ЛИТЕРАТУРНАЯ ГОСТИНАЯ «Красною кистью рябина зажглась…» (по творчеству Марины Цветаевой)

    Цель:
-расширить знания о жизни и особенностях творчества М. Цветаевой;

    -помочь учащимся постичь глубину и яркость душевных переживаний поэтессы;

    -развивать умения декламировать поэтический текст;

    -воспитывать эстетический вкус, понимание красоты поэтического слова.

Оформление урока: на доске - драпировка с портретом М.И.Цветаевой, листьями клена, гроздьями рябины. На столике под портретом – подсвечник с тремя свечами, цветы. Рабочий стол, застланный скатертью, на нем настольная лампа, авторучка, бумага, сборники стихов А.С.Пушкина, А.А.Блока, М.И.Цветаевой.

МУЗЫКАЛЬНОЕ ОФОРМЛЕНИЕ (песни):

• “Красною кистью…“;
• Музыка Шопена;
• Вальс из к/ф «Мой ласковый и нежный зверь»;
• песня “Мне нравиться, что вы больны не мной“;
• “Реквием” М.Цветаевой в исполнении А.Пугачевой “Уж сколько их упало в эту бездну…”.

Ход вечера

Учитель:

Сегодня у нас произойдет необычная встреча.

Встреча с поэтом. Поэтом, для творчества которого характерен романтический порыв, страстный протест против всего "нечеловеческого", гордость и незащищенность, жертвенность и женственность.

С поэтом, судьба которого романтична и трагична.

С поэтом, для которого главным в жизни было – писать, и не успех, а – успеть.

Встреча с Мариной Ивановной Цветаевой.
Мы будем говорить о лирической биографии М.И.Цветаевой. “Возьмите стихи – это и есть моя жизнь”, - говорила поэтесса. Поэтому сегодня будет прочитано много стихотворений Марины Ивановны. А тема звучит так: “Красною кистью рябина зажглась…”.

И я приглашаю всех вас настроиться на тональность цветаевской лирики, постичь глубину и яркость ее душевных переживаний.

Ведущий

26 сентября 1892 года в семье Ивана Владимировича Цветаева, профессора московского университета и Марии Александровны Мейн родилась дочь Марина.

(видео)

Красною кистью
Рябина зажглась.
Падали листья.
Я родилась.
Спорили сотни
Колоколов.
День был субботний:
Ионн Богослов.
Мне и доныне
Хочется грызть
Жаркой рябины
Горькую кисть.

Чтец (из воспоминаний М.Цветаевой)

“Когда вместо желанного, предрешенного, почти приказанного сына Александра родилась всего только я, мать сказала: “По крайне мере, будет музыкантша”. Когда же первым, явно бессмысленным и вполне отчётливым догодовалым словом оказалось “гамма”, мать только подтвердила: “Я так и знала”,- и тут же принялась учить меня музыке, без конца напевая мне эту самую гамму.

  (звучит музыка Шопена)

 Чтец

Кто создан из камня, кто создан из глины, -
А я серебрюсь и сверкаю!
Мне дело – измена, мне имя – Марина,
Я – бренная пена морская.
Кто создан из глины, кто создан из плоти-
Тем гроб и надгробные плиты…
- В купели морской крещена – и в полёте
Своём – непрестанно разбита!
Сквозь каждое сердце, сквозь каждые сети
Пробьётся моё своеволье.
Меня – видишь кудри беспутные эти?
Земною не сделаешь солью.
Дробясь о гранитные ваши колена,
Я с каждой волной – воскресаю!
Да здравствует пена – весёлая пена –
Высокая пена морская!

Вед.

Шло время, и Марина из круглолицей девочки с глазами цвета крыжовника превратилась в невысокую светловолосую девушку с задумчивым взглядом близоруких глаз. Интерес к музыке у Марины постепенно угасает. Особенно после смерти матери. У неё появилась более глубокая страсть – книги. С шести лет Муся (так называли её в семье) писала стихи, теперь же любовь к поэтическому творчеству захватывает её целиком.

