, т. е. это было самое крупное в IV в. до н. э. объединение, хотя, конечно, не такое могущественное, как Афинская держава, включавшая около 200 полисов. Располагая средствами союзников и их поддержкой, Афины построили флот в 100 триер, пополнили свою армию наемниками и стали внушительной силой в Балканской Греции. Спарта стала предпринимать меры против роста могущества Афин. В 376 г. до н. э. была послана сильная эскадра против возрождающегося афинского флота, но в битве у острова Наксоса афиняне наголову разбили пелопоннесцев. После этой победы афинский флот не только стал господствовать в Эгейском море, но и, сосредоточившись вокруг Пелопоннеса, склонил к вступлению в Афинский союз многие общины западного побережья Балканской Греции (Кефаллению, Керкиру, акарнанские города). Однако активное проведение завоевательной политики Второго Афинского морского союза упиралось в слабую финансовую базу,  трудности комплектования флота, гражданского ополчения, а содержание наемников обходилось очень дорого. Вот почему как Спарта, потерпевшая ряд поражений, так и Афины, не имевшие достаточных сил к продолжению войны, заключили в 371 г. до н. э. соглашение о мире, по которому Спарта официально признавала Второй Афинский морской союз, обязывалась вывести свои гарнизоны из греческих городов, предоставив им полную самостоятельность.

Почти одновременно с образованием Второго Афинского морского союза возродился после роспуска по Анталкидову миру Беотийский союз во главе с Фивами, одним из крупнейших полисов Балканской Греции. Это возрождение и усиление Беотийского союза было связано со свержением олигархического режима лаконофильской фиванской знати и приходом к власти демократической группировки во главе с Пелопидом и Эпаминондом в 379 г. до н. э. Беотийский союз объединял все полисы Беотии, он управлялся общебеотийским советом, состоявшим из представителей всех беотийских территориальных округов, и коллегией из 11 высших магистратов-беотархов, бывших одновременно как высшими гражданскими магистратами, так и высшими военными командирами. В Фивах собиралось и общее собрание всех граждан Беотии. Руководителям Беотийского союза удалось централизовать не только управление, но и создать сильную военную организацию. В отличие от многих греческих полисов IV в. до н. э. основой этой военной организации были не наемники, а гражданское ополчение гоплитов, набираемых среди зажиточных беотийских землевладельцев. Ополчение гоплитов усиливала беотийская конница, которая, так же как и фессалийская, считалась лучшей в Греции. Из отборных воинов была создана так называемая «священная дружина» — прекрасно вооруженный и тренированный отряд, действующий на самых опасных направлениях. Беотийцы впервые создали и небольшой военный флот, который базировался  под властью тиранов, другими владеют иностранцы, некоторые разорены, над другими господами стали варвары».

Передовые греческие мыслители, очевидцы тяжелого положения греческих полисов, мучительно искали пути выхода из него. Как уже отмечалось, Платон и Аристотель разрабатывали проекты преодоления кризиса полиса с помощью проведения самых серьезных реформ его внутренней структуры. Но выдвигались и иного рода проекты. Так, Исократ считал, что оздоровление обстановки в Греции, преодоление кризисного состояния в целом возможно путем восстановления нормальных отношений между отдельными полисами, прекращения бесконечных и разрушительных войн, военно-политического и экономического объединения Греции. Объединенная Греция сможет решить свои внутренние проблемы, если начнет завоевание новых  территорий. На новые земли можно будет отправить все лишнее население, политических противников и таким путем приобрести значительные богатства. Все эти мероприятия, по мнению Исократа, должны оздоровить общую ситуацию в Греции, обеспечить ей спокойствие и благосостояние.

Но как объединить враждующие греческие полисы? Попытки наиболее сильных греческих государств, таких, как Афины, Спарта, Фивы, не увенчались успехом. Среди греческих полисов середины IV в. до н. э. Исократ не видел ни одного, который мог бы стать центром такого объединения. Но если в Греции не нашлось такого полиса, то им могла, по мнению Исократа, стать страна Македония, которая как раз в середине IV в. до н. э. превращается в развитое, сильное и благоустроенное государство, претендующее на роль гегемона в Греции.

 

Тема: Культура Древней Греции в VIII-II вв.до н.э.

План:

1.                       Основные условия развития культуры Древней Греции.

2.                       Архитектура, скульптура. Жанры. Греческая поэзия в  VII-VI вв. до н.э.

3.                       Греческая трагедия в V  в. до н.э. Творчество Эсхила, Софокла, Еврипида, Аристофана.

4.                       Театр и его место в обществе. Греческий театр. Греческая философия.

5.                       Значение греческой культуры и ее место в мировой культуре.

 

 Культура Греции классического периода

Особенности формирования греческой культуры.

В V—IV вв. до н. э. греческая культура стала одной из самых развитых систем древнего мира. Три важнейшие особенности придают ей исключительный характер: полнота, разнообразие и известная законченность составных частей культуры (литературы, искусства, философии); ее гуманистическая направленность; большой вклад греков в сокровищницу мировой культуры, создание шедевров, обогативших культурное творчество следующих поколений и прочно вошедших в жизнь народов Средиземноморья и Европы. Можно указать на несколько условий такого невиданного подъема.

Культура греков прежде всего создавалась на базе более динамичного способа производства, рационально организованного хозяйства. Греческая экономика с товарным производством, построенная на началах частной собственности, обеспечивала получение прибавочного продукта за счет более организованной и эффективной эксплуатации работников, создавала достаточные материальные возможности для культурного творчества. Господствующий класс, состоящий из собственников относительно небольших поместий, мастерских, кораблей, должен был принимать деятельное участие в организации производства, был заинтересован в общем культурном прогрессе. Социальную основу полисной организации составляло среднее гражданство, прежде всего зажиточные землевладельцы, которые вместе с тем были полноправными гражданами и воинами. Эта активная в социально-политическом отношении категория гражданства была больше готова к восприятию культурных ценностей, чем, например, бесправные общинники в странах Древнего Востока.

Процесс культурного творчества в разных полисах Греции имел свою степень интенсивности, причем был более плодотворным в государствах с демократическим устройством. Отсутствие замкнутого слоя правящей, отделенной от основной массы гражданства бюрократии и наемной армии, концентрация власти в руках Народного собрания, ежегодно сменяемый и контролируемый аппарат управления, ополчение как основа военной организации порождали близость государственных институтов и основной массы гражданства, предполагали активное участие граждан в государственных делах, воспитание культурной и политически мыслящей личности. Постепенно нужны были новые типы судов, которые могли бы пуститься в далекое плавание. Глубокий эстетизм греческой культуры в значительной степени был порожден красотой окружающей природы. В Балканской Греции, этой небольшой стране с невысокими горами, расчленяющими территорию на множество маленьких долин, покрытых зеленью спускающихся с гор лесных массивов, и бесконечным морем, можно видеть уравновешенное сочетание разных типов ландшафта и разнообразных природных красок горных вершин, зеленых долин, синего моря, голубого неба. Для мировоззрения древнего грека классического времени, для всей греческой культуры характерно тонкое чувство природы, заложенной в ней соразмерности и естественной гармонии, которое по-разному было реализовано в  музыке, философии, архитектуре, скульптуре, литературе.

Особенности греческой религии и общественные празднества.

Религия была органической частью греческой культуры и оказывала на нее большое влияние. Так же как и у других народов древности, греческая религия определяла основы мировоззрения, нравственности, формы и направление художественного творчества, его разных проявлений в литературе, архитектуре, скульптуре, живописи, даже философии и науке. Богатая греческая мифология, сложившаяся еще в архаический период, многочисленные сказания о взаимоотношениях богов, героев между собой и людьми создали богатый арсенал образов, которые стали отправной точкой для разработки художественных типов сильных людей, выступавших против слепых сил природы, против  врагов на мирном стадионе в Олимпии остужало разбушевавшиеся страсти, демонстрировало прелести мирной жизни, национального единства греков, внушали великую идею мирного сосуществования полисов и их взаимного процветания. Общеэллинские празднества, и прежде всего Олимпийские игры, стали эффективным средством выживания греческого народа, предохраняющее его от самоуничтожения в братоубийственных бессмысленных войнах.

Греческий театр и литература.

Растущая популярность театральных представлений привела к тому, что они не только заняли доминирующее место в религиозных и общественных празднествах, но отделились от религиозных церемоний, стали самостоятельным видом искусства, занявшим особое место в жизни древних греков. В архаический период театральные представления давались в разных местах, в V в. до н. э. появляется специально предназначенная для сценических действий площадка. Как правило, она выбиралась у подножия пологого холма, склоны которого обрабатывались в виде каменных ступенек, на которых рассаживались зрители (места для зрителей назывались театрон от слова теаомай — смотрю). Ступени располагались полукругом, разделялись на ярусы, возвышающиеся друг за другом, и сектора, разделенные проходами, как на современных стадионах.

Само сценическое действие проходило на утрамбованной круглой площадке, впоследствии вымощенной мраморными плитами и называемой орхестрой. В центре орхестры находился жертвенник Дионису. На орхестре выступали актеры и хор. Позади орхестры находилась палатка, где актеры переодевались, откуда они выходили на публику. Эта палатка называлась скена. Впоследствии вместо небольшой и теряющейся на фоне обширной орхестры палатки для переодевания стали строить постоянное высокое сооружение, на выступающей к зрителям стене которого рисовались декорации, изображавшие, как правило, фасад  дворца, храма, крепостные стены, городскую улицу или площадь.

Сценическое действие разыгрывалось как диалог между одним актером и хором. В V в. до н. э. на сцену были введены еще два актера, и сценическое действие усложнилось, а роль хора уменьшилась. Актеры выступали в масках, которые покрывали не только лицо, но и голову. Маски изображали людей самого различного типа, возраста, общественного положения, даже передавали душевное состояние и нравственные качества. Меняя маски, один актер мог по ходу действия играть несколько разных ролей, правда, маска лишала возможности видеть мимику актера, но данное обстоятельство компенсировалось его выразительными телодвижениями. Мифологические герои или боги изображались значительно более крупными, чем обыкновенные люди, для этого актеры надевали специальную обувь с высокими подошвами-котурнами, носили высокий головной убор и подкладывали под одежду прокладки, чтобы казаться мощнее. Этот реквизит был необходим еще и потому, что при очень больших размерах греческих театров и отдаленности зрительских мест от орхестры актеры в таких костюмах становились заметнее, легче было следить за их игрой. Они играли в длинных одеяниях, в которые, по преданию, облачались в древности цари и жрецы. Применялись и некоторые механические приспособления. Например, если нужно было показать действие внутри дома, на орхестру выкатывали специальную деревянную платформу, где и располагались актеры. Если по ходу действия нужно было показать парящего в небе бога, то использовали специальное приспособление. Особое шумовое устройство могло воспроизводить удары грома.

Греческие театры были рассчитаны практически на все население города и насчитывали несколько десятков тысяч мест. Театр Диониса в Афинах имел 17 тыс. мест, знаменитый театр в Эпидавре (он хорошо сохранился до настоящего времени, и современные греческие актеры разыгрывают здесь древние трагедии) — 20 тыс. мест. Грандиозными были театры в Мегалополе — на 40 тыс., а в Эфесе даже на 60 тыс. мест. Театральные представления стали органической частью повседневной жизни. В Афинах, например, был учрежден специальный государственный фонд, так называемые «театральные деньги», который предназначался для раздачи бедным гражданам, чтобы они могли купить театральные билеты. И этот фонд не трогали даже при самых больших финансовых затруднениях государства, даже в случае военных действий.

В театрах играли пьесы прославленных греческих драматургов, в которых ставились животрепещущие вопросы современной жизни. Поскольку в театрах присутствовала обычно большая часть гражданского населения, зрители бурно одобряли или порицали автора. Греческие драматурги попадали, таким образом, в центр внимания своего полиса, и это, естественно, стало мощным стимулом для их творчества. V в. до н. э.— время необычайного расцвета классической греческой драматургии, появления титанов греческой и мировой литературы, великих трагиков Эсхила, Софокла и Эврипида, автора бессмертных комедий Аристофана. Их творчество знаменовало новый этап в мировом литературном процессе.

Отцом греческой трагедии считается Эсхил из Элевсина (525—456 гг. до н. э.). Его зрелые годы прошли в героический период победоносной войны греков с Персидской державой. Эсхил был участником наиболее крупных сражений этой войны (при Марафоне, Саламине и Платеях). Он принимал деятельное участие в общественной жизни Афин, выезжал в Сицилию и там же провел свои последние годы. Эсхилу приписывали создание 90 трагедий, из которых сохранилось семь. Наиболее известные — «Персы» (472 г. до н. э.), «Прикованный Прометей» (470 г. до н. э.) и трилогия «Орестея» (458 г. до н. э.), состоящая из трагедий «Агамемнон», «Хоэфоры» и «Эвмениды». Сюжетами трагедий Эсхила становятся давно известные мифологические сказания о титане Прометее, о преступлениях аргосских царей из рода Атридов. Только в «Персах» речь шла о реальных событиях — победе греков над персами в морской битве при Саламине. Однако Эсхил переосмысливает общеизвестные и незамысловатые мифы, вносит новые сюжетные линии, наполняет рассказ идеями своего времени. Эсхил отражает в своих произведениях торжество полисного порядка и его идеологии, он прославляет мужество, волю, патриотизм греков, противопоставляя им высокомерие и чванство восточного деспота Ксеркса в трагедии «Персы», он воспевает бесстрашие героев, ради людей готовых поспорить с самими богами, торжество цивилизованной жизни в «Прикованном Прометее» и вместе с тем в самых мрачных красках рисует деспотизм и тиранию Зевса. В трилогии «Орестея» его творчество пронизано философскими рассуждениями о смысле человеческого существования, отношениях людей и богов. Для Эсхила свободная и нравственная жизнь возможна только в огражденном справедливыми законами полисном коллективе. Здесь нет места тем тягчайшим преступлениям, которыми насыщена предшествующая до-полисная эпоха. Такая устроенная жизнь угодна и богам. Творчество Эсхила прославляло политические, идейные и нравственные устои греческого полиса.

В творчестве Софокла из Афин поднимаются важнейшие вопросы бытия (496— 406 гг. до н. э.). Софокл, по преданию, написал свыше 120 трагедий, из которых дошло только семь. Среди них самыми знаменитыми стали две: «Царь Эдип» (429— 425 гг. до н. э.) и «Антигона» (442 г. до н. э.). В них Софокл говорит о месте человека в обществе и мире. Что такое человек — марионетка в руках всесильных богов или творец своей судьбы? В образах фиванского царя Эдипа и его дочери Антигоны Софокл намечает свое решение этой темы. Эдип — мудрый, добродетельный и справедливый царь, любимый своим народом, но тем не менее он игрушка в руках могущественных богов. Боги судили ему вести преступную жизнь: убить своего отца, жениться на матери и родить странные существа, которые были ему детьми, но вместе с тем и братьями. Пророчество сбывается, хотя Эдип, кажется, сделал все, чтобы его отвратить. И когда наступает жестокое прозрение, Эдип не смиряется со своей страшной долей. Он бунтует против несправедливости судьбы, против жестокости богов. Он сломлен, но не раздавлен. Он бросает вызов богам. Ослепив себя, он уходит из Фив и скитается по Греции, стремясь очиститься от наложенного роком преступления. Ушедший из мира, старый и больной, но не сломленный нравственно Эдип достигает духовного очищения, находит последнее пристанище в предместье Афин Колоне, становится героем-покровителем Колона. Эдип силой своего страдания сумел преодолеть тяжелые удары судьбы, намеченной богами, и тем победил их. Софокл утверждает идею всемогущества человека, беспредельности его сил, возможности противостоять неотвратимой судьбе..

 Поставленная Софоклом проблема места человека в мире и обществе станет вечной темой всего мирового искусства. В творчестве Эврипида с Саламина (480—406 гг. до н. э.) греческая драма обогатилась новыми достижениями. Наиболее прославленной пьесой Эврипида, в которой отразилось его новаторство, является знаменитая «Медея», поставленная в 431 г. до н. э. В пьесе речь идет о страшной мести Медеи, дочери колхидского царя, которую предводитель аргонавтов Ясон увез из Колхиды в Грецию и здесь бросил на произвол судьбы, вступив в выгодный брак с дочерью коринфского царя. Оскорбленная до глубины души вероломством Ясона, которому она помогла добыть золотое руно, которого спасла от гибели ценой смерти своего брата, ради него оставила свою страну, Медея вынашивает планы жестокой мести. Совершенно неожиданно для себя самой Медея приходит к мысли об убийстве своих детей от Ясона. Эврипид психологически тонко фисует страшное смятение чувств любящей матери и жестокой мстительницы. В этой пьесе Эврипид разрабатывает несколько принципиально новых художественных приемов. Образ Медеи дан в развитии — любящая жена, нежная мать превращается в ненавидящую своего мужа женщину и убийцу своих собственных детей. Человек у Эврипида меняется внутренне, его раздираемая противоречивыми страстями душа страдает, и какая из этих страстей одержит верх, к каким страшным последствиям это приведет, человек и сам не знает. Непредсказуемый результат борьбы страстей в душе  человека и есть его судьба. В творчестве Эврипида получила разработку замечательная художественная идея об исследовании внутреннего мира человека, бушующих там низменных и высоких страстях. Подобная трактовка образов стала художественным открытием Еврипида и оказала огромное воздействие на последующие судьбы греческой и мировой литературы. Неудивительно, что сохранилось 18 пьес Еврипида (из 92), т. е. больше, чем пьес Эсхила и Софокла вместе взятых. Художественный метод Эврипида оказал влияние на Шекспира, в театрах нашего времени ставится его бессмертная «Медея», а бушующая буря противоречивых страстей главной героини и сейчас потрясает своей художественной правдой.

В целом творчество афинских трагиков V в. до н. э. стало замечательным художественным открытием древнего мира, определило многие направления дальнейшего движения мировой литературы.

Большой популярностью пользовался и жанр комедии. Комедия родилась из непринужденных, иногда очень вольных карнавальных песен и плясок во время веселых сельских праздников в честь бога Диониса — сельских Дионисий. Наиболее благоприятные условия для создания комедий сложились в демократических Афинах, где допускалась большая свобода критики как отдельных лиц, так и законов и учреждений. К тому же публичный характер заседаний

Народного собрания, Совета 500, коллегий должностных лиц давал авторам комедий богатый материал. Так как во второй половине V в. до н. э. политические проблемы стали центральными в общественной жизни афинского государства, активно и открыто обсуждались широкими массами гражданства, то в ранних афинских комедиях стали преобладать политические сюжеты.

Политическая комедия достигла своего высшего расцвета в творчестве великого афинского драматурга Аристофана (445— 388 гг. до н. э.). Сохранилось 11 комедий, в которых он дает описание самых различных слоев населения, поднимает многие злободневные проблемы афинского общества: отношение к союзникам, вопросы войны и мира, коррупции должностных лиц и бездарности полководцев. Он высмеивает глупость некоторых решений Народных собраний, краснобаев-софистов и философа Сократа, заседательскую суету и любовь к сутяжничеству, говорит о неравномерном распределении богатств и трудной жизни афинских земледельцев. Аристофан не ставил в своих комедиях глубоких философских вопросов, как великие трагики, но зато он дал реалистическое описание многих сторон афинской жизни, его комедии являются ценным историческим источником эпохи. В своих пьесах Аристофан разработал множество остроумных комедийных ситуаций, которые стали широко использоваться последующими комедиографами  вплоть до настоящего времени. Комедии Аристофана написаны сочным образным языком.

Трагедии и комедии принадлежали к поэтическим жанрам литературы. Прозаические произведения создавались историками, авторами монументальных повествований. Сама история, в отличие от современного понимания ее как научной дисциплины, в древности рассматривалась как художественное повествование. Прекрасными образцами греческой прозы V—IV вв. до н. э. стали исторические сочинения Геродота, Фукидида, Ксенофонта. Художественная проза представлена также речами афинских ораторов, особенно Исократа, Демосфена, философскими работами Платона и Аристотеля, которые придавали большое значение литературной отделке своих произведений.

5. Архитектура и искусство.

5. Архитектура и искусство. V—IV вв. до н. э. были временем расцвета греческой архитектуры и скульптуры, создания шедевров, обогативших сокровищницу мировой культуры. Искусство архитектуры было тесно связано с состоянием теории и практики градостроительства, основанием и благоустройством новых и старых городов. Высшим достижением греческого градостроительства была разработка концепции регулярного города, т. е. строительство городов по предварительно продуманному, основанному на принципах рационального благоустройства плану. Основные принципы регулярного города были разработаны Гипподамом из Милета и получили название гипподамова города. Городская территория делилась пересекающимися под прямым углом улицами на ряд правильных жилых кварталов. Предусматривалось выделение городского центра, застроенного зданиями общественного назначения (храмами, помещениями для должностных лиц, портиками для прогулок), торговой площади — агоры (иногда общественный центр совпадал с агорой, иногда они разделялись). Если город располагался на морском берегу, то прибрежная часть оформлялась в портовый район с верфями, доками, складами. В регулярном городе предусматривались как его обязательные элементы театр, стадион и гимнасии. К городу подводилась вода по специальному водопроводу, далее она поступала по трубам в разные районы города к специальным колодцам, откуда жители брали воду для своих нужд. Нечистоты выводились через канализацию за пределы города.

Парадным и религиозным центром города был Акрополь, здесь располагался храм главного божества — покровителя данного города, сюда вела дорога священных процессий во время важнейших праздников, здесь приносились наиболее торжественные жертвоприношения.

Принципы гипподамова города могли быть реализованы лишь в городах, построенных на новом месте, как, например, в Олинфе на Халкидике или в портовом городе Пирее, городе Фурии или в заново отстроенном Милете. В городах, возникших в незапамятные времена, таких, как Коринф, Афины, Эфес, Фивы, положение было иным — вместо регулярных кварталов, сетки прямых улиц, благоустроенных площадей можно было видеть беспорядочно стоящие частные жилища, разбросанные среди них храмы, узкие кривые улочки. Однако элементы регулярности в V—IV вв. до н. э. проявляются и здесь: архитектурно украшаются Акрополь, центральная площадь, место для народных собраний. Ремесленные мастерские с вредным производством (керамические, кожевенные) переносятся на окраину города. Здания театров и стадионы устраиваются в наиболее удобных местах. В V—IV вв. до н. э. практически во всех греческих городах возникают мощные оборонительные сооружения, система крепостных стен с башнями, которые вносят элементы организации во всю городскую планировку.

Высоких художественных достижений греки добились в области архитектуры. Греческое зодчество классического времени развивалось на основе так называемой ордерной системы, ставшей великим завоеванием мировой архитектуры. Эта система, зародившаяся в архаический период, достигла наибольшей полноты и законченности именно в V—IV вв. до н. э. Два основных типа ордера — дорический и ионический — сформировались еще в VII—VI вв. до н. э., но вV—IV вв. появился еще более нарядный и изысканный коринфский ордер. В то же время греческие зодчие начинают прибегать к смешению разных ордеров в одном здании, внося элементы легкости и изящества в дорический стиль, и придают большую нарядность и пышность ионическому ордеру. Умелое смешение разных архитектурных стилей расширило возможности греческих строителей, позволило им создать многие шедевры греческой и мировой архитектуры.

Основой греческого зодчества, как и в архаическое время, был храм — самое совершенное в принципе здание, в котором обитает прекрасное божественное существо. Были разработаны различные типы храмовых зданий, от скромных героонов в честь героев до величественных громадных храмов в честь главных богов. Храмовые здания в зависимости от количества колонн делились на несколько типов: храм «в антах» (две колонны перед главным входом), простиль (четыре колонны перед главным входом), амфипростиль (колонны поддерживали портик перед главным входом и такой же портик с колоннами располагался с противоположной стороны), периптер (когда колонны окружали храмовое помещение с четырех сторон) и самый сложный тип греческого храма — двойной периптер, когда портик с четырех сторон здания поддерживался двойным рядом колонн. В большом храме внутренние апартаменты состояли из зала, где находилась статуя главного божества города (Зевса, Посейдона, Геры, Афины, Аполлона и др.), и второго помещения, где хранилась священная утварь, а также храмовые, а зачастую и городские сокровища. Антаблемент над колоннами, верхние части наружных и внутренних стен здания, фронтоны украшались скульптурными группами и рельефами, что придавало храмовому зданию нарядный и торжественный облик. Греческие зодчие на основе этих общих принципов построили ряд храмов, ставших шедеврами греческой и мировой архитектуры: Афины-Девы, Парфенон (архитекторы Иктин и Калликрат, 448—432 гг. до н. э.), Зевса в Олимпии (архитектор Либон, 465—456 гг. до н. э.), Эрехтейон, интересный своей расчлененной композицией и применением фигурных, в виде несущих корзины девушек, колонн (так называемых кариатид), храмы Аполлона в Дельфах, в Дидимах около Милета и многих других. Показателем большой зрелости греческого зодчества является создание сложных, художественно уравновешенных архитектурных ансамблей, таких, например, как афинский Акрополь, олимпийский спортивно-храмовый округ Альтис и храмовый комплекс в Дельфах. Ансамбль афинского

Акрополя включал специально построенный и художественно оформленный проход на Акрополь — Пропилеи, к которым примыкали помещение для картинной галереи (пинакотека) и маленький храм в честь богини победы Ники. Центром ансамбля был величественный Парфенон с примыкающими к нему святилищами некоторых аттических богов. Громада Парфенона несколько уравновешивалась небольшим и архитектурно расчлененным храмом в честь Эрехтея и Посейдона — Эрехтейоном. Вертикальной осью всего ансамбля была статуя стоящей с копьем Афины Воительницы. Крутой склон Акрополя был использован для устройства здесь театра Диониса на 17 тыс. мест и специального помещения для музыкальных состязаний — Одеона. В целом архитектурный ансамбль афинского Акрополя отличался большим художественным вкусом.

Прекрасный природно-архитектурный ансамбль был создан в священном округе Олимпия, где проводились Олимпийские игры.

Как и Платон, Аристотель не мог не откликнуться в своем философском учении на жгучие социально-политические проблемы кризиса греческого полиса и дал обстоятельный анализ существующих в Греции IV в. до н. э. государственных форм и причин их неустойчивости. Аристотель и его ученики предприняли подробное исследование государственного устройства 158 греческих полисов (до нашего времени дошел принадлежащий самому Аристотелю трактат об афинском государственном строе — «Афинская политая»). Аристотель обобщил результаты такого исследования в своем трактате «Политика», где изложил теоретические основы учения о государстве, его сущности, различных формах и концепцию идеального полисного устройства. Большой интерес представляет учение о правильных (монархия, аристократия и полития) и неправильных (тирания, олигархия и охлократия) государственных формах, которые в процессе исторического развития переходят одна в другую. Тонкий наблюдатель бурной греческой действительности IV в. до н. э., Аристотель придавал большое значение государственным переворотам и политическим революциям, теоретическому осмыслению которых он посвятил одну из самых интересных глав своего труда.

В греческой философии V—IV вв. до н. э. были заложены основы многих философских направлений последующего времени, она стала фундаментом, на котором развивалась мировая философская мысль Древнего Рима и средневековой Европы.

Культура Греции классического времени представляла собой новый шаг в судьбах мировой цивилизации, она обогатила всемирный процесс культурного творчества многими плодотворными идеями, образами, шедеврами, которые вошли в художественную сокровищницу человечества, послужили исходным пунктом развития разных направлений культурной жизни многих последующих поколений.

Заключение к разделу

Историческое развитие греческого мира в VIII—IV вв. до н. э. протекало в небольших государственных образованиях, получивших название полиса (или города-государства). Греческий полис, возникший в результате разложения родовых отношений, сформировался на сложной основе, включавшей традиции местных племен, населявших южную часть Балканского полуострова с глубокой древности, блестящее крито-микенское наследство, но представлял собой оригинальное историческое явление.

Греческий полис предоставил благоприятные возможности для развития экономики, формирования социальной структуры, политической организации и культуры греческого народа. Эти благоприятные возможности создались потому, что форма мелких государств оказалась хорошо приспособленной к естественным условиям, рельефу и природной среде. В такой замкнутой небольшой общине, с достаточным количеством земель, пригодных для сельского хозяйства, сырья для ремесленных производств, связанной по морю с другими аналогичными общинами, были созданы все условия для развития разных отраслей экономики и не возникало необходимости в обширном территориальном объединении.

Вместе с тем греческий полис мог существовать как независимое государство лишь в том случае, если он представлял собой сплоченный коллектив жителей, равноправных граждан, обеспеченных земельным участком, активно принимающих участие в политической жизни полиса и защищающих его в ополчении. Единство гражданского коллектива — основа основ устойчивости полиса, краеугольный камень полисной системы ценностей. Отсюда рождалась политика по сохранению этого единства, сдерживания имущественной концентрации, с одной стороны, и поддержания достаточного прожиточного минимума беднеющих сограждан — с другой, поощрение политической активности граждан через участие в Народном собрании. В полисах сформировались такие передовые политические идеи, как идея демократической республики, получившая наиболее полное выражение в афинской демократии, и понятие гражданина как носителя четко осознанных прав (право на материальную помощь со стороны государства, право на политическую деятельность, службу в ополчении, равноправие и независимость от какого-нибудь лица или учреждения), понятие свободы. Специфические условия полисной жизни оказались весьма благоприятными для утверждения личности гражданина, его самосознания и его способностей.

Греческий полис мог существовать как определенная социально-экономическая система только в том случае, если он мог поднять до известного уровня производительные силы. Экономические условия, предоставляемые полису, требовали приложения большого труда, рациональной его организации, сметки и инициативы. В небольших полисах было мало условий для роскоши и паразитического времяпрепровождения, хотя в любом городе-государстве жили аристократы и сибариты. Но паразитизм не проявлялся в таких ярких формах, как в древневосточных странах, к тому же не поощрялся общественным мнением. В господствующем классе греческих полисов преобладали слои, связанные с организацией производства.

Греческий полис включал в свою структуру рабовладельческие отношения. Рабство было органически присуще полисным формам жизни. Внедрение рабства, превращение его в важный элемент общественных отношений предполагало господство частной собственности, рост товарных связей, создание благоприятных условий для политической деятельности и культурной жизни основной массы граждан. Рабовладельческие отношения достигли своих классических форм в наиболее развитых греческих полисах: Афинах, Коринфе, Хиосе, Сиракузах и др. Вместе с тем ряд полисов с абсолютным преобладанием сельского хозяйства широко использовал труд зависимых людей типа спартанских илотов, фессалийских пенестов, гераклейских мариандинов.

Широкое распространение рабского или зависимого труда, его рациональная организация, активное участие граждан в политической деятельности, формирование личности гражданина создавали благоприятные условия для подъема культурного творчества. Греческая полисная культура VIII—IV вв. до н. э. достигла необычайных высот, стала новой ступенью в развитии мировой культуры, оказала мощное воздействие на культуру народов всего античного Средиземноморья.

Однако греческий полис как историческая форма исчерпал свои внутренние потенции к середине IV в. до н. э. и вступил в период кризиса. Внедрение рабства подрывало единство гражданского коллектива, вело к имущественной и социальной дифференциации, разложению гражданского коллектива, обострению социальных и классовых противоречий. Существование многочисленных независимых мелких и мельчайших полисов, постоянно враждующих друг с другом, вело к общей нестабильности и политическому хаосу, которые ставили вопрос о самом существовании этой формы. Выходом из кризиса стало включение ранее независимых полисов в рамки крупного государства, верховные правители которого взяли на себя обеспечение внутреннего порядка и внешней безопасности для входящих в это государство полисов, предоставив им в остальных делах внутреннюю автономию. Кризис греческого полиса был преодолен в следующий исторический период — период эллинизма — ценой отказа от независимости и ограничения вытекающей отсюда свободы полного распоряжения своей судьбой, но зато это гарантировало гражданам использование других форм полисной жизни.

 

Тема: Образование и  распад    империи  Александра  Македонского

План:

1.                   Начало похода на Восток.

2.                   Образование империи Александра Македонского. Разрушение империи.

3.                   Особенности социально-экономической и политической системы  

            Эллинизма. 

4.                   Культура периода Эллинизмма.

 

 

Восточный поход Александра. Держава Александра

Военно-политическая подготовка к походу.

Восточный поход Александра был обусловлен теми процессами, которые происходили как на Балканском полуострове, в Греции и Македонии, так и в Персидском государстве. Государство Ахеменидов в IV в. до н. э. клонилось к упадку. Расстройство государственной системы явственно проявилось в 60-е годы IV в. до н. э., когда Ахемениды потеряли значительные территории. От них отпали почти все западные сатрапии («великое восстание сатрапов»), ряд городов Финикии, их покинул египетский фараон Tax, и др. 20-летнее правление царя Артаксеркса III Оха (358—337 гг. до н. э.) было заполнено борьбой с непокорными сатрапами, племенами и городами. Энергичному царю удалось подавить восстания в Малой Азии и Сирии, вернуть Египет и Кипр. Незадолго до похода Александра, в 336 г. до н. э., на персидском престоле в результате дворцовых интриг оказался представитель боковой линии Ахеменидов, принявший тронное имя Дарий III. Несколько лет его правления — время гибели державы Ахеменидов.

В Греции социально-политический кризис, которым отмечен IV в. до н. э., побудил теоретиков и политиков к поискам выхода из него. Все большую популярность получает идея похода на Восток. Особенно активным пропагандистом ее выступает известный оратор и публицист Исократ, который, видя главное бедствие Эллады в междоусобных войнах полисов и постоянных разногласиях между гражданами, находит выход из создавшегося положения в объединении всех греков в общем походе против Персии. Первоначально Исократ мечтал, чтобы поход возглавили его родные Афины, но со временем был вынужден обратить свой взор на македонского царя Филиппа как единственно реальную силу.

Объединив Грецию в рамках Коринфского союза, Филипп приступил к подготовке к походу. Однако в разгар военных приготовлений в 336 г. до н. э. Филипп был убит на свадебном пиру своей дочери.

Македонский престол наследовал сын Филиппа 20-летний Александр. В характере Александра своеобразно сочетались черты, которыми во многом он был обязан своему воспитанию. Он усвоил взгляды и моральные нормы той среды, в которой рос, т. е. македонской знати, был жесток и честолюбив. Но македонский двор не чуждался греческой культуры, а в течение трех лет воспитанием Александра занимался великий Аристотель, который учил его философии, медицине и другим наукам и привил любовь к греческой литературе. Особенно восхищала Александра «Илиада», которая, как он считает, «возбуждает к воинской доблести», и ее герой Ахилл стал его кумиром. Рукопись «Илиады» сопровождала Александра в его походах, и вместе с кинжалом он держал ее под подушкой. Филипп рано стал приобщать способного сына к государственным делам: отправившись в поход против Византия, он оставил 16-летнего Александра управлять государством, а в битве при Херонее юноша командовалконницей. Александр был умен и энергичен, с ранних лет стремился к почестям, был храбр до безрассудства и вместе с тем хладнокровен и расчетлив.

Приняв царскую власть, Александр жестоко расправился с убийцами отца и возможными претендентами на престол. Его положение оказалось очень сложным: с севера угрожали фракийско-иллирийские племена, которые «не желали находиться в рабстве», но наибольшую опасность представляли греки. Узнав о смерти Филиппа, «многие эллины восстали, желая новых порядков». В такой сложной обстановке, когда «страшная ненависть и опасность окружали» Александра со всех сторон, он проявил качества, которые и в дальнейшем будут характерны для него: решительность и настойчивость в сочетании с гибкостью и умением сообразовываться с обстановкой. Александр стремительно вторгся в Среднюю Грецию и стал лагерем неподалеку от Фив. Энергичные действия царя вызвали страх и смятение среди греков. По приказу Александра в Коринфе вновь собрались полномочные представители полисов, которые решили вопрос о совместном с Македонией походе греков на Восток и вручили македонскому царю верховное командование в нем.

Далее Александр жестоко расправился с фракийцами и иллирийцами. Однако начало похода на Восток пришлось отложить, так как греки не хотели смириться, и ложных слухов о гибели Александра оказалось достаточно, чтобы в Элладе вновь возродилась надежда на свободу. Наиболее решительно действовали фиванцы, осадившие находившийся на Акрополе македонский гарнизон. Александр, понимая всю серьезность происходящего, стремительно двинулся в Грецию и захватил оказавшие упорное сопротивление Фивы. Город был разрушен до основания, а все его граждане проданы в рабство. И здесь Александр проявил себя как гибкий политик — ведь решение о расправе с Фивами было вынесено Союзным советом, его авторитетом Александр прикрывал свои действия. Так македонский царь не только наказал непокорных, но и устрашил остальных греков, заботясь о прочном тыле.

Итак, примерно в течение года молодой царь уничтожил внутреннюю оппозицию, усмирил северные племена и привел к покорности греков. Ничто более не мешало началу желанного похода, и весной 334 г. до н. э. Александр переправился через Геллеспонт (Дарданеллы) и первым ступил на азиатскую землю.

Завоевание Малой Азии, Сирии и Египта. О численности армии Александра можно судить только приблизительно ввиду противоречивости свидетельств источников. Обычно считают, что его войско насчитывало около 35 тыс. человек: 30 тыс. пехоты и 5 тыс. конницы. Греческие контингенты, которые предоставили полисы согласно решению Коринфского союза, составляли примерно 7 тыс., наемники — около 5 тыс. Численно армия Александра намного уступала персидскому войску, но была великолепно подготовлена, обучена, дисциплинированна и вооружена. Как и его отец, Александр уделял большое внимание ее подготовке, под его командой было немало опытных воинов, закаленных в походах Филиппа. Превосходство македонской армии обусловливалось также комбинированным использованием различных видов войска. Основу боевого построения составляла македонская фаланга, большую роль в походе сыграла конница, прежде всего тяжелая конница (гетайры), которая формировалась из македонской знати; легкая кавалерия состояла из фессалийцев и иллирийцев.

Помимо собственно воинов армия включала большое число всякого рода обслуживающего персонала. Имелся своего рода инженерный корпус для обслуживания осадных машин и возведения переправ. Хорошо были организованы снабжение армии, разведка и служба связи. Александра сопровождал целый штат ученых, которые собирали и изучали богатый материал.

Александр внес существенные изменения в управление Египтом, поручив гражданские дела египтянину, руководство финансами — греку, а военное руководство — македонянину. Таким образом, он разделил единоличную власть сатрапа, проявив вместе с тем стремление к сближению с местной знатью. Тем самым с завоеванием Малой Азии, Сирии, Финикии и Египта постепенно закладывались основы той системы управления, которая будет характерна для новой державы Александра: опора на местную знать, разделение административного, финансового и военного управления, упорядочение сборов налогов и чеканки монеты, уважение к местным обычаям и богам.

Всячески подчеркивая свое уважение к египетской религии и древним традициям, Александр совершил путешествие в Ливийскую пустыню к оракулу Аммона, почитаемому не только в Египте, но и в греческом мире. С этим паломничеством связано много легенд, о которых античные авторы рассказывают по-разному, и вряд ли мы узнаем точно, что именно там произошло. Во всяком случае несомненно одно — жрецы объявили Александра сыном Аммона, т. е. признали его божественное происхождение. Так власть Александра над Египтом получила религиозную санкцию. Возможно, именно тогда у него зародилась мысль о своем обожествлении в политических целях как средстве усиления власти.

Гавгамелы. Захват Вавилона и Суз. Сожжение Персеполя.

Оставив весной 331 г. до н. э. Египет, Александр по древнему пути через Палестину и Финикию двинулся на Восток и беспрепятственно перешел через Евфрат и Тигр. Между тем Дарий III использовал время после Исса для подготовки к новому, решающему сражению, которое произошло 1 октября 331 г. до н. э. у местечка Гавгамелы. На этот раз Александру пришлось иметь дело с более сильным противником: войско Дария значительно увеличилось, основные контингента были лучше вооружены, царь усилил армию слонами и боевыми колесницами с острыми серпами. Дарий торопился дать сражение около Ниневии, где привольно раскинулась равнина, на которой могла свободно маневрировать собранная им огромная армия. Битва при Гавгамелах была одним из самых крупных сражений древности. Оно было жестоким и продолжалось почти целый день. Противники дрались мужественно, и победу одерживала то одна, то другая сторона. Но Александр смог нанести решающий удар — весь персидский центр, теснимый копьями македонской фаланги, не выдержал бокового удара македонской конницы. Страшный македонский клин вонзился в персов и пронзил насквозь. И в этот критический момент, когда левое крыло армии Александра истекало кровью, на правом фланге шло ожесточенное сражение конницы, а в тылу македонских сил, у лагеря, схватка противников еще не закончилась, царь Дарий, испуганный приближающимся со всех сторон боем, повернул свою колесницу, и, хотя прекрасная согдийская и бактрийская конница сохраняла еще свою боеспособность, исход сражения был решен. Бежали царская гвардия и наемники, прикрывая Дария, а вслед за ними и весь центр персидской армии. Александр с конницей центра и правого фланга смог прийти на помощь левому флангу. Персы потерпели сокрушительное поражение, они не смогли использовать те преимущества, которые давали им численный перевес и место боя. Не оправдались и надежды, которые возлагали на серпоносные колесницы, практически не принесшие армии Александра вреда. Потери Дария были огромными, армия же Александра лишилась, согласно свидетельству Диодора, 500 человек, но раненых оказалось много. Весь огромный обоз персидского войска — слоны, верблюды, все царское имущество и деньги — попали в руки победителей.

Итак, к лету 330 г. до н. э. Александр завоевал наиболее богатые области Персидского государства, овладел его основными политическими и культурными центрами, захватил колоссальные сокровища. Но помыслы завоевателя были устремлены далее на Восток, к самым границам державы Ахеменидов, законным наследником которых он теперь считал себя. Так македонская армия оказалась на пороге неизведанного мира, о котором у греков были весьма смутные представления. Продолжая поход, менее чем за год Александр покорил огромные пространства — Гирканию, Парфию, Арию, Дрангиану и Арахозию.

Изменения в политике Александра и противоречия в его армии.

Ко времени завоевания восточных сатрапий относится первое открытое проявление недовольства в среде командного состава армии. С военными успехами и расширением завоевательного движения непосредственно связана так называемая ориенталистская политика Александра, его сближение с местной знатью, в которой он рассчитывал найти опору на завоеванных землях. Перемена происходит и в образе жизни Александра: он стал носить персидскую одежду, завел жезлоносцев и поставил на эту должность уроженцев Азии, приблизил к себе виднейших персов, в том числе брата Дария III. Так Александр и чисто внешне хотел придать своей власти более деспотический характер. Новая политика обострила противоречия в армии. Оппозиция вышла из среды старой македонской знати, особенно знати равнинных районов (Нижняя Македония), недавних самостоятельных владык, которые с враждой смотрели на трансформацию власти своего царя, превращавшегося в восточного деспота, видя в этом нарушение старых македонских традиций. В борьбе с ними Александр опирался прежде всего на выходцев из горной (Верхней) Македонии, не пользовавшихся влиянием при дворе и своим возвышением и благополучием обязанных целиком милости Александра. Старая знать была настроена резко отрицательно к продолжению войны, понимая, что по мере роста новой державы Александра возрастает и его власть, тогда как значение Македонии внутри этой державы падает. Напротив, новая знать готова была идти за Александром, надеясь на выгоды от добычи и эксплуатации захваченных земель. В борьбе с оппозицией Александр еще мог рассчитывать на поддержку основной части войска, состоявшей из македонских общинников. Хотя воины уже устали от долгих и трудных походов и временами среди них велись разговоры о том, что пора возвращаться домой, в борьбе со знатью они были пока готовы поддержать Александра. Когда был раскрыт заговор Филоты, полководца и одного из ближайших сподвижников Александра, царь по старому македонскому обычаю передал Филоту и его единомышленников на суд армии, которая признала их виновными и предала смерти. В связи с этим заговором был умерщвлен и отец Филоты Парменион — старый и опытный полководец, который в битвах при Иссе и Гавгамелах командовал левым флангом войска.

Вслед за заговором Филоты последовали и другие конфликты. В 328 г. до н. э., когда Александр был уже в Мараканде (совр. Самарканд), на пиру он убил Клита, одного из самых преданных полководцев, спасшего ему жизнь в битве при Гранике. Гнев Александра вызвали обвинения Клита, порицавшего царя за то, что тот окружил себя варварами и рабами, падающими ниц перед его персидскими одеждами, тогда как македонянам приходится просить персов пустить их к царю. В том же году был раскрыт так называемый «заговор пажей» — молодых людей из знатных македонских семей, которые составляли личную охрану Александра. Они предполагали убить его в постели. Как и в случае с Филотой, Александр передал дело на суд войска, приговорившего всех к смертной казни. Тогда же был казнен и Каллисфен — племянник Аристотеля и официальный историограф похода. Он выражал настроения греков — участников похода, недовольных сближением Александра с персидской знатью.

Борьба народов Средней Азии против македонского завоевания.

Вступление македонской армии на территорию восточных сатрапий резко изменило сам характер войны. Если раньше население захватываемых территорий, за редким исключением, равнодушно смотрело на смену одного господина другим, то теперь началась настоящая война против завоевателей. В этой борьбе можно выделить три этапа. На первом борьбу возглавил бывший сатрап Бактрии Бесс, который объявил себя персидским царем, приняв имя Артаксеркса IV. К нему стекались все, кто хотел сопротивляться Александру. Примерно в течение полугода Александру пришлось задержаться в Арии, где на борьбу поднялся вступивший в союз с Бессом сатрап Сатибарзан. Волнения охватили Арахозию и Дрангиану, но несогласованность действий сатрапов помогла Александру расправиться с ними, и весной 329 г. до н. э. он через горы прошел из Арахозии в долину современного Кабула, а оттуда, преодолев перевалы Гиндукуша, вторгся в Бактрию. Бесс не смог организовать настоящего сопротивления, видимо, не пользуясь доверием местного населения, и войско Александра переправилось через Окс (совр. Амударья) и вступило в Согдиану. Этот этап борьбы завершился выдачей Бесса Александру, который передал его родственникам Дария III на расправу.

На следующем этапе борьба приобретает наибольший размах, в нее включаются широкие народные массы, мужественно и упорно сражавшиеся за свою свободу и независимость. Борьбу возглавил один из согдийских вождей Спитамен — талантливый полководец, который, используя методы партизанской войны, неоднократно заманивал в пустыню отряды македонян, истребляя их и ускользая от основных частей.

Захватив столицу Согдианы Мараканду, Александр двинулся к реке Яксарт (совр. Сырдарья), основал Александрию Крайнюю (в р-не совр. Ходжента) и, переправившись через реку, разбил заяксартских кочевников. Между тем Спитамену удалось уничтожить отряд, посланный Александром на выручку Мараканде, которую осадили воины Спитамена. Узнав об этом, Александр поспешил к Мараканде, но Спитамену удалось укрыться в пустыне. В ответ Александр подверг полному опустошению долину Зеравшана. По свидетельству Курция Руфа, он «приказал жечь села и убивать всех взрослых»; согласно Диодору, он истребил здесь 120 тыс. человек, а остальных обратил в рабство. Но сопротивление не было сломлено, и в течение всего 328 г. до н. э. Александр был вынужден вести борьбу в Согдиане. Он построил ряд опорных военно-административных пунктов (Александрий) и своими многочисленными отрядами буквально прочесывал всю территорию. Спитамен, который ушел за Окс (в современную Туркмению) к массагетам, неоднократно совершал оттуда набеги на Согдиану, но в конце концов был разбит и бежал к массагетам, которые убили его.

С гибелью Спитамена борьба не прекратилась, но на последнем этапе она продолжалась только в отдельных горных районах. Постепенно бактрийская и согдийская знать переходит на сторону Александра. Внешнее выражение это примирение нашло в женитьбе Александра на дочери одного из бывших руководителей сопротивления Роксане. В войско Александра включается бактрийская и согдийская конница. Так закончилась борьба народов Средней Азии с завоевателями. Она потребовала от греко-македонской армии такого напряжения сил и привела к таким потерям, которых Александр еще не знал.

Индийский поход и возвращение в Вавилон

Видимо, в Средней Азии у Александра возникла мысль о мировом господстве, о достижении Внешнего Океана, где, как считали греки, проходила граница Земли.

К началу 324 г. до н. э. остатки армии Александра соединились с флотом Неарха около Суз. Поход завершился. Согласно Плутарху, лишь четверть армии вернулась из похода.

Держава Александра Македонского. Историческое значение восточного похода.

Сразу же по возвращении перед Александром встала сложная задача по организации управления огромной державой, которая возникла в результате завоеваний. Мероприятия, проведенные Александром за тот недолгий срок, который ему еще оставалось жить (немногим более года), вся его политика несут на себе черты определенной двойственности. Александр действовал как владыка огромной многонациональной державы, центром которой он сделал Вавилон. Он стремился как-то укрепить единство государства, сгладить противоречия между завоевателями и побежденными. Отсюда — так называемая политика «слияния народов», которая нашла наиболее яркое выражение в свадьбе в Сузах, когда в один день пышно отпраздновали бракосочетание 10 тыс. воинов — греков и македонян — с местными девушками. Сам Александр женился на старшей дочери Дария, Гефестион — на его младшей дочери; женами ближайших сподвижников царя — Кратера, Пердикки, Птолемея, Эвмена, Неарха, Селевка — стали дочери придворных Дария и его сатрапов. Все новобрачные получили от Александра богатое приданое. Александр привлекал местную знать к управлению государством. Эти и ряд других фактов позволили некоторым ученым говорить об Александре как провозвестнике «братства народов». Однако его деятельность свидетельствует о другом — о стремлении расширить свою социальную базу, слить воедино персов и македонян, особенно их знать, создав своего рода «господствующий народ», верную опору власти и орудие угнетения и эксплуатации других народов. Кроме того, поскольку македонская монархия сохраняла еще отдельные пережитки эпохи военной демократии (роль общего собрания воинов), Александр, объединяя македонян с персами, тем самым низводил и их до уровня подданных.

В этой политике разрыва со старыми македонскими традициями препятствием для Александра стала его собственная армия, до сих пор представлявшая основную опору его власти. Поэтому Александр стремится изменить ее характер, включив в нее 30 тыс. юношей, которые еще во время похода мальчиками были отобраны из местного населения и обучены греческой грамоте и умению обращаться с македонским вооружением. С этой целью, а также заботясь о подъеме боеспособности войска, царь велит отправить по домам воинов, «не годных к военной службе по старости и увечьям». Приказ вызвал настоящий бунт, в котором приняли участие и другие македоняне, но Александр круто расправился с зачинщиками и в результате 10 тыс. македонян были отправлены по домам. Он проводит и некоторые другие реформы в армии, включая в нее новые контингенты из местных племен, но теперь уже соединяя македонян и персов внутри отдельных подразделений.

Вместе с тем греки и македоняне оставались народами-завоевателями. Когда по возвращении Александру пришлось сместить многих сатрапов, которые во время походов в Среднюю Азию, считая маловероятным, что он вернется, почувствовали себя независимыми, то во всех важнейших областях сатрапами были назначены македоняне и греки.

Александр по существу мало изменил прежнюю административную систему Ахеменидов: сочетание сатрапий и зависимых государств. Правда, боясь сепаратизма сатрапов, он ограничил их власть гражданскими делами.

 Распад мировой державы Александра Македонского. Образование системы эллинистических государств. Сущность эллинизма

Войны диадохов. Образование эллинистических государств.

Благодаря удачным завоеваниям Александру Македонскому и тем кругам, которые его поддерживали, удалось захватить обширную территорию и основать огромную, невиданную до сих пор империю. В состав «мирового» государства Александра входила Македония, большая часть полисов Балканской и островной Греции, области бывшей Персидской державы, часть Северо-Западной Индии. Понимая внутреннюю непрочность своей державы, объединенной лишь силой оружия, Александр пытался рядом социально-экономических и политических мер сплотить рыхлое государство, сделать его жизнеспособным, придать ему известную прочность. Ранняя смерть помешала великому завоевателю продолжить эту работу. Началось действие центробежных сил, которые привели к распаду его империи на государственные образования, оказавшиеся более жизнеспособными.

Процесс распада мировой державы и создание системы новых государств на ее развалинах проходили не мирным путем, а в непрерывных войнах между ближайшими полководцами Александра Македонского (их называют диадохами), которые более 40 лет делили наследство своего покойного повелителя. В первые годы после смерти Александра идея единой огромной империи, управляемой династией Филиппа — Александра, была достаточно популярной в кругах македонской армии. После кончины Александра в Вавилоне были провозглашены царями всей державы его слабоумный брат (побочный сын Филиппа II) и новорожденный сын самого Александра — младенец, объявленный Александром IV. Поскольку оба царя не были способны к управлению, совет македонских военачальников избрал регентом-правителем при них  опытного сподвижника Филиппа II и Александра, представителя старой македонской знати Пердикку (323 г. до н. э.). Другие военачальники получили в управление различные части державы Александра, куда они отбыли со своими войсками. Уже первые годы правления диадоходов в их новых владениях показали, что они не намерены были считаться с верховенством правителя-регента, а тем более бессильных царей. Стремясь подавить сепаратизм в зародыше, Пердикка решил наказать одного из таких полководцев, а именно Птолемея Лага, укрепившегося в Египте, и организовал против него поход. Однако этот поход оказался неудачным, а регент был заколот своими же командирами в собственной палатке. В 321 г. до н. э. на совещании в Трипарадисе (Сирия) диадохи заключили новый договор о распределении сфер влияния и сатрапий. Египет был закреплен за Птолемеем Лагом, Македония и Греция стали сферой интересов Антипатра и его сына Кассандра, Антигон Одноглазый был объявлен стратегом-автократором Малой Азии, Месопотамия была передана Селевку, Фракия, район Пропонтиды, часть Малой Азии стали зоной влияния Лизимаха.

Однако идея единой империи Александра еще была жива: правители отдельных областей рассматривались как сатрапы одного государственного образования. Носителями и борцами за идею единой империи и верности династии Филиппа — Александра стали Антигон Одноглазый и его сын Деметрий Полиоркет (осаждающий города). Им удалось подчинить своему влиянию значительную часть державы Александра — всю Малую Азию, Сирию, Вавилонию, Мидию, Персиду. Усиление влияния Антигона Одноглазого привело к тому, что все другие диадохи во главе с Птолемеем Лагом образовали против него коалицию, противостоять которой он не мог. Наступило временное равновесие сил, закрепленное новым договором, в котором вновь подтверждались права диадохов на захваченные ими владения (311 г. до н. э.). В том же году по согласию всех диадохов были убиты номинальные цари державы: слабоумный Филипп 111 Арридей и 12-летний Александр IV. Династия Филиппа — Александра прекратила свое существование, и тем самым идея единой империи фактически изжила себя. Ни один из диадохов не имел достаточных сил и морального права, чтобы претендовать на роль верховного повелителя всей империи. Теперь каждый диадох думал о закреплении власти за собой и своими потомками в той или другой части державы Александра.

Ожесточенная борьба за наследство Александра Македонского завершилась тем, что в 306 г. до н. э. наиболее крупные диадохи (Антигон Одноглазый, Деметрий Полиоркет, Птолемей Лаг, Лизимах, Селевк, Кассандр) объявили себя царями, тем самым открыто выразив стремление создать собственные государства на развалинах мировой империи Александра.

Правда, Антигон Одноглазый и Деметрий Полиоркет попытались в последний раз объединить распадающееся мировое государство Александра, но эта попытка окончилась полной неудачей. В 301 г. до н. э. в кровопролитной битве при Ипсе в центральной части Малой Азии могущественная коалиция из армий Селевка, Кассандра, Лизимаха и поддерживавшего их Птолемея одержала полную победу над Антигоном Одноглазым. Сам Антигон погиб в бою, а его сын Деметрий вскоре оказался в плену у Селевка. Последняя вспышка междоусобной борьбы между диадохами относится к 281 г. до н. э. В битве при Курупедионе армия Селевка разгромила войска Лизимаха, а владения последнего были разделены между другими эллинистическими правителями.

Непрерывными военными столкновениями и жестокой междоусобной борьбой, в ходе которой распалась огромная империя, созданная Александром, а на ее развалинах возникли новые государственные образования и новые общественные отношения.

В них сложился тот тип общественного строя, государства и культуры, который называют эллинистическим (или эллинизмом). Народы Переднего Востока и греческого мира вступили в новый, следующий этап своей истории.

Сущность эллинизма. Периодизация.

 Что же такое эллинизм, каковы его характерные черты? Эллинизм стал насильственным (т. е. достигнутым в результате ожесточенных войн) объединением древнегреческого и древневосточного мира, ранее развивавшихся раздельно, в единую систему государств, имеющих много общего в своей социально-экономической структуре, политическом устройстве, культуре. В результате объединения древнегреческого и древневосточного мира в рамках одной системы создалось своеобразное общество и культура, которые отличались как от собственно греческого (если исходить из особенностей Греции V—IV вв. до н. э), так и собственно древневосточного общественного устройства и культуры и представляли сплав, синтез элементов древнегреческой и древневосточной цивилизации, который дал качественно новую общественно-экономическую структуру, политическую надстройку и культуру.

Как синтез греческих и восточных элементов эллинизм вырастал из двух корней, из исторического развития, с одной стороны, древнегреческого общества и прежде всего из кризиса греческого полиса, с другой — он вырастал из древневосточных обществ, из разложения его консервативной, малоподвижной общественной структуры. Греческий полис, обеспечивший экономический подъем Греции, создание динамичной социальной структуры, зрелое республиканское устройство, включая разные формы демократии, создание замечательной культуры, к середине IV в. до н. э. исчерпал свои внутренние возможности и стал тормозом исторического прогресса. На фоне постоянной напряженности в отношениях между классами развернулась острая социальная борьба между олигархией и демократическими кругами гражданства, которая вела к тирании и взаимоуничтожению. Раздробленная на несколько сотен мелких полисов небольшая по территории Эллада стала ареной непрерывных войн между коалициями отдельных городов-государств, которые то объединялись, то распадались. Исторически необходимым для дальнейших судеб греческого мира представлялось прекращение внутренних беспорядков, объединение мелких враждующих между собой независимых полисов в рамках крупного государственного образования с твердой центральной властью, которая бы обеспечила внутренний порядок, внешнюю безопасность и тем самым возможность дальнейшего развития.

