Крушение теории Раскольникова.

Урок 81

Крушение теории Раскольникова.

Мы живем, умереть не готовясь,

Забываем поэтому стыд.

Но Мадонной невидимой совесть

На любых перекрестках стоит.

                         Е. Евтушенко. "Муки совести".

Что такое покаяние? В толковом словаре это понятие объясняется, как "признание в совершенном проступке, в ошибке, исповедь". Достоевский добавляет к этому определению: "искупление ошибки через страдания". И поэтому цель нашей беседы заключается в том, чтобы проследить движение человеческого сознания от уверенности в своей безоговорочной правоте к покаянию.

Роман-исповедь "Преступление и наказание" во многом автобиографичен. Мы знаем, что автор прошел через следствие, гражданскую казнь и каторгу по делу петрашевцев.

Люди жертвовали собой ради освобождения крестьян. Мы не видим здесь ничего плохого. Но допустимо ли, чтобы "группа людей или один человек присвоил себе право стать благодетелем человечества"? В романе Достоевского герой решился на такой шаг, совершил двойное убийство.

Проблема личной ответственности чел. за свою позицию в мире. Боль за человека - основа авторской позиции в романе. Полифонизм романа.

В 1-ой ч. раскрывается внутренняя борьба с самим собой, шаг за шагом прослеживается его путь к преступлению. Завершается 1 ч. - страшной сценой убийства. Остальные 5 частей повествуют о том, что произошло после этого убийства.

Т.о., главное место в романе занимает рассказ о том, как совершается наказание.

Когда начинается наказание Р-ва?

Еще в сущности до преступления, самая мысль о котором жжет и терзает Р-ва: “Нет, я не вытерплю, не вытерплю! Пусть, пусть даже нет никаких сомнений во всех этих расчетах.» Наказание бесконечно усугубляется в момент преступления. Мы видим эту сцену словно бы глазами Р-ва, чувствуем, как и он, что эта жадная старуха все-таки человек, что невыносимо страшно и мерзко опустить топор на ее голову. О Лизавету мы видим испуганным до оцепенения беззащитным ребенком.

“Она только чуть-чуть приподняла свою свободную левую руку, далеко не до лица, и медленно протянула ее к нему вперед, как бы отстраняя его”.

Т.О., наказание не сводится к судебному приговору, оно заключено в нравственной пытке, более тягостной для героя романа, нежели тюрьма и каторга. Муки совести, леденящий душу страх, который преследует Р-ва на каждом шагу, сознание бессмысленности совершенного злодеяния, сознание своей ничтожности, неспособности стать “властелином” понимания несостоятельности своей теории - все это невыносимым гнетом ложится на душу преступника. Он отъединен от людей, все прежние связи словно ножницами отрезаны - он остается в пустоте.

Было ли признание в убийстве перед полицейским чистосердечным признанием?

Признание Р-ва в убийстве перед официальными лицами не было следствием чистосердечного признания и отказа от своей теории. Признание - это шаг человека, впавшего в отчаяние.

Событийная борьба (поединки с П.П.) и душевная борьба (оправдание своей теории, с одной стороны, и ощущение бесчеловечного характера ее, ощущение, которое Р-ов испытывает при встречах с матерью, сестрой, Соней или в мыслях о них, - с другой) дошла до своего конца: П.П. закончил свою психологическую “игру” с ним и прямо назвал его убийцей. Р-ов и психологически (своим поведением во время объяснения), и на словах признался П.П. в убийстве.

Перед какой дилемой П.П.ставит Р-ва?

Борьба закончилась - дальше или арест и потом признание, или признание, а потом арест.

Кто теперь уже знает о преступлении?

Круг лиц, знающих о престпулении Р-ва, расширился: Соня, Свидригайлов, Дуня, Разумихин, мать.

Может ли Р-ов вести психологические бои с ними?

Вести с ними такие психологические бои Р-ов не может. Единственный выход - явка с повинной.

Как же в такой ситуации возможно оправдание Р-вым своей теории? На чем держится его убежденность, что его теория не так уж глупа?

Уже решившись на явку с повинной, Р-ов в эти дни более убежден в правоте своей теории, чем когда-либо, и никогда еще он не отстаивал ее перед другими так горячо, как перед Дуней во время последней их встречи. А явку с повинной он прямо называет ненужным стыдом.

