Научно-исследовательская работа по теме: "Образ Бабы Яги"

ПРИЛОЖЕНИЯ Приложение 1. Баба Яга в энциклопедическом словаре. Энциклопедический словарь  ЯГА, ЯГА­БАБА, ЯГАЯ БАБА, ЯГАБИХА, ЯГАБОВА, ЯГАЯ, ЯГЙНИШНА,  ЯГИХА, ЯГИШНА — баба­яга, сказочный персонаж, обитающий в дремучем лесу;  ведьма. «На печи, на девятом кирпичи лежит баба­яга, костяная нога, нос в потолок врос,  сопли через порог висят, титьки на крюку замотаны, сама зубы точит» <Афанасьев,  1957>; «Баба­яга, костяная нога, в ступе едет, пестом упирается, помелом след  заметает» <Даль, 1882>; «Баба­яга их напоила, накормила, в баню сводила»  <Афанасьев, 1957>. В. Даль пишет, что яга — «род ведьмы или злой дух под личиною безобразной  старухи». «Кости у нее местами выходят наружу из­под тела; сосцы висят ниже пояса; она ездит за человечьим мясом, похищает детей, ступа ее железная, везут ее черти;  под поездом этим страшная буря, все стонет, скот ревет, бывает мор и падеж; кто  видит ягу, становится нем» <Даль, 1882>. Яга живет «в глухом лесу, вне обычной сферы жизни человека; ее вид и положение в  избушке противоестественны: „ноги на порожке, губы на сошке, руки из угла в угол,  нос в потолок" <...> руками она „печку садит вместо лопаты, ногами уголье выгребает, языком печку лижет"» <Черепанова, 1983>. Яга может быть слепой на один глаз. Она  оборачивается змеихой, кобылой, коровой, деревом, различными предметами. О бабе­яге, отталкивающего вида лесном божестве, колдунье, которая обладает  многообразной властью, повествуют в основном сказки. Анализу этого образа  посвящено много исследований, в том числе фундаментальные труды А. А. Потебни  <Потебня, 1865> и В. Я.Проппа <Пропп, 1986>. В.Я.Пропп считает образ бабы­яги  трансформацией образа архаического божества, некогда главенствовавшего в обрядах  инициации, посвящения (первоначально, возможно, такое божество имело облик  женщины­животного) <Пропп, 1986>. Особое внимание привлекает костеногость, одноногость бабы­яги, связываемая с ее  некогда звероподобным или змееподобным обликом: «Культ змей как существ,  сопричастных к стране мертвых, начинается, по­видимому, уже в палеолите. В  палеолите известны изображения змей, олицетворяющих преисподнюю. К этой эпохе  относится возникновение образа смешанной природы: верхняя часть фигуры от  человека, нижняя от змеи или, может быть, червя» <Лаушкин, 1970>. По мнению К. Д. Лаушкина, считающего бабу­ягу богиней смерти, одноногие существа в мифологиях  многих народов так или иначе связаны с образом змеи (возможное развитие  представлений о подобных существах: змея — человек со змеиным хвостом —  одноногий человек — хромой и т. п.). В. Я. Пропп отмечает, что «Яга, как правило, не  ходит, а летает, подобно мифическому змею, дракону». «Как известно, общерусское  35 „змея" не является исконным названием этого пресмыкающегося, а возникло как табу  по связи со словом „земля" — „ползающая по земле"», — пишет О. А. Черепанова,  высказывая предположение, что исконным, не установленным пока названием змеи  могло быть яга <Черепанова, 1983>. Один из возможных отголосков давних представлений о таком змееподобном  божестве — прослеживаемый в верованиях крестьян ряда губерний России образ  огромной лесной (белой) или полевой змеи, которая властна над скотом, может  наделить всеведением и т. п. (см. БЕЛАЯ ЗМЕЯ, ЗМЕЯ, ЗМЕЙ). В русских сказках яга­баба охраняет вход в иной мир, в царство мертвых,  одновременно она мать и «хозяйка» зверей: «...смерть на некоторой стадии мыслится  как превращение в животных. Но так как смерть есть превращение в животных, то  именно хозяин животных охраняет вход в царство мертвых (то есть в царство  животных) и дает превращение, а тем самым власть над животными, а в более позднем  осмыслении дарит волшебное животное» <Пропп, 198б>. Образ бабы­яги в сказках слагается из разных деталей. По мнению В.Я.Проппа,  «сказка знает три разные формы яги». Это, во­первых, яга­дарительница, к которой  приходит герой. Она выспрашивает героя (или героиню), вручает коня, богатые дары и т. п. Второй тип — яга­похитительница, уносящая детей, которых она пытается  изжарить (затем следует бегство и спасение). Третий тип — яга­воительница,  прилетающая к героям в избушку, вырезающая у них из спины ремень и т. п. В. Я.  Пропп считает образы яги­похитительницы и яги­дарительницы состоящими в  теснейшем историческом родстве, связанными с комплексом посвящения и  представлениями о прибытии человека в царство мертвых. Он полагает, что некогда  существовавший обряд посвящения превращенно отразился в сюжетах сказок. В сказочных сюжетах яга­баба — своеобразный проводник в иной мир; она  испытывает героев, нередко помогает тем, кто эти испытания выдерживает. Для бытующих поверий XIX —XX вв. «сказочный» образ яги­бабы не характерен;  лишь иногда о бабе­яге повествуют как о существе относительно реальном. В поверьях Архангельской губернии Баба­Яга — «нечистая сила женского пола, не  имеющая мужа»; «сидит в избе на печном столбе, ноги на лавках, груди на полках,  голова на какухе; ездит в ступах и пожирает людей». «Баба­Яга почитается воровкою  детей, поэтому и пугают детей: „У! У! Хам те... Баба­то Яга схватит... подико, поди,  вот она, тут и есть за дверями!"» <Ефименко, 1877>. Крестьяне Ярославской губернии рассказывают, что баба­яга живет с дочерью  Маринкой в болоте, в лесу (в доме на куриных ножках, на веретенной пятке). Она  мохнатая, косматая. Одежда на бабе­яге белая или «как на ели кожа», на голове  повойник. В доме она «прядет, сидя на брусу». Баба­яга стремительно бегает и при  этом «помелом себя бьет, чтобы шибче бежать». В таком облике бабы­яги проглядывают черты лесного, а также стихийного,  летающего божества, духа (см. ЛЕШИЙ, ВИХРЬ). Она напоминает и обитающих в  избе, «прядущих судьбы» кикимору, суседку, доминушку; напоминает и ведьму. По­видимому, трансформировавшиеся в сказочном образе бабы­яги представления о  древнем, наделенном универсальной властью божестве отразились в обликах и целого  ряда более «специализированных» мифологических персонажей, вера в реальность  36 которых сохранилась в XIX в. Ягой­бабой (егибовой, егибицей) крестьяне некоторых районов России именовали во  многом сходную с ягой по облику и «занятиям» ведьму, колдунью. «С проявлением земледелия и земледельческой религии вся „лесная" религия  превращается в сплошную нечисть, великий маг — в злого колдуна, мать и хозяйка  зверей — в ведьму, затаскивающую детей на вовсе не символическое пожирание»  <Пропп, 1986>. И у бабы­яги и у ведьмы длинные, косматые волосы; колдунья, ведьма, как яга, может  быстро перемещаться, летать на помеле, ухвате; подобно бабе­яте, ведьма связана с  очагом, печью, часто колдует возле печи, на печном шестке; она наделена  способностью оборачиваться в птиц, животных, сама оборачивает людей, может  испортить их, лишить жизни и т. п. (см. ВЕДЬМА). В ряде районов России ягой­бабой (подчеркивая необычность, загадочность,  отталкивающий облик такого существа) именуют лешачиху, полудницу: «Яга­баба —  лешачиха» (Лрх.); «Во ржи, говорят, тоже баба­яга бегала, волоса у нее распущены»  (Печ.). 37 Приложение 2. Исследования по теме: «Образ Бабы Яги». Владимир Пропп «Исторические корни Волшебной Сказки».  Даль:  ЯГА или яга­баба, баба­яга, ягая и ягавая или ягишна и ягинична, род ведьмы, злой дух,   под   личиною   безобразной   старухи.  Стоит  яга,   во   лбу   рога  (печной   столб   с воронцами)?  Баба­яга,   костяная   нога,  в   ступе  едет,   пестом   упирает,   помелом след заметает. Кости у нее местами выходят наружу из­под тела; сосцы висят ниже пояса; она ездит за человечьим мясом, похищает детей, ступа ее железная, везут ее черти; под поездом этим страшная буря, все стонет, скот ревет, бывает мор и падеж; кто видит ягу, становится нем. Ягишною зовут злую, бранчивую бабу. Даль "Поверья, суеверия и предрассудки русского народа". БАБА­ЯГА Баба­яга или Яга­баба, сказочное страшилище, болыпуха над ведьмами, подручница сатаны. Баба­яга костяная нога: в ступе едет, пестом погоняет (упирается), помелом след заметает. Она простоволоса и в одной рубахе без опояски: то и другое — верх бесчиния. Владимир Даль. «Толковый словарь живого великорусского языка» «Бабу­ягу (польскую Ендзу, чешскую Ежибабу) принято считать страшилищем, верить в которое пристало лишь малым детям. Но еще полтора века назад в Белоруссии в нее — страшную богиню смерти, губящую тела и души людей,— верили и взрослые. И богиня эта — одна из древнейших. Этнографы установили ее связь с первобытным обрядом инициации, справлявшимся еще в палеолите и известным у самых отсталых народов (австралийцев). Для   посвящения   в   полноправные   члены   племени   подростки   должны   были   пройти особые,   порой   тяжелые,   обряды   —   испытания.   Исполнялись   они   в   пещере   или   в глухом лесу, близ одинокой хижины, и распоряжалась ими старая женщина — жрица. Самое   страшное   испытание   состояло   в   инсценировке   «пожирания»   испытуемых 38 мира побывать   в   потустороннем   мире чудовищем и их последующего «воскресения». Во всяком случае, они должны были «умереть»,   и   «воскреснуть». Все вокруг нее дышит смертью и ужасом. Засовом в ее избе служит человеческая нога, запорами — руки, замком — зубастая пасть. Тын у нее — из костей, а на них — черепа с пылающими глазницами. Она жарит и ест людей, особенно детей, при этом печь   лижет   языком,   а  угли   выгребает   ногами.  Изба   ее   покрыта   блином,  подперта пирогом,   но   это   —   символы   не   изобилия,   а   смерти   (поминальная   еда). По белорусским поверьям, Яга летает в железной ступе с огненной метлой. Где она несется   —   бушует   ветер,   стонет   земля,   воют   звери,   прячется   скот. Яга — могущественная колдунья. Служат ей, как и ведьмам, черти, вороны, черные коты,   змеи,   жабы.   Она   оборачивается   змеей,   кобылой,   деревом,   вихрем   и   т.д.;   не может   лишь   одного   —   принять   сколько­нибудь   нормальный   человеческий   облик. Обитает Яга в глухом лесу или подземном мире. Она и есть хозяйка подземного ада: «Ты хочешь идти в пекло? Я — Ежи­ба­ба»,— говорит Яга в словацкой сказке. Лес для земледельца (в отличие от охотника) — недоброе место, полное всякой нечисти, тот   же   потусторонний   мир,   а   знаменитая   избушка   на   курьих   ножках   —   как   бы проходная в этот мир, потому и нельзя в нее войти, пока он не повернется к лесу задом. трудно справиться. Героев сказки она избивает, связывает, вырезает ремни из спин, и только самый сильный и храбрый герой одолевает ее и спускается в преисподнюю. При этом всем   Яга   имеет   черты   повелительницы   Вселенной   и   выглядит   какой­то   жуткой пародией на Мать Мира. Яга — тоже богиня­мать: у нее три сына (змеи или великаны) и 3 или 12 дочерей. Возможно, она и есть поминаемая в ругательствах чертова мать или бабушка. Она — домовитая хозяйка, ее атрибуты (ступа, метла, пест) — орудия женского труда. Яге служат три всадника — черный (ночь), белый (день) и красный (солнце), ежедневно проезжающие через ее «проходную». С помощью мертвой головы она дождем. Яга — богиня общеиндоевропейская. У греков ей соответствует Геката — страшная трехликая богиня ночи, колдовства, смерти и охоты. У германцев — Перхта, Хольда (Хель, Фрау Халлу). У индийцев — не менее жуткая Кали. Перхта­Хольда обитает под землей (в колодцах), повелевает дождем, снегом и вообще погодой и носится, подобно   Яге   или   Гекате,   во   главе   толпы   призраков   и   ведьм.   У   немцев   Перхту заимствовали их славянские соседи — чехи и словенцы». Ягой­вахтершей повелевает     С       Д.М. Дудко. «Матеръ Лада»   думая, «Под этим именем почитали славяне адскую богиню, воображаемую страшилищем, сидящим   в   железной   ступе   и   имеющим   железный   пест.   Ей   приносили   кровавую жертву, своих   внучек. Под влиянием христианства народ забывал своих главных богов, вспоминая только второстепенных,  особенно  из  тех  мифов,  которые  имеют  олицетворенные   символы житейских   потребностей.   Таким   образом,   Баба­яга   из   злой   адской   богини превратилась в злую старуху колдунью, подчас людоедку, которая живет всегда где­ ею   двух     что   она   питает   39 нибудь   в   лесу,   уединенно,   в   избушке   на   курьих   ножках.   