Другой основой эллинизма стал кризис древневосточных общественно-политических структур.

Основные достижения эллинизма.

В целом эллинизм стал более высоким этапом исторического развития народов классической Греции и Древнего Востока, сделавших шаг вперед в экономической жизни, усложнении социально-классовой структуры, государственного строительства, культуры и религии. Основой прогрессивных изменений в эпоху эллинизма было взаимообогащение древнегреческой и древневосточной цивилизаций как результат их непосредственного взаимодействия.

В чем выразились достижения эллинизма в экономической области? Расширение территориальных рамок эллинистической ойкумены, более тесное взаимодействие различных частей ее, до завоеваний Александра Македонского развивающихся в известной изоляции друг от друга, сказалось благотворно прежде всего в хозяйственной жизни.

От портовых городов Эгеиды и Финикии через Малую Азию, Сирию, Месопотамию и Иран, Среднюю Азию, пересекая всю Переднюю Азию, к Индии шли благоустроенные караванные пути, снабженные караван-сараями, колодцами и охраной, по ним переправлялись сырье и товары. Через порты Финикии и западной части Малой Азии восточные товары и сырье распространялись по всему Средиземноморью и Причерноморью. Был освоен и успешно эксплуатировался торговый путь из Александрии (порта на Средиземном море) по Нилу и Красному морю, через Баб-эль-Мандебский пролив и Аравийское море, который соединял районы отдаленного Средиземноморья и сказочной Индии. Эллинистические цари отказались от традиционной как полисной, так и древневосточной изоляции и принимали энергичные меры к поощрению торговых операций (налоговые льготы для купцов, охрана торговых путей, забота о состоянии дорог и др.). Одной из действенных форм поощрения торговли стала массовая чеканка монет из тех запасов драгоценного металла, который ранее лежал в виде слитков в подвалах персидских царей. От времени эллинизма дошло огромное количество монет самого различного достоинства, которые служили удобным средством разнообразных торговых расчетов.

Показателем нового этапа развития эллинистической экономики является интенсивное градостроительство, основание новых городов. По приблизительным подсчетам древних авторов (подсчетов довольно неточных, хотя многие данные античных авторов подтверждаются современными археологическими раскопками), в эпоху эллинизма было основано свыше 170 больших и малых городов греческого типа. Основание города с новым контингентом населения в благоприятных для хозяйственной жизни местах, приписывание к городам соседних, часто пустующих сельских территорий, на которых возникали процветающие хозяйства мелких и средних землевладельцев, стали мощным толчком для общего экономического развития эллинистических стран. Большая часть вновь основанных городов стали крупными ремесленными, торговыми, культурными центрами и пережили эллинистическую эпоху.

Основание многочисленных городов греческого типа означало вместе с тем проникновение в консервативную экономическую структуру древневосточных стран полисных отношений античного типа, создание крупных частных мастерских в городе, поместий в сельской местности с рациональной организацией рабского производства, которые по своим экономическим показателям были более рентабельными, чем храмовые.

В области религий взаимодействие греческой олимпийской религии со сложными религиозными системами Египта, Вавилонии, Малой Азии, Сирии, Палестины, Ирана и Средней Азии породили синкретические религиозные системы, множество новых божеств, новых религиозных идей, которые послужили питательной средой для возникновения мировой христианской религии.

В системе эллинистических государств можно выделить две крупнейшие сверхдержавы, самые большие по территории, самые сильные по своему военно-экономическому потенциалу и самые влиятельные во всем мире эллинизма: Египетское царство, где правила династия Птолемеев, и держава Селевкидов (в конце III в. до н. э. стала называться Сирийским царством). Крупными и влиятельными государствами эллинистического мира были Македонское царство, где правила династия Антигонидов, Пергамское царство, где утвердилась династия Аталлидов.

Это были наиболее крупные эллинистические государства. Однако наряду с ними существовали государства более скромных размеров, такие, как Вифиния, Понт, Армения, Сицилийское государство, Боспорское царство, Родос, Этолийский и Ахейский союзы, роль которых в судьбах эллинистической политики хотя и не была такой определяющей, как первых четырех великих держав эллинизма, но вместе с тем достаточно весомой.

Помимо этих государственных образований в эллинистической ойкумене было множество мелких полисов и государств иного типа, которые не играли первых ролей в политике, но принимали участие во многих политических коалициях, являлись культурными центрами, желанными союзниками, т. е. играли свою роль в жизни эллинизма. Афины, Спарта, Фивы, мелкие полисы Балканской Греции и островов Эгейского моря, Гераклея, Синопа, Херсонес, Ольвия, Тарент и многие другие принадлежали к этой категории мелких государств. Сложные отношения между всеми этими крупными, средними и мелкими государственными образованиями и составили конкретную историю эллинистического мира как некоей политической Целостности. Однако в этой общей системе взаимоотношений основную роль играли четыре великие державы эллинистического мира: Птолемеевский Египет, держава Селевкидов, Пергам и Македония, к которым тяготели многие другие государства.

Эллинистическая культура

Особенности эллинистической культуры.

Процесс культурного развития в период эллинизма проходил в новых условиях и имел значительные особенности по сравнению с предшествующим временем. Эти новые условия создавались в расширившейся ойкумене, том круге земель, в которых жил человек эллинистической эпохи. Если в предшествующее время человек ощущал себя прежде всего жителем небольшого полиса в Греции или деревенской общины на Переднем Востоке, то в эпоху эллинизма усилилось перемещение и смешение населения, раздвинулись узкие рамки и житель не только крупных держав Селевкидов, Птолемеев, Македонии или Пергама, но даже небольших греческих полисов почувствовал, что он не только член своего города или общины, где родился, но и более крупного территориального объединения и в определенной степени всего эллинистического мира. Особенно это относилось к грекам и македонянам. Родившийся в глухой Аркадии грек мог оказаться на службе в Египте, далекой Бактрии или Причерноморье и воспринимал это не как чрезвычайный поворот судьбы, а обычное течение своей жизни.

Расширение окружающего человека мира, знакомство с новыми условиями жизни и местными, часто очень древними традициями обогащало умственный кругозор, усиливало творческое начало каждого человека, создавало благоприятные условия для развития культуры.

Как уже известно, в период эллинизма наблюдается интенсификация хозяйства, рост общественного и личного богатства социальных слоев и отдельных людей. Эллинистические общества располагали большими материальными возможностями, и часть средств могла быть затрачена на финансирование культуры.

Социальная структура эллинистического общества, предполагающая сочетание рабовладения полисного типа и древневосточных общественных отношений, многообразие социальных и классовых противоречий, нестабильность социальной системы эллинизма в целом создавали особую общественную атмосферу, комплекс различных взаимоотношений общественных групп и слоев, которые воплощались в различных идеологических системах, по-разному проявлялись в философии и науке, архитектуре и скульптуре, мелкой пластике или литературе.

Изменилась и роль государства в сфере культуры по сравнению с классическим временем. Эллинистические монархии, располагавшие огромными материальными ресурсами, разветвленным центральным и местным аппаратом, выработали определенную политику в области культуры, сделали попытку направить процесс культурного творчества в нужное им русло, выделяя значительные средства для финансирования тех или иных отраслей культуры. Особое внимание было уделено превращению столиц, резиденций эллинистических правителей и их центрального аппарата в мощные культурные центры не только своей державы, но и всего эллинистического мира. К царским дворам приглашали крупных ученых из разных уголков эллинистического мира, получавших содержание из государственных средств и ведущих научную работу. Такие коллективы ученых сложились в Антиохии на Оронте, Пергаме, Сиракузах, Афинах, на Родосе и других городах, но наиболее крупный находился в Александрии при царском дворе Птолемеев. Основатель династии Птолемей Сотер, по совету одного из учеников Аристотеля Деметрия Фалерского, основал особое учреждение, посвященное девяти музам, и назвал его музеем. Музей включал ряд помещений, предназначенных для чтения лекций и научных занятий, библиотеку. К концу III в. до н. э. большая часть книжных богатств древности была сосредоточена в Александрийской библиотеке музея. Она насчитывала свыше полумиллиона папирусных свитков. Кроме библиотеки были построены спальни и общая столовая для проживающих здесь ученых, специальные помещения для прогулок. На содержание музея отпускались специальные средства из царской казны. Птолемеи охотно приглашали для работы в музее наиболее выдающихся ученых со всего эллинистического мира. В III в. до н. э. в Александрийском музее работали Аполлоний Родосский, Эратосфен, Аристарх, Архимед, Эвклид, Каллимах и многие другие прославленные ученые. Главой музея был хранитель библиотеки, который вместе с тем был воспитателем наследника египетского престола. Птолемеи всячески покровительствовали деятельности Александрийского музея, щедро субсидируя его, сами принимали участие в работе ученых. Александрийский музей превратился в хорошо организованную, своего рода международную академию, мощный научный и культурный центр, влияние которого на судьбы эллинистической науки и культуры было огромным. Значительная часть выдающихся научных открытий этой эпохи была сделана александрийскими учеными. Важным фактором активного развития эллинистической культуры было взаимодействие традиций собственно эллинской и древневосточной культур. Синтез греческих и древневосточных начал дал особенно богатые результаты в области мировоззрения и философии, науки и религии. Эллинистическая культура стала синтезом греческой полисной и древневосточной культуры, но в этом синтезе структурообразующую роль играла греческая культура, именно она определяла облик эллинистической культуры. Признанным языком был греческий в форме общегреческого языка койне, на котором общались все образованные слои эллинистического общества, создавалась эллинистическая литература. На греческом языке говорили и писали не только греки, но и воспринявшие греческую культуру образованные люди из местных народностей. Греческий облик эллинистической культуры определялся также и тем, что решающий вклад в создание большинства культурных ценностей внесли именно греки (представителей местных народов нам известно мало), а развитие большинства отраслей  культуры (кроме, возможно, религии) определялось тем, что создали греки в классический период V—IV вв. до н. э. (градостроительство, архитектура, скульптура, философия, театр и др.). Эллинистическая культура является закономерным продолжением тех направлений, жанров, круга идей и представлений, которые сложились в Греции в V—IV вв. до н. э. Воздействие древневосточной культуры на развитие эллинистической культуры проявилось не столько в общем характере тех или иных направлений культуры, сколько в оплодотворении ее рядом новых идей, например идей мистицизма и глубокого индивидуализма в философии, внедрении ряда достижений древневосточной науки, в частности в медицине, астрономии и многих других.

Эллинистическая религия.

Для эллинистической эпохи характерно повышение роли религии во всем укладе общественной и культурной жизни по сравнению с V— IV вв. до н. э. Расселившиеся по всему Ближнему Востоку греки и македоняне принесли на новую родину свои исконные культы олимпийских божеств, которым они поклонялись. Однако на новых местах традиционные греческие боги подверглись серьезной трансформации как под влиянием новых условий жизни среди коренного восточного населения, так и под воздействием более разработанных и древних восточных религиозных систем. Культы греческих богов Зевса, Аполлона, Гермеса, Афродиты, Артемиды и других приобретают новые черты, заимствованные у исконных древневосточных божеств Ормузда, Митры, Аттиса, Кибелы, Исиды и др. Среди греческого населения получают признание и поклонение восточные культы Великой Матери Богов, но особую популярность приобрела египетская богиня Исида. Ей присущи многие черты греческих богинь — Геры, Афродиты, Деметры, Селены, она становится своего рода универсальным культом единого женского божества. Характерным для религиозного синкретизма является не только совмещение функций греческих и  восточных черт в системе традиционных греческих или древневосточных богов, но и появление синкретических новых божеств. Наиболее ярким примером является культ Сараписа в Египте, разработанный как греческими, так и египетскими жрецами по указанию царствующего правителя. Птолемей Лаг, желая создать новый культ, который бы удовлетворял религиозной потребности как эллинов, так и местного населения, поручил его разработку гелиопольскому жрецу Манефону и элевсинскому жрецу Тимофею. Новый культ греко-египетского божества создавался на основе культа Осириса-Аписа, почитаемого при мемфисском храме, с элементами олимпийских богов Плутона, Зевса и Диониса. Под именем Осораписа, трансформировавшегося в Сараписа, новое божество было объявлено верховным богом эллинов и египтян, широко распространялось во всех внеегипетских владениях Птолемеев, а затем проникло на территорию Малой Азии и Балканской Греции. В образе Сараписа стали почитать единое верховное божество, тем самым удовлетворялась потребность в вере в единого бога, тяга к монотеизму, которая была особенно велика в ряде восточных стран, например в Иудее.

В неспокойной общественной и политической обстановке эллинистического мира, в котором рушились и воздвигались царства, уничтожались и перемещались обширные массы населения, происходили глубокие перемены в жизни, политические потрясения, люди начинают обожествлять Судьбу — Удачу в качестве богини Фортуны, приносящей счастье, славу и богатство. Были обожествлены такие понятия, как Добродетель, Здоровье, Счастье, Гордость. Одной из особенностей религиозных поисков эллинизма является обожествление царствующего монарха. Маленький подданный нередко рассматривал могущественного владыку огромной державы как сверхчеловека, близкого богам, как часть божественного мира. Сами эллинистические правители, стремясь идеологически  обосновать и укрепить свое господство, сплотить свои многонациональные государства, активно внедряют свой культ среди подвластного им населения. Правители Египта, Селевкиды и ряд других эллинистических монархов принимают божественные эпитеты Сотер (спаситель), Эпифан (явленный), Эвергет (благодетель) и др. Специальные жрецы в особых храмах совершают религиозные церемонии в их честь. В эллинистический период в религиозно-политической жизни получают распространение идеи мессианства, вера в приход божественного спасителя — мессии, который должен освободить угнетенный народ от ига завоевателей. Как правило, идеи мессианства распространялись среди малых народностей, насильственно включенных в состав крупных эллинистических держав, подвергаемых жестокому угнетению центрального и местного аппарата эллинистических монархий. Особенно широко распространились идеи мессианства среди населения Древней Иудеи, насильственно включенной в состав державы Селевкидов, но они имели хождение также и в ряде малоазийских областей. В Пергаме восставшие против римского завоевания широкие массы угнетенных (132—129 гг. до н. э.), включая рабов, обожествляли Солнце, мечтали о справедливом государстве Солнца, в котором все граждане (гелиополиты) будут жить счастливо.

В целом эллинистический период характеризуется активными поисками новых религиозных форм и идей, тягой к монотеизму и этическим сторонам религиозных учений. В религиозных поисках рождались идеи, которые впоследствии войдут составной частью в христианство.

Философия.

Все эти поиски отражали усложнение социальной и политической жизни, нестабильность обстановки в эллинистических странах и вызванные этими процессами изменения в общем мировоззрении людей. Если в V—IV вв. до н. э. основой мировоззрения широких слоев гражданского населения небольших греческих полисов было яркое чувство патриотизма, глубокой связи каждого гражданина с его родным городом, признание в качестве высшей ценности гражданского коллектива в целом и подчинение ему частных интересов, то в период эллинизма положение изменилось. В условиях постоянных перемещений больших масс людей по обширным территориям эллинистических держав, дальних путешествий, военных кампаний рвалась связь отдельного человека с его родным городом, и он ощущал себя не столько его гражданином (политес), сколько жителем большой державы (гражданином мира — космополитес). Как следствие этого процесса отходило на задний план и понятие высшей ценности гражданского коллектива как такового. Не столько принадлежность к гражданскому коллективу составляла теперь основу благополучия человека, сколько милости богов, благодеяния монарха, личная инициатива и счастье. Все это подрывало основы коллективизма и рождало чувство индивидуализма, веру прежде всего в собственные силы. С другой стороны, это питало веру в слепую удачу, укрепляло религиозное сознание, создавало благоприятные условия для распространения мистических представлений.

Глубокие изменения в мировоззрении эллинистических людей оказали значительное влияние на состояние философии как мировоззренческой науки об общих законах мира, человека и его мышления. Основным центром эллинистической философии стали Афины, где соперничали несколько влиятельных философских школ. Прежде всего продолжали существовать философские школы учеников великих философов IV в. до н. э. Платона и Аристотеля. Школа учеников Платона получила название Академии. Его ближайшие ученики Ксенократ, Полемон, Кратет (40—30-е годы IV в.— 70-е годы III в. до н. э.) составили так называемую Древнюю Академию.

Основателем кинической философии был Антисфен (440—366 гг. до н. э.), живший в классическую эпоху, но именно в эпоху эллинизма его философия стала популярной среди городского населения. Одним из самых известных киников был Диоген из Синопы (404—323 гг. до н. э.). Киники были равнодушны к анализу устройства мира, изучению законов мышления. Они сосредоточили усилия на разработке этических проблем и сделали попытку провести в жизнь правила поведения, которые они выработали. Киники, так же как стоики и эпикурейцы, разрабатывали понятие счастья человека и его оптимального поведения в обществе. По мнению киников, богатство, положение в обществе, семейные отношения являются оковами человека и делают его глубоко несчастным. Необходимо отказаться от всего этого, жить сообразно природе, питаясь тем, что окажется под рукой. Голодные, заросшие, оборванные киники жили в заброшенных домах, пустых пифосах, переходили с сумой за плечами из города в город, проповедуя свое учение случайным слушателям или попутчикам. В сущности, основные положения этической концепции киников были выражением протеста против несправедливого распределения богатства, имущественной и социальной дифференциации, столь характерных для социально-экономической системы эллинизма. Если для властей киники были элементом опасным и подозрительным, то, напротив, для бедного люда эллинистических городов киники были желанными гостями, к проповедям которых внимательно прислушивались.

В целом эллинистическая философия представляла собой новый шаг вперед в развитии философской мысли, она обогатила мировую философию глубокими и оригинальными идеями и заняла почетное место в сокровищнице человеческой цивилизации.

Литература.

Литературный процесс эпохи эллинизма, с одной стороны, отражал  существенные изменения в общей социальной и духовной атмосфере эллинистической эпохи, с другой — продолжал те традиции, которые уже оформились в литературе классического времени. Можно отметить ряд новых моментов в развитии художественной литературы эпохи эллинизма, прежде всего увеличение круга писавших авторов. От эллинистического времени сохранились имена свыше 1100 писателей различных жанров, что намного больше, чем в предшествующую эпоху. Увеличение общей численности авторов — свидетельство возросшей значимости литературы среди широкой массы читателей и роста потребностей читателя в литературных произведениях. Эллинистическая литература, отражая изменившиеся условия и удовлетворяя новым потребностям читателей, развивалась на базе классической литературы. Как и в эпоху классики, огромное влияние на состояние литературы имел театр, театральные представления. Эллинистический город невозможно представить без театра, который обычно вмещал до половины всего городского населения. Театр стал особым, богато украшенным комплексом различных помещений, приобрел известное архитектурное единство. Происходят существенные изменения в самом театральном действии: из него практически исключается хор и ведут его непосредственно актеры, количество которых возрастает. Исключение хора привело к перенесению действия с орхестры на проскений, возвышение перед сценой. Меняется и реквизит актеров: вместо уродливой, закрывающей всю голову маски и короткой комической туники использовали маски, обозначающие реальные человеческие черты, и костюмы, близкие повседневной одежде. Тем самым действие приобрело более реалистический, близкий к жизни характер.

Изменения в театральном действии вызывались новыми вкусами эллинистических зрителей и новыми драматургическими жанрами. В эллинистическое время продолжали ставиться трагедии, поскольку  они были непременной принадлежностью общественных и религиозных празднеств во многих городах. Трагедии писались на мифологические и современные сюжеты. Один из известных трагиков, Ликофрон, прославился трагедией о страданиях города Кассандрии во время осады, а также сатировской драмой «Менедем», в которой он показал противоречие между благородными стремлениями и низким образом жизни людей. Однако наиболее популярным драматургическим жанром в период эллинизма стала новая комедия, или комедия нравов, которая изображала столкновение различных характеров, например, мудрого старика, хвастливого воина, благородной девушки, коварного сводника, ловкого соблазнителя и др. Одним из лучших представителей этой бытовой драмы был афинский поэт Менандр (342—292 гг. до н. э.). В его комедиях проявились возросшее мастерство в обрисовке характеров, известный психологизм, умение подметить бытовые детали, изящный и остроумный язык, мастерство в  ведении интриги. Комедии Менандра отражали жизнь Афин с ее повседневными заботами, мелкими интересами, столь далекими от политических страстей классической комедии. Реалистически изображая жизнь, Менандр делал это настолько художественно и глубоко, что в его героях жители многих эллинистических городов, а затем и Рима узнавали своих современников, что обеспечило комедиям Менандра огромную популярность и самое широкое распространение по всему эллинистическому миру.

Если Афины были центром новой комедии и бытовой драмы, то Александрия стала центром эллинистической поэзии. Поэтическому творчеству ученые Александрийского музея уделяли столь же большое внимание, как философским и научным занятиям. В Александрии был создан особый поэтический стиль, который получил название александризма: он предполагал обширную эрудицию авторов, особенно при описании мифологических сюжетов, разработку внешней формы произведения,  тщательность отделки каждой строчки, отказ от простонародных слов и т. п. Эта поэзия, лишенная волнующих общественных проблем, предназначалась для узкого круга придворной и интеллектуальной элиты, свидетельствовала об упадке подлинного поэтического чувства, о подмене настоящей поэзии учеными изысканиями в стихотворной форме. Основателем александрийского стиля был глава музея и воспитатель наследника престола Каллимах (310—240 гг. до н. э.). Блестяще подготовленный филолог, Каллимах был плодовитым поэтом. Ему принадлежат самые различные произведения на мифологические, литературные и исторические темы. Наиболее известны его поэмы «Гекала» и «Причины», в которых поэтически обрабатываются мифологические сказания, раскрывающие происхождение того или иного религиозного обряда, общественного празднества или загадочного обычая. Так, в поэме «Гекала» объясняется малопонятный в III в. до н. э. миф о праздновании Гекалий и связанного с ним заклания быка. Каллимаху принадлежат также небольшие эпиграммы, произведения, написанные довольно редким поэтическим размером — ямбом, в которых разрабатываются некоторые мотивы народных преданий, в частности рассказ о милетском мудреце Фалесе, басня о споре лавра с маслиной. В сохранившихся гимнах в честь наиболее известных греческих богов Каллимах не столько прославляет божественную природу, сколько решает художественные задачи передачи человеческих взаимоотношений, описания природы или объяснения какого-либо обряда. Один из сюжетов Каллимаха о посвящении царицей Береникой локона своих волос храму Афины в качестве обета в честь счастливого возвращения своего супруга Птолемея II из сирийского похода в I в. до н. э. был обработан римским поэтом Катуллом («Локон Береники») и вошел в мировую поэзию.

В творчестве Каллимаха были намечены основные жанры александрийской поэзии, которые вслед за ним стали разрабатывать другие поэты. Так, Арат из Сол в подражание «Причинам» написал большую поэму «Явления», в которой дал поэтическое описание звезд и связанных с ними преданий. Никандр из Колофона составил поэму о ядах и противоядиях, поэтические трактаты по земледелию и пчеловодству.

Жанр эпиграммы, начатый Каллимахом, был продолжен в творчестве Асклепиада, Посидиппа и Леонида, живших в III в. до н. э. В их коротких эпиграммах давались небольшие, но очень тонкие зарисовки различных явлений повседневной жизни, отношений, разных характеров, которые в целом создавали довольно полную картину эллинистического общества. В эпиграммах Леонида Тарентского дано изображение быта, мыслей и чувств простого народа: пастухов, рыбаков, ремесленников.

В эллинистическое время известную популярность приобрел жанр искусственного эпоса, наиболее видным представителем которого стал Аполлоний Родосский, автор обширной поэмы «Аргонавтика» (III в. до н. э.). В этой поэме Аполлоний, сопоставляя многочисленные мифологические версии, подробно описывает плавание аргонавтов к берегам далекой Колхиды. В целом поэма Аполлония — произведение, свидетельствующее скорее о трудолюбии, нежели о поэтическом таланте автора, но описание любви Медеи и Ясона написано с большим вдохновением и считается одним из поэтических шедевров эллинизма.

Типично эллинистическим литературным жанром, отражающим общественные настроения своего времени, стал жанр буколической поэзии, или идиллии, и социальных романов-утопий. Живущие в сложном, неуравновешенном мире, находящиеся под гнетом царской администрации, социальной напряженности и политической нестабильности, подданные эллинистических монархов мечтали о счастливой и безмятежной, лишенной тревог жизни. Одним из основоположников жанра идиллии стал Феокрит Сиракузский, обосновавшийся в Александрии (315—260 гг. до н. э.). В идиллиях Феокрита описываются пастушеские сценки, изображающие встречи, разговоры и взаимоотношения пастухов и их возлюбленных. Как правило, эти сценки разыгрываются на фоне условного красивого пейзажа. Пастухи ведут отвлеченные разговоры о любви пастуха к прекрасной девушке, о местных событиях, о стадах, о ссорах. Отвлеченное действие на фоне абстрактного пейзажа создает искусственный мир безмятежно живущих людей, который так контрастировал с реальным миром эллинизма.

Те же настроения ухода в призрачный мир передаются в романах-утопиях III—II вв. до н. э. В романах Эвгемера и Ямбула описывались фантастические страны, острова блаженных где-то на краю ойкумены, в далекой Аравии или Индии, где люди наслаждаются счастливой жизнью на лоне роскошной природы. У этих людей полный достаток, гармоничные отношения, отменное здоровье. Быт таких людей напоминает быт самих богов. В романе Эвгемера развивается интересная концепция происхождения богов. Боги — это обожествленные за свои заслуги люди, мудро устроившие быт сограждан. Большая популярность этих жанров показывала, что их авторы точно  угадывали общественные настроения широких масс населения.

В ряду прозаических жанров ведущее место занимали исторические произведения. В период эллинизма была создана богатая историография (история Тимея, Дуриса, Арата, Филарха и др.). Однако наиболее значительным историческим произведением стала «История» Иеронима из Кардии, содержащая ценное описание эллинистической истории от смерти Александра, в походе которого Иероним принимал участие, до смерти Пирра в 272 г. до н. э. Сведениями Иеронима впоследствии пользовались Диодор Сицилийский, Помпей Трог, Плутарх и Арриан. Вершиной эллинистической историографии стала «Всеобщая история» Полибия, который составил обширный труд в 40 книгах об истории всего Средиземноморья с 220 по 146 г. до н. э. Труд Полибия был продолжен стоиком Посидонием, который дал описание исторических событий со 146 по 86 г. до н. э. в 52 книгах.

В начале III в. до н. э. египетский жрец Манефон и вавилонский жрец Берос составили на греческом языке, но на основе местных архивов и богатой традиции историю своих стран, в которой дан синтез принципов собственно греческой и местных школ историографии.

В целом эллинистическая литература отличалась от классической как по художественно-идейной направленности, так и по жанровому разнообразию. Интерес к форме и неглубокое идейное содержание, исследование внутреннего мира отдельного человека и игнорирование общественных потребностей, подмена глубоких философских мыслей мелкими будничными заботами и вместе с тем разработка реалистических сюжетов, интерес к психологии отдельного человека и к его внутреннему миру характеризуют противоречивое течение литературного процесса эллинистической эпохи.

Градостроительство и архитектура. Скульптура.

В данный период были основаны  множества новых и благоустройства древних городов. Естественно, этот процесс послужил мощным стимулом для градостроительного искусства и архитектуры. Элементы правильно спланированного и благоустроенного города появились еще в классическое время, но полное использование градостроительных принципов регулярного города и их самое широкое распространение при основании многочисленных новых городов произошло лишь в эллинистический период. Основные принципы регулярного города заключались в следующем: 1) выбор для города (если он основывается заново) благоприятной в климатическом отношении, снабженной питьевой водой, на пересечении торговых путей, удобной для обороны местности, 2) составление генерального плана застройки, рассчитанной на долгие годы, 3) применение планировочных, пересекающих под прямым углом осей, предполагающих сетку параллельно-перпендикулярных улиц, 4) разбивка города на равные кварталы, внутри-квартальная планировка и блочная застройка кварталов. Генеральный план города предусматривал отведение специальных участков для центральной площади — агоры — и других площадей, для театральных сооружений, общественных зданий и храмов, стадионов и гимнасиев. Генеральный план включал садово-парковые комплексы, как правило, расположенные на окраинах городов, служившие местом отдыха и оздоровительных зон. Вредные ремесленные производства, в частности керамические и кожевенные мастерские, выносились на городские окраины или за пределы города. В регулярном городе было организовано хорошо налаженное водоснабжение (вода подавалась по трубопроводу иногда за много километров) и система канализации, отводящей нечистоты за пределы города. Городские власти тщательно следили за санитарным состоянием города. До нашего времени дошел указ пергамских царей, восходящий к III в. до н. э., в котором предусматривались меры по поддержанию чистоты улиц и площадей, ремонту всех городских зданий, устройству колодцев и отхожих мест, вводились наказания за его нарушение.

Предметом особого внимания эллинистических монархов было благоустройство своих столиц. Александрия Египетская, Антиохия на Оронте, Селевкия на Тигре, Пергам, Родос, Милет и многие другие превращаются в красивые города с широкими улицами, роскошными царскими дворцами, тенистыми парками, грандиозными храмами, театрами, зданиями общественного назначения, торговыми рядами, колоннами, портиками для прогулок.

Основание многочисленных новых городов, обширные работы по благоустройству старых, наличие больших материальных средств и людских ресурсов способствовали подъему эллинистической архитектуры, разработке новых типов зданий, возведению таких грандиозных сооружений, которые были невозможны в предшествующее время. Храм уже не являлся основным типом здания эллинистической архитектуры, хотя во всех городах по-прежнему строили большое количество храмов в честь различных богов, да и сам тип храмового здания изменился (стал больших размеров, имел роскошную отделку, двойной ряд колонн, окружающий стены храма,— так называемый диптер). Главными архитектурными сооружениями стали здания общественного назначения: здания пританеи, булевтерии, эклессиастерии, для заседаний пританов, членов Буле, Народного собрания, библиотеки, арсеналы и доки, театры и стадионы, гимнасии и палестры. Если в классическое время тип частного жилища практически не  разрабатывался, то в период эллинизма архитекторы уделяли этому пристальное внимание. Разрабатывались два типа жилых домов: или это были несколько домов-квартир, образующих городской квартал, или отдельно стоящий дом — городская вилла, с множеством комнат, с внутренним двором, окруженным колоннами (так называемый перистильный дом). Внутри стены дома расписываются фресками, на полах выкладывается мозаика. Особым типом здания, тщательно разработанным эллинистическими архитекторами, стали комплексы царских дворцов, занимающие до четверти всей городской территории, включающие не только царские апартаменты, помещения для обслуживающего персонала, но и обширные хозяйственные постройки, ремесленные мастерские, тенистые парки, библиотеки, арсеналы для хранения оружия. Комплекс царских дворцов или занимал Акрополь, как в Пергаме, или был отгорожен от городской территории крепостной стеной, как в Александрии.

Одним из самых грандиозных сооружений не только эллинистической эпохи, но и всей древности является Александрийский маяк, построенный на острове Фарос архитектором Состратом из Книда в 280 г.

тельным движениям, внутреннему напряжению и игре противоречивых страстей. Но пергамская школа перерабатывала эти традиции в русле художественных веяний своего времени, оплодотворяя их разработкой реалистического портрета и психологии характера. Примерами творчества пергамской школы являются скульптурные группы галлов (умирающий галл; галл, убивающий себя и свою семью), в которых реалистически передан внешний облик галлов и дана глубокая психологическая разработка характера этих воинственных и бесстрашных варваров. Прославленным образцом эллинистической архитектуры и скульптуры является Пергамский алтарь — мемориальный комплекс, построенный Эвменом II в честь побед над галатами в 180 г. до н. э. Его цоколь был покрыт фризом длиной в 120 м из горельефных фигур. Здесь изображены последние минуты грандиозной борьбы богов и гигантов за власть над миром и людьми. Участь титанов решена, боги торжествуют победу. Гиганты со змеями вместо ног изображены как полулюди, как непол-

ноценные существа, они должны погибнуть. Власть над миром должна принадлежать по праву прекрасным и сильным человекоподобным богам Олимпа. Идея фриза заключалась в том, что греческие боги — олицетворение цивилизованного греческого начала — должны победить неполноценных чудовищ, олицетворяющих варварство. Ужас смерти, боль от полученной раны, бессильная ярость, торжество победы переданы в стремительных движениях огромного количества фигур. Автор, в сущности, воспроизводит в скульптуре большой мифологический пласт, проявляя знание древней традиции.

Родосская школа развивала традиции знаменитого Лисиппа. Здесь разрабатывался образ сильных, атлетически сложенных обнаженных мужчин. Но это не спокойный и доблестный атлет — гражданин классического времени, а, как правило, правитель или его сатрап с властным, надменным взглядом, выдающим огромную силу воли (статуя «Эллинистический правитель»). Другими шедеврами родосской школы были знаменитые скульптурные группы «Лаокоон и его сыновья» (I в. до н. э.), изображающая мучительную смерть троянского жреца и его сыновей от змей (эпизод из Троянской войны), и многофигурная группа, изображающая казнь злой царицы Дирки сыновьями Антиопы — так называемый «Фарнезский бык» (II в. до н. э.).

Одной из самых грандиозных скульптур этой школы стал Родосский колосс — 30-метровая бронзовая статуя бога Гелиоса, сработанная учеником Лисиппа, мастером Харесом из Линда в 276 г. до н. э., которая украшала порт и одновременно служила маяком. В 220 г. до н. э. во время сильного землетрясения Родосский колосс был разрушен и уже не восстанавливался.

Своего рода малой скульптурой, получившей распространение в самых широких слоях населения, были небольшие фигурки из обожженной глины (терракота). Терракоты изображали простых граждан, бытовые сценки, и их очень любили простые жители эллинистических городов, к тому же они выпускались в массовом количестве, были дешевы и доступны широким слоям населения. Одним из мест их массового производства был беотийский город Танагра, поэтому эти изящные статуэтки часто называют по имени этого города танагрскими терракотами.

Эллинистическая наука.

Бурное развитие как гуманитарных, так и естественных наук является характерной особенностью эллинистической эпохи. Правящие монархи для управления державами, для ведения продолжительных и многочисленных войн нуждались в применении новых эффективных методов и средств и могли их получить лишь используя результаты научного знания. При дворах эллинистических правителей создаются коллективы ученых, щедро субсидируемые правительством, занятые решением научных проблем. Естественно, правителей интересовала не столько наука как таковая, сколько возможность ее практического применения в военном деле, строительстве, производстве, мореплавании  и др. Поэтому одна из особенностей научной мысли эллинистической эпохи состояла в повышении практического применения результатов научного исследования в различных областях государственного управления и жизни. Бурное развитие науки и практическое применение ее результатов способствовало отделению науки от философии и выделению ее в самостоятельную сферу человеческой деятельности. Если в классическое время каждый крупный мыслитель (Пифагор, Анаксагор, Демокрит, Платон, Аристотель и др.) занимался собственно философией и многими конкретными науками, то в эллинистическое время наблюдается дифференциация и специализация научных дисциплин. Математика и механика, астрономия и география, медицина и ботаника, филология и история стали рассматриваться как особые научные специальности, имеющие свою специфическую проблематику, свои методы исследования, собственные перспективы развития.

Больших успехов достигли математика и астрономия. Эти науки развивались на основе, заложенной в классический период Пифагором и его школой, Анаксагором и Евдоксом. Вместе с тем богатый опыт математических исследований и астрономических наблюдений, проведенных представителями древневосточной науки, в частности вавилонскими и египетскими учеными, способствовал разработке эллинистической математики, астрономии и других научных дисциплин.

Выдающимися математиками (и вместе с тем представителями ряда отраслей физики) были три гиганта эллинистической науки: Эвклид из Александрии (конец IV— начало III вв. до н. э.), Архимед из Сиракуз (287—212 гг. до н. э.) и Аполлоний из Перги в Памфилии (вторая половина III в. до н. э.). Наиболее известным произведением Эвклида стали его знаменитые «Начала», подлинная математическая энциклопедия своего времени, в которой автор систематизировал и придал формальную законченность многим идеям своих предшественников.

Основателем науки о растениях считается ближайший ученик Аристотеля Феофраст из Лесбоса (372—287 гг. до н. э.), разносторонний ученый, автор многочисленных работ по самым различным специальностям. Однако наибольшее значение для дальнейшего развития науки имели его труды по ботанике, в частности «Исследование растений» и «Происхождение растений». На основе тщательных исследований Феофраста в III—I вв. до н. э. появилось несколько специальных трактатов по сельскому хозяйству и агрономии.

Большие успехи были сделаны в медицине. Здесь достижения греческих ученых V—IV вв. до н. э., в частности знаменитого Гиппократа, и богатейшие традиции древневосточной медицины дали плодотворные результаты. Крупными светилами эллинистической медицины были Герофил из Халкедона и Эрасистрат из Кеосак, создатели двух влиятельных медицинских школ III в. до н. э. Им принадлежат такие крупные открытия, как явление кровообращения, наличие нервной системы, установление различия между двигательными и чувствительными центрами и целый ряд других важных наблюдений в области физиологии и анатомии человека, которые были забыты и вновь открыты лишь в Новое время. Асклепиад из Прусы в I в. до н. э. прославился эффективным лечением больных с помощью диеты, прогулок, массажа и холодных ванн и добился таких больших успехов, что даже возникла легенда, будто он воскресил умершего человека.

Эллинизм как историческое явление представляет собой сочетание греческих и восточных элементов в экономике, социальных отношениях, государственности и культуре. В разных частях эллинистического мира это сочетание выражалось в разных формах: основание новых городов полисного типа, отграниченных территориально и юридически, сохранявших традиционные отношения, царских земель, как в государстве Селевкидов; дарование полисных привилегий городам восточного типа, как в Сирии и Финикии; внедрение греческих приемов хозяйственной жизни в традиционную экономику, рациональных методов контроля и управления при сохранении старой структуры, как в Египте. Различен был и объем восточных и греческих элементов в разных странах, от преобладания восточных традиций в государстве Птолемеев до господства эллинских форм в Балканской Греции, Македонии или Великой Греции.

Синтез разнородных начал в каждом эллинистическом государстве породил дополнительные импульсы для роста экономики, создания более сложной социальной структуры, государственности и культуры. Новым фактором развития стало появление системы эллинистических государств, включавшей обширные территории от Сицилии на западе до Индии на Востоке, от Средней Азии на севере до первых порогов Нила на юге. Многочисленные войны разных эллинистических государств, сложная дипломатическая игра, активизация международной торговли и широкий обмен культурными достижениями в рамках этой обширной системы государств создавали дополнительные возможности для развития эллинистических обществ.

Строятся новые города, осваиваются ранее пустующие территории, появляются новые ремесленные мастерские, прокладываются новые торговые пути как по суше, так и по морю. В целом можно сказать, что внедрение греческих форм экономики и социальной структуры усилило рабовладельческие основы ближневосточной экономики в III—I вв. до н. э.

Однако двойственная природа эллинистических обществ, оплодотворяя и стимулируя процесс исторического существования в III в. до н. э., во II в. до н. э. стала проявлять и свою непрочность. Слияние греческих и восточных начал оказалось неполным, их сосуществование стало порождать напряженность, которая выливалась в разные формы этнических и социальных столкновений, неповиновение центральной власти. В эллинистических обществах в середине II в. до н. э., как некогда в греческом мире IV в. до н. э., начинает нарастать социальная и политическая нестабильность и разброд. Эллинистическая государственность не справляется с общими задачами поддержания порядка и стабильности внутри страны, охраны ее внешней безопасности. Династические распри в правящих царских домах, многочисленные внешние войны, которые довольно часто ведутся не столько из-за защиты государственных интересов, сколько из соображений престижа отдельных дворцовых группировок, истощают силы и средства эллинистических государств, высасывают соки из их подданных, еще более накаляют внутреннюю напряженность. К середине II в. до н. э. эллинистические государства внутренне дряхлеют и начинают распадаться на составные части (государство Селевкидов, Греко-Бактрийское царство). Этим процессом внутреннего ослабления и политического беспорядка умело пользуются две великие державы того времени — Рим на западе и Парфия на востоке. В серии военных столкновений Рим громит Македонию и греческие государства Балканского полуострова. Пергамский царь, не видя выхода из тупиковой ситуации, добровольно передает по завещанию свое царство Риму. Во II — первой половине I в. до н. э. одно за другим эллинистические государства Средиземноморья до Евфрата захватываются Римом. Ларфия прибирает к рукам восточноэллинистические государства Средней Азии, Ирана, Месопотамии, и ее западная граница выходит к Евфрату. Оккупация Римом Египта в 30 г. до н. э. означала конец эллинистического мира, эллинистического этапа исторического развития Древней Греции.

Если включение эллинистических стран Средиземноморья до Евфрата в состав Римского государства усилило рабовладельческий характер производства и общества в этих частях, то в странах восточного эллинизма, завоеванных Парфией, зарождаются элементы новых общественных отношений, отношений восточного варианта феодального строя.

****

Изучение истории Древней Греции с начала зарождения цивилизации и ранней государственности на рубеже III—II тысячелетий до н. э. и до падения эллинистических государств, захваченных Римом и Парфией, дает возможность проследить общие закономерности ее развития как органической части истории древнего мира. Вместе с тем оно позволяет выявить ряд кардинальных особенностей, выделяющих греческую цивилизацию как неповторимую историческую реальность, отличающуюся рядом существенных признаков от стран Древнего Востока, с одной стороны, и от Древнего Рима — с другой. Греческая цивилизация, так же как раннеклассовое общество и государство в странах Древнего Востока, вырастала на почве разложения родовых отношений через имущественную и социальную дифференциацию, формирование различных по их роли в производстве социальных групп, через создание органов государственной власти, которые выражали интересы господствующего класса.

Однако рождение раннеклассового общества и государства в Греции проходило в иной природной среде и на другой племенной основе.

Во II тысячелетии до н. э. вышедшее из родовых отношений раннеклассовое общество и примитивная государственность развивались, как и в большинстве стран Древнего Востока, через монархические государства с бюрократическим аппаратом и узким слоем аристократии, связанной с двором монарха, создание централизованных государственных хозяйств, обрабатываемых рабами, и жестокой внеэкономической эксплуатацией подавляющей части населения, организованного в родовые общины. Этот путь развития для древних греков оказался тупиковым. В отличие от древневосточных стран, где монархические режимы и соответствующая им социальная структура оказались устойчивыми прежде всего потому,  что именно они смогли обеспечить благоприятные условия для организации земледелия путем создания ирригационной системы, в Ахейской Греции примитивные монархии с их бюрократией и аристократией были мало связаны с организацией производства, представляли собой паразитические по большей части прослойки и были обречены на гибель. Эти примитивные монархии и раннеклассовые общества в Греции, внутренне слабые, разрушились под ударами извне. В начале I тысячелетия до н. э. в Греции возникла новая ячейка — греческий полис, который оказался устойчивой формой исторического существования, поскольку создавал благоприятную среду для становления динамичной экономики, сложной социальной структуры, прогрессивных государственных форм и высокой культуры. Как независимый суверенный город-государство греческий полис стал испытывать кризис в IV в. до н. э., но на новом этапе развития древнегреческой (и древневосточной) цивилизации — эллинистическом — он получил новые импульсы для своего существования, оказавшись включенным в рамки крупного территориального государства, которое обеспечивало стабильность его внутренней структуры, автономию города-полиса и его внешнюю безопасность. Как самоуправляющаяся единица с большой внутренней автономией и местными традициями в рамках большого государства греческий полис уже в новой форме римского муниципия стал одной из основных административных единиц римской средиземноморской империи и способствовал социально-экономическому и культурному прогрессу многих народов Средиземноморья.

На разных этапах исторического развития во II—I тысячелетиях до н. э. греки вступали в активные контакты с древневосточными государствами, сложным племенным миром Средиземноморья и Причерноморья, что способствовало взаимообогащению и древних греков, и других народов. Однако следует отметить благотворное воздействие древнегреческой цивилизации, ее стимулирующее влияние на исторические судьбы народов Восточного Средиземноморья и Причерноморья. Особенно сильным это влияние оказалось во время великой греческой колонизации VIII—VI вв. до н. э. и в эллинистический этап древнегреческой истории.

Древние греки внесли огромный вклад в развитие средиземноморской цивилизации. Наибольшие достижения греков проявились в трех основных областях: организации городской жизни с ее высоким уровнем благоустройства как одного из важных условий цивилизованного существования; установлением демократической республики (демократии) — наиболее прогрессивной формы государственного устройства; создании замечательной культуры.

Города и городская жизнь появились на Древнем Востоке еще в III тысячелетии до н. э. и к середине I тысячелетия до н. э. достигли высокого уровня развития. Однако при этом подавляющая масса населения проживала в сельской местности, в многочисленных деревенских поселениях, в которых протекала вся их производственная (как сельскохозяйственная, так и ремесленная) деятельность, их досуг, вся их жизнь. Древневосточный общинник мог прожить всю жизнь в микромире своего родного поселения, с ним неразрывно были связаны весь уклад жизни, образ мыслей и система ценностей.

Иное положение сложилось в Греции. Хотя в Греции существовало немалое число полисов, не имеющих городов (например, Спарта), однако греческий полис как таковой предполагал существование благоустроенного города в качестве естественного центра.

Как центр всей полисной округи греческий город был местом жительства не только ремесленников, торговцев и прочего городского люда, но включал также и сельское население, т. е. становился местом жительства большей части населения полиса, которое, таким образом, могло пользоваться всеми благами благоустроенной городской жизни.

Город как место жительства основной части граждан полиса стараниями греческих градостроителей благоустраивался и украшался и в классический период стал регулярным городом, т. е. городом, построенным по плану, с сеткой пересекающихся под прямым углом улиц, с правильным делением на кварталы, предусмотренными местами для главной площади, центральных святилищ, стадиона, театра, зданий общественного назначения. Строительство городов велось с учетом климатических и других экологических факторов. В самом городе сооружались не только удобные жилища для граждан, но и художественно украшенные святилища и Места общественного отдыха. Непременной частью греческого города были театральные помещения, вмещавшие большую часть гражданского населения, гимнасии и стадионы, в которых граждане проводили значительную часть своего времени. Основные принципы регулярной планировки, появившиеся в классический период, были усовершенствованы в эллинистическое время и впоследствии оказали большое воздействие на европейское градостроительство.

Большим достижением древних греков в политической области было формирование такой организации государственного устройства, как демократическая республика (наиболее совершенное воплощение — афинская демократия). Полисная демократия представляла собой разработанную политическую систему, обеспечивавшую участие в государственном управлении основной массы граждан. Суверенитет гражданского коллектива в целом осуществлялся через наделение реальной властью Народного собрания. Организация судебной и исполнительной власти исключала возможность сосредоточения ее в руках отдельных лиц, обеспечивала участие в исполнительных органах практически всех граждан независимо от их имущественного положения. Афинская демократия проводила целенаправленную политику материальной и политической поддержки обедневших граждан, предоставляя им земельные участки в клерухиях, обеспечивая их участие в управлении небольшой платой (в объеме прожиточного минимума). Конечно, нельзя идеализировать афинскую, так же как и полисную в целом, демократию и считать ее эталоном демократии как таковой. Как явствует из вышеизложенной истории Греции, это была демократия лишь для граждан, в то время как женщины, негражданское свободное население (довольно многочисленное в Афинах) не говоря, конечно, о рабах, стояли вне демократических институтов и не принимали никакого участия в управлении. Тем не менее структура демократической республики, конкретный механизм ее действия в политической жизни Греции был огромным шагом в истории политических учреждений и государственных форм, обеспечивающих привлечение значительно большего числа населения, чем при каком-либо ином государственном устройстве. И не случайно греческая и особенно афинская демократия привлекает к себе большое внимание всех историков государства и права, исследующих историю политических учреждений и политической мысли. Одним из важных достижений политической мысли древних греков была выработка понятия гражданина, наделенного совокупностью неотъемлемых юридических прав: личной свободы как полной независимости от какого-либо лица или  учреждения, права на земельный участок в своем полисе как основы благосостояния и нормальной жизни, права на службу в ополчении и ношения оружия, права участвовать в деятельности Народного собрания и управлении государством. Осознание этих прав, их использование в повседневной жизни делало гражданина греческого полиса, по словам Аристотеля, политическим человеком, расширяло кругозор, обогащало самосознание, стимулировало творческие способности.

Великим оказался вклад древних греков в развитие мировой культуры. Высокий уровень греческой культуры, многообразие и глубина, разработанность ее направлений, создание шедевров и выработка плодотворных идей, вошедших затем в сокровищницу мировой цивилизации, выделяют феномен древнегреческой культуры среди многих других национальных культурных систем.

Успехи греческих мастеров были поразительно велики во всех областях культурного творчества: в философии это разработка развитых систем материализма (Демокрит и Эпикур), идеализма (Платон), системы Аристотеля и стоиков; в архитектуре — появление регулярного градостроительства и знаменитой ордерной системы, на много столетий определившей направление римской, средиземноморской, а затем и европейской архитектуры; в литературе — создание многих жанров (трагедия, эпос, лирика, комедия, ученая поэзия), а в каждом жанре — шедевров мирового значения; блестящие научные открытия (формулировка принципов гелиоцентрической концепции Вселенной, учение об эволюции организмов, атомистическая схема строения вещества, принципы формальной логики и элементарной математики и многое другое). Следует отметить одну из особенностей культуры древних греков — это ее гуманистический характер. В центре культурного творчества греческих мастеров стоял гражданин как носитель лучших человеческих качеств, притом в демократических полисах не аристократ — богатый и получивший специальное воспитание, а гражданин вообще, независимо от его имущественного положения. Совершенство греческой культуры объясняется и богатым экономическим потенциалом греческих полисов, созданным за счет рациональной организации рабского труда, благоприятными возможностями политической деятельности для граждан и развитостью личности самого гражданина, знатока культурных ценностей, потребности и интересы которого вдохновляли мастеров на создание этих ценностей.

Влияние древних греков на последующее развитие народов Средиземноморья в период Римской империи, европейской, а затем и мировой цивилизации стало весьма значительным и плодотворным. Оно не только питало это развитие, но целый ряд достижений древних греков (принципы демократии как власти народа, регулярные города, стадионы, театры, скульптурные образы, художественные типы греческой литературы, научные открытия и др.) вошли в структуру современной цивилизации как ее органическая и неотъемлемая часть.

 

Тема: Древний Рим.

Завоевания Рима  в Восточном Средиземноморье во II веке.

План:

1.    Периодизация истории Древнего Рима.

2.    Географическое положение и природные условия Италии.

3.    Население. Основные племена: лигуры  и другие местные племенаиталики, этруски, греки.

4.    Изучение истории Древнего Рима.

 

Современный город Рим является столицей Итальянской республики, одним из крупнейших городов Западной Европы. Однако в древности в слово «Рим» вкладывалось другое содержание. В древности Рим — это не только название одного города: это одновременно цивилизованное общество и государство, возникшее в VI в. до н. э. на территории Апеннинского полуострова, а позднее включившее в свои границы все Средиземноморье. Таким образом, термин «Древний Рим» условен.

Условность термина «Древний Рим» особенно наглядно проявляется в том, что как таковая история первых цивилизаций начинается не в городе Риме, а во внеримских и даже внеиталийских центрах — в греческих колониях на территории Сицилии и Южной Италии и в этрусских городах. Период VIII —VI вв. до н.э.— это, собственно, неримский период «древнеримской истории». Как социально расчлененное общество с первичной государственностью, римская община начинает свое историческое существование с начала VI в. до н. э.

С течением времени понятие «Древний Рим» изменилось. В VI—IV вв. до н. э. в Древний Рим входила центральная часть Апеннинского полуострова, а римское общество и государство представляло собой одну из разновидностей полисных структур, во многом аналогичных греческим крупным полисам типа Афин или Спарты.

В III в. до н. э. Древний Рим стал насильственным объединением городов и племенных территорий всей Италии и сильнейшим государством Западного Средиземноморья. В это же время Рим уже опасный соперник для всех крупнейших эллинистических государств, таких, как птолемеевский Египет, царство Селевкидов или Македонская монархия. В конце III в. до н. э. Риму удалось уничтожить Карфагенскую державу и стать господствующей силой в Западном Средиземноморье.

В I—II вв. Древний Рим — это мировая империя, раскинувшаяся по всем берегам Средиземноморья, включающая обширные области Западной и Юго-Восточной Европы, Передней Азии и Северной Африки.

История Древнего Рима изучает становление, функционирование и упадок того своеобразного общества, государственности и культуры, которое сложилось на территории сначала Апеннинского полуострова, а со II в. до н. э. и стран всего Средиземноморья.

Зародившись в VIII в. до н. э. в этрусских городах и греческих колониях Южной Италии и Сицилии, а в VI в. до н.э. на территории Лация, древнеримская цивилизация прошла более чем тысячелетний исторический путь, завершившись в V в. н. э. На этом длительном историческом пути древнеримское общество прошло ряд этапов, отличающихся друг от друга многими параметрами.

Начальный этап охватывает VIII—III вв. до н. э. Вышедшее из недр первобытного общества раннеримское общество представляло собой сложный конгломерат пережитков родовых и общинных порядков, раннеклассовых структур, патриархального рабства. С течением времени рабовладельческие отношения укрепляются и начинают играть важную роль в общей системе социальных связей.

Во II—I вв. до н. э. рабовладение в Риме и Италии приобретает классический характер: увеличивается общая численность рабов, рабство глубоко проникает в производство как в городах, так и в сельской местности. Сословие рабов превращается в один из основных классов римского общества. Однако общинно-крестьянский сектор сохранял сильные позиции в римско-италийском обществе.

Классовые и социальные противоречия между основными классами, сословиями и прослойками римского рабовладельческого общества достигают особой силы и остроты. Вспыхивают крупнейшие в древности восстания рабов на острове Сицилия, восстание Спартака в Италии, возникает мощное движение разорившихся крестьян за землю и демократизацию государственного устройства, среди различных фракций господствующего класса обостряется борьба за власть. Все эти противоречия выливаются в кровопролитные гражданские войны. Государственное устройство республиканского типа уже не могло обеспечить устойчивый политический и социальный порядок в римском обществе. Начинается кризис Римской республики, который завершился ее падением и созданием монархии в форме Римской империи.

В I—II вв. н. э. в эпоху ранней Римской империи наблюдается общая экономическая и социальная стабилизация римского  общества, создаются благоприятные условия для хозяйственного процветания, общественной жизни, развития культуры и цивилизованного образа жизни не только в центре державы — в Италии, но и во всех римских провинциях. Это происходит в процессе романизации провинций, т. е. распространения классического рабства римского типа и связанных с ним интенсивных форм хозяйства, более динамичных социальных структур, высокой римско-греческой античной культуры.

II в. н. э. — эпоха наивысшего расцвета античной цивилизации, экономики, социальных отношений и культуры, античной исторической формации в целом. Видимо, ни в каких других районах древнего мира рабовладение не достигло такой законченности и определенности, как в данный период истории Древнего Рима.

Наряду с рабовладельческими структурами, определявшими общий характер римского общества и государственности, в римском Средиземноморье существовали и другие социально-экономические уклады. Среди них отметим обширный общинно-крестьянский сектор, раннеклассовые структуры на племенных территориях, входящих в состав многих римских провинций.

В III в. разразился тяжелый кризис всех экономических, социальных и политических структур римского общества. Эпоха экономической и социальной стабилизации, расцвета культуры закончилась. Причиной общего кризиса Римской империи явилось то, что классическое рабовладение и античные формы собственности полностью исчерпали свои потенциальные возможности.

В недрах римского общества зарождаются отношения протофеодального типа, которые представляют собой трансформацию, с одной стороны, классического рабовладения, с другой — раннеклассовых структур и общинно-крестьянских социально-экономических укладов. Эта сложная трансформация прежних социально-экономических структур в новые типы производственных отношений стала содержанием заключительного этапа древнеримской истории — эпохи поздней Римской империи IV—V вв.

Во всемирно-историческом развитии роль истории Древнего Рима очень велика. Именно в Древнем Риме античная формация достигла наибольшей законченности и глубины, выявила с наибольшей полнотой все свои характерные признаки, раскрыла все свои потенции.

В рамках древнеримской истории была создана одна из самых великих многонациональных держав в мировой истории. Вобрав в себя все народности, племена и этносы Средиземноморья и Западной Бвропы, феноменальное государственное образование оставалось достаточно прочным в течение нескольких столетий, достигло устойчивого баланса сильной центральной власти, авторитетного среднего провинциального звена и широкого местного самоуправления. В истории политических образований всего мира история римской государственности занимает одно из выдающихся мест.

В громадной Средиземноморской державе с большим числом племен и народностей, стоявших на разных ступенях исторического развития, была создана высокая античная культура, которая не только стала прообразом, но и легла в основу общеевропейской   цивилизации.   Греко-римская   культура на определенном этапе своего существования вобрала в себя достижения всех народов Средиземноморья, синтезировала их и дала мощный импульс к дальнейшему развитию европейской и мировой культуры.