Стремительно и властно в жизнь будущей поэтессы вошёл Пушкин и стал постоянной духовной опорой этой гордой, тонкой и мятежной души.

Чтец

Нет, бил барабан перед смутным полком,
Когда мы вождя хоронили:
То зубы царёвы над мертвым певцом
Почётную дробь выводили.
Такой уж почёт, что ближайшим друзьям –
Нет места. В изглавьи, в изножьи,
И справа, и слева – ручищи по швам –
Жандармские груди и рожи.
Не дивно ли – и на тишайшем из лож
Пребыть поднадзорным мальчишкой?
На что-то, на что-то, на что-то похож
Почёт сей, почётно – да слишком!
Гляди, мол, страна, как, молве вопреки,
Монах о поэте печётся!
Почётно – почётно – почётно – архи –
Почётно, - почётно – до чёрту!
Кого ж это так – точно воры вора
Пристреленного – выносили?
Изменника? Нет. С проходного двора -
Умнейшего мужа России.

Вед.:

Великому русскому поэту Цветаева посвятила цикл стихотворений “Стихи к Пушкину” и эссе “Мой Пушкин”, “Пушкин и Пугачев”.

Вед.

Марина Цветаева принадлежала к людям той эпохи, которая была необычна сама по себе и делала необычными всех живущих в ней. Поэтесса была хорошо знакома с Валерием Брюсовым, Максимом Горьким, Владимиром Маяковским, Борисом Пастернаком, Анной Ахматовой и другими талантливыми людьми конца XIX- начала ХХ века. Им она посвящала свои стихи, являвшиеся выражением её чувств и мыслей. Особенной любовью проникнуты строки, посвященные её поэтическому кумиру – Александру Блоку:

Чтец:

Имя твоё – птица в руке,
Имя твоё – льдинка на языке.
Одно-единственное движенье губ.
Имя твоё – пять букв.
Мячик, пойманный на лету,
Серебряный бубенец во рту.
Камень, кинутый в тихий пруд,
Всхлипнет так, как тебя зовут.
В лёгком щёлканье ночных копыт
Громкое имя твоё гремит.
И назовёт его нам в висок
Звонко щёлкающий курок.
Имя твоё, - ах, нельзя! -
Имя твоё - поцелуй в глаза,
В нежную стужу недвижных век.
Имя твоё – поцелуй в снег.
Ключевой, ледяной, голубой глоток.
С именем твоим – сон глубок.

Вед.:

В 1906 году поэтесса знакомится в Крыму с Сергеем Эфроном, ставшим впоследствии её мужем. И жизнь закружила их в вальсе, полном радости и грусти, тревог и разочарований. Именно ему, любимому мужу, другу, будут посвящены лучшие стихи. (Вальс)

5-й чтец

Я с вызовом ношу его кольцо!
- Да, в Вечности – жена, не на бумаге! –
Чрезмерно узкое его лицо
Подобно шпаге.
Безмолвен рот его, углами вниз,
Мучительно великолепны брови.
В его лице трагически слились
Две древних крови.
Он тонок первой тонкостью ветвей.
Его глаза – прекрасно – бесполезны! –
Под крыльями раскинутых бровей –
Две бездны.
В его лице я рыцарству верна,
- Всем вам, кто жил и умирал без страху! –
Такие – в роковые времена –
Слагают станы – и идут на плаху.

Вед.:

Стихи М.Цветаевой мелодичны, задушевны и чарующи, к ним постоянно обращаются композиторы, тогда они превращаются в удивительные по красоте песни.