Подобно   ведьмам,   она посещает шабаш ведьм, летает на Лысую гору, но только не на помеле, а в ступе и пестом след заметает, говорит грубо. Когда Баба­яга дома, она проводит большую часть времени, сидя на печи. Злая старуха, как человек хозяйственный, кроме ступы и песта, что заменяло в старину мельницу, имеет кота. Вообще, о Бабе­яге остались только следы в народных сказках, и ее миф сливается с мифом ведьм.   Забылин. М. обряды и суеверия»   «Русский   народ.   Его   обычаи,   предания, Баба­яга (польск.— jedzi­baba; словак,— jezi­baba; чеш. ­jezinka; га­лиц.— Язя) — мифологическое существо, играющее важную роль в народных славянских сказаниях. ПА.   Лавровский   («Чт.   в   общ.   ист.»,   1866   г.,   №11)   производит   слово   яга   из санскритского корня ah, auh, означающего — идти, двигаться, от которого происходит санскр. ahi, лат. anguis, слав, ежь и греч. Баба­яга является в двух мотивах: доброй старушкой,   показывающей   заблудившемуся   молодцу   дорогу   и   отсылающей   его   к своим братьям ветру, месяцу и солнцу. В других сказках Баба­яга, костяная нога, злая старуха, живет в дремучем лесу в избушке на курьих ножках, летает по воздуху в ступе, погоняя пестом и заметая след метлой. Она ворует детей, жарит и ест их, сторожит источники живой воды и прячет у себя медь, серебро и золото; у нее прут, которым можно все живое превратить в камень; она владеет огнедышащими конями, сапогами­скороходами,   ковром­самолетом,   гуслями­самогудами   и   мечом­само­ секом»., Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона   сказочный   персонаж, «Яга (Яга­баба, ягая баба, ягаби­ха, ягабова, ягая, ягинишна, ягиха, ягишна) — баба­ яга,   ведьма. «Баба­яга, костяная нога, в  ступе  едет,  пестом  упирается,  помелом  след заметает». «Баба­яга их напоила, накормила, в баню сводила».   обитающий   в   дремучем   лесу; М.   Власова.   «Новая   абевега   русских   суеверий» Яга (Тулуп) ЯГА  ж.  сиб. оренб.  яргак, ергак (Акад. Сл. ошибочно  ерчак), род  охабня шерстью наружу, из жеребячьих шкур или из неблюя, а дорогие яги из гагарьих шеек (Columbus septentrionalis); шуба, тулуп, халатного покрою, в тоб. с откидным воротом, в Оренб. без; подбивают его тканью, либо легким мехом; ягу или яргак носят все, особенно в дороге и на охоте. Ягушка тоб. женская яга, с узким воротом; для дороги. || см. ягня  .  40 Макс Фасмер:  ,  баба­яга, также яга­баба, ягая, прилаг., укр. баба­яга — то же, блр. баба­яга, наряду с αλακία νόσος укр. язі­баба "ведьма, волосатая гусеница", язя "ведьма", ст.­слав. μ (Остром., Супр.), болг. еза "мука, пытка" (Младенов 160), сербохорв. јéза "ужас", јèзив "опасный",   словен.   jéza   "гнев",   jezíti   "сердить",   др.­чеш.   jězě   "lamia",   чеш.   jezinka "лесная   ведьма,   злая   баба",   польск.   jędza   "ведьма,   баба­яга,   злая   баба",   jędzić   się "злиться". || Праслав. *(j)ęga сближают с лит. ìngis "лентяй", лтш. îgt, îgstu "исходить, чахнуть;   досадовать",   îdzinât   "вызывать   досаду,   раздражать,   дразнить,   делать противным", îgns "досадный, недовольный", др.­исл. ekki ср. р. "скорбь, боль", англос. inca "вопрос, сомнение, скорбь, спор"; см. Бернекер I, 268 и сл.; М. — Э. I, 834; Траутман, BSW 70; Хольтхаузен, Awn. Wb. 48; Фортунатов, AfslPh 12, 103; Лиден, Studien 70; Милевский, RS 13, 10 и сл.; Миккола, Ursl. Gr. I, 171; mas "болезнь,Торп 28; Поливка, RES 2, 257 и сл. Связь с др.­инд. yáks истощение" оспаривается, вопреки Лидену (см. Бернекер, там же; Уленбек, Aind. Wb. 234), точно так же, как с алб. ídhëtë "горький",   гег.   idhëním,   тоск.   idhërím   "горечь,   гнев,   досада,   печаль",   вопреки   Г. Майеру   (Alb.   Wb.   157);   см.   Иокль,   Studien   20   и   сл.;   равным   образом   лат.   aeger "расстроенный,   больной",   которое   часто   привлекали   для   сравнения,   едва   ли   сюда относится, вопреки Бернекеру; см. Траутман, там же, и особенно Мейе — Эрну 18. Невероятна   также   реконструкция   праформы   *jěga   (Бернекер),   против   чего   уже Соболевский   (ЖМНП,   1886,   сент.,   150),   точно   так   же,   как   сближение   с   ягать "кричать" и егоза, вопреки Ильинскому (ИОРЯС 16, 4, 17). Нужно отклонить попытки объяснения   слова   яга   как   заимств.   из   тюрк.   *ämgä,   cp.   кыпч.   emgen­   "страдать" (Кнутссон, Palat. 124), или из фин. äkä "гнев" (Никольский, ФЗ, 1891, вып. 4 — 5, 7). яга   II. "шкура жеребенка", оренб., сиб. (Даль), "шуба из козьих шкур мехом наружу", тоб. (ЖСт., 1899, вып. 4, 518). Из леб., кюэр., бараб., крым.­тат., уйг. ја а "воротник", тур., тат., 39).   —   (Радлов чагат.   25,     jaka γ 3,   то   же     ягарма "наглая, сварливая баба", сиб. (Даль). Связывают с ягать "кричать", однако при этом остается неясным словообразование.  ягать "кричать, шуметь", вологодск., перм., сиб. (Даль), ягайла "крикун", яжить, язжить, яжжить  "кричать,  шуметь,  вздорить,  браниться",  владим.,  яросл.,  моск. (Даль).  По мнению Буги (РФВ 70, 106 и сл.), связано с лтш. indzêt "стонать" (у М. — Э. под знаком вопроса), îgt, îgstu "быть угрюмым, нахмуриваться", лит. ingzdù "жалуюсь", inzgiù "жалуюсь, кричу жалуясь"; см. также М. — Э. I, 708, 834 и сл.; Френкель, Lit. Wb. 10. См. яга.  41 ага   II. м. "старейшина", "надсмотрщик" (в пограничных турецких областях); из тур., азерб. γ а а "благородный, знатный; господин, хозяин, начальник"; см. Радлов 1, 143; Mi. TEl., Доп. 1, 2.  "Та что собирает кости" автор Кларисса Пинкола Эстес книга "Бегущая с волками". глава 1,3.  Краткая энциклопедия славянской мифологии  злой   дух   под   личиною   безобразной   БАБА—ЯГА, Яга Ягйшна, Яга Виевна, Яга Змйевна — сказочный персонаж; «род ведьмы   или   старухи». Согласно   сказкам   восточных   и   западных   славян,   Баба­Яга   обладает   характерным демоническим обликом: кости у нее «местами выходят наружу из­под тела»; сосцы (нередко костяные или «железные цыщки») висят ниже пояса; она может быть слепой на один глаз, хромой (у нее «костяная нога»), черной, лохматой, растрепанной и т.д. Сказки часто подчеркивают огромность этого существа: «Баба­Яга лежит из угла в угол: в одном углу йоги, в другом голова, губы на притолоке, нос в потолок уткнула»; «Баба­Яга через всю избу протянулась: ноги на порожке, губы на сошке, руки из угла в угол, нос в потолок»;  «Баба­Яга, костяная нога, морда  глиняная, на лавке  лежит, грудью   печку   затыкает»   и   т.п.   Очевидно,   образ   ее   аналогичен   образу   Лиха Одноглазого,   которое,   согласно   поверьям,   «ростом   выше   самого   высокого   дуба». В сказках Баба­Яга обитает, как правило, вне обычной сферы жизни человека, чаще всего в густой и непроходимой лесной чаще, «в избушке на курьих ножках»; при этом не только ее вид, но и сам образ жизни противоестественны и противопоставлены человеческим. Так, например, в сказках она «руками в печку садит вместо лопаты, ногами уголье выгребает, языком печку лижет» и т.д. Забор вокруг ее избы — из человеческих костей, а на заборе вместо горшков висят черепа; вместо засова у нес — человеческая нога, вместо запоров — руки, а вместо замка — рот с острыми зубами (или волчья пасть). В печи Баба­Яга жарит (или, по крайней мере, старается изжарить) похищенных детей; при случае же она пожирает и взрослых людей, попавших в ее владения. Передвигается Баба­Яга обычно также подобно ведьме или нечистому духу. Так, в сказках она ездит в железной  ступе, погоняя ее  пестом  и заметая следы  помелом: «Яга­баба... ездит за человечьим мясом, похищает детей, ступа ее железная, везут ее черти; под поездом этим страшная буря, все стонет, скот ревет, бывает мор и падеж; кто видит Ягу, становится нем». Иногда она может перемещаться с места на место, принимая облик вихря или бури; вообще, она, как и ведьма, может оборачиваться змеей,   кобылой   или   коровой,   деревом,   различными   предметами,   природными явлениями   и   т.д.  Слугами   Бабы­Яги,  как   и   слугами   ведьмы,  считали   гадов  (змей, лягушек, ящериц и пр.), черных котов, воронов и ворон; считалось также, что у нее в подчинении   находятся   черти   и   вообще   всякая   нечистая   сила,   а   также   различные фантастические   существа   (например,   сказочный   Кот   Баюн,   наделенный   голосом, слышным за  семь верст, и способный  видеть за  семь верст, а  своим мурлыканьем 42 напускающий   колдовской   сон,   почти   неотличимый   от   смерти). Такой образ Бабы­Яги, злобной колдуньи, был характерен для многих, но далеко не для всех народных сказок. Вообще, сказки знали три разных формы Яги. Первый тип, наиболее   распространенный,   —   это   «Яга­похитительница»,   уносящая   людей   и   в особенности   детей,   которых   она   потом   пытается   изжарить   и   съесть.   Второй   тип, встречающийся реже двух других, — «Яга­дарительница», которая принимает героя, иногда испытывает его и вручает ему чудесного огнедышащего коня, богатые дары, чудесные предметы (сапоги­скороходы, ковер­самолет, мечкладенец и пр.) и т.п. И, наконец,   третий   тип   —   это   «Яга­воителышца»,   сражающаяся   с   героями   и побеждающая многих из них. Яга­воительница в сказках — это обычно антагонист героя: прилетев в избу и застав в ней постороннего человека, она избивает его до полусмерти,   вырезает   у   него   из   спины   ремень   и   т.д.;   побеждает   же   ее   только одаренный особой силой, хитростью и умением богатырь. Такая Яга (словенск. Ежи­ баба) в некоторых сказках выступала еще и как мать Змеев — противников богатырей: как правило, в сказках богатырь сперва сражаался с ее сыновьями, а потом уже с ней самой. Для бытующих славянских поверий ХIХ­ХХ вв. сказочный образ Бабы­Яги, в общем, не   был   характерен;   лишь   изредка   рассказы   повествовали   о   ней   как   о   существе относительно   реальном,   подобном   ведьме   или   нечистому   духу.   Так,   например,   в некоторых местах верили, что Баба­Яга (иногда — с дочерью Маринкой) живет в болоте или в лесу («в доме на куриных ножках, на веретенной пятке»); она страшная, мохнатая   и   косматая,   одежда   на   ней   белая   или   «как   на   ели   кожа»,   а   на   голове повойник. Белорусы верили, что она ездит по поднебесью в огненной ступе и погоняет огненною метлой, а во время ее проезда воют ветры, стонет земля, трещат и гнутся вековые деревья; русские же полагали, что она летает на помеле, ухвате, песте и т.п. или   стремительно   бегает   по   лесу,   и   при   этом   «помелом   себя   бьет,   чтобы   шибче бежать». В доме она «прядет, сидя на брусу», а также колдует около печи, на печном шестке. По народному убеждению, она может сама оборачиваться птицей, животным или различными предметами, а кроме того, может оборачивать людей в предметы или животных, насылать порчу, лишать жизни и т.д. Считалось, что она заманивает к себе детей,  а  потом   жарит   их   в  печи   и  пожирает;   или   крадет   детей   прямо   из   дворов, подымает их в воздух и бросает оттуда мертвыми на кровлю дома. Белорусы верили также, что Смерть передает усопших Бабе­Яге, вместе с которой она разъезжает по белому свету, а Баба­Яга и подвластные ей ведьмы питаются этими душами и от того делаются столь же легкими, как и сами души. В некоторых местах бабу­Ягу считали главной   ведьмой   и   верили,   что   она   командует   всеми   остальными   ведьмами. Таким   образом,   в   большинстве   поверий   Баба­Яга   весьма   напоминала   колдунью, ведьму, а также лесных и стихийных духов (лешуху, русалку) и духов, обитающих в избе и связанных с прядением (кикимору и т.п.). В некоторых рассказах и быличках Ягой   прямо   называли   того   или   иного   персонажа   нечистой   силы:   «Яга­баба   — лешачиха»; «Во  ржи баба­яга бегала, волоса у нее распущены»; «Баба­яга — это, значит, ведьма» и т.п. Но такие поверья встречались относительно редко; вообще же о Бабе­Яге повествовали преимущественно сказки. При этом, однако, многие из этих сказок, судя по всему, являлись отголосками различных древних легенд и поверий. 