Древний Рим оставил богатое культурное наследие, которое стало частью жизни и культуры современного человечества. Величественные остатки римских городов, зданий, театров, амфитеатров, цирков, дорог, акведуков и мостов, терм и базилик, триумфальных арок и колонн, храмов и портиков, портовых сооружений и военных лагерей, многоэтажных домов и роскошных вилл поражают современного человека не только своим великолепием, хорошей техникой, качеством постройки, рациональной архитектурой, но и эстетической ценностью. Во всем этом — реальная связь римской древности с современной действительностью, зримое доказательство того, что римская цивилизация легла в основу европейской культуры, а через нее и всей современной цивилизации в целом.

Римская цивилизация во многих своих чертах была похожа на древнегреческую. Поэтому между историками давно уже идет спор: существует ли самостоятельная римская цивилизация? Некоторые известные ученые отвечали на этот вопрос отрицательно. К их числу относятся прежде всего немецкий философ О. Шпенглер (1880-1936) и А. Тойнби, которые считали, что история Рима - это всего лишь последняя стадия жизни единой греко-римской (античной)цивилизации. Они не видели оригинальности в римской духовной культуре и называли ее подражательной и слишком утилитарной. По их мнению, главные достижения римлян - в технике, прикладных науках, в законодательстве. А литература, искусство, философия были всецело под греческим влиянием.

Другие историки, и их большинство, утверждают, что Рим создал свою оригинальную цивилизацию, своеобразную систему ценностей и государственность, резко отличающие его от Древней Греции. Те черты культуры, которые О. Шпенглер и А. Тойнби приписывали "вырождению", оцениваются иначе: как проявление особой направленности в развитии римской цивилизации.

В истории Рима выделяют следующие периоды:

·             Царский период - с 753 г. до н. э. (появление города Рима) по 509 г. до н. э. (изгнание последнего римского царя Тарквиния)

·             Период республики - с 509 г. до н. .э. по 82 г. до н. .э. (начало правления Луция Суллы, объявившего себя диктатором)

·             Период Империи - с 82 г. до н. э. по 476 г. н. э. (захват Рима варварами под предводительством Одоакра и изъятие у последнего императора символов императорского достоинства).

Римская цивилизация, как и древнегреческая, была морской. Апеннинский полуостров, отгороженный от материка Альпами, омывается с запада Тирренским морем, а с востока - Адриатическим, которые являются частями Средиземного моря. Правда, в отличие от Греции береговая линия Италии изрезана гораздо меньше: там нет большого количества удобных гаваней и островов, которые так облегчали жизнь греческим мореплавателям. Но это не помешало Риму стать крупнейшей морской державой. Самые удобные бухты были в Неаполитанском заливе и в устье Тибра.

Климат в Италии мягкий и теплый, только на севере бывают суровые зимы. Самыми плодородными были долины рек По, Тибра, Арно. Условия для земледелия были не так благодатны, как, например, в Египте или в Междуречье, хотя многие античные историки с похвалой отзывались об изобильной растительности и других природных богатствах Италии.

 

ПРИРОДА И НАСЕЛЕНИЕ ДРЕВНЕЙ ИТАЛИИ

Природа Апеннинского полуострова в древности. Апеннинский полуосторов напоминает своей конфигурацией сапожок, который глубоко вдается в Средиземное море. Его геологическим продолжением является о. Сицилия, отделенный от Италии трехкилометровым Мессинским проливом, К северу от Сицилии рассыпаны мелкие Липарские (Эолийские) островки. Вдоль западного побережья Италии расположены крупные — Сардиния и Корсика, а ближе к берегу — небольшие Ильва (Эльба) и Капрея (Капри) острова. Вокруг всех них плещутся волны Тирренского моря, с юга Италия омывается Ионийским, а с востока — Адриатическим морем. Обилие островов и изрезанность Тирренского и южного побережья Италии способствовали здесь развитию мореходства. Береговая линия на востоке либо круто обрывается в море, либо изобилует отмелями и неудобна для мореплавания. С севера над Италией нависают мощные Альпы, а по центру вдоль полуострова тянутся невысокие, но молодые Апеннинские горы с действующим вулканом Везувием, сицилийской Этной и их липарским собратом.
По площади Италия значительно превосходит Грецию, больше в ней и низменностей и долин, пригодных для земледелия.

Однако естественным плодородием отличаются лишь Этрурия с ее красноземами, Кампания и частично Лаций с рыхлой, вулканической почвой, а также Апулия с черноземами.
Италия богаче Греции водными ресурсами. Крупнейшей водной артерией является Падус, который греки назвали Эриданом. Разветвляясь на рукава, он впадает в Адриатику. Притоки Падуса слева — Тицин, Большая и Малая Дурия, а справа — Требия и Парма, судоходны. В бассейне этой реки много сочных пастбищ. В Адриатику несут свои воды и другие реки — Рубикон, Метавр, Ауфид. В Тирренское море впадают Арно, Тибр, Лирис и Вольтурн. При таянии снегов в Апеннинах даже небольшие реки широко разливаются, заболачивая местность. Тосканское (к северу) и Помптинское (к югу от устья Тибра) болота считались в древности труднопроходимыми.

Много в Италии и озер: в Альпах — Вербан (лаго Маджоре), Бенак (Гарда), в Этрурии — Тразмименское, в Лации — Регильское, Альбанское, в Самнии — Фуцинское озеро.
До середины I тысячелетия до н. э. климат Италии был более прохладным и влажным, так что северная часть ее лежала в зоне умеренного, а остальная — субтропического мягкого климата. На юге снег был редкостью. В древности страна была богата растительностью, Альпы выше 1700 м были покрыты хвойными деревьями — сосной, пихтой, елью. Ниже их сменяли широколиственные буки, дубы, благородные каштаны. В Средней Италии они смешивались с вечнозелеными пиниями, кипарисами, олеандрами, на склонах Апеннин и в холмистых равнинах росли лавры, мирт. На юге шелестела только вечнозеленая растительность. С глубокой древности в Италии плодоносили груши, яблоки, виноград, а на юге — оливковые деревья, гранаты и миндаль. Из злаков культивировали полбу, пшеницу, ячмень. Италийцы выращивали лен, бобовые и огородные культуры. Леса и рощи густо покрывали страну. Об этом говорят названия некоторых мест — Циминский лес в Этрурии, Виминал (от vimen —ивовая лоза) —холм в Риме и др. В лесах водились волки, медведи, кабаны, зайцы, на горных склонах — серны, газели. Очень рано были приручены овцы, свиньи и быки, ставшие главными жертвенными животными. По одной из версий, Италия получила свое наименование от «vitulus» —бык, бычок, от другого варианта слова «бык» (bos, vis) идет название города Бовиан. Моря были богаты рыбой и моллюсками. Из раковин, добываемых в Тарентинском заливе, получали пурпур. Полезных ископаемых было немного, но они имели важное значение: железо, медь и олово на острове Ильва, в Южной Этрурии и в Бруттии, сланцы в Этрурии, серебро в Бруттии, золото в Альпах, строительный камень и мрамор в Апеннинах. Богатством были соль и глина, лучшая — в Кампании.

Население Апеннинского полуострова в древности. Италия была заселена с эпохи палеолита. Об этом говорят находки орудий из камня и рога в гроте Романелли на юге полуострова, черепов неандертальского типа в Лации, пещеры с живописью древнекаменного века в Лигурии. Люди занимались тогда собирательством, охотой и рыболовством.

Повсюду в Италии и на островах обнаружены памятники неолита. В это время люди жили уже не только в пещерах, но стали строить хижины, зачастую типа полуземлянок, их занятием становилось земледелие и скотоводство.

С III тысячелетия до н. э. наряду с камнем стали применять медь и изготовлять керамическую посуду. В этот период халколита, или энеолита, развивались связи с Балканской Грецией и с Испанией.
Во II тысячелетии жители Италии уже знали бронзу. Ее использовали для изготовления оружия, но главным образом, украшений. В Северной Италии по берегам озер и рек, а также на воде строили свайные поселки. Рядом с ними обнаружены холмы с остатками орудий труда, утвари, пищи. По грудам смешанного с землей мусора эта культура получила название террамарской культуры (итал. terra marna — жирная земля). Террамарцы пользовались бронзовыми топорами, копьями и шильями. По находкам зерен пшеницы и бобов, а также по изображению плуга на альпийских скалах можно судить о развитии земледелия, а по находкам костей рогатого скота и свиней — о скотоводстве.

Жители террамар сжигали своих умерших и хоронили их пепел в глиняных урнах. Некрополи располагались рядом с селениями. Заупокойные приношения однообразны и бедны в соответствии с имущественным и социальным равенством эпохи родового строя. В Средней и Южной Италии параллельно культуре террамар развилась другая культура бронзы, Апеннинская, тесно связанная с Эгеидой. Влияние Эгейского мира прослеживается в осушительных сооружениях, распространении расписной керамики микенского типа, оформлении религиозных культов. Носители Апеннинской культуры практиковали погребальный обряд трупоположения. Наряду с апеннинцами селились в прибрежных районах Южной Италии и островов переселенцы, микенские греки. Своеобразная культура бронзового века сложилась в Сардинии. Рядом с поселками из хижин высятся сложенные из грубых камней так называемые нураги. Это возведенные на каменном круглом основании башни с редкими узкими щелями-окнами, с запутанной системой помещений, расположенных на разных уровнях и соединенных узкими каменными лестницами. Назначение нурагов не ясно. Они могли служить сакральным целям и убежищем для древних сардов в случае военных нападений.

В конце II — начале I тысячелетия до н. э. Италия вступила в железный век, представленный разными вариантами культуры. Еще в середине XIX в. близ Болоньи в местечке Вилланова были открыты могильники с кремациями. Пепел сожженных помещался в урны биконической формы. Погребальный инвентарь состоял из керамики, бронзовой утвари, фибул и бритв, железных орудий, оружия и остатков конской сбруи. По этому варианту называют Виллановой культуру раннего железного века в ряде других мест —в Южной Этрурии, Альбанских горах и в самом Риме. Для них, в частности, наряду с биконическими урнами характерна урна в виде хижин. На северо-западе Италии разновидностью культуры раннего железа была культура Голасекки, на северо-востоке в области венетов — культура Эсте, в Бруггии — культура Toppe Галли. Интенсивность их развития была различной. Быстрее прогрессировали приморские районы, особенно находившиеся близ месторождений железа.

Применение железных орудий подняло уровень экономики. Железный топор и плуг с железным лемехом позволили расширить пашню и луга, что благотворно сказалось на земледелии и скотоводстве. Рост производства обусловил развитие обмена. В Этрурии и Умбрии найдены изделия из прибалтийского янтаря. В изобразительном искусстве Этрурии встречаются образы греческой мифологии, проникавшие в Италию вместе с торговцами, а также скарабеи из Навкратиса, в Лации —греческие вазы и украшения из благородных металлов.

Поселения этого времени постепенно превращались в города. В преданиях говорится о союзе 30 латинских городов во главе с Альба-Лонгой. Их население уже разделено имущественными рамками. На это указывают погребения с богатым и бедным инвентарем. Рвутся родовые связи. В некрополях Болоньи, Вей и других обнаружены ритуальные захоронения рабов, в Эсте найден бронзовый сосуд с изображением пленников со связанными руками и воинов. Это — самое древнее изображение рабов в Италии.
Античная традиция называет древнейшее население Апеннинского полуострова лигурами, или лигиями, которые обитали также на территории Пиренейского полуострова и Франции. Современные ученые считают лигуров носителями культуры неолита. Остатки Лигурийского языка незначительны, что затрудняет определение этнолингвистической принадлежности этого народа. Одни относят его наряду с корсами на Корсике, сардами в Сардинии и сиканами в Сицилии к так называемым средиземноморцам, другие признают Лигурийский язык индоевропейским. В эпоху железного века лигуры были оттеснены другими племенами в северозападные районы Италии, где они долго сохраняли свою самобытность и примитивные формы жизни.

С начала II тысячелетия до н. э. основную массу италийского населения составляли племена, говорившие на индоевропейских языках. Среди них выделяют италиков, распадавшихся на две группы: латино-сикульскую и умбро-оскско-сабелльскую. Италики — пришлый народ. О времени и путях их проникновения в Италию единого мнения в науке нет.
В XIX в. была выдвинута теория, по которой италики прибыли с севера через альпийские проходы. Позднее утвердилось мнение о приходе их двумя волнами: в начале II тысячелетия вторглись племена протолатинов, создавшие культуру террамар, а в конце II тысячелетия —оскско-умбрская ветвь, носители культуры Вилланова. Поскольку была подмечена близость культур раннего металла у племен Дунайского бассейна, южнорусских степей, Балканского и Апеннинского полуостровов, сделали вывод, что италики пришли из придунайского ареала. С середины XX в. исследователи склоняются к гипотезе, по которой италики прибыли на Апеннинский полуостров морем из-за Адриатики и не были первыми носителями культуры металла в Италии.

Кроме италиков в начале I тысячелетия до н. э. по Италии расселились другие индоевропейцы — пеласги, иллирийцы и греки. Это была вторая, уже массовая греческая волна. Потеснив иллирийцев — япигов и италиков, греки основали колонии в Кампании, Южной Италии и Восточной Сицилии.
В середине I тысячелетия до н. э. в Паданской равнине обосновались кельты, или галлы, спустившиеся через проходы в Альпах из долины верхнего Дуная.

С IX в. до н. э. в Сардинию стали проникать финикийцы. В VI в. до н. э. финикийская колонизация охватила запад Сицилии, пунийские фактории стали появляться на Тирренском берегу Италии.
Этруски. На рубеже VIII—VII вв. в Италии зафиксированы этруски, или туски. Так называли этот народ римляне, греки же именовали тирренами, или тирсенами. Самоназванием этрусков было расены. От них сохранилось много памятников материальной культуры. Это остатки городов, обширные некрополи, отдельные строения, утварь, произведения изобразительного искусства и около 11 000 надписей. Этрусский алфавит имеет локальные варианты. По мнению большинства ученых, он произошел от западногреческого, поэтому надписи легко читаются, но лишь немногое в них понятно. Язык этрусков и их происхождение составляют суть большой научной проблемы. Одни этрускологи считают этрусский язык остатком доиндоевропейских языков древнейшего населения Средиземноморья и Передней Азии, в частности северокавказских. Другие относят этрусский к индоевропейским языкам и видят его близость к пеласгийскому или к хеттскому. Многие определяют этрусский как смешанный, включающий в себя разные языковые компоненты.

Различны и теории происхождения этрусков. Начиная с XVII в. в науке господствовало мнение об их восточном происхождении. В России начала XX в. его придерживался В. И. Модестов. Эта теория базировалась на рассказе Геродота о приходе тирренов из Лидии и на восточных мотивах в их культуре. В XVIII в. некоторые ученые, отождествляя этнонимы расенов и обитавших в Альпах ретов, объявили этрусков северными пришельцами. Это было поддержано в XIX в. Нибуром и Моммзеном, а в XX в.— германскими исследователями, которые придавали особое значение в истории нордическим народам. В настоящее время северная теория сошла на нет. В XIX — начале XX в. итальянские историки защищали теорию автохтонности этрусков. В основе ее лежало свидетельство Дионисия Галикарнасского. Но в современной науке стало преобладать представление М. Паллоттино о том, что этруски ниоткуда в «готовом» виде не приходили, а сложились как этнос в Италии из разнородных элементов — местных, а также пришлых, в том числе из Эгеиды — Балкан и Малой Азии. И это вполне соответствует характеру их сложного языка и культуры.

Этническая карта Италии середины I тысячелетия до н. э. чрезвычайно пестра, но в ней уже обозначились племенные территории. На склонах Альп и Апеннин, а также на северо-западе обитали лигуры, давшие название области и заливу Тирренского моря. В долине Падуса с V в. до н. э. обосновались кельты, которых римляне именовали галлами, откуда этот район получил название Галлии Цизальпинской (т. е. по эту сторону Альп). В Средней Италии выделились заселенная этрусками область Этрурия, занятая умбрами — Умбрия, пиценами — Пицен. Латины осели в Лации, его окружали земли сабинов, эквов, герников и вольсков, говоривших на италийских языках. Самний заселили оскские племена самнитов и близких им сабеллов (марсы, марруцины). Население Кампании произошло от смешения осков с авзонами, или аврунками, родственными латинам. В южных областях, Лукании и Бруттии население состояло из племен оскского корня, а в Апулии и Калабрии —преимущественно из япигов иллирийского происхождения. Основная масса сицилийского населения принадлежала к сикулам, близким по языку латинам, и к более древним сиканам, относимым к средиземноморцам. Среди италийцев в центре и на юге Апеннинского полуострова и на островах значительное место занимали греки.
Племена и народности Италии находились на разных ступенях социально-экономического, политического и культурного  развития. В результате римского завоевания Италия романизировалась, из разных ее этнических компонентов складывалась единая италийская народность. Италийцы говорили на латинском языке, который постепенно вытеснил из обихода другие языки и диалекты, так что этрусский и Лигурийский языки к I в. до н. э. были забыты полностью.

Колонизация Италии и Сицилии греками в VIII—VI вв. В становлении и развитии цивилизации на территории Италии большую роль сыграли колонизовавшие Южную Италию и Сицилию греки.
Первые поселения греков в Сицилии, на Липарских островах и, возможно, в Кампании относятся еще к микенскому периоду (вторая половина II тысячелетия), однако особой интенсивности освоение благодатных мест достигло ко времени так называемой Великой греческой колонизации VIII—VI вв. до н. э.
Одной из первых греческих колоний в Италии был город Кумы, основанный жителями Эвбейской Халкиды в Кампании около 750 г. до н. э.; первой колонией в Сицилии был город Наксос (734 г. до н. э.). В конце VIII и VII в. до н. э. одно за другим выводятся поселения, которые густо заполняют прибрежную полосу Италии от Кум на юг вдоль Тирренского и Ионического побережий до Брундизия и всей Сицилии. Наиболее крупными из них, сыгравшими большую роль в истории юга Италии, были города Сиракузы (основан коринфянами в 733 г. до н. э.), Сибарис (основан ахейцами в 720 г. до н. э.), Тарент (единственная колония Спарты, 706 г. до н. э.), Гела (основана родосцами и критянами в 688 г. до н. э.).

Источники по истории Рима разнообразны: это памятники материальной культуры, письменные материалы и языковые данные. При использовании материальных остатков римской древности прежде всего определяют их назначение и датировку. Памятники письменности сохранились в виде рукописей на папирусе, пергаменте, коже, начертанных или переписанных в античную либо средневековую эпоху, а также в виде надписей на камне, керамике, металле. Сначала их надо прочесть, чем занимаются специалисты — текстологи, палеографы, папирологи, эпиграфисты, нумизматы. По содержанию все письменные источники делятся на нарративные, или повествовательные (сочинения историков, географов, философов и других ученых, произведения художественной литературы), и документальные (государственные акты, решения жреческих или ремесленных коллегий и частные документы — завещания, долговые расписки и т.д.). Все исторические памятники, как письменные, так и материальные, можно классифицировать и по тематике — освещающие экономику, социальную жизнь, религию и т.п.

Задачей источниковедения является установление степени достоверности и полноты сведений, содержащихся в источниках. Для этого необходимо критически отнестись к источникам, выявить присущую им тенденцию, сравнить показания разнородных источников, комплексно их использовать. Формы и приемы работы с источниками постоянно совершенствуются, применяются количественные методы, химический анализ материальных памятников, аэрофотосъемка, фотозондаж, стратиграфические и подводные археологические исследования.

Язык и письменность также являются историческими источниками. С их помощью датируются тексты, потому что состав алфавита и формы букв со временем менялись. По появлению греческих, иллирийских, этрусских слов и имен устанавливаются культурные влияния на Рим и происходящие здесь этнические процессы.

Однако особое значение имеют письменные источники. Прежде всего это сочинения античных писателей разных жанров. В совокупности они образуют античную традицию. До наших дней дошли сравнительно поздние тексты, не ранее III в. до н. э., но их авторы основываются на более ранних материалах, утраченных для нас.

В основе этой части традиции лежат: 1) официальные записи о жизни римской общины; 2) устное народное творчество, родовые и семейные предания; 3) отклики греков на события в дальней Гесперии (т. е. Западной стране), как они называли Италию.

К официальным актам относятся царские законы и законы первых республиканских магистратов; договоры Рима с латинскими городами и Карфагеном, историчность которых современной наукой не оспаривается; записи жреческих коллегий. Исключительное место занимала среди них коллегия понтификов, создание которой приписывается второму царю, Нуме Помпилию. Понтифики ведали фастами, религиозным календарем, определяя дни, угодные (dies fasti) и неугодные божествам (dies nefasti), когда возбранялось вести частные и общественные дела. Уже в царскую эпоху глава коллегии, великий понтифик, составляя фасты, стал записывать выдающиеся события года — затмение светил, войны, мор и т. п. С началом Республики год стали обозначать по имени высших должностных лиц, консулов. Понтифики составляли их списки, получившие название консульских фастов, а потом и списки других магистратов. Наряду с этим появились записи о триумфах полководцев, триумфальные фасты. В начале нашей эры консульские и триумфальные фасты были собраны и опубликованы. В XIX в. их удалось полностью восстановить. Выявилось, что в древней части они были фальсифицированы представителями римской знати, которая не могла похвастаться древностью своего рода и стремилась доказать ее с помощью «исправления» документов.

На основе фастов складывались официальное римское летописание, погодные записи понтификов, или анналы (от annus — год). Около 130 г. до н. э. понтификальные анналы были опубликованы в 80 книгах великим понтификом Публием Муцием Сцеволой. Они называются «Великими анналами». Текст их не сохранился. Но в соответствии с фастами можно полагать, что при незначительной фальсификации в основе своей «Великие анналы» содержали достоверные данные. В малой сохранности дошли до нас и записи религиозных коллегий — фрагменты гимна жрецов-пахарей (Арвальских братьев) и песни жрецов-салиев, сопровождавшиеся воинственным танцем.

Самые ранние представления греков о жителях Италии содержатся в «Одиссее» Гомера. Гесиод первым называет героя римской истории Латина, а первое упоминание о Риме встречается у Гелланика Лесбосского. Наиболее осведомленными из ранних греческих авторов были сицилийские историки, список которых открывается Антиохом Сиракузским (конец V в. до н. э.). Их сочинения почти не дошли до нас, но были учтены римской историографией III—II вв. до н.э. Первые исторические произведения римляне создавали в поэтической форме. Так, кампанский уроженец Гней Невий (III в. до н. э.) воспел в стихах 1-ю Пуническую войну, участником которой он был. Но изложению событий этой войны он предпослал предшествующую ей историю Рима, начиная с троянской легенды. Его младший современник, участник 2-й Пунической войны, Квинт Энний сочинил поэму «Анналы», охватывающую период от прибытия Энея в Италию до его времени. В III же веке до н. э. в условиях внешних успехов Рима и с распространением греческой культуры в среде образованных римлян возникла прозаическая анналистическая литература. Первым анналистом был Кв. Фабий Пиктор, писавший по-гречески. Но следовавший за ним М. Порций Катон Старший (234—149) стал писать по-латыни. В сочинении «Origines» («Начала») история Рима с его основания представлена в связи с историей других племен и народностей Италии. Анналисты III— середины II в. до н. э. именуются старшими.

В отличие от них анналисты конца II— начала I в. до н. э. называются младшими. Если старшие анналисты, следуя понтификальным анналам, отличались сухостью и достоверностью изложения, то младшие стремились к занимательности, расцвечивали свои рассказы увлекательными подробностями, порой вносили в изображение древности идеи, волновавшие современную им эпоху. Но для всей анналистики была характерна патриотическая направленность, унаследованная дальнейшей римской историографией. Произведения обоих поколений анналистов почти полностью утрачены. Но на них основывались те античные писатели, чьи сочинения сохранились. Во-первых, это греческие историки, авторы трудов по всемирной истории. Выдающимся представителем этого жанра был Полибий (200—120 гг. до н. э.), ахейский аристократ, проживший 16 лет в Риме в качестве заложника. Его «Всеобщая история» в 40 книгах на греческом языке охватила период трех Пунических войн (264— 146 гг. до н. э.), когда Рим превратился в великую Средиземноморскую державу. Основой римских успехов он считал разумное сочетание в государственном строе начал монархии, аристократии и демократии. Основное внимание Полибия сосредоточено на политической истории.

Как бы продолжателем его был грек Посидоний (конец II— первая половина I в. до н. э.), в отличие от Полибия отрицательно относившийся к римскому господству в завоеванных странах. В труде «История» он описал Рим преимущественно в отношениях с эллинистическими городами. Его труд не сохранился, но им пользовались другие античные авторы. Среди них был Диодор Сицилийский (90—21 гг. до н. э.), написавший всеобщую историю в 40 книгах под названием «Историческая библиотека». В сохранившейся части труда содержится история Рима V—TV вв. и конца II— начала 1 в. до н. э. Особое значение имеют его сообщения о социальной борьбе, о восстаниях рабов в Сицилии и Италии под руководством Спартака.

Собственно истории Рима посвящали свои труды многие писатели. Наиболее популярным в древности был труд Тита Ливия  из Падуи (59 г. до н. э.—17 г. н. э.) «История Рима от основания города» из 142 книг. Из них дошла в основном часть, охватывающая период от правления царей до 168 г. до н. э. Остальные сохранились в кратких извлечениях. Это — наиболее полный античный свод сведений по римской истории, изложенный увлекательно, с ярко выраженной патриотической тенденцией и восхвалением Республики. Раньше ученые считали Ливия лишь ритором, развлекавшим читателей легендами и выдумками о раннем Риме. Но новейшие достижения в области археологии и лингвистики заставляют историков признать, что в увлекательном и нравоучительном повествовании Ливия заключено ядро подлинной истории. Оно дает богатую информацию о внутренней и внешней политике, о религиозной жизни Рима, рисует яркие образы римских героев.

Историю от основания Рима до 30 г. н. э. написал в двух книгах Веллей Патеркул (I в. н. э.). В них Рим представлен как центр всемирной истории. Но в отличие от Ливия патриотический труд Веллея пронизан монархической идеей.

Очень подробно рассмотрена ранняя этническая, социальная, политическая и культурная история Рима в труде проримски настроенного греческого ритора Дионисия Галикарнасского, жившего в Риме в последней трети I в. до н. э. Его «Римские древности» включали 20 книг. Из них полностью сохранились 9, где излагаются события до 442 г. до н. э. Дионисий считает римлян и греков родственными народами и объясняет этим многие явления римской истории. Ценность труда состоит в том, что в нем детально зафиксирована греческая традиция, в главных чертах подтвержденная археологическими и лингвистическими данными.

Как и Дионисий, писал по-гречески свою Римскую историю Дион Кассий Кокцейян (ок. 155—235). Это — огромный труд из 80 книг анналистического характера. В наилучшей сохранности дошли до нас книги, содержащие историю с 60-х годов I в. до н. э. до падения Республики. В них подробно освещены перипетии гражданских войн. Дион восхвалял Римскую республику и одновременно императора, правящего в согласии с сенатом.

Кроме сочинений, излагавших историю Рима в хронологическом порядке, были созданы труды, построенные в систематическом плане. Александрийский грек Аппиан (II в. н. э.) был убежденным сторонником римского владычества и монархии. Он написал по-гречески «Римскую историю» в 24 книгах. Материал в них расположен по территориально-этническому принципу. Книги так и называются: «Римская», «Самнитская», «Сицилийская» и т. д. Исключительное значение для воссоздания истории Республики имеет книга «Гражданские войны». Изложение в ней строго фактическое. Аппиан выделяется среди древних историков тем, что вскрывает, по словам К. Маркса, «материальную подкладку» гражданских войн, которая заключается в борьбе мелкого землевладения с крупным.

Современник Аппиана Луций Анней Флор создал на латинском языке «Эпитомы римской истории». В центре его внимания — внутренние и внешние войны Рима с царской эпохи вплоть до времени Августа.

Краткое изложение истории Рима находится у писателей IV в. н. э. Аврелия Виктора и Евтропия. Они основывались на трудах своих предшественников, в первую очередь Ливия.

Римская историография была представлена и монографиями. Сохранились труды Гая Саллюстия Криспа (86—35 гг. до н. э.) — «Заговор Катилины», «Югуртинская война» и фрагменты «Истории», посвященной описанию гражданских войн конца II—первой половины I в. до н. э. Саллюстий был противником сенатской олигархии, ответственной за нравственное разложение общества, и восхищенным сторонником Цезаря, которому был лично обязан. Его идеал — умеренно демократическая республика. Краткость и выразительность изложения он позаимствовал у Цезаря. Они сочетались у Саллюстия с яркими характеристиками исторических персонажей.

Важное значение для изучения поздней Республики имеют «Записки о галльской войне» и «Записки о гражданской войне» Гая Юлия Цезаря (101—44 гг. до н. э.). По форме это монографии, так как автор говорит о себе в третьем лице, но по сути — мемуары. Первое сочинение содержит богатейший материал не только по этнографии и социальной истории Галлии, но и по военной и провинциальной политике Рима; второе — тенденциозное, но богатое достоверным фактическим материалом.

Прославленный судебный и политический оратор, противник Цезаря, сторонник обычаев предков и сенатской Республики Марк Туллий Цицерон (106—43 гг. до н. э.) оставил огромное литературное наследство. В его записях публичных речей встает яркая картина повседневной политической жизни Рима (например, речи против Катилины) и провинций (речи против Верреса). Его письма к родным и близким вводят нас в круг хозяйственных забот, политической и идейной борьбы того времени. В трактатах «О законах», «О государстве», «О природе богов» — множество данных о религии, государственном устройстве, праве, о событиях римской истории, начиная с древнейших времен. Исключительная образованность Цицерона при всей его тенденциозности делает его труды важнейшим историческим источником.

В Риме был очень популярным биографический жанр. Сочинения этого рода отличались морализаторской направленностью. Они всегда содержали сведения не только о жизни и деятельности своих героев, но и по истории. Исключительно информативны 23 парные сравнительные биографии знаменитых греков и римлян, начиная с легендарного Ромула, созданные беотийцем Плутархом (46—126). Гай Светоний Транквилл (II в. н. э.) лишь одну из 12 биографий римских правителей посвятил герою поздней Республики — Цезарю. Но и в биографиях императоров — масса экскурсов в социальную и политическую историю Республики. Произведения обоих биографов построены на обширной базе первоисточников.

В качестве источников по истории раннего Рима имеет важнейшее значение литература антикварного и энциклопедического характера. Перу Публия Теренция Варрона (116—27 гг. до н. э.) принадлежат дошедший в отрывках труд «Древности божественных и человеческих дел», в лучшей сохранности — трактат «О латинском языке» с объяснением ставших непонятными слов и обычаев. Ту же роль выполняют комментарии Сервия (IVв. н. э.) к сочинениям Вергилия и Аскония Педиана (I в. н. э.), к сочинениям Цицерона. Эпохе Августа принадлежит толковый словарь Веррия Флакка. Он не сохранился, но до нас дошли извлечение из этого словаря, составленное во II в. н. э. Фестом, и краткий конспекттруда Феста, сделанный автором VII в. Павлом Диаконом. В I в. н. э. была написана эрудитом Плинием Старшим многотомная «Естественная история», включавшая сведения по географии, этнографии и истории. Также от I в. н. э. происходит сборник исторических примеров в помощь риторам. Он написан Валерием Максимом и называется «9 книг достопамятных слов и деяний». Ко II в. н. э. относится аналогичное сочинение Авла Геллия под названием «Аттические ночи». В нем приведены данные из утраченых сочинений и ранних документов.

Из специальной научной литературы необходимо упомянуть трактаты о сельском хозяйстве, принадлежащие перу Катона и Варрона. Они дают богатейший материал по экономике, социальному строю и быту Италии II—I вв. до н. э., позволяют проследить динамику развития рабовладельческих отношений и структуры производственных единиц в италийском сельском хозяйстве.

В «Географии» понтийского грека Страбона (ок. 65 г. до н. э.) содержатся сведения не только географического, но и исторического, этнографического и экономического характера.

Античная традиция о царском и республиканском Риме получила отражение и в художественной литературе. В героях комедиографа III — начала II в. до н. э. Плавта, носящих греческие имена, изображены современные ему римляне. Комедии Плавта — живой источник знаний о римском быте и нравах. Тематика ранней истории Рима использована Вергилием в «Энеиде», а гражданских войн конца Республики — Луканом в поэме «Фарсалия». Политическая оценка Цезаря и его окружения, а также повседневная жизнь римских обывателей отражены в стихах Гая Валерия Катулла, а перипетии гражданских войн и мирный идеал простых римлян получили освещение у поэта Квинта Горация Флакка.

Разнообразные сведения о римских языческих верованиях содержатся в трудах поздних христианских апологетов —Арнобия, Лактанция, Августина Блаженного и др.

Особую группу документальных источников составляют юридические памятники. Сведения о социальной структуре, хозяйстве, судопроизводстве и культе начала Республики и частично царского времени находятся в архаических законах XII таблиц.

В трудах римских правоведов эпохи Империи зафиксированы и объяснены многие нормы гражданской жизни, восходящие к архаическому и республиканскому периодам. В Дигестах, т.е. в сборнике цитат из сочинений юристов II—III и частично I вв. н. э. с использованием документов, дается краткая история римского права и социально-политического строя начиная с архаического времени.

 

Тема : История Рима в  VIII-III вв. до н.э.

План:

1.                   Сельское хозяйство племен и народностей Италии в VI—III вв. до н. э. 

2.                   Ремесло и торговля. 

3.                   Социальная структура в VI—IV вв. до н. э. Борьба плебеев с патрициями.

4.                   Государственное устройство Римской республики V—III вв. до н. э. 

5.                   Ранняя римская культура.

 

В социально-экономическом отношении Италия VI—III вв. до н. э. представляла довольно пеструю картину. Самыми развитыми из ее областей были Этрурия и Кампания, где процветали сельское хозяйство, ремесла, торговля. Южная Италия с богатыми греческими городами-колониями по уровню своего развития занимала второе место. Лаций с городом Римом, заселенный скотоводами и земледельцами, очень удобно расположенный на пересечении важных сухопутных и речных путей, в VI—V вв. до н. э. отставал от своих высокоразвитых соседей — этрусков и греческих колоний. Наконец, в горных областях Средней Италии жили племена, находившиеся на стадии разложения первобытных отношений.

Сельское хозяйство племен и народностей Италии в VI—III вв. до н. э. Ведущей отраслью хозяйства большинства населения Апеннинского полуострова было земледелие. Плодородные почвы и мягкий климат обеспечивали высокие урожаи в Этрурии, Кампании и Апулии. Плотные почвы обрабатывали при помощи тяжелых плугов с массивным железным лемехом (в Этрурии и Апулии), а рыхлые почвы — легкими плугами с небольшим лемехом. Наряду с плугом широко применяли мотыги для разрыхления почвы вручную.

В наиболее развитых областях Италии культивировали пшеницу, ячмень, просо, бобы, нут; в менее развитых и гористых районах — полбу, ячмень, бобы, репу.

Древние обитатели Италии не знали сахара, потребности организма в нем восполнялись за счет натурального виноградного вина. Обычно оно было некрепким и всегда разбавлялось водой (на 1 часть вина 2—3 части воды). Виноградная лоза была издревле известна в Италии. Греки-колонисты внесли усовершенствования в местное виноградарство и превратили многие ранее пустующие холмы Южной Италии в сплошные виноградники. Кампанские и южноиталийские вина славились по всему Апеннинскому полуострову и даже вывозились в Грецию и Галлию.

Греки же познакомили жителей Италии с культурой оливок. Это теплолюбивое растение возделывалось главным образом в Кампании и южных областях, потреблялись же свежие и маринованные маслины, особенно оливковое масло, на всей территории страны.

Италия по своему рельефу страна холмисто-гористая, только 20% ее территории занимают равнины. Холмы же и горы были покрыты хвойными и дубовыми лесами, что благоприятствовало развитию скотоводства, особенно овцеводства и свиноводства. На засушливых землях Лукании, Калабрии и внутренней Апулии, малопригодных для земледелия, процветало отгонное скотоводство (овце-, козо- и коневодство). Этрурия славилась разведением волов — главной тягловой силой в древнем земледелии.

До VIII в. до н. э. во всей Италии безраздельно господствовал родовой строй с общественной собственностью на землю. Возникновение этрусских и греческих городов, где сложилось раннеклассовое общество и государство, привело к разложению общинной и появлению зачатков частной собственности на землю.

На территории римской общины земли, принадлежавшие знатным родам, обрабатывались членами этих родов, их клиентами и рабами, как правило, мелкими участками. Кроме патрициев и их клиентов в городах и деревнях жили плебеи, не входившие в состав патрицианских родов. Плебеи обрабатывали небольшие земельные участки от 2 до 7 югеров (1 югер — 0,25 га), принадлежавшие им на правах частного владения. Часть земли была собственностью города-государства; она не обрабатывалась и считалась общей (agerpublicus—общественное поле), ее можно было оккупировать (от слова occupare — занимать), внося в казну небольшую арендную плату. Правом оккупации государственных земель широко пользовались патриции. Плебеи сначала этого права не имели. В течение VI—III вв. они активно боролись за ограничение прав патрициев на оккупацию и за раздел общей земли на мелкие участки с предоставлением их во владение плебеям. В IV—III вв. плебеи частично добились удовлетворения своих требований, что способствовало интенсификации сельского хозяйства в целом. В ходе этой борьбы патрицианское родовое землевладение утрачивало черты древней общинной собственности, дробилось на участки, принадлежавшие уже не всему роду как таковому, а главам отдельных выделившихся из рода семей, владевших землей на правах наследственного владения.

В горных областях Италии общинная земельная собственность сохранила преимущественное значение до III—II вв. до н. э.

Ремесло и торговля. Возникновение денежного обращения. В VI—V вв. до н. э. в этрусских городах создаются различные ремесла, активизируются торговые операции. Этому способствовало в немалой степени наличие полезных ископаемых, в частности железной руды, меди, глины, строительного камня, корабельного леса. Этрусские рудники на острове Ильва (совр. Эльба) были предметом ожесточенной борьбы между греками, карфагенянами и этрусками. Последние вышли победителями и организовали добычу и обработку металлов. На ближайшем к острову побережье, в Популонии, также была организована добыча железной руды и ее переплавка. Горы отработанных в древности шлаков возвышаются и сейчас в этих районах, свидетельствуя о размахе металлургии этрусков. Полученный металл либо обрабатывался в Популонии и соседней Ветулонии (оружие, сельскохозяйственные и ремесленные орудия, предметы обихода), либо в виде слитков переправлялся в другие этрусские города.

В VI—IV вв. до н. э., несмотря на внедрение в производство железа, повсеместно использовалась и бронза. Оборонительное вооружение — шлемы, панцири, наколенники и т. д.— изготовлялось преимущественно из бронзы, в широком употреблении были бронзовые сосуды, зеркала и разнообразные украшения. Изготовление бронзовых изделий процветало в Этрурии, в кампанских городах (Капуе и Дикеархии), славился своей школой бронзового литья самый южный город Италии — Регий. Бронзовые этрусские изделия отличались техническим и художественным совершенством. Они имели спрос за пределами Италии, в частности в Афинах и других греческих городах.

Самым массовым из ремесел в Италии было керамическое: разнообразная посуда, тара, водопроводные трубы, черепица, строительные и архитектурные детали, сырцовый кирпич, погребальные урны, светильники. В Этрурии в самых широких масштабах вырабатывали терракотовые (т. е. из обожженной глины) статуэтки и круглую скульптуру. Особенно славилась этрусская чернолаковая посуда с рельефными украшениями «буккеро». К настоящему времени открыты остатки многочисленных гончарных печей в древних городах Клузии, Арреции, Калах — крупнейших центрах керамического ремесла. В Южной Италии было налажено изготовление изящной парадной керамики по греческим образцам.
Меньшее значение имело текстильное ремесло, долго сохранявшее связи с домашним хозяйством, однако в IV—III вв. до н. э. шерстяные ткани вырабатывались уже в особых мастерских города Тарента, а льняное полотно и парусный холст — в городе Тарквинии. Крупным ремесленным центром в Лации был Рим.

Легендарному царю Рима Нуме Помпилию приписывали учреждение 8 ремесленных коллегий (флейтистов, золотых дел мастеров, медников, плотников, валяльщиков, красильщиков и башмачников). В мелких ремесленных мастерских VI—III вв. до н. э. работали сам хозяин, члены его семьи и несколько рабов. Сохранившиеся надписи, упоминающие рабов, находки больших керамических печей свидетельствуют о начале проникновения рабского труда в различные ремесла.
В VI—III вв. до н. э. Италия становится ареной довольно активных торговых контактов, причем устанавливаются не только внешние, но и внутрииталийские торговые связи. Наряду с предметами роскоши начинают торговать и необходимыми продуктами — железом и металлическими изделиями, керамикой и хлебом, вином и оливковым маслом. Пшеница Этрурии шла в Рим и латинские города, оливковое масло из Великой Греции ввозили в Лаций и Этрурию, торговля греческих колоний с Балканской Грецией базировалась в значительной степени на вывозе сельскохозяйственных продуктов (главным образом пшеницы) и ввозе необходимых ремесленных изделий. Железо, добываемое на Ильве и в Популонии, поставлялось в Кампанию и во многие этрусские города. Пересеченный рельеф Италии затруднял сухопутную перевозку грузов, и она велась преимущественно водными путями — морем и по рекам. Наиболее крупными торговыми центрами VI— III вв. до н. э. были Сиракузы, Тарент, Дикеархия — Путеолы, Популония, Адрия и Спина. Росло торговое значение Рима.

В Риме скрещивались пути из многих ремесленных центров Этрурии к богатым кампанским городам. По Тибру можно было подняться в страну умбров. Для торговли здесь выделялся каждый девятый день, который назывался «нундины» (девятый). Один раз в год устраивались ярмарки, куда съезжались жители соседних городов. Ярмарки приурочивались к крупным религиозным празднествам и проводились близ святилища чтимого божества. Вольсинии —религиозный центр Этрурии — был и местом общеэтрусской ярмарки; в Лации торговые сборища проводились у святилища богини Юноны Феронии, расположенного на границе четырех областей.

Расширялись размеры внешней торговли с внеиталийскими народами. Греческие колонии находились в регулярных торговых сношениях с Балканской Грецией, активную внешнюю торговлю вели и этруски. Их бронзовые изделия находят в Балканской Греции, Малой Азии, даже в Сирии. Устанавливались торговые связи с кельтами, населявшими в V—IV вв. до н. э. долину По, и с заальпийскими народами, которым сбывали виноградное вино, ремесленные изделия в обмен на сырье и рабов. Этруски были монополистами торговли янтарем, привозившимся с берегов далекого Балтийского моря. В латинских и этрусских городах и некрополях найдено множество изделий, изготовленных в Балканской Греции и Малой Азии. В Спине влияние греков было настолько сильным, что этот этрусский город превратился к V в. до н.э. в греко-этрусский.

С IV в. до н. э. втягивался в морскую торговлю и город Рим, о чем свидетельствует основание в устье Тибра римского порта Остии. Крупнейшая морская держава того времени — Карфаген — заключила с Римом три торговых договора (в 509, 348 и 280 гг. до н.э.).

Потребности внутренней и внешней торговли вызвали появление чеканной монеты как удобного средства обмена. Раньше всего чеканить монеты стали греческие колонии. Уже в VI в. до н. э. многие греческие города  юга Италии и острова Сицилии имели собственные монетные дворы. В IV— III вв. греческие монетарии достигли большого совершенства в чеканке серебряных номиналов, имевших особую чистоту монетного металла и изящные, часто художественные, изображения.

В VI—IV вв. до н. э. этрусские города еще не чеканили собственных монет и пользовались при расчетах греческими. Первые этрусские монеты появились в самом конце V в. до н. э. Изготовлялись они из золота, серебра и бронзы и первоначально имели изображение только на одной стороне. В IV—III вв. до н. э. количество этрусских монет возросло; их чеканили уже почти все этрусские города.

В Риме первые монеты отливались в формах; это были медные слитки весом в римский фунт (273 грамма), без изображений (так называемый тяжелый асс — aes grave). Во второй половине IV в. до н.э. на нем появляются изображения животных — быка, свиньи, орла и т. д. (асе с изображением — aes signatum). Эти тяжелые и громоздкие слитки были малопригодны для торговли. Чеканка более легких и удобных серебряных монет датируется концом III в. до н. э. Основными монетными номиналами в Риме были бронзовый асс, серебряный сестерций (2,5 асса), серебряный денарий (равен 10 ассам —4 сестерциям).

Социальная структура в VI—IV вв. до н. э. Социальная структура Рима в VI— IV вв. до н. э. отличалась большой сложностью и пестротой. В римском обществе существовали три основных типа общественных структур: родовые учреждения, восходящие к первобытности, новый общинно-крестьянский сектор и раннерабовладельческие отношения. В процессе дальнейшего развития родовые учреждения постепенно отмирали, общинно-крестьянский сектор укреплялся, а раннерабовладельческие отношения имели тенденцию к превращению в классическое рабство.

В конкретной действительности VI— IV вв. до н. э. носителями этих структурных типов выступали классово-сословные группы патрициев, клиентов, плебеев и рабов. Каждая из этих групп занимала особое место в производстве и в обществе, обладая своим набором прав и обязанностей.
Патриции. Свое название патриции получили от слова pater, т. е. отец многочисленной семьи, включающей кроме родных детей также зависимых людей и "Отцами" в раннем Риме называли также членов высшего органа управления — сената рабов. Патриции были привилегированным, господствующим классом-сословием раннего Рима. Они пользовались всей полнотой гражданских прав, голосовали в куриатных комициях, избирались в сенат, служили как в тяжеловооруженной пехоте, так и в привилегированной коннице. Каждый патриций был главой многочисленной фамилии (familias), т.е. большой семейной общины, на содержание которой они имели право брать в пользование солидные участки из общинного земельного фонда. Основные магистратские должности вплоть до середины IV в. до н. э. заполнялись патрициями. Патриции делились на родовые группы (gentes), которые восходили к далеким родовым подразделениям первобытной эпохи. И хотя патрицианские gentes VI—IV вв. до н. э. имели другую структуру и организацию, чем первобытные роды, тем не менее роль традиционных родовых связей в среде патрициев была велика. Являясь привилегированным господствующим классом-сословием землевладельцев, в структуре которого родовые связи занимали значительное место, римские патриции были консервативным элементом в обществе, тормозившим развитие новых социально-экономических отношений, частной собственности, рабства.

Клиенты. В раннеримском обществе многочисленной прослойкой были клиенты — несостоятельные и политически бесправные люди. Клиентами могли быть или отпущенные на волю рабы, или переселившиеся в Рим иноплеменники, которые были вынуждены искать защиту и покровительство у патрициев и поступали под их патронат. Клиенты вступали как бы в родовую организацию патрициев на правах зависимых членов, получали родовое имя своих покровителей. На них накладывались обязанности работать на землях патронов и выполнять различные повинности: сопровождать своего патрона в походе, на выходах в город. Имущество клиента, если он не оставлял завещания, после его смерти наследовалось патроном. В случае неповиновения патрону клиента по решению суда могли обратить в рабство. В свою очередь, патрон был обязан защищать клиента от притеснений других знатных лиц, представлял его интересы в суде. Клиенты, входившие в род своих патронов, связанные с ними различными, в том числе религиозными, обязательствами, были отделены от плебеев и в социальной борьбе, происходившей в Риме в V—IV вв. до н. э., выступали вместе со своими патронами-патрициями. Но ослабление родовых связей в патрицианских родах и развитие новых социальных отношений постепенно изменяло положение клиентов. К III в. до н. э. большая часть их уже освободилась от своей зависимости от патронов, получив от государства землю, и превратилась в свободных земледельцев.

Плебеи. Один из основных классов-сословий раннего Рима составляли плебеи. Часть плебеев была принята в патрицианские роды в качестве зависимых клиентов, но большинство плебса стояло вне общественной организации коренных граждан-патрициев и было лишено гражданских прав, хотя и считалось в отличие от рабов и клиентов юридически свободным. Значительную часть плебеев составляла пришлая масса людей, порвавших все связи со своей прежней родиной и стоявших вне родовой организации Рима. Эти люди оказались особо благоприятной средой для становления частнособственнических отношений, а их борьба с патрициями, связанными с отжившими родовыми учреждениями, была исторически прогрессивной.

Плебеи обрабатывали небольшие участки земли, занимались торговлей и ремеслами. Они жили в своей основной массе в деревнях, окружающих Рим, имели собственную общинную организацию, систему взаимопомощи. Плебеи как мелкие земледельцы представляли собой основную часть формирующегося общинно-крестьянского сектора римского общества, хотя он постоянно пополнялся и за счет клиентов, по мере того как они освобождались от патронной зависимости, да и самих обедневших патрициев, в силу разных причин растерявших свои земельные владения и свои фамилии зависимых людей. В их среде довольно быстро произошло расслоение и выделился зажиточный слой. Общее гражданское бесправие объединяло всех плебеев на борьбу с патрициями. Однако если масса плебеев добивалась получения земли и отмены кабального рабства, то зажиточные и богатые плебеи боролись в первую очередь за политическое равноправие с патрициями.

Рабы. В VI—III вв. до н. э. рабский труд проникает в различные отрасли хозяйства — рабы обрабатывают поля, трудятся в ремесленных мастерских, в домашнем хозяйстве. В рабов обращали военнопленных, рабами становились кабальные должники. Запрещение долгового рабства в Риме в 326 г. до н. э. сделало порабощение пленных основным источником пополнения класса рабов.

Раннерабовладельческие отношения называют патриархальным рабством и отличают от классического рабства. При патриархальном рабстве производство направлено на создание не товара, а лишь средств существования господина и его фамилии, господствует натуральное хозяйство, а связи с рынком находятся в зачаточном состоянии. Поскольку товарные отношения были слабые, а необходимость в прибавочном труде раба ограничена потребностями господина и его семьи, то эксплуатация раба не достигала крайних пределов. Несмотря на использование рабов в разных отраслях производства, в целом их было мало и они еще не стали основными производителями.

Рядом с рабами трудились и сам хозяин, и его дети.

Раб не рассматривался в качестве вещи, за ним сохранялись некоторые (хотя и самые минимальные) права человеческой личности. Раба не включали в инвентарь имения, рабы отвечали за некоторые поступки перед судом (в более поздний период его наказывал хозяин), могли выступать поручителями и быть усыновленными. Они имели право участвовать в некоторых религиозных культах и празднествах. Согласно религиозным представлениям, рабам давался отдых в праздники, а слишком жестокое обращение с рабами, напрасное пролитие крови признавались неугодными богам.

Грань между свободой и рабским состоянием не была резкой, она смягчалась и затушевывалась существованием переходных от рабства к свободе разных категорий зависимости: клиентской связи, домашнего рабства, кабального должничества.

Самым бесправным было положение рабов-военнопленных, поскольку их господина не связывали с ними ни племенные, ни родственные, ни религиозные, ни какие-либо другие отношения. Поэтому в раннем Риме противоречия между рабами и рабовладельцами не обнажились, были еще скрыты, тесно переплетались с социальными антагонизмами других зависимых прослоек населения: обедневших плебеев, кабальных должников, клиентов.

От периода VI—III вв. до н. э. не дошло известий о массовых восстаниях рабов; они еще не выступали самостоятельно, а вели борьбу в скрытых формах (бегство, порча орудий) или принимали активное участие в волнениях полусвободных и разоряющихся слоев населения.
Так, в Риме рабы принимали участие в захвате Аппием Гердонием, стремившимся к восстановлению царской власти, крепости Капитолия в 460 г. до н. э., в волнениях должников в начале IV в. до н. э., в народном движении 342 г. до н. э.

Борьба плебеев с патрициями. Борьба патрициев и плебеев пронизывает всю социально-политическую историю раннего Рима, в драматических столкновениях враждующих сторон формируются основные учреждения римского общества V—IV вв. до н. э. Главный антагонизм проявлялся в том, что патрицианская знать стремилась сохранить и укрепить свое привилегированное положение, покоящееся на родовых традициях и связях, в распоряжении земельными владениями, обрабатываемыми зависимыми клиентами и сородичами, политическом господстве в обществе.
Требования плебеев сводились к трем основным пунктам:

1) допуск плебеев к общественной земле, ограничение патрицианского землевладения, наделение плебеев земельными участками, т. е. решение аграрного вопроса;

2) отмена долговой кабалы и ограничение долгового процента;

3) политическое равноправие, т. е. участие во всех собраниях и право избрания на все государственные должности.

Поскольку земля была основным видом богатства, а земледелие — главным занятием населения, то аграрный вопрос лежал в основе всех требований плебса.

Как и в греческих городах-государствах, в Риме землей могли владеть только полноправные граждане, поэтому решение земельного вопроса было тесно связано с получением гражданских прав и плебеи добивались прежде всего политического равноправия.

Борьба плебеев с патрициями, начавшись в середине VI в. до н. э., закончилась только в начале III в. до н. э. В ее истории выделяются три главных этапа:

1) середина VI в. до н. э. —494 г. до н. э. —от реформы Сервия Туллия до установления народного трибуната;

2) 494 — 444 гг. до н. э. — от учреждения должности народных трибунов до законов Канулея;

3) 385—287 гг. до н. э. — от движения Манлия и законов Лициния — Секстия до плебисцита Гортензия.

До середины VI в. до н. э. плебеи считались чужеродным элементом и им не доверяли даже службу в войске. Однако увеличение числа плебеев, с одной стороны, и расширение военной активности — с другой, сделало необходимым привлечение их в ряды ополчения, что и было закреплено реформами Сервия Туллия. Плебеи были включены, таким образом, в состав римской общины, стали гражданами, получив не все права, а лишь право проливать кровь за Римское государство.

В начале V в. до н. э. плебеи уже составляли основную часть римского войска, в котором патриции занимали все командные посты. Опираясь на большинство граждан-воинов, плебеи повели борьбу за свои права, угрожая уйти из Рима и основать новый город. (Такие уходы плебеев из Рима получили название сецессии от лат. secessio — уход, удаление.) В момент серьезных военных осложнений плебейское войско предъявляло патрициям свои требования и удалялось на Священную гору (холм, расположенный в окрестностях Рима).

Уход из Рима большей части воинов, естественно, ставил государство в катастрофическое положение, и патриции вынуждены были, вступив в переговоры с плебеями, идти на уступки. Важнейшей из них было создание новой магистратуры (должности) народных трибунов, которые могли приостанавливать все решения патрицианских магистратов, произнося слово veto — «запрещаю» (494 г. до н. э.).

Борьба плебеев с патрициями была ожесточенной и кровопролитной. Она проходила с переменным успехом. Если плебеи вырвали у патрициев должности народных трибунов, то им не удалось провести аграрные законы, которые были предложены Спурием Кассием (486 г. до н. э.). Он предложил раздать нуждающимся плебеям завоеванные у племени герников земли. Однако его законопроект не прошел, сам он был обвинен в стремлении к царской власти и казнен. В 454 г. по предложению народного трибуна Ицилия были разделены земли на Авентине (в то время пригородный район Рима) среди беднейших граждан.

Драматические события разыгрались в середине V в. до н. э. Под давлением плебеев патриции были вынуждены создать комиссию из 10 человек (decem viri —десять мужей) для записи судебных постановлений. До сих пор должностные лица в Риме проводили суд, руководствуясь обычаями, восходящими еще к родовому прошлому и уже устаревшими. К тому же магистраты-патриции злоупотребляли в судах, опираясь на свое толкование обычного права, которое не было опубликовано и не могло быть проверено. Комиссия децемвиров приступила к выработке письменных законов. Однако в процессе работы ее члены стали злоупотреблять полученной ими неограниченной властью, что вызвало возмущение плебеев и повторное удаление их на Священную гору (449 г. до н. э.— так называемая вторая сецессия). Патриции снова пошли на уступки: был установлен закон, по которому каждый осужденный на смерть  римский гражданин мог обращаться за защитой к народному собранию. Одновременно были опубликованы письменные законы. Они были записаны на XII медных досках и выставлены для обозрения на центральной площади Рима — форуме. «Законы XII таблиц» оказали огромное влияние на последующее развитие римского общества и права. Старый, связанный с родовым устройством обычай был заменен писаным правом, закрепляющим и освящающим частную собственность, рабство и неравноправие. Всякое посягательство на частную собственность каралось, виновных подвергали суровому наказанию и даже казнили.

В «Законах XII таблиц» было зафиксировано правовое различие патрициев и плебеев, патронов и клиентов, свободных и рабов. Важным завоеванием плебеев явилось ограничение ссудного процента до 1 унции на 1 фунт или 8 1/3 % в год. Однако патриции добились включения в текст законов ряда пунктов, ущемляющих права плебеев: их браки с патрициями запрещались, закреплялся институт клиентелы, выгодный прежде всего патрицианским родам.

В том же 449 году до н. э. консулы Валерий и Гораций провели в интересах плебеев еще три закона: подтверждались неприкосновенность личности народных трибунов, право апелляции к народному собранию осужденного патрицианским магистратом на смерть или телесное наказание гражданина, и самое важное — решения плебейских собраний получали силу закона, обязательного и для патрициев. Через пять лет (444 г. до н. э.) закон Канулея признал законность браков плебеев с патрициями и тем самым заложил основы для слияния богатой плебейской верхушки с патрициями в одно сословие.

Было удовлетворено важное требование плебеев занимать высшую должность, однако патриции добились того, что представители плебеев получили право выбираться не на должность консулов, а на должность военных трибунов с консульской властью. В течение ряда последующих лет консулы не выбирались, а во главе управления стояли военные трибуны, выбиравшиеся не только из патрициев, но и из богатых плебеев. В 443 г. до н. э. была учреждена новая магистратура цензоров, на которую могли избираться только патриции.

