Презентация по литературе (Статья)

Особенности сюжетов о «невинно гонимых» героинях в сказочной традиции табасаранцев © 2016 Гюлев А. С., Курбанов М. М. Дагестанский государственный педагогический университет, Махачкала, Россия; e-mail:nauka_dgpu@mail.ru РЕЗЮМЕ. Целью статьи является изучение причин возникновения сюжетов о «невинно гонимых» ге- роинях в волшебных сказках табасаранцев. Методы исследования: сравнительный и генетический. Выводы: сюжеты возникли в средневековой социальной среде, главным приемом является контраст- ность в обрисовке образов героинь и их действий. Тематическая реконструкция сюжета сказки «Шюшеханум» подтверждает общность ее мотивов с подобными мотивами поэтики сказок народов Дагестана. Ключевые слова: сюжет, мотив, типология, падчерица, мачеха, горцы. Формат цитирования: Гюлев А. С., Курбанов М. М. Особенности сюжетов о «невинно гонимых» герои- нях в сказочной традиции табасаранцев // Известия Дагестанского государственного педагогического университета. Общественные и гуманитарные науки. Т. 10. № 4. 2016. C. 83-88.   The Features of the Plots of "Wrongfully Persecuted" Heroines in the Tabasarans’ Fairy Tradition © 2016 Alim S. Gyulev, Мagomed М. Kurbanov. Dagestan State Pedagogical University, Makhachkala, Russia; e-mail: nauka_dgpu@mail.ruABSTRACT. The aim of the article is the study of the causes of stories of "persecuted innocent" heroines in Tabasarans’ magic fairy tales. Research methods: comparative and genetic ones. Conclusions: plots orig- inated in the medieval social environment, the main technique is the contrasty in the depiction of heroines and their actions. Thematic reconstruction of the plot of the fairy tale "Shyushekhanum" confirms the com- monality of its motives with similar ones of the fairy tales poetics of the peoples of Dagestan. Keywords: plot, motif, typology, stepdaughter, stepmother, mountaineers. For citation: Gyulev A. S., Kurbanov М. М. The Features of the Plots of "Wrongfully Persecuted" Heroines in the Tabasarans’ Fairy Tradition. Dagestan State Pedagogical University. Journal. Social and Humanitarian Sciences. Vol. 10. No. 4. 2016. Pp. 83-88. (In Russian)   ее в А впроголодь. В международной сказочной традиции широко известны сюжеты о «мачехе и пад- черице» (СУС 480-АА 480). Такие сказки бытуют и среди табасаранцев. В них кон- трастно даны образы злой, безжалостной мачехи и бедной, притесненной неродной дочери. В известной сказке «Айханум на Периханум» [6. C. 60-68] («Айханум и Пери- ханум») алчная мачеха заставляла падчери- цу работать от зари до зари, кормила сказке «Къисханумна Фат- маханум» [6 C. 53-59] («Кисханум и Фатма- ханум») жестокость мачехи дошла до такой степени, что она, притворившись умираю- щей, легла в постель и потребовала от мужа, чтобы он, зарезав сына, дал ей вареное его сердце как исцеляющее лекарство. Безволь- ный муж исполнил желание жены – сын был зарезан. Упавшие первые капли крови обратились в двух голубей и улетели. Тогда падчерица произнесла проклятие, придавая ему магический смысл. Как повествуется в сказке, голуби отомстили мачехе за все. Зло было наказано. Формирование мотива «мачеха-пад- черица» в сказочном эпосе, как нам пред- ставляется, связано с периодом разложения патриархальной общины и образованием моногамной семьи. Именно тогда образо- вались такие понятия и социальные кате- гории людей, как «мачеха», «падчерица», «отчим» и «пасынок», которые оставили до наших дней определенные семейно- быто- вые отношения между людьми. Судьба де- тей, лишившихся родителей, в основном, зависела от материального положения и отношения с мачехой или отчимом. (Впрочем, сказки о плохом отчиме не встречаются). В основе отношений мачехи и неродных детей лежали наследственные интересы, а семейные отношения и гнет обусловили появление в художественном творчестве мотива «мачеха-падчерица». Уместно привести здесь суждение В. П. Аникина, что «для сказок стало характер- ным столкновение двух женщин с разны- ми семейными духами покровителями. От- стаивая человеческие права сирот, сказка привлекла на защиту равноправия людей воображаемые силы