43 Так, например, в некоторых южнославянских сказках Баба­Яга выступает не как злая лесная старуха, а как степная богатырша, иногда — мать, жена или сестра убитых богатырями змеев. Царство ее находится «за тридевять земель в тридесятом царстве», «за   огненной   рекой»,   часто   —   в   подземном   мире;   дворец   ее   огорожен   тыном,   на котором   торчат   человеческие   головы.   Она   владеет   стадами   скота   и   табунами волшебных   коней;   в   некоторых   сказках   герой,   чтобы   получить   такого   коня, нанимается к Яге пастухом (при этом в некоторых сказках она превращает в чудесных кобыл   своих   дочерей   и   заставляет   героя   в   порядке   испытания   пасти   этот   табун; искомым волшебным конем при этом оказывается невзрачный конек, сын Бабы­Яги) или   попросту   крадет   коня   и  спасается   бегством,   а  Яга  преследует   его   только   до пограничной реки, которую перейти не в силах. Во многих сказках Яга сама ездит верхом на коне и сражается подобно богатырю; она выступает против приехавших в ее царство богатырей, причем, в отличие от Змея, который обычно выступает единолично (хотя, благодаря своей многоголовости, является как бы символом множественности нападающих), нападает во главе целого воинства. Ее «рать­сила несметная» наступает подобно грозе: «как бы облок катится по краю неба». Богатыри побеждают войско Яги,   и   она   проваливается   в   подземелье,   куда   за   ней   следует   и   герой   сказки.   В подземелье   кузнецы,   швеи   и   ткачихи   готовят   для   Яги   новое   войско,   но   богатырь убивает   их   всех,   а   затем   побеждает   и   саму   бабу­Ягу,   которая   при   этом   иногда обороняется кузнечным молотом. Иногда упоминается еще, что в своем подземном царстве Баба­Яга враждует с каким­то старым богатырем, которого она ослепила за потраву ее полей. Мужских враждебных персонажей сказки такого типа, как правило, не знают (хотя в группе подобных сказок Баба­Яга стремится погубить богатырей в отместку   за   убийство   ее   сыновей­змеев);   зато   совместно   с   Бабой­Ягой   нередко действуют ее дочери или жены ее сыновей, обычно числом 3 или 12. Так, например, в сказке   о   «бое   на   калиновом   мосту»   змеиные   жены   пытаются   расправиться   с богатырями, превращаясь в различные привлекательные предметы: в яблоневый сад с «духовитыми» яблоками, в колодец с ключевой водой, в кровать с пуховой периной и т.п.;   пользование   всеми   этими   благами   для   усталых   от   похода   богатырей   должно закончиться их погибелью, но богатыри избегают соблазна и уничтожают змеих, после чего   встречаются   с   главной   опасностью   —   Змеихой­матерью,   Бабой­Ягой.   Она   в подобных сказках бывает обычно обрисована космическими чертами: обращается то в тучу, то в гору с пещерой, то в бесконечную стену; иногда, «раззявив рот так, идо одна губа по­пид облаками, а друга по земли волочется», она проглатывает богатырей с их конями. Во многих сказках она гонится за богатырем, но он спасается от нее, сперва бросая ей в огромную пасть то пять пудов соли, то стог сена, то поленницу дров, чтобы задержать ее, а потом прячась в железной кузнице; при этом он часто ищет защиты   от   Яги   у   ковалей   Кузьмы   и   Демьяна   (иногда   сливающихся   в   один   образ кузнеца Кузьмодемьяна). Прилетевшая к кузнице Яга вынуждена бывает пролизывать дверь;   но   в   тот   момент,   когда   она   достигает   цели,   кузнецы   хватают   ее   за   язык кузнечными клещами и бьют молотом, т.е. поступают с ней так же, как со Змеем в схожем мифе. Но если Змея после победы обязательно впрягали в плуг (ср. миф о происхождении Змиевых валов), то бабу­Ягу обычно «перековывали на кобылу», хотя в некоторых сказках также, как и Змея, впрягали в плуг и пропахивали борозду «аж на 44 сажень у вышки». «Перекованную» же Ягу отдавали богатырю; однако она, согласно сказкам,   в   этом   случае   не   удерживается   у   своего   хозяина   и   скоро   гибнет. В основу подобных сказок­легенд о воинственной Яге­богатырше, обитающей где­то «за степной рекой среди шелковых трав, у криничной воды возле моря», вероятно, легли сказания о войнах с царством амазонок, живших у Меотиды. Так, например, описания   «подземного»   царства   Яги,   среди   которого   нередко   возвышаются   горы, были, очевидно, навеяны преданиями о каких­то областях, расположенных за горами, с   которых   нужно   спуститься   (как   в   подземелье)   вниз,   в   долины,   населенные воинственными и многочисленными женщинами­всадницами (образ которых нередко замещает   традиционный   образ   Змея),   возглавляемыми   некой   «Царь­Девицей». Сказочные описания дороги в страну Яги и самой страны очень напоминают сказочные же описания «Подсолнечного Девичьего царства», которое находится «за тридевять земель, за тридевять морей», за «огненным морем». В этих описаниях угадываются южные   приморские   области.   Согласно   сказкам,   в   Девичьем   царстве   есть   город, окруженный каменной стеной или железным тыном высотой 12 саженей; правит им сама Царь­девица, которая ездит на богатырском коне, под которым гнутся мосты и в «ископыти» которого  увязают   обычные  кони.  В ее владении  находится  и живая  и мертвая вода, и молодильные яблоки, и прочие чудеса; за ними­то и отправляются смельчаки­герои (например, три сына старого царя), хотя поездка эта небезопасная: в подчинении у Царь­девицы находится целое войско «удалых полениц», с которыми она   «тешится   в   зеленых   лугах»;   богатыри,   которые   пытаются   пробраться   к   этой воинственной царице, обычно гибнут: «Много туда ехало разных богатырей, а ни один оттуда не вернулся. Все­то головушки ихни на тычинушках, а только одна тычинка стоит порожная — не твоей ли головушки быть?». Впрочем, поездка главного героя сказки к Царь­девице обычно бывает мирной и не носит характера военного похода: герой (Иван­Царевич) добирается до Девичьего царства, застает Царь­девицу спящей в шатре и овладевает ею, а она рождает сыновей и заставляет героя жениться на ней, угрожая, что иначе разрушит его царство: «Я все царство побью, попленю, головнёй покачу». По­видимому, сказки о царстве воинственной Бабы­Яги являлись вариантом мифа о чудесном   «Девичьем   царстве».   Предания   же   об   этой   чудесной   стране,   очевидно, отразили   реальное   пребывание   на   юге   каких­то   «женоуправляемых»   кочевников. Географически амазонки приурочивались к побережью Меотиды — Азовского моря; упоминались   они   в   связи   с   ранними   эпизодами   греческой   мифологизированной истории   (троянская   война,   поход   аргонавтов,   вторжение   амазонок   на   Балканский полуостров) и соотносились, скорее всего, с сарматами или киммерийцами (греческие авторы   в   своих   сказаниях   нередко   путали   амазонок   с   киммерийцами). Хронологический   диапазон   действий   киммерийцев   и   сарматов   составлял   целое тысячелетие   (1   тысячелетие   до   н.э.)   с   интервалом   в   VII­III   вв.,   когда   соседями праславян скифы­кочевники. На то, что в основу сказок о Яге­всаднице и о девицах­поляницах легли предания о борьбе   славян   (символизированных   одним   или   тремя   героями)   со   степными кочевниками, южными народами, «женоуправляемыми» сарматами или киммерийцами (символизируемыми многоголовыми Змеями или Ягой с войском змеих), указывают и 45 были над высоко расположение страны у каких­то гор с ущельями и пропастями, близ моря или за морями,   и   постоянные   упоминания   о   скоте,   пастбищах,   табунах   превосходных (волшебных) коней, и тесная связь самой Яги и ее дочерей с конями (так, например, миф о дочерях Яги, оборачивающихся кобылицами, мог возникнуть так же, как возник миф   о   кентаврах,   —   на   основе   наблюдений   за   умелыми   всадниками,   каковыми являлись степняки­кочевники), железная ступа Бабы­Яги (напоминающая скифские или сарматские котлы на поддоне), в которой она в некоторых сказках преследует героя, и крепости с высокими каменными стенами (в южных причерноморских землях были   десятки   хорошо   укрепленных   греческих   городов,   завоеванных   кочевниками­ сарматами),   и   человеческие   головы   на   «тычинах»   вокруг   города   Царь­девицы   или дворца Бабы­Яги (о таком обычае сообщал Геродот, описывая быт тавров Крымского полуострова:   «У   тавров   существуют   такие   обычаи:   они   приносят   в   жертву   Деве потерпевших крушение мореходов... тело жертвы сбрасывают с утеса в море... голову же прибивают к столбу...»; «С захваченными в плен врагами тавры поступают так: отрубленные головы пленников относят в дом, а затем, воткнув их на длинный шест, выставляют домом»). В сказках с участием Яги, вероятно, нашли отражение и войны с киммерийцами в «змеиной   земле»,   и   противостояние   скифским   наездам,   и   полуновеллистические сказания о взаимоотношениях с сарматами и сарматками. Баба­Яга в этих сказках могла   символизировать   и   Царь­девицу,  повелительницу   амазонок,  но   скорее  всего, подобно Змею, олицетворяла всю «степную силу» в целом. Конечно, такая конная Яга, мать змеев и оборотней­кобылиц, — это не та традиционная русская сказочная Баба­ Яга, которая живет в избушке на курьих ножках в дремучем непроходимом лесу. Хотя у них имелись и общие черты: например, и та, и другая в сказках и поверьях неизменно связывались змеями. В основе северного образа Бабы­Яги, колдуньи и повелительницы зверей, обитающей в лесной чаще и иногда похищающей и пожирающей детей, а иногда помогающей герою советом и делом, как и в случае с южной Ягой­воительницей, лежали древнейшие предания, воззрения и обычаи. Образ лесной Яги­колдуньи восходит, по­видимому, к древнейшим   представлениям   о   Великой   Матери   мира   —   хозяйке   зверей, прародительнице всего живого, ведающей судьбами людей и наделяющей шаманов их сверхъестественной силой. Связь Яги со смертью также может объясняться этим ее прообразом: «...смерть на некоторой стадии мыслится как превращение в животных. Но   так   как   смерть   есть   превращение   в   животных,   то   именно   хозяин   животных охраняет вход в царство мертвых (то есть в царство животных) и дает превращение, а тем самым власть над животными, а в более позднем осмыслении дарит волшебное животное». Яга в сказках выступает именно как привратница, стерегущая границу между миром живых и миром мертвых, и проводница в иной мир; она испытывает героев, пытающихся проникнуть в мир мертвых, и помогает тем, кто эти испытания выдержал. Избушка Яги, стоящая на границе двух миров, является как бы вратами в мертвое царство, загробный мир; даже облик ее в сказках и поверьях напоминает о смерти:   она   весьма   схожа   с   домовиной   (погребальным   сооружением   в   виде человеческого   жилища)   и   нередко   бывает   окружена   человеческими   останками   (на плетне т.д.). 46   подпирается ногой   и   со   висят   черепа,   дверь Вместе   с   тем,   Баба­Яга   явно   связывалась   в   народном   воображении   не   просто   со смертью,   но   и   с   обрядами   перерождения,   с   идеей   умирания   и   воскрешения.   Так, например, в сказках она часто похищает детей и стремится изжарить их в печи, что напоминает   известный   во   многих   местах   обряд   «перепекания   ребенка», совершавшийся   над   больными   или   слабыми   детьми:   ребенка   символически уничтожали, чтобы он возродился вновь уже другим человеком. Возможно даже, что сказки   о   «Яге­похитительнице»   возникли   на   основе   древнего   колдовского   обряда инициации, посвящения юношей в охотники, введения их в определенную возрастную группу. Обряд инициации заключался обычно в том, что подростков, мальчиков 10­12 лет, на некоторое время уводили из селения и подвергали различным испытаниям, проводя своеобразный экзамен по всем практическим охотничьим навыкам; при этом юноши как бы «умирали» для племени, чтобы вместо них «родились» мужчины, воины и  охотники. «Экзаменом   на   зрелость»,  который   все   юноши   должны   были  «сдать», руководил, по­видимому, мужчина, охотник. Однако инициации содержали не только испытания в ловкости, меткости, бесстрашии и выносливости, но являлись также и частичным приобщением подростков к священным тайнам племени, к магическому ритуалу   охотников.   