Песня “Мне нравится, что вы больны не мной…”

Вед.:

1913 год. Крым. Коктебель. Рядом с Мариной Цветаевой – её друзья, любимый человек и крохотная дочурка Аля. Сестра поэтессы рассказывает:

Чтец
“Это было время расцвета Марининой красоты. Цветком, поднятым над плечами, её золотоволосая голова, пушистая, с вьющимися у висков струйками лёгких кудрей, с густым блеском над бровями подрезанных, как у детей, волос. Ясная зелень её глаз, затуманенная близоруким взглядом, застенчиво уклоняющимся, имеет в себе что-то колдовское.

Это не та застенчивость, что мучила её в отрочестве, когда она стеснялась своей ею не любимой наружности…  Она знает себе цену и во внешнем очаровании,  как с детства знала её – во внутреннем”.

(Раздаются звуки морских волн)

Вед.:

Тихо плещется море. Тёмно-синее небо, мерцающие звезды и стихи…

Чтец

В огромном липовом саду –
Невинном и старинном –
Я с мандолиною иду
В наряде очень длинном.
Вдыхая тёплый запах нив
И зреющей малины,
Едва придерживая гриф
Старинной мандолины.
Прибором кудри разделив…
Тугого шёлка шорох,
Глубоко вырезанный лиф
И юбка в пышных сборках.
Мой шаг изнежен и устал,
И стан, как гибкий стержень,
Склоняется на пьедестал,
Где кто-то ниц повержен.
Упавшие колчан и лук
На зелени так белы!
И топчет узкий мой каблук
Невидимые стрелы…

Чтец ( «Идешь на меня похожий…» )

Идешь, на меня похожий,
Глаза устремляя вниз.
Я их опускала — тоже!
Прохожий, остановись!

Прочти — слепоты куриной
И маков набрав букет, —
Что звали меня Мариной
И сколько мне было лет.

Не думай, что здесь — могила,
Что я появлюсь, грозя…
Я слишком сама любила
Смеяться, когда нельзя!

И кровь приливала к коже,
И кудри мои вились…
Я тоже была, прохожий!
Прохожий, остановись!

Сорви себе стебель дикий
И ягоду ему вслед, —
Кладбищенской земляники
Крупнее и слаще нет.

Но только не стой угрюмо,
Главу опустив на грудь.
Легко обо мне подумай,
Легко обо мне забудь.

Как луч тебя освещает!
Ты весь в золотой пыли…
— И пусть тебя не смущает
Мой голос из-под земли.

Вед.:

Бурные события 1917 года разделили сестёр Марину и Анастасию на три с половиной года. В мае 1921 года Марина передает сестре письмо с вызовом на работу в Москву, пуд муки на дорогу и машинописный сборник стихов:

Чтец

Я эту книгу поручаю ветру
И встречным журавлям.
Давным -давно – перекричать разлуку –
Я голос сорвала.
Я эту книгу, как бутылку в волны,
Кидаю в вихрь войн,
Пусть странствует она – свечой под праздник –
Вот так: из длани в длань.
О ветер, ветер, верный мой свидетель,
До милых донеси,
Что еженощно я во сне свершаю
Путь с Севера на Юг.

Вед.:

И снова разлука: с 1922 года по 1927. До встречи в Париже. Находясь в эмиграции, М.Цветаева постоянно думала о родине. В стихотворении, обращённом к Б. Пастернаку, звучат ноты непередаваемой тоски и грусти:

Чтец

Русской ржи от меня поклон,
Ниве, где баба застится…
Друг! Дожди за моим окном,
Беды и блажи на сердце…
Ты, в погудке дождей и бед –
То ж, что Гомер в гекзаметре.
Дай мне руку – на весь тот свет!
Здесь – мои обе заняты.

Вед.:

Годы летят один за другим. Короткие и длинные письма. Марина Цветаева с сыном Георгием в 1939 году возвращаются в Россию (муж и старшая дочь к тому времени уже были на родине).

Однако надежды, связанные с возращением, не оправдались. Тяжёлые удары судьбы обрушились на поэтессу. Арест мужа и старшей дочери Али. Начало войны. Высылка в Елабугу. Постоянная тревога за жизнь близких ей людей. Полная духовная изоляция. Ни весточки от друзей. И думы, думы… Испепеляющие душу, не оставляющие места желанию жить.