родовой мифологии» [1. C. 139]. Близость сюжетов и контрастных пер- сонажей табасаранских сказок с подобны- ми сказками народов Дагестана объясняет- ся общностью нравов и быта горцев. Так, лезгинском типологически похожие картины описаны в сюжете о Бибихатун [2. C.79], в лакской сказке «Заза-красная ко- ровушка» [5. C. 54]. А в даргинской сказке «Мачеха-ведьма» [5. C. 148–152] народная фантазия создала облик старой ведьмы, которая, превратившись в юную красави- цу, стала мачехой ханского сына. Мотив о «злой мачехе» в русском фольклоре отоб- ражен в целой серии волшебных сказок. В сказке «Аленушка и Иванушка» [4. C. 68] бедная сиротка как ни работала, не могла угодить мачехе. Желая избавиться от нее, мачеха приказала мужу отвезти Аленушку в лес и оставить ее там. Мотив избавления от падчерицы по наущению злой мачехи традиционно раз- работан в табасаранских сказках «Хьадан шак1ана» [3] и «Дархи бабна шу- бур чи» [3] («Мачеха и три падчерицы»). В первой сказке – обычное начало. В безымянном селе жили муж с женой- мачехой и двумя дочерями. Первая дочь была родной отцу, а вторая – приемной. Мачеха постоянно избивала свою падчери- цу без всякого повода. Однажды мачеха потребовала от мужа, чтобы он избавил ее от сиротки. Безвольный муж в полночь разбудил дочку и под каким-то предлогом увел ее в лес. По прибытии на полянку уставшая от долгого пути дочка сразу же уснула на чухе отца. Он оставил ей хур- джины с одним чуреком и дыней. В даль- нейшем дыня выступает как волшебный предмет, который чудесным образом удо- влетворяет желания и мечты сиротки. По- плакав вдоволь, падчерица сквозь слезы запела: («Дыня»)Трусливый муж отправился на ту поля- ну, где он год назад оставил свою дочь. К его удивлению, там стоял красивый дом с балконами. Дочь с пастушонком встретили отца с почестями и одарили его подарками. Когда вернувшийся домой муж рассказал жене об увиденном, она заорала: – Ах, чтобы ты сдох, старый кабан! Ты тайно от нас нашел своей дочке богатого жениха, а теперь врешь бессовестно! А моя дочь, как старая дева, из-за тебя сидит до- ма и никто не сватается. Завтра же отведи ее на то самое место, как и свою дочь, и оставь ее там, а то я умру. Муж не мог возразить жене и исполнил ее указание. Когда оставленная на поляне неродная дочь проснулась, она увидела грачей. Те человечьим голосом спросили: «Я, жан, риш! Гьаз ишурува , я, жан, риш? Уву инсан вуна, дарш жакьв?» («Девушка, жан, девушка! Почему плачешь, жан, де- вушка? Ты человек или птица?») Капризной девице, воспитанной кое- как, не понравились голоса грачей, и она заорала на них. Тогда грачи разом налетели и заклевали ее до костей. Спустя несколько дней, жена вновь от- правила мужа в лес, чтобы посмотреть, ка- кого же жениха она нашла там. Но старик застал только обглоданные кости неродной дочери. Он собрал их в мешок, вернулся домой и высыпал их перед женой со сло- вами: «Ма адрац1рур! Жарадиз гъуйи мийибккан, уву дидиъ ахъур!» – к1уйи ихь абйири» («На, ненасытная! Не рой другому яму, сам туда упадешь! – так говорили наши предки!»). Истоки аналогичных сказочных сюже- тов о невинно гонимых, вероятно, связаны с ранней стадией образования семьи. Глава семьи хотел быть уверенным, что дети, прижитые им с женой, со временем полу- чат в наследство имущество. Патриархаль- ная естественно, раздирала семей- ные противоречия из-за отцовского наследства. Невыносимой была судьба падчериц. Их притесняли, поскольку их участь и материальное благополучие зави- село от отношения к сиротам со стороны новой жены. Мачеха не любила (чаще все- го ненавидела) неродных детей как реаль- ных претендентов на наследство. Вероятно, поэтому у табасаранцев сложилась посло- вица: «Гагай хътрур – сар йитим, баб хътрур – ургур йитим» («У кого нет отца – единожды сирота, у кого нет матери – семь раз сирота»). Семейные отношения между родичами и неродными матерями естественным об- община, Жан, хьаду шак1ана меъли, Уву йиз улерин акв вува. Дирип1ди уву гъитуз шулдар, Я ип1узра уву узхьан шулдар, Узуз деуз далда адар. Жан, сладенькая ды- ня, Ты свет очей моих. И есть тебя я не мо- гу, И не есть тебя тоже