В   древнейшие   времена   этим   сложным   ритуалом,   церемонией посвящения   юношей   в   охотники,   могла   руководить   и   женщина­ведунья,   которую впоследствии, с исчезновением матриархата, сменил учитель­мужчина (послуживший, возможно, прототипом «дедушки лесового»). Вероятно, такая женщина символически представляла все ту же Великую Мать, богиню — повелительницу и прародительницу животных,   связанную   с   потусторонним   миром   мертвых.   Образ   такой   «ведающей» женщины вполне мог послужить основой для создания сказочного образа Бабы­Яги, приходящей из леса, похищающей детей (т.е. уводящей их для обряда инициации) и стремящейся изжарить их в печи («убить ребенка, чтобы родился мужчина»), а также дающей   советы   и   помогающей   избранным   героям,   выдержавшим   испытания. Многие детали сказок, повествующих о страшной Яге, живущей где­то в глухих лесах, позволяют   предположить,   что   образ   Яги   является   конечной   трансформацией древнейшего образа богини­матери, повелительницы мира, ведающей судьбами людей. Некогда   эта   богиня­мать   считалась   верховным   божеством;   однако   со   временем,   с переходом от матриархата к патриархату и от охотничьего хозяйственного комплекса к земледельческо­скотоводческому, произошли определенные трансформации этого образа,  и  богиня­мать  стала  почитаться  людьми  уже  не  как  хозяйка   мира, но  как богиня­громовница,   распорядительница   таких   небесных   операций,   как   дождь, необходимый для посевов. С приходом же христианства образ языческой богини вновь подвергся   изменениям,   и   она   превратилась   в   демоническое   существо,   в   мифах   и поверьях, однако, сохранившее некоторые черты прежнего образа (ср. преобразование образа   Макоши,   богини   плодородия,   в   образ   Мары,   кикиморы   и   т.п.). Так, например, Баба­Яга, как и многие подобные ей существа, представлялась пароду пряхой   (ср.   широко   известное   представление   о   богинях­пряхах,   прядущих человеческую судьбу): считалось, что она прядет кудель, ткет холсты и гоняется за своими  жертвами  с железным  гребнем  в руках.  На  то,  что  Яга  некогда  считалась олицетворением дождевых туч, бури, вихря, т.е. на то, что она некогда была богиней грозы,   указывает   не   одна   черта,   сохранившаяся   в   ее   облике:   ср.,   например, 47 представления   о   том,   что   Баба­Яга   летает   с   бурей,   погоняя   свою   железную   или огненную ступу пестом­молнией и заметая свои следы огненным помелом — ветром; имеет   огненные   пальцы   и   острые   железные   зубы   (т.е.   разящие   молнии),   а   также длинные груди, которые можно забросить за плечи, и спутанные, растрепанные волосы (метафора   дождевых   туч   и   дождя);   обладает   чудесными   огнедышащими   конями, сапогами­скороходами, ковром­самолетом, гуслями­самогудами и мечом­самосеком (т.е.  распоряжается   и  быстролетными   облаками,  и  «бурными   напевами   гро¬зы»,  и разящими молниями); охраняет источники живой воды (т.е. дождя); заботливо прячет в   своих   кладовых   медь,   серебро   и   золото   (т.е.   сокровища   солнечных   лучей, скрываемых за тучами); насылает ненастье или засуху, преследует сказочных героев черной тучей и т.д. На Руси бабу­Ягу называли ярою, бурою, дикою, что указывает на связь   ее   с   бурными,   грозовыми   тучами,   а   также,   отчасти,   и   на   связь   с   культом плодородия   (слово   ярый   было   связано   с   представлением   о   весеннем   плодородии; русское   «ярый»   —   «горячий,   огненный,   яростный,   буйный»).   Отголоски   функций богини   плодородия   сохранились   также   и   в   некоторых   народных   поверьях, помещавших Ягу в поле, среди плодоносящих растений: так, например, во многих славянских областях (у русских, сербов, украинцев и пр.) детей, чтобы они не лазали по   садам   и   огородам,   не   щипали   горох   и   не   бегали   по   хлебным   полям   в   пору колошения, пугали Бабой­Ягой, говоря, что тех, кто в неурочное время ходит в поле, она   ловит   и   душит   своей   железной   грудью   или   толчет   в   железной   маслобойне, загрызает ж слезными зубами, отнимает зрение и т.п.; когда ветер волнует ниву, — это она гоняется за ребятишками. Схожие действия поверья приписывали и русалкам, также духам вод (изначально небесных — дождя, росы и т.п., а позднее земных — рек, источников и пр.) и, соответственно, плодородия (божества и духи, связанные с водой, традиционно плодородия). На связь Яги с водой, бурей, дождевой тучей указывает и ее связь со змеями. Яга, как и другие одноногие или хромые существа, издревле соотносилась с образом змеи: так, в сказках она, как правило, не ходит, а летает, подобно мифическому змею, и к тому же   однонога   или   хромает   (возможно   развитие   представлений:   змея   —   человек   со змеиным   хвостом   —   одноногий   человек   —   хромой   и   т.п.;   возникновение   образа смешанной   природы   —   верхняя   часть   фигуры   от   человека,   а   нижняя   от   змеи   — относится еще к палеолиту). Подобно мифическому змею, они пожирает человеческое мясо   и   чует   «человеческий   дух»   (ср.   народные   сказки:   когда   Яга   или   змей возвращаются в свой дом, где притаился герой, они восклицают: «фу­фу! Человечьим духом пахнет!» и т.п.). Многие сказки называют ее повелительницей и далее матерью, прародительницей   змей   и   змеев.   Баба­Яга   и   мифическая   Змеиха,   матерь   змеев,   в преданиях   славян   выступали   как   личности   тождественные;   на   Украине  «поедучую ведьму»   обычно   называли   змеей.   Подобно   змеям,   Яга   нередко   сосет   белые   груди красавиц   и   сторожит   источники   живой   и   мертвой   воды.   Предположительно,   само слово «яга» является изначальным, позднее измененным названием змеи: известно, что общерусское   «змея»   не   является   исконным   названием   этого   пресмыкающегося,   а возникло, вероятно, как табу по связи со словом земля — «ползающая по земле». Слово же яга (eгa, пол. jedza, jedzi­baba, словац. jenzi, jenzi, jezi­baba, чеш. jezinka, галиц. язя) соответствует санскр. ahi — змей (звук h, сохраненный в русском, в других 48 покровителями   считались (пол.   dz), славянских   наречиях   смягчается   в   дж=дз     ж   и   з). Конечно, как олицетворение грозы, Яга могла быть связана со змеями, в народной традиции   неизменно   олицетворявшими   воду,   дождь,   а   также   молнии   (ср. олицетворение молнии в облике огненных змеев). Змеи в народных поверьях любят сосать   белые   груди   красавиц,   извлекая   молоко   (т.е.   дождь);   змеи   же   сторожат источники  живой воды и далее  обычные криницы, колодцы и т.д. Древний миф о происхождении   грозы   гласит,   что   дожди   и   солнечный   свет   похищает   некий змеевидный демон, Змей; бог грозы Перун сражается с ним и разбивает тучи молнией, высвобождая воду и открывая миру солнце. Помимо всего прочего, змеи издревле считались существами, сопричастными к стране мертвых, и это представление также могло   повлиять   на   сближение   змей   с   Бабой­Ягой,   существом,   соотносимом   со смертью усопших. Бабка, бабушка — см. Баба. Бага — см. Бука. потусторонним миром и с           М. Власова "Русские суеверия"                      (см. лесу реви, бабай   Нет, заберет»   мы   Лену   не   дадим, БАБА­ЯГА,   БАБА­ИГА,   БАУШКА   ЯГА   ­   сказочный   персонаж,   обитающий   в дремучем ЯГА). БАБАЙ   —   таинственное   существо   в   образе   страшного   старика,   которым   пугают детей. Баю, баю, баю, бай, Приходил вечор бабай. Приходил вечор бабай, Просил: Леночку отдай.   Лена   надо   нам   самим (Арх.); (Свердл.). «Не Название   «бабай»,   видимо,   произошло   от   тюркского   «баба»,   бабай   —   старик, дедушка.   Этим   словом   (возможно,   и   в   напоминание   о   татаро­монгольском   иге) обозначается нечто таинственное, не вполне определенного облика, нежелательное и опасное. В поверьях северных районов России бабай — страшный кривобокий старик. Он   бродит   по   улицам   с   палкой.   Встреча   с   ним   опасна   для   детей. БАБАИКА   —   фантастическое   существо;   старуха,   которая   пугает   детей. По   сообщению   В.   Даля,   «детей   пугают   бабайкою,   старухою»,   «тут   сходятся производные 1880>. БАБКА,   БАБА,   БАБУШКА,   БАУШКА   —   женщина,   старшая   в   роде,   семье; замужняя повитуха. «Бабки как таперика медики понимали — по жилам терли» (Мурм.); «Бог с милостью, а бабка с руками»; «Баба побабит, все дело исправит»; «Погоди, не роди, дай по бабушку 1880>. Повитуху, помогавшую при родах, присматривавшую за роженицей и ребенком первое время после его появления на свет, традиционно называли бабкой, бабушкой, баушкой и   почитали,   чествовали   как   человека,   наделенного   особыми   умениями,   силами, мудростью.   Баба,   бабушка   —   это   и   женщина,   старшая   по   возрасту,   опыту; родоначальница (см. БАБКА­ЗАПЕЧЕЛЬНИЦА); повсеместно в России бабничать — «принимать роды», но бабкать (Тамб.) — это и «нашептывать, ворожить» <Буслаев, 1861 >; бабить — лечить, заниматься знахарством (Влад., Курск., Орл., Нижегор., лекарка­знахарка;   <Даль, женщина; сходить» „бабая"» „бабы" <Даль, от     от             и       49 (Курск.,   ворожить Перм.); Орл.). Лечебными   и   одновременно   магическими   приемами   бабка­повитуха   с   первых мгновений рождения ребенка стремится оградить его от нездоровья, от всяческого зла. Напутствуя в будущую жизнь, она призывает к нему Божью милость и счастливую судьбу: «Пеленание и купание ребенка предоставляется бабке в продолжение 9 дней. Во время пеленания бабка говорит: „Одну душу Бог простил, другую народил. Во имя Отца   и   Сына   и   Святого   Духа,   аминь".   При   этом   кладет   на   младенца   крестное знамение» (Волог.). Согласно обычаям в некоторых районах России, «если бабушке­ повитухе почему­нибудь покажется, что новорожденный появился несколькими днями раньше на свет, то она замазывает ребенка по самую маковку в тесто, кладет этот пирог на хлебную лопату и всовывает на некоторое время в теплую печь с различными причитаниями» >. По   сообщению   из   Заволжья,   «едва   новый   человек   увидит   свет,   повитуха   кладет малютку в корыто и моет со словами: „Паритца, гладитца [имя ребенка]. Не хватайся за веник, хватайся за Божью милость. Выростешь большой, будешь в золоте ходить..."» Несколько реже бабкой именуют знахарку, ворожею: «Люди, занимающиеся лечением болезней, называются у крестьян знахарями, бабками, лечейками» (Калуж.); «Знахарь и знахарка (местами называется — бабушка) лечат от разных болезней, снимают порчу (Сарат.). и   угадывают, В оспу.   кем   что   украдено   и   где   положено»   Псковской губернии   бабушкой <Демич,   называли       1891         В. А. Иванов "Мифы языческой Руси"  БАБА   ЯГА   —   первоначально   —   положительный   персонаж   древней   русской мифологии, прародительница рода, хранительница его жизненного пространства, его обычаев   и   традиций,   жизненного   уклада,   присматривавшая   при   этом   и   за подрастающим   поколением.   Одна   из   наиболее   значимых   берегинь.   По   мере насаждения   на   Руси   христианства   Бабе   Яге,   как   и   другим   богам   языческого мировоззрения,   все   в   большей   мере   стали   приписываться   отрицательные   черты   и намерения. Из   берегини   рода   Баба   Яга   трансформировалась   в   гнусную,   зловредную   старуху высокого роста на костяной ноге, с деревянной клюкой, с изогнутым в виде клюва носом и торчащими изо рта зубами, с растрепанными косматыми волосами. Иногда она изображается с носом, висящим аж через грядку. («Сидит Баба Яга — костяная нога,   ноги   из   угла   в   угол,   губы   на   грядке,   а   нос   к   потолку   прирос».) Пешком Баба Яга не ходит. Экипажем для ее передвижения служит, ступа. В ступе Баба   Яга   летает,  пестом  ее   погоняет,  след  помелом  заметает.   Эта   старая,   злая   и мощная колдунья, представляющая собою недобрый потусторонний мир, живет тем не менее преимущественно на этом свете. Ее жилище — это избушка на курьих ножках, стоящая к лесу передом, а к миру задом, что также служит выражением недоброго характера образа Бабы Яги. Забор вокруг избушки — из человеческих костей, а на заборе   черепа   висят.   