В 1943 году, вспоминает Анастасия Цветаева, пришла страшная телеграмма.

“Я раскрыла листок. В нем две строки от друзей: “Марина погибла два года назад, тридцать первого августа. Целуем ваше сердце. Лиля. Зина”.

Звучит “Реквием” М.Цветаевой в исполнении А.Пугачевой “Уж сколько их упало в эту бездну…”.

С первыми звуками песни зажигается свеча под портретом М.Цветаевой.

Учитель:

Поэзия для женщины во все времена была средоточием ее духовных поисков, попыткой осознать свое место в этом мире, некой отдушиной для таимых в самой глубине души сердечных притязаний и эмоциональных всплесков. И яркие примеры этому - жизнь и творчество знаменитой Раисы Ахматовой и современных чеченских поэтесс Лулы Жумалаевой (Куни), М.Нохчиевой, З.Жургаевой.

Чтец (стихотворение Р.Ахматовой)

Чтец (стихотворение М. Нохчиевой)

Не знаю, как это случилось, -

Во сне, а может, наяву,

Я словно в море очутилась,

Я в море глаз твоих плыву.

 Они изменчивы так часто,

Глядят порой не на меня…

А в них – то ожиданье счастья,

То скука сумрачного дня.

 В них то вопросы, то советы,

То равнодушье,

то любовь.

Мне их безмолвные ответы

Красноречивей всяких слов.

 Ни боль, ни радость –

нет, не скроешь,

Все по глазам твоим пойму.

А если у меня ты спросишь,

Тебе отвечу – почему.

Я не грешила ворожбою,

К чему заклятия творить.

Моя душа с твоей душою

Без слов умеет говорить.

Чтец (Лула Куни)

Я прикроюсь широким платком...

Я прикроюсь широким платком.
О покорности покрывало…
Под тобою я душу скрываю.
За тобою - свечою мерцаю.
Я скрещу свои крылья замком.

Я укроюсь молчанья платком.
В череде замолкающих теней
Замечал ли ты ликов свеченье -
Скорбной памяти тихий укор?
…………………………………

Я закроюсь кровавым платком…

Пройдя через сложные жизненные ситуации, поэтессы гордо через всю жизнь пронесли имя настоящих вайнахских женщин. Прекрасно понимали и писали в своих лирических строках о судьбах чеченских женщин, пропуская каждую жизнь через свое сердце.

Говорят, чтобы понять внутренний мир человека, непременно надо коснуться питавших его корней, почувствовать их крепость, связь с родной землей. Чтобы почувствовать духовную красоту этих женщины, их любовь к родной земле и к своему народу, достаточно прочитать  стихи. Поэтессам  было дано удивительное умение неустанно, сосредоточенно нести родину в своем сердце. Как много об этом писали поэты, но не каждому удавалось зажечь в читательском сердце это святое чувство. А они смогли.

Вед.

Закончим нашу встречу стихотворением Б. Пастернака «Памяти Марины Цветаевой»

Чтец

«Памяти Марины Цветаевой»

Хмуро тянется день непогожий.

Безутешно струятся ручьи

По крыльцу перед дверью прихожей

И в открытые окна мои.

За оградою вдоль по дороге

Затопляет общественный сад.

Развалившись, как звери в берлоге,

Облака в беспорядке лежат.

Мне в ненастье мерещится книга

О земле и ее красоте.

Я рисую лесную шишигу

Для тебя на заглавном листе.

Ах, Марина, давно уже время,

Да и труд не такой уж ахти,

Твой заброшенный прах в реквиеме

Из Елабуги перенести.

Торжество твоего переноса

Я задумывал в прошлом году

Над снегами пустынного плеса,

Где зимуют баркасы во льду.

Скачано с www.znanio.ru