Рим 80—60-х годов IV в. до н. э. становится ареной острых столкновений и опасных для патрициев волнений закабаляемых должников. Первая попытка добиться смягчения долгового права была предпринята Марком Манлием в 80-х годах IV в. до н. э.; она окончилась неудачей. Марк Манлий погиб, но волнения не прекратились. По преданию, 10 лет плебеи во главе с народными трибунами Секстием и Лицинием продолжали борьбу, и в 367 г. до н. э. патриции были вынуждены уступить. По предложению Лициния и Секстия были приняты очень важные законы, которые удовлетворяли главные требования плебеев: если раньше патриции могли занимать (оккупировать) любое количество государственной земли и тем самым сокращали земельный фонд для наделения плебеев, то по закону Лициния — Секстия было запрещено оккупировать более 500 юг. (125 га) земли. Частично был решен и долговой вопрос. Законодатели не пошли на полную отмену (кассацию) долгов, но значительно уменьшили задолженность путем следующего перерасчета: уплаченные проценты высчитывались из основной суммы долга, а оставшаяся часть выплачивалась на льготных условиях в течение трех лет. Третий закон упразднил должность военных трибунов с консульской властью, а вместо них стали избирать двух консулов, один из которых должен был быть обязательно плебеем.

Законодательство 367 г. до н. э. нанесло сильнейший удар по привилегиям патрициев, и в последующее время плебеи быстро добились новых успехов. Для удовлетворения земельного голода малоземельные римские граждане стали выводиться в колонии, основанные в разных частях Италии. За время с 334 до 287 г. до н. э. римляне основали 18 колоний, т. е. больше, чем за всю предшествующую историю, и аграрная проблема была частично решена.

В 326 г. до н. э. плебеи добились очень важной реформы. По закону трибуна Петелия долговая кабала для римских граждан и членов их семей была отменена. С этого времени римский гражданин отвечал за задолженность только своим имуществом. В рабов теперь можно было обращать преимущественно военнопленных.

Большую роль в борьбе патрициев и плебеев сыграли реформы Аппия Клавдия — цензора 312 г. до н.э. Он построил первую мощеную дорогу (известная Аппиева дорога, сохранившаяся до сих пор), водопровод, которые положили начало знаменитым римским дорогам и акведукам. Он включил в состав сената тех магистратов, отцы которых были вольноотпущенными. Верховный орган управления Рима пополнился новыми людьми, деды которых были рабами. Аппий Клавдий покровительствовал тем плебеям, которые занимались ремеслом и торговлей, не имели земельной собственности и не особенно нуждались в ней: по его предложению римские граждане, не имеющие земельной собственности, могли голосовать не только в городских территориальных округах, но и в сельских, т. е. их политическое влияние возросло.

В 300 г. до н. э. были приняты законы, допускавшие выбор плебеев в состав жреческих коллегий. Наконец, в 287 г. до н. э. вновь было подтверждено, что плебисциты (т. е. решения плебейских собраний) суть законы, обязательные для всех граждан, в том числе и для патрициев (закон диктатора Гортензия). 287 год до н. э. считается последним годом долголетней борьбы плебеев с патрициями за свое политическое равноправие.

В процессе борьбы плебеев с патрициями были ликвидированы остатки родового строя и новые общественные отношения получили благоприятные условия для своего развития. С конца V в. до н. э. начинают формироваться элементы частной земельной собственности как на землях плебеев, так и патрициев и складываются условия для ее концентрации. Отмена долговой кабалы способствовала возрастанию роли рабов-иноплеменников и усилила агрессивность римского общества, все более нуждающегося в дополнительной рабочей силе.

С другой стороны, удовлетворение основных требований плебеев вело к консолидации римского общества; сословная борьба, раздиравшая и ослаблявшая изнутри Римское государство, затухает; перед лицом внешнего врага в начале III в. до н. э. Рим предстает сильным и монолитным, что не могло не способствовать его военным успехам. Уравнение в правах плебеев с патрициями изменило социальную структуру римского общества. Патриции и плебеи перестали быть разными классами-сословиями. Верхушка плебса объединилась теперь с патрициями и образовала новое сословие — нобилитет (от nobilis — лучший, знатный), состоявший из крупных рабо- и землевладельцев, из среды которых пополнялся сенат и избирались на государственные должности магистраты.

Зажиточная прослойка римских граждан, связанная со средним землевладением, торговлей и коммерцией, образовала сословие всадников. Все прочие составляли плебс — это были свободные крестьяне, мелкие ремесленники и торговцы.

Государственное устройство Римской республики V—III вв. до н. э. При родовом строе государства как такового не существовало. Государственная организация отличается от родовой тремя особенностями: наличием особого аппарата управления (армия, суды, чиновники), делением населения не по кровному родству, а по территориальному признаку, а также налогами, собираемыми для содержания армии, должностных лиц и т. д.

Процесс возникновения государства в Риме определялся внутренним состоянием римского общества, но он осложнился внешним фактором. В начале VI в. до н. э. этруски захватили власть в Риме, основали свою династию и создали аппарат управления, что ускорило процесс формирования собственно римской государственности. Этруски организовали монархическое управление во главе с царем. Однако это была примитивная монархия, сильно ограниченная в своей компетенции народным собранием, сначала собраниями по куриям, а затем по центуриям.

Восстание местного населения Рима в конце VI в. (около 510 г. до н. э.) ликвидировало царскую власть; было установлено, что общиной впредь будут управлять избираемые каждый год старейшины — магистраты. В Риме утвердилась республиканская форма правления (V—I вв. до н. э.).
Высшим государственным органом считалось народное собрание. Оно принимало или отменяло законы, объявляло войну и заключало мир, было верховной судебной инстанцией, разбиравшей апелляции и протесты на решения судебных органов. Народное собрание избирало всех высших должностных лиц, в руках которых находилась вся исполнительная власть.

В Риме собирались три вида народных собраний — комиций (от лат. слова comitia — сходка); до реформ Сервия Туллия в середине VI в. до н. э. народные собрания собирались только по куриям и назывались

1.куриатными комициями. Они были единственным видом народного собрания. Однако курии были замкнутыми объединениями патрициев с сильными пережитками родового управления и не включали плебеев. Сервий Туллий, роль которого в оформлении Римского государства особенно велика, допустил плебеев к военной службе и создал так называемое центуриатное устройство. В связи с тем, что в V— IV вв. до н. э. важнейшие проблемы общественной жизни порождались многочисленными войнами, борьбой патрициев и плебеев, значение куриатных комиций сильно упало и решающее значение в государственной жизни приобрели собрания римских граждан по центуриям, в которые входили как патриции, так и плебеи.
Центуриатные комиций собирались высшими должностными лицами — консулами — за городской чертой Рима, на Марсовом поле (Марс — бог войны). Все римские граждане выставляли 193 центурии, из них самые богатые — первый класс — 98 центурий, т. е. больше половины. Голосование проходило по центуриям, каждая имела один голос. Голоса подавали по строго заведенному порядку: сначала центурии первого класса, затем второго, третьего и т. д. Если за предложение голосовало больше 50% голосов центурий, голосование прекращалось, а предложение становилось законом. При подобном порядке голосования все вопросы решались 98 центуриями первого класса, т. е. самой богатой частью римского гражданства. Олигархический характер центуриатских собраний вызвал недовольство широких слоев римских граждан; они вели борьбу за демократизацию центуриатных комиций и справедливое представительство центурий. Во второй половине III в. до н. э. была проведена демократическая реформа центуриатных комиций. Ранее каждый класс выставлял разное число центурий и, следовательно, имел неодинаковое количество голосов, теперь каждый из пяти классов выставлял ровное количество центурий — 70, а всего в Риме стали насчитывать 373 центурии (5 классов по 70 = 350 + 18 центурий всадников + 5 центурий ремесленников и пролетариев).

В процессе борьбы плебеев с патрициями приобрели важное государственное значение собрания плебеев по территориальным округам —трибам (римская территория делилась на 35 территориальных округов —триб, 4 городские и 31 сельскую). Первоначально трибутные собрания состояли из одних плебеев и собирались в противовес чисто патрицианским собраниям по куриям. Усиление политического значения плебеев привело к росту государственного авторитета трибутных плебейских собраний. По законам 449 г., а затем 287 г. решения трибутных плебейских комиций признавались законом, обязательным и для патрициев. В трибутных комициях стали принимать участие и патриции, а этот вид народного собрания ко II в. до н. э. стал основным и решающим в государстве. Трибутные комиции, связанные по своему происхождению со сходками плебейских масс, с самого начала отличались демократическим характером. Все 35 триб имели независимо от состава населения один голос и пользовались одинаковыми правами. Демократический характер трибутных комиций усилился после реформ Аппия Клавдия (конец IV в.), по которым ремесленники и торговцы, всегда более подвижные и беспокойные люди, могли приписываться не только в четыре городские трибы, но и в остальные сельские трибы и тем самым оказывать свое влияние на более широкую массу населения.

Несмотря на известную демократизацию римских народных собраний и их широкую компетенцию, орудием в руках аристократии оказывались даже самые демократические трибутные комиции. Народное собрание обсуждало только вопросы, внесенные магистратами и предварительно обсужденные в сенате, т. е. у него не было права законодательной инициативы. В Риме было несколько видов народных собраний: куриатные, центуриатные, трибутные комиции. Их функции не были разграничены достаточно четко, чем и пользовалась в своих целях правящая верхушка Рима, представленная сенатом и магистратами.

Сенат. В государственной жизни Рима сенат играл очень большую роль. Ни один законопроект не поступал на рассмотрение народного собрания, если его предварительно не обсудил сенат. Мало того, закон, принятый на народном собрании, становился законом лишь после одобрения его сенатом. Сенат, таким образом, контролировал и руководил деятельностью народного собрания в нужном для него направлении. Избранные на должность магистраты отчитывались в своих действиях перед сенатом и тем самым целиком зависели от его воли. С IV в. до н. э. состав сената стал пополняться из отслуживших свой срок магистратов, которые после сложения своих полномочий включались в сенатский список. Этот список велся особым магистратом-цензором в строго иерархическом порядке. Сначала в списке стояли имена бывших цензоров, далее шли консулы, потом преторы и т. д. Созывать сенат на заседания могли только высшие магистраты: диктатор, консулы, преторы. При обсуждении вопросов и голосовании мнения и голоса подавались строго по списку. Принятое решение называлось сенатус консультом, или декретом. Сенат был оплотом римской олигархии.

Магистратуры. В Риме не было постоянного чиновнического аппарата, вся исполнительная власть принадлежала выборным должностным лицам — магистратам. Такими магистратами были консулы, преторы, эдилы, квесторы, избиравшиеся на один год. Выборы происходили за 3 —4 месяца до вступления новых магистратов в свои должности. Система римских республиканских магистратур сложилась не сразу после изгнания последнего царя, а создавалась постепенно. Предполагают, что в первые годы Республики во главе исполнительной власти стоял один высший магистрат (должностное лицо) —претор (идущий впереди), которому помогал заместитель — квестор. После первого ухода плебеев на Священную гору были созданы должности народных трибунов и плебейских эдилов, их помощников. Однако существование единоличного главы исполнительной власти в лице претора казалось опасным, так как создавало возможность захвата власти с его стороны и возвращения ненавистной монархии. Поэтому в середине V в. вместо одного высшего магистрата стали выбирать двух, которые пользовались одинаковой властью и управляли совместно. Они должны были советоваться друг с другом и были названы консулами (от consulo — совещаюсь). Позже были созданы новые должности цензоров, выбиравшихся по 2 человека один раз в пять лет на 18 месяцев. Цензоров выбирали из бывших консулов. Они должны были распределить римских граждан по имущественным классам и, проверив, составить новый список сенаторов. Преторам же была передана судебная власть. В законченном виде система римских магистратур сложилась лишь ко второй половине IV в. до н. э.

По римской конституции все магистратуры были коллегиальными (2 консула, 2 претора, 4 эдила, 10 народных трибунов, 4 квестора), ежегодно переизбираемыми и неоплачиваемыми. Выполнение обязанностей магистрата считалось не работой, а почетом (honor) и поэтому было безвозмездным. Отсутствие вознаграждения делало невозможным для рядовых римских граждан занимать магистратурные должности. Напротив, для избрания и отправления государственной должности нужно было затратить много собственных денег на содержание при себе штата писцов, глашатаев, охраны, низших служащих и т. д., так как постоянного государственного аппарата не было. Поэтому магистратом мог быть избран только богатый человек. Во время отправления должности магистрат не мог быть привлечен к судебной ответственности или смещен. Высшими магистратами считались цензоры, консулы и преторы. Консулы командовали армией, осуществляли высшую гражданскую власть, в то время как преторы отправляли судебную власть. Народные трибуны обладали правом «вето» в отношении решений магистратов, могли вносить законопроекты, созывать трибутные комиций, имели право даже арестовать магистрата и опротестовать решение сената. Личность народного трибуна признавалась священной и неприкосновенной (sacrosanctus). Всякий, кто оскорблял трибуна — хотя бы словами,— подлежал смерти. Власть народного трибуна была очень велика, но их было 10, и они могли обратить свою власть друг против друга, например используя право «вето», и тем самым нейтрализовать действия своих коллег. К тому же власть трибуна ограничивалась только чертой города Рима.

Обязанностями эдилов были наблюдение за порядком в городе, городское благоустройство, забота о продовольствии, устройство общественных игр. Квесторы заведовали казной, вели финансовые книги, они сопровождали консулов в военных походах, распоряжались продажей пленных и военной добычи.

В случае чрезвычайных обстоятельств (тяжелая война, опасные восстания или уход плебеев из Рима) назначался единоличный диктатор (dictator) и его заместитель, так называемый начальник конницы (magister eguitum), которому подчинялись все должностные лица, но диктатор не мог оставаться у власти больше 6 месяцев.

Магистраты и сенат пользовались фактически всей полнотой государственной власти в Римской республике, которая получила ярко выраженный аристократический характер.

Ранняя римская культура. Римская культура ранней эпохи развивалась на местной, латинской основе, но подвергалась воздействию более культурных народов, в первую очередь греков, а затем этрусков.
Римляне говорили на латинском языке, который обогащался за счет греческих, сабинских и этрусских слов. Возможно, уже в VIII в. до н. э. они пользовались письменностью. Об этом рассказывают античные авторы, но никаких письменных памятников этого времени не сохранилось. Древнейшая латинская надпись датируется концом VII в. до н. э. Латинский алфавит сложился на основе греческого, но в передаче греческой письменной традиции участвовали этруски. В основном латинский алфавит оформился в конце IV в. до н. э. Он был реформирован Аппием Клавдием Цеком, цензором 312 г. до н. э.
Ранняя римская религия отражала примитивную стадию развития италийского общества. Ей были присущи элементы тотемизма. Римляне почитали капитолийскую волчицу, вскормившую Ромула и Рема, подобно тому как самниты почитали быка, а пицены — дятла. В почитании Марсова щита — анциле, якобы упавшего с неба, а также руминальской смоковницы, под которой волчица, по преданию, вскармливала близнецов, видны следы фетишизма. Но особенно характерны для римлян анимистические представления.
Как и другие народы на аналогичной стадии развития, римляне поклонялись разным силам природы — земле, воде, огню. Римляне верили, что весь окружающий их мир, все состояния и действия людей, включая хозяйственную деятельность, их умонастроения и чувства и даже отвлеченные понятия имеют духов-покровителей. Для римлян существовали божества первого крика ребенка, первого детского слова, выводившие его из дому и ведшие домой, божества бледности, страха, стыда, верности и т. п. Чисто римской была вера в гения человека, руководившего его поступками и умиравшего вместе с ним. Первоначально образы божеств были неопределенны, неизвестны были их пол, обличье и даже их число. Под именем Палес понимались и богиня, и бог пастухов, в честь которых справлялся праздник Палилии, или Пари-лии. Возникли пары — Фавн и Фавна, олицетворявшие леса и пастбища (праздник Фауналии), Либер и Л ибера —виноградарство и затем виноделие. Древнейшее божество Янус мыслилось двуликим, что означало «заведование» началом и концом любого дела. Божества производительных сил природы становились одновременно богами племени: Юпитер и Марс —латинов, Квирин — сабинов. Дом и семью охраняли добрые гении — пенаты, а семью вне дома —лары. В качестве духов почитались и предки, также хранившие своих живых родичей и членов семьи. Назывались они манами. Но если потомки переставали умилостивлять их, маны превращались в злых и мстительных духов —лемуров.
По мере социального развития и консолидации римской гражданской общины религиозные представления и культ усложнялись. Среди несметных множеств божеств стали преобладать индивидуализированные боги. К их первоначальным функциям производительных сил природы присоединялись новые. Так, лары становились охранителями не только семьи (lares familiares), но и соседской общины (lares compitales). Юпитер, Марс и Квирин поднялись до уровня общеримских богов и приобрели военные функции. В период установления государственных начал древние италийские боги производящей природы Юпитер и Юнона превратились в верховных богов и идентифицировались с этрусскими богами — Тини, покровителем царской власти, и его божественной супругой Уни. Вместе с Минервой, аналогичной этрусской Менрве, они составили новую высшую троицу, местом почитания которой стал Капитолий. В начале Республики под влиянием италийских греков возникла верховная плебейская триада, почитавшаяся на Авентине. Ее составили местные италийские земледельческие божества Церера и Либер, отождествленные с греческими Деметрой и Дионисом, и женская параллель последнего — Либера. В связи с развитием торговли появился бог Меркурий, отождествленный с греческим Гермесом.

Эволюция религиозных представлений сказалась на организации культа. Сначала его отправление находилось в руках родоплеменных коллективов. В их среде зарождались жреческие коллегии. Одной из древнейших была коллегия луперков, возглавлявшая культ Фавна, ритуалы которого были заимствованы еще во II тысячелетии до н. э. у ахейских греков. Празднество Луперкалий включало в себя магический обряд сообщения плодородия и элемент тотемизма, близкий обитателям притибрской зоны, т. е. культ волка. Неугасимый огонь сначала почитался в куриях, но потом был олицетворен в общеримской богине Весте, получившей при царе Нуме общеримское святилище на форуме и специальную коллегию жриц — весталок. Культ Геркулеса, греческого Геракла, в эпоху Республики перешел от родов Потициев и Пинариев к государству. Общегосударственными стали коллегии Арвальских братьев, отправлявшие обряды в честь земледельческих богов, и воинственных салиев, первоначально представлявшие каждая две отдельные общины — Палатина и Квиринала.

В царскую эпоху жреческие коллегии превращались в органы возникающего государства. Жрецы-фециалы освящали внешние сношения римской общины. Выделилась верховная коллегия жрецов-понтификов, осуществлявшая надзор за деятельностью всех жреческих коллегий и ведавшая применением обычного права и календарем. Религиозное сознание римлян было лишено экзальтации и отличалось рационализмом и формализмом. Обращение к богу предусматривало выполнение обетов за точное выполнение просьбы и выражалось в формуле молящегося: «Я даю, чтобы ты дал» (Do ut des). Каждое частное и общественное предприятие начиналось с гаданий либо по полету или клеву священных птиц, чем ведали авгуры, либо по внутренностям животных с помощью гарус-пиков. Под влиянием этрусков особенно развилось толкование предзнаменований.

Римляне неясно представляли себе своих богов, не создали яркой мифологии, которая стала у греков почвой и арсеналом художественного творчества. Не было в Риме и эпических поэм, подобных гомеровским. Поэтическое творчество выражалось в форме молитв, заклинаний, поговорок. Это была народная поэзия с присущим ей, независимым от греков, чисто италийским размером, получившим название сатурнического стиха, по имени бога Сатурна.
Столь же древние и зачатки драмы. Они ведут начало от сельских праздников, в том числе Сатурналий, участники которых выступали с насмешливыми песенками, названными потом фесценнинами и сопровождавшимися музыкой и танцами. Импровизации были полны шуток, порой весьма вольных, и колкостей.

В IV в. до н. э. были введены в Риме сценические игры по образцу этрусков, исполнявшиеся профессиональными артистами — гистрионами, а также демонстрации одноактных пьес, ателлан, изобретенных кампанцами и названных так по кампанскому городу Ателла. Они носили характер импровизаций и исполнялись самодеятельными артистами, но включали в себя четыре обязательных персонажа. Это были карикатурные маски дурака-обжоры, заносчивого глупца, комического старика и ученого шарлатана.

Уже в процессе формирования гражданской общины закладывался фундамент полисной идеологии с ее представлением о коллективизме и естественной замкнутости общины, о свободе ее членов и гражданских доблестях — отваге, верности долгу, любви к отечеству и приверженности обычаям предков. Рассудительный римлянин фиксировал царские установления и важнейшие события в погодных записях — анналах, которые велись жрецами-понтификами. Эти записи составили зачатки литературной прозы исторического жанра. В отличие от поэтических и драматургических опытов этот вид литературного творчества, начиная с царской эпохи, был связан с письменной традицией. Вообще же господствовало устное творчество.

С образованием гражданской общины (civitas), особенно республиканского строя, стоит в связи развитие ораторского искусства. Выступления сенаторов в сенате и должностных лиц в комициях требовали знаний и искусства убеждать слушателей своей речью. Разумеется, все это было доступно лишь римской знати. В памяти потомства сохранился в качестве замечательного оратора выдающийся государственный деятель IV в. до н. э. Аппий Клавдий Цек. Он также усовершенствовал латинский алфавит. Хотя до конца III в. школ еще не было, всех детей обучали грамоте дома родители или учителя.

Важным проявлением культуры является правотворчество. В истории римского права время от возникновения Рима до конца IV в. до н. э. выделяется как период архаического права. В догосударственную эпоху жизнь римлян регулировалась нормами обычного права, представлявшими собой устоявшиеся нравы и обычаи, тесно связанные с религиозной сферой. В правление царей, и особенно в начале Республики, вырабатывается собственно право, т. е. совокупность норм и правил поведения, выражающих концентрированную волю господствующего класса. Источниками права в то время были обычно право, царские законы, историчность которых признается теперь большинством исследователей, и законы, принимавшиеся комициями. Первым письменным памятником римского права были «Законы XII таблиц», обнародованные в середине V в. до н. э., фиксировавшие нормы обычного права и одновременно уже освящавшие частную собственность, сословное неравенство.

Все эти архаические установления содержали как публичное, т. е. направлявшее жизнь гражданской общины, так и частное право, регулировавшее отношения между отдельными гражданами, и трактовались в равной мере и как юридические, и как религиозные нормы. Постепенно в V— IV вв. до н. э. в ходе сословной борьбы божественное право отделилось от светского, а публичное —от частного. Толкование права перестало быть монополией понтификов. В первой половине IV в. была учреждена должность городских преторов, разъяснявших законы заинтересованным лицам. Но этим функции преторов не ограничивались. Они занимались упорядочением проведения тяжб. До введения претуры сами тяжущиеся организовывали суд для рассмотрения их дел. Теперь подбор судей и юридическая консультация вменялись в обязанность магистратам. Их деятельность дала начало гражданскому процессуальному праву, особой ветви публичного права. Римское архаическое право отражало свойственные раннему античному полису коллективизм, замкнутость и консерватизм. Поэтому оно было квиритским правом, т. е. учитывавшим лишь граждан, квиритов, в нем превалировало  публичное право, сохранялись устаревшие, введенные предками, нормы как священные. Но все же социальную эволюцию Рима сопровождало, хотя и медленно, развитие права.

Быт римлян царского и раннереспубликанского времени был неприхотливым, подчиненным интересам формирующейся гражданской общины. Это находило выражение в невзрачности жилищ и в скромности святилищ. Город создавался путем синойкизма отдельных поселков с беспорядочными петлями улиц. Только в правление царей-этрусков Рим был обнесен оборонительной стеной, хижины стали сменяться домами на фундаменте, начали строить монументальные храмы этрусского типа. Первым был сооружен храм Юпитера, Юноны и Минервы на Капитолии. Небогатая фантазия римлян не создавала образа богов, что обусловило отсутствие их изображений в доэтрусское время. Но храм капитолийской троицы был уже пышно украшен рельефами и скульптурами. Особенностью римского художественного творчества было изображение конкретных реальных людей. К периоду ранней Республики относится возникновение обычая хранить в доме в специально отведенных для этого шкафах (ларариях) восковые маски, снятые с умерших, считавшихся семейными ларами. Этот обычай способствовал развитию портретной скульптуры, отличавшейся большим сходством с оригиналом.

Все аспекты ранней римской культуры показывают, что римляне, воспринимая плодотворные влияния других народов, сохраняли ее глубокое своеобразие, обусловленное местной италийско-латинской основой.

 

Тема : История  Поздней Республики (III-I вв.до н.э.)

План:

1.       Борьба Рима с Карфагеном за господство в Западном Средиземноморье.

2.       1-я Пуническая война (264—241 гг. до н.э.).

3.       Социально-политическая борьба в римском обществе в период между 1-й и 2-й Пуническими войнами.

4.       Войны с кельтами (галлами)2-я Пуническая, или Ганнибалова, война (218—201 гг. до н.э.).

 

Подчинив юг Апеннинского полуострова. Римская республика расширила свои границы до Мессинского пролива, отделявшего ее от острова Сицилии. Существующие здесь греческие колонии к IV—III вв. до н. э. превратились в цветущие города, что вызывало зависть воинственных соседей, и прежде всего Рима.

К III в. до н. э. особенно усилились Сиракузы, подчинившие своему влиянию большую часть острова. Славилась и Мессина, расположенная на берегу пролива, отделяющего Сицилию от Апеннинского полуострова. Греческие города издавна находились во враждебных отношениях с могущественным Карфагеном. Карфагеняне прочно утвердились в западной части острова, сильно укрепили города Лилибей, Дрепану, Панорм, превратив их в опорные пункты своего господства и экспансии в борьбе с греками.
Захватив Апеннинский полуостров, Рим стал вмешиваться в сицилийские дела, что задевало интересы прежде всего Карфагена. Будучи одним из самых могущественных государств Западного Средиземноморья, Карфаген рассматривал Сицилию как зону своего влияния, постепенно оттесняя слабеющие греческие города.

До 264 г. до н. э. Рим и Карфаген находились в мирных отношениях. Торговля и мореплавание регулировались особыми договорами, которых, по сведениям Полибия, было три. Третий договор от 280 г. до н. э. касался не только торговых отношений Рима и Карфагена, но и политических. Пока Рим был занят покорением Апеннинского полуострова, а Карфаген — завоеванием Северной Африки, их интересы не сталкивались. Однако после проникновения римлян в Южную Италию положение изменилось. Римская республика превратилась в сильное государство, претендовавшее на господство не только на Апеннинском полуострове, но также и на соседних территориях, в первую очередь на больших островах  Средиземноморья, в частности на богатой Сицилии. Эти притязания неизбежно вели к столкновению с Карфагеном, обеспокоенным усилением и экспансией Рима. Схватка двух держав за раздел сфер влияния стала неизбежной. Агрессивные действия начали карфагеняне. В 272 г. до н. э. во время осады Тарента римскими войсками карфагенская военная эскадра вопреки договору между Римом и Карфагеном вошла в гавань и попыталась овладеть городом. Однако эта попытка не увенчалась успехом. Тарентская знать предпочла отдать город римлянам. Карфагеняне вынуждены были принести извинения, но от дружественных отношений между Римом и Карфагеном не осталось и следа. Стороны стали готовиться к открытому столкновению.

1-я Пуническая война (264—241 гг. до н.э.). Вскоре представился повод для открытия военных действий. Римляне приняли предложение Мессаны о помощи в местной войне Мессаны и Сиракуз.

Переправившись в Сицилию, римляне заставили сиракузян и помогавших им карфагенян снять осаду Мессаны, в открытом сражении разбили сухопутную карфагенскую армию, а затем вскоре и войско Сиракуз. Их дела пошли настолько успешно, что уже через год они подошли к стенам Сиракуз и заставили тирана Гиерона заключить мирный договор, по которому он становился «союзником» Рима, уплачивал денежную контрибуцию и обязался снабжать римские войска продовольствием.

Мир с Гиероном и захват Мессаны укрепили положение римлян в Сицилии: они могли теперь беспрепятственно высаживать свои войска на острове, сложный вопрос об обеспечении войск припасами был решен.

В 262 г. до н. э. римляне двинули войска на город Акрагант, превращенный карфагенянами в сильную крепость. После шестимесячной осады Акрагант пал, карфагенские войска были оттеснены в западный угол острова, где находились сильно укрепленные карфагенские военно-морские базы: Панорм, Лилибей и Дрепана. Хорошо защищенные с суши, они имели сильные гарнизоны и обильно снабжались по морю всем необходимым.

Карфагенский флот, господствовавший на море, высаживая десанты в наиболее беззащитных местах Сицилии и Апеннинского полуострова, наносил римлянам существенный ущерб.
Для успешного ведения войны Риму был необходим сильный флот, способный противостоять карфагенскому. Рим, мобилизовав все средства италийских союзников, в первую очередь греческих городов Южной Италии, уже в 260 г. до н. э. имел флот в 120 боевых судов. Готовые вступить в бой с карфагенскими эскадрами корабли прибыли в Сицилию.

Карфагеняне — прославленные мореходы,—имея быстроходные корабли, с презрением относились к римскому флоту с его, как им казалось, плохо обученными командами и неуклюжими судами. В первом столкновении небольшой римской эскадры с карфагенскими кораблями карфагеняне легко победили (столкновение у Липарских островов в 260 г. до н.э.). Вслед за этим карфагенский командующий охотно дал решительное сражение при Милах. В этом сражении прославленный карфагенский флот был разбит. Большую помощь римлянам оказали придуманные их кораблестроителями абордажные крючья и мостики, которые перекидывались на неприятельский корабль: корабли сцеплялись, по мостикам перебегали легионеры и захватывали вражеское судно.

Развивая успехи сухопутных и морских сил, римляне приняли решение атаковать неприятеля на его же территории, т. е. перенести войну в Африку. Они снарядили громадный флот в 330 боевых кораблей. Карфагеняне сделали попытку воспрепятствовать переправе римлян в Африку. Новый карфагенский флот в составе 350 кораблей встретил римский флот у мыса Экном (256 г. до н. э.), подле южного побережья Сицилии. Однако римляне разбили карфагенян и открыли себе путь в Африку.

Римская армия высадилась недалеко от Карфагена, подчинила себе многочисленные мелкие городки и поселения и осадила сам Карфаген. Римляне настолько были уверены в успехе, что отозвали из Африки большую часть флота и половину армии. Карфагеняне запросили мира, но римский консул Атилий Регул предложил тяжелые условия. Карфагеняне их отвергли и решили защищаться до последних сил. Были навербованы новые наемные отряды, мобилизованы граждане, зависимые африканцы, для командования армией был приглашен  опытный профессиональный военачальник — спартанец Ксантипп. За зиму он сумел превратить разношерстное войско в обученную армию и к началу весенней кампании смело вывел ее против римлян. Ксантипп, разбив римлян, взял в плен консула Регула. В довершение этого страшного разгрома во время бури погиб спешивший на выручку армии римский флот.

Римляне, которые были так близки к победе в 256 г. до н. э., теперь оказались от нее дальше, чем в начале войны. Потеряв стратегическую инициативу, они должны были снаряжать и новые войска, и новый флот.

Боевые действия опять были перенесены в Сицилию, начался второй этап войны (255—242 гг. до н.э.). Он характеризуется некоторым равновесием воюющих сторон: успех сопутствовал то Риму, то Карфагену. Так, например, в 254 г. до н. э. римляне овладели одной из главных крепостей карфагенян Панормом, но в следующем году жестокая буря уничтожила римский флот. Казна была пуста, и снарядить новые корабли было трудно. Военные действия на суше сосредоточились вокруг Лилибея, который был осажден римлянами. Осада затянулась, так как римляне не могли помешать снабжению города со стороны моря. Попытка римского флота разбить карфагенский в сражении у Дрепаны не удалась, а снаряженный в следующем, 248 г. до н э. флот опять попал в бурю и погиб. Карфагенские корабли теперь беспрепятственно бороздили море. С этого же времени несколько улучшилось и положение сухопутных войск. Назначенный в Сицилию карфагенский главнокомандующий Гамилькар Барка умело вел военные действия, тревожил римлян во многих схватках, предпринимал смелые рейды на кораблях к Апеннинскому полуострову и опустошал побережье.

Обе стороны были измучены войной. Положение римлян было несколько лучшим: в их руках была большая часть Сицилии, их армия блокировала последние карфагенские твердыни —Лилибей и Дрепану. Однако без флота это выгодное стратегическое положение нельзя было использовать до конца, а на сооружение кораблей в римской казне не было денег. Тогда римляне обратились к крайнему средству: наиболее богатые граждане были обложены чрезвычайным налогом в таком размере, чтобы на полученные средства снарядить 200 боевых кораблей.

Новый римский флот отправился к Сицилии и в ожесточенном сражении при Эгатских островах в 241 г. до н. э. наголову разбил карфагенскую эскадру. Римляне теперь могли блокировать с моря осажденные с суши Лилибей и Дрепану. Падение этих твердынь стало делом времени.
Карфаген просил мира, который и был заключен в 241 г. до н. э. Условия его были тяжелые: карфагеняне должны были полностью очистить Сицилию, выплатить контрибуцию в 3200 талантов серебра (ок. 84 т серебра), выдать всех римских пленных без выкупа.

Воспользовавшись тяжелым положением Карфагена, ослабленного войной, а также восстанием наемников и местного зависимого населения в 241—238 гг. до н. э., римляне беспрепятственно захватили принадлежавшие Карфагену острова Сардинию и Корсику и организовали там первые римские провинции. Рим превратился в сильнейшее государство Западного Средиземноморья.

Социально-политическая борьба в римском обществе в период между 1-й и 2-й Пуническими войнами. Добившись политического равноправия и частично права участвовать в общественной жизни, римский плебс стал играть заметную роль в государстве. Возросло значение народных собраний — трибутных комиций. В ряде случаев, особенно в критических ситуациях, они определяли политику римского государства, в то время как аристократический сенат прислушивается к голосу комиций. В 264 г. до н. э., когда решался важнейший вопрос — объявлять войну Карфагену или нет, последнее слово оставалось за комициями.

В 242 г. до н. э., когда в римской казне не было денег, а война зашла в тупик, усилиями римского гражданства был сооружен новый флот, вырвавший окончательную победу у Карфагена, а консулом был избран неродовитый, связанный с демократическими элементами Лутаций Катул. Сенат, отражавший интересы нобилитета, крупных землевладельцев, имевших земли в Италии, сдержанно относился к заморским завоеваниям, народное собрание было настроено более агрессивно и настаивало на более активной внешней политике, так как  римский плебс хотел поправить свои дела за счет завоевания новых земель. Когда вырабатывались условия мирного договора с побежденным Карфагеном, народное собрание выслало специальную комиссию на место военных действий — в Сицилию, и эта комиссия потребовала включения в договор дополнительных обязательств карфагенян.

Особенно много выгод сулили приобретение новых заморских территорий, уничтожение торговой монополии Карфагена рождающемуся сословию римских всадников — средних землевладельцев, торговцев, дельцов и ростовщиков. Их поддерживала и часть римского нобилитета, связанная с торговлей, также надеявшаяся обогатиться за счет военной добычи. Иначе говоря, агрессивная политика находила больше сторонников, чем противников. Их усилиями была доведена до конца тяжелая 2-я война с Карфагеном.

Возросшее политическое значение плебса в народных собраниях привело к демократизации государственного устройства.

Во главе движения плебса в Риме с 232 по 217 г. до н. э. встал Гай Фламиний Непот. Опираясь на поддержку реформированных комиций, он провел в 232 г. до н. э., вопреки сопротивлению сената, важный для мелких земледельцев закон о разделе северной части Пицена (так называемого Галльского поля) на мелкие участки и наделил ими малоимущих плебеев, чем приобрел у римского плебса огромную популярность. Несмотря на оппозицию сената, ненавидевшего популярного в народе деятеля, Гай Фламиний был избран на высшие государственные должности: консула (в 223 и 217 гг.; случаи избрания одного лица на консульную должность дважды в Риме были исключительно редкими) и цензора (220 г. до н. э.), что свидетельствует о политической силе народного собрания.

Под влиянием Фламиния в 218 г. до н. э. народным трибуном Клавдием был предложен закон, запрещающий сенаторам иметь торговые корабли, а следовательно, заниматься легальной торговлей: сенаторы должны были заниматься сельским хозяйством, а торговля, ростовщичество и различные финансовые операции переходили в руки всаднического сословия. Проводя этот закон, Фламиний нанес чувствительный удар римскому нобилитету, одновременно приобретая поддержку богатых всадников.
Опираясь на всадников и плебс, Фламиний развивает большую активность. Ему принадлежит инициатива организации захватнических походов в Северную Италию, заселенную воинственными кельтскими племенами. Захват этой области диктовался многими соображениями: присоединение плодороднейшей долины По позволило бы уменьшить земельный голод римского крестьянства, не нарушая существующего землевладения нобилитета. С другой стороны, многочисленные кельтские племена в Северной Италии, на расстоянии нескольких переходов от Рима, были постоянной угрозой Римской республике. Римляне не могли начинать решающую схватку с Карфагеном, не обеспечив себе прочный тыл.

Войны с кельтами (галлами).[3] Северная Италия, или, как ее назвали римляне, Цизальпинская Галлия (от лат. cis — «до», по эту сторону), т. е. Галлия по эту сторону Альп, в отличие от Галлии Трансальпийской, т. е. Галлии, расположенной по ту сторону Альп (совр. Франция, Швейцария, Бельгия и т. д.), в III в. до н.э. была заселена кельтскими племенами. За рекой По в ее верховьях жили лаи и лебении, ближе к морю утвердились самое многочисленное племя инсубров и ценоманы. Южнее реки По, от ее истоков по направлению к морю расселялись могущественные бойи, племена лингонов и сенонов. Цизальпинские галлы были тесно связаны с трансальпийскими, принимавшими участие в завоевательных походах на Рим.

Так, в 238 г. до н. э. бойи пригласили трансальпийцев — гезатов и начали поход на римлян, сильно ослабленных Пунической войной. К счастью для Рима, перед самым походом галлы цизальпинские и заальпийские перессорились и между ними началась междоусобная война. Нападение на Рим не состоялось.
В 232 г. до н. э. галлы, недовольные тем, что римляне вывели колонии на «галльское поле», вновь объединились и, перейдя Апеннины, оказались в непосредственной близости к Риму. Однако в кровопролитной битве у Теламона кельтская армия попала в окружение и была наголову разбита.

Развивая достигнутый успех, римская армия без особого труда оккупировала всю территорию Галлии, вплоть до реки По. В 223 г. до н. э. римляне форсировали По и вторглись на территорию могущественных инсубров. В битве при Плаценции инсубры потерпели поражение, а в 222 г. до н. э. был взят приступом их главный центр—город Медиолан (совр. Милан).

В 220 г. до н. э. римляне подвели к завоеванной области прекрасно вымощенную дорогу Фламиния, что обеспечивало бесперебойную связь Северной Италии с Римом и быструю переброску войск. В 218 г. до н. э. римляне вывели в Плаценцию и Кремону свои колонии, которые впоследствии превратились в цветущие города, ставшие центром римского господства и влияния в этой области.

2-я Пуническая, или Ганнибалова, война (218—201 гг. до н.э.). Карфаген был ослаблен поражением в 1-й Пунической войне, но не сломлен. Он сохранил владения в Африке, по-прежнему приумножал богатства от интенсивной торговли. Карфагеняне быстро выплатили контрибуцию и стали усиленно готовиться к войне с Римом. Во главе военной партии, жаждущей реванша, стоял герой 1-й Пунической войны, полководец и тонкий дипломат Гамилькар Барка. Существовала в Карфагене и другая группировка, завидовавшая могуществу Барки и ратовавшая за мирные отношения с Римом. Но ее значение в политической жизни Карфагена было небольшим.

Гамилькар разработал неожиданный, на первый взгляд утопический, стратегический план подготовки к войне. Он понимал, что римляне хотят навязать Карфагену войну на его собственной территории, высадив десант в Африке по примеру Регула и тем самым поставив Карфаген в очень трудное положение, так как в Африке кроме Карфагена и Утики не было укрепленных городов и вся она могла стать легкой добычей врага. Успех могла принести только наступательная война, война на территории противника. Причем нужно было выбрать самый уязвимый для Рима пункт на территории Италии. Такой областью была Цизальпинская Галлия. Именно здесь карфагеняне могли рассчитывать на поддержку могущественных галлов, постоянных противников Рима с конца V в. и ведущих с ним ожесточенные войны в 230—220 гг. до н.э.

Гамилькар намеревался напасть на Рим сухим путем из Иберии. Иберийский полуостров был известен финикийцам и карфагенянам своим плодородием, обилием полезных ископаемых, особенно серебра. Здесь жили многочисленные воинственные племена иберов, кельтиберов и кельтов, из которых можно было набрать храбрых наемников.

Поэтому для подготовки решительной войны с Римом нужно было прочно обосноваться в Иберии и, создав там опорные базы, начать поход на Рим.

Гамилькар Барка отправился в Иберию в 237 г. до н. э. Ему пришлось столкнуться с ожесточенным сопротивлением свободолюбивых иберов. С помощью силы и дипломатии Гамилькару и его преемникам удалось захватить большую часть полуострова к югу от реки Эбро, обучить и закалить в боях многочисленную наемную армию, пополнить казну и основать опорную базу — сильно укрепленный город Новый Карфаген (совр. Картахена). Погибшего во время войны с иберами Гамилькара заменил его зять Гасдрубал.

Рим внимательно наблюдал за событиями в Иберии и в 226 г. до н. э., стремясь положить предел карфагенской экспансии далее на север Иберии, заставил Гасдрубала заключить договор, по которому обязал карфагенян не переходить севернее реки Эбро. Вслед за этим римляне, начавшие опасную войну с галлами, ослабили внимание к иберийским делам, а карфагеняне получили большую свободу действий. Вскоре Гасдрубал тоже погиб в борьбе с иберами. Карфагенское войско провозгласило своим вождем старшего из сыновей Гамилькара Барка — Ганнибала (247—183 гг. до н. э.).

Новый карфагенский главнокомандующий Ганнибал считал, что римляне, ослабленные недавней войной с кельтами, не смогут собрать сильную армию, и потому решил начать военные действия. В 219 г. до н. э. он осадил и взял сильно укрепленный город Сагунт на восточном побережье Иберии, который был союзником Рима, что явилось поводом для войны. В следующем, 218 г. до н. э. Ганнибал повел свою армию в Италию, начав тем самым осуществление планов своего отца.

Узнав о походе Ганнибала, римляне не предприняли решительных действий, чтобы воспрепятствовать его движению. Римская армия была разъединена.
Ганнибал беспрепятственно прошел Северную Иберию и стал продвигаться по Южной Галлии к реке Родану (Роне), приближаясь к Альпам. С многочисленными племенами, через территорию которых он проходил, Ганнибал либо заключал мирные договоры, либо воевал. Римляне не сумели остановить движение карфагенской армии даже при переправе через широкую реку Родан.

Когда римляне подошли к переправе, карфагенская армия была уже на расстоянии трех дней пути и направлялась к альпийским проходам в Италию. Только теперь римляне поняли всю опасность планов Ганнибала. Срочно было принято решение соединиться обеим римским армиям и всеми силами защищать северные районы. Карфагенянам удалось навязать свой план ведения войны, что и предопределило их преимущество в течение ее первого периода. Осенью 218 г. до н. э. карфагенская армия, совершившая беспримерный в истории переход из Испании в Италию, спустилась с Альп в плодородную долину По. Цель похода была достигнута, но дорогой ценой. Если в начале похода у Ганнибала было около 80 тыс. пехоты, 10 тыс. конницы и 37 слонов, то в Италию он привел только 20 тыс. пехоты, 6 тыс. конницы и несколько слонов.

Консул Публий Сципион сделал попытку задержать Ганнибала. Не дожидаясь подхода другого консула с большей частью армии, он дал сражение Ганнибалу у реки Тицин (совр. Тичино) и потерпел поражение. Римская армия отступила к городу Плаценции, где и соединилась с подходившими свежими войсками. Ганнибалу удалось навязать сражение и на этот раз. Застигнув объединенную римскую армию врасплох, когда она переходила реку Требию, он в ожесточенном сражении разбил ее (битва при Требии, зима 218 г. до н. э.). Против Рима восстала большая часть Цизальпинской Галлии, и Ганнибал стал хозяином Северной Италии. За зиму 218/217 г. до н. э. он создал из кельтов новую армию: свыше 60 тыс. пехоты и 4 тыс. конницы влились в карфагенское войско, которое теперь насчитывало столько же солдат, сколько было в начале похода в Испанию. Ганнибал решил вторгнуться на территорию Средней Италии и, подняв на восстание покоренных Римом италиков, изолировать и разгромить Рим.

Римляне избрали в консулы популярного в народе Гая Фламиния, прославившегося своими победами над кельтами. Весной 217 г. до н. э. римские легионы во главе с Фламинием заняли укрепленную позицию в горных проходах Апеннинских гор, надеясь задержать Ганнибала. Однако Ганнибал, пройдя через Апеннины и через болота долины реки Арнуса (Арно), обошел позиции Фламиния, вышел в тыл римской армии. Он угрожал самому городу Риму. Фламиний бросился вслед за карфагенянами, стремясь прикрыть столицу. Используя поспешность Фламиния, Ганнибал устроил засаду на дороге по берегу Тразименского озера, по которой двигались воинские колонны. Римляне попали в окружение и были разбиты. Погиб и сам Фламиний (весна 217 г. до н. э.). Ввиду крайней опасности римляне избрали диктатора — старого, умудренного опытом и осторожного Фабия Максима — и приняли меры по обороне города. Но Ганнибал не пошел на Рим. Он избрал другой путь: вышел на побережье Адриатического моря и прошел в богатую Апулию, где дал отдых своему войску.

Римский диктатор Фабий, уклоняясь от решительной битвы, следовал за карфагенской армией по пятам, изматывая ее в мелких стычках. Ганнибал стремился к решительной битве, ему нужна была победа, чтобы склонить римских союзников к отпадению от Рима. Ганнибал умышленно отпускал без выкупа пленных италиков, не разорял их областей, стараясь всячески показать, что он воюет не против италиков, а против Рима. Из Апулии он медленно продвинулся в Самний, а из Самния — в Кампанию, склоняя на свою сторону италиков. Но попытки Ганнибала пока не давали результатов: Римско-италийский союз выдерживал испытание. Фабий предусмотрительно уклонялся от решительного сражения. Мало того, ему удалось запереть карфагенскую армию в одном из кампанских ущелий, недалеко от Казилина, и лишь военная хитрость и исключительные полководческие способности Ганнибала помогли карфагенцам вырваться из окружения.

Положение Ганнибала постепенно ухудшалось: его силы таяли, население было враждебным, римская армия начинала контролировать ситуацию. Однако осторожная тактика Фабия и разорение мелких земледельцев стали вызывать нарекания в Риме. Демократические круги народного собрания требовали решительных действий, и на 216 г. до н. э. консулами были избраны опытный военачальник Луций Эмилий Павел и популярный сторонник решительных действий Гай Теренций Варрон. Во главе объединенной армии, насчитывавшей 80 тыс. пехоты и 6—7 тыс. конницы, консулы летом 216 г. до н. э. близ местечка Канны встретились с карфагенским войском Ганнибала. У Ганнибала было почти вдвое меньше сил: 40 тыс. пехоты и 14 тыс. конницы. Несмотря на возражения Эмилия Павла, Теренций Варрон, полагаясь на количественный перевес в силах, развернул войска для битвы, не посчитавшись с тем, что широкая равнина позволяла его противнику использовать преимущества в коннице. Ганнибал выдвинул по направлению к противнику центр, где поставил более слабые части кельтов, а на флангах разместил отборные войска, выстроенные глубокими колоннами. Когда римляне ударили на выдвинутый центр противника и стали теснить его, они постепенно втянулись в мешок между карфагенскими флангами. Довершила окружение сильная карфагенская конница, отбросившая неприятельских всадников и обрушившаяся с тыла на легионную пехоту. Оказавшись в окружении, легионы пытались сопротивляться, образовав круг, но теснились и мешали друг другу. Вскоре битва перешла в избиение. Большая часть римлян была изрублена или взята в плен. Битва при Каннах считается классическим образцом военного искусства по полному окружению и уничтожению многочисленного противника армией меньшей численности.

Морально-политическое значение победы Ганнибала было очень велико. «Победа,— писал Плутарх,— резко изменила положение Ганнибала... теперь он сделался господином почти всей Италии. Большая часть самых значительных племен добровольно покорилась ему, Капуя — первый город в Италии после Рима — распахнула перед ним свои ворота».

Тонкий дипломат, Ганнибал, используя победу, попытался создать антиримскую коалицию. В 215 г. до н. э. он заключил договор с македонским царем Филиппом V, который обязался вторгнуться в Италию. Ганнибал привлек на свою сторону Сиракузское государство и некоторые греческие города в Сицилии. Рим оказался в кольце врагов.

Перед лицом столь грозной опасности римское правительство приняло энергичные меры. Прекратились внутренние раздоры между демократической партией и сенатом. Сторонники решительных военных действий, потерпев ряд поражений, потеряли политический авторитет, а влияние сената резко возросло. Обещаниями и угрозами Риму удалось сохранить верность большего числа латинских и италийских союзников. Были собраны новые войска. В их состав пришлось включить даже рабов, выкупленных государством. Вторжение македонского царя удалось предотвратить дипломатическим путем. Римляне поддержали выступление Этолийского союза против Македонии и вынудили Филиппа V воевать в Греции. Во главе новых легионов были поставлены опытный Фабий Максим и решительный Клавдий Марцелл. С 215 г. начался новый этап войны, который в целом можно определить как этап относительного равновесия. Римляне отказались от идеи достижения победы в решительном сражении и сделали ставку на длительную войну, рассчитанную на изматывание сил противника. Они раздробили свою армию на несколько частей, которые должны были действовать самостоятельно Одна из них должна была блокировать Ганнибала в Италии, препятствуя его дальнейшим успехам, другая была послана в Сицилию (овладев Сицилией, Ганнибал мог бы установить тесные связи с далеким Карфагеном, что вывело бы его из изоляции, потому римляне так дорожили Сицилией). Третья армия действовала в Иберии и сковывала здесь карфагенские войска, руководимые братом Ганнибала — Гасдрубалом. Постепенно коммуникации Ганнибала с его основными базами были перерезаны, а его италийская армия оказалась отрезанной и обреченной на уничтожение. Его наемные войска, не готовые к длительной войне, не могли долгое время сохранять боевой дух. Римлянам удалось привести к повиновению италийских союзников, для которых карфагенское господство было не менее тяжелым, чем римское. К тому же сенат стал проводить более мягкую политику по отношению даже к отпавшим союзникам. Римлянам удалось выиграть несколько мелких стычек в Италии, а в 211 г. до н. э. осадить и взять крупнейший город Сицилии Сиракузы.

Захватив Сицилию, римляне отрезали Ганнибала от Карфагена, блокировали все связи вражеской столицы с ее победоносным военачальником.

В свою очередь, Ганнибал нанес Риму еще несколько чувствительных ударов. В 214 г. до н. э. в битве при Апулии он разгромил войско под командованием Фульвия, разбил Марцелла в сражении при Канузии (212 г. до н. э.), взял в том же году важный порт Тарент и продолжал опустошать Южную Италию.

С переменным успехом шла борьба в Иберии. Римлянам в 214—212 гг. до н. э. удалось оттеснить карфагенян в приморские города, но в сражении на реке Эбро римские войска были наголову разбиты, и вся Южная Иберия опять перешла к карфагенянам.

Окончательный перелом в пользу римлян наступил лишь с 211 г. до н. э. Он был связан с захватом перешедшей на сторону Ганнибала в 216 г. до н. э. богатой и многолюдной Капуи. Капуя была опорной базой Ганнибала. Потеря Капуи ставила карфагенян перед катастрофой. Чтобы помочь осажденному городу и заставить римские войска снять осаду, Ганнибал решился на отчаянный шаг: он повел свою армию на город Рим. Среди римского населения поднялась паника. Слова «Hannibal ante portas» вошли в поговорку. Но штурмовать сильно укрепленный город Ганнибал не мог, да это и не входило, видимо, в его планы. Римляне продолжали осаждать Капую и вскоре взяли город. Демонстративный поход Ганнибала на Рим окончился полной неудачей (211 г. до н. э.).

План римского военного лагеря, защищенного валом и рвом. Ряды улиц с палатками воинов. Внизу — площадь для сходок с палаткой полководца (преторий) в центре

В 210 г. до н. э. в Испанию была послана новая римская армия во главе с молодым талантливым военачальником Публием Корнелием Сципионом, сыном консула 218 г. Публия Корнелия Сципиона. Сципион в 209 г. до н. э. смелым налетом овладел основной опорной базой карфагенских войск в Испании — Новым Карфагеном. После этого поражения Гасдрубал решил не продолжать борьбу за Испанию, а двинуться в Италию на соединение с армией Ганнибала.

Осторожный Фабий, отвлекший основные силы Ганнибала, смелым маневром и с помощью измены захватил важный для Ганнибала приморский город Тарент (209 г. до н. э.).

Военно-политическое положение Ганнибала в Италии продолжало ухудшаться. Хотя в 208 г. до н. э. ему удалось окружить и уничтожить выехавших на рекогносцировку римских консулов — знаменитого Клавдия Марцелла и Квинкция Криспина, однако этот частный успех не мог изменить общего хода военных событий. Сицилия и Иберия были потеряны карфагенянами. Италийские союзники, отпавшие было от Рима, снова стали переходить на его сторону. Наемная армия Ганнибала таяла. Двигавшийся из Иберии Гасдрубал с сильным и столь необходимым подкреплением был остановлен при реке Метавре и разбит (207 г. до н. э.). Ганнибал был прочно блокирован на юге Италии.

Вернувшийся из Испании Публий Корнелий Сципион предложил сенату перенести войну в Африку, справедливо полагая, что вторжение на территорию Карфагена заставит Ганнибала быстрее очистить Италию и идти на защиту родного города.

В 204 г. до н. э. Сципион во главе экспедиционных сил высадился в Африке. Как он и ожидал, карфагенские правители срочно отозвали Ганнибала из Италии, который покинул ее не побежденный ни в одном крупном сражении. Сципион в 203 г. до н. э. в сражении при Великих равнинах разгромил карфагенское войско и в следующем, 202 году до н. э. в битве при Заме встретился с доселе непобедимым Ганнибалом. Большую помощь римлянам оказал заключивший с ними союз нумидийский царь Масиниса, предоставивший им свою превосходную конницу. Попытка Ганнибала расстроить римские ряды атакой слонов успеха не имела. Отчаянно сопротивлявшаяся карфагенская пехота долго удерживала свои позиции, но нумидийская конница обошла боевые порядки карфагенян и ударила им в тыл.

Таким образом, в битве при Заме повторилась ситуация боя при Каннах, только побежденной на этот раз оказалась карфагенская армия. Сам Ганнибал бежал в Карфаген и предложил совету города заключить мир на любых условиях.

У Карфагена не было ни денег, ни армии, дальнейшая борьба могла привести к полному уничтожению даже самого города. Поэтому карфагенские правители капитулировали (201 г. до н.э.).

Римляне продиктовали тяжелые условия мира. Карфаген лишался всех заморских владений, всего военного флота (500 кораблей), его территория ограничивалась небольшим городским округом в Африке. Карфаген терял право иметь военный флот, не мог без разрешения Рима вести войны и должен был выплачивать контрибуцию в 10 тыс. талантов в течение пятидесяти лет.

Вторая Пуническая война, видимо, самая тяжелая, самая опасная война, которую Рим вел в течение всей своей истории. Никогда он не стоял так близко к возможности уничтожения своей государственности, как во время этой страшной войны. Конечная победа Рима была достигнута путем предельного напряжения всех сил общества и государства.

Каковы же главные причины римской победы?

1. Рим и Римско-италийский союз располагал большим военно-экономическим потенциалом, чем Карфагенская держава. По данным Полибия, Рим и его союзники располагали возможностью мобилизовать свыше 700 тыс. (!) человек пехоты и 70 тыс. всадников. При всем своем богатстве Карфаген не мог набрать такое огромное наемное войско.

Вот почему римляне относительно безболезненно могли набирать новые контингенты после страшных поражений и гибели множества своих людей в первые годы войны. Римская армия напоминала лернейскую гидру, у которой на месте отрубленной Гераклом головы вырастали две.

2. Римско-италийский союз как государственная организация оказался более прочным, чем думали карфагенские олигархи. Попытки использовать просчеты и ошибки римской политики в отношении италийских союзников оказались тщетными. Правда, в первые годы войны Ганнибалу удалось склонить на свою сторону ряд союзных общин, включая Капую, но это все, что он мог сделать. Существование Римско-италийского союза, хотя и созданного в процессе завоеваний, как оказалось, отражало глубинную тенденцию италийских городов, общин и племен к объединению Апеннинского полуострова, и все попытки повернуть вспять колесо истории оказались тщетными.

3. По своим конечным целям Ганнибалова война была борьбой Рима и Карфагена за господство в Западном Средиземноморье, и, стало быть, войной агрессивной с обеих сторон. Однако внешне она выглядела как отечественная война римлян и их союзников с вторгнувшимися захватчиками, поскольку велась на территории Италии. Данное обстоятельство создавало немалые преимущества как в морально-политическом (защита своей страны), так и в военном отношении. На своей территории воевать всегда легче, поскольку против неприятеля неизбежно начинает воевать не только армия, но и все население, не говоря о том, что военные преимущества и слабость своей территории известны неизмеримо лучше, чем противнику.

4. Римская легионно-манипулярная организация, комплектование воинов из собственных граждан, оказалась с военной точки зрения значительно совершеннее, чем наемная армия Ганнибала, боеспособность которой зависела от побед и казны полководца, которые в любой момент могли быть исчерпаны. Любое поражение или денежные затруднения могли резко ослабить боевой дух ненадежных наемников.