Ворота   в   заборе   —   рот   с   острыми   зубами. Однако несмотря на весь ее страшный облик, все ее колдовское могущество, несмотря 50 на ее злые намерения, обещание и стремление посадить пришедшего к ней человека на лопату, затолкать его в жарко протопленную печь и поджарить к обеду, она оказывает гостеприимство и Ивану­царевичу, и Ивану — крестьянскому сыну: и в бане выпарит, и накормит, и спать уложит, и даст путеводный клубок. (Ну чем не гостеприимная и заботливая бабушка?) Сказочному герою Баба Яга подскажет, где и как найти завороженное богатырское оружие, как одолеть Кащея Бессмертного и освободить красавицу из его плена. Дети, попавшие к этой страшной колдунье, всегда выходят победителями из самых, казалось бы, безвыходных положений. Все ее злое коварство идет прахом, и из похитительницы она   превращается   в   дарительницу.   И   никого   она   никогда   не   съедает,   т.   е.   и   в сложившейся после принятия христианства трактовке образа Бабы Яги сохранилось влияние Бабе­берегине. представлений прежних о           Б.Рыбаков. "Язычество древних славян"              за         и   в   ней на   со     «Бой куда группе следует Змеем   БАБА­ЯГА­ВСАДНИЦА. ЖЕНЩИНЫ­ЗМЕИХИ Совершенно исключительный исторический интерес представляют сказки, в которых врагами русского богатыря являются не Змеи, а змеихи, жены и сестры убитых змеев, или   Баба­Яга,   ездящая   верхом   на   коне   во   главе   своего   воинства.   Есть   некоторые различия в облике женоподобных врагов богатыря в группе сказок «О трех царствах» и калиновом   мосту». Рассмотрим   первую   группу   («О   трех   царствах»).   В   отличие   от   Змея,   который выступает   единолично, без  сопровождающего   его  войска, являясь  благодаря  своей многоголовости   как   бы   символом   множественности   нападающих,   Баба­Яга располагает  «ратью­силой   несметной».   Ее   многочисленное   войско  «как   бы   оболок катится   по   краю   неба».   Богатыри   побеждают   войско   Яги,   и   она   проваливается   в подземелье, сказки. В   подземелье   кузнецы,   швеи   и   ткачихи   готовят   войско   для   Бабы­Яги.   Богатырь убивает   всех   изготовителей   ягиных   воинов   и   побеждает   саму   Бабу­Ягу,   которая иногда молотом. В своем подземном царстве Баба­Яга обладает стадами скота и враждует с каким­то старым   богатырем,   которого   она   ослепила   за   потраву   ее   полей. Слепой богатырь по имени Тарх Тарахович живет во дворце на высокой Си­янской горе114.   Совместно   с   Бабой­Ягой   действуют   и   ее   дочери.   Мужских   враждебных персонажей сказки с участием Бабы­Яги не знают. Сама Яга ездит верхом на коне. Эти   описания   «подземного»   царства,   среди   которого   нередко   возвышаются   горы, навеяны,   очевидно,   какими­то   областями,   расположенными   за   горами,   с   которых нужно   спуститься   (как   в   подземелье)   вниз,   в   долину.   Долины   эти   населены воинственными и многочисленными женщинами­всадницами, образ которых нередко замещает Змея. Несколько по­иному выглядят женщины­враги в сказках «Бой на калиновом мосту». В осиротевшей после гибели Змея змеиной земле змеиная мать и змеиные жены и сестры замышляют   расправу   с   богатырями­победителями.   Жены­змеихи   превращаются   в различные привлекательные предметы: в яблоневый сад с «духовитыми» яблоками, в 51 традиционный обороняется кузнечным герой образ стог то     то   сена,   колодец с ключевой водой, в кровать с пуховой периной и «одеялком соболиным». Пользование   всеми   этими   благами   для   усталых   от   похода   богатырей   должно кончиться   их   погибелью,   но   сказка   избавляет   их   от   соблазнов   для   того,   чтобы устрашить   главной   опасностью  —  местью   Змеихи­матери.  Змеиха­мать   обрисована космическими   чертами:   она   обращается   то   в   тучу,   то   в   гору   с   пещерой,   то   в бесконечную стену и поджидает богатырей. Иногда, «раззявив рот так, що одна губа по­пид   облаками,  а   друга   по   земли   волочется»,  она   проглатывает   богатырей   с  их конями. Иван Сучич освобождается от Змеихи и часто ищет защиты у ковалей Кузьмы и Демьяна. В ряде сказок, где происходит бой на мосту, место Змеихи­матери занимает Баба­Яга, уже   известная   нам   по   вариантам   сказок   «о   трех   царствах»,   Баба­Яга   гонится   за богатырем, но ему удается задержать ее, бросая ей в огромную пасть то пять пудов поленницу соли, дров. Иногда   против   Яги   выступают   быки   и   кони,   пасущиеся   в   поле. Во всех сказках, где существует мотив преследования героя Бабой­Ягой, убежищем героя   является   кузница.   Спаситель­кузнец   не   всегда   носит   традиционное   имя Кузьмодемьяна, но весь ход событий одинаков с легендами о Кузьме и Демьяне (или Кузьмодемьяне): Баба­Яга в погоне за героем прилетает к железной кузнице (иногда огороженной тыном) и должна пролизать дверь. Кузнец хватает ее за язык клещами и бьет молотом. Различна судьба побежденного врага. Если Змея обязательно впрягали в плуг, то Бабу­Ягу кузнецы обычно перековывают на кобылу, но иногда тоже впрягают и пропахивают борозду «аж на сажень у вышки». Яга­кобылица не удерживается у своего гибнет. Связь Бабы­Яги с конями прослеживается в ряде сказок, где герою необходимо найти себе волшебного коня. Живет эта Яга «за тридевять земель в тридесятом царстве», «за степной   [огненной]   рекой».   Дворец   ее   огорожен   тыном,   на   котором   торчат человеческие головы. Своих   дочерей,   числом   до   12,   она   превращает   в   кобыл,   а   героя,   ищущего   коня, заставляет   в   порядке   испытания   пасти   этот   табунок   Ягишен­кобылиц.   Искомым волшебным конем для богатыря является  невзрачный  конек,  сын  Бабы­Яги.  Герой иногда крадет коня и спасается бегством, а Яга преследует его только до пограничной реки, может. Конная Баба­Яга, или Яга­кобылица, мать оборотней­кобылиц, — это, конечно, не та традиционная   русская   Баба­Яга,   которая   живет   в   избушке   на   курьих   ножках   в дремучем непроходимом лесу. Эта живет за степной рекой среди шелковых трав, у криничной воды возле моря, что неизбежно наводит на мысль об амазонках. которую перейти хозяина не   скоро   она     и             Баба­ Яга: в сказках и в жизни «Кто   не   сомкнет   глаз   до   утра   после   ночи,   полной   историй,   тот   станет мудрейшим человеком на свете». Пусть так и случится. Пусть это сбудется с каждым из нас. 52 К.П. Эстес Тут потемнело синее небо, закрутились пыльные вихри, дубравы приклонились ­ и в огненной ступе, за собою заметая след, прилетела Буря­Яга Костяная Нога… Кто она такая и почему Баба­Яга — один из самых ярких женских сказочных образов. Происхождение имени Баба­Яга (достоверно не установлено) Версии: БАБКА, БАБА, БАБУШКА — женщина, старшая в роде, семье; замужняя женщина; лекарка­знахарка; повитуха; старшая по возрасту, опыту; родоначальница. Повитуху, помогавшую при родах, присматривавшую за роженицей и ребенком первое время после его появления на свет, традиционно называли бабкой, бабушкой, баушкой и   почитали,   чествовали   как   человека,   наделенного   особыми   умениями,   силами, мудростью. Кстати:   Согласно   обычаям   в   некоторых   районах   России,   «если   бабушке­повитухе почему­нибудь покажется, что новорожденный появился несколькими днями раньше на свет, то она замазывает ребенка по самую маковку в тесто, кладет этот пирог на хлебную лопату и всовывает на некоторое время в теплую печь (символизирующую женское лоно) с различными причитаниями». Там ребенок "допекался", становился сильнее   и   жизнеспособнее.   Подобным   образом   лечили   детей   постарше,   если   они заболевали: их сажали на лопату и осторожно подносили к горящей печи. В этом случае считалось, что болезни сжигаются и вместе с дымом выходят через трубу, а "заново перепеченный" ребенок становится более здоровым. Выполняла этот ритуал деревенская знахарка. Впрочем, помещение в печь несет в себе и остатки символизма обряда инициации.Он символически   изображал   смерть   ребенка­юноши   и   рождение   взрослого   мужчины. Обряд   проводился   в   глухом   лесу,   и   сопровождался   он   телесными   истязаниями, символическим   «пожиранием»   юноши   чудищем   и   последующем   «воскрешением». Ученые   видят   в   действиях   Бабы­Яги   сохранившиеся   отголоски   и   намеки   на   этот древний обряд. БАБАЙ  —   таинственное   существо   в   образе   страшного   старика,   которым   пугают детей. Название «бабай», видимо, произошло от тюркского «баба», бабай — старик, дедушка. Этим словом  обозначается нечто таинственное, не вполне определенного облика,   нежелательное   и   опасное.   В   поверьях   северных   районов   России   бабай   — страшный кривобокий старик. Он бродит по улицам с палкой. Встреча с ним опасна для детей. 53 БАБАИКА  —   фантастическое   существо;   старуха,   которая   пугает   детей.   По сообщению В. Даля, «детей пугают бабайкою, старухою», «тут сходятся производные от „бабы" и от „бабая"» (Даль). Вторая часть имени – «Яга» ­ также не имеет однозначной трактовки. (Яга (­я) Баба, Ягабиха, Ягабова, Ягая, Ягинишна, Ягиха, Егебица; ­ загадочная лесная старуха, большуха над ведьмами. Древнейший   персонаж   славянской   мифологии.   Первоначально   это   было   божество смерти:  женщина  со змеиным  хвостом,  которая стерегла  вход в  подземный  мир  и провожала души почивших в царство мертвых. По   другому   поверью,   Смерть   передает   усопших   Бабе­Яге,   вместе   с   которой   она разъезжает по белу свету. При этом Баба­Яга и подвластные ей ведьмы питаются душами покойников и оттого делаются легкими, как сами души. Русский этнограф Н. Абрамов в середине XIX издал «Очерки Березового края», где высказал предположение, что слово  «яга»  происходит от названия верхней одежды («яга»   или   «ягушка»),   которую   носили   всегда   шерстью   наружу.   Такая   одежда   в мифологии древних славян являлась обязательным атрибутом «нечисти». КНЯГИНЯ ­ «Кн­Ягиня» БАБА ЯГА, т.е. просто ЯГИНЯ. Этимология Бабы­Яги, возможно относится к санскриту, и имеет перевод не иначе как «йагья»  ­   жертвоприношение,   а   слово   «баба»   с   ударением   на   последний   слог переводится как «отшельник». Возможно ­ "Яга" происходит от санскритского "ahi" – змей. В   том,   что   Баба­яга   костеногая   (т.е.   по   сути   одноногая),   исследователи   видят   ее сходство с образом змеи. В славянской мифологии, как и в мифологии других народов, можно проследить связь между   хромоногостью   (одноногостью)   сверхъестественных   существ   и   змеей.   По белорусскому преданию черти ­ хромые. Имя главного черта "цмок" ("змей"). Наличием   хвоста   (или   его   рудиментарных   остатков)   Яга   несколько   напоминает древнегреческую деву­змею Ехидну. Согласно античным мифам, от брака с Гераклом Ехидна родила скифов, а скифы считаются древнейшими предками славян. Берегиня.  Бер   –   яги   –   ня.   Корень   «бер»   насет   следы   табу   на   духовные   имена мистериальных существ, но и имеет значение о­бер­егать. Есть   много   и   других   версий   о   происхождении   имени   (например, старосербском ­ болезнь).  "ега"  в 54 По другой гипотезе, «яга» в переводе с коми – бор, сосновый лес, а «баба» ­ женщина. И Баба­Яга в такой трактовке ­ лесная женщина. Связывают слово «яга» и с глаголом  «ягать», который обозначает кричать, шуметь, ругаться. Тогда Баба­Яга никто иная, как шумливая, вздорная бабка. Похожие персонажи есть в мифологиях других славянских народов: чехов, поляков, сербов. Там их зовут Едзя – лесная старуха, или кошмар. Баба­Яга в сказках Внешность. Жилище. В. Даль писал, что Баба­Яга — «род ведьмы или злой дух под личиной безобразной старухи». О Бабе­Яге повествуют сказки и славянская мифология. Внешне   Баба   Яга   ­   это   безобразная   сгорбленная   старуха   c   длинными   лохмами нечесаных волос, с синим носом крючком, с одной костяной или золотой ногой. Ее огромные железные груди болтаются до пояса и ниже. Одета Баба в одну рубаху без опояски. Глаза Яги горят красными сполохами. Кости у нее местами выходят наружу из­под тела. У Бабы Яги костлявые руки и острые железные зубы. Баба­Яга живет, в дремучем лесу или на болоте, в "избушке на курьих ножках", одна, за исключением зверей, т.