не могу, Негде теперь мне но- чевать доб- Вдруг дыня человеческим голосом гово- рит: «Эй, ужур риш! Уву гуч1 мап1ан узу имиди. Дибгъ узу рая ук1аригъинди!» («Эй, девчонка! Не бойся, пока я жива. Пока- ти меня по травке!») Героиня исполнила желание дыни. Что за диво? На том же ме- сте чудесным образом вырос красивый дом. Таким же волшебным образом дыня помогла ей насытиться досыта. Трехкратная кумуляция исполнения очередного желания сиротки привела к полному удовлетворению мечтаний герои- ни: иметь дом, наесться досыта и найти жениха. Идеализация крестьянской жизни не предполагает излишества богатства. Девчонка мечтала лишь о скромном се- мейном и хозяйственном благополучии: Эй, меъли Эй, хьадан сладенькая шак1ана, дыня, Уву йиз Ты свет моих улерин акв очей. вува. Фу чара а Как быть мне, йитим си- ротке? шураз? Помоги мне Кюмек уву несчаст- узуз ап1ин. ной. Уву Не есть тебя я не дирип1ди могу, гъузуз шулдар, И есть тебя Ип1узра уву гьяиф тоже не могу. вуйиз. У меня нет ни Я узуз пла- палтар адарз- тьев, уз, Я узуз ккуни гюзел адарзуз. Согласно сюжету, дыня подсказала ге- роине спуститься к речке, где ее ждет мо- лодой пастушонок, мечтавший иметь та- кую добрую невесту. В дальнейшем сюжет приобретает традиционную схему: юноша, увидев красавицу-сиротку, теряет созна- ние. Она умыла его холодной водой, при- вела в чувство, повела домой, накормила и сказала, что судьба послала его к ней. И они зажили счастливо. Однако сюжет в таких элегических сказ- ках не завершается – зло не наказано. По истечении времени мачеха, вспомнив о си- ротке, сказала мужу: – Эй, муж, пойди в лес. Наверно, там остались ее кости. Погреби их, а то нас Ал- лах накажет. Нет у меня и любимо- го.разом создавали конфликты, завершаю- щиеся не в пользу сирот. Поэтому в ска- зочном эпосе сформировалась целая серия сюжетов о невинно гонимых сиротах или о золовках с различными вариациями. Народ по-своему откликнулся на реальную действительность, что выразилось в созда- нии сюжетов о «капризной» и «жестокой» мачехе, «безвольном» муже и «несчастной падчерице». По законам поэтики сказки, запрограммированной с установкой на справедливость, в защиту «обиженной и оскорбленной» падчерицы или золовки, народ осуждает мачеху и сочувствует сиро- там. Поэтому вся сказка построена так, чтобы зло непременно было наказано. Десятки сказочных сюжетов о «мачехе и падчерице», золовке, снохе, записанные нами в разное время у информаторов, как бы объ- единяются общностью своей сюжетной структурой. Видимо, за тысячи лет их актив- ного бытования выработались наиболее ха- рактерные мотивы и «общие места», состав- ляющие основу сюжетных линий волшеб- ной сказки. Даже поверхностное сопоставле- ние их с аналогичными сюжетами других народов выявляет их бесспорное типологи- ческое сходство. Для выявления и иллюстра- ции сходных мотивов или «общих мест» проведем реконструкцию популярной таба- саранской сказки «Шюшеханум» [3]. Вопрос реконструкции сюжетов сказки – проблема не из легких. Однако сходство сюжетных мотивов, встречающихся в сказ- ках народов мира, пробуждает интерес к поиску истоков самозарождения сюжетов или как и каким ска- зочную традицию табасаранцев те или иные заимствованные сюжеты и мотивы. Само имя героини Шюшеханум пред- полагает «сказочную красоту», поскольку оно состоит из двух частей: «шюше» – стек- ло и «ханум» – госпожа, то есть «стеклянная госпожа» (способность блистать в народ- ном творчестве олицетворяется с понятием «красота» в превосходной степени.) Как правило, композиция подобных сказок предполагает деление ее на две взаимосвя- занные части. Определим мотивы первой части сюжета: 1.У царя Мирзакади и царицы Кезбан родился сын. Как видно, зачин – обычное начало многих сказок. 2.В город приехала странствующая зна- харка, которая на вопрос Кезбан «Кто кра- ше всех в царстве?», «вычитав из священ- ных книг», ответила: «Царица, ты красави- ца из красавиц! Но краше всех в царстве двоюродная сестра царя Шюшеханум». образом проникли в Слуги сжалились над несчастной Завязка сюжета – достаточно распро- страненная в мировом фольклоре. Если в русских сюжетах царевна получает ответ от зеркала («Сказка о царе Солтане» и др.), то в анализируемом – от знахарки, да и из «священных книг», что отводит наше вни- мание к ближневосточному региону. Мо- тив «предсказывание» судьбы широко из- вестен в сказках дагестанских горцев. 