5. На стороне Рима не было такого гениального военачальника, каким был Ганнибал. Главнокомандующие римской армии — отец и сын Сципионы, Фабий Максим, Клавдий Марцелл, несмотря на свои военные таланты, уступали военному гению Ганнибала, но они были сильнее его в политическом отношении. Они были не только главнокомандующие, но вместе с тем и политические руководители, консулы, обладатели и гражданской власти. Поэтому в их действиях на форуме и на поле боя не было того разрыва, который ощущал главнокомандующий Ганнибал, к успехам которого весьма ревниво относились карфагенские политики и не упускали случая вставить ему палки в колеса. Практически Ганнибал в Италии был оставлен на произвол судьбы своим правительством, которое мало и неохотно оказывало ему помощь.

Анализируя соотношение всех факторов, определяющих течение этой страшной войны, нельзя не поражаться, как при подавляющем объективном преимуществе Рима над Карфагеном война оказалась предельно тяжелой для Рима. Эта особая тяжесть определялась тем обстоятельством, что кроме объективных факторов, особенно на первых порах, работал субъективный фактор, а именно военный гений, воля, мастерство и мужество одного человека — Ганнибала, давшего в детстве клятву быть вечным и непримиримым врагом Рима и выполняющего ее вплоть до своего последнего вздоха

Экономические и социально-политические последствия Пунических войн. 2-я Пуническая война оказалась проверкой силы и прочности Римско-италийского союза. В течение 17-летней войны некоторые союзники Рима перешли на сторону Ганнибала, многие колебались. После войны Рим сурово наказал отпавших союзников: конфисковал их земли, лишил их города городских прав, запретил их жителям носить оружие и т. д. В целом римская политика по отношению к союзникам стала более жестокой. Война опустошила Италию, в битвах погибло много земледельцев, их уча-
стки лежали необработанные. У наказанных италиков отбирали от 1/3 до 2/3 их земель. Это приводило к резкому увеличению фонда государственных земель. Разгром богатого Карфагена, захват заморских территорий, порабощение их жителей способствовали распространению в Италии рабовладельческих отношений.

Победа в Ганнибаловой войне имела и большое международное значение. Став господином Западного Средиземноморья, Рим превратился в сильнейшее государство средиземноморского мира той эпохи. Вскоре римляне обратили свои захватнические взоры на восток, где истощали себя в непрерывных войнах эллинистические монархи, преемники Александра. Искусно используя давние противоречия, Рим поддерживал политический разлад между эллинистическими государствами. Римский сенат справедливо полагал, что союз эллинистических правителей был бы очень опасен для римских захватнических планов. Ослепленные взаимной ненавистью, преемники Александра недооценивали силу нового государства, напротив, они пытались использовать его в своих корыстных целях, не догадываясь, что тем самым приближают свою неизбежную гибель.

После Ганнибаловой войны Рим приобрел много новых территорий за пределами Апеннинского полуострова: Сицилия, Сардиния и Корсика, карфагенские владения Иберии, переименованной римлянами в Испанию, Северная Италия; Нумидийское царство и греческий город Массилия искали союза и покровительства. Владения Рима теперь охватывали уже все Западное Средиземноморье. Перед римским правительством встали задачи по организации управления захваченными территориями.
Среди римского правящего сословия в связи с этим разгорелась борьба: одна группа сенаторов во главе с победителем Ганнибала Сципионом предлагала на завоеванных территориях образовать зависимые государства во главе с местными властителями; другая, возглавляемая сначала Фабием Максимом, а с начала II в. до н. э. Марком Порцием Катоном, настаивала на организации так называемого провинциального управления. Провинции — «поместья римского народа» —создавались на территориях, захваченных Римом вне Италии. Местное управление ограничивалось, а для  руководства провинцией высылались из Рима наместники, чаще всего магистраты после окончания ими срока управления: консулы, преторы, квесторы. Правителей провинций называли проконсулами, пропреторами, проквесторами. Они набирали себе отряды воинов и имели высшую власть (impenum), а также право вести войну, заключать мир, осуждать жителей провинции на смерть.

Первые заморские владения Рима — Сицилия, Сардиния и Корсика —получили статус провинций в 227 г. до н. э. В 197 г. до н. э. из захваченных иберийских территорий были образованы две новые провинции: Испания Ближняя (т.е. расположенная ближе к Риму) и Испания Дальняя —юго-восточная часть полуострова. На провинциальных жителей были наложены налоги: либо десятая часть доходов, как в Сицилии, либо постоянная денежная сумма, как, например, в Испании. За счет провинций содержались стоявшие там римские войска, должностные лица, наместники и их помощники. Значительная часть земель была отнята у жителей и стала составлять собственность Римского государства. Провинции рассматривались в качестве доходных поместий римлян, находились в полном и слабоконтролируемом распоряжении провинциальных наместников, которые вместе со своей администрацией и приезжими коммерсантами нещадно грабили и разоряли беззащитное население провинций. Обычной практикой того времени становится обогащение должностных лиц и дельцов, которые отправлялись в провинции поправлять свое пошатнувшееся состояние.

Организуя провинции, римляне руководствовались принципом «разделяй и властвуй»: часть провинциальных городов и общин получали свободу от налогов и назывались свободными городами, они дорожили этими привилегиями и служили верной опорой римлянам. Большая часть населения была лишена этих преимуществ и подвергалась нещадной эксплуатации. Провинциальное население ненавидело римское господство и при малейшей возможности поднимало восстания.

К началу II в. до н. э. Рим стал твердой ногой на всем Западном Средиземноморье, в его пределах уже не существовало серьезных сил, которые могли бы воспротивиться римскому господству.

 

ТЕМА: Ранняя Римская империя. Правление Октавиана Августа. Принципат.

Социально-экономические отношения в Римской империи в I-II вв.

План:

1.                       Кризис и падение республики

2.                       Принципат Августа

3.                       Укрепление монархической власти в I в. н.э.

4.                       «Золотой век» Римской империи (II в. н.э.)

 

Классовый характер и государственный отрой ранней империи

Гражданские войны в Риме, длившиеся целое столетие, знаменовали собой кризис и гибель рабовладельческой Римской республики. Хотя события и процессы этого бурного периода римской истории чрезвычайно многообразны (Сицилийские восстания рабов и движение Гракхов, диктатура Суллы и великое восстание рабов под руководством Спартака, образование империи Цезаря и гражданская война 40—30-х годов), тем не менее общая тенденция и классовый смысл напряжённой борьбы, развернувшейся в римском обществе, совершенно ясны. Развитие рабовладельческого способа производства, его утверждение и распространение в пределах огромной средиземноморской державы Рима, а также обострение всех свойственных данному способу производства противоречий (и прежде всего угроза новых восстаний рабов и народных движений) привели в конечном счёте к небывалой ещё консолидации класса рабовладельцев Средиземноморья.

Римская республика, бывшая органом господства рабовладельческой верхушки полиса, уже никоим образом не могла соответствовать классовым интересам более широкого блока рабовладельцев всей Римской державы и оказалась исторически обречённой. Ей на смену пришла империя, как орган господства рабовладельцев Италии, а затем и провинций.

Сразу же по окончании гражданских войн перед правительством встал ряд важных задач. Главной из них было укрепление устоев рабовладельческого общества, расшатанных во время этих войн, и упорядочение управления провинциями. Отсюда вытекала необходимость организации государственной власти, достаточно сильной, чтобы управлять мировой державой, и достаточно гибкой, чтобы удовлетворить самые различные категории населения, составлявшего социальные верхи Рима, Италии и провинций. Весьма важен был и вопрос об армии, которая являлась материальной опорой империи, и в связи с этим вопрос о внешней политике. Наконец, важно было укрепить моральную опору империи, которая заключалась во всеобщем убеждении, «...что если не тот или другой император, то все же основанная на военном господстве императорская власть является неотвратимой необходимостью». Своеобразный государственный строй, установившийся в первые века существования Римской империи, в историографии носит обычно название принципата (от слова princeps — первый, так как императоры заносились в список сенаторов первыми).

 

Социальная основа принципата. Сенаторское сословие

Главную роль в социально-экономической жизни Рима и Италии всё ещё играло сословие сенаторов. Правда, многие его члены погибли во время войн и проскрипций, многие потеряли состояние, немало вошло в сенат «новых людей», сторонников триумвиров из разбогатевших италиков, выслужившихся военных и т. п., но всё-таки сенаторы оставались высшим сословием. Принадлежность к нему определялась знатным происхождением и имущественным цензом в миллион сестерциев. Из сенаторов назначался высший командный состав легионов — легаты и старшие трибуны, наместники большинства провинций и префекты Рима — новая должность, введённая Октавианом «для обуздания рабов и мятежников». Их сыновья входили теперь в сословие всадников, пока прохождение магистратур не открывало им доступа в сенат. Хотя крупное землевладение было сильно подорвано проскрипциями и конфискациями, среди старых и новых сенаторов было всё же немало владельцев крупнейших латифундий, главным образом на юге Италии. Большие земельные владения были у сенаторов также в Нарбонской Галлии, Сицилии, Африке. Крупное сенаторское землевладение продолжало основываться прежде всего на эксплуатации рабов. О разнообразии профессий рабов, которыми владели сенаторы, дают представление сохранившиеся до настоящего времени эпитафии рабов и вольноотпущенников двух знатных семей того времени — Волусиев и Статилиев. Помимо рабов, занятых на работах в имениях, были управители, казначеи, садовники, повара, пекари, кондитеры, заведующие парадной и обычной утварью, одеждой, спальники, цирюльники, носильщики, банщики, массажисты, сукновалы, красильщики, прядильщицы, ткачихи, швеи, сапожники, плотники, кузнецы, музыканты, чтецы, певцы, писари, врачи, повивальные бабки, строители, художники и многочисленные слуги без особых профессий.

Римский учёный и писатель Плиний Старший, перечисляя крупнейших богачей конца Г в. до н. э.— начала I в. н. э., упоминает человека, владевшего 4 116 рабами. У каждого из этих аристократов была широкая клиентела из живших близ их имений крестьян, отпущенников, плебеев, искавших сильных покровителей и материальной помэщи. В их клиентелу входили, как во времена республики, целые города в провинциях.

Гордые богатством, влиянием и своими предками, сенаторы всё ещё считали себя солью земли и властителями мира. Они были готовы признать необходимость единоличной власти Октавиана и даже частично поступиться своими политическими, но не социальными преимуществами. Опыт Цезаря показал, что с сенатом надо считаться. И Октавиан, получивший через несколько лет после победы над Антонием имя Августа, учёл это при оформлении своего положения в государстве.

Всадники

Положение второго привилегированного сословия римского рабовладельческого общества — всадников — тоже заметно изменилось. Как и сенаторское сословие, оно сохранило много черт, оставшихся от республиканского времени, но уже наметились пути, по которым должно было пойти его развитие в период империи.

Как и прежде, из всадников выходили дельцы, наживавшиеся на откупах провинциальных косвенных налогов, но теперь их аппетиты были несколько ограничены контролем государства. Зато перед всадниками открылись широкие возможности обогащения на военной и государственной службе. Из них выходили трибуны и центурионы легионов, командиры вспомогательных частей, секретари и чиновники в провинциальном управлении. Египет управлялся префектами из всадников. Это была одна из самых высоких всаднических должностей. Другой, ещё более высокой должностью, венчавшей карьеру всадника, была должность префекта преторианской гвардии. Эту гвардию в количестве девяти когорт, по 1 000 человек каждая, Октавиан Август организовал для своей личной охраны и разместил в Риме и Италии. Преторианцы занимали привилегированное положение: при Августе они получали по 750 денариев в год и служили 16 лет, тогда как легионарий получал всего 225 денариев и служил 20 лет. Префект гвардии был одним из первых лиц в государстве, и впоследствии, при преемниках Августа, префекты преторианцев нередко решали судьбу престола Римской империи.

Всадники должны были иметь ценз в 400 тыс. сестерциев. Из числа всадников пополнялся сенат; в ряды всаднического сословия вступали наиболее богатые и знатные члены муниципальной аристократии Италии и наиболее выдвинувшиеся по службе военные. Чтобы компенсировать всадникам потерю части доходов от непосредственной эксплуатации провинций, Август создал для них ряд новых должностей — надзирателей за дорогами, общественными зданиями, водопроводами и т. п.,— занимая которые они могли получать жалованье от государства. Император устраивал торжественные смотры всадникам; обычно кто-нибудь из его близких родственников считался главой всадничества.

Плебс

Наиболее резко изменилось положение римского городского плебса. Некоторая его часть, состоявшая, главным образом, из вольноотпущенников, владела мастерскими и лавочками разных размеров, кое-кто обрабатывал маленькие садики и огороды, продавая здесь же в Риме цветы, плоды в овощи. Значительную и всё возраставшую часть городского плебса составлял полностью разорённый, лишённый постоянной производительной деятельности люмпен-пролетариат, живший за счёт случайных заработков и подачек государства. При Августе 200 тыс. человек получали даровой хлеб и пользовались производившимися время от -времени денежными раздачами. Своё былое значение в политике римский плебс утратил, и хотя комиции ещё существовали, но никакого значения они уже не имели.

Только однажды, в 19 г. до н. э., когда Август был в отъезде, плебс попробовал выставить своего кандидата на должность консула. Это был некто Эгнатий Руф, который, будучи эдилом, привлёк симпатии плебса, организовав на свой счёт отряды рабов для тушения частых в Риме пожаров. Сенат не одобрил его кандидатуры, и в городе вспыхнули волнения, узнав о которых Август поспешно возвратился в Рим. Волнения были быстро прекращены, а Эгнатий Руф кончил жизнь в тюрьме. Август распорядился, чтобы пожарные команды, так называемые «когорты стражи», были организованы на государственный счёт. Позднее они получили и полицейские функции.

Попытки возмущения среди плебса иногда возникали в связи с задержкой поступления продовольствия. Поэтому для надзора за порядком были образованы ещё и особые городские когорты, нёсшие полицейскую службу. Солдаты этих когорт занимали среднее место между простыми легионариями и преторианцами, получая по 375 денариев в год. Служба в них считалась выгодной, и император мог всецело на них положиться. 

Не ограничиваясь мерами подавления, Август стремился отвлечь плебс от политической жизни и привлечь его к себе. Для этого использовался, в частности, традиционный культ ларов — душ предков, становившихся хранителями фамилии, дома, имения своих потомков, и культ гения, который, по верованиям римлян, сопровождал каждого человека на протяжении всей его жизни. Люди, зависевшие от какого-либо лица,— его рабы, клиенты и т. п. обычно почитали его ларов и гения.

Такой же культ стал теперь официально воздаваться ларам и гению Августа.

Для отправления нового культа в Риме и Италии основывались многочисленные коллегии, частные и государственные. Той же цели, т. е. отвлечению плебса от политики, служили частые и роскошные зрелища, на которых неизменно появлялся сам император. На зрелища он не жалел средств, выписывая отовсюду редких зверей и гладиаторов, покровительствуя популярным актёрам. Большие средства он и члены его семьи тратили на роскошные постройки в Риме: водопроводы, храмы, форумы, портики и т. п. Август говорил, что, получив Рим кирпичным, оставляет его мраморным. Постройки давали занятие части плебеев, обогащали подрядчиков, при посредстве которых они велись, и способствовали росту популярности Августа и престижа державного города.

Об этом престиже, как и об уважении к званию римского гражданина, Август особенно заботился.Он сравнительно скупо раздавал теперь римское гражданство, внушал римлянам, что они — прирожденные властители мира. Политика римского великодержавия имела целью сделать более резкими грани, разделявшие римлян и не римлян, чтобы тем легче было держать в повиновении как римский плебс, так и покорённые народы.

Рабы и вольноотпущенники

На первом месте во всей политике принципата стояла задача обеспечить покорность рабов; этого ждали от Августа различные категории рабовладельцев, поддерживавших его на пути к власти. На протяжении всего существования римского рабовладельческого общества его основной ячейкой была фамилия, включавшая всех свободных и рабов, находившихся под властью её главы. В первый период истории Рима это были преимущественно свободные члены семьи (жена, дети, внуки) и клиенты. По мере развития рабства фамилия всё более расширялась за счёт рабов. В юридических памятниках конца республики и времён империи именно они и подразумевались обычно под словом «фамилия». Жизнь раба была ограничена узкой, замкнутой сферой фамилии. Господин распоряжался его судьбою и самой жизнью, раб участвовал только в фамильных празднествах и в фамильном культе, отправляемом господином или по его поручению управлявшим имением и фамилией рабом-виликом. Предполагалось, что членов фамилии кроме реальной власти главы семейства связывало освящённое религией и обычаем чувство pietas — термин, обычно переводимый словом «благочестие»; однако это было более широкое понятие, так как оно включало не только и даже не столько отношение человека к божеству, сколько взаимный долг родителей и детей, патрона и клиента, господина и раба, а впоследствии, при империи, правителя и подданного.

Гражданские войны расшатали римскую фамилию. Сражающиеся стороны привлекали рабов; рабы и отпущенники, доносившие на господ и патронов во время проскрипций, получали награды. Рабы вступали в коллегии свободных, принимали участие в культах восточных богов, слушали и повторяли опасные для хозяев прорицания — словом, к ужасу рабовладельцев, вышли из тесной сферы фамилии на более широкую социальную арену. Пошатнулась власть отца и господина, повсюду раздавались голоса, оплакивавшие исчезновение древней pietas. По Италии бродили вооружённые отряды рабов и свободных, нередки были случаи, когда рабы убивали господ. Рабы из вновь завоёванных провинций, ещё не смирившиеся с рабством, готовы были восстать. Так, обращённые в рабство астуры и кантабры перебили господ и бежали на родину, в Испанию. Между тем крепкая власть особенно нужна была рабовладельцам Рима и Италии, чтобы привести в порядок вновь полученные или сохранившиеся владения и начать извлекать из них доход. 
Чтобы удовлетворить эти требования, Август избрал два пути. С одной стороны, им были приняты драконовские меры обуздания рабов. Их вооружённые отряды были ликвидированы. Был возобновлён старый закон, по которому в случае насильственной смерти господина все его рабы, находившиеся с ним под одним кровом или на расстоянии окрика, но не пришедшие на помощь, предавались пытке и казни. Только при таких мерах, говорилось в законе, может избавиться господин от вечного страха, живя среди враждебных ему рабов. Двумя другими законами был ограничен отпуск рабов на волю по завещанию, а также рабов моложе 30 лет. Никто не мог отпустить более 100 рабов. Таким образом, ограничивался приток бывших рабов в среду плебса и уменьшалась возможность их союза. Рабы, заклеймённые господином и, следовательно, особенно ненадёжные, даже получив свободу, не становились римскими гражданами.

Август откровенно и нарочито показывал, как низко он ставит вольноотпущенников; даже самых богатых из них он не допускал к своему столу, за исключением Менодора, отпущенника Секста Помпея, предавшего в своё время Октавиану флот своего патрона. Вольноотпущенникам была запрещена военная служба, кроме службы в пожарной охране и во флоте, персонал которого всегда занимал самое низкое положение в римской армии.

Не менее демонстративно подчёркивал принцепс безраздельность власти господина и патрона. Передают, что он награждал рабов и вольноотпущенников, укрывших и спасших своих господ, осуждённых во время проскрипций. Получил известность следующий рассказ: Август обедал у своего друга, богача Ведия Поллиона, который имел обыкновение бросать своих провинившихся рабов на съедение муренам — хищным рыбам, которых он держал в специальных садках. Один из рабов, прислуживавших за столом, разбил драгоценный бокал и, ожидая страшной казни, бросился на колени перед высоким гостем, умоляя о заступничестве. Августа мало смущала судьба раба, но положение главы государства обязывало его к какому-то акту, который вместе с тем не выглядел бы, как вмешательство в отношения господина и раба. Он потребовал, чтобы ему подали все остальные бокалы, и разбил их один за другим, избавив таким образом провинившегося раба от наказания.

Законы о семье

Другим путём, который Август избрал для укрепления фамилии, были известные законы о семье, к которым он трижды возвращался во время своего принципата, принимая даже специальные полномочия «куратора нравов». Законы эти предписывали всем гражданам вступать в брак и иметь детей. Не соблюдавшие их ограничивались в праве наследования и занятия различных должностей. Напротив, лица, имевшие трёх и более детей, получали различные привилегии и государственные пособия. Отцу давалось право убить любовника дочери и дочь, пойманных на месте преступления. Муж был обязан подать в суд на неверную жену и её «сообщника», которые лишались части имущества и высылались на пустынные острова Средиземного моря. Если муж в суд не подавал, каждый гражданин имел право обвинить его в сводничестве. Ограничивалось число разводов, значительно участившихся за последнее столетие.

Всё это призвано было воссоздать древнюю семью, возродить угасшую pietas и тем упрочить исконную власть отца и господина. Законы встретили ожесточённое сопротивление среди определённой части высших слоев Рима. Кроме того, это мероприятие содержало в себе внутреннее противоречие: направленное к укреплению власти мужа и отца, оно вместе с тем санкционировало вмешательство государства в замкнутый некогда мир фамилии. Уже не муж, а суд карал виновную жену. Это противоречие, почти незаметное вначале, впоследствии всё более разрасталось и привело через три века к почти полной замене власти главы фамилии государственной властью.

Армия

Положение армии было одной из первых забот Августа после битвы при Акции.Обеспечив ему победу и единовластие, армия в то же время могла стать опасной силой, направленной против власти императора. Поэтому Август предпринял ряд мер, которые ограничивали роль армии. Огромная египетская добыча помогла ему щедро расплатиться с солдатами и обеспечить ветеранов землёй, не прибегая более к конфискациям. Из 70 с лишним легионов, стоявших под оружием в 33 г., он сохранил только 25. В Италии никакого войска, кроме городских и преторианских когорт, не осталось. Все легионы были размещены в провинциях. Легионарии набирались из римских граждан, главным образом италиков и римлян. Все командные посты занимали сенаторы и всадники, простой солдат мог дослужиться только до центуриона, т. е. командира центурии — подразделения легиона, составлявшего 1/60 его часть и включавшего 100 солдат.

От солдат требовалось беспрекословное подчинение. За малейшую провинность они несли различные наказания — от розог до казни в случае массового неповиновения или бегства с поля боя. Бывший «солдатский вождь» Октавиан теперь никогда не позволял ни себе, ни своим близким обращаться к легионариям с привычным ранее словом «соратники». Его заменило обращение «солдаты». Свою тяжёлую службу солдаты несли в надежде получить землю, деньги и привилегии при отставке. Но когда египетская добыча истощилась, а войны участились, отставку и награды стали оттягивать на неопределённый срок. Чтобы пополнить военную казну, были введены налоги на наследства и на отпуск рабов, но всё-таки денег часто не хватало. В армию шли неохотно, приходилось прибегать к принудительным наборам.

Ещё хуже было положение солдат вспомогательных частей, набиравшихся из покорённых провинциалов или из так называемых союзных, фактически зависимых народов. Это были конные и пешие отряды (алы и когорты) в 500 или 1 000 человек, взятых из одного племени, по имени которого они назывались. Набор в эти части нередко служил непосредственным поводом к восстаниям, и поэтому боевые качества такого войска, как правило, были очень невысоки.

Пpинципат как государственная форма

Существенные изменения в положения различных классов в социальных групп, наметившиеся в период становления Римской империи, определили и её государственное устройство. Ещё в 27 г. до н. э., вскоре после окончания гражданской войны, Октавиан созвал заседание сената, на котором объявил, что, поскольку его полномочия как триумвира истекли и государство умиротворено, он решил вернуться к частной жизни и предложил восстановить республику. Это была умело разыгранная комедия. Октавиан заранее подготовил почву для своего выступления. Ещё в 29 г. до н. э. им была проведена под предлогом удаления недостойных чистка сената, из которого было исключено 200 человек, очевидно враждебных ему. Поэтому неудивительно, что теперь сенаторы горячо благодарили Октавиана за заслуги перед государством и просили остаться у руководства государственными делами. Октавиан милостиво согласился. Республика была объявлена восстановленной. Однако Октавиан получил ряд полномочий, которые создавали ему совершенно особое положение в этой «восстановленной» республике. Соответственные постановления были приняты постепенно, в разное время, но в основном — между 27 и 23 гг. до н. э.

В результате этих постановлений новый строй определился следующим образом: верховным государственным органом признавался сенат. Его решения сохраняли силу закона, он был одной из высших судебных инстанций, к нему переходило управление провинциями, кроме Египта, Сирии, Испании и Галлии, остававшихся в ведении Октавиана, который управлял ими через своих легатов или префектов. Впоследствии распределение провинций неоднократно менялось в связи с присоединением новых, а также в связи с внутренним положением в провинциях, военными действиями и размещением войск; императоры брали себе те провинции, которые нуждались в каких- либо преобразованиях и в которых стояли легионы. Сенат распоряжался старой государственной казной (эрарием). К сенаторам и всадникам, по существу, переходил и выбор магистратов — квесторов, эдилов, преторов, консулов, число которых было увеличено, чтобы дать возможность большему количеству лиц занять эти почётные должности. Так, например, консулы отправляли свою должность только часть года, а затем сменялись другими, так называемыми консулами-суффектами. Особые декурии, состоявшие из сенаторов и всадников, избирали кандидатов на магистратские должности, которых народному собранию оставалось только утвердить. 

С другой стороны, Октавиан оставался верховным главнокомандующим и сохранял титул императора, вошедший как составная часть в его имя. Он, как уже указывалось, был внесён первым в списки сенаторов, что давало ему право первому подавать голос. В течение ряда лет Октавиан избирался консулом (всего он был консулом 13 раз), но помимо этого он по постановлению сената ещё с 36 г. до н. э. имел трибунскую власть, дававшую ему право распоряжаться всеми гражданскими долами в Риме, а позднее получил власть проконсульскую и так называемый «большой империй», который позволял ему осуществлять контроль не только над своими, но и над сенатскими провинциями. Он же был верховным судьёй римских граждан. Как и сенат, он имел право выдвигать кандидатов в магистраты, причём его кандидаты баллотировались вне очереди и, конечно, имели все шансы быть избранными. Для покрытия расходов но вверенным принцеису отраслям управления была создана особая казна (фиск), сложившаяся на основе отдельных провинциальных фисков, существовавших ещё в период республики, и окончательно оформившаяся лишь при последующих императорах. Постепенно она совершенно вытеснила эрарий.

Октавиан подчёркивал, что, восстановив республику, он не принял никаких титулов и званий, не согласных с республиканским строем, и превосходил «товарищей» по магистратурам только авторитетом (aactoritas), которого он достиг лишь благодаря своим исключительным заслугам. Поэтому, чтобы выделить его из всех остальных магистратов, было сделано предложение присвоить ему имя Ромула и этим подчеркнуть, что он как бы наново основал Рим. Но это имя слишком напоминало одиозный титул царя. Выход был найден Мунацием Планком, участником почти всех враждебных Октавиану коалиций и только перед битвой при Акции перешедшим на его сторону. По его предложению принцепсу было присвоено имя Августа, которое затем, как и имя Цезаря, носили все правители империи. Оно может быть приблизительно передано как «возвеличенный божеством», что придавало власти принцепса некую религиозную санкцию. Октавиан стал именоваться «Император Цезарь Август, сын божественного (подразумевается — Юлия Цезаря)». Впоследствии Август получил также наименование «отца отечества». Ещё до этого, когда в 12 г. до н. э. умер бывший триумвир Лепид, до смерти остававшийся великим понтификом, на его место был избран Август, и с тех пор все его преемники были великими понтификами, соединяя всю полноту военной, гражданской и религиозной власти.

Таким образом, несмотря на республиканское оформление и юридическое «двоевластие» императора и сената, принципат, бесспорно, являлся монархией. Но не следует думать, что это оформление не имело никакого значения. Республиканская фикция продолжала играть известную роль ещё около трёх столетий, на протяжении которых монархическая сущность режима выступает всё более и более неприкрытой. Процесс этот получает завершение в конце III в., во время так называемой поздней Римской империи.

Взаимоотношения Августа с сенатом до последних лет его правления носили сравнительно мирный характер. Несколько быстро раскрытых и в общем случайных заговоров, несколько анонимных памфлетов, злословие на дружеских пирушках, более пугавшее протрезвившихся сотрапезников, чем того, кто был его объектом, несколько «смелых ответов» на заседаниях сената, казавшихся современникам верхом гражданского мужества,— вот всё, чем ответили сенаторы на фактическое крушение «республики предков». Со своей стороны Август старался не обострять отношений, старался поддерживать значение сената, внешне сам оказывая уважение сенаторам и требуя его от других. Обедневшим, но «достойным» сенаторам он давал деньги, недостающие им до суммы сенаторского ценза.

Однако Август неуклонно оттеснял сенат на задний план. Боясь влияния сенаторов в провинциях, он запретил им покидать Италию без особого разрешения. Не желая допустить сближения сенаторов с плебсом, Август ограничил расходы частных лиц на зрелища, чтобы никто не превзошёл его в роскоши и популярности. Он вмешивался в управление сенатскими провинциями, пресекая чрезмерные злоупотребления. Август создал совет из 20 человек, именовавшихся его «друзьями», где подготовлялись все важнейшие мероприятия, которые затем поступали на формальное утверждение сената. Дважды проводил он чистки сената, изгоняя неугодных ему лиц и пополняя сенат преданными людьми.

Своим друзьям, приближённым, иногда даже отпущенникам он поручал ряд дел, что повело к зарождению императорской бюрократии, впоследствии вытеснившей старые республиканские учреждения. Тогда же было заложено основание огромному императорскому хозяйству, которое, всё разрастаясь, сделало впоследствии императоров крупнейшими землевладельцами империи, в результате чего они стали не только политически, но и экономически сильнее сенаторов.

Таковы были социальные основы и государственное устройство Римской империи в период принципата. Говоря об этой империи, теперь следует иметь в виду не только Рим или Италию, но и провинции. 

Италия и провинции в годы установления принципата

Сельское хозяйство и муниципальная жизнь Италии

К моменту возникновения империи уже резко обозначились перемены в аграрном строе Италии. Самым важным, решающим фактом было разорение мелкого землевладельца. Хотя сельский плебс ещё сохранялся в Италии, особенно на севере, однако экономическая и особенно политическая роль его сошла на нет. Ведущей фигурой в экономике всё более становится собственник средней рабовладельческой виллы. Не случайно политика Августа и особенно его меры по укреплению рабовладения и фамилии встретили наибольшее сочувствие как раз в среде италийских средних землевладельцев, обладателей имений в несколько сот югеров и нескольких десятков рабов. Из них состояла городская верхушка муниципиев — сословие декурионов, городские советы, из них выбирались городские магистраты. Проскрипции, наделение землёй 300 тыс. ветеранов, основание 28 колоний усилили позиции среднего землевладения в Италии. В Северной и Средней Италии стал господствовать именно этот тип хозяйства, хотя и здесь имелись крупные латифундии.

С этими социально-экономическими сдвигами связан в значительной мере и заметный подъём сельского хозяйства Италии в I в. н, э. Правда, зерно уже и тогда приходилось ввозить, главным образсм из Египта. Но культура винограда, оливы, скотоводство стояли высоко. Вино, масло, шерсть вывозились далеко за пределы Италии; италийские собственники восхваляли Августа и принесённый им мир, который обеспечил им спокойную эксплуатацию их владений.

На земле большей частью работали рабы; иногда применялся сезонный наёмный труд. Продолжалась и практика сдачи земли в аренду. Нередко имение сдавалось целиком крупному арендатору и обрабатывалось его рабами. Известны также случаи, когда рабы сами выступали в качестве арендаторов. Довольно часто ветеран, получивший землю, но не расположенный вести хозяйство, сдавал её в аренду прежнему хозяину. Иногда землевладелец, ведя собственное хозяйство, сдапал часть имения нескольким крестьянам. Аренда была обычно денежной, договор заключался на пять лет с тем, чтобы по желанию сторон его можно было продлить. Однако процесс концентрации земли не приостановился. Поэт Гораций выразительно описывает, как богачи сгоняют своих клиентов, испокон веку живших на их землях, с их наследственных маленьких участков. 

Укрепление среднего землевладения и рабовладения способствовало развитию тесно связанной с ними городской жизни. Муниципальная знать, входившая в так называемое сословие декурионов, из которого пополнялся состав городских советов и избирались магистраты, заботилась о благоустройстве городов. Желая возвысить сословие декурионов и найти в нём прочную опору, Август всячески ему покровительствовал. Во многих городах Август и члены его семьи избирались патронами, что устанавливало дополнительную связь между ним и италийскими городами. Значительную роль в муниципальной жизни Италии играли ветераны, смешавшиеся с местной знатью и составлявшие основное ядро приверженцев императора. Как видно из целого ряда надписей, ветераны занимали муниципальные должности во многих италийских городах. Например, в одной надписи из Капуи говорится о ветеране, служившем в войске «бога Цезаря», проделавшем все походы с Августом и, наконец, поселённом в Капуе. Здесь он занимал почётные муниципальные должности и щедро делился с городом своим состоянием.

В экономике Италии большую роль играло ремесло. Текстильные, металлические и керамические изделия вывозились в самые отдалённые области. Особенно процветало начавшее развиваться ещё во времена республики керамическое производство Арреция (современного Ареццо). Благодаря находкам многочисленных черепков с клеймами арретинских мастеров известно, что арретинская художественная керамика изготовлялась в мастерских, где работало иногда до сотни рабов. Владельцы крупных мастерских открывали свои филиалы и в других местах, например в Малой Азии. Значительную роль в ремесле и торговле играли отпущенники, иногда наживавшие большие состояния. О жизни беднейших слоев населения италийских городов почти ничего неизвестно. Во всяком случае за отсутствием регулярных раздач, поддерживавших римский плебс, они, видимо, занимались ремеслом, работой на строительстве, мелкой торговлей.

Италия в I в. до н. э. делила с Римом привилегированное положение в империи. Подавляющее большинство жителей было римскими гражданами. Правда, на её территории, главным образом на севере, ещё сохранились поселения кельтских и Лигурийских племён, не имевших гражданства, но Август постепенно приписывал их к городам, давая им права латинского гражданства. Как и Рим, Италия была поделена на районы, имевшие административный характер, что также способствовало её унификации. Ко времени Августа была завершена «романизация» Италии, включая и её северную часть — Цизальпинскую Галлию.

Провинции. Колонии и муниципии

Принципат Августа был не только временем завершения романизации Италии, но и началом романизации западных и продолжением эллинизации восточных провинции, хотя и в разной степени. Следует заметить, что самые понятия «романизация» и «эллинизация» весьма условны. Внешними проявлениями и показателями романизации были рост городов и развитие муниципальной жизни в той или иной провинции, поскольку оплотом этой муниципальной жизни были владельцы рабовладельческих вилл. В связи с развитием городов земли провинции делились между городами, прекращались в городские территории, а жившее на них сельское население становилось гражданами городов. В тех провинциях, население которых ещё стояло на стадии разложения первобытно-общинных отношений, это вело к ослаблению зависимости рядовых общинников от племенной знати, дроблению сосредоточенных в её руках земельных владений, развитию классических форм рабства, прогрессу редоесла, торговли и товарно-денежных отношений и уже в результате всего этого к распространению римской культуры.

Города, как целое, имели сложное хозяйство и обладали значительным имуществом, состоявшим из денег, общественных зданий, городской земли и городских рабов. Этим имуществом ведали советы декурионов и городские магистраты. Они пускали в оборот городские капиталы, ссужая их под проценты, сдавали различные подряды по городскому благоустройству, отдавали в аренду часть городской земли, ведали снабжением города продовольствием и регулировали его продажу населению. Они же производили раскладку налогов и повинностей, наложенных на город, стараясь перенести их тяжесть на менее зажиточных и менее влиятельных лиц. Пока города процветали, всё это открывало большие возможности для наживы и делало эти должности выгодными и желанными; богатые и знатные горожане не скупились на украшение родного города и на раздачи, чтобы привлечь симпатии сограждан и получить большинство голосов при выборах на магистратские должности. При вступлении в них они должны были внести известную сумму в городскую кассу. Эти расходы делали магистратуры доступными лишь для богатых людей. Вольноотпущенникам доступ к ним был закрыт, и только сыновья самых богатых из них могли рассчитывать вступить в этот «избранный круг». Таково было положение в Италии, таким оно со временем стало и во многих провинциях.

Большую роль, как и при Цезаре, сыграло основание многочисленных провинциальных колоний ветеранов. Колонии получали землю, из которой нарезались участки ветеранам; если колонии получали так называемое италийское право, то колонисты владели землёй на основе полного римского права собственности, в отличие от других владельцев провинциальных земель, верховная собственность на которые принадлежала государству. Ветераны легионов, их дети и родители, согласно специальному эдикту Августа, освобождались от всяких податей, на какой бы земле они ни поселились. Они приводили на новые земли своих рабов и налаживали хозяйство по римскому образцу. Эти колонии стали основными ячейками последующей романизации. Кое-какие города получали права муниципиев, однако большая часть городов оставалась ещё на разных ступенях зависимости. 

Немаловажную роль в провинциальной политике играла раздача персонального римского гражданства. По данным переписей (ценза), трижды проводившихся при Августе, число римских граждан за первые 20 лет его принципата (28—8 гг. до н. э.) выросло на 4%, а за последующие 21 год (8 г. до н. э.—14 г. н. э.) — на 11 %. Гражданство получали главным образом сторонники Августа, поддерживавшие его ещё во время гражданских войн. Известен, например, гражданин сирийского города Розоса Селевк, который служил командиром (навархом) во флоте Октавиана и не только стал римским гражданином, но был освобождён от податей и получил ряд привилегий в отношении торговли и суда. Римские граждане были привилегированной частью провинциалов и объединялись в организации со своими выборными магистратами.

В восточных провинциях сохранялись прежние категории населения и прежние формы самоуправления. Как прежде, высшее место занимали «эллины», в число которых входили наиболее богатые и привилегированные слои горожан. Сохранились эдикты Августа из города Кирены, которые показывают, что он покровительствовал «эллинам», ограждал их от притеснения римских граждан, имевших до того исключительное право заседать в судах (теперь судебные комиссии составлялись наполовину из «эллинов», наполовину из римских граждан), разрешил посылать непосредственно к нему посольства, ограничивал произвол чиновников и т. п. Конечно, всё это касалось лишь богатых людей, крупных торговцев, владельцев больших мастерских, издавна занимавших первое место в торговых городах Востока и ещё во время гражданских войн поддерживавших Октавиана. Установление мира и власти Рима давало им возможность вести большие дела.

Из местной знати состояли провинциальные собрания, имевшие главной целью отправление культа богини Рима и Августа, который на Востоке по примеру эллинистических царей почитался в качестве бога, тогда как на Западе существовал культ его гения или его «божественной силы». В знак расположения к городам он дозволял именовать себя их «патроном», «восстановителем», «основателем». Так укреплял он положение городских богачей, стараясь создать из них прочную опору своей власти.

На особом положении был только Египет, считавшийся личной собственностью императора. Здесь города, кроме Птолемаиды, Навкратиса и Александрии, не имели самоуправления, вся страна была как бы сельской территорией, подчинённой императорскому префекту. Повидимому, почти полное отсутствие привилегированных территорий в Египте и консервация строя, существовавшего при Птолемеях, облегчали эксплуатацию страны, в частности выкачивание из неё необходимого для Рима хлеба.

Если восточные землевладельцы, торговцы и ростовщики охотно признали власть Августа, дававшего им разные преимущества и привилегии, то в массах жила ненависть к Риму. Именно из стран Востока продолжали поступать рабы на земли римских магнатов, именно египетские крестьяне поставляли хлеб для римского плебса. На Востоке продолжали распространяться пророчества, что придёт день, когда падёт гордый Рим и римляне-поработители станут рабами, явится справедливый царь и спаситель, который освободит угнетённые народы, и настанет царство счастья, золотой век.

В Египте вскоре после его покорения вспыхнуло охватившее Фиваиду восстание, в котором приняло участие пять крупных городов этой области; оно было жестоко подавлено. Глухие известия сохранились о мятежах в городах Сирии и Малой Азии и о постигшей их за это расправе.

Недовольство, протест, отчаяние в настоящем, в'оспоминания о некоем идеализированном прошлом и мечты о лучшем будущем всё чаще оформлялись в религиозных течениях, туманных прорицаниях и тайных учениях. На этой почве несколько позже зародилось и окрепло христианство.

Положение в провинциях; народные восстания

Иным было положение в западных провинциях. Во многих из них ещё не было городов и городской рабовладельческой верхушки. Главную роль здесь играла родовая и племенная аристократия. Завоёвывая западные провинции, Рим опирался на поддержку этой знати, и теперь Август искал среди неё своих сторонников. Многие знатные галлы служили в римском войске командирами вспомогательных частей, набиравшихся из их соплеменников. Они получали римское гражданство и имя Юлиев — родовое имя Августа. Когда в Лугдуне, первой, основанной в 43 г. до н. э. колонии Великой Галлии, был воздвигнут великолепный алтарь богини Рима, жрецами стали избираться представители романизованной галльской аристократии. Они же входили в общегалльское провинциальное собрание, имевшее главной задачей устройство празднеств и жертвоприношений при лугдунском храме.

Но всё же романизация большей части западных провинций только ещё начиналась. Народ страдал под двойным гнётом — своей знати и Рима, да и часть аристократии ещё не примирилась с римским владычеством, с унизительным положением побеждённых «варваров». Представители этой части знати нередко возглавляли народные восстания. Борьба восставших велась с упорством и героизмом. Победители-римляне жестоко расправлялись с ними. В первые годы принципата ближайшему сподвижнику Августа — Агриппе пришлось вести ожесточённую борьбу с испанскими племенами астуров и кантабров. Эта борьба то затухала, то вспыхивала с новой силой. Агриппа опустошал земли, сжигал жилища, безжалостно истреблял непокорных, но, несмотря на всё это, подавил восстание лишь с большим трудом. Несколько раз начинались движения галльских и африканских племён, однако самым опасным для римского могущества было восстание придунайских народов, происходившее в конце правления Августа и длившееся три года (6-9 гг. н. э.).

Уже издавна шаг за шагом проникали римляне в придунайские области и в северные части Балканского полуострова, покоряя племена далматов, паннонцев, мёзов, фракийцев. Ранее возникшие здесь поселения римских граждан, главным образом италийских купцов, получали устройство городов римского права, а местные племена, остававшиеся на положении перегринов (т. е. чужеземцев), ставились под управление римских командиров в должности префектов. Вначале иллирийские области находились под верховным надзором Агриппы, после его смерти они начали постепенно превращаться в провинции — Рецию, Норик, Далмацию, Паннонию, Мёзию. Фракийские племена частично расселялись на территории римских провинций, частично подчинялись местным царям из племени одрисов, бывших послушным орудием Рима. С покорённых взимались тяжёлые подати; рекрутские наборы следовали один за другим.

В 6 г. н. э. пасынок Августа — Тиберий готовился к войне с царём германского племени маркоманнов Марободом, основавшим своё царство на территории современной Чехии. Маробод, как и многие «варварские» цари, жил некоторое время в Риме и многому там научился. Он создал сильный союз племён, организовал армию по римскому образцу и оказывал широкое гостеприимство всем недовольным Римом «варварам», а также римским перебежчикам. Готовясь к войне, Тиберий собрал войско из 12 легионов. Придунайские племена должны были пополнить его вспомогательными частями. Этот новый набор и оказался каплей, переполнившей чашу,— Далмация и Паннония восстали. Восстание возглавили три племенных вождя: два до имени Батон и один — Пинна. Все римские граждане, попавшие в руки восставших, были перебиты. Собралась грозная армия. В Риме распространился слух, что через десять дней враг может быть у ворот столицы. С Марободом был спешно заключён мир, тем более что военные действия против него ещё не развернулись. Август потребовал, чтобы богатые люди пожертвовали часть состояния на военные нужды, с Востока были вызваны легионы на помощь Тиберию. Август включил в армию даже рабов, которых должны были доставить крупные собственники, даровав им предварительно свободу.

И всё-таки, несмотря на эти чрезвычайные меры, восставшие боролись три года. Они выдерживали длительную осаду в укреплённых городах. Подчас им удавалось даже вторгаться в границы соседних провинций, иногда они переходили к партизанской войне. Одновременно и, может быть, не без связи с паннонцами и далматами восстало фракийское племя бессов. Наконец, Тиберий прибег к испытанному римлянами средству и сумел переманить на свою сторону одного из Батонов. Соблазнённый мыслью получить власть из рук Рима, тот предал войско своих соплеменников и своего сотоварища Пинну. Правда, вслед за этим он был захвачен и казнён вторым Батоном, но движение уже было ослаблено. Вскоре восставшие были разбиты. Понесли поражение и бессы; многие из них были расселены в Мёзии,в районах преданных Риму греческих городов. Расправа была жестокой: у побеждённых отнималась земля, некоторым отрезали руки, других продавали в рабство.

Сразу же после Панноно-Далматского восстания аналогичные события произошли в Германии. После покорения Галлии и образования на левом берегу Рейна двух провинций— Верхней и Нижней Германии, римляне пытались подчинить себе и зарейнские области. В результате неоднократных походов, в которых принимали участие пасынки Августа Тиберий и Друз, казалось, что страна до Эльбы может считаться присоединённой к империи. Здесь велась обычная для Рима политика: отдельные племена были поставлены на разные ступени зависимости. Местная знать служила командирами германских частей и получала римское гражданство. Однако племенная знать германцев была более враждебна Риму, чем галльская аристократия, прежде всего потому, что социальное расслоение среди германцев не зашло ещё особенно далеко. Если племенная знать Галлии нуждалась в римской силе для эксплуатации своих соплеменников, то знать германцев всё ещё с трудом переносила римский гнёт и значительно менее нуждалась в римской поддержке. 
В 9г. н. э., когда посланный к германцам Квинкцилий Вар, известный бесстыдными вымогательствами в Сирии, которой он ранее управлял, вздумал вводить среди германцев римское судопроизводство, совершенно им чуждое и обременительное, они восстали. Движение возглавил знатный херуск и римский гражданин Арминий. Вар оказался захваченным врасплох. Во время кровопролитной битвы в Тевтобургском лесу почти все его солдаты были перебиты, а сам он покончил жизнь самоубийством. Хотя восстание херусков и не грозило Риму такой опасностью, как Панноно-Далматское, впечатление в Риме от известия о битве в Тевтобургском лесу было очень сильным. Сам Август, по рассказам современников, в отчаянии восклицал: «Вар, Вар, верни мои легионы!».

Внешняя политика. Зависимые племена и царства

Внешняя политика при Августе определялась необходимостью установить мир в стране, потрясённой долголетними гражданскими воинами, и закрепить положение в провинциях. Поэтому она характеризуется осторожностью и сдержанностью. Правда, на Западе Август всё же стремился расширить границы империи до Рейна и Дуная и подчинить соседние племена, чтобы воспрепятствовать их союзу с недовольными элементами в провинциях. Он старался также заключать с некоторыми соседними племенами договоры, по которым они брали на себя защиту границ империи, становясь её клиентами.

Ещё более была распространена система зависимых царств. Такими царствами были Мавретания в Африке, Коммагена, Каппадокия, Галатия, Иудея и др. в Азии. При формальной независимости они не только обязаны были охранять римские границы, но и фактически были подчинены Риму. Август утверждал их царей и являлся верховным арбитром в их внутренних и внешних делах. Наиболее подробно известно тогдашнее положение Иудеи, по которому можно судить о положении и других зависимых царств.

Царём Иудеи был Ирод, вначале сторонник Антония, после битвы при Акции перешедший на сторону Октавиана. Он отстроил великолепный город, названный в честь Октавиана Кесарией, и всячески старался выказывать свою преданность римскому императору. Тяжёлые налоги, взимавшиеся Иродом, и его пристрастие к греческой культуре вызывали острое недовольство в народе: Возникла народная партия зелотов («ревнителей»), требовавшая борьбы с римским владычеством и, невидимому, возвращения к теократии. Когда Ирод умер и его сыновья отправились в Рим просить у Августа утверждения завещания отца, разделившего между. ними царство, в стране вспыхнуло восстание, жестоко подавленное римскими войсками. Новые волнения вспыхнули из-за ценза — переписи, имевшей целью установление суммы подушного и поземельного налога, который отныне должен был выплачиваться в римскую казну.

Наибольшее значение из зависимых и полузависимых царств имела Армения, где римское влияние и интересы сталкивались с парфянскими. Не имея возможности вести войну с Парфией, Август действовал дипломатическим путём, стремясь усилить своё влияние в Армении и в самой Парфии. В 20 г. до н. з. Август добился того, что послы парфянского царя торжественно возвратили Тиберию римские знамёна и пленных, которые были захвачены в предыдущих войнах. Событие это всячески раздувалось и обыгрывалось, как символ покорности Парфии и признания ею римского превосходства. Во всяком случае столкновений на Востоке удавалось избегать, и сторонники Августа могли поддерживать версию, будто он принёс на землю долгожданный мир и по всей земле утвердил славу римского могущества.

Итоги правления Августа

Август как политический деятель сумел понять нужды и удовлетворить запросы господствующего класса Римской империи. Этим и объясняется его возвышение. Расчётливый, двуличный, умеющий приспособляться к обстоятельствам и использовать их, он был мастером социальной демагогии. Как сообщают современники, он настолько боялся выдать свои истинные мысли, что даже со своей женой Ливией говорил о важных делах только по предварительно составленному конспекту. За минуту до смерти он сам назвал свою жизнь комедией и по обычаю актёров, уходящих со сцены, просил присутствующих проводить его аплодисментами. Такой человек, конечно, был как нельзя более пригоден для выпавшей на его долю исторической роли — сплотить угнетателей против угнетённых, а затем силой и хитростью, кнутом и пряником держать угнетённых в повиновении.

Сорок четыре года Август был единоличным правителем империи. Незадолго до смерти (14 г. н. э.) он составил политическое завещание, впоследствии озаглавленное «Деяния божественного Августа», в котором попытался подвести некоторые итоги своего правления. В сухих и кратких фразах излагает он свою деятельность с момента вступления на политическое поприще, стараясь показать, как благотворна она была для государства. Но как раз к концу его правления стало ясно, что итоги далеко не так уж блестящи.

Правда, установление империи стало совершившимся фактом. Никому уже не казалось странным, что Август готовит себе преемника. После ранней смерти своих внуков и Агриппы, которого он также намечал преемником, единственной возможной кандидатурой была кандидатура его пасынка — Тиберия. Август усыновил его н назначил наследником.

Но, конечно, не эта династическая политика важна при подведении итогов более тем сорокалетней государственной деятельности Августа. Необходимо отметить, что вопрос о рабах оставался достаточно острым, хотя открытых восстаний уже не было. Военная мощь империи и дисциплина войск далеко не отвечали официальной версии о незыблемой власти Рима над миром. Неудачи в Паннонии и Германии потребовали некоторых материальных жертв у богатых людей, что вызвало недовольство сената. Не достигли цели и брачные законы. Знать обходила и нарушала их. Даже дочь Августа и его младшая внучка Юлия были осуждены и изгнаны, из Италии за вопиющий разврат. Не вернулись ни «нравы предков», ни «золотой век», так как контрасты безумной роскоши и жалкой нищеты не только не уменьшились, но ещё более возросли. Экономика Италии, правда, достигла известного подъёма, но собственного хлеба не хватало, и приходилось ввозить его из провинций. В провинциях хоть и создался общественный слой, поддерживавший императорское правительство, но он был сравнительно тонок. Провинции, особенно западные, всё ещё готовы были восстать. 

Идеология римского общества в годы установления принципата. Римская литература

Идеология принципата

Ещё во время гражданских войн в широких массах снова стала очень популярна распространённая на Востоке идея о божественном спасителе, который осчастливит людей и вернёт на землю «золотой век», мир и изобилие. Поэт Вергилий (70— 19 гг. до н. э.) написал в 40г. до н. э. эклогу, в которой в туманных выражениях пророчествовал о рождении младенца, предназначенного вернуть на землю «золотой век». Сходные мотивы встречаются и у поэта Горация (65—8 гг. до н. э.). Эти идеи были широко использованы окружением Августа. Выше уже было отмечено, что для своих восточных подданных он был богом и к нему они нередко прилагали эпитет «спаситель». В Риме и Италии он, не выступая как живое божество, пропагандировал идею нового, счастливого века, дарованного им людям. 
С древних времён в Риме каждые 100 или 110 лет справлялись так называемые секулярные (столетние) игры. С наступлением мира Август решил отпраздновать их с небывалой торжественностью (в 17г. до н. э.). Все жители Италии были приглашены на это трёхдневное празднество. Увеселения и угощения сменялись молитвами и жертвоприношениями за мир, благополучие и плодородие земли и всех на ней живущих. Горацию был заказан секулярный гимн, который исполняли юноши и девушки из знатных семей. Сам император с семьёй принимал деятельное участие в торжествах, которые должны были поразить воображение народа.

Но, использовав популярные в массах надежды на «божественного спасителя» и «золотой век», Август старался уничтожить мятежные идеи, которые могли быть сними связаны. По приказу императора специальная жреческая коллегия тщательно собрала и пересмотрела пророчества и предсказания, которые ходили в народе и приписывались древним пророчицам-сивиллам. Все записи прорицаний, проникнутых опасным для правительства духом, были сожжены. Август запретил поклоняться в Риме восточным богам, которые нашли там уже многих почитателей, особенно сред и плебса, вольноотпущенников, рабов.

Всё это делалось под видом возрождения римской старины и «нравов предков». Эти лозунги имели тот же смысл, что и призыв к возрождению pietas. Рабов стремились вернуть к фамильным культам, оградить их от «опасных» учений и разъединить; свободным же римлянам внушалось, что они самой судьбой поставлены неизмеримо выше остального человечества, чтобы сплотить их вокруг римской религии, римских добродетелей и воскресившего их Августа. При принципате проявлялась забота о том, чтобы исполнялись старые, давно забытые обряды, восстанавливались давно захиревшие жреческие коллегии, поощрялись исследования в области римских древностей. Даже поэт Овидий, более всего прославившийся своей любовной лирикой, принялся в угоду Августу за кропотливое исследование о древнейшей римской религии, результатом которого была поэма «Фасты» («Календарь»), содержавшая перечень римских праздников, связанных с ними обрядов в версий об их происхождении.

Римские поэты. Вергилий

Политика Августа встречала сочувствие в широких кругах италийских собственников, к которым принадлежали и замечательные поэты того времени. Восхвалением римской старины и Августа проникнуто творчество великих поэтов — Вергилия, Горация, Тибулла, Пропорция, Овидия, входивших в литературные кружки, находившиеся под покровительством ближайшего после Агриппы друга Августа — Мецената и бывшего «республиканца» Валерия Мессалы. Все эти поэты были уроженцами италийских городов, некоторые из них происходили из всаднических родов. Только Гораций был сыном вольноотпущенника. Многие из них потеряли свои земли во время гражданских войн. Во время второго триумвирата неизвестный поэт написал дошедшие до нас стихи, полные страстной ненависти к ветеранам, захватившим его аемлю; он заклинает её, чтобы она не давала плодов незаконным «нечестивым» владельцам. В это же время и Вергилий в одной из своих эклог жалуется на новых пришельцев — солдат, захвативших его имение; с окончанием гражданских войн поэт стал на сторону нового режима. Хотя он был знаменит уже в 30-х годах, но по-настоящему его творчество расцвело с наступлением мира. Он восхищался идиллически простой сельской жизнью и римской стариной, которую постоянно и глубоко изучал, и верил, что Август принёс людям мир и восстановил или восстановит древнюю простоту нравов. 

Первым из крупных произведений Вергилия (оно написано в 42—39 гг.) были (Буколики» — сборник из десяти так называемых эклог, написанных частично в подражание идиллиям Феокрита. В этот сборник вошли и эклоги, упоминавшиеся выше. В остальных эклогах изображается, как пастухи на лоне природы состязались в пении любовных песен, прославляли сельскую тишину и мир. Сельской жизни и сельскому хозяйству посвящено и другое произведение Вергилия — «Георгики», написанное спустя два-три года после «Буколик». Оба произведения, вполне отвечавшие господствовавшим настроениям, создали автору большую популярность. Но пережившую века славу величайшего римского поэта принесла ему эпическая поэма «Энеида», над которой он работал десять лет вплоть до своей смерти в 19 г. до н. э. Сам Август живо интересовался его трудом и слушал отдельные части поэмы.

Поэма повествует о странствованиях, приключениях и битвах троянского героя Энея, сына Венеры, которому боги предназначили основать новый город в Италии и стать родоначальником царей Альба-Лонги, Ромула и рода Юлиев. В 12 книгах «Энеиды» рассказывается, как Эней бежал со своей дружиной из горящей Трои, неся на плечах своего старого отца Анхиза и родных пенатов, а рядом с ним шёл его сын "Аскапий, впоследствии названный Юлом. После долгих странствий и неудач Эней попадает в Карфаген, где правила царица Дидона. Выслушав рассказ Энея о его подвигах и скитаниях, она полюбила его, но их союз расторг Юпитер, напомнив Энею, что его ждёт великое будущее в Италии. Покинутая царица кончает жизнь самоубийством. Прибыв в Сицилию и похоронив здесь Анхиза, Эней с помощью Сивиллы спускается в подземное царство, где его умерший отец показывает ему будущих великих мужей Рима и величайшего из них, прямого потомка Энея — Августа, который вернёт на землю «золотой век», прекратит войны и раздоры и расширит власть Рима до Индии и Каспийского моря. В Италии Эней после длительной войны с латинами и этрусками женится на Лавинии, дочери царя Латина, и кладёт начало новому царству латинов и троянцев.