е. живет она обособленно (на границе сознания). Лес   ­   символизирует   коллективное   бессознательное,   темную   и   неизведанную   – теневую – сторону жизни ­ смерть. «В сказках бессознательное часто воплощается в образе   дремучего   леса,  одинокой   скалы   или   бескрайнего   моря,  а  обретающие   там человеческие   персонажи   служат   воплощением   коллективного   аспекта бессознательного» (М.­Л. фон Франц). Её избушка „на курьих ножках“ изображается стоящей то в чаще леса (центр иного мира), то на опушке, но тогда вход в неё — со стороны леса, то есть из мира смерти, то на перекрестке дорог. "Курьей ножкой" когда­то называли именно перекрёсток или развилку дорог, а такое место   у   славян   считалось   "нечистым"   и   опасным.   Именно   на   перекрёстках,   по поверьям, любила собираться всяческая нечисть, равно как и на границе леса. Но, скорее всего, название „курьи ножки“, произошло от „курных“, то есть окуренных дымом, столбов, на которых славяне ставили „избу смерти“ небольшой сруб с прахом покойника   внутри,   домовину   (погребальное   сооружение   в   виде   человеческого жилища). 55 Почему Баба­яга ­ «костяная нога»? Почему ее нос» в потолок врос? Почему избушка «без   окон   без   дверей»   стоит   на   «курьих   ножках»?   Да   потому,   что   Баба­яга   ­   не человек, а мертвец! Одной ногой стоит в мире живых, другой — в мире мертвых. Она лежит в гробу, вот почему у нее нос в потолок врос! И эта избушка – без окон, без дверей, как и гроб. А на курьих ножках она стоит потому, что гробы не закапывали, а ставили на сваи, чтобы звери не достали…». Тело всегда считалось «избушкой» (домом) души и «командовать» им (телом) мог или посвященный или некоторые высшие силы – имеющие отношение к Душе. Курение же и дым вообще всегда символизировали восходящие силы Души. Такой погребальный обряд существовал у древних славян ещё в VI—IX вв. Окружает избушку забор из человеческих костей с черепами на столбах. На воротах вереями  служат ­ ноги,  вместо  запора  ­ руки.  Вместо  замка  ­  челюсть  с острыми зубами.   Избушка   служит   вратами   в   царство   мертвых.   Она   может   поворачиваться вокруг оси, но в основном она обращена к лесу передом. Чтобы попасть в избушку, герою необходимо произнести заклинание: "Встань по старому, как мать поставила! К лесу задом, ко мне передом". Так что Бабу­Ягу можно считать некой "привратницей", Стражем, стерегущей границу между миром живых и мёртвых. Избушку же – «форпостом» и "порталом" между этими мирами. Баба­Яга   внутри   такой   избушки   представлялась   как   бы   живым   мертвецом   —   она неподвижно лежала и не видела пришедшего из мира живых человека (живые не видят мёртвых,   мёртвые   не   видят   живых).   Она   узнавала   о   его   прибытии   по   запаху   — „русским   духом   пахнет“   (запах   живых   неприятен   мёртвым).   Герой   (мужчина), встречающий   на   границе   мира   жизни   и   смерти   избушку   Бабы­Яги,   как   правило, направляется в иной мир (Тридесятое царство), чтобы освободить пленную царевну. Для   этого   он   должен   приобщиться   к   миру   мёртвых.   В   этих   легендах   Баба­Яга, стоящая на границе миров (костяная нога) служит проводником, позволяющим герою проникнуть в мир мёртвых, благодаря совершению определённых ритуалов. Обычно он просит Ягу накормить его (и она даёт ему пищу мёртвых), совершить омовение.   Ритуалы   Бабы­яги   –   это   погребальные   обряды,   которые   сами   по   себе являлись   символом   мистического   посвящения,   которое   должен   был   проходить человек.   Поскольку   подобное   посвящение   всегда   связывалось   со   смертью,   то   и символизм его связывался с погребальными обрядами. Есть и другой вариант — быть съеденным Ягой и таким образом оказаться в мире мёртвых. Пройдя испытания в избе Бабы­Яги,   человек   оказывается   принадлежащим   одновременно   к   обоим   мирам, наделяется многими волшебными качествами, подчиняет себе разных обитателей мира мёртвых,   одолевает   населяющих   его   страшных   чудовищ,   отвоёвывает   у   них волшебную красавицу и становится царём. 56 Как правило, в избушке Бабы Яги есть печь. Печь соединяет три важные черты: она дает тепло, защищает людей от холода, а значит, сохраняет им жизнь; в ней готовят пищу,   она   является   местом   трансформации,   а   значит,   имеет   тесную   связь   с процессами рождения и возрождения; губительная сила пламени, находящегося у нее внутри, может уничтожить человека. Архетип   Бабы   Яги   очень   близок   к   Архетипу   Великой   Матери.   Мать   воплощает инстинктивное   и   эмоциональное   начало,   которое   является   источником   жизни   и жизненного тепла. Способность   пламени   или   печи   давать   духовное   возрождение   основано   на психологическом факте: когда человека охватывает какая­либо внутренняя страсть, у него   снижается   уровень   осознания   и   в   силу   этого   облегчается   контакт   с бессознательным.   В   состоянии   высокого   эмоционального   накала   происходит трансформация, которая всегда воспринимается как возрождение или освобождение. Так же печь может быть тюрьмой – местом, где должен сгореть главный герой (не обязательно   сгореть   в   буквальном   смысле,   возможно,   «сгореть»   в   определенном статусе, и возродиться в другом). Средство передвижения Баба Яга ездит или летает по воздуху в железной, каменной, огненной и т.д. ступе, погоняет пестом или клюкою, помелом след заметает (поэтому метла на картинках всегда развернута рукоятью вперед, веником назад).  Кстати, по поводу значения ступы существует много версий. Например, кроме уже упомянутых   захоронений   в   деревянных   срубах,   c   Х   века   славяне   заворачивали умерших в бересту, а примерно с ХII века стали хоронить покойников в долбленых дубовых колодах — ступах (отсюда до наших дней дошло выражение "дуба дать" или "дать дуба раньше срока", то есть умереть). Гробы­ступы просуществовали до начала XVIII века. В 1703 году Петр I издал указ, запрещающий под страхом смертной казни рубить дубовый лес. (Только старообрядцы упрямо долбили дуб для своих усопших). Тогда на смену захоронениям в долбленых колодах пришли похороны в сколоченных из досок гробах. Следовательно, Баба­Яга передвигается в ступе­гробу, что вполне логично для мифологического покойника. Относительно   самих   полетов   существуют   две   основные   версии   ­   либо   Баба­Яга действительно   летает   (в   сказках   возможно   все),   либо   (в   жизни)   грезит   под воздействием мази из галюциногенных растений (например, аконит, в составе мазей для полетов сокращает сердечную мышцу и вызывает ощущение полета или падения с большой высоты). Ступа и пест были обязательными атрибутами женской магии. Во время свадебного обряда бабка­повитуха толкла  воду в ступе, и это было  символом проникновения 57 мужского начала в женское. А вода бралась потому, что именно в ней зарождается любая новая жизнь. Баба­яга в сказках этими предметами управляет, поэтому она ­ покровительница всех женщин, хозяйка женского начала. Действия. Сказки знали разные формы (форматы) Яги. Первый   тип,   наиболее   распространенный,   —   это  «Яга­похитительница»,   уносящая людей и в особенности детей, которых она потом пытается изжарить и съесть. Второй   тип,  встречающийся   реже   двух   других,   —  «Яга­дарительница»,  которая принимает   героя,   испытывает   его   и   вручает   ему   чудесного   огнедышащего   коня, богатые дары, чудесные предметы и т.п. Третий тип — это «Яга­воительница», сражающаяся с героями и побеждающая многих из них. Яга­воительница в сказках — это обычно антагонист героя: прилетев в избу и застав в ней постороннего человека, она избивает его до полусмерти, вырезает у него из спины ремень и т.д.; побеждает же ее только одаренный особой силой, хитростью и умением богатырь. Такая Яга в некоторых сказках выступала еще и как мать Змеев — противников   богатырей:   как   правило,   в   сказках   богатырь   сперва   сражался   с   ее сыновьями, а потом уже с ней самой. И, наконец, есть и ещё один "тип" Яги, по понятным причинам менее известный: «Яга –   обольстительница».  Образ   этот   чаще   встречается   в   украинском   и   польском фольклоре (см. подробнее «Баба­Яга­женщина»). Рассмотрим три первых типа Яги подробнее: По   идее,   она   похищает   и   поедает   детей,   которых   забрасывает   в   печь   лопатой   и зажаривает   (символизирует   способность   женщины   уничтожить   ребенка   –   сделать аборт), но, в сказках нет доказательств, что ей это хоть раз удалось. Грубая старуха проводит большую часть времени сидя на печи, прядет кудель, ткет холсты. Пряжа Бабы­Яги — знак ее власти над судьбами людей, дара предвидеть будущее. Нить – прядение – символ прях, ассоциируется с нитями судьбы. «Среди архетипов   бессознательного   особая   роль   принадлежит   архетипу   матери,   тесно связанному   с   предопределенностью   человеческой   судьбы,   именно   поэтому мифологические образы судьбы обычно являются женскими, а часто – материнскими» (М.­Л. фон Франц). В обрядах инициации и посвящения (на лопату — и в печь) Баба­Яга выступает для подростков еще и как проводник в мир взрослых. Но, придя к Бабе­Яге, не всегда можно добиться с ней разговора на равных – скорее всего, это очень редко случается. Женщины в сказках к Бабе Яге попадают редко, и 58 только   очень   специфичные   женщины.   Это   либо   красавицы,   либо   царевны,   либо рукодельницы.   Говоря   языком   науки,   по   представлениям   наших   предков   к   ней попадают только те женщины, которые могут стать лидерами в обществе матриархата – женами князей или сами претендуют на роль правителя. Оно и понятно, ведь умения простых   девушек   вполне   могла   проверить   любая   из   ее   родственниц   –   она   тоже женщина и имеет право голоса при определении зрелости обычного члена племени. Но если женщина претендовала на большее – ее экзаменовала Баба Яга. Только задания менялись (по  сравнению с испытаниями  героев мужчин) –  убрать,  спрясть, сшить, сготовить и прочее (доказать, что ты истинная женщина).  «В русской народной сказке «Марфа крестьянская дочь» главная героиня, скитаясь в тоске и отчаянии в поисках Ивана­царевича, встречается с тремя старухами, каждая из них ее спрашивает: «Куда тебя Бог несет? Волей или неволей или своей охотой?», и та отвечает: «Волей­неволей, а более своей охотой». Речь идет о том, что только тому человеку, которого отчаяние и нужда заставили проникнуть в «мир матерей», может улыбнуться   удача,   и   он   может   ощутить   благосклонность   Великой   Матери.   Таким образом,   дары   бессознательного   могут   иметь   ценность   только   при   искреннем поведении женщины, если она не обманывает и не хитрит, а действительно находится в состоянии отчаяния и безысходности. Судьбе сказочного героя часто угрожает опасность, исходящая от родной матери (или мачехи, т.е. той же матери в своем негативном аспекте). Бессознательное стремиться поглотить все то, что оно само породило. И чем более бессознательна женщина (в своей доброте к ребенку), тем сильнее ее стремление поглотить (в метафорическом смысле) объекты своей любви; иначе говоря, она утоляет свою жажду жизни, лишая своих детей и другие объекты своей «любви». Поэтому добрая мать рано или поздно должна умереть (см. подробнее "Баба­Яга­мать"). Образ Бабы Яго амбивалентен. Она может съесть не понравившегося ей путника, а может наградить. Может уничтожить или послужить средством возрождения его к новому началу. Основываясь   только   на   человеческих   критериях,   невозможно   добиться   повышения уровня осознания – обязательно должны вмешаться сверхъестественные силы. Баба Яга – олицетворяет эти сверхъестественные силы, она умеет управлять процессом трансформации. Живя в лесу, она умеет обращаться с дикими животными, даже имеет помощников (лебеди). Бабе Яге служат черные коты, вороны, змеи. Она знает язык животных и растений. Яге служат три всадника — черный (ночь), белый (день) и красный (солнце), ежедневно   проезжающие   через   ее   «проходную».   