3.Царица Кезбан в бешенстве. Она за- мышляет коварный подлог против Шюше- ханум. Она зарезала своего младенца и спрятала нож в кармане Шюшеханум. Мо- тив зависти, характерный для междуна- родных сюжетов. Чаще всего используют яд для отравления, но в данном случае убийство произошло с помощью ножа. Во многих сюжетах антагонист душит ребен- ка, золовку или падчерицу. 4.Царь приказал отвезти Шюшеханум в лес и отрубить ей руки и ноги. Традицион- ная реакция обманутого героя. Причем, подобная жестокость чаще всего характер- на восточным сюжетам. герои- ней и ограничились лишением ее рук. Этот мотив основывается на интуитивной вере, что «такая красавица не способна на убий- ство». Поэтому чувство жалости к невин- ной жертве превалирует в поэтике сказок о невинно гонимых. 5.Кража яблок в саду соседнего царя и встреча с воровкой-красавицей. Мотив предполагает не наказание воровки, а спа- сание ее после рассказа о своей несчастной участи. Мотив жалости. Схожий мотив о воровстве яблок использован и в кумык- ской сказке «О чудесной птице», и в другом табасаранском сюжете – «Паччагьна баяр» («Царь и сыновья). Женитьба старшего царевича Рустама на безрукой Шюшеханум и отъезд его на войну. Рождение золотоволосых двойняшек. Мотив основывается на традиционной жа- лости к невинно гонимой, а также на пред- почтении душевной чистоты героини, что превалирует над физическими ее качествами (красота, но безрукая). Рождение золотово- лосых двойняшек – это дополнительная награда ей за честность и страдания. На этом первая часть сюжета заверша- ется. Однако сказка решила лишь одну проблему – удачный исход судьбы Шюше- ханум. Но сказочная традиция, как прави- ло, предполагает разоблачение антагониста и восстановление справедливости в полной мере. Эту задачу решает вторая часть сю- жета, состоящая из следующих мотивов. 6.7.Рустам на войне получает весточку, перехваченную и переписанную злой ца- рицей Кезбан, что у него родились два щенка. Характерный мотив для «Сказки о царе Солтане», а также для многих ближ- невосточных и дагестанских сюжетов. Притом, вместо щенят могут быть волчата или же рогатые уродины и т. д. 8.Шюшеханум по указанию мужа была выгнана из дворца царя и оказалась с деть- ми в лесу. 9.Царь Мирзакади случайно разгадал коварство жены и отправился на поиски двоюродной сестры. Возвращение Рустама с войны и об- 10. наружение подлога с письмом. Поиски Шюшеханум и выявление 11. ее невиновности. 12. Наказание царицы Кезбан (ее привя- зали к лошадиному хвосту, облили керо- сином и подожгли). Обычно в финале сказки все завершает- ся по законам справедливости. Носители злых начал наказываются, чаще всего уни- чтожаются. Однако в данном сюжете раз- вязка стоит как бы особняком. Героиня Шюшеханум, безвинно лишенная обеих рук по клевете царицы, остается без исце- ления, что противоречит поэтике сказки. Неполнота сюжета вовсе не означает его незавершенность. В данном случае скази- тели (вероятно, в более поздних вариантах) умышленно завершают повествование, предвосхищая естественные вопросы слу- шателей: «А как же с исцелением рук Шюшеханум»? или «А Шюшеханум оста- лась без рук?» Тогда сказочники дополняли сюжет эпи- логом: царь Мирзакади подарил двоюрод- ной сестре часть своего царства, начал лю- бить ее больше, чем раньше, чувствуя свою вину. А муж Рустам из-за своей любви к ска- зочной красавице-жене не замечал отсут- ствия у нее рук, ведь «сердце ее было чище, чем стекло». В сказочной традиции предпо- чтение отдается душевным качествам героев, нежели их физическим достоинствам. Анализ этих типичных табасаранских сказок из серии сюжетов о невинно гонимых позволяет сделать некоторые выводы:  Литература М. 1. Аникин В. П. Русская народная сказка. М.: Просвещение, 1977. 2. Ганиева А. Типология волшебных ска- зок народов Дагестана и Северного Кавказа // Жанр сказки в фольклоре народов Дагестана. Махачкала, 1987. 