Вся поэма проникнута господствовавшими тогда среди правящего класса Италии идеями и настроениями. Будущее величие Рима и Августа возвещают и Анхиз я сам Юпитер, который определяет миссию римлян на земле: пусть другие народы сильнее в науках и искусствах; назначение римлян — быть владыками мира, щадить побеждённых и покорять надменных. Знаменитые деятели, создавшие величие Рима, по мнению Вергилия, были сильны мужеством, суровой простотой и благочестием (pietas). Сам Эней — образец благочестия, которое и обеспечивает ему победу. Благочестивых он видит, спустившись в царство мёртвых, в стране блаженных; зато нечестивые терпят там страшные муки. С любовью описывает Вергилий древние обычаи я обряды римской религии, простую сельскую жизнь. «Энеида» так ярко воплотила идеологию господствующих слоев Рима и Италии, что на долгие века осталась любимым произведением римлян. Её комментировали ещё в V в. н. э., её цитировали поэты, историки и авторы эпитафий, высеченных на надгробиях в Италии и провинциях, по ней изучали прошлое Рима, по ней гадали.

Гораций

Не менее популярен был поэт Гораций; сходные мотивы звучали и в его творчестве, хотя и не так последовательно, как у Вергилия. Он писал сравнительно небольшие произведения — сатиры, лирические стихотворения, называвшиеся одами, послания. Его стихи разнообразны и изящны. Как до него Катулл, он пользовался новыми, заимствованными у греческих поэтов размерами, которые мастерски применял к латинскому языку. И он восхвалял принесённый Августом мир и радости сельской жизни, и он воспел акцийскую победу, но нередко в его произведениях проскальзывали другие черты. Он упоминает, что земледельцу опостылела земля, которую он возделывает, что рабыни, несмотря на то, что им обещана свобода за рождение троих детей, не хотят давать жизни будущим рабам; он пишет о богатых, скупых, невежественных выскочках, о жажде наживы и погоне за наследствами. Пользуясь много лет покровительством Мецената, подарившего ему небольшое имение, он иногда намекает на тяжёлое положение поэта, ставшего клиентом вельможи и утратившего свободу.

Большое место в его творчестве занимали любовные мотивы, дружба, призывы наслаждаться радостями жизни. С особым мастерством рисует он отдельные сцены и картинки римской и деревенской жизни. С точки зрения историко-литературной очень важно его большое стихотворение о поэзии — одна из древнейших поэтик. Гораций исключительно высоко оценивал миссию поэта, который обязан, по его мнению, воспитывать своих современников и стремиться к наивысшему мастерству в своём искусстве. В одном из стихотворений Гораций пишет,что своими стихами он воздвиг себе памятник «долговечнее меди» и «выше пирамид»и память о нём не исчезнет, пока стоит Капитолий.

Популярность поэзии в Риме; элегические поэмы. Овидий

Любовные стихи-элегии в духе александрийских поэтов были тогда в Риме в большой моде. Ораторское искусство, столь высоко развитое при республике, стало быстро приходить в упадок с прекращением живой политической борьбы. .Талантливые люди теперь обращались к литературе, тем более что Август и его приближённые старались привлечь к ней внимание публики, устраивая общественные библиотеки и организуя публичные выступления поэтов и писателей. Стихи писали и внатыые люди. Даже Август пытался написать трагедию, однако безуспешно. Знамениты были любовные элегии Тибулла и Пропорция. Первая встреча с возлюбленной, перипетии романа, страсть, ревность, измены, разрыв — всё это находило отражение в их стихах. Наряду с лирикой они отдавали дань и темам, обязательным для всякого желавшего заслужить милость Августа,—лести принцепсу, «золотому веку» и прошлому Рима. Особенно характерен в этом смысле Овидий. Он довёл до совершенства разработку любовных мотивов. Он писал и о своей возлюбленной Коринне и о любви мифологических героинь, которых он заставлял изливать свои чувства в посланиях к возлюбленным. В большом сборнике «Метаморфозы» он излагает мифы о превращениях людей в животных, растения, камни и заканчивает своё произведение превращением обожествлённого Цезаря в звезду. И здесь любовные эпизоды были обработаны особенно искусно. Стихи эти были очень популярны среди знатной молодёжи Рима, которую никакие законы не могли вернуть к патриархальной строгости нравов. В нимфах и героинях Овидия римские кутилы узнавали своих современниц — гетер или легкомысленных замужних матрон. Август давно с неудовольствием следил за творчеством Овидия. Когда же поэт написал своё «Любовное искусство», где давались советы, как соблазнить женщину или обмануть мужа, и прозрачно высмеивалось брачное законодательство Августа, он был выслан в городок Томы на Чёрное море. Тщетно писал он в Рим скорбные послания, умоляя о прощении. Прощения он не получил и умер в ссылке. Его послания с Понта, проникнутые глубокой тоской о родине и близких, принадлежат к лучшим творениям мировой поэзии.

Проза. Общий характер литературы «золотого века»

Проза времён Августа не так широко представлена, как поэзия. Самым блестящим прозаиком этого времени был историк Тит Ливии. Свою обширную — в 142 книгах — историю Рима он писал в том же духе, как Вергилий «Энеиду», с благоговением вспоминая тех, кто благодаря своим «истинно римским добродетелям» сделал из маленького городка повелителя мира. За это Август простил Ливию его симпатии к Помпею. Правда, он не всегда был так либерален — сочинения Лабиена и Кассия Севера, прославлявшие Брута, он приказал сжечь.

Литература достигла расцвета при Августе, его принципат был назван «золотым веком» римской литературы. Она соединила разнообразие и мастерство форм эллинистических поэтов с содержанием, близким идеологии правящих кругов Рима. Она оказала большое влияние на развитие мировой литературы. Но в ней уже сказывались черты, приведшие впоследствии римскую литературу к упадку,— зависимость писателей от официальной идеологии и ещё более тягостная зависимость от знатных покровителей, увлечение личными, любовными мотивами, как следствие отсутствия свободы в трактовке общественных вопросов, чрезмерное увлечение искусной формой, изысканными обор отами в ущерб внутреннему содержанию. 

Римская империя в I в. н. э. (до 70-х годов)

Императоры и сенат

Начавшийся ещё во времена Августа процесс изменения состава правящего класса продолжался и при его преемниках. К середине I в. потомки старой знати составляли ничтожное меньшинство (около 1/10 общего числа сенаторов). Остальные сенаторы разбогатели и достигли высокого положения уже при империи. Это были выходцы из италийской знати, выслужившиеся императорские чиновники, иногда даже сыновья богатых воль ноотпущенников. Попадали в сенат, хотя ещё в небольшом числе, уроженцы Нарбонекой Галлии и Испании, а затем и наиболее знатные и богатые представители общин. Великой Гайлий.

Крупнейшие рабовладельцы и землевладельцы Италии всё ещё не могли прииириться с потерей политической власти и поступиться своими исключительными правами и привилегиями. Среди них процветал культ республики и «последних республиканцев» — Брута и Кассия. Но по существу о республике всерьёз они уже не мечтали, а хотели лишь видеть у власти принцепса, избранного сенатом и от него зависящего.

Представители этой группы сенаторов стремились к подавлению всех подданных, будь то рабы, плебс или провинциалы, путём прямого насилия. Они были недовольны тем, что знать провинций получила право высказывать одобрение или порицание уходившему в отставку провинциальному наместнику, которого в соответствии с этим император награждал или предавал суду. Когда в сенат были допущены галлы, это вызвало среди оппозиции негодование и насмешки. Ещё больше эта группа негодовала на богатых и влиятельных вольноотпущенников, требуя, чтобы был издан закон, разрешающий патрону вернуть в рабство вольноотпущенника, показавшегося ему «неблагодарным».

Особенно беспощадной суровости требовала эта сенаторская группировка по отношению к рабам. В 61 г. префект Рима Педаний Секунд был убит своим рабом. По восстановленному Августом закону все 400 человек его городской фамилии подлежали смертной казни. В народе, возмущённом этой жестокостью, началось волнение. Вопрос был поставлен на обсуждение в сенате. С речью выступил потомок «тираноубийцы» Кассия — Гай Касснй. Он считал, что закон должен быть исполнен, так как только непрерывным страхом можно держать в узде разноплемённых рабов. Речь Кассия убедила сенаторов, и рабы Секунда были казнены.

Те сенаторы, которые лишь недавно вошли в состав высшего сословия, готовы были безоговорочно поддерживать сильную императорскую власть и приветствовали борьбу со старосенатской знатью. К этой группе примыкали и представители других сословий,, которые делали карьеру на императорской службе: всадники, императорские вольноотпущенники. Самую значительную роль среди них играл префект преторианцев. Должность эта впервые получила решающее значение уже при первом преемнике Августа. Тогдашний начальник преторианцев Сеян собрал разрозненные преторианские части в один лагерь. В этом лагере и происходило фактическое провозглашение императоров, хотя формально их утверждал сенат.

Из числа всадников выходило большинство военных командиров. Всё большее влияние приобретали прокураторы, ведавшие в провинциях императорскими землями, возраставшими в результате конфискаций имущества осуждённых. Возросла роль императорских вольноотпущенников. Формально они занимали различные должности в личной канцелярии императора. Наиболее важными были должности в ведомствах, занимавшихся финансовой отчётностью, прошениями, поступавшими на имя императора, и ответами на эти прошения. Но постепенно грань между императорским хозяйством и государственной администрацией всё более стиралась, и главы ведомств фактически стали управлять большинством государственных дел. Император Нерон уже посылал своих вольноотпущенников ревизовать дела даже сенатских провинций, а отправившись в Грецию, поручил управление Римом своему отпущеннику Гелию.

Между всеми этими группировками шла непрерывная борьба. Оппозиция сената проявлялась в самой различной форме — от анонимных памфлетов и сатирических песенок против императоров до заговоров на их жизнь. Наиболее ярким представителем сенатской оппозиции императорскому режиму был крупнейший римский историк Корнелий Тацит (ок. 55—120), писавший спустя несколько десятилетий после смерти последнего представителя первой императорской династии Рима, известной в исторической традиции под именем Юлиев-Клавдиев (поскольку сменивший Августа Тиберий и последующие принцепсы принадлежали по-рождению или усыновление к этим родам). Знакомство Тацита с официальными источниками и закулисными интригами того времени и его огромный писательский талант позволили ему мастерски обрисовать образы тиранов на престоле Римской империи. Их посмертному бесславию немало способствовал и современник Тацита — Светоний Транквилл (около 70—160), написавший биографию двенадцати цезарей, начиная с Юлия Цезаря. Он тщательно собрал все слухи и сплетни, ходившие в сенатской среде, и включил их в свою книгу. В результате императоры династии Юлиев-Клавдиев остались в веках образцами безудержного самовластия, кровожадной, бессмысленной жестокости, чудовищного разврата.

Тиберия (14—37) обвиняли в надменности, двуличии и жестокости. Говорили, что по его тайному приказу был отравлен его племянник Германик, пользовавшийся большой популярностью в сенатских кругах. Особенную ненависть вызывал всесильный, но затем обвинённый в заговоре и казнённый префект преторианцев Сеян. Его влиянию приписывали жестокие репрессии, которыми Тиберий отвечал на рост сенатской оппозиции, начавшей проявляться ещё в конце правления Августа. В борьбе с этой оппозицией император охотно принимал всевозможные доносы, между прочим и от рабов, что особенно возмущало знать. Грозным орудием стал и так называемый «закон об оскорблении величества римского народа», некогда направленный против врагов республики, а со времён Тиберия применявшийся для осуждения действительных и мнимых врагов императора. На семьдесят восьмом году жизни Тиберий был задушен в своём дворце на острове Капреях (Капри) префектом преторианцев Макроном.

Новый император, Гай Цезарь (37—41), прозванный Калигулой (уменьшительное от «калига» — солдатский сапог; так называли его солдаты, среди которых он провёл детство), не только не прекратил борьбы с аристократией, но даже усилил её. Сенатские историки описывали его как безумца, требовавшего божеских почестей, казнившего невинных людей исключительно из кровожадности, жалевшего, что у всего народа не одна шея, которую можно было бы перерубить одним ударом. Он так увлекался скачками,писали они, что собирался сделать консулом своего любимого коня. Когда Калигула был убит трибуном преторианцев Кассием Хереей, сенат собирался провозгласить восстановление республики, но эта беспомощная попытка была быстро пресечена преторианцами, провозгласившими императором дядю Калигулы, брата Германика — Клавдия.

Вскоре после убийства Калигулы по наущению группы сенаторов наместник Далмации Скрибониан призвал солдат восстать за республику. Однако среди солдат лозунг республики не был популярен. После недолгих колебаний легионарии перебили командиров, подстрекавших их к мятежу, и заявили о своей преданности Клавдию.

Хотя, по сообщениям всё тех же просенатских источников, Клавдия даже в собственной семье считали чудаком, он достаточно ясно понимал некоторые из стоявших перед ним задач, в частности вопрос об урегулировании взаимоотношений с аристократией провинций. Но это отнюдь не способствовало его популярности в сенате, куда он долгое время являлся только в сопровождении вооружённой стражи. Его обвиняли в том, что он всецело подчиняется своим вольноотпущенникам и жёнам. Последняя из них, властная и честолюбивая дочь Германика — Агриппина уговорила императора усыновить и объявить наследником её сына от первого брака—Нерона, а затем отравила Клавдия. Семнадцатилетний Нерон был доставлен матерью в лагерь преторианцев и провозглашён императором.

Образ Нерона (54—68), которого сенат ненавидел, а христиане считали своим . первым гонителем и чуть ли не антихристом, рисовался особенно чёрными красками. Правда, первые пять лет его правления, когда он находился под влиянием своего воспитателя—знаменитого философа Сенеки, сенат был им доволен. Он отстранил вольноотпущенников Клавдия, не принимал доносов от рабов, не вмешивался в управлен» сенатскими провинциями. Но затем согласие былр снова нарушено. Сенека был отстранен. Снова под руководством префекта преторианцев Тигеллина начались преследования и казни сенаторов. Они ответили на это новым заговором. Теперь заговорщики даже на словах не выступали за республику, стремясь заменить Нерона своим ставленником Пизоном. Это был человек знатнейшего рода, но совершенно ничтожный, что было на руку выдвинувшей его клике. К заговору примкнули многие, между прочим и молодой поэт Лукан, который прославился республиканской по духу поэмой «Фарсалии»; возможно, что участником заговора был и Сенека. Заговор был раскрыт по доносу раба одного из участников. Это дало правительству повод расправиться и с остальными недовольными.

Нерон покровительствовал грекам и выходцам из восточных провинций, что возмущало римскую знать. Её негодование вызывало его пристрастие к поэзии и музыке, которое дошло до того, что он публично выступал на сцене и участвовал в Греции в состязаниях актёров и музыкантов. Когда в Риме произошёл длившийся целую неделю пожар, знать распустила слух, что Нерон приказал поджечь город, чтобы, глядя на пожар, воспеть гибель Трои. С этим пожаром связывают и первое преследование христиан, которых Нерон обвинил в поджоге, чтобы отвести от себя подозрение. Колоссальные средства расходовались Нероном на постройку нового дворца, так называемого «Золотого дома»., на роскошные празднества и раздачи народу Казна была пуста, провинции, особенно западные, переобременены налогами. Правление Нерона закончилось тем, что против него восстали наместники Галлии и Испании. Когда даже преторианцы покинули его и сенат объявил его низложенным, он бежал из Рима и покончил с собой со словами: «Какой великий артист погибает!» 

Социальные отношения и политическая жизнь империи

Рабство и движения рабов

В I в. число рабов в Италии было попрежнему очень велико, возрастало и количество рабов в провинциях по мере их «романизации». Использовались рабы самым различным образом, и положение их было неодинаково. В привилегированном положении находились рабы, становившиеся доверенными агентами, казначеями, секретарями, управляющими имуществом господ; они нередко жестоко угнетали своих собратьев по классу. Были и такие рабы, которым господин давал возможность вести самостоятельное хозяйство — арендовать у него землю, мастерскую, лавку за выплату части получаемого ими дохода. Эти рабы нередко располагали значительными средствами и даже владели собственными рабами. Впоследствии они выкупались на волю, причём в отличие от рабов, отпущенных «по милости господина», как выражались юристы, они не обременялись никакими обязательствами относительно бывшего хозяина. Положение образованных рабов — врачей, чтецов, декламаторов, писцов, актёров, музыкантов, педагогов, которых принято было держать в более или менее богатых домах, было, разумеется, лучше положения остальной массы рабов, но крайне унизительно. В большинстве случаев это были греки или уроженцы Малой Азии; они стоили дорого, и владельцы их щадили. Таких рабов было, конечно, ничтожное меньшинство.

Большая часть рабов была занята в ремесле и сельском хозяйстве. В имениях они работали в разных отраслях хозяйства. Пастухи иногда жили отдельно, в маленьких хижинах близ пастбища, если пастбище, часто общее для нескольких хозяйств, было далеко от имения. Остальные жили в самом" имении, в специальных зданиях. Для вспашки полей, жатвы, обработки виноградников и маслиновых рощ рабы посылались отрядами из пяти человек под надзором особого надсмотрщика и нередко закованными в кандалы.

Вся жизнь рабов проходила в тяжёлом, непрестанном труде и была строго регламентирована владельцем или управителем имения. Хотя в это время уже редкими становились владельцы, нерасчётливо губившие здоровье и жизнь рабов, которые представляли значительную ценность (в среднем раб стоил 500 денариев, квалифицированные же рабы стоили значительно дороже), эксплуатация их стала более интенсивной, чем во времена республики, когда рационально поставленных рабовладельческих хозяйств было сравнительно мало. Непокорных ждала жестокая расправа — плети, наложение клейма, которое лишало раба, даже получившего свободу, возможности стать римским или латинским гражданином, заключение в подземные тюрьмы, эргастулы, бывшие необходимой принадлежностью каждого имения, ссылка в рудники, где условия были настолько невыносимы, что и самые здоровые вскоре становились калеками или умирали, и, наконец, смерть на арене цирка или на кресте, на которую магистрат или наместник провинции обрекал раба по требованию его господина. Сходным было и положение рабов, занятых в ремесленных мастерских.

Сохранявшиеся ещё во времена республики некоторые пережитки патриархальных отношений между господином и рабами совершенно исчезли. На рабов уже смотрели не как на членов фамилии, тесно связанных с её главой, а как на врагов, которых нужно подавлять. «Сколько рабов — столько врагов» — такова была широко распространённая среди рабовладельцев поговорка. Стараясь помешать рабам объединиться, крупные собственники набирали их из разных стран и племён. Большое число рабов было уроженцами Сирии и Малой Азии. Их считали сообразительными, способными к работам, требовавшим известной сноровки и квалификации, но зато строптивыми и склонными к мятежу. Рабов из иллирийских, фракийских, германских племён ценили за физическую силу и выносливость. Часть рабов была и из италиков.

Источники рабства были весьма разнообразны. Рабами становились преимущественно военнопленные, а также и лица, осуждённые за некоторые преступления (например, за отказ от военной службы), захваченные и проданные пиратами, на деятельность которых власти часто смотрели сквозь пальцы. Несмотря на противозаконность таких сделок, была распространена самопродажа в рабство бедняков и продажа детей, особенно на Востоке. Поступали в империю и рабы из соседних областей, где работорговцы закупали у местной знати её соплеменников, по той или иной причине попавших в рабство. Наряду с купленными рабами имелись рабы, родившиеся в доме своего владельца. Хотя закон не признавал браков и родственных отношений между рабами, они сами смотрели на свои связи, как на брак, и господа не препятствовали этому, желая крепче привязать их к дому и увеличить число своих рабов за счёт их детей.

Обычно раб не имел никакой надежды на улучшение своей жизни и будущности своих детей. Поэтому в своей работе он не только не был заинтересован, но прямо ненавидел её. Иногда рабовладельцы отпускали некоторых рабов на волю, отчасти в целях воздействия таким путём на остальных рабов, а отчасти потому, что эксплуатация отпущенников в ряде случаев давала значительные выгоды. Рядовые рабы, получив свободу, были обязаны часть времени работать на своего патрона в качестве ремесленников или на его землях, если они не имели ремесленной специальности. Часть нажитого ими имущества они обязаны были завещать патрону.

В I в. н. э. несколько раз начинались восстания рабов. Вскоре после смерти Августа раб его последнего внука Агриппы Постума, жившего в изгнании, пытался поднять восстание с целью доставить власть своему хозяину. А когда Постум был убит по тайному приказу Тиберия, этот раб стал выдавать себя за своего господина и привлёк к себе много сторонников. Только ,когда он был предан, движение было подавлено. В 24 г. н. э. всадник Тит Куртизий начал собирать рабов-пастухов с огромных пастбищ Южной Италии, намереваясь поднят^ восстание. Оно было подавлено в самом начале, но рабовладельцы были напуганы числом рабов, готовых принять в нём участие. Немалый переполох вызвала среди них и быстро подавленная попытка восстания среди гладиаторов города Пренесте при Нероне.

Нередко рабы использовали и другие формы сопротивления.Они убивали жестоких владельцев, охотно доносили на господ, портили скот и инвентарь. Только плетьми угрозой заключения в эргастулы, оковами и неусыпным надзором можно было заставить их работать. Хотя в сельскохозяйственной технике были сделаны некоторые изобретения — водяная мельница, жатка, тяжёлый плуг, приспособленный для вспахивания твёрдых земель, усовершенствованные прессы для винограда и оливок, но из-за сопротивления рабов применение их было ограничено.

Многие рабовладельцы всё чаще задумывались над создавшимся положением. Некоторые считали, что надо ограничить число рабов, возобновив старые законы против роскоши. Правительство на это не пошло, но при Нероне, например, его тётке Лепиде было предъявлено обвинение, что она плохо наблюдает за своими многочисленными рабами на юге Италии, ставя тем самым под угрозу спокойствие страны. Были и такие рабовладельцы, которые пытались превратить свою фамилию в подобие маленького государства и действовать относительно рабов так же, как действовало правительство относительно плебса, стараясь отвлечь его от опасных помыслов. В императорском хозяйстве и в крупнейших частных домах стали появляться рабские коллегии, организованные так же, как коллегии свободных. В них были свои выборные магистраты, собрания, празднества, свой культ домашних ларов и гения главы фамилии. Первой робкой попыткой со стороны правительства вмешаться во взаимоотношения господ и рабов был эдикт Клавдия. По старому обычаю больных рабов вывозили на остров, посвящённый богу врачевания Эскулапу (на Тибре) и оставляли там на произвол судьбы. Согласно эдикту Клавдия, те из рабов, которые всё-таки выживали, получали свободу.

Упадок латифундий

На юге и в центре Италии ещё сохранялось и даже отчасти снова стало расти крупное землевладение. Однако латифундии, находившиеся под управлением виликов, обрабатывались плохо, многие из них обращались в увеселительные парки и декоративные рощи. Скотоводство,виноделие, оливковые плантации, огороды и цветники если и не вытеснили зерновые культуры, то всё таки значительно уменьшили отведённую для них площадь. Италия попадала во всё большую зависимость от привозного хлеба.

Характерны те противоречия, с которыми мы встречаемся в сочинениях известного агронома того времени Колумеллы. Как и его предшественники, он советовал заводить не слишком большие, но хорошо обработанные имения, в которых использовался бы накопленный веками и обобщённый тогдашними агрономами опыт. Но он вместе с тем неоднократно жалуется на трудности организации труда рабов Он советует снисходительно относиться к рабам, чтобы побудить их лучше работать, награждать прилежных и карать ленивых. Чрезвычайно существенно, что мелкая аренда, носившая при Августе ещё случайный характер, становится к середине I в. обычным явлением. Колумелла уже знает арендаторов (так называемых колонов), сидевших на своих участках из поколения в поколение, и советует сдавать им в аренду те земли, которые невыгодно обрабатывать с помощью рабов. Учёный-натуралист Плиний Старший писал, что латифундии погубили Италию, и советовал отказаться от массового применения труда рабов, особенно закованных в кандалы, так как нельзя ждать хорошей работы от отчаявшихся людей. По его мнению, следовало перейти к обработке небольших участков, для возделывания которых достаточно сил одной семьи и нескольких зависимых людей (клиентов, колонов и т. д.). Плиний и многие другие считали, что вести рациональное хозяйство, на котором настаивал Колумелла, при рабском труде невозможно, убыточно и что в таком случае выгоднее отказаться от тщательной обработки земли.

Городская жизнь в Риме и городах Италии

Несмотря на первые признаки упадка рабовладельческих хозяйств в Италии, сословие декурионов, пополнявшееся ветеранами, разбогатевшими торговцами и ремесленниками, было ещё сильно, магистратские должности выгодны и желанны, и города Италии всё ещё жили интенсивной жизнью. Раскопки города Помпеи, засыпанного лавой при извержении Везувия в 79 г. н. э., а также многочисленные надписи из других городов дают известное представление об этой жизни. 

Главную роль в этих городах попрежнему играли владельцы окрестных вилл с несколькими десятками рабов. Владельцами вилл были старые италийские собственники, ветераны и их потомки, а также разбогатевшие ремесленники, торговцы и ростовщики, свободные и вольноотпущенники, вкладывавшие свои средства в землю. Эти элементы составляли муниципальную верхушку; сыновья богатых отпущенников также, как отмечалось, вливались в сословие декурионов.

Как бессовестно иногда эксплуатировали население городские магистраты, показывают вызванный насилиями магистратов мятеж в Путеолах, а также народное волнение, вспыхнувшее в связи с чрезмерным нажимом при сборе «добровольных пожертвований» на сооружение статуи жене одного магистрата, о котором повествует надпись из города Авсуга. Магистратам и декурионам приходилось делать в своих городах то же, что императоры делали в отношении римского плебса. Здесь, правда, не было регулярных раздач, но декурионы часто устраивали даровые угощения для народа и раздавали подарки; устройство зрелищ и строительство общественных зданий считались обязательными для магистратов. Так развитие городского строя, связанное с развитием рабства и разорением крестьянства, увеличивало расходы на содержание свободной бедноты, что, в свою очередь, вело к усилению эксплуатации рабов и к росту классовых противоречий.

В политике привлечения масс большую роль в Риме и в других городах Италии играли коллегии. В коллегии объединялись лица одной профессии. Были также коллегии культовые, погребальные, где бедные, люди и принимавшиеся в эти коллегии рабы за небольшой взнос получали право на почётные похороны, а при жизни собирались на скромные празднества, чаще всего в честь юбилеев императоров. Особое место занимали коллегии августалов, большей частью состоявшие из вольноотпущенников и посвящённые культу Августа и других императоров, причисленных после смерти по постановлению сената к богам. Богатые вольноотпущенники, не принимавшиеся в сословие декурионов, охотно тратили деньги на нужды этого культа, чтобы играть известную роль в социальной жизни. Особые коллегии составляли ветераны, а также молодые люди из знатных семей, главой которых считался наследник императора; коллегии выбирали патронов из местной знати. Патроны делали им подарки (деньги, здания, иногда земли), за это коллегии поддерживали патронов или их кандидатов на муниципальных выборах.

Восхваляя «суровые в своей простоте нравы предков», сама римская аристократия жила в большой роскоши. В условиях рабского труда значительные улучшения производства были невозможны, и масса прибавочного продукта, выколоченного из рабов, расходовалась не на обеспечение расширенного воспроизводства, а на удовлетворение прихотей богачей. Миллионы тратились на дорогую утварь, драгоценности, наряды, изысканный стол. Дворцы в Риме, загородные виллы, дачи на модном, аристократическом курорте Байях близ Неаполя поражали роскошью постройки, отделки и обстановки. Муниципальная знать Италии, пытаясь тянуться за Римом, также тратила немалые средства на постройку городских домов и сельских вилл, на статуи, картины, художественную посуду. Не отставали и богатые вольноотпущенники. Более ловкие и сведущие в делах, они нередко затмевали богатством разорявшихся потомков аристократических домов, которые платили им презрением и ненавистью. Тип богатого, но невежественного вольноотпущенника стал обычным в сатирической литературе того времени. 

Вместе с тем среди народа царила крайняя нищета. В Риме бедняки ютились в тесных каморках многоэтажных домов, постоянно разрушавшихся вследствие пожаров и обвалов. В италийских городах, они жили в маленьких домишках, занимаясь мелочной торговлей или нанимаясь на работы в мастерские, причём в связи с конкуренцией рабского труда оплата их труда держалась на очень низком уровне. Поэтому неудивительно, что и императорам и муниципальным декурионам приходилось прибегать к разнообразным подачкам, чтобы предотвращать возможные возмущения.

Огромную роль в жизни всех слоев населения и особенно народа играли различные общественные учреждения. В каждом городе и даже в крупных сёлах были свои цирки и театры. По свидетельству современников, гладиаторскими боями, звериными травлями, бегами увлекались все —от рабов до императоров. Происходившие из рабов гладиаторы, возницы, актёры, сумевшие прославиться своим мужеством или искусством, наживали иногда колоссальные состояния, становились любимцами императоров и баловнями знатной молодёжи. Другим излюбленным местом, где встречались римляне, были бани (термы), которые служили также гимнастическими залами, библиотеками и местом встречи друзей. Нередко в термах выступали с чтением своих произведений писатели и поэты.Сооружение водопроводов и роскошных терм нередко производилось за счёт богатых граждан, желавших таким образом заслужить благодарность города.

Большое внимание уделялось также оборудованию центральных площадей городов — форумов. Обычно на форумах помещались храмы главных римских богов и обожествлённых императоров, здание, где заседал совет декурионов, базилика, где совершались торговые и финансовые сделки и происходил суд, кафедра ораторов, выступавших перед народом, статуи городских патронов и «благодетелей». К форуму примыкали рынки и крытые колоннады, ведшие к нему улицы тщательно замащивались каменными плитами. Здесь всегда кипела оживлённая жизнь, сюда приходили и по делам и на прогулку, узнать городские новости, прочесть постановления и приказы правительства и местных органов самоуправления, выставлявшиеся на форуме, послушать ораторов, философов, местных или заезжих. 

Дети богатых горожан, получив начальное образование дома, поступали в грамматические школы для изучения греческой и латинской литературы, а затем — в риторические, где юноша должен был научиться писать и говорить на заданные темы по-латыни и по-гречески, ознакомиться с теорией судебного красноречия и приобрести познания, необходимые для выступления в судах. Богатая молодёжь, желавшая усовершенствоваться в философии, заканчивала своё образование в Афинах, где было несколько философских школ разных направлений. Такое «высшее образование» было, конечно, доступно немногим. 
Дети бедных людей и городских рабов приобретали профессию, поступая в обучение к какому-нибудь владельцу ремесленной мастерской. Лишь часть из них могла обучаться грамоте в школах, содержавшихся частными учителями. Духовная жизнь народных масс слабо отражена в источниках, но некоторые штрихи её дошли до нас. На гробницах ремесленников и отпущенников встречаются многочисленные эпитафии в стихах, составленные ими самими ещё при жизни или их близкими, на стенах раскопанных домов находят нацарапанные жителями отрывки из Вергилия. Известно, что из бедноты состояла значительная часть аудитории, перед которой выступали актёры и ораторы.

Положение в провинциях. Народные движения

Развитие в провинциях рабовладельческих отношений и городского строя

Одним из важнейших вопросов, который стоял перед императорским правительством в первой половине I в. н.э., был вопрос об управлении провинциями. Преемники Августа, как и он сам, стремясь предотвратить народные восстания, а также из фискальных соображений, старались несколько урегулировать их эксплуатацию. Программу правительства в этом смысле сформулировал Тиберий, сказав, что «овец надо стричь, а не резать». Императоры контролировали не только свои, но и сенатские провинции. Относительный мир, интенсивная постройка дорог, которую правительство предпринимало в стратегических целях, но которая служила и интересам торговли, способствовали оживлению экономики провинций. К этому же времени относятся и некоторые изменения в их аграрном строе. Владения племенной знати в западных провинциях, царские и храмовые земли в восточных провинциях частично были конфискованы и, перейдя в руки императоров, сдавались в аренду мелкими участками. Крестьяне-общинники, прежде зависевшие от собственников земли, на которой они сидели, превращались в арендаторов по договору.

Особенно большое значение имела приписка земель к городским территориям и дарование многим городам Испании и Великой Галлии права латинского гражданства, согласно которому городские магистраты автоматически становились римскими гражданами, и превращение части городов в колонии. При выведении колоний крупные имения у части их владельцев отбирались и шли в надел колонистам. Таким образом, формы эксплуатации, сложившиеся ещё в условиях разложения первобытно-общинного строя на землях племенной знати, сменялись развитым рабовладением, с которым было тесно связано распространение городов. В восточных провинциях римские императоры, продолжая и расширяя политику эллинистических царей, приписывали земли к городам, основывали новые города, наделяли правами полисов сельские, храмовые и племенные территории. Эти мероприятия также увеличивали количество собственников или арендаторов земельных участков и способствовали ускоренному разложению пережитков первобытнообщинного строя. В этом же направлении действовали денежные налоги, способствовавшие вовлечению большего числа населения в товарно-денежные отношения. В западных провинциях начала развиваться городская жизнь по образцу италийской, росло число рабов, которые стали заменять сидевших на землях племенной знати клиентов и должников. Эта «романизация» социальных отношений отразилась и на «романизации» образа жизни, языка, культуры господствующего класса. Нарбонская Галлия и Испания, особенно её юго-восточные области, были уже достаточно романизованы ко времени возникновения империи. При Юлиях-Клавдиях тот же процесс идёт и в Великой Галлии. Магистраты времён независимости (вергобреты) уже при Тиберий заменяются дуумвирами, крупнейшие города приобретают римский облик, развиваются ремесло и торговля.

Однако эта видимость процветания имела оборотную сторону. Многие крестьяне, лишившись земли, переданной колонистам-ветеранам, нуждаясь в деньгах и прибегая к содействию ростовщиков, нищали. Задолженность, вызванная налогами, обременяла и племенную знать. Каждый ценз, за которым следовали раскладка податей и набор рекрутов, встречался ропотом населения. Отдельные провинций и части провинций развивались неодинаково. В северозападных областях Испании существовало ещё немало территорий, не имевших городского устройства и населённых племенами, сохранившими прежнюю организацию. В Галлии быстрее романизовались южные и центральные области, где социальная дифференциация к моменту римского завоевания была сильнее и племенная знать чувствовала большую потребность в поддержке Рима. В западных и северных областях Галлии, где жили менее развитые племена, романизация продвигалась медленнее, хотя и здесь возникли две крупные колонии — Августа Треверов (Трир) и Колония Агриппина (Кёльн). Здесь первобытно-общинные отношения были устойчивее и оппозиция Риму сильнее. Ещё медленнее развивались Африка (за исключением немногих старых городов) и придунайские области. В Африке большинство городов сохраняло прежнее устройство, управляясь, как и при карфагенском владычестве, суфетами. Многочисленные берберийские племена управлялись римскими префектами и племенными вождями. Большую роль здесь ещё играли огромные поместья, население которых — клиенты, наследственные арендаторы, должники — зависело только от их владельца. В придунайских провинциях города возникали главным образом в важных стратегических пунктах, где стояли римские войска. Местные племена здесь также управлялись римскими префектами.

При Юлиях-Клавдиях к империи были присоединены ещё три провинции: Фракия, Мавретания и Британия. Фракия уже давно находилась под римским протекторатом, и фактически в ней распоряжался наместник Македонии, помогавший местным царям подавлять восстания подданных. В 44 г. н. э. она была обращена в провинцию. Зависели от Рима и цари Мавретании, где издавна селились римские купцы и куда выводились колонии ветеранов. При Калигуле последний царь Мавретании был вызван в Рим, где и умер (или был убит), а Мавретания стала провинцией.

Уже со времени Цезаря начали укрепляться торговые связи Италии и Британии. Среди знати юго-восточной части острова, где уже сильно развилось имущественное неравенство, складывалась проримская партия, готовая опереться на римлян в междоусобных распрях и борьбе с народом. Так, например, к Калигуле обращался за помощью изгнанный сын правителя одного из пяти британских «царств». Римляне поддержали правительницу племени бригантов Картимандую, когда подданные хотели её изгнать. Постепенно борьба проримской и антиримской, т. е. аристократической и народной, партий очень обострилась. Британия, которая в это время стала значительным центром друидизма, могла сделаться убежищем и союзницей врагов римского господства в Галлии. Наконец, богатства острова — зерно, скот, металлы, жемчуг — казались соблазнительной добычей. Всё это и побудило Клавдия предпринять в 43 г. н. э. завоевание Британии. Часть острова была обращена в провинцию с главным городом Веруламием, получившим права муниципия. Соседние области были подчинены зависимым парям, получившим титул «царей и легатов Августа». Северные и западные части острова, населённые племенами, ещё только начавшими осваивать употребление железа и не имевшими проримской знати, сохранили независимость.

Восстания в западных провинциях

В западных провинциях не прекращалась то затухавшая, то вспыхивавшая вновь борьба против римского владычества Вo всех происходивших там восстаниях были черты сходства. Восстания обычно возглавлялись отдельными представителями местной племенной знати, но основной их движущей силой были широкие народные массы. В 21 г. н. э. вспыхнуло восстание в Галлии, возглавлявшееся знатными галлами — римскими гражданами Флором и Сакровиром. К ним примкнули массы клиентов, должников, крестьян. В Риме это движение вызвало сильную тревогу. Однако оно было довольно быстро разгромлено, причём в его подавлении принимали участие и некоторые представители галльской аристократии. Движения в Галлии были и при Калигуле. Недовольные подверглись репрессиям, их имущество было конфисковано. Клавдий в борьбе с оппозицией галльской знати пошёл двумя путями: с одной стороны, он постарался лишить её возможной поддержки из Британии, а с другой— теснее привязать её к империи, открыв ей путь в сенат.

В Африке в 17 г. н. э. началось большое восстание, длившееся восемь лет. Главную роль здесь играло большое племя мусуламиев и его вождь Такфаринат, служивший в римской армии, но затем дезертировавший и поднявший на борьбу с Римом всех недовольных. К нему примкнули другие племенные вожди, а также многочисленная местная беднота, стремившаяся сбросить гнёт римских и пунических землевладельцев. Восставшие прекрасно владели тактикой партизанской войны, и римляне подавили движение лишь с большим трудом.

Новое движение, на сей раз в Мавретании, разгорелось после присоединения её к империи. Его поднял вольноотпущенник последнего царя Мавретании Эдемон. Здесь, как и в Галлии, подавлять восстание помогала часть местной знати. За эту помощь Клавдий даровал права муниципия и ряд привилегий городу Волюбилису.

Особенно ожесточённую борьбу пришлось выдержать римлянам с повстанцами Британии при Нероне. Борьба с римским владычеством шла там всё время. Вначале её возглавил Каратак, бежавший в непокорённый Уэльс и поднявший на борьбу племена этой области. Сопротивление несколько затихло, когда он был выдан римлянам их старой союзницей Картимандуей. Но налоги и рекрутские наборы истощали страну. Римские дельцы и ростовщики ссужали британцам деньги под колоссальные проценты и за долги отнимали последнее имущество.

Чтобы основать новую колонию — Камулодун, была отнята земля у племени триновантов. Колонисты — ветераны и римские дельцы, жившие главным образом в городе Лондинии, безнаказанно издевались над местным населением. В 61 г. н. э. умер правитель племени иценов Прасутаг, и всё его царство, а также владения знати были объявлены конфискованными. Многие жители были проданы в рабство по требованию римских заимодавцев. Тогда вдова Прасутага — Боудикка призвала народ к восстанию. Повстанцы разрушили города Веруламий, Камулодун и Лондинии и перебили множество римских граждан. Растерявшиеся войска не смогли организовать сопротивление. Присланный в Британию легат Светоний Паулин потопил восстание в крови, однако крайняя жестокость Паулина заставила уцелевших британцев снова взяться за оружие. Хотя методы Паулина вызвали полное одобрение староримской знати, правительство сочло нужным отозвать его и заменить другим легатом, Турпилианом, которому было предписано найти какой-нибудь компромисс и действовать более мягко.

Восточные провинции и зависимые царства

Если в некоторых отношениях налоговые и аграрные мероПрИЯтия правительства в западных и восточных провинциях были сходны и вели к одним и тем же результатам, то все же восточные провинции в значительной мере отличались от западных. Если последние вступали на путь развития рабовладельческих отношений лишь после римского завоевания, то в восточных провинциях рабовладельческий строй существовал уже много веков. Римские завоеватели продолжали, в сущности, политику эллинистических царей. Наряду со старыми полисами основывались новые, к которым приписывалась, как и раньше, хора с зависимым сельским населением. В римский период получает более значительное развитие (по сравнению с эллинистическим временем) частная собственность. Вместе с тем продолжает развиваться и рабовладение — как в имениях, так и особенно в городах. Рабский труд, широко применявшийся в ремесле, сочетался здесь с трудом свободных. Такие специфические для Востока формы рабства, как самопродажа в рабство и долговое рабство, существуют и во времена римского господства, не затронувшего глубоко социально-экономических отношений, которые сложились в течение многих веков развития классового общества и государства в восточных странах. 

Крупнейшие города сохраняли прежнее устройство, хотя их видимая, не зависимость была быстро ликвидирована и они были также подчинены контролю наместников. Между прочим, при Тиберии ряд городов был лишён так называемого «права убежища», присвоенного значительнейшим храмам, которые могли укрывать от властей преступников, должников, беглых рабов, поступавших в распоряжение жрецов. Народные собрания утратили всякое значение, да и магистратуры стали преимущественно только почётными должностями. Как и в италийских городах, здесь широко практиковалась система подачек народу со стороны членов городских советов и магистратов.

В I в. н. э. в восточных провинциях оживляются сельское хозяйство, ремесло и торговля. Особенно расцвела морская и караванная торговля. От этой последней выгадывали главным образом сирийские купцы, привозившие из Аравии и Индии благовония и драгоценности и перепродававшие их по колоссальным ценам в Рим и Италию. На этой торговле наживались огромные состояния, и такие восточные города, как Эфес, Пергам, Антиохия, Александрия, славились своим богатством и роскошью.

Полисное устройство в этих провинциях не играло такой исключительной роли, как это было в Италии или Греции. В Малой Азии оставались обширные области, заселённые местным населением, жившим сельскими общинами. Ещё больше таких районов было в Сирии, где остатки древневосточных форм пережили эллинизм, сохраняясь и при империи. На границах Сирии продолжали существовать зависимые царства, которые то подчинялись провинциальному управлению, то снова получали своих правителей, обычно воспитанных при римском дворе и всецело преданных Риму. Слабость в этих областях полисной организации, на которую могло бы опереться римское господство, сильное влияние жречества, владевшего громадными храмовыми землями, прочность общины, слабость эллинизации — всё это, вместе взятое, заставляло римское правительство предпочитать здесь такие опосредствованные формы господства.

В областях, становившихся провинциями, народ сильно страдал от налогового гнёта и всевозможных повинностей — транспортной, дорожной и т. п. Сборщиков податей единодушно ненавидели; «мытари» в евангелии приравниваются к самым отверженным грешникам. Антиримские настроения в народе, как и прежде, облекались в форму пророчеств о гибели Рима, о божественном освободителе и «торжестве праведных». Ярким образцом таких настроений является раннее христианское произведение «Апокалипсис Иоанна», написанное в провинции Азии. Иногда делались попытки активного выражения протеста; так, при Тиберии в городе Кизикв были истреблены римские граждане. Но крупных восстаний на Востоке до конца правления Юлиев-Клавдиев не происходило. Если и на Западе значительная часть знати стояла уже на проримских позициях, то тем сильнее были проримские настроения среди эллинистической знати восточных провинций, где народным массам было особенно трудно бороться против союза римских и местных угнетателей.

В Египте политика Рима непосредственно проводилась бюрократическим аппаратом, в значительной мере созданным ещё Птолемеями. Рассматривая Египет как главную житницу Рима, правительство переобременяло крестьян налогами и повинностями. Из документов известны 50 натуральных и более 450 денежных налогов. Кроме обычных для провинциалов повинностей по ремонту дорог, перевозкам, содержанию чиновников, путешествующих по провинции, в Египте уже с I в. развивается повинность по принудительной аренде плохих участков земли. За обработку этих участков, как и за взнос податей, отвечала вся сельская община, которая вследствие этого особенно долго сохранялась в Египте. Если налоги не были уплачены, виновные, их родственники и односельчане подвергались всевозможным пыткам. На этот сходный с птолемеевским режим крестьяне отвечали привычным образом — бежали, покидая свои поля. Таким образом, от присоединения к Риму выгадали только крупные землевладельцы, получившие больше свободы в распоряжении своими имениями, и александрийские купцы, наладившие крупную торговлю с Индией. В этот период Александрия становится крупнейшим портом империи. 

Армия и внешняя политика

Для удержания в повиновении разнообразных племён и народов Римскому государству требовалось хорошо организованное и дисциплинированное войско. Между тем становилось всё труднее набрать 150 тыс. человек, составлявших 25 легионов римской армии. Большая часть легионариев состояла из италиков, но рост латифундий в Италии сужал кадры сельского населения, считавшегося наиболее пригодным для военной службы. Только Северная Италия, где ещё сохранялось мелкое землевладение, давала хороших солдат. Постепенно в легионы стали принимать римских граждан-провинциалов, но их было тоже недостаточно. Набор во вспомогательные части проходил с трудом. Только со времён Клавдия, который стал давать права римского гражданства провинциалам, прослужившим в когортах или алах 25 лет, а также их потомкам, служба в армии приобрела известную привлекательность, однако результаты этого мероприятия сказались лишь впоследствии.

Восстание германских и панковских легионов

Условия службы были особенно тяжелы для солдат, стоявших на рейне и на Дунае. Солдаты знали только свой лагерЬ, Тесные, неудобные казармы, тяжёлые упражнения и труд по постройке дорог и укреплений под неусыпным надзором суровых и часто своекорыстных начальников. Отставка и выдача жалованья и земли нередко задерживались. Некоторые солдаты служили 30 лет и более.

После смерти Августа три паннонских и четыре германских легиона подняли восстание. Они требовали снижения срока службы до 16лет и увеличения жалованья до 1 денария в день. Восставшие перебили особо ненавистных им центурионов, а паннонские легионарии отперли тюрьмы в соседнем городе, чтобы к ним могли присоединиться заключённые там преступники и беглые рабы. Тиберий послал в Паннонию своего сына Друза в сопровождении Сеяна и двух преторианских когорт. Друзу удалось разъединить восставших, поссорив их между собой. Зачинщики были казнены, волнение утихло.

Более серьёзно обстояло дело на Рейне, куда срочно прибыл проводивший ценз в Галлии Германии. Солдаты, отказавшись присягать Тиберию, предложили верховную власть Германику, но он это предложение отверг. Восставшие грозили разграбить Галлию. Чтобы успокоить солдат, Германик выплатил им деньги из своих средств и отпустил отслуживших срок ветеранов, обещая, что впредь никто не будет служить более 20 лет. Центурионы должны были предстать перед судом легионариев, и те из них, которых обвинили в чрезмерной жестокости и корыстолюбии, были немедленно изгнаны из армии. За эти уступки солдаты выдали зачинщиков и сами их казнили. Затем всё снова пошло по-старому. Тиберий объявил, что состояние людских ресурсов и финансов не позволяет сократить срок службы и увеличить жалованье.

Вместе с тем отдельные легаты, желая расположить к себе солдат, допускали иногда сильное ослабление дисциплины. Так поступали наместник Сирии Пизон, интригуя против Германика, и Гетулик в Германии, вступив в заговор против Калигулы. Всё это уменьшало боеспособность легионов; ещё меньше можно было положиться на вспомогательные части.

Внешняя политика Юлиев-Клавдиев

Состояние армии и восстания в провинциях заставляли императоров династии Юлиев-Клавдиев в общем придерживаться внешней политики Августа, завещавшего не расширять границ империи. К тому же для дальнейших завоеваний требовались не только военная мощь Рима, но и соответственные условия в странах, которые могли бы стать объектами экспансии. Вся история римских завоеваний показывает, что они были успешны главным образом в тех случаях, когда римляне могли опираться на местную иать, желавшую помощи Рима для борьбы с собственным народом. Другим условием, благоприятствовавшим завоеваниям, была известная степень развития рабовладения и городской жизни в покоряемых областях, что облегчало введение римской системы управления. Между тем ни зарейнские, ни задунайские племена не достигли такой стадии социальной дифференциации, когда могло стать успешным римское вмешательство. Поэтому попытки Рима расширить свои владения за эти границы были пока обречены на неудачу.

Такая попытка предпринималась в начале правления Тиберия Германиком, который намеревался снова отодвинуть границу империи до Эльбы. Но Тиберий понимал всю неосуществимость этих замыслов. Римская агрессия только сплотила бы германские племена, тогда как гораздо выгоднее было поддерживать среди них рознь. Поэтому после нескольких побед Германика над херусками Арминия, которые можно было объявить достойной местью за поражение в Тевтобургском лесу, Тиберий отозвал его из Германии. Не давшие особенно значительных результатов походы в Германию были предприняты Калигулой и военачальником Клавдия Корбулоном. В общем римское правительство предпочитало придерживаться там практиковавшейся ещё при Августе системы зависимых царств.

Более сложными были взаимоотношения с Парфией. Попрежнему яблоком раздора оставалась Армения. Тиберий, как и Август, предпочитал действовать дипломатическим путём. По его поручению Германик поставил царём Армении понтийского царевича Зенона. Легат Сирии Пизон, действуя по инструкции Тиберия, не дал ввести в Армению римские войска, чтобы не раздражать Парфию. Хотя сенатская оппозиция всячески поносила Пизона и добилась его осуждения по обвинению в отравлении Германика, осторожная внешняя политика в общем отвечала её желаниям. Напротив, военные командиры, вольноотпущенники, дельцы — все, кто рассчитывал выдвинуться и нажиться во время войн, толкали правительство к завоеваниям на Востоке. Всякое усиление императорской власти в противовес сенату активизировало внешнюю политику.

Особенно ярко это проявилось во второй половине правления Нерона. Накануне смерти Клавдия парфяне заняли Армению. На армянский престол был посажен Аршакид Тиридат. В начале правления Нерона под влиянием сенатских кругов на Восток был послан любимый знатью Домиций Корбулон. Он ограничился тем, что изгнал из Армении Тиридата и заменил его римским ставленником Тиграном. Одновременно Рим заключил союз с зависимой от Парфии Гирканией, чтобы ослабить тыл врага. После разрыва с сенатом новое окружение Нерона стало настаивать на более активной внешней политике, с тем чтобы подчинить Армению.

Тигран — невидимому, по инициативе Нерона — вторгся в зависимую от Парфии Адиабену, что вызвало войну с Парфией. Командующим был назначен представитель придворных кругов Пет. Корбулон, как легат Сирии, должен был оказывать ему поддержку, но, не одобряя завоевательной политики, делал это не очень энергично. Столкнувшись с основными силами парфян, Пет потерпел серьёзное поражение, и Риму пришлось согласиться на возвращение в Армению Тиридата.

Единственной уступкой, которой римлянам удалось добиться, была, как уже упоминалось выше, поездка Тиридата в Рим для получения диадемы из рук Нерона. Эту церемонию обставили с большой торжественностью. Формально престиж Рима не пострадал, но фактически Армения была потеряна.

Активизировалась в этот период римская политикан в Причерноморье. Понт был обращён в провинцию. Наместник Мёзии—Плавтий Сильван пришёл на выручку осаждённому скифами Херсонесу, что повело к римской оккупации Херсонеса и появлению римских гарнизонов в Южном Крыму. Однако дальнейшее продвижение римлян вглубь Крыма было остановлено сопротивлением местных племён. Тот же Плавтий Сильван совершил поход за Дунай против живших там местных, сарматских племён, которые продвинулись сюда из района Волги. Сто тысяч задунайских жителей было поселено в Мёзии. Греческий город Тира на Днестровском лимане (современный Белгород Днестровский) был подчинён римской власти, а позднее присоединён к Мёзии. Нерон подготовлял поход на Кавказ против кочевников-аланов, рассчитывая дойти до Каспийского моря. Повидимому, он стремился сплотить и поддержать греческие колонии, являвшиеся форпостами античного рабовладельческого общества на периферии, против местных племён, боровшихся с рабовладельцами, обосновавшимися на их земле.

Взаимоотношения с государствами Рима и племенами Аравии

К югу от государств Причерноморья и державы Аршакидов— в Аравии и Северо-Восточной Африке существовало несколько самостоятельных государств, игравших довольно заметную роль в первые столетия нашей эры. Их значение особенно усилилось после перехода Египта и Сирии под власть Рима.

В I в. н. э. на севере Аравии продолжало существовать Набатейское царство, но после укрепления римлян в Сирии оно становится зависимым от Рима. Его значение попрежнему основывалось на посреднической торговле, главными центрами которой были столица царства — Петра и гавань Левкэ-Комэ, расположенная против египетского порта Вероники. В соответствии с общей тенденцией Рима обращать постепенно зависимые царства в провинции Набатейское царство было в 106 г. н. э. присоединено к империи и превращено в провинцию Аравию. Попытка римлян проникнуть на юг полуострова успехом не увенчалась. 
В Южной Аравии к началу нашей эры наибольшего расцвета и богатства достигло царство химьяритов. Главной основой процветания химьяритов была торговля. С одной стороны, это была транзитная торговля товарами, поступавшими из Индии в Римскую империю через города Сирии и египетские порты, с другой — торговля местными продуктами: ароматическими веществами, вывозившимися в Римскую империю, вином, которое охотно покупали в Индии, изделиями местного ремесла, которые продавались племенам Восточной Африки. Крупнейшими центрами были порт Адана (современный Аден) и город Муза, где жило многочисленное торгово-ремесленное население. Товары шли морскими и караванными путями. Караванная торговля, центром которой был город Мариаба (или Мариб), обогащала не только купцов, но и племенных вождей, взимавших пошлины с караванов, проходивших по территории племени. Сами же химъяриты почти ничего не ввозили, и потому в их стране скапливалось большое количество драгоценных металлов. Остатки великолепных сооружений свидетельствуют о роскоши, в которой жили цари и знать.

О социальном строе химьяритов известно очень мало. Повидимому, знать владела значительными землями, которые обрабатывались земледельцами, находившимися от неё в зависимости. Вероятно, это были младшие члены рода, обедневшие общинники и т. п. Химьяриты поставили в зависимость от себя соседние кочевые племена.

При Августе префект Египта Элий Галл предпринял экспедицию в Южную Аравию, целью которой была отчасти борьба с пиратами, действовавшими на Красном море, отчасти захват добычи. Известную роль играло, возможно, и желание египетских купцов наладить непосредственную торговлю с Индией. Экспедиция была крайне трудной и, несмотря на то, что римляне дошли до Мариабы, не дала никаких результатов.

В первой половине I в., как полагают, римлянами была разрушена Адана, но это не уменьшило значения царства химьяритов. По сообщению неизвестного автора, составившего описание плавания по Эритрейскому (Красному) морю, царь химьяритов и сабеев Харибавел' (вторая половина I в. н. э.) был могущественным правителем, поддерживавшим постоянные отношения с Римом, куда он посылал посольства и дары.

На Эритрейском море развивается оживлённая торговля, в которой участвовали купцы из Александрии, Пальмиры, Индии, Аравии. Устанавливаются регулярные морские сношения с Индией. В это же время у химьяритов появляется соперник — вновь возникшее на территории теперешней Абиссинии царство Аксум. Цари Аксума, располагавшие довольно сильным войском и флотом, искали союзников против химьяритов среди племён Южной Аравии. Они поддерживали племя райденитов, добившихся независимости и .захвативших город Сабу. Аксум, невидимому, рассчитывал и на поддержку Рима.

Возвышение Аксума и развитие морской торговли с Индией пагубно повлияли на экономику царства химьяритов, которое начинает быстро клониться к упадку. Главный центр караванной торговли Мариб превращается в небольшой захудалый город. Зато порт Аксума Адулис стал одним из важнейших пунктов на морском пути в Индию. В нём жило множество купцов из Римской империи, греческий язык стал господствующим. Однако помимо Адулиса царство аксумитов не подверглось влиянию иноземных, в частности греческих, элементов. Строй жизни был довольно примитивным. В I—II вв. там ещё не было своей монеты, туземцы вместо неё употребляли кусочки меди. Крупных городов, кроме Адулиса и столицы царства — города Аксума, не было, но столица была большим и красивым городом. Архитектура отличалась своеобразным местным стилем. Самый большой из дворцов занимал площадь в 80 х 120 м и подобно ассирийским дворцам состоял из башен, террас, оград и центрального многоэтажного замка. Такие же замки имелись и в других частях страны. Для Аксума особенно характерны стоявшие на царских могилах огромные стелы, увенчанные серпом луны и диском богини утренней звезды — Астарты. Верховному богу Аксума, богу неба и покровителю государства, цари посвящали золотые статуи и каменные троны с благодарственными надписями. Все эти памятники были исполнены в арабском стиле без всяких следов эллинистического влияния.

Усиление Аксума шло параллельно с упадком Мероэ. Ослабление Мероитского царства началось с I в. н. э. Сокращается строительная деятельность царей, города пустеют, приходят в упадок даже Напата и Мероэ. Причины этого упадка за отсутствием источников пока не установлены. Несомненно, однако, что значительную роль здесь сыграли вторжения племён, обитавших в окрестных степях и пустынях по обеим сторонам Нила. В дальнейшем Мероитское царство было завоёвано Аксумом. Повидимому, при Нероне возникли планы римской экспансии и в этом направлении. В целях предварительной разведки была послана экспедиция в Мероэ, проникшая на юг Африки далее, чем кто-либо из римлян до сих пор. 