Баба­Яга   —   обладательница   огня (сказка «Василиса Прекрасная»), золотых яблок (сказка «Гуси­Лебеди») или знания, помогающего главному герою одолеть своего противника (сказка «Лягушка­Царевна») 59 Баба ­ Яга может выступать и в функции вредителя (тогда она старается погубить героя или героиню,  пришедших к  ней  по той или  иной надобности),  и  в  функции дарителя, волшебного помощника (тогда она, расспросив героя, попарив его в бане и накормив, одаривает необходимой вещью или дает необходимые сведения). Иногда Баба­яга бывает предрасположена к герою и хлебосольно встречает, а потом задает задание или службу. Иногда ­ нет. Но, в любом случае, Яга сначала испытывает героев, и помогает лишь тем, кто выдержал испытания. В потусторонний мир попадет только достойный. Кто достоин, а кто и не очень, как раз и определяется с помощью разного рода испытаний. Она владеет стадами скота и табунами волшебных коней; в некоторых сказках герой, чтобы получить такого коня, нанимается к Яге (искомым волшебным конем при этом оказывается невзрачный конек) или попросту крадет коня и спасается бегством, а Яга преследует его только до пограничной реки, которую перейти не в силах (граница между жизнью и смертью). Часто   задание   состоит   в   охране   кобылиц   Бабы   Яги,   в   которых   превращаются   ее дочери. В награду Яга одаривает героя волшебными вещами: меч ­ самосек; гусли ­ самогуды; сапоги ­ скороходы; ковер ­ самолет; клубок, путеводная нить которого, указывает верную дорогу к счастью. В некоторых южнославянских сказках Баба­Яга выступает не как злая лесная старуха, а как степная богатырша, иногда — мать, жена или сестра убитых богатырями змеев. Во многих сказках Яга сама ездит верхом на коне и сражается подобно богатырю; она выступает против приехавших в ее царство богатырей, причем, в отличие от Змея, который   обычно   выступает   единолично   (хотя,   благодаря   своей   многоголовости, является как бы символом множественности нападающих), нападает во главе целого воинства. Пропп   считал,   что   «Образ   Бабы­Яги   восходит   к   архетипу   тотемного   животного, обеспечивающий   успешную   охоту   для   представителей   тотема   в   доисторические времена.   Впоследствии   роль   тотемного   животного   занимает   существо,   которому подвластен   весь   лес   с   его   обитателями.   Женский   образ   Бабы­Яги   связан   с матриархальными   представлениями   об   устройстве   социального   мира.   Во   времена принятия   христианского   вероисповедания   славянами   старые   языческие   божества подверглись гонению. В народной памяти остались лишь божества низшего порядка, т. н. хтонические существа, к которым принадлежит и Баба­Яга». Выделим некоторые характерные особенности описания этого персонажа: ­ она родоначальница (см. баба). ­ она обладает каким то древним знанием (см. бабка). ­ она «управляет» мистическими и природными силами. 60 ­ она косвенно связывается с рождением и повитухами. ­ внешность её говорит о том, что это не человек в привычном смысле. ­ она живет в избушке на курьих ножках. ­ её избушка часто составлена из элементов человеческого тела (что само по себе показательно). ­   вокруг   избушки   часто   присутствуют   следы   прошлых   смертей,   людей взаимодействующих с ней. ­ во время её активности изменяется мир (во время передвижения Бабы Яги воют ветры, стонет земля, скот ревет, трещат и гнутся вековые деревья.). ­ она похищает детей (или другими словами: дети оказываются в её власти). ­ у неё 12 дочерей (как 12 месяцев) и она владеет силами Солнца и Луны. ­ она прядет (веретено судьбы). ­   в   зависимости   от   состояния   главного   героя   она   может   выступать   в   четырех ипостасях: похитительница, дарительница, воительница и соблазнительница. ­ что бы эти ипостаси сменили друг друга главный герой должен сразиться с ней и победить. Но, не убить её. –   главный   герой   для   успеха   взаимодействия   с   ней   должен   иметь   определенные качества. Например: быть дураком. ­ сражение с ней или с её дочерями часто может быть сражением с некими соблазнами, в которые обратились дочери или она сама. ­ дары её помогают главному герою в дальнейших сражениях и являются волшебными (не человеческими в привычном смысле – не материальными). ­ она имеет отношение к змеям. ­ она имеет отношение к некой границе, за которой она живет, до которой она может преследовать героя, которую она охраняет или проводником через которую она может являться. ­ она обладает двумя символическими вещами: ступой и пестом (или помелом) – что примитивно соответствует лону и фаллосу. . или женскому и мужскому принципу. ­ после победы над ягой она служит герою и приносит ему пользу. 61 Баба­Яга в жизни. Баба­Яга­женщина. В тридевятом царстве­государстве, В чаще непролазной и глухой, В своей сказке, мыслях и мытарстве Живет бабка с костяной ногой… Ох, красавицей была­то молодая, Умница, да с русою косой, Добрая душа и золотая, С детства занималась ворожбой… Полюбила девица Кощея, Парня молодого — колдуна, С красотой и хищным взглядом змея, Кровожадного и злого ведуна. Измотал он душу, измочалил, Даже ногу как­то ей сломал, Изменял красавице, печалил, И предел терпению настал! Постарела дева, поседела, На судьбу с годами обозлилась, Колдовством умело овладела, И в лесу, в избушке поселилась… От людей ушла, состригла косы, Завела чернющего кота, 62 И не отвечая на вопросы, Поживает бабушка­Яга… Травы собирает и коренья, По утрам — зарядка, даже йога, Из грибов и ягодок — варенье, Ковыляет бабка однонога… (Автор неизвестен) Баба­Яга – мать И в сказках, и в жизни Добрая Мать может «удушить» ребенка своей любовью, не дать ему повзрослеть. Поэтому возникает необходимость в Бабе­Яге (как вариант ­мачехе) — Злой Матери. С   точки   зрения   аналитиков,   в   своем   позитивном   аспекте,   Баба­Яга,   выступает помощником   по   отношению   к   формирующейся   маскулинности   девушки.   Она указывает сказочному герою­освободителю путь к злодею (Кащею, Змею Горынычу и т.п.), у которого в плену томится похищенная красавица (феминность). Когда Баба Яга помогает Ивану­царевичу победить Кащея, похитившего Василису Прекрасную, это отражает тот момент развития личности и семьи, когда действует негативная часть матери, помогающая подрастающей дочери преодолеть эдипальные трудности романтических отношений с отцом. Пока ребенок мал, влияние матери, как правило, позитивно. В сказках это период жизни  с родной (доброй) матерью,  который  вынесен  из контекста, т.е.  чаще  всего только   подразумевается.   Затем   дочь   вырастает   и   перестаёт   быть   ребёнком: родительские функции матери ослабевают, и тогда она выступает как женщина, отец ­ как   мужчина,   а   дочь   ­   как   женщина,   претендующая   на   мужчину.   Самый   близкий мужчина   ­   отец.   Таким   образом,   мать   и   дочь   превращаются   в   женщин­соперниц, борющихся   за   мужчину   ­   отца.   Самой   опасной   является   инцестуозная   часть   этих отношений,   где   дочь   невольно   пробует   свои   женские   чары   на   первом   сексуально безопасном объекте ­ в отношениях с отцом. Отношения между матерью и дочерью становятся отношениями соперниц. Отец в этот период решает нелегкую задачу, поскольку, с одной стороны, для отца естественно восхищаться расцветающей женственностью дочери, а с другой – отец является   первым   естественным   защитником   дочери   и   не   должен   переступать священную черту, проходящую между ними. 63 До момента взросления дочери (становления Красавицы) конфликта не было, теперь же   былая   иерархия   ­   «взрослый­ребёнок»   ­   должна   замениться   отношениями равенства. Но здесь­то как раз и нет равенства: в доме две взрослые женщины, одна из которых имеет мужчину, а другая нет. Задача девушки ­ пройти инициацию и найти своего   собственного   мужчину.   Задача   матери   ­   пересмотреть   свою   уже   не востребованную материнскую функцию и сменить сферу продуктивности. Вот откуда в сказке появляется мачеха (или Баба­Яга): ей легче играть свою роль, если она не разрывается надвое между любовью к дочери и враждой к более молодой сопернице, как это бывает в реальной жизни. В помощь мужчине­отцу (и в сказках, и в жизни) нередко возникает ревность реальной матери. В образе Яги­помощницы таится бесценная подсказка, как эта ревность может стать полезной силой, которая помогает окрепнуть (кормит, поит, топит баньку для Ивана­царевича)   развивающемуся   мужскому   аспекту   в   личности   дочери   –   ее внутреннему   герою­защитнику.   В   союзе   с   Ягой,   ведающей   всё   о   тайнах   Кащеевой слабости (захватывающая, пленяющая часть отца), Иван­царевич быстро и успешно справляется с опасной задачей и побеждает злодея, освобождая прекрасное женское. В жизни – дочь находит себе партнера. В отношениях с сыном добрая мать должна рано или поздно стать Бабой­Ягой, иначе он никогда не станет мужчиной и не найдет себе партнершу. К   сожалению,   многие   авторитарные   матери   удерживают   при   себе   сыновей   или дочерей,  говоря:  «Я  столько   жертвовал(а)   собой   ради   тебя,  поэтому   ты  у   меня  в долгу».   Некоторые   молодые   люди   включаются   в   эту   игру   и   не   сепарируются («обособляются») от семьи, не устанавливают дистанцию между собой и своей семьей. Они   не   становятся   взрослыми,   потому   что   чувствуют   себя   связанными обязательствами по отношению к родителям. Но, рано или поздно наступает момент, когда «гаснет свет» в уютном родительском доме,   и   приходится   идти   за   огнем   к   Бабе­Яге,   проходить   испытания,   побеждать чудовищ, учиться ткать полотно собственной жизни, ведь свою нить судьбы можно спрясть только самому. Баба­Яга – свекровь и теща (собственница) Баба­Яга часто воплощает образ свекрови и тещи. Про   свекровь   –   понятно.   Работайте­работайте­работайте   (батарейки   Энерджайзер отдыхают). И ждите, пока она вас похвалит. Главное, чтобы ожидание не длилось больше жизни. А какая Яга теща? Баба­Яга   из   тех   тещ,   которые   воспринимают   зятя   как   свою   собственность.   Ты превращаешься   в   довесок   к   ее   дачке   на   курьих   ножках   и   возишь   ступу   на 64 техобслуживание. Она будет заваливать тебя заданиями, и не успокоится, пока не сожрет тебя с потрохами. У  нее  два   достоинства.   Она   хорошо   понимает   прямые   высказывания   и   не   лишена чувства   юмора.   Пару   аккуратных,   но   твердых   отказов,   перемежающихся   с прибаутками в ее вкусе ­ и ты станешь из Ивашки­дурака ее любимым зятем. Профессиональный сценарий Баба­яга – это кризисный терапевт, фасилитатор, встреча с этим персонажем ставит перед необходимостью пройти инициацию, прожить кризис, перейти врата (подняться на новый уровень развития). Поход к Бабе­Яге – это экзистенциальный опыт человека. Это   кризис   развития   в   том   числе.   "Кризис   –   это   столкновение   двух   реальностей: психоческой   реальности   человека   с   его   системой   мировоззрения,   паттернами поведения и т.п. и той частью объективной действительности, которая противоречит его   предыдущему   опыту.   Эта   действительность   уже   воспринята   человеком,   но   не преобразована. И преобразование ее затруднено или сейчас невозможно, так как для этого   требуются   качественно   иные   механизмы,   в   данным   момент   отсуствующие" (Эриксон Э. Г. ). Возрастные кризисы затрагивают практически каждого из нас, и не всегда проходят легко. Речь идет о нормативном кризисе (например, из юношества в взрослую   жизнь),   который   неизбежно   возникает   на   жизненном   пути   большинства людей. Хотя, в жизни человек, к сожалению, может сталкиваться и с ненормативными кризисами (развод, смерть близкого и т.д.). Когда­то на этих сложных этапах жизни человека сопровождал шаман. В сказках роль шамана играет Баба­яга. Когда сказочный герой приходит к Бабе­яге, столкнувшись с неразрешимым вопросом, именно она дает ему подсказку, где искать ответ. Именно к шаману приходили за такими вопросами, не являющимися общедоступными. Шаман, как   хранитель   традиций   племени,   проводил   обряд   инициации.   Баба­яга,   можно сказать, обладает теми же функциями. В настоящее время, Баба­яга – наша коллега (терапевт). Она – «не мертвая и не живая» – т.