3. Зап. ст-ка Гасанбекова С. от 90- летней Асли в с. Фиргиль Табасаранского р-на в 1989 г. 1) несомненно, подобные сюжеты могли возникнуть не в глубокой древности, когда в сказочной традиции доминировало мифоло- гическое мышление, играющее существен- ную роль в сюжетах сказок, а в более поздней социальной среде, где имущественные права членов семьи, чаще всего сирот, золовки, попирались со стороны мачехи или злой ца- ревны в моногамной семье; 2) «невинно гонимыми» в сказочной традиции определены конкретные персо- нажи: падчерица, сноха, золовка. 3) сюжеты подобного плана очертили две функциональные части сказочного сюжета. В первой – гонения героинь, а во второй – полное торжество справедливо- сти и неминуемое наказание капризной мачехи или же другого антагониста. Кон- фликт между добром и злом, согласно ве- ковым надеждам и чаяниям, завершается полным уничтожением последнего, как это наблюдается в большинстве сказок наро- дов мира; используется контрастность в обрисовке об- разов персонажей и их действий, что стано- вится неотъемлемой частью поэтики вол- шебных сказок о невинно гонимых герои- нях. Итак, анализ сказок табасаранцев о невинно гонимых героинях говорит о том многообразии сюжетов и мотивов, самобытной националь- ной почве художественного мышления народа. Часть волшебных сказок сложилась на основе международных сюжетов и моти- вов, которые получили новую интерпрета- цию по традициям местных нравов и быта. Нравственные принципы, исходящие из ска- зочных сюжетов, отобразили те обществен- ные отношения между людьми, которые развивались в течение всей истории народа. Общие корни сказочных сюжетов народов Дагестана, специфические пути развития эт- нического художественного мышления на базе сходных социально- экономических укладов жизни определили и типологически общие темы, идеи, образы, характерные для фольклора дагестанских горцев. 4) главным художественным приемом формировались которые на Рук. фонд СФЛ ДГПУ. ТФ-585. 4. Морохин В. Н. жанры русского фольклора. Высшая школа, 1983. Х. М. Халилов. М., 1965. сост. А. Гаджиев, Махачкала, 198 Прозаические М.: 5. Сказки народов Дагестана / сост. 6. Табасаран халкьдин махъвар / Гасанов. М.4. References 1.Anikin V. P. Russkaya narodnaya skazka [Russian folk fairy tale]. Moscow, Prosveshchenie Publ., 1977. (In Russian) 2.Ganieva A. M. Typologic fairy tales of the peoples of Dagestan and the North Caucasus. Zhanr skazki v fol'klore narodov Dagestana [The fairy tale genre in the folklore of the Dagestan peoples]. Makhachkala, 1987. (In Russian) 3.Written by the student Gasanbekova S. from 90-year-old Asli in Firgil village, Tabasaran distr. In Morokhin V. N. 1989. Had-written fund SFL DSPU. TF-585. Prozaicheskie zhanry russkogo fol'klora [Prose genres of Russian folklore]. Moscow, Vysshaya Shkola Publ., 1983. (In Russian) 5.Skazki narodov Dagestana [Fairy tales of the peoples of Dagestan]. Comp. Kh. M. (In Russian) Khalilov. Moscow, 6.Tabasaran folk fairy tales. Comp. A.Gadzhiev, M. Gasanov. Makhachkala, 1989. (In the Tabasaran lang.) 1965.СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРАХ Гюлев Принадлежность к организации Алим культета, Дагестанский Сабирович, аспирант ка- федры литературы филологического государственный пе- фа- дагогический университет (ДГПУ), Махачка- ла, Россия; e-mail: n a u k a _ d g p u @ m a i l . ru Магомед Муслимович, док- тор филологических наук, профессор ка- федры литературы филологического фа- культета, ДГПУ, Махачкала, Россия; e-mail: nauka Курбанов @ mail . ru _ dgpu AUTHORS INFORMATION Affilia tions of Pedagogical Alim S. Gyulev, postgraduate, the chair Literature, the Philological faculty, Dagestan State University (DSPU), Makhach- kala, Russia; e- mail: nauka_dgpu @mail.ru Magomed M. Kurbanov, Doctor of Philol- ogy, professor, the the chair of Literature, Philological DSPU, faculty, Makhachkala, Rus- sia; e-mail: nauka_dgpu @mail.ru Принята в печать 29.10.2016 г. Received 29.10.2016. Филологические науки / Philological Sciences Оригинальная статья / Original Article УДК 811.512.145 / UDC 811.512.145