События 66—69 гг. и конец династии Юлиев-Клавдиев

Восстание в Иудее

Широкие завоевательные планы, разрабатываемые Нероном, были нарушены событиями в Иудее. Там всё больше сторонников находила антиримская народная партия зелотов, уходивших в горы и создававших боевые отряды. Беднейшие крестьяне и рабы составляли наиболее решительную и непримиримую организацию сикариев (кинжальщиков), члены которой нападали на римлян и местных богачей. Римские прокураторы жестоко расправлялись с захваченными зелотами и сикариями. Ненависть к Риму усиливала религиозный фанатизм, ожидание божественного освободителя.

В 66 г. вспыхнуло восстание. Народ отказался платить подати, перебил римский гарнизон Иерусалима и часть романофильской знати. Восстание распространилось по всей стране. Карательная экспедиция сирийского наместника Цестия Галла была разгромлена восставшими. Однако силы восставших ослаблялись внутренними раздорами. Более зажиточная часть населения была напугана проектами радикальных реформ, которых требовали сикарии и крайние зелоты. Крупные землевладельцы и жречество готовы были идти на соглашение с Римом. Народу приходилось бороться не только против римлян, но и против местных эксплуататоров. Для ведения войны с восставшими Нерон назначил Флавия Веспасиана, считавшегося опытным полководцем.

Гражданская война

Восстание в Иудее хотя и сорвало завоевательные планы Нерона, но непосредственно не угрожало его власти. Настоящая опасность возникла для него тогда, когда в 68 г. возмутилась обременённая дополнительными поборами Галлия, вскоре поддержанная Испанией.

Наместник Тарраконской Испании, старик Гальба, был провозглашён своими войсками императором. После низложения Нерона сенат охотно утвердил Гальбу. Гальба старался восстановить права сената и вместе с тем оправдать надежды поддерживавшей его провинциальной знати. Он широко раздавал римское гражданство испанцам и галлам и снизил на 1/4 подати всем выступившим за него городам. Это были по преимуществу города, где местная аристократия играла главную роль. Колонии же ветеранов до конца оставались верны Нерону. Гальба карал их штрафами, конфискациями, урезкой территории. Возмущённые жители этих городов вступили в союз со стоявшими на Рейне легионами и провозгласили императором наместника Нижней Германии Вителлин, которого сенат ненавидел, считая льстецом и приспешником Нерона.

Одновременно среди племени бойев, живших на территории эдуев, началось восстание крестьян и городской бедноты, возглавлявшееся некиим Марикком. Восставшие, число которых быстро возрастало, нападали на имения местной знати. Движение было подавлено главным образом силами эдуев, но галльская аристократия наглядно убедилась в том, что грозит ей в случае ослабления римской власти.

Между тем просенатская политика Гальбы вызвала недовольство римского плебса и преторианцев. Подняв мятеж и убив Гальбу, они сделали императором одного из ближайших друзей Нерона — Отона. Однако и его правление было кратковременным: войска Отона были разбиты вступившими в Италию войсками Вителлин. Отон покончил с собой. Вителлий стал называть себя Германиком в честь своего войска, в котором большую роль играли вспомогательные части германцев. Солдаты Вителлия, к которым присоединились италийская и римская беднота и частично рабы, расправлялись с богатыми землевладельцами и рабовладельцами. Вителлий отослал часть своих войск обратно в Галлию, что ослабило его, но не примирило с ним сенат.

Тогда-то на сцену выступил новый претендент — Веспасиан. Война в Иудее была почти закончена, оставалось взять Иерусалим. Только беднота ещё сохраняла верность знамени борьбы с Римом и продолжала сопротивление. Землевладельцы, священники, купцы переходили на сторону Веспасиана. Среди них был прославившийся впоследствии своим сочинением об Иудейской войне писатель Иосиф, получивший позднее римское имя Флавий. Веспасиана охотно поддержало и его войско, опасавшееся, что Вителлий отдаст лучшие земли своим солдатам. Сенат также предпочитал его Вителлию. Агенты Веспасиана вели активную агитацию и в западных провинциях. Успех Веспасиана был решён переходом на его сторону сильной и свежей
придунайской армии. В битве под городом Кремоной в 69 г. н. э. Вителлин потерпел поражение и вскоре был убит. Веспасиан остался единственным правителем империи.

Восстания Аникета и Цивилиса. Подавление восстания в Иудее

Однако мир ещё далеко не наступил. В Понте поднял восстание вольноотпущенник бывшего понтийского царя Аникет. К нему примкнули местные племена, недовольные обращением Понта в провинцию, что усилило позиции рабовладельцев греческих городов. Через два-три месяца восстание было подавлено. 

Зато угрожающие размеры приняло движение в Галлии под руководством знатного батава Цивилиса, начавшееся с восстания вспомогательных частей, набранных из племени батавов, но вскоре распространившееся по всем прирейнским областям. Организуя союз германских племён, Цивилис готовился вступить в борьбу с Римом. К нему примкнули галльские племена лингонов и треверов во главе с Сабином, Классиком и Тутором — представителями местной знати, имевшими римское гражданство, но покинувшими службу во вспомогательных римских частях, чтобы бороться за независимость Галлии, которую они провозгласили самостоятельной империей. Вспомогательные части и даже рейнские легионы, которые Вителлий пополнил большим числом провинциалов, примкнули к восставшим. Вскоре почти вся прирейнская область была в их руках. Многие ветераны, поселённые в колониях, были перебиты местными крестьянами, чьи земли отошли ранее к ветеранам. Классик и Тутор призывали остальные общины Галлии присоединиться к борьбе.

В главном городе племени ремов Дурокорторе (современный Реймс) было созвано собрание представителей галльских городов. Треверы высказались за войну. Но галльская аристократия других областей не желала порывать с Римом, она надеялась, что сможет играть видную роль в империи, и была напугана восстанием Марикка. Большинство участников собрания высказалось за мир с Римом. Это предопределило поражение повстанцев. Посланный в Галлию Петилий Цереалис разбил Цивилиса, Классика и Тутора. Галльские повстанцы и мятежные легионы были прощены. Цереалис обратился к ним с речью, в которой доказывал, что римляне явились некогда в Галлию не для завоеваний, а лишь с намерением даровать стране мир; он убеждал восставших, что теперь нет больше деления на побеждённых и победителей и что империя принадлежит галлам так же, как и римлянам.

К этому же времени сын Веспасиана Тит после длительной осады и ожесточённого сопротивления восставших взял Иерусалим. Город был разрушен, 70 тыс. человек были проданы в рабство. Веспасиан и Тит отпраздновали блестящий триумф.

Значение событий 68—69 гг. н. э.

Тацит писал, что события 68—69 гг. раскрыли тайну императорской власти: оказалось, что императоров можно провозглашать не только в Риме, но и в провинциях. Но события эти имели ещё более глубокий смысл. Они показали, что правящие круги провинций уже достаточно прочно срослись с империей и претендуют на то, чтобы занять подобающее место в управлении ею. Они показали также силу сопротивления порабощённых масс провинций Наконец, они показали, что военные силы собственно Италии уже недостаточны, а войска, набранные в провинциях, не будут бороться за интересы империи, пока сами провинции не почувствуют себя достаточно тесно связанными с этими интересами, не станут органической частью империи.

Римское правительство учло эти уроки, и со времени Веспасиана, первого императора династии Флавиев, начинается новый этап во взаимоотношения Рима и провинций.

 

Паде́ние За́падной Ри́мской импе́рии (также Паде́ние Ри́мской импе́рии или Паде́ние Ри́ма) — процесс упадка Западной Римской империи, в результате которого государство оказалось неспособно управлять своей огромной территорией, которая вследствие этого оказалась разделена на несколько государственных образований — преемников Римской империи.

Говоря о факторах, приведших к утрате величия и мощи Римской империи, современные историки указывают на эффективность и численность её армии, состояние здоровья и численность населения Рима, состояние экономики, компетентность императоров, религиозные изменения и эффективность гражданской администрации. Свой весомый вклад в поражение Рима внесло и усиливающееся давление «варваров», не подвергшихся латинизации. Причины падения Рима представляют собой одну из ключевых проблем, рассматриваемых в историографии античного мира. Начало этому исследованию было положено в работе английского историка Эдварда Гиббона «История упадка и падения Римской империи» (англ. The History of the Decline and Fall of the Roman Empire).

В 410 году вестготами был взят Рим, а  4 сентября 476 года вождь германцев Одоакр заставил последнего императора Западной Римской империи Ромула Августа отречься от престола. Таким образом завершилось 12-вековое владычество Рима.

Фла́вий Ро́мул А́вгуст (лат. Flavius Romulus Augustus), прозванный Ромул Августул (лат. Romulus Augustulus  букв. Ромул «мелкий Август») и Момиллус (лат. Momyllus букв. «мелкий позор»), более известный в римской историографии как Ро́мул Авгу́ст, — последний император Западной Римской империи, правивший в 475—476 годах.

Ромул, отличавшийся только своей красотой, был возведён на престол в юношеском возрасте своим отцом, военачальником Орестом, который сверг императора Юлия Непота. Однако его притязания на престол не были признаны ни галльским наместником Сиагрием, ни правителем Восточной Римской империей, ни отправившимся править в Далмацию Непотом. За малолетнего императора правил его отец. В итоге, после десятимесячного правления Ромул был свергнут вождем герулов Одоакром и отправлен в изгнание в Кампанию, где и жил, по всей видимости, до самой своей смерти.

 

Падение Западной Римской империи и

образование варварских королевств

Причины Великого переселения народов. Период с IV в. по VII в. вошел в историю Европы как эпоха Великого переселения народов, названная так потому, что на эти четыре столетия приходится пик миграционных процессов, захвативших практически весь континент и радикально изменивших его этнический, культурный и политический облик. Это эпоха гибели античной цивилизации и зарождения феодализма.

Усиление имущественного и социального неравенства подталкивало различные слои варварских племен к тому, чтобы попытаться захватить новые, занятые чужаками, земли — на этой стадии развития варварское общество склонно к экспансии. Сказалось также давление шедших с Востока степных кочевников. Однако наиболее общей причиной, повлекшей одновременное перемещение огромной разноплеменной массы людей, по всей видимости, было резкое изменение климата. Приблизительно со II в. начинается и к V в. достигает максимума похолодание, вызвавшее усыхание сухих и увлажнение влажных почв с соответствующими изменениями растительного покрова. Эти перемены отрицательно сказались на условиях хозяйствования как кочевых народов евразийских степей, так и оседлого населения европейского севера, побуждая и тех и других искать новую среду обитания в более южных широтах.

Ухудшение климата хронологически совпало для многих варварских племен Европы с разложением у них родоплеменного строя. Экстенсивное по преимуществу развитие производства и сопутствовавший ему рост народонаселения натолкнулись в на­чале новой эры на ограниченность природных ресурсов лесной отчасти и лесостепной зоны континента, которые при тогдашнем уровне производительных сил были менее удобны в хозяйствен­ном отношении, чем районы Средиземноморья. В числе основ­ных причин миграций нужно назвать и внешнеполитические фак­торы, а именно: давление одних варварских племен (чаще всего кочевых) на другие и ослабление Римской империи, оказавшейся более неспособной противостоять натиску со стороны своих окрепших соседей. В IV — V вв. главную роль в Великом переселе­нии играли германские и тюркские, впоследствии также славян­ские и угро-финские племена.

Передвижения германских племен. Родиной германцев были северные, приморские области Германии, Ютландия и Южная Скан­динавия. Южнее жили кельты, восточнее — славяне и балты. Пер­вая волна германской экспансии вылилась в грандиозные пере­мещения кимвров и тевтонов, за четверть века исколесивших пол-Европы (крайние точки: Ютландия, Венгрия, Испания) и наконец в 102-101 гг. до н.э. разгромленных Гаем Марием в от­рогах Западных Альп. Вторая волна приходится на 60-е годы I в. до н.э., когда свевы под предводительством Ариовиста попыта­лись закрепиться в Восточной Галлии. В 58 г. до н.э. они были разбиты Цезарем. Однако к этому времени германцы уже прочно обосновались на среднем Рейне, к концу столетия и на верхнем Дунае, покорив и по большей части ассимилировав местное кельт­ское население. Дальнейшее продвижение германцев на юг было остановлено римлянами, поэтому с конца I в. до н.э. экспанси: их направляется в основном на восток и юго-восток: в верховья Эльбы и Одера, на средний, затем и нижний Дунай.

После разгрома в Тевтобургском лесу (9 г. н.э.) римляне больше не предпринимали серьезных попыток завоевать Германию. Редкие экспедиции вглубь германской территории носили по преимуществу демонстрационный характер; более действенным было признано дипломатическое вмешательство, позволявшее при помощи подкупа, шантажа и натравливания одних племен на другие удерживать  пограничных варваров от нападения. Граница же установилась по Рейну и Дунаю, где впредь в многочисленных крепостях было сосредоточено большинство легионов. В последней трети I в. н.э. для облегчения переброски войск в стратегически важном районе Шварцвальда были сооружены новые мощные укрепления — лимес; земли между лимесом, Рейном и Дунаем (так называемые Десятинные поля) были заселены приглашенными из Галлии кельтами. В начале II в. римляне захватили также Дакию, обезопасив себя от варварских набегов и на нижнем Дунае.

Положение стало меняться во второй половине II в, когда в ходе так называемой Маркоманской войны (166—180) значитель­ные массы варваров впервые прорвали римскую границу, создав угрозу даже Италии. Марку Аврелию с трудом удалось отбросить их за Дунай, но с этого времени германские вторжения заметно учащаются. Борясь с ними и сталкиваясь с падением боеспособ­ности и численности собственных войск, римляне пошли по пути поселения отдельных варварских племен на территории империи, перепоручая им охрану ряда рубежей; одновременно усилилась варваризация самой римской армии.

В 50-е годы III в., воспользовавшись охватившей империю сму­той, германцы проникли на римскую территорию сразу на не­скольких участках. Наибольшую опасность для Рима представля­ли вторжения аламанов и франков в Галлию и дальше в Испа­нию, а также появление готов на северных Балканах, откуда они совершали набеги во внутренние районы полуострова и пират­ские нападения с моря на побережье Пропонтиды и Эгеиды. Франки и аламаны были оттеснены за Рейн приблизительно в 260 г.; последние, правда, закрепились на Десятинных полях. На Балканах в 269 г. готы потерпели сокрушительное поражение при Наиссусе отступили за Дунай. Однако, несмотря на несомненный успех, года спустя римляне эвакуировали войска и гражданское население из Дакии. После этого граница на несколько десятилетий стабилизировалась. В дальнейшем, несмотря на периодические вторжения и мятежи германских поселенцев (например, в середине IV в., когда франки и аламаны вновь попытались перейти в наступление), римляне прочно удерживали рейнско-дунайский вал: на Западе — до 406 г., на Востоке — до последней трети VI в.

Вестготы. К середине IV в. из объединения готских племен выделились союзы западных и восточных готов (иначе вест- и ост- готов), занимавшие соответственно земли между Дунаем и Днепром и между Днепром и Доном, включая Крым. В состав союзов входили не только германские, но также фракийские, сарматские, возможно, и славянские племена. В 375 г. остготский союз был разгромлен гуннами — кочевниками тюркского происхождения, пришедшими из Центральной Азии и подчинившими к этому времени некоторые угорские и сарматские племена, в том числе аланов. Теперь эта участь постигла и остготов.

Спасаясь от гуннского нашествия, вестготы в 376 г. обратились к правительству Восточной Римской империи с просьбой об убежище. Они были поселены на правом берегу нижнего Дуная Мезии, в качестве федератов — союзников с обязательством ох­ранять дунайскую границу в обмен на поставки продовольствия. Буквально через год вмешательство римских чиновников во внут­ренние дела вестготов (которым было обещано самоуправление) и злоупотребления с поставками вызвали восстание вестготов; к ним примкнули отдельные отряды из других варварских племен и многие рабы из поместий и рудников Мезии и Фракии. В ре­шающем сражении у Адрианополя в 378 г. римская армия была наголову разбита, при этом погиб император Валент.

В 382 г. новому императору Феодосию I удалось подавить вос­стание, но теперь вестготам для поселения была предоставлена не только Мезия, но также Фракия и Македония. В 395 г. они снова восстали, опустошив Грецию и вынудив римлян выделить им новую провинцию — Иллирию, откуда они, начиная с 401 г., совершали набеги в Италию. Армия Западной Римской империи состояла к этому времени по большей части из варваров, во главе ее стоял вандал Стилихон. В течение нескольких лет он достаточ­но успешно отбивал нападения вестготов и других германцев. Хороший полководец, Стилихон вместе с тем понимал, что силы империи истощены, и стремился по возможности откупиться от варваров. В 408 г., обвиненный в потворстве своим соплеменни­кам, разорявшим тем временем Галлию, и вообще в чрезмерной уступчивости варварам, он был смещен и вскоре казнен. Взявшая верх «антигерманская партия» оказалась, однако, неспособной организовать сопротивление варварам. Вестготы снова и снова вторгались в Италию, требуя все большей контрибуции и новых земель. Наконец в 410 г. Аларих после долгой осады взял Рим, разграбил его и двинулся на юг Италии, намереваясь перепра виться в Сицилию, но по пути внезапно умер.

Падение Вечного города произвело страшное впечатление на современников, многие восприняли это событие как крушение всей империи и даже как начало светопреставления. Однако, получив военную помощь с Востока, правительство Западной Римской империи сумело в короткий срок взять ситуацию под контроль. С вестготами было заключено соглашение: преемник Алариха Атаульф получал в жены сестру императора Гонория Галлу Плацидию и обещание земель для поселения в Аквитании. С 412 г. вестготы воюют в Галлии и Испании с врагами империи, иногда и против нее   пока в конце концов не оседают -- формально на правах федератов — в Юго-Западной Галлии, в районе Тулузы, ставшей столицей их государства — первого варварского государства возникшего на территории империи (418г.) .

Вандалы. Поражение римлян под Адрианополем совпало по времени с их последним походом за Рейн, после чего они окончательно перешли к обороне и на западном участке границы. Охрана рубежей на нижнем Рейне была поручена франкам, которым пришлось уступить крайний север Галлии — Токсандрию; на среднем Рейне и верхнем Дунае все еще преобладали римские гарни­зоны, местами поддерживаемые аламанскими федератами. В 406 г., пользуясь тем, что основные силы Западной Римской империи были отвлечены на борьбу с вестготами, вандалы, аланы и квады (принявшие теперь имя свевов), преодолев сопротивление фран­ков, прорвали римский лимес в районе Майнца и хлынули в Гал­лию. Другая часть вандалов, аланов и свевов присоединилась к остготскому союзу, возглавлявшемуся Радагайсом; вместе они форсировали Дунай возле Аугсбурга и через Норик вторглись в Италию. В 406 г. недалеко от Флоренции Стилихон разгромил воинство Радагайса, год спустя британские легионы восстанови­ли границу на среднем Рейне, но выдворить варваров из Галлии римлянам уже не удалось. Разорив восточные, центральные и юго-западные районы страны, вандалы, аланы и свевы в 409 г. пере­секли Пиренеи и ворвались в Испанию, закрепившись в основ­ном в ее западных областях.

Наибольшую опасность для Рима в тот период представляли вандалы, к которым в 416 г. присоединились остатки разбитых вестготами аланов. Отличаясь особой дикостью и агрессивностью,  они не шли на договор с империей, не оседали в какой-то одной  местности, предпочитая временный захват и грабеж все новых и новых территорий. Между 422 и 428 гг. жертвами вандалов стали приморские города Восточной Испании. Завладев находящимися  там кораблями, они в 429 г. под предводительством Гейзериха  высадились в Африке в районе Тингиса (Танжера) и начали наступление на запад.

Римкое господство в Северной Африке было основательно поколеблено участившимися набегами берберских племен, только что закончившейся войной наместника, Бонифация против центрального правительства, наконец, непрекращающимися выступлениями народных масс. В этой обстановке вандалы без труда преодолели за год 1000 км и осадили Гиппон-Регий, где епископом был знаменитый христианский богослов Августин. Взяв город в 431 г. после 14-месячной осады, вандалы четыре года спустя вырвали у империи согласие на владение захваченными землями в качестве федератов. Мир был, однако, недолгим. Уже в конце 435 г. вандалы заняли Карфаген и, получив в свои руки огромный торговый флот, стали совершать налеты на побережье Сицилии и Южной Италии. В 442 г. римское правительство было вынуждено признать их полную независимость и власть над большей частью Северной Африки.

Гунны. Потеря главных африканских провинций, снабжавших Италию зерном и оливковым маслом, явилась для римлян тяжелым ударом: враг обосновался в глубоком тылу. И все же военная уг­роза исходила прежде всего с севера. После вторжений 406 г. им­перские войска уже почти не контролировали рейнско-дунайский вал. Римские гарнизоны оставались лишь в некоторых пунктах Реции и Норика, тогда как защита рейнского рубежа была почти всецело передана германским федератам — теперь уже не только франкам, но также бургундам, пришедшим вслед за вандалами и обосновавшимся на среднем Рейне в районе Вормса, и аламанам, постепенно занявшим современный Эльзас. Что же касается Паннонии, то там к 20-м годам V в. прочно утвердились гунны.

С гуннами Рим столкнулся еще в 379 г., когда те, идя по пятам вестготов, вторглись в Мезию. С тех пор они неоднократно напа­дали на балканские провинции Восточной Римской империи, иногда терпели поражение, но чаще уходили лишь по получении откупного, так что понемногу константинопольское правительст­во превратилось в их данника. Отношения гуннов с Западной Рим­ской империей поначалу строились на другой основе: гуннские наемники составляли заметную часть западноримской армии, осо­бенно с 20-х годов V в., главная императорская резиденция ис­пользовала их для борьбы с то и дело поднимавшими мятеж фран­ками и бургундами, обосновавшимися на Рейне, а также с багаудами — крестьянами северо-западной Галлии, пытавшимися отложиться от Рима и жить никому не подвластными самоуправ­ляющимися общинами.

В 436 г. гунны, возглавляемые Аттилой (за свои насилия прозванным христианскими писателями Бичом Божьим), разгроми­ли королевство бургундов; это событие легло в основу сюжета «Песни о Нибелунгах». В результате часть бургундов влилась в состав гуннского союза, другая была переселена римлянами к Женевскому озеру, где позднее, в 457 г., возникло так называемое Бургундское королевство с центром в Лионе.

B конце 40-х годов ситуация изменилась. Аттила стал вмешиваться во внутренние дела Западной Римской империи и претендовать на часть ее территории. В 451 г. гунны вторглись в Галлию| вместе с ними шли гепиды, герулы, остготы, ругии, скиры, другие германские племена. В решающем сражении на Каталаунских полях (близ Труа в Шампани) римский полководец Аэций, бывший когда-то заложником у гуннов и не раз водивший в бой гуннские отряды, с помощью вестготов, франков и бургундов раз­бил войско Аттилы. Это сражение по праву считается одним из важнейших в мировой истории, поскольку на Каталаунских поляx в известной мере решалась судьба не только римского влады­чества в Галлии, но и всей западной цивилизации.

Однако силы гуннов отнюдь еще не были исчерпаны. На сле­дующий год Аттила предпринял поход в Италию, взяв Аквилею, Милан, ряд других городов. Лишенная поддержки германских союзников римская армия оказалась не в состоянии ему противо­стоять, но Аттила, опасаясь поразившей Италию эпидемии, сам ушел за Альпы. В 453 г. он умер, и среди гуннов начались усоби­цы. Два года спустя восстали подчиненные им германские племе­на. Потерпев поражение сначала от гепидов, затем от остготов, гунны откочевали из Паннонии в Северное Причерноморье. Держава гуннов распалась, остатки их постепенно смешались с иду­щими с востока тюркскими и угорскими племенами.

Крушение Западной Римской империи. Победа на Каталаунских полях явилась последним крупным успехом Западной Римской империи. В 454 г. по приказанию Валентиниана III был убит чрез­мерно популярный и независимый, по его мнению, Аэций. В 455 г. от рук одного из военачальников Аэция свева Рикимера погиб сам император. После этого началась политическая чехарда: за 21 год на престоле Западной Римской империи сменилось 9 прави­телей, ставленников италийской или галльской знати, варварской армии под командованием Рикимера (сместившего или убравшего не одного августа), а после его смерти в 472 г. — Византии, вандалов и бургундов. Это время дальнейшего нарастания кризиса империи и стремительного сокращения ее границ.

В мае 455 г., вскоре после убийства Валентиниана III, вандальский флот внезапно появился в устье Тибра; в Риме вспыхнула паника, император Петроний Максим не сумел организовать сопротивление и погиб. Вандалы без труда захватили город и подвергли его 14-дневному разгрому, уничтожив при этом множест­венных памятников культуры. Отсюда происходит термин  «вандализм», которым обозначают намеренное бессмыслен уничтожение культурных ценностей.

Вандалы не пытались закрепиться в Италии, но с этого времени твердо контролировали все крупные острова и морские коммуникации в Западном Средиземноморье. Тогда же начинается экспансия бургундского государства. В 461 г. бургунды овладевают Лионом и начинают успешное продвижение вниз по Роне, в сторону Прованса, и одновременно на север, завоевав к концу 70-х годов те земли, которые в средние века и получили название Бургундия. Навстречу им с севера, на территорию нынешней Лотарингии, продвигались франки, а с северо-востока, в современный Эльзас (позднее также в немецкую Швейцарию) — аламаны. Наибольший ус­пех в этот период выпал на долю вестготов, понемногу занявших прилегающие к Бискайскому заливу области Аквитании, а затем большую часть Центральной Галлии, до среднего течения Луары.

В отличие от вандалов вестготы, бургунды, франки и аламаны формально оставались федератами, их правители имели высший римский титул патриция, контролируемые ими земли продолжа­ли считаться частью римского государства. Однако на деле это были уже вполне самостоятельные политические образования притом далеко не всегда дружественные по отношению к Риму. Вестготы, например, неоднократно пытались захватить средизем­номорские области римской Галлии. Будучи призваны в начале 50-х годов в Испанию для борьбы с багаудами, а также со свевами, прочно обосновавшимися на северо-западе страны и регу­лярно совершавшими набеги в другие ее районы, вестготы дейст­вительно помогли римлянам разгромить и тех и других, но уйти из Испании уже не пожелали. К началу 70-х годов они шаг за шагом подчинили почти весь полуостров, кроме удерживаемого свевами северо-запада и твердынь басков в Западных Пиренеях и Кантабрии. То обстоятельство, что вестготы выступали не как враги, а как уважающие римские законы федераты империи, лишь облегчило им расширение своего государства.

В последние годы своего существования Западная Римская им­перия являла собой причудливое и в целом печальное зрелише. Под прямым контролем Равенны оставались: Италия (без остро­вов), приморская часть Иллирии, некоторые районы в Реции и Норике, три оторванные друг от друга области Галлии — Прованс, Овернь и территория между средним течением Луары, Соммой и Ла Маншем (будущая Нейстрия), а также прибрежная Мавритания и, может быть, отдельные пункты в Юго-Восточной Испании. При этом центральное правительство, как правило, не было в состоянии реально помочь удаленным от Италии провинциям, предоставляя местным властям самим решать возникающие проблемы.

Ярким примером служит история Британии, которая после 408 г. с уходом римских легионов была, по сути дела, брошена на произвол судьбы. На неоднократные мольбы жителей Британии о помощи против вторгавшихся из Ирландии и Шотландии кельтов западно-римское правительство, насколько известно, не реагировало. Некоторое время британцы защищались самостоятельно, затем, в 20-е годы, пригласили с этой целью германское племя саксов, выделив им для поселения земли в юго-восточной части острова в Кенте. В 40-е годы саксы перестали повиноваться римским властям, объявили себя независимыми и, опираясь на все прибывающие с континента отряды соплеменников (а также англов, ютов и фризов), начали войну с вчерашними хозяевами острова. Британцы сопротивлялись, временами нанося противнику серьезные поражения (перипетии этой борьбы в преобразован­ном виде нашли отражение в легендах о короле Артуре), но постепенно отступали все дальше на запад к Ирландскому морю. Нечто подобное происходило и на других территориях, где еще сохранялась римская государственность. В Норике римская власть удерживалась в некоторых городах лишь благодаря союзу с гер­манским племенем ругиев, которым платили что-то среднее между данью и жалованьем за службу; в Мавритании сохранность римских порядков зависела от умения местных магнатов догово­риться с берберами; Овернь долгое время оставалась римской из-за соперничества бургундов и вестготов. Даже в самой Италии власть императора обеспечивалась главным образом поддержкой почти полностью варварской армии, периодически домогавшей­ся увеличения жалованья.

В 476 г. варвары и здесь потребовали земель для поселения; отказ римлян удовлетворить это требование привел к государственному перевороту: предводитель германских наемников Одоакр из пле­мени скиров сместил последнего западно-римского императора Ромула Августула и был провозглашен солдатами конунгом Италии. Заручившись поддержкой римского сената, Одоакр отослал знаки императорского достоинства в Константинополь с заверениями в послушании. Восточноримский василевс Зенон, вынужденный признать сложившееся положение вещей, пожаловал ему титул патриция, тем самым узаконив его власть над италийцами. Так прекратила существование Западная Римская империя.

Варварские королевства после падения империи. Свержение Ромула Августула принято считать концом не только Западной Римской империи, но и всего античного периода истории. Дата эта, разумеется, условная, символическая, поскольку большая часть империи уже давно находилась вне реального контроля равеннского  правительства, так что образование еще одного варварского государства, теперь уже на территории Италии, знаменовало завершение длительного процесса.

Великое переселение народов отнюдь не закончилось в 476 г. В VI в. приходят в движение баски: успешно сдерживая натиск вестготов в Кантабрии и Пиренеях, они одновременно начинают колонизацию галльских земель к югу и западу от Гаронны (о чем свидетельствует, помимо всего прочего, закрепившийся за этой территорией топоним Гасконь). Продолжается миграция в Бри­танию саксов, англов и их союзников, и к концу раннего средне­вековья ее уже обычно называют Англией, тогда как северо-за­падная оконечность Галлии — Арморик, куда переселилась часть бежавших от германцев бриттов, получила название Бретань. Дру­гая часть саксов с лангобардами переместилась с низовий Эльбы на верхний Дунай, в то время едва ли не самый неспокойный район Европы, где одно германское племя чаще всего сменяло другое, а посреди этой варварской стихии еще несколько десяти­летий сохранялись островки римского населения.

Лежащая дальше на восток Паннония стала в VI в. ареной борьбы между германцами, славянами и аварами — тюркоязычными по преимуществу племенами, пришедшими из евразийских степей. Последние в итоге взяли верх и в 60-е годы VI в. создали на среднем Дунае могущественную державу, терроризировавшую всех своих соседей, — Аварский каганат. К тому же примерно времени относит­ся начало массовых вторжений славян на Балканы и их постепенное движение на запад к Эльбе и Альпам. Средиземноморье в то время оставалось относительно спокойным; положение стало меняться в середине VII в., когда в Леванте, а затем в Египте и Северной Африке обосновались арабы, которые стали оказывать все более заметное воздействие на исторические судьбы Западной Европы.

После падения Западной Римской империи ее провинциальные владения были скоро захвачены варварами. Вестготы окончатель­но утвердились на большей части Испании, закрепили за собой Овернь и поделили с бургундами Прованс, вандалы тем временем прибрали к рукам мавританские порты. Дольше всех сопротивля­лись римляне Северной Галлии, создавшие там самостоятельно государство. Однако в 486 г. близ Суассона они потерпели пора­жение от салических (приморских) франков, захвативших после этого все галльские земли к северу от Луары, кроме Арморики.

К концу V в. на обломках Западной Римской империи сложилось несколько варварских королевств: Вандальское, Вестготское, Свевское, Бургундское, Франкское и государство Одоакра в Италии. Племена, обитавшие во внутренних областях Германии, равно как в Британии, а тем более в Скандинавии, еще не имели собственной государственности. Судьба этих политических образований была неодинаковой. Наименее долговечным оказалось созданное бывшими наемниками, в основном из числа герулов, скиров и некоторых других столь же немногочисленных германских племен, государство Одоакра — видимо, потому, что не обладало прочной племенной основой. В 493 г. оно было уничтожено пришедшими из Норика и Паннонии остготами; возглавлял их конунг Теодорих (493-526), действовавший с ведома восточноримского императора Зенона. Королевство остготов, включавшее помимо Италии Сицилию, Норик, часть Паннонии и Иллирии, а позднее также Прованс, вскоре стало самым сильным в Западной Европе, но в 555 г., после затяжной войны, было завоевано Ви­зантией. Еще раньше, в 534 г., эта участь постигла королевство вандалов (см. гл. 5).

Наиболее жизнеспособным и динамичным оказалось Франкское королевство (см. гл. 4). В сражении возле Пуатье в 507 г. франки одержали решительную победу над вестготами и в течение не­скольких месяцев захватили почти все их владения в Галлии, вклю­чая Тулузу. Вмешательство остготов предотвратило завоевание франками и действовавшими в союзе с ними бургундами среди­земноморских областей Галлии. Прованс около 510 г. отошел к остготам, Септимания осталась за вестготами, чья столица была перенесена за Пиренеи в Толедо. Однако с этого времени верхо­венство в Галлии перешло к франкам. В 534 г. они завоевали ко­ролевство бургундов.

Дальнейшая история варварских королевств связана с завоевательной политикой восточноримского императора Юстиниана I. Помимо Северной Африки и Италии ему удалось отобрать в 551 г. у ослабевших вестготов ряд городов в Южной Испании: Картахену, Кордову, Малагу и др. Но развить успех византийцы уже не сумели. В 568 г., теснимые аварами, на Апеннинский полуостров вторгллись лангобарды, в считанные годы овладевшие большей Северной и Южной Италии, после чего Константинополь перешел к обороне и уже не пытался расширить владения империи. Тем временем в наступление перешло стабилизировавшееся королевство вестготов. В 585 г  они положили конец независи­мости свевов и одновременно начали теснить византийцев, отвоевав южную часть полуострова к 636 г. Северная Африка оставалась в руках Константинополя  до арабского завоевания в 60-е гг. VII в. В  начале VIII столетия арабы вышли к Гибралтарскому проливу, пересекли его и за несколько лет полностью уничтожили Вестготское королевство.

 

ТЕМА: ВОЗНИКНОВЕНИЕ И РАЗВИТИЕ ХРИСТИАНСКОЙ РЕЛИГИИ.  ПОЗДНЯЯ РИМСКАЯ  ИМПЕРИЯ.

1.                       Условия формирования христианства и его идейные истоки

2.                       Этапы становления христианства как государственной религии

3.                       Поздняя Римская Империя (III-V вв.).

Кризис Римской рабовладельческой империи в III в.

4.                       Реформы Диоклетиана и Константина. Экономическое развитие Римской Империи в IV-V вв.

 

Условия формирования христианства и его идейные истоки

История христианства насчитывает более двух тысяч лет. Наряду с буддизмом и исламом, это одна из трех мировых религий. Около трети жителей планеты исповедуют христианство во всех его разновидностях.

Христианство возникло в I в. н.э. на территории Римской империи. Среди исследователей нет единого мнения о точном месте возникновения христианства. Некоторые считают, что это случилось в Палестине, которая находилась в то время в составе Римской империи; другие предполагают, что это произошло в еврейской диаспоре на территории Греции.

Палестинские евреи на протяжении многих веков находились под чужеземным владычеством. Однако во II в. до н.э. они добились политической самостоятельности, за время которой расширили свою территорию и немало сделали для развития политических и экономических отношений. В 63 г. до н.э. римский полководец Гней Полтей ввел в Иудею войска, в результате чего она стала частью Римской империи. К началу нашей эры и другие территории Палестины потеряли свою самостоятельность, управление стало осуществляться римским наместником.

Утрата политической самостоятельности воспринималась частью населения как трагедия. В политических событиях усматривали религиозный смысл. Распространялась идея божественного возмездия за нарушения заветов отцов, религиозных обычаев и запретов. Это приводило к усилению позиции еврейских религиозных националистических группировок:

§ хасидеи — правоверные иудеи;

§ саддукеи, которые представляли примиренческие настроения, они были выходцами из высших слоев иудейского общества;

§ фарисеи — борцы за чистоту иудаизма, против контактов с чужеземцами. Фарисеи выступали за соблюдение внешних норм поведения, за что их обвиняли в ханжестве.

По социальному составу фарисеи были представителями средних слоев городского населения. В конце I в. до н.э. появляются зелоты — выходцы из низших слоев населения — ремесленников и люмпен-пролетариев. Они высказывали наиболее радикальные идеи. Из их среды выделились сикарии - террористы. Их любимым оружием был кривой кинжал, который они скрывали под плащом — по латыни «сика». Все эти группировки с большей или меньшей настойчивостью вели борьбу с римскими завоевателями. Было очевидно, что борьба идет не в пользу повстанцев, поэтому усиливались чаяния о приходе Спасителя, Мессии. Именно первым веком нашей эры датируется самая древняя книга Нового Завета - Апокалипсис, в котором так сильно проявилась идея возмездия врагам за несправедливое отношение и притеснения евреев.

Наибольший интерес представляет секта ессеев или эссенов, поскольку их учение обладало чертами, присущими раннему христианству. Об этом свидетельствуют найденные в 1947 г. в районе Мертвого моря в Кумранских пещерах свитки. Общими у христиан и ессеев были идеи мессианизма - ожидания скорого пришествия Спасителя, эсхатологические представления о грядущем конце света, истолкование идеи греховности человека, обрядность, организация общин, отношение к собственности.

Процессы, происходившие в Палестине, были подобны процессам, происходившим в других частях Римской империи: везде римляне грабили и нещадно эксплуатировали местное население, обогащаясь за его счет. Кризис античных порядков и становление новых социально-политических отношений переживались людьми болезненно, вызывали ощущение беспомощности, беззащитности перед государственной машиной и способствовали поиску новых путей спасения. Возрастали мистические настроения. Распространяются восточные культы: Митры, Исиды, Осириса и др. Появляется множество различных объединений, товариществ, так называемых коллегий. Люди объединялись на основе профессий, общественного положения, соседства и т.д. Все это создавало благоприятную почву для распространения христианства.

Источники возникновения христианства

Возникновение христианства было подготовлено не только сложившимися историческими условиями, оно имело хорошую идеологическую основу. Главным идейным источником христианства является иудаизм. Новая религия переосмыслила идеи иудаизма о монотеизме, мессианстве, эсхатологии, хилиазме - вере во второе пришествие Иисуса Христа и его тысячелетнее царство на земле. Ветхозаветная традиция не утратила своего значения, она получила новую трактовку.

Существенное влияние на становление христианского мировоззрения оказала античная философская традиция. В философских системах стоиков, неопифагорейцев, Платона и неоплатоников были выработаны мыслительные конструкции, понятия и даже термины, переосмысленные в новозаветных текстах и трудах богословов. Особенно большое влияние на основы христианского вероучения оказали неоплатонизм Филона Александрийского (25 г. до н.э. — ок. 50 г. н.э.) и нравственное учение римского стоика Сенеки (ок. 4 г. до н.э. — 65 г. н.э.). Филон сформулировал понятие Логоса как священного закона, позволяющего созерцать сущее, учение о прирожденной греховности всех людей, о покаянии, о Сущем как первоначале мира, об экстазе как средстве приближения к Богу, о логосах, среди которых Сын Божий — высший Логос, а другие логосы — ангелы.

Сенека считал главным для каждого человека достижение свободы духа посредством осознания божественной необходимости. Если свобода не будет вытекать из божественной необходимости, она окажется рабством. Только повиновение судьбе порождает невозмутимость и спокойствие духа, совесть, нравственные нормы, общечеловеческие ценности. Сенека в качестве нравственного императива признал золотое правило морали, которое звучало следующим образом: «Обходись со стоящим ниже так, как ты хотел бы, чтобы с тобой обходились стоящие выше». Близкую формулировку мы может найти в Евангелиях.

Определенное влияние на христианство оказало учение Сенеки о скоротечности и обманчивости чувственных удовольствий, заботе о других людях, самоограничении в пользовании материальными благами, недопущении разгула страстей, необходимости скромности и умеренности в повседневной жизни, самоусовершенствовании, обретении божественного милосердия.

Еще одним источником христианства стали процветающие в это время в различных частях Римской империи восточные культы.

Наиболее спорным вопросом в исследовании христианства является вопрос об историчности Иисуса Христа. В решении его можно выделить два направления: мифологическое и историческое. Мифологическое направление утверждает, что наука не располагает достоверными данными об Иисусе Христе как исторической личности. Евангельские рассказы написаны через много лет после описанных событий, они не имеют реальной исторической основы. Историческое направление утверждает, что Иисус Христос был реальной личностью, проповедником новой религии, что подтверждается рядом источников. В 1971 г. в Египте был найден текст "Древности" Иосифа Флавия, который дает основание полагать, что в нем описан один из реальных проповедников по имени Иисус, хотя о чудесах, им совершаемых, говорилось как об одном из многочисленных рассказов на эту тему, т.е. сам Иосиф Флавий их не наблюдал.

История становления христианства охватывает период с середины I в. н.э. до V в. включительно. В течение этого периода христианство пережило ряд стадий своего развития, которые могут быть сведены к следующим трем:

1 — стадия актуальной эсхатологии (вторая половина I в.);

2 — стадия приспособления (II в.);

3 — стадия борьбы за господство в империи (III-V в.).

На протяжении каждой из этих стадий менялся состав верующих, возникали и распадались различные новообразования внутри христианства в целом, непрестанно кипели внутренние столкновения, которые выражали борьбу за реализацию насущных общественных интересов.

На первой стадии христианство еще не выделилось окончательно из иудаизма, поэтому ее можно назвать иудеохристианской. Название «актуальная эсхатология» означает, что определяющим настроением новой религии в это время было ожидание прихода Спасителя в ближайшее время, буквально со дня на день. Социальной основой христианства стали порабощенные, обездоленные люди, страдающие от национального и социального гнета. Ненависть порабощенных к своим угнетателям и жажда мести находили свое выражение и разрядку не в революционных действиях, а в нетерпеливом ожидании той расправы, которая будет учинена грядущим Мессией над антихристом.

В раннем христианстве не было единой централизованной организации, не было священников. Общины возглавляли верующие, способные воспринять харизму (благодать, сошествие Святого Духа). Харизматики объединяли вокруг себя группы верующих. Выделялись люди, которые занимались разъяснением учения. Их называли дидаскалы — учителя. Для организации хозяйственной жизни общины назначались специальные люди. Первоначально появились диаконы, выполнявшие простые технические обязанности. Позднее появляются епископы — наблюдатели, надзиратели, а также пресвитеры — старейшины. Со временем епископы занимают главенствующее положение, а пресвитеры становятся их помощниками.

Стадия приспособления

На второй стадии, во II в., ситуация меняется. Светопреставления не наступает; напротив, происходит некоторая стабилизация римского общества. Напряженность ожидания в настроениях христиан сменяется на более жизненную установку существования в реальном мире и приспособления к его порядкам. Место эсхатологии, общей в этом мире, занимает эсхатология индивидуальная в потустороннем мире, активно разрабатывается учение о бессмертии души.

Изменяется социальный и национальный состав общин. В христианство начинают обращаться представители состоятельных и образованных слоев населения разных народов, населявших Римскую империю. Соответственно изменяется вероучение христианства, оно становится более терпимым к богатству. Отношение властей к новой религии зависело от политической ситуации. Один император осуществлял гонения, другой проявлял гуманность, если это позволяла внутриполитическая ситуация.

Развитие христианства во II в. привело к полному отрыву от иудаизма. Евреев среди христиан в сравнении с другими народностями становилось все меньше. Необходимо было решать проблемы практически-культового значения: пищевые запреты, празднование субботы, обрезание. В результате обрезание заменили на водное крещение, еженедельное празднование субботы было перенесено на воскресенье, праздник Пасхи перешел в христианство под этим же названием, но был наполнен другим мифологическим содержанием, так же как и праздник Пятидесятницы.

Влияние других народов на формирование культа в христианстве проявлялось в том, что происходили заимствования обрядов или их элементов: крещение, причащение как символ жертвоприношений, молитва и некоторые другие.

В течение III в. происходило формирование крупных христианских центров в Риме, Антиохии, Иерусалиме, Александрии, в ряде городов Малой Азии и других областях. Однако сама церковь не была внутренне единой: среди христианских учителей и проповедников имелись расхождения относительно правильного понимания христианских истин. Христианство изнутри раздиралось сложнейшими богословскими спорами. Появилось множество направлений, по-разному трактовавших положения новой религии.

Назореи (от древнеевр. — «отказываться, воздерживаться») — проповедники-аскеты древней Иудеи. Внешним признаком принадлежности к назореям был отказ от стрижки волос и употребления вина. Впоследствии назореи слились с ессеями.

Монтанизм возник во II в. Основоположник Монтана в преддверии конца света проповедовал аскетизм, запрет повторных браков, мученичество во имя веры. Обычные христианские общины рассматривал как душевнобольных, духовными он считал только своих приверженцев.

Гностицизм (от греч. — «имеющий знание») эклектически связывал идеи античной философии, заимствованные главным образом из платонизма и стоицизма, с представлениями восточных религий. Гностики признавали наличие совершенного божества, между которым и греховным материальным миром имеются промежуточные звенья - зоны. К ним относили и Иисуса Христа. Гностики пессимистически относились к чувственному миру, подчеркивали свою богоизбранность, преимущество интуитивного познания перед рациональным, не принимали Ветхий Завет, искупительную миссию Иисуса Христа (но признавали спасительную), его телесное воплощение.

Докетизм (от греч. — «казаться») — направление, отделившееся от гностицизма. Телесность считали злым, низшим началом и на этом основании отвергали христианское учение о телесном воплощении Иисуса Христа. Они считали, что Иисус только казался облеченным в плоть, а в действительности его рождение, земное существование и смерть были призрачными явлениями.

Маркионизм (по имени основоположника - Маркиона) выступал за полный разрыв с иудаизмом, не признавал человеческой природы Иисуса Христа, по своим основным идеям был близок к гностикам.

Новатиане (по имени основоположников — рим. Новатиана и карф. Новата) занимали жесткую позицию по отношению к власти и тем христианам, которые не смогли устоять под давлением властей и пошли на компромисс с ними.

Стадия борьбы за господство в империи

На третьей стадии происходит окончательное утверждение христианства как государственной религии. В 305 г. преследования христиан в Римской империи активизируются. Этот период в церковной истории известен как «эра мучеников». Закрывались места отправления культа, конфисковывалось церковное имущество, изымались и уничтожались книги и священная утварь, обращались в рабство плебеи, признанные христианами, арестовывали и казнили высших членов клира, а также тех, кто не покорился приказу отречься, оказав почести римским богам. Те, кто уступал, быстро выходили на свободу. Впервые места погребений, принадлежавшие общинам, стали на время прибежищем для преследуемых, где они отправляли свой культ.

Однако предпринятые властями меры не возымели действия. Христианство уже укрепилось в достаточной степени, чтобы оказать достойное сопротивление. Уже в 311 г. император Галерии, а в 313 — император Константин принимают указы о веротерпимости по отношению к христианству. Особенно большое значение имеет деятельность императора Константина I.

В ходе ожесточенной борьбы за власть перед решающим сражением с Макенцием Константин увидел во сне знак Христа — крест с повелением выступить с этим символом против врага. Исполнив это, он одержал решающую победу в сражении в 312 г. Император придал этому видению совершенно особый смысл — как знак избрания его Христом для осуществления связи между Богом и миром посредством своего императорского служения. Именно так воспринималась его роль христианами его времени, что позволило некрещеному императору принимать активное участие в решении внутрицерковных, догматических вопросов.

В 313 г. Константин издал Миланский эдикт, согласно которому христиане становятся под защиту государства и получают равные с язычниками права. Христианская церковь уже не подвергалась гонениям, даже в правление императора Юлиана (361-363), прозванного Отступником за ограничение прав церкви и провозглашение веротерпимости к ересям и язычеству. При императоре Феодосии в 391 г. происходит окончательное закрепление христианства как государственной религии, а язычество было запрещено. Дальнейшее развитие и укрепление христианства связаны с проведением соборов, на которых отрабатывалась и утверждалась церковная догматика.

К концу IV в. христианство утвердилось практически во всех провинциях Римской империи. В 340-е гг. стараниями епископа Вульфилы оно проникает к племенам готов. Готы приняли христианство в форме арианства, которое господствовало тогда на востоке империи. По мере продвижения вестготов на запад распространялось и арианство. В V в. в Испании его приняли племена вандалов и свевов. в Галин - бургундов и затем лангобардов. Ортодоксальное христианство принял франкский король Хлодвиг. Политические причины привели к тому, что к концу VII в. в большинстве районов Европы утвердилось никейское вероисповедание. В V в. с христианством познакомились ирландцы. К этому времени относится деятельность легендарного апостола Ирландии св. Патрика.

Христианизация варварских народов осуществлялась в основном сверху. В сознании масс народа продолжали жить языческие представления и образы. Церковь ассимилировала эти образы, приспособила их к христианству. Языческие обряды и праздники наполнялись новым, христианским содержанием.

С конца V до начала VII в. власть римского папы была ограничена только римской церковной провинцией в Средней и Южной Италии. Однако в 597 г. произошло событие, положившее начало упрочению римской церкви во всем королевстве. Папа Григорий I Великий направил к англосаксам-язычникам проповедников христианства во главе с монахом Августином. Согласно легенде папа увидел на рынке рабов-англов и удивился сходству их имени со словом «ангелы», что счел знаком свыше. Англосаксонская церковь стала первой церковью к северу от Альп, подчиненной непосредственно Риму. Символом этой зависимости стал паллий (плат, надеваемый на плечи), который присылался из Рима предстоятелю церкви, называвшемуся теперь архиепископом, т.е. высшим епископом, которому делегировались полномочия непосредственно от папы — викария св. Петра. Впоследствии англосаксы внесли большой вклад в упрочение римской церкви на континенте, в союз папы с Каролингами. Значительную роль в этом сыграл св. Бонифаций, выходец из Уэссекса. Он разработал программу глубоких реформ франкской церкви с целью водворения единообразия и подчинения Риму. Реформы Бонифация создали в целом римскую церковь в западной Европе. Лишь христиане арабской Испании сохраняли особые традиции вестготской церкви.

 

 

 

 

 

 

 

Христианство Портал:Христианство
Библия Ветхий Завет · Новый Завет Апокрифы Евангелие Десять заповедей Нагорная проповедь
Троица Бог Отец Бог Сын (Иисус Христос) Бог Святой Дух
История христианства Хронология христианства Раннее христианство Гностическое христианство Апостолы Вселенские соборы Великий раскол Крестовые походы Реформация Народное христианство
Христианское богословие Грехопадение · Грех · Благодать Ипостасный союз Искупительная жертва · Христология Спасение · Добродетели Христианское богослужение · Таинства Церковь · Эсхатология
Христианские вероучения Католицизм · Православие · Протестантизм Древние восточные церкви · Антитринитаризм Численность христиан
Критика христианства Критика Библии · Возможные источники текста Библии

Поздняя Римская Империя (III-V вв.).

Кризис Римской рабовладельческой империи в III в.

В истории древнего Средиземноморья III век оказался переломным. Все это столетие заполнено борьбой двух тенденций — отмирающей рабовладельческой -и зарождающейся феодальной. Столкновение этих тенденций породило смерч, в который оказались втянутыми все сферы общественной жизни — экономика, социальные отношения, государственный строй, культура. На рубеже III и IV вв. феодальная тенденция взяла верх, и развитие Римской державы вступило в стадию разложения рабовладельческого строя и зарождения феодальных отношений.

С III в. укрепляются крупные автаркические, т. е. самодостаточные, обеспечивающие себя всем необходимым поместья. Благодаря тому что в них кроме сельского хозяйства развивалось собственное ремесло, они были независимы от городского рынка. Отсюда — упадок городского ремесла и торговли. Сокращаются товарно-денежные отношения, ощущается острая нехватка денег. Государство продолжает требовать с подданных налоги в денежной форме, но их уплата становится затруднительной. Казна пытается восполнить недостачу по налогам выпуском неполноценной монеты, а это еще более подрывает экономику. Полноцепная монета исчезает из оборота, оседая в виде мертвых сокровищ в руках богачей. Обесценивание монеты способствует росту цен, особенно на продовольствие. Ужесточаются наказания за недоимки по налогам. Задолжавшие колоны бегут со своих наделов (как правило, из разоряющихся мелких имений городских землевладельцев в крупные и экономически более устойчивые владения магнатов, независимые от городов). Усиливается борьба крестьян, колонов и рабов против угнетателей, которая порой выливается в вооруженные восстания. Провинциальная знать предпринимала попытки отделиться от Рима. Происходила частая смена императоров, которых возводила и смещала армия. В III в. изменилось внешнеполитическое положение Рима: кончилось равновесие сил между ним и варварской периферией, характерное для предшествующего столетия, и началось наступление соседних племен на империю. На восточных рубежах Римской империи огромного напряжения сил требовало ее противостояние другой мировой .империи — державе Сасанидов. В III в. отчетливо проявился упадок античной культуры; широкое распространение получило христианство, отрицавшее все духовные ценности античного мира.

Основная причина кризиса Римской империи в III в. состояла в том, что ее производительные силы исчерпали возможности развитя в рамках рабовладельческих производственных отношений. Во времена поздней республики и ранней империи выяснилось, что наиболее рациональной формой рабовладельческого производства в сельском хозяйстве была вилла средних размеров с несколькими десятками рабов. В масштабах такого сравнительно небольшого хозяйства еще удавалось обеспечить бдительный надзор за рабами и успешно осуществлять специализацию и кооперацию рабского'труда. Как показала практика, рамки виллы были пределом развития товарного сельского хозяйства, основанного на эксплуатации рабов классического типа. Максимальные размеры частной ремесленной мастерской также ограничивались несколькими десятками рабов; более же распространенной была мастерская всего с несколькими рабами. Разбогатевший владелец не расширял свою мастерскую, а открывал новые подобные мастерские в других городах Италии или в провинциях. Для повышения производительности труда работников особенно большое значение имела их узкая специализация. В старинных, традиционных отраслях сельского хозяйства и ремесла сосуществовал труд свободных и рабов; в новых отраслях производства преобладал рабский труд.

Для дальнейшего повышения производительности рабского труда требовалось дальнейшее развитие специализации и кооперации производства, усовершенствование орудий труда и повышение квалификации все большей массы рабов. Но не заинтересованные в своем труде рабы не' соответствовали возросшим производственным задачам. Да и господа боялись обучать своих рабов сложным профессиям, развивать их способности и интеллект.

Характер производственных отношений обусловливается формами собственности на средства производства; в Римской империи III в. преобладали две основные формы земельной собственности: муниципальная и экзимированная. Муниципальные землевладельцы, владевшие имениями на городской земле, издавна вели товарные хозяйства, основанные на эксплуатации главным образом рабов; это становилось уже невыгодным, но перестраивать свои хозяйства в натуральные, самодостаточные, основанные на эксплуатации более заинтересованных работников — колонов, им не позволяли узкие рамки мелких и средних имений. К тому же городские землевладельцы несли большие расходы в связи с исполнением общественных повинностей — литургий. Сюда относились затраты на строительство и ремонт общественных зданий и сооружений (дорог, мостов, водопроводов, терм и др.), на устройство зрелищ, на раздачи городской бедноте и т. п. Литургии были неразрывно связаны с самой сущностью античного полиса как гражданской общины. Переходу к феодальным отношениям на городских землях препятствовал и политический строй самоуправляющегося города (муниципия), соответствовавший античным рабовладельческим отношениям, основанным на свободе граждан и на эксплуатации неграждан. Города являлись опорой рабовладельческого строя империи. Во времена республики и ранней империи села превращались в муниципии, но с III в. эта тенденция глохнет. Ее сменяет процесс возрождения сельских общин — не только там, где они еще сохранялись, как, например, в придунайскйх провинциях и Северной Галлии, но и там, где их уже не было: на городских, императорских и сенаторских землях зависимое сельское население — колоны (разного рода держатели земельных наделов) и рабы с пекулием — создает свои общины с целью взаимопомощи.

В более выгодном по сравнению с муниципальными землевладельцами положении оказались в период кризиса III в. владельцы экзимированных земель. Будучи независимы от городов, они были свободны от литургий. В III в. многие сенаторы уже безвыездно живут в своих владениях в провинциях, несмотря на попытки некоторых императоров вернуть их в столицу. Крупные имения издавна базировались в значительной степени на труде разного рода зависимых держателей земельных наделов, т. е. таких производителей, которые были больше заинтересованы в своем труде, чем рабы. В III в. широко распространяется перевод сельских рабов на пекулий: их сажают на наделы, предоставляют возможность иметь семью, отдельное жилище, мелкое хозяйство. Положение колонов и рабов с пекулием сближается. Владельцы экзимированных сальтусов могли установить для своих держателей менее обременительные платежи и повинности, чем это могли позволить себе менее состоятельные владельцы вилл. Поэтому колоны бегут из мелких имений в крупные. Магнаты были заинтересованы в ослаблении городов, которые оспаривали их политическую независимость. К типу экзимированной, т. е. изъятой из ведения городов, земельной собственности относились и обширные императорские земли. Хотя в сенаторских и императорских поместьях имелось много рабов, но основными работниками на земле были колоны; рабы же использовались главным образом как ремесленники, слуги и поместная администрация.

В соответствии с наличием двух основных форм земельной собственности — муниципальной и экзимированной — в III в. столкнулись две общественные группы, связанные с этими формами собственности: городские (муниципальные) землевладельцы и владельцы экзимированных сальтусов. Это было столкновение двух тенденций — рабовладельческой и феодальной.