С т.зр. Р-ва, что такое явка с повинной?

Явка с повинной, с т.зр. Р., - это слабость, это катастрофа, но его личная катастрофа: слишком слаб - не надо было брать топор и кровавиться. И чем ниже он становится в своих собственных глазах, потому что не выдержал, потому что погубил теорию, тем горячее он отстаивает ее.

Попытка переделать в себе человеческую натуру, отделить свою разумную волю от совести приводит героя к трагическому раздвоению. Он играет роль “властелина” - и одновременно сознает, что эта роль не по нему. Он замышляет и совершает убийство - а убивает себя: “Я себя убил, а не старушку! Тут  так-таки разом и ухлопал себя   навеки!” Он ставит над собой эксперимент, пытаясь выяснить, к какому разряду относится сам, и в то же время сознает, что уже вопрос о том, вошь он или “существо высшего порядка”, означает, что он вошь, ибо “властелину” и в голову бы не пришло задаваться таким вопросом: “Те люди не так сделаны”.

Человек, вполне освободившийся от человеческой совести, - вот идеальная фигура для разрешения задачи, над которой бьется герой.

Почему он так горячо отстаивает свою теорию?

Он отстаивает еще в последние дни свою теорию потому, что к той извращенности сознания Р-ва, которая привела к возникновению в его голове преступной теории, прибавилось в последние 3 дня перед явкой с повинной в полицию еще и помутнение рассудка.

Описание его душевного состояния в эти дни.

Болезненное состояние его психики особенно ярко проявляется в его отношениях с Соней, матерью и сестрой. Он и не может без них жить, ждет с ними встреч, думает о них, иногда даже считает себя виноватым перед ними, перед матерью особенно, но пугается их любви к нему.

Д. обнажает эту гротескную двойственность в положении героя и подчеркивает ее мотивом смеха, который сопровождает образ Р-ва:

- за минуту перед убийством старухи “ему показалось даже в ее глазах что-то вроде насмешки, как будто она уже обо всем догадалась”.

- откровенно и нагло смеется над ним старуха, когда он во сне убивает ее вновь (так у Пушкина в “Пиковой даме”)

- смеется кто-то в соседних комнатах

- явная насмешка звучит в речах П.П.

- Свидригайлов повторяет в лицо Р-ву его же собственные слова с видом какого-то подмигивающего, веселого плутовства”

- совершая покаяние на Сенной, он слышит вокруг грубый смех петербургской толпы.

Положение Р-ва трагично- и вместе с тем смешно, но в философском контексте романа это - высший смех, это истинная нравственная оценка идей и поступков героя. Он отзывается и в самосознании Р-ва и в конце концов заставляет менять его взгляд на себя.

Трагична последняя встреча с матерью.

Прощаясь с матерью, он уже глубоко раскаивался, что вздумал прийти, потому что свидание для него невыносимо.

Во время последней встречи, когда уже сестра знает о его преступлении, когда он особенно горячо отстаивает свою теорию, когда он так горячится, что говорит только на одних восклицательных интонациях, он снова взбирается на ходули своей теории.

Но сразу же после разговора с сестрой, по дороге к Соне, куда ему надо было зайти перед явкой в полицию, он возвращается на прежнюю позицию и глумится над своим будущим исправлением на каторжных работах.

В последний день, т.е. в день явки с повинной, обнажились до предела и антигуманистическая сущность теории Р-ва и его высокие человеческие качества. И все это выразилось в одном восклицании, которое свидетельствует о том, что Р. уже дошел до ощущения античеловечности своей теории.

Каком восклицании?

“О, если бы я был один и никто не любил меня и сам бы я никто никогда не любил! Не было бы всего этого!”

Вот это ощущение невозможности реализации его теории в человеческом обществе, каким бы оно не было, и есть залог того, что возможно нравственное перерождение Р-ва, хотя он еще долго будет убеждать себя, что его теория ничем не хуже других теорий и что убийство старухи - это всего только ошибка. Но для перерождения нужно время.

Покаяние, к которому призывал Достоевский, состоит в том, чтобы люди не ставили цели, какими бы благородными они ни казались, выше человеческой жизни.