е. она в идеале нейтральна, не вовлечена в «шкурные» отношения с клиентами (часто молодыми юношами и девушками), не конкурирует,   но   опекает,   осуществляет   психологическое   сопровождение.   Она   – проводник (гид), носитель опыта походов в «тридевятое царство» (бессознательное) в тот момент, когда обычно в «реальном» мире у героя возникает некая проблема. Герой отправляется за ее решением в путешествие, попадает в «волшебный» («тридевятый») мир,   приобретает   там   помощников   (ресурсы),   проходит   некоторые   испытания   и вступает   в   открытую   борьбу   с   «силами   зла»(проблемами).   Он   побеждает   и возвращается   назад   в   свой   обычный   мир,   который   в   результате   его   победы трансформируется и улучшается. Т.е. Баба­Яга помогает герою достичь цели. «Чем дальше отходит человек от традиционной культуры, тем чаще и чаще возникает необходимость его психологической поддержки на разных этапах жизненного пути. … В связи с вышесказанным можно рассматривать современную психотерапию как набор социотехнических   практик,   которые   позволяют   организовать   инициацию   ­ 65 обнаружение   «невыросшего»   аспекта   личности   клиента,   создание   условий   для завершения его «роста» и перехода на следующую стадию его развития, адекватную биологическому возрасту клиента» (Ефимкина Р.П.)   66 Баба Яга в Русских сказках Приложение 3.     Казалось бы, Баба Яга — личность — ну очень пренеприятная. В русских сказках Баба Яга постоянно кому­то пакостит. Вот только, Иванушке да богатырю Добру Молодцу она иногда помогает, если с ней по­хорошему. Но пакости, злых дел от неё всё   же   очень   много.  И   союзники   у   неё   такие   же   пакостники.  И   Змей­Горыныч,   и Водяной, и Кикимора, и Соловей Разбойник, и Кощей Бессмертный, и Леший, и черти.     Художники изображают Бабу Ягу на картинках в детских книжках и мультфильмах уродливой, подстать её характеру. Вот и я изобразила её злой и страшной (такое уж у меня   с   детства   о   ней   представление   сложилось   из   сказок,   хоть   сама   я   Бабу   Ягу никогда   не   видела,   кроме   как   на   картинках   и   в   мультфильмах).     Но почему же так велика её популярность? Баба Яга — героиня множества сказок, множества мультфильмов. Её рисуют художники, про неё сочиняют стихи, песни, её изображают   в   пьесах.   Про   Бабу   Ягу   написаны   даже   статьи   в   энциклопедиях,   в Википедии.  Даже   Владимир   Даль   уделил   ей   внимание   в  своём   Толковом   словаре. Наберите в поисковой строке Яндекса или Гугла слова “Баба Яга” и вы увидите, сколько же люди про эту ужасную колдунью всего насочиняли. И вообще в Интернете спрос   на   Бабу   Ягу   очень   большой.   Перейдите   в   Яндекс­Директ,   затем   по   ссылке “подбор слов” и задайте ключевые слова “Баба Яга”. Вы удивитесь тому, как много в Интернете   людей,   интересующихся   этой   ведьмой,   этой   колдуньей,   этой   хитрой   и коварной особой, которая любит живьём поджаривать маленьких детишек. Хорошо ещё,   что   детишки   ей   попадались   умненькие,   не   садились   на   лопату,   свернувшись калачиком, как она просила. Ну а что, если попадётся двоечник, который сказок не читал?   Страшно   представить,   что   будет.   Я   так   и   слышу   её   гнусавый   голос: «Покатаюся, поевши».     И вот что странно, — ни в одной сказке никакой герой Бабу Ягу не убивает. Змея Горыныча убивают, головы ему рубят. Соловья Разбойника в клетку запирают. Даже для Кощея Бессмертного находится его смерть, как бы он её ни запрятывал. А Бабу Ягу сказки милуют. Вот я и подумала: раз уж она дожила до наших дней, так не может быть, чтобы она не перевоспиталась. Тем более, что пример Бармалея ей не может быть не известен. Она в своём колдовском вареве всё видит и слышит, что в мире делается.   Видит,   что   мир   в   последнее   время   очень   сильно   изменился.   Пора   и   ей меняться. Вот так и получилась у меня “Добрая Баба Яга”.  косточках, поваляюся на         мясца   67 Приложение 4 Словарь терминов Баба   Яга  –   популярный   персонаж   русских   народных   сказок.   Как   правило   злая старуха­колдунья. Яга – язвить, причинять боль, мучить. «Курьи   ножки»  –   это   название   произошло,   скорее   всего,   от   «курных»,   то   есть окуренных дымом, столбов, на которых славяне ставили «избу смерти». Миф – древнее народное сказание о легендарных героях, богах, о явлениях природы; недостоверный рассказ, выдумка. Мифология – совокупность мифов какого­нибудь народа; наука, изучающая мифы. Пест – короткий тяжелый стержень с округлым концом для толчения чего­нибудь в ступе. Каменный, медный, деревянный пест. Помело  – палка с намотанной на конце тряпкой, мочалкой, хвоей для обметания, метла. –   древнейший   народный   жанр   повествовательной   литературы, Сказка  преимущественно   фантастического   характера,   имеющий   целью   нравоучение   или развлечение. Ступа – тяжелый металлический, деревянный или каменный сосуд, в котором толкут пестом зёрна, кору, листья и т.п. Ступа с Бабою Ягой (в сказках о Бабе Яге, которая летает в ступе и с метлой). 68 Анализ образа Бабы Яги Приложение 5. Был проведен опрос среди учащихся: что думают другие ученики о Бабе Яге? Им  было предложено ответить на следующие вопросы: 1. Кто такая Баба Яга?                            2. Какой вы себе ее представляете? 3. Где она живет? 4. Чем занимается? 5. Как выглядит костяная нога? Результаты опроса учащихся 1. Кто такая Баба Яга? Вымышленный  персонаж Ведьма,  колдунья Пожилая женщина Злая  сварливая  старуха Старушка с  метлой 2. Какой вы себе ее представляете? Злой, сердитой, плохой Веселой, шутливой Агрессивной, нервной 3. Где она живет? 69 В лесу в избушке на курьих ножках На болоте в избушке 4. Чем занимается? Ходит в гости к  Летает в  Варит зелья, Лешему ступе колдует Ест детей Прядет пряжу 5. Как выглядит костяная нога? Сделана из кости Выглядит как у  скелета Деревянная нога Волшебная  нога Во всех русских народных сказках Баба Яга играет важную роль. К ней порою  прибегают герои, как к последней надежде, последней помощнице. Но в сказках она  либо помогает, либо нет.  Образ Бабы Яги в русских народных сказках Название сказки Место обитания Бабы Яги  Внешний вид Волшебны е вещи в сказках и др. чудеса Животн ые, служащи е Бабе Яге  Положительн ый или отрицательн ый персонаж  «Гуси­ лебеди» «…стоит  «…морда  Золотые  Мышка,  Отрицательны избушка на  курьей ножке,  жилиная,  нога  яблочки гуси­ лебеди й, так как  похищает  об одном  детей, чтобы  70 окошке, кругом себя  поворачивается …» глиняная» съесть «Стоит избушка на курьих  ножках, кругом  себя  поворачивается » «…зубы –  на полке, а  нос в  потолок  врос» Клубок – Баба Яга –  костяная  нога Гребешок,  полотенце Кот,  собаки,  быки «Царевна­ лягушка» «Баба Яга» «Баба Яга и  Заморышек» «Стоит в лесу  хатка, а в ней  сидит Баба  Яга» «За тридевять  земель на  крутой горе  стоят  белокаменные  палаты,  высокой стеной  обведены, у  ворот железные  столбы  поставлены» Положительны й, так как дает совет, как  одолеть  противника  (Кощея) Отрицательны й, так как  хотела съесть  девочку Баба Яга –  Волшебны костяная  нога (имеет й платочек, огненный  41 дочь) щит – Отрицательны й, так как  хотела  погубить всех  братьев 71 «Василиса  Прекрасная» «Марья  Моревна» «В дремучем  лесу избушка  Яги­Бабы;  забор вокруг  избы из  человечьих  костей, на  заборе торчат  черепа людские с глазами;  вместо дверей у ворот – ноги  человечьи,  вместо запоров  – руки, вместо  замка – рот с  острыми  зубами» «В ступе  едет,  пестом  погоняет,  помелом  след  заметает» Куколка; три  всадника  (белый,  красный,  черный); три пары  рук – Положительны й, так как  помогла  Василисе, дав  ей огонь  (череп с  горящими  глазами) «За тридевять  «Во весь  Волшебны Волшебн Отрицательны й платочек ые кони й, так как  хотела убить  Ивана­ царевича земель, в  тридесятом  дух на  железной  царстве, за  огненной рекой  ступе  скачет,  стоит дом Бабы Яги, кругом  пестом  погоняет,  дома  двенадцать  помелом  след  72 шестов, на  одиннадцати  шестах по  человечьей  голове, только  один  незанятый» «Прибежала к  глубокой  пропасти,  подняла  заметает» Баба Яга –  золотая  чугунную доску и скрылась под  нога землею» «Иван­ царевич и  Белый  Полянин» Волшебная игла, шило – Отрицательны й, так как  билась с  богатырями «Поди туда – не знаю куда, принеси то –  не знаю что» Избушка на  курьих ножках Волшебны й клубок,  дубинка,  топор,  дудка. Сидит  седая  старуха,  прядет  кудель Лягушка  Положительны й, так как  помогла  Андрею­ стрелку «Заколдован Три Бабы Яги.  Баба Яга –  Ковер­ – Положительны ная  королевна» У старшей  «стоит избушка, костяная  нога,  самолет,  сапоги­ а дальше…  одна тьма  старая,  скороходы, шапка­ й, так как  помогла найти  королевну 73 кромешная,  ничего не  видать…» беззубая невидимка Ноги из  угла в угол, губы на  грядке, а  Три Бабы Яги. «Стоит избушка нос к  потолку  на курьих  ножках –  вертится» прирос.  Третья –  «сама  черная, а  во рту один клык  торчит» «… Серебряно е блюдечко и золотое  яичко,  серебряны е пяльцы и  золотая  иголочка, серебряное донце и  золотое  веретенце «Финист –  ясный  сокол» Кот,  собака,  Серый  волк Положительны й, так как все  трое помогли  найти  Марьюшку «Сказка о  Три Бабы Яги  (сестры). шелковый  кудель  Живая  молодильных яблоках и  «Избушка на  курьей ножке,  живой воде» об одном  окошке» мечет, а  нитки  через  грядки  бросает» вода,  молодильн Волшебн ые кони ые яблоки Положительны й, так как дала совет, как  найти воду и  яблоки 74 «Здесь русский дух, здесь Русью пахнет» Приложение 6. Баба Яга – костяная нога. С печки упала, ногу сломала А потом и говорит: «У меня нога болит». (Детская считалочка). Слов. Луговой В.   Муз. Гладков Г. Вторая песня Бабы Яги: Первая песня Бабы Яги:      Состряпать обед не игрушки,      Мне нравятся птички и рыбки,      Из тины болотной блины,      Веселая трель ручейка,      На первое суп из лягушки,      И я не могу без улыбки      Салат из дурман белены,      Смотреть на полет мотылька.      Салат из дурман белены,      Припев:      Салат из дурман:      Здесь ждет вас ужин и ночлег,      Припев:      Я печку истоплю,      Кипи вода, кипи очаг,      Ведь мальчиков и девочек,      Кипи вода, кипи очаг.      Я очень люблю.      Недаром я не сплю,      Над кровлей у старой избушки      Ведь мальчиков и девочек,      Струится дымок голубой      Ведь мальчиков и девочек,      Ко мне как живые игрушки      Я очень, очень, очень люблю.      Приходят зверушки гурьбой.      Горите дровишки, горите,      Припев.      Шуруй кочережка золу,      Я детства дружу с Белоснежкой,      Жаркое из Маши и Вити,      Все знают мою доброту.      Сегодня подам я к столу, 75 Спеши ко мне путник, не мешкай,      Сегодня подам я к столу,      Я чую твой дух за версту.      Сегодня подам я:     Припев.      Припев. 76 Частушки Бабок Ёжек Растяни меха, гармошка! Эх, играй –наяривай! Пой частушки, Бабка Ёжка, Пой, не разговаривай!   Шла лесною стороной, Увязался Черт за мной. Думала –мужчина. Что за чертовщина?!   Я была навеселе И летала на метле. Хоть сама не верю я В эти суеверия!   Шла лесною стороной Снова черт идёт за мной. Плюнула на плешь ему И послала к Лешему.   Самый вредный из людей – Это сказочник –злодей. Вот уж врун искусный… 77 Жаль, что он не вкусный!   Растяни меха, гармошка! Эх, играй –наяривай! Пой частушки, Бабка Ёжка, Пой – не разговаривай! 78 Приложение 7. Прогнали сон мой рассказы старушки,                                                        Вот я в лесу у порога избушки;                                                              Ждет к себе гостья колдунья седая­                                                         Змей подлетает, огонь рассыпая. Замер лес темный, ни свиста, ни шума,                                                            Смотрят деревья угрюмо, угрюмо!                                                                   Сердце мое замирает – дрожит…                                                   Зимняя вьюга шумит и гудит.                           И.С. Никитин 79