В политической жизни эта борьба проявилась в противопоставлении друг другу так называемых солдатских и сенатских императоров. Армия выражала в основном интересы муниципальных кругов, из которых в значительной степени она формировалась. Вышедшие в отставку ветераны получали земельные участки на территориях городов, причем некоторые из них становились довольно состоятельными владельцами рабовладельческих имений. Сенат же выражал интересы магнатов — владельцев экзимированных земель. Императоры лавировали между боровшимися группировками; одни оказывали покровительство городам, другие — магнатам. Недовольная группировка устраняла неугодного императора, и все повторялось сначала. За неполное столетие (со 192 по 284 г.) на римском престоле сменилось 32 императора, причем большая часть из них погибла насильственной смертью в результате дворцовых переворотов.

После убийства Коммода развернулась ожесточенная борьба за императорскую власть между выдвиженцами дунайской, сирийской и британской армий, сопровождавшаяся сражениями, в которых гибли десятки тысяч легионеров. Победу одержал ставленник дунайской армии Луций Септимий Север (193—211). Он казнил своих противников из сенатской среды и урезал права сената, запретив ему издавать законы и выбирать магистратов. Септимий Север конфисковал земли многих магнатов Галлии и Испании, которые поддерживали одного из его соперников. Часть конфискованных земель он раздал ветеранам. Септимий Север увеличил армию, набирая в нее провинциалов, прежде всего из дунайских областей: открыл провинциалам доступ к высшим военным должностям; увеличил жалованье легионерам и раздавал им подарки, что в дальнейшем стало традицией; позволил им обзаводиться семьями и вести хозяйство, живя в поселках близ лагерей. Эти меры в отношении армии способствовали укреплению муниципального землевладения. В то же время он назначал в города кураторов, которые контролировали городские финансы и взимали штрафы в пользу общеимперской казны. В связи с нехваткой денег на содержание армии, чиновников и двора основатель-династии Северов прибегал к порче монеты, что при следующих императорах III в. превратилось в систему(Во второй половине III в. серебряные монеты были лишь слегка посеребренными медными.). Умер Септимий Север в Британии во время похода против живших на территории современной Шотландии кельтских племен скоттов и пиктов, прорвавшихся через вал Адриана на земли римской провинции. Престол он завещал двум своим сыновьям, но, убив брата, власть захватил старший из них — Марк Аврелий Антонин, по прозвищу Каракалла (211—217).

В 212 г. эдиктом (указом) императора Каракаллы все свободное население империи, проживавшее на землях городов, получило право римского гражданства. Этот эдикт, первоначально, возможно, преследовавший цель унификации налогообложения, по-видимому, способствовал скорейшей концентрации земельной собственности, так как римский гражданин не мог завещать землю перегрину (негражданину), теперь же такое ограничение для многих людей отпало. Эдикт Каракаллы содействовал быстрой романизации провинциального населения. Можно полагать, что с ним связан тот факт, что в III в. в состав провинциальной (а позже и столичной) знати вошло значительное количество сравнительно слабо романизованного населения, видимо раньше составлявшего родоплеменную знать, тогда как в первые два века н. э. верхушка общества западных провинций состояла из выведенных в колонии италиков и римлян, а также из наиболее романизованных представителей местной знати, в общем составлявшей меньшинство по сравнению с пришлыми колонистами.

Однако по эдикту 212 г. римского гражданства не получили многочисленные племена, жившие вне городских территорий. В частности, в придунайских, прирейнских и североафриканских областях сельские жители, не приписанные к городам, и после 212 г. оставались Перегринами. Процесс повышения правового статуса некоторой части свободного населения столкнулся со встречным процессом утверждения несвободы большинства населения империи, что век спустя привело к началу закрепощения больших групп населения.

Последний представитель династии Северов — Александр Север (222—235) — ограничил расходы на армию, землю для поселения ветеранов отводил в отдаленных пограничных областях. В армии возник заговор, и император был убит.

Престол занял ставленник армии Максимин (235—238), который преследовал сенаторскую знать и старался снискать популярность у солдат, но в конце концов был ими убит. Далее следует непрерывное чередование императоров, выдвигаемых то армией, то сенатом. Внутри империи углубляется экономический кризис, на рейнской и дунайской границах усиливаются нападения варваров, на востоке постоянно возникают тяжелые войны с державой Сасанидов — Ираном.

Критическое для Римской империи положение создалось в середине III в. Готы перешли Дунай и вторглись в Мёзию и Фракию. В борьбе с ними погиб император Деций (249—251). С 251 г. в течение полутора десятилетий восточные провинции империи были охвачены эпидемией чумы.

В правление Валериана (253—260) и его сына и соправителя Галлиена (253—268) готы и другие, союзные с ними племена продолжали опустошительные набеги на придунайские провинции. Племенные союзы франков и алеманнов совершали набеги из-за Рейна на Галлию, доходя до Пиренеев. На востоке перешла в наступление держава Сасанидов — царь Шапур I вторгся в Месопотамию. Римляне потерпели сокрушительное поражение в решающем сражении у г. Эдессы в Северной Месопотамии, император Валериан попал в плен. Борьба между Римом и Ираном за Месопотамию продолжалась и в дальнейшем — до конца существования Римской империи; шла она с переменным успехом, но неизменно сопровождалась разграблениями страны между Тигром и Евфратом со стороны обеих великих держав.

Галлиен попытался выправить положение империи. Он оказывал поддержку городам, стремился ограничить произвол чиновников, прекратил преследования христиан, проводимые Децием и Валерианом, провел реформу конницы (разрозненные конные отряды, придававшиеся легионам, были сведены в особые крупные части), продиктованную тем обстоятельством, что конница была главной ударной силой врагов империи — Ирана и варваров. Опорой Галлиена была армия, но сенат ненавидел его.

Земельные магнаты в провинциях поднимают мятежи и пытаются отделиться от империи. Галлия, Испания и Британия отпали от Рима, образовав самостоятельную Галльскую империю с центром в Трире. Ее первый император, Постум (258—268), взял в свои руки борьбу с наступавшими из-за Рейна германскими племенами, для чего использовал наемников, набираемых среди германцев же.

Оборону против Ирана возглавил Оденат, правитель независимого города-оазиса Пальмиры, расположенного на востоке Сирии. В 262 г. он одержал крупную победу над персидскими войсками, вторгшимися в Сирию и Малую Азию, после чего Галлиен признал его вождем и императором Востока и передал ему римскую армию, находившуюся там. Вскоре погибшего Одената сменила его вдова Зенобия, энергичная и честолюбивая женщина. Она захватила Сирию и Египет, порвала с Римом и заключила союз с Ираном. Итак, почти одновременно Рим лишился ряда западных в восточных провинций.

В Галлии в 60-х годах III в. началось восстание багаудов («борцов»), как называли себя восставшие крестьяне, колоны и рабы. Они нападали на богатые усадьбы и даже на города. Напуганный этим восстанием, а также, возможно, и недовольством галльских городов, последний правитель Галльской империи, богатейший магнат Тетрик, в 273 г. перешел на сторону римского императора Аврелиана (270—275). Римские войска разбили армию Галльской империи. Галлия и Испания были возвращены под власть Рима. Однако восстание багаудов продолжалось. Они выбрали своих императоров, Элиана и Аманда, создали армию, чеканили монету. Их центром была крепость при впадении Марны в Сену, близ Лютеции (ныне Париж). Подавленное при Диоклетиане в 80-х годах III в., движение багаудов вспыхивало и позже. Во второй половине III в. происходили также вооруженные выступления крестьян и колонов в Северной Африке, где в связи с ростом крупного землевладения разрушались свободные сельские общины и усиливалась эксплуатация мелких держателей земельных наделов.

В 273 г. Аврелиан разрушил Пальмиру и вернул под власть Рима восточные провинции. Правительница Пальмиры Зенобия была в цепях проведена по Риму в триумфальном шествии Аврелиана.

Но полного восстановления империи не произошло: под натисском варварских племен Аврелиан вынужден был отвести легионы и часть колонистов из Дании на правый берег Дуная. Дакию захватили готы, сарматы и маркоманны. Для защиты от варваров, нападения которых стали реальной угрозой и для Италии (в 271 г. Аврелиану пришлось отражать набег алеманнов, вторгшихся в Северную Италию), Рим был обнесен новой крепостной стеной.

Разорение муниципальных кругов привело к тому, что много городских земель оказалось пустующими. Аврелиан возложил на оставшихся в городах землевладельцев ответственность за сбор налогов с пустующих земель. Если же они не могли обеспечить обработку этих земель и поступление налогов с них, предписывалось присоединять заброшенные земли к владениям соседних городов или магнатов, которые могли бы их заселить и обеспечить сбор государственных налогов. Таким образом, города теряли свои земли и слабели, а владения и политическое влияние магнатов расширялись. Аврелиан раздавал магнатам западных провинций пленных, обращаемых в колонов. Так намечался союз императорской власти с земельными магнатами, получивший дальнейшее развитие при Диоклетиане и Константине. Пока же сенат был недоволен деспотическими замашками Аврелиана, и один из заговоров закончился убийством этого императора.

Борьба рабовладельческой и феодальной тенденций в III в., проявившаяся в антагонизме двух основных группировок господствующего класса, в народных движениях и в наступлении варваров, была началом социальной революции, которая в последующие века привела к полному крушению рабовладельческой формации во всем Средиземноморье.

Реформы Диоклетиана и Константина. Экономическое развитие Римской Империи в IV-V вв.

К концу III в. разные слои господствующего класса Римской империи, имеющие, как было показано выше, весьма существенные противоречия между собой, временно сплачиваются вокруг императорской власти, напуганные экономическим кризисом, народными движениями, вторжениями варваров. В такой обстановке к власти пришел Диоклетиан, иллириец по происхождению, выдвинутый армией.

Диоклетиан (284—305) создал новую форму империи — доминат. Ее название происходит от латинского слова dominus — «господин», как приказал именовать себя Диоклетиан. Фактически . уже с начала III в. принципат сменился военной монархией, но формально считалось, что он сохраняется. Диоклетиан покончил с ним. Императорская власть обожествлялась и приобрела откровенно монархический характер. При дворе был введен пышный и сложный церемониал по примеру персидского царского двора. Это до некоторой степени ограждало императоров от покушений, столь частых в III в. Все граждане империи считались подданными императора.

Диоклетиан и его преемник Константин субъективно, по-видимому, стремились к восстановлению прежней (т.е. рабовладельческой) Римской империи, но, как будет показано далее, объективно их реформы, хотя и способствовали преодолению кризиса III в., означали приспособление к изменившимся историческим условиям и признание того обстоятельства, что империя вступила на рубеже III и IV вв. на путь феодализации.

При Диоклетиане было подавлено движение багаудов в Галлии; возвращена под власть Рима Британия; отражены нападения германцев, вторгавшихся в Галлию; пленных варваров селили в качестве колонов на императорских землях и в имениях магнатов.

Поскольку события III в. показали, что одному правителю невозможно охватить своим надзором всю империю в условиях внутреннего и внешнеполитического кризиса, была создана тетрархия, т. е. четверовластие. Диоклетиан разделил Римскую империю для удобства управления на две части — западную и восточную. Себе он взял восточную половину и сделал своей резиденцией г. Никомедию на северо-западном побережье Малой Азии, а своему соправителю Максимиану поручил управлять западной половиной империи с резиденцией в Медиолане (Милан) в Северной Италии. Диоклетиан и Максимиан приняли титулы августов. Каждый август получил себе помощника-заместителя, который стал называться цезарем. Цезарем Диоклетиана стал Галерий, ставка которого находилась на Дунае. Цезарем Максимиана стал Констанций Хлор, ставка которого располагалась на среднем Рейне. Августы женили цезарей на своих дочерях и обязались через 20 лет возвести цезарей в сан августов и удалиться в частную жизнь. В спорных вопросах решающее слово принадлежало Диоклетиану как старшему августу. Предполагалось, что тетрархия обеспечит централизацию власти и в то же время оперативность управления.

Вся империя была разделена на 12 диоцезов, которые, в свою очередь, делились на провинции, причем образовалось около 100 провинций. Размеры провинций уменьшились по сравнению с прежними, что ослабляло наместников, но в то же время увеличивало число чиновников; каждый наместник имел свой бюрократический аппарат. Гражданская власть в провинциях была отделена от власти военной. Границы военных округов не совпадали с границами провинций. Военный и гражданский чиновники должны были следить друг за другом и обо всем доносить императору. Эти меры должны были предотвратить отпадение провинций, помешать наместникам и военачальникам захватывать власть на местах.

В конце III и первой половине IV в. была проведена военная реформа. Было увеличено общее количество войск, но одновременно проведено уменьшение численности каждого отдельного легиона — теперь это соединение насчитывало около тысячи солдат. До Диоклетиана в войска набирались наемники-добровольцы преимущественно из населения империи. Для комплектования большой армии этого оказалось недостаточно. Диоклетиан обязал крупных землевладельцев поставлять рекрутов из числа рабов, колонов и вольноотпущенников. Обязаны были служить в армии и леты, пленные варвары, поселенные на римской территории — на императорских и сенаторских землях. Наконец, на военную службу принимались целые отряды варваров, так называемых федератов.

Прежде легионы были расквартированы по провинциям и тесно связаны с местным населением. Такие войска трудно было перебрасывать к угрожаемому участку границы. При Константине войска были разделены на две категории — пограничные и подвижные части. Пограничные постоянно находились на определенных участках границы; подвижные располагались внутри страны и в любое время могли выступить в нужном направлении. Разукрупнением и рассредоточением легионов достигалась большая оперативность военных сил, а также преследовалась цель ослабить власть полководцев и предотвратить захват ими престола.

В связи с упадком в империи товарно-денежных отношений армия, а также чиновники были в значительной степени переведены на натуральное довольствие.

Увеличение армии и бюрократического аппарата, содержание пышного императорского двора и раздачи городскому люмпен-пролетариату (Люмпен-пролетариат—характерное явление (а в поздней Римской империи — уже только наследие) всех древних рабовладельческих обществ, где был мал или отсутствовал государственный сектор экономики, поглощавший безземельных и обнищавших общинников (граждан).)требовали очень больших средств. Они всегда выкачивались государством из трудящегося населения в виде налогов, пошлин и чрезвычайных поборов в денежной и натуральной форме. Для ранней империи было характерно многообразие налогов, причем большую роль играли косвенные налоги, т. е. скрытые, включавшиеся в цену товаров,— государство же изымало эти средства у купцов в виде торговых пошлин. Прямые налоги, например поземельный, существовали и в ранней империи, но их удельный вес в общей сумме государственных доходов был сравнительно невелик.

С упадком торговли, с обесцениванием денег косвенные налоги теряют свое значение. На первое место выдвигаются прямые налоги — поземельный и подушный. Была проведена перепись населения империи, и все, за исключением жителей города Рима и приписанной к нему округи, были обложены прямыми налогами: сельское население — поземельно-подушным (при обложении учитывалось количество и качество земли и число работников на ней); горожане, не имевшие земельных владений,— подушным. В соответствии с хозяйственным состоянием империи взимание налогов было установлено в основном в натуральной форме. За поступление налогов с городов и городских земель отвечали городские советы — курии. Это привело к тому, что муниципии превратились из организаций свободных граждан в органы эксплуатации их государством. Сельские общины попали в подобное положение еще раньше. Близился конец древности с присущими ей общинами свободных граждан. За поступление налогов с сельского населения, проживавшего на экзимированных территориях, отвечали земельные магнаты, что вело к усилению зависимости от них крестьян, способствовало закрепощению колонов.

После 20 лет правления Диоклетиан отказался от власти и удалился на покой. Между его преемниками началась борьба за единоличную власть.

Константин (306—337), сын Констанция Хлора, истребил или пережил всех остальных претендентов на власть, уничтожил тетрархию и стал единоличным правителем Римской империи. Доминат оформился при нем в самом полном виде. Константин во многом продолжал политику Диоклетиана, но в некоторых отношениях порвал со своим предшественником. Особенно резко различалась их религиозная политика: Диоклетиан жестоко боролся с христианством, а Константин признал его государственной религией(Впоследствии была пущена в ход легенда, будто бы перед одной из битв Константина с соперниками он видел во сне Христа со знаменем, на котором были изображены крест и надпись «сим победить». Конъюнктурный характер сделки с христианством виден из того, что Константин, хотя ему и случалось председательствовать на церковном соборе, принял крещение лишь перед смертью. Однако он позволил своей матери Елене поехать в Иерусалим, чтобы отыскать там мнимые остатки креста Иисуса.).

При Константине христианство фактически стало господствующей религией. В 325 г. церковный собор в малоазиатском городе Никее проходил с участием императора. Были сформулированы общеобязательные основы христианского вероучения. Языческие культы с этого времени начинают вытесняться, хотя официально они были запрещены лишь в самом конце IV в. Господствующая церковь стала называться христианской, апостольской, католической (всеобщей) и православной (т. е. единственно правильной).

Получив официальное признание, христианская церковь превращается из гонимой в сильную и богатую организацию. В ее руки стекаются дарения императоров и магнатов, дарения по завещаниям, платежи за церковные службы, доходы от эксплуатации рабов и колонов в церковных и монастырских хозяйствах. Церковь становится крупным землевладельцем и рабовладельцем. Создается целая иерархия церковных должностей во главе с архиепископами и епископами. Епископы крупнейших городов — Рима, Александрии, Константинополя, Иерусалима и Антиохии — возвысились над прочими и приняли титул патриарха. Римский и александрийский патриархи назывались, кроме того, папами; потом этот титул удержался только за римским патриархом.

Высшее духовенство христианской церкви превратилось в союзника государственной власти и господствующего класса, прежде всего земельных магнатов. В то же время социальная борьба часто стала принимать форму ересей, т. е. религиозных течений, несогласных с официальной церковью.

Император Юлиан Отступник (361—363) попытался восстановить язычество и порвал с христианством, за что и получил от христианской церкви свое прозвище. Он приказал отнять у христиан переданные им раньше языческие храмы и вернуть их жрецам. Были восстановлены жертвоприношения языческим богам, в которых принимал личное участие император. В жертву приносилось огромное количество животных, главным образом быков белой масти. Юлиан начал конфискацию земли у христианских общин и передачу ее городам, чтобы поддержать разоряющееся сословие куриалов — социальную опору Римской рабовладельческой империи. Христианам было запрещено занимать командные должности в армии и государственном управленческом аппарате, а также преподавать в школах. Последняя мера вызвала осуждение даже со стороны такого поклонника Юлиана, как историк Аммиан Марцеллин, который в целом одобрял попытку императора спасти гибнущую античную культуру. Юлиан был образованным человеком и талантливым писателем. В своих сочинениях он справедливо критиковал христианское духовенство за аморальное поведение, стяжательство и властолюбие. Он не просто решил снова ввести римскую общинную религию в ее прежнем виде, что было явно невозможно, но попытался наполнить ее философским и этическим содержанием и противопоставить христианству в некоем обновленном виде. Попытка оказалась искусственной и неудачной; и в целом политика Юлиана, направленная на восстановление античных городов с их языческой культурой и на поворот вспять развития римского общества, не могла не кончиться провалом. Гибель Юлиана во время войны с Ираном положила конец реставрации язычества. Христианская церковь полностью восстановила свои позиции и продолжала укрепляться в дальнейшем. Христианство больше соответствовало историческим условиям поздней Римской мировой империи, нежели любые общинные (полисные) религии.

Константин перенес столицу из Италии на Восток. Это было вызвано тем, что в IV в. западная половина империи пришла в экономический упадок; хозяйство же восточных провинций оставалось на более высоком уровне. Экономический центр империи переместился на Восток, поэтому Рим утратил значение и политического центра. Кроме того, навсегда покидая Рим, Константин подчеркивал разрыв со старыми политическими традициями и окончательное утверждение домината — деспотической власти императора. Новой столицей Римской империи с 330 г. стал древний греческий город Византии, расположенный на европейском берегу пролива Босфор между Эгейским и Черным морями. Византии был переименован в Константинополь, т. е. город Константина (ныне Стамбул). Место для столицы было выбрано удачно: город расположен на перекрестке военных и торговых (морских и сухопутных) дорог, он имел выгодное стратегическое положение, занимая возвышенность, обращенную одной стороной к бухте Золотой Рог. В новой столице велось большое строительство. Среди прочих сооружений Константин строил здесь и христианские церкви, и языческие храмы.

Уничтожив тетрархию, Константин сохранил, однако, для удобства управления деление Римской империи на четыре части. Эти части стали называться префектурами; возглавлявшие их чиновники, префекты, подчинялись непосредственно императору.

В IV в. оформились сословия колонов, ремесленников, солдат, куриалов, причем проявилась тенденция к закрепощению их законодательным путем для обеспечения сельского хозяйства и ремесла рабочей силой, армии — солдатами, государства — налогами.

В 332 г. указом Константина были прикреплены к земле колоны: их лишили права перехода из одного имения в другое. Беглых колонов предписывалось заковывать в кандалы, обращать в рабство и возвращать на прежние места. Позже законы о прикреплении колонов неоднократно подтверждались, что свидетельствует о распространенности бегства колонов. Эдикт императоров Аркадия и Гонория (конец IV или начало V в.) называет колонов «рабами земли» и разрешает продавать их вместе с имениями.

Ремесленники, занятые в государственных мастерских, были прикреплены к своему ремеслу; рескрипт Аркадия и Гонория от 398 г. предписывал даже клеймить этих работников, «чтобы было легче их найти, если они скроются». Самостоятельно хозяйствующие ремесленники, вынужденные в силу экономической необходимости объединяться по профессиям (сколько профессий в данном городе, столько и корпораций, или коллегий), были прикреплены к коллегиям: записавшись в число ремесленников какой-нибудь профессии, человек уже не мог без разрешения властей бросить свое ремесло. Коллегия в целом отвечала за сбор налогов со своих членов.

В IV в. Константин и его преемники издали ряд указов о закрепощении сословия куриалов — городских землевладельцев, из которых состояли городские советы — курии. Им запрещалось покидать город, и были ограничены их права на продажу имений. Принадлежность к сословию куриалов стала наследственной. Важнейшей государственной повинностью этого сословия была ответственность за сбор налогов с городского населения и с сельских жителей, приписанных к городу. Почетная ранее принадлежность к сословию куриалов (в III в. оно называлось сословием декурионов) превратилась для большинства из них в тяжкое бремя.

Согласно рескрипту Константина от 326 г. сыновья ветеранов должны были или стать куриалами или идти на военную службу. Значительная часть римской армии состояла из рекрутов, набираемых из сельского населения (колонов и др.); рекрутам ставили клеймо на руку.

Рабы не исчезли, производительность их труда оставалась прежней, но выяснилось окончательно, что эксплуатация работников, хозяйствующих самостоятельно, экономичнее, а наличные средства насилия уже вполне позволяли осуществлять такую эксплуатацию; поэтому рабы были низведены до вспомогательной роли в производстве. Это отнюдь не облегчало их положения. Напротив, именно со времени Константина законодательным путем ужесточается обращение с рабами. Указ Константина от 319 г. освободил господина от ответственности за убийство раба, если смерть последнего наступила от бичевания розгами или плетьми или заключения в оковы. Запрещалось лишь преднамеренно убивать рабов дубинкой, камнем, оружием, повешением, сбрасыванием с высоты, растерзанием дикими зверями, огнем, отравлением. Приведенный в эдикте перечень запрещенных способов убийства рабов красноречиво свидетельствует о фактически происходивших расправах с ними.

Разложение древнего общества в Римской империи IV—V вв. проявлялось в дальнейшем распаде полисной формы земельной собственности и в укреплении крупной частной земельной собственности, независимой от городов, в сокращении земельных фондов городов, в ослаблении связи между гражданином и полисом. Упадок городов в поздней Римской империи был неразрывно связан с далеко зашедшим процессом социально-экономического расслоения городских землевладельцев. Верхушка куриалов захватывает господствующее положение в городе, обогащается за счет городских доходов, а всю ответственность за сбор государственных налогов возлагает на массу рядовых куриалов — средних и мелких землевладельцев, хозяйства которых приходят в упадок. Куриалы разоряются и бегут из родных городов или стремятся перейти в другие сословия: стараются продать свои имения, поступить на военную или гражданскую государственную службу, становятся колонами магнатов, женятся на рабынях, отправляют своих сыновей учиться в другие города, чтобы они уже не возвращались в свой город. В IV—V вв. куриалы отвечали за сбор налогов уже не только своим имуществом, но и личностью. За недоимки их подвергают конфискации имущества (вследствие чего тает городской земельный фонд), заключению в тюрьму и публичным позорным наказаниям, например бичеванию на городской площади с напяленным на голову шутовским колпаком. Учащаются выступления городского плебса против тяжелых налогов, происходят голодные бунты люмпен-пролетариата. Приходит в упадок городское благоустройство. Сокращается городское население. Однако все эти явления были выражены неравномерно в разных городах империи. В восточных провинциях упадок городов был слабее, чем на Западе, потому что на Востоке было меньше распространено классическое рабовладение, а следовательно, и кризис рабства ощущался несколько слабее.

Мелкие города повсюду в империи переживали более сильный упадок, нежели крупные, так как последние могли успешнее противостоять натиску магнатов. С упадком мелких городов в IV— V вв. некоторые крупные города переживают даже временный подъем, связанный с концентрацией в них ремесла и торговли. Например, в одном из крупнейших городов римского Востока — Антиохии на Оронте, по свидетельству ритора Либания, в IV в. сосредоточивалась оживленная торговля, велось обширное строительство; в то же время многие мелкие города Сирии превращались в села и вместе со своими землями поглощались крупными экзимированными владениями. Как показал Г. Л. Курбатов, в IV—V вв. рост крупных городов в восточных (ранневизантийских) провинциях происходил не за счет общего подъема торгово-ремесленной деятельности, а преимущественно за счет упадка множества мелких городов, которые попадали в зависимость от крупных: именно в них сосредоточивалась провинциальная администрация и землевладельческая знать и сюда приливало торгово-ремесленное население из городков маленьких. В столицах провинций сооружают дворцы правителей, здания гражданских и военных учреждений, государственные склады и мастерские, отстраивают церковные центры, возводят военные укрепления, а также ведется частное строительство — вырастают богатые особняки и дворцы городской знати.

Новые военно-административные и церковные центры создаются в значительной степени на месте старых общественных центров городов; для их сооружения нередко разбирают общественные постройки. Строительство в крупных городах ведется в большой степени за счет бюджета мелких городов; из последних вывозят строительные материалы, часто разрушая для этого городские здания. В больших городах размещаются постоянные гарнизоны, так как с упадком полисной организации функция поддержания общественного порядка все в большей степени возлагается на государство.

В связи с натурализацией экономики в поздней Римской империи государство было вынуждено переходить к самообеспечению ремесленными изделиями, прежде всего с целью снабжения армии. В крупных городах в начале IV в. было основано много больших императорских ремесленных мастерских, в которых трудились прикрепленные к ним работники, а также рабы.

В городском ремесле в III—-V вв., по-видимому, преобладал труд свободных мелких производителей, объединенных в коллегии. Хотя некоторые ремесленники и держали по нескольку рабов, а также еще встречались частные ремесленные мастерские, основанные на рабском труде, в целом происходило вытеснение рабов из производства.

В римской Африке в период с конца III по начало V в. продолжался повсеместный рост городов. Однако в отличие от ранней империи теперь строительство и благоустройство, организация зрелищ и поддержание образования в городах осуществлялись главным образом не за счет городской казны, а на средства частных лиц из среды богатейших городских землевладельцев. В IV в. города продолжали здесь играть важную роль как очаги товарно-денежных отношений, где, в частности, заключались многие торговые сделки по сбыту сельскохозяйственных продуктов, например хлеба и оливкового масла, крупным поставщиком которых оставалась Северная Африка. Социально-экономической основой североафриканских городов и в период поздней древности оставалось землевладение, а не торгово-ремесленное предпринимательство.

Ведущим типом землевладения в IV—V вв. стали крупные имения, изъятые из ведения городов и зависимые лишь от государства. В имениях магнатов развивалась многоотраслевая экономика, существовали местные рынки, постоянные лавки, сооружались храмы, бани. Все это способствовало тому, что они становились центрами притяжения для окрестного сельского населения. Вблизи усадьбы магната располагались поселения колонов, а сама усадьба укреплялась, превращаясь в крепость, где сосредоточивались хозяйственные склады, администрация (видимо, обычно состоявшая из рабов), военная сила, тюрьма. Владельцы крупных сальтусов представляли перед государством население своих земель: собирали и поставляли государству земельную подать — аннону и рекрутов.

В период поздней империи землевладение магнатов растет за счет скупки имений разоряющихся городских землевладельцев, скупки или захвата земель из общественного фонда городов и свободных сельских общин.

Крупное сенаторское землевладение было привилегированным — свободным от муниципальных повинностей, от изнурительных отработочных повинностей (строительной, извозной, военных постоев), от чрезвычайных поборов. Это привлекало в поместья магнатов держателей наделов из имений городских землевладельцев. Рабы и колоны муниципальных владельцев бегут в имения магнатов или отдаются под их покровительство.

В IV—V вв. распространился патроциний, или патронат («отцовское покровительство»). В законе 395 г. говорилось, что крестьяне с помощью патроната «сопротивляются государственным повинностям». Спасаясь от задолженности по податям и повинностям, от притеснения государственных чиновников, от военных погромов в ходе варварских нашествий, под покровительство «сильных» людей — военачальников, сенаторов-магнатов — отдавались отдельные крестьяне, ремесленники, куриалы, целые села и даже города. Отдавшиеся под покровительство уплачивали патрону лишь часть того, что ранее им приходилось отдавать государству или муниципальному землевладельцу. Переход свободных сельских общин под патронат не всегда был добровольным, порой магнаты принуждали их к этому силой. Отдача свободных сельских общин под покровительство могущественных частных лиц была особенно распространена в восточных провинциях. Патронат приводил к постепенной утрате крестьянами земельной собственности и личной свободы, к превращению их в колонов патрона.

В сельском хозяйстве в IV—V вв. продолжалось вытеснение рабского труда из производства и замена его трудом разного рода зависимых держателей мелких наделов. Все более сближалось положение зависимых земледельцев разных категорий — колонов, рабов на пекулии, поселенцев-варваров и др. При этом положение свободных земледельцев ухудшалось: колоны не только были прикреплены к земле, но и ограничены в распоряжении своей собственностью — указом императоров Валентиниана и Валента 365 г. колонам запрещалось отчуждать что-либо из своего имущества без ведома господина (владельца имения). Колоны фактически перестают рассматриваться как свободные граждане государства, а превращаются в подданных тех магнатов, на земле которых они держат наделы. В то же время рабы с пекулием ведут свои мелкие хозяйства на тех же условиях, что и колоны; живут в деревнях вперемешку с колонами; магнаты выставляют в качестве рекрутов как колонов, так и рабов.

Центры экономической жизни империи постепенно смещались из городов и связанных с ними рабовладельческих вилл в крупные сальтусы, основанные на рабочей силе протофеодального типа. Рост крупного землевладения в сочетании с мелким производством и эксплуатацией зависимых мелких держателей, обязанных натуральными платежами и отработками, вел к натурализации экономики, к свертыванию товарно-денежных отношений. Об этом свидетельствует, например, трактат италийского землевладельца IV в. Палладия. В отличие от италийских агрономов поздней республики и ранней империи, придававших большое значение близости имения к рынку, где можно было бы продать производимую продукцию и в то же время закупить необходимые товары, Палладий настойчиво советует владельцу имения обеспечить хозяйство ремесленниками разных специальностей, чтобы можно было обойтись без городского рынка. Сельскохозяйственных работников имения он называет rustici, как в эпоху империи обозначали колонов. Поместная администрация, судя по Палладию, состояла из рабов; вероятно, и занятые в имении ремесленники и квалифицированные сельскохозяйственные работники, например садовники, нередко являлись рабами. Основной же рабочей силой, занятой земледелием в описанном Палладием поместье, были, очевидно, колоны, состоявшие из посаженных на землю рабов, вольноотпущенников и свободных арендаторов.

Еще одним новым явлением IV—V вв. был рост церковного землевладения после признания христианства римским государством. Епископское и монастырское землевладение было самым привилегированным: оно не облагалось никакими государственными налогами, а население церковных земель подлежало лишь юрисдикции церкви. Таким образом, церковное землевладение более, чем крупное светское (сенаторское), приближалось по своему характеру к феодальному землевладению. Будучи особо привилегированным землевладельцем, церковь могла создавать для своих колонов наиболее благоприятные условия держания земельных наделов. Правда, чтобы сохранять влияние на массы верующих, церковь должна была уделять часть своих доходов на раздачи бедным. Таким образом, она взяла на себя частично обязанности муниципальных властей по оказанию помощи бедноте. Церковная благотворительность не ограничивалась сословными рамками. Тут следует отметить, что в период поздней древности сословные различия начали стираться и при городских раздачах: например, в праздники раздавались угощения детям бедняков как свободных, так и рабов. В IV—V вв. церкви нередко приходилось отстаивать свои владения от посягательств со стороны отдельных светских магнатов, поэтому для укрепления своих экономических позиций она нуждалась в союзе с императорской властью.

В последние два века существования Римской империи в ней возросла роль сельских общин — не только свободных сельских общин там, где они еще сохранились, например в дунайских провинциях и в Северной Галии, но и общин зависимых крестьян-колонов, сидевших на чужой земле — частновладельческой, императорской, городской. Процесс возрождения сельской общины был связан с нуждой мелких земледельцев во взаимопомощи. По мере того как колоны становились основной категорией производителей в сельском хозяйстве, сельская община становилась исторической необходимостью. Община этого периода была явлением уже нового качества, поскольку объединяла не свободных граждан, а зависимых (по существу, уже феодально-зависимых) крестьян.

В поздней Римской империи сосуществовали два уклада: рабовладельческий, представленный в городах, и феодальный, представленный экзимированными сальтусами с колонами и сельскими общинами. Эти уклады взаимодействовали, причем рабовладельческий уклад позволял завести в сальтусах большой штат рабов-ремесленников и администраторов, что делало сальтус автаркичным; в сальтусах возникали также и сельские общины. Когда этот уклад (сальтусы и общины) стал господствующим, преобладающей формой эксплуатации стала эксплуатация непосредственных производителей, владеющих собственными средствами производства, характерная и для стадиально близких стран Востока. Отсюда распространенный тезис об «ориентализации» империи, который надо понимать прежде всего в социально-экономическом смысле. В конце древности греко-римское («античное») общество приобретает структуру, сходную со структурой других обществ на той же стадии развития.

Процесс экономической и политической децентрализации, предвосхищающей феодальную раздробленность, особенно резко был выражен в западных провинциях, где частная земельная собственность была развита сильнее, чем в восточных провинциях с их более многочисленными и богатыми городами и крупным императорским землевладением. Это, по-видимому, способствовало завоеванию западной половины Римской империи варварскими племенами в V в.

 

 

 

Тема: Культура Рима в  IV-V вв.

План:

1.       Искусство

2.       Литература

3.       Просвещение

4.       Религия

 

Древнери́мская культу́ра — один из важнейших аспектов древнеримской истории и один из основных её первоисточников.

Римляне, отличавшиеся большим практическим смыслом в решении задач материальной жизни, умевшие создать у себя стройный склад гражданственности, утвердить свою военную силу и широко распространить своё политическое могущество, были лишь в слабой степени одарены способностью к художественному творчеству, как и вообще к творчеству в области духовных интересов. Никогда не чувствуя настоящей, внутренней потребности в искусстве, они вначале смотрели на него, как на расслабляющую роскошь, и если обращались к нему, то единственно в видах реальной пользы, причём довольствовались заимствованиями от этрусков.

Потом, когда победы над другими народами доставили римлянам богатство и развили в них национальную гордость, особенно после завоевания Греции, сблизившего их с высокой цивилизацией этой страны и наводнившего город квиритов вывезенными из неё художественными произведениями, искусство стало пользоваться в Риме почётом, но всё-таки не как нечто существенно необходимое, а как средство придавать внешний блеск общественному и частному быту, возвеличивать виновников отечественной славы, льстить народному самолюбию. Государственные люди и богачи стали покровительствовать искусству и привлекать в Рим художников из обедневших и опустевших городов Эллады; эти приезжие артисты работали, стараясь удовлетворить вкус своих заказчиков, и под их руководством образовывались туземные мастера.

Таким образом, к концу республиканского режима, сложилось особое Римское искусство, представляющее смесь этрусских элементов с греческими, но, несмотря на это, имеющее своеобразный характер. Главная отличительная черта этого искусства — стремление к роскоши, колоссальности и эффектной декоративности.

Архитектура

Наибольшей оригинальности достигла у римлян архитектура; скульптура и живопись были у них только продолжением того, что было сделано в этих художественных отраслях греками. При всей ограниченности новизны, вообще внесённой римлянами в искусство, им принадлежит та великая заслуга, что они разнесли во все концы известного тогда мира унаследованное ими классическое искусство Эллады и послужили передатчиками его элементов новым временам и новым народам, начавшим своё политическое существование на развалинах Римской империи.

Скульптура

По преданию, первые скульптуры в Риме появились при Тарквинии Гордом, который украсил глиняными статуями по этрусскому обычаю крышу построенного им же храма Юпитера на Капитолии. Первой бронзовой скульптурой была статуя богини плодородия Цереры, отлитая в начале V в. до н. э. С IV в. до н. э. начинают ставить статуи римским магистратам и даже частным лицам. Многие римляне стремились поставить статуи себе или своим предкам на форуме. Во II в. до н. э. форум был настолько загроможден бронзовыми статуями, что было принято специальное решение, по которому многие из них были сняты. Бронзовые статуи, как правило, отливались в раннюю эпоху этрусскими мастерами, а начиная со II в. до н. э.— греческими скульпторами. Массовое производство статуй не способствовало созданию подлинно художественных произведений. Самым важным в статуе представлялось портретное сходство с оригиналом.

С конца III в. до н. э. на римскую скульптуру начинает оказывать могущественное влияние греческая скульптура. При грабеже греческих городов римляне захватывают большое количество скульптур. Несмотря на обилие подлинников, вывезенных из Греции, рождается большой спрос на копии с наиболее известных статуй. Обильный приток греческих шедевров и массовое копирование тормозили расцвет собственной римской скульптуры. Только в области реалистического портрета римляне, использовавшие этрусские традиции, внесли новые художественные идеи и создали несколько превосходных шедевров («Брут», «Оратор», бюсты Цицерона и Цезаря). Под влиянием греческих мастеров римский портрет освободился от наивного натурализма, свойственного этрусской школе, и приобрел черты художественной обобщенности, то есть подлинного произведения искусства.

Господствующей эстетической и концептуальной идеей, пронизывающей римскую скульптуру I—II вв., была центральная идея официальной культуры — идея величия Рима, мощи императорской власти. Эта идея воплощалась в разных скульптурных формах, прежде всего в форме рельефных композиций на стенах различных зданий — храмов, триумфальных арок, алтарей, колонн, амфитеатров,— изображающих сцены военных походов императоров, популярных мифов, где действовали боги и герои, покровители Рима или царствующей династии. Наиболее выдающимися памятниками такого официального рельефа стал фриз колонны Траяна и колонны Марка Аврелия, воздвигнутых ими в честь побед соответственно над даками и маркоманами.

В круглой скульптуре формируется официальное направление — портреты царствующего императора, членов его семьи, приближенных к нему лиц, его предков, покровительствующих ему богов и героев. Большая их часть выполнена в традициях классицизма, предполагающего идеализированный образ могучего и мудрого правителя.

Живопись

Эта отрасль искусства, подобно скульптуре, перешла в Италию из Греции. Но тогда как в Риме не было почти ни одного своего скульптора, который настолько пользовался известностью, чтобы его имя сохранилось для потомства, в туземных художниках, с успехом трудившихся по части живописи, не было недостатка. Этим доказывается, что римляне были наделены способностью к ней, получив первое знакомство с нею от этрусков, которые, как доказано, широко пользовались ею для украшения своих погребальных склепов и, вероятно, также храмов и жилищ. Ещё во времена республики славился Фабий Пиктор, расписавший в 300 году до н. э. храм Безопасности. Сто лет спустя, поэт Пакувий, бравшийся за кисти в минуты досуга, пользовался уважением за свои живописные работы. При Августе Рим имел уже нескольких более или менее искусных живописцев, во главе которых стоял знаменитый Лудий. Но всё это были преимущественно декораторы; живопись же в строгом смысле слова, не играющая роли пособницы при архитектуре, постоянно оставалась в руках греков. Едва ли не самую главную её задачу составляли портреты, по части которых в конце республики особенно славилась Лала или Лайя, родом из Кизика.

Стенная живопись

Раскопки Помпеи и Геркуланума, расчистка остатков терм Тита, находки во многих погребальных склепах вблизи Рима и недавние исследования развалин на Палатинском холме доставили нам множество образцов Римской живописи, хотя и относящихся к разряду стенной, чисто декоративной росписи, но крайне любопытных, так как в них встречаются изображения отдельных человеческих фигур, целых сцен, пейзажей, неодушевлённых предметов, и эти изображения дают возможность судить о рисунке, композиции, колорите и технике тогдашней живописи вообще.

Помпейская стенная живопись, подобно самим домам, которые были украшены ею, представляется приноровкой взятого от греков к римским вкусу и требованиям. Обыкновенно стена бывала окрашена в какой-нибудь один, ровный цвет, чаще всего в тёмно-красный или в не особенно яркий жёлтый, реже в чёрный, голубой, зелёный и лиловый; внизу её шла панель более тёмного цвета, повторяющаяся и вверху, под потолком, в виде фриза. Площадь стены обрамлялась тонкими, более тёмными или более светлыми, чем она, полосками, которые, кроме того, разделяли её на панно. В середине этих панно либо изображались одиночные фигуры, как бы летящие в воздухе, например вакханки, танцовщицы, крылатые гении, скачущие сатиры, кривляющиеся мимы и т. п., либо рисовались настоящие картины, содержание которых заимствовалось большей частью из мифологии и героических легенд. При этом художники почти всегда воспроизводили знаменитые произведения греческих живописцев или свободно подражали их композициям. Таким образом, в числе сюжетов встречаются «Жертвоприношение Ифигении», «Гнев Ахилла», «Воспитание Ахилла», «Расставание Ахилла с Брисеидой», «Персей, убивающий Минотавра», «Освобождение Андромеды», «Нарцисс, любующийся отражением своей фигуры в источнике», и т. д. Попадаются также и сцены жанрового характера с оттенком то сентиментальности, то комизма; в особенности немало таких, в которых главную роль играет любовь: здесь, молодая девушка показывает своим восхищённым подругам найденное ею гнездо с амурами; там, юная торговка, сидя у клетки, наполненной малютками-амурами, продаёт их девушкам, из которых одни с восторгом запасаются этим товаром, другие боятся покупать опасных божков; в третьем месте амур, сидя на раке, удит рыбу.

Помпейская живопись была, конечно, делом провинциальных, далеко неважных художников, но, несмотря на то, среди её образцов встречается немало очень милых, прекрасно задуманных и достаточно хорошо нарисованных картин, колорит которых вообще мягок, светел и в большинстве случаев отличается теплотой и гармоничностью. Вообще эти картины производят весёлое, ласкающее впечатление, усиливаемое тем, что они помещаются среди нарядной живописной же орнаментации, состоящей из гирлянд, связок плодов и затейливых архитектурных комбинаций, между которыми там и сям помещены либо маски, либо фигурки людей и животных.

Что касается приёмов исполнения этой живописи, то они были те же самые, как и у греков: художник работал водяными красками по мокрой штукатурке (лат. al fresco), или же по сухой (лат. a secco). Такого же рода, как и помпейские образцы живописи, но гораздо лучше их по художественному достоинству, были произведения её в самом Риме. К сожалению, их дошло до нас очень немного, но чтобы убедиться в только что сказанном, достаточно взглянуть на так называемую «Альдобрандинскую Свадьбу» — стенную картину, найденную в 1606 г. при раскопках по соседству с термами Тита, где, как предполагают, стоял дворец Мецената (хранилась прежде в вилле Альдобрандини, теперь — в Ватиканском музее). Изображена новобрачная, которой Афродита, сидя подле неё на ложе, даёт советы, полезные в её положении; у изголовья ложа сидит молодой супруг, ожидая ухода богини; несколько прислужниц и подруг новобрачной заняты свадебными обрядами. Картина замечательна благородством композиции, похожей на расположение фигур в античных барельефах, прекрасным рисунком и приятным сочетанием простых, неярких красок; очевидно, это — если не прямая копия с какого-либо мастерского произведения греческой живописи, то подражание греческому оригиналу, быть может знаменитой в древности картине на ту же тему живописца IV в. до н. э. Эриона.

Первоначально литературные произведения писались на камне или на коре дерева, поэтому слово «liber» обозначало и книгу и лыко, а также на вощёных и свинцовых табличках. Лучший сорт египетского папируса получил название августовского, в честь Октавиана Августа, но позже он был вытеснен клавдиевым.

Первыми памятниками римской прозы были законы, договоры и богослужебные книги, но уже в пожаре 387 до н. э. сгорели многие важные документы. В 240 до н. э. римляне познакомились с трагедией и комедией авторства Ливия Андроника, который перевёл на латынь «Одиссею» и по поручению жрецов написал первую латинскую хоровую песнь. Появились элогии в честь представителей знатных фамилий. Самая ранняя элогия сохранилась на памятнике Луция Корнелия Сципиона Барбата и датируется 298 до н. э. Зачатки римской народной драмы появились во время разных сельских празднеств. Основным видом драматических произведений стали ателланы. При Андронике началась поэтическая деятельность Гнея Невия с его эпическим произведением о Первой Пунической войне. После Второй Пунической войны появились произведения поэта Квинта Энния, который впервые ввёл в латинскую литературу гекзаметр. В то же время в этот период прославились комедиографы Тит Макций Плавт и Публий Теренций Африканец, а также сатирик Луцилий, со времён которого сатира стала чисто римским жанром. К этому времени относятся прозаические произведения старших анналистов, первым из которых был Квинт Фабий Пиктор. Первую историю Рима на латыни написал Марк Порций Катон Старший, известный своим трактатом «О сельском хозяйстве».

Последний век Республики был отмечен расцветом прозы и поэзии. Умение сочинять стихи было признаком хорошего тона. В то же время тогдашняя поэзия была разделена на две школы. Одна отстаивала традиционную форму стихосложения, шедшей от Энния. Наиболее известными её приверженцами были Цицерон и Тит Лукреций Кар. Другая школа культивировала традиции эллинистических, особенно александрийских, поэтов и отличалась подчёркнутой эрудицией автора в произведениях, изящностью формы и тягой к сентиментализму. Сторонники этого направления были особенно среди аристократической молодёжи. Позже к этому направлению примкнул Гай Валерий Катулл. Видное место в прозаической литературе конца Республики занял Цезарь со своими мемуарами «Записки о галльской войне» и «Записки о гражданской войне». Близко к мемуарной литературе стояли некоторые произведения, например авторства Гая Саллюстия Криспа.

Эпоха Августа, названная «золотым веком римской литературы», стала дальнейшим развитием поэзии. Появились кружки́ Мецената и Мессалы Корвина. Первые поэты этого периода — Публий Вергилий Марон и Квинт Гораций Флакк — начали своё творчество ещё во время гражданских войн и были членами кружка Мецената. Вергилий, будучи знаком с александрийской школой, создал чисто римские поэтические произведения, вершиной которых является «Энеида». Лучшими произведениями Горация стали его оды и большое стихотворное произведение «Ars poetica» («Поэтическое искусство»). Одновременно с Вергилием и Горацием писали произведения поэты-элегисты Альбий Тибулл и Секст Проперций. Младшим, но последним крупным поэтом августовской эпохи стал Публий Овидий Назон, автор фактически фундаментальных произведений «Метаморфозы», «Фасты» и «Искусство любви». Обычай рецитации — публичного чтения своих произведений — при Августе ввёл Азиний Поллион.

При Нероне получила известность поэма Лукана «Фарсалия» и «Сатирикон» Петрония Арбитра — одно из произведений художественной латинской прозы. Марк Валерий Марциал и Децим Юний Ювенал также внесли большой вклад в римскую сатиру. Последним крупным писателем периода расцвета империи стал Апулей — сохранилось его полусатирическое произведение «Метаморфозы, или Золотой осёл».

В то же время расцвета достигла специализированная проза. Плиний Старший издал фундаментальный энциклопедический многотомный труд «Естественная история», описавший все известные тогда области науки и знаний, было уделено особое внимание греческой мифологии («Фиваида» Папиния Стация о походе Семерых против Фив, «Аргонавтика» Валерия Флакка). Развился и биографический жанр («Жизнь 12 цезарей» Гая Светония Транквилла или «Панегирик» Траяну Плиния Младшего). К трактату Катона добавился трактат Луция Юния Модерата Колумеллы «О сельском хозяйстве». Итоги многолетних работ римских риторов были обобщены в руководстве Квинтилиана «Institutio oratoria». Конец принципата Траяна ознаменовал формальное завершение «серебряного века римской литературы», в котором развилась например сатирическая поэзия Персия Флакка. Федр ввёл в римскую литературу жанр басни, а крупнейшим драматургом «серебряного века» стал Луций Анней Сенека. После усиления греческого влияния латинскую словесность постарались восстановить в частности Марк Корнелий Фронтон и Авл Геллий.

В III в. появилась раннехристианская литература (Квинт Септимий Флоренс Тертуллиан, Киприан, Минуций Феликс), усилившая свои позиции в следующем веке (Аврелий Августин, Амвросий Медиоланский, Арнобий, Цецилий Фирмиан Лактанций). Стремление поддержать римскую традицию выразилось в основном в появлении комментариев к старым авторам типа Вергилия. Появились классические поэтические произведения Клавдия Клавдиана.

Книгоиздательство

Книгоиздательство и книготорговля получила в Риме большое развитие. Ценнейшим источником по истории издательского дела является переписка автора с бравшим на себя труд выпускать его произведения. Особенно известен Тит Помпоний Аттик. При Августе работали издатели братья Созии, имевшие свою книжную лавку на Форуме, близ статуи Вертумна, и прославившиеся изданием произведений Горация. Произведения Вергилия выпускались Варием Руфом и Плоцием Туккой. Позже число книгоиздателей возросло, можно было купить труды Ливия и Сенеки, эпиграммы Марциала или трактат Квинтилиана «Воспитание оратора». Имена своих издателей Марциал увековечил в своих эпиграммах. Одним из них был вольноотпущенник некоего учёного Гай Поллий Валериан Секунд, державший в Риме свою лавку близ храма Мира. Другой знакомый Марциала — Атрект — продавал книги в римском квартале Аргилет. Однако авторских экземпляров поэты не получали, поэтому свои книги они дарили весьма неохотно. На одного издателя работало множество копировальщиков, оплата труда которых зависела, как и в Греции, от количества переписанного текста. Подсчёт строк вёлся по особой стихометрической системе, введённой вероятно при Нероне. После декрета Диоклетиана 301 г. критерием измерения труда переписчиков стали 100 строк. При этом авторского права в Риме формально не существовало, хотя было неписаное право уважать чужую собственность, в том числе автора на свои книги. Издатели старались предотвратить частное переписывание книг, выбрасывая на рынок максимально возможные тиражи для полного удовлетворения спроса на то или иное произведение. Речь при этом шла не только о конкурентной борьбе, но и о качестве текстов. Роль рецензентов выполняли обычно знакомые и друзья автора, который читал им свои произведения, как например поэт-трагик Луций Акций, читавший своему брату Марку Пакувию. Теренций свою первую комедию предложил вниманию городских эдилов, которые велели прочитать её известному комедиографу Цецилию Стацию.

По мнению Плутарха, совместное коллективное обучение в Риме началось в середине III в. до н. э., когда там открыл свою школу Спурий Карвилий, но по сообщениям Ливия это было гораздо раньше. Мальчики и девочки начинали учиться в 7 лет. Первые состояли под постоянной опекой воспитателя-педагога, сопровождавшим их на занятия в школу, а дома выполнявшим свои прямые функции. Вторые, из богатых семей, получали домашнее образование под руководством матери, а те, что победнее, ходили в школу вместе с мальчиками. Слова «puella docta» («образованная девушка») были желанным комплиментом. Квинтилиан предъявил к педагогам характерные требования («нет ничего хуже людей, мало продвинувшихся в науке дальше начальных сведений, а уже преисполненных ложной уверенности, будто они учёные!»).

Учебный год начинался в марте после праздника в честь Минервы 19-23 марта. Свободными от занятий были другие праздничные дни и нундины. Изначально учебная программа ограничивалась чтением, письмом и изучением основ арифметики, позже она была изменена. Обновлённые этапы описал Апулей как «чаши муз»: литературное чтение, грамматика и риторика. Цицерон например писал, что он изучал Законы двенадцати таблиц, которых в его время не изучал уже никто. Первый этап критиковался в частности также Квинтилианом: «Мне, по крайней мере, не нравится хотя бы то, что, как я вижу, маленькие дети часто учат названия и порядок расположения букв раньше, чем вид той или иной из них. Это мешает усвоению букв, ведь дети уже обращают внимание не на то, как выглядят буквы, а на то, что они запомнили прежде». Под руководством учителя арифметики — калькулятора — дети потом учились считать. Пальцы левой руки служили для обозначения единиц и десятков, правой — сотен и тысяч. На более высокой стадии обучения пользовались камешками. Таблицу умножения запоминали, повторяя хором за учителем. На литературных чтениях читали обычно ранних поэтов вроде Ливия Андроника или Квинта Энния, но при Августе их заменили более поздние. Чтение сопровождалось анализом содержания произведения и его языка и стиля. Обучение риторике было традиционно комплексным и включало теорию ораторского искусства и практические упражнения, заключавшиеся в составлении речей на заданную тему из истории, литературы, мифологии или политики. При этом упражнения имели 2 формы: свазории были речи, произносившиеся одним человеком на определённую тему, а контраверсии соединяли речи обвинителя и защитника, то есть подготавливали к будущим выступлениям в суде. Риторы и актёры перенимали друг у друга соответствующие приёмы.

Для рабов Сенека не считал целесообразным введение систематического образования, предоставляя этот момент их хозяину. Но среди рабов всегда было много греков, хорошо образованных в основной своей массе. Они были секретарями, библиотекарями, декламаторами стихов и др. Некоторые, став вольноотпущенниками, по-видимому совершенствовали свои таланты. Среди них были известные в Риме грамматик Реммий Палемон, заведующий библиотекой на Палатине Гай Юлий Гигин и т. д. Для детей рабов от 12 лет начиная от Тиберия вплоть до Каракаллы организовывалась своя школа — «pedagogium», где преподавали учителя из обычных школ. Большой педагогий обосновался во II в. на Целии, где в 198 г. работало 24 педагога и обучалась сотня учеников. Другой крупный педагогий появился в Карфагене.

Молодёжные организации

Начало римских молодёжных организаций следует искать во II в. до н. э. В Италии они были известны как «iuvenes» или «iuventus» («молодые», «молодость»), а в провинциях — «iuventus» и «collegium iuventutis». Расширение их сети было связано с возникновением новых школ в городах империи (в Медиолане, Августодунуме, Бурдигале, Карфагене, Антиохии и др.). В отличие от афинских эфебий, членство в организациях было добровольным, а не обязательным, упражнения не носили военный характер и кроме того такие организации основывались на коллегиальных началах и не имели назначенной администрации — во главе их стоял магистр. Расцвета молодёжные организации достигли при ранней Империи, когда муниципальная городская аристократия стала эффективно помогать государственной власти. После появления латифундиального хозяйства значение римских молодёжных организаций упало.

Запрет древнеримской религии христианством

В течение IV века произошли коренные изменения в отношении Римского государства к христианству и прежней официальной языческой религии. Если в 311 году императором Галерием был издан эдикт, разрешающий исповедание христианства, что спустя два года было подтверждено Миланским эдиктом Константина и Лициния, то уже вскоре в правление Константина был издан специальный эдикт о веротерпимости, разрешавший исповедание язычества. Однако, уже к концу IV столетия императором Феодосием Великим язычество было запрещено, а христианство в 381 году провозглашено государственной религией^[1].

В 384—385 годах рядом указов императора Феодосия было предписано уничтожение античных храмов: Храм Артемиды Эфесской, Храм Артемиды Гемеры и т. д. Префект Востока Кинегий, при помощи вооружённой силы и вместе с христианскими монахами, разрушил многие из оставшихся святилищ старой веры.

Эдикт 391 года, ещё более строгий, нанёс последний удар «язычеству», запретив поклонение богам не только публично, но и в частных домах.

В Риме из залы сената окончательно и навсегда вынесена была знаменитая статуя Ники («победы»), признававшаяся палладиумом древней религии. Оппозиция старо-римской знати (с Симмахом и Претекстатом во главе) не сокрушила решений Феодосия; священный огонь Весты был потушен (394), и в том же году в последний раз допущено празднование Олимпийских игр в Греции. Фактически практика «язычества» продолжалась в глухих углах империи.

Тем не менее, в Восточной Римской империи достижения античной культуры и философии продолжали играть значительную роль. Изучались, переписывались и комментировались труды античных авторов. Поддерживался высокий уровень архитектуры, естественных наук, математики и медицины^[2]. До 529 года продолжала работать Платоновская Академия в Афинах, выпускниками которой были в частности выдающиеся христианские богословы Василий Великий и Григорий Богослов. Академия была упразднена императором Юстинианом Великим.

К тому времени уже существовал открытый в 425 году императором Феодосием II Константинопольский университет. В Константинополь была перевезена часть рукописей знаменитой Александрийской библиотеки, к тому времени уже неоднократно подвергавшейся разорению.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